Глава 1. Брат

Харчевня была темновата и дымновата, но по нынешней жаре казалась лучше остальных, потому что располагалась в прохладном каменном подвале. Пышнотелая подавальщица, ловко лавируя между столами и скамейками, смахнула с подноса на стол тарелку с заказанной курицей. Выглядела и пахла зажаренная на вертеле птица вполне прилично. В незнакомых местах Тэйнен всегда заказывала такую курицу. Во-первых, чтобы не сомневаться в происхождении мяса, а во-вторых, потому что ее трудно испортить даже очень бездарному повару.

Охотница надкусила крылышко, поглядывая на дверь. Роан запаздывал, что для него было необычно, но, в сущности, вполне объяснимо. Из-за многочисленных лесных пожаров ему наверняка пришлось добираться окольными путями, поэтому охотница особо не волновалась.

На ней была темная куртка, прошитая войлоком, и толстые мешковатые штаны. Вся эта одежда надежно скрадывала фигуру, а лицо пряталось под накладными усами и бородой. Никто не догадается, что под этим скрывается женщина. Единственным, что могло ее выдать, и порой выдавало, был голос, поэтому общаться Тэйнен старалась по большей части жестами.

А ведь когда-то она предпочитала облегающую кожаную одежду, тонкие, полупрозрачные рубашки и длинные косы, уложенные вокруг головы в замысловатые фигуры. Мужчины оборачивались, чтобы посмотреть ей вслед и восхищенно присвистнуть. Сейчас они разве что посмеивались вдогонку худосочному мужичонке.

Но лучше уж изображать из себя плюгавенькую личность мужского пола, тайком вздыхая по роскошным своим волосам, грубо обкорнанным прямо ножом, чем полоть монастырские грядки или безвылазно сидеть на женской половине дома. А с тех пор, как охотников объявили вне закона, другого выбора у нее просто не было.

Она уже ловила на себе подозрительные взгляды. На «праздношатающихся» полагалось доносить храмовой страже, причем некоторых особо ретивых доносчиков не убеждал даже мешок с нехитрым товарцем, прихваченный ею, чтобы в случае чего выдать себя за спешащего на ярмарку торговца. Тщательной проверки ей, конечно же, не пройти, но отбрехаться, сунув начальнику патруля в руку пару монет, вполне можно.

В этом селе Тэйнен надо было встретить Роана, с которым они запланировали поход на старые золотые шахты, ныне заполоненные липунами. Хозяин шахт дал Роану три десятка монет задатка, и обещал добавить три сотни, когда можно будет возобновить добычу золота. Лично Тэй еще собиралась поторговаться — если липунов окажется больше пары десятков, а так оно наверняка и случится, меньше чем за пять сотен лезть туда смысла не будет. А на случай чего придется звать на подмогу кого-то еще, и гонорар возрастет куда значительнее.

Они не боялись, что хозяин не заплатит запрошенного. Об охотниках ходили всякие нехорошие слухи, и, в первую очередь, шептались, что они маги, и наслать на человека жуткую порчу им как раз плюнуть. А уж завалить шахту или подпустить туда какую нежить пострашнее липунов и того проще.

На самом деле охотников боялась даже храмовая стража, приставленная как раз к делу их истребления. Ведь состояла она по большей части из вчерашних крестьян и горожан, не сумевших отказаться от столь высокой чести, и не умеющих толком пользоваться оружием. Разнять пьяную драку на улице или схватить неопытного вора они еще могли, а вот с мастерами по части убийства нежити, способными в случае чего применить свои навыки и к людям, предпочитали лишний раз не сталкиваться.

Когда-то охотники были чем-то вроде особого сословия. Они путешествовали по стране, убивая нежить за плату, хорошо зарабатывали и пользовались уважением простого народа. Были они, как и люди вообще, всякими — попадались и подлецы, и крохоборы, и бессребреники, но и те, и другие и третьи долго не жили. Постепенно сложился целый кодекс правил поведения, мастерство и секреты передавались от учителя к ученикам, но вдруг все закончилось.

Судя по всему, Пастырям надоело терпеть то влияние, которое приобрели охотники, а пуще того — то обстоятельство, что денежки крестьян и горожан попадали мимо храмов в их карманы. И вот два года назад храмовники решили, что все охотники являются еретиками, демонопоклонниками и подлежат уничтожению. Впрочем, чтобы не вызывать открытого конфликта, сразу же оговорили возможность, цену и условия покаяния. Для начала охотник должен был отказаться от своего ремесла и выплатить храму сто монет «покаянных». После этого мужчинам следовало вступить в одну из гильдий, обзаведясь таким образом «достойной профессией», а женщинам предписывалось выйти замуж или стать помощницами при монастыре.

Тех, кто не принял столь «заманчивое» предложение, а таковых, к слову, оказалось подавляющее большинство, объявили вне закона. Всякий встретивший охотника или знающий, где он скрывается, должен был донести об этом храмовым стражам. Те, кто скрывал местонахождение охотников, или, пуще того, нанимал их, карались смертью.

Теперь всю нежить полагалось гонять молитвами и освященными благовониями. На деле же месяц хождения храмовников кругами вокруг шахт поголовье липунов не сократил ни на штуку, скорее уж наоборот увеличил, вот хозяин и пошел на запретное. Нет, потом он, конечно же, позовет храмовников опять, и будет долго бить поклоны и сыпать щедрыми дарами на храмовый поднос в благодарность за избавление от напасти. А охотники к тому времени будут уже далеко, в одной из своих лесных сторожек, готовить новое снаряжение, и, если не повезет, лечить раны.

Так что никуда охотники не исчезли. Просто гонорары их возросли, да работа стала еще опаснее. Потому что единственной действенной мерой, предпринятой Пастырями против них, стал «запрет на праздношатание». Теперь каждый, кто покидал свой город или село, должен был иметь при себе документ с храмовой печатью, в котором указывалось, кто он, откуда, куда направляется и с какой целью.

И если мужчина еще мог как-то раздобыть или подделать эту бумагу, то женщинам пришлось и вовсе туго. Им Пастыри запретили покидать дом отца, брата или мужа, или же монастырь, а путешествовать они могли только по особому разрешению и в закрытой повозке. Естественно, тоже не в одиночестве.

Народ, конечно, негодовал, обнаружив, что теперь женщине нельзя и на базар выйти без мужа, причем больше всех возмущались как раз мужья, но перечить никто не посмел. Кто ж будет перечить, когда с недовольными в любой момент может разобраться гвардия, даже если их будет целый город. Да и защитников у нового порядка отыскалось немало.

Поэтому-то Тэйнен пришлось рядиться мужчиной и подделывать бумаги, чтобы добраться до места будущей работы. На проселочных дорогах в глуши все это отлично срабатывало, стража была из малограмотных крестьян, смутно представляющих себе храмовую печать. Но испытывать судьбу, идя через Астенед, где какой-нибудь излишне внимательный страж мог и разобрать в ее бумаге подделку, она не хотела, поэтому и ждала Роана, чтобы с ним вместе пробраться через лес в обход города. Идти в обход одной было бы решением еще менее разумным, чем соваться в город. Через Астенед пути до винаранского тракта двое суток, а лесом хоть и ближе, но через буреломы и болота может выйти и все трое суток, а значит, две-три, если не больше, ночи в лесу. Где может водиться любая нежить, даже такая, с которой и вдвоем-то можно не справиться.

Обглодав последнюю косточку и бросив ее в тарелку к остальным, девушка окончательно заскучала. Задерживаться долго на одном месте было для нее опасно, идти дальше некуда, следующей остановкой на тракте был уже Астенед. Оставаться на постоялом дворе на вторую ночь тоже выходило рискованно, хозяин мог заинтересоваться, чего это торговец, идущий на ярмарку, так долго торчит на постоялом дворе в нескольких часах пути от города. Да мало ли что. К тому же, деньги подходили к концу.

Что ж, если завтра до обеда Роан не появится, ей придется или все-таки топать в Астенед, продавать прихваченный с собой хлам ради храмовой отметки, или идти через лес одной. Оба варианта выглядели примерно одинаково опасно. Но почему же Роан не прислал вестника, не предупредил ее о задержке? Он определенно жив, иначе она поняла бы это по амулету, но что могло помешать ему сообщить ей новости?

Кое-какие слухи об охотниках все же были правдой. Они действительно занимались магией. Очень примитивной, конечно, и почти никто из них не был способен вкладывать в заклятия собственную силу, но амулетами и артефактами пользовались все без исключения, покупая их у торговцев или прямо у магов.

Маги стали изгнанниками еще раньше охотников. Собственно, в прежние времена именно они в основном и занимались уничтожением нежити. Они и много чем еще занимались, в старых текстах Тэйнен встречала рассказы о том, что когда-то маги изготавливали и поддерживали светильники для городских улиц, управляли погодой, лечили больных и даже будущее предсказывали. Пока их окончательно не объявили бесовством. Правда, многие (не зря же они предсказаниями увлекались) успели вовремя попрятаться по своим фортам в горах и в глубине лесов.

Несколько торговцев продолжали покупать у них амулеты и продавать их охотникам. А некоторые маги сами становились охотниками. Вот как Роан. Свой выбор он объяснял тем, что без исследования нежити и практических навыков создавать новые заклинания невозможно. А он их создавал, наверное. Тэй пару раз довелось увидеть, как от взмаха его руки десяток упырей вспыхивали не хуже пучков сухой травы, после чего добить их мечом было проще простого.

Уж создание вестника-то для мага Роана было делом пары секунд. Тогда почему же не было этого вестника? Сама Тэйнен посылать его боялась, мало ли что, вдруг дело тут в храмовниках, и вдруг среди них найдутся умельцы, которые выследят ее? Рассказывали ей пару таких историй, может, и были то байки, но менее страшно и беспокойно все равно не становилось.

Окончательно устав от задымленного подвала, Тэйнен выбралась по крутой скрипучей лестнице на воздух. Дневная жара уже спадала, пора было идти сговариваться с хозяином о местечке на вторую ночь.

Внимание трактирщика отвлечь, к счастью, удалось. Пришлось, правда, сочинить нехитрую байку. Толстяк даже посочувствовал мужичку, на чем свет костерящему запившего в Нагавале приятеля, просившего его дождаться, да так и не явившегося. И на голос внимания не обратил. А вот в комнате ее ждал сюрприз. Место у камина, которое она наметила для себя еще вчера, занял какой-то мужчина.

Одежда на нем была грязноватая и потертая, но по всему остальному его виду наблюдательная в силу своей профессии Тэйнен сразу поняла, что он не из тех, кто постоянно проводит ночи в общей комнате постоялого двора. А ведь давно уж пошли слухи про агентов, засылаемых храмовниками для выслеживания скрывающихся охотников… Неужели Роан успел ее выдать?

С трудом подавив приступ паники, девушка заставила себя рассуждать здраво. Хватать ее посреди постоялого двора агент не станет, побоится схватки и жертв, значит, надо бежать. В лес за ней он не сунется, а там уж как повезет. Потому что даже если крупно не повезет, хуже, чем у храмовников ей все равно не будет. Да и вообще, на должность тайного агента скорее всего подыскали бы кого-нибудь менее подозрительного на вид.

Мужчина поднял на нее глаза, ясные и голубые, как у Роана. На мгновение Тэйнен показалось, что это Роан и есть, но иллюзия быстро развеялась. Незнакомец был гораздо моложе, с более светлой кожей и тонкими чертами лица. Хотя сходство при всем при этом было безусловным.

Некоторое время они поиграли в гляделки, потом незнакомец тихонько кашлянул. Судя по всему, собирался что-то сказать, но не успел. Наружную дверь, уже запертую на ночь, сотряс богатырский удар, и зычный голос стража потребовал впустить отряд для проведения проверки.

— Бежим, — шепнул незнакомец, легко вскакивая со скамьи, одновременно подхватывая свою сумку, судя по длине, скрывающую в себе меч.

Терять было совершенно нечего. Тэйнен последовала за мужчиной к узкому окошку, выходящему на задний двор, и, подтянувшись на руках, протиснулась на улицу. Под ногами сочно чавкнули помои.

Постоялый двор фасадом выходил на тракт, а задней частью прилегал почти к самому лесу, отгородившись от него высоким, в полтора человеческих роста, забором из вбитых в землю толстых кольев. Пока Тэйнен прикидывала, что ей делать дальше, незнакомец разбежался, подпрыгнул и с легкостью подтянулся, перекинув через ограду одну ногу.

— Давай сюда, я тебя вытяну, — негромко сказал он.

Делать было нечего. Тэй подпрыгнула, ухватившись за протянутую руку, и через пару секунд тоже оседлала забор, не без труда умостившись между заостренными концами кольев.

— Прыгаем, там внизу мягко, листья опавшие.

Он первым подал пример. Охотница немного поколебалась. Оказаться ночью в лесу неизвестно с кем было страшно, даже страшнее, чем одной. А вдруг он храмовник? Или убийца какой-нибудь? Но, судя по крикам позади, стража уже активно интересовалась, куда пропали еще двое гостей, и отступать было поздно. Проверки иначе не избежать, а если выяснится, что она, вдобавок, женщина… Нет, лучше в лес с незнакомцем, так, по крайней мере, они будут один на один, и останется шанс в случае чего отбиться.

Внизу действительно оказалась мягкая подстилка из полусгнившей прошлогодней листвы, Тэйнен даже не отбила себе пятки. Мужчина, дождавшись, когда она поднимется на ноги, уверенно пошел в темноту.

— Здесь нас быстро найдут, — бросил он через плечо. — Надо зайти в лес.

Тэйнен внутренне съежилась от страха, зайдя под кроны вековых деревьев, шелестевших черными в темноте листьями. Если на открытых местах еще не вполне стемнело, то под пологом леса царил кромешный мрак. Тихо шуршали все те же опавшие листья, вроде бы гася звук шагов, но и не позволяя ступать бесшумно. То и дело похрустывали ломающиеся под ногами веточки.

Вокруг была тишина. Плохой знак, очень плохой. Если не слышно ночных зверей и птиц, значит, в лесу полно нежити. И нежить эта уже вышла на ночную охоту, распугав всех и заставив попрятаться. Тэйнен запустила руку в свой заплечный мешок, высвобождая из вороха тряпок меч. Шансов отбиться в темноте в лесу, конечно же, почти никаких, но это не означает, что она хотя бы не попытается.

Незнакомец тоже вытащил меч, прицепил ножны к поясу. Тэйнен предпочитала носить меч за спиной, и по первому, безотчетному движению мужчины поняла, что он придерживается таких же взглядов. Но сейчас оружие вообще, вероятно, следовало бы держать обнаженным.

Некоторое время они молча шли вперед, стараясь ступать как можно бесшумнее. Примерно через поллиги такого путешествия деревья расступились, и беглецы вышли на небольшую полянку, заросшую густой невысокой травой.

— Здесь можно переночевать, — спокойно предложил мужчина. — Идти через лес ночью бессмысленно.

— А куда мы, собственно, идем? — поинтересовалась Тэйнен, стряхивая на землю мешок и разминая плечи.

— Куда вы с Роаном и собирались — на золотые шахты в Ниддар. Не липунов, конечно, гонять, потолковать с хозяином. Кстати, я не представился. Я Криан, младший брат Роана.

— Откуда ты меня знаешь?

— Брат рассказывал.

— А как ты меня нашел? И как понял, что это именно я? — не унималась Тэйнен.

Мужчина уселся на траву, затем улегся и сладко потянулся.

— Я знал, что брат должен был в Тенкме встретиться со своей напарницей Тэйнен, — сказал он. — На постоялом дворе. И вот я приехал на этот самый постоялый двор, где на глаза мне попался некий мелкий торговец, отказывающийся от веселой компании и крепкой выпивки. Я сразу понял, тут что-то нечисто… — он внимательно посмотрел в ее помрачневшее лицо и рассмеялся:

— Нет, у тебя отличная маскировка. Просто я маг, и могу отличить мужчину от женщины в любой одежде.

Тэйнен нервно усмехнулась. Действительно, она могла бы и догадаться, что перед ней Криан, Роан пару раз упоминал о младшем брате, и уж тем более ей следовало догадаться, что Криан тоже маг. С другой стороны, как-то очень все складно выходило, подозрительно складно…

— Хорошо, — сказала она вслух. — Договорились. Идем в Ниддар. А что с Роаном, почему он не пришел?

— Роан пропал, — Криан сразу заметно помрачнел. — Мы должны были связаться с ним, когда он придет в Тамнию, по поводу продажи амулетов и покупки зерна. Но он не послал вестника, и моего не получил. Я надеялся встретить его в Тенкме, думал, что он просто прячется. Но, как видно, дела обстоят гораздо хуже.

— Ты думаешь, — Тэйнен пришлось сделать паузу, чтобы не выдать дрожь в голосе, — что его могли схватить храмовники?

— Думаю, да.

Они помолчали, потом мужчина решительно встал и пошел к деревьям.

— Наберу хвороста, — бросил он через плечо. — Нужно развести костер.

* * *

Тень, мелькающую за деревьями, Тэйнен заметила уже давно. Глупо было бы надеяться, что их крохотный костерок мог отпугнуть нежить, скорее уж наоборот. Эти твари, конечно, боялись огня, но не настолько, чтобы отказаться подзакусить сидящими около него людьми.

— Это ризза, — неожиданно сказал Криан. — Следует за нами почти от самого постоялого двора, голодная видно.

Тэйнен похолодела. Встречаться с риззой лицом к лицу ей еще не доводилось, а все рассказы об охоте на этих похожих на гигантских кошек тварей смело можно было относить к числу баек. Потому что все рассказывали, как кто-то убивал риззу, и никто ни разу не рассказал, как убивал ее лично он. Хорошо хоть твари эти были редкостью…

Нежить тем временем окончательно осмелела и вышла на полянку. Ее серо-черная шерсть сливалась с ночной темнотой, бликуя в свете костра, от чего контуры тела твари казались расплывчатыми и переменчивыми. Она сонно потянулась, выпустив и втянув тускло блеснувшие когти. Набрасываться на сидящих у огня людей нежить не спешила. Ждала, наверное, чтобы заметались в панике, оказавшись подальше от пылающих дров.

Ладонь Криана окуталась частой сетью тонких нитей, светящихся бледно-голубым. Чуткие пальцы легкими движениями собирали эти нити в мерцающий клубок. Ризза настрожила уши и внимательно уставилась на вожделенную добычу. Пышные белые усы твари зашевелились с удвоенной энергией. Похоже, Роан говорил правду — нежить обладала способностью чуять магию. Тэйнен внутренне сжалась в комок. Тварь, опустив морду и не отрывая от них взгляда, глухо зарычала. От этого звука девушке стало вдруг ужасно холодно.

Время сначала растянулось, а потом скомкалось и покатилось, как выброшенный раздосадованным писцом испорченный лист пергамента. Хищница прыгнула прямо с места, легко взвившись в воздух, Криан вскочил и швырнул светящийся клубок с ладони прямо в оскаленную морду. Уже на лету сгусток магии развернулся в подобие паутины. Сеть опутала нежить, и, оборвав прыжок, швырнула ее на землю. Ризза забилась и с воем закувыркалась по траве, когтями вырывая комья дерна, но путы разорвать не смогла.

— Сработало, — с удивленной радостью сообщил Криан.

Пока он ходил прикончить тварь, Тэйнен сидела на траве, даже не пытаясь подняться. В момент нападения она не испытала сильного страха, полагая, что мужчина по крайней мере знает, что делает. А узнав, что он действовал, рассчитывая, в сущности, лишь на удачу, впала в прострацию. Она была как никогда в жизни близка к гибели, и спас ее счастливый случай.

— Ты не был уверен, что сеть сработает? — вяло поинтересовалась она у вернувшегося к костру Криана.

— Я не был уверен, что ризза ее не разорвет. В любом случае, сеть дала бы нам фору для атаки.

Он был спокоен. Совершенно спокоен. Тэйнен испытала мучительное желание хотя бы пнуть его как-нибудь побольнее, вымещая стыд за собственный испуг, но, все еще сомневаясь в своей способности встать, только сердито буркнула:

— Мог бы предупредить.

— Извини, — виновато улыбнулся мужчина. — Я боялся говорить вслух, чтобы не спровоцировать риззу, пока не было закончено заклятие. А потом все произошло так быстро…

— Да уж ладно, — миролюбиво буркнула Тэйнен. — Я посплю пару часов.

— Спи, — согласился Криан. — Ризза почти наверняка разогнала всю остальную нежить, в этих краях крупнее нее никого не водится. Так что до утра нас вряд ли кто побеспокоит.

Довольно слабое утешение, когда все твои планы уже успели пойти прахом, и в итоге ты ночуешь в кишащем нежитью лесу в компании непонятной личности. Вполне возможно, ее спутник и в самом деле был братом Роана. Но могло статься и так, что она попала в лапы агента храмовников, который ведет ее прямиком на очистительный костер. В данный момент Тэйнен было все равно, она слишком устала, измучилась страхом и неопределенностью, так что, в принципе, ее устраивал даже костер, лишь бы наконец-то отдохнуть в тишине и покое, не вздрагивая от каждого шороха.

Проснулась она на рассвете, от вкусного запаха. Мужчина сидел у костра, задумчиво глядя на мерцающие жаром угли, над которыми с шипением поджаривалась какая-то птица.

— Хлеба у меня нет, — сообщил он, не повернув головы. — Но дичь попалась упитанная.

— У меня немного осталось, — протирая глаза, Тэйнен потянулась за своей сумкой.

— У тебя ус отклеился, — усмехнулся мужчина, наконец-то удостоивший ее взглядом.

Тэй схватилась за лицо. Конечно же, клей не выдержал ночевки на траве, накладные усы и бородка размокли от росы и наполовину отвалились. Больше для ее маскировки они служить не могли, осталось их только выбросить. И снова расставаться с монетками, надеясь, что торговец не побежит к храмовникам.

— А без усов ты гораздо симпатичнее, — усмехнулся Криан, стаскивая поджаренную тушку с вертела на несколько больших листьев темноцвета, и принимаясь за ее разделку.

Тэйнен живо заинтересовалась, куда он денет длинный, острый вертел. Маг ее не разочаровал. Превратив птичку в четыре отдельных кусочка, он подобрал вертел, поставил его вертикально на одну ладонь, и накрыл сверху второй. Словно ярмарочный фокусник, собирающийся проткнуть собственную руку, только результат вышел совершенно другим. Металлический прут сложился между ладонями, превратившись в металлический диск.

— Неплохой способ хранения, — хмыкнула Тэйнен, подбираясь с половиной каравая поближе ко все еще дымящемуся мясу.

— Согласен, — ответствовал маг. — Поделись-ка хлебцем.

Некоторое время оба сосредоточенно жевали, целиком поглощенные трапезой. Тэйнен хоть и пообедала вчера вечером на постоялом дворе, уже успела сильно проголодаться. Криану же пришлось бежать от храмовников прежде, чем он успел хотя бы перекусить.

Когда от птицы остались косточки, а от хлеба — несколько крошек, маг нарушил молчание:

— Надо идти. К северо-востоку отсюда есть охотничья сторожка, очень старая, пустует уже лет пять. Там можно будет переправиться через Асту и выйти на тракт к Винарану.

Тэйнен кивнула. Именно такой маршрут запланировал для них Роан. На тракт они выйдут в пустынном месте, как раз посередине дневного перехода, и даже смогут отправиться к Ниддару, обойдя стороной собственно Винаран. Но так идти придется все-таки не через дикий лес, а мимо деревень. Если Криан или как там его на самом деле зовут, агент храмовников, стражники могут поджидать ее в любой из них.

Можно, конечно, убежать. Но, во-первых, от мага убежать очень сложно. Тэйнен не льстила себе — от Роана ей бы ни за что не удалось скрыться, а этот его предположительно брат, судя по всему, по меньшей мере ничем ему не уступает. И, во-вторых, бежать ей было особо некуда. Неожиданное возвращение в Мирос вызовет нездоровый интерес, неизбежно ведущий к визиту храмовников, к Нагавалю и Астенеду ей лучше даже близко не подходить со своими сомнительными документами и отвалившимися усами, а в деревнях, где все друг у друга на виду, и вовсе делать нечего. Тут же выдадут храмовникам. Если сами не сожгут.

Избавиться от неожиданного спутника? Подумав, Тэйнен отмела и этот вариант. Если он знает, кто она такая, его коллегам это тоже известно. А избегание стражи это совсем не то же самое, что бегство от нее. Когда тебя ловят целенаправленно, скрыться сложнее, а ведь еще надо и на жизнь зарабатывать.

Выбор был неширок, и выбрала охотница единственное, что ей осталось — закинуть мешок за спину и топать за мужчиной в сторону пресловутой сторожки.

— Кстати, а откуда у тебя такое имя — Тэйнен?

Девушка, погрузившаяся в свои невеселые размышления, вздрогнула.

— Не знаю.

Уже вечерело, и им пришлось добавить шагу, чтобы успеть к сторожке до наступления темноты. Весь день в пути они молчали, странно, что маг решил нарушить тишину именно сейчас.

— То есть, тебя так назвали родители? Просто я слышал, что охотники часто сами придумывают себе имена позвучнее, вот и решил спросить.

— Меня всегда так называли, — мрачно сообщила охотница тоном, не допускающим продолжения беседы.

Тэйнен… она всегда знала, что это ее имя. Старушка-травница, растившая девочку с малолетства, старалась называть ее Тэй, но часто сбивалась на полное имя, а однажды, уговаривая что-то сделать, назвала «госпожой Тэйнен». И тут же наотрез отказалась объяснить причины такой любезности, отговорившись тем, что весь день провела в доме градоправителя, и просто заговорилась.

Но почему-то эта самая «госпожа Тэйнен» врезалась в память девочки. Может быть потому, что, уже повзрослев и став охотницей, Тэйнен так и не сумела отыскать никаких следов своей семьи. Она обошла пять окрестных сел, но нигде не вспомнили никакой сиротки, отданной на воспитание травнице, а сама старушка к тому времени уже умерла.

Правда, иногда ей снились сны. Чаще всего чердак с открытым окном, сквозь которое прямо в небо торчало какое-то непонятное приспособление. Во сне Тэйнен отчетливо хотела посмотреть через эту странную штуку, но никак не могла вспомнить, как же это надо делать и зачем. И иногда — круглая комната без окон, постоянно заполненная какими-то странными запахами.

Так или иначе, своего имени охотница предпочитала лишний раз не называть, для коллег и клиентов всегда представляясь Тайей из Мироса. Воспитательница так и не объяснила ей причин, по которым никогда не звала ее полным именем на людях, но девушка инстинктивно старалась поступать так же. Роану она представилась неожиданно сама для себя, потому что истинное имя было единственным, чем она могла ответить на его откровенный рассказ о себе.

Может быть, этот Криан даже что-то знает. Она не обязана ему верить, но почему бы не спросить?

— А почему ты спрашиваешь?

Настала очередь мага вздрагивать от неожиданности.

— Имя Тэйнен, то есть «бегущая вода», достаточно распространенное среди магов, — ответил он. — Я не встречал его у простых горожан и крестьян.

— Может быть, ты еще знаешь, что за торчащие в небо штуки ставят не чердаках? — иронически хмыкнула охотница.

— Знаю, — спокойно ответил мужчина, проигнорировав иронию. — Это телескоп, для наблюдений за звездами. А где ты видела такую штуку?

Пока Тэй мучительно размышляла, что бы ответить, они, наконец, вышли к сторожке, и разговор оборвался.

Старый домишко покосился от времени, столбы, расставленные для развешивания шкур добытых зверей, по большей части успели сгнить и упасть, сквозь дощатый настил проросла трава по колено. Но на берегу лежали несколько лодок, ради которых, собственно, они сюда и пришли.

— Лучше заночевать в домике, — предложил Криан. — И поутру заняться лодкой. А то сейчас мы тут впотьмах наконопатим. Да и встречаться с водной нечистью мне бы не хотелось.

— А она тут есть?

— Не знаю. Но проверять не хочу.

Тэйнен устало кивнула. Она никогда бы в этом не призналась, но от многочасовой прогулки у нее мучительно ныло все тело, требуя заслуженного отдыха. А желудок давно просил чего-то посущественнее пары сгрызенных прямо на ходу сухарей.

Каменный очаг в домике, к счастью, не успел развалиться, в углу до сих пор лежала изрядная куча дров, а на полке даже имелся котелок. В него охотница высыпала несколько пригоршней крупы, и вышла на улицу набрать воды.

Криан с сосредоточенным лицом осматривал ставни на окнах домика, оценивая их прочность. Поймав вопросительный взгляд спутницы, он кивнул на глубокие царапины, во многих местах покрывавшие стены дома.

— Для местной нежити наш приход — не тайна. Лучше подготовиться как следует.

Тэйнен кивнула, сбрасывая стоящее на углу сруба ведро в колодец. Судя по звуку, вода там внизу все-таки имелась. И, судя по тому, с каким трудом проворачивался ворот, ее было даже достаточно, чтобы наполнить ведро.

Криан обернулся слишком поздно. Край ведра уже показался из-за сруба, и оттуда прямо в лицо Тэйнен выметнулась черная тень, мгновенно оборвавшая и без того запоздавший крик.

Ничего не было удивительного в том, что в заброшенном колодце поселилась лакира. Удивился Криан, и то мельком, только тому, что охотнице на нежить не пришло в голову удостовериться в ее отсутствии там, прежде чем вытаскивать ведро. Потому мельком, что сразу же бросился к девушке в надежде все-таки успеть отодрать лакиру прежде, чем та превратит жертву в гниющий кокон для десятка своих личинок.

В результате он едва успел увернуться от полетевшей прямиком в него твари и послать ей вдогонку сгусток пламени. Лакира вспыхнула мгновенно, и шлепнулась на землю уже безжизненным обгорелым комом, испустившим облако вонючего черного дыма. Тэйнен лежала на земле, тяжело дыша, и потрясенно разглядывала свои руки. Вокруг ладоней до сих пор сохранялся бледно-голубой светящийся ореол.

— Ч-что это было?

Хороший вопрос. С перепугу девушка ударила нечисть волной чистой силы, не оформленной в заклинание. Все маги, даже малые дети, так могли. Но Тэйнен сумела не просто вызвать эту волну, она сконцентрировала ее в руках и дала ей нужное направление. Криан лихорадочно соображал. Роан был прав, эта охотница несомненно обладала способностями мага, но само по себе это еще ни о чем не говорило. Дети с такими способностями порой рождались и у родителей, не имеющих к магии никакого отношения, так же как и дети без всяких способностей у магов. Но случившееся только что явственно доказывало, что кто-то преподал Тэйнен азы обращения с силой. Да, примитивные, на уровне умения погасить свечку или перевернуть страницу книги, но тем не менее.

И имя, и этот вопрос про телескоп. Ее родители, несомненно, были магами. Когда храмовники объявили магию вне закона, ей было года два-три. Придя в форт, следовало просмотреть старые книги с записями о магах, работавших в прибрежных областях, откуда почти никто не успел спастись…

— Что это было? — уже уверенным голосом повторила Тэйнен, утверждаясь в сидячем положении и продолжая придирчиво изучать свои, только что переставшие светиться, ладони.

— Магия, — коротко ответил Криан, так и не сочинивший ничего более достойного. — Иди в дом, я сам наберу воды.

* * *

Ночь прошла спокойно. Утром Тэйнен и Криан вымылись и вычистили одежду, чтобы как можно меньше походить на «праздношатающихся», проведших две ночи вдали от нормальных постелей, и к концу перехода выглядеть как все прочие путешественники, вышедшие утром из Кронии.

Переправе тоже не помешало ничего, кроме дыры в днище лодки, в которую беспрерывно наливалась вода. Тэйнен упарилась на восходящем солнышке, вычерпывая ее ковшиком. Лес на другом берегу Асты совершенно ничем не отличался, разве что только был он более живым, полным пения птиц — обнадеживающий знак, говорящий о малом количестве нежити. Говорить об отсутствии мерзких тварей где бы то ни было давно не приходилось.

С тех пор, как ушли маги, поголовье всевозможной мрази на равнинах постоянно только увеличивалось. Когда Тэй начинала постигать азы профессии охотника, лесов, облюбованных нечистиками, было всего несколько, а сейчас уже не осталось тех, где монстров не водилось. С запретом деятельности охотников положение лишь усугубилось. И вот уже лет пять как никто вообще не рисковал высовываться из-за частокола после наступления темноты. А нежить нагло кружила вокруг селений на расстоянии полета стрелы, выискивая спящих стражей или подгнившие колья.

Криан уверенно шел, петляя между деревьями, так и не собираясь, судя по всему, осчастливить спутницу объяснениями по поводу вчерашнего инцидента.

— Лучше нам поспешить, — бросил он через плечо. — Если хотим попасть в Вилару до темноты. Когда они закроют ворота, никого уже не впустят. Там рядом старое и неспокойное кладбище, упырей и умрунов сколько угодно.

Тэйнен равнодушно кивнула. С Виларским кладбищем она познакомилась лет пять назад, местные Охотники вызвали ее и еще нескольких на помощь, для устранения непотребно расплодившихся в старых склепах гарпий. Одна из этих тварей оставила ей на долгую память изрядный шрам за левым ухом, но тогда работу они сделали. Даже, хотя и не сразу, получили оговоренный гонорар и еще десять монет каждому сверху. За задержку выплаты.

Теперь навряд ли кто рискнул бы сунуться на это кладбище впятером или даже вшестером, и не только потому, что сбор такого количества охотников был по нынешним временам мероприятием смертельно опасным. Справиться с разгулявшейся нежитью смогла бы разве что пара-тройка десятков.

В Вилару они пришли еще засветло, но стража уже нервно топталась у створок ворот, ожидая, когда же иссякнет поток идущих по тракту, и можно будет надежно запереться на ночь.

— Куда? Откуда? — равнодушно поинтересовался начальник стражи, преграждая им путь.

— На ярмарку в Астенед, из Винарана, — за двоих ответил Криан, протягивая оба документа.

Расчет оказался верен. Полуграмотный служака слишком спешил пропустить всех путников до сумерек, чтобы придирчиво рассматривать бумаги. К тому же жалованье его зависело от количества постояльцев и едоков в харчевне — единственном заведении, за счет которого, да еще огородов местных жителей, держалась осажденная нежитью Вилара.

Криан помнил Вилару совсем другой. В стороне от частокола еще видны были заросшие кустарниками развалины обгоревшего форта магов. Здесь когда-то была одна из крупнейших на Равнине алхимических лабораторий, поставлявшая в Винаран и Астенед лекарства и красители для кож и тканей. В самом селении о прежних тучных временах напоминали лишь каменные дома на главной улице, ныне по большей части пустующие, да огромный постоялый двор, где когда-то собирались приказчики богатых купцов. Сейчас в обветшавших комнатах теснились мелкие торгаши и крестьяне.

Их комната под самой крышей выходила окном как раз на развалины. Им еще повезло, что удалось отыскать отдельное помещение, те, что пришли чуть позже, оказались вынужденными ночевать в общей комнате, грязной и такой задымленной, словно каминную трубу не чистили со времен ухода магов. Да, скорее всего, так оно и было.

Криан смотрел в окно. Отец привозил его сюда три десятка лет назад, тогда они остановились в большой, светлой комнате на втором этаже, и из окон можно было увидеть не частокол, украшенный коровьими черепами, а прекрасные луга, на которых местные заводчики выпасали табуны племенных коней. Жители городка кланялись мэтру Раньяру, главе лаборатории, когда они шли по улице, вымощенной светло-серым камнем, всюду носились играющие дети, на крылечках домов сидели занятые рукоделием женщины, перебиравшие последние сплетни, чинно прогуливались купцы, обсуждающие цены на кожи и парусину. Теперь люди смотрели недоверчиво, ставни запирали еще засветло, нигде не было видно ни детей, ни женщин. Только стражи мерили улицу тяжелыми шагами.

— Что ты там рассматриваешь? — спросила Тэйнен, вернувшаяся из харчевни с парой мисок еды.

— Воспоминания, — пожал плечами Криан, отходя от окна и протягивая руку за своим ужином.

— Надо будет встать пораньше, — пожала плечами девушка, не продолжая темы. — Обойдем кладбище и к вечеру выйдем к деревне Мауке.

Каша была недоваренной и несоленой, но, по крайней мере, горячей. Прожевав несколько ложек, Криан почесал кончик носа, посмотрел на Тэй, уткнувшуюся в свою миску, и наконец решился сказать:

— Мы не пойдем в Мауку.

Девушка перестала жевать, уронив с ложки уже зачерпнутую кашу.

— А куда пойдем?

— Через кладбище и напрямик, к Ниддару.

— С ума сошел, — выдохнула Тэйнен. — Ты как угодно, а я еще жить хочу.

— Тэй, — устало сказал Криан, отставляя миску, — Я тоже. Именно поэтому нам нельзя соваться в деревни. Сама посуди, нас ловили в Тенкме, значит, они знали, где вы с Роаном должны были встретиться. Вполне может быть, что они знают и то, куда вы направлялись. И даже если слабо верят, что тебе хватит наглости все же навестить Ниддар и вашего трусоватого заказчика, все равно могут послать пару отрядов.

— В Мауку? — недоверчиво хмыкнула охотница.

— В первую очередь, — серьезно ответил маг. — Ловить нас по забитым путниками постоялым дворам, дело, как они уже успели убедиться, сложное и неблагодарное, особенно не зная нас в лицо. К тому же засаду тут устроить почти невозможно — все на виду. А вот в деревнях, где чужаков сейчас почитай и не бывает…

Тэйнен тяжело вздохнула, признавая правоту спутника. Действительно, трудно придумать что-то желаннее для них, чем ночевка в деревне, где нет стражи. И трудно придумать место более удобное для засады, чем деревня. Никакого шума.

— Но это слишком опасно.

— Маг и охотница. Есть ли нежить, с которой мы не справимся вдвоем?

Тэйнен не стала упоминать о том, что лично ее волнует далеко не нежить. Что за засада поджидала ее на пустошах? Решили не пугать понапрасну крестьян или не давать ей лишних шансов? Просто завести в безлюдное место и прирезать во сне? Слова Криана были неправдоподобно похожи на правду. Но зачем ему, магу, обычная охотница?

 

Глава 2. Иерарх

Она сидела на поводке у ног хозяина. Как ни странно, время, грязь и усталость еще не до конца стерли следы того, что некогда это существо было красивой женщиной. Однако, разглядеть это удавалось лишь тогда, когда она закрывала глаза, потому что потухший взгляд уничтожал не только то последнее красивое, что в ней осталось, но даже и то последнее человеческое.

В общем-то, не была она и грязна. Мантия ее, конечно, старая и потрепанная, ничем не была испачкана. Но всю фигуру рабыни покрывал такой нестираемый налет серости, похожей на пыль, словно она пару десятилетий пролежала в склепе. Усиливали впечатление серо-седые волосы и сероватая кожа, изрезанная морщинами.

Повозка остановилась. Женщина привычно выбралась наружу первой, остановилась слева от дверцы, замерла, ожидая хозяина. Иерарх Мааран грузно выкарабкался по услужливо подставленной лесенке, щурясь от яркого солнечного света, дернул за поводок. Рабыня, опустив голову, пошла следом. Вокруг крутились храмовники, не смеющие требовать внимания, но готовые исполнить любой каприз владыки.

Первосвященник ожидал у дверей зала. Он поспешно склонился, подметая одеянием ступени лестницы. Иерарх кивнул в ответ благосклонно. Да, он прекрасно доехал, погода и недавно отремонтированная дорога не подвели, ничто не испортило настроения. Местным следовало лишь подкрепить всю упомянутую благодать превосходным обедом, что они не замедлили сделать.

Столы ломились от изобилия всевозможных деликатесов и просто изысканных блюд. Все прихожане расстарались ради такой высокой чести, и наиболее именитые и щедрые из них были вознаграждены. Они толпились в углу зала, скромно опуская глаза и надеясь, что Иерарх соизволит пригласить их к трапезе.

Сегодня их мечтаниям суждено было сбыться. Даже рабыне перепал кусок пирога, а уж прихожане получили не только еду, но и милостивый взгляд, и высочайшее благословение. Неприятный разговор начался лишь после их ухода.

— Пойманы ли те трое охотников, о которых столько слухов последнее время ходило в наших краях? — вопросил Иерарх.

Первосвященник опустил голову еще ниже в знак не просто смирения, но истинной печали:

— Пойманы двое из них, ваше священство. Мужчина, называющий себя Равером из Вилары, и еще один мужчина, отказавшийся говорить. По-видимому, Роан из Нагаваля.

— А женщина?

— Ей удалось бежать от стражей.

— Как ее имя?

Первосвященнику не удалось полностью скрыть изумление. С чего бы вдруг Иерарху специально интересоваться именем какой-то там охотницы?

— Говорят, она называет себя Тайей из Мироса.

Иерарх задумчиво потер подбородок. Тайя — имя наверняка выдуманное, девчонка скорее всего обычная крестьянская сиротка, не имеющая к их делу никакого касательства. Но рисковать все же не следовало.

Всего в ночь смерти Хранительницы родились несколько тысяч девочек. Те, кого они отыскали, были самыми обычными девушками, уже успевшими выйти замуж и обзавестить детишками. А им нужна была магичка. Хранительница. Иерарх уже не в первый раз задавался вопросом, каким же образом магам удавалось буквально за месяц отыскать нужного ребенка, если они возятся уже третий десяток лет, и толку пока что не видно.

Осложнял их положение и тот факт, что Хранительница могла уже не раз умереть и возродиться заново. Значит, любая девчонка, которой нет еще двадцати четырех… Ничего не скажешь, очень конкретное описание.

— Болтун рассказал, куда они направлялись?

— Сказал, что на встречу с этой девицей. А уж она знала, какая и где будет работа.

Иерарх никак не отреагировал на этот ответ, потому Первосвященник некоторое время смиренно молчал, не поднимая лица. Но потом вспомнил то, что могло оправдать его в глазах высокого гостя, поднял голову и быстро проговорил:

— Свидетели говорят, девица бежала с каким-то мужиком, птичкой сиганувшим через забор высотой в три тарма…

Брови Иерарха мгновенно взлетели вверх, сонливость испарилась как вода с камней пылающего очага. Можно было, конечно, предположить, что свидетели преувеличили, можно было допустить, что беглецы заранее набросили на забор веревку, а люди впотьмах ничего толком не разглядели, и теперь разносят небылицы. Но, скорее всего, у мужика или у охотницы был при себе магический предмет. Или девица зачем-то сильно понадобилась магам.

— А где сейчас схваченные охотники?

— Их перевезли в Адараскан, в темницу, — с очередным поклоном ответил Первосвященник. — Равер посулил выдать нам еще двоих охотников, как только получит от них вести.

— А второй все молчит?

— Молчит, словно у него языка нет. Пока решено держать в темнице обоих, вдруг он передумает и тоже сообщит что-нибудь ценное.

— Раз молчит, значит, что-то знает.

Обронив эту фразу, Иерарх довольно улыбнулся, наметив для себя очередную задачу. Следовало поподробнее переговорить с этими типами. Один определенно трус, раз обещает в обмен на отсрочку казни сведения о себе подобных, а значит, ради возможного помилования поведает все, что знает об этой Тайе из Мироса. В том числе, весьма вероятно, и о том, как она связана с магами.

Да и второй тоже, по всей видимости, молчит неспроста. Наверняка он знает что-то такое, что делает его ценным источником сведений. Не исключено, что он может даже быть связан с магами, и знать что-то о них.

Первосвященник негромко кашлянул, напоминая погрузившемуся в размышления иерарху о своем присутствии. Мааран поднял на хозяина дома вопросительный взгляд.

— Дозволено ли мне будет поинтересоваться у Вашего Священства, что заставляет Вас уделять столь пристальное внимание каким-то охотникам?

Иерарх улыбнулся.

— Охотники дают людям ложную надежду на то, что нашествие нежити это не наказание за неподобающую жизнь, а какие-то там последствия исчезновения Хранительницы и остальных магов. Они распространяют ненужные нам слухи, и народ слушает их, потому что они действительно способны убивать нежить, избавляя от нее, пусть и на короткое время. Поэтому наша главная миссия и первоочередная задача — при всякой возможности уничтожать демонопоклонников, проявляя к этому делу всяческое усердие и рвение, — важно проговорил он.

Первосвященник низко поклонился:

— Мудрость Вашего Священства поистине велика.

— Я стараюсь по мере моих скромных сил. Милостью Величайшего, покамест мне это удается. А теперь проводите меня в покои, я хотел бы как следует отдохнуть перед осмотром монастыря, — ответствовал Иерарх.

И тут же, опережая распоряжения Первосвященника, махнул рукой:

— Не тревожьте своих слуг. Мира сделает для меня все, что понадобится. На рассвете я буду в Вашем распоряжении.

Молодой Первосвященник долго смотрел вслед удаляющимся гостям. Никогда раньше ему не доводилось разговаривать с Иерархом и видеть его слуг. Он много слышал о том, что Иерархи и Приобщенные всегда держат при себе особую прислугу, которую каким-то жутким образом лишают воли и памяти, чтобы избежать всякого рода измен, но никогда не верил в эти рассказы. Никогда до сегодняшнего дня, вернее, до того момента, когда впервые увидел глаза служанки Миры, которую Иерарх Мааран водил за собой на цепочке.

* * *

В отведенной для Иерарха комнате было чисто, а для постели нарочно приготовили новое белье, пахнущее снежной свежестью и богато украшенное тонкой работы кружевом. Мира ловкими, привычными движениями взбила и разложила для господина пышные пуховые подушки.

Опустившись на них, Мааран некстати вспомнил босоногое детство, в котором не ведал ни перин, ни подушек, ни, тем более, кружев. Лавка в крестьянской избе, да лоскутное одеяло, вот и все, что оставалось на его долю в большой семье.

А потом, когда началась война, когда на тихую и мирную не один уже век Великую Равнину накатились с запада орды жестоких захватчиков-людоедов, на его же долю выпало пойти в солдаты. И, уходя из родного дома, он горько жалел о своей злосчастной судьбе. В те минуты, когда за поворотом медленно таяли крыши родной деревни, ему казалось, что на этом всякая жизнь для него закончилась. И невдомек было крестьянскому пареньку, что жизнь его как раз тогда только и начиналась.

После войны он не направился подобно многим домой, не желая возвращаться к каменистым землям родной деревеньки, и не подался в городскую стражу, а пошел прямиком в храмовники. Не потому, что истово веровал. Просто не хотелось ему ни крестьянской полусытой жизни с ее беспросветным каждодневным трудом, ни беспечного и бессмысленного существования стражника, потягивающего выманенное у трактирщика пивко да перекидывающегося солеными шутками с дебелыми вдовушками.

Вскоре его, ловкого и исполнительного, заприметил Первосвященник Тимн. Он-то и направил юношу охранять Приобщенного Тавола. Тавол в ту пору был еще не старым, властным мужчиной, привыкшим к безмолвной покорности окружающих. Крестьянский паренек его не разочаровал. Он умел справиться с любыми, даже самого деликатного толка поручениями, да еще после держал язык за зубами, и во хмелю товарищам не выдавая секретов господина.

Впрочем, Мааран и не любил хмельных посиделок, вовсю пользуясь позволением Приобщенного читать книги из его личной библиотеки. Во время войны, отлеживаясь после ранения, он от скуки выучился немного читать, и теперь вечерами напролет гнул спину над старинными фолиантами, разбирая строчку за строчкой. Узнавая историю мира, в котором жил.

За эту серьезность и разумность, да еще за твердый характер, после Переворота именно его Приобщенный Тавол сделал Первосвященником в Таларе. Вроде бы и далеко от столицы, достаточно далеко, чтобы не обидеть более высокородных своих сторонников, но, в то же время, и достаточно близко, чтобы не терять связи с молодым фаворитом.

Став Первосвященником, Мааран наконец-то сумел показать всем, что он может быть не только тайным наперсником, но и умелым руководителем, гибким, но твердым в своих решениях. Он быстро навел в городе порядок, остановил погромы, восстановил работу мастерских и лавок. Распоясавшаяся за время Переворота стража при нем весьма скоро позабыла, как хватать всех подряд девок, и громить по пьяной лавочке харчевни.

Но, несмотря на все это, навряд ли крестьянскому сыну и бывшему солдату светило добиться чего-то большего, кабы не странный случай, объяснений которому и сам Мааран не мог отыскать по сей день.

Приобщенный Тавол вызвал его однажды в Адараскан. Зная о страсти фаворита к книгам, он пообещал показать ему один прелюбопытнейший фолиант. Хотел, чтобы Мааран разобрался с ним, вычитал оттуда какие-то сведения невероятной ценности.

Молодой Первосвященник поспешил в столицу как мог, но все равно не успел. Встретил его уже не Тавол, а другой его фаворит, Иерарх Саваль, и, не говоря ни слова, провел в покои Приобщенного.

Совершенно обнаженное тело Тавола лежало поперек разобранной постели, возле его безвольно разжатой ладони, на полу, валялась та самая книга, ради которой он приглашал к себе Маарана. Книга была закрыта, и страницы ее словно бы намертво склеились между собой, превратившись в нечто больше похожее на камень, чем на стопку листов пергамента. А на теле Приобщенного не было и малейшей царапины. Тем не менее, он был мертв.

Единственной свидетельницей происшедшего, по-видимому, являлась личная служанка Тавола, Мира. Но она лишь равнодушно молчала, глядя на допрашивавших совершенно пустыми глазами. Впрочем, ничего другого от нее ожидать и не приходилось.

Благодаря старой дружбе с замковым лекарем, Мааран устроил тайное вскрытие тела своего покровителя. То, что они с Савалем тогда увидели, до сих пор вызывало у обоих содрогание. Нет, Тавол не был отравлен, как они сперва подумали. Что-то сожгло его сердце неведомым огнем, не тронувшим кожи и не коснувшимся ничего внутри. Ничего, кроме сердца, на месте которого в груди покойника остались лишь хлопья пепла.

Они тогда решили молчать об увиденном. Не сговариваясь, не заключая сделок. Просто заявили, что Приобщенный Тавол был отравлен магом-алхимиком, которого сам же держал при себе. Старого алхимика сожгли в тот же вечер, на костре маг хохотал как безумный, и выкрикивал какой-то бред о том, что никто не уйдет от огня, и что как не ему первому гореть, так и не ему последнему.

После смерти Тавола Иерарх Саваль сделался Приобщенным, одним из трех Великих Отцов. Не забыл он и Маарана. Именно его он назвал первым из тех, кого мог предложить в Иерархи вместо себя. Никто не стал перечить. Ни остальные Приобщенные, ни прочие шесть Иерархов. Все они догадывались, что не так все в действительности было просто со смертью Тавола, и что Мааран знает куда больше, чем говорит. Потому-то и приняли его безмолвно в свой круг, бросили ему эту кость, наивно полагая, что выше ему нипочем уже не подняться.

Впрочем, у Маарана на этот счет имелось собственное мнение, которое он, однако, до поры предпочитал держать при себе. А служанку Тавола, Миру, он забрал с собой. Потому, во-первых, что теперь и у него, Иерарха, было полное право иметь личную рабыню, а, во-вторых, потому, что смерть Тавола по-прежнему оставалась для него тайной. И эту тайну он твердо вознамерился однажды раскрыть.

* * *

У нее были прохладные, душистые руки. Это воспоминание преследовало его по ночам всю жизнь. То, как она этими своими прохладными, душистыми руками меняла на его лбу холодный компресс. Иногда она наклонялась послушать его дыхание, и тогда ее волосы щекотали его шею и ухо. Волосы у нее были нежными и тоже душистыми, но пахли иначе, не так, как руки. Руки пахли травами, а волосы — цветами. Цветов этих он не узнавал, потому, наверное, что мало видел их на своем веку, но всегда знал, что то были самые прекрасные цветы на свете.

А еще он часто видел во сне ее улыбку. Открывал глаза, и видел ее, сидящую рядом и счастливо улыбающуюся. Во сне, как и тогда, в первый раз наяву, эта улыбка предназначалась только ему, и больше никому на свете. Мысль об этом делала его счастливым на короткий миг. Ровно до момента пробуждения.

Поэтому сейчас он не хотел просыпаться. Он хотел остаться там, в крепости, прочными стенами отделенной от грохота все еще продолжающихся сражений, на низенькой жесткой лежанке в небольшой комнатке. Хотел еще немного посмотреть на то, как она, склонившись над металлическим столиком в углу, составляет какие-то капли. Как двигаются под тоненькой рубашкой, просвеченной лучами вечернего солнца, ее лопатки, и как радостно она улыбается, закончив работу.

Волосы у нее были светло-золотистые, но солнце превращало их в ослепительный золотой водопад. Чаще всего она заплетала косу и скручивала на затылке, чтобы не мешали работать, но и тогда на лбу и возле ушей оставались несколько прелестных золотых завитков. И всегда, несмотря на окружавшие их в те дни кровь, боль и смерть, карие глаза ее искрились золотом, в них будто прятались до поры до времени веселые зайчишки, готовые при всякой возможности выпрыгнуть на волю и поиграть.

Одного только ее присутствия в те дни многим было достаточно, чтобы позабыть о боли. Она олицетворяла собой жизнь, молодость, свежесть, принося в угрюмые старинные стены надежду, давая силы и тем, кому она помогала, и тем, кто занимался ранеными вместе с ней. С ней все хотели поговорить, пытались шутить, и она так весело и заразительно смеялась, что даже самые неуклюжие шутки начинали казаться всем вокруг смешными и очень удачными.

Она все делала легко, и рядом с ней будущее начинало казаться светлым и радостным. Не было больше войны, не было страха, не было усталости. Она умела видеть впереди счастье, и заражала этим умением всех, к кому прикасалась.

Теперь он мог видеть ее только во сне, и давно уже не знал, хочется ли ему, чтобы эти сны продолжались, или им пора было бы уже прекратиться, оставить его в покое. Не знал, потому что никак не мог понять, являются ли они для него источником радости, или же причиняют одну только боль.

Она ушла, и никогда больше не вернется. Не будет больше этих глаз, рук и трогательных завитков возле ушей. Никогда не будет больше этого смеха. Прошли годы. Прошла молодость. Сотни и сотни магов погибли в горниле Переворота, устроенного храмовниками, от большинства из них не осталось даже надгробий.

Помнит ли кто-то еще их имена? Говорят, маги всегда вели и посейчас ведут у себя в фортах подробнейшие архивы, в которых хранят память о жизни и делах каждого своего собрата. Но и они не знают всех имен и всех судеб тех, кто погиб тогда, не успев сбежать или пытаясь остановить неотвратимое, образумить разъяренную толпу.

А может быть, и знают. Этого он не знал точно. Зато точно знал, что никогда не забудет имя той девушки, что поправляла на его лбу холодный компресс и слушала порой его дыхание, когда он, раненый, валялся в замке Эртаваль. Имя Милены Ровари.

* * *

Проснувшись, Иерарх долго не мог успокоиться и вновь отойти ко сну. Поэтому, чтобы не терять времени попусту, начал обдумывать нынешнее положение вещей и возможные варианты будущего.

Весьма вероятно, что при его жизни им так и не удастся отыскать Хранительницу. Обидно, поскольку никто не вложил в это дело столько усилий, сколько он, но вполне вероятно, это необходимо признавать. При таком развитии событий нежити будет становиться все больше и больше.

С одной стороны, это даже и неплохо. Люди, боящиеся выйти лишний раз на улицу, не склонны к бунтам и восстаниям. Но с другой стороны, если их начнут загрызать в собственных кроватях, им станет попросту нечего терять. Может быть, маги, прячась по своим фортам, как раз этого и ждут, чтобы в самый критический момент явиться спасителями?

Значит, бездействовать нельзя. Нужно набирать больше верных людей, вооружать их и обучать. Ведь тогда, двадцать четыре года назад, маги были куда многочисленней, но все-таки не устояли перед вооруженной толпой. И сейчас, когда едва ли уже удастся поднять на них такую вот толпу, нужно иметь на своей стороне хорошо подготовленную армию, чтобы не только покончить с магами, но и усмирить народ.

И даже если предположить, что им не только удастся успешно отыскать Хранительницу, но и правильно провести ритуал, уничтожив Кристалл, тем самым они покончат лишь с потоком нежити и с магами. Но у них по-прежнему останутся люди, обретшие более спокойную и свободную жизнь, и утратившие за последние два десятка лет большую часть религиозного энтузиазма. И вопрос о том, как продолжать удерживать их в подчинении, сразу же станет самым главным.

И на все эти вопросы был только один ответ. Им нужна собственная армия, составленная из верных людей с нужными взглядами на жизнь. Поскольку для населения Великой Равнины уже и теперь чего стоил один только бабский вопрос.

Конечно, введение запретов и ограничений для женщин имело под собой вполне разумные основания. Поговаривали, что перед их установлением девицы на брачном ложе стали большей редкостью, чем драконы в Теалских горах. Естественно, подавляющему большинству солидных людей подобная ситуация с нравственностью молодежи нравиться никак не могла.

Но и меры, предпринятые храмовниками, им тоже не понравились. Если в городах запрет на самостоятельное перемещение женщин еще имел какой-то смысл, то в деревнях, среди крестьян, где представители обоих полов испокон веков работали вместе и наравне, он выглядел полнейшим абсурдом. И предписанную пастырями одежду там тоже не носили.

Но объявить их при всем при этом публичными женщинами было решительно невозможно. Не могут же все без исключения крестьянки вести недостойную жизнь, да их мужья первыми восстанут против подобной напраслины на жен.

Поэтому-то пастырям было предписано не обращать внимания на особенности уклада крестьянской жизни. И такое решение могло на первый взгляд даже показаться совершенно правильным. Но на деле все было куда сложнее.

Ведь получалось, что тем самым пастыри принимали то, что кто-то может не исполнять в точности их предписаний, и не быть при этом ни отлученным, ни даже попросту наказанным. Страшно подумать, что еще после такого люди могли счесть для себя необязательным.

Да еще, вдобавок, и эти охотники, знавшие, как называется нежить, преподносимая храмовниками как причудливая кара за грешную жизнь. И это само по себе было бы еще половиной беды. Но ведь охотники действительно убивали нежить!

Кто же пойдет молиться и жертвовать пастырям деньги ради призрачной перспективы прощения и избавления, если можно, заплатив вполне определенную сумму, получить совершенно определенные гарантии устранения напасти? А храмовники предпочитали иметь дело с хоть и недовольным, но мирным населением, и отнюдь не стремились становиться профессиональными убийцами действительно опасных тварей.

Прищучить дикую вольницу, ревностно охранявшую секреты своего мастерства, так окончательно и не удалось, коль скоро вплоть до сего дня попадались ее отдельные представители. И ведь люди знали их имена, передавали их друг другу, выясняли даже на всякий случай, как обратиться к охотнику. Тряхни любого доброго прихожанина, исправно вносящего деньги на храм, и он назовет с полдесятка имен!

Эта мысль заставила Иерарха вскочить с кровати и начать нервно прохаживаться по комнате. Девку нужно было поймать, непременно поймать, и любой ценой выяснить у нее, кто и за что готов был им заплатить.

Ловить охотников было делом трудным и хлопотным. Домов и другого имущества они обыкновенно не имели, на одном месте подолгу не задерживались, а сведения о своих семьях, если даже таковые у них и были, охраняли как величайшую тайну. Но заказчики-то их были людьми совсем иного сорта!

У заказчиков имелись дома, семьи, и были это обычно люди или не бедные, или еще и уважаемые, те, которым бедняки могли бы доверить собранные всем миром на гонорар убийце нежити деньги. И отыскать этих заказчиков проще всего.

Так какой, скажите на милость, смысл ловить охотников по лесам и постоялым дворам, если можно взяться за тех, кто платит им деньги? Не будет работы — не будет охотников. Стало быть, следует публично повесить нескольких из уличенных в найме охотников, чтобы остальным было неповадно.

Иерарх вернулся в постель и довольно улыбнулся собственным мыслям. Такое решение Приобщенные оспорить не посмеют. А скоро, очень скоро он доберется и до Хранительницы. И тогда ничто уже не помешает ему самому стать Приобщенным. Даже не одним из трех Великих Отцов, а единственным.

 

Глава 3. Кладбище

Несмотря на все мучившие Тэйнен подозрения, ранним утром они с Крианом решительно свернули с дороги в лесок, и направились в сторону кладбища. Следующую ночь им предстояло провести в лесу, в непосредственной близости от мест, облюбованных нежитью.

— Надеюсь, по лесу мы пойдем только до Дравы, — буркнула взволнованная Тэйнен.

Криан лишь неопределенно пожал плечами:

— Только если не наткнемся там на засаду.

— В Виларе никакой засады не было.

— Зато там вполне могли быть шпионы.

— Ты всегда такой подозрительный? — с вызовом спросила девушка.

— Нет, только с тех пор, как исчез Роан, — резко ответил маг.

Беспокойство за Роана охватило Тэйнен с новой силой, ей стало стыдно за свою попытку посмеяться над осторожностью его брата. Но извиниться она уже не успела, они подошли к полуразрушенной ограде кладбища.

Со времен ее последнего визита деревья еще больше разрослись, и лишь благодаря остаткам каменного забора кладбище не затерялось окончательно в окружающем его лесу. Лес этот был светлым, лиственным, а не хвойным, и если бы не постоянные мысли о многочисленной нежити, прячущейся где-то поблизости, его можно было бы назвать очень спокойным и даже уютным. Но Тэйнен не могла забыть о таящейся за приветливым фасадом угрозе.

— Ну что, идем?

В голосе Криана неожиданно прозвучала неуверенность. Он тоже боялся, и этот его страх несколько примирил Тэйнен с тем, что испытывала она сама. А может быть, все дело было в том, что теперь девушка поняла — при выборе дороги ее спутником руководила не бессмысленная бравада, а осознанная необходимость.

Могилы начинались сразу же за забором — надгробные камни, многие из которых ушли в землю больше чем наполовину, превратившись в заросшие мхом холмики. Тэйнен старалась идти по дорожкам, но их едва можно было разглядеть в густой траве. В зарослях кустарников порхали и пели птицы, и от их непрерывных трелей кладбище казалось живым и ничуть не мрачным. А главное, совершенно не жутким.

— Думаю, все не так уж и страшно, — рискнул нарушить молчание Криан. — К вечеру мы успеем пройти овраги и выбраться на луга. Не думаю, что нежить туда уж слишком часто забредает.

Тэйнен промолчала. Она уже видела впереди несколько рядом стоящих склепов, в которых они тогда отыскали гнездо гарпий. Шрам за ухом мучительно зачесался, в ушах зазвенели крики проклятых тварей, опрометчиво потревоженных неопытным собратом по охотничьему цеху. Тогда здесь было еще как страшно, и едва ли за последние годы что-то переменилось в лучшую сторону.

Но кое в чем Криан вполне мог оказаться прав: на луга нежить обычно не забиралась. По крайней мере, крестьяне из соседних Мауки и Дравы, запасавшиеся там сеном, не жаловались, что видели ее следы. Стало быть, очень даже вероятно, что их ночевка будет вполне себе спокойной.

— К завтрашнему вечеру будем в Драве, — неожиданно поддакнул ее мыслям Криан. — Между прочим, ходят слухи, что там есть работа для охотников, какая-то нежить не дает людям покоя, уж слишком близко подобралась.

За разговорами они выбрались к центру кладбища, на площадь, окруженную фамильными склепами знати. Здесь на земле сохранились еще каменные плиты, хотя из щелей и трещин в них проросла трава по пояс, а местами даже и кустарники. Тэйнен внимательно осмотрелась, и ткнула Криана локтем:

— Глянь-ка вон на тот склеп, с двумя статуями перед входом.

— С девушками-музыкантшами?

— Ага. Его недавно открывали.

— Ничего удивительного, — равнодушно пожал плечами маг. — Нежить любит прятаться в таких местах.

Тэйнен возмущенно фыркнула:

— Сомневаюсь я, что это сделала нежить.

— Почему? — удивился Криан.

— Нежить вышибла бы двери, сделала бы под ними подкоп или выбрала бы один из вовсе не запертых склепов. Но отпиливать замок не стала бы точно.

Только тут Криан наконец заметил то, на что Тэйнен обратила внимание сходу. Аккуратно распиленный замок висел на одной из ручек, а цепь, некогда сковывавшая створки между собой, на другой. Навряд ли хоть один нечистик мог оказаться способным на подобную аккуратность. Нет, тут определенно поработал человек, вот только с какой целью? Кому и зачем могло понадобиться вскрывать заброшенный два десятка лет назад склеп? Навестить могилу родственника? Похоронить любимую кошечку? Нет, местные предпочитали менее изощренные способы самоубийства.

Криан знал только одну надобность, ради которой требовалось лезть в старый склеп. Некроманты использовали кости мага для обряда вызова его духа. Чтобы проверить догадку, пришлось продраться сквозь кусты и оцарапать ладони липким вьюном, заплетшим табличку, но Криан оказался прав. Склеп принадлежал жившему в Виларе со дня ее основания клану Райдонов.

Стало быть, кто-то, вопреки строжайшему запрету совета, решил вызвать дух покойного магистра, и о чем-то его расспросить. Осталось выяснить всего ничего: кто и кого именно вызывал. Криан тяжело вздохнул и открыл одну из створок.

— Ты полезешь в склеп? — изумилась Тэйнен.

— Надо посмотреть, за чьими костями сюда приходили, — не вдаваясь в особые подробности, ответил маг.

В склепе было темно, но сухо, и невыносимо пахло пылью. Криан сотворил светляка, осветив занавеси паутины и несколько рядов надгробных плит на полу. Одну из них, судя по царапинам и собранной углом куче сора неподалеку, недавно открывали. Едва ли кто-то из погребенных по всем правилам Райдонов сподобился восстать из мертвых, скорее всего, здесь действительно побывал с визитом некромант.

Защитные чары были уже сняты, Криану оставалось лишь поманить плиту пальцами. Каменная крышка со скрипом поддалась его усилиям, открывая содержимое саркофага. Увидев его, маг похолодел.

У скелета магистра Данаса, почитавшегося в свое время лучшим из некромантов, недоставало черепа и правой кисти. Стало быть, забравший их не просто хотел потолковать о чем-то с духом, а пожелал приобрести все его знания и силу. Некстати вспомнилось, что Данас Райдон еще и больше многих знал о переходе между мирами.

Для проведения ритуала неизвестному магу, а сомнений в том, что это был именно маг, больше не оставалось, потребовалось принести в жертву шесть человек. Скорее всего, где-то тут же, на кладбище. Так может, и нежить здесь начала массово появляться не просто так? Разве она не лучшая стража, способная не только обеспечить отсутствие публики, но и оправдать исчезновение людей?

— Кто-то специально вызывает сюда нежить, — сказал он Тэйнен, выбравшись наружу. — Хотел отвадить народ, чтобы спокойно разграбить склеп и провести один ритуал.

— Но кто и зачем? — удивилась девушка.

— Знать бы, — невесело усмехнулся Криан, — Но это навряд ли были храмовники. Некромантия — один из самых сложных разделов магии, а такой ритуал вообще под силу не всякому магу. Боюсь, что кто-то решил пойти по пути Ландияра.

— По пути кого? — не поняла Тэй.

— Ландияра. Мага-ренегата, сбежавшего в нижний мир, и разрушившего границу.

Девушка пожала плечами. Объяснение мага ничего ей не объяснило, но, в сущности, сейчас им было не до занятий историей магии.

— И что нам теперь делать?

Криан вздохнул. Он совершенно не представлял себе, что им теперь делать. Для начала следовало бы, конечно, добраться до одного из фортов, собрать Совет… а может быть, и нет. Может быть, для начала следовало попробовать узнать, кто же из магов делает это все.

— Давай-ка обыщем кладбище, — сказал он. — Наверняка мы найдем пару «маяков» для нежити. Может, там отыщутся и следы установившего их мага.

Тэйнен взглянула на небо. Солнце было на полпути к зениту, а значит, вполне можно было задержаться тут еще на несколько часов.

Они пошли вперед, стараясь не терять друг друга из виду, и тропинка за тропинкой обходя центральную, старейшую часть кладбища. И только увидев необычную конструкцию из камней, Тэйнен опомнилась.

— Криан, — крикнула она. — А как выглядят эти «маяки»?

Маг выругался сквозь зубы, тоже запоздало сообразив, что его сегодняшняя спутница не магичка, и крикнул в ответ:

— Это пентаграммы из камней, на которые кровью жертвенного животного нанесены знаки призыва.

— Кажется, я нашла один.

Кусты за спиной девушки затрещали, и маг выбрался на ту же поляну.

— Да, это «маяк», — подтвердил он, мельком глянув на камни.

— И что нам с ним делать?

Не говоря больше ни слова, Криан вытащил нож, надрезал себе указательный палец, мазнул кровью по знаку на центральном камне, и пробормотал несколько непонятных слов. Кровь на камнях на секунду вспыхнула языками черного пламени, и символы пропали без следа.

— Вот и все, нет больше этого «маяка».

— Так про…

Тэйнен осеклась, заметив разом посеревшее, осунувшееся лицо спутника. Как видно, не так уж все было просто.

— Идем дальше, — коротко сказал маг, словно и не заметив вырвавшегося восклицания. — Судя по обилию нежити, этот «маяк» здесь явно не единственный.

— Подожди-ка.

Тэйнен пошла к поваленному дереву, лежавшему неподалеку, нагнулась, и, порывшись в траве, вытащила нож. Криан в два прыжка догнал ее, выхватил находку из рук и принялся внимательно разглядывать. Наконец, видимо удостоверившись в чем-то весьма важном, хмыкнул, и вернул нож девушке.

Охотница рассмотрела лезвие. Это был самый обыкновенный нож, какой сыщется в лавке любого мясника, очень хорошо отточенный, и не слишком хорошо оттертый от крови. На деревянной рукояти еще виднелся вырезанный знак, похожий на клеймо кузнеца. Тэй сковырнула грязь ногтем, и улыбнулась:

— Это клеймо мастера, — заметила она, и, разобрав символ, договорила, — Нож сделал Лейм из Винарана.

Криан все-таки забрал нож, завернул его в тряпицу и сунул в свою сумку.

— Зайдем в Винаран, к этому мастеру, — сказал он. — Может быть, он вспомнит, кому продал нож.

— Ну, это вряд ли, — усмехнулась Тэй. — Работа-то явно не штучная, он таких, поди, не одну сотню продал.

— Ну не вспомнит, так не вспомнит. Тогда в форте попрошу попытаться узнать, кто им пользовался, — миролюбиво заметил в ответ Криан.

К полудню они отыскали еще три маяка, но больше никаких следов поставившего их мага обнаружить не удалось, хотя теперь они не просто осматривали, а буквально обыскивали каждую травинку поблизости от пентаграмм. Тэйнен то и дело поглядывала то на небо, то на своего сосредоточенно серьезного спутника. Наконец, Криан разогнулся и сердито сказал:

— Идем, нам лучше поспешить, если хотим пройти овраги засветло.

* * *

Из оврагов они выбрались к началу сумерек, и ночевка в поле под раскидистым деревом прошла на удивление спокойно. Еще в овраге маг поймал упитанного зайца, так что к полудню следующего дня путники вышли к Винарану сытыми и вполне довольными жизнью.

У стражи не возникло вопросов, торговцы, заходившие в Мауку, всегда прибывали в город примерно к этому времени. Разговоров о цели путешествия тоже никто не начинал, многие в последние несколько лет шли через Винаран на север, в надежде продать там свои товары, купить золотых или серебряных украшений на продажу, или отыскать работу на одной из тамошних шахт.

На удивление, хозяин притулившейся у самой городской стены, дешевой и не слишком чистой гостиницы, в которой они решили заночевать, даже знал, где искать мастера Лейма.

— Вот сейчас выйдете на улицу, — сказал он, не прекращая протирать тарелки, — И ступайте до угла, где мастерская кожевенника. Там запах такой, что мимо не пройдете. Свернете в переулок, пройдете домов шесть или семь, вот она и будет, лавка леймова. Сам он там, правда, почитай не бывает, сын его торгует. Но про кузню, если что, у него спросите.

Мастерскую кожевенника, и верно, пропустить не удалось. Запах там стоял такой, что оставалось только дивиться тому, что нашлись охотники жить с ней по соседству. Хотя, впрочем, сомнительно, что жили они там своей охотой. По нынешним временам для переселения храмовникам нужно было предъявлять более веские причины, чем малоприятный запах.

А лавку кузнеца Криан заприметил издалека, по кованому украшению, демонстрировавшему всем проходящим по улице род товара, продававшегося в этом заведении. Кроме множества всевозможных металлических изделий, внутри обнаружился парнишка лет пятнадцати, дремавший на лавке. Заслышав звон колокольчика, подвешенного над дверью для оповещения о визитах клиентов, парень вскочил и метнулся за прилавок.

— Чего изволите? — выпалил он, с явным трудом подавляя зевок.

Криан выложил на прилавок нож и серебряную монету. Паренек протянул было за серебрушкой руку, но маг оказался проворнее, накрыв денежку ладонью.

— Нож признаешь?

Парнишка взял нож, внимательно его осмотрел и кивнул:

— Отцовская работа.

Криан убрал руку с первой монеты, и та незамедлительно перекочевала в мешочек на поясе малолетнего торговца.

— А кто его купил?

— Да я что ли…

Мальчишка осекся, увидев, что необычный посетитель крутит в пальцах уже золотую монету.

— А ты погляди повнимательнее, повспоминай. Может кто незнакомый, не местный у тебя такой покупал?

Золотая монета блестела уж слишком соблазнительно, парень наморщил нос, но через пару мгновений просиял, и радостно объявил:

— Помню, был один мужик, чернявый такой. На лавочника не похож, я подумал еще, может храмовник, только переодетый.

— Говорил чего?

— Да нет, попросил острый нож, мясо чтоб резал. Я ему дал этот, он даже рассматривать особо не стал, расплатился и ушел.

Золотая монета закрутилась в воздухе и приземлилась на прилавок, а Криан уже вышел из лавки, увлекая за собой Тэйнен.

— Может и храмовник, а может и маг, — сказал он ей уже на улице. — Описание, конечно же, весьма подробное, так что придется все-таки обратиться за помощью к магам.

— И куда мы теперь?

— Куда и собирались, в Драву. Там купим лошадей и поедем в Ниддар.

* * *

Драва оказалась немного не такой, как представляла себе Тэйнен, не любившая ходить на север. Это был не просто постоялый двор на тракте, а довольно большое село, окруженное высоким, почти в два человеческих роста, частоколом. Вдали виднелось огромное озеро.

— Местные живут в основном рыбалкой, продавая соленую рыбу на север, и разведением лошадей, — заметил Криан. — Здесь купить их можно довольно недорого, и, что важнее, никто не спросит, кто мы и зачем нам кони.

Свободных комнат на местном постоялом дворе хватало, и, получив пару серебряных монет в качестве задатка, хозяин даже предложил им купальню. Тэйнен с удовольствием воспользовалась возможностью толком вымыться в теплой воде, Криан терпеливо дождался своей очереди. Чистые и отдохнувшие, они спустились вниз пообедать. К их немалому удивлению, еду хозяин тоже принес лично, и сам подсел за стол, заискивающе улыбнувшись в ответ на вопросительные взгляды.

— На север идете, господа охотники?

— О чем это вы, милейший? — не поведя бровью, спросил Криан.

— Да уж известно, — несколько смутился трактирщик. — Вальмир, купец ниддарский, родня мне. Его и моя супружницы между собой родные сестры. Был он тут у меня недавеча, ну и рассказал…

— А при чем тут мы? — по-прежнему холодно поинтересовался Криан.

— Так ведь и у нас беда, — вздохнул трактирщик, немного даже комично сморщив круглое, полное лицо. — В озере нашем пловень объявился, никакой жизни не дает рыбакам, тварь проклятая. Скоро людям семьи нечем кормить станет. Уж мы бы заплатили…

— А что же храм? — пряча насмешку, спросила Тэйнен.

— А что храм? — горестно вздохнул хозяин. — Кайся да плати, плати да кайся, а толку уж месяц как не видать.

— Сколько? — в лоб спросил Криан, прерывая излияния.

— Тридцать золотых.

Тэйнен прикинула. Ловить пловеня — дело опасное, к берегу он почти не подходит, придется выплывать на лодке и приманивать, а если не попадешь острогой куда следует с первого-второго раза, запросто можешь разделить участь приманки. Так что полсотни монет можно было требовать вполне законно. С другой стороны, если рыбаки уже месяц сидят без работы, и, само собой, без денег…

— Хорошо, — неожиданно сказал Криан, закончивший размышлять несколько быстрее. — Десять сейчас, и еще двадцать после выполнения работы.

Трактирщик радостно закивал:

— Господам что-нибудь нужно?

— Да. Хорошую лодку и живую курицу.

— Когда вы пойдете?

— Перед рассветом.

Довольно улыбающийся хозяин убежал по каким-то своим делам, может быть даже распорядиться по поводу лодки и курицы, оставив на столе кошель с десятком монет.

— Ты ему веришь? — спросила Тэйнен, проводив толстяка взглядом.

— Верю, — пожал плечами Криан. — Единственное, в чем он нас обманул, так это в деньгах. Рыбаки собрали тридцать пять золотых.

— Так почему же ты согласился на тридцать? — вырвалось у изумленной Тэйнен вместо вопроса о том, почему ее спутник так верит в историю, рассказанную трактирщиком.

— Потому что, — снова пожал плечами маг, отправляя в рот последний кусок отбивной. — Он сам отдаст остальное, но чуть позже. А сейчас доедай, нам нужно выспаться. На пловеня лучше всего охотиться в предрассветные часы, тем более что времени, чтобы здесь задерживаться, у нас нет. С работой надо покончить еще утром, и скорее двигать в Ниддар.

* * *

Дравское озеро, окутанное предрассветным туманом, поразило Тэйнен своей почти идеально круглой формой. На берегу стояло с десяток лодок, в основном совсем небольших, а чуть поодаль виднелась и полуразрушенная рыбацкая деревня. За последнее десятилетие все ее жители предпочли перебраться под защиту частокола.

Возле одной из лодок, добротной на вид, их поджидал паренек лет десяти в коротких штанах и штопаной во многих местах, застиранной рубашке. Сидел он прямо на перепугано кудахтавшей корзине, и, завидев приближающихся охотников, поспешно вскочил. Криан бросил ему медную монетку.

— Благодарствую, господа охотники, — поклонился парнишка, ловя денежку на лету и пряча в карман. И тут же, без перехода, попросил:

— А возьмете меня с собой?

— Домой иди, — категорично ответствовал Криан, придирчиво осматривая днище приготовленной лодки.

— Не пойду. Я теперь рыбак, вместо отца. Его пловень…

Голос парня предательски дрогнул и оборвался.

— Мать-то есть? — спросил Криан, удовлетворившись результатами осмотра.

— Есть. И две мелких сестренки еще.

— Вот то-то же. Тебе семью кормить надо, ступай домой. С пловенем мы без тебя разберемся, сегодня уже рыбачить пойдешь.

Мальчишка заметно смутился, но отступать пока что не собирался.

— А я озеро с малолетства знаю, — задиристо сообщил он. — И знаю, где эту тварь лучше всего приманивать. И потом, я хоть и мелкий еще, но мужик, а вот она — баба.

Криан чуть не прыснул, увидев сердитое лицо Тэйнен, но сумел-таки сдержать веселье. Он, и верно, совсем позабыл навести обещанный морок, и из-за этого Тэйнен оказалась в Драве в своем натуральном виде. Вот, стало быть, на чем зиждилась уверенность трактирщика в том, что они и есть те самые охотники, о которых поведал родственник. Однако сейчас прежде всего следовало что-то сделать с обидой Тэйнен.

— Она не баба, а охотница, — доверительным тоном сообщил маг парню. — И лучше тебе ее не злить. Так что выкладывай, где там пловеня ловчее всего приманивать.

Тэйнен задумчиво поигрывала длинным кинжалом, вытащенным из голенища сапога. При виде тонкого, острого лезвия мальчишка заметно сник и покорно указал рукой направление.

— Вон туда на четверть лиги примерно отойдите, увидите край омута, и кидайте приманку. Враз появится, проклятый. Но мне хоть с берега-то можно поглядеть?

— С берега — гляди, — покладисто согласилась Тэй, устраиваясь на носу лодки и поудобнее перехватывая острогу.

Криан заговорщицки подмигнул парню, столкнул лодку в воду, запрыгнул в нее сам и взялся за весла. Мельком подумал, что не помешало бы в свое время захватить из форта пару эликсиров, например, «манок». Но, впрочем, и отчаянно кудахтавшая в корзине курица вполне годилась.

Омут они отыскали точно там, где указал парнишка. Вода, темно-синяя на более мелком месте, на глубоком казалась черной, как чернила. Пловени предпочитали прятаться именно в таких местах. Самой же неприятной чертой этих скользких, грязно-зеленых тварей было то, что охотились они в любое время суток. Ну и еще, пожалуй, их исключительное проворство и малая уязвимость. Чтобы прикончить пловеня, нужно было воткнуть острогу или другое достаточно длинное оружие, в нервный узел в основании его головы. А голову хитрый гад предпочитал особо не демонстрировать, сразу хватая добычу щупальцами и утаскивая под воду.

— Здесь? — спросила Тэйнен.

Маг коротко кивнул. Охотница вытащила из корзины курицу, быстрым движением надрезала ей шею и кинула в воду неподалеку от лодки. Птица отчаянно закричала и замолотила по воде крыльями.

— Я оглушу его заклинанием, а ты добьешь, как только всплывет.

Тэй согласно кивнула головой, чтобы не издавать лишних звуков. Оба охотника приготовили оружие и застыли в ожидании. Каждый из них про себя отсчитывал мгновения, внутренне опасаясь, что водоплавающая тварь сегодня слишком сыта, чтобы клюнуть на их приманку.

Время шло, и обоим уже показалось, что они ждут напрасно, когда курица вдруг дернулась последний раз, и мгновенно скрылась под водой. Криан немедленно опустил руку в воду и начал двигать ладонью. Он не видел тварь, но чувствовал ее приближение, и в самый последний момент успел выдернуть руку из воды. Разогнавшийся пловень немного выскочил на поверхность, и этого мгновения магу хватило, чтобы ударить его заклинанием.

Алые искры, сорвавшиеся с растопыренных пальцев, впились в нежить, огромный гад грузно шлепнулся в воду и закачался на поверхности, затонув только наполовину. Криан торопливо схватился за весла.

— Давай, — крикнул он Тэйнен, подгребая к парализованному пловеню. — Бей как можно быстрее!

Охотница осторожно привстала в лодке, размахнулась и всадила свою острогу между чешуями панциря. Пловень конвульсивно дернулся, изогнулся, толкнув лодку, вода вокруг него замутилась от грязно-зеленой крови.

— Ну вот и все, — устало сказал маг, поднимая багор и цепляя им тушу. — Это лучше вытащить на берег и сжечь.

— А здорово ты его, — улыбнулась довольная охотница. — Вот уж не думала, что можно прикончить пловеня, совсем не искупавшись.

— Можно, — кивнул Криан, вновь берясь за весла. — Только заклинание это отнимает ужасно много сил, и действует весьма недолго. Поэтому при встрече с толпой шустрой нежити от его использования лучше воздержаться.

До берега они добрались без приключений, а там их, как выяснилось, ждал уже не один мальчишка, готовивший лодку, а больше десятка рыбаков и хозяин постоялого двора. Мужики помогли вытащить убитого гада на берег, и немедленно предложили выпить с ними за избавление озера от напасти.

От участия в возлияниях Криан вежливо отказался, вместо этого он подхватил трактирщика под руку и отправился вместе с ним в сторону ворот городка, оставив Тэйнен руководить сожжением останков пловеня.

Когда девушка, усталая и пропахшая едким дымом, вернулась на постоялый двор, у коновязи стояла пара хороших коней в полной упряжи. Криан уже успел укрепить ее имущество у седла одного из них, красивого жеребца пегой масти, и теперь возился со своей сумкой.

— Ты все-таки купил коней?

— Ага.

Криан наконец-то закончил с упаковкой вещей и пошел отвязывать своего коня, норовистого вороного жеребца.

— До Ниддара отсюда четыре дня пешего пути, — сказал он. — Мы с тобой вышли из Тенкмы пять дней назад, у нас нет времени идти пешком. Надо как можно скорее разузнать о Роане, иначе может оказаться слишком поздно. Садись в седло, выезжаем.

— А завтрак? — обреченно вздохнула девушка, выводя своего коня.

— По дороге перекусишь, нам завернули с собой. Послезавтра к вечеру мы должны быть в Ниддаре.

 

Глава 4. Заключенный

— Без Кристалла я ничего не смогу сделать, — категорично ответил маг, разглядывая перепачканные в глине носки своих сапог.

— К Кристаллу допускаются только Приобщенные, — в который уже раз ответил Первосвященник.

— Тогда подождем, пока тебя произведут в Приобщенные, — ядовито ответствовал маг, не прерывая увлекательного занятия. — А учитывая, что ты даже еще не Иерарх…

— Иначе никак?

— Вемар, я маг, а не чудотворец, посему о невозможном моли своего Величайшего, не меня.

Первосвященник недовольно засопел, пиная ногой толстый прут решетки. Этот разговор повторялся уже не впервые, и все с тем же неутешительным результатом.

— Но ведь ты же совсем рядом! Какая-то пара десятков тармов!

— Пока я не прикоснусь к нему, ничего не увижу, — категорично отрезал маг.

— А что ты вообще можешь увидеть? — начал злиться Вемар.

— Не знаю, не пробовал. В книгах это именовалось «видением Хранительницы». Ее лицо, или, может быть, местонахождение.

Оба недовольно уставились друг на друга сквозь решетку. Оказалось, что попадание мага в замок совершенно ничего не решило, и ни на шаг не приблизило их к достижению цели. И теперь перед ними встала задача обратная, и ничуть не более простая — освобождение мага.

— Сможешь сам открыть замок?

— Шутишь?! — возмутился маг, даже отвлекшись от созерцания собственной обуви. — Эту тюрьму маги строили, между прочим, и не с одними молитвами Величайшему. Тут такие чары наложены, что за пару веков не сломаешь.

— Обычные ведь ключи и замки…

— Вемар, ты все-таки идиот, — безнадежно постановил узник, укладываясь на лавку. — Иди, попробуй, выточи на заказ точно такой же ключ, как тот, что торчит в замке соседней камеры, и попытайся им открыть решетку. Тогда и увидишь, какие тут обычные ключи и замки. Я даже тип чар не могу определить, не то что подступиться к ним.

Первосвященник сердито засопел, размышляя, очевидно, о том, какая же нелегкая дернула его связаться со столь никудышным магом, который даже самый обычный ключ расколдовать не в состоянии.

— А кому ты еще нужен? — мрачно хмыкнул маг. — Ты в своем священном кагале тоже физиономия далеко не первая.

Вемар мрачно сплюнул на пол, крутанулся на каблуках и направился к выходу. Маг равнодушно созерцал покрытый разводами плесени потолок. Конечно, выхода из создавшейся ситуации он там усмотреть не рассчитывал, но это зрелище, по крайней мере, не мешало думать.

План с попаданием к Кристаллу провалился с треском, потому как болван Вемар забыл упомянуть о том обстоятельстве, что сам никогда его даже не видел. Непонятно, на что он рассчитывал. Что ж, он хотя бы догадался не распространяться о том, что «пойманный» им охотник — маг, не то сейчас, вместо спокойного лежания на отсыревшей лавке, «гостя» замка наверняка растягивали бы на дыбе с целью получения достоверных сведений по интересующим Приобщенных вопросам.

Замок маги построили на совесть, в чем уже пришлось с сожалением убедиться. Ни телепортация, ни попытка просочиться в щель между камнями успехом не увенчались. Что ж, глупо было надеяться, что его поместят в бывшей опочивальне Великого Магистра, откуда, говорят, в Зал Кристалла вела потайная дверца. Посему следовало срочно придумать новый план. Для начала — того, как отсюда выбраться.

Хотя, быть может, особенно торопиться и не стоило. Потому как для бегства следовало не только покинуть темницу, но еще и каким-то образом выбраться из города, а это было уже значительно сложнее. Телепортацию его нигде сейчас не примут, значит, придется обойтись своими силами. За пару часов, которые потребуются храмовникам, чтобы заметить его отсутствие, он, вероятнее всего, не успеет пройти через городские ворота. А потом страже раздадут амулеты, так что никакая личина его уже не скроет, и за повторной поимкой наверняка последует немедленная казнь.

Поэтому ничто, в сущности, не мешало ему посидеть тут еще пару недель, кормя храмовников обещаниями выдать других охотников, а потом, когда придет обоз Каэра с зерном, он тихо выберется и уедет в одной из телег в Туам, откуда до форта Вейм рукой подать.

Но главное, нужно было как-то избавиться от спутника. Наложить на него заклятие молчания было делом нетрудным, однако, в сложившихся обстоятельствах слишком уж ненадежным. Конечно, за два с лишним десятка лет без магов наложенные на эти стены защитные чары порядком поослабли, но рано или поздно они все равно разрушат заклятие. А когда кто-то откроет рот, кто-то лишится головы. Притом еще и отнюдь не сразу.

Для начала, охотника вообще не следовало брать живым. Собственно говоря, этого и не планировалось. Но болвану Вемару слишком уж хотелось выслужиться, а двое схваченных охотников — это аккурат в два раза больше, чем один. Пришлось разбираться с неприятностями по мере их поступления, накладывая чары. Но, делая это, он позабыл об особенностях строительства тюрем магами.

Правда, при себе у него еще была пара так и не обнаруженных храмовниками горошинок отличного яда. Осталось только придумать способ переправить их по назначению. Для начала хотя бы обсудить это с Вемаром, когда тот вернется.

Впрочем, выбираться отсюда надо было так или иначе. Там, на свободе, на стадии обдумывания, этот план попадания к Кристаллу казался смелым ходом ва-банк. Отсюда, из камеры, его пришлось рассмотреть в иной проекции, и, что неудивительно, понять, что был он на самом деле не смелостью, а откровенной безрассудной глупостью. Попасть в тюрьму не штука, вот выбраться из нее — совсем другое дело.

Поначалу он рассчитывал на невидимость. Неплохой фокус — растаять в воздухе, а когда перепуганная стража ворвется в камеру, чтобы обыскать ее в поисках внезапно и бесследно сгинувшего узника, потихоньку выбраться наружу и уйти. Этот номер он однажды уже проделывал, тогда все вышло очень даже эффектно, но на этот раз план сорвался. Защитные чары не позволяли стать достаточно невидимым. Заклинание работало кусками, и могло разве что выдать его принадлежность к магам, но никак не укрыть от глаз стражи.

С учетом того, что все остальные варианты он уже успел перебрать, оставался только один. Попросить Вемара подменить настоящий ключ от камеры поддельным, открыть решетку и бежать. Может быть, даже попытаться все-таки проникнуть в Зал Кристалла.

* * *

Были времена, когда никакого Кристалла не существовало. И нежити в их мире тоже не было. Да и люди младшей крови только-только приплыли на Великую Равнину, и начали обосновываться на побережье. А маги еще не называли себя ни магами, ни старшей кровью, они были просто людьми, способными творить заклинания.

О существовании нижнего мира они тогда уже знали, и знали, что место это довольно неприятное, потому попасть туда особо не стремились. Все, кроме одного. Кроме некроманта Ландияра.

Ландияр происходил из самого захудалого и бедного клана, и, вдобавок, был в семье шестым ребенком, что практически лишало его шансов занять хоть сколько-нибудь видное положение. Он мог бы, конечно, стать знаменитым практиком и учителем, если бы посвятил себя науке, но выборные должности таким как он не доставались. Слишком длинна была туда очередь из тех, кто был повыше происхождением и повлиятельней. А Ландияр не хотел просто войти в историю в качестве великого ученого. Он жаждал власти.

Именно эта жажда толкнула его провести какие-то запрещенные эксперименты, сведений о которых не сохранилось. Вероятно, он пытался выяснить или проверить что-то, что помогло бы ему обрести власть над людьми, получить возможность управлять ими по своему усмотрению. Неизвестно и то, добился ли он в этом успехов. Известно лишь, что о его опытах узнал Совет. Ландияр был объявлен преступником, и приговорен к исключительной мере наказания — к смертной казни.

Терять ему было совершенно нечего, на Равнине его рано или поздно отыскали бы маги, да и жизнь вечного изгнанника не имела для Ландияра смысла. Потому-то, бежав из темницы, он отправился не в горы и не за море, а в нижний мир.

Для того, чтобы попасть туда, ему пришлось сначала развоплотиться. Но это даже сыграло ему на руку. Обнаружив мертвое тело беглеца, маги успокоились. Как оказалось, напрасно.

Никто не знает, что делал Ландияр в нижнем мире, как ему удалось вновь обрести плоть, подчинить своей воле обитающих там тварей и разорвать границу между мирами, но однажды на Великую Равнину хлынул поток нежити. Бесконечные ее полчища, ведомые магом-ренегатом, скрывающим под черно-белой маской свое новое лицо, почти взяли верх над противостоявшими им магами. Почти.

Когда армия ренегата осадила очередную крепость магов, и стало ясно, что рано или поздно цитадель падет, поскольку силы ее защитников таяли, а помощи ждать было неоткуда, колдунья по имени Роалин заключила не только всю свою силу — всю себя в золотой медальон, превратив его в невиданной силы артефакт. Захватив крепость, Ландияр нашел его, и не смог устоять перед искушением обладать столь мощной вещью.

Победно смеясь, он взлетел на главную башню павшей твердыни, и надел на шею сияющий в лучах закатного солнца медальон. Вероятно, это должно было стать символом заката эпохи людей, предшествующей рассвету его собственного величия. Но вышло все иначе. Смех оборвался, и Ландияр мертвым рухнул на камни.

Полчища нежити, лишившись повелителя, из армии превратились в кучу неразумных тварей, нападающих на всех подряд и неустанно грызущихся между собой. Над ними одними теперь одержать победу оказалось делом хоть и хлопотным, но несложным. Гораздо сложнее оказалось другое.

Граница между верхним и нижним мирами была разорвана, и через образовавшуюся в ней дыру в верхний мир продолжало затягивать новую и новую нежить. Семерым магам, родным братьям, пришлось отправиться в нижний мир, и там отдать все свои силы, положить жизнь на то, чтобы стянуть края разрыва. Из их крови и выплавился Кристалл. Узел, стягивающий дыру.

А сестра этих братьев поддерживала узел из верхнего мира. Она-то и стала первой Хранительницей Кристалла. И когда ее силы стали иссякать, сам Кристалл указал ей на преемницу. Вероятно, он, созданный из живой крови семи магов, обладал некоторыми собственными разумом, волей и магической силой, но общаться с ним могла лишь та, что не была ему чужой. Сначала — сестра семи братьев, а потом иные, силой самого Кристалла порожденные женщины. Остальным магам были доступны лишь отрывочные видения, а для обычных людей Кристалл был всего лишь необычным камнем.

Шло время, и Кристалл стал привычным, частью обыденной жизни. Его даже перестали воспринимать как нечто невероятно важное. Была Хранительница, и порой приходило время разыскивать новую, ту, на которую укажет прежняя. Потом одна сменяла другую, и снова на десятилетия все забывали о границе миров. Только среди людей ходили смутные легенды о том, что маги хранят у себя камень, являющийся сердцем их мира, и что конец света наступит, если уничтожить этот камень. Поэтому отношение к магам было осторожно-почтительным. Чтобы они не разозлились, и не решили чего с этим камнем сотворить.

А потом начала ходить легенда, что можно сделать так, чтобы Кристалл снова превратился в границу между мирами, да не обычную, проницаемую для энергий, а надежную, как каменная стена. И тогда окончательно не станет ни нежити, все-таки проникающей время от времени через какие-то неведомые щели, не перекрытые Кристаллом, ни магии.

Собственно, изначально это было не легендой, а вполне обыкновенной теорией, созданной каким-то магом, чье имя история даже не сохранила. Проверять ее, понятное дело, никто не стал. Во-первых, для магов это не имело смысла. Если бы все оказалось верным, они лишились бы магических сил, а если нет, Кристалл пришлось бы создавать заново, а очереди из семейств, желающих повторить подобный подвиг, не наблюдалось.

Ну, а во-вторых, теория эта в скором времени была опровергнута. Архимагистр Делан Райдон выяснил, что создать из Кристалла пресловутую стену между мирами было, конечно, можно, и даже рассчитал, каким именно образом это нужно делать. Но по его подсчетам выходило, что стена эта оказывалась не такой уж прочной. Продержаться она обещала не больше пяти-шести веков, по истечении которых, как мэтр Райдон небезосновательно предположил, в их верхнем мире наступит конец света. Потому как магические знания за столь долгий период без магии окажутся полностью утерянными, и восстановить Кристалл будет просто некому.

Дабы избежать вероятности того, что кто-то все же не устоит перед искушением, и устроит эксперимент по превращению Кристалла в стену, магистр Райдон уничтожил все свои записи, касающиеся собственно процесса превращения. Но ходили, впрочем, слухи, что стараниями учеников кое-что все же сохранилось.

Медальон же, что сжег сердце Ландияра, был надежно укрыт магами. Во время первой войны с людьми следы его затерялись, но продолжала ходить легенда о том, что он, будто бы, лежит между страницами книги, в которой записана история победы над Ландияром. Впрочем, никаких подтверждений этой легенде отыскать не удалось. Солнце Роалин затерялось в веках безвозвратно.

А маги, слишком увлеченные собственными задачами, науками и легендами, мало следили за тем, что творится у людей, успевших уже окончательно обжиться на Великой Равнине. Нет, они, конечно, торговали с ними, лечили их и даже, порой, брали в обучение их детей, оказавшихся способными к магии. Но до человеческой политики им никогда не было дела. Потому они и пропустили момент, когда главной политической силой сделались уже не городские старшины, не мировые судьи и даже не король, а служители культа Величайшего — единого бога, сотворителя мира и всего прочего.

Храмовники магов не интересовали. А вот маги храмовников — совсем наоборот. Во-первых, они своим чародейством мешали окончательному утверждению в народе образа бога-чудотворца. Во-вторых, они обладали силой и влиянием, мешавшим храмовникам наводить в обществе свои порядки. И, наконец, легенда о Сердце Мира была совсем уж костью в горле.

В мире, созданном Величайшим, единым богом и единственным воплощением силы, не должно было быть никакого сердца, от которого что-то там еще и зависело. Ну не могли маги поддерживать существование мира, на то требовалась лишь воля бога. Потому-то храмовникам и приглянулась теория о возможности разом и с Сердцем Мира покончить, и от магов, как от последнего препятствия на пути к безграничной власти, избавиться.

Людей на бунт они подняли. Как уж это было сделано, теперь навряд ли кому удастся точно выяснить, разве что расспросить непосредственных организаторов. Замок магов в Адараскане захватили вместе с Кристаллом и Хранительницей. Но дальше дело не заладилось.

Привыкнув с прохладцей относиться к соблюдению тонкостей храмовых обрядов, к ритуалу Изменения, и без того восстановленному по довольно недостоверным обрывкам записей в лучшем случае наполовину, они подошли точно так же. Итогом стали полный провал и внезапная гибель Хранительницы.

Впрочем, в том, что Хранительница возродится, и что у них будет еще вторая попытка, храмовники не сомневались. Беда была в другом — они не имели представления о том, как эту самую возрожденную Хранительницу отыскать. Об этом маги почему-то никогда не распространялись, и те из них, кого удалось захватить живыми, либо очень хорошо врали, либо на самом деле не знали таких подробностей.

Все познания храмовников о Хранительнице сводились, таким образом, к тому, что родилась она в ближайшие часы после смерти предшественницы, и должна быть спонтанным магом. То есть, способной иногда делать необычные вещи, не по осознанному желанию, а лишь в исключительных обстоятельствах.

Впрочем, и это не было бы проблемой. При том влиянии в обществе, которым обладали храмовники, рано или поздно девчонку удалось бы найти. А к тому времени как раз были шансы и выяснить недостающие детали ритуала. Проблемой стало то, что Великие Отцы не приняли во внимание последствий длительного отсутствия Хранительницы.

А они, тем временем, не заставили себя ждать. Поначалу нежити было немного, и с ней вполне справлялись охотники, при магах еще предпочитавшие более обычную дичь, но уже тогда научившиеся справляться со всякой. К тому же, нечистики в известной мере помогли и в управлении народом, будучи объявленными карой свыше за грехи и беззакония.

Но годы шли, Хранительница не находилась, нежити прибывало, и вот уже охотники из стабилизаторов ситуации превратились в распространителей неприятных слухов о том, что таким порядком дальше будет только хуже. Несли они их, несомненно, от магов. И требовалось эти слухи пресечь.

Приобщенные понимали, что народ не будет доволен запретом деятельности охотников. Но понимали они и то, что скоро нежити станет столько, что никакие охотники от нее уже не спасут, и к этому времени не желали никаких разговоров про кристаллы и хранительниц среди простого народа. Потому и разыграли свою предпоследнюю карту, выставив ремесло охотников бесовством, и спихнув на них часть вины за разгул нежити.

Теперь им оставалось только отыскать Хранительницу и провести ритуал. Или же идти на поклон к магам.

* * *

Вемар, поднявшись из подземелья, прислонился к стене и задумался. Где-то наверняка должны были храниться запасные ключи от камер. Маг, сам того не зная, натолкнул его на мысль. Ведь можно же было сделать поддельный ключ, подменить им запасной, и никто сроду не догадается, каким образом узник покинул неуютные покои.

Ну, а потом… потом им придется каким-то образом отыскивать Хранительницу. Все равно нужно будет обеспечить сообщнику свидание с Кристаллом, от этого никуда не денешься. Разве что получится спрятать мага где-нибудь в Адараскане, и поджидать возможности, когда все Иерархи и Приобщенные покинут замок, и им удастся тайком навестить Зал. Но согласится ли маг неизвестно сколько времени ждать у моря погоды?

Впрочем, может быть и не неизвестно. Ведь все Приобщенные и Иерархи непременно должны будут присутствовать на большой храмовой церемонии в День Прославления. А он вполне сможет ускользнуть незаметно, и проникнуть в Зал по тому самому потайному пути, о котором магу было известно, а вот храмовникам, даже самым высокопоставленным, судя по всему, нет.

Первосвященник довольно улыбнулся своим мыслям. До праздника оставалось всего тридцать семь дней, не так уж долго ждать. Гораздо важнее то, что они будут делать, когда мага посетит пресловутое «видение Хранительницы». И не обманет ли его маг в конечном итоге.

Впрочем, смысла в обмане Первосвященник пока не видел. Навряд ли маг, добившись желаемой цели, захочет копаться в мелких человеческих делишках. Ему так или иначе понадобится помощник, верный сторонник в этом мире. А кто как не он, Вемар, человек уже проверенный, лучше всех подойдет для этой цели?

 

Глава 5. Охота в Ниддаре

— Кристалл, — начал объяснение магистр, — Не принадлежит нашему миру. Он был создан в нижнем мире. А Хранительница, соответственно, принадлежит. Когда Хранительница замыкает Кристалл на себя, достигается равновесие между мирами. Лишенный Хранительницы, Кристалл теряет способность удерживать барьер, и сюда тянет объекты из нижнего мира, чаще всего это то, что мы здесь именуем нежитью — всевозможные жуткие по нашим представлениям твари. И чем дольше Хранительница отсутствует, тем шире прореха между мирами, и тем больше сюда затягивает всякой дряни. Храмовники откуда-то вытащили легенду о том, что Хранительница может уничтожить Кристалл и навсегда разорвать связь, надежно разделив миры.

— Это правда так? — поинтересовалась молоденькая адептка, сидевшая ближе всех к камину.

— Трудно сказать. Есть такая легенда, — уклончиво ответил Разимир. — И в ней даже присутствует описание необходимого ритуала, но оно настолько невнятно и фрагментарно, что проводить его я бы не рискнул, и никому бы не советовал. Храмовники вот раз попытались, закончилось все гибелью Хранительницы, а Кристалл и ныне там.

— И что, если миры окончательно разделить, магия исчезнет?

— Да.

Этот ответ магистра прозвучал уверенно и однозначно.

— Мы можем забирать энергию и выплескивать ее именно благодаря существованию междумирья, которым она впоследствии поглощается и перераспределяется. Если миры изолировать, такие переходы станут невозможны. Этого и добиваются храмовники — единоличного влияния. Они одного только не понимают. Долго их счастье не продлится, потому что единожды разрушенная граница будет разрушаться снова и снова, а восстановить ее будет некому. Неприятность заключается в том, что именно за счет Кристалла граница сейчас и существует.

Изначально в точке соприкосновения миров существует естественный барьер, допускающий обмен энергией, но исключающий перемещение материи. Но, будучи единожды разрушенным, он уже не восстанавливается сам по себе, а наоборот, продолжает разрушаться вплоть до слияния миров. Несколько тысячелетий назад маг-ренегат ухитрился каким-то образом попасть в нижний мир, спасаясь от преследования собратьев. Там он сумел обрести новое воплощение, и попытался пробиться сквозь барьер и захватить наш мир.

Ценой огромных усилий и жертв нашествие тогда удалось остановить. Но граница уже слишком сильно пострадала, и тогда несколько магов перешли через нее в нижний мир, и, если можно так выразиться, стянули края разрыва узлом, который превратили как раз в Кристалл. Но держаться сам по себе такой узел не может, ему необходима энергетическая подпитка со стороны нашего мира, которая и должна осуществляться через Хранительницу.

— А чем так особенна эта Хранительница? — вновь подал голос кто-то из адептов.

— Каждый из нас, — улыбнулся Разимир, давно ожидавший этого вопроса, — способен забирать из окружающего мира некоторое количество энергии, ограниченное потенциалом его ауры. У обычных людей это количество ничтожно, у магов — порой весьма значительно, а у Хранительницы практически безгранично. Но только вот сама она почти не может этой энергией воспользоваться. Я имею в виду — воспользоваться для заклинаний, магические способности у нее есть, но они очень невелики. Потому что она может лишь направлять поток на Кристалл. Ее можно сравнить с линзой, фокусирующей свет в одной точке. Само ее рождение обуславливается существованием Кристалла. Именно то, что он тянет энергию нашего мира, вызывает появление такой вот «линзы». Так что в небольшой степени Кристалл и Хранительница связаны по определению, и некоторую энергию она направляет на него даже бессознательно. Вот почему миры все еще не слились. Но чтобы стабилизировать границу, Хранительница и Кристалл должны пройти, если можно так выразиться, взаимную настройку.

— Каким образом?

Вот этого как раз магистр и не собирался объяснять. Ритуал Соединения был чрезвычайно неприятным. Для этого один из магов, выпив крови Хранительницы, проходил через Кристалл в нижний мир. Его миссией было отыскать там одно особое растение, раскрывающее сознание, и принести три его цветка. Потом из этих цветков готовился отвар для Хранительницы, выпивая который она впадала в транс и входила в ментальное соприкосновение с Кристаллом. Что происходило дальше, ведали только лишь Хранительница да сам Кристалл. Разимир на своем веку видел двух Хранительниц, и ни одна из них не пожелала откровенничать по поводу подробностей процесса Соединения. И маг догадывался, почему, хоть и довольно смутно. Поэтому его ответ любопытным адептам вышел лаконичным:

— Те из вас, кто станет магистрами, узнают все в подробностях.

Лица нескольких адептов заметно вытянулись от разочарования, но большинство восприняли отказ от объяснений с подобающим спокойствием. Разимир украдкой улыбнулся в усы. И тут же посерьезнел, вспомнив любимых своих учеников, братьев Вэллейнов. Старший, Роан, обязательно насупился бы, не стесняясь демонстрировать недовольство. А младший, Криан, не подал бы виду, но ночью всенепременно попытался пробраться в библиотеку, и как следует покопаться в книгах в поисках ответа. Где они сейчас? Живы ли?

* * *

— Да вы что, господа охотники? — искренне возмутился купец, — Неужели же я сам себе враг? Рудники мои простаивают, а налоги за пользование в казну знай плати, да еще сколько покаянных тянут из меня Пастыри за свои бесконечные песнопения. Еще пару месяцев такой жизни, и я разорен! А вы говорите — выдал храмовникам…

Криан смутился. Он уже совершенно точно знал, что купец говорил чистую правду. Он и впрямь не выдавал Роана. След оказался тупиком. Тэйнен разочарованно ковыряла ложкой в миске с вареным горохом. Она тоже все поняла.

— Ну, стало быть, это был кто-то другой, — примирительно пожал плечами Криан. — Ничего не поделаешь, но должны же мы были проверить.

— Да я понимаю, — вздохнул Вальмир. — Меня другое беспокоит. Поможете ли вы мне?

Маг смущенно опустил глаза. Он уже рассчитывал время в пути до форта Теал, спеша обсудить с остальными магами новость о манках некроманта на кладбище. Но уходить из Ниддара, не выполнив условий сделки, было по меньшей мере нечестно. Да, задаток получил пропавший брат, но вправе ли они были сейчас отказываться от данного им обещания?

— Поможем, — ответила за него Тэйнен.

И, по всей вероятности, специально для Криана пояснила:

— Кодекс Охотников запрещает нам отказываться от заказа, который мы уже обещали исполнить.

Криан коротко кивнул. Купец заметно успокоился, тайком перевел дух и перешел к делу:

— Шахты мои от города к западу, пешего пути туда два часа примерно, а верхом за полчаса доберетесь, дорога хорошая, наезженная, и прямо в первую шахту упирается, так что не заплутаете. Вторая шахта подальше будет, но и к ней дорога ведет.

— Давно нежить появилась? — деловито поинтересовалась Тэй.

— Месяца два назад работники в дальней шахте увидели двух тварей и разбежались. Через три дня и в ближней увидали, уж не знаю, правда, был ли там кто на самом деле, но проверять никто не пожелал. А тут родственник мой дальний, Фарьен, пивовар из Тусаны, мне вашего товарища посоветовал. Проверенный, сказал, охотник. Ну, я и послал человека в Нагаваль.

Тэйнен довольно кивнула. Она неплохо помнила пивовара Фарьена, одного из самых достойных и щедрых их клиентов за последнюю пару лет. Криан тоже вздохнул с некоторым облегчением. Он поначалу опасался, что липунов окажется никак не меньше полусотни, а их, вероятнее всего, было не больше пары десятков.

— Может, вам нужно чего? — неожиданно робко спросил купец.

— Нужно. Пару хороших арбалетов и дюжину мер серебра.

— Серебро я вам дам, конечно, — сразу ответил Вальмир, — А вот арбалетов у меня нет. Сами знаете, оружие нынче только храмовникам и страже дозволено.

— И что, — хитро подмигнул ему Криан, — Не знаете, где его можно достать?

Купец замялся в нерешительности, но потом, похоже, припомнил, что уже все равно завяз по уши, позвав на помощь охотников, окончательно махнул рукой на осторожность, и сказал:

— Пирим, торговец зерном, тайком возит оружие и продает. Но к нему так просто не подберешься.

— Как его найти?

— Выйдете на улицу, дойдете до большого постоялого двора и свернете в переулок. Там сперва будет дом ювелира Краса, а потом одноэтажный домик из серого камня. В нем Пирим и живет. Постучитесь у калитки, будут спрашивать — отвечайте, что за мукой для пышек.

Тэйнен выразительно усмехнулась. Купец смутился, опустил глаза и пробормотал:

— Времена нынче неспокойные…

* * *

Дом Пирима они отыскали без особого труда. На стук долгое время отзывалась только пара цепных псов, но через некоторое время раздался и недовольный голос утомленного лаем мужчины, нелюбезно поинтересовавшегося, кого там принесло в неурочный час.

— Да вот, слыхали мы, что у Пирима мука для пышек хороша, пришли прицениться, а там, глядишь, и прикупить, если подходящая окажется, — спокойно ответил Криан, легко перекрывая лай надрывающихся псов.

— Верно, — хохотнул в ответ мужик, подходя к калитке и утихомиривая разошедшихся кобелей. — Мука у меня и впрямь прекрасная. Да только про вашу ли честь?

— А ты покажи, и уж мы решим.

— Экий ты скорый, — снова усмехнулся мужик. — Может, я и не захочу тебе ничего показывать. Много вас тут таких шатается… пекарей.

— Мы не пекари, — резко бросила Тэйнен. — Мы кондитеры.

Мужик осклабился и отбросил щеколду.

— Ну, так бы сразу и говорили, — хмыкнул он. — Заходите, кондитеры. Поглядим на мою муку.

Они прошли через порядочно заросший двор и оказались в довольно чистой и даже уютной комнате. Хозяин, жестом пригласив следовать за ним, толкнул одну из покрывавших стены панелей, и прошел в открывшуюся низкую дверцу. За дверью обнаружилась небольшая потайная комната, заставленная ящиками. Торговец лучинкой разжег все три лампы, и широким жестом обвел свой склад:

— Глядите, господа хорошие, коли уж пришли.

Оружие, предлагаемое Пиримом, не отличалось разнообразием, зато, надо признать, было очень даже добротным. И без единого клейма. Рассматривая более-менее подходящий арбалет, и окончательно убедившись в этом обстоятельстве, Тэйнен невольно улыбнулась. Никто из кузнецов, что объяснимо, не собирался попадаться на незаконном изготовлении оружия.

Выбор они остановили на двух арбалетах, самых маленьких и легких. Потому что дальнобойность в запутанных поворотах шахт особо не требовалась, зато протискиваться по забою с оружием существенных размеров было бы затруднительно.

— Болты? — спросил довольный Пирим, пересчитывая монеты.

— Сотни хватит.

— Еще зайдете?

— Все может быть, — загадочно улыбнулась Тэйнен.

Выйдя на улицу, они некоторое время пожмурились от неяркого, в общем-то, солнечного света, дошли до постоялого двора, и только тогда Криан неожиданно нарушил молчание.

— А почему ты назвала нас кондитерами? — спросил он. — Это такой пароль охотников?

— Нет, — равнодушно ответила Тэй, — Просто пошутила… Стой!

От неожиданности маг даже вздрогнул, и тут же покорно застыл на месте.

— Что стряслось?

— Он признал в нас охотников, — глядя прямо перед собой, отчеканила девушка. — Не просто искателей приключений, и даже не разбойников, а именно охотников на нежить. Как?

— Догадливый, — иронично предположил Криан.

— Скорее уж — хорошо осведомленный.

— Думаешь, шпион?

— Почти наверняка. Доносит кому следует, поэтому и продолжает вести свои делишки практически открыто, так, что даже наш милейший, но трусоватый наниматель сподобился о нем узнать. А может, ему даже специально обо всем этом рассказали.

Криан поправил мешок с оружием и спокойно двинулся дальше по улице.

— Значит, я правильно поступил, — хмыкнул он, проходя мимо Тэйнен.

Девушка опомнилась и двинулась за ним следом.

— А что ты сделал?

— Дал ему одну не совсем обычную монетку. Наговорную. Она у меня одна оставалась, так что я сомневался, что стоило ее использовать.

— Что это за штука? — немедленно полюбопытствовала Тэй.

— Если человек возьмет такую монетку в руки, а наш хитрец ее уже взял, он никогда не вспомнит, от кого получил ее.

— Удобно, — одобрила охотница.

— Как раз на такой случай, — кивнул Криан.

— Но что он тогда будет помнить?

— Ничего не будет. Никто к нему не приходил, ничего он никому не продавал. Конечно, если расспрашивать его будет маг, он чары заметит и легко снимет, да они и сами со временем развеются. Только вот маг такой ерундой заниматься не станет, он нас и без того найдет.

— Ладно, — устало бросила Тэйнен, заметив, что они подошли к дому Вальмира. — Что теперь делать?

— Пойдем, займемся болтами, — Криан с трудом подавил зевок. — Завтра на рассвете, сразу как откроют ворота, отправимся на шахты.

* * *

В шахте было темно и прохладно, из темного зева тянуло сыроватой затхлостью. Едва заметно поежившись, Криан запустил светляка и взвел на всякий случай свой арбалет. Тэйнен последовала его примеру.

Где-то впереди послышался тихий шорох, словно со стены осыпалась струйка мелких камушков. Теперь и охотница незаметно перевела дыхание. Похоже, что напуганные шахтеры были правы — липуны добрались и до этой шахты.

Это были мерзкие, серовато-белые существа, которые совершенно не выносили солнечного света, и потому селились в пещерах и шахтах, легко ползая по неровным стенам и даже потолку, благодаря липкой слизи на коже. В сущности, они не были хищниками, вполне успешно питаясь и тем, что росло и селилось на камнях. Однако, отличались при этом неприятным умением нападать на забредавших на их территории людей и животных, душа их длинными гибкими лапами и затаскивая разлагаться в укромное место. Такие останки были их любимейшим лакомством.

А убить липуна было очень и очень непросто. Из-за покрывающего все их тело толстого слоя слизи самым надежным оружием против них был арбалет с серебряными болтами, да и то лишь при условии достаточной меткости охотника.

У этих тварей не было жизненно важных органов, у них практически не было органов вовсе. Зато все их тело пронизывали кровеносные сосуды, а кровь сама по себе не обладала способностью свертываться, в этом ей помогала слизь. Серебро же разъедало слизь и помогало оружию добраться до кожи нежити, и пустить ей кровь. Если удавалось нанести несколько серьезных ран, липун быстро погибал от потери крови.

На первый взгляд, задачу охотников облегчало то, что липуны не имели глаз. Но на деле же нежить обладала столь тонким слухом, и так хорошо ощущала всем своим телом малейшие колебания камней и воздуха, что шансов остаться незамеченным у человека не было никаких.

Маг и охотница сбавили шаг, стараясь двигаться как можно более тихо и плавно, петляя по коридору, чтобы осложнить тварям их атакующий бросок. На их стороне было небольшое, но преимущество — магический светляк скользил по воздуху бесшумно, в отличии от лампы не скрипя, не потрескивая и не давая тепла. Поэтому они могли видеть нежить, не выдавая себя лишний раз.

Первый липун висел на потолке в нескольких шагах от них. Тэй заметила его раньше мага, и жестом велела Криану остановиться. Тварь казалась грузной и медлительной, но обольщаться этим не стоило. Первый же отчетливый звук, и его источник погибнет почти в то же мгновение.

Маг медленным, плавным движением поднял арбалет, прицелился и выпустил первый болт. Липун дернулся и грузно шлепнулся на пол, поймав уже в полете еще четыре серебряных лезвия. Охотница тоже сделала несколько выстрелов, целясь поближе к болтам, всаженным Крианом, и отступила под защиту каменного выступа.

Нежить принялась вертеться и биться о стены, пытаясь освободиться от жгущих ее серебряных болтов, брызгая во все стороны грязно-серой кровью. Постепенно движения ее становились медленнее, и наконец перестали подергиваться даже кончики раскиданных в стороны гибких лап. Вытекшая кровь медленно впитывалась в утоптанный пол.

— Первый, — одними губами шепнул Криан.

Тйэнен, не произнеся ни звука, двинулась дальше, за первый поворот. Маг последовал за ней, прикидывая в уме, сколько еще тварей поджидает их впереди. Если семь или восемь недель назад липунов было два, то, в принципе, каждый из них мог за это время размножиться трижды или четырежды. И только два старших их потомка могли успеть сделать то же самое. Стало быть, всего не больше двенадцати. Не чрезмерно.

Увлекшись подсчетами, он уперся в спину остановившейся спутницы, и вслед за ней поднял глаза к потолку. Прямо над их головами висел второй липун. Девушка сделала шаг назад. Так, синхронно, они отошли на достаточное расстояние, и оба прицелились, но выстрелить никто из них не успел.

Криан затылком почувствовал опасность, и, не сумев еще даже ни о чем толком подумать, присел сам и толкнул Тэйнен на пол. Щупальце едва зацепило его по затылку, но удар все равно вышел очень ощутимый. Светляк медленно погас, когда маг потерял сознание.

Тэйнен, упав, болезненно ударилась руками и коленями, и до крови закусила губу, чтобы не вскрикнуть от боли. Она оказалась на засыпанном острыми камнями полу, в полной темноте и совершенно одна. У самых ее ног неподвижно лежал Криан.

Стараясь двигаться как можно медленнее и осторожнее, девушка повернулась к спутнику, надеясь привести его в чувство, но тело Криана дернулось и вырвалось из ее рук.

Секунду Тэйнен ждала, что вот-вот вспыхнет светляк, но шорох удалялся, а света все не было. Только тут охотница, наконец, сообразила, что на Криана напал второй липун, и теперь его тело, может быть уже мертвое, тащат в какой-то укромный уголок, а она осталась посреди шахты одна, в кромешной темноте.

А ведь у нее даже не было лампы. И единственной надеждой теперь оставалась невероятная удача, которая только и могла помочь ей добраться до выхода. Она слишком положилась на помощь мага, не подумав о том, что будет делать, если с ним что-нибудь случится, за что, судя по всему, ей и предстояло очень скоро поплатиться жизнью. Впервые в жизни Тэйнен охватил настоящий смертельный ужас.

В памяти всплыл вечер из раннего детства, когда она забрела в подвал, а дверь прямо за ее спиной захлопнуло ветром. Никто не знал, где она оказалась, и вряд ли кто-то мог услышать ее крики. И тогда она вспомнила, как отец, укладывая ее спать, зажигал светлячок. Он говорил слово, всего одно слово. Короткое, простое. И сразу же становилось светло и нестрашно. Он учил ее этому слову, говорил, что нужно собрать силу в ладони, скатать в шарик, а потом зажечь. Вот этим самым словом, которое все никак не вспоминалось…

— Anler, — чуть слышно прошептала она, как и тогда, в подвале.

Маленький и жалкий, но все же дающий свет огонек взмыл с ее ладони под потолок, неверным голубоватым светом озарив тоннель.

Липун все так же неподвижно висел на потолке, а на полу каменные осколки были разметены в стороны там, где его собрат протащил тело Криана. Поколебавшись еще секунду, Тэйнен перезарядила арбалет. Не следовало оставлять нежить за спиной, один раз они уже совершили эту ошибку.

Прикончив тварь, охотница пошла по следам волочения в надежде все-таки отыскать Криана живым, или, по крайней мере, удостовериться в том, что он действительно погиб. Через десяток шагов она заметила низенький боковой тоннель, который они неосторожно пропустили. След уходил именно туда.

Тэйнен опустилась на колени и нырнула в низкий лаз, отчаянно пытаясь заставить светляк ровно лететь перед собой. Пока что это ей почти удавалось — огонек плясал и дергался из стороны в сторону, но летел куда следовало.

Долго ползти не пришлось. Уже через полдесятка шагов лаз закончился, и магический огонек осветил небольшую пещерку, трупы двух липунов и спину Криана. Его светляк уверенно висел в воздухе.

Девушка вздохнула с облегчением и отпустила свой огонек, позволив ему быстро и бесшумно погаснуть. Маг обернулся и тоже вздохнул с облегчением. Лоб у него был заляпан кровью, но лицо, тем не менее, выглядело довольным. Он ничего не спросил про второй светляк, только кивнул на двух убитых тварей и вопросительно поднял бровь. Тэйнен показала ему один палец и уверенно кивнула в ответ на четыре пальца. Все обошлось, и пора было двигаться дальше.

Они прошли шахту до конца, прикончив еще трех тварей, осмотрели каждый уголок, сожгли трупы нежити и выбрались на поверхность. Солнце как раз подошло к зениту.

— Ты испугалась? — спросил Криан.

— Когда?

— Когда на меня напали сзади.

— Оказаться в темноте было неприятно, — усмехнулась Тэйнен, вытаскивая из сумочки на поясе платок, и протягивая его спутнику. — Вытри лоб.

— Значит, ты умеешь создавать светляков?

— Я… да.

Она хотела было рассказать ему, откуда знает это заклинание, и как ей все-таки удалось его вспомнить, но передумала. Охотники общаются с магами, она общалась с Роаном, почему бы ей его и не знать?

Криан немного помолчал, словно ожидая, что девушка все-таки передумает, но потом резко встал, так толком и не вытерев лоб.

— Нам пора во вторую шахту.

* * *

Во второй шахте они прикончили еще четырех липунов, и выехали к городу больше чем за час до заката, так что легко успели вернуться в Ниддар до закрытия ворот. Вальмир ждал их, нервно прогуливаясь по двору своего дома.

— Нет больше липунов, — сказал Криан, едва слуга запер за ними ворота.

— Хвала небесам, — забормотал купец, суетливо отцепляя от пояса заранее приготовленный кошель с условленной суммой.

Тэйнен ловко поймала кошель на лету, прицепила к себе на пояс и поинтересовалась:

— Ужин-то нам будет, хозяин?

Купец, словно опомнившись, крикнул слуге, чтобы тот шел в дом и готовил стол и ванну для гостей. Через два часа, чистые и уже немного отдохнувшие, Криан и Тэйнен спустились к столу в освещенную несколькими масляными лампами столовую. За окнами давно окончательно стемнело, лампы освещали только стол, заставленный тарелками с дымящейся едой.

Криан наполнил две кружки местным светлым пивом, одну передал девушке, вторую взял себе, попробовал и довольно кивнул. Пиво в Ниддаре и впрямь варили отменное. Тэйнен тем временем наложила в свою миску вареных овощей, и добавила сверху мяса, потушенного в густом соусе. Оценила местную кухню, и только после этого решилась тоже попробовать пиво.

— Куда дальше? — спросила она, слизнув с губ густую пену.

— Я? Я пойду в форт Теал. Ну а ты как знаешь.

— И не станешь дальше искать брата? — нахмурилась девушка.

— Стану. Только сначала расскажу Совету о манках некроманта на кладбище. А там решу, куда идти дальше.

Несколько минут оба молча ели, стараясь попробовать как можно больше блюд из предложенного хозяином разнообразия. Слишком часто они бывали вынуждены довольствоваться сомнительной кухней затрапезных постоялых дворов, чтобы упускать возможность поесть как следует. Потом охотница неожиданно нарушила молчание.

— Помнишь, ты говорил, что мои родители могли быть магами?

Криан кивнул.

— Тогда скажи, у вас правда есть записи обо всех магах?

— Есть, — снова кивнул Криан, прожевал кусок хлеба и добавил:

— Как раз в форте Теал хранится значительная часть архива.

— Тогда ты, может быть, попробуешь найти что-нибудь… ну… о моих родителях?

Маг смутился, покопался ложкой в опустевшей тарелке и нерешительно пожал плечами:

— Скажи хотя бы, откуда ты родом.

— Из Мироса, — вздохнула Тэй. — Но старушку-знахарку, которая вырастила меня, часто называли южанкой.

— Не знаю, — ответил Криан, задумчиво потирая лоб. — Я могу, конечно, попробовать поискать, но это будет трудно. Хочешь, пойдем со мной, поищешь сама.

— А можно?

Маг кивнул, хотя совершенно точно знал, что нельзя, и не имел представления, получится ли провести охотницу в форт.

С другой стороны, отпустить ее сейчас одну было все равно, что прямиком сдать храмовникам. На север, кроме как в форт, идти некуда, на востоке и на западе тоже ничего нет, единственный путь для нее — на юг. Или через Сагинский монастырь, охраняемый храмовниками, или по тракту обратно, где уже вполне могла поджидать, и наверняка поджидала, засада.

— Надо ли чего еще? — сунулся в дверь хозяин.

— Нет, спасибо за ужин. Кровати готовы?

Вальмир кивнул.

— Отлично, — позволил себе улыбнуться Криан. — Мы уедем на рассвете, сразу как откроют ворота. Есть ли у Вас какой-нибудь расторопный мальчишка, хорошо умеющий ездить верхом?

— Есть. Племяш мой.

— Пускай тогда проедет немного с нами. Да не переживайте, парень задолго до темноты вернется, с лошадьми нашими. Отправите их потом в Драву с обозом, передадите хозяину тамошней харчевни.

— Да, господин охотник.

Купец, кажется, даже слегка поклонился.

— Ну, вот и все. Спасибо за прием, хозяин.

— Вам спасибо, господа охотники.

 

Глава 6. Форт Теал

Солнце еще не достигло зенита, когда Тэйнен и Криан в сопровождении племянника Вальмира доехали до преддверия Теалских гор. Криан несколько раз приподнимался на стременах, явно что-то высматривая. Наконец, он удовлетворился увиденным, спрыгнул с коня, и сказал Тэйнен:

— Приехали. Слезай, дальше мы пойдем пешком.

Они отдали коней парнишке, и тот галопом ускакал обратно, оставив спутников среди невысоких камней. Тэйнен нервно огляделась по сторонам.

— И куда мы теперь пойдем?

— Здесь недалеко.

— Мы пойдем по горам?

Криан фыркнул:

— Храмовники тоже думают, что мы лазаем по горам. Но на самом деле это не совсем так. К фортам ведет цепочка порталов, так что нам не придется много идти пешком.

Маг пошел вперед, обходя камни, и ища взглядом какие-то одному ему известные приметы. Тэйнен решила не спорить, и молча последовала за ним. Так они шли, наверное, не меньше часа, пока, наконец, Криан не остановился и не сказал с усмешкой:

— Хитрецы. Я едва не пропустил.

— Не пропустил что? — нетерпеливо поинтересовалась Тэй.

Вместо ответа маг кивнул на выложенный из овальных камней круг, спрятавшийся среди обломков скал. А потом вытащил из нагрудного кармана небольшой медный диск и бросил прямо в центр этого круга. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем Тэйнен заметила, как воздух над диском сгустился и помутнел.

— Идем.

Криан взял ее за руку и повел прямиком в молочно-белую муть. Едва они вошли в облако, у девушки резко перехватило дыхание, а в кожу словно бы вонзилось огромное множество горячих иголок. Ей едва удалось удержаться от вскрика, к счастью, все закончилось так же внезапно, как и началось.

Они снова стояли среди камней в месте, почти неотличимо похожем на то, где были несколько мгновений назад, только горные пики, которые раньше выглядели чрезвычайно далекими, оказались совсем рядом. Портал перенес их к самому подножию Теалских гор. Криан вновь огляделся и довольно улыбнулся, указав пальцем направление.

— Нам вон к тому оранжевому камню, — пояснил он. — Рядом с ним находится следующий портал.

— И много их еще будет, этих порталов? — невольно поежившись, выдавила Тэйнен.

— Нет, всего три. А тебе что, не понравился такой способ путешествия?

Тэйнен решила сердито отмолчаться, но, пока они шли к следующему каменному кругу, не выдержала и поинтересовалась:

— Почему же вы, маги, тогда не пользуетесь порталами всякий раз, когда хотите куда-нибудь попасть?

Ответил Криан только тогда, когда они вышли из следующего круга, на небольшом горном плато, с которого куда-то вверх вела тропинка, отдаленно напоминающая лестницу.

— Потому что создание нового портала требует очень значительной энергии, это не под силу одному магу. Мы можем телепортироваться лишь пользуясь уже созданными направлениями, как вот сейчас, или же на специальный «маяк», и то только если у нас есть при себе «ключ» — артефакт, настроенный на определенный портал или определенный маяк.

Тем временем они поднялись по тропинке, и оказались на еще одном крошечном плато, на котором едва уместился каменный круг.

— Вот это и есть ключ, — объяснил Криан, показывая ей тот самый медный диск, прежде чем бросить его в круг.

— А иначе никак? — спросила Тэй, зачарованно вглядываясь в сгущающуюся в воздухе муть.

— Иначе — только в соседнюю комнату, — ответил маг, уверенно ведя ее за собой.

Третья телепортация прошла легче двух первых, а четвертой девушка и вовсе почти не заметила, только по коже на мгновение пробежали мурашки. На этот раз они оказались на довольно большом плато у подножия огромной горы, а у самых их ног плескалось чистое и холодное горное озеро.

— И где же вход? — спросила Тэйнен, недоуменно озираясь по сторонам. Она ожидала увидеть крепостные стены с башенками и ворота. Именно такими, как ей представлялось, должны были быть форты магов.

Криан усмехнулся. Не нужно было даже быть телепатом, чтобы понять, о чем сейчас думала девушка. На самом же деле крепостной стеной форта была та самая скала, перед которой они сейчас стояли. А единственные физические ворота находились на дне раскинувшегося под скалой озера.

Вопреки бытующему у храмовников мнению, маги не таскали припасы по горам, их они благополучно телепортировали. Правда, портал для этого открывали изнутри, после получения условленного сигнала. Открыть портал извне для попадания внутрь было практически невозможно, разве что кому-то удалось бы сначала пробить дыру в укрепленной заклинаниями скале.

Криана, тем более со спутницей, в форте Теал никто не ждал, как не ждали его и в других фортах. Он ушел искать брата, предположительно попавшего в лапы храмовников, и все прекрасно понимали, что и его может постигнуть та же участь, поэтому подавать сигналы было бессмысленно. Никто в здравом уме не станет открывать дверь, не будучи уверенным, что за ней стоят не враги. Так что избежать купания не представлялось возможным.

— Соедини ладони над головой, — сказал мужчина, не вдаваясь в детали, — И произнеси вслух: «demiranum voiitej».

— Зачем? — недоуменно уставилась на него Тэйнен, все еще пытавшаяся рассмотреть среди обычных, ничем не примечательных скал, легендарный форт.

— Чтобы приобрести способность дышать водой.

— Зачем?!

Криан вздохнул. Избежать объяснений не удалось.

— Чтобы попасть в форт, — сказал он, — Нам придется плыть под водой. Довольно долго. Сначала до края озера, а потом еще по тоннелю. Это сделано специально, чтобы через ворота в форт могли попасть только маги, поскольку заклятие дыхания под водой нельзя наложить на другого человека. Только самому на себя.

— И ты думаешь, у меня получится?

Криан снова вздохнул. Вообще-то, это заклинание считалось едва ли не одним из самых сложных, сложнее даже, чем левитация. Именно поэтому, вероятно, вход в форт преграждала именно вода, а не огонь и не банальная пропасть. Но хотя бы попробовать стоило. В крайнем случае, ему придется войти одному, а ее потом телепортировать изнутри. Сразу же, как удастся убедить старшин Теала в том, что девушка не агент храмовников. То есть, вероятно, лет через несколько.

— Попробуй и узнаешь.

Тэй зажмурилась, соединила ладони над головой и дрожащим голосом пробормотала заклинание. На удивление, слова она произнесла совершенно правильно, но эффекта не последовало.

— Расслабься, выровняй дыхание и сосредоточься. Собери силу в ладонях и выплесни ее на свое тело вместе со словами.

Вообще-то, для начала следовало бы научить ее толком концентрировать и направлять силу, но времени на это раньше как-то не нашлось, так что сейчас оставалось только надеяться на то, что девушка вспомнит прошлые уроки.

Тэйнен повторила заклинание. На этот раз Криан отчетливо ощутил волну силы, сошедшую с ее сомкнутых ладоней вниз, но нужного эффекта снова не получилось.

— Сконцентрируйся на произнесении слов, пусть они станут твоему телу приказом.

У него самого это заклинание впервые сработало лишь спустя месяц после первой попытки. Сейчас месяца в запасе у них определенно не было.

Тэйнен выдохнула слова еще раз. Не повышая голоса, спокойным и уверенным тоном, одновременно опуская руки за голову. Криан прикрыл глаза и увидел сквозь веки голубоватую ауру, окутавшую тело девушки. Получилось! Он быстро выдохнул то же заклинание и шагнул к воде.

— Идем скорее, надо спешить.

— У меня получилось?

— Да, ты молодец. Но у нас мало времени, это заклинание отнимает довольно много сил, поэтому поддерживать его действие долго нельзя.

Договорив, маг практически сразу скрылся под водой. Тянуть дольше было невозможно, и Тэйнен последовала за ним, войдя в прохладную воду.

У озера почти не было мелководья. Девушка смогла сделать лишь пять шагов, прежде чем с головой ухнула в темную глубину. Там она усилием воли заставила себя открыть глаза, и увидела впереди голубой движущийся огонек, нацеленный Крианом на вход в тоннель.

Тэй поплыла за ним, и очень быстро ощутила острую нехватку воздуха. Она уже собралась вынырнуть для вдоха, когда вспомнила о заклинании, которое как бы позволяло ей дышать водой. Интересно только, как. Этого маг объяснить почему-то не удосужился. Но дышать — значит дышать, это понятие было весьма простым и однозначным. Поэтому она собрала всю свою смелость и вдохнула воду.

Обычной боли в носу не последовало. Казалось, вода теперь для нее ничем не отличалась от воздуха, она была просто немного тяжелее. Даже плыть стало проще, тело не так стремилось вырваться на поверхность. Только физических сил для вдоха и выхода требовалось несколько больше.

Огонек нырнул в темную глотку тоннеля, довольно узкого, и, судя по форме, не всегда бывшего подводным. Видимо, озеро маги создали только после того, как стали изгнанниками.

Заплыв завершился минут через десять. Огонек погас за ненадобностью, впереди и так стало достаточно света, его хватало даже чтобы разглядеть лестницу, которой завершался тоннель. Тэйнен с некоторым удовольствием отметила, что оказалась права в своих предположениях, изначально тоннель и в самом деле был пешеходным.

Вынырнув рядом с Крианом, девушка выдохнула воду и закашлялась. Проморгавшись, она увидела троицу вооруженных мечами магов, несколько обескураженных и определенно не осчастливленных их внезапным появлением.

— Кто такие? — мрачно поинтересовался один из них, обладатель самого солидного меча.

— Криан Вэллейн, из форта Вейм, а моя спутница известна как Тайя из Мироса, охотница, — в тон спросившему ответил Криан. — Можем мы поговорить с архимагистром Сэйном Фариком?

— Как доплыла сюда охотница? — спросил второй охранник, светловолосый парень, выглядевший моложе остальных.

— Тайя обладает некоторыми способностями к магии, — уклончиво ответил Криан, явно не стремясь особо откровенничать со стражами.

— Зачем ты привел ее сюда?

— Потому что с магистром должны говорить мы оба. Можем мы хотя бы выбраться из воды?

Стражи сделали по нескольку шагов назад, освобождая немного пространства. Криан первым выбрался на каменный пол, протянул девушке руку, помогая сделать то же, потом пробормотал несколько слов, гладя ладонями воздух, и довольно улыбнулся. Одежда на обоих моментально высохла и согрелась.

— Когда мы сможем увидеть досточтимого магистра?

— На рассвете, — ответил молчавший до этого момента страж. — Сейчас мы проводим вас в комнату, где вы сможете отдохнуть. Когда магистр Фарик сможет принять вас, за вами пришлют.

* * *

Комната, в которую их проводили стражи, больше походила на тюремную камеру. Это было небольшое помещение без окон, вырубленное в толще скалы, в котором удалось уместить только пару деревянных кроватей. Тем не менее, там было тепло и сухо, а постели были застелены чистым бельем.

— Последнее время мне везет на места для ночевок, — усмехнулась Тэйнен, когда за стражами захлопнулась тяжелая дверь. — Странно только, что они нас не заперли.

— Поверь мне, — хмыкнул Криан, укладываясь на одну из кроватей, — Из коридора ты не выйдешь. Это ведь тюремная камера, наспех превращенная в гостевую комнату, и единственное послабление для ее обитателей — возможность посещать ванную без конвоя.

— А тут есть ванная? — обрадовалась Тэй.

— Да. В конце коридора направо.

В конце мрачноватого коридора в самом деле обнаружилась одна дверь без наружного засова. Заглянув туда, охотница убедилась, что маг не пошутил. Это действительно была ванная комната, не слишком роскошная, но вполне приличная, с огромной ванной в центре. Дальний угол комнаты был отделен занавеской. Отдернув ее, Тэйнен обнаружила странную конструкцию, напоминающую дырявый стул, спинкой которому служил куб с приделанным сбоку рычагом. Девушка не сразу сообразила, что в форте, где система канализации была совершенно необходима, туалеты представляли собой не будочки на задворках, а как раз вот такие конструкции, которые можно было изредка встретить в очень богатых домах.

С наслаждением вымывшись теплой водой, Тэйнен вернулась в комнату. Там горел уже только один небольшой ночник, Криан спал, отвернувшись к стене. Обрадовавшись этому обстоятельству, девушка тоже нырнула под одеяло, но уснуть так и не смогла.

Когда-то она считала магов исчезнувшими. Потом, начав учиться ремеслу охотника, выяснила, что они по-прежнему живут в тайных убежищах. Встретившись с магом Роаном, она узнала, что эти тайные убежища называются фортами, а теперь Роан исчез, скорее всего, попал в лапы храмовников, и его брат привел ее в один из этих самых фортов, где она, и он вместе с ней, стали то ли гостями, то ли пленниками. Но гораздо больше всех этих событий ее волновало то обстоятельство, что в скором времени она, возможно, узнает, кем были ее родители.

Тэй лежала в кровати, так и не погасив светильник, и пыталась вспомнить еще хоть какие-нибудь детали, моменты из детства, которые могли бы помочь отыскать ее семью, или хотя бы выяснить, кем они были, и какая их постигла судьба. Ведь могло случиться и так, что у нее отыщутся родственники среди магов.

До самого утра она так и не решила, как к этому относиться. Вернее, ей показалось, что уже наступило утро, потому что увидеть рассвет сквозь каменную толщу было невозможно. Криан шевельнулся, перевернулся на другой бок и сел в кровати, протирая глаза.

— Никто пока не приходил, — проинформировала его Тэйнен.

— Я знаю, — маг подавил зевок. — Как раз сейчас идет…

Дверь скрипнула, не дав ему договорить. На пороге возник пожилой мужчина в длинной, до пят, серебристой мантии. Бороды у него, к удивлению Тэйнен, не было, хотя в остальном посетитель вполне соответствовал ее представлениям о мудром старике-маге.

— Криан Вэллейн, стало быть, — усмехнулся гость. — Весьма, весьма приятно видеть тебя, мой мальчик.

— Я тоже рад, магистр Фарик, — улыбнулся Криан, наконец-то вставая и кланяясь вошедшему магистру.

— Брата не нашел?

— Нет, — вздохнул Криан. — Но мне есть о чем поговорить с Вами и с Советом.

— Об этой вот особе?

— И о ней тоже.

— Тайя из Мироса, — медленно выговорил магистр, повернувшись к девушке и внимательно разглядывая ее с ног до головы. — Известная охотница, весьма известная. Что привело Вас к магам?

Тэйнен немного смутилась. Сама она никогда не считала себя известной, предпочитая полагать, что обладает лишь некоторой достойной репутацией среди клиентов и других охотников. Но, возможно, благодаря дружбе с Роаном, среди магов о ней сложилось более лестное мнение.

— Я хотела узнать о своем происхождении, если это возможно.

— Здесь? У нас?

Магистр Фарик даже не попытался скрыть удивление, его густые брови вопросительно изогнулись.

— Я не сомневаюсь в том, что Вы обладаете некоторыми способностями к магии, раз уж смогли доплыть сюда, — проговорил он после небольшой паузы, — Но с чего Вы решили, что у нас должны быть какие-то сведения о Вашей семье?

Тэйнен рассердилась. Ее часто считали существом второго сорта, и, в сущности, к подобному отношению она давно уже привыкла, но такой причудливой смеси вежливости и презрительного высокомерия ей встречать еще не доводилось.

— Мне известно, — холодно отчеканила она, наконец-то поднимаясь на ноги, — Что в этом форте хранятся сведения о большом количестве магов. И у меня есть основания полагать, что мои родители, ну, или по крайней мере один из них, были магами. Поэтому я хотела бы просить Вас оказать мне содействие в поиске сведений о них. Если, конечно, это возможно.

Магистр неожиданно рассмеялся.

— Речь, достойная заседания Высшего Совета, — сказал он, подмигнув Криану. — Идемте в архив, а по дороге расскажи-ка мне, с чем пришел.

Озадаченная неожиданной переменой в поведении магистра, Тэйнен покорно последовала за вполголоса беседующими магами по коридору, а затем и по винтовой лестнице. Однако, поднялись они не особенно высоко, свернув в один из боковых коридоров. Длинный, узкий и скверно отделанный, напоминающий скорее природную пещеру, этот коридор попетлял недолго, не больше полутора десятков тармов, и закончился резной деревянной дверью.

На этой двери не было ни замка, ни даже замочной скважины, но магистру Фарику ничего подобного и не требовалось. Он лишь вытянул вперед сжатый кулак и резко распрямил указательный палец. Дверь послушно открылась, и все трое вошли в большое круглое помещение архива.

Перед взглядом восхищенной Тэйнен открылся высокий круглый зал, все стены которого вплоть до самого потолка сплошь состояли из заставленных книгами шкафов, разделенных по высоте этажа круговыми балконами так, что в центре зала оставалось пустрое пространство. Магистр провел их к винтовой лестнице, соединявшей все этажи балконов, но подниматься не стал, только присел в стоящее рядом с ней кресло, отдышался и совсем другим, ласковым тоном сказал Тэй:

— Давай посмотрим, кем могли быть твои родители. Что ты помнишь о них?

Девушка снова растерялась, хотя ожидала этого вопроса, и много раз обдумывала свой ответ. Вместо всех заготовленных загодя фраз она смогла выдавить только одну, и, притом, весьма невнятную:

— Помню комнату с этим… как его…

— Телескопом, — подсказал Криан.

Магистр печально покачал головой:

— Почти все маги при возможности наблюдают за звездами. Это говорит лишь о том, что твои родители были выпускниками Академии и имели официальное разрешение заниматься магией. Стало быть, они значатся в нашем реестре, но найти их это не поможет.

— И еще я помню круглую комнату без окон, там всегда странно пахло. Однажды я зашла туда искать маму и что-то уронила и разбила, какую-то стекляшку.

Магистр заметно оживился:

— Там пахло травами? — спросил он.

— Нет, я плохо помню, но, кажется, это были не травы, запахи тогда показались мне очень неприятными.

— А твоя мама часто там бывала, или ты просто знала, что она могла туда зайти?

— Она бывала там… постоянно, — вспомнила Тэй. — Отец даже сердился, говорил, что камни интересуют ее больше, чем я.

— Вот, что нам нужно, — пробормотал старик. — Криан, мальчик мой, возьми-ка лестницу и заберись вон к той верхней полке. Там хранится реестр алхимиков. Спусти нам сюда тома с 4830-го по 4845-й годы.

Показав Криану, где брать лестницу, старик обернулся наконец к Тэйнен, и пояснил:

— Если я прав в своих расчетах, твоя мама училась в Академии примерно в этот период, а женщин-алхимиков не так уж и много. Думаю, мы сможем выяснить, кем же она была.

— А почему в этот период?

— Потому что до 4825 года девушек не брали на кафедру алхимии, а поскольку специальное обучение продолжалось пять лет, следовательно, выпуститься она могла не раньше 4830-го. Выпуск 4846-го я помню хорошо, поскольку сам тогда преподавал, и девушек там не было, а в 4847-м уже вовсе не было выпуска.

Криан спустился, прижимая к груди три пыльных объемистых фолианта. Магистр Сэйн взял у него первый и развернул на пюпитре.

— Так, в 4830-м у нас выпустились две девушки: Лара Демар и Клери Демар. Сестры, точно сестры, вдобавок близнецы. Лара осталась преподавать, сейчас живет в форте Апелор, а Клери погибла при штурме Вилары. Обе незамужние, детей не имели. В 4831-м и 4832-м были два чисто мужских выпуска подряд, а вот в 4833-м снова девушка, одна единственная, Милена Ровари.

— Ровари? — вслух изумился Криан.

— Ну да, Ровари. Дочка последнего Великого Магистра, Эпаниора Ровари. Кстати, чрезвычайно одаренная девушка, я помню ее довольно отчетливо.

— А где она сейчас?

— Посмотрим.

Старик открыл книгу почти на середине, безошибочно отыскав нужную страницу, и заскользил пальцем по сухим строчкам известной биографии:

— Так, Академия, аспирантура, намеревалась поступить в магистратуру, но временно отказалась от занятий наукой по причине замужества…

Тэйнен напряглась. Криан неожиданно подошел и дружески обнял ее за плечи. Старик продолжал читать:

— В 4837 году вышла замуж за Тамиана Верье, магистра боевой магии первой ступени, вместе с супругом переехала в Зиар. В 4847-м, после захвата города храмовниками, пропала без вести.

— А… она может быть жива? — дрогнувшим голосом спросила Тэйнен.

— Деточка, — ответил магистр, — Если тут сказано, что она пропала без вести, значит, ее тело не было найдено, и теоретически она может, конечно, быть жива и по сей день. Но практически… в городе была резня, трупы вывозили десятками телег и жгли в общих ямах. К тому же, будь она жива, за столько лет она подала бы нам весть о себе. Но ты не сильно огорчайся пока, тут не сказано, что у нее были дети, значит, едва ли она твоя мама.

— Зиар далеко от форта Теал, — неожиданно сказал Криан. — Сведения могли запоздать на несколько лет. Тэй родилась в 4844-м, тогда основной архив находился, насколько я помню, в Адараскане?

— Да, — подтвердил старик, задумчиво поглаживая бороду. — В принципе, они вполне могли ограничиться сообщением в Адараскан, а ведь большую часть архивов забрать оттуда так и не удалось. Но давайте все же досмотрим списки.

Они пролистали списки до конца. Во втором и третьем фолиантах женских имен отыскалось значительно больше, большинство из них были замужем, многие имели детей, но так и не отыскалось ни намека на пропавшего во время Переворота ребенка.

— Ты уверена, что точно знаешь год своего рождения? — спросил магистр Фарик, закрывая и легким пассом отсылая на полку последнюю книгу.

— Да. Мароша вечно мне твердила, чтобы я запомнила, что родилась я, едва закончили строить форт Вейм, и что зовут меня Тэйнен…

— Как тебя зовут?!

Магистр подпрыгнул в своем кресле от изумления.

— Тэйнен, — изумленно повторила девушка.

Роан и Криан относились к ее настоящему имени равнодушно. Роан вообще только усмехнулся и буркнул нечто вроде «будем знакомы», Криан же объяснил ей его значение, но никаких особых эмоций по этому поводу не выказывал.

— Тэйнен… — потрясенно повторил маг. — Бегущая вода…

— Ну да, и что с того? — несколько озадаченно поинтересовался Криан. — Вполне обычное, даже, я бы сказал, довольно распространенное среди магов имя.

— Милена была способной девушкой, — без выражения, словно беседуя сам с собой, произнес магистр, вновь усаживаясь в кресло, — Но неизменно тяготела к огненной стихии. Это ей досталось от матери, которая происходила из клана Крайзов. Верье, воины, предпочитали воздух.

— Ну, стало быть, Тэйнен все-таки не может быть дочкой Милены, — примирительно сказал Криан.

— Дурак ты, — все тем же тоном осадил его магистр. — Разве забыл, что Ровари всегда отдавали предпочтение именно водной стихии?

Они разговаривали так, словно ее вовсе не было рядом. Тэйнен это одновременно и сердило и забавляло, потому что она в это время тоже перебирала всевозможные соображения относительно своего происхождения. Но пока что ценной была только одна из всех мелькнувших мыслей.

Марошу, ее воспитательницу, соседи и клиенты часто называли южанкой из-за смуглой кожи и резкого говора, от которого та так и не смогла избавиться за все годы, прожитые на выселке неподалеку от Мироса. А если верить записям, Милена Ровари с мужем после свадьбы уехали жить в Зиар, город-порт, самый южный из всех городов на Великой Равнине. Было ли это всего лишь совпадением?

— Значит, записи о моем рождении могут быть в Адараскане? — неожиданно сама для себя спросила охотница вслух.

Оба мужчины синхронно кивнули и вопросительно уставились на девушку. И Тэйнен решила не разочаровывать их.

— Значит, я пойду в Адараскан, проникну в замок и достану эти документы, — негромко, но отчетливо проговорила она.

Криан и Сэйн Фарик уставились на нее, остолбенев от изумления. Первым оправился и обрел дар речи старый магистр.

— Но это же безумие… — выдохнул он.

Тэйнен пожала плечами.

— Я всего лишь хочу точно знать, кто я такая. И потом, вполне возможно, что именно в Адараскане я смогу отыскать Роана, или хотя бы какие-то сведения о нем.

— А девочка, между прочим, верно мыслит, — усмехнулся магистр. — Я посоветуюсь с другими магистрами, и завтра на рассвете мы переправим вас обоих в форт Вейм. Дальше сами решайте, что кому делать.

Они вышли из библиотеки, но у самой лестницы магистр Фарик неожиданно остановился посреди коридора, повернулся к спутникам и сказал вполголоса:

— В фоте Вейм поговорите со старой Льереллой. Она была архивариусом в Адараскане. После всей этой резни старушка немного не в себе, так что будьте поосторожнее, но постарайтесь выспросить у нее, как можно попасть в архив. Потому как Дегар Крайз, конечно, насоветует много всего, но только всех секретов он не знает, ручаюсь вам.

* * *

— А ты что, решил пойти в Адараскан со мной? — поинтересовалась Тэйнен, дожевав последнюю лепешку и тщательно оттерев салфеткой пальцы.

— Угу, — кивнул все еще дожевывавший свой завтрак Криан. — Но ты ведь не об этом хотела спросить?

— Верно мыслишь, — передразнила магистра Фарика девушка. — Я хотела спросить про огонь, воздух и воду. Почему кто-то что-то предпочитает?

— Ну, видишь ли… — Криан сделал небольшую паузу, чтобы облизать перемазанные сиропом пальцы, — Все маги обычно отдают предпочтение работе с какой-то одной стихией, когда речь идет о заклинаниях, требующих серьезных затрат сил. «Своя» стихия легче отдает энергию, и ей проще управлять.

— И как же выбирают эти стихии?

— Не знаю, — пожал плечами Криан. — Ты просто знаешь, и все. Никогда об этом не задумывался, сказать по правде.

Тэйнен некоторое время помолчала, позволив магу спокойно углубиться в чтение прихваченной из архива книги, но все-таки не выдержала и озвучила давно занимавший ее вопрос.

— Вот скажи мне такую штуку, — начала она, и, когда Криан поднял голову, продолжила: — Почему про людей говорят «Роан из Нагаваля», или там «Мароша-травница», а про вас, магов, как-то непонятно, все вы какие-то Вэллейны да Крайзы?

— Не все, — усмехнулся маг, откладывая книгу и усаживаясь на кровати поудобнее. — Такие имена носят только представители тридцати Старших Кланов. Считается, что маги жили на Великой Равнине до того, как сюда пришли люди, и что они принадлежали к Народу Старшей Крови. С приходом людей многие из магов были убиты, остались только вот эти самые тридцать кланов, те, что были более-менее многочисленны. С самого начала они решили соблюдать чистоту своей крови. Со временем в ученье стали принимать людей, обладающих способностями к магии, начались смешанные браки, но кланы существуют по сей день, хоть и состоят уже не только из Старшей Крови. Те, чья кровь считается чистой, лишь носят второе имя, «Иллис», что, собственно, и значит — «чистый».

— Старшая, не старшая, какая разница, какая кровь? — удивилась Тэй.

— Не скажи, — хмыкнул Криан. — Только чистокровным доступна магия крови.

— Это еще что такое?

— Не знаю, — честно признался маг. — Этот раздел изучается только после окончания магистратуры, теми немногими, кто становится архимагистрами. Так что ты совершенно права, для большинства из нас разница только в наличии второго имени.

— А ты — Иллис? — спросила Тэй.

Криан вздохнул. Он сам не знал, почему не любил об этом говорить.

— Да. Я Криан Иллис Вэллейн, — несколько суше чем хотел, сообщил он.

— А Роан?

Девушка, видимо, твердо решила не обращать внимания на его не особенно довольный тон, и задать все интересующие ее вопросы сразу.

— Роан нет.

— Но он же…

— Он мой брат, — перебил Криан. — Не совсем, правда, родной. У нас одна мать, но разные отцы. Его отец был магом из людей, а наша мама, Элора Иллис Теар, принадлежала к Старшему Клану. После гибели отца Роана она вышла замуж за моего отца, и он усыновил Роана. Поэтому Роан тоже носит имя Вэллейн, но второго имени у него нет.

Тэйнен молча кивнула в знак того, что все поняла, и улеглась на свою кровать. Криан некоторое время испытующе посматривал на нее, ожидая новых вопросов, но девушка молчала и то ли делала вид, что спит, то ли действительно заснула.

 

Глава 7. Форт Вейм

Тэйнен действительно заснула. Решение идти в Адараскан словно освободило ее от груза неопределенности собственной судьбы, которым она промучилась всю бессонную ночь. А может быть, просто дала о себе знать накопившаяся за последние дни усталость.

Впервые за долгое время ей удалось как следует выспаться — маги советовались неторопливо. Уснула она, судя по всему, еще до обеда, а разбудил ее Криан лишь перед самым рассветом. Магистр Фарик не обманул, их долго вели по узким коридорам, и привели, наконец, в довольно большой зал с несколькими узкими окнами под самым потолком. В центре на полу красовался вделанный в камень металлический круг, расчерченный сложным узором. Тэйнен уже и сама догадалась, что это был портал.

— Я посоветовался с магистром Крайзом, — сообщил им магистр Фарик. — Рассказал ему о девушке, которую ты привел, и об ее намерении идти в Адараскан. Он согласился принять вас обоих в форте Вейм.

На лице Криана отразилось заметное облегчение. Только сейчас Тэйнен поняла, что, приводя ее в форт, он поступил не слишком-то осмотрительно. Едва ли подобное поведение приветствовалось среди магов, хранивших тайны своих убежищ как зеницу ока. И ее появление безо всякого предупреждения могло быть воспринято ими отнюдь не положительно. Например, ее вполне могли никуда уже не выпустить.

Но, тем не менее, ее не только не заперли в темнице первого же форта, куда она позволила себе нахально заявиться, но и решили переправить в другой форт. Безусловно, такое решение не могло быть принято запросто, оно требовало обдумывания и обсуждения.

Тем временем, воздух над кругом знакомо сгустился и помутнел. Магистр широким жестом указал на готовый портал, и сказал напоследок:

— Не забудьте поговорить со старухой Льереллой. Хуже точно не будет.

— Хуже уже некуда, — усмехнулся в ответ Криан.

Муть подхватила их, закружила и выбросила в точно такой же круг, только находящийся совсем в другом месте.

В новой комнате, в которой они оказались, было гораздо светлее, потому что окон, хоть и все таких же узких, здесь было гораздо больше. И народу встречать их собралось куда больше, чем провожало в форте Теал.

Тэйнен не успела еще толком осмотреться, а из толпы уже выметнулась какая-то женщина, подбежала к ним и порывисто обняла Криана.

— Мальчик мой! — воскликнула она, хватая его за плечи и внимательно осматривая. — Как я рада, что ты вернулся живым!

На вид этой женщине было лет около тридцати пяти. У нее были такие же, как и у Криана, голубые глаза и светлые волосы, тяжелой короной кос уложенные вокруг головы, а лицо имело черты безусловного фамильного сходства с обоими братьями. Тэйнен она показалась их старшей сестрой.

— Я тоже рад, мама, — ответил Криан, мягко отстраняясь.

Мама?! От изумления Тэй чуть не выпалила свой вопрос вслух. На вид эта женщина выглядела старше Роана самое большее лет на пять! Как она могла быть его матерью? Ведь Криан сам ей сказал, что мать у них с братом одна. Впрочем, и матерью самого Криана она тоже совсем не выглядела…

— А это кто?

Женщина выпустила сына из объятий, и теперь смотрела на незнакомую ей девушку.

— Это…

— Тайя из Мироса, охотница.

От толпы отделился высокий темноволосый мужчина, лет сорока с небольшим на вид. Его темно-карие глаза смотрели на Тэйнен без тени удивления или вражды. Скорее, с искренним интересом.

— А что она тут делает? — требовательно спросила женщина, оборачиваясь к нему.

— Она охотилась вместе с Роаном, мама, — вмешался Криан. — Мы вместе разыскиваем его теперь.

— Так это ты…

Женщина замолкла, не договорив. Тэйнен решила было рассказать о себе сама, и начала, обращаясь к ней:

— Я, госпожа Элора…

— Это ты выдала моего сына храмовникам! — внезапно гневно воскликнула женщина.

От неожиданности Тэйнен лишилась дара речи. После всего, что уже произошло, ей и в голову не могло придти, что кто-то станет обвинять ее в подобном. Тем более, мать Роана.

Темноволосый мужчина поспешил подойти к разгневанной женщине, и твердо взял ее за руку.

— Не говори вздор, Элора, — резко сказал он. — Эта девушка помогала Роану раньше, и теперь тоже хочет помочь. У кого еще здесь хватит смелости пойти искать его в сам Адараскан?

Собравшиеся в зале маги молчали. Женщина тоже умолкла, и выражение гнева на ее лице сменилось гримасой боли и отчаяния.

— Я потеряла сына… — прошептала она. — Дирк, мы потеряли нашего мальчика…

— Идем.

Мужчина кивнул Криану, обнял женщину за плечи и повел к выходу.

— Не обращай внимания, — тихо сказал Криан, когда они скрылись за дверями. — Мама всегда боялась, что с Роаном может что-нибудь случиться, она была против его стремления охотиться на нежить, особенно с тех пор, как охотники впали у храмовников в такую же немилость, как и маги.

Тэйнен пожала плечами. Она подумала, что ей следует понять чувства матери, день за днем вынужденной тревожиться и ждать, вернется ли ее сын с очередной охоты, или же погибнет или попадется храмовникам. В таком положении трудно не думать, что каждый может оказаться предателем, тем более, какая-то непонятная девица.

Тем временем, в зал вошел высокий худой старик, опирающийся на длинный деревянный посох. Маги расступились перед ним, почтительно склонив головы, и пропустили его к прибывшим.

— Магистр Крайз, — поклонился Криан. — Мы пришли просить у Вас совета.

Тэйнен тоже поклонилась. Магистр внимательно оглядел ее с ног до головы, и неожиданно усмехнулся в длинную седую бороду.

— Тайя из Мироса, которую зовут еще и Тэйнен, — с улыбкой проговорил он. — Ты собираешься совершить очень смелый поступок. Уже двадцать лет никто из магов не предпринимал попыток проникнуть в Цитадель. Мы посовещались, и решили помочь тебе в этом.

— Спасибо, — коротко поблагодарила Тэй, чуть склонив голову.

— Я пойду в Адраскан с ней, — решительно заявил Криан.

Старик посмотрел на него испытующе.

— Смело, мой мальчик, — проговорил он после недолгой паузы. — Но не слишком ли это неосмотрительно для будущего главы целого клана? Для единственного наследника?

Собравшиеся маги смотрели теперь на Криана. У всех у них плащи были отделаны тканью светло-голубого цвета, как и плащ Элоры, матери Роана. Тэйнен вспомнила — у магистра Фарика эта отделка была зеленой, а плащ магистра Крайза украшали алые полосы. Стало быть, эти цвета обозначали не статус мага, а его клановую принадлежность. И в зале сейчас собрались встретить их люди из клана Вэллейн. А Криан был, судя по всему, сыном самого главы этого клана.

— Если в мире ничего не изменится, — с неожиданной холодностью ответил Криан, — Всем нашим кланам существовать осталось недолго. Так есть ли смысл слишком уж оберегать то, что так или иначе обречено?

Старый магистр на мгновение сверкнул глазами, но, к удивлению Тэйнен, не разгневался и не одернул зарвавшегося мальчишку. Вместо гнева на его лице появилось выражение глубокой печали.

— Такова грустная правда, Криан Вэллейн. Я не стану спорить с тобой, — спокойно проговорил он. — Ступайте завтракать, а потом приходите в библиотеку. Мы с твоим отцом ищем там сведения о Цитадели.

* * *

В отличие от форта Теал, полностью скрытого в толще скал, Вейм куда больше походил собственно на форт, хотя и был тоже вырублен в горах. За грандиозной крепостной стеной высотой тармов в восемь, и шириной в добрых три тарма, скрывалось сооружение со всеми атрибутами жилого здания: окнами, балконами и воротами.

Тэйнен стояла на его крыше, облокотившись на каменный парапет, и смотрела на восток, на предгорье и начинавшееся за ним темно-изумрудное море Веймского леса. На западе видны было только тонущие в облаках горные пики. Если верить Летописи, Веймские горы простирались более чем на пять сотен лиг к западу от Великой Равнины. Во всяком случае, во время войны с людоедами маги забрались в глубину гор именно на такое расстояние, и так и не увидели ничего кроме скал.

Самой Тэйнен почитать Летопись не довелось. К тому времени, когда она достаточно повзрослела, чтобы изучать историю, храмовники уже объявили Летопись ересью, и запретили обучать по ней детей. А также хранить ее или отдельные ее фрагменты дома.

Мароша сожгла книги в печке в тот же день, когда, побывав в городе, узнала про новое распоряжение. Она боялась, что и до нее доберутся с проверкой, и оказалась совершенно права. Не прошло и трех дней, как к ним нагрянули храмовники. Перетрясли сундуки, шкафы и даже кровати, ничего не нашли и удалились весьма недовольными.

Впрочем, объявление Летописи еретической книгой ничего особенно не изменило. Ведь все книги по истории Великой Равнины были, сказать по правде, переписаны именно с нее. Более того, даже годы люди продолжали, как и прежде, отсчитывать от начала Летописи. Предложенный было храмовниками отсчет от Переворота как-то не прижился.

Так или иначе, Тэйнен не читала Летопись. И даже никогда не видела ее, только представляла себе в виде огромной старинной книги, в кожаном переплете, окованном серебром.

Реальность превзошла самые смелые ее ожидания. Книги и впрямь были, но самые разные — и совсем древние, и поновее. Ими был заставлен шкаф, занимавший целую стену в огромном зале библиотеки. Четыре тысячи восемьсот семьдесят томов. Несмотря на травлю магов, Летопись они продолжали писать и по сей день.

Охотница оставила Криана с отцом в библиотеке, копаться в каких-то покрытых пылью веков документах, а сама выбралась сюда, на крышу, подышать воздухом. От непривычного, густого запаха старых книг у нее разболелась голова. И вот теперь, стоя на крыше форта Вейм, Тэй тосковала о тех временах, когда все в ее жизни было просто и понятно.

До двенадцати лет она жила с травницей Марошей, учась разбираться в видах и свойствах различных растений и помогая воспитательнице готовить для горожан мази и отвары. Тогда она точно знала, что со временем тоже станет травницей. Но вскоре все изменилось в первый раз.

Охотник по имени Тейр был частым гостем Мароши. Всегда заказывал необычные смеси трав и настойки, щедро платил за работу, и никогда не забывал привезти из очередного похода гостинец для маленькой Тэй. Сперва таскал сладости и игрушки, а потом и наряды: ленты, кружева, вышитые рубашки. Девочка с радостью принимала подарки, и носила их, несмотря на негодование и запреты воспитательницы.

Однажды Тейр привез ей голубую шелковую рубашку, вышитую по воротнику и рукавам темно-синими цветами. Обновка была так хороша, что Тэй не устояла перед искушением немедленно примерить ее, и прямо в таком виде пойти к колодцу за водой. Очень уж ей хотелось поглядеть на то, как вытянутся лица остальных девчонок из выселка, которым о таких красивых рубашках и мечтать не приходилось.

Подруги окружили ее, рассматривая подарок охотника и восхищенно охая и вздыхая. Они и не заметили, что с крыльца местной лавчонки за ними наблюдал сын хозяина, храмовник, ближайший наперсник миросского Первосвященника.

Беззаботные девчонки не обратили на храмовника внимания, но он заприметил яркую, непоседливую Тэйнен. И разузнал, кто она. Вполне возможно, ему рассказали об этом как раз ее подружки, даже не задумавшись о причинах такого интереса. Да и с чего бы им было задумываться, когда расспрашивал их не какой-нибудь незнакомец, а парень, родившийся и выросший в соседнем дворе?

Через несколько дней Мароша вернулась из города испуганная и озабоченная. Она выгнала Тэйнен в лес собирать травы, а сама принялась возиться, выискивая что-то по сундукам. Когда девочка вернулась с полной корзинкой, в доме уже сидел Тейр, пришедший за обещанной настойкой, а на лавке стояла туго набитая сумка.

Про то, что, побывав в доме Первосвященника, старушка-травница услышала от кухарки о разговоре между ее хозяином и молодым храмовником по поводу будущей новой личной горничной главного духовного лица города, Тэйнен узнала гораздо позже. А в тот день она просто впервые вышла на большую дорогу вслед за Тейром, согласившимся взять ее в ученицы.

Они девять лет ходили по трактам вместе, иногда к ним присоединялись другие охотники, иногда они присоединялись к другим. Год от года нежить попадалась им все чаще и чаще, времени на обычную охоту и выделку шкур оставалось все меньше.

Но, в конце концов, пришел день, когда Тейр собрал кое-какие пожитки, вытащил из-под половицы в их лесной сторожке мешочек с накопленным за годы хождения по трактам золотом, попрощался с ученицей, и ушел. Он много лет мечтал обзавестись хозяйством в прибрежной деревне неподалеку от Талара, и зажить, наконец, спокойной мирной жизнью.

Тэйнен не знала, была ли эта новая жизнь именно такой спокойной, как мечтал ее учитель. Знала лишь, что оказалась она недолгой. Молодая охотница даже не успела навестить остепенившегося наставника, не прошло и года, как на деревню напали хаморы. Тейр дорого продал свою жизнь, но один он был обречен.

Застав на месте деревни лишь пепелище, Тэйнен отправилась в Мирос, в родной выселок, решив повидать хотя бы старую Марошу, но и ее не застала в живых. Потемневший от времени домик уже опустел окончательно, соседи вынесли все хоть сколько-нибудь ценное, ветер нанес осенней листвы.

Так оборвалась последняя ниточка, связывавшая Тэй с ее прошлым, с тем, кем она была на самом деле. Но тогда это ее совсем не огорчило. Она, правда, прошлась по окрестным деревням, поспрашивала там о сиротках, но куда больше ее интересовало, не беспокоит ли людей нежить. Потому что деньги подходили к концу.

Теперь она была охотницей. Человеком без имени, без дома, без семьи, странствующим по городам и деревням в поисках работы и заработка, откладывающим часть монеток в тайную кубышку на тот случай, если приведется дожить до старости, и тратящим остальное на оружие и маленькие радости. Чтобы не жалеть о напрасно прожитой жизни в случае, если до заветной кубышки дело не дойдет.

Не один год она ревностно оберегала свое одиночество, поддерживая отношения лишь с теми, кто мог пригодиться ей в работе, или же эту самую работу ей предложить. А потом, во время большой охоты на упырей в окрестностях Астенеда, за пару месяцев до объявления охотников еретиками, судьба свела ее с Роаном.

Тогда, в грязной комнатушке постоялого двора на окраине города, пока он промывал вонючим зельем и перевязывал ее прокушенную упырем ногу, и, чтобы не было совсем уж тоскливо, рассказывал нехитрые охотничьи байки, она впервые за долгое время незаметно сама для себя ввязалась в разговор. До утра они пересказали друг другу все истории из своей жизни, какие только задержались в памяти. А за завтраком Роан признался, что он не простой охотник.

Поначалу Тэйнен ему не поверила. Более того, подняла его на смех, потому что, подобно большинству людей, считала, что маги заперлись в своих фортах и не станут оттуда высовываться, тем более ради сомнительного ремесла охотника. Поэтому они сговорились пойти на следующее дело вместе, и только вдвоем, чтобы девушка сама смогла во всем убедиться.

Демонстрация вышла эффектной. Настолько, что с тех пор они почти всегда работали вдвоем. Если, конечно, дело того заслуживало. Между ними сложились особого рода приятельские отношения — они были почти друзьями, не забывая при этом своей выгоды. Однако, оба твердо знали, что если кто-то из них попадется храмовникам, второй исчезнет и уничтожит все свои следы, чтобы не последовать за товарищем в темницу.

Сейчас Тэй не могла уже вспомнить момента, в который решила не бежать куда подальше, чтобы затаиться на время, пока храмовникам не надоест ее искать, а отправиться на поиски Роана. Возможно, это произошло на кладбище, пока они с Крианом искали «маяки» неизвестного некроманта. Или, быть может, в Ниддаре, когда она процитировала для мага кодекс охотников.

Но совершенно определенно, она не собиралась сейчас идти в Адараскан исключительно ради возможности покопаться в архиве. Да и вообще, вероятно, не решилась бы на подобную авантюру, если бы не Роан. Если бы не шанс отыскать его.

Сзади кто-то негромко кашлянул. Тэйнен обернулась на звук и увидела Элору. Теперь на женщине уже не было плаща, являвшегося, судя по всему, чем-то вроде официальной парадной одежды магов. Она была одета в простое белое платье, скрывавшее ноги до щиколоток, и, несмотря на очень теплую погоду, куталась в шерстяное кружево прекрасной голубой шали.

— Простите меня за то, что я Вам наговорила утром, — смущенно пробормотала женщина, встретившись с охотницей взглядом.

— Ничего, — вздохнула Тэйнен. — Вас можно понять.

— Мои мальчики — это вся моя жизнь! — с жаром воскликнула Элора. — А я вынуждена сидеть здесь и день за днем ждать плохих вестей! И никто ничего не желает делать! Уж хотя бы ты не бросай его, не оставляй поисков… Я знаю, что Роан жив.

— И я это знаю, — кивнула Тэй.

Женщина начала казаться ей странной. Конечно, она была матерью, сын которой пропал, и не просто пропал, а наверняка угодил в лапы храмовников, злейших врагов магов. Теперь, если он и впрямь был еще жив, то находился в смертельной опасности. В подобной ситуации сложно сохранить спокойствие.

С другой стороны, за Роана волновались все. И Криан, и его отец, и даже магистр Фарик, старавшийся сохранять внешние спокойствие и отрешенность, в действительности многое делал для успеха его поисков. Одна лишь Элора встретила ее обвинениями в предательстве, а теперь явилась с извинениями, все равно звучавшими как-то подозрительно.

Поэтому сейчас Тэйнен чувствовала себя крайне неловко, не зная, что ей дальше говорить и делать. Выручил ее поднявшийся на крышу Криан. Увидев мать, он явно удивился, но не подал виду, спокойно, как бы между делом, сказав:

— О, ты здесь. А тебя, кстати, искала Лика.

— Зачем? — заметно оживилась Элора.

— Не знаю, я не спросил. Она сейчас в малой кладовой, если хочешь, спроси у нее сама.

Женщина кивнула, мельком улыбнулась сыну и торопливо покинула крышу, направившись, очевидно, в ту самую малую кладовую. Криан подошел к парапету, встал рядом с Тэйнен и тоже вгляделся в темное пятно далекого леса. Потом тряхнул головой, словно прогоняя навязчивое видение, и сказал:

— Я никогда не знал ее другой.

Фраза эта прозвучала настолько неожиданно, что охотница едва не спросила вслух, о ком это он. Лишь в последний миг догадалась, что о своей матери, и придержала язык. А Криан, по-прежнему глядя вдаль, и словно избегая смотреть на собеседницу, продолжил:

— Говорят, она очень любила отца Роана. Но клан Теар и до Переворота нельзя было назвать богатым, а мама, вдобавок, происходила из бедной семьи, так что для ее родителей большим счастьем было согласие семьи моего отца на их брак. Они видели в этом способ обеспечить ее будущее, а мама не захотела союза, основанного лишь на чистоте крови. Они тогда вместе сбежали на юг, скрывались в портовых городах. А потом она вернулась с ребенком. Сказала, что ее муж погиб.

— Что же с ним случилось?

— Не имею понятия, — пожал плечами Криан. — Он был алхимиком, может быть, провел какой-то неудачный опыт. Хотя отец считает, что все было совсем не так. Просто непутевый муженек, видимо, рассчитывал через маму добраться до клановых сокровищ. Представь себе, люди, даже с детства жившие среди магов, всегда считали, что все Старшие Кланы на самом деле очень богаты. А когда ничего не вышло, он попросту выгнал ставшую обузой жену.

— И твой отец…

— Мой отец, — перебил ее маг, — Был влюблен в маму еще в Академии. Ему в свое время стоило немалых усилий добиться согласия семьи на их брак. Поэтому, наверное, он решил ее не оставлять. Надеялся, что со временем все переменится. Но, как видишь, ни мое рождение, ни прошедшие годы ничего так и не изменили. Она все такая же… странная.

Тэйнен вздохнула. Сама она никогда не верила в сказки про любовь, жизнь сделала ее практичной, научила ценить вещи более надежные и объективные. Но это не мешало ей сочувствовать тем, кто в эти сказки верил, и обманулся. Она знала и боль утраты, и боль предательства, и всегда предпочитала первую. Об ушедших, по крайней мере, остается светлая память.

После рассказа Криана Тэй лучше поняла, почему Роан так старательно избегал разговоров о семье, ничего не рассказывал сам и не задавал вопросов. Ведь если бы он начал расспрашивать ее, она, вероятнее всего, спросила бы его о том же самом. И что он мог рассказать? В таких случаях лучше молчать, и Криан, надо полагать, тоже промолчал бы, если бы не эта встреча лицом к лицу.

— Значит, — медленно проговорила Тэйнен, — Не все кланы одинаково богаты?

Ей просто стало совершенно ясно, что разговор о семейных тайнах Криану не слишком приятен, и завел он его исключительно из необходимости объяснить гостье, что происходит. И, видимо, она оказалась права — маг охотно поддержал новую тему.

— Нет, не все. После войны с людьми маги очень многое потеряли, — ответил он. — Хотя бы ту же Цитадель, замок Адар, ставший впоследствии Адарасканом, столицей королевства людей. К людям же отошли и все лучшие земли, так что магам пришлось выживать, продавая свои услуги. И разные кланы добились в этом деле разных успехов.

— Почему? — удивилась Тэй.

— Наверное, потому что нужнее всего людям оказались алхимики, стихийщики и воины. Ну, и еще некроманты, — невесело усмехнулся Криан.

— Есть и другие?

— Да. Есть еще боевые маги. На самом деле они самые сильные из всех. Воин, к примеру, может сжечь пару десятков упырей, а боевой маг — направить нужным образом силу какого-нибудь артефакта, и сжечь пару сотен воинов противника. Как ты понимаешь, такие умения каждый день никому не нужны, но и утрачивать их нельзя. А еще есть мастера, создающие артефакты.

— И что с того?

— А то, — хмыкнул Криан, — Что и боевые маги, и мастера артефактов нужны только самим магам, а кормят нас люди. Раньше, до Переворота, мы еще продавали вестников и амулеты, стихийщики помогали крестьянам, оберегая урожаи, а некроманты выясняли всякие там спорные вопросы с преступлениями и завещаниями. Теперь же пользование услугами некромантов и стихийщиков под запретом, а амулеты и вестников покупают практически одни охотники, которые сами вне закона. Остаются только алхимики.

— Это понятно, — все еще не до конца понимая, куда клонит маг, отозвалась Тэйнен. — Но при чем тут благосостояние кланов?

— При том, что каждый клан всегда имел определенную специализацию. Секреты мастерства передавались из поколения в поколение, и только своим. Потом стало ясно, что для нас это тупик, и с этим начали бороться. Создали Академию, в которую стали отправлять учиться всех детей с десяти лет. То есть, если раньше ребенок из семьи воинов обречен был стать воином, то теперь он мог стать и мастером, и алхимиком — кем сам захочет и сможет. Это немного улучшило положение, но дети все равно стремились идти по стопам родителей. Академия дает самые общие знания, тонкости мастерства приходится постигать с наставником, а в ученики охотнее всего берут своих.

Криан помолчал, давая девушке время обдумать услышанное, а потом закончил мысль:

— Сейчас доходы имеют почти одни только алхимики. Потому и вся власть в руках у Райдонов и Ровари, они еще до переворота стали самыми богатыми. Остальным перепадает лишь самое необходимое. И если даже снова изберут Великого Магистра, который всегда следил за тем, чтобы ни один из видов мастерства не иссякал, то это опять будет кто-то из них. А они даже думать не хотят о том, что людоеды не уничтожены, что храмовники могут, в конце концов, возжелать покончить с нами навсегда!

Видимо, и эта тема была для Криана тяжела. Лицо мага застыло в маске бессильного негодования, жили только губы и горящие гневом глаза.

— Голод, Тэй. Голод гонит воинов-недоучек погибать за жалкие полсотни монет на большой дороге! Все эти форты, вся наша жизнь лишь на первый взгляд выглядит красиво, а на самом деле все тут умирает. Никто не хочет тратить полтора десятка лет на постижение искусства боевой магии, чтобы потом сидеть на шее у алхимика, сутками делающего в лаборатории проклятые краски для тканей, которые хорошо продаются! Вэллейны, последние герои последней войны, клан великих боевых магов, вынуждены стоять с протянутой рукой, выпрашивая на Совете средства к существованию!

— Мир изменился, — мягко проговорила Тэйнен.

Маг замолчал, уставившись вдаль. Девушка поняла — он все это знал и сам. Но думал и о другом. О том, что не так уж и сильно все переменилось. Что, хотя нашествие нежити и удерживает храмовников от желания покончить с магами раз и навсегда, другие возможные враги никуда не делись, и могут в любой момент напасть. И тогда некому уже будет выступить против них.

— Наши тайные сокровища, — с неожиданной горечью в голосе проговорил Криан, — Это не золото. Это знания. Которые, оказывается, больше никому не нужны.

Повинуясь безотчетному порыву, Тэйнен подошла к мужчине сзади, обняла его и уткнулась лбом в плечо. Криан остался стоять неподвижно, не отталкивая ее, но и не делая никаких встречных жестов. Он был будущим главой целого клана, членом Совета, и ему предстояло принять груз ответственности не только за себя, но и за многих других. За то, какими будут маги, и за то, смогут ли они однажды сделать то, что должны. Теперь Тэйнен поняла, что резкость в споре с магистром Крайзом была не мальчишеской выходкой, и не негодованием человека, родной брат которого оказался в смертельной опасности. Это было осознанным жестом того, кто думал о будущем, а не только о сегодняшнем благополучии.

Младший братишка, предпочитающий отсиживаться за крепостными стенами. Так о Криане однажды отозвался при ней Роан, распивая очередную кружку пива с помогавшим им охотником после удачного убийства десятка гарпий. Тогда ей, веселой и немного пьяной, показалось, что «братишка» заслуживает разве что снисходительного умиления. Теперь же она видела человека, достойного по меньшей мере восхищения.

Криан, тем временем, вышел из задумчивости, мягко выбрался из кольца ее рук, и улыбнулся.

— Мы пойдем в Адараскан, — сказал он уверенно, — Разыщем там Роана, и уж тогда будем думать, как быть дальше.

* * *

Когда Тэйнен спустилась ужинать, Криана в столовой еще не было. Видимо, пропадал в библиотеке, стараясь отыскать сведения, которые могли бы помочь проникнуть в Цитадель. Зато во главе стола уже сидел его отец. Увидев гостью, он отвлекся от своей тарелки, приветливо улыбнулся и указал на стул по правую руку от себя.

— Не волнуйся, — сказал он, заметив, что Тэй, усевшись, опасливо глянула на дверь. — Элору я отправил спать. Она слишком уж разволновалась сегодня.

— Откуда Вы знаете, про что я подумала? — наконец-то вырвался у девушки вопрос, который она давно хотела задать Криану.

Магистр Вэллейн лукаво улыбнулся и ответил:

— Немного телепатии.

Тэйнен поперхнулась куском лепешки, который уже успела откусить, и с трудом подавила желание немедленно сбежать куда подальше. Не слишком-то приятно было осознавать, что все твои мысли, которыми ты отнюдь не собирался делиться…

— Я же сказал, не волнуйся, — усмехнулся магистр. — Дословно твои мысли прочитать очень нелегко, телепатический допрос сложная и долгая процедура, требующая особой подготовки для обеих сторон. Обычно мы чувствуем настроение, эмоции. В общем, то, что и так можно заметить, обладая лишь достаточной наблюдательностью и определенным опытом.

Он подхватил с дальнего от Тэйнен края стола блюдо с пирогами и предложил девушке.

— Не нужно быть телепатом, чтобы понять, что, раз ты то и дело поглядываешь на эти пироги, то не прочь их отведать.

Охотница рассмеялась, испытав заметное облегчение. Такого рода «телепатией» она и сама немного владела, поэтому ощущение собственной уязвимости, практически наготы, улетучилось.

— А Криан тоже телепат? — поинтересовалась она, распробовав пирог.

— Тоже, — кивнул магистр. — Обычно эта способность передается по наследству. Правда, он чуть посильнее меня, умудряется «читать» даже некоторых магов, хотя защититься от телепатии нетрудно, этому учат еще в детстве. И уж во всяком случае, ни один обычный человек его не обманет.

Тэйнен невольно улыбнулась, вспомнив сына кузнеца и дравского трактирщика. Вот, стало быть, почему Криан так легко поверил им, он просто знал, что они говорят правду. И, надо полагать, это же его знание заставило магов поверить в то, что она, охотница Тайя, не причастна к исчезновению Роана. И тогда, на постоялом дворе, он не сунулся к ней сразу потому, что хотел знать, действительно ли она просто ждет его брата, или же является наживкой для тех, кто может его там разыскивать.

Столовая, тем временем, заполнялась людьми. Приходящие кланялись магистру Вэллейну, рассаживались вдоль длинного стола и принимались за еду. Одеты они все были очень просто, так, что легко затерялись бы в толпе обычных, небогатых горожан. А удивило Тэйнен то, что среди них совсем не было детей.

— Маленьких детей не приводят за общий стол, — ответил на ее недоуменный вопрос магистр. — А те, что постарше, сейчас в Академии.

Помолчал немного, доедая овощи, и добавил:

— У нас теперь мало детей. Во-первых, слишком много тех, кто должен был быть сейчас родителями, погибло во время Переворота. А во-вторых, будь их больше, их было бы нечем кормить.

Впервые Тэйнен задумалась о том, что видит перед собой на столе. Блюда были разнообразными, хорошо приготовленными и очень вкусными, но по сути это были лишь хлеб, овощи и немного сыра. Не было ни рыбы, ни птицы, ни мяса.

Но продолжить расспросы магистра девушка не рискнула, решив после поговорить об этом с Крианом. Который так и не пришел ужинать.

Отыскался он совершенно неожиданно, когда Тэйнен блуждала по форту, свернув по пути в отведенную ей комнату раньше времени, и потерявшись в лабиринте коридоров. Видимо, возвращался из библиотеки к себе.

Добравшись с помощью мага до гостевой, девушка остановилась у дверей и решительно спросила:

— Вы разве не рыбачите, не охотитесь?

— Рыбачим, и охотимся, — ответил Криан, сходу разгадав причины интереса охотницы к этому вопросу. — А еще женщины у нас кроликов разводят. Проблема в том, что мы уже два тысячелетия как забросили все ремесла, кроме магии. В этом смысле, если угодно, люди, готовые платить за наши услуги, нас развратили. Алхимики у нас знают все об окраске тканей и выделке кож, но ткать и выделывать кожи некому. Потому-то мясо и бывает на столе только по праздникам. Оно в основном идет в форт Теал в обмен на металлы, которые мы продаем, чтобы купить другие припасы, одежду и обувь.

Он немного помолчал, прислонившись спиной к стене, и уставившись куда-то в потолок, а потом добавил:

— Завтра на рассвете нас переправят на дорогу неподалеку от Туама. Пройдем через город, заночуем на постоялом дворе, и к вечеру следующего дня будем в Адараскане. Лучше тебе как следует выспаться.

Тэйнен только молча кивнула в ответ, и скрылась в комнате. Оставшись в одиночестве, она разделась и честно улеглась в постель, намереваясь выспаться перед завтрашним походом. Но сон к ней не торопился.

Проворочавшись без толку почти целый час, охотница решила еще немного прогуляться по крыше, подышать свежим воздухом. По словам Криана, форт от нежити надежно оберегали амулеты, потому даже после заката на крыше было вполне безопасно.

Но, как оказалось, опасаться в форте Вейм ей стоило не одной только нежити. На крыше Тэйнен вновь столкнулась с Элорой, на сей раз уже настроенной отнюдь не извиняться.

— Ты мерзкое прохвостье, — прошипела магичка, подойдя к ней вплотную и неотрывно глядя в глаза. — Держись подальше от моих сыновей, слышишь? Потому что я все сделаю, чтобы такая грязная уличная девка как ты и близко не подошла к сокровищам Вэллейнов!

И, прежде чем охотнице удалось придумать достойный ответ, женщина резким движением запахнулась в плащ, и быстрыми шагами удалилась.

Прогулка после этой неожиданной и неприятной встречи утратила всякую прелесть. Тэйнен вернулась в постель, закуталась в одеяло, прячась от прохлады горной ночи, сменившей дневную жару, и задумалась.

Ей не привыкать было к тому, что ее называли уличной девкой. Женщин среди охотников было немного, и всем была известна их крайне сомнительная нравственность. Доказывать, что она не такая, было, в сущности, бессмысленно.

Старика Тейра среди охотников уважали, и, вдобавок, считали человеком опасным, потому в глаза не решались высказывать, что думают об истинной природе его отношений с хорошенькой юной ученицей. Но за глаза, тайком, рассказывали об уроках, которые он ей якобы преподавал, такое, что краснели даже те, кто почитался прожженными развратниками. А ведь на самом деле он относился к ней как к родной дочери. Для прочих отношений у него имелась сердечная подруга, еще молодая и весьма симпатичная вдовушка, с которой он так мечтал однажды зажить спокойной деревенской жизнью. И счастье это у него даже состоялось, правда, очень ненадолго.

Пребывая под защитой грозной славы Тейра, Тэйнен приобрела привычку красиво одеваться, потому, оставшись в одиночестве, долгое время страдала от излишне настойчивых домогательств со стороны собратьев по охотничьему цеху. Поначалу ее спасали умение ловко владеть мечом и постоянная бдительность, а потом появился Роан, чья репутация немногим уступала репутации ее к тому времени уже покойного учителя.

Домогаться его женщины прочие охотники не рисковали, а сам он никогда не предпринимал попыток заполучить ее. С одной стороны, Тэйнен это более чем устраивало, с другой даже как-то немного обижало.

Ее ровесницы уже давно были замужем, и имели трех-четырех детей, а она все еще оставалась совершенно невежественной в вопросе отношений с противоположным полом. Мароша почему-то не стала посвящать ее в подробности, лишь однажды шепнула на ухо, что-то про «то самое зелье», о котором не следует забывать. Тэй совершенно ничего не поняла, но расспросить подробнее постеснялась. Тейру же было попросту не с руки говорить на такие темы с девочкой.

Впоследствии Тэйнен поняла, что Мароша говорила ей о противозачаточном зелье. Именно его ей однажды с лукавой улыбочкой предложил торговец, снабжавший охотников всякими магическими штучками. И она даже купила его тогда, на всякий случай, но через год выбросила, так и не воспользовавшись. Потому что убедилась, что, предлагая быть друзьями и напарниками, Роан имел в виду исключительно дружбу и совместную работу. И более ничего.

Но окружающие все равно считали их любовниками. И магистр Крайз, и магистр Вэллейн тоже обращались с ней так, словно всё точно знали, и потихоньку не одобряли подобную связь Роана, не выказывая, впрочем, этого явно. Элора, в отличие от них, не стала размениваться на вежливые умолчания, и высказала все ей в лицо. Конечно, она пребывает в не совсем здравом уме, но в данном случае лишь озвучила то, о чем остальные лишь молча размышляли. Что ж, в каком-то смысле это было куда честнее.

Однако, разве не эта самая Элора сбежала в свое время со своим возлюбленным, несмотря на недовольство всей семьи? Ей ли после этого учить кого-то поступать правильно? Разве что отец Криана был прав относительно ее непутевого муженька, и теперь она просто хотела предостеречь собственных детей от той же ошибки.

В очередной раз перевернувшись с боку на бок, Тэйнен вдруг, неожиданно сама для себя задалась вопросом о том, решилась бы она ради Роана пойти против всего мира, или нет. И подумала, что для нее это было бы совсем нетрудно, она и так практически всегда была одна против всех, доказывая свое право на свободу, и собственный выбор жизненного пути. Ведь она была просто охотницей с большой дороги, не знающей ни того, кем были ее родители, ни даже их имен. На самом деле вопрос был совсем в другом — в том, сможет ли Роан, у которого есть родители, брат, клан, сделать то же самое ради нее. И, что еще важнее, не пожалеет ли он однажды о подобном выборе.

Ответа на этот вопрос Тэйнен не знала. И, сказать по правде, не особенно стремилась знать. Потому, быть может, что еще не вполне понимала, почему для нее так мучительно сознавать, насколько призрачна надежда все-таки отыскать Роана живым.

 

Глава 8. Соображения Маарана

Неразговорчивый узник сидел в ближайшей ко входу камере. Первосвященник Вемар, почтительно склонив голову, шел в полушаге впереди Иерарха, указывая ему путь, хотя тот и сам прекрасно знал дорогу.

Подойдя к решетке, Первосвященник несколько раз стукнул по прутьям своим жезлом, давая узнику знак подниматься с кровати. Но скорчившийся под грудой грязного тряпья мужчина даже не шевельнулся. Вемар, смущенный и негодующий, стукнул погромче. Заключенный по-прежнему остался неподвижен, зато на шум прибежал заспанный тюремщик.

— Этот с утра не встает, — с поклоном сообщил он высокопоставленным посетителям, стараясь не дышать на них. — Как еду принесли, так поел и завалился.

— Открывай, — властно приказал Мааран, брезгливо поморщившись. До него все же донесся густой запах перегара, источаемый тюремщиком.

Слуга торопливо принялся отцеплять от своего широкого кожаного пояса связку ключей, отцепил, уронил, поднял с пола, и, не без труда отыскав нужный ключ, подступился, наконец, к замку решетки. Замок поддался его нетвердым рукам не сразу, но все же поддался. Решетка камеры со скрипом открылась.

Опередив всех, Мааран подошел к лежащему, и сдернул с него тряпье. Скорченное на кровати тело уже успело окоченеть. Сердито сплюнув на пол, Иерарх перевернул мертвеца лицом вверх и увидел засохшую на губах сероватую пену.

— Отравился, мерзавец, — выдохнул он.

Тюремщик рухнул на колени и запричитал что-то о больной жене и малых детях. Вемар не сдержал брезгливой гримасы: старый выпивоха жил бобылем уже полтора десятка лет, а детишек у него и вовсе никогда не было.

— Второй-то хоть жив?

— Час назад был в добром здравии, — доложил мигом прекративший причитать тюремщик. — И как ведь исхитрился только, подлец эдакий? Ведь из одного ж котла…

— Плохо обыскали, — сухо ответил Мааран, крутанулся на каблуках и вышел из камеры. Первосвященник торопливо последовал за ним.

Они прошли с полдесятка тармов вдоль тюремного коридора, и услышали веселенькое насвистывание. Второй, более разговорчивый охотник старательно выводил какую-то песенку, вольготно расположившись на деревянной кровати. Иерарх брезгливо подобрал подол своей расшитой драгоценными нитями мантии, обходя лужу на полу, и подошел к самой решетке камеры. Узник тут же вскочил на ноги и согнулся в поклоне.

— Ты обещал выдать нам трех охотников.

Иерарх не спрашивал, но мужчина ответил:

— Да, Ваше Священство.

— И где они?

— Я уже сообщил, где искать охотницу Тайю из Мироса.

— Но она не схвачена.

Охотник склонился еще ниже, чем в первый раз.

— Простите мою дерзость, но в этом нет моей вины. Я верно указал место и время.

Иерарх коротко кивнул.

— Поэтому ты до сих пор жив. Что ты знаешь об этой Тайе?

— Почти ничего, — пожал плечами охотник. — Излишняя откровенность среди нас не в почете. Иногда мы сговариваемся через вестников, работаем вдвоем или компанией побольше. Знаем имена, навыки, кто каким оружием владеет, вот, пожалуй, и все.

— Что у нее за дела с магами?

— Не имею представления. Возможно, она одна из тех, кто торгует амулетами.

— Она продавала тебе амулеты?

— Нет.

— А другим?

— Не знаю. Не думаю. Я не замечал у нее их запаса, какой всегда бывает у торговцев.

— Ты обещал выдать троих. Где еще двое? — резко сменил тему иерарх.

— Выдам, как только получу вестников.

Иерарх неприятно улыбнулся. Хитрый охотник всячески пытался отсрочить неизбежную казнь. Пускай, отсюда ему не сбежать, даже маги не могли. Вполне может статься, что кого-то и в самом деле удастся схватить. Все лучше, чем искать их вслепую.

— Может быть, Тайя упоминала о своих планах?

Если охотника и удивила еще одна резкая смена темы беседы, он не подал виду, и ответил совершенно спокойно:

— Мы не делимся планами.

Ухмыльнулся и добавил:

— Чтобы в случае чего нас нельзя было выдать.

— О родных и близких что-нибудь говорила?

— Нет. По той же самой причине.

Иерарх неопределенно кивнул, развернулся и молча ушел. Судя по легкой тени недовольства на его лице, он не узнал всего, что хотел, но не был особенно сильно разочарован, потому что и не рассчитывал узнать много.

* * *

Вернувшись к себе домой и усевшись в любимое кресло, Мааран сердито потер лоб. Итоги размышлений покамест выходили определенно неутешительными. К ним в руки попал охотник, самый обычный на первый взгляд. И охотник этот, всем своим видом демонстрируя готовность сотрудничать, рассказал, что направлялся он в Тенкму, на встречу с еще одной охотницей, собиравшейся предложить ему какую-то работу.

Совершенно обычная, рядовая ситуация, и поступили они так же, как и всегда — послали в Тенкму отряд, чтобы схватить охотницу, и уже у нее выяснить имя очередного глупца, пренебрегшего священными предписаниями, и рискнувшего обратиться к еретикам.

Но тут все пошло наперекосяк. Очевидно, маги прознали про то, что Роан из Нагаваля попался, и тут же послали кого-то предупредить Тайю. В итоге девица ускользнула от погони вместе с неким пока что неизвестным магом. А в том, что помог охотнице бежать именно маг, после рассказа агента из Дравы и особенно после ее таинственного исчезновения из Ниддара, сомневаться больше не приходилось.

Стало быть, девица эта зачем-то нужна магам, причем важна настолько, что они готовы были даже выдать свое участие в этом деле, только бы не допустить ее попадания к храмовникам. А зачем магам может понадобиться обычная человеческая девица? Разве что она является Хранительницей…

Иерарх резко поднялся на ноги и сделал несколько быстрых кругов по комнате. Выходит, что охотница Тайя из Мироса и есть та самая Хранительница, которую они безуспешно ищут все эти годы. И она была почти у них в руках, но теперь уже окончательно скрылась от погони, наверняка маги нашли для нее надежное убежище.

Оставалось только объявить девицу в розыск по всей Великой Равнине, и ждать результатов, без особой, правда, надежды на успех. Потому что если она действительно Хранительница, ее наверняка запрут в одном из этих, так и не обнаруженных по сей день, фортов, и будут там обучать и готовить к будущей высокой миссии.

Но для исполнения этой самой миссии все равно нужен Кристалл. А он-то, собственно, находится здесь, у них, в Адараскане. Так есть ли смысл сбиваться с ног, разыскивая девицу, которую никто даже толком не успел рассмотреть, если можно просто как следует подготовиться к ритуалу, и ждать, когда Хранительница заявится самолично?

Довольный собственными выводами, Иерарх вернулся в кресло, пристроил ноги на уютную скамеечку и крикнул:

— Мира!

Рабыня явилась через минуту, но он все равно хлестнул ее цепочкой, не сильно, лишь чтобы продемонстрировать недовольство по поводу столь долгого ожидания. Женщина не шевельнулась, будто вовсе не заметила наказания.

— Принеси мне кувшин воды и фруктов. Я буду читать сегодня.

Когда храмовники впервые попытались провести ритуал, еще с предыдущей Хранительницей, Мааран был совсем молод, и сам не прочитал еще древних манускриптов. В тот раз их постигла неудача. С тех пор многое изменилось, и в первую очередь изменился сам Мааран. Из простого служаки он дорос до Иерарха, многому научился, и, что немаловажно, многое изучил. Практически все последнее десятилетие он посвятил сбору и изучению древних записей, касающихся создания и уничтожения Кристалла, извлекая из них малейшие детали.

Копаясь в той части библиотеки магов, до которой они сумели добраться, вчитываясь в пыльные манускрипты, он понял одну их самую большую ошибку — в отличие от храмовых ритуалов магические не ведали несущественных мелочей. Любая деталь вплоть до времени суток и фазы луны играла свою роль. И чем сложнее был ритуал, тем большую значимость приобретали именно мелочи.

Теперь он мог совершенно точно сказать, что тогда они ошиблись в фазе луны, то есть изначально неверно выбрали время, и все остальные их усилия были в принципе бесполезны. Но промахи были и помимо этого главного. Например, чаша, в которую собиралась кровь, была стеклянной. Но с полгода назад Маарану в руки попал обрывок пергамента, с которого удалось вычитать, что чашу следовало взять серебряную, в форме полусферы.

Теперь у него оставалось лишь несколько неясных деталей, сведения о которых следовало отыскать, пока маги готовят Хранительницу на свой лад. Определенно, придется отказаться от ежегодной поездки по монастырям, у него не будет на это времени.

* * *

Женщина не упиралась. Она шла за стражами, гордо вскинув голову, словно была правительницей, шествующей в сопровождении своих гвардейцев, а не узницей в кандалах, конвоируемой тюремщиками. Лицо ее было неподвижным, застыло в маске спокойного равнодушия.

Маг оторвался от книги, по которой сверял состав приготовляемого зелья, и вздрогнул, увидев вошедшую. Женщина же презрительно усмехнулась, тоже явно узнав алхимика, и отвернулась, уставившись в зарешеченное окно верхнего этажа астрономической башни.

— Будет ли она полностью покорна? — высокомерно поинтересовался Приобщенный.

Маг суетливо поклонился и забормотал что-то утвердительное.

— Тогда действуй, — начиная раздражаться, приказал Святейший.

— Зелье готово, она должна его…

Один из храмовников, сопровождавших Приобщенного, вырвал кубок из дрожащей руки старика и подошел к женщине. Силы чуть изменили ей, она стиснула зубы и попыталась отстраниться, но натянувшиеся цепи не позволили этого.

— Пей! — приказал мужчина.

Женщина не шевельнулась, глядя в сторону. Храмовник коротко замахнулся и хлестнул ее по лицу. Из рассеченной губы на подбородок сбежала струйка крови, но зубы остались плотно стиснутыми. Тогда мужчина схватил ее волосы, намотал их на кулак и с силой запрокинул ее голову. Второй храмовник подскочил к ним с захваченной со стола воронкой.

Часть грязно-коричневой жидкости все-таки пролилась, но цели своей храмовники достигли. Выпущенная из крепких рук, женщина медленно опустилась на колени, а потом завалилась на пол, забилась в мучительных конвульсиях.

— Что с ней? — зло бросил Приобщенный.

— Все как должно быть, — пробормотал маг, вновь принимаясь суетливо кланяться. — Зелье действует. Через пару часов она очнется, и будет полностью покорна Вашему Священству.

— Она будет что-то помнить?

— Нет, уверяю Вас, нет. Она никогда уже не станет прежней. Теперь это просто кукла, тень человека. Вы сможете сделать с ней все, что Вам заблагорассудится.

Молодой храмовник отвернулся, пытаясь сделать вид, что смотрит в окно. Тошнота неудержимо подкатывала к его горлу, и требовались все усилия, чтобы сдержать и ее, и колотившую его дрожь. А ведь ему еще предстояло выйти отсюда, обойдя скорчившееся на полу тело. При мысли об этом желудок вновь попытался выскочить через глотку, храмовник невольно закрыл глаза и с трудом открыл их вновь…

* * *

Маарана разбудила резко подкатившая к горлу тошнота. Первые две попытки сдержать ее удались, но третья оказалась тщетной, иерарха вырвало прямо на роскошный ковер его собственной спальни.

Он не успел еще даже толком отдышаться, когда на пороге возникла Мира с ведром и тряпкой в руках. Видимо, услышала, что произошло, и заспешила убрать в комнате господина. Отвращение, смешанное с ужасом, охватившее Маарана еще во сне, достигло апогея при виде этой картины.

— Пошла вон! — срывающимся голосом заорал он, и тут же согнулся в новом невыносимом приступе тошноты.

Казалось, что все его внутренности сжались в крошечный комок, чтобы исторгнуться из желудка вслед за вином и ужином. Комната плыла вокруг, превращаясь то в верхний этаж астрономической башни, то в библиотеку, то в грязную лачугу, в которой будущий иерарх появился на свет и провел первые годы своей жизни. В ушах мучительно звенело.

Наконец прибежала домоправительница с кувшином воды, заставила его выпить несколько глотков. Это помогло побороть тошноту и немного успокоиться.

— Вам приснился кошмар, Ваше Священство? — участливо спросила пожилая женщина, все еще склонившись над ним и держа наготове воду.

Мааран ударил ее по лицу, резко, наотмашь.

— Кто готовил мой ужин? — выдохнул он.

— Я, Ваше Священство, как и всегда.

Щека женщины горела огнем, губа распухала практически на глазах, но ей удалось сдержать слезы и дрожь в голосе.

— Что ты туда подсыпала?! Отвечай, старая ведьма!

За первым ударом последовал второй. На этот раз домоправительница не удержалась, упала на пол, лицом практически уткнувшись в ноги хозяина. Рядом с ней разлилась лужа воды из опрокинувшегося кувшина.

— Н-ничего. И Мира пробовала…

Гнев по-прежнему пульсировал в нем, такой сильный, что, казалось, если сдерживать его еще дольше, волосы вспыхнут как от настоящего пламени.

— Мира! — рявкнул иерарх.

Служанка немедленно вошла в комнату. Очевидно, все это время она стояла за дверью, готовая явиться сразу, едва лишь господин этого пожелает. Ведро и тряпку она оставила у входа и подошла к креслу, низко склонившись.

Он ударил ногой в ее опущенное лицо. Потеряв равновесие, женщина повалилась набок, тут же попыталась подняться, но не успела. Мааран встал из своего кресла первым, и снова ударил ее ногой, на этот раз в бок.

Служанка не сопротивлялась, не пыталась встать или хотя бы закрыться руками, и даже не стонала. А он бил ее жестоко и методично, по спине, по бокам, по голове. Таскал за волосы и кричал что-то нечленораздельное про то, что она всегда хотела его убить, и продолжает свои коварные козни, клялся, что убьет ее и навсегда освободится.

Наконец, тело женщины перестало даже вздрагивать. И волна гнева, охватившего иерарха, тоже схлынула. Он присел на корточки возле служанки и перевернул ее на спину. Лицо Миры было разбито, волосы слиплись от крови, но она все еще была жива.

— Вели унести ее, Черси, — бросил он через плечо своей домоправительнице, сжавшейся в комок от ужаса и спрятавшейся за креслом. — И убрать здесь все.

Сам он с книгой перебрался в постель, поудобнее устроился в подушках и вернулся к чтению. Кажется, где-то в этой самой книге, изучение которой прервал неприятный сон, были сведения о ритуальном кинжале, который тоже, если верить Данасу Райдону, еще одному давно покойному архимагистру, годился не любой.

А еще утром следовало не забыть распорядиться наконец-то начать подготовку к ритуалу исходя из того, что уже удалось выяснить. Нельзя было забывать о том, что теперь Хранительница может попытаться прорваться к Кристаллу в любой момент.

Сейчас он старался сосредоточиться на мыслях о Кристалле и всем этом деле, чтобы не вспоминать о своей вспышке. Обычно со своими слугами он старался быть суровым, но не жестоким, потому, наверное, и предпочел сорваться именно на Мире, но все же он ударил домоправительницу. Мааран отыскал на прикроватном столике перо и вписал в поручение своему помощнику еще одно дело на завтра — передать Черси пару монет и какую-нибудь безделушку в качестве извинения.

Мира же ничего не скажет. Она и рта не раскроет, если только он не прикажет ей этого. Это так удобно, так… практично. Но все же странная судьба того Приобщенного из сна его порой волновала.

 

Глава 9. Дорога в Цитадель

— Это карта, — сказал маг, протянув им туго скрученный и перевязанный полоской кожи кусок пергамента. — На ней отмечен секретный проход через сад, ведущий в замок.

Дирк Вэллейн попытался улыбнуться, но вышло у него не слишком убедительно. Он как мало кто другой был уверен в правильности принятого сыном решения, но все равно считал план безумством. Которое, тем не менее, должен был однажды кто-то совершить.

Криан только коротко кивнул, забирая карту и пряча в прикрепленную к поясу сумку, в которую до этого уже упаковал немного денег и несколько пузырьков с эликсирами. Тэйнен заметила, что он то и дело украдкой поглядывает на двери, видимо, до сих пор опасаясь появления матери.

С самого исчезновения Роана их мать была совершенно не в себе, то требуя от Криана немедленно отправляться брату на выручку, то хватая его за руки и умоляя остаться и не бросать ее одну. Тэйнен она тоже поначалу принялась умолять не оставлять Роана в беде, а потом назвала грязным прохвостьем, претендующим на сокровища Вэллейнов. И неизвестно было, чего ждать от нее сейчас, если она каким-то образом узнает о времени их ухода.

— Чтобы войти в архив, — проговорил, наконец, Дирк, перед этим тоже нервно обернувшись, — нужно будет разгадать несколько загадок. Архив замка это целая башня, полностью изолированная и с отдельным входом. Не перепутаете, там довольно необычно сделаны окна.

— А что за загадки?

— Не знаю, — вздохнул Дирк. — Никто не знает. Раньше башня никогда не запиралась, и там, кажется, действовал портал, так что через наружную дверь можно было попасть прямиком в помещение архива. Но когда замок брали штурмом, архивариусы заблокировали этот портал и заперли двери. А поскольку в живых из всех из них осталась одна старая Льерелла, теперь довольно трудно выяснить, как именно это было сделано.

Тэйнен тоже вздохнула и еще раз припомнила их вечернюю беседу с Льереллой. Старуха что-то говорила про то, что первый ключ к башне это окна, а второй — ступени. Тогда слова эти показались безнадежным бредом, но вот теперь, когда отец Криана, пребывающий в здравом уме и твердой памяти, тоже упомянул про окна, девушка всерьез задумалась. Определенно, на этот элемент архитектуры следовало обратить пристальное внимание.

— Документы у тебя?

Криан снова кивнул отцу. С вечера он был крайне неразговорчив, лишь изредка выдавливая из себя несколько коротких слов. Тэйнен решила думать, что причиной тому состояние его матери.

— Пора, — неожиданно сказал Криан, закончив последнюю проверку захваченных с собой вещей. — Уже светает.

— Удачи, — в спину им сказал его отец, когда они уже вошли в круг портала.

Телепортация перенесла их прямиком на границу Веймского леса.

— Ну вот, — довольно улыбнулся заметно расслабившийся Криан. — Через два дня мы будем в Адараскане, и останется только перейти мост.

Тэйнен фыркнула. Не так-то это было просто — перейти через мост в восточную часть столицы. Сперва нужно было пробраться через наводненную стражей и храмовниками западную, торговую часть города, а потом надеяться, что их поддельные документы не вызовут подозрений у стражи, охраняющей мосты.

Занятые каждый своими мыслями, они молча вышли к дороге на Туам невдалеке от последнего поворота перед городом. Осмотревшись, Тэйнен уже хотела было вскарабкаться на насыпь, но Криан удержал ее за куртку.

— Засада, — одними губами ответил он на ее возмущенно-вопросительный взгляд.

Может быть, им следовало лучше войти в город с юга. А может, и эта хитрость не имела смысла, потому что их ждали везде, а не только у северных ворот. То ли кто-то из храмовников решил, что тратить гонорар они станут именно в столице, то ли отряд по их души отправили сюда просто на всякий случай.

— Что будем делать?

Вместо ответа маг побежал обратно к лесу, низко пригибаясь к земле, чтобы не показываться из зарослей. Ничего больше не спрашивая, девушка последовала за ним. Только вновь оказавшись за стеной деревьев, они наконец-то распрямились, перевели дыхание и смогли поговорить.

— Что дальше? — сварливо осведомилась Тэйнен, вытряхивая соломинки из волос.

— Вариантов у нас мало, — устало бросил в ответ Криан, разминая поясницу. — Мы можем разве что обойти Туам, выйти на дорогу, и тогда есть надежда, что к вечеру доберемся до постоялого двора.

— А если нас ждут и там?

— Ворвемся туда ночью, перебьем всех и утром сбежим. Не думаю, что там может быть серьезная засада, разве что они рванут отсюда по дороге, чтобы нас опередить.

— Но ведь они не ожидают нашего появления именно сегодня? — с надеждой спросила Тэйнен.

— На это я и рассчитываю, — буркнул Криан.

Днем лес выглядел вполне мило, но продираться сквозь него было нелегко из-за того, что вся его окраина сплошь заросла невысоким, но очень колючим тамариском.

— Я вот о чем подумал, — сказал маг, придерживая ветку для спутницы. — Мы, очевидно, имеем дело с магом-ренегатом, возжелавшим захватить власть. И из этого факта вполне закономерно вытекают несколько вопросов.

— А именно? — поинтересовалась Тэй, проскользнув под его рукой.

— Во-первых, неизвестно где он: среди магов, или среди храмовников. И, во-вторых, если он из магов, но храмовники, тем не менее, на его стороне, что он им наобещал?

— Уничтожить Кристалл? — предположила охотница.

— Разве что. Вот только сомневаюсь я, что он станет это делать.

— Спишем на глупость храмовников.

Криан сорвавшейся с ладони молнией выжег солидную дыру в огромном завале бурелома, повернулся к Тэйнен и скептически фыркнул:

— Храмовники, дорогая моя, во всяком случае, достаточно высокопоставленные, чтобы организовать такое преследование, прекрасно знают, что уничтожение Кристалла приведет к исчезновению магии. С чего им верить магу, предлагающему сделать это?

— А может, он раскаялся?

— Учитывая величину искупительных взносов, я, знаешь ли, не думаю, что храмовники ценят покаяние как таковое. А также сомневаюсь и в том, что они вообще верят в его возможность, — не без сарказма парировал Криан.

— Ладно, — сдалась Тэйнен. — Твоя версия?

Маг покачал головой.

— У меня нет версии, — устало сказал он. — Я пока просто стараюсь понять происходящее.

К началу темноты, устав и исцарапав ветками лица и руки, спутники выбрались на дорогу у самых ворот безымянного постоялого двора, расположившегося на полпути между Туамом и Адарасканом. Ворота, само собой, были уже заперты на ночь.

— И как мы попадем внутрь?

— Найдем темный угол где-нибудь за забором, пересидим там ночь, а утром сбежим, — пожал плечами Криан.

Маг отыскал подходящее место рядом с большим деревом, забрался на забор сам, втащил Тэйнен. Под этим самым деревом они и заночевали. Поднялись едва забрезжил рассвет и осмотрелись.

Храмовники, если они тут и были, не спешили вылезать из теплых постелей и возвращаться в засаду. Криан выбрал место поудобнее, подпрыгнул, легко подтянулся, уселся на забор, втащил Тэй и спрыгнул с обратной стороны. Приземлился он не совсем удачно, неловко подвернул ногу, и, жестом попросив девушку немного подождать, начал тереть лодыжку и что-то нашептывать.

Дожидаясь окончания лечения, Тэйнен перевела глаза во двор, разглядывая дом и постройки. И тут увидела, как открывается дверь. Молодой, заспанный парень, одетый как храмовник, вышел на крыльцо, видимо намереваясь прогуляться по нужде.

Затаив дыхание от волнения, Тэй следила за парнем, переводя взгляд то на него, то на своего спутника, все еще возившегося с ногой. Она не смела издать ни звука, стараясь не выдать себя. И когда была почти уже уверена в том, что парень пройдет мимо по своим делам, так ее и не заметив, где-то на заборе заорал петух. И парень, отыскивая взглядом птицу, увидел охотницу. Несколько долгих мгновений пытался осознать увиденное, а потом истошно заорал:

— Вон они! Держи!

Тэйнен вздрогнула от неожиданности и упала с забора. Криан еле успел подхватить ее внизу.

— Бежим, — пискнула девушка, едва оказавшись ногами на земле.

— Я уже понял, — отозвался маг.

Они свернули с дороги в лес, слыша, как за их спинами храмовники поспешно распахивали ворота и седлали коней.

— Догонят, — пропыхтела Тэй.

— В лесу лошади им мало помогут, — попытался утешить ее Криан.

— Нам это тоже мало поможет.

Они продрались сквозь заросли, и едва успели затормозить на краю длиннющего оврага, заросшего все теми же кустами тамариска. Позади уже слышна была перекличка растянувшихся цепью преследователей. Бежать вдоль по краю в любую сторону было слишком далеко, чтобы сохранить шансы оторваться от погони.

— Ну и что дальше? — зло буркнула Тэйнен.

Криан не ответил, ему было некогда. Он пытался прикинуть в уме ширину оврага, вес девушки и свои шансы с нею вместе долететь до противоположной стороны. Впрочем, времени для долгих раздумий и основательных подсчетов у него катастрофически не было. Крики погони приближались.

Идиотское заклинание левитации! Оно позволяло с легкостью летать самому, или переносить очень тяжелые предметы, но попробуй, полетай в компании человека или животного, на перенос кошки через ручей сил требовалось столько, что хватило бы, наверное, для переправки в форт Вейм полугодового запаса продуктов. Впрочем, сейчас было не до сетований на то, что до сего дня никто так и не придумал более удобной версии этого заклинания.

Тэйнен едва успела вскрикнуть, почувствовав, как ее ноги оторвались от земли. На другом краю оврага Криан споткнулся о какую-то ветку, потерял равновесие, и оба покатились по густой траве. Тэй глухо охнула, ощутимо приложившись спиной, и сердито столкнула с себя мужчину. Криан не сопротивлялся, от слабости у него было темно в глазах, а в ушах тихонько позванивало.

— Идем же!

— Сейчас, — выдохнул маг, с трудом принимая сидячее положение. — Это заклинание отнимает очень много сил.

Выругавшись вполголоса, Тэйнен подхватила спутника под руку и практически на себе потащила дальше. Она неплохо знала дорогу от постоялого двора до Адараскана, всего каких-то два часа, и они выйдут на берег рва, окружающего городскую стену. Дорога к городу постоянно патрулировалась, поэтому охотники часто ходили именно через лес, и весь путь давно был отмечен, чтобы не плутать.

Неплохая мысль разбросать вдоль тропы охотников семена агурамы пришла кому-то в голову очень давно, так что теперь ей оставалось только следовать за приметными серебристыми головками, покачивающимися на тонких стеблях. Нежить избегала этого растения, и это было еще одной причиной выбрать именно его. Но почему…

Почему овраг? Тэйнен резко остановилась, опустила все еще тяжело дышащего мага на землю и задумалась. Она прошла этой дорогой десяток раз, и никогда на пути ей не попадалось оврагов, тем более таких огромных. И тут ее ушей достиг первый отчаянный вопль.

— Терагон, — выдохнула охотница, наконец-то озаренная догадкой.

Маг весьма резво вскочил на ноги, немедленно перестав изнемогать от усталости. Вопли позади стали чаще, громче и отчаянней, хищная нежить, судя по всему, свирепствовала в полное свое удовольствие. Тэйнен, застыв на месте и перестав даже дышать, напряженно вслушивалась в происходящее.

— Далеко от своего оврага днем он не пойдет, — как-то неуверенно заметил Криан.

— Бежим, — шепнула девушка, когда до них донесся звук, сильно напоминающий хруст разгрызаемых костей.

И они рванули через лес, едва успевая следить за травой под ногами. Погони больше не было, но едва ли они стали бы улепетывать с такой скоростью, если бы храмовники продолжали их преследовать. Обоих слишком пугала возможность того, что их станет преследовать терагон.

Этот хищник отличался исключительным упрямством. Единожды учуяв жертву, он уже не прекращал погоню за ней до тех пор, пока она не оказывалась в его внушительной клыкастой пасти. Солнечного света как такового терагоны тоже не боялись, предпочитали, конечно, не высовываться, но преследовать добычу это им обычно не мешало. И единственное, что могло его остановить, это открытое пространство. Никто точно не знал, как далеко терагон способен чуять, зато хорошо известно было то, что удрать от него не сможет даже лошадь, а фору потенциальному обеду он дает только если лакомится покамест другим блюдом.

Рев за спиной добавил им прыти. Убить терагона, овражного льва, было задачей очень непростой. Для этого требовалось отыскать его в овраге, не разбудив при этом, и сжечь, причем не обычным огнем, а магическим, черным, в котором сгорали даже камни. Поэтому обычные охотники предпочитали терагонов просто обходить стороной, да и маги по одному в подобные дела не лезли.

Выбежав, наконец, из леса в открытое поле, Тэйнен и Криан в полном изнеможении рухнули в траву и долго лежали, не в силах даже шевельнуться. Наконец маг нащупал в кармане своей куртки пузырек с зеленоватой жидкостью, отпил глоток и сунул склянку под нос девушке.

— Что это? — еле слышно, но все равно сварливо осведомилась Тэй.

— Волшебный эликсир. Поднимет нас на ноги.

В подтверждение своих слов Криан действительно встал и полез в сумку за едой и водой.

Не отыскав больше возражений, девушка принюхалась к содержимому. Волшебный эликсир пах какими-то цветами и немного — тиной. На вкус жидкость тоже напоминала мед, сильно разбавленный болотной водой. Но после небольшого глотка усталость как рукой сняло.

— Отличная штука, — оценила она, тоже поднимаясь с земли.

— Отличная, — кивнул маг, протягивая ей лепешку с куском сыра. — Только часто ей пользоваться не стоит. И потом, усталость твоя никуда не делась, она теперь просто отложена. К вечеру свалишься с ног опять.

Довольное лицо Тэйнен резко вытянулось и стало задумчиво-печальным. Криан прожевал свою лепешку, запил водой и примирительно добавил:

— Впрочем, я надеюсь, что к вечеру мы окажемся в надежном месте, и у нас будет возможность спокойно отоспаться.

* * *

Стены Адараскана впечатляли. Даже в новой, торговой части города они достигали трех тармов в высоту, а в Цитадели узкие щели бойниц возносились над землей на все пять тармов. Сложены стены были из огромных тесаных камней, пригнанных друг к другу настолько плотно, что между ними было не просунуть даже лезвия ножа. И на то у строителей города были весьма веские причины.

Адараскан был первой крепостью людей на Великой Равнине, и его Цитадель была построена еще в те времена, когда в небе над Равниной летали стаи драконов, а по земле кочевали дикие племена тамарисов. Поэтому стены города должны были выдерживать огненную ярость огромных ящеров и злобную хитрость воинственных карликов, любивших заставать противников врасплох. В них очень трудно было пробить брешь, и по ним было практически невозможно вскарабкаться.

Сейчас драконов почти не осталось, только где-то в горах все еще жили горные драконы, вполне мирные и даже милые существа, если, конечно, верить рассказам магов. А тамарисы практически уничтожили друг друга в своих бесконечных междоусобицах, и больше не могли представлять для людей серьезной угрозы. Но стены столицы продолжали стоять непоколебимо.

Со временем город, разумеется, значительно разросся и занял оба берега Раски. На высоком западном берегу раскинулся огромный рынок, на который стекались товары со всей Равнины, и где дымили и шумели многочисленные мастерские, а на восточном, еще более высоком, высилась громада Цитадели, окруженная Нижним городом — местом обитания самых зажиточных горожан.

Солнце уже начало клониться к закату, когда маг и охотница наконец добрались до Северных ворот. Трое стражей проверяли документы каждого входящего, еще десяток грелись на вечернем солнышке, расположившись возле ворот в различных, весьма вольных позах, не откладывая, однако, далеко оружие. Криан с легким замиранием сердца протянул их бумаги.

Поначалу они хотели сыграть роль супружеской пары, но его отец отговорил их от этого плана, напомнив, что в случае, если храмовники разыскивают именно мужчину и женщину, такая пара вызовет подозрения в первую очередь. Тэйнен с ним согласилась, и Криан не стал спорить, так что теперь вся надежда была на то, что ему удалось качественно изменить голос девушки. Потому что раньше у него это заклинание вечно получалось из рук вон плохо.

— Бродячие торговцы, значит, — презрительно бросил страж. — И чем торгуете?

— Тканями там, нитками, пуговицами всякими…

Криан заметил, что Тэйнен едва не вздрогнула от звуков собственного голоса, и с трудом сдержал самодовольную ухмылку — преобразование голоса в кои-то веки удалось более чем прекрасно. Чистый, мягкий голосок девушки превратился в нечто низкое и хрипловатое.

— И у кого товар берете?

— У одноглазого Чирта, — вмешался в разговор маг. — Лавка у него в третьем ткацком ряду с краю.

Страж удовлетворенно кивнул, шлепнул печати на их путевые листы и махнул рукой в сторону ворот:

— Проходите, на задерживайтесь.

Спутники последовали его совету, быстро пройдя ворота и оказавшись в толпе горожан и приезжих, гуляющих по рынку с целью совершения покупок и просто ради развлечения. Тэйнен немного растерялась, никогда раньше она не была в Адараскане, да и вообще не любила толпу и суету. Криан поймал ее за руку и уверенно двинулся сквозь людской поток.

Они прошли мимо всего торгового ряда, вышли на тихую улицу Ткачей, где почти на каждом доме висели куски дерева, изображающие рулоны ткани, и двинулись в сторону набережной.

Подобно еще многим улицам в этом городе, улица Ткачей обоими концами упиралась в глухую городскую стену. Вот в одном из этих тупиков и расположился солидный постоялый двор. Крыша его, как и предписывал городской закон, располагалась ниже верха крепостной стены, но, несмотря на это, заведение ухитрились сделать двухэтажным. Первый этаж был практически подвальным, с окнами под самым потолком.

Криан уверенно распахнул дверь и вошел, так и не воспользовавшись висевшим на двери внушительным деревянным молотком, спустился по лестнице в харчевню и сразу направился к свободному столу. Тэйнен уселась на второй табурет и даже не успела задать первый вопрос относительно причин выбора именно этого места для ночлега, когда к ним подошел подавальщик.

— Нам два коронных хозяйских, — скучающим тоном перебил маг перечисление сегодняшних блюд. — И пару тусанского пива.

Подавальщик ушел, явно несколько обескураженный. У Тэйнен тоже имелись вопросы, причем в немалых количествах. Но начать она решила с самого животрепещущего:

— Что это еще за коронное хозяйское?!

— Я так и знал, что против тусанского пива ты возражать не станешь, — улыбнулся маг. — Подожди, сейчас все увидишь.

Они уже успели выпить по кружке пива, когда им наконец принесли два небольших горшочка душистого жаркого и пару пышных, еще теплых булок. Вместе с горшочками и тарелками подавальщик смахнул на стол ключ, прикрепленный к металлическому кольцу с табличкой. Ключ Криан быстро прибрал в карман, мельком глянув на цифру на табличке.

Ужин они закончили в молчании, маг бросил в опустевшую тарелку из-под хлеба пару серебряных монет, и, жестом велев спутнице следовать за ним, поднялся по лестнице к жилым комнатам.

Им отвели комнату в самом дальнем углу здания, довольно большую и с двумя окнами, одно из которых выходило в порядочно заросший сад, окружавший гостиницу, а второе, занавешенное плотными шторами, прямиком на крепостную стену. Криан тут же расположился на одной из кроватей, но даже не успел закрыть глаза, когда в дверь тихонько постучали. Пожаловавший к ним человек был как раз хозяином заведения, и, судя по тому, что маг его появлению не удивился, они были давно знакомы друг с другом.

— С чем пожаловал, магистр? — поинтересовался визитер после обмена приветствиями.

Криан легким жестом призвал из сумки прямиком себе в ладонь небольшой кожаный кошелек, раскрыл его и показал хозяину десяток полупрозрачных красноватых шариков.

— Алый рассвет, — скучным голосом сообщил он, нарочито не обращая внимания на алчный интерес, вспыхнувший в глазах у хозяина.

Только услышав название, Тэйнен догадалась, о чем шла речь. Алым рассветом называли краску для ткани, самую дорогую и редкую. Даже последняя тряпка, покрашенная ей, выглядела драгоценной парчой, а уж если взять хорошую ткань… За каждый такой шарик можно было получить несколько десятков золотых.

— Что взамен?

— Нам нужно попасть в Цитадель. Завтра ночью.

Вероятно, если бы Криан предложил за то же самое три сотни золотых, ему бы ответили отказом. Но маг все рассчитал верно — соблазн заполучить редкую и дорогую краску оказался непреодолимым.

— Я не знаю, в порядке ли тоннель… Мы ходим только до Нижнего города.

— Вот заодно и выясним. А пока вели-ка приготовить нам ванну и затопить здесь камин, насколько я помню, ночью в этой комнате довольно прохладно.

— Еще что-нибудь? — хмыкнул хозяин.

— Ты все делаешь эти твои сыровяленые окорока?

— Да.

— Ну, тогда блюдо окорока и бутылку вина, которое получше. Да не делай такое лицо, запиши в отдельный счет. Заплатим звонкой монетой.

Заметно повеселевший хозяин удалился выполнять распоряжения, а Криан наконец-то расположился на кровати, и потянулся, как сытый кот.

— И чем нам поможет этот повар? — язвительно вопросила Тэйнен, так и не сумевшая справиться с мучительным желанием испортить довольный вид мага.

— У этого, как ты выразилась, повара, налаженные каналы контрабанды всяческих редкостей в Нижний город. Для чего, собственно, они и раскопали старый тоннель, построенный в незапамятные времена для бегства из Цитадели.

— И?

— И, поскольку через мост нас никто не пропустит, мы через него и не пойдем. Мы пройдем по этому самому тоннелю.

— И где же мы в итоге окажемся?

— Вот бы знать, — хмыкнул маг. — Потому и пойти придется ночью.

— Ну хоть вход-то в этот тоннель ты видел?

— Тэй, — сердито буркнул Криан, отворачиваясь к стенке, — Если бы я видел вход, знал бы, где он. И разве стал бы тогда разбрасываться дорогой краской?

* * *

Вход в тоннель располагался в саду и был прикрыт дерном. Двое помощников хозяина открыли тяжелую деревянную крышку, и светляк Криана осветил колодец в несколько тармов глубиной, из которого пахнуло малоприятным запахом подземелья. Тэйнен поежилась, она не любила всякие лазы, тоннели и склепы, но пройти незамеченными через стражу мостов им бы все равно не удалось.

Маг спустился первым и немного помог спутнице. Сам тоннель оказался довольно большим, двое взрослых мужчин могли пройти по нему рядом, не нагибаясь. Под потолком местами висели старинные кованые светильники. Видимо, планировалось, что первые покидавшие крепость должны были заполнить их и зажечь, чтобы остальные не задерживались, спотыкаясь в темноте.

— Мы пройдем под дном реки?

— Да.

— И ты действительно не знаешь, где мы выйдем на поверхность?

— Почему не знаю? Знаю, — фыркнул Криан.

— Тогда почему…

— Потому что Вигар этого не знает, но у стен его заведения есть уши. Этот хитрый торгаш помог нам, потому что мы ему заплатили, но точно так же запросто он может тайно шепнуть кому следует о нашем грядущем появлении. Какой мне был смысл давать ему шанс так и сделать?

— Но ведь если он шепнет о нас, храмовники найдут тоннель, — удивилась Тэй. — Как же тогда его контрабанда?

Криан невесело рассмеялся.

— Контрабанда — это мелочь, — сказал он. — Храмовники не против того, чтобы богачи баловались всякими дорогими игрушками, в обмен на их лояльность и, разумеется, их деньги. Да они и сами не прочь заглянуть к Вигару. А сведения о нас только упрочат положение мерзавца в этой среде.

— Тогда зачем мы вообще с ним связались?

— Я, кажется, уже говорил тебе, что не знал, где находится вход в тоннель. Точнее, выход. Тут все зависит от точки зрения, и та, что была мне известна, была точкой зрения из Цитадели. И про выход там ничего не было сказано, видимо, чтобы уберечь последний путь к отступлению из крепости от предательства.

— А как ты вообще ухитрился связаться с этим, как ты сам уже сказал, мерзавцем?

Тэйнен отступать не собиралась. Они шли по узкому тоннелю, так что Криану отступать было тоже некуда. Пришлось объясняться.

— Он снабжает нас продовольствием.

— Кого «вас»?

— Обитателей форта Вейм, кого же еще? Или ты думала, нам еда с неба падает?

— Нет, я думала…

— Каждый крестьянин и фермер, — оборвал ее Криан, — Обязан отчитываться, кому он продал свой урожай. Каждый скупщик представляет список лавок, с которыми имеет дело. А фортам нужно довольно много продовольствия. Мы покупаем его через нескольких подпольных торговцев, в том числе через Вигара.

— А он-то как ухитряется?

— У него ведь постоялый двор, помнишь? С харчевней. Народ к нему ходит, но не слишком-то много, а припасов он закупает столько, словно весь гарнизон Адараскана и еще половина здешних храмовников у него завтракают, обедают и ужинают каждый день.

— И никто этого несоответствия не замечает?

— Все имеет свою цену.

Они шли уже под дном Раски. С потолка повсюду капала вода, но пол, как ни странно, оставался почти сухим, видимо, канализация тут все еще действовала.

— Разве вы не можете создавать еду с помощью магии? — неожиданно спросила Тэй, и тут же глухо охнула, за шиворот ей пролилась изрядная струя холодной воды.

— Магия, дорогая моя, управляет предметами, переносит их в пространстве и преобразует. Но не создает их. Вот зараза!

Они прошли поворот в боковой коридор, ведущий куда-то в Нижний город, и еще два десятка тармов, тоннель резко свернул и спутники оказались перед коваными воротами, запертыми на навесной замок солидных размеров.

— Тут нет даже скважины для ключа! — возмущенно воскликнула Тэйнен, осматривая возникшее на пути препятствие.

— Верно, — согласился Криан. — И это наводит меня на мысль о том, что открывать нам нужно совсем не этот замок.

Тэйнен задумчиво почесала кончик носа. В словах мага определенно был смысл, в конце концов, Цитадель, Нижний город, а значит, и этот самый тоннель строили маги. Они вполне могли придумать такую хитрость, которая позволила бы им самим легко пользоваться проходом, при этом надежно защитив его от посягательства врагов.

— Давай рассуждать логически, — предложил Криан. — Для чего здесь эта дверь?

— Чтобы нельзя было проникнуть в Цитадель, — предположила Тэйнен.

— Верно, — согласился маг. — Но тоннель построен, чтобы можно было уйти из Цитадели. Значит, открываться замок должен быстро и довольно просто.

— Почему?

— Да потому, что когда враги близки к победе, а за твоей спиной толпа перепуганных беженцев, времени на многочасовые сложные ритуалы взять неоткуда, то есть…

— А тебе не приходило в голову, что быстро и просто эта проклятая дверь должна открываться с другой стороны? — перебила Тэйнен. — С другой, но никак не с этой. Потому что, если она поставлена тут, чтобы не дать войти в Цитадель, незачем облегчать жизнь потенциальному врагу. И, кстати, с чего ты решил, что с этой стороны открыть ее вообще возможно?

Судя по разочарованно вытянувшемуся лицу мага, подобные соображения не пришли ему в голову, к большому его сожалению. На несколько мгновений он даже пристыжено опустил глаза, но потом встряхнулся и задиристо возразил:

— А тебе не приходило в голову, что этим же тоннелем планировалось пользоваться и для того, чтобы вывести людей из Нижнего города и укрыть их в Цитадели?

Тэй вспыхнула до корней волос. Криан, заметив это, сначала немного растерялся, но его растерянность быстро сменилась весельем.

— Знаешь, — давясь беззвучным смехом, едва сумел выговорить он, — Стоя здесь и перебирая чьи-то там планы и соображения тысячелетней давности, мы уж точно никак не попадем в Цитадель. Так что давай лучше займемся решеткой.

Тэйнен тоже усмехнулась. Нельзя было не признать правоту мага. Но слишком уж ей хотелось сбить спесь с этого всезнайки, имевшего неисправимую привычку всегда чего-нибудь ей недоговаривать. Она предпочитала, чтобы ее воспринимали как равноправного партнера, и, соответственно, действовали с ней сообща, а не делали ее частью своих личных, неизвестных ей планов.

Они придирчиво осмотрели решетку, старательно ощупывая каждый прут и каждый завиток. Наконец Криан довольно улыбнулся и сказал:

— Посмотри. Тут круглая выемка.

Тэй пробежала пальцами по внутренней стороне одного из прутьев, прямо рядом с замком. Там действительно была круглая выемка, похожая на клеймо мастера. Вероятно, делали ее как раз с расчетом на то, что пытающиеся открыть решетку придут именно к такой мысли.

— Это замок, — озабоченно пробормотал маг. — Но ключ-то где?

Охотница вытащила из сумки краюху хлеба, выгребла мякиш, помяла в ладони и прижала к решетке. В руке у нее оказался довольно четкий оттиск выемки на клейком хлебе.

— Вот как-то так должен выглядеть ключ.

Маг отобрал у нее мякиш, поманил пальцем светляк, чтобы стало посветлее, присмотрелся и поперхнулся. Тэйнен тоже присмотрелась повнимательнее.

— Это же монета, — потрясенно выговорила она. — Просто монета, самый обыкновенный золотой.

Криан порылся в кармане, отыскал золотую монету и вложил ее в выемку. Покрутил, чтобы она встала точно так, как требовалось, но ничего не произошло.

— Вероятно, тут нужен не самый обыкновенный золотой, — язвительно заметила девушка.

Но ее язвительность не успела достичь цели. Маг что-то заметил за решеткой, просунул руку между прутьями и сделал большим и указательным пальцами движение, словно пытался что-то вытащить из стены. Через несколько мгновений в его пальцы впорхнула монета, по форме в точности повторяющая золотой, но сделанная из того же металла, что и решетка.

— Все равно что ключик, припрятанный над дверью, — хмыкнул Криан. — Люди не меняются.

Едва лишь эта монета нашла свое место в выемке, раздался металлический щелчок, и решетка открылась. Коридор почти сразу за ней стал ниже и уже, теперь по нему можно было идти только друг за другом, и, к тому же, пригнувшись. Благо, продлилось это неудобное путешествие не так уж долго, они уткнулись в тупик. Тоннель закончился, и теперь они стояли на дне довольно глубокого колодца. Сквозь щели в крышке виднелось далекое ночное небо, а по стенам скользили лохматые тени.

— Вот мы и в саду, — удовлетворенно сообщил Криан.

— Осталось придумать, как туда взобраться, — в тон ему сказала Тэйнен.

— Проще простого.

Девушка не успела даже пискнуть, прежде чем оказалась подхваченной сияющим водоворотом, а через мгновение, не удержавшись на ногах, рухнула в густую траву.

— Предупреждать надо, — прошипела она, утверждаясь на коленях и оглядываясь.

— Извини. Боялся, что ты не согласишься.

— Правильно боялся. Это была та самая «телепортация в соседнюю комнату»? Совершенно другие ощущения.

Маг коротко кивнул, тоже внимательно глядя по сторонам. Подземный ход, из которого они выбрались, отсюда выглядел самым обычным колодцем, на краю которого даже стояло ведро. Сумевшая встать, но все еще нетвердо держащаяся на ногах, Тэйнен пошатнулась, и, попытавшись опереться о край колодца, столкнула его вниз. К их удивлению, вместо треска раздался плеск. Криан вытащил ведро, оно оказалось наполненным вкусной холодной водой.

— А это точно тот самый колодец? — с явственными нотками сомнения в голосе поинтересовалась Тэй. — Или твоя телепортация занесла нас неизвестно куда?

— Во-первых, — буркнул столь же озадаченный маг, — Это не моя телепортация. Там, внизу, был специальный диск. А во-вторых, да, это тот самый колодец, вот и второй диск, для входа в тоннель.

В один из камней и в самом деле был вделан медный круг размером с ладонь, расчерченный каким-то сложным узором.

— Тогда как там оказалась вода?!

— Видимо, тут наложена дополнительная реальность, — развел руками Криан.

— Это как?

— Ну… если двигаться напрямую, как ведро, то попадаешь в колодец. В настоящий колодец, который на самом деле находится совсем в другом месте. А если миновать этот участок через портал, то колодца не заметишь.

— А если попробовать подняться наверх, например, по веревке?

— Думаю, попадешь в тот самый нездешний колодец, — пожал плечами маг. — Это как дополнительная ловушка для незваных гостей. А нам пора бы уже решить, куда идти дальше.

— Как куда? В замок, конечно. А уж потом я отправлюсь в архив, а ты — в темницу. Потому что если Роан вообще в Адараскане, скорее всего, он именно там.

— Тогда идем искать фонтан.

Криан покопался в сумке и извлек оттуда карту.

— Получается, что мы выбрались из колодца вот здесь, — ткнул он пальцем в рисунок. — Потому что это единственный колодец, рядом с которым нет ни одного фонтана. Наверное, как раз потому, что он не совсем настоящий. А надо нам дойти до девушки с кувшином, значит, придется пройти по круговой дорожке до фонтана с воином, а потом свернуть на радиальную дорожку и пройти еще немного.

— Ну так пойдем, пока окончательно не стемнело, — проворчала Тэй. — А то мне что-то совсем не хочется проверять, напрасно ли храмовники запирают на ночь все ставни, опасаясь летучей нежити.

Видимо, с тех пор, как был составлен план, сад претерпел некоторые изменения, причем произошло это силами одной лишь природы. Дорожки во многих местах оказались перегорожены буйно разросшимися кустами роз и астаменов, фонтаны с трудом угадывались в высоченных пышных клумбах. Чтобы отыскать среди них нужный, пришлось поработать мечами.

Наконец, из нагромождений плюща перед ними вынырнула фигура женщины с кувшином. В другой руке печальная красавица с длинными, до пояса, волосами держала изумительной красоты и тонкости работы каменный цветок.

— Надо расчистить чашу, — как-то неуверенно предложил Криан.

Девушка задумчиво кивнула, тоже завороженная красотой статуи. Выросшая на задворках Мироса, грязноватого торгового города, много лет скитавшаяся по заполоненным клопами постоялым дворам, она никогда не видела ничего подобного этому саду, полному прекрасных деревьев, цветов и фонтанов.

Криан прервал приступ восхищения, перемахнув через бортик, и принявшись мечом вырубать плющ, наросший вокруг основания статуи. Под плющом, как и говорил архимагистр Крайз, обнаружилась мозаика, изображающая этот самый фонтан. На месте солнца зияло круглое отверстие.

— Оригинальная замочная скважина, — фыркнула охотница, пока маг пристраивал к мозаике золотую монету.

Скрежет раздался внезапно. Криан пошатнулся и едва успел вспрыгнуть на бортик, когда похожие на солнечные лучи плиты, образовывавшие дно фонтана, дрогнули и поехали вниз, складываясь в винтовую лестницу.

— Здорово. А выбираться обратно на поверхность снова через колодец придется?

— Да, — спокойно ответил маг, проигнорировав сарказм. — Потому что выбраться из фонтана прямо перед главной лестницей замка будет явно излишним нахальством с нашей стороны.

 

Глава 10. Тайны замка магов

Оказавшись за стенами, отделявшими замок от сада, маг и охотница разошлись в разные стороны. Криан двинулся в северное крыло искать способ пробраться в темницу, а Тэйнен отправилась к южной башне, в которой и находился архив магов.

Башня Архива впечатляла, не так, конечно, как видневшаяся на фоне потемневшего неба Астрономическая, но все равно изрядно. Круглая, с узкими окнами-бойницами и отдельной дверью внизу, по сравнению с башней как раз не особенно впечатляющей. С совершенно обычной дубовой дверью.

Однако, подойдя ближе, Тэйнен поняла, что заблуждалась насчет обычности двери Архивной башни. Судя по следам на стене, дорожке и самом дереве, ее взрывали, поджигали и даже ломились в нее с тараном, но так и не преуспели. Потому что она была не просто заперта, а закрыта заклятием. Солидный кованый замок, ключи к которому по сей день тщились отыскать храмовники, служил лишь декоративным целям, как, впрочем, и дубовые доски. И добиваться ее открытия следовало совершенно иначе.

Девушка не торопясь прошла по дорожке, внимательно глядя под ноги. Шесть маленьких плиток непосредственно перед дверью разительно отличались от остальных больших плит. А с обеих сторон дорожки были выложены бортики из камней правильной кубической формы. Все эти камни были серыми, и только две пары ближайших к двери имели заметный желтоватый оттенок.

Оставалось понять, какое отношение это все имело к словам старой Льереллы о том, что первым ключом к Архивной башне являются окна. Тэйнен задумчиво рассмотрела фасад башни. Окна были и впрямь расположены весьма необычно, два рядом без третьего в верхнем ряду, и первое и третье без второго в нижнем. Четыре окна. И четыре желтоватых камня!

Девушка довольно улыбнулась. Камни были ключами, оставалось лишь отыскать замок, где эти ключи можно будет расставить в соответствии с расположением окон… Ну конечно! Маленькие плитки!

Едва камни встали на свои места, замок с негромким щелчком открылся. Тэйнен аккуратно переступила через выстроенную ей конструкцию и шагнула в темный проем, оказавшись на верхней площадке лестницы. Лестница вела только вниз. Это несколько озадачило девушку, потому что, если верить плану замка, иного входа в башню не было, а архив располагался на верхних ее этажах.

Дверь за ее спиной захлопнулась, и вновь щелкнул замок. Как бы там ни было, отступать было больше некуда. Тэйнен прошептала заклинание, создающее светляк, и начала медленно спускаться по ступенькам.

Лестница оказалась не особенно длинной. Памятуя о подсказке старухи, девушка внимательно сосчитала ступеньки, их оказалось всего восемнадцать. Внизу под ногами захрустел сухой песок, и, осмотревшись, Тэйнен увидела, что оказалась в обычном подвале с низким сводчатым потолком. На одном из сводов была выбита надпись: «Умеющий видеть разглядит путь наверх».

Девушка озадаченно потерла лоб. Покамест она видела лишь старые камни, изрядно заросшие паутиной, лестницу, по которой спустилась сюда, и четыре ниши в стенах с установленными в них каменными же скамейками. Скамейки в темном подвале выглядели донельзя неуместно, трудно было себе представить, что у кого-то могло возникнуть желание посидеть тут.

Впрочем, за время их прогулки по подземному тоннелю и саду, Тэйнен весьма твердо уяснила для себя, что если что-то здесь, в замке Адар, некогда построенном магами, выглядит нелогичным, стоит хорошо подумать о том, как именно это следует использовать. Поэтому девушка решительно направилась к ближайшей скамейке.

На поверхности сиденья был выбит красивый герб с изображением единорога и грифона, державших свиток. На свитке в переплетениях сложного узора угадывалась цифра «16». Ободренная собственной догадкой, Тэйнен направилась к следующей скамейке. На ней свиток держали лев и медведь, а цифра была — «12». На третьей скамейке свиток с цифрой «20» выплывал из россыпи звезд, а на четвертой девушка наконец-то увидела цифру «18» на свитке, висящем на дереве.

Тэйнен придирчиво ощупала стену за этой скамейкой. Кладка оказалась обычной, такой же прочной, как и в остальных местах. Простукивание тоже ничего не дало, пустот в нише совершенно не наблюдалось.

Девушку охватила тоска. Она прошла через половину Равнины, побывала в двух фортах магов, набралась нахальства заявиться в столицу, и не просто в столицу, а в замок, в главное логово храмовников. Она за последние дни зашла настолько далеко, насколько все эти кичащиеся мудростью Пастыри не смогли зайти за целых двадцать четыре года — вошла в Архивную башню. Но они понятия не имела, что ей делать теперь с этой дурацкой нишей и с этой проклятой скамейкой!

Тэйнен даже и не заметила, как, в отчаянии обхватив голову руками, села на скамейку. И вдруг за спиной раздался негромкий скрип. Круглый участок пола поворачивался вместе со стеной и скамейкой, увозя девушку в новую темноту. Светляк не успел за хозяйкой, и, когда стена завершила поворот, ей пришлось создать новый. Она снова оказалась на площадке лестницы, только на этот раз лестница вела вверх.

С трудом победив искушение завопить от радости, Тэйнен поднялась по ступенькам и оказалась перед еще одной дубовой дверью, на этот раз незапертой и даже приоткрытой. Толкнув ее, девушка уже не сумела сдержать вскрик.

Перед ней открылась самая грандиозная библиотека из всех, что ей доводилось видеть. Устроена она была в точности так же, как и архив в форте Теал, но значительно превосходила его размерами. Винтовая лестница напротив двери вела на верхние балконы, с потолка свисала единственная, но многоярусная люстра с отдельным кольцом светильников для каждого из этажей. На нижнем этаже стояли несколько столов с креслами, очевидно, для работы с архивными записями.

Все еще не до конца поверив в происходящее, девушка попыталась сосредоточиться на огромной люстре, и прошептала заклинание, которому ее научила старуха:

— Anvall!

Ей пришлось зажмуриться. Все огни люстры вспыхнули разом, и так ярко, что свет начал невыносимо резать глаза. Потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к нему после сумеречного сада и неяркого мерцания светляка.

В этом архиве, точнее, в левой его половине, хранились сведения обо всех магах. Они сортировались сначала по году их рождения, а затем еще по имени, и содержали, если верить архимагистру Крайзу, все достоверно известные факты биографии, часть из которых обязаны были сообщать сами маги. Остальное собирали архивариусы, и они же составляли всевозможные справочники, хранившиеся в правой половине архива также отсортированными сначала по годам создания, а потом и по темам.

С пюпитра архивариуса Тэйнен прихватила перо, и поднялась на второй ярус. За девять с лишним столетий своего существования, архив практически заполнился, и, если верить остаткам памяти старухи Льереллы, записи за 4808 год, то есть за год рождения ее предполагаемой матери, находились именно там.

Как ни странно, старуха снова не обманула. Именно там отыскались и полка с записями за 4808 год, и книга с литерой «Р» на корешке. Тэйнен схватила книгу с полки, дрожа от нетерпения добежала до ближайшего пюпитра, раскрыла на нем тяжеленный фолиант, и, едва дыша, заскользила кончиком пера по списку имен.

«Ровари, Милена Иллис». Дыхание у девушки перехватило, потребовалось время, чтобы восстановить его, и, как учил магистр Крайз, подчеркнуть пером архивариуса нужное имя.

Страницы книги ожили и перелистнулись сами по себе, открывая небольшой, довольно схематично выполненный портрет молодой девушки с толстой и длинной, почти до пояса, косой, и огромными глазами.

«Ровари, Милена Иллис, — гласил текст под портретом, — дочь Эпаниора Иллис Ровари и Аллоры Иллис Крайз, маг, предпочитаемая стихия — огонь.

Краткая биографическая справка:

4818–4828 гг. — обучение в Академии

4828 г. — получение официального разрешения практиковать магические искусства

4828–4833 гг. — обучение в аспирантуре по кафедре алхимии

4833 г. — окончание аспирантуры с белым дипломом, получение разрешения на самостоятельные занятия алхимией

4833–4835 гг. — младший мастер-лекарь и мастер-оружейник замка Эртаваль

4835–4837 гг. — мастер-лекарь форта Апелор

4837 г. — заключен брак с Тамианом Иллис Верье

4837–4843 гг. — мастер-лекарь в городе Зиар

4844 г. — рождена дочь Тэйнен Иллис Верье…»

Тэйнен пошатнулась и едва успела опереться о пюпитр. Глаза застилала серая муть. Ее звали именно так, как дочь Милены Ровари, и родилась она в тот самый год. Значит, вполне могло быть и так, что на самом деле ее имя — Тэйнен Иллис Верье.

«4847 г. — пропала без вести во время беспорядков в Зиаре»

Строчки биографии были неумолимы. Единственным новым, что ей удалось узнать, было то, что у Милены Ровари действительно родилась в 4844 году дочь, которую назвали Тэйнен. Но это все еще никак не доказывало того, что она и есть эта самая Тэйнен.

Девушка бросилась искать шкаф 4844 года, долго и тщетно, разложив книгу прямо на полу, искала себя в списке имен на литеру «Р», потом опомнилась и взяла фолиант с литерой «В».

Тэйнен Иллис Верье была там упомянута, но не удостоилась даже схематичного портрета. Вся ее биография уместилась в две строки, про факт ее рождения в семье Милены Ровари и Тамиана Верье, и про факт ее бесследного исчезновения три года спустя, во время беспорядков в городе.

Изучение сведений о Тамиане Верье тоже ничем ее не порадовало, если, конечно, не считать положительным обстоятельством большую определенность его судьбы. Судя по архивной записи, тело его было обнаружено на городской набережной, опознано бывшим городским старшиной Далком Шустрым, и сожжено в общем костре.

На всякий случай охотница все же воспользовалась советом архимагистра, и, как он ее и учил, сделала копии всех трех биографий, спрятала листы в небольшую кожаную сумочку, которую всегда носила под рубашкой, и направилась к выходу. Немного жаль было покидать столь огромное хранилище бесценных сведений, потому что трудно было загадывать, сможет ли она, или хоть кто-то из магов, однажды сюда вернуться. Впрочем, теперь путь был уже известен, и загадки разгаданы. Оставалось всего ничего — выбраться из башни и дождаться Криана в подземном тоннеле, ведущем в сад.

Девушка без приключений вышла из башни, вернула камни на их законные места, удостоверилась в том, что дверь вновь оказалась надежно запертой, и поспешила к окружавшей замок стене. Но дойти до спасительной темноты зарослей тамариска, скрывавших вход в подземный лаз, не успела.

Где-то в темноте позади нее раздался крик и топот десятка пар тяжелых сапог. Все-таки ей не удалось разминуться со всеми патрулями храмовников, по крайней мере один из них определенно не прятался в запертой на все засовы караулке. Шансов остаться незамеченной у охотницы почти не было, и не потому, что она не умела двигаться быстро и бесшумно, а потому, что патрульные уж слишком тряслись от ужаса при мысли о возможности встречи с нежитью. Страх не давал им ослабить бдительность ни на мгновение.

Девушка пригнулась и бросилась в кусты, но скрыться в темноте не успела. Последним, что она услышала, был тихий свист. А потом был сильный удар по затылку, и кромешный мрак, накативший сразу со всех сторон.

* * *

Даже от крошечного движения век ее накрыло волной мучительной головной боли. Затылку было холодно и сыро, видимо, волосы пропитались кровью. И, судя по тому, что кровь еще не запеклась, она пробыла без сознания не слишком долго. Похоже, что ее перетащили в какую-то комнату, мало похожую на тюремную камеру, связали по рукам и ногам, и оставили лежать прямо на каменном полу.

Сделав над собой усилие, Тэйнен все-таки открыла глаза. Она действительно лежала на полу в небольшой комнате с голыми каменными стенами и таким же полом, покрытым слоем песка и сора. Мелкие камни впивались в спину даже сквозь плотную кожаную куртку, которую с нее, к счастью, не сняли. Штаны и сапоги стражники тоже не тронули. Затеплилась надежда, что они, может быть, вообще еще не заметили, что на самом деле она женщина.

Голова продолжала болеть, так что Тэйнен почла за благо пока не шевелиться и закрыть глаза. Все равно в поле зрения ничего интересного не наблюдалось, и, возможно, лучшим вариантом в такой ситуации было положиться в первую очередь на свой слух. И слух ее не подвел. Вскоре под дверью послышались голоса.

— Она здесь, Ваше Священство, — подобострастным полушепотом бормотал первый голос. — Мы связали ее и заперли тут.

— Вы уверены, что это та самая охотница? — спросил второй голос, громкий и уверенный.

— Она подходит под описание. Женщина, одетая как мужчина, примерно двадцати пяти лет.

— Весьма точно, — презрительно фыркнул в ответ второй голос.

— Но Ваше Священство, зачем еще охотнице было являться в замок, если не ради своего дружка?

Некоторое время оба голоса помолчали, Тэйнен очень живо представила себе, как самоуверенный владелец второго голоса размышляет, а услужливый хозяин первого, согнувшись в полупоклоне, ожидает решения.

Наконец тот, кто, судя по обращению, был по меньшей мере Иерархом, завершил раздумья и сказал:

— Так или иначе, мы должны попытаться. Надеюсь, она не слишком сильно пострадала от ваших молодчиков, нам будет нужна ее кровь, и желательно, чтобы она пережила это кровопускание.

Судя по звуку шагов, произнеся эту фразу, мужчина отправился прочь. Его подобострастный спутник поспешно засеменил следом. Тэйнен попыталась осторожно пошевелить руками и попробовать добраться до узлов на веревках. Радовало то, что, судя по всему, Криан им так и не попался. Огорчало то, что до узлов пальцы категорически не дотягивались, а голова продолжала болеть.

Разозлившись на собственную беспомощность, Тэйнен попыталась вывернуться, чтобы освободить руки из-за спины, но от резкого движения в глазах потемнело. Девушке понадобилось довольно много времени, чтобы оправиться от мучительного приступа тошноты и снова обрести возможность контролировать свое тело. Но как раз время-то в ее распоряжении, судя по высказанным под дверью намерениям, было крайне ограничено.

Вторая попытка оказалась успешнее первой. Отчаянно изогнувшись, Тэйнен сумела вытащить руки вперед, со стоном перекатилась на спину, и, все еще ничего не видя и не слыша, ощупью впилась зубами в узлы веревки. Но довести дело до конца ей не удалось. Она все еще была связана по рукам и ногам, когда дверь открылась, и в комнату вошли трое храмовников.

Один из них, ни слова ни говоря, пнул ее под ребра. Тэйнен согнулась от новой боли, отвлекшись от распутывания узла. Второй, удостоверившись, что охотница на некоторое время обезврежена, присел возле нее на корточки, ножом разрезал веревки на руках и резко сказал третьему, все еще топтавшемуся у дверей:

— Неси сюда чашу. Да не бойся, ничего она тебе не сделает.

Тэйнен почувствовала, как одну ее руку прижали к полу коленями, а вторую вытянули, больно стиснув запястье, и словно прижгли раскаленным железом. По коже в ладонь, и дальше, в чашу, заструилась кровь.

— Достаточно, — сказал голос откуда-то из-за дверей, когда уже только невероятное усилие воли удерживало девушку от обморока. — Перевяжите рану и свяжите ее на этот раз понадежнее.

После перевязки и повторного связывания ее вынесли из комнаты в какой-то огромный зал. Разглядеть его Тэйнен толком не могла, потому что все еще видела все как в тумане. Но даже если бы со зрением у нее все было в порядке, в зале все равно было слишком темно, чтобы увидеть детали интерьера. Канделябры на стенах были по большей части пусты, только в нескольких горели свечи.

Когда в глазах немного прояснилось, Тэйнен наконец сумела разглядеть, что же эти свечи освещали, и едва удержалась от вскрика. В одном из концов зала в овальной каменной чаше, вырубленной прямо в полу, на кованом узорном треножнике стоял огромный кристалл, похожий на немного обработанный кусок горного хрусталя. Внутри кристалла блуждало нечто, похожее на мерцающее облако, переливающееся всеми цветами радуги.

Сообразив, где очутилась, Тэйнен чуть не рассмеялась. Похоже, храмовники вообразили, что она — Хранительница, и собрались все-таки осуществить свое намерение уничтожить Кристалл. Но она никак не могла быть Хранительницей. Ведь она родилась задолго до гибели предыдущей! Значит, ничего у них не получится, но что же тогда с ней будет?

Вопрочем, учитывая судьбу последней Хранительницы, навряд ли ее ожидает что-то хорошее и до того, как храмовники поймут, что она не та, за кого они ее приняли.

* * *

Иерарх молча опустошил поданную ему чашу и медленно пошел к Кристаллу. Прижал ладони к мерцающим граням, сделал несколько глубоких вдохов и… исчез. Тэйнен все-таки не удержалась, вскрикнула. Храмовники, тоже явно не ожидавшие такого поворота событий, остолбенели.

И именно в этот момент раздался грохот и треск. Створки дверей зала разлетелись в разные стороны, с размаху ударившись о стены. А по залу полетели две фигуры в длинных белых плащах, развевающихся по воздуху. Лица фигур были надежно скрыты глубокими капюшонами.

Фигуры еще не успели долететь и до центра зала, когда яркая вспышка заставила едва начавших приходить в себя храмовников рухнуть на пол и закрыть головы руками. Даже Тэйнен, успевшая отвернуться и закрыть от ужаса глаза еще когда распахивались двери, на некоторое время ослепла. Она едва увидела сквозь круговерть цветных пятен, как иерарх снова появился в зале. Мгновение он постоял перед Кристаллом, а потом рухнул на пол как подкошенный.

Повисла звенящая тишина. Впрочем, ненадолго. Сквозь распахнутые двери в зал ввалились человек сорок храмовников. Не будучи ни перепуганными, ни ослепленными вспышкой, они немедленно повытаскивали мечи и, подбадривая себя громкими воплями, набросились на незваных гостей в плащах.

Вспышки, вырвавшиеся, казалось, прямо из широких рукавов, уложили на пол десяток самых смелых, бежавших в атаку в первых рядах. Но остальные не остановились и с разгону бросились в драку. Одна из фигур, получив удар мечом, отлетела в сторону сразу, вторая уложила еще пятерых и полетела к Тэйнен.

Охотница запаниковала. Она уже понятия не имела, кого ей бояться больше — безумного Иерарха, храмовников или этих странных фигур. И, собрав все остатки сил, Тэй поползла мимо распростертого на полу Иерарха к Кристаллу. Расширенными от ужаса глазами она следила за тем, как белая фигура неотвратимо приближается к ней.

И тут снова раздался знакомый свист. Летящая фигура получила меткий удар камнем между лопаток, кувыркнулась в воздухе, перелетев через девушку, и налетела прямиком на Кристалл. От удара капюшон свалился, и Тэйнен с изумлением узнала Криана. Но тут же вторая, безумно яркая вспышка белого света ослепила ее окончательно.

Перепуганная, израненная и безвольная, она почувствовала, как чьи-то руки подхватили ее под мышки, перекинули через плечо и куда-то потащили. Ей было уже все равно, несут ли ее в тюрьму или на эшафот, лишь бы прекратились эти вспышки и вся эта чудовишная неразбериха. Рядом звучали голоса, казавшиеся знакомыми, но сознание наотрез отказывалось воспринимать смысл того, что они говорили.

В себя она пришла уже в знакомом тоннеле. Позади виднелась решетка, из-за которой они, кажется, целую вечность назад яростно спорили с Крианом. Тэйнен шевельнулась и невольно застонала, ощутив невыносимую боль во всем теле. Особенно сильно ныли голова и левая рука.

— Очнулась? — спросил чей-то возмутительно довольный голос.

Не обращая внимания на боль, Тэй повернула голову. Рядом с ней на коленях стоял Роан с кружкой в руке.

— Выпей-ка вот это, — сказал он, поднеся кружку к ее губам.

Зелье оказалось умопомрачительно горьким, у девушки даже дыхание перехватило, так что задать интересующий ее вопрос она смогла не сразу. Впрочем, Роан не собирался от нее отходить.

— Откуда ты…

— Из тюрьмы. Вот буквально недавно выбрался, — хмыкнул маг.

— Хорошо, что они не сменили замки.

Криан стоял за спиной брата и довольно улыбался.

— Попробовали бы они их сменить, — фыркнул Роан.

— А как вы…

— Это ты про плащи? — сходу догадался Криан.

Тэйнен коротко кивнула, с удовлетворением почувствовав, что выпитое зелье уже сделало свое дело, и за каждым движением больше не следовало вспышки жестокой головной боли.

— Иллюзия, — пожал плечами Роан. — Красивая, но бесполезная штука.

— А по-моему, очень даже полезная, — возразил Криан. — Видел, как перепугались эти солдафоны?

— Только поэтому я и согласился.

Тэйнен хотела сказать о том, что только теперь заметила, как похожи друг на друга братья, и как здорово, что они выбрались из проклятого замка, и что она снова видит их обоих живыми и здоровыми. Но вместо всего этого попыталась встать.

— Нам нужно идти, — решительно заявила она.

— Действительно, — поддержал ее Роан. — Не стоит нам здесь надолго задерживаться, нас, наверное, ищет сейчас вся городская стража. И я не считаю возможным надеяться на то, что Вигар не сдаст нас им при первой возможности.

Тэйнен пришлось цепляться за спутников, но выбраться на поверхность в тихом закутке между домами в Нижнем городе они сумели без приключений. Роан немного поднялся в воздух, чтобы посмотреть на городские часы, и радостно сообщил, что до патруля они как раз успеют пройти две улицы.

— А дальше? — недоверчиво поинтересовалась Тэйнен.

— А дальше переждем тревогу у Ламара, и решим, куда нам податься, — хитро подмигнул ей маг.

Криан одобрительно улыбнулся.

— Ламар — надежный человек, — тихо, но веско сказал он. — У него мы сможем отдохнуть спокойно.

Девушка ничего не поняла, но решила положиться на решение братьев. Она была слишком измучена, чтобы спорить или высказывать сомнения, да и, к тому же, со своей стороны ей было нечего предложить.

Они торопливыми шагами пересекли первую улицу, пробрались через заваленный всевозможным хламом, мусором и даже старой сломанной мебелью переулок, и побежали вдоль второй улицы. Возле трехэтажного дома с темно-коричневой крышей Криан наконец-то свернул во дворик, взбежал на крыльцо и негромко постучал в дверь.

В ответ на его стук почти сразу открылось крошечное зарешеченное окошечко, и заспанный недовольный женский голос поинтересовался, кого это в такую рань принесли нечистые.

— Открой, Кора, да побыстрее, мы к твоему хозяину, — требовательным тоном заявил Криан.

— Мастер Вэллейн, — воскликнула тетка, наконец-то толком разглядев визитера. — Хвала Величайшему!

Загремели засовы, зазвенела цепочка, и через считанные мгновения тяжелая, окованная железом дверь отворилась, пропуская их внутрь. Едва они вошли, как все еще заспанная домоправительница Кора, одетая только в халат поверх ночной рубахи, так же торопливо принялась запираться. Спохватившись, она едва успела закрыть окошечко, когда по мощеной улице с грохотом и бряцанием пронесся отряд стражи.

— Никак, за вами гоняются, — меланхолично заметила женщина, протирая глаза. — Все по-прежнему, верно, мастер Вэллейн?

— Да, мы все так же не в чести у храмовников, — пожал плечами Роан. — По правде сказать, Кора, нам бы сейчас поспать…

— Вот так бы сразу, — довольно улыбнулась домоправительница. — А то я уж думала, как обычно — примчитесь в несусветную рань, сами еле на ногах держитесь, а требуете хозяина будить.

Она подхватила со столика канделябр с горящими свечами и повела их по лестнице на второй этаж. Тэйнен уже окончательно повисла на руках спутников, ее ноги дрожали и подгибались, а в голове шумело, как в харчевне в вечер Предвестия. На середине лестницы она споткнулась и чуть было не скатилась вниз. Роан едва успел удержать ее, а потом подхватил на руки. К собственному удивлению, девушка не стала протестовать. Быть может, потому, что попросту потеряла сознание.

Очнулась она на кровати в небольшой комнатке с окном, плотно занавешенным тяжелыми бархатными шторами. Судя по пробивавшимся сквозь щели лучам, солнце уже клонилось к закату. Получалось, что она проспала весь день, и даже не почувствовала, как кто-то стащил с нее сапоги и куртку, и заменил грязную тряпку, намотанную на ее руку храмовниками, чистым бинтом.

Встав с постели, и с удовольствием обнаружив, что слабость и боль прошли, Тэйнен вышла из комнаты и услышала в конце коридора голоса. Роан и Криан беседовали там с каким-то мужчиной.

Они сидели в небольшой, уютной столовой и, судя по всему, только что перешли от сытного ужина к приятной беседе за кружкой пива. Роан рассказывал о том, как попался храмовникам на постоялом дворе, и оказался в тюрьме.

— А вот как ты нашел меня, ума не приложу, — закончил он, как раз когда Тэйнен вошла.

— Вот именно это было нетрудно, — хмыкнул Криан, отпивая пиво. — Хочешь есть, Тэй?

Девушка вздрогнула от неожиданности и застыла на пороге столовой. Она одновременно попыталась сориентироваться в ситуации с незнакомым хозяином, решить, как вести себя, и понять, голодна ли она. Голос пустого желудка оказался решающим. Отбросив колебания, Тэйнен направилась к столу, плюхнулась на свободный стул и взяла чистую тарелку.

— Может, все-таки расскажешь, как ты влез в темницу? — попросила она, накладывая себе овощей к отбивной.

— Мы не представили тебе хозяина, — спохватился Роан. — Тэй, это мэтр Ламар, почтенный мастер-ювелир, мэтр Ламар, это охотница Тайя из Мироса.

Тэй, уже успевшая набить рот едой, пробормотала нечто неопределенно вежливое, мэтр Ламар привстал и слегка поклонился.

— Найти темницу было нетрудно, — продолжил прерванный рассказ Криан. — Сложновато оказалось отыскать вход в нее. Я уже начал было думать, что спуститься туда можно только изнутри замка, когда наткнулся на какую-то решетку, заросшую кустами. Не нашел ни замка, ни петель, решил, что ход закрыт намертво и собирался уже искать другие способы, когда услышал патруль. Убегать было поздно, я попытался скрыться в ближайших кустах, наступил на эту решетку, а она взяла и перевернулась. Я моргнуть не успел, как оказался в темнице.

— Ничего себе, — поразилась Тэй. — Попасть в тюрьму оказалось так просто?

— Попасть в тюрьму всегда просто, — иронически фыркнул Роан. — Вот выбраться оттуда — другое дело.

— И как же вы выбрались? — поинтересовался мэтр Ламар.

Братья переглянулись, Криан помялся и сознался:

— У меня были ключи.

— Кстати, а откуда? Я и не знал, что где-то они остались.

— И я не знал, — пожал плечами Криан. — Мама где-то их отыскала.

Некоторое время все помолчали. Роан озадаченно изучал шапку пены на своей кружке, Тэйнен доедала отбивную, мэтр Ламар курил свою длинную трубку, а Криан перебирал извлеченную из внутреннего кармана куртки связку ключей.

— Сначала мы попытались выбраться через тот же лаз, через который я попал внутрь, — неожиданно продолжил он. — Но вскоре поняли, что решетки на нем открываются только снаружи. И все-таки пришлось двинуться через замок.

Хозяин покачал головой, то ли осуждая безрассудство своих молодых гостей, то ли восхищаясь их смелостью, и выпустил еще несколько колечек душистого белого дыма.

— Прячась от одного из патрулей, мы услышали, что какой-то Иерарх что-то сегодня устраивает в Зале Кристалла, — продолжил рассказ брата Роан. — Один из стражей обмолвился, что слышал, будто охотница, которую этот Иерарх приказал привести туда, и есть какая-то там Хранительница. Ну, тут мы поняли, что надо спешить.

— Постойте, постойте, — почтенный мэтр вскочил со своего кресла, и даже отложил трубку. — Эта девушка в самом деле Хранительница?

— Нет, — рассмеялся Криан, — Нет, что Вы. Но Иерарх-то этого не знал.

— Я вот только одного не понял, — задумчиво проговорил Роан. — Как ему удалось пройти через Кристалл, если Тэй на самом деле не Хранительница?

— О, это занятный момент, — довольно улыбнулся Криан. — Оказывается, через Кристалл может пройти любой, кто, как и его создатели, принадлежит к числу носителей Старшей Крови. Поскольку сам Иерарх определенно не принадлежит к таковым, причина, очевидно, в том, что он воспользовался кровью Тэй. Но Тэй не Хранительница, поэтому и прошел он недалеко. Его попросту выкинуло обратно, когда сила выпитой им крови была исчерпана, что произошло весьма быстро.

— А если пойдет чистокровный?

— Чистокровный, полукровка — полагаю, это совершенно не принципиально, — махнул рукой Криан. — Кристалл быстро высосет все силы и выкинет обратно. Потому что он на самом деле действует как дополнительный барьер на пути перехода.

— Но почему же он тогда не мешает нежити попадать к нам? — недоуменно спросил мэтр Ламар.

— Потому что нежить попадает сюда не через Кристалл, а через прореху вокруг него, которую он из-за отсутствия Хранительницы не в состоянии стягивать.

— А мы можем отсюда пройти через эту прореху? — задумчиво протянула Тэй.

— Не думаю, — ответил ей Роан. — Энергия нашего мира больше, она все к себе притягивает, поэтому поток идет именно сюда. Получается, что отсюда туда придется как бы плыть против течения. Не думаю, что у кого-то может хватить на это сил.

— То есть, наши планы неизменны?

— Неизменны, — подтвердил Криан. — Отыщем Хранительницу, и прекратим это безобразие.

Тэйнен зевнула. От сытости, уюта и спокойствия на нее снова накатила усталость.

— Тебе нужно еще поспать, — предупредительно заметил Роан.

— Но я думала…

— Нет, — резко сказал Криан. — Сегодня ночью мы не будем пытаться выбраться из города. Пойдем завтра перед закатом.

— Снова через тот же тоннель?

Маги синхронно кивнули.

— У нас нет выбора. Идти через ворота слишком рискованно, нас целенаправленно ищет вся городская стража. Проводить тебя в твою комнату?

— Дойду сама.

Добравшись до кровати, Тэйнен быстро разделась и нырнула под одеяло. По всему телу сразу же разлилась приятная истома. Здорово было после хорошего ужина спокойно лежать в чистой, уютной постели. В такие моменты легко было представлять, что у нее есть свой дом, и каждый вечер проходит в тихом семейном кругу, а потом все спокойно спят до утра, не вскакивая еще до рассвета, чтобы с первыми лучами солнца двинуться в сторону следующего постоялого двора.

Она почти уже заснула, когда в дверь тихонько постучали. Тэйнен вздрогнула и поплотнее завернулась в одеяло, ожидая почему-то увидеть хозяина или домоправительницу, но в комнату вошел Роан.

— Не спишь? — тихо спросил он. Тэйнен мотнула головой и приподнялась на подушках.

— Я хотел поблагодарить тебя. Криан рассказал мне, что именно ты решила пойти в Адараскан.

— Не стоит, — смутилась девушка. — Если бы не архив…

— Ты что-то нашла там?

Вместо ответа Тэйнен отыскала под подушкой сумку с бумагами, и протянула магу. Роан легким пассом заставил вспыхнуть свечу на прикроватном столике, и развернул листы.

— Значит, ты — Тэйнен Верье, — задумчиво сказал он, пробежав их глазами.

— Не знаю. Может быть.

— Точно, — в голосе мага послышалась убежденность. — Ты чистокровная, это доказала выходка того Иерарха, ты уже многое можешь как маг, и, кроме того, других ведь вариантов вы с магистром Фариком не нашли, верно?

Девушка кивнула.

— Знаешь, а ведь я думал, что всему конец, — неожиданно сказал Роан. — Мы с Равером шли на встречу с тобой, когда нас схватили. Я слышал, что Равер пообещал храмовникам выдать еще троих охотников. Криан рассказал мне, что вас преследовали от самой Тенкмы.

— Да.

— Значит, он начал с тебя, — зло бросил маг. — Мы не нашли его в темнице. Надеюсь, его все-таки казнили, несмотря на все подлые посулы.

Тэйнен устало откинулась на подушки и закрыла глаза. Ей всегда нравился Равер, веселый, ловкий, жизнерадостный. Работать с ним было легко. Выходит, он оказался трусом и предателем. Почему-то всегда тяжело было принимать подобные новости.

— Прости меня. Это ведь я рассказал ему о тебе.

— Не извиняйся. Ты не мог знать.

— Ты могла погибнуть, — настойчиво проговорил Роан.

— Не погибла же.

— Тэй…

— Что?

— Я очень за тебя боялся.

— Я за тебя тоже.

— Возьми.

Роан протянул ей бумаги, но, когда она хотела забрать их, перехватил ее руку и прижал к губам.

— Что ты делаешь?

— Я чуть с ума не сошел там, в темнице, не имея возможности тебя предупредить, не зная, что с тобой, и каждый миг ожидая того, что тебя могут швырнуть в соседнюю камеру. Прости.

— Роан…

— Я предал тебя, — с нажимом проговорил маг, не выпуская ее руки.

— Нет, это сделал не ты!

— Я. Я люблю тебя, Тэй.

— Что? — глупо переспросила девушка.

— Я тебя люблю, — повторил маг. — Уже очень давно. Я всегда молчал об этом, потому что не думал, что для тебя это важно. А там, в темнице, я очень испугался, что потеряю тебя навсегда, так ничего и не сказав. И если ты…

Тэй оборвала его речь, порывисто обняв и позволив себя поцеловать.

 

Глава 11. Восточная дорога

Голоса разбудили Тэйнен уже перед рассветом. Братья препирались почти прямо у нее под дверью. Поначалу они еще пытались говорить потише, но вскоре сорвались.

— Идти в Теал это безумие, — вполголоса рычал Роан.

— А идти по тоннелю — нет? — рявкнул в ответ Криан. — Вигара наверняка уже взяли за жабры, и у выхода нас будет караулить толпа храмовников. Что ты будешь с ними делать?

— Но ты хочешь пройти через два моста!

— Мы пойдем с приказчиками Ламара!

— И попадемся все вместе!

Тэйнен не выдержала, выбралась из кровати и вышла к спорщикам. Криан почему-то встретил ее сердитым взглядом.

— Мы решаем, куда нам идти дальше, — сухо сообщил он. — Роан предлагает двигаться в форт Вейм через Туам, а я считаю, что лучше нам пойти с приказчиками Ламара через Винаран.

— Я боюсь идти через тоннель, — призналась Тэйнен. — Думаю, это станет для нас ловушкой.

— Хорошо, — неожиданно легко согласился Роан. — Пойдем по восточной дороге. Собираться надо, завтрак уже ждет.

В столовой завтракали двое молодых мужчин, приказчики Ламара. Они должны были отправиться сегодня в Винаран за тамошним серебром и золотом для гильдии ювелиров Адараскана.

— Рем и Лукар, — коротко представил их хозяин. — Мои доверенные люди, вы поедете с ними до Винарана. Ну, а дальше, полагаю, дорогу вы знаете сами.

— Доберемся, — в тон ему ответил Криан, усаживаясь за стол и беря с блюда лепешку.

Тэйнен и Роан робко улыбнулись друг другу и присоединились к завтраку. Тэй было немного стыдно за вчерашний вечер. На что бы ни рассчитывал мужчина после своих признаний, она слишком устала для какого бы то ни было продолжения, и уснула прямо на полуслове.

Закончив завтрак, братья и охотница переоделись в такую же одежду, как и приказчики Ламара — темные куртки, такие же брюки и просторные плащи с капюшонами. На плащи были нашиты синие шестиугольники, обозначавшие принадлежность к гильдии ювелиров. Тэйнен пришлось снова наклеить усы и бороду, и, что удивительно, оба мага последовали ее примеру.

— У стражи на мосту амулеты, — объяснил Роан. — Никакие личины нам с ними не помогут. А нас с тобой, увы, храмовники уже прекрасно знают в лицо.

— Амулеты можно обмануть.

Криан говорил по прежнему сухо, без выражения, будто был чем-то до крайности недоволен. И это несмотря на то, что они согласились именно с его предложением поехать с приказчиками Ламара по восточной дороге.

— Только не сейчас. Сейчас их слишком много, наверняка каждому стражнику выдали.

— А нас сейчас, кстати, трое. Пока трое.

Роан резко повернулся к брату, явно собираясь что-то ответить, но не успел. Один из приказчиков, проворно вклинился между ними и резко оборвал назревающую склоку:

— Хватит спорить. Отправляться пора, — бросил он. — Иначе до темноты не успеем доехать до Карса, а ночевать в поле я даже в компании двух магов не желаю.

Из города они выехали в гробовом молчании, не глядя друг на друга. Приказчики ехали впереди, а замыкали отряд двое наемников. В городских воротах их остановили для проверки, но документы даже смотреть не стали, приказчики и стражники явно состояли в давнем и приятном знакомстве. Спросили у них только, почему вместо обычной пары наемников их сопровождают пятеро.

Рем наклонился с седла и зашептал что-то на ухо начальнику стражников. Тот бросил беглый взгляд на спутников и довольно рассмеялся.

— Хитрец твой хозяин, — выговорил он сквозь хохот. — Никогда своей выгоды не упустит.

— Хороший он хозяин, — хмыкнул Рем. — И нам знатно приплатит. Вернемся, поставлю бочонок пива у хромого Торста.

Так, под смех и обмен шуточками, они выехали из города и двинулись по дороге на Карс. Через пару лиг любопытство все же взяло верх, и Тэйнен решилась поинтересоваться, что такого забавного Рем рассказал начальнику стражи.

— Да ничего особенного, — усмехнулся приказчик. — По правилам мы обязаны все драгоценности покупать на торгах в Винаране, а я рассказал ему, что на этот раз мы едем в Ниддар, прикупить камней в темную, прямо у старателей. Экономия обещает выйти очень неплохая, но дело это опасное, вот хозяин и нанял дополнительную охрану.

— Ловко, — похвалил Криан.

— Не то слово, — поддержал товарища молчавший до сих пор Лукар. — Вышло так, что мы сразу ему сознались, что дело у нас намечается темное, незаконное, стало быть, проверять нас всех дальше ему резона уже и не было. Ну, а после пива поставим, серебра отсыплем, и все забудется. И, что главное, никому он про наш отъезд не донесет, незачем. Мы его с угощением ни разу не обманули, с чего ему доставлять нам неприятности?

— Здорово это все, — мрачно проговорил Роан, догоняя по-прежнему едущих впереди приказчиков и вклиниваясь между ними. — Но как мы пройдем через Таларский мост?

— Странный Вы человек, мастер Вэллейн, — пожал плечами Лукар. — Неужто Вы считаете, что мы в Таларе и Орсе никогда пива не пили?

Тэйнен невольно рассмеялась, Роан тоже улыбнулся, и, немного отстав от приказчиков и едущего сразу следом за ними Криана, присоединился к ней. За разговором дорога до Карса пролетела незаметно.

В городок они въехали слишком поздно, одними из последних, поэтому отдельных комнат в гостинице им уже не досталось, пришлось располагаться в общем зале. Наемники разогнали из угла нескольких бедных странствующих торговцев и притащили туда пару лавок, приготовив место для ночного отдыха. Они поужинали в харчевне, закупили еды на завтрак и на дорогу до Талара и Роан ушел на конюшню, проверить их лошадей. Едва за ним закрылась дверь зала, как Криан подсел к Тэйнен и неожиданно вполголоса сказал ей:

— Если он предложит тебе поехать с ним в Апелор, не соглашайся.

Тэйнен остолбенела от изумления.

— Кто предложит?

— Роан.

— Что это значит? — требовательно спросила окончательно заинтригованная девушка.

— Приедем в Теал, сама все узнаешь, — уклончиво ответил Криан, — Только не соглашайся ехать в Апелор. Пожалуйста.

Последнее слово он произнес с нажимом, но в голосе его явственно слышалась мольба. Тэйнен хотела было схватить его за рукав и решительно потребовать объяснений, но не успела. Мужчина встал и быстро вышел из зала.

Вскоре вернулся Роан. Приказчики уже устроились на лавках вместе с наемниками, и, судя по храпу, кто-то из них уже определенно успел заснуть. Криан еще не возвращался, видимо, сидел в харчевне. Маг сложил свой плащ и предложил его девушке в качестве подушки.

— Знаешь, я хотел тебя кое о чем попросить, — тихо сказал он, когда они улеглись рядышком.

— О чем? — сонно мурлыкнула успевшая пригреться у него на плече Тэй.

— Давай поедем в Апелор. Вдвоем. Только ты и я.

— Зачем?

— Нам сейчас нет смысла оставаться на Равнине, да это и слишком опасно. Тебя разыскивают, как Хранительницу, меня — как мага и охотника. Лучше нам пока отсидеться где-нибудь, а Апелор отлично для этого подходит.

Сонливость девушки улетучилась мгновенно. Когда Криан просил ее не соглашаться ехать в Апелор с Роаном, она поначалу посчитала, что тот просто перебрал пьяного меда за ужином. Но теперь, когда Роан в самом деле предложил ей ехать туда, все окончательно запуталось.

Роана она знала не один год. Она давно задумывалась о том, что, быть может, даже влюблена в него, а вчерашний ночной разговор серьезно изменил их отношения. Но и с Крианом вместе она пережила немало, и он никогда не докучал ей бессмысленными просьбами. Вероятно, у него были какие-то причины просить ее отказаться от предложения Роана.

Но что если этой причиной была всего лишь ревность? Может быть, Криан не хотел ее потерять, и считал, что пока они все вместе, у него еще есть надежда? Действительно, после ночного разговора в доме Ламара отношения братьев переменились, Криан стал таким резким и мрачным, словно постоянно хотел ссоры.

Но ведь раньше, до спасения Роана из тюрьмы, он всегда вел себя с ней ровно и по дружески, никогда не позволяя себе ни поступком, ни даже намеком перейти черту приятельства. Все это выглядело так, словно его не устраивало существование близких отношений между Тэйнен и братом. И если причиной тому была ревность, прежде Криан всегда был большим мастером скрывать свои чувства. Тогда почему он так резко утратил это мастерство?

— Ну, ты согласна? — нетерпеливо тряхнул ее за плечо Роан.

С другой стороны, почему она должна была отказываться? Криан ничего ей толком не объяснил, а ведь при необходимости из Апелора они легко смогут попасть в любой другой форт.

— Согласна, — шепнула она.

— И отлично, — широко улыбнулся Роан, обнимая ее и теснее прижимая к себе. — Завтра выедем из города вместе со всеми, и двинемся на восток.

На рассвете они проснулись последними. Криан и приказчики укладывали вещи и распределяли провизию по сумкам, наемники, судя по всему, отправились готовить лошадей. Криан был все так же мрачно сосредоточен, и старательно избегал встречаться с Тэйнен взглядом.

Наконец вещи были уложены, а лошади оседланы. Они проехали мимо пары сонных стражников, даже не поинтересовавшихся их бумагами, и тут Роан резко свернул и пришпорил коня. Тэйнен, несколько удивленная таким неожиданным поворотом, тем не менее, повторила его маневр. Но далеко оторваться от спутников они не успели. Дорогу им перегородил тяжело дышащий, явно взбешенный Криан.

— Куда это ты собрался? — рявкнул он, резким движением ладони заставляя узду вырваться из рук брата и перелететь к нему.

— Не твое дело, — столь же сердито огрызнулся Роан, безуспешно пытаясь вернуть повод обратно.

— Вдвоем, по деревням, без хороших бумаг… Вам жить надоело?

— Вот знаешь, — рыкнула Тэйнен, вклиниваясь в перепалку, — Сколько лет жили без тебя, и ничего, не померли.

— Да уж, — фыркнул Криан, сплевывая на землю. — Один попал в темницу, а вторая — в засаду храмовников. Хороши, голубки.

— Я не пойму, что тебя не устраивает? — окончательно разозлился Роан, так и не преуспев в перетягивании узды.

Криан, наоборот, резко и неожиданно успокоился. Не то, чтобы он все понял и простил, просто ему стало будто бы совершенно безразлично, что Тэйнен и его брат станут делать дальше. Он выпустил узду из кулака, развернул коня, повернулся в седле и сказал спокойным голосом:

— Ладно. Езжайте вы куда хотите и как хотите. Только знаешь, что, братец, не расчитывай, что, приехав в Теал, я стану молчать.

— Да будь ты…

— Что?

— Ничего. Ладно, едем в Винаран, — так же неожиданно сдался Роан и повернул коня.

Ничего не понимающая Тэйнен последовала за братьями. Ей безумно хотелось потребовать объяснений, но она чувствовала, что время для этого сейчас самое неподходящее. Приказчики и наемники, терпеливо дожидавшиеся их в тени раскидистого дерева, тоже не стали ни о чем расспрашивать.

Так, в полном молчании, они проехали мост, город Орс, и вновь выехали на восточную дорогу. Только на безымянном постоялом дворе, выбранном для ночлега, Тэйнен решила устроить Роану допрос с пристрастием. И на этот раз не позволила ему возиться с лошадьми в одиночестве.

— Что такого страшного Криан отказался скрывать? — в лоб спросила она.

Роан помялся, опустил глаза, тяжело вздохнул и признался:

— Он собирался рассказать все моей невесте.

Тэйнен остолбенела от возмущения.

— У тебя есть невеста? — холодно обронила она.

— Тэй…

— Отвечай, есть у тебя невеста? — рыкнула девушка, не позволяя взять себя за руку.

— Есть, — убитым голосом признался Роан. — Семнадцать лет назад я обещал одной девушке жениться на ней, когда она будет свободна. И вот теперь я узнал, что она наконец-то сможет развестись.

— Объясни. Что-то я ничего не понимаю, — обескураженно призналась Тэйнен. — С кем это там она сможет развестись? Она твоя невеста, или она замужем?

Роан присел на перевернутое ведро, по-прежнему не поднимая глаз, и сказал:

— У нас с Айей была любовь еще в Академии. Хотя какая любовь, так, юношеская влюбленность. Но она чистокровная. И по решению семьи ее выдали замуж за такого же, как и она. В смысле, за чистокровного. А у нас давно уже действует закон, что двое чистокровных могут развестись только если у них есть хотя бы по одному ребенку каждого пола. Или если будет установлено, что один из них неспособен иметь детей.

— Странный закон, — пожала плечами Тэйнен.

— Ничуть не странный. Чистокровных осталось мало, потому кланы и стали так поступать. Обеспечь продолжение линии крови, и женись на ком хочешь, все логично. Я тогда был молодой и глупый, и прямо на свадьбе публично пообещал Айяле, что женюсь на ней, когда она будет свободна.

— А ее муж?

— А что ее муж? — удивился Роан. — Их поженили по договору кланов, никакой любви они друг к другу не питали, и виделись-то на свадьбе от силы третий раз в жизни. Все нормально, у нас такие ситуации в порядке вещей.

— И почему тогда прошло целых семнадцать лет?

— Потому что у Айи постоянно рождались одни девочки. Семь дочерей, а сына все не было. Значит, и о разводе не могло быть речи. Они с мужем живут сейчас в форте Теал, и вот как раз, когда вы были там, у нее родился сын. Значит, она может развестись. Но я уже не тот человек, что обещал жениться на ней тогда! Я тебя люблю!

— А что, эта женщина не может просто развестись с мужем? При чем здесь вообще ты и твое обещание жениться?

— У нас так повелось, — спокойно ответил Роан, — Что в семьях, в которых есть малолетние дети, родители могут развестись только если один из них вступает в новый брак. Насколько я знаю, у мужа Айи нет намерений жениться на другой. А она очень хочет развода, что не удивительно при таком муже.

— При каком?

Маг только мучительно скривился в ответ. Тэйнен тяжело вздохнула. Она не могла винить Роана в опрометчивом обещании, данном тогда, когда она была еще несмышленым ребенком. Поэтому она просто спросила:

— А почему ты хотел поехать в Апелор?

— Я хотел, чтобы мы там поженились, — с обескураживающей прямотой признался Роан. — Хотел сказать потом, будто не знал про Айялу, про ее развод.

— Ну а почему тогда Криан был так против? Что в этом такого? Ему жалко эту женшину?

— Нет. Ему жалко себя.

— Как это? — удивилась Тэй, снова подумав про ревность. Но у Роана нашлось другое объяснение.

— Ты чистокровная, — с горькой усмешкой сказал он. — Ты — Тэйнен Иллис Верье, и решение о твоей свадьбе должен принимать клан Верье. А они определенно будут резко против твоего брака с полукровкой, во всяком случае прямо сейчас. Криан ведь рассказал тебе, что я полукровка?

Девушка коротко кивнула.

— Вот то-то и оно. А между нашими кланами, между Вэллейнами и Верье, и без того натянутые отношения. И если станет известно, что будущий глава клана Вэллейн допустил подобную ситуацию, будет ужасный скандал. И никогда ему не обрести подобающего уважения в Совете.

— И ты передумал из-за него?

— Нет, — с неожиданной злостью в голосе выдохнул Роан. — Мне наплевать, будут ли его уважать или нет. Просто все это было уже бессмысленно. Он открыто заявил, что не станет меня прикрывать, поэтому наверняка послал бы вестника, и все равно расстроил бы нашу свадьбу.

— Но я не хочу, чтобы мою судьбу решали какие-то там Верье, которых я в глаза никогда не видела, — запротестовала Тэйнен. — Я хочу быть с тобой!

— Ни в одном форте мы никогда не сможем появиться, — безжалостно сказал Роан.

— Ну и что? Я и раньше там не появлялась.

Роан тяжело вздохнул.

— Я так не могу, — сказал он, отстраняясь от объятий девушки и беря ее за руки. — Пойми, Тэй, у меня есть семья. Есть отец, мать, брат в конце концов. Мы с ним ссоримся, спорим, мы разные, но мы братья. И я хочу остаться им сыном и братом. Они все отвернутся от меня, если я сбегу с тобой.

— Настоящая семья тебя поняла бы.

— Они и поймут. Но и я их должен понять. Отцу и Криану дорого обойдется мой поступок, нам и так сложно, мы не самый богатый клан, и очень зависим от других. А тут мало того, что Верье окончательно ополчатся против нас, так еще и Ровари не обрадуются, и другие не встанут в этом деле на нашу сторону. Закон есть закон. Поэтому давай будем вести себя достойно, может быть, все еще закончится хорошо.

Тэйнен все-таки не выдержала, прижалась к его груди. До этого момента она просто любила и строила планы на будущее. Пока не узнала про какой-то свой долг, про объявившихся родственников, которые, оказывается, могут теперь решать ее судьбу на свое усмотрение.

Ну, хотя бы с вопросом ревности Криана наступила ясность. И это принесло Тэйнен определенное облегчение. Меньше всего на свете она хотела бы стать причиной раздора между родными братьями.

Так они и стояли обнявшись, пока не услышали с улицы испуганные вопли. Поначалу им было показалось, что там просто вспыхнула пьяная драка, но заметно нервничающие лошади тут же заставили их пересмотреть это мнение. Не теряя времени, Роан потащил Тэйнен наверх за оружием.

Криан и наемники уже похватали мечи и напряженно совещались о чем-то между собой. Рем и Лукар, бледные от ужаса, сидели на лавке, сжимая в кулаках ножи. И почти все прочие постояльцы тоже вооружились кто чем смог.

— Мы же наемные охранники, — зашипел Криан, отвечая на вопросительный взгляд брата, брошенный на его обнаженный при всем честном народе меч. — Значит, можем иметь оружие.

Роан недовольно сплюнул и полез за своим мечом.

— Что там творится? — спросил он, выуживая из недр заплечной сумки клинок Тэйнен.

— Хаморы, — буркнул один из наемников. — Во всяком случае, если верить воплям вон того пьянчуги, чудом избежавшего смерти.

Тэйнен обернулась вслед за рукой наемника, и едва сдержала тошноту. Тощий невысокий мужичонка, валявшийся на лавке, был с ног до головы перемазан кровью и отвратительной серой слизью. А на шее у него висело ожерелье из чьих-то кишок. Судя по всему, никто так и не решился избавить его от этого украшения, а сам он был не в состоянии что-либо сделать и даже сказать.

— Точно, хаморы, — подтвердил Криан.

— Тогда может просто пересидим тут до утра? — с какой-то неуверенностью в голосе предложил второй наемник.

Тэйнен не могла не признать разумности его слов. Хаморы были одними из самых мерзких и опасных тварей. К счастью, еще они были и очень редкими. Все их тело состояло из небольшого шарика-головы, на которой располагались восемь крошечных глаз и солидная клыкастая пасть, и большого количества серой слизи, способной принимать любую форму. Чаще всего хаморы выбирали для нападений форму человека. В темноте можно было и перепутать.

В основном хаморы питались кровью, но уж очень любили свежие потроха. Правда, ели их редко, поэтому их жертв часто принимали за жертв упырей. Но на этот раз, судя по всему, они были или уж очень голодны, или просто решили продемонстрировать свой аппетит во всей красе.

— А получится пересидеть? — так же неуверенно спросил Роан.

— Сомневаюсь, — пожал плечами Криан. — В лучшем случае останемся без лошадей.

Тэйнен содрогнулась, поняв, что все-таки придется идти в ночную темноту. В общем-то хаморы не боялись света, и обычным огнем их было не сжечь. Маги готовили для них особую горючую смесь в специальных шарах, вспыхивавшую на воздухе. Но сейчас, насколько она помнила, ни у кого из них в запасе таких шаров не было. А попытки прикончить хамора мечом как правило заканчивались плачевно. Твари двигались слишком быстро, и попасть им точно в голову было свыше человеческих возможностей.

— Мы пойдем вдвоем, — неожиданно сказал Криан. — А вы трое оставайтесь тут, охраняйте безоружный народ.

Наемники, услышав такое предложение, явно испытали облегчение, но Тэйнен отсиживаться на лавке не собиралась. Роан схватил ее за плечо и отвел в сторонку.

— Тэй, — сказал он, — Если с нами что-то случится, ты единственная сможешь защитить всех этих людей. Без тебя они будут обречены.

— Но у вас даже нет огня!

— У нас есть огонь, — хитро усмехнулся Роан. — Мы оба маги огня, если ты не знала. И у тебя он есть. Это так же просто, как создать светляка. Сначала собери в ладони шарик силы, потом скажи «merleran», а потом брось его в тварь, словно бросаешь мячик. Поняла?

Девушка кивнула.

— Жди, мы скоро. Я тебя люблю.

Когда братья ушли, она с помощью наемников согнала всех людей в центр зала, подальше и от дверей, и от окон, встала на одну из лавок и приготовилась, поглядывая по сторонам. Так она и заметила в щель между ставнями вспышки яркого света с улицы. Это ее порадовало.

Наконец на лестнице послышались шаги, и в дверь постучали. Криану порядочно располосовали плечо, а у Роана пострадала спина. Одежда пропиталась кровью и слизью, но лица у обоих были довольными до невозможности.

— Все, — сказал Криан в наступившей тишине. — Никого больше нет, можете расходиться.

Народ радостно загалдел, покидая зал и разбредаясь кто по своим комнатам, кто в харчевню, заливать испуг крепкой выпивкой.

— От пива бы не отказался, — пробормотал Лукар, увидев три глубоких пореза на плече Криана.

— Займите-ка нам стол, и возьмите пива. Мы к вам спустимся, — предложил Криан, промывая рану каким-то темно-зеленым зельем.

— В жизни не видел столько этих тварей сразу, — проворчал Роан, осторожно выбираясь из куртки и рубашки.

Тэйнен поймала брошенный Крианом пузырек и взглянула на раны. В нескольких местах спина была разорвана до самых ребер.

— Первый, я его не заметил, — ответил Роан на ее немой вопрос. — Промой этим зельем, чтобы не было заражения, а потом наложи мазь и забинтуй. К утру все должно закрыться, а через пару дней и следов почти не будет.

В харчевне их встретили радостными воплями, и с каждого стола тут же принесли по паре кружек пива, так что до своих кроватей все добрались не без труда, всю дорогу опираясь о стены. Причем стены непрерывно изгибались и покачивались.

Естественно, выехать на рассвете после такого им не удалось. Постоялый двор они покинули уже заполдень, сбившись в итоге с заранее продуманного пути и задержавшись на целые сутки. Зато остальная часть пути прошла без приключений. В Винаране они расстались с Ремом, Лукаром и их охранниками, и наутро двинулись дальше, на север.

По дороге они решили не ехать. Слишком велик был риск нарваться на засаду. Храмовники давно подозревали о существовании форта магов где-то в Теалских горах, и вполне могли дожидаться их именно на единственной дороге, ведущей в сторону этих самых гор.

Поэтому им предстояло проехать через Большое болото, выбраться на Сагинские пустоши, миновать Сагинский женский монастырь, проехать Ниддарское предгорье и выбраться к горам. Самой сложной частью этого пути было не болото, как можно было бы предположить, а монастырь. Вокруг него постоянно кружили разъезды храмовников. Пастыри объясняли это необходимостью охранять беззащитных женщин от облюбовавших предгорье вольных старателей, голодных до женского внимания, но Тэйнен склонна была полагать, что куда чаще эти патрули ловили монахинь-беглянок. О суровости тамошней настоятельницы слухи ходили самые разнообразные.

К счастью, нападение хаморов примирило спутников. Братья перестали злиться друг на друга и снова нормально разговаривали между собой и с Тэй. За непринужденными разговорами и шутками время в пути летело незаметно. Болото они преодолели легко, и ни в одну из ночей никто их не побеспокоил. Лишь совсем недалеко от монастыря они наткнулись на одинокого упыря, и Тэйнен успешно опробовала на нем заклятие «merleran».

— Может быть, она тоже маг огня? — задумчиво протянул Роан, разглядывая дымящиеся останки нежити.

— Едва ли, — уверенно ответил Криан. — Не думаю, что архимагистр Ровари ошибся, давая ей имя.

— А при чем тут архимагистр Ровари? — встряла удивленная этой репликой Тэй.

— Ты ведь не знаешь, — вздохнул Криан. — У нас есть традиция, согласно которой имя мальчику дает мать его отца, а девочке — отец ее матери. Если, конечно, они живы, и если они тоже маги. Если их нет, то это делают родители. Стало быть, тебе имя давал отец твоей мамы, Великий Магистр Эпаниор Ровари. И, думаю, его выбор не был случаен.

На следующий день Тэйнен вспомнила об этом рассказе, и хотела было распросить магов поподробнее о своем вероятном дедушке, но не успела. Увиденное заставило ее мигом позабыть о прошлом своей семьи, и сосредоточиться на собственном настоящем.

Девица была привязана к дереву за руки и за шею. Платок сбился на сторону, белое одеяние монахини было перепачкано землей и травой, и, вдобавок, в нескольких местах разорвано.

Криан первым подошел к девушке и извлек у нее изо рта ком грязных тряпок, служивший кляпом, а потом вытащил из-за голенища своего сапога нож и перерезал веревки. Монахиня закашлялась, упав на колени. Тэйнен присела рядом с ней на корточки и протянула фляжку с водой.

— Кто тебя так? — сочувственно поинтересовалась она, после того, как девушка смогла наконец отпить несколько глотков.

Услышав ее голос, монашка мигом вскочила на ноги и попятилась назад, пока не уперлась спиной в поваленное дерево, к которому еще недавно была привязана.

— Не прикасайся ко мне, богомерзкая тварь, — хрипло пробормотала она.

— Хорошенькая же благодарность за спасение, — хмыкнул Роан.

— Вы — гнусные, богомерзкие еретики… — снова начала девица.

Тэйнен решительно перебила ее.

— Отлично, — спокойно заявила она. — Мы — мерзкие и гнусные — тебя спасли. Кто же тогда такой хороший привязал тебя тут?

Девушка опустила глаза и замолкла.

— Есть хочешь? — участливо спросил Роан.

Она робко и смущенно кивнула в ответ.

— Тогда давайте позавтракаем, только быстро, а потом мы тебя проводим до монастыря.

— Не надо до монастыря, — прошептала девушка.

— Так это они тебя сюда? — догадался Криан. — А за что?

Девушка неожиданно разрыдалась, сев на землю и уткнувшись лицом в собственные колени. Плечи ее содрогались, платок окончательно свалился с головы, и по спине рассыпались светлые, почти белые волосы, среди которых неожиданным пятном темнела одна черная прядь.

— Я ударила стража, — выдавила она сквозь всхлипы.

— Как? — выпалил Роан.

— За что? — сразу вслед за ним спросила Тэйнен.

— Я пошла вечером за водой… а он меня во дворе… я испугалась и попыталась его оттолкнуть, а он отлетел далеко. Очень далеко. И голову разбил о коновязь.

— И настоятельница сказала, что ты — богомерзкая тварь, и приказала привязать тебя у поваленного дерева, где бродит упырь, — как-то буднично, спокойно закончил ее рассказ Криан.

Девушка изумленно вскинула голову и даже перестала рыдать.

— Откуда ты знаешь? — спросила она.

— Знаю и все. А упыря, кстати, мы того. Больше он тут бродить не будет. Как тебя звать-то, монашка?

— Салира, — пробормотала потрясенная девушка.

— В самом деле, откуда ты знаешь про настоятельницу? — спросила Тэйнен, вытаскивая из своей сумки лепешки и сыр.

— Догадался, — буркнул Криан.

— Ну да, — не поверил Роан. — И о том, что в монастыре знали про упыря, и про то, где именно он бродит, ты тоже догадался.

— Хорошо, — сдался Криан. — Вы все тут можете мне не верить, но я расскажу, потому что вы сами напросились. Там, в Зале Кристалла, мне в спину ударило камнем, и я прикоснулся к Кристаллу. Случайно. Помнишь вторую вспышку? Вот тогда я и увидел все это. И девушку с темной прядью в светлых волосах.

Роан потрясенно попятился, и остановился, лишь наткнувшись на собственную лошадь. Кобыла недовольно боднула его головой, выказывая недовольство, но он не обратил на это внимания.

— Видение Хранительницы?

— Наверное. Тогда я даже не подумал об этом, а вот сейчас, кажется…

Девушка снова разрыдалась, прерывая их разговор.

— Никакая… я… не… Хранительница…

— Не реви!

Тэйнен сердито тряхнула ее за плечи, заставляя умолкнуть.

— Ты нужна нашему миру, дурочка, — заговорила она, глядя Салире в глаза и не давая отвернуться. — Без тебя нежить скоро сожрет нас всех. Это будет очень скоро, поверь. Когда я была ребенком, еще были деревни без заборов в два человеческих роста. Мы с ребятами допоздна гуляли по лесу. Разве теперь такое где-то осталось?

— Не знаю, — отчаянно прошептала монашка. — Я выросла здесь, в монастыре. Тут ничего не менялось…

— Зато я знаю, — зло отрезала Тэй. — Мы прячемся, мы запираемся, но люди все равно погибают каждый день. Это нужно остановить. И ты можешь это остановить!

— Не могу. Я не знаю, как…

— Идем с нами, и ты узнаешь. Идем?

— Идем, — шепнула Салира.

— Вот и хорошо, — проговорила Тэйнен, обнимая девушку за плечи. — А теперь поплачь. Ничего, это можно, это ничего…

Мужчины потрясенно наблюдали за этим разговором, не пытаясь ничего сказать. Добавить к тому, что говорила Тэйнен, пожалуй, и впрямь было нечего. Так же молча они вчетвером расправились с завтраком и поехали дальше. Тэй взяла Салиру к себе в седло.

Они уже подъезжали к горам, когда девушка спросила:

— В монастыре нам рассказывали, что Кристалл можно уничтожить, и тогда все прекратится. И что это должна сделать именно Хранительница. Это правда?

— Вот скажи мне, — задала встречный вопрос Тэйнен. — Храмовники говорят, что они — образец достоинства и праведности во всем. Разве поведение того… храмовника у колодца было достойным или праведным?

— Нет, — тихо ответила Салира, не поднимая глаз.

— Значит, они врут про свою праведность, — непреклонно подытожила Тэйнен.

— Врут, — так же тихо признала монашка, еще ниже опуская голову.

— Вот и про Кристалл они точно так же врут.

— Но ведь не все же храмовники такие!

— Верно, — согласился поравнявшийся с ними Криан. — Но насчет Кристалла они… заблуждаются. Хранительница может его уничтожить, но от этого станет только хуже. Мы, кстати, приехали.

 

Глава 12. Совет Архимагистров

Тэйнен снова стояла на берегу озера. Только на этот раз никто не требовал от нее плыть через него. Криан уже достаточно давно скрылся под водой, а они ждали его на берегу. Но дождались совершенно другого.

В нескольких тармах от берега заискрилось облако портала. Тэйнен взяла Салиру за руку и повела к мерцающему столбу. Девушка заупрямилась.

— Мне страшно, — смущенно призналась она.

— Это ничего, — ободряюще улыбнулась Тэй. — Первые разы так бывает, а потом все привыкают. И ты привыкнешь.

— Дети привыкают легче взрослых, — тоже с улыбкой сказал Роан.

Они все-таки прошли через портал. На этот раз их перенесло прямиком в огромный, ярко освещенный тремя люстрами зал. В противоположном его конце пол был немного поднят, и на этом возвышении полукругом были расставлены несколько десятков кресел с высокими резными спинками.

Тэйнен пересчитала. Всего кресел было тридцать два. Одно, в центре, более высокое, чем остальные, судя по всему, предназначалось Великому Магистру. Оно пустовало. Остальные же постепенно занимались появляющимися прямо из воздуха магами.

— Тридцать один член Совета. Главы всех кланов и представитель независимых, — тихо подсказал откуда-то сзади Роан.

— Кого? — удивилась Тэйнен.

— Независимых. Выходцев из обычных людей, не принадлежащих ни к одному из кланов. Впрочем, сейчас это место пустует, независимых больше не осталось.

— Почему? — требовательно поинтересовалась Тэй.

— Очень многие погибли во время Переворота, — немного неохотно объяснил Роан. — Главным образом потому, что не были частыми гостями в принадлежащих кланам фортах, и не смогли достаточно быстро укрыться в них. Ну, а те, что успели, по большей части состояли в родстве с представителями каких-нибудь кланов, и примкнули к ним.

— А раньше почему не примыкали? — удивилась охотница.

— Раньше кланы не очень-то хотели их принимать, — еще тише и неохотнее пробормотал маг. — А после Переворота желание как угодно увеличить численность клана перевесило.

Тэйнен удивила такая двойственность отношения магов к людям. С одной стороны, их признавали равными, с ними заключались браки, им давалось право на представительство в Совете. Но, с другой стороны, своими их все равно не считали.

Толком подумать над этим и задать Роану парочку новых вопросов девушка уже не успела. Все Архимагистры успели занять свои места, и магистр Фарик подал знак начинать заседание. Салира изо всех сил вцепилась в руку спутницы.

— Мне страшно, — прошептала она.

— Не бойся, — ответила Тэйнен, стараясь придать своему голосу уверенность, которой она на самом деле не чувствовала. — Все будет хорошо.

Так, держась за руки, они подошли ближе и остановились перед самым возвышением. Криан уже стоял там неподвижно, скрестив руки на груди. От этой его позы Тэйнен вдруг стало жутко и стыдно за себя и свое поведение. В ужасе она посмотрела на сидящих магистров.

Там были и уже знакомые ей лица. Магистр Дирк Вэллейн одобрительно улыбнулся ей, а магистр Фарик лукаво подмигнул. У охотницы немного отлегло от сердца. Когда она почувствовала, что в этой чуждой среде у нее есть сторонники, ей сразу стало спокойнее.

Наконец все магистры собрались и расселись по своим местам. Магистр Фарик на правах хозяина поднялся и начал говорить.

— Мы сегодня собрали Совет, — неторопливо и четко проговаривая каждое слово, произнес он, — Чтобы решить несколько вопросов разной степени важности. Начнем мы, по традиции, с более простого. Девушка, известная как охотница Тайя из Мироса, заявляет сегодня перед нами, что на самом деле ее имя Тэйнен Иллис Верье. Чем она может подтвердить свои слова?

От неожиданности у Тэйнен отнялся язык. Она никак не могла предположить, что о ней вообще станут говорить, а уж того, что именно с нее начнется Совет, совсем не ожидала. Нужно было что-то сказать, сказать немедленно. Но ей удалось лишь вытащить копии бумаг из архива и положить их к ногам совета.

— Вот эти копии я сделала в Архивной башне замка Адар. Здесь указано, что в 4844 году в семье Тамиана Верье и Милены Ровари родилась дочь, Тэйнен. Я родилась в том же году, и мое имя Тэйнен. То, что я помню о своей матери, позволило установить, что она была алхимиком. Это все.

Криан сделал шаг вперед, встав рядом с ней, и добавил:

— Эта девушка, Тэйнен, обладает устойчивыми способностями к магическим действиям и помнит с детства несколько заклятий. Лично у меня, и у моего брата Роана не возникает сомнений в том, что она появилась на свет в семье магов.

— Что-нибудь еще?

— Нет, — поклонился Криан, и снова отошел было назад, но внезапно передумал и вернулся.

— Я хотел бы добавить, если позволите, что эта девушка вероятнее всего является магом воды, поскольку без предварительных тренировок освоила заклинание дыхания водой. Этот факт многие здесь могут подтвердить.

Магистр Фарик кивнул и посмотрел на Роана.

— Роан Вэллейн может что-нибудь добавить к сказанному?

Роан поклонился и покачал головой.

— Я могу лишь подтвердить слова брата.

Со своего кресла поднялся старик в длинной мантии, внимательно осмотрел Тэйнен с ног до головы и сказал:

— Я, как глава клана Верье, признаю все названные здесь факты. Одно я пока не считаю доказанным — то, что именно эта девушка является дочерью моего сына. Все подтверждения тому косвенные, я хотел бы получить хотя бы одно прямое.

Тэйнен смотрела на старика во все глаза. Оказывается, это был ее родной дедушка собственной персоной, и он определенно не был готов ей верить. А она ничем не могла ответить ему на это, потому что совершенно ничего не помнила об отце такого, что можно было бы рассказать в подтверждение своих слов. Да, он укладывал ее спать, он учил ее зажигать светляки…

А потом вспомнила и снова полезла в сумку. Медальон, который отдала ей Мароша, она никогда не надевала, чтобы никто не увидел его случайно и не позарился. Она зашила его в подкладку сумки, которую носила на груди, настолько давно, что забыла о нем. Нож легко вспорол порядком износившуюся ткань, и медальон скользнул ей в ладонь.

— Вот эта вещь принадлежала моему отцу. Так мне сказала моя воспитательница.

— И что же на нем изображено? — прищурившись, спросил какой-то магистр с длинными седыми кудрями.

— Роза и лилия, оплетающие лезвие меча, — удивленно ответила Тэйнен, не ожидавшая такого простого вопроса.

Медальон пошел по рукам совета и дошел до магистра Верье. Тот открыл его, рассмотрел и сжал в ладони, не в силах скрыть своих чувств.

— Медальон моего сына. Хвала небесам, моя пропавшая внучка нашлась!

— Отлично, — подытожил магистр Фарик. — Теперь мы можем перейти к вопросу о Хранительнице. А Тэйнен Верье и Роан Вэллейн могут быть свободны. Вас проводят в комнаты для отдыха.

Вслед за молодым светловолосым магом они вышли из зала. Тэйнен успела на прощание лишь ободряюще пожать Салире руку и шепнуть, чтобы та ничего не боялась. И пока они с Роаном шли за своим провожатым по коридорам, спросила, почему ей так легко поверили, едва она показала медальон.

— Ведь я могла, к примеру, украсть его у настоящей Тэйнен. И воспользоваться ее именем.

— Могла, — легко согласился Роан. — Но если бы это было так, ты не увидела бы правильного рисунка. Медальон этот передается по линии крови. Поэтому-то, когда тебе задали этот вопрос, только магистр Верье посмотрел на рисунок. Остальные все равно увидели бы совсем другое.

— Интересная штучка, — обескураженно пробормотала Тэйнен.

Ей было странно думать о том, как вся ее жизнь в одночасье переменилось. О том, с какой неожиданной легкостью маги признали ее одной из них. Она-то думала, что от нее потребуют пройти какие-нибудь немыслимые испытания, а потребовался лишь зачарованный медальон, о котором она и думать забыла.

Впрочем, может статься, ее короткая память оказалась как раз к лучшему, потому что, вспомни она про доставшуюся ей в наследство безделушку раньше, вполне возможно ей не пришлось бы пробираться в Архивную башню, а значит, Криан мог бы не оказаться в темнице вовремя, и не вытащил бы оттуда Роана. Да даже если бы и вытащил, ведь именно благодаря тому, что она попалась храмовникам, Криан прикоснулся к Кристаллу, и теперь с ними была будущая Хранительница.

Мысли в голове блуждали самые странные. Если раньше она, безродная сиротка с выселка, могла распоряжаться своей жизнью по своему собственному усмотрению, то теперь у нее объявилась целая толпа родственников, наверняка имеющих на нее свои виды. И это как раз тогда, когда она приняла, возможно, одно из самых главных в своей судьбе решений…

Ведь Роан говорил ей о том, что на их брак навряд ли посмотрят благосклонно. А значит, вполне вероятно, ей попытаются предложить, а то и навязать, какого-нибудь другого жениха, да поскорее. И еще эта женщина, которой дал слово Роан. Все было так невыносимо некстати!

Маг стоял рядом, но, судя по всему, не догадывался о характере размышлений, овладевших девушкой. Поймав ее взгляд, он только обезоруживающе улыбнулся, заставив направление мыслей Тэйнен мгновенно перемениться.

— Ты пойдешь спать? — невинно поинтересовался Роан.

— Не откажусь сначала от ванны, — загадочно улыбнулась Тэйнен. — Знаешь дорогу?

Уголки губ мужчины чуть дрогнули, обозначая лукавую улыбку. Наверное, он собирался что-то сказать, но не успел. Его перебил громкий и решительный женский голос:

— Я знаю.

Из-за угла коридора появилась приятная женщина средних лет, в простом синем платье и заплетенными в косу волосами.

— Я провожу Вас, госпожа Тэйнен.

— Вы кто? — удивилась девушка.

— Магистр Верье послал ее присмотреть за тобой, — пожав плечами, объяснил Роан.

Лицо его при виде женщины приняло самое милое и нейтральное выражение, но Тэй слишком хорошо знала мага, чтобы поверить в то, что сейчас он действительно рад ее появлению. Совершенно не рад. Но определенно ждал его.

— Меня зовут Тара, — улыбнулась женщина. — Я буду помогать Вам.

Еще никогда в жизни ей не помогали принимать ванну, не подавали полотенце и не расстилали перед ней постель. А Тара еще и расчесала ей волосы, посетовав на то, как неровно они откромсаны.

Тэйнен ничего не сказала на это, просто быстро забралась под одеяло и натянув его до самого носа, притворилась, что заснула. Ей не хотелось продолжать беседу о том, какой длины должны быть волосы у девушки. Но сна не было. Больше всего в данный момент ее интересовало, что же решили без них на Совете.

Ночью в ее дверь постучали. Тэйнен еще не успела встать с кровати, а Тара уже открыла нежданным гостям. Хотя, вроде бы, в отличие от охотницы, спала крепким сном. На пороге стояли Криан и Салира.

— Не спишь? Мы тебе хотели рассказать о Совете, — сказал Криан.

— Рассказывайте.

Тэйнен решительно села в постели и отправила светляк в одну из ночных ламп.

— Мы снова пойдем в Адараскан.

— Что?!

— Мы должны инициировать Хранительницу, — настойчиво проговорил Криан. — А без Кристалла сделать это невозможно. Поэтому нам придется вернуться и провести там ритуал.

— И мы хотели спросить, пойдешь ли ты с нами, — подхватила Салира.

— Вам нужно поговорить об этом с мастером Верье, — вмешалась Тара.

— Я поставлю его в известность о своем намерении пойти, — резко ответила ей Тэйнен. — Кто еще пойдет?

— Я, Роан и Рузия Меркс. Больше людей брать нет смысла, и меньше, вероятно, тоже. Нам же надо будет еще и выбраться оттуда.

Судя по всему, они еще что-то хотели ей рассказать, но Тара была непреклонна. Она спровадила ночных гостей, заявив, что и госпоже, и им самим непременно необходимо будет выспаться, если они намерены завтра же утром отправляться в путь.

Что удивительно, выяснив намерения Совета относительно Салиры, и определившись с собственными планами на ближайшее будущее, Тэйнен почти сразу же заснула. А утром встала еще до рассвета, тихонько оделась, стараясь не разбудить Тару, и выбралась из комнаты. Она выяснила, каковы клановые цвета Верье на Совете, и вспомнила, что видела их в форте. Входы в коридоры жилой части были закрыты занавесями разных цветов, и теперь она точно знала, за какой из них ей искать новообретенного дедушку.

У самого входа в коридор ей, к ее счастью, встретился парнишка, сообщивший, что архимагистр почивал в гостевых покоях, и, если она желает его видеть, ей следует постучать в последнюю дверь слева. Тэйнен так и сделала.

Ей открыл пожилой слуга, недоуменно поинтересовавшийся, почему он не наблюдает в ее руках подноса с завтраком для его господина.

— Не нужно, Рой. Это не с кухни. Это моя внучка Тэйнен, запомни ее как следует. Я надеюсь, она станет в моем доме частой гостьей.

Архимагистр вышел из спальни, на ходу завязывая пояс халата. Слуга поспешно поклонился, бормоча извинения.

— Оставь нас, нам нужно поговорить. Пойди лучше узнай насчет завтрака. А ты присаживайся, девочка моя.

Он указал ей на кресло подле камина, и сам расположился в соседнем.

— Рассказывай, с чем ты пришла ко мне.

— Я собираюсь отправиться в Адараскан, — сухо сообщила Тэйнен.

— Зачем тебе это? — искренне удивился старик. — Ты ведь уже однажды чуть не погибла там.

— Есть много мест на Равнине, где я была близка к гибели, гораздо ближе, чем в Зале Кристалла. Но я не привыкла прятаться за чужие спины, — с вызовом бросила ему Тэй, гордо вздернув подбородок. — Никогда прежде я не нуждалась в защите, и не думаю, что она понадобится мне впредь.

— Мне будет очень больно потерять тебя вновь, — мягко сказал магистр ей в ответ.

— Что ж вы раньше не искали меня?

— Мы не думали, что ты могла остаться в живых. Много детей погибло тогда в Зиаре, а тебя даже некому было опознать.

Магистр тяжело вздохнул. Воспоминания о тех событиях явно были для него тяжелым грузом.

— Иди, — сказал он наконец. — Ты очень похожа на свою маму, а ее никакой запрет никогда бы не остановил. И тебя он, я чувствую, не остановит. А теперь задавай свой второй вопрос.

— Это о Роане.

— Нет.

— Что «нет»? — поразилась Тэйнен. — Я ничего еще не спросила.

— Я знаю, о чем ты спросишь.

— Это Вам Криан поведал? — сердито спросила девушка.

Старик посмотрел на нее, улыбнулся своей обезоруживающе доброй и мудрой улыбкой, и ответил:

— Девочка моя, я старик, но я не слеп и еще не утратил разума. Достаточно было взглянуть на вас пару раз, чтобы понять, каким будет твой вопрос.

— И почему же нет?

— Потому что он дал слово другой женщине, и его отец никогда не позволит ему отказаться от этого слова. Так что если только Айяла Рэстон сама не освободит его от обещания, он никак не сможет претендовать на брак с тобой.

— Я знаю об этом, — холодно кивнула Тэй.

— А о том, что поколение ваших родителей было едва ли не полностью уничтожено при Перевороте, ты знаешь? Ты знаешь, как мало сейчас чистокровных, которым больше двадцати, но меньше сорока лет? Ты знаешь наш закон?

Девушка снова кивнула в ответ.

— Уже сегодня, — грустно и устало сказал старик, — Я получил пять посланий от глав других кланов с просьбой о согласии на твой брак. А ведь еще и завтрак не подавали… Будут и другие. И я не имею права отказать им всем из-за полукровки. Ты знаешь закон.

— И Вы…

— Я никому не давал согласия, Тэй. Я всем ответил, что мы будем решать этот вопрос после инициации Хранительницы. И я прошу тебя до этого момента не совершать необдуманных поступков.

— Что это Вы имеете в виду?! — гневно взвилась Тэйнен. — Да я полтора десятка лет таскаюсь по трактам, у меня, может, не одна сотня уже на счету таких вот необдуманных…

На этот раз магистр Верье не выдержал, и негромко рассмеялся.

— Мы оба знаем, — сказал он, — Что это неправда. И пусть оно все так и остается. А вернется Хранительница, и мы подумаем, что можно для вас сделать.

Только тут Тэйнен сообразила, что дедушка не отказывает ей окончательно, а лишь просит подождать некоторое время, чтобы получить возможность для маневра. А сообразив, не смогла справиться с порывом и бросилась старику на шею. Тот деликатно обнял ее и прошептал на ухо пожелание удачи.

Остальные ждали ее в зале, уже в походной одежде и со всеми вещами. Рузия Меркс оказалась приятной молодой женщиной с темно-рыжими волосами и изумрудными глазами. Впрочем, может быть, и не такой уж молодой, Тэйнен пока что постоянно ошибалась относительно возраста магичек. Например, мать Роана и Криана она поначалу приняла за их старшую сестру.

— Мы вернемся в Ниддар, — сообщил Криан. — Рем и Лукар сейчас как раз там, заканчивают дела. Они дождутся нас, и мы вместе отправимся в Адараскан. Им не помешает дополнительная охрана, а нам — прикрытие от повышенного внимания стражи.

— Все это замечательно, — усмехнулась Тэйнен. — Но тебе не кажется, что нас слишком много? Из Адараскана выехали семеро, а возвращаться мы собираемся в восьмером.

— Наемники останутся в Карсе, — успокоил ее Роан. — Так что в Адараскан вернутся ровно те же семеро.

— А это не безумие — возвращаться так скоро? Ведь мы едва вырвались из Цитадели…

Криан негромко рассмеялся.

— Это не безумие, — сказал он. — Это наш единственный шанс добиться успеха. Неужто ты думаешь, что храмовники ожидают столь скорого нашего возвращения? А даже если и ожидают, все равно не знают, когда именно нас ждать. Да и к тому же, со временем их бдительность будет только возрастать, нам нужно проскочить, пока никто еще особо не верит в нашу решимость вернуться.

 

Глава 13. Западня

Тэйнен долго ворочалась с боку на бок, пытаясь заснуть, и даже несколько раз вставала, чтобы немного пройтись по комнате. Мешали ей не жара и духота, от которых не спасало даже распахнутое настежь окно, а куча-мала собственных мыслей.

Они благополучно добрались из форта в Ниддар, встретились там с Ремом и Лукаром, успевшими к тому времени уже обзавестись целой повозкой, нагруженной парой неподъемных сундуков, и всем этим обозом на удивление быстро прибыли в Орс. Легко, даже не вызвав в свою сторону косых взглядов, устроились на ночлег в гостинице возле южных ворот. Все шло как по маслу. И это не могло не настораживать.

Охотница перевернулась на живот и сердито засопела в подушку. Даже безусловная готовность Салиры стать Хранительницей, которая прежде так ее радовала, теперь стала казаться чрезвычайно подозрительной. С чего бы вдруг монашке, встретившей их обвинениями в полном паскудстве, столь решительно пересматривать свои взгляды на жизнь? Может быть, все они просто попались в какую-то хитроумную ловушку, расставленную храмовниками?

Но видение Криана было фактом, и отменить этот факт было никак невозможно. Он прикоснулся к Кристаллу и увидел в нем Салиру. Совет, по всей вероятности, был в курсе всего, и согласился с тем, что это было именно Видение Хранительницы. Не могли же, в самом деле, и его подстроить храмовники!

Однако, оставался еще таинственный некромант, расставивший «маяки» на кладбище и завладевший останками покойного мэтра Райдона. Выяснить о нем Криан так ничего и не сумел, на ноже не отыскалось никаких следов. Нельзя было даже с уверенностью сказать, был ли это обученный маг, или же какой-то самоучка, начитавшийся книг по некромантии.

Самым скверным тут было то, что они не только не представляли, кто такой этот некромант, но и не могли понять его мотивов. С храмовниками все было ясно, их целью был захват Хранительницы и уничтожение Кристалла. Маги, напротив, хотели Кристалл сохранить. А вот чего хотел призыватель нежити?

Криан заявил, что покопается в библиотеке, и непременно выяснит это. Как только будет инициирована Хранительница. Тэйнен с таким планом согласилась. Вернее, она вслух высказала полное с ним согласие. Но ни словом не обмолвилась о том, что какое-то потаенное чутье упорно подсказывало ей — такой путь для них был ошибочным. Он вел в ловушку.

И вот теперь она никак не могла заснуть, мучаясь ощущением надвигающейся опасности. Что-то очень страшное было впереди, что-то, что угрожало разбить вдребезги всю ту действительность, к которой она только что приноровилась. Маги, Хранительница, Кристалл, Роан… Роан.

В конце концов, могло статься и так, что ее попросту донимала безысходность собственного к нему чувства, и его чувства к ней. Неумолимой стеной между ними встали давнее опрометчивое обещание и закон крови. Хотя… им обоим не привыкать нарушать законы.

Девушка резким движением перевернулась на бок, и увидела перед собой стол. Там, на столе, она оставила ключ от дверей их комнаты, на случай, если кому-то захочется ночью прогуляться до будочки на заднем дворе. Теперь такое решение показалось ей весьма опрометчивым — что если Салира надумает сбежать?

Вставать еще раз, рискуя разбудить соседок по комнате, не хотелось. Тэйнен закрыла глаза и сосредоточилась на ключе, поманив его в призывно раскрытую ладонь. Прошла почти минута, прежде чем она с облегчением ощутила в пальцах прохладный металл. И эта магия ей удалась. Немного успокоившись, девушка спрятала руку с ключом под подушку и наконец-то забылась сном.

* * *

Тэйнен долго ворочалась, несколько раз вставала, ходила от двери к окну, но, наконец, затихла. Салира внимательно прислушивалась к ее дыханию, чтобы убедиться, что девушка на самом деле спит. Эту премудрость — по дыханию определять притворность или подлинность сна — она освоила в монастыре, еще в детстве, когда они любили ночью сбегать от матушки через окно и купаться в пруду.

Когда сомнений в том, что охотница заснула, почти не осталось, Салира выскользнула из-под одеяла и метнулась к окну. Осторожно, стараясь ненароком не коснуться ставней и не стукнуть ими, открыла занавески и едва не застонала от отчаяния вслух. На окнах были решетки, кованые, из прутьев толщиной в палец.

Девушка осторожно задернула занавески обратно, и перевела дыхание. Оставалась еще дверь, правда, запертая на ключ. И ключ этот, кажется, лежал на столе.

Она обшарила весь стол и пол вокруг, но ключа так и не отыскала. Уже готовая смириться с очередной неудачей, Салира напоследок оглядела комнату, и обратила внимание на спрятанную под подушкой руку Тэйнен. Ее озарила догадка — охотница все равно подозревала ее, и потому забрала ключ.

Девушка замерла в нерешительности. Если она сейчас попытается потихоньку взять ключ, и разбудит охотницу, больше с нее не спустят глаз ни на минуту, и о всяком побеге придется позабыть. Если она просто растолкает Тэйнен, и попросит выпустить ее, та наверняка решит прогуляться с нею вместе, что тоже сделает побег невозможным, во всяком случае, сегодня. А до Адараскана осталось всего два дня пути, и только одна остановка на ночь.

Выбора не было. До боли стиснув челюсти от напряжения, Салира взяла руку спящей и медленно вытащила ее из-под подушки. Тэйнен не проснулась, только перекатилась по подушке головой и губы ее дрогнули в счастливой улыбке. Похоже, охотнице снился приятный сон. Бесшумно переведя дыхание, Салира принялась осторожно, по одному, разжимать пальцы, высвобождая из них ключ. Наконец, ладонь Тэйнен бессильно разжалась, и ключ выскользнул на кровать.

Дверь лишь тихонько скрипнула. Оказавшись в коридоре, Салира заперла ее снаружи, сунула ключ в карман, и на цыпочках направилась к лестнице. Хвала Величайшему, ни одна половица не скрипнула под ее ногами, и спавший на подоконнике в конце коридора мужик не проснулся. Впрочем, судя по идущему от него густому хмельному духу, его едва ли разбудил бы и самый громкий скрип. Разве что ушат ледяной воды на голову.

В общем зале все тоже давно уже спали. Ступая осторожно, девушка прокралась к входной двери, отодвинула два внушительных засова и толкнула дверь, но та не поддалась. В неверном свете догорающего камина растерявшейся Салире лишь чудом удалось разглядеть третий, потайной засов.

С улицы пахнуло ночной свежестью и прохладой. Со стороны конюшни не доносилось ни звука, видимо, и наемник, и Роан, караулящие там этой ночью поклажу приказчиков, задремали в тишине и покое. Выскользнув на крыльцо, девушка прикрыла за собой дверь, наспех подперла ее валявшимся неподалеку камнем, и опрометью выбежала на мощеную улочку. А из-за угла как раз выходил отряд стражи.

Салира со всех ног кинулась к ним навстречу, схватила за руку мужчину с тяжелой алебардой на плече, идущего первым, и выдохнула ему почти в лицо:

— Помогите!

Остальные дозорные быстро окружили их, кто-то поднял фонарь повыше, освещая лица и плечи. Девушка увидела белые квадраты на плечах мужчины, и сердце ее, замершее было на мгновение, забилось от радости — храмовник!

— Гляди, — негромко сказал кто-то из дозорных за ее спиной. — Девка!

— Что Вы тут делаете? — строго спросил храмовник, высвобождаясь из ее рук. — Вы откуда?

— Из Сагинского монастыря, — сбивчиво заговорила Салира, задыхаясь от пережитых страхов и волнения. — Меня маги оттуда увезли. Хранительницей хотят сделать…

Она, то и дело запинаясь и дрожа всем телом, пересказала, как ее подобрали неподалеку от монастыря, как отвезли в форт магов, где объявили Хранительницей и решили везти в Адараскан. И даже рассказала, сама не зная, почему, как на пути из Винарана они под видом наемников прибились к приказчикам какого-то ювелира.

Вообще-то этой истории они заранее договорились придерживаться, если окажутся в руках храмовников, и поначалу она думала рассказать и об этом тоже. Но Рем и Лукар были с ней добры, к тому же они не были магами, а значит, не заслуживали попадать под горячую руку.

Лицо храмовника, совсем еще молодого парня, вмиг сделалось сосредоточенно серьезным.

— К Первосвященнику, — скомандовал он. — Ты, Старн, беги вперед, разбуди и доложи. А ты, Кань, в казарму поторопись, ребят поднимать. Хватать надо магов этих тихо, пока спят, а то потом хлопот с ними не оберешься.

* * *

— Магов обезвредить не так уж сложно, — вполголоса сказал Лиад сгрудившимся вокруг него стражникам. — Оглушить, надежно заткнуть рот и обязательно обездвижить кисти рук. Чтобы колдовать, им нужно или делать пассы, или произносить заклинания, поэтому в первую очередь рты и руки. Ноги потом. Все поняли?

Ребята согласно закивали и двинулись по улице, стараясь производить как можно меньше шума. К постоялому двору они подкрались незаметно. Дверь в основное здание оказалась незапертой, и даже по-прежнему подпертой снаружи камнем. Видно, после девчонки-беглянки ею так никто в ту ночь и не воспользовался. Ребята быстро растолкали хозяина и потребовали отвечать, где заночевали спутники ювелировых приказчиков.

Перепуганный трактирщик тут же указал им, что двое наемников заночевали на конюшне, карауля там ювелирову поклажу и лошадей, двое устроились в малой общей комнате, слева от камина, а самые подозрительные, те, что мелковаты явственно для наемников…

— Это я и сам знаю, — прервал верноподданнические излияния Лиад, сжимая в кулаке полученный от Салиры ключ. — Подкрадываемся тихо, глушим сонных, кляпы в рты, мешки на головы, руки вязать за спиной покрепче.

Сам он, прихватив трех стражников, поднялся наверх и как мог тихо отпер комнату. Беглая монашка не обманула, там в самом деле спали две женщины. Лиад едва шагнул через порог, как одна из них дикой кошкой метнулась с кровати и выхватила из-под груды сброшенной на лавку одежды меч. Огрызок луны за окном тускло осветил отточенное лезвие.

— Рузия! — крикнула она.

Но было поздно. Храмовники опередили ее возглас, насев на вторую девицу, и уже увязывали ей руки.

Лиад тоже обнажил меч и встал перед девушкой. Определенно девушкой, несмотря на усы и бородку, тонкая рубашка не позволяла усомниться в этом факте. Она на пару с лунным светом позволяла крайне подробно изучить даже некоторые нескромные детали, но храмовник чувствовал перед собой в первую очередь не женщину, а опытного противника, потому в тот момент ему было не до запретных прелестей.

На вид девица казалась молодой, лет, наверное, двадцати с небольшим — даже моложе, чем он. Впрочем, от старших товарищей Лиад давно уже знал, что, имея дело с магами, на такие наблюдения полагаться не стоит, его нынешняя противница могла сражаться еще на войне с людоедами три десятка лет назад. А значит, нельзя ее недооценивать.

Они немного покружили, примеряясь друг к другу, внимательно следя за каждым движением соперника, но не вступая в бой. Наконец, Старну, державшему за плечи вторую девицу, это надоело. Он вытащил из-за пояса длинный нож, приставил его к горлу пленницы и крикнул:

— Эй, девка! Бросай сей же час меч, а не то я твою подружку как свинью прирежу!

Девушка лишь на мгновение перевела взгляд с противника на кричавшего, мучительно скривилась, но опустила меч, с размаху воткнув его в деревянный пол, и застыла, сложив руки на груди.

— Вяжите ее, ребята, — довольно ухмыльнулся Старн, не убирая, впрочем, ножа от горла второй девушки. — А ты не вздумай тут фокусы показывать, не то я мигом…

Всех схваченных — четырех мужчин и двух женщин — храмовники вытащили во двор. Приказчики ювелира бегали вокруг в ужасе, стараясь объяснить, что ничего не знали про то, кто их спутники на самом деле. Как и рассказала Салира, они ездили из Адараскана в Винаран, закупать драгоценности для хозяина, и сопровождали их двое наемников. Но в Винаране они услышали о банде, промышляющей на тракте, и решили нанять еще нескольких охранников, а маги, которые везли девушку, показали им поддельные рекомендации и согласились на очень хорошую цену.

— В следующий раз лучше будете думать, кого нанимаете, — сердито бросил им Лиад, жестом веля уйти обратно в гостиницу.

— Но как же… Господин стражник, как же наши-то наемники, адарасканские? Их-то хоть отпустите… — робко подал голос один из приказчиков. — Не можем же мы одни ехать.

— Которые?

Второй приказчик поспешно указал на двух крепких бородатых мужиков.

— Они?

Лиад повернулся к закутанной в огромный мужской плащ Салире, стоявшей поодаль в компании нескольких стражей. Девушка кивнула ему и что-то сказала.

— Наемники это, — крикнул стоявший рядом с ней страж. — С настоящими бородами настоящие и наемники. А с фальшивыми бородами, стало быть, фальшивые.

Храмовник дернул обоих мужиков за бороды, услышал возмущенное мычание сквозь кляпы, и удовлетворенно усмехнулся. Давно… да какое там, никогда в жизни ему не попадался разом такой богатый улов. Двое магов и двое давно разыскиваемых охотников, мечта наяву, да и только.

— Держите их связанными, под замком, и глаз с них спускайте, шкуру спущу, коли сбегут, — напутствовал он своих людей, развернулся и торопливым шагом направился к дому Первосвященника города, докладывать о полном успехе.

Первосвященник был доволен. Он не стал долго держать молодого Лиада коленопреклоненным, напротив, пригласил сесть поближе к огню.

— Рассказывай, кого схватить удалось? — живо поинтересовался он, едва храмовник устроился на резной скамеечке.

— Двух магов, мужчину и женщину, да двух охотников, тоже мужчину и женщину, похожих на Равера из Вилары и Тайю из Мироса. Тех самых, что недавно невесть как бежали из самой Цитадели.

— И все? Как они в город-то попали?

— Да с приказчиками одного ювелира адарасканского. Те говорят, встретили их на пути из Винарана, ну и принаняли для охраны. Слухи-то про банду на тракте все не умолкнут. За наемников себя не велика задача выдать, и не написано ведь у них на лбу, что они маги и охотники.

Первосвященник задумчиво кивнул, подтверждая его правоту. Нечего было особо копаться в этом деле. Приказчики известного столичного ювелира, по всей вероятности, и так ни при чем. Ну перетрусили, наняли неизвестно кого, так ведь это не преступление — разбойников опасаться. А уж документы, рекомендации фальшивые подсунуть, это для охотников раз плюнуть. С магами на пару кому хочешь голову задурят.

— И куда их теперь? — спросил храмовник.

— В колодки и в Адараскан. Пускай с ними там Иерархи разбираются, они же их разыскивали, да упустили.

— А девушку-монахиню?

— Хранительницу, — поправил Первосвященник. — Туда же. Ее там давно уже ждут.

— Да какая она Хранительница? — не выдержал Лиад. — Девчонка глупая. Украли ее из монастыря, задурили голову…

— Что ты несешь, щенок? — резко оборвал его Первосвященник, вскакивая с места и принимаясь нервно прохаживаться по полутемному еще с утра залу. — Маги, слышишь ты, настоящие маги, а не ярмарочные фокусники ее везли. Она в их форте была, даже Совет ихний видела, который они, гляди-ка, до сих пор собирают, даром что четверть века уж как крысы по норам прячутся!

— И что с ней будет?

— Не знаю.

Первосвященник немного успокоился, вернулся в кресло, налил себе бокал красного вина, рассмотрел драгоценную жидкость на свет камина и неожиданно фыркнул:

— Если повезет, Кристалл уничтожат, а ее — на костер. Все одно, еретичка. Ну, а если не повезет, опять заново придется начинать. Учитывать ошибки второй попытки, и искать следующую Хранительницу.

Лиад коротко кивнул, и поинтересовался:

— Что Вы мне прикажете делать дальше?

Первосвященник отхлебнул глоток вина, подумал с полминуты, а потом сказал:

— Сопроводишь эту компанию в Адараскан. Лично отвечаешь за пленников. Если все хорошо пройдет, за наградой дело не станет.

— Мона… то есть, Хранительницу тоже связать?

— Нет, зачем?

Первосвященник коротко хохотнул, осушил свой бокал до дна и договорил:

— Скажешь, что Приобщенные хотят расспросить ее про Совет магов. Она еще вперед вашего обоза в столицу побежит, дуреха, вот увидишь.

* * *

— А ты когда-нибудь видел Приобщенных? — робко спросила Салира.

Она ехала с ним рядом, держалась в седле уже вполне прилично, хотя в движениях ее по-прежнему сквозили робость и неуверенность.

— Нет, что ты. Я ведь простой храмовник, куда мне такая честь.

Лиад посмотрел на девушку. Глаза ее сияли искренней радостью.

— Я так рада, что увижу их. Что смогу помочь.

Храмовник отвел глаза. В голове у него гулким эхом звучали слова Приобщенного. Еретичка… Какая же она еретичка? Искренности и глубине ее веры многие пастыри позавидуют. А он везет ее на костер.

И ладно бы еще иная смерть, неудача с ритуалом, но костер! За что ее казнить, ведь она дитя, несмышленая, наивная девочка, весь свой недолгий век прожившая за стенами монастыря, не видевшая жизни, ничем не согрешившая. А он еще и лжет ей, не говорит о том, что ее на самом деле ждет.

Впервые в жизни Лиад ощутил жгучий стыд за то, кем он являлся. Не гордость, не уверенность в правильности своего пути, не радость от похвалы Первосвященника, которому подчинялся, а один только стыд. За свою ложь. За то, что он выступает на стороне лжи, защищает ее и оправдывает.

На ночлег они остановились на безымянном постоялом дворе возле тракта. Но мысли о будущем, о том, что ему предстояло сделать, не желали оставлять его в покое. Без сна проворочавшись в постели несколько часов, Лиад решительно встал, оделся и направился на конюшню, где под охраной стражников оставил схваченных магов.

Как он и предполагал, стражники мирно спали, уютно расположившись на тюках сена. Возле одного из них валялась опустевшая бутылка хмельного меда. Перешагнув через нерадивых охранников, Лиад присел на корточки перед девицей, напавшей на него с мечом, и шепотом сказал:

— Сиди тихо. Хочу тебя кое о чем спросить.

Кажется, она была обычной охотницей, не магичкой. Хотелось верить, что это действительно так, и что девица, обретя возможность говорить, не превратит его в лягушку или чего похуже. Он осторожно перерезал тряпку, обматывавшую ее голову, и вытащил кляп изо рта.

Глаза девицы пылали непримиримой ненавистью, но повела она себя вполне разумно. Орать, во всяком случае, не стала. Только облизнула пересохшие, потрескавшиеся губы и глухо пробормотала:

— Чего тебе?

— Хочу узнать, зачем вы везли девушку в Адараскан.

— Хотели инициировать Хранительницу. А то ты не знаешь.

— Зачем это вам? Чтобы завладеть силой Кристалла, или как его там? Сердца Мира?

Девица беззвучно, но явно издевательски рассмеялась.

— Бред, — шепнула она. — Мы только хотели остановить слияние миров. Покончить с потоком нежити.

— А что потом станет с девушкой?

— Ничего. Будет Хранительницей.

— Вы ее не убьете?

Снова смех, еще более издевательский.

Лиад нагнулся и решительно принялся распутывать веревки на ногах охотницы.

— Что ты делаешь? — удивилась та.

Он не смог бы сейчас ответить ей на этот вопрос, даже если бы захотел. Просто до его сознания вдруг дошло, что все вокруг было ложью. Так же как и этой девушке о ее судьбе, Первосвященник врал им всем о том, что маги — изверги, ставящие над людьми чудовищные опыты и варящие свои зелья из крови новорожденных младенцев. А уж россказни о том, что они хотели, пойдя против Величайшего, уничтожить весь мир, казались ему теперь и вовсе бредом сумасшедшего.

Решение созрело не сразу. Сначала он гнал от себя сомнения, уверяя, что беглая монашка лишь притворяется добренькой, а на самом деле просто дурит ему голову с непонятной пока целью. Но когда она, смущаясь и краснея до корней волос, все же рассказала ему, что маги не похищали ее из монастыря, а подобрали в поле, и поведала об обстоятельствах, в силу которых она в этом самом поле оказалась…

Год назад к нему в стражу перевели Каня, здоровенного мужика, прежде охранявшего Родонский монастырь. И однажды, на веселой пирушке в харчевне, Лиад услышал, как этот Кань вполголоса рассказывает приятелю о том, как весело было вечерами пользовать монашек. Некоторые, по его словам, и сами были рады поразвлечься, но лично он предпочитал чистеньких.

Тогда он счел это все глупой пьяной болтовней. Ему, молодому идеалисту, вовсе не знавшему женщины, дикой казалась мысль о насилии над монахинями. И вот теперь, когда молоденькая девчонка дрожащим голосом, то и дело прерывающимся от жгучего стыда, рассказала ему ту же историю с другой стороны, причем явно опуская наиболее омерзительные подробности, до него вдруг дошло, что не за одни только пьяные байки Каня перевели из охраны монастыря в гарнизон. И ледяным лезвием пронзила мысль о том, что же стало с той монахиней, с которой его поймали.

Поэтому он точно знал, что Салира, эта чистая, наивная, невинная девочка, истово верующая в идеалы, поруганные теми, кто должен был их олицетворять, не погибнет. Ее не сожгут на костре, избавляясь от ненужной свидетельницы. Пусть лучше она достанется магам, чем тем, кого он теперь уже и не знал, как называть.

К тому же, Лиад довольно хорошо помнил, как все было до Переворота, ему было уже десять, когда все случилось. Помнил он и то, что в его детстве нежить встречалась в страшных сказках много чаще, чем в жизни. Теперь же, когда храмовники вроде бы почти покончили с магами и охотниками, когда люди стали куда как тщательнее исполнять все религиозные предписания, жизнь стала даже страшнее тех самых сказок.

Возможно, он обо всем сделанном сейчас еще пожалеет. Возможно, Первосвященник и говорил правду, когда рассказывал, что нежитью их запугивают недобитые маги, нарочно создавая ее в своих лабораториях, и натравливая на людей. Но прежней безусловной веры в слова пастырей у него все равно уже не было.

Девушка освободилась от веревок и немедленно отшатнулась от него.

— Что тебе надо? — зло прошипела она.

— Нам надо бежать, — твердо ответил Лиад.

Охотница пожала плечами и проворно принялась развязывать остальных.

— Свяжем этих пьяниц, положим в телегу и поедем в Адараскан, — продолжил тем временем храмовник. — Нас пропустят прямиком в Цитадель, а ведь вам туда и надо.

— Откуда знаешь? — подозрительно поинтересовался один из мужчин, тот, что выглядел помоложе.

— Да так, — уклончиво ответил Лиад. — Ходят всякие слухи.

— А с чего ты, собственно, нам помогаешь? — спросил второй, постарше, торопливо увязывая бесчувственное тело стражника и запихивая ему в рот собственный, только что выплюнутый кляп.

— Скажите еще, в ловушку вас заманиваю, — горько усмехнулся храмовник. — В ловушке вы уже побывали.

— Правда, с чего бы? — вздернула бровь охотница.

— Долгая история, — отмахнулся Лиад. — Скажем так, прежде я иначе себе представлял служителей Величайшего.

— А, — рассмеялся мужчина постарше. — Это бывает. Поторопились мы, кстати, стражу-то связывать. Одеждой сперва надо было поменяться.

— Ладно. Вы тут пока переодевайтесь, а я пойду с Салирой поговорю.

— Вот это ты зря, — холодно сказала охотница.

— Почему? — удивился Лиад.

Подумал пару мгновений и добавил:

— Почему, Тайя?

Девушка усмехнулась:

— Надо же, имя мое запомнил. Да потому, что девчонка поднимет крик на весь постоялый двор. Она же у нас страх какая верующая и преданная, и не знает, поди, что на костер ее везли. Тебе этого хочется?

— Ты-то откуда знаешь про костер? — поперхнулся храмовник.

— Да уж могу предположить. Видела я, что ваши святоши делают с теми, кого называют еретиками. А кто же она, как не еретичка?

— Ладно, — сдался Лиад. — Твое предложение.

— Кляп в рот и в телегу под рогожу, — буркнула вторая девушка, натягивая одежду стражника. — Потолкуем позже, по дороге.

 

Глава 14. Хранительница

Первосвященник с поклоном передал Иерарху довольно большой, но легкий при этом сверток.

— Гонец доставил это сегодня из Родонского монастыря. Обнаружено при разборе руин лаборатории магов, — сообщил он в ответ на вопросительный взгляд Маарана.

— Благодарю, Вемар, — коротко ответил Иерарх, сразу же теряя всякий интерес к подчиненному.

Первосвященник вновь поклонился, вышел из комнаты и осторожно затворил за собой двери. Мааран этого даже не заметил, он был слишком увлечен неожиданной посылкой.

Это была не книга, лишь отдельные страницы манускрипта, судя по всему, довольно древнего. Края местами обгорели, что неудивительно — во время погрома в алхимической лаборатории вспыхнул пожар. Чернила заметно расплылись, два десятка лет лежания под грудой камней и открытым небом тоже сделали свое дело, но с помощью увеличительного стекла записи вполне можно было разобрать. Все-таки пергамент куда надежнее и долговечнее бумаги.

На первой же странице его привлекло упоминание имени Райдона. Конечно, Райдонов среди магов было немало, этот клан всегда отличался многочисленностью, но, тем не менее, Мааран мигом отыскал среди груды бумаг увеличительное стекло и вчитался в текст.

Надежда его не обманула. Записи в этой книге, по-видимому, вел кто-то из учеников самого Делана Райдона, и касались они как раз именно некоторых спорных деталей ритуала Изменения.

Не смея еще верить в свою удачу, Иерарх опрометью метнулся к шкафу, отыскал там книгу рун, чтобы разобрать проскакивающие в тексте слова и фразы на древнем языке, и вновь принялся за документ.

Неизвестный ученик архимагистра писал о том, что, судя по последним подсчетам, ритуал Изменения должен проводиться не обязательно в новолуние. Для него подойдет любая ночь, лишь бы луна не росла, а шла на убыль. Новолуние, в общем-то, тоже годилось.

Иерарх довольно улыбнулся. Подобное послабление не могло его не порадовать — не обладая познаниями в астрономии, он не мог ручаться за точность вычисления новолуния, приходилось надеяться лишь на ясную погоду, которая не баловала Великую Равнину во второй половине осени и зимой.

Еще для ритуала требовались Хранительница и пять человек общей крови. При невозможности отыскать пятерых подходящих родственников, автор записей советовал сперва провести ритуал Единения Крови, подробности которого посулил разыскать и записать позже.

В сущности, все оказывалось очень просто. И надо-то было всего лишь собрать этих пресловутых пятерых, сварить пять малых мерок дурманного зелья, подмешать в него малую мерку крови Хранительницы, а потом поставить всех в круг вокруг Кристалла, чтобы магический камень сам довершил дело. После дурманного зелья это должно быть несложно.

Правда, хотя ученик архимагистра и отметил, что для ритуала можно использовать даже обычных людей, он тут же предупреждал, что, если магическая сила участников окажется недостаточной, они могут погибнуть. Возможно, лишь те, у кого не хватит сил, а возможно, и вообще все.

Мааран отложил листы и задумался. Эти новые записи абсолютно не соответствовали всему, что ему удалось отыскать ранее. Но они, в отличие от прежних отрывков, больше напоминающих домыслы, были четкими и логичными, изобиловали подробными объяснениями деталей.

Иерарху доводилось встречать упоминания о том, что все свои собственные записи о ритуале магистр Райдон уничтожил лично, так что большая часть сведений, вероятно, именно домыслами и являлась. Воспоминания, записи с чужих слов, сплошные отрывки и искажения. Но клан Райдонов тысячу лет жил в Виларе, а его ученик, автор этих записей — в добрых пяти сотнях лиг оттуда. Что если архимагистр просто не знал о существовании этого дневника, потому-то и не сподобился его уничтожить?

Так или иначе, эта попытка ничем не угрожала Хранительнице, поэтому ничего не мешало проверить и такой вариант ритуала. Тем более, что подробный рецепт дурманного зелья у Маарана имелся давно, книга зелий попала ему в руки еще в Таларе, где во время Переворота удалось спасти от огня библиотеку клана Меркс.

Оставалось отыскать обещанные записи о ритуале Единения Крови. Иерарх снова принялся за листы манускрипта, и снова не напрасно. Нужный лист обгорел немного больше остальных, но разобрать написанное на нем было все же вполне возможно.

Ритуал тоже оказался простым. Нужно было смешать по две малых мерки крови каждого из участников, две малых мерки крови Хранительницы, двенадцать капель сока корня каллироэ, и нанести эту смесь на неглубокий круговой надрез вокруг запястья объединяемых. А на закуску каждому предстояло еще и выпить по одной мерке смеси.

Ничего особенного, но Иерарх невольно поморщился. Кровь, кровь, кровь — в каждом проклятом ритуале. Смешать кровь, выпить кровь, объединить кровь… Создавалось впечатление, что помешаны маги на ней были не меньше каких-нибудь упырей.

И снова Хранительница. Конечно, это естественно, что все, связанное с Кристаллом, связано и с нею, но ведь нет у него сейчас под рукой этой самой Хранительницы! И ничего с этим, покамест, не поделать. Оставалось лишь заняться дурманным зельем, чтобы потом, в нужный момент, иметь его под рукой.

А уж в том, что момент этот однажды наступит, Иерарх не сомневался. Или они, или маги рано или поздно отыщут Хранительницу, и если повезет магам, Кристалла они все равно никак не минуют. А Кристалл у него под боком, и уж он-то момент не упустит. Верные храмовники будут наготове круглые сутки.

* * *

— Я кричать буду, — сообщила Салира, отплевавшись от кляпа.

— Кричи, — равнодушно предложил Криан. — На лигу кругом кроме нас ни одной живой души.

— А ты! — зло посмотрела монахиня на храмовника. — Я тебе верила! Ты же мне говорил…

— Что я тебе говорил? — неожиданно сорвался Лиад. — Что к Приобщенным тебя отвезу? Что они тебя о магах расспросить хотят? Да никто тебя ни о чем не собирался расспрашивать! Они хотели тебя Хранительницей сделать, а потом Кристалл уничтожить. И если ты после всего этого жива останешься, на костре сжечь, как еретичку! Об этом я тебе, кажется, забыл сказать? Забыл, а напрасно!

— Врешь, — отчаянно выдохнула девушка. — За что меня на костер? Я же ничего плохого не сделала.

— Когда ты того подонка, что изнасиловать тебя хотел, отпихнула, ты тоже ничего плохого не сделала, — сердито бросила ехавшая впереди Тэйнен. — Помнишь, чем дело кончилось?

Салира опустила голову, уткнулась лицом в рогожу и горько расплакалась.

— Значит, это все правда? — пробормотала она сквозь слезы.

— Что правда?

— Ну, про Кристалл… про то, что я Хранительница…

— Нет, мы тут все шутки шутим, — буркнул Роан. — Шутки ради через всю Равнину тебя в логово храмовников повезли, жизнями своими, между прочим, рискуя. Исключительно шутки ради. Чувство юмора у нас такое.

— Оставь ее, Роан, — попросила Рузия. — Пусть поплачет. А нам лучше подумать, что мы в Цитадели делать станем.

Путники напряженно замолчали, погрузившись каждый в собственные размышления. В самом деле, одежда стражей обещала им безопасность ровно до въезда в Цитадель. Но уж там-то ожидающие храмовники мигом поймут, кто есть кто.

— А что если мы не пойдем прямо в Цитадель? — вдруг спросил Криан. — Доберемся до Нижнего города, а там воспользуемся тоннелем.

— Все тем же, про который храмовникам давно известно? — насмешливо поинтересовался Роан.

— Я думаю, им давно известно и про нашу поимку, — парировал младший брат. — Вестник, надо полагать, уже прибыл в Адараскан. Сомневаюсь, что в свете этого обстоятельства они станут и дальше держать тоннель под охраной.

— Разумно, — пожала плечами Рузия. — Стоит рискнуть. По крайней мере, это будет вернее, чем очертя голову броситься в толпу храмовников, встречающих нас у ворот с распростертыми объятиями.

Тэйнен предпочла промолчать. В общем-то, она была согласна с Крианом и Рузией, хотя и не разделяла их уверенности в том, что храмовники прекратят караулить тоннель. Другое дело, что они, скорее всего, сконцентрируют внимание на том входе, что находился во дворе харчевни Вигара, потому как караулить вход в тщательно охраняемом Нижнем городе, в который, минуя харчевню, попасть весьма нелегко, довольно-таки бессмысленно.

Девушку тревожило другое — то, как они окажутся в Зале Кристалла. Конечно, маги знали туда дорогу, ведь им уже довелось там побывать, спасая ее, но первый раз их появления никто не ожидал, а теперь, по всей вероятности, охрана будет усилена. К тому же, когда туда спина к спине прорываются двое опытных магов, это одно, а когда они же балластом тащат с собой бестолковую девчонку…

— Рузия, — внезапно спросил Криан. — А ты захватила котелок?

— Умыкнула с кухни на постоялом дворе, — утвердительно кивнула девушка. — Мой остался в моей сумке, в Орсе.

— Медный?

— Я все-таки алхимик, — обиженно фыркнула девушка. — Знаю, какой нужен котелок.

— Ладно, — подвел черту Криан. — Давайте определимся с тем, что будем делать, когда окажемся в Зале Кристалла, потому как, думается мне, там нам никто посовещаться не позволит.

— Дельная мысль, — заметил Роан. — Для начала предлагаю решить, кто вообще туда пойдет.

— Я предлагаю идти всем, — встряла Тэйнен. — О нашем въезде в город сразу же станет известно, но, когда мы не появимся в Цитадели, сначала все кинутся искать нас по Нижнему городу. Это даст нам с полчаса форы.

Роан перебил ее:

— Тебе я предлагаю остаться на телеге, — сказал он Лиаду. — Мы тебя свяжем и оставим вместе со стражниками. Они всю дорогу проспали, и ни о чем не подозревают, так что опасаться тебе нечего.

— Нет, — твердо ответил храмовник. — Я пойду с вами.

— Зачем? — удивилась Рузия. — Извини, но там ты нам только помешаешь.

— Нет, — решительно возразила Тэйнен. — Вы меня сперва дослушайте. Когда мы объявимся в замке, никто еще не будет знать, что мы там. Значит, и ловить нас там не станут. Поэтому нам очень пригодится настоящий храмовник, разведывать дорогу.

Лиад радостно и благодарно улыбнулся охотнице. Та коротко кивнула в ответ и продолжила:

— Пока стражники найдут брошенную телегу с этими засонями, пока донесут новость до замка, мы уже успеем добраться до Кристалла. Насколько я помню, в том зале очень солидные двери, если их как следует запереть, можно продержаться довольно долго.

Роан восхищенно присвистнул, и послал девушке воздушный поцелуй, заставив ее залиться краской до корней волос.

— Блестящий план, ничего не скажешь.

— Осталось придумать, как мы оттуда выберемся, — охладил восторги Криан. — Не оставлять же, в самом деле, готовую Хранительницу храмовникам.

— Вот уж это как раз пустяк, — рассмеялась Рузия. — Вы, мальчики, плохо учили перемещения в пространстве. Хранительница, чтоб вы знали, войдя в контакт с Кристаллом, может провести нас Путем Междумирья в любое место, в какое пожелает. Ну, или в то, которое сумеет достаточно детально вспомнить.

Судя по разом вытянувшимся лицам Роана и Криана, они учили перемещения в пространстве не так и плохо, просто забыть их успели очень уж хорошо. К тому же, им наверняка хотелось предложить для бегства что-нибудь смелое и нахальное, вроде левитации из окна.

Одинаковое выражение придавало лицам братьев еще больше сходства. Теперь Тэйнен явственно видела, как оба они похожи на свою мать, такие же голубоглазые, светлокожие и светловолосые. Только у Роана волосы казались чуть темнее, и черты лица были грубее и резче, делая его на вид гораздо старше и мужественнее брата.

Криан выглядел ровесником Тэйнен, или, может, чуточку, на год или два, ее постарше. Самой Тэйнен никто никогда не давал ее двадцати семи лет, обычно все сходились на двадцати или двадцати одном. Криану можно было дать на вид никак не больше двадцати пяти, а Роану — все тридцать.

Догнав мага, Тэйнен все-таки задала прямой вопрос.

— Роан, а сколько тебе лет?

Маг рассмеялся, взял девушку за руку, заглянул в глаза, заставив смущенно заулыбаться, и ответил коротко и без обиняков:

— Тридцать восемь. Что, много?

— Я думала, меньше, — созналась Тэйнен.

— Ну, — усмехнулся Роан в накладные усы, наспех сделанные из обкромсанной бороды какого-то спящего выпивохи с постоялого двора, — Маги живут подольше обычных людей. Да и ты, кстати, тоже не маленькая девочка. Все-таки двадцать семь это не семнадцать.

— Откуда ты знаешь?

— Ты ведь сама мне показала копии бумаг из архива, забыла?

Тэйнен смутилась, но все-таки спросила:

— А Криану?

— Тридцать шесть.

— Ничего себе! — вырвалось у охотницы. — Да вы почти ровесники! А я думала, он намного тебя младше…

— Он чистокровный, — коротко бросил в ответ Роан, и, хлестнув своего коня, вырвался вперед, прекращая разговор.

Тэйнен решительно догнала его и, схватив за рукав, заставила вновь обратить на себя внимание.

— Что еще ты хочешь услышать? — раздраженно и горько выдохнул Роан, не оборачиваясь к ней лицом. — Что через сто лет я буду уже почти стариком, а ты — все еще цветущей женщиной?

— Да. И я мигом разлюблю тебя, и сбегу к твоему брату, — сердито ответила Тэйнен.

Роан попытался сохранить серьезность, но попытка провалилась. Он скосил глаза на покусывающую губы в попытке сдержать смех девушку, не выдержал, и тоже прыснул. Тэйнен расхохоталась в голос, поравнялась с мужчиной, и они поехали рядышком.

— Вы там уж ведите себя поскромнее, — наставительно прикрикнула на них Рузия. — А то вид двух стражников, воркующих друг с другом, может слегка удивить проезжающий народ.

* * *

Рузия оказалась права. Вход в тоннель в Нижнем городе храмовники то ли бросили охранять, то ли вовсе не нашли. Так или иначе, ни внизу, ни наверху никого не наблюдалось. Никто даже не появился на улице, пока спутники торопливо спускались вниз. Окна домов уже захлопнулись на ночь тяжелыми ставнями, защищавшими не только жизни их обитателей от нежити, но и происходящее снаружи — от посторонних глаз.

В темнице бывшего замка магов было пусто. Еретиков храмовники предпочитали держать в более вместительной и страшной с виду темнице бывшего королевского замка, приберегая зачарованные стены и решетки для пойманных магов и охотников, для которых они, собственно, с самого начала и были предназначены. А в данный момент пойманных магов и охотников сюда еще не доставили.

Тюремщик спал, обнявшись с объемистой глиняной бутылью, и храп его мог бы заглушить не только осторожные шаги нескольких человек, но даже и топот конного разъезда. Спутники без помех и задержек оказались в нижнем коридоре. Дальше их повел Криан.

Они прошли весь коридор и остановились в обширной нише перед выходом на лестницу, ведущую на главный этаж замка, на котором располагались обеденный зал, зал приемов, и зал Совета Кланов.

— Там отряд стражи, — шепнул Криан. — Я слышал бряцание. Прежде его там не было.

Лиад торопливо поправил одежду, чуть ниже опустил капюшон на лицо и уверенно направился к лестнице. Вскоре оттуда донесся его твердый голос, приказывающий стражам отправиться на обход конюшен. А через несколько томительных мгновений послышались и удаляющиеся шаги нескольких человек. Лиад выглянул из-за угла, жестом зовя спутников идти дальше.

— Они так легко тебе поверили, — удивилась Рузия.

Храмовник лукаво усмехнулся:

— Просто тут среди стражи ходят слухи, что в прошлый раз вы проникли в замок через конюшню, перекинувшись племенными конями. Поэтому мой приказ их не удивил.

Преодолев четыре пролета, они оказались на площадке жилого этажа.

— Там никого нет, — удивился Роан, прислушавшись.

Криан и Рузия растерянно кивнули. Тэйнен напряглась. Теперь она уже совершенно точно знала, что впереди ловушка, но даже представить себе не могла, как так могло получиться.

Разве что только храмовники не знают, каким образом нужно инициировать Хранительницу, вот и решили сделать это их руками, подослав «добренького» Лиада, чтобы освободить их, втереться в доверие, выяснить хотя бы тот же способ, которым они попадали в замок…

А может быть, это было слишком сложно. Ведь Салира могла сбежать в любом месте, не обязательно в Орсе, а храмовники никак не могли знать, какой дорогой и из какого форта они направятся в Адараскан. Не держали же они, в конце концов, по агенту на каждом захудалом постоялом дворе! Даже в каждом крупном поселении — и то уже чересчур было бы.

И потом, все это имело бы смысл, если бы храмовники еще до их поимки знали, что маги отыскали Хранительницу, и решили ее как можно скорее инициировать. Но откуда они могли это узнать? Девчонку подобрали в поле, брошенную на произвол местного упыря, и навряд ли кто-то в монастыре вообще мог предполагать, что Салира не пошла на корм нежити, а была увезена магами.

Да и к чему было разводить такие сложности? Они все равно пришли бы к Кристаллу, никуда бы не делись. Так стоит ли связываться с толпой агентов, если достаточно просто подождать в нужном месте?

Выходит, их ждут в Зале Кристалла?

— Никого нет на всем этаже, — уверенно сказал Криан, мотая головой, чтобы придти в себя после вытянувшего много сил заклинания поиска.

— Знаете что, даже если это и ловушка, — проговорила Рузия, словно подслушав мысли Тэйнен, — Лучше нам пойти к Кристаллу и заняться Хранительницей.

* * *

Салира жалобно вскрикнула, когда лезвие прошлось по ее руке. Криан устало улыбнулся ей, но ничего не сказал, твердо удерживая руку девушки над медным котелком. Когда крови накапало достаточно, маг ловко перехватил запястье, накрыв ладонью порез, и закрыл глаза.

— Что с тобой? — испугалась девушка.

Маг не ответил, только чуть заметно качнул головой. Прошло еще несколько мгновений, прежде чем он открыл глаза и разжал, наконец, пальцы. Лицо его сделалось совсем бледным, но вместо довольно глубокого пореза на руке девушки осталась лишь тоненькая алая полосочка.

— Спасибо, — одними губами шепнула Салира.

Криан передал котелок брату.

— У меня не хватит сил, — сказал он. — Иди лучше ты. К тому же, ты всегда разбирался в травах лучше меня.

Роан благодарно улыбнулся и кивнул, принимая кровь. Постоял немного, словно в нерешительности, но вскоре встряхнулся и поднес сосуд к губам.

Словно зачарованная, Тэйнен не отрываясь следила за тем, как Роан пьет из медного котелка кровь будущей Хранительницы. Когда она еще только услышала, каким будет ритуал, у нее мороз продрал по коже от одной мысли о подобном поступке. Прежде на ее глазах кровь пили разве что упыри, но уж никак не люди, и тем более, не Роан. Только не те губы, которые она целовала!

Но вот сейчас, когда все это происходило в действительности, зрелище перестало казаться ей таким уж ужасным. Это была всего лишь кровь, к тому же отданная добровольно, а не выгрызенная вместе с глоткой. В ритуале же как таковом было и вовсе что-то завораживающее и величественное, он вызывал волнение, трепет и даже немного восторга, а никак не отвращение.

Маг тем временем облизнул с губ последние капли крови, медленно, как во сне, подошел к заметно засветившемуся изнутри Кристаллу, положил ладони на его грани, и исчез.

— Это надолго? — испуганно спросила Тэйнен, сама не зная, у кого.

— Не знаю, — отозвалась откуда-то из-за спины Рузия. — Он должен найти там три цветка травы памяти. Вернется, как только разыщет их.

Минуты тянулись бесконечно. В зале царила полная тишина. Криан сидел на полу, прислонившись спиной к одной из колонн, Салира присела неподалеку, задумчиво уставившись на мерцающее облако внутри Кристалла, Лиад стоял прямо посреди зала, внимательно глядя на запертые двери, и прислушиваясь к звукам из коридора. Рузия подошла поближе и дружески сжала ладонь Тэйнен в своей.

— Все будет хорошо, — шепнула Рузия.

— Но там, в нижнем мире… там же полно нежити, — пробормотала Тэй.

— Ничего, он справится.

— И все равно я волнуюсь. Я просто не могу не волноваться!

— Кристалл существует уже более двух тысячелетий, — твердо сказала Рузия. — И не было ни одного упоминания о том, чтобы хоть один маг, отправившийся за цветками, не вернулся. Они все возвращались, Тэй. И Роан вернется.

— Но тогда ведь все происходило не в логове храмовников?!

Рузия, не говоря больше ни слова, обняла Тэйнен. Спорить и восклицать не было никакого смысла, им оставалось только ждать.

— Закрой глаза, — шепнула магичка. — Когда Роан вернется, вспышка будет очень яркой.

Тэйнен вспомнила, как едва не ослепла в момент возвращения обратно того Иерарха, который неудачно попытался сделать Хранительницей ее саму, и послушно закрыла глаза. На задворках сознания промелькнула мысль прикрыть их еще и ладонями, но так не хотелось выбираться из кольца рук Рузии, дающего хоть какую-то поддержку.

Внезапная вспышка света ударила по глазам даже сквозь опущенные веки. Сквозь знакомые уже цветные круги и пятна Тэйнен с трудом разглядела, как возле полыхнувшего Кристалла вновь возник Роан. В отличие от храмовника, он не повалился на пол мешком, но на ногах тоже не устоял, обессилено опустившись на колени.

Обе девушки тут же сорвались с места. Тэйнен опустилась на колени рядом, заглянула в осунувшееся лицо мужчины, и обвила его руками за шею. Рузия же деловито выхватила у Роана из рук зеленовато-коричневую траву и сунула ее в тот же котелок, которым воспользовались и для крови.

Роан тяжело дышал, словно ныряльщик, надолго задержавшийся под водой, а руки его было до самых локтей покрыты сеткой кровоточащих царапин и ссадин. Он лишь рассеянно мазнул губами возле губ Тэйнен, почти не обращая внимания на ее объятия и поцелуи.

Рузия тем временем залила принесенные им цветы водой из фляжки Лиада, обхватила котелок ладонями и застыла перед Кристаллом как изваяние. Криан поднялся с пола, подошел к ней и положил свои ладони поверх ее.

Прошла минута, и по залу пополз приторно сладкий, медвяный запах неведомой травы из нижнего мира. Над котелком появился белый парок.

— Готово, — довольно улыбнулась Рузия. — Охладишь?

Криан кивнул и дунул на котелок. Парок исчез. нДа, Ваше сеь какую-то поддержку. сль прикрыть их еще и ладонями, но так не хотелось выбираться из кольца рук Рузии… Салира сама подошла к ним и забрала готовый отвар.

— Сделай три-четыре глотка, — заботливо подсказал Криан. — Больше, я думаю, тебе не понадобится.

Девушка кивнула и осторожно отпила первый глоток отвара. Улыбнулась, облизнула губы и сделала еще несколько глотков. Маги внимательно наблюдали за ней.

На взгляд Тэйнен ничего не изменилось, но Криан что-то заметил, подошел к Салире и взял ее за руку. Девушка словно бы и не заметила мага, продолжая стоять неподвижно и глядеть прямо перед собой. Рузия подошла с другой стороны, и маги вместе повели Салиру к Кристаллу.

Едва лишь ладони девушки коснулись граней, свечение радужного облака внутри Кристалла начало усиливаться. Это продолжалось до тех пор, пока свет облаком, похожим на туман, не окутал полностью и Кристалл, и Салиру. Сквозь его мерцание ничего не возможно было разглядеть.

Прошла долгая минута, прежде чем Тэйнен увидела, как по облаку побежали крошечные змейки-молнии. Их становилось все больше и больше, и, наконец, вокруг Кристалла появился сплошной сияющий кокон в форме правильной сферы. Откуда-то из-за спины послышался голос Криана, советующий отвернуться и закрыть глаза.

Тэйнен последовала совету, хотя помог он ей не намного больше, чем в прошлый раз — свет хлестнул по закрытым глазам так, словно шел он не от одного лишь Кристалла, а сразу отовсюду.

Когда охотница обернулась и проморгалась, она увидела стоящую на коленях Салиру. Ладони девушки больше не прикасались к Кристаллу. Рузия сделала шаг вперед, но поднятая рука Салиры заставила ее остановиться.

Девушка встала сама, даже не пошатнувшись. В отличие от Иерарха и магов, у нее Кристалл силы не отнимал. Скорее уж наоборот. Прежней, забитой и осторожной монашки больше не было — перед ними стояла древняя колдунья, обладающая силами и мудростью не одного тысячелетия. У Кристалла вновь появилась Хранительница.

 

Глава 15. Засада

Она снова пришла в ту ночь. Села на кровати у него в ногах и застыла, глядя на складки тяжелых бархатных штор, не пускающих в комнату лунный свет. Он не видел ее лица, его скрывали несколько выпавших из косы прядей волос, но точно знал, кто перед ним.

— Ты пришла…

— Почему ты не отпускаешь меня?

Голос звучал ровно, без малейшей интонации, знакомый, но неживой.

— Я не могу тебя отпустить.

Она покачала головой, устало, безнадежно, но все же словно бы чуточку иронично. Как качает головой жена, которой муж снова рассказывает сказки о том, где он провел ночь. Как качает головой мать, в очередной раз выслушивая сбивчивые оправдания сына, явившегося домой в разорванных штанах.

— Не хочешь.

— Не хочу, — согласился он. — Не хочу, пока у меня еще есть надежда.

— Нет никакой надежды.

— Почему?! — запальчиво выкрикнул он.

— Мертвые не возвращаются к живым.

Ее голос прошелестел в ночной тишине, словно осенний ветерок, гоняющий по могилам сухие листья.

— Ты не умерла.

— Я живу лишь в твоей памяти.

— Неправда, — выдохнул он. — Это всего только чары, жалкое заклинание, которое можно разрушить.

— Жить лишь в твоей памяти, — продолжала она, словно не слыша его слов, — Это слишком мало для нее. Она была большим, чем ты когда-либо знал. Большим, чем ты можешь теперь помнить.

— Все можно…

— Ты не найдешь песчинок в снегу, — перебила она. — Слишком долгой была зима. Отпусти ее, позволь снегу растаять.

— Это не ты, — испуганно прошептал он.

— Это не она, — поправила ночная гостья. — Это только воспоминания. Фантазии. Иллюзии.

— Мечта.

— И мечта.

— Я все помню.

— Ты все забыл. Ты не услышал крика о помощи.

Черты его лица на миг дрогнули, скривились как от сильной боли. К горлу вновь начал подкатывать знакомый комок.

— Я не знал…

— Мы всегда чего-нибудь не знаем, — пожала плечами женщина. — И, в конце концов, это оказывается непоправимо.

Она повернулась и посмотрела на него. Черты лица ее были словно смазаны, оплавлены, как если бы это лицо было долго горевшей свечой, по которой стекли уже капли воска. А из совершенно белых, пустых глаз по щекам и плечам, исчезая лишь на груди, в складках савана, пронзительно контрастными полосами катились кроваво-алые слезы.

Крик застрял у него в горле, так и не набравшись смелости вырваться на волю.

* * *

— Ваше Священство!

Иерарх Мааран открыл глаза, и уставился на разбудившего его человека с выражением дикого ужаса на лице. Постепенно, однако, черты его разгладились, а взгляд стал привычно цепким и проницательным.

— Вы были правы, Ваше Священство, — быстро заговорил разбудивший его Первосвященник, понизив голос. — Отряд, сопровождавший схваченных магов, проехал ворота Нижнего города, но в Цитадель так и не прибыл. Я послал четыре отряда стражи прочесать Нижний город. Вы думаете, маги могли попытаться отбить своих?

Собственно говоря, именно об этом Мааран и подумал с самого начала, едва получив новости о поимке магов и охотников, сопровождавших предположительную Хранительницу — о том, что слишком уж большой неосмотрительностью было бы посылать на такое дело всего лишь один отряд. Наверняка, кто-то был отправлен следом. А в то, что простой храмовник и полдесятка стражей смогут противостоять даже паре магов, Иерарх не верил.

Впрочем, переживать по этому поводу не было особого смысла. Если все так и было, и маги отбили своих, и даже если девчонка, прибежавшая к стражникам в Орсе, никакая не Хранительница, а лишь способ отвлечь внимание от отряда, везущего настоящую Хранительницу, уж с Кристаллом-то магам все равно никак не разминуться.

Поэтому изначально не было никакого смысла слишком полагаться на то, что схваченных удастся довезти до Цитадели. Единственной надежной стратегией для него было предвосхитить действия магов. Позволить им инициировать Хранительницу, и появиться в Зале, когда они уже будут праздновать победу.

Иерарх выбрался из кресла, в котором заснул прямо с книгой в руках, поправил перед огромным зеркалом сбившуюся мантию и растрепавшиеся волосы, и обернулся к подчиненному.

— Если и так, — медленно произнес он. — Им теперь одна дорога — в Зал Кристалла.

— И что прикажете?

— Сними всю охрану с этажа. Отбери пару десятков самых толковых и верных стражей, и вели им собраться в моей спальне.

— Будет сделано, Ваше Священство, — поклонился Первосвященник, и уже собрался было выйти из комнаты, но Иерарх его остановил.

— Вемар, — сказал он, снимая с шеи небольшой серебряный ключик. — Когда соберетесь в моей спальне, откроешь этим ключом ларец, стоящий на каминной полке. Там найдешь камни. Это амулеты. Раздай каждому стражу. Помнишь, как мы договорились действовать?

— Помню, Ваше Священство. Как только ритуал инициации Хранительницы будет завершен, мы должны будем быстро ворваться в зал, всех сбить с ног, обездвижить и позатыкать всем рты, потому что времени разбираться, кто маг, а кто нет, у нас не будет, — отчеканил он.

Иерарх довольно улыбнулся. Он не напрасно приблизил к себе этого юношу — не слишком честолюбивого, но весьма толкового, исполнительного и даже в какой-то степени проницательного. Никто прежде не умел так предугадывать его желания, и уж точно никто не был так увлечен изучением истории магов и их достижений. Вемар же стал бесценным помощником в деле розыска сохранившихся книг и записей.

Именно ему Мааран поручил заменить его в ежегодной поездке по монастырям, пока сам изучал древние манускрипты в поисках сведений о ритуале инициации Хранительницы. И снова не ошибся. Ему самому, признаться, и в голову не приходило распорядиться все-таки разобрать руины лаборатории близ Родонского монастыря, а Вемар сразу сообразил, что там могли сохраниться ценные записи.

Те несколько минут, что Иерарху удалось провести в нижнем мире благодаря крови той то ли охотницы, то ли магички, оставили после себя тягостные воспоминания. Несмотря на все старания, он так и не научился толком разбираться в травах. На рисунках в книгах и в мрачной реальности другого мира все выглядело совершенно по-разному. К тому же, самолично гулять по местам, кишмя кишащим нежитью, определенно было не самой лучшей идеей.

Он уже добился главного — выяснил, каким образом должен происходить ритуал Изменения, в проведении которого на помощь магов рассчитывать не приходилось. А инициацию следовало оставить тем, кто получше него разбирается в травах, и способен расправиться с излишне любопытной нежитью.

— Помнишь, о чем я тебе рассказывал? — наставительно проговорил Иерарх, глядя на застывшего в ожидании Первосвященника. — Первая вспышка яркого света будет, когда вернется маг с цветками травы памяти. А вторая — в самом конце. Она-то и будет для вас сигналом к действию.

Вемар кивнул, и опустил серебряный ключик в карман своей мантии. Металл тихо звякнул о металл, а Первосвященник впервые подумал, что маг, возможно, сильно недооценивает ум, проницательность и хитрость Иерарха. Вот и ларец покойного архимагистра Ровари ему удалось открыть, да, вдобавок, еще выяснить, что за таинственные камни в нем хранятся.

Определенно, им следовало отныне быть вдвойне бдительными и осторожными.

* * *

Они не успели еще ни отдышаться, ни толком поверить в то, что им все удалось, и что порядок в их мире теперь должен начать понемногу восстанавливаться, как в наступившей тишине раздался противный металлический скрежет.

Одна из стенных панелей отъехала в сторону, и из открывшегося проема в зал посыпались вооруженные до зубов храмовники. В первое мгновение показалось, что вся охрана, сколько ее было в замке, сейчас соберется вокруг магов.

Салиру схватили первой. Девушка попыталась успеть добежать до Кристалла, но здоровенный храмовник преградил ей дорогу, сбил с ног и навалился сверху. Ей удалось то ли лягнуть его, то ли укусить, заставив охнуть и злобно выругаться, но на этом сопротивление иссякло.

Роан так и не успел толком придти в себя и подняться на ноги. Тэйнен попробовала было воспользоваться единственным известным ей боевым заклинанием, но, к ее большому удивлению, сорвавшаяся с ладони вспышка огня не причинила храмовнику ни малейшего вреда, погаснув еще на подлете.

— У них амулеты! — крикнул прижавшийся спиной к колонне Криан. — Бей еще, долго защита не продержится!

Но последовать его совету Тэйнен не успела. Более того, попытавшись использовать магию, она потеряла драгоценное время, и не успела даже выхватить из голенища сапога прихваченный с постоялого двора нож. Четыре храмовника добежали до них, навалились толпой, и, с поразительной ловкостью орудуя веревками, связали обоих.

Криан и Рузия добились не намного большего успеха. Маг, растративший много сил еще по пути к Кристаллу, успел разделаться лишь с одним противником. Рузия, не ставшая занимать оборотнительную позицию у колонны, и выбравшая путь бегства, успела добежать до Лиада, выхватившего меч.

Девушка торопливо принялась снимать заклятия, удерживавшие двери запертыми, пока храмовник сражался со своими бывшими товарищами. И почти успела, створки дрогнули и начали медленно открываться. Слишком медленно.

Пятерых храмовников Лиаду сдерживать еще удавалось, но шестой коварно прокрался вдоль стены ему за спину, и умело воспользовался рукоятью меча. Рузия слишком поздно заметила случившееся, швырнула в хитреца молнию, потом еще одну… И, увлекшись, повторила ошибку Лиада. Среди храмовников сыскался еще один любитель хитро подкрадываться сзади.

Только когда все незваные гости замка были надежно связаны, из потайного прохода появились еще двое храмовников. И в одном из них, в том, что был постарше, Тэйнен с ужасом узнала того самого Иерарха, который не вполне успешно распробовал ее кровь.

Иерарх тем временем тоже успел рассмотреть пленников, и удовлетворенно улыбнулся.

— А ваша глупость превзошла мои ожидания, — сообщил он. — Я надеялся, что вы, по крайней мере, обеспечите себе отряд поддержки на всякий непредвиденный случай. Но вы, оказывается, выбрались лишь чудом. Точнее, предательством.

Иерарх остановился перед Лиадом и внимательно всмотрелся в лицо теперь уже определенно бывшего храмовника. Тот ответил ему вызывающим взглядом. Более существенного ответа дать все равно бы не удалось по причине веревок на руках и ногах и кляпа во рту.

— Первосвященник Сторк рекомендовал тебя как верного, надежного и исполнительного человека, — сообщил Иерарх, не обратив внимания на выразительный взгляд пленника. — Выходит, он ошибался. По меньшей мере, насчет твоей верности.

— Прикажете отправить его в темницу? — поинтересовался сопровождавший Иерарха Первосвященник.

— Не спеши. Сегодня он нам еще пригодится здесь. Нам ведь нужны пятеро для ритуала.

— Может быть, будет надежнее начать с магов? Вдруг этому предателю не хватит сил?

— Если кому-то не хватит сил, погибнут все, — с холодной улыбкой проговорил Иерарх, не оборачиваясь к подчиненному. — Зачем нам стараться избежать этой ситуации? Ведь хороший маг — это мертвый маг, не забывай об этом, мой мальчик.

Первосвященник тоже улыбнулся, насмешливо разглядывая связанных пленников, рядком сидящих на каменном полу посреди зала. Тэйнен почему-то показалось, что ее он рассматривал дольше и внимательнее, чем остальных. Впрочем, было слишком темно, чтобы судить наверняка.

— И кого же брать первым, Ваше Священство?

— Предателя, — веско проговорил Иерарх. — Начнем непременно с предателя. А уж затем пустим в дело магов, нашу загадочную охотницу и ее дружка. Приступайте, соберите их кровь, и, конечно же, кровь нашей драгоценной новообретенной Хранительницы.

Он, наконец, повернулся к пленникам лицом, и отвесил Салире насмешливый поклон. Девушка только на короткое мгновение встретилась с ним взглядом, но этого, видимо, оказалось достаточно.

Иерарх стремительно побледнел, подбежал к девушке, схватил ее за плечи и сильно тряхнул.

— Отвечай! — крикнул он. — Что ты знаешь? Отвечай!

Салира лишь продолжала насмешливо смотреть ему в глаза. Кляп не позволил ей ничего сказать вслух, но, судя по всему, и взгляда оказалось достаточно.

— Неужели ты думаешь, — фыркнул Иерарх, выпуская девушку, — Что я куплюсь на твою наглую ложь?

Хранительница в ответ лишь неопределенно пожала плечами, точно сожалея о непоправимой глупости собеседника.

Первосвященник, тем временем, вытащил из ножен на поясе нож, и присел на корточки возле Лиада. Один из храмовников услужливо пристроился рядом, держа стеклянную чашу в форме правильной полусферы.

Остальные стражи, повинуясь нетерпеливому жесту Иерарха, с поклоном покинули зал через открытые Рузией двери. В зале сразу же стало очень тихо и жутко, из-за того, наверное, что единственным источником света остался мерцающий голубым Кристалл.

Собрав кровь Лиада, Первосвященник отлил две малых мерки во вторую такую же чашу, а остальное попросту выплеснул на пол, и, вытерев чашу тряпкой, принялся за Рузию. Остатки ее крови точно так же отправились под ноги. Иная судьба выпала лишь крови Салиры, собранной последней. Ее Первосвященник оставил в чаше. Иерарх с торжествующей улыбкой на лице наблюдал за процессом. Ему даже не требовалось отдавать никаких распоряжений, Вемар хорошо подготовился к ритуалу.

Наконец, кровь была собрана и смешана. Иерарх извлек из кармана своей мантии небольшой пузырек, отмерил двенадцать капель какой-то жидкости в чашу с кровью, и перемешал ее содержимое серебряной ложкой.

Тэйнен скосила глаза на Роана. Глаза его были закрыты, но лицо выглядело серьезным и сосредоточенным, будто маг чего-то выжидал. Криан, напротив, внимательно следил за каждым движением храмовников.

— Руки, Вемар, — скомандовал тем временем Иерарх. — Помни, непременно левые.

Тем же ножом Первосвященник принялся за запястья пленников. Тэйнен глухо охнула в кляп, когда он полоснул ее глубоко. Иерарх следовал за ним, мягкой кистью из конского волоса нанося на порезы смесь из чаши. Там, где она соприкасалась с вытекающей из пореза кровью, появлялось голубоватое сияние, похожее на свечение Кристалла.

— Ваше Священство, но как мы заставим их выпить кровь? — с трудом оторвав завороженный взгляд от этих мерцающих «браслетов», спросил Первосвященник. — Ведь они же тогда…

— О нет, мой мальчик. Колдовать они не смогут. Или ты забыл о том обруче, что разыскал для меня? — с почти отеческой улыбкой ответствовал ему Иерарх. — А я ведь выяснил, что эта штука на некоторое время может обезвредить любого мага. Так что я буду надевать на них обруч, а ты — вытаскивать кляп и вливать наше снадобье.

По лицу Криана пробежала тень отчаяния, когда он увидел в руках храмовника загадочный обруч, с виду казавшийся обычной полосой серебра, украшенной какими-то желтоватыми камнями, и расчерченной непонятными линиями. Роан же остался спокойным. Во всяком случае, внешне.

Обруч был очень холодным, буквально ледяным, словно на голову девушке его надели, достав прямиком из глыбы льда, а не сняв с головы Роана. От его прикосновения мышцы ослабли, а мысли перепутались. Тэй даже перестала на некоторое время осознавать, где она находится, и что с ней делают. Влитая в рот смесь на вкус оказалась безумно горькой, совершенно не похожей на кровь, из которой по большей части состояла. Впрочем, было в этой горечи и кое-что хорошее. От нее моментально прояснилось в голове. Едва Тэйнен последней проглотила свою долю, светящиеся полосы вокруг запястий погасли, а порезы исчезли, словно их и не было.

Иерарх внимательно осмотрел ее руку, и удовлетворенно улыбнулся.

— Мы все сделали правильно, — сказал он Первосвященнику. — Ритуал Единения Крови успешно завершен, и теперь можно приступать к ритуалу Изменения.

Вемар с поклоном подал Иерарху чашу с остатками крови Хранительницы, а тот отцепил с пояса небольшую фляжку, и вылил из нее в кровь какое-то зелье. По залу пополз резкий, горьковатый аромат мяты и еще каких-то незнакомых Тэйнен трав.

— Сейчас мы попотчуем наших незваных, но очень долгожданных гостей еще раз, — с торжествующей усмешкой проговорил Иерарх. — И с магами будет покончено раз и навсегда.

На вкус зелье оказалось неожиданно сладким, даже приторным, словно смесь меда и варенья, не слишком щедро разбавленная водой. Во второй раз обруч уже не подействовал так сильно, Тэйнен продолжала сознавать, где находится, но сопротивляться рукам, вливающим ей в рот содержимое медной чашки, не было никаких сил.

Впрочем, едва жидкость достигла желудка, все стало еще хуже, чем в прошлый раз. Она просто снова стала маленькой девочкой, бегающей по опушке леса с корзинкой, и собирающей землянику. На ярком летнем солнце ягоды переспели, они давились даже от легчайшего прикосновения пальцев, и девочка, счастливо смеясь, слизывала густую алую массу, пачкая ею лицо.

Эта девочка была она и не она, Тэйнен видела ее со стороны, но в то же время чувствовала на языке вкус ягод, и ягодный сок стекал по ее собственному подбородку. Звенели многочисленные насекомые, легкий ветерок колыхал траву и верхушки деревьев, небо было таким голубым, а она так устала…

Тэй почти уже заснула на шелковом ковре травы, когда чьи-то руки настойчиво принялись расталкивать ее. С трудом разлепив тяжелые веки, девушка увидела лицо молодой женщины, обрамленное невесомым ореолом вызолоченных солнцем волос. Очень знакомое лицо. Она видела его совсем недавно, в книге, и бесконечно давно, в забытом детстве.

— Мама…

Женщина отвесила ей звонкую пощечину, а потом еще и еще одну.

— Очнись немедленно, — сердито приказала она.

— Но я…

Четвертая пощечина привела ее в чувство. Лесная опушка исчезла без следа. Вокруг снова был огромный, холодный и темный зал, а перед лицом, совсем близко, мерцающие грани Кристалла.

* * *

Обруч ледяным кольцом сжал лоб, лишая воли, но Криан из последних сил уцепился за самую важную мысль. Нельзя было забывать одно единственное заклинание, помогающее против дурманного зелья. То самое, которому много лет назад научил его отец. Конечно, безоаровый камень, спрятанный под язык, был бы куда действеннее, но где ж его теперь достанешь…

Едва лишь по телу разлились предательское тепло и слабость, рука храмовника сдернула обруч. У него осталось лишь мгновение, чтобы шевельнуть губами, пока Первосвященник нагибался за кляпом. Мысли путались, губы не желали слушаться, но он справился. Успел.

Сознание начало медленно, невыносимо медленно проясняться, но даже в таком состоянии он прекрасно сознавал, что то, что собирается проделать с ними безумный Иерарх, не имеет никакого отношения к ритуалу Изменения. Скорее уж, это походило на ритуал Восхождения.

Нет, Криан вполне допускал, что храмовник попросту возжелал стать великим магом, а сотоварищей своих обманывает, рассказывая байки про Изменение, уничтожение Кристалла и окончательное избавление от магов. Вот только почему тогда жертв было пять? Во всех записях, что попадались ему, вполне четко говорилось, что восхождение состоит из четырех ступеней. Маг даже пересчитал на всякий случай: Лиад, Рузия, Роан, он сам и Тэйнен. Пять жертв. Но ведь нет же пятой ступени силы! Ну, то есть, есть, но пятая ступень это…

Пятая ступень силы это Кристалл. Это Хранительница.

Тот, кто хотел взойти на пятую ступень силы, должен был стать одновременно и Кристаллом, и Хранительницей. Обрести бессмертие и власть над Переходом, над обоими мирами. Самому Ландияру и не снилось подобное могущество.

Но ведь тогда пятой жертвой должна быть Хранительница. А Салира уже шестая.

И кто вообще проводит этот проклятый ритуал?!

Тем временем, Первосвященник и оставшийся в зале стражник разрезали веревки, стягивавшие запястья, перетащили его поближе к Кристаллу, и вложили в одну его ладонь безвольную руку Рузии, а в другую — такую же слабую и безжизненную руку Тэйнен.

Иерарх развернул какой-то древний с виду лист пергамента, и явно вознамерился что-то с него прочитать. Но не успел издать ни звука. Невидимая сила ударила его в грудь, швырнула на пол и прокатила на спине через весь зал, почти до самых дверей, где храмовник и остался лежать неподвижно.

Роан поднялся с пола, разминая затекшие запястья. Первосвященник довольно улыбнулся, подошел и протянул ему нож. Опробовав лезвие, и удовлетворившись результатом, маг кивнул храмовнику.

— Прекрасно. Просто прекрасно.

Голос, такой знакомый, прозвучал сейчас непривычно холодно и чуждо. Роан, между тем, прошелся вокруг Кристалла, разглядывая распростертые на полу тела, носком сапога поправил руки Лиада и Рузии, и сказал:

— Ты отлично поработал, Вемар.

— И ты справился не хуже, Роан, — улыбнулся храмовник.

Но улыбка задержалась на его лице ненадолго, сменившись сперва изумлением, а потом гримасой страдания. Роан воткнул нож ему в бок по самую рукоять, и несколько раз провернул лезвие.

Вемар, придерживаемый за воротник мантии, медленно опустился сперва на колени, а потом и на спину. Роан склонился над ним, и внимательно вгляделся в затуманенные болью глаза.

— Неужто ты думал, — тихо сказал он, — Что будешь мне нужен, когда я довершу свое дело? Неужто ты и впрямь был так наивен… братец?

— Что? — с трудом прохрипел храмовник. — Как ты…

— Как я тебя назвал? — продолжил Роан. — Я назвал тебя братцем. Потому что ты и есть еще один мой братец. Полубратец. Такой же глупый, как и первый. Да, ведь я отыскал тебя неспроста. На самом деле я искал своего отца, хотел, знаешь ли, разок посмотреть ему в глаза. Но ублюдок обманул меня и на этот раз, успел все-таки сдохнуть. И мне остался только ты. Достаточно ловкий, чтобы суметь приблизиться к Иерарху, помешанному на магических ритуалах. И достаточно глупый, чтобы поверить моим обещаниям.

Храмовник хотел что-то ответить, или, может быть, спросить, но уже не смог. Роан опустился рядом с ним на одно колено, обмакнул пальцы в вытекающую из раны кровь, и с видимым удовольствием облизал их. А потом положил ладонь на грудь умирающего. Пальцы его тут же окутались паутиной светящихся алых нитей, медленно впитывающихся в кожу.

Через полминуты последняя ниточка исчезла. Роан довольно облизнулся, встал и отпихнул ногой труп.

— Вот и пройдена первая ступень, — радостно сообщил он куда-то в пространство.

 

Глава 16. Восхождение

Сознание уже окончательно прояснилось, но силы возвращались медленно. Слишком медленно. Роан, тем временем, склонился над Лиадом. И с тем же выражением радости на лице слизнул с пальцев его кровь. Собрал ладонью силу, распрямился, обошел Рузию и опустился на колени подле Тэйнен. Но на этот раз не воспользовался ножом.

Вместо этого он приподнял бесчувственное тело девушки и жадно поцеловал ее чуть приоткрытые во сне губы, пачкая их кровью Лиада.

— Скоро, Роалин, совсем скоро мы навсегда будем вместе, любовь моя, — пробормотал он. — Никто больше не встанет между нами. Никогда.

Криан нашел в себе силы приподняться на локтях. Заметив его движение, Роан осторожно опустил Тэйнен обратно на пол, а сам встал и приблизился к брату.

— Очнулся все-таки, братец, — без выражения проговорил он. — Ловкий ты. Но недостаточно ловкий. Ты все равно опоздал.

— Что ты делаешь? — выдавил Криан, с трудом шевеля непослушным языком.

— Беру то, что принадлежит мне по праву — власть над этим и нижним миром. Ты не спеши, и до тебя дойдет очередь. Тебя, как самого сильного, я приберегу напоследок, для четвертой ступени.

Роан отвернулся, и пошел к распростертой на полу Рузии. Криан попытался было кинуть ему в спину хоть какое-нибудь заклятие, но не смог. Брат лишь рассмеялся, вонзая лезвие в тело девушки и высасывая ее силу.

Рузия была, конечно же, сильнее Первосвященника и Лиада, на нее потребовалось больше времени. Но и этого было недостаточно. Криан не успевал, никак не успевал помешать брату, становившемуся все сильнее с каждым следующим убийством. Взошедшему уже на третью ступень силы.

Оглядевшись в поисках хоть чего-нибудь, чем можно было бы воспользоваться, Криан увидел, как Тэйнен шевельнулась, открыла глаза и с тихим стоном перекатилась на бок. А Роан, между тем, уже закончил с Рузией, и направился к нему.

— Ты решил пойти по пути Ландияра? — отчаянно прошептал Криан.

— Дурак, — расхохотался Роан. — Я и есть Ландияр! Глупцы, вы думали, что все так просто? Что достаточно всего лишь сжечь мое сердце, чтобы остановить меня? Нет, для меня этого слишком мало. Ведь однажды я уже проходил через смерть, но нашел путь к возрождению. И вот теперь я вернулся, и, как видишь, на этот раз превзошел сам себя. Прежде я был лишь просто сильным магом, и обладал властью в нижнем мире. Но, создав Кристалл, вы сами открыли мне путь к всевластию и бессмертию.

С безумной улыбкой на губах он обернулся к лежащей на полу Тэйнен, и продолжил, обращаясь уже к ней:

— Многие века я шел по миру, сменяя воплощение за воплощением, чтобы отыскать тебя. Я ходил по Равнине, заглядывая в глаза сотням, тысячам, миллионам женщин, в надежде увидеть тебя вновь, Роалин. Ты сожгла себя однажды, ты сама стала солнцем, чтобы остановить меня. И тебе удалось сжечь мое сердце. Ты одна могла сделать это, потому что только ты знала к нему дорогу. Ты была в моем сердце, и была моим сердцем. Ничего не изменилось с тех пор. И я во второй раз спрашиваю тебя, примешь ли ты руку владыки этого мира?

Наступила тишина. Мертвая, застывшая, словно снежная равнина в безветренный день. И в этой тишине глухо, но отчетливо прозвучал ответ:

— Нет. Я не приняла ее тогда, не приму и теперь. Ты прав. С тех пор ничего не изменилось.

— Тогда ты умрешь. Ты станешь лишь незначительной помехой на пути к моему величию, вместо того, чтобы разделить его со мной. Подумай, Роалин. Ведь я люблю тебя.

— Любишь?

Тэйнен не выдержала, горько рассмеявшись ему в лицо:

— Любишь? Это я тебя любила! Я хотела лишь одного — быть с тобой. Я пошла против всего своего клана, против Совета, против родного отца! Я стала отверженной ради того, чтобы просто любить тебя. О, теперь я все помню! Помню, как легко ты променял меня на свою безграничную жажду власти, на удовлетворение собственного тщеславия! Власть и себя, только власть и себя, а больше ты ничего не любишь. Ничего и никого! Вот в чем правда, Ландияр. Я не сказала тебе этого тогда, но я отдала всю себя золотому Сердцу Роалин. И если бы в твоем сердце была хоть капля любви ко мне, разве сгорело бы оно черным огнем, прикоснувшись к моему?!

— Таков твой ответ?

— Такова правда.

Выдохнув эти слова, девушка, приподнявшаяся было на локте, бессильно опустилась на пол вновь.

— Ты сама так решила, — тихо сказал Роан. — Но я дам тебе еще немного времени, пока завершаю ритуал. Знай, я буду рад, если ты изменишь свое мнение. Потому что на этот раз ничего больше ты уже не сможешь изменить.

— Ты безумен, — шепнула Тэй.

— Нет, ты ошибаешься. Но позволь хоть поцеловать тебя напоследок, любовь моя.

Тэйнен, не отрывая взгляда от его глаз, медленно кивнула.

Они целовались посреди залитого кровью зала, освещаемые мертвенным голубым сиянием Кристалла. Неторопливо, осторожно. А Криан, тем временем, увидел, как поднимается с пола Салира.

Хранительница взглядом приказала ему молчать, и тихо, стараясь не издать ни единого звука, пошла к нему вокруг Кристалла. Подошла, опустилась рядом на колени, и положила ладони на одну из граней. В голове Криана неожиданно отчетливо прозвучал ее голос, приказывающий держаться за нее.

Маг вспомнил про Путь Междумирья. Сейчас он был их единственной надеждой. Без Хранительницы Роану не удастся завершить ритуал Восхождения. Свет внутри Кристалла, тем временем, начал разгораться ярче и ярче.

Привлеченный этим сиянием, Роан вскочил на ноги, но было уже слишком поздно. Руки Хранительницы по локоть утонули в Кристалле. Прокатившаяся по залу волна силы, пройдя над головами лежащих на полу, толкнула безумного мага, и впечатала его спиной в одну из колонн.

— Держись за меня! — крикнула Салира Криану.

Тэйнен медленно перекатилась на живот. Последним усилием воли Криан протянул к ней руку и сомкнул пальцы вокруг ее запястья. А второй рукой, наугад, ничего уже не видя из-за мучительно яркого света, успел схватить Хранительницу за ногу.

Свет окончательно ослепил его, полностью затопив сознание. Невероятная сила кружилась водоворотом вокруг и даже, кажется, внутри, растворяя, превращая само его тело в сияющее облако. А потом свет резко погас, сменившись полнейшей темнотой. Ощущение полета, в свою очередь, сменилось чувством падения. И, наконец, тело мешком приземлилось на что-то твердое и колючее.

Проморгавшись и восстановив дыхание, Криан не без труда утвердился на коленях. Вокруг была заросшая травой и кустарником пустошь. А слева из земли торчало то самое дерево, от которого они когда-то бесконечно давно отвязали брошенную на съедение упырю монахиню.

— Это место я вспомнила лучше всего, — откуда-то сбоку подала голос Салира. — Ну, не считая монастыря, конечно. Но мне подумалось, что там нам объявляться не стоит ни в коем случае.

Тэйнен со стоном отлепилась от земли, отряхнула куртку и тихо пробормотала:

— Скажите мне, что все это мне приснилось.

— Вынуждена тебя огорчить, — невесело усмехнулась Салира. — Мне уже много раз хотелось бы услышать то же самое, но, увы, слишком много народу видит этот сон. Так что, боюсь, это вовсе и не сон.

— Светает, — устало сказал Криан. — Надо идти в форт. Мы должны рассказать о том, что случилось. Но что я скажу? О, Величайший, что я скажу?!

Тэйнен подозрительно посмотрела на него, и неожиданно спросила:

— Ты что, веришь в Величайшего?

Маг горько усмехнулся.

— Между прочим, — ответил он. — Веру в Величайшего, безымянного и непостижимого творца мира, люди переняли у нас, магов. А потом начали истреблять нас под знаменем этой веры. Неплохая ирония судьбы, не так ли?

— Ничего себе, — усмехнулась Салира. — Вот оно, оказывается, как…

— Нам надо идти, — упрямо повторил Криан.

Тэйнен попыталась подняться на ноги, но не смогла, и снова опустилась на траву.

— Мне надо еще немного передохнуть, — простонала она. — Умираю от жажды, и голова идет кругом.

— Хорошо, — согласился маг.

Он и сам едва держался на ногах. Голова, правда, у него больше не кружилась, но слабость и жажда никуда не исчезли.

Некоторое время все трое молча сидели прямо на земле, глядя на восходящее солнце. Появись тут сейчас какая-нибудь нежить, ей был бы обеспечен легкий обед. Сил что-то делать: колдовать, сражаться и даже бежать, не было ни у кого. Потом Криан откашлялся, и спросил Тэй:

— Как же тебе удалось очнуться? Ведь и ты выпила дурманное зелье.

— Не знаю, — пожала плечами девушка. — Я была в своем собственном детстве, собирала ягоды. А потом пришла мама, надавала мне пощечин и велела приходить в себя.

— Мама? — удивился Криан. — Та травница?

— Нет, — отрицательно мотнула головой Тэй. — Моя родная мама. Это была она, я наконец-то вспомнила ее лицо.

— Но она же погибла! — поразился маг. — Как она могла к тебе придти?

— Не знаю. Но это была именно она.

— Я тебе верю, — примирительным тоном проговорил Криан. — Просто я никогда не слышал о том, что погибшие маги могут являться живым. Даже во сне.

— А что если она не погибла? Ведь никто же не видел ее мертвой!

— Может быть. Но, скорее всего, ты просто очень хотела очнуться, и твое сознание зацепилось за образ матери в поисках силы и поддержки.

— Может быть, — устало кивнула Тэй.

— В конце концов, — хмыкнула Салира, — Вспомнила же ты, что когда-то была Роалин.

Тэйнен откинулась на траву, и глухо рассмеялась.

— Ничего я не вспомнила, — ответила она. — И никогда я не была никакой Роалин. Просто еще в детстве слышала эту легенду, а когда Роан понес эту чушь про то, что он будто бы сам Ландияр, а я его покойная возлюбленная, пришлось подыграть, чтобы отвлечь его. Я всего лишь переложила легенду в реальную действительность, сама додумала причину, заставившую Роалин сжечь свое сердце.

Криан невольно поежился. В самом деле, если уж правдой оказалась версия его отца о том, что отец Роана связался с их матерью ради сокровищ клана Теар, то какой еще могла быть история любви Роалин и Ландияра? Власть и богатство слишком часто ценятся в этом мире превыше всяких нежных чувств.

— А как очнулась ты? — спросила Тэйнен у Салиры.

— Тоже не знаю. Выпив зелья, я оказалась запертой в какой-то темной комнате. Пыталась найти двери, и никак не могла, а потом одна из стен рухнула, вошли семеро мужчин. Я не видела их лиц, только фигуры. Они взяли меня за руки и вывели в яркий свет, а на прощание велели прикоснуться к Кристаллу, и вспомнить какое-нибудь место, где я хотела бы оказаться. Сказали, что это единственный выход теперь. Когда я открыла глаза, поняла, что лежу рядом с Кристаллом.

Криан решительно поднялся на ноги.

— Идем, — сказал он девушкам. — Нам лучше поспешить, нужно как можно скорее рассказать остальным магам о случившемся.

Тэйнен тоже встала, но неожиданно нахмурилась и спросила:

— А что если Роан нас опередит?

Криан тяжело вздохнул. Воспоминания о брате причиняли ему теперь ужасную боль. А самым неприятным было то, что прятаться и впрямь было больше негде. Роан прекрасно знал все про все форты.

— Не опередит. А даже если и попытается, слово Хранительницы будет против его слова, ему никто не поверит. Так что, думаю, и пытаться он не будет.

Это было правдой. Но правдой было и то, что теперь все равно следовало ожидать самого худшего, причем, вероятно, в ближайшее время. Роану удалось пройти три ступени. Конечно, не завершив Восхождения, он не обрел вожделенного всесилия, и, не расправившись с Хранительницей, не получил власти над Переходом и нижним миром. Но все равно он теперь сильнее любого из ныне живущих магов. Со временем, конечно, эта сила пойдет на убыль, но на это потребуется много времени.

Один он, безусловно, в форт не сунется. Общими усилиями тамошние маги его все равно прикончат. Но что если этот глупец Вемар был не единственным его сторонником среди храмовников? Что если он решит снова поднять против магов людей?

В прошлой войне маги взяли верх, и то не без огромных потерь, но тогда их было значительно больше, и у них было много действующих боевых артефактов. Сейчас все давно уже не так.

Уже окончательно стемнело, когда они, наконец, добрались до первого портала. Криан сел на камень, стащил сапог и вытряхнул из него медный диск-ключ. Тэйнен перевела дыхание, успокаиваясь. Она уже давно волновалась за то, что ключ этот остался с прочими вещами в отобранной храмовниками сумке. Но Криан оказался умнее.

— А у озера нам с Салирой снова придется тебя ждать? — только и спросила она.

— Нет, зачем? Ты теперь уже освоила подводное плавание, да и Салира должна все суметь.

Хранительница коротко кивнула, и ответила:

— Кристалл подскажет.

Прежде чем шагнуть в мутную дымку портала, Тэйнен успела мельком удивиться произошедшим с девушкой переменам.

* * *

— Вот, стало быть, как…

Магистр Фарик нервно мерил шагами комнату. Магистры Крайз и Райдон, главы Вейма и Апелора, пока что сохраняли внешнюю невозмутимость, но было заметно, что это стоит им немалых усилий. И только прибывший последним магистр Рид Рэстон не стеснялся явно выказывать свой гнев.

— Чего еще было ждать от полукровки? — резко выплюнул он.

Сэйн Фарик остановился, смерил Рэстона негодующим взглядом, и холодно ответил:

— Позволю себе напомнить Вам о двух вещах. Во-первых, еще не так давно Вы сами прямо-таки мечтали выдать за этого полукровку свою племянницу. А во-вторых, я тоже полукровка.

Рэстон смутился на мгновение, но потом перешел в наступление вновь.

— Но Вы совсем другое дело, магистр Фарик, — заметил он. — Ваша покойная матушка была одной из достойнейших женщин, которых я имел удовольствие знать. А мальчишка — отродье приблудного прохвоста, еще в Академии запятнавшего себя многими недостойными поступками. К тому же, я слышал, что этот Роан, явно недостойный носить имя Вэллейн, намеревался отказаться от своего слова, и от брака с Айялой, ради такой же приблуды как и он сам, девчонки Верье.

— Я попрошу Вас придерживать свой поганый язык, — прогремел из дверей голос только что прибывшего магистра, седого длинноволосого старика. — Когда Вы говорите о дочери моей племянницы! Мальчишка, безусловно, тот еще выродок, но он, по крайней мере, не позволял себе подобных оскорблений в адрес женщин в присутствии их самих и их родственников!

Вот на этот раз магистр Рэстон заметно стушевался, пробормотал сбивчивые извинения и сел в свое кресло. Магистр Ровари гордо прошествовал через всю комнату, и занял свое место. Но, прежде чем сесть, он, как и все прочие магистры до него, учтиво поклонился Салире. Хранительница кивнула головой, отвечая на приветствие.

— Полагаю, — веско проговорил магистр Фарик, — Что нам следует теперь прекратить всякие бессмысленные препирательства, и перейти к обсуждению более серьезных проблем. Как Вам уже известно, маг Роан Вэллейн, возомнивший себя возрожденным проклятым ренегатом Ландияром, попытался провести ритуал Восхождения, и сумел преодолеть три ступени.

— Но ведь он же не преодолел двух последних, — осторожно заметил магистр Райдон.

— Но следует отдавать себе отчет в том, что даже сейчас он сильнее любого другого мага, — ответил ему магистр Крайз.

— Одного мага, — возразил Райдон. — Но в любом форте против него выступит далеко не один. Потому я, признаться, не вижу особых причин для беспокойства. Нам следует лишь оберегать Хранительницу. Полагаю, форт Апелор наилучшим образом подойдет для этой цели.

— Ну, а если он попытается поднять против нас храмовников? — поинтересовался магистр Фарик.

— Сэйн, да ты просто бредишь, — расхохотался магистр Ровари. — С какой это стати храмовникам действовать заодно с магом? Или ты думаешь, что раз ему повезло найти среди них одного сумасшедшего, который стал ему помогать, то найдутся и другие? Я вообще не понимаю, для чего нам было собираться тут. Пусть Керст сопроводит Хранительницу в Апелор, а мы отправимся по домам. Лично я намеревался как следует выспаться этой ночью.

Остальные магистры согласно закивали, и начали подниматься со своих мест. Криан хотел было что-то сказать, но Салира удержала его, положив ладонь ему на плечо. Потом она тоже встала, наклонилась к Тэйнен и шепнула ей на ухо:

— Сегодня бессмысленно. Я буду ждать вас завтра к вечеру, нужно будет поговорить.

— Что тебе сказала Салира? — требовательно поинтересовался Криан, когда в комнате не осталось никого кроме них и магистра Фарика.

— Пригласила нас к себе на завтрашний вечер. Сказала, что нужно будет поговорить.

— Не понимаю, что изменится завтра к вечеру, — сердито бросил Криан.

— И я не понимаю. Но Салира теперь знает что-то такое, чего не знаем мы. Думаю, стоит прислушаться к ее словам.

— Думаю, девочка права, — заметил магистр Фарик. — Вам обоим сейчас лучше отправиться в Вейм и как следует отдохнуть.

— Но почему, магистр Фарик? Почему они ничего не хотят понимать? — с почти отчаянием в голосе спросил Криан.

— Потому, мой мальчик, — с нотками горечи в голосе ответил старик, — Что никто из них не желает верить в то, что какой-то мальчишка, не сумевший даже стать магистром, может представлять для них реальную опасность. И ты не заставишь их в это поверить, какие аргументы не приводи. Они сейчас даже Салиру слушать не станут, хотя слово Хранительницы и было во все времена законом. Слишком уж привыкли к спокойной жизни, слишком их все устраивает в нынешнем положении вещей. Теперь уже их можно только вынудить к решительным действиям, и хорошо, если вынудишь их ты, а не…

Магистр неожиданно осекся и опустил глаза.

— А не мой брат, — безжалостно закончил Криан. — Да, он по-прежнему мой брат, я не собираюсь от него отрекаться. Я хочу понять, что сделало его таким. Возможно, тогда удастся что-то исправить.

Тэйнен все это время смотрела на магистра Фарика, и видела выражение его лица. Она знала, что он, в отличие от Криана, уже понимал, что каковы бы ни были мотивы поступка Роана, он не стал таким в одночасье. Нет, он долго и расчетливо обдумывал, планировал и подготавливал каждый свой шаг. Роан Вэллейн не был запутавшимся, но хорошим в душе мальчишкой, он был скользким, хладнокровным подонком.

* * *

Лишь оказавшись в своей новой комнате в форте Вейм, Тэйнен забралась в постель, зарылась лицом поглубже в подушку и дала волю слезам. Она рыдала отчаянно и горько, из-за того, что так беззаветно поверила не тому самому единственному, о встрече с которым мечтала еще с девчоночьих лет, а очередному хитрому мерзавцу.

Пускай даже любовь его не была выдумкой ради удовлетворения похоти, но не была она и настоящей. Лишь очередной фантазией безумца. Она раскрыла свое сердце, всю свою душу тому, кто на самом деле любил совсем не ее, а придуманную, многие века уже мертвую девушку.

Предательство Роана означало для нее прощание с последней остававшейся еще мечтой, и прощание это было очень горьким. Но, как бы там ни было, следовало это пережить и идти дальше. Следовало делать что-то, чтобы остановить надвигающееся безумие. Рыдать и предаваться саможалению было бессмысленно.

Но, даже понимая все это, Тэй не могла просто приказать сердцу перестать болеть. А оно ныло сильнее раны на руке, сильнее сбитых в кровь за время путешествия через пустошь и предгорье ног, сильнее измученной бессонницей головы. И боль эта, казалось, не собиралась позволять ей заснуть.

Однако, уставшее тело все равно навязало израненной душе свою волю, и, вдоволь наплакавшись впервые за последние лет десять, девушка заснула. Без сновидений она проспала и рассвет, и завтрак, открыв глаза только к обеду. Тара не стала ее будить, зато позаботилась о теплой воде для ванны.

После купания к Тэйнен вернулась утраченная было решительность. Когда она спустилась к обеду, на ее лице не было и следа ночных рыданий. Тара даже ухитрилась вполне красиво подровнять и уложить ее волосы, а платье довершило образ.

В столовой ее приветствовали поклонами, а приятный мужчина средних лет поднялся с места, чтобы подвинуть ей стул рядом с собой.

— Знакомься, — усмехнулся старик Верье, не выпуская из рук серебряного кубка. — Твой дядя Лэрн, мой ныне единственный сын и наследник.

Остальные Верье начали по очереди подниматься, и называть свои имена. Некоторые добавляли еще и степень родства с нею. Тэйнен кивала каждому из них, но на самом деле мало кого запомнила.

— Ничего, — ободряюще улыбнулся архимагистр. — Со временем ты всех запомнишь. А теперь давайте уже, наконец, обедать.

Тэйнен осмотрела стол, и отметила про себя, что он выглядел гораздо богаче стола Вэллейнов. Здесь не было деревянной посуды, только стекло, фарфор и серебро, да и скатерть была хотя и темной, простенькой, явно повседневной, но из более дорогой ткани. Кувшины вместо воды были наполнены различными взварами, а кое-где стояли и бутылки вина.

— Мы накрыли праздничный стол к завтраку, — шепнула ей женщина, сидевшая рядом. — Но ты не проснулась, и мы не знали, проснешься ли ты и к обеду, так что больше уж не стали возиться. Надеюсь, ты не обидишься?

— Нет, что ты, — растерянно пробормотала Тэйнен.

Конечно, возвращение в лоно семьи родной внучки главы клана вполне можно было считать поводом для праздника, но настроение у нее сейчас, сказать по правде, было совсем не праздничным. Так что она даже порадовалась тому, что обед получился обычным.

Оглядевшись, Тэйнен заметила, что за столом сидели все: и Тара, и слуга дедушки, кажется, Рой. Только они расположились на самом дальнем конце. Видимо, чем выше был статус человека в клане, тем ближе он сидел к его главе.

Значит, получалось, что место во главе стола, рядом с архимагистром Верье, должна была занимать его супруга, дальше помещались дети со своими супругами, и внуки, а уж после них — все остальные. Напротив нее оказалась ее тетя со своими мужем и старшей дочерью, а сидевшая рядом женщина была дочерью старшего брата архимагистра.

Вероятно, ей следовало на будущее запомнить все эти условности, но сейчас это было уже слишком для ее сознания, где, покамест, не желали толком укладываться даже события нескольких последних дней. Поэтому, закончив свой обед, она встала из-за стола, и с поклоном удалилась на крышу, проветриться, и подумать.

Криан уже был там. Сидел на парапете, обхватив руками одно колено, и уперевшись в него лбом. Просто удивительно, как он в такой позе ухитрялся балансировать на высоком и узком ограждении. Тэйнен сначала испугалась, что он упадет, потом вдруг подумала, что он просто плачет, и решительно подошла ближе.

Заметив ее, маг моментально распрямился и спрыгнул с парапета. Взглянув в его лицо, Тэй поняла, что насчет слез определенно ошиблась. Глаза были совершенно сухими, а взгляд по-прежнему уверенным и открытым. Перед ней был все тот же Криан, которым она так восхищалась в тот бесконечно далекий день, когда они впервые стояли тут вдвоем.

А Криан внимательно смотрел на нее. Тэйнен смутилась под этим взглядом, нервно оглядела свою одежду, провела рукой по волосам.

— Чего ты так смотришь? Не узнал?

— Не узнал, — спокойно согласился маг. — Никогда не видел тебя в платье.

— И что, не нравится?

— Нравится. Просто ты выглядишь… ну… странно. Будто эта одежда для тебя чужая, что ли.

— Наверное, — задумчиво согласилась Тэй. — Но Тара была очень настойчива.

— Не сомневаюсь, — усмехнулся Криан. — Ты тут ради прогулки, или меня искала?

— Я думаю, — ответила Тэйнен. — Думаю о том, что будет дальше. И мне страшно.

— Мне тоже, — неожиданно признался маг. — Я себя сейчас чувствую как приговоренный к смерти. Знаю, что впереди худшее, и ничего не могу с этим поделать. Руки-то связаны. И во рту кляп.

— Но ведь это совсем не так! — запротестовала девушка.

— Нет, все именно так. В конце концов, кто я такой? Магистр боевой магии первой ступени и только.

— Ты будущий глава целого клана.

— То-то и оно, что будущий, — грустно улыбнулся Криан. — Стало быть, сейчас права голоса на Совете у меня нет. Да и у моего отца, признаться, это право довольно призрачное. К нему и раньше особо не прислушивались, а уж теперь и подавно не станут. Ты же сама все видела там, в форте Теал. Все решают Райдон и Ровари.

— Но есть же и те архимагистры, которые на твоей стороне! Магистр Фарик…

— Магистр Фарик — хранитель списков, он историк, и, к тому же, полукровка. Его тоже не слушают, просто делают это вежливо.

— Но есть же какой-то выход!

— Есть. Только, боюсь, добраться до него нам уже не суждено. Беда в том, Тэй, что не только я понимаю свое бессилие, и сознаю, как все будет. Роан это тоже прекрасно понимает, и будет действовать исходя именно из этого.

Спорить было бессмысленно. Тэйнен пока что не слишком хорошо разбиралась в сложной иерархии, и взаимоотношениях среди магов, но и того, что она знала, было вполне достаточно, чтобы понять — маги ничем не отличались от людей. И коль скоро тех из них, кто обладал реальной властью, сложившееся положение вещей полностью устраивало, сподвигнуть их на перемены было почти невозможно.

Для того, чтобы изменить эту ситуацию, нужны были или совсем критические обстоятельства, или какая-то невероятная хитрость, такая, которую даже эти прожженные интриганы не разгадают вовсе, или разгадают лишь тогда, когда будет уже поздно.

Впрочем, придумать эту хитрость неискушенная в политических играх Тэйнен даже и не надеялась. Это поле следовало оставить Криану, а для начала надо было все-таки поговорить с Салирой.

* * *

Впечатавшись спиной в колонну, он не потерял сознания, но даже нескольких секунд оглушения хватило. Он не успел остановить Хранительницу, сумел только закрыть ладонями лицо, чтобы не быть ослепленным вспышкой.

Все-таки девчонка смогла очнуться, и воспользоваться Путем Междумирья. Он читал о том, что близость Кристалла ослабляет и искажает действие зелий и заклинаний на Хранительницу, но надеялся, что времени хватит. Следовало действовать быстрее, а он слишком заигрался. Дурак.

Поднявшись на ноги, Роан не удержался, плюнул с досады и выругался. Самым обидным было то, что и винить в случившейся неудаче кроме себя было некого. Ведь он же с самого начала сознавал, что братец его не наивный ребенок, без одного шага архимагистр, и вполне способен был очнуться в неподходящий момент, что Хранительница рядом с Кристаллом это уже не просто монашка Салира, которую они так удачно отвязали от дерева. Так что и действовать надо было соответственно. Так ведь нет. Высказаться захотелось.

Единственным, чего он добился всей этой глупой комедией, было окончательное подтверждение одного и без того известного ему факта. Тэйнен стоила того, чтобы за нее побороться. Что-то было в этой девчонке, что-то невероятное, пугающее и невыносимо привлекательное. И как она только сумела очнуться?

Кстати, очень интересно, поверил ли Криан во все эти речи про наследника Ландияра? Скорее всего, поверил. Хотя бы потому, что ему наверняка тяжело принять то, что его брат мог пойти на такое сознательно, а не впав в безумие. Впрочем, недооценивать братца не следовало, даже если он и поверил, все равно будет держать в уме запасную версию событий, и действовать, учитывая и ее тоже.

Хотя, если подумать, то что он может сделать? Рассказать всем магам, что его братец свихнулся, вообразил себя возродившимся Ландияром и жаждет захватить мир? Рассказать-то он может, и расскажет. И на этом, пожалуй, все. После случившегося ему останется только сидеть в своем форте и помалкивать, в надежде, что клан Вэллейн сможет пережить позор с возможно меньшими потерями.

Поднявшись на ноги, маг довольно улыбнулся этим своим мыслям, и направился ко все еще лежащему на полу Иерарху. Несколько пощечин привели храмовника в чувство, ему определенно повезло больше, чем тому стражу, что остался прислуживать при проведении ритуала, а теперь валялся со сломанной шеей.

— Ты… — простонал Иерарх. — Ты — маг… Равер…

— С Вашего позволения, мое имя Роан. Роан Вэллейн. Равер из Вилары закончил свои дни в камере, и даже не смог проклясть меня напоследок, бедняга. Я лишил его голоса, чтобы не болтал лишнего.

— Ты мне все испортил…

— Я Вам это все устроил, — ледяным тоном заметил маг. — Записи, описания ритуалов.

— Ты подсунул их Вемару?

Роан коротко хохотнул.

— Я ему их дал для передачи Вам.

— Значит, это был не ритуал Изменения.

— Само собой, нет. Когда вы, идиоты, уже поймете, что ритуал Изменения проводить нельзя? Ведь четко же написано во всех книгах, что граница не восстановится навсегда, она все равно разрушится в один не слишком прекрасный день.

— Вемар был с тобой заодно.

— Да, мой глупый, бедный сводный братец Вемар был со мной заодно, да вот только я не был заодно с ним. Он был так удобен, так аккуратно таскал Вам нужные записи… и, кроме того, мне даже не потребовалось объединять с ним кровь, мы ведь и так кровные родственники. Были. Словом, я его использовал. Но Вам хочу предложить партнерство.

— Зачем это мне? — с вызовом поинтересовался Иерарх, поднимаясь на ноги и вновь обретая уверенность в себе. — Ты в Цитадели, в ловушке, один против толпы стражей. Рано или поздно тебя убьют, если будет отдан такой приказ.

— Это правда, — коротко признал Роан.

Он прошелся по залу от колонны до колонны, изображая глубокую задумчивость, а потом картинно хлопнул себя ладонью по лбу и радостно воскликнул:

— Хочу только узнать, как Вы собираетесь объяснять Приобщенным, что тут произошло.

Пришла очередь Иерарха задуматься, и признать, что маг совершенно прав. Объяснить случившееся, сохранив голову, будет крайне затруднительно. Может статься, что и вовсе невозможно. Слишком уж много получилось свидетелей, кто-нибудь из стражей да не удержит язык за зубами, по глупости, или даже из подлинного религиозного энтузиазма. Одно другого не лучше.

— Вот что я предлагаю, — спокойным деловым тоном заговорил маг. — Я сейчас все тут приберу, а потом Вы позовете стражей, и я сделаю так, что они все забудут. Будут свято уверены в том, что ничего здесь сегодня не было, и ночь прошла совершенно спокойно. Хранительницы не было и нет, маги попросту сбежали с помощью Лиада, предателя, сбежавшего вместе с ними. Вемар, надо полагать, или тоже был с ними заодно, или просто неосторожно встал у них на пути, и судьба его ныне неизвестна. Такой вариант Вас устроит?

— Но ведь теперь есть Хранительница.

— Но когда еще это заметят, — беззаботно возразил Роан. — Магов, конечно, так не обманешь, но их ведь нам обманывать и не надо, хватит и Приобщенных.

— Хорошо, — кивнул Иерарх, признавая правоту мага. — А что потом?

Маг удовлетворенно улыбнулся, присел на пол рядом и сказал:

— Мы с Вами очень похожи, Ваше Священство. Оба мы люди умные, оба пытаемся выбить трон из-под владык. Только Вы ищете власти над людьми, а я — над мирами. Впрочем, как бы там ни было, мне думается, что, действуя сообща, мы добьемся больших успехов, чем действуя порознь.

Иерарх усмехнулся, и спросил:

— Вы и Вемару предлагали то же самое?

— Предлагал, — легко согласился маг. — Но только Вемар был дураком, на него нельзя было рассчитывать. Таких как он можно только использовать. Вы же совсем другое дело.

— С чего бы?

— Вы реалист, Ваше Священство. В силу своего ума Вы сознаете пределы своих возможностей. И если Вы поможете мне добиться власти над мирами, я помогу вам добиться власти в этом мире. Такой, о которой Вы сейчас и не мечтаете. Безусловно, владыкой Равнины Вы однажды станете и без меня. Но ведь Великая Равнина — это не весь наш мир.

— А я-то считал себя амбициозным, — усмехнулся Мааран.

— Я тоже реалист, — ответил ему маг. — Делаю, что могу. И сейчас я могу просто уйти, оставив Вас наедине с не самыми простыми обстоятельствами, а могу и остаться.

— Хорошо, — кивнул Иерарх. — Я принимаю Ваши условия. Принимайтесь за уборку.

 

Глава 17. Расчеты и планы

Встретившие их в Апелоре стражи были не особенно любезны. Не собираясь даже выпускать Криана и Тэйнен из комнаты портала, они сообщили, что магистр Райдон не намерен сегодня никого принимать.

— Но Хранительница пригласила нас, — попыталась возразить Тэйнен.

— Магистр Райдон распорядился не беспокоить Хранительницу. Вам лучше покинуть форт, — ответил начальник стражи, преграждая им путь к дверям.

Тэйнен растерялась. Она пока плохо разбиралась в обычаях и манерах магов, и потому не знала, нужно ли ей протестовать и возмущаться, или же следует подчиниться требованиям стражей. Более того, оглядка на Криана тоже ничем не помогла. Маг, похоже, растерялся ничуть не меньше.

Помощь пришла оттуда, откуда ее не ждали. Обе створки двери неожиданно распахнулись, и на пороге появилась Хранительница собственной персоной. Удивились, похоже, все — и нежеланные гости, и неподкупные стражи. Во всяком случае, они одинаково остолбенели, разинув рты, и позволив внезапно прибывшей девушке высказаться без помех.

— Магистр Райдон уже позволяет себе распоряжаться мной? Как интересно. А я об этом ничего не знаю.

Реакции на высказывание не последовало. Охранники впали в ступор, не зная, кому подчиняться в первую очередь, а гости были слишком удивлены уже второму за столь короткое время неожиданному повороту событий. Салира, тем временем, решительным шагом вошла в комнату, заставив стражей с поклоном расступиться перед собой, взяла Тэйнен за руку и закончила:

— Передайте магистру Райдону, что я буду принимать у себя тех, кого захочу, и тогда, когда пожелаю.

Уже в коридоре Криан решился заметить Салире, что ей следует все же избегать подобных жестов. Девушка резко обернулась, посмотрела ему в глаза, и ответила:

— Я не боюсь Райдона. И тебе не советую. Нам нельзя его бояться.

Они расположились в креслах у камина, Салира разлила по бокалам вино и жестом предложила гостям выпить.

— Там, у Кристалла, — без предисловий начала она, — Я немного проникла в мысли Иерарха. Ему была нужна трава памяти, для какого-то человека, который уже давно лишен памяти и воли. Я сказала ему, что трава не поможет. Нет способа помочь. Но он мне не поверил.

— И что с того? — не понял Криан.

Салира холодно посмотрела на него, и спокойно продолжила:

— Этот Иерарх долгие годы копался в любых клочках оставшихся после магов записей в надежде отыскать этот способ. Хватался за ниточки, за домыслы, за обрывки фраз. Он хочет власти, и хочет спасти этого человека. Он уже и сам не знает, чего хочет больше. Но Роан может стать для него надеждой обрести и то, и другое.

— Но ты же сказала, нет способа помочь, — растерянно заметила Тэйнен.

— Но он этого не знает. Точнее, не верит в это, хотя умом и сам уже обо всем догадывается. Он умный и страшный человек, и он Иерарх, а не жалкий Первосвященник на побегушках. У него в руках реальная власть. Подумайте, что будет, если они с Роаном начнут действовать заодно.

Все трое помолчали. Они прекрасно понимали, что у Роана теперь нет иного пути кроме договора с этим Иерархом. Бежать, скрываться от магов и храмовников разом невозможно, да и бессмысленно. Лучше сыграть на одержимости, посулить помощь и обрести сильного сторонника.

— До сих пор, — продолжила Салира, — Магов спасало по большей части то, что храмовники попросту не могли до них добраться. Ну, и разгул нежити вносил свою лепту, все предпочитали отсиживаться за частоколами. Но теперь первой из этих защит больше нет. Роан знает все о фортах, об их укреплениях, защите, о числе и возможностях магов. А скоро пойдет на убыль и вторая защита. Через несколько лет охотники сильно сократят поголовье нежити, и страх перед военными походами пройдет. Что мы будем делать тогда? Сколько сейчас в фортах боевых магов? Сколько воинов?

Криан молчал, уставившись в пол. Он слишком хорошо знал ответы на эти вопросы, и слишком хорошо понимал, что и Роану они тоже известны. В одном Адараскане насчитывалось почти пять тысяч гвардейцев. А магов, включая детей и стариков, осталось немногим больше двенадцати тысяч. Конечно, в открытой войне победа все равно останется за ними, но что будет потом, после этой победы?

Великая Равнина заселена людьми, и ее не вернуть. Людей давно уже стало слишком много. Одну войну маги уже фактически проиграли, потом храмовники вновь разрушили установившийся было хрупкий мир. Но сейчас они, по крайней мере, гонимы за сомнительную вину, и люди уже начинают задумываться, стоило ли с ними расправляться. А если начнется новая война, из мирных, в общем-то, изгнанников они превратятся во врагов.

Выбор был невелик: погибнуть, уйти или договориться. Погибать не хотелось, уходить было некуда, Великая Равнина и прибрежные острова остались в этом мире последними землями людей и младшей, и старшей крови. За морем окончательно утвердились кэлты, северными пустошами владели драконы, на востоке был только океан, а на западе — бескрайние горы. Возможно, за этими горами и были какие-то земли, но людоедов им не удалось обойти и тогда, когда они были гораздо сильнее, чем теперь.

Оставалось договариваться. Но, во-первых, именно этого Роан не намерен им позволять. А во-вторых, непонятно, каким образом это вообще возможно сделать. Разве что как-то умудриться поднять людей против храмовников.

А для этого нужно было влезть в эту игру. Ведь не могло же так быть, что все люди, или хотя бы подавляющее большинство, безоговорочно поддерживали диктат храмовников. Наверняка это многим не нравилось, многие еще помнили, какой была жизнь до Переворота. Значит, поле для деятельности есть, и оно открыто.

Но чтобы сделать что-то там, нужно было для начала добиться поддержки здесь. А здесь сейчас всех держали в кулаке Керст Райдон и Эдар Ровари. И противопоставить им было совершенно нечего.

— Зачем ты все это говоришь мне? — спросил, наконец, Криан, подняв голову и заглянув Салире в глаза. — Я никто. Я ничего не могу сделать.

— Ты все можешь сделать, — убежденно ответила Хранительница. — Главное, перестань бояться.

— Райдон и Ровари уничтожат меня.

— Райдон и Ровари — это только два клана, — резко сказала Салира, вскочив на ноги и принявшись прохаживаться по комнате, скрестив руки на груди.

— Но их поддерживают все остальные!

— Но неужели же они делают это с удовольствием? Ты еще даже не глава клана, но и тебе уже не нравится только кланяться и кивать им. Не пойму, что заставляет тебя считать, будто остальным это по вкусу. Поверь, они пойдут за тем, кто предложит им вернуть прежнее равенство кланов.

Криан посмотрел на Тэйнен. Девушка сидела в кресле прямо, и напряженно ожидала, что он ответит Салире.

— Их вынуждают подчиняться. Они ответственны за свои кланы.

— Между Райдоном и Ровари хватает противоречий, — парировала Хранительница. — Сыграй на них. Если я в тебе не ошиблась, у тебя получится. Больше мне нечего тебе сказать.

Выйдя от Салиры, они спокойно покинули Апелор. Никто из стражей даже не встретился им по пути. И только уже в комнате портала форта Вейм Тэйнен неожиданно поймала за руку собравшегося уйти к себе Криана, притянула к себе и шепнула на ухо:

— Насколько я помню, кресло Великого Магистра всего одно. А Ровари и Райдон — это два человека, хотя вы и редко поминаете их по отдельности. Подумай об этом. Я считаю, Салира права.

* * *

Вернувшись к себе, Криан свалился на кровать, уткнулся в подушку и задумался. Тэйнен была совершенно права. Он был непростительно убежден в том, что Райдон и Ровари непременно договорятся, и поделят звание Великого Магистра. Но после слов Салиры, которая определенно знала, что говорит, эта убежденность если и не рухнула, то сильно поколебалась.

До сегодняшнего вечера он на собственный же вопрос по поводу того, кто будет новым Великим, уверенно отвечал, что Райдон или Ровари. И только сегодня задумался о том, о чем следовало бы подумать уже давно: а все-таки, Райдон или Ровари?

Клан Райдон богаче и многочисленней, и, к тому же, последним Великим Магистром был Ровари. Так, конечно, и раньше бывало, что представители одного клана возглавляли Совет два, и даже три раза подряд, но при нынешних обострившихся межклановых противоречиях это определенно снижает шансы архимагистра Эдара Ровари.

С другой стороны, Керст Райдон стар. Практически слишком стар, чтобы возглавлять Совет, хотя его мудрость и авторитет несомненны. Просто сейчас не то время, чтобы избирать самых почтенных. Поэтому однозначно определенная поддержка будет и у Ровари. Вопрос лишь в том, чья возьмет.

Дверь негромко скрипнула. Криан вскинул голову, вспомнив, что сам забыл запереть ее. На пороге комнаты стоял отец.

События последних дней не прошли для него бесследно, лицо Дирка Вэллейна заметно осунулось, под глазами залегли темные тени, но сами глаза оставались все такими же живыми и внимательными.

— Что вам рассказала Хранительница? — спросил он, увидев, что сын не спит.

— А откуда ты знаешь, что мы с ней говорили? — задал встречный вопрос Криан.

Сказать по правде, ответ был ему и без того известен. Возмущенный Керст Райдон наверняка уже потребовал объяснений, заодно решив поставить на место не только зарвавшихся юнцов, но и все их кланы.

— Райдон потребовал объяснений.

Так оно и есть. Впрочем, ожидать чего-то другого было бы странно, не мог же магистр Райдон просто так спустить подобную дерзость. Высказывать что-либо Салире он, конечно же, поостерегся, а тратить свое красноречие непосредственно на сопляков, каковыми для него являлись Криан и Тэйнен, счел ниже своего достоинства.

— И что именно он хотел знать?

— Не знаю, — неожиданно пожал плечами отец. — Годар Верье, которого он, забывшись, тоже вызвал на тот разговор, поднял его на смех. Сказал, что досточтимый магистр, по всей вероятности, уже окончательно помешался, раз хочет сунуть нос даже в девичьи сплетни.

Криан невольно рассмеялся, представив себе эту картину. Действительно, вызвать на подобную беседу хитрого старика Верье можно было лишь окончательно забывшись. Потому как у него на любой неудобный вопрос вечно был готов такой ответ, услышав который спросившему оставалось лишь пожалеть о собственном любопытстве. Причем частенько под дружный хохот окружающих.

— И что, — спросил он, отсмеявшись, — После этого Райдон даже про меня не спросил?

— Спросил, — ответил отец. — На что магистр Верье с самой издевательской учтивостью ответствовал, что молодой человек, надо полагать, сопровождал его внучку, которая, как это ни прискорбно, покамест не умеет самостоятельно использовать порталы.

— И что же было дальше?

— Да, собственно, ничего. Но я все же хотел бы знать, о чем был тот разговор.

— О нашем будущем.

Отец помолчал некоторое время, потом все-таки присел на край кровати, тяжело вздохнул, и спросил:

— Хоть Хранительница-то смогла донести до тебя, что ты неправ?

— Смогла, — с вызовом ответил Криан, усаживаясь в постели. — Она мне сказала, что я делаю недостаточно, сейчас надо делать много больше, чтобы спасти положение.

— Ты ничего не спасешь! — воскликнул отец, вскакивая на ноги. — Ты лишь все окончательно погубишь!

Обычно после подобных слов отца Криан опускал голову и давал очередное честное слово впредь вести себя более умно и осмотрительно. Но на этот раз все было совершенно иначе, и спокойствие отца уже не было самой важной вещью. Поэтому он тоже вскочил на ноги, но голос его прозвучал спокойно.

— Все уже погублено, отец. Окончательнее губить некуда. Теперь нам нужно или начинать жить по-другому, или готовиться к смерти. Что выбираешь ты?

И отец тоже повел себя не так, как обычно. Не повысил голос, не потребовал извинений за неподобающее поведение. Он наоборот заметно сник и сказал очень тихо:

— Я давно готов к смерти. Но на тебе ответственность за весь клан.

— Нет. На мне ответственность за всех магов вообще.

— Не много ли ты на себя берешь? — прищурился отец.

— Нет, не слишком.

— Райдон раздавит тебя.

— Да пусть попробует, — холодно ответил Криан.

Только теперь он действительно ощутил, что освободился от страха. Раньше он боялся, не столько за себя, сколько за семью, за клан, за тех, кто может невинно пострадать из-за его неосмотрительности. Но теперь стало окончательно ясно, что если он проиграет или отступится, результат будет один — конец всему. И именно осознание того, что пути назад больше нет, придало ему решимости.

— И ты пойдешь один, против всех?

— О нет, я пойду только против тех, кто не хочет ничего менять, потому что слишком хорошо устроился. И я пойду не один.

Отец снова тяжело вздохнул, и неожиданно сменил тему.

— Я не сказал матери про Роана. Пока что держу ее в комнате, но это не сможет продолжаться долго.

— А ей не надо ничего говорить, — сухо ответил Криан.

— То есть? — удивился отец.

Криан сел на кровать, обнял подушку, и все-таки решился рассказать.

— Во всей этой суматохе я совсем забыл о «маяках» на виларском кладбище. А сегодня утром проснулся и вспомнил.

— И что с того? — продолжал недоумевать отец.

— А то, что я, возможно, и сильно недооценивал Роана, но некромант из него как из тебя алхимик. На кладбище же действовал кто-то опытный, это было ясно даже по начертанию знаков призыва. Их нанесли твердой, уверенной рукой, а не срисовывали с книги линию за линией. Но, однако, когда я снимал эти знаки, вложенная в них сила попыталась вернуться в меня. Значит, они приняли меня за хозяина. Тот, кто их поставил — мой кровный родственник.

— Но ведь Роан твой брат…

— Да, внезапно ставший магистром некромантии. Когда он учился в Академии, мама не могла его научить даже делать зомби из мышей! Или ты думаешь, что он с двенадцати лет планировал все это, включая призыв нежити на проклятое кладбище, и тщательно скрывал свои таланты? Нет, об этом ритуале надо было знать, и его еще надо было правильно провести. Я со своей отличной оценкой по некромантии и то не рискнул бы.

— Но как она могла?

— А все просто, — буркнул Криан. — Портал-петля. Ведь никто не следит за мамой днями напролет, она все время где-то бродит, потому братцу ничего не стоило забрать ее на кладбище на некоторое время, а потом вернуть. Никто и внимания не обратил. А я, между прочим, обыскал сегодня горную беседку, и в одной из трещин нашел обгоревший фрагмент артефакта, создающего такой портал. Роан не мог создать портал на кладбище, это бы сразу заметили, но он мог создать здесь, в форте, вход и выход практически в одном и том же месте, исказить портал, замедлить его, и на пару часов получить маму в свое полное распоряжение.

— Значит, — медленно проговорил отец, — Она с ним заодно.

Криан покачал головой.

— Вот уж не думаю. Скорее всего, он наплел ей каких-нибудь сказок о том, что собирается спасти мир. Она же верит каждому его слову, поэтому даже если мы сейчас попытаемся ее переубедить, ничего не выйдет. Не переживай, все просто решат, что она окончательно помешалась.

— Это все же твоя мать, — с легкой укоризной в голосе напомнил Дирк Вэллейн.

— Она мать Роана, — грустно ответил Криан. — А меня просто родила по недосмотру.

Он уже много раз думал о том, стоит ли сказать отцу, что он был прав насчет причин, по которым мать осталась с ребенком одна, и была вынуждена вернуться к родителям. И решил ничего не говорить. С их семьи без того было достаточно разоблачений.

Отец ушел, но Криан больше не лег. Он так и остался сидеть на кровати, обдумывая свои дальнейшие действия. Думал, на кого из членов Совета можно было бы сделать ставку на грядущих выборах Великого Магистра.

Сэйн Фарик слишком стар, и у него уже нет больше шансов стать первым полукровкой, занявшим этот пост, Реднен Раньяр слишком молод, едва стал магистром, его даже рассматривать не станут. Тэйан Меркс тоже едва ли мог рассчитывать на избрание, хотя и стал в прошлом году магистром первой ступени. У Рэстонов чересчур сомнительная репутация, среди Орнеллов и Бернов давно не бывало архимагистров, потому они не пользуются особым уважением, и, вообще, считаются сомнительно чистокровными. Их не поддержат даже Тамасы, давно расставшиеся с последними крохами клановой гордости.

Оставался, пожалуй, один только Дегар Крайз. Вокруг него и следовало объединять остальных. Но вот только каким же образом можно будет тогда вбить клин между Райдоном и Ровари? Они скорее объединятся против такого тяжеловеса, как Крайз, потому как при соперничестве с ним им уже будет не до взаимных разборок, не остаться бы обоим с носом.

Снова ничего не складывалось. Что же он должен был сделать, что должен был смочь? О чем ему пыталась сказать Хранительница? Возвращаться и переспрашивать было бессмысленно. Не следовало лишний раз злить Райдона, да и Салира определенно дала понять, что ничего больше не скажет. Надо было думать своей головой.

* * *

Иерарху Маарану в ту ночь тоже не спалось. И он тоже обдумывал планы на будущее. Идеи мага по своей смелости граничили с безумием, но нельзя было не признать наличия в них большой доли рациональности.

Маг предложил для начала втихомолку ослабить меры по розыску охотников, а когда нежити в лесах и на пустошах поубавится, придет время решительных действий. Понадобится новый враг, потому что народная любовь к гвардейцам станет иссякать вместе со страхом перед нападениями чудовищ. И единственным подходящим врагом тогда будут маги. Причины войны Роан обещал обеспечить лично, посулив, что будут они более чем вескими.

Конечно, шансы на победу в этой войне для храмовников призрачны, но победа им и не требовалась. Нужно было лишь захватить Хранительницу, чтобы Роан смог завершить свое Восхождение. И тогда магам будет уже не выстоять.

В ответ на вопрос о том, не догадаются ли маги об их планах, Роан беспечно ответил, что даже если и догадаются, это ничего не изменит, потому как у магов, равно как и у храмовников, заправляют всем несколько старых дураков, давно не видящих ничего дальше своего носа.

Ну, а дальше… А дальше все обещало сложиться просто замечательно. На излете победоносной войны маги из мстительных соображений должны будут покончить со всей верхушкой храмовников, и единственный, чудом уцелевший Иерарх неизбежно станет новым единоличным лидером победителей-людей.

Однако, пока это все было только планами на будущее, хотя и в настоящем дела шли вполне неплохо. Никто из стражи и впрямь не вспомнил, что ночью они ловили магов в Зале Кристалла, бегство пленников объяснилось предательством храмовника Лиада, а изчезновение Первосвященника Вемара списали на магов.

Положению самого Маарана, таким образом, ничего не угрожало. Никто так и не узнал, что инициация Хранительницы состоялась, а значит, у него теперь было преимущество перед Приобщенными — ему было известно истинное положение вещей.

Но он по-прежнему не понимал мотивов действий мага, и это его чрезвычайно беспокоило. Власть над мирами, бессмертие — все это звучало странно, слишком уж похоже на безумие, хотя все прочие высказывания и поступки Роана говорили о том, что он весьма разумный, расчетливый и практичный человек.

Бессмертие, это, конечно, заманчивая перспектива, и желание найти подходящего соправителя для мелких человеческих дел тоже вполне понятно. Но делиться этим самым бессмертием маг, судя по всему, не собирался. Во всяком случае, не упоминал об этом.

Это настораживало, особенно учитывая то, какая судьба постигла Вемара. Обстоятельства его смерти были Маарану неизвестны, но тело Первосвященника выглядело так же, как и тела храмовника и магички, убитых Роаном, так что сомневаться в том, что и он пал от той же руки, не приходилось.

Впрочем, вопрос о том, насколько стоит доверять человеку, без колебаний убившему родного брата, Марана в действительности волновал не слишком. Мало ли какие у них были отношения в семье, и какие вообще у магов представления о семейных отношениях.

Просто Иерарх слишком хорошо понимал, что, даже если он и достигнет своих целей, для Роана он был, есть и будет всего лишь средством, которое может начать путаться под ногами, или попросту наскучить. И если с нынешними Приобщенными он боролся на равных, то с магом, тем более всесильным, так уже не получится.

Поэтому сейчас, пока на это еще было время, следовало досконально выяснить, что это за ритуал Восхождения. Наверняка даже и после него у мага останется хоть какое-то слабое место, которым можно будет воспользоваться, если тот вздумает нарушить их соглашение.

* * *

С самого возвращения от Салиры Криан днями напролет безвылазно сидел в библиотеке, копаясь во всевозможных записях. В ответ на вопрос о том, что он хочет найти, маг отмахивался, говоря, что его интересуют подробности ритуала Восхождения. Его отец на все расспросы Тэйнен только плечами пожимал — ну какие, в самом деле, могут быть подробности у ритуала, существовавшего только в теории?

Тэйнен это злило. Она никак не могла понять, что Криан хотел выяснить, когда все вроде бы было и без того понятно. Поэтому, прождав неделю, но так и не добившись сколько-нибудь внятных объяснений, девушка пришла в библиотеку, уселась на край стола и уставилась на мага.

— Что? — не выдержав ее взгляда, сдался Криан.

— Хочу знать, что ты ищешь.

— Я хочу понять, — буркнул маг, снова утыкаясь в манускрипт, — Что Роан будет делать дальше.

— В таком случае тебе следует подзаняться телепатией, — саркастически ухмыльнулась Тэйнен.

— Я так понимаю, — неожиданно продолжил Криан, — Что он собирался сделать все иначе.

— То есть? — заинтересовалась девушка.

— Мы пошли в Адараскан одни. Это было не слишком предусмотрительно, но тут он все рассчитал верно — Совет мне не особо поверил, потому нам и не дали никакой поддержки. Можно сказать, мы шли туда на свой страх и риск. А дальше, надо полагать, Роан рассчитывал, что все мы уснем от дурманного зелья, он завершит ритуал и вернется к магам, сообщить, что видение мое оказалось бессмыслицей, храмовники нас схватили, и всех убили.

— И маги ничего бы не поняли?

— Маги поняли бы, если бы появилась Хранительница, а он собирался от нее избавиться. Тут мне все понятно, вопрос совсем в другом. Зачем ему ты?

— Ну…

Тэйнен задумалась, а Криан тем временем продолжил:

— В эту ерунду про возрожденного Ландияра я, с твоего позволения, не верю. Никаким безумием тут и не пахнет, он все рассчитал совершенно точно и хладнокровно. Вот поэтому-то я и не возьму в толк, зачем ему ты.

Тэйнен отвернулась. Она и сама не раз уже задала себе этот вопрос. Любовь? Та легкость, с которой Роан переступил через всех, кто когда-либо был частью его жизни, едва ли позволяла верить в то, что подобная причина могла быть для него существенной.

— Сначала я думал, — заговорил дальше Криан, — Что дело в ритуале. В какой-то детали, о которой я не знал. Но я перерыл все записи, до которых мог добраться Роан, и ничего нового в них не нашел. Нет никаких лишних деталей, никаких достоверных записей о том, что происходит после завершения Восхождения. Никто же его никогда не совершал. В общем, я в тупике. Если я не могу понять его прежних поступков, как я смогу предсказать будущие?

Некоторое время оба помолчали, а потом Тэйнен неожиданно спросила:

— Помнишь, там, на кладбище, ты проверял склеп какого-то мага? Ты так мне и не объяснил эту историю.

Вопрос произвел совсем не тот эффект, на который рассчитывала Тэйнен. Она понадеялась получить, наконец, хоть какие-то объяснения, но Криан вместо ответа сорвался с места и помчался куда-то вглубь библиотеки, уже на бегу прихватив лестницу.

Совершенно обескураженная, девушка последовала за ним. Возле одного из шкафов в самой глубине зала маг остановился, что-то посчитал, загибая пальцы, поставил лестницу и полез наверх за старым, пыльным фолиантом.

Впрочем, при ближайшем рассмотрении взятая с полки книга оказалась не такой уж пыльной. Более того, в ней обнаружились несколько явно новых закладок, сделанных из полосок бумаги. Криан открыл первую заложенную страницу и углубился в чтение. Тэйнен заглянула через плечо мага, и с неудовольствием обнаружила, что язык, на котором была написана эта книга, ей совершенно неизвестен.

— Что это? — удивленно спросила она.

— Древние руны, — буркнул Криан. — Это книга по некромантии, описания запрещенных ритуалов.

Он немного помолчал, водя пальцем по выцветшим строчкам, и сказал неожиданно спокойным, ровным голосом:

— Я идиот. Полный, безнадежный идиот. Догадался, как он ухитрился устроить все на кладбище, и до того обрадовался, что совершенно забыл подумать, зачем ему понадобились кости магистра.

— Теперь понял?

— Понял, — кивнул Криан. — Только теперь уже поздно.

— И зачем?

— Ритуал восхождения на самом деле не так-то прост. Иерарху Роан подсунул лишь описание механической части, а главная его суть в том, чтобы забрать силу умирающего. То есть, в сущности, это некромантский ритуал, а в некромантии мой братец как раз и не силен. Точнее, совершенно бездарен.

— Но он же мог все изучить, подготовить, — неожиданно сама для себя запротестовала Тэйнен.

Она понимала, что вступать в спор с магом о магии для нее не самое мудрое решение, но надеялась, что, заставив Криана возражать, сумеет хоть немного разобратся в происходящем. Маг ее ожидания оправдал.

— Способность или неспособность к определенной сфере магического искусства определяется главным образом природными возможностями мага, — терпеливо пояснил он. — Причина всех трудностей Роана с некромантией заключалась в том, что он очень мало способен управлять чужой энергией. Конечно, у трупов, с которыми некроманты обычно имеют дело, энергия лишь остаточная, очень слабая, потому и действительно хороших некромантов мало.

— Но ведь он же имел дело не с трупами!

— Смерть жертвы делает отбирание энергии ее жизни в принципе возможным, но она и значительно осложняет задачу, если ритуал проводит посредственный некромант. Само собой, дурман и единение крови Роану тоже помогли, но, даже учитывая все это, он все равно не должен был справиться. Для того и понадобилась сила настоящего некроманта.

Тэйнен кивнула, признавая его правоту. Но маг еще не закончил.

— Вот теперь, — тихо, почти шепотом выдохнул он, — У меня появился еще один вопрос. Кто помог ему вскрыть могилу архимагистра Райдона?

* * *

Вероятно, у Тэйнен тоже имелись еще вопросы, но Криан предпочел оборвать разговор, попрощаться и быстро уйти к себе. Библиотека форта определенно не была подходящим местом для обсуждения подобных вещей.

Вся эта история окончательно запуталась. Могло быть даже и так, что Тэйнен на самом деле была с Роаном заодно. Более того, именно этот вывод и напрашивался. Ведь ее он не собирался убивать, вдруг затем и позволил ей сбежать вместе с Крианом и Салирой, чтобы иметь глаза и уши среди магов?

Однако, именно очевидность этого вывода заставляла Криана сомневаться в нем. Во-первых, как бы хорошо Роан ни подготовил девушку, телепатического допроса она не выдержит. Во-вторых, на нее постоянно будут обращать пристальное внимание, каждый ее шаг будет замечен. Не самая лучшая обстановка для тайного шпионажа. Прямо скажем, обстановка хуже некуда.

Роану логичнее было бы выбрать на роль шпиона кого-то, кого не будут подозревать в связи с ним, а не девушку, почти никого из магов не знающую, и не ориентирующуюся в фортах. Например, того, кто помог ему с расхищением могилы.

Потому как портал порталом, но с защитными чарами склепа ему помогала совсем не мама. Подобными вещами занимались очень немногие, и все они были по меньшей мере архимагистрами. От таких размышлений становилось по-настоящему страшно.

Ведь если честолюбивые планы полукровки, которого общество магов так до конца и не приняло, были вполне объяснимы, то для чего подобное могло понадобиться архимагистру? Те же мотивы: недооцененность, желание, но невозможность подняться выше? Но Хранительница-то была одна, стало быть, и властелином мира мог стать только один. Посему возникал третий вопрос: на что рассчитывал этот покамест неизвестный архимагистр?

В очередной раз тяжело вздохнув, Криан подошел к окну, и стал рассматривать бегущие по стеклу капли. Каждая прокладывала себе собственную дорожку, они стекались, разбегались, падали на подоконник и дальше, в водосток. Дождь шумел так привычно, так спокойно. Раньше ему всегда нравилось стоять вот так у окна, и слушать перестук тяжелых капель и вторящий им легкий звон стекла.

А теперь эти звуки почему-то безумно его раздражали. Не просто нервировали, а именно раздражали, причем настолько, что хотелось разбить стекло и любыми силами прекратить поток воды с небес. Чтобы просто стало тихо, чтобы шум не мешал думать. Искать ответ на самый жуткий для него вопрос.

Почему Роан так поступал с Тэйнен? Сначала он просто рассказал о девушке-охотнице, с которой неплохо проводил время. Потом однажды заикнулся, что зовут эту девушку Тэйнен. На удивленный вопрос брата о столь неожиданном для простой охотницы имени, отмахнулся, что, скорее всего, его просто позаимствовали у магов. Криан, вероятно, удовлетворился бы таким объяснением, но чуть позже Роан сам рассказал о необычном случае, произошедшем с ними на охоте. По его словам, девушка, просто отмахнувшись рукой, послала гарпию в дерево. И сама этого даже не заметила.

Настоящими спонтанными магами были, вероятно, одни только Хранительницы, но, хорошо подумав, они отмели этот вариант. Скорее всего, девушка была недоучкой, которой кто-то преподал основы, но слишком давно, чтобы она могла сознательно это помнить.

Именно тогда его впервые посетила мысль покопаться в архиве, но искать записи о девушке, о которой он знал только имя и примерный год рождения, было бесперспективно. Роан же продолжал настаивать на том, что дочка магов, которой в дни Переворота было всего несколько лет от роду, не могла бы выжить в том кошмаре. Криан предпочитал с ним не спорить. В конце концов, охотница с большой дороги попросту не стоила таких споров.

В Тенкму он отправился исключительно потому, что рассчитывал найти там Роана, всего-навсего решившего в очередной раз весело провести время. Но уже в Драве окончательно понял, что если его брат с кем и развлекался, то уж точно не с Тэй. Можно было, конечно, узнать наверняка, но и без амулетов Криан сразу же понял — самые жаркие совместные ночи они проводили в обществе нежити.

Получалось, что Роан хвастался, как подросток, только вот непонятно, зачем он это делал. Ведь у него никогда не было недостатка в женщинах. И с Айялой Рэстон он все эти годы поддерживал весьма близкие отношения, не особо переживая по поводу ее мужа, и другие у него бывали. Выдумывать ради выдумки? Бред. Роан сроду ничем подобным не занимался.

Первым и покамест единственным пришедшим в голову внятным объяснением был отказ девушки, признаваться в котором, конечно же, не хотелось. Но все то, что произошло по дороге из Адараскана в Винаран, разбило эту версию вдребезги. Объяснение в доме Ламара было определенно первым. Да, там Криан позволил себе воспользоваться телепатией чуть больше, чем позволяли приличия, и стыдно ему не было. Еще во время охоты на липунов он бесповоротно понял, что девушка на самом деле выжившая дочка магов. Стало быть, Тэй принадлежала к одному из кланов, и ему предстояло отвечать перед этим самым кланом за все, что его брат мог с ней натворить.

Но Роан снова ничего не сделал! Даже попытка бегства в Апелор вышла у него какой-то неубедительной, словно брат только и ждал, когда же их остановят. Сдался ведь едва ли не с радостью, хотя все, что сделал Криан — и телепортация ради появления на пути беглецов, и вырванная из рук узда — было скорее эффектными жестами, чем эффективными мерами противодействия.

Роан мог уехать, и увезти девушку, но не стал делать этого по какой-то категорически непонятной Криану причине. Которая, однако, могла бы объяснить многое из происходящего сейчас. Если бы только удалось ее выяснить…

На третий день размышлений Криан дошел до того, что обратился с вопросом к отцу. Отец только плечами пожал, ответив, что хищникам свойственно желание метить территорию. Все снова уперлось в уже отброшенную версию о любви.

И только сейчас, продолжая разглядывать дождь, Криан по-настоящему вдумался в слова отца. И все понял. Хищники не любят свою территорию, но желают обладать ею. Роан поступал точно так же. Он желал обладать недоступным. Силой. Властью. Женщиной.

 

Глава 18. Охота

Сумерки наступали на лес, и становилось тише и тише. Дневные птицы и звери торопливо замолкали и прятались на ночь, уступая место выходящей на охоту нежити. Гарпии давно нагнали на них страху.

Сидеть в засаде одному было скучно. Раньше, вдвоем, даже не разговаривая и почти не шевелясь, они ухитрялись развлекать друг друга. Роан сердито тряхнул головой, прогоняя неуместное воспоминание. И тут же вспомнил руку Тэйнен, цепляющуюся за ладонь его брата. Бессильная злость накатила приливной волной.

Тэйнен была единственным, что принадлежало ему и только ему. И для нее он был не тем же, кем для всех. Не приблудным полукровкой, принятым в чужую семью из жалости, не неудачником, которого даже не взяли в магистратуру, а настоящим охотником, магом.

Он собирался сделать все, как надо. Сначала они бежали бы из темницы вместе, потом добрались до Кристалла, отыскали Хранительницу, ну, а потом… потом магам пришел бы конец, и вся его прошлая жизнь осталась бы лишь неприятным воспоминанием.

И все шло как по маслу, пока не появился его проклятый братец. Снова весь такой правильный и уверенный в себе, что смотреть тошно. Пришел и все испортил. Нет, появление в темнице ему еще можно было простить, и даже то, что именно он отыскал Хранительницу, не стало катастрофой, все же Иерарха, благодаря проворству Вемара, удалось подготовить загодя.

Катастрофа произошла, когда Тэйнен очнулась раньше времени. И тогда этот мерзавец схватил ее за руку и украл. Снова забрал то, что принадлежало Роану. Как забрал до этого возможность однажды возглавить клан Вэллейн.

На Криана все и всегда смотрели как на спасителя. Его появление на свет было случайностью, но зато он воплотил в себе все то, чего недоставало его старшему брату. Чистокровный, щедро одаренный природой, он еще и получил то будущее, о котором многие могли только мечтать.

В четырнадцать лет, в очередной раз выслушивая нотацию недовольного наставника, Роан бесповоротно понял, что потерял все. Что ему предстоит прожить жизнь в тени, на заднем плане.

Но, тем не менее, в уме и в силе характера он ничем не уступал Криану. А это было уже немало. Оставалось лишь найти такой путь, на котором определяющее значение имели бы именно эти качества, а не чистота крови и не природные таланты.

Треск сломавшейся ветки заставил мага отвлечься от размышлений, и вспомнить, наконец, где он находится, и чем занят. Роан осторожно, стараясь шуршать как можно меньше, оглянулся. Крестьяне были правы. Их скот убивала именно ризза.

Кажется, у его братца, будь он неладен, имелось на такой случай какое-то особое заклинание, им же самим и созданное. Поделиться им, правда, он так и не собрался, отговорившись недоработанностью и непроверенностью. Что ж, придется справляться самостоятельно.

Роан размял пальцы, осторожно протянул руку, и легкими пассами начал плести заклинание. Раньше у него никогда не получалось колдовать совсем ничего не произнося, теперь же все стало происходить само собой. А ведь было время, когда он был убежден, что все дело в недостатке усердия и практики.

Ризза заметила его, когда заклинание было уже почти завершено. Но если бы она прыгнула сразу, ему пришлось бы все же пустить в ход меч. Только вот хищница оказалась недостаточно умной. Убив уже не одного человека, она привыкла к тому, что эта добыча довольно беспомощна, потому не сразу решила, прыгнуть ли ей быстро, или же продлить охоту, неторопливо карабкаясь на дерево.

Помедлив, ризза все-таки избрала долгое удовольствие. Видимо, она была уже достаточно сыта сегодня. Из двух размашистых движений, которые требовались хищнице, чтобы добраться до Роана, тварь успела сделать первое. А потом застывшим чучелом свалилась на землю.

Роан позволил себе насладиться этим зрелищем несколько секунд. Далеко не каждый маг был способен без помощи артефакта сплести такое заклинание. И уж точно никому кроме него это не удалось бы с такой легкостью. Сила буквально бурлила внутри, даже не собираясь истощаться. Интересно, а каково будет достичь высшей ступени?

Довольно усмехнувшись, маг спрыгнул с дерева, прямо в полете перерезав мечом горло твари, пролетел еще несколько тармов, едва касаясь земли носками сапог, и, наконец, остановился. Одной пакостью стало меньше. А равно и одним шагом к маленькой победоносной войне с магами. Одним шагом к мести за все то, что они сделали с ним в этой жизни.

Ему было десять, когда он случайно узнал правду о себе. Они тогда жили в Астенеде, и ночами он часто тайком убегал из дома поиграть с местными мальчишками. Пользовался последним летом перед началом учебы в Академии. Но однажды, как обычно пробираясь через кухню к задней двери, он услышал разговор. Это были его отец… то есть, Дирк Вэллейн, которого он тогда еще считал своим отцом, и дед, отец его матери. И они о чем-то спорили.

Раттэй Теар требовал, чтобы его зять рассказал мальчику правду. Вэллейн возражал, говорил, что мальчик еще слишком мал, чтобы обсуждать с ним такие вещи, на что старик резко ответил, что в Академии все равно найдутся те, кто ему обо всем поведает. А потом сказал, что впрочем, вполне возможно, щенка вскоре выгонят оттуда. И добавил, что вообще не понимает, как уважающий себя человек может терпеть в своем доме приблудное отродье какого-то проходимца.

Дирк Вэллейн велел гостю убираться, но было уже слишком поздно. Роковые слова были сказаны. На следующий же день Роан потребовал объяснений. Отец помрачнел и замолк, а мать, наоборот, увела его в сад, и там рассказала обо всем.

Точнее, она рассказала, что очень любила одного человека, но семья была против их свадьбы, и им пришлось убежать. Они несколько лет прожили, скрываясь, потом у них родился сын, Роан, а потом его отец погиб. Ей пришлось вернуться, и выйти замуж за того, за кого родители хотели выдать ее с самого начала.

Тогда он не увидел в этой истории ничего позорного. Для него просто многое встало на свои места. Например, то, почему все вокруг восхищались успехами и способностями Криана, а про него предпочитали не говорить вовсе. Еще бы, всех ведь интересовал только наследник, будущий глава клана. Он даже простил тогда матери эту болезненную привязанность к нему, так его порой раздражавшую.

Все изменилось, когда он стал адептом в Академии. Каждая его ошибка, каждая неудача становились поводом для наставников тайком качать головой и разводить руками. Первое время он считал это лишь глупой спесью чистокровных, но потом понял, что так наставники относятся только к нему. Хотя он среди адептов не единственный полукровка.

И тогда он начал искать. Ему захотелось узнать, кем же был его отец, и что он натворил, чтобы заслужить подобное отношение. Вместе с Крианом они пробрались в архив Академии, и там Роан все-таки отыскал записи о Марвете Белом. Он действительно был однокурсником Элоры Теар, только вот в аспирантуре они оказались порознь, мама выбрала некромантию, а Марвет предпочел стать алхимиком. В последний год обучения отца уличили в краже и противозаконных экспериментах, за что он с позором был отчислен и изгнан из Академии. Мама последовала за ним, едва закончив учебу.

Суровость наказания поразила Роана. Отчисление, да еще и изгнание за обычную выходку бесшабашного адепта показалось ему карой, несоизмеримой проступку. Если, конечно, это и впрямь была обычная выходка навроде изготовления афродизиаков или так называемых «зелий сладкого сна». Но ведь могло статься и так, что все было куда серьезнее.

Все, может быть, и было. Только вот следов этого всего не было. Никаких. Нигде. Ни единого упоминания о том, за какую именно провинность был изгнан Марвет Белый. За кражу и противозаконные опыты изгнать при желании можно было любого аспиранта-алхимика. За какие именно опыты и кражу чего, вот что интересовало Роана.

Прошло довольно много времени, прежде чем он, уже без помощи Криана, сумел сопоставить некоторые факты, и пришел к выводу, что все дело было в пропаже некоего чрезвычайно ценного артефакта, в которой и обвинили Марвета. Впрочем, о каком артефакте шла речь, Роан так и не выяснил. Название не просто забыли упомянуть, его старательно избегали упоминать.

На этом Роан не остановился. Тогда ему еще хотелось знать, виновен ли его отец на самом деле, или же просто оказался крайним, независимым, за которого не вступился его клан. Удобной жертвой. Тем более удобной, что клан Теар, в добавок ко всему, еще и избавлялся от нежелательного претендента на руку Элоры.

Но дальше были только куски, не желавшие складываться в единое целое. Рассказы матери, судя по которым отец хранил у себя какую-то чрезвычайно ценную вещь, истории об исследованиях, которыми он занимался вместе с…

Увлекшись воспоминаниями, Роан перестал смотреть под ноги и споткнулся о какой-то торчащий из земли корень. Не удержав равновесия, тяжело приземлился, оцарапав колено, но не обратил на боль внимания. Слишком заняла его другая мысль. Юг, женщина-алхимик. А что если этой женщиной, работавшей вместе с его отцом, была Милена Ровари, мать Тэйнен? Что если она знала, какой артефакт держал у себя его отец?

Вемару в наследство от отца достались только десяток старых книг да полдесятка золотых. Его мать тоже ничего интересного не хранила, лишь несколько писем и какие-то безделушки. Что если артефакт попал в руки Ровари? Тогда он сейчас может быть у Тэй, как и тот медальон, который она показывала Совету.

Мысль казалась безумной, но, тем не менее, вполне могла оказаться верной. Женщин-алхимиков всегда было не так уж много, на юге, на побережье, маги вообще были редки, так что вероятность того, что той неизвестной его матери женщиной-алхимиком была именно Милена Ровари, велика. Другое дело, что пресловутый артефакт мог попросту не попасть к Тэйнен, затерявшись в дни Переворота. Или мог попасть, и теперь вновь оказаться в руках магов.

Сердито выругавшись сквозь зубы, Роан поднялся на ноги и отряхнул штаны. Ничего, он еще встретится с Тэйнен и обсудит с ней ее возможное наследство. Лишним сильный артефакт, безусловно, не будет, хотя обойтись без него вполне можно. Пока же ему оставалось только ждать, когда придет подходящее время для следующего шага.

* * *

Тэйнен сидела, уткнувшись глазами в книгу, и пыталась читать теорию построения заклинаний. Получалось не очень. Дедушка возился с какими-то бумагами, мало обращая внимания на ученицу, и тем самым давая ей возможность размышлять о вещах, весьма отвлеченных от всяких энергий и направляющих оные пассов.

Девушка думала о словах Салиры, но в первую очередь — о самой Салире. О том, как невероятно она изменилась, став Хранительницей. Перепуганная девчонка с наивными, широко распахнутыми глазами исчезла, словно ее и не было. А освободившееся место заняла мудрая женщина, видящая окружающих насквозь, и выдающая умозаключения, кажущиеся на первый взгляд настолько странными, что их вполне можно было принять за пророчества.

И, тем не менее, Тэйнен чувствовала, что всякая мистика и даже магия тут ни при чем. Салира и дедушка говорили почти одно и то же независимо друг от друга, а магистр Верье прямой связи с пресловутым Кристаллом не имел. Следовательно, логика их рассуждений строилась скорее на мудрости и большом жизненном опыте. С дедушкой в отношении опыта все было понятно, а вот с Хранительницей — нет.

Ведь это она совсем недавно называла магов мерзкими тварями, и сбежала к храмовникам, выдав их. А теперь ведет себя так, словно прожила среди них всю жизнь, не выказывая и тени изумления происходящим вокруг нее, и не просто принимая все как должное, а требуя к себе определенного отношения. И, судя по готовности, с которой ей подчинялись маги, требуя законно.

— О чем задумалась? — поинтересовался магистр Верье.

Тэйнен невольно вздрогнула, подняв глаза. Похоже, что дедушка наблюдал за ней уже довольно давно, и успел заметить, что уроком она не занимается. Вероятно, единственным, что ей оставалось, было чистосердечное признание.

— О Хранительнице. Почему она такая?

— Какая?

— Ну… Такая, словно стала другим человеком.

— Она и стала, — просто ответил старик. — До инициации она ведь была больше просто оболочкой, с какой-то своей жизнью, но все же. И лишь после соединения с Кристаллом обрела собственную сущность, хранящую память всех прошлых Хранительниц.

— Ужас! — невольно выдохнула Тэй, представив себе, каково это — помнить сотни прошлых жизней.

— Не буквально всю память, — усмехнулся дедушка в ответ, угадав ее мысль. — Скорее, накопленные опыт и мудрость. То есть, она помнит исторические факты, но того, какими были ее предшественницы, что любили съесть на обед и как одевались, конечно же, не знает. Кристаллу все это не нужно, а ненужное он не хранит.

Тэйнен вздохнула с облегчением, и снова уставилась в книгу. Не то чтобы пассы резко сделались ей интересны, но заниматься было необходимо, а объяснения ее несколько успокоили, дав в кои-то веки возможность озадачиться помимо судьбы мира еще и своей собственной судьбой.

— Но ты слишком часто к Салире не бегай, — наставительно сообщил дедушка, тоже возвращаясь к своим бумагам.

— Вы знаете? — поразилась Тэй.

— Еще бы, — фыркнул магистр. — Не думай, что столь вопиющее неповиновение могло не быть замечено Райдоном. Я его высмеял, конечно, но впредь он будет действовать более тонко. Так что ходить к Салире — ходи, но беседы ведите осторожнее. Впрочем, я полагаю, Хранительница и без меня все это понимает.

— А Вы знаете и про то, о чем мы разговаривали?

— Догадаться нетрудно. Судя по всему, наша Салира сделала свою ставку в текущей политической игре.

Дедушка говорил отстраненно, не глядя на Тэйнен, словно не беседовал с ней, а попросту рассуждал вслух. Девушка навострила уши, она давно сообразила, что именно в такие моменты ей представляется возможность узнать самые ценные сведения о политической обстановке в фортах магов.

— Ставку на Криана? — осторожно поинтересовалась она.

— На кого же еще? — пожал плечами магистр. — Ей безразличны мелкие частные интересы, она не ставит их выше нашего общего будущего. Будущего всей Великой Равнины. Кроме того, Хранительница может себе позволить ни от кого не зависеть в своем мнении, высказываниях и поступках.

— Но почему же тогда она не дала нам никаких прямых указаний? Или хотя бы какой-то совет?

— А ты думаешь, у нее прямо-таки есть конкретный план действий, шаг за шагом? — не без сарказма поинтересовался магистр Верье. — Она всего лишь видит слабые места существующего ныне порядка, и примерно представляет себе, чем можно воспользоваться, чтобы его изменить. Иначе говоря, она видит точку приложения силы, и знает, какую именно силу нужно прикладывать. А вот собственно тактику действий придется выбирать самостоятельно. Криан умный мальчик, он справится. Ну, и мы поможем.

Тэйнен в очередной раз вздохнула. У нее у самой не было совершенно никаких идей относительно тактики дальнейших действий. Непохоже было, чтобы они имелись и у Криана. Он, конечно, что-то там постоянно выискивал в книгах, обдумывал, даже с кем-то встречался потихоньку, но все это напоминало скорее поиски решения, чем его претворение в жизнь.

Впрочем, едва ли ей стоило совать в это все свой нос. В местной политической обстановке она ориентировалась слабо, в человеческой — и того хуже. Какой от нее может быть толк? Ее дело сейчас — учиться, попытаться все-таки стать хотя бы просто неплохим магом. В случае войны это определенно будет полезнее всех ее нынених размышлений и догадок.

Однако, магические теории и практики все равно не слишком спешили укладываться в голове. Пассы упорно не получались как следует, нити силы, создание которых она освоила пару дней назад довольно легко, путались и распылялись понапрасну. После очередной безуспешной попытки изловить муху магическим сачком, Тэй сердито подумала, что плетение заклинаний во многом сродни вязанию, неспособностью к которому она отличалась с детства.

— Не забывай произносить формулы, — не отрываясь от какого-то особо длинного документа, посоветовал дедушка. — Они упрощают плетение. И вообще, лучше больше тренируй пальцы. Потоки и сгустки силы тебе удаются замечательно, так что когда ты научишься толком делать плетение, сложности закончатся.

— А кем был мой отец? — ответила ему неожиданным вопросом Тэйнен.

— Боевым магом, — коротко ответил магистр Верье, без труда угадав, чем именно интересовалась внучка.

— Тогда почему…

Тэйнен осеклась. Вопрос этот созрел у нее уже давно, едва она толком разобралась в том, какими бывают маги, и на что они способны. Ей очень хотелось бы понять, почему отец, будучи боевым магом, не защитил собственную семью. Почему он погиб, мама пропала, а ее саму отправили со служанкой Марошей подальше.

Договаривать и объяснять, впрочем, не потребовалось. Судя по всему, вопросом этим задавалась не она одна, а времени, чтобы подумать над ответом, у дедушки было значительно больше. Он чуть нахмурился, потер лоб, подбирая слова. Тэйнен опередила его.

— Я еще кое-чего пока не поняла, — быстро проговорила она. — Чем боевые маги отличаются от воинов?

— Принципиально ничем, — в голосе магистра Верье явственно прозвучало облегчение. — Боевой маг — высшая ступень мастерства воина. У воинов много общего с охотниками. Они мастера убийства нежити, прекрасно владеют оружием и боевой магией, но пользуются главным образом лишь своими собственными силами, и иногда призывают на помощь свою стихию. Боевые маги в отличие от них — мастера работы с артефактами и более масштабными заклинаниями. Понятно?

— Теперь понятно, — ответила Тэй. — Любой боевой маг сойдет за воина, но не все воины могут стать боевыми магами.

— Не все, — подтвердил дедушка.

— А Вы?

Тэйнен только сейчас сообразила, что так и не спросила за все это время, кем является ее ближайший родственник.

— Я мастер артефактов. Я их создаю. Порталы, вестники и все тому подобное.

— А магистр Фарик говорил, что Верье — клан воинов.

— В семье не без урода, — усмехнулся дедушка.

Тэйнен смутилась. Старого магистра это развеселило.

— Мне всегда нравилось делать такие штуки, и я умею быть настойчивым. Потому после Академии смог-таки напроситься в ученики к мэтру Шеллану Фарику, — лукаво усмехаясь, сказал он. — А вот мой старший сын решил стать боевым магом.

— Криан как-то сказал мне, — вдруг вспомнила Тэйнен, — Что наши кланы, Вэллейны и Верье, не очень-то ладят между собой.

— Не без этого, — снова усмехнулся дедушка.

— Почему?

— Твой отец и отец Криана в Академии учинили драку. Точнее сказать, поединок, потому что оба воспользовались магией. Пострадали двое других ребят. Не особенно серьезно, с ними все обошлось, но разбирательство вышло долгим и очень непростым. Они оба уперлись и не желали сознаваться, что случилось.

— Они были врагами? — немного испуганно прошептала Тэйнен.

— Наоборот, — улыбнулся дедушка. — Они были лучшими друзьями, и после драки остались таковыми, потому-то никто и не мог понять, что между ними произошло. Кстати, это до сих пор никому не известно. Кроме Дирка Вэллейна, разумеется.

— Тогда что произошло между кланами? — удивилась Тэй.

— Совет хотел знать, кто был зачинщиком драки. Кейрат Вэллейн требовал, чтобы виновным признали Тамиана. И на заседании Совета обвинил моего сына в том, что он попросту завидует Дирку из-за того, что тот станет однажды боевым магом, тогда как самому Тамиану рассчитывать на это трудно. Он, знаешь ли, был не очень приятной личностью, этот Кейрат Вэллейн. В нем еще оставалось изрядно легендарной спеси их клана. С тех времен, когда Вэллейны были сильнейшими из всех. Счастье, что ни Дирк, ни Криан на него не похожи.

— И что было дальше?

— Дальше? После того, как он произнес то, что среди магов произносить запрещено — возвеличил один вид мастерства перед другим? — хмыкнул старик. — Дальше мы, Верье, просто не могли не счесть себя смертельно оскорбленными.

— Но ведь боевые маги в самом деле сильнее воинов.

— Сильнее, — спокойно ответил дедушка. — Но наш Закон гласит, что всякий вид мастерства необходим и почетен, и потому все маги равны. Конечно, одни всегда дерут нос перед другими, как же без этого, но произносить такие вещи публично, тем более на заседании Совета, все равно не стоит. В особенности главе одного клана в адрес главы другого.

Магистр Верье с минуту помолчал, изучая задумчивое лицо внучки, и с лукавой улыбкой добавил:

— Но ты не переживай. Лично мне и тогда-то была глубоко безразлична болтовня старого дурака Кейрата, а сейчас и подавно. Против Дирка я совершенно ничего не имею, разве что был бы рад, окажись он чуть более решительным. А Криан меня и вовсе радует, умный мальчик, способный и унаследовал от деда всего одну, зато очень нужную по нынешним временам черту характера — способность стоять на своем.

Тэйнен вздохнула и уткнулась в книгу. От осознания того, сколько всевозможных подробностей жизни магов еще предстоит узнавать и выяснять, ей становилось не по себе. Но, как ни крутись, именно теперь она впервые в жизни оказалась среди своих, рядом со своей семьей. И другой семьи у нее на этом свете не было. А значит, придется во всем разобраться и ко всему привыкнуть. И, конечно же, всему научиться.

Краем глаза она заметила, что дедушка собрал со стола документы, встал и направился к выходу из библиотеки. До ужина, однако же, времени оставалось еще изрядно, а обыкновенно он просиживал тут до тех пор, пока Рой не являлся звать его к столу.

— На носу выборы Великого Магистра, девочка моя, — сказал он, перехватив удивленный взгляд внучки. — Сейчас время для многих встреч и разговоров. Мне нужно идти. Позанимайся, уж будь добра, как следует. И не опаздывай к ужину.

Все это он сказал очень спокойно, обыденно. Да и ничего удивительного в подобном объяснении не было, Тэйнен отлично знала про близящиеся выборы. Но все же почему-то после этих слов про встречи и разговоры ей сделалось как-то не по себе. Будто бы происходящее могло коснуться ее, причем самым непосредственным образом.

Впрочем, если рассуждать здраво, подобное беспокойство было глупым и беспричинным. Потому-то Тэй сравнительно легко отбросила его, и вернулась к прерванным упражнениям.

* * *

В Адараскан Роан вернулся как раз к обеду. Плотно поев в довольно чистой харчевне, он поднялся в свою комнату, и блаженно растянулся на кровати. Пока что все шло как по маслу.

Храмовники практически оставили охотников в покое, и теперь те усиленно работали, пополняя свои оскудевшие за время усиленных гонений кубышки. Нескольких Роан успел встретить, и его немало позабавила искренняя убежденность многих из них в том, что причиной ослабления бдительности стражей веры стало ловкое умение охотников скрываться, создавая иллюзию того, что их больше не осталось. Более самокритичные, правда, считали, что храмовники просто одумались, оценив усилия охотников по уничтожению опасной нежити. Разубеждать Роан не стал ни тех, ни других.

Маги тоже вполне оправдывали ожидания. Вместо того, чтобы усиленно готовиться к нападению людей, они сейчас наверняка погрязли в политических играх, пытаясь посадить в кресло Великого Магистра самого угодного персонажа.

Теперь он мог бы легко сделать так, чтобы по меньшей мере два форта полностью лишились возможности получать продукты извне. Вероятно, с одним фортом именно так и следовало поступить. Магистр Дегар Крайз, что ни говори, серьезный соперник для Райдона и Ровари, потому было бы неплохо поставить его в сложное положение, вынудив просить помощи.

Но спешить с этим шагом особо не стоило. До выборов Великого Магистра оставалось еще месяца три, не меньше, а за такой срок Крайз может решить вопрос с поиском новых торговцев и самостоятельно. Вот через пару месяцев будет самое время. А пока были и другие дела.

В первую очередь нужно было договориться с Иерархом о разборе руин виларской лаборатории. Именно там, где-то в подвалах, должен был остаться очень нужный артефакт, без которого обещание обеспечить храмовникам веские причины для объявления войны магам могло остаться пустыми словами.

Собственно, с завалами он теперь вполне мог бы справиться и самостоятельно, но располагались они слишком близко к городу, так что даже ночью его могли заметить и начать распускать ненужные слухи. Конечно, человеческая болтовня Роана волновала мало. Беспокоила его лишь возможность того, что россказни эти дойдут до магов, а уж среди них найдутся те, кто поймет, кому и зачем понадобилось докапываться до старых подвалов виларских алхимиков.

Вся прелесть его нынешнего положения в том, в сущности, и заключалась, что никто из магов даже предположить не мог, где он, и чем занимается. И, конечно же, в том, что старичье из Совета, за весьма немногими исключениями, считало его сумасшедшим одиночкой, решившим повоевать на два фронта разом. Разрушать столь выгодную для себя иллюзию не следовало ни в коем случае. Куда проще договориться с Маараном, он ведь уже не раз организовывал подобные раскопки, его деятельность ни у кого не вызовет подозрений.

К тому же, следовало подумать и о том, как в ближайшее время добраться до Тэйнен. Сейчас она наверняка спокойно живет в форте, читает книжки и сводит знакомство с родственничками. Пусть пока так и будет, едва ли у кого-то из Верье, даже у хитрого старика Годара, хватит ума начать расспрашивать ее про родительское наследство. С них хватило и того медальона.

Братцу же сейчас наверняка придется держаться от девчонки подальше. Как-никак, Вэллейны и Верье не дружат уже полвека, хотя и обитают в одном форте. И едва ли они станут друг с другом особо откровенничать. К тому же, Криан и не знает ничего про артефакт, так что и искать его не будет.

Закончив с этими размышлениями, Роан закрыл глаза и попытался расслабиться. Сегодня ночью он запланировал визит в Архивную башню. Тэйнен, наивная дурочка, во всех подробностях рассказала ему, как туда попасть. Правда, делиться этими ценными сведениями с храмовником маг отнюдь не планировал, потому и навестить архив решил именно ночью. А уж утром заглянуть и к своему партнеру.

Мааран хотел, конечно, что-то там обсудить срочно, но у Роана совершенно не было желания лишний раз пробираться мимо стражи в замок только ради того, чтобы ответить на очередной глупый вопрос. Вот посещение архива было уже куда более достойной причиной рискнуть.

Кажется, именно там, где-то на самом верхнем ярусе, хранился древний манускрипт несусветной ценности, содержащий некую ревностно охраняемую магами тайну. Докопаться до этой тайны Роан начал мечтать еще будучи адептом в Академии, и вот сейчас разгадка была близка как никогда прежде.

Став хозяином этой тайны, он, быть может, и не приблизится к своей главной цели, но уж точно станет сильнее, чем когда-либо прежде. Сладкая истома удовлетворения растеклась от этой мысли по всему телу. Роан широко зевнул, забрался под одеяло, и заснул сном младенца.

 

Глава 19. Политическое решение

Рид Рэстон одарил гостя своей непременной нагловатой ухмылкой, но все же предложил сесть, и сам опустился в соседнее кресло. В его комнате было холодно и сыровато, окна в форте Ирдон с весны и до поздней осени обычно не закрывались, чтобы хоть как-то справиться с южной жарой и духотой. Но последние недели не прекращались шторма и ливни, потому влажная жара сменилась промозглым холодом.

Годар Верье недовольно поморщился, усаживаясь в немного отсыревшее кресло у нетопленого камина. Гостиная у Рэстона была вполне обычной, с обязательным маленьким столиком, несколькими креслами и шкафами вдоль стен, но при этом удивительно неуютной, не столько даже из-за холода и сырости, сколько из-за запущенности.

Ничего в здешней обстановке не менялось едва не с тех самых пор, как три века назад форт Ирдон построили для наблюдения за морским путем из Южных Земель. Никто, конечно, особо не верил в то, что кэлты однажды сподобятся построить корабли и доплыть до Равнины, но страх беглецов-людей оказался очень заразным.

После того последнего корабля никто больше не прибывал на Равнину с юга, но по-прежнему на три башни форта каждый день выходили дозорные, и следили за морем. Три века представители клана Рэстон несли свой караул в форте Ирдон. Правда, кэлты, в отличие о людоедов, были давно забыты, и их мало кто уже боялся, потому и Ирдон считался местом практически безопасным, и дозор — практически ненужным. Чего же было удивляться тому, что клану было не до смены обстановки?

— Так что же за дело ко мне может быть у архимагистра Верье? — нетерпеливо прервал эти размышления Рид Рэстон.

— Хотел обсудить кое-какие соображения.

— По поводу?

— По поводу выборов Великого Магистра.

— Хотите знать, кого я намерен поддержать, Райдона или Ровари?

Старик Верье только усмехнулся.

— Вот как раз это меня интересует меньше всего, — спокойно сказал он. — Я бы предпочел узнать, кого из них Вамхотелось быподдержать.

Рэстон хрипловато расхохотался, даже несколько раз хлопнул себя по колену, изображая безудержное веселье.

— Все шутите, магистр? — выдавил он, вытирая слезинку, скатившуюся по натужно покрасневшей щеке. — Да будь моя воля, я бы их обоих…

— Так вот она и будет, Ваша воля, когда дело до выборов дойдет, — усмехнулся Верье.

— Да кто ж меня спросит?

— Не посмеют не спросить.

Судя по выражению задумчивости, появившемуся на лице хозяина, раньше он ни о чем подобном и не помышлял. Попросту был готов назвать то имя, которое ему назвать велят. Но Годар Верье явно затевал какую-то собственную игру, и Рэстон чувствовал, что ему это может быть интересно.

— Вы что-то хотите мне предложить?

Старик уже почти открыто посмеивался.

— Хочу предложить Вам подумать. Если выйдет так, что кто-то из двух наших главных претендентов решит поддержать некого третьего претендента, составите ли Вы ему компанию в этом деле?

— Я задумаюсь для начала, с какой стати одному из двух главных претендентов, даже лидеров, я бы сказал, так поступать.

— А если на то будут причины?

Рэстон явно задумался об услышанном.

— Вы затеваете хитрую аферу, — медленно проговорил он. — Не боитесь последствий?

— Боюсь последствий своей неудачи, — неожиданно серьезно ответил магистр Верье. — Это единственное, чего я действительно боюсь. И Вам бы посоветовал бояться именно этого.

— И кто же этот Ваш таинственный претендент, собирающийся воспользоваться поддержкой одного из наших… лидеров? Крайз? Фарик? Вы сами?

— Не угадали. Вэллейн.

Рэстон снова расхохотался, на этот раз совершенно искренне.

— Дирк Вэллейн — тряпка, это знают все, — выдохнул он. — Его не избрали бы даже и без Ровари с Райдоном! Четыре десятка лет позволять какой-то потаскушке вытирать об себя ноги не к лицу Великому Магистру.

— Оставьте Элору Теар в покое, — устало отмахнулся Верье. — Я имел в виду вовсе не Дирка Вэллейна.

— Криана?!

— Если его поддержит один из наших, как Вы изволили выразиться, лидеров, — с лукавой усмешкой напомнил Верье.

— Но с чего бы? И потом, ведь он пока не глава клана, и не архимагистр!

Верье продолжал усмехаться.

— Я поставлю вопрос иначе, — сказал он. — Поддержите ли вы на выборах главу клана Вэллейн, архимагистра Криана Вэллейна, при условии, что его кроме Вас поддержит еще и…

— Все это Ваши теории, — перебил Рэстон. — И, притом, бредовые.

— Ну, а если все это случится не в теории?

— Да.

Рид Рэстон помолчал немного, и продолжил:

— Да, если все будет так, как Вы сказали, я поддержу этого парня, потому что он устраивает меня больше всех прочих.

Годар Верье удовлетворенно усмехнулся, отщипывая от лежащей на блюде грозди винограда одну ягодку, и отправляя ее в рот. С Рэстоном все удалось. Но, впрочем, с остальными не стоило и мечтать добиться желаемого столь легко. А ведь предстоял еще и не самый простой разговор с Крианом и Тэйнен.

Теперь оставалось лишь действовать в надежде на то, что никто не опередит его у Сейтов, Тамасов и Раньяров. Следовало непременно договориться со всеми кланами, сохранившими еще хоть какую-то независимость, потому что иначе сложный разговор с внучкой становился совершенно бессмысленным.

Десять кланов были безнадежно в руках Райдона, на них даже не стоило тратить времени. Еще четыре слушались только Ровари. Райдон обеспечил себе серьезную поддержку, но, если он все сделает правильно, против одиннадцати кланов за Райдоном у них будет девятнадцать. Не самый плохой расклад.

Значит, сегодня ему предстояло переговорить с главами еще трех кланов. И с собственной внучкой. Этот четвертый разговор пугал его куда больше трех предыдущих. В гневе девчонка могла оказаться еще поопасней собственного дядюшки.

* * *

Первым, кого увидела Тэйнен, войдя в комнату дедушки, был Криан. Он сидел в глубоком кресле у камина, и лицо его было серьезным и задумчивым. Магистр Верье расположился во втором кресле. Третье пока пустовало.

— Садись, девочка моя, — велел старик, указывая на это самое свободное кресло.

Тэйнен послушно села. Магистр разлил в три кубка вино из бутылки, все еще покрытой остатками плесени и паутины, сам первым пригубил напиток и довольно улыбнулся.

— Хорошее вино, — сказал он. — Но речь не о том. Ты ведь догадываешься, зачем я пригласил тебя сегодня, мой мальчик?

Криан неопределенно пожал плечами.

— Ты знаешь. И я знаю, о чем ты думаешь, и даже уже кое с кем потихоньку говоришь. Теперь вот и я решил поговорить с тобой о грядущих выборах Великого Магистра.

— А со мной-то о чем тут говорить? — удивился Криан.

Очень искренне удивился, во всяком случае, с виду. Тэйнен ему поверила. А вот старик Верье лишь в очередной раз лукаво усмехнулся.

— О том, мой мальчик, что ты во многом прав.

— В чем это? — прищурился Криан.

— Да в том, что теперь, когда вновь появилась Хранительница, старичье из Совета попытается любой ценой сохранить существующее положение вещей. И в том, что для нас, для всех магов, это путь к гибели.

Криан вздохнул и наконец-то отхлебнул вина.

— А хотя бы и так, — с вызовом в голосе бросил он в ответ. — Что я могу с этим поделать?

Магистр Верье некоторое время помолчал, явно обдумывая, подыскивая слова для какого-то сложного разговора. Отхлебнул еще вина, и заговорил:

— Я знаю о твоем отце, Криан.

Тэйнен смотрела на молодого мага. После слов старика лицо его сначала заметно потемнело от негодования, но лишь на мгновение. А потом на такой же короткий миг губы дрогнули в гримасе страдания.

— И что с того? — глухо спросил Криан, справившись с собой.

— Сколько ему осталось.

— Месяц, может, полтора. Я не знаю.

— Значит, месяца через полтора ты станешь главой клана Вэллейн, — безжалостно постановил старик.

Криан коротко кивнул.

— И войдешь в Совет.

Маг снова ограничился лишь легким движением головы, одновременно и подтверждая правоту собеседника, и приглашая его продолжать.

— К тому времени, — задумчиво проговорил старик Верье, — Как раз и начнут всерьез обсуждать претендентов. И я уверен, что ты будешь одним из них.

— Даже если и буду, что толку?

— Тебя многие поддержат.

— Скорее уж поддержат Вас. Или магистра Крайза.

Старик махнул рукой, словно отгоняя назойливую муху.

— Я уже стар, — ответил он. — Слишком стар, а для того, чтобы что-то изменить, нужна энергия, нужны смелость и мудрость. Все это есть у тебя.

— Магистр Крайз достаточно молод и энергичен, — возразил Криан.

— И он же опасен для Райдона и Ровари, потому что слишком независим даже от них. Очевидный соперник, действия которого давно просчитаны и предсказаны. У него нет ни единого шанса.

— Вот именно, — с горечью в голосе подхватил Криан. — Пока у власти Райдон и Ровари, разве могут избрать кого-то другого?

— А разве нет? — ответил старик, и тут же вновь лукаво усмехнулся, и даже подмигнул собеседнику. — Вот скажи мне хотя бы такую вещь: кого же изберут, Райдона или Ровари?

— Не знаю. Думаю, Райдона.

— Это понравится Ровари?

— Думаю, нет, — уверенно ответил Криан.

— Вот видишь, — обрадовался магистр Верье, — Тут-то мы и подходим к самому главному. К причине, по которой я пригласил сегодня не только тебя, но и Тэйнен.

Тэй удивленно вскинула голову, и вопросительно уставилась на деда. Тот подмигнул и ей тоже. А она все еще никак не могла сообразить, к чему весь этот разговор, и какое он имеет к ней отношение.

— Ты совершенно прав, мой мальчик, — продолжил тем временем магистр, — Они никогда не позволят избрать Великим Магистром Криана Вэллейна. Просто Криана Вэллейна не позволят. Стало быть, надо осложнить им задачу.

— Не понимаю, куда Вы клоните, — обескуражено признался Криан.

Магистр Верье посмотрел сквозь вино на плящущие в камине языки пламени, покрутил кубок, любуясь цветом напитка, а потом поднял глаза на молодого мага, и задумчиво заговорил, не обращаясь ни к кому в частности:

— Кто-то о чем-то вечно забывает. Порывистой молодости свойственно упускать из виду то, что кажется ей мелочами. Но тот же грех присущ и старости, мнящей себя мудрой и всезнающей.

Криан и Тэйнен изумленно переглянулись, окончательно заплутав в хитросплетениях логики старика. Увидев их вытянувшиеся лица, магистр не сдержал усмешки.

— Вы вот молоды, — продолжил он, — А Райдон и Ровары стары. И никому из вас даже в голову не пришло, что Тэйнен Верье — она ведь не только моя внучка. Она еще и внучка покойного Великого Магистра Эпаниора Ровари.

— Ну? — продолжил недоумевать Криан.

— Ну, так, стало быть, она еще и одна из Ровари.

Криан кивнул.

— Вот ты сейчас никак в толк не возьмешь, что с того. И старики наши, которые себя мудрецами мнят, и в Великие Магистры метят, тоже этого не понимают. Точнее, пренебрегают этой мелочью. А ты, если не будешь дураком, сможешь этим воспользоваться.

— Чем воспользоваться? — уже сердито, явно теряя терпение, спросил Криан.

— Возможностью тоже стать одним из Ровари. И возможностью вклиниться между Ровари и Райдоном, получить поддержку одного из них, и быть избранным Великим Магистром, — наконец-то без обиняков и туманных намеков ответил магистр Верье.

Криан поперхнулся вином. Судя по выражению его лица, он наконец-то понял, куда все это время клонил старик. И понимание это ему как-то не особенно понравилось.

— Вы мне предлагаете жениться на Тэйнен? — прокашлявшись, с той же прямотой поинтересовался он.

— Я предлагаю тебе рассмотреть такой вариант. Точнее, я, конечно, предлагаю это вам. Все же такие вопросы обычно не решаются в одиночку.

Магистр помолчал немного, разглядывая одинаково задумчивые лица обоих своих молодых собеседников, и закончил:

— Если вы все сделаете правильно, тебе, Криан, наверняка удастся вклиниться между Райдоном и Ровари. Они ведь оба сами хотят возглавить Совет, и ни один не собирается уступать другому. А за тобой будут кланы Вэллейн, Верье, Меркс, Фарик, Берн, Орнелл, к ним и другие могут присоединиться, если ты правильно себя поставишь. Многие ведь недовольны нынешним положением вещей. И если ты, Криан, породнишься с Ровари, Эдар Ровари поддержит тебя, хотя бы в пику Керсту Райдону. Станешь Великим Магистром… и уж дальше от тебя зависит, как ты сумеешь этим воспользоваться.

— Архимагистром сперва стать надо, — буркнул Криан.

— Становись. У тебя есть еще несколько месяцев, — пожал плечами старик. — Я ведь знаю, что ты это можешь.

— А как же Тэйнен? Вам ее согласия не нужно?

— А мне зачем ее согласие? — фыркнул Верье. — Мне, что ли, надо на ней жениться? Нет уж, тебе надо, ты и согласия спрашивай. Я, как глава ее клана, достаточно ясно дал понять, что моим одобрением ты располагаешь. Дальше действуй сам.

Он поднялся из кресла, прихватив свой кубок, вышел на середину комнаты и уже оттуда сообщил:

— Вы тут побеседуйте, а я пойду, почитаю пока.

Только когда старик шаркающей походкой, опираясь на посох, вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь, Криан решился, наконец, посмотреть на Тэйнен. Девушка сидела в своем кресле прямая и неподвижная, и неотрывно глядела на огонь в камине. Она молчала, и Криан тоже никак не мог заставить себя заговорить.

Всю свою жизнь он считал, что подобные вещи должны случаться совершенно иначе. Может быть, даже у камина, с вином, но уж точно без присутствия всяких там старых интриганов, дающих политические наставления. И совершенно определенно, он всю жизнь собирался жениться по любви, а не ради достижения политического успеха.

Может быть, дело было в его собственной семье. Он достаточно насмотрелся на всякого рода политические и вынужденные браки, но не видел среди них счастливых. Стоило вспомнить лишь его родителей, а ведь еще была Айяла Рэстон, и другие. Хотя, если уж вспоминать его родителей, точнее, его мать, в браках по любви тоже всякое случается…

— Ты должен стать Великим Магистром.

Криан настолько погрузился в собственные невеселые размышления, что звук голоса Тэйнен заставил его вздрогнуть, расплескав вино.

— Могу и не стать, — растерянно ответил он.

— Ты должен, — повторила девушка. — Дедушка прав, я это знаю. Да я и сама вижу, что нужно что-то менять.

— Нужно, — устало согласился Криан.

— Так чего же ты тогда молчишь? Давай, спроси у меня.

— Но ты…

— Вот ты сидишь тут, — перебила его Тэйнен, — И всячески пытаешься показать, что тебе важно мое мнение. А сам решаешь за меня, придумываешь мне какие-то мысли, вместо того, чтобы просто меня спросить.

Криан пристыжено опустил голову, помолчал еще немного, но, в конце концов, решился. Вскинул глаза, и, не отрывая взгляда от глаз Тэйнен, спросил:

— Тэйнен Иллис Верье, окажете ли Вы мне честь выйти за меня замуж?

— Окажу, — коротко ответила девушка, порывисто встала, и вышла из комнаты.

Едва за ней закрылась дверь, как за спиной у Криана раздался негромкий, чуть скрипучий голос магистра Верье:

— Неужто моя внучка настолько нехороша, что это было так трудно?

— Она слишком хороша, — ответил Криан. — И заслуживает лучшего.

— Если для тебя слишком хороша даже обычная девушка, то для чего ты собираешься стать Великим Магистром? Может быть, это тоже для тебя слишком хорошо?

— Нет.

— Вот это правильно, — похвалил старик. — А теперь ступай. Завтра я жду тебя и твоего отца с официальным визитом.

* * *

Вечер выдался мрачноватый, с востока снова надвигалась сильная гроза, порывы ветра жестоко трепали флаги на мачтах форта Вейм. Тэйнен стояла на крыше, и смотрела на все еще чистое небо запада.

Она думала о своем решении, и чем отчетливей понимала, что оно было единственно правильным, тем больше сомневалась в том, что справится с ответственностью, которую сама на себя взвалила. Согласиться было совсем не трудно, для этого требовалось всего-то сказать несколько слов. А вот действительно выйти замуж… нет, не так. Заключить брак.

К тому же ей только сейчас пришла в голову мысль о том, что решение это было непростым не для нее одной. Ведь и Криан, возможно, совсем не собирался жениться на ней, и мог этого вовсе и не хотеть. Только вот имели ли сейчас какое-то значение их желания?

Они договорились заключить брак, а это было не совсем то же, что жениться, выйти замуж, создать семью и все прочее. Это было политическим стратегическим шагом, единственным выходом из сложившейся ситуации.

Но все это не отменяло того факта, что в глубине души Тэйнен все равно была самой обычной девушкой. Не то чтобы свадьба и последующая семейная жизнь с детьми и прочими вытекающими последствиями были самыми главными мечтами ее жизни, однако, она всегда полагала, что замуж пойдет именно за всем этим. Если, конечно, ей этого однажды захочется. Только вот вышло все совсем иначе.

Пока она переодевалась для прогулки, Тара успела рассказать ей о том, что состоявшийся разговор был всего лишь предварительной беседой. По большому счету то согласие ее ни к чему еще не обязывало, и требовалось только для того, чтобы избежать недоразумений на церемонии официального сговора, на которую соберутся родственники с обеих сторон.

Вот как раз эта церемония ее сейчас волновала больше всего. Не слишком легко будет удержаться от желания завопить перед всеми собравшимися, что на самом деле она хочет, чтобы ее просто оставили в покое. Чтобы не было никаких свадеб, никаких выборов, Кристаллов, Хранительниц, да и вообще никаких магов. Чтобы она оставалась обычной охотницей. Но так поступать было уже нельзя.

Сзади послышался негромкий кашель. Тэйнен не оглянулась, не было нужды. Это был ее дедушка. Она узнала его по характерной шаркающей походке еще прежде, чем он решил кашлем все же обратить на себя ее внимание.

— Ты приняла решение, девочка моя, — негромко сказал он, поняв, что его слушают. И слова его не были вопросом. Но Тэйнен все равно кивнула.

— Ты помнишь, что тебе нужно будет делать завтра?

— Стоять, молчать, ответить согласием, когда меня спросят.

— Мы можем все отменить, — сухо ответил старик.

— Нет.

— Не переживай так.

В голосе дедушки ей отчетливо послышался невеселый смешок.

— Все и без того еще может и отмениться, — закончил он после некоторой паузы.

Тэйнен изумленно обернулась. Магистр Верье стоял перед ней, тяжело опираясь на посох, и в самом деле грустно усмехался.

— Твой дядюшка вполне может раскусить наш план.

— Какой дядюшка? — опешила Тэйнен.

— Ну не дядюшка, — сдался магистр. — Брат твоего деда, Эдар Ровари. Он ведь твой ближайший родственник со стороны Ровари, а значит, обязательно будет присутствовать на сговоре.

— И он может возразить против нашего брака?

— Может, — подтвердил дедушка. — И тогда мне придется признать, что он либо дальновиднее, чем я мог предполагать, либо просто крайне осторожен.

— И что мы тогда будем делать? — растерялась Тэйнен.

— Будем торговаться. Возможно, дело даже и обойдется без свадьбы. Правда, в таком случае все будет гораздо сложнее, дольше, запутаннее…

— А есть способ не позволить ему возразить? — перебила Тэй.

— Видишь ли, — как-то печально проговорил дедушка, — Все знают, что отношения между нашими кланами оставляют желать лучшего. Поэтому, если я соглашусь выдать свою внучку замуж за внука Кейрата Вэллейна, даже не поломавшись для виду, тому могут быть две причины. Либо это часть политической игры, либо я не столько хочу этого брака, сколько вынужден на него пойти.

— То есть? — не поняла Тэйнен.

— Будет вполне очевидно, что Криан собирается поиметь с женитьбы на тебе некоторую политическую выгоду, что, безусловно, насторожит нашу милую парочку, и заставит ее укреплять свои позиции на выборах Великого Магистра. Если, конечно, не отыщется объяснения более простого, — пояснил дедушка.

Наверное, Тэй должна была что-то понять после этих слов. Но сегодня, похоже, был не ее день. Слишком много всего свалилось на нее разом, а, может быть, просто звезды так расположились, но она опять никак не могла взять в толк, к чему клонит хитрый старик.

— Какого еще более простого объяснения?

Магистр Верье устало вздохнул, сообразив, что его намеки сегодня упорно не желают срабатывать, и выразился более прямо:

— Того, что ваши отношения зашли слишком далеко.

— Ну, значит, так ему и объясните, — раздраженно буркнула Тэйнен, сообразив, наконец, что к чему. — У нас ведь на лбу не написано, насколько далеко мы там успели зайти.

— Ошибаешься, — почти столь же раздраженно буркнул в ответ дедушка. — На лбу хоть и не написано, но узнать это все равно нетрудно.

— Это как же? — поразилась Тэй.

— Ну а как я, по-твоему, тогда, на Совете, в нашу первую встречу узнал, что ты у нас девушка честная, хоть и бродила по трактам немало лет?

Тэйнен прикусила губу. Ей сделалось ужасно неловко после этих слов, будто бы ее застали голой в общественном месте. Впрочем, почти так оно и было. И даже, пожалуй, еще похуже.

— И как это… ну… — выдавила она, чувствуя, как безудержно краснеет, что случалось с ней крайне редко.

— Есть специальные амулеты, — коротко ответил магистр. — И я больше чем уверен, что ради такого случая, как завтрашний, Ровари один из них прихватит.

— Это так важно, знать девственница я или нет? — немного сварливо осведомилась Тэйнен.

— Это совершенно не важно, — фыркнул дедушка. — В общем случае. У нас же с тобой в данный момент случай весьма частный.

— Ну а для чего тогда существуют эти амулеты?

— Есть ритуалы, которые требуют достоверного определения таких вещей.

— И свадьба — один из них?!

— Вообще-то нет. Я же сказал тебе, что в общем случае девственность невесты никого не интересует. Мы, в отличие от храмовников, не считаем эту деталь такой уж значимой. Но в наших конкретных обстоятельствах твоя невинность является неопровержимым доказательством того, что причины вашей свадьбы исключительно политические.

Тэйнен окончательно запуталась. Если то, является она девственницей или нет, не имеет значения, то что тогда имеет? Дедушка противоречил сам себе.

— А что же тогда докажет, что они могут быть не политическими? — с нотками отчаяния в голосе вопросила она.

— Твоя беременность, — коротко ответил магистр Верье, больше не тратя времени на намеки и недомолвки. — Но ты же не можешь быть беременной, будучи девственницей, верно?

Тэй поперхнулась вдыхаемым воздухом, и закашлялась. Такая причина и в самом деле была весьма существенной, ей следовало бы догадаться, к чему клонит дедушка.

— А этого он узнать не сможет? — выдавила она, едва оправившись. — Ну, того, беременна я или нет?

— Вообще-то, выяснить это можно. Но тут простым амулетом в кармане не обойдешься, нужна твоя кровь. А Ровари не имеет права требовать такой проверки. Такое право есть только у клана жениха, чтобы убедиться в том, что девушка не обманывает, пытаясь женить мужчину на себе. И, конечно же, в том, что жених действительно является отцом ребенка, а не просто желательным кандидатом в оные.

— И что же мне теперь делать?

— Ты можешь рискнуть, и оставить все как есть. Вполне возможно, что Ровари, памятуя о том, какую жизнь ты вела до возвращения в клан, сочтет использование амулета бессмысленным, и вообще не станет ничего проверять. Но может статься и так, что он попытается все же использовать все возможные средства. Решать тебе.

— И что же мне теперь делать?! Не смогу же я до завтра срочно забеременеть!

Сказать по правде, этого Тэйнен не только не могла, но и совершенно не хотела. Не время сейчас было для этого. Интриги, предательства, назревающая война… в такое ли время нужно обзаводиться семьей?

— Ну ты бестолочь, — рассердился дедушка. — Я тебе битый час втолковываю, что узнать этого наверняка у Ровари не выйдет. Хватит с него и самой возможности. Свадьба состоится через пару недель, выборы Великого Магистра — через три месяца. Конечно, после них станет ясно и то, зачем затевалась вся эта свадебная канитель, и то, что никакой твоей беременности не было, но это будет уже неважно! Главное, чтобы на выборах все сложилось как надо, после них нас уже никто ни в чем не обвинит. Тем более, ни я, ни Дирк Вэллейн не станем напрямую лгать Ровари, а то, что он там себе про вас с Крианом подумает, это его дело, и его промах.

Тэйнен снова покраснела, на этот раз от стыда за собственную глупость. А может быть, и не только. Дедушка развернулся и покинул крышу, а она осталась стоять на ветру, пытаясь все же принять решение.

В сложившихся обстоятельствах рисковать, полагаясь на недальновидность и беспечность Эдара Ровари, было недопустимо. Следовало делать все наверняка. А значит, сейчас она должна была пойти, и принять меры. Легко сказать.

Интересно, а Криан знает, как все вышло? Или думает, что все в порядке, потому что она давно успела расстаться с девичеством, и от него кроме участия в свадебной церемонии ничего больше не требуется?

Впрочем, стоя тут и рассуждая, она ничего не добьется. Ее нравственные терзания в сложившейся ситуации, возможно, и делали ей честь, но не могли способствовать спасению положения. Пришло время действовать, не тратя времени на саможаление, слишком уж многое стояло на кону. А для начала следовало принять еще кое-какие меры. Не хватало ей только в самом деле оказаться в интересном положении.

Тару она нашла прикорнувшей в кресле у камина. Растолкав помощницу, Тэй, с трудом заставляя себя не запинаться на каждом слове, изложила свою просьбу. Ей нужно было то самое зелье, о котором не следует забывать.

К счастью, Тара подобные намеки понимала с полуслова. Понятливо улыбнувшись, она вышла из комнаты, и вскоре вернулась с небольшой склянкой, полной темно-синей жидкости.

— Нужно выпить одну малую мерку, и три дня можно ничего не опасаться, — заговорщицки шепнула она. — Только больше трех раз подряд его пить нельзя. Для постоянного спокойствия есть другое. Но я так понимаю, тебе нужно срочно.

Тэйнен коротко кивнула. Обсуждать подробности действия различных зелий ей сейчас не хотелось совершенно. Может быть, потом. Когда-нибудь.

Дождавшись, когда не перестающая лукаво улыбаться Тара пожелает ей спокойной ночи и уйдет, Тэй отмерила зелье, и, зажмурившись, быстро его проглотила. На вкус жидкость оказалась совсем не противной, чуть сладковатой, с легким травяным запахом. Хотя, судя по цвету, в состав ее входили не одни только травы. Теперь можно было приступать к осуществлению задуманного.

* * *

Криан в очередной раз перевернулся в кровати, зарылся лицом в подушку и сердито засопел. Сна не было, зато нервы были на пределе.

Как и следовало ожидать, отец ни на мгновение не поверил в то, что мотивы его женитьбы на Тэйнен сугубо политические. И одно это было бы еще половиной беды, как совершеннолетний, Криан, в общем-то, имел полное право жениться на ком угодно. Даже против воли главы клана. Беда заключалась в том, что отец считал Тэй подружкой Роана, и до самой ночи пытался убедить сына не повторять его собственной ошибки.

Никакие доводы тут, понятное дело, не принимались, и неудивительно. Отец вообразил, что Криан под давлением Верье согласился прикрыть последствия отношений девушки со своим мятежным братом. И вознамерился завтра потребовать всесторонней проверки девушки.

Подобное требование в данной ситуации было не просто ненужным. Оно было крайне нежелательным, поскольку такие вещи имели обыкновение всякий раз становиться известными широкой общественности, а значит, дойдут они и до Ровари. Который мигом сообразит, куда дует ветер, и расстроит свадьбу. А потом примет и все остальные меры по недопущению избрания Криана Вэллейна Великим Магистром. Подумать только, столько всего сделать ради этого, и оказаться в дураках из-за излишней мнительности родного отца! А уж то, что сделал брат…

Криан, не поднимая головы, треснул кулаком по спинке кровати, чтобы хоть немного сорвать охватившую его злость. Сразу вслед за его глухим, одиноким ударом раздался тихий стук в дверь.

Отлепившись от подушки, мужчина все же открыл неожиданному визитеру, и поперхнулся заготовленной для отца пламенной речью. На пороге стояла Тэйнен.

Они едва не столкнулись, и это заставило девушку чуть отпрянуть. Отводя глаза, Тэй увидела свежие ссадины на костяшках пальцев Криана.

— Ты думал о Роане? — почему-то спросила она.

— Мне трудно поверить, что мой брат мог так поступить, — ответил Криан, тупо глядя в пол.

— Мне тоже, — мягко сказала Тэйнен.

Они вошли в комнату. Криан опустился на кровать, Тэйнен зачем-то села рядом с ним, и обняла его за плечи. Маг тоже обнял ее одной рукой и тяжело вздохнул.

— Ты любила его.

— Наверное, не так уж, — печально призналась девушка. — Просто он был первым мужчиной, который с самого начала не пытался заполучить меня силой, и первым, кто признался мне в любви. Это очаровало меня. К тому же, он стал мне самым близким другом. Но едва ли я испытывала к нему подлинную любовь.

— Если бы он погиб, — жестко выплюнул Криан, — Мне бы не было так больно.

Тэйнен закрыла глаза и ощупью потянулась к губам мужчины. Она понятия не имела, почему и зачем делает это вот так, сходу, ничего не объясняя, но именно это было тем, чего ей сейчас хотелось больше всего.

Они целовались долго, сначала трепетно и осторожно, пробуя друг друга на вкус, а под конец — порывисто и страстно, почти кусаясь. В объятия друг друга их толкнула не страсть и тем более не любовь, а всего лишь накопившееся нервное напряжение, боль, растерянность, страх перед собственным будущим и перед будущим всего их мира.

* * *

Когда утром Дирк Вэллейн явился к сыну для окончательного серьезного разговора, тот еще спал, свернувшись в клубок на краю кровати, и закутавшись в одеяло. В центре постели на простыни темнело высохшее пятно крови.

Мужчина довольно долго стоял неподвижно, и, не произнося ни слова, рассматривал эту картину. Пока, наконец, не понял, что сын уже не спит, и внимательно смотрит на него.

— Ты действительно собираешься стать Великим Магистром?

— Да, — коротко ответил Криан, не делая попыток встать, но и не отворачиваясь.

— Здесь была она, да?

— Да.

Отец немного помолчал, покусывая нижнюю губу, как всегда делал, принимая непростое решение, и, в конце концов, неожиданно ровно, буднично проговорил:

— Я сделаю все, как ты хотел.

Криан промолчал. Он мог бы сейчас спросить что-нибудь язвительное о причинах столь резкой перемены мнения, но бессмысленность этого была очевидна обоим. Поэтому после долгой паузы прозвучало всего одно слово:

— Спасибо.

 

Глава 20. Договор и обязательства

Собственно официальная часть церемонии еще не началась. Дедушка о чем-то вполголоса беседовал с отцом Криана. Сам Криан стоял неподалеку, делая вид, что не обращает внимания на разговор, хотя внимательному наблюдателю было очевидно, что он напряженно ловит каждое слово. Тэйнен же, как и велела ей Тара, стояла в сторонке от всех собравшихся, скромно опустив голову, и боковым зрением изучала происходящее вокруг нее. Поэтому появление рядом с ней Эдара Ровари ее совершенно не удивило.

Архимагистр Ровари, насколько она знала, доводился младшим братом ее деду по матери. Присмотревшись внимательней, Тэйнен осознала ошибочность своего прежнего мнения о нем. Несмотря на седину, Ровари был еще не стар, на обычный человеческий счет ему было, вероятно, лет около пятидесяти. В лице его Тэйнен сразу же приметила черты явного фамильного сходства с портретом ее покойного деда, только взгляд у младшего брата был колючим. Он подошел к ней, взял за руку и подозрительно задушевно поинтересовался:

— Девочка моя, ты уверена в своем решении?

Тэйнен мельком отметила, что вторую руку Эдар Ровари прячет глубоко в складках мантии. Вспомнились слова дедушки про амулет в кармане. Стало быть, не напрасно…

К тому же, теперь в лице архимагистра появилось что-то отчетливо неприятное, обманчиво-доброжелательное. Колючий холод в глазах сменился теплом жидкого меда. Такого, оказавшись в котором, неосторожные мухи обречены на гибель. Его очевидно нисколько не интересовала ее судьба, исключительно своя собственная. С некоторым трудом придушив попытавшуюся было выползти ехидную улыбочку, Тэйнен ровным голосом ответила:

— Да, вполне. Благодарю Вас.

— Видишь ли, досточтимый магистр Верье не вполне ясно изложил мне причины, заставившие его желать этого союза…

Внутреннее чутье настойчиво советовало Тэйнен не выказывать сейчас своей осведомленности в вопросах межклановой политики. Ровари готов был видеть в ней просто глупенькую капризную девчонку, обученную толком лишь махать мечом, и она охотно ему подыграла, изобразив на лице недовольную гримаску:

— Это было мое желание, — сообщила она в ответ с явно напускной холодностью.

По губам Эдара Ровари скользнула холодная, чуть презрительная улыбка. Он заглотил наживку с видимым удовольствием, едва не заставив Тэйнен торжествующе улыбнуться.

— И у тебя были на то причины?

— Я так решила.

Вот теперь улыбочка выглядела вполне уместной, и Тэй позволила ее себе. Ровари улыбнулся еще слаще.

— Что ж, в таком случае я могу лишь надеяться, что этот союз принесет радость всем его участникам.

— Я тоже на это надеюсь.

Змея отползла, тихо шурша складками парадной мантии. Тэйнен продолжала улыбаться ей в спину, играя свою роль. Годар Верье, тем временем, поднялся со своего высокого кресла, жестом потребовав тишины. Собравшаяся в зале публика разом прекратила разговоры, и раскатилась к стенам, освобождая пространство в центре.

Дирк Вэллейн вышел на середину зала. Криан последовал за ним, остановившись в шаге от отца, и почтительно склонил голову. Церемония началась.

— Я, Дирк Иллис Вэллейн, сын Кейрата Иллис Вэллейна, законный глава клана Вэллейн, от имени своей семьи и своего клана прошу у Вас, Годара Иллис Верье, сына Дегара Иллис Верье, законного главы клана Верье, руки Вашей внучки, Тэйнен Иллис Верье, дочери Тамиана Иллис Верье, для своего сына, Криана Иллис Вэллейна, — ровно, ни разу не запнувшись, выговорил Дирк Вэллейн.

Несмотря на всю волнительность момента Тэйнен едва удержалась, чтобы не захихикать. Ее всегда забавляли такие вот церемонии с обязательным произнесением полных имен самих участников, а заодно и их родителей. Маги, кстати, еще довольно скромно обходились упоминанием одних только отцов, у человеческих вельмож порой доходили и до пра-прадедов, если из всех предков только те и добились хоть мало-мальской известности.

Однако, все остальные собравшиеся сохраняли серьезное, даже благоговейное молчание. Хихикать в такой обстановке было бы не самым мудрым поступком даже для той легкомысленной девицы, какую она сегодня из себя изображала. Потому, сделав над собой усилие, Тэйнен осталась серьезной, даже скромно потупила глаза.

На нее, впрочем, все равно никто даже не посмотрел. Взгляды были прикованы к главам кланов. Собственно жених и невеста никого не интересовали, и это было ничуть не удивительно. Ведь не всякий день главы кланов, находящихся в состоянии затяжного, давнего конфликта, встречаются по такому поводу. И, хотя все и знали, что вопрос уже решен, и происходящее сейчас действо в сущности лишь дань традиции, внимание собравшихся было Годару Верье обеспечено.

— Я, Годар Иллис Верье, сын Дегара Иллис Верье, законный глава клана Верье, от имени своей семьи и своего клана отвечаю согласием. Тэйнен, подойди.

Тэй сделала первый шаг в сторону дедушки, и только тогда почувствовала, что ноги едва ее держат. Все было решено, и после всего случившегося отступать было уже точно некуда, но почему-то ей по-прежнему хотелось лишь убежать и спрятаться. Тем не менее, девушка справилась с собой, и подошла к возвышению, на котором восседал глава ее клана.

Она ожидала очередного бесконечного перечисления имен и титулов, но все оказалось гораздо проще. Дедушка встал, подошел и положил руку ей на плечо. А Криан вышел вперед, остановившись всего в одном шаге от нее, и медленно опустился на одно колено.

— Тэйнен Иллис Верье, — спокойно выговорил он, не выказав ни малейшего волнения, — Окажете ли Вы мне честь стать моей женой?

Он уже задавал ей этот вопрос. Но в прошлый раз на них не смотрели десятки пар глаз, и потому все было куда проще. Сейчас у Тэйнен мучительно пересохло во рту, а язык прилип к небу, не желая шевелиться. Справиться с собой оказалось невероятно сложно, но она сделала это, сглотнула и, радуясь, что стоящий где-то позади Эдар Ровари не видит ее лица, почти спокойно ответила:

— Я принимаю оказанную мне честь, и согласна стать Вашей женой.

* * *

Вернувшись к себе, Тэйнен без сил рухнула на постель, закрыла лицо подушкой и глухо застонала. Она едва пережила торжественный обед после церемонии сговора. Перед самым десертом ее ушей достиг разговор двух подвыпивших гостей, обсуждавших то, с какой ловкостью Криан отхватил себе хорошую невесту. Один, немолодой уже мужчина с поросячьими глазками, похабно подхихикивая, рассказывал товарищу про то, что у этого нищеброда и не было другого варианта заполучить кого-то подостойнее служанки, кроме как осчастливить какую-нибудь красотку.

Тощий и длинный приятель, посмеиваясь не менее непристойно, ответствовал, что этакой красотке и не привыкать к подобным штукам, и что Вэллейн определенно не первый, и уж точно не последний обласканный ею счастливчик.

Все это звучало настолько мерзко, что Тэй, не выдержав, схватилась за меч, точнее, за то место, где он обычно находился. К счастью, оружия при ней не было, и это спасло ее от попадания в очень глупое и неприятное положение. Ведь вся эта церемония затевалась с расчетом именно на такие вот слухи, так что, в сущности, ей следовало бы радоваться, что план сработал.

Однако же, вся эта радость ничуть не умаляла гадостного ощущения, оставшегося после событий сегодняшнего дня. Словно ее изваляли в навозе, а потом еще в перьях, и заставили в таком виде пройти по улице при всем честном народе.

— Не бери в голову, — спокойно посоветовала возникшая в дверях Тара.

— Это было омерзительно, — сквозь зубы процедила в ответ Тэйнен, вынырнув из недр подушки.

— Это обычно, — вздохнула женщина, присаживаясь на краешек кровати. — Все ведь зависит не от твоих добродетелей, а от того, за кого ты выходишь. Будь твоим женихом тот слюнтяй из Райдонов, за которого тебя пытались высватать, те же самые мерзавцы на все лады превозносили бы твою чистоту. Даже если бы на самом деле ты была последней девкой с тракта. Вы, между прочим, легко отделались, твое близкое родство с Ровари спасло вас хотя бы от разговоров в полный голос.

Тэйнен зябко поежилась. Тара совсем по-матерински погладила ее по коленке, и продолжила:

— Не придавай большого значения всей этой болтовне. Всегда найдется полдесятка подонков, готовых злословить по любому поводу. Но никто из них, уж поверь мне, не рискнет повторить ничего из этой своей болтовни публично.

Тэй застонала от досады, снова утыкаясь в подушку. Публично не повторят, конечно, но шептаться-то ведь не перестанут нипочем!

Что странно, раньше ей не было совершенно никакого дела до подобных разговоров. Охотники тоже пересказывали друг другу байки и слухи, не отличаясь особой стыдливостью при смаковании пикантных подробностей. И сама она становилась предметом подобных разговоров за бутылочкой не раз и не два, но так мерзко, как теперь, ей никогда прежде не бывало. Потому, быть может, что неприятно было признавать, что нравы, в общем-то, везде бытуют одинаковые, и маги ничем не лучше прочих.

— Мне неприятно думать, что я позорю клан, — пробормотала Тэйнен, отшвырнув, наконец, подушку.

— Ты позоришь? — рассмеялась Тара. — Прекрати. Ты, пожалуй, смогла бы возглавить список достойнейших девушек всех кланов за последние лет пятьдесят, буде таковой имелся, и никто не стал бы этого оспаривать. У магов нравы куда свободнее человеческих.

— Что, и мама моя тоже была… свободных нравов? — через силу выдавила Тэй.

Тара не заметила, как напряглась девушка, и беспечно ответила:

— А то как же. Мама твоя смолоду много чего вытворяла, да и папаша, признаться, хорош был.

— Это чем же, позволь узнать?

— В Академии она была первая красотка, — улыбнулась воспоминаниям Тара. — Все были у ее ног, как один. Девушки шипели, что, дескать, без снадобий тут не обошлось, да только бредни это все. Просто такой уж была Милена, с ней всякому было легко. Чудачеством считали то, что все парни были ей друзьями, и никого из них она не выделяла. А потом началась война, и вот там-то матушка твоя учудила по-настоящему. Связалась с каким-то пареньком из солдат, простым крестьянином. Уж я не знаю, что там у них было или не было, но, поговаривают, она именно поэтому отказалась выходить замуж за Ратана Раньяра, и грозилась совсем сбежать.

— Ничего себе, — потрясенно пробормотала Тэйнен.

— Да, было время, — усмехнулась Тара.

— Ну а как же она тогда вышла за моего отца?

— Выдали. Не особо, знаешь ли, спрашивая согласия.

— И она подчинилась? — не поверила своим ушам Тэйнен.

— Да, — пожала плечами Тара. — Никто не знает, почему, но она вдруг подчинилась, и добровольно уехала с мужем в Зиар. Муж, к слову сказать, тоже тогда не выглядел особо счастливым.

Тэйнен вздохнула. По всему выходило, что ее положение оказывалось далеко не самым неприятным.

— Он любил другую? — все же спросила она у Тары.

— Себя он любил, — фыркнула женщина. — Ему тогда уже девяносто шесть стукнуло, его пора жениться лет сорок как минула, а он все только и знал, как с молодежью гулять. Друга себе нашел, Дирка Вэллейна, ты подумай. Одному под сотню, другому чуть за тридцать. Хороши друзья!

Тара немного помолчала. Тэйнен тоже молча ждала, когда женщина соберется с мыслями, чтобы продолжить повествование. В том, что продолжение непременно последует, сомневаться не приходилось. Тара никогда не отказывала себе в удовольствии перебрать сплетни, пусть даже и столь несвежие.

— Впрочем, — продолжила Тара, — Ему стоит отдать должное. Боевым магом он все же сделался, хоть на то и потребовалось немало лет. А вот с девушками у него не складывалось. Ходили даже слухи, что он вообще интересовался не женщинами.

Кровь бросилась в лицо Тэйнен. Так мучительно она не краснела, наверное, еще ни разу в жизни. Нет, ей доводилось слышать, что не все мужчины и женщины интересуются противоположным полом, что некоторые отдают предпочтения своему. В подробности она, правда, вникать неизменно избегала, предпочитая считать подобные вопросы слишком личными.

Но сейчас предметом такого обсуждения был не кто-то посторонний, безразличный ей, а ее родной отец! И, пытаясь прогнать неуместные мысли, Тэйнен лишь глубже задумывалась, сопоставляя известные ей факты.

Нежелание жениться. Странная дружба с Дирком Вэллейном. Старший товарищ утешал безответно влюбленного юношу? Или безответно влюбленных было двое? И ссора произошла после признания, оттого оба и отказывались говорить о ее причинах. Заключение брака, чтобы просто закрыть тему, которую начали обсуждать все громче и громче? Ведь не случайно она родилась спустя почти семь лет после свадьбы родителей. А может быть, Тамиан Верье ей и вовсе не отец?!

— Нет, — резко бросила Тэй вслух, озадачив Тару.

Магия крови, наложенная на медальон, несомненное внешнее сходство — все говорило о том, что отцом ее был именно Тамиан Верье, и никто другой. Может быть, и у него была собственная безответная любовь, а женился он потому, что отчаялся добиться взаимности. Ну, или дождаться возможности жениться на возлюбленной.

— Мало ли, чего болтают бездельники, — неуверенно продолжила Тара. — На всякий чих не наздравствуешься. Говорили и такое, и всякое еще, но, знаешь, я слышала, что твои родители жили хорошо. Получше иных, которые по страстной любви женились.

Тэйнен попыталась вспомнить, какой была жизнь в родительском доме. Отец вспоминался довольно часто, как он укладывал ее спать вечерами, как показывал небольшие магические штуки, она хорошо помнила его голос, но вот лица не помнила совершенно. Он так и остался образом с портрета, не переселившимся в воспоминания.

Зато лицо матери после того видения в Зале Кристалла вспомнилось совершенно четко. Они часто сидели вдвоем за столом, гуляли по берегу моря. То есть, они, наверное, действительно делали это часто, потому что других воспоминаний о матери у Тэй просто не было.

Но пугал ее не сам по себе факт отсутствия воспоминаний. В конце концов, она была слишком мала, а детская память — штука причудливая, она имеет свойство терять то, что было привычным, и сохранять совершенно несущественные вещи. Скорее, Тэйнен волновало отсутствие осознания своей эмоциональной связи с матерью, какого-то особого к ней отношения. Вот в случае с отцом такая особость определенно присутствовала. Но с мамой… даже в том недавнем видении мать была просто женщиной, знакомой, но не близкой. Не родной.

Наверное, маме было сложно. Ей, с ее независимым характером, пришлось покориться чужому решению, оставить все, отказаться от занятий наукой, выйти замуж и уехать в незнакомый, далекий город, чтобы жить там с чужим ей, в сущности, человеком.

Потому, вероятно, ей самой сейчас следовало радоваться тому, что от нее не потребовалось таких же жертв. Конечно, в каком-то смысле своим решением она обрекла себя на отказ от возможного счастья. Вдруг ей встретится еще тот, кого она полюбит на самом деле, а она будет уже замужем.

С другой стороны, никто не отбирает у нее возможности в таком случае однажды развестись с Крианом. Тогда, когда у них будет по меньшей мере двое детей. Захочет ли она этого? Вправе ли будет так поступить, даже во имя большой и чистой любви?

Пока что о детях она не думала. Точнее, думала о том, что время для их появления в высшей степени неподходящее. Сперва нужно было добиться успеха на выборах Великого Магистра, потом разобраться с Роаном и храмовниками, и уж тогда можно было подумать о семейном гнездышке. Может быть.

Сейчас у нее не было желания даже повторять опыт прошлой ночи. Не то чтобы ей совсем не понравилось, нет, сказав подобное, она бы солгала. Все оказалось далеко не так страшно, как рассказывали ей пару раз опытные подруги по ремеслу охотницы. Ей было хорошо уже хотя бы потому, что на те мгновения отступила щемящая, занудливая боль одиночества. Но что-то в душе девушки отчаянно протестовало против такого спасения.

Когда Тэйнен была совсем еще девчонкой, Мароша иногда рассказывала ей о своем покойном муже. И всякий раз повторяла, что семью нужно строить только с любимым человеком. Внушала, что женщина, меняющая мужчин, поступает неправильно, недостойно. Мужчина, по словам старушки, должен быть один.

Но эта же Мароша давала ей советы о том, как избежать нежелательных последствий отношений с мужчинами. То есть, допускала возможность того, что ее воспитанница не станет ждать своего единственного. Скорее уж, предпримет усилия по его поиску, причем искать будет методом проб и ошибок.

Потому-то, надо полагать, сейчас Тэйнен точно знала только одно. Она приняла решение, согласилась выйти замуж, и будет своему мужу хорошей, верной женой. Какой, вероятно, была когда-то ее мать.

* * *

В большом холодном зале было темно. Криан спокойно стоял, прислушиваясь к окружающей тишине. Темнота его не пугала, он попал сюда не впервые. Его вообще уже ничего не пугало.

В прошлый раз, когда он был здесь, подтверждая свое право называться магистром одиннадцатой ступени, у него дрожали руки от волнения. Не потому, что он сомневался в своей способности пройти испытания. Просто тогда он был еще немного адептом, не позабывшим о том, сколь далекой вершиной для него являются достижения экзаменаторов.

Теперь же архимагистры, собирающиеся его испытывать, окончательно и бесповоротно перестали быть небожителями, превратившись не то, чтобы в равных, нет, до их опыта ему было еще расти и расти, но, во всяком случае, в посильных соперников. Более того, некоторых из них он собирался обставить в намечающейся большой игре.

Поэтому страха не было. Не было и напряжения. Он просто стоял, и спокойно ждал, когда экзаменаторам надоест играть в прятки, и начнется собственно испытание. Все участники уже были в сборе. Они прекрасно знали, что сегодняшний претендент — телепат, и старательно скрывали от него свои мысли, делаясь хорошо ощутимыми. Криан улыбнулся темноте. Такие забавные. При всем своем уме и опыте постоянно забывают, как чувствуют окружающих телепаты.

— Криан Иллис Вэллейн, — наконец-то прогремел голос Керста Райдона. — Огненное кольцо!

Криан закрыл глаза, сосредоточившись на собственных сложенных вместе ладонях, ощущая кожей нарастающий жар. И, когда терпеть стало уже невыносимо, бросил руки в стороны, словно распахивая объятия дорогому другу. Кольцо невыносимо жаркого пламени прокатилось по залу, ненадолго освещая черные стены, и сжигая по пути скопившуюся на них пыль и паутину.

Докатившись до краев помещения, кольцо дронуло, и начало сжиматься обратно. Но Криан знал, что это только иллюзия. Кто-то другой, один из экзаменаторов, просто создал новое кольцо, от которого теперь нужно защищаться.

Ничего нет лучше против магии огня, чем магия воды. Не открывая глаз, Криан представил себе лицо Тэйнен, каким оно было ночью, тягуче плывущим в неверном свете последней свечи. Невидимые струи хлынули с его раскинутых в стороны на ширине плеч рук. Раздалось шипение, похожее на змеиное, и огненное кольцо исчезло. Вновь повисла тишина.

Судя по всему, не его одного удивила легкость, с которой он сменил одну стихию на другую. Но Криан, в отличие от своих экзаменаторов, знал, как ему это удалось. Обладание стихией во многом сродни обладанию женщиной. Впрочем, и с мужчинами это тоже вполне срабатывает.

Тэйнен была явным стихийным магом, и вчера она призвала свою родную стихию, открыв ее и себя своему мужчине. Со временем, конечно, вода перестанет служить Криану так охотно, но сегодня связь была еще очень тесной. Более того, в будущем ее вполне можно будет возобновлять.

— Ледяные клинки! — провозгласил, наконец, голос.

Криан снова улыбнулся темноте. Он предпочел бы молнию, да к тому же именно молнии следовало бы потребовать от него, мага огня. Но почтенные архимагистры, похоже, решили убедиться в том, что его успех с призывом водной стихии не был случайностью.

Несколько точных движений пальцами заставили окружающий воздух взвихриться от бешено крутящихся в нем ледяных лезвий, твердостью и остротой не уступающих металлическим. Следующее движение руки мага должно было или заставить их разлететься в разные стороны, разя все на своем пути, или же направиться в конкретную мишень.

— Довольно!

Криан быстрым движением сжал кулак. Лезвия исчезли, только на руке остались несколько капель прохладной воды.

Дальше испытание пошло привычным порядком. Сначала его попросили продемонстрировать еще полдесятка боевых заклинаний, потом перешли к работе с артефактами, и закончили, по традиции, вопросами.

Криан отвечал уверенно, но один из вопросов удивил его. Незнакомый голос какого-то архимагистра поинтересовался, что испытуемому известно про Солнце Роалин.

Сколько Криан себя помнил, разговоры про этот артефакт ограничивались пересказом легенд. Никто и никогда не говорил о нем, как о реально существующем предмете, его не упоминали наставники в Академии, и в списке артефактов Солнца Роалин тоже не было.

— Насколько мне известно, — осторожно ответил он, — Есть все основания полагать, что этот артефакт действительно существует. По крайней мере, существовал однажды. Но на сегодняшний день нет никаких достоверных сведений ни о его свойствах, ни о местонахождении.

— Выходит, что Вы знаете о Солнце Роалин только то же, что и все остальные?

— Выходит, что так, — подтвердил Криан.

Голос был ему незнаком, но настораживало другое. Почему-то Криану вдруг показалось, что спросивший знает об этом артефакте нечто, являющееся тайной, и пытается выяснить, знает ли об этой тайне еще кто-нибудь.

Повинуясь безотчетному наитию, Криан потянулся на голос. Сознание говорившего архимагистра было надежно защищено от вторжений извне, но телепату и не требовалось проникать в его мысли. Выяснить, как именно были выстроены защиты — вот, чего хотел Криан. Чтобы потом, при случае, узнать имя коллеги, задающего странные вопросы.

— Полагаю, мы сегодня услышали и увидели достаточно, — торжественно провозгласил магистр Райдон, — Испытуемый может идти. Свое решение мы сообщим позже.

Криан поклонился окружающей темноте, развернулся на каблуках и уверенно направился к выходу из зала. Он не сомневался в том, что его признают Архимагистром. Конечно, он был еще довольно молод, но кроме этой других причин для отказа не было.

Сомнительно, чтобы Райдон мог догадываться о его планах стать Великим Магистром, а если даже он что-то такое и предполагал, то навряд ли относился к этому предположению хоть сколько-нибудь серьезно. К тому же, спешку вполне можно было оправдать клановыми принципами.

Клан Вэллейн еще никогда не возглявлял маг, не являвшийся архимагистром. Неизвестно было, сколько еще Дирк Вэллейн сможет оставаться главой клана, так что его единственному наследнику следовало поспешить, дабы не рисковать своим будущим. Клан вполне мог избрать другого главу, благо, архимагистры в их рядах наличествовали. Расклад такой был, конечно, крайне маловероятен, но все же возможен. И это играло на руку Криану. Райдон определенно предпочтет видеть в Совете его, мальчишку, которым можно будет манипулировать, а не маститого архимагистра-ровесника.

Мальчишка… Криан не сдержал вздох, идя по коридору. Человек его лет почитался уже зрелым, солидным мужчиной, зачастую имевшим вполне взрослых детей. Он же едва начал обретать атрибуты солидности, хотя, сказать по правде, толку от него было не меньше, если вовсе не больше, чем от большинства более почтенных магов.

Ведь никому из них, при всей их не подвергаемой сомнению мудрости, не пришло в голову приискать новых торговцев продовольствием. Они в упор не видели того, что после предательства Роана форты стали куда уязвимее с этой стороны. Главным образом потому, что не верили в то, что тот сможет привлечь на свою сторону храмовников.

Сам Криан тоже не знал, каким образом брат планирует объединить с ними усилия. Но легко мог предположить, что, найдя однажды одного Первосвященника, согласившегося помочь ему, Роан сможет сделать это снова. Особенно памятуя о том, что рассказала Салира про того Иерарха. А в их положении полагаться на одно то, что этого может не случиться, было непозволительно.

Выходило, что он оставался единственным, кто вообще задумывался о грядущих переменах. И единственным, кто достаточно хорошо знал Роана, чтобы суметь предсказать его шаги, и подготовиться к ним заблаговременно.

Вэллейны, Верье и Теар на его стороне в любом случае. Вполне можно рассчитывать на помощь Сэйна Фарика, Реднена Раньяра и даже Дегара Крайза. Магистр Верье уже сообщил ему, что переговорил с главами кланов Рэстон, Меркс, Берн и Орнелл, и они выразили готовность поддержать его, но лишь при условии, что так поступит Ровари. Скорее всего, таким же будет ответ Сейтов и Тамасов. Оставалось самое сложное — добиться поддержки Эдара Ровари.

Все более-менее независимые кланы были, таким образом, на его стороне. И помощь Ровари практически гарантировала ему избрание. Вот только каким же таким хитрым образом можно было уговорить его на эту самую помощь?

Нет, спешить не стоило. Сначала Ровари должен сам понять, что шансов против Райдона у него нет. А уж потом можно будет являться с предложением о заключении оборонительного и наступательного союза против этого тяжеловеса.

В сущности, они с Ровари в этой борьбе в одинаковом положении, обоим обеспечено по пять голосов. Райдон далеко опережает их обоих со своими одиннадцатью. Борьба пойдет за остальные девять. И вот тут-то у Криана имеется существенное преимущество. На самом деле эти девять кланов с удовольствием выступят против как Райдона, так и Ровари. Удерживает их от искушения именно так и поступить лишь осознание того, что победит все равно Райдон, и уж тогда-то припомнит этот протест. Но если предложить им кого-то третьего, имеющего реальные шансы на победу, они охотно поддержат его. Хотя бы в надежде на то, что с ним будет проще договариваться, напоминая про эту самую поддержку.

Словом, шансов заручиться поддержкой этих самых девяти кланов лично у Ровари нет почти никаких. А вот заключить союз с Вэллейном, и договориться с кланами о его совместной поддержке вполне возможно.

Самому Криану, разумеется, придется много чего наобещать Ровари в обмен на эту поддержку. Но, учитывая неуклонно приближающийся конфликт с людьми, скорее всего получится так, что выполнять эти обещания уже не придется. И никто его за это не сможет упрекнуть, не до того будет.

Но все это будет позже. Сейчас хватало и других забот, в частности, со свадьбой. Годар Верье категорически настаивал на том, что если они демонстративно будут стараться сделать все побыстрее, «намек на самое простое объяснение» выйдет куда более прозрачным, и Криан не мог с ним не соглашаться. Стало быть, времени на подготовку оставалось в обрез.

А сделать надо было немало. Для начала получить от Хранителей Списков подтверждение того, что жених и невеста в трех поколениях не имеют общих близких родственников. И уж потом приступать к составлению списка гостей, сулившему немало сложностей.

Сам факт заключения брака между представителями Вэллейнов и Верье был событием, поскольку и до последнего крупного конфликта почти полувековой давности в особо дружественных отношениях эти кланы не состояли. А то обстоятельство, что причиной той самой давнишней ссоры стали как раз отцы нынешних жениха и невесты, определенно делало событие еще более пикантным и интригующим. Так что лицезреть церемонию возжелают буквально все.

Но времена, когда клановая гордость однозначно требовала сбора возможно большего числа гостей, канули в прошлое. И уж тем более прошли те времена, когда Вэллейны были сильнейшим из кланов, и могли себе позволить подобным вот образом потешить перед всеми свое тщеславие.

Необходимо было, однако, избежать и другой крайности. Свадьба будущего главы клана, в особенности намеревающегося претендовать на избрание Великим Магистром, обязана была получиться впечатляющей. Так что и малое количество гостей было недопустимо. Поиск же золотой середины всегда сложен.

По меньшей мере, триста гостей. Говорят, на свадьбе его деда было почти две тысячи. На свадьбе отца — около восьмисот. Лично Криан ограничился бы парой десятков, но подобной вольности с его стороны никто не допустит. Главное не забыть всех наиболее уважаемых представителей Ровари и Теаров…

— Смотри, куда идешь! — вырвал его из размышлений возмущенный женский голос. Очень знакомый голос.

Криан быстро вскинул глаза, отрываясь от раздумий, и уставился на девушку, с которой только что едва не столкнулся. Да, память его не подвела, это была Элоан Кернет собственной персоной.

Она была по-прежнему хороша, пронзительно синеглазая северянка с роскошной гривой волнистых белокурых волос. Годы лишь добавили ей стати, яркости и чувства собственного достоинства. Но, увы, не ума и не сдержанности.

Еще в Академии Элоан заявила о себе, как величайшая сплетница. Она знала решительно все решительно про всех, и готова была пересказать подробности любому желающему, в мельчайших деталях и самых ярких красках. В ее творческой обработке многие истории напрочь теряли связь с реальностью. Впрочем, справедливости ради следовало отметить, что сплетничала Элоан, в отличие от многих, не ради достижения каких-то своих целей, а исключительно из любви к самому процессу. Мишенью ее неуемной фантазии мог стать решительно любой, без учета репутации, заслуг и положения в обществе.

Впрочем, было время, когда Криана милое личико и красивая фигурка девушки волновали куда больше, чем ее богатое воображение и длинный язык. Ему было восемнадцать, ей семнадцать, и у них был роман. Сейчас, конечно, стало уже окончательно ясно, что называть эти отношения романом было явным преувеличением, скорее уж интрижкой. Одной из тех, что бесповоротно забываются по окончании аспирантуры, и с улыбками вспоминаются при встрече на свадьбе внуков.

Но проблема состояла в том, что Элоан придерживалась несколько иных взглядов на их отношения. Потому для встречи с ней время сейчас было как раз самое неподходящее. Они не виделись уже лет пять, наверняка у нее накопилось много всего такого, что с легкостью может превратиться в изрядный скандал.

— Извини, — Криан заставил себя примирительно улыбнуться. — Задумался.

— Слышала, ты женишься, — без перехода выпалила Элоан.

Ничего удивительного. Узнавала свежие новости и сплетни она тоже всегда в числе первых. Подобные известия, само собой, мимо нее пройти никак не могли.

— Да.

Нечего тут было пускаться в пространные объяснения. Сама могла бы догадаться, что если за шестнадцать лет они увиделись раза четыре, и то по необходимости или вовсе случайно, рассчитывать ей не на что.

Не потому, что Элоан не отличалась верностью, хотя все отлично знали, что верхом ее скромности были одновременные отношения всего с двумя мужчинами. Даже не потому, что мать ее была полукровкой. И уж тем более не потому, что лицом не вышла. Просто Криан и так два года прождал, когда же бесшабашная девчонка поумнеет, но только ей и восемнадцати для этого, как видно, не хватило. Стало быть, не о чем тут больше и рассуждать.

Только вот теперь ей минуло тридцать пять, а Криан Вэллейн определенно был одним из тех ее любовников, от которых она не отказалась бы получить предложение руки и сердца. Пока Керст Райдон своей волей не определил ее, племянницу главы клана Кернет, за кого-нибудь из своих, не самых видных, или за какого-нибудь особо верного прихвостня, желающего возвыситься благодаря невесте познатнее.

— Хорошую невесту нашел, — холодно обронила Элоан. — Увел из-под носа у Эломира Райдона. Ловко.

— Чего ты хочешь? — без обиняков спросил Криан, не желая продолжать ходить вокруг да около.

— Поздравить, — демонстративно равнодушно пожала плечами женщина.

— Спасибо.

Он попытался было пойти дальше, но Элоан не позволила, цепко ухватив за рукав.

— Ты сама сказала, что хочешь меня поздравить. Поздравила, я поблагодарил. Что еще? — сухо спросил Криан, начиная раздражаться, но пока не демонстрируя этого явно.

— Хоть на свадьбу-то пригласишь? — обиженно надула губы женщина.

Звать ее на свадьбу — идея не из лучших. Конечно, определенной части гостей появление Элоан очень понравится, какое-никакое, а все же разнообразие среди ритуальных речей и чинных бесед. Но ведь милыми шушуканьями по углам, и душещипательными историями, рассказанными на ушко, эта бестия не ограничится, нечего и мечтать.

С другой стороны, не позвать ее тоже было сложно. Во-первых, она застала его врасплох. Во-вторых, она, как ни крутись, была племянницей главы клана. И ее дядю звать придется в любом случае, а заодно и отца. Стало быть, и ей отказать не выйдет.

— Позову. Рад буду видеть тебя.

Элоан лучезарно улыбнулась в ответ, хотя и прекрасно понимала, что ни малейшей радости по поводу будущей встречи с ней Криан не испытывает. Умение понимать намеки прилагалось к таланту сплетницы, несмотря на всю любовь к разыгрыванию простоты и наивности, дурой эта особа отнюдь не была.

Шурша платьем, девушка скрылась за поворотом коридора. Наверняка отправилась к своей подруге, Арлин Крайз, пополнять запасы свежих слухов. Последнее время ведь в форте Ирдон, где обитал клан Кернет, ничего не происходило. Собственно, там ничего замечательнее супружеских скандалов не происходило уже лет сорок, но с тех пор, как три года назад отшумели обсуждения расставания дяди Элоан с супругой, иссяк даже такой источник вдохновения для сплетников.

Впрочем, как раз сейчас любые разговоры Криана не пугали, а появление Элоан даже радовало, при условии, что эта бестия ограничится разговорами за спиной, а не устроит публичной сцены. Потому как чем больше грязи будет вылито, тем меньше личности вроде Эдара Ровари задумаются об истинном смысле заключаемого брака.

 

Глава 21. Обычаи и переговоры

Лето промчалось быстро, и однажды, по обыкновению выйдя вечером на крышу форта, Тэйнен с некоторым удивлением обнаружила, что лес внизу, в долине, из зеленого сделался желто-красным. Означать это могло только одно. Дни, занятые спокойным изучением заклинаний, истории и древних рун для нее закончились.

Впереди было самое важное и самое страшное. Точнее, не то, чтобы страшное, скорее просто пугающее. За предыдущие без малого двадцать восемь лет ее жизни произошло не так уж много перемен. Побег из родительского дома, которого она почти не помнила, обучение ремеслу охотника, и бесконечное, довольно однообразное путешествие по Равнине в поисках работы и денег.

Но с момента той встречи на постоялом дворе события посыпались одно за другим, как зерно из драного мешка. Форты, Адараскан, Хранительница, и вот теперь, стоило ей немного привыкнуть к жизни с родственниками, как все снова менялось.

Совсем скоро, уже послезавтра, она перестанет быть свободной девушкой. У нее появится муж, и жить ей придется в его клане. И трудно было не думать о том, как в очередной раз изменится из-за этого ее жизнь.

В сжатой ладони лежал подарок, филигранная цепочка с кулоном, прозрачно-голубой каплей чего-то, похожего теплотой на янтарь. Последний месяц она получала только подарки, которые передавались через слуг, потому что сам Криан постоянно где-то пропадал. Встречался с потенциальными своими сторонниками, рылся в библиотеках, а вот на нее времени у него не находилось.

Тэйнен все понимала, у нее и у самой было чем заняться, но все же в глубине души ей было обидно такое невнимание. К тому же, она то и дело слышала за спиной шепотки и разговоры о том, что кое-кто просто решил подобрать товарец познатнее, пожертвовав чистотой оного. Этому следовало бы радоваться, их план срабатывал, но отчего-то было скорее стыдно и обидно, чем радостно.

Сердито запахнувшись в плащ, Тэй пошла к выходу. Стоять здесь, в таком красивом месте, перебирая при этом столь некрасивые мысли, было откровенно противно. Но дойти до двери она не успела, на лестнице послышались шаги и голоса.

Не зная толком, зачем ей понадобилось это делать, Тэйнен скользнула в оказавшуюся поблизости нишу, и спряталась за колонной, затаив дыхание. Из этого укромного уголка она увидела, как на крышу вышли две девушки. С одной из них, с Арлин Крайз, Тэйнен познакомилась пару недель назад, а вот вторую определенно видела впервые. Значит, к Арлин пожаловала гостья из другого форта.

Спутницы не отошли к центру крыши, остановились неподалеку, потому Тэйнен могла хорошо слышать их разговор.

— Но ты только подумай! — нервно потирая руки, воскликнула незнакомая девушка. — Он все-таки решил жениться на этой девке с тракта, и это после всего, что было между нами!

— Это было давно, — спокойно возразила Арлин. — Тебе не на что обижаться, ты же сама первая решила расстаться с ним.

Тэйнен навострила уши. Она, конечно же, догадывалась, что у Криана, в отличие от нее, были в жизни и другие отношения. Но догадываться и воочию увидеть одну из этих женщин далеко не одно и то же.

— Но все же подумай! Я его понимаю, скоро он станет главой клана, и в его годы, чтобы соответствовать этому статусу, необходимо обзавестись супругой. А я, как-никак, племянница главы клана. Чем не достойная невеста?

Арлин тихонько хмыкнула. Этот звук, оставленный без внимания прохаживающейся вдоль парапета девицей, не укрылся от Тэйнен. И столь много сказал ей о достоинствах данной невесты, что губы невольно сложились в язвительную ухмылочку.

— Конечно, с Верье наш клан не сравнить, — продолжила незнакомка, — Но я, по крайней мере, не путалась с его проклятым братцем.

— Последние десять лет точно не путалась, — снова хмыкнула Арлин.

— И я, между прочим, магистр второй ступени, не чета этой недоучке! — не обращая внимания на ехидное замечание подруги, продолжила девица.

— Элоан, к чему все эти громкие слова?

Судя по тону, Арлин начала терять терпение. Видимо, разговор этот начался задолго до прогулки по крыше.

— Я избавлюсь от этой девки, — прошипела незнакомка в ответ. — Магистр Райдон сказал мне, что Вэллейн мой, так оно и будет. А ты мне поможешь.

— Даже и не подумаю, — сухо ответила Арлин.

— Еще как подумаешь! И сделаешь. Иначе не бывать твоей свадьбе с Тэйаном Мерксом, уж это я тебе обещаю!

Крутанувшись на каблуках, девица покинула крышу. Тэйнен успела кое-как рассмотреть ее лицо, и увиденное не слишком порадовало. В поединке женских чар ей нечего было противопоставить этой фурии.

Арлин постояла у парапета еще немного, и тоже ушла обратно в форт. Тэйнен неслышной тенью скользнула за ней. Нужно было всенепременно поговорить с Крианом начистоту. Не похоже было, чтобы эта таинственная Элоан шутила или хотя бы просто злобствовала попусту.

* * *

Встреча с Крианом вышла неожиданной. Тэйнен еще и не начинала его искать, просто хотела поговорить с дедушкой, узнать, кем может быть эта Элоан, и осторожно выяснить какие-нибудь подробности про неожиданно возникшую соперницу. Но Криан опередил ее у магистра Верье, они столкнулись в дверях.

— Надо поговорить, — сердито прошипела Тэйнен, решительно ухватив мужчину за локоть. — Где-нибудь, где нет посторонних ушей.

Наверное, ее тон был весьма красноречивым, потому что Криан, даже не пытаясь протестовать или просто задавать вопросы, повел ее к себе.

— Говори, — буркнул он, едва дверь закрылась за их спинами. — И, если можно, покороче, мне сегодня нужно успеть побывать в Лориаде.

— Я буду краткой, — выразительно оскалившись, пообещала Тэй. — Твоя бывшая любовница по имени Элоан с полчаса назад пообещала избавиться от меня. И принуждает Арлин Крайз помогать в этом, угрожая сорвать ее свадьбу. Оказывается, магистр Райдон тебя этой Элоан уже успел пообещать. Пожалуй, все.

Судя по выражению лица, Криан не особенно удивился услышанному. Даже, пожалуй, совсем не удивился. Только досадливо поморщился, словно случившееся было хоть и весьма неприятной, но все же мелочью. Тэйнен такое отношение ужасно разозлило.

— Когда эта Элоан меня убьет, ты хоть капельку расстроишься? — поинтересовалась она, вложив в этот вопрос всю язвительность, на какую была способна.

— Она тебя не убьет, — коротко ответил Криан. — Я сегодня же поговорю обо всем этом с магистром Крайзом. Сейчас мне надо спешить.

— А мне что делать? — прорычала Тэй, упирая руки в бока и загораживая собой дверь. — Ждать и надеяться?

— Для начала тебе не помешает успокоиться. А потом ты пойдешь к себе и посидишь там до завтрашнего утра.

У Тэйнен от злости перехватило дыхание, потому достойного ответа не получилось. Криан же довольно бесцеремонно подхватил ее под руку, и повел к выходу. Так, молча, они прошли по коридору и спустились по лестнице на этаж, занимаемый кланом Верье. Только такое отношение ужасно разозлило.

Это было весьма неприятной, но все же мелочью. Тэй все-таки выдернула руку.

— Если ты мне не объяснишь немедленно, что собираешься делать, не будет никакой свадьбы, — прошипела она. — Это я тебе обещаю!

— Я поговорю с Дегаром Крайзом, — сдался Криан, сообразив, что взбешенная до крайности невеста совсем даже не шутит. — С Арлин пусть разбирается он. Ну, а Элоан после этого может делать, что хочет, все равно ни на что действительно серьезное она не способна. Главное, не выходи из комнаты одна, и с тобой ничего не случится.

— Утешил, нечего сказать, — сердито буркнула Тэйнен.

Выходит, что ее, бестолковую недоучку, пытаются убить две весьма опытные и сильные магички, а она должна всего-то сидеть в своей комнате и надеяться, что дамочки не посмеют туда за ней заявиться. А если они не будут столь стеснительны, и все-таки заявятся? Что ей тогда делать? Принимать героическую позу, чтобы потом в гробу хорошо смотреться?! А она, между прочим, даже не знает, как там, у магов, обычно проходят похороны!

От этой мысли Тэйнен взбесилась окончательно, но все же сумела из последних сил сдержаться. Если бы Криану хватило ума хоть просто промолчать, ничего могло и не случиться. К сожалению, у мужчин редко хватает ума для совершения столь правильных поступков, и маг, на сей раз, исключением не стал.

— А что мне сделать? Сесть и сидеть тут рядом с тобой? — сердито вопросил он.

Ладонь Тэйнен отчаянно зачесалась от желания залепить ему хорошую пощечину. Но тут ей ужасно некстати вспомнилось, ради чего она вообще ввязалась во всю эту идиотскую затею. Рука у бывшей охотницы была тяжелая, а отправлять жениха на важные переговоры с покрасневшей половиной физиономии совершенно не хотелось. Не хватало еще, чтобы все оказалось напрасно. Поэтому Тэйнен решила ограничиться воображаемой оплеухой, и гордо уйти к себе, погромче хлопнув дверью.

То, что произошло после этой мысли, до крайности удивило обоих. Из вазы с цветами, стоявшей на подоконнике как раз над правым плечом Тэйнен, выпорхнул почти правильной формы шар не очень свежей, зеленоватой воды. Мгновение он повисел в воздухе между парочкой, а потом с тихим плеском впечатался прямиком в физиономию Криана, брызгами разлетевшись во все стороны, и оставив на носу мага коричневатый обрывок какого-то листа.

Мужчина отлепил лист от носа и принялся задумчиво рассматривать его на свет. Коридор, тем временем, начал заполняться затхлым запашком.

— Я… — пискнула Тэйнен и осеклась.

Никаких оправданий на ум не приходило решительно. А развернувшаяся перед глазами картина выглядела столь невероятно и абсурдно, что уголки губ против воли задрожали, синхронно рванувшись вверх.

Как раз в этот момент Криан наконец-то выбросил лист, и посмотрел на виновницу случившегося. Взгляды встретились. Дольше терпеть было уже невозможно.

От безудержного хохота Тэйнен потеряла равновесие, и сперва прислонилась к стене, а потом и вовсе медленно сползла по ней на пол. Криан оказался немного поустойчивей, по крайней мере, он остался на ногах, хоть и согнулся пополам, держась руками за живот.

Немного отсмеявшись и смахнув с глаз выступившие слезы, мужчина несколькими движениями ладоней высушил порядком промокшую одежду, и неожиданно серьезно спросил:

— Скажи, ты воспользовалась заклинанием?

Тэйнен в ответ только отрицательно мотнула головой. Говорить она была пока не в силах.

— Надо же, — хмыкнул Криан. — Ты, оказывается, не просто стихийный маг, а еще и Изначальный.

— Это как? — не без труда выдавила девушка, уцепившись за протянутую руку и поднявшись, наконец, на ноги.

— Способный управлять своей стихией без помощи заклинаний и пассов.

— Это хорошо или плохо? — забеспокоилась Тэйнен.

— Хорошо, — коротко ответил Криан. — Только давай поговорим об этом позже, мне правда нужно спешить.

* * *

— Свадьба это редкий повод для настоящих семейных встреч, — наставительно проговорила Тара, расправляя фату. — Раньше, до Переворота, совсем ведь не так жили. А теперь что? Вроде бы все и рядом, а видятся редко. Дети в Академии, родители вечно заняты, жить-то надо.

Тэйнен устало кивнула. Она давно заметила, что семей в том виде, к какому она привыкла, у магов практически нет. С самого утра маленьких детей, еще не отправленных учиться, оставляли под присмотром очередной няньки, и бежали заниматься своими делами. Женщины вели хозяйство, мужчины собирались большими отрядами и уходили в горы. Там были хорошие места для охоты, но в основном все работали в шахтах, добывали по большей части полудрагоценные камни, из которых потом делались амулеты или порошки для алхимических зелий.

Правда, некоторые мужчины все-таки помогали женщинам возиться с животными и обрабатывать грядки, но таких было немного. Поначалу Тэй хотела было присоединиться к женщинам, но толку из этого не вышло, хозяйка из нее получалась аховая. Ни к шитью, ни к готовке, ни к огородным работам она способна не была. Да и возня с живностью была не по ней. Разве что с нежитью.

Поэтому с женским обществом пришлось распрощаться, предпочтя мужское. С мужчинами ей было даже как-то проще, по крайней мере, никто из них не таил на нее обиды за то, что она, внезапно появившись в форте невесть откуда, прибрала к рукам лучшего местного жениха.

И вот сейчас, вместо положенного по обычаю шумного девичника, она сидела в своей комнате в обществе одной только Тары, и даже радовалась этому обстоятельству. По крайней мере, ей не приходилось притворяться счастливой и довольной жизнью. Тара суетилась, что-то рассказывала о том, какие красивые свадьбы устраивались магами в прежние времена.

— Когда выходила замуж твоя мама, архимагистр Ровари сделал для нее танцующие фонтаны в горах. Изумительной красоты было зрелище, я совсем девчонкой была, но до сих пор помню. Сейчас, конечно, на такое рассчитывать не стоит, но чего-нибудь все равно устроят, я уверена.

Тэйнен промолчала. Ей совершенно не хотелось никаких представлений, лишь бы все это поскорей закончилось. Если бы спросили ее мнение, она, вероятнее всего, прямо сказала бы, что хочет, чтобы просто уже наступил завтрашний день.

— Пора, — сказала Тара, оценивающе глядя на плоды своих трудов.

Тэй повернулась, и посмотрела в зеркало. Да, свадебные обычаи люди, подобно многому другому, надо полагать, переняли у магов. Все то же белое платье, символизирующее чистоту невесты, та же фата, скрывающая лицо, которое до свадьбы жениху видеть вроде бы не положено… Воистину, любимейший вид обмана — самообман. Главное, чтобы выглядело все прилично, а суть происходящего мало кого волнует.

Но делать было нечего. При всей очевидной нелепости спектакля, роль следовало доиграть до конца. Неудивительно, кстати, что запрет храмовниками театра вызвал так мало сожалений, со всеми этими бесконечными обычаями и условностями в театр давно уже превратилась вся жизнь.

У дверей к ним присоединились две девочки в пышных белых платьицах, подхватившие шлейф, и вся возглавляемая Тэй процессия направилась в главный зал форта.

Дядя Лэрн ждал ее у входа в зал, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Он, конечно же, не мог не знать, что невесте полагается немного задержаться, но все же разделял желание Тэйнен поскорей покончить с этим делом.

Прежде чем высокие створки дверей распахнулись перед ними, Тара успела спохватиться, и набросила фату на лицо невесты. Потому дальнейшие события для Тэй затерялись в мутном белом тумане.

Кто-то, кажется, магистр Крайз, что-то долго говорил, то и дело вызывая восхищенные ахи и аплодисменты собравшейся за длинными, пышно украшенными столами разряженной публики. Потом из большой, тяжелой металлической чаши Тэйнен отпивала какой-то напиток, пронзительно-ледяной на губах, и обжигающе-горячий в желудке.

Дальше ее отпустили, усадили в высокое кресло, и впереди был длинный стол, заполненный знакомыми, малознакомыми и совсем незнакомыми магами. Звенела посуда, со всех сторон доносились оживленные разговоры. Знакомая по тонкой белой полоске старого шрама рука Криана время от времени меняла ее тарелки, но ни одно из поданных блюд не вызвало желания его попробовать.

Перед десертом с десяток магов, по большей части еще подростков, изобразили в центре зала, прямо над столами, какую-то весьма красивую иллюзию. Очаровательная белокурая девушка, кажется, летала на драконе, чтобы встретиться со своим возлюбленным, и все-таки встретилась. Представление вызвало бурные, продолжительные овации и восторженные восклицания.

А потом ее куда-то вели, и привели в знакомую уже комнату Криана. За спиной закрылась дверь.

— Хочешь есть? — насмешливо поинтересовался маг откуда-то из-за спины.

— Хочу, — мрачно буркнула Тэй, избавляясь разом и от фаты, и от охватившего ее оцепенения.

На столике мигом появилось блюдо с зажаренной целиком некрупной птицей, обложенной какими-то овощами. Комнату заполнил дразнящий запах жареного мяса с пряностями, заставив девушку на время позабыть обо всем на свете, кроме настойчивых требований пустого со вчерашнего вечера желудка.

— Почему же ты не ела за столом? — удивился Криан, поглядев, как быстро исчезает еда.

— Не хотела, — с трудом проглотив особо большой кусок, фыркнула Тэйнен.

— Тебе понравилось представление?

— С драконами?

— Да.

— Надо было поблагодарить ребят, — без упрека, ровно проговорил маг. — Ты до того была похожа на куклу, что я даже испугался, не украл ли кто твой разум.

Тэй ощутила укол совести. В самом деле, ей следовало бы поблагодарить тех, кто старался сделать их свадьбу более красивой. Но сейчас она не была настроена на покаяние. От сытости и от того, что всю прошлую ночь она провертелась без сна, думая то о Криане, то о Роане, то о своих матери с отцом, ей невыносимо захотелось спать.

— Развяжи, — попросила она, вставая из-за стола, и поворачиваясь к новоиспеченному мужу спиной. — Не могу дотянуться до этих проклятых шнурков.

Пока Криан возился со шнуровкой, в голову Тэй забрела очень почему-то злая мысль о том, что Элоан, видимо, была не единственной брошенной пассией. Уж больно ловко пальцы мужчины управлялись с женской одеждой, так, словно он проделывал это не один десяток, а скорее — не одну сотню раз.

Впрочем, насколько Тэйнен успела заметить, в обычной жизни магички предпочитали не связываться со всякими корсетами, нося простую, удобную одежду, так что, вполне вероятно, ловкость эта была скорее природной, чем приобретенной.

Наконец, тесное платье скользнуло к ногам. Сразу же стало легче дышать, а спать захотелось еще сильнее. Вышагнув из вороха юбок, Тэй решительно направилась в спальню, и с блаженной улыбкой нырнула под одеяло.

— Ты как хочешь, — сообщила она, — А я буду спать. Устала, как собака.

— Доброй ночи, — отозвался Криан.

Похоже, присоединяться к ней благоверный не собирался. Сильно обрадовавшись и немного обидевшись, Тэй привстала, и через открытую дверь попыталась подсмотреть, чем занимается Криан. И увидела, как тот совершенно спокойно прихватил с подоконника древний на вид фолиант, подбросил в камин пару поленьев, и уселся с книгой поближе к огню.

— Я почитаю пару часов, а потом пойду обратно в зал. Надеюсь, сегодня все же удастся переговорить с Ровари, — не поднимая головы, проговорил он.

Вспыхнув до корней волос, Тэйнен рухнула на подушку, и натянула одеяло до самого носа. Ей было неловко думать о том, что мог вообразить себе мужчина, заметив, что она вот так подглядывает за ним. В первую очередь, он мог расценить это как прямое приглашение к…

— Я надеюсь, магистр Ровари не сумеет устоять перед хмельными медами, заготовленными моей тетушкой, — как ни в чем не бывало, проговорил Криан. — Хоть мне и есть, что ему предложить, но чем он будет сговорчивее, тем лучше.

Не сумев сдержать вздоха облегчения, Тэйнен устроилась на правой половине кровати, закрыла глаза и практически мгновенно провалилась в сон.

* * *

Архимагистр Ровари удобно расположился в кресле, стоявшем в одной из многочисленных ниш, устроенных в стенах главного зала ради возможности прорубить окна. На столике перед ним стояли три уже пустых и две еще полных бутылки хмельного меда. Криан удовлетворенно улыбнулся уголками губ. Кажется, необходимая подготовка к переговорам прошла более чем успешно.

— С чем пожаловал? — поинтересовался Ровари, не поворачивая головы.

— Хочу Вам кое-что предложить, — спокойно ответил Криан.

— Садись.

Ровари широким, немного неверным уже жестом указал на соседнее кресло, взял бутылку и наполнил душистым напитком два бокала.

— Выпей и приступай. Сегодня я тебя слушаю.

Криан сделал пару глотков и сразу почувствовал, как в груди неторопливо начало разливаться уютное тепло. Сначала он не хотел пить, чтобы сохранить ясную голову, но сейчас понял, что немного выпить все же стоит, хотя бы затем, чтобы обрести чуть больше решимости.

— Я хочу предложить Вам политический союз, — сразу и без обиняков начал он.

— Да ну, — усмехнулся Ровари. — И что же за союз это будет?

— Союз против Райдона.

— А какой мне смысл быть против Райдона? Быть может, мне лучше будет заключить союз с ним?

— Вы и так союзники, — спокойно возразил Криан. — Потому, что в данный момент Райдон еще нуждается в Вашей поддержке. Но если он станет Великим Магистром, какая нужда будет ему в Вас после этого?

Ровари отхлебнул мед из бокала, бросил на своего молодого собеседника беглый взгляд, и обронил:

— Продолжай.

— У Райдона больше шансов на победу, чем у любого другого архимагистра в отдельности. И, если он станет Великим Магистром, Вам ли не знать, сколь быстро он отправит Вас из уважаемых союзников в ряды всех прочих, чье мнение не ставится сейчас ни в грош. Но и большей, чем теперь, поддержкой других кланов Вам заручиться не удастся.

— И что ты предлагаешь? — глухо проговорил Ровари, отставив свой бокал.

— Политический союз, — спокойно повторил Криан. — Вы поддержите меня на выборах Великого Магистра, и мы станем равноправными партнерами.

Ровари невесело рассмеялся.

— Райдон предлагает мне то же самое, — сказал он. — В чем разница?

— Помимо того, что я, в отличие от Райдона, — хозяин своего слова? — усмехнулся Криан. — Ваша выгода в том, что я не Райдон, который будет управлять всем твердой рукой и единолично. Я всего только мальчишка, которому никак не обойтись без сильных союзников и мудрых советников. Мне нужен подлинный союз с Вами, а Райдону — нет. Вот в чем разница. К тому же, теперь мы с Вами родственники.

Ровари помолчал некоторое время, потом потянулся за бокалом, но неловким движением зацепил его, и уронил на пол. Тонкое стекло брызгами разлетелось по полированному каменному полу.

— На счастье, — усмехнулся седой архимагистр, отхлебнув мед прямо из бутылки. — Сегодня — на твое. Потому что ты, как это ни прискорбно, совершенно прав насчет Райдона. И давай-ка выпьем с тобой за наш политический союз.

— И Вы вот так запросто соглашаетесь? — невольно вырвалось у изумленного до крайности Криана.

— Парень, — усмехнулся Ровари, — Я наблюдаю за тобой уже не первый день. Знаю, с кем ты встречаешься, и мне не так уж, право, сложно догадаться, по какому поводу. То, что ты сделался архимагистром, можно еще было списать на твое желание не ставить в сложное положение свой клан. На разговоры вокруг причин твоей женитьбы я, признаться, почти купился, и купился бы, если б не знал про Рэстона и прочих твоих собеседников. План хорош, нельзя этого не признать. Надо полагать, без помощи старика Верье не обошлось?

Криан коротко кивнул, признавая правоту собеседника.

— Ты все рассчитал и сделал верно, — продолжил архимагистр. — И вариантов у нас теперь не так уж много. Либо продолжать действовать порознь, позволив Райдону дорваться до верховной власти, либо объединиться против него. А я, знаешь ли, не очень-то люблю, когда мной командуют, тем более начинающие уже выживать из ума честолюбивые болваны. Так что принеси-ка нам еще пару бутылочек этого замечательного напитка и второй бокал, и выпьем за успех нашего союза.

* * *

Первым сознания проснувшейся Тэйнен достиг густой хмельной дух. Несколько удивленная этим обстоятельством, девушка рывком села в постели, протерла глаза, огляделась, и протерла их еще раз.

От повторного протирания ничего не переменилось. Источником специфического аромата оказался именно Криан, безмятежно спящий на левой половине кровати прямо в одежде и сапогах. Хорошо, что хотя бы поверх одеяла.

Тэй подтянула колени к груди, обхватила их руками и задумалась. Вариантов случившегося определенно было только два. Либо переговоры прошли успешно, и муженек набрался на радостях, либо они провалились, и он щедро залил свое горе по этому поводу. Вероятно, проще всего было бы разбудить героя, и выяснить все непосредственно у него, но будить пьяных Тэй ненавидела еще с тех пор, когда ей частенько приходилось, расталкивая своего наставника, уворачиваться от всякого рода тяжелых предметов и даже метательных ножей. Потому второй посетившей ее мыслью была идея навестить дедушку, который тоже мог быть в курсе дела.

Выбравшись из постели, Тэйнен направилась к шкафу, распахнула его и от души выругалась. Конечно же, никто и не подумал принести сюда ее вещи, и вот теперь из доступной одежды у нее имелись только тонкая нижняя сорочка, прозрачность которой она вчера явно недооценила, и проклятое платье, в которое ей без посторонней помощи ни за что не влезть.

Единственным выходом оставалось воспользоваться вещами Криана, быстренько дойти до своей, теперь уже бывшей, комнаты и переодеться там. В конце концов, шансы кого-то встретить по пути были не так уж велики. Судя по всему, вчерашнее празднование удалось на славу, и большинство обитателей форта сейчас мирно отсыпаются, в точности как Криан.

Тэйнен довольно быстро отыскала в шкафу чистые вещи, выскользнула из сорочки, и только успела просунуть голову в ворот слишком для себя просторной мужской рубахи, когда услышала из-за спины тихий, усталый голос:

— Тэй, принеси воды. Пожалуйста.

Криан, оказывается, успел проснуться, и теперь лежал на спине, заложив руки за голову. Глаза его были, к счастью, закрыты.

Стянув рубашку на горле рукой, Тэйнен сходила до столика у камина, взяла стоявший там кувшин с водой и вернулась в спальню. Криан тем временем успел отыскать где-то небольшой флакончик с темно-зеленой жидкостью и стакан. Забрав кувшин, он наполнил стакан водой, отмерил туда же десяток капель из флакончика, и разом выпил эту смесь.

— Спасибо. Ты куда-то собралась?

— Теперь уже никуда, — фыркнула Тэйнен, унеся кувшин на место. — Как прошли переговоры?

— Прекрасно.

Мужчина помотал головой, словно стряхивая остатки сна и похмелья, и добавил:

— Все вышло даже лучше, чем я ожидал. Правда, возможно, столько пить все же не стоило.

— Мне нужны мои вещи, — решительно заявила Тэйнен.

— Будут тебе твои вещи. Дай народу хоть немного проспаться.

— Я могу сходить за ними сама.

— А зачем? Ты и так выглядишь замечательно.

Тэйнен опустила глаза, и вспомнила, что так и не надела штаны. А рубашка, хотя и была достаточно длинной, доставала только до середины бедер.

— И не надо так на меня смотреть! — сердито выдохнула девушка, мучительно надеясь не покраснеть.

— Как? — невинно осведомился Криан, пряча стакан под кровать. — Да и потом, начинать горевать тебе надо будет, когда мужчины перестанут вот так на тебя смотреть. А сейчас еще рано.

— И все равно, не смотри.

— Хорошо, не буду, — сдался мужчина, садясь в постели и принимаясь стаскивать сапоги.

Тэйнен прилегла на противоположный край кровати, и принялась смотреть в окно. Небо было затянуто низкими осенними тучами и явно собиралось в самом скором времени разразиться ливнем. Идти куда-то по промозглым коридорам категорически не хотелось, зато очень хотелось снова забраться под толстое шерстяное одеяло и полежать в тепле и уюте, пока форт окончательно не проснется, и не придет пора завтракать.

Нырнув под одеяло, Тэйнен невольно поежилась. Постель успела остыть, и теперь простыня казалась облитой холодной водой. Чтобы согреться побыстрее, девушка легла на бок, и притянула колени поближе к груди. Перина чуть шевельнулась, и теплая рука мужчины, змеей проскользнув возле шеи, обняла Тэйнен за плечи.

— Все будет хорошо, — защекотал ухо еле слышный шепот. — Самое страшное уже позади.

Наверное, Криан имел в виду авантюру со свадьбой, и соглашение с Ровари. Но Тэйнен подумала совсем о другом. Самое страшное действительно было уже позади, и осталось лишь просто жить дальше, по возможности делая все, что надо.

И все же, впереди еще оставалось кое-что, очень страшное для них обоих. Теперь, возможно, более страшное, чем когда-либо прежде. Их ожидала встреча с Роаном. И когда они встретятся, у Роана будет полное право упрекнуть их обоих в том, сколь недолгим было горе потери брата и возлюбленного, и в том, сколь быстро было найдено утешение.

— Перестань думать о Роане, — неожиданно раздраженно попросил Криан. — Тебе незачем чувствовать себя перед ним виноватой, потому что он видел и всегда будет видеть в тебе только трофей. А твоя любовь ему совершенно без надобности.

— Я знаю, — сухо ответила Тэйнен.

Подобные мысли действительно все чаще приходили ей в голову. Роану и впрямь нужна была скорее игрушка, способ самоутвердиться, чем подлинное чувство. То, что ему ответили взаимностью, говорило ему лишь о том, что он в самом деле заслуживает любви.

Но причина была не только в Роане. Тэйнен никак не могла выбросить из головы Элоан, хотя та так и не объявилась, и, вроде бы, не предпринимала никаких попыток устранения соперницы. А еще ей было неудобно признаваться даже самой себе в том, сколь огромное облегчение она испытала, услышав, что противная фурия не была брошена, а сама, по своей воле, порвала с Крианом.

— И про Элоан забудь, — почти взмолился мужчина. — Или научись уже толком скрывать свои мысли!

— Кстати, — не удержалась Тэй. — А куда она исчезла?

— Тогда, вернувшись из Лориада, я столкнулся с этой особой, — немного неохотно отозвался Криан. — И поклялся, что не женюсь на ней, даже если она останется последней невестой на свете, потому она может не стараться. Надо полагать, я был весьма убедителен.

По тону мужчины Тэйнен догадалась, что кроме этой, довольно невинной, фразы он высказал бывшей любовнице много чего еще. Но продолжать расспросы отчего-то совершенно не хотелось. Было слишком тепло и уютно, шею чуть щекотало дыханием, девушка сама не заметила, как вытянула ноги, всем телом прижимаясь к обнявшему ее Криану. Казалось, лежать вот так вдвоем, в тишине, можно было целую вечность.

В отличие от Роана, всегда приносившего волнения и перемены, Криан олицетворял спокойствие и надежность. Он был именно таким, каким, вероятно, большинство женщин представляют себе идеального мужа. Неудивительно, что столь многие из них стремились добиться его благосклонности.

Тэйнен вздохнула. Наверное, ей, ставшей в этом соревновании победительницей, следовало радоваться, но радости не было. Одни только тревожные мысли о будущем, о Роане, о том, что он задумал, и о неуклонно надвигающейся войне.

— Не грусти, — шепнул Криан. — Поскольку, как мне сдается, хуже уже некуда, впереди нас ждут перемены к лучшему.

— Возможно, — согласилась Тэйнен.

Возможно, это было лишь иллюзией. Из всего предыдущего жизненного опыта девушка вполне определенно уяснила для себя, что, сколь бы плохи дела ни были, всегда есть куда хуже. Но сейчас грустить почему-то в самом деле расхотелось. Может быть даже и потому, что свободная от объятий рука мужчины беззастенчиво скользнула под и без того задравшуюся рубашку.

* * *

Тара, судя по всему, проснулась уже довольно давно, потому что успела собрать и аккуратно уложить вещи Тэйнен, благо, вещей этих было не так уж много. Тэй напоследок прошлась по комнате, проверяя, не осталось ли там чего. На подоконнике она обнаружила позабытый флакончик, и, невольно ахнув, начала искать, как бы отмерить зелье.

— Забыла? — негромко спросила вошедшая вслед за ней в спальню Тара.

Тэйнен кивнула, продолжая озираться в поисках стакана.

— И я забыла, — вздохнула женщина. — Стаканы я на кухню отнесла, к тому же если ты уже, то все равно уже поздно.

— И что делать? — выдохнула Тэй.

— Величайшему помолиться, — совершенно серьезно ответила Тара.

— А более надежные способы есть?

— Есть, но прибегать к ним я тебе не советую. Если, конечно, ты не решила покончить с вашим планом относительно выборов Великого Магистра.

— А при чем тут наш план? — удивилась Тэйнен.

— Этими надежными способами занимаются всего пара алхимиков, — начала объяснять Тара. — И если ты сунешься к кому-то из них, Райдон немедленно обо всем узнает. Догадываешься, чем это закончится?

Тэй обреченно кивнула. В самом деле, догадаться было совсем не сложно. Впрочем, не ей первой предстоит провести некоторое время в мучительном ожидании последствий своей забывчивости, и не ей последней. Все переживали, и она переживет.

— Но ты пока что не забывай больше про этот флакончик, — серьезно посоветовала Тара. — Хуже не будет. А я к тебе еще загляну, принесу кое-что для того, чтобы ответить на вопрос, который тебя сейчас волнует, и для того, чтобы больше не задавать его себе без нужды.

 

Глава 22. Выборы

День выборов неуклонно приближался. Главы кланов, кажется, успели уже все обсудить между собой, и теперь старательно избегали встречаться. Волновались решительно все, атмосфера за столом Вэллейнов день ото дня становилась все напряженнее.

Дирк Вэллейн уже неделю не выходил из своей комнаты, и это событие вызывало самые разнообразные толки. К Тэйнен то и дело подходили женщины с просьбой объяснить им, что происходит, но она ничем не могла помочь. Ей самой пока что не удавалось добиться вразумительных объяснений ни от Криана, ни от дедушки, который явно был в курсе дела, но рассказывать ничего не спешил.

Была, правда, еще мать Криана, но последнее время она только и делала, что бродила по форту как привидение, ни с кем не разговаривая. Тэй старалась избегать ее, памятуя о предыдущем опыте знакомства, но, кажется, в этом уже не было нужды. Первая же случайная встреча показала, что Элора окончательно утратила связь с реальностью. Она даже не узнала свою новоиспеченную невестку.

Наконец, выведенная из себя всей этой неопределенностью, Тэйнен преградила собой выход из спальни, прихватив для внушительности меч, и потребовала объяснений. Криан попытался было прибегнуть к парочке заклинаний, но с Тэй справиться оказалось уже не так-то просто, а затевать серъезную драку не хотелось никому.

— Что ты хочешь узнать? — обреченно поинтересовался мужчина, усаживаясь на кровать.

— Что происходит с твоим отцом?

— Он умирает.

— Это я знаю. Но почему?

— Однажды он переоценил свои силы, — сухо ответил Криан. — И совершил ошибку. В результате был уничтожен весьма ценный артефакт, а сам отец едва не последовал за ним. Удалось лишь оттянуть развязку.

— И когда это все произошло? — спросила Тэйнен, сразу же подумав про Переворот.

— Во время Переворота, — отозвался Криан, подтвердив ее подозрения.

— Так давно…

— Да. Судьба подарила ему еще немалый срок жизни, так что, вероятно, этому следует порадоваться. Но я как-то совсем не рад, сказать по правде.

Тэйнен вздохнула. Она всегда считала, что главным счастьем людей является то, что им неизвестен час их смерти. Как можно было жить много лет, зная, что конец неуклонно приближается с каждой минутой, ей было трудно даже представить себе.

— И нет никакого способо помочь?

Криан покачал головой. Только сейчас Тэйнен заметила, какой глубокой стала теперь почти незаметная прежде складка между его бровей. И, вдобавок к этому, в памяти всплыли слова дедушки о том, что Криан сделается главой клана, и после этого сможет стать претендентом на пост Великого Магистра. Ведь Великого выбирают из числа членов Совета, в который входят только главы кланов.

Стало быть, весь их план будет иметь смысл не прежде, чем Дирк Вэллейн умрет, освободив дорогу своему сыну. А день выборов Великого неуклонно приближался, и очень многих, наверняка, интересовал вопрос, доживет ли до него нынешний глава Вэллейнов.

Окончательно запутавшись в собственных эмоциях, Тэйнен сообразила, что в какой-то мере влезла сейчас в шкуру Криана. С одной стороны, им было столько всего сделано ради победы, и столько всего было поставлено на карту, а с другой стороны была жизнь его отца. И чем-то из этого придется пожертвовать.

По глазам мужчины она видела, что он успел уже не раз и не два подумать об этом выборе и даже, кажется, принял окончательное решение. Учитывая обстоятельства, едва ли можно было сказать, что он поставил на удачу, но, по сути, так оно и было. Хотя, скорее Криан поставил просто на судьбу.

* * *

— Эта агония тянется уже слишком много лет, — устало прошептал отец. — У меня нет больше сил.

— Я не могу, — покачал головой Криан.

— Она может завершиться завтра, а может тянуться еще долгие месяцы. И все это время я буду оставаться главой клана. Ты многое сделал, чтобы не позволить Райдону добраться до власти. Неужели же ты отступишься сейчас, за шаг до победы?

— Я не отступлюсь. Но я не Райдон, и я не готов ради власти на все.

— Разве же ради власти?

Дирк Вэллейн, побледнев от сделанного усилия, приподнялся на локтях, приблизив свое лицо к лицу сына, и выдохнул:

— Ведь ты же сам говорил, что дело не во власти, а в том, что у всех нас остался один единственный шанс на спасение. Подумай, что важнее: я или этот шанс.

— Это несравнимые вещи, — глухо сказал Криан.

— Но тебе придется их сравнить.

— Нет.

— Я прошу тебя, — с нажимом проговорил Дирк, вновь откидываясь на подушки. — Я прошу тебя оказать мне эту услугу. Нет, даже не услугу. Милость.

— Не говори так.

Криан резко встал, и отошел к окну, уставясь на низко нависшие над горами плотные тучи, сулившие снегопад. Вечер выдался мрачным, и все происходящее сейчас было ему под стать.

— Я говорю так, как есть, — бросил ему в спину отец. — Или ты, может быть, считаешь, что мне хочется влачить вот такое существование? Ведь я прошу тебя лишь о небольшой помощи.

— Но кем я стану, оказав ее тебе? — не оборачиваясь, спросил Криан.

— Ты останешься тем, кем и был всегда.

— Едва ли.

— Сын, не отказывай мне.

Криан продолжал молча смотреть в окно. Раздутые серые мешки тяжелых туч все-таки полопались, принявшись посыпать землю крупными хлопьями первого снега. Природа окончательно сделала свой выбор в пользу зимы. Все шло обычным, многие века неизменным порядком. Все было так, как и должно было быть.

Ладонь, сжимавшая в кармане маленький флакончик из темного стекла, вспотела. Он хранил его давно, уже почти два десятка лет. Хранил совсем на другой случай. И никогда даже не предполагал, что может получиться так, как сейчас.

Гладкое, прохладное стекло жгло кожу, словно пригоршня докрасна раскаленных углей. Впрочем, нет, не точно так. Ему, магу огня, было бы нетрудно подержать в ладони настоящие угли, продолжая при этом безмятежно улыбаться. Но сейчас его обжигал совсем другой огонь, сквозь немеющие пальцы, сквозь кости руки достигая сердца.

Ровари говорил о том, что каждому однажды приходится сделать подобный выбор. Наверняка он был прав. Детали могут отличаться, но суть остается неизменной — каждый должен однажды пожертвовать чем-то очень важным ради чего-то еще более важного. И все вроде бы просто, только и требуется определить, что важнее. Но эта простота иллюзорна, она существует ровно до тех пор, пока не придется в самом деле выбирать.

— Чего же ты молчишь? — прошептал отец.

— А что я должен сказать?

— Я всегда знал, — вдруг проговорил Дирк, не обратив внимания на риторический вопрос сына, — Что ты, в отличие от меня, способен добиваться своего. Ты умеешь принимать решения. Я давно знал о том, что однажды ты станешь великим лидером, который изменит этот мир. Разве это не то, ради чего я жил?

— Отец…

— Разве это не главное, чего я сумел добиться в этой жизни? — продолжил отец, переведя дыхание. — Я не так уж много сумел сделать, сын. Сказать по правде, ничего не сумел. Всю свою жизнь я чем-то довольствовался. И неужели ты думаешь, что я позволю тебе встать на этот же путь? Позволю тебе обходиться малым вместо того, чтобы получить то, чего ты действительно заслуживаешь? Однажды мой отец встал у меня на пути, и я отступил. С тех пор я продолжал отступать всю свою жизнь. Поверь, тебе не следует поступать так же.

— Что сделал твой отец? — не удержался от вопроса Криан, не заставший деда в живых.

Отец не без труда отдышался после своей длинной, эмоциональной речи, слизнул показавшуюся на губах кровь, и усмехнулся:

— Он публично оскорбил моего лучшего друга, и весь его клан. Я пришел к нему, чтобы заставить его принести извинения, но он поднял меня на смех. И я, вместо того, чтобы настоять на своем, просто ушел. С тех пор я всегда просто уходил. Но я очень надеюсь, что ты сегодня поступишь иначе.

Пальцы Криана невольно погладили ставшее уже совсем теплым стекло. Никто не узнает. Он не станет заложником хитрости Ровари или кого-то еще. Райдон здорово удивится, что такая история прошла мимо него. Все удивятся. И все решат, что все это его, Криана, рук дело, хотя и не найдут никаких тому доказательств.

Что ж, дурная слава лучше, чем совсем никакой. То, что о нас говорят, будь то правда или просто слухи, создает нашу репутацию. И Криану пришлось бы покривить душой, вздумай он утверждать, что разговоры о том, на что он пошел ради власти, не пойдут ему на пользу. Но слушать разговоры, и в самом деле сделать нечто подобное — далеко не одно и то же.

— Отдай мне то, что ты держишь в кармане, — неожиданно твердо произнес отец.

— С чего ты взял, что у меня в кармане что-то есть?

Дирк Вэллейн глухо рассмеялся.

— Я не могу проникнуть в твое сознание, — ответил он. — Но у меня есть глаза, и я давно заметил, что ты то и дело опускаешь руку в карман. Не так уж трудно догадаться, что у тебя там.

— Ты просишь о невозможном. О недопустимом, — выдохнул Криан, рывком выдергивая руку из кармана.

— Я воин, и сейчас прошу другого воина не отказывать мне в праве выбора смерти. Это не просто допустимо. Это необходимо нам обоим. И не только нам.

Маленький флакончик из темного стекла упал на высоко поднятую подушку, и быстро скатился под одеяло. Дирк Вэллейн улыбнулся.

— Такой финал лучший из всех, что я мог для себя ожидать, — спокойно сказал он. — Я знаю, ради чего прожил свою жизнь, и знаю, как должен ее закончить.

* * *

— Теперь Вы — глава нашего клана, — пророкотал низкий голос немолодого уже мага.

Несколько сотен собравшихся в зале разом склонились в поясном поклоне. Тэйнен последовала их примеру. Стоящие в первом ряду члены Совета тоже склонили головы. Архимагистр Криан Вэллейн отбросил с лица капюшон и поклонился в ответ.

— Я благодарю всех, кто был верен моему отцу, и надеюсь, что тоже сумею заслужить ваше уважение и доверие. Я клянусь защищать свой клан и всех магов. Я клянусь не отступать перед лицом опасности и хранить верность законам и традициям.

Тэйнен читала о том, что раньше такие клятвы принимал Великий Магистр. Теперь же шаг вперед сделал Дегар Крайз, как глава форта Вейм.

— Мы принимаем эту клятву, — сказал он. — Мы признаем нового главу клана Вэллейн и принимаем его, как равноправного члена Совета.

Обычно за этими словами следовали крики радости, но сейчас маги хранили молчание. Если бы не завтрашние выборы Великого Магистра, траур по Дирку Вэллейну продолжался бы до сих пор.

Тэйнен было не по себе от всего, происходящего сейчас вокруг нее. Вчерашние похороны оставили тягостное впечатление. В отличие от людей, всегда предпочитавших предавать тела умерших земле, маги после смерти стремились соединяться с родной стихией. Тело Дирка Вэллейна было сожжено на большом костре в горах, и перед глазами девушки до сих пор стояли снежные хлопья, бесследно исчезавшие над обжигающим пламенем.

Но самым пугающим было то, что теперь ей предстояло расстаться с последними остатками свободы и независимости, и заняться множеством непривычных для себя дел. На помощь свекрови рассчитывать не приходилось, она решила вернуться в родной клан. Впрочем, это было даже и к лучшему.

Криана, кажется, решение матери тоже порадовало. Правда, особенно сильно на его настроении это обстоятельство не отразилось, всю последнюю неделю он был неизменно мрачен и не реагировал ни на какие попытки завязать разговор, всякий раз отделываясь односложными ответами, а то и вовсе жестами.

Даже не будучи телепатом, нетрудно было догадаться, что сама по себе кончина отца была не единственной, и даже, вполне вероятно, не главной причиной такого поведения. Тут было что-то еще, Тэйнен чувствовала это, но никак не могла ни догадаться самостоятельно, ни подобрать правильные слова для разговора.

И вот сейчас она стояла перед собравшимися, механически отвечая на приветствия, даже говоря что-то время от времени, и продолжая думать о том, что же все-таки сделало эту историю такой странной.

— Идем, — прошелестел голос Криана, вырывая ее из раздумий.

Публика, в самом деле, уже расходилась. Они тоже покинули зал, но, к немалому удивлению Тэйнен, Криан направился не в свою комнату, а на крышу форта. На ледяном ветру девушка моментально продрогла. Мужчина же словно не замечал холода.

— Я должен тебе кое-что сказать, — глухо сказал он, глядя на покрытый белым покровом снега лес.

Тэйнен насторожил его тон, определенно не суливший хороших новостей. В горле моментально пересохло.

— Я тебя слушаю, — с трудом проговорила она, тщетно сражаясь с колотившей ее от холода и волнения дрожью.

— К тебе может в скором времени заявиться Райдон с расспросами о моем отце. Полагаю, его будет интересовать маленький флакончик из темного стекла, и то, был ли он в комнате отца до его кончины.

— И что мне нужно будет ему ответить?

— Скажи, что видела его в шкафу, среди бутылок с вином, когда-то давно.

Тэйнен кивнула, обхватив себя руками, чтобы хоть немного согреться. Криан, словно очнувшись, подошел к ней, обнял и закутал еще и своим плащом.

— Это я принес ему яд, — едва слышно прошептал он, заставив девушку вздрогнуть.

— В маленьком флакончике из темного стекла? — так же тихо спросила она и почувствовала, как Криан кивнул в ответ.

— И Райдон, понимая, что может проиграть выборы, попытается обвинить тебя в убийстве?

— Да.

— Но ведь ты не убивал отца, — запротестовала Тэй. — Он сам выпил ту штуку, это видели несколько человек.

— Это я принес ему яд, — повторил Криан.

— Ты помог ему прекратить свои мучения.

Тэйнен чувствовала, что должна сейчас говорить что-то подобное, чтобы помочь пройти через этот момент. Она помнила, как сама была вынуждена однажды принять подобное решение. На охоте ее партнер оказался отравлен ядом упыря. Корчась от боли, он умолял ее прервать его мучения и не дать ему превратиться в нежить. Выбор был очевиден, но рука, сжимавшая рукоять кинжала, долго отказывалась опускаться.

И это был всего лишь другой охотник, практически случайный знакомый. Криану же пришлось поступить так с родным отцом. Трудно чем-то помочь в такой ситуации.

— Это все ложь, — неожиданно зло сказал мужчина. — Никчемные самооправдания и попытки казаться лучше в собственных глазах. А правда состоит в том, что я мог бы сделать это и просто ради власти.

— Неправда, — запротестовала Тэйнен.

— Нет, правда. Наверное, отец был единственным в нашем роду, кого не коснулось это проклятие. А я точно таков же, каким были мой дед и прадед, и прапрадед. Я готов добиваться победы любой ценой.

— Но ведь речь идет о спасении всех магов…

— Да. И я не из тех, кто способен отказаться от возможности стать спасителем.

— А что, есть очередь из желающих занять твое место? — попыталась пошутить Тэй.

— Какая разница, — пробормотал Криан. — Все равно, я много на себя беру.

— Должен же кто-то. Наверное.

— Точно. Но интереснее всего то, что мы с Роаном похожи гораздо больше, чем он, вероятно, полагает.

Они стояли на ветру и думали каждый о своем. Но мысли их были похожи, потому что оба понимали, что сами выбрали свою судьбу и свою дорогу в этой жизни, и сворачивать с нее теперь уже было слишком поздно.

* * *

Роан бросил на стул кошелек с несколькими золотыми монетами. Раздевающаяся девица тут же подняла его, распустила шнуровку и, шевеля губами, пересчитала деньги.

— Тут больше, чем ты обещал, — сообщила она, пряча довольную улыбку.

— Бери, — сухо ответил мужчина. — Если будешь вести себя хорошо, даже добавлю монетку-другую.

Девица улыбнулась. Она была еще очень молода, и потому не утратила пока, подобно более опытным представительницам той же профессии, своего природного очарования.

— Все, что будет угодно господину, — пропел в ответ ее сладкий голосок.

Роан откинулся на подушку и закрыл глаза. Лампа, и без того едва рассеивающая ночную темноту, погасла, повинуясь движению его пальцев, оставив тлеющие в камине угли единственным источником света.

Ночью все кошки серы, а в темноте и под одеялом все женщины одинаковы. Но с каждым днем и с каждой такой ночью это утверждение начинало казаться все более сомнительным. Окончательно разобраться в этом вопросе можно было одним единственным способом.

Нужно было добраться до Тэйнен. До этой маленькой дряни, наверняка развлекающейся сейчас с его проклятым братцем. Более того, не просто так развлекающейся. Нечего и сомневаться, они что-то задумали. Вся эта история со свадьбой затевалась неспроста…

Девица принялась за свое дело, заставив мужчину на некоторое время утратить ясность мысли. Ловкие и нежные руки и губы скользили по его телу, добросовестно отрабатывая щедрую плату. В сущности, всякая женщина имела свою цену, нужно было только знать, что ей предложить.

Придет день, и он сумеет сделать Тэй предложение, от которого та не сможет отказаться. И тогда он получит ответ на свой вопрос, узнает, что такого необыкновенного было в девушке-охотнице, очередной случайной знакомой. Быть может, всю эту тайну, которую так хотелось раскрыть, он попросту выдумал сам.

Теперь же настало время для другого. Рывком сев в постели, Роан схватил девицу за волосы и, перевернув на спину, подмял под себя. Именно так он поступит с Тэйнен, когда она придет к нему за своей платой. Он позаботится о том, чтобы эта плата была отработана целиком и полностью, точно так же, как сегодняшнее золото.

Момент его торжества приближался, все больше овладевая не только телом, но и разумом. Трудно было удержаться, не забыть о том, где и с кем он сейчас. Трудно было не видеть в маленькой зиарской потаскушке другую, ту, жажда обладания которой становилась с каждым днем все невыносимее.

— Тэй, — прошептал он, заканчивая дело. — Тэй…

* * *

Тэйнен скатилась с кровати, обнаженная дошла до камина и подбросила в огонь еще пару поленьев. Пламя жарко вспыхнуло, обдавая волной уютного тепла и без того разгоряченную кожу.

Мужчина подкрался сзади и подхватил ее на руки. Волна чувственного наслаждения стерла из памяти обоих тяжелые и неприятные события последних дней. Забылись и похороны, и разговор с Райдоном и его кликой. Все исчезло, растворившись в тепле и спокойствии тихой комнаты и теплой шкуры, расстеленной на полу перед камином.

Ради таких моментов стоило жить. Именно за них они оба боролись, раз за разом принимая трудные решения. За мимолетное счастье, составлявшее, в сущности, весь подлинный смысл человеческой жизни.

Сейчас не требовалось ничего говорить и не стоило ни о чем думать. Этот момент не был предназначен для слов и размышлений. Но одна мысль все-таки забрела в блаженно пустую голову Тэйнен. Мысль о том, что она, быть может, все же сделала правильный выбор.

Они по очереди пили хмельной мед прямо из горлышка, потому что обоим было слишком лень подниматься с теплого меха и идти за бокалами. Легкое опьянение делало вечер еще более приятным и безмятежным. В конце концов, убаюканная теплом и покоем, Тэй заснула.

Во сне она снова была маленькой девочкой. Кожу ее обдувал теплый южный ветер, врывающийся в комнату сквозь распахнутое окно. Ночь уже вступала в свои права, но сон не приходил. И тут ей, малышке, вспомнилась корзина фруктов, принесенная днем из ближайшей лавки.

Тэй осторожно открыла дверь и выглянула в коридор. Там никого не было, родители и все слуги, наверное, уже легли спать. Значит, помешать ей вдоволь наесться любимых фруктов было некому.

Она спустилась по лестнице и уже открыла дверь кухни, когда заметила, что дверь подвала приоткрыта. Любопытство пересилило и, рассудив, что фрукты никуда не денутся, девочка проскользнула на лестницу, почти сразу же услышав мамин голос.

Мама разговаривала с каким-то незнакомым мужчиной, явно возражая ему. Мужчина же настаивал, говоря, что не может хранить эту вещь у себя из-за жены, которая начинает что-то подозревать. В руках у него была небольшая книга, которую он упорно протягивал матери. В конце концов, мама сдалась и забрала книгу, сказав, что сумеет надежно ее спрятать. А потом помолчала немного, и все же спросила, что же за предмет ей предстоит хранить.

Мужчина ответил не сразу. Некоторое время он рассматривал развешенные под потолком для просушки пучки всевозможных трав. А потом повернулся, позволив Тэй разглядеть его в профиль, и произнес всего два слова. Эти слова заставили маму вскрикнуть.

Тэйнен тоже вскрикнула, просыпаясь, и сразу же увидела встревоженное лицо Криана.

— Тебе приснился кошмар? — спросил он, убирая с ее лица прилипшие пряди влажных от пота волос.

— Солнце Роалин, — прошептала Тэй непослушными губами. — Оно было у моей мамы. Это книга, маленькая книга размером не больше ладони. Я вспомнила. То есть, мне приснилось. И во сне мне показалось, что мужчина, который передал его ей… что этот мужчина был Роан.

— Это был Марвет Белый, — тоже шепотом ответил Криан. — Отец Роана. Вот, значит, какой артефакт он украл. Ты не знаешь, где теперь эта книга?

Тэйнен покачала головой.

— Я случайно подсмотрела, как он отдавал ее маме, но потом убежала. И больше никогда эту книгу не видела.

— Вот, стало быть, почему Роан так старательно скрывал тебя от других магов, — усмехнулся Криан. — Думал, что ты или можешь что-то знать о местонахождении артефакта, или вовсе хранишь его у себя.

Тэй тяжело вздохнула, пряча лицо на груди мужчины. Окончательное осознание того, что Роан был с ней по причинам, не имеющим никакого отношения к любви, принесло ей облегчение. Она наконец-то перестала чувствовать себя обманщицей и предательницей.

— Наверное, нужно попробовать отыскать эту штуку, — пробормотала она.

— Наверное, — эхом отозвался Криан. — И для начала придется отправиться в Зиар. Только давай займемся этим после выборов.

— Давай, — согласилась Тэй.

Сейчас ей, сказать по правде, меньше всего хотелось заниматься поисками каких-то там артефактов, сколь бы ценными те ни были. И в этом своем желании она была не одинока.

* * *

Члены совета, собравшиеся в зале форта Теал, были сосредоточенно серьезны. Все взгляды были прикованы к свитку в руках магистра Фарика. Несколько мгновений оставалось до момента, когда впервые прозвучат имена тех, кто изъявил желание попытаться стать Великим Магистром, первым после Переворота.

Несмотря на то, что имена претендентов давно уже были всем известны, момент оставался волнительным. Для многих собравшихся это были первые выборы Великого, да и тем, кто уже присутствовал при подобном событии, было немного не по себе. Слишком долго Совет никем не был возглавляем.

— Архимагистр Керст Иллис Райдон, архимагистр Аллеан Иллис Лойн и архимагистр Криан Иллис Вэллейн. Это все, господа, — важно проговорил магистр Фарик.

Все время, пока звучали имена претендентов, Криан наблюдал за выражением лица Райдона. Хитрому старику почти удалось остаться бесстрастным, когда стало окончательно ясно, что имя Эдара Ровари произнесено не будет. Почти, хотя он явно имел в виду подобный расклад, выдвигая в претенденты Лойна, свою верную марионетку.

Приличия были соблюдены в полной мере, Совету не придется выбирать всего из двух зол. Конечно, едва ли кто-то поддержит Лойна, но обычай есть обычай.

Все трое претендентов поднялись со своих мест, уступая их следующим по старшинству представителям своих кланов, одному из которых предстояло остаться в Совете, представляя свой клан вместо избранного Великим Магистром.

— Пора приступать к голосованию, — продолжил магистр Фарик. — Я попрошу встать тех, кто желает поддержать архимагистра Райдона.

Двенадцать магистров поднялись со своих мест. Скосив глаза, Криан увидел, как стоящий справа от него Керст Райдон сердито закусил губу. Многие из оставшихся сидеть опустили взгляды, увидев эту гримасу, но, к счастью, больше никто не шевельнулся.

— Двенадцать голосов, — спокойно подытожил Сэйн Фарик. — Попрошу встать тех, кто желает поддержать архимагистра Лойна.

На этот раз поднялись только двое. Выдержав положенную паузу, магистр Фарик озвучил этот результат, и повторил традиционную формулу для Криана Вэллейна.

— Шестнадцать голосов.

Сердце Криана заколотилось в горле. Он знал, но раньше это знание было всего только надеждой. Теперь же оно стало свершившимся фактом. Именно он вышел победителем из этой схватки, он, а не умудренный опытом и обладающий огромным влиянием Керст Райдон. Ему удалось стать самым молодым Великим Магистром в истории.

Тэйнен, стоявшая неподалеку от входа вместе с прочими допущенными наблюдать за голосованием, счастливо улыбалась, и он не сумел удержаться от искушения ответить на ее улыбку. В конце концов, это была их общая победа.

— Совет высказал свою волю, — торжественно проговорил магистр Фарик. — Архимагистр Криан Иллис Вэллейн становится новым избранным Великим Магистром.

Райдон скрипнул зубами. Этот звук потонул в хоре возбужденных голосов, поздравлявших победителя, и просто выражавших радость по поводу окончательного восстановления Совета. Но Криан хорошо все слышал. И прекрасно понимал, что кроме союзников обрел и нескольких весьма сильных врагов. Потому действовать предстояло с огромной осторожностью.

Знать бы еще, с чего начать. Можно было, конечно, в самом деле отправиться в Зиар на поиски Солнца Роалин, но, во-первых, он больше не обладал достаточной свободой, чтобы с легкостью позволять себе подобные рискованные путешествия, а во-вторых, не этот артефакт был сейчас нужнее всего.

Зато очень даже интересно было бы узнать, кто расспрашивал его о Солнце Роалин в ходе испытаний. Усевшись в кресло Великого Магистра, Криан прикрыл глаза и принялся изучать собравшихся.

Многие беспечно оставили свои мысли открытыми, заставляя его то и дело натыкаться то на искреннюю радость, то на ненависть, то на страх за будущее. Промелькнули похожие барьеры, но того самого, кажется, все-таки не было.

Несколько разочарованный неудачей, Криан открыл глаза, возвращая обычные шесть чувств, и тут же услышал за спиной шаги. Мысленно обругав себя за непростительную забывчивость, маг снова опустил веки и потянулся сознанием к находившимся позади него.

Неизвестный любитель странных вопросов был там, спокойно с кем-то беседуя посреди общей веселой неразберихи. Быстро открыв глаза, Криан обернулся и сумел, наконец, рассмотреть таинственного незнакомца.

Судя по плащу, это был один из Райдонов. Средних лет и среднего роста мужчина с непримечательной внешностью ловкого шпиона. Если бы не те вопросы о загадочном артефакте, Криан в жизни бы не обратил на него внимания. Но теперь хитрец угодил в ловушку собственной хитрости.

— Поздравляю!

Появление Реднена Раньяра несколько отвлекло Криана, но, ответив на искренние поздравления, он быстро вернулся к прежним размышлениям, притянул молодого приятеля к себе поближе и шепотом поинтересовался:

— Знаешь того красавца из Райдонов, что стоит в паре тармов за моей спиной?

— Знаю, — скривился Реднен. — Это Кейрат Райдон, он у меня преподавал некромантию. На редкость неприятный тип.

— Это я уже понял, — пробормотал Криан.

— Он полукровка, притом незаконнорожденный, — шепотом продолжил Раньяр. — Ужасно ненавидит всех чистокровных без исключения.

— Наверняка принят в клан личным решением Керста Райдона.

— Не знаю, — пожал плечами Реднен. — Такое вполне возможно.

— Еще бы, — проворчал Криан, возвращая на лицо приятную улыбку, чтобы подобающим образом принять очередную порцию поздравлений. — Ничего, с этим типом я еще разберусь.

— Что он тебе сделал?

— Пока ничего. Надеюсь. И надеюсь, что ничего уже и не сделает.

Видимо, Реднен хотел спросить еще о чем-то, но прозвучавшее приглашение к столу оборвало разговор. Толпа хлынула в распахнутые двери зала, торопясь добраться до угощений. Члены Совета, которым не полагалось спешить подобным образом, неторопливо последовали за ней.

Криан еще раз оглянулся, но Кейрат Райдон успел уже исчезнуть. Стало быть, оставалось лишь присоединиться к остальному Совету, и почтить своим присутствием празднование. Все-таки сегодня произошло радостное событие.

 

Глава 23. Мертвый лед

— Я все же позволю себе настаивать на ранее высказанных пожеланиях, — сухо ответил Криан на пламенную речь магистра Тамаса. — Академия недостаточно хорошо защищена, а теперь подобная беспечность для нас непозволительна.

— Вы полагаете, что храмовники могут напасть на форт Лориад? — даже не пытаясь скрыть насмешку, поинтересовался Керст Райдон.

— Я не исключаю подобную возможность.

— На этот раз я полностью согласен с магистром Вэллейном, — неожиданно заметил Эдар Ровари. — Из всех наших фортов именно Лориад менее всего защищен от нападений людей естественными барьерами.

— Зато там полно опытных магов, способных дать отпор целой армии, — раздраженно ответствовал Райдон. — Вы же хотите отправить туда еще несколько десятков воинов, которым совершенно нечем будет заняться. Мало того, что им придется страдать от безделья, так еще и на все кланы ляжет дополнительное бремя по их содержанию!

Слова эти были поддержаны целым хором возмущенных голосов. Криан с трудом удержался от недовольной гримасы. Поднимая вопрос о дополнительной защите Академии, он надеялся на то, что волнение за находящихся там детей перевесит подобного рода доводы. Но, судя по всему, эта мысль была неверной, о детях думали куда меньше, чем он полагал.

Если Роан не совершит подобной же ошибки, верно предположив, что маги непременно поскупятся усилилить охрану Академии, а он сейчас не сумеет настоять на своем, дети окажутся в огромной опасности. Нападение на Лориад, даже не самое успешное, сильно осложнит положение магов. А хуже всего будет то, что в руках храмовников в результате подобной атаки могут оказаться дети.

Если так оно и случится, начнется настоящий кошмар. Чтобы выманить магов из убежищ, храмовники наверняка устроят публичную казнь захваченных «богомерзких отродий». Родители, естественно, кинутся спасать своих чад, не особо заботясь о последствиях и количестве погибших. После чего непременно начнется открытая война, и тут уж Роан развернется…

По городам и поселкам Великой Равнины вовсю гуляют распускаемые храмовниками слухи о том, что нашествие нежити — дело рук недобитых магов. Наверняка, братец приложил руку и к этому, верно рассудив, что запуганные, уставшие люди охотно поверят пастырям. Хочет, чтобы на форты, путь к которым он заботливо укажет, хлынула лавина обозленных солдат вперемешку с крестьянами и горожанами.

Старичье вроде Райдона слишком уверовало в страх людей перед нежитью, и надеется на неприступность стен. Совершенно не думая о том, чем будут питаться люди за этими стенами, если начнется настоящая осада. Все их спокойствие строится лишь на основании неверия в возможность союза Роана и храмовников. Но они смотрят на вещи слишком абстрактно, забыв, что ренегату хватит союза всего с одним конкретным Иерархом.

— Лично я считаю, — продолжил Райдон, — Что сейчас в дополнительной охране нуждается разве что Хранительница.

Криан все-таки не удержался, поморщился. В неприступном Апелоре, под охраной доброй сотни воинов, Салира была в достаточной безопасности. Но, конечно, большинство членов Совета сейчас кинется высказывать согласие.

Одобрительные возгласы в самом деле не заставили себя долго ждать. Глупцы слишком боялись появления всесильного мага, и решительно не желали понимать того, что лезть в Апелор сейчас Роану нет никакой нужды. Один он ничего не сможет сделать с тамошней охраной. И даже если предположить, что ему все-таки удастся добраться до Салиры, шансов выбраться из форта с нею вместе почти не будет. Попытка же совершить ритуал прямо в форте будет чистой воды самоубийством. А вот тогда, когда война с храмовниками будет в разгаре, и добраться до Хранительницы, и завершить ритуал станет значительно проще.

Жаль, что все это нельзя сейчас высказать вслух. Точнее, можно, только бессмысленно, ведь никто не станет слушать. Так или иначе, следовало все же попробовать уговорить Совет позаботиться о детях в Академии, а не о дополнительных работниках для шахт Апелора.

Криан поднялся на ноги, и уже открыл было рот, чтобы выложить заранее заготовленную историю о возможном предательстве торговцев, снабжающих Лориад припасами. В отличие от рассуждений и предположений относительно будущих действий Роана и храмовников, она строилась на нескольких реальных фактах, от которых будет сложно отмахнуться даже Райдону. Но начать говорить Великому Магистру не удалось, его перебил грохот ударившихся о стены створок дверей зала.

Салира, не останавливаясь, вошла внутрь, и остановилась в паре шагов от возвышения, на котором располагались кресла членов Совета. Хранительница была растрепана и небрежно одета, словно только что встала с постели и натянула первое попавшееся под руку платье.

— Форт Лориад в опасности, — выпалила она, не тратя время на приветствия.

Райдон поперхнулся всеми уже заготовленными возражениями. По лицу Ровари при виде этого промелькнуло выражение мрачного удовлетворения.

— Я видела отряд людей, пробирающийся туда. У них был с собой артефакт.

— Какой? — быстро спросил Криан.

— Этого я не видела, — ответила Салира. — Он скрыт от меня, кто-то специально наложил на него защитные чары. Но это темный артефакт, я до сих пор ощущаю его холод. Возможно, даже несколько темных артефактов.

Девушка в самом деле поежилась, хотя в зале было довольно тепло.

— Срочно собираем отряды для защиты форта, — скомандовал Криан. — Отряды пусть соберутся здесь, в зале портала. А вы, магистр Фарик, отправьтесь туда немедленно и распорядитесь вывести из Лориада детей.

На этот раз все подчинились безропотно и, не теряя времени, покинули зал, чтобы в своих фортах распорядиться об общем сборе. Сам же Криан остался сидеть, обдумывая дальнейшие действия. Только когда зал окончательно опустел, он все-таки решился задать Салире, тоже так и не двинувшейся с места, самый главный вопрос.

— Роан с ними?

Хранительница кивнула.

— Я его не видела, — негромко проговорила она. — Но мне кажется, что он тоже там.

— Да он просто не доверит столь ответственное дело храмовникам, — пробурчал Криан. — Тем более если речь идет об использовании артефакта, который требуется столь надежно укрывать. Уж наверное, эта штука не для выведения прыщей предназначена.

— Надо полагать, — хмыкнула Салира. — Ты пойдешь туда?

— Да. Я хотел бы с ним встретиться.

— Зачем? В глаза посмотреть?

— Кто-то помогает ему, — неожиданно сам для себя сказал Криан. — Кто-то из магов, весьма сильный и опытный. Скорее всего, некромант.

— Есть подозреваемые?

— Есть один.

— И что тебе даст встреча с Роаном? Полагаешь, он покается?

— Я не настолько наивен, — сухо ответил Криан. — Просто хочу понять, почему он так поступил. К тому же, вдруг он даст мне какую-нибудь зацепку, чтобы выяснить, кто же действует с ним заодно.

Салира неожиданно понимающе улыбнулась. Наверное, она тоже вспомнила случившееся Зале Кристалла. В тот раз Роана подвело желание посмаковать момент своего торжества. Конечно, подобная ошибка может многому научить, но порой всего одного неосторожного слова бывает достаточно. Или даже непроизвольного жеста. Главное задать правильный вопрос.

* * *

Тэйнен, наспех одевшись и прихватив меч, выскочила из комнаты. По коридорам бегали встревоженные маги. И это была не обычная неразбериха, вызванная событием вроде чьего-нибудь ранения на охоте. На этот раз в форте звенело оружие, и то и дело раздавались крики, созывающие всех воинов в зал портала.

Сумев остановить пробегавшего мимо молодого парня, Тэй выяснила, что отряды отправляются в форт Лориад, на который то ли собираются напасть, то ли уже напали храмовники. Услышав эти новости, девушка немедленно побежала к порталам и успела вовремя. Портал, ведущий в Лориад, был занят, через него в Вейм переправляли детей. А воины отправлялись к месту событий через форт Теал.

Тэйнен была всего в одном шаге от столба белой мути, готового доставить ее к месту сбора, когда, обернувшись на окрик знакомого, увидела, что лориадский портал погас. По толпе прокатилась волна испуганных вскриков, вздохов, и послышались даже чьи-то сдавленные рыдания. Нужно было спешить.

Портал выплюнул ее в форте Теал, где Тэйнен практически сразу столкнулась с Крианом. Он, вместе с несколькими другими магами, пытался вновь открыть путь в Лориад. Судя по мрачным лицам, попытки эти были покамест безуспешными.

— Все порталы заблокированы, — объяснил тоже оказавшийся неподалеку магистр Фарик. — Судя по всему, с помощью особого артефакта, считавшегося утерянным.

— Мы сможем пробиться туда? — едва сумев скрыть дрожь в голосе, спросила Тэй.

— Сможем. Это лишь вопрос времени.

— Всех детей вывели?

Сэйн Фарик печально покачал головой.

— Большинство, — ответил он. — В Лориаде осталось восемнадцать детей, наставники и хозяйственные работники. Никто пока точно не может сказать, сколько их.

— А что там вообще происходит?

— Этого тоже никто точно не знает. Мы хотели сначала вывести всех детей, а уж потом посылать воинов и, как видишь, не успели, — процедил Криан. — Тэй, дай-ка мне твой кинжал.

— Что это ты задумал? — требовательно поинтересовался Эдар Ровари.

Мельком взглянув на своего дядюшку, Тэйнен удивилась искренней тревоге, отражавшейся сейчас на его лице. Уже вытаскивая из укрытых в сапоге ножен остро отточенный кинжал, она подумала, что, вероятно, была к нему несправедлива. Ровари был, безусловно, человеком умным и в высшей степени прагматичным, но считать его хладнокровным мерзавцем все же не стоило.

— Так мы будем возиться слишком долго, — сухо ответил Криан, нетерпеливым жестом призывая кинжал прямиком в свою ладонь. — Сдается мне, что Роан подпитывает перекрывший телепорты артефакт собственной силой. И почти наверняка он использует при этом магию на крови. Я хочу попробовать воспользоваться встречным заклинанием, и немного перенаправить эту силу.

Он уже закатал рукав, когда Ровари неожиданно быстрым и ловким движением перехватил его руку с кинжалом.

— Ты понимаешь, что собираешься сделать?

— Понимаю, — бросил Криан, высвобождаясь из захвата. — Но выбора нет. Моя кровь сейчас сработает лучше любой другой.

Отточенное лезвие легко рассекло кожу. Как зачарованная, не в силах даже шевельнуться, Тэйнен смотрела на срывавшиеся в полет капли крови. На то, как они, не достигнув пола, таяли облаком красноватой дымки. Губы Криана шевелились, выталкивая чуть слышные слова заклинания на древнем языке.

Через несколько бесконечно долгих мгновений в воздухе начала сгущаться знакомая муть. Портал восстанавливался. Криан, бледнее собственной белоснежной рубашки, опустился на колени, тяжело дыша.

— Получилось, — выдохнул он. — Надо отправляться туда немедленно.

— Скажи, — раздался из угла еще твердый и властный, но уже приобретающий старческие, дребезжащие нотки, голос, — Ты в самом деле настолько хорош, или тебе просто везет?

Криан не сказал ничего, скорее всего, он просто не заметил этой реплики, пытаясь отдышаться и подняться на ноги. Зато Эдар Ровари, резко крутанувшись на каблуках, смерил усмехающегося Керста Райдона гневным взглядом, и холодно ответил:

— Попрошу Вас, досточтимый магистр Райдон, впредь, обращаясь к Великому Магистру, выбирать более почтительный тон.

Все присутствующие в комнате на мгновение замерли, наблюдая за неожиданным столкновением двух бывших союзников. Многие явно тут же начали лихорадочно соображать, чем оно может закончиться. Кое-кто из этих многих даже поспешил убраться подальше от обоих магистров, чтобы не попасть под горячую руку.

К общему удивлению, Райдон сдался без боя. Не сказав больше ни слова, и даже перестав усмехаться, он развернулся, запахнулся в свою просторную мантию, обдав стоящих вблизи острым травяным запахом, и покинул комнату.

Оставшиеся маги, словно очнувшись, засуетились вокруг успевшего окончательно стабилизироваться портала. Некоторых из них Тэйнен знала, это были Реднен Раньяр и Раттей Теар, главы своих кланов.

— Пойдут только боевые маги, — деловито распорядился старик Теар, жестом приказывая остальным разойтись, освобождая место для сбора.

Криан, успевший немного отдышаться, поднялся на ноги. Тэйнен тут же подошла к нему и взяла за руку, делясь силой. Мужчина благодарно улыбнулся.

— Я пойду с тобой, — категорично заявила Тэй в ответ на эту улыбку, и вслед за Раньяром шагнула в портал, не оставляя Криану шансов возразить.

Переход завершился быстро. В первом отряде их было семнадцать, достаточно, чтобы противостоять довольно большому отряду людей, пусть даже и возглавляемому сильнейшим из магов. Но они опоздали.

Во всем форте никого из нападавших уже не было, как не было, по-видимому, и никого из живых обитателей. По пути в главный зал, служивший воспитанникам Академии столовой, прибывший отряд увидел лишь семь трупов, причем два из них принадлежали храмовникам. Большинство магов, к счастью, успели скрыться.

Наконец, они добрались до высоких резных дверей столовой. Реднен Раньяр, шедший первым, резко выбросил вперед ладонь, распахивая створки, и в следующее мгновение застыл, как вкопанный. Остальные маги тоже остановились. Тэйнен едва не врезалась в спину Раттэя Теара, лишь чудом успев свернуть. Все так же, не сбавляя шага, она вошла в двери столовой. Никто из магов не решился последовать за ней.

В центре высокого сводчатого зала громоздилась глыба синего льда. В высоту она достигала добрых шести тармов, а в ширину занимала почти всю столовую, оставляя только узкие проходы у стен.

Медленно, как зачарованная, Тэйнен подошла ближе, и положила ладонь на одну из тускло сияющих граней. Кожу обожгло невероятным холодом. Испугавшись, девушка отдернула руку, и уже в следующий миг зажала ею себе рот, чтобы не закричать от ужаса. Кто-то менее расторопный, не успев сдержаться, сдавленно охнул за ее спиной.

От прикосновения ладони лед посветлел и сделался прозрачным, открывая свою жуткую тайну. В него были вморожены люди. Маги. Дети. Лица их застыли в выражениях изумления, паники, ужаса.

— Чудовищно, — глухо выдохнул Реднен.

Тэйнен обернулась. Сгрудившиеся в кучу маги были все как один смертельно бледны. Руки многих, все еще сжимавшие мечи, мелко дрожали.

— Они умерли? — с трудом выговорила Тэй, ища взглядом глаза Криана.

— Нет, — тихо ответил он, делая шаг вперед, из толпы.

— Так вытащите их!

Голос Тэйнен сорвался в крик:

— Чего же вы стоите?!

— Это… это невозможно.

— То есть как невозможно?

Девушку начала бить крупная дрожь. Криан быстро подошел к ней, обнял за плечи, накрывая своим плащом, и повел к выходу из зала. Они почти дошли до комнаты портала, когда Тэйнен, наконец, очнулась, и выбралась из кольца рук.

— Почему их невозможно вытащить? — сердито выпалила она. — Что это за дрянь такая?!

— Это Мертвый Лед, — коротко ответил Криан.

— Не слышала о таком, — немного смущенно призналась Тэйнен, начиная потихоньку остывать и успокаиваться.

— Раньше маги так казнили преступников. У нас не в обычае смертная казнь в том виде, в каком ее предпочитают использовать люди. Отрубание голов, повешение, и уж тем более четвертование, вещи, согласись, омерзительные. О кострах и вовсе говорить нечего. Вморозить виновного в лед навеки — куда изящнее. Но никто раньше не применял это заклинание в таких масштабах.

— А разве нет обратной магии? Ведь любое же заклинание возвратно…

— Нет, не любое. И это как раз одно из шести исключений. Невозвратное заклинание. Потому именно его и использовали на преступниках. Чтобы никто не смог вернуть приговоренных к жизни.

— Идеальная тюрьма, — вырвалось у Тэй.

— Своего рода, — глухо отозвался Криан.

Девушка невольно поежилась.

— Совсем ничего нельзя сделать? — отчаянно спросила она.

— Не знаю, — честно признался мужчина. — Когда-то давно отец говорил мне, что находил записи о том, что есть какой-то способ растопить этот лед. Но, во-первых, эти записи хранятся в Адараскане, а во-вторых, они все равно неполные.

— Есть и полные, — вмешался в разговор неслышно подошедший магистр Лэрн Верье, заставив обоих собеседников вздрогнуть от неожиданности. — И, сдается мне, Роан до них уже добрался. Раз уж он узнал, как сотворить Мертвый Лед.

— А есть ли они где-то еще? — требовательно спросила Тэйнен.

— Вряд ли, — вздохнул дядя. — Придется идти в Адараскан.

— Какой смысл? — фыркнул Криан. — Если Роан до них добрался, уж поверьте мне, в архиве их уже нет.

— Или он устроит там ловушку, — предположила Тэйнен.

— Нет. Он слишком хорошо понимает, что те, кого он мог бы хотеть поймать, достаточно умны, чтобы туда не соваться. А прочие ему не интересны.

— И что же ты предлагаешь? — с вызовом поинтересовалась Тэй. — Оставить все как есть?

— Этого я не предлагаю, — сварливо буркнул Криан. — Я предлагаю не совершать необдуманных поступков. Ни к чему искать записи, понапрасну рискуя головой. Этим оказавшимся во льду точно не помочь. Если уж на то пошло, гораздо проще будет найти Роана и вытрясти из него все, что он знает.

Разумных возражений у Тэйнен не нашлось, но внутреннего согласия со словами мужа она не чувствовала категорически. Может быть, все дело было в пережитом ужасе. А может, она просто могла себе позволить руководствоваться эмоциями и делала это.

* * *

Вернувшись в форт Вейм, Тэй попыталась было лечь спать, но сна не было. Криан ушел рыться в библиотеке, и, вероятно, следовать за ним сейчас не стоило. Тэйнен чувствовала, что если они не разойдутся хоть ненадолго, то непременно поругаются, причем виновата в этом будет только она одна.

Проворочавшись с боку на бок почти до полуночи, девушка все-таки встала, оделась и отправилась на крышу, подышать свежим воздухом. Обычно такие прогулки ее успокаивали.

Ночью на крыше почти всегда можно было наслаждаться одиночеством, но в этот раз, похоже, бессонница одолела не только Тэйнен. Еще один маг, немолодой уже мужчина, сидел на перилах, глядя прямо перед собой. Завидев девушку, он быстро вскочил на ноги и поклонился в знак приветствия.

Тэй вспомнила его, это был Шеллан Вэллейн, она уже видела его сегодня. И не просто видела, они вместе побывали в форте Лориад. Вполне возможно, что и его лишили душевного равновесия именно последние события.

— А где магистр Вэллейн? — спросил мужчина, получив ответный поклон.

— В библиотеке, — машинально сообщила Тэйнен и, спохватившись, тут же поинтересовалась:

— А почему Вы спрашиваете? Он Вам зачем-то нужен?

— Просто хотел убедиться, что с магистром Вэллейном все в порядке, — пожал плечами Шеллан. — Все-таки попытки искажения магии артефактов очень рискованное дело. Извините, я Вас оставлю, не буду мешать.

— Ну уж нет, — решительно заявила Тэйнен, преграждая мужчине путь к дверям. — Мне что-то захотелось поподробнее узнать о том, что там сегодня произошло. Уж будьте так любезны поведать мне некоторые детали.

Шеллан попытался ускользнуть, но быстро сообразил, что с охотницей этот фокус ему не удастся, сдался и сказал:

— Попытка перенаправить силу, подпитывающую артефакт извне, дело очень опасное, потому что при малейшей ошибке может случиться так, что образуется силовая воронка, которая полностью вытянет все силы из обоих магов. А ошибка тут, знаете ли, весьма вероятна, потому что ведь неизвестно, какую силу и каким именно способом направил на артефакт второй маг.

— То есть? — выдохнула Тэй, уже начиная понимать, к чему ведет мужчина, но все же желая услышать прямой ответ.

— То есть, оба мага могут погибнуть, — сухо сказал Шеллан.

Не говоря ни слова, Тэйнен развернулась, и пошла обратно к себе. Ее трясло от страха и гнева. Это было неслыханно — учинить такое прямо у нее на глазах, даже бровью не поведя. Беззастенчиво воспользоваться ее незнанием.

Вернувшись в комнату, она неподвижно просидела у погасшего камина до первых лучей рассвета. Очнуться ее заставила только тихо скрипнувшая дверь, возвестившая о возвращении Криана.

— Ты не спишь? — удивился мужчина.

— Почему ты мне ничего не сказал? — бесцветным голосом спросила Тэйнен.

— О чем?

— О том, что ты мог погибнуть.

— Не хотел тебя пугать. И потом, все ведь получилось.

— Пугать не хотел?! — разъяренной гарпией рявкнула Тэй.

Слишком долго сдерживаемое бешенство вырвалось на волю. Вскочив, девушка в один прыжок преодолела расстояние, отделявшее ее от Криана и от всей души влепила ему пощечину.

— Вот как, пугать, значит, не хотел? — прорычала она. — Все получилось, да?! А если бы не получилось?! Если бы ты погиб?!

— Тогда и Роан погиб бы, — сухо ответил Криан. — А это почти решение всех наших проблем.

— Всех проблем, говоришь?! — вызверилась Тэй, снова замахиваясь, но тут же опуская занесенную для второй пощечины руку. — Да, пожалуй. Всех, кроме одной, правда, совершенно несущественной.

— Какой? — искренне удивился Криан. — Тот Иерарх без Роана ничего сделать не сможет. Или ты про мага?

На и без того пылающую щеку вслед за первой все-таки обрушилась вторая оплеуха, но новых криков и ругани не последовало. Вместо этого Тэйнен медленно опустилась на колени и разрыдалась отчаянно и горько.

— Не плачь, — почти отчаянно попросил Криан, тоже встав на колени и привлекая девушку к себе. — Мне самому было страшно.

— Почему ты мне ничего не сказал? — сквозь слезы пробормотала Тэй.

— Боялся передумать, — хмыкнул мужчина. — Так о какой проблеме ты говорила?

Тэйнен немного помолчала, выравнивая дыхание и вытирая слезы, и сердито выпалила:

— Знаешь, что? Если ты еще раз позволишь себе таким вот образом воспользоваться моим незнанием, я больше никогда, никогда не смогу тебе доверять.

— Я больше не буду, — улыбнулся Криан. — Честное слово. А теперь пойдем спать.

Уже в постели, глядя на пробивающиеся сквозь шторы лучи блеклого зимнего рассвета, Тэйнен обругала себя за несдержанность. Последнее время ей отчего-то становилось все труднее контролировать собственные эмоции. Вот и сейчас она едва не наговорила лишнего, того, что похоронило бы ее собственные ближайшие планы.

* * *

Салира ничуть не удивилась приходу гостьи. Отложив книгу, Хранительница усадила Тэйнен в кресло и предложила ей горячий душистый травяной отвар.

— У тебя ко мне важное дело.

Тэй немного смутилась. Ей до сих пор было сложно привыкнуть к тому, что перепуганную и бестолковую монашку сменило загадочное, мудрое и почти всезнающее существо. И было даже странно продолжать называть это существо Салирой.

— Да. Ты можешь найти Роана?

Салира помолчала, прихлебывая отвар и внимательно разглядывая Тэйнен поверх чашки. Пауза затянулась.

— Зачем тебе это нужно?

— Нужно, — сухо ответила Тэй.

— Нет, так дело не пойдет, — отрезала Салира. — Ты должна понимать, чем это все может закончиться. Хочешь опозорить нашего новоизбранного Великого Магистра, подкормив и поныне не утихшие сплетни реальными фактами?

— Хочу спасти детей, — сдалась Тэйнен.

— Не ты одна, — хмыкнула Хранительница.

— Но я могу это сделать. На самом деле могу.

— Точнее, ты так думаешь.

— Возможно, — спокойно ответила Тэйнен, — Его найдут и схватят и без меня. Но мечи куются, покуда горячо железо. Что ему будет терять, если уж он попадется магам? Я не думаю, что в этом случае он скажет хоть что-нибудь про этот проклятый лед. Нет, я хочу застать его сейчас, пока он торжествует, пока превосходство на его стороне. Это единственный шанс.

Салира медленно поставила чашку на столик, и улыбнулась:

— Мудрая мысль, — сказала она. — Но без Кристалла я мало что могу. Придется прибегнуть к способу, достойному ярмарочных гадалок. И результат, предупреждаю, будет почти столь же хорош.

— Лучше, чем совсем ничего.

— Хорошо. У тебя есть какая-нибудь вещь, принадлежавшая Роану?

Тэйнен задумалась. У нее были предметы, к которым Роан прикасался, которые подолгу держал в руках, и которыми он даже пользовался. Но вот принадлежавшие ему…

— Есть, — тихо сказала она наконец, вылавливая из кармана куртки вестника.

Салира взяла у нее гладкий деревянный цилиндрик, некоторое время подержала в ладони и удовлетворенно улыбнулась:

— Еще и созданная им. Ладно, давай попробуем.

Тэй ожидала чего-то вроде бросания рун на стол, но все оказалось даже банальнее. Хранительница просто сжала вещицу в кулаке и, закрыв глаза, надолго замолчала. Гадалки утверждали, что таким манером они считывают с предметов информацию. Салира, надо полагать, что-то такое и делала, только без гримас, озвученных леденящими душу стонами и вскриками.

— Там темно и холодно. И очень много камней, — тихо проговорила она. — Я слышала крики и видела большой пожар, но это давние события. Теперь там тихо, пусто и мертво. Да, еще, я видела реку. Это место на берегу реки, высоком и обрывистом. И совсем недалеко большой город, ощущается эхо многих жизней. Больше ничего я тебе сказать не могу, прости.

Тэйнен задумалась. Мест, подобных описанному Салирой, на Равнине хватало. Наверняка, речь шла об одном из двадцати замков магов, ныне разрушенных. Упоминание о большом пожаре сужало поиск до Вилары, Родона, Талара и Назаира. И во всех этих четырех местах неподалеку были реки.

Впрочем, наличие рядом большого города чуть упрощало задачу, исключая Вилару и Назаир. Оставались всего два возможных варианта. Тэй прикрыла глаза, вспоминая давненько уже не виденные места. Родон располагался в болотистой низине, никакого высокого обрывистого берега там быть не могло. Как, впрочем, и в Таларе. На высоком берегу Раски стоял его ближайший сосед, Орс.

Получалось, что ничего не получалось. Руины, увиденные Салирой, могли оказаться и подревнее, став таковыми не во время Переворота, а куда раньше. Например, это мог быть какой-нибудь заброшенный замок времен войн с тамарисами. Таких по равнине разбросано множество, рядом с каждым хоть сколько-нибудь крупным поселением.

Почти отчаявшись, Тэй перебрала в памяти все их совместные с Роаном путешествия, и чуть не завопила от радости. Это был замок Нагав! Некогда построенный магами, ко времени Переворота он был заброшен потому, что сгорел в результате какого-то крайне неудачного эксперимента. И стоял он как раз на высоком речном берегу, а всего в получасе пешего пути оттуда раскинулся шумный торговый город Нагаваль.

— Я знаю, куда идти.

— Все-таки пойдешь, — то ли спросила, то ли просто заметила Салира.

— Пойду.

— Когда?

— Сейчас, — бросила Тэйнен, поднимаясь на ноги.

К путешествию она подготовилась заранее, так как предполагала, что покинуть форт Вейм ей просто не позволят. Тамошняя охрана мигом доложит Криану, что его благоверная вознамерилась отправиться на Равнину. Что будет дальше, предсказать нетрудно, они либо насмерть разругаются, либо кое-кто окажется под замком. Возможно, будет и то, и другое.

А ей сейчас вообще ни с кем не хотелось ссориться или обсуждать свое решение. Особенно с Крианом. Лучше всего будет, если он вообще ничего не узнает. Но надеяться на столь удачный исход не приходилось.

* * *

Оказавшись в знакомом уже месте на границе Веймского леса, Тэйнен первым делом посмотрела на небо, и удовлетворенно улыбнулась. День выдался ясным и солнечным, и ничто не помешает ей до заката попасть в Мирос. Там отыщутся торговцы, которые за пару монет сверх запрошенной цены охотно продадут лошадь, не интересуясь именем покупателя.

Верхом к вечеру следующего дня она доберется в Нагаваль и отправится к руинам. В любом случае, там и придется заночевать, вернуться в город она уже не успеет, да и смысла в этом особого нет. Судя по последним слухам, там сейчас слишком уж активно ищут всех, кто может иметь хоть какое-то отношение к магам, так что незачем лишний раз испытывать документы и судьбу.

Зимнее солнце светило, но почти не грело, ветер пронизывал до костей, ухитряясь пробираться сквозь теплую меховую куртку. Тэйнен попыталась закутаться поплотнее и поймала себя на мысли о том, что раньше, в бытность странствующей охотницей, она относилась к холоду куда терпимее.

Выселки показались вдали довольно скоро, вызвав в памяти картины далекого детства. Только теперь над домами не поднимался дым, некому было топить печи. Жители еще несколько лет назад предпочли перебраться под защиту городских стен, сделав сам город еще шумнее, грязнее и беднее.

Она едва успела к воротам Мироса к началу темноты. Стражники, явно весь день согревавшиеся хмельным, не слишком придирчиво отнеслись к ее документам, быстро позволив Тэй войти в город. Правда, проследив за взглядом одного из них, девушка увидела висящий на стене крошечной караулки амулет, реагирующий на появление нежити, ловко вделанный в Треугольник Мира, символ Величайшего. Как видно, храмовники в последнее время начали проявлять больше практичности.

Знакомый постоялый двор встретил ее своим обычным запахом свежих хлеба и пива. Хозяин поприветствовал старую знакомую кивком головы, и, закончив обслуживать сидящих прямо за стойкой местных мужиков, поспешил к занятому ей столу в дальнем углу харчевни.

— Чего изволит госпожа охотница? — негромко, так, чтобы этого не услышал никто из прочих посетителей, поинтересовался он.

— Свинину с капустой, — улыбнулась в ответ Тэйнен. — И большую кружку яблочного взвара.

На мгновение ей показалось, что она вернулась в прошлое, снова став охотницей, вознаграждаемой за свои труды такими вот редкими проявлениями уважения и благодарности. Дарин был обязан ей жизнью своих жены и дочки, и никогда не забывал об этом. Всякий раз он обеспечивал Тэйнен приют и отличный обед, не спрашивая даже, есть ли у нее, чем за все это расплатиться. Впрочем, охотница никогда не злоупотребляла его гостеприимством.

Вскоре на столе появилась глубокая миска с дымящейся, душистой едой и кружка ароматного напитка. Хозяин присел за стол напротив и, пожелав гостье приятного аппетита, поинтересовался, не желает ли Тэйнен чего-то еще.

— Комнату на ночь, — ответила Тэй, отпив взвар и удовлетворенно облизнувшись. За последний год напиток ничуть не изменился, оставшись все таким же изумительно вкусным.

— Супруга уже готовит, — улыбнулся Дарин. — Ту, что Вы всегда предпочитали, в конце коридора.

— И вот еще что. Знаешь, кто мог бы продать мне лошадь?

Хозяин потер лоб в задумчивости, но все же ответил:

— Это Вам нужно будет пройти по нашей улице до конца, до лавки кузнеца Птора, помните ее? Там, напротив этой самой лавки, будет дом торговца овощами Ларнора. У него большая конюшня, и человек он надежный, проверенный. Не откажет и не выдаст.

Тэйнен благодарно кивнула, принимаясь за свинину. Об этом Ларноре она слышала не раз, он был одним из тех, кто снабжал припасами форт Вейм. Человеком он слыл и впрямь надежным, к тому в форте жила его старшая дочь, вышедшая замуж за одного из Крайзов.

Может быть, иметь дело с человеком, знающим о том, кто она на самом деле такая, было и не самым лучшим выбором в ее положении. Зато, по крайней мере, так она могла быть уверена в том, что доедет до руин спокойно, а не с ворохом храмовников за спиной.

 

Глава 24. Встреча в руинах

Дорога легко ложилась под копыта молодой крапчатой кобылы. Тэйнен даже успела привыкнуть к бьющему в лицо холодному ветру и перестала мерзнуть. Утро выдалось ясным и солнечным, снег сиял россыпью драгоценных камней. На короткий момент Тэйнен покорилась безмятежности нового дня, слишком прекрасного для мрачных мыслей. Но показавшиеся впереди руины быстро отрезвили ее.

Обгорелые стены были чуть припорошены снегом, но все равно выделялись на белоснежном полотне равнины, словно чернильная клякса на чистом листе. Оказывается, от замка Нагав осталось не так уж и мало, главная башня была почти не тронута огнем и временем. Но вот все остальное превратилось в сплошную груду камней. Если Роан окопался здесь, искать его следовало именно в башне.

Въехав, судя по все еще торчащим из стен петлям, в остатки замковых ворот, Тэйнен огляделась. Ее предположение оказалось верным, от деревянных построек сохранились одни только каменные фундаменты, обе малые башни зияли пустыми окнами, а вот ставни на окнах донжона кто-то заботливо запер.

Спешившись, Тэй подошла к небольшой, окованной железом двери, и дернула за ручку. Дверь не поддалась. Замок валялся на земле неподалеку, стало быть, кто-то заперся в башне изнутри.

Несколько мгновений потребовалось на борьбу с отчаянным желанием вскочить обратно в седло, развернуть коня и вернуться в Нагаваль, но Тэйнен справилась. Привязав кобылу к остаткам коновязи и заботливо укрыв ее плащом, она несколько раз сильно ударила по двери кулаком. Шаги послышались почти сразу. Кто-то спускался по лестнице. Потом загремел отодвигаемый засов, и дверь с жалобным скрипом отворилась.

Это был он, Роан. Его прежнее, знакомое лицо, ставшее теперь неуловимо другим, заставил сердце Тэйнен болезненно сжаться. Все могло бы быть иначе. Может быть. Но все было так, как было.

Они стояли и просто смотрели друг на друга, и никто не спешил начинать разговор. Тэй считала удары сердца. Роан переводил взгляд с нее на привязанную кобылу, и обратно. Монотонно завывал заплутавший в остатках крепостных стен ветер.

Мужчина сдался первым. Мотнув головой, словно силясь прогнать то ли сон, то ли наваждение, он криво усмехнулся и сказал:

— Здравствуй, Тэй.

— Здравствуй.

— Как ты меня нашла?

— Не без помощи Хранительницы, — вернула ему усмешку Тэйнен.

— Следовало догадаться, — ровно проговорил Роан, леденея лицом. — А еще мне, полагаю, следует тебя поздравить. Слышал, ты вышла замуж.

— Верно.

— Поздравляю. Только не понимаю, зачем ты в таком случае здесь.

— Хотела задать тебе пару вопросов.

— Пару — задавай.

— Тогда первый вопрос. Почему?

Мужчина невесело рассмеялся.

— Хочешь знать, почему я совершил все это? — уточнил он. — Ты ведь и сама знаешь ответ на этот вопрос.

— Откуда мне его знать?

— А почему ты не надела платок и не вышла замуж, когда охотников объявили вне закона? — вместо ответа спросил Роан, не скрывая сарказма. — Потому что мы оба хотим большего. Ты не пожелала быть просто женой, а я не пожелал быть просто братом. Теперь ты не просто жена, а жена Великого Магистра, не просто охотница, а еще и магичка. А я не просто старший брат, а еще будущий властелин мира. Мы оба лишь идем к своей цели.

— Чтобы достигнуть своей цели, не обязательно убивать и разрушать.

— И это мне говорит профессиональная убийца! — картинно всплеснул руками мужчина.

— Убийца нежити, — фыркнула Тэй.

— А кто сказал, что нежить не имеет права на жизнь? Разве она виновата, что из-за глупости людей и магов ее затягивает в наш мир?

— Не заговаривай мне зубы, Роан, — сердито прошипела Тэйнен. — Ты готов убивать любого, кто встанет у тебя на пути. Я — лишь тех, кто несет угрозу. В этом наша разница.

— О, я вижу, общение с моим братцем не прошло для тебя даром, — рассмеялся мужчина. — Входи, нет нужды стоят тут на ветру, нам ведь есть еще о чем поговорить. Пока что был задан только первый вопрос.

Тэйнен коротко кивнула, входя в башню. Поднимаясь по лестнице, она услышала, как за ее спиной со скрежетом встал на место засов, а потом под ногтями чуть заметно закололо. Роан воспользовался запирающим заклятием, но достаточно слабым и примитивным. Снять его будет совсем нетрудно. Либо ее сильно недооценивают, либо и не планируют удерживать таким способом.

Наверху, в единственной комнате был тепло, даже немного жарко. Пламя в большом камине жадно грызло дрова, озаряя большой стол, заваленный книгами и свитками, и широкую кровать, покрытую меховым одеялом.

— Согласись, я неплохо устроился, — заметил Роан, входя в комнату следом за ней и прикрыв дверь.

— Бывало и хуже.

Тэйнен подошла к камину и опустилась в стоящее перед ним кресло, чтобы погреть у огня озябшие руки.

— Налить тебе вина?

— Будь добр.

— Итак, — улыбнулся Роан, протягивая ей стакан подогретого с пряностями вина, — Каков будет твой следующий вопрос?

Тэйнен не стала торопиться. Она сбросила куртку, отхлебнула напиток и некоторое время понаблюдала за пляской языков пламени. Для следующего вопроса требовалось найти правильные слова, ответ значил слишком много. Но в голову, как назло, ничего не желало приходить, поэтому Тэй решила пойти самым простым путем.

— Что ты сделал с теми детьми? — прямо спросила она.

— А то ты не знаешь, — рассмеялся Роан неожиданно весело и беззаботно. — Я опробовал на них новое для себя заклинание. Определил малышей в идеальную тюрьму.

— Освободи их.

— Не хочу.

— Это же только дети, Роан.

В голосе Тэйнен послышалась мольба, заставив мужчину лукаво усмехнуться.

— Я не стану освобождать их сам, но могу сказать тебе, что можно сделать. Однако, все имеет свою цену. Я хочу получить кое-что взамен, — ответил он.

— Что ты хочешь получить? — холодно поинтересовалась Тэйнен.

Она знала, чего он попросит. Знала с самого начала, но почему-то ей хотелось заставить его произнести это вслух.

— Тебя, — просто ответил мужчина. — Я хочу взамен тебя.

— Я не останусь с тобой.

— На это я и не рассчитываю, — хищно улыбнулся в ответ Роан. — Ты сможешь уйти. После.

— Так хочется узнать, чего ты лишился по собственной глупости? — все же не сдержалась Тэйнен.

Роан рассмеялся.

— Пока еще не лишился, — заметил он. — Ведь ты пришла ко мне, и ты готова удовлетворить мое… пожелание.

— Только ради тех детей.

— Точно?

Мужчина глядел на нее, лукаво прищурившись. От этого взгляда все существо Тэйнен захлестнула волна ледяной ненависти. Ей мучительно хотелось наброситься на мерзавца, разорвать его в клочья и вонзить зубы в его горло. Чтобы ощутить вкус его крови и как следует расслышать последний хрип.

Воздух в комнате едва не звенел от сгустившейся в нем силы. Медленно, как во сне, Тэй подняла руку, и сведенными от напряжения пальцами принялась распутывать шнуровку на рубашке. Роан не шевелился, наблюдая за ее действиями.

* * *

Выйдя в ранние зимние сумерки, Тэйнен немного постояла у подножия башни, невольно ежась от гуляющего по долине реки ледяного ветра. И лишь остудив пылающее лицо, отвязала кобылу и вскочила в седло. Лошадь, повинуясь то ли движениям, то ли скорее мыслям всадницы, направилась к остаткам ворот, постепенно ускоряя свой бег. Вскоре она уже галопом скакала в сторону родного Нагаваля.

Тэйнен не понукала ее, и даже почти не трогала узду, слишком занятая собственными мыслями. Она добилась того, чего хотела. Узнала, что единственным способом растопить Мертвый Лед было Ледяное пламя. И выяснила, кто владеет тайной этого Пламени. И раз это драконы, она пойдет к драконам. Нет в мире силы, способной ее остановить.

Роан с грохотом закрыл тяжелый ставень, и отошел от окна. В отличие от Тэйнен, он так и не получил ответов на свои вопросы. В его чувствах не находилось и намека на торжество, хотя поставленная цель была достигнута. Зато досады было хоть отбавляй.

Сейчас он обладал несравнимо большим, чем прежде. Но то немногое, что принадлежало ему раньше, приносило радость и удовлетворение. Теперь же ни того, ни другого не было и в помине. Лишь бесконечная жажда. Так жаждет воды пустыня. Вечно и неизбывно, и никакие ливни не утолят вожделений раскаленного песка.

От удара по каменной стене заныла рука, но это было лишь внешним ощущением, не затрагивающим внутренней сути. Оно прошло мимо, почти не замеченным, совсем не повлияв на ход мысли. Нужно было продолжать начатое.

Свиток развернулся, повинуясь движению кисти, погладившей воздух. То, что он искал, было здесь, записанное витиеватыми древними рунами. Многократно более ценное, чем Мертвый Лед, считавшееся безнадежно утраченным, но все-таки найденное. Поднятое из руин виларской лаборатории. Заклятие власти над нежитью. Оставалось лишь отыскать сам талисман.

А талисман хранили маги в бездонных подвалах форта Теал, и расставаться с ним не собирались. Впрочем, и воспользоваться не могли, он был заключен в защитную сферу, открыть которую можно было лишь с помощью крови ее создателя, Ландияра.

В очередной раз глянув на свиток, Роан нервно потер переносицу. С родственниками величайшего в истории ренегата вышла незадача. Ландияр происходил из клана Тиминаос, но Тиминоасов поголовно истребили еще в первую войну с людьми. Если кто-то и выжил, их следы безнадежно затерялись в других кланах. Вероятно, проще было отыскать иной способ открыть сферу. И именно этим следовало заняться.

Нужен был мастер артефактов, настоящий, хороший мастер, архимагистр. Без его помощи рассчитывать было не на что. Таких вещей не пишут в книгах, нет конкретного рецепта на все случаи. Есть лишь работа с каждым отдельным артефактом, долгое и кропотливое изучение его устройства, которое возможно принесет свои плоды. Возможно, но не обязательно.

Тэйнен теперь наверняка отправится в северные пустоши, в земли драконов, за тайной Ледяного Пламени. А маги, обеспокоенные и напуганные случившимся в Лориаде, куда серьезнее станут подходить к охране фортов. И все же Роан был далек от того, чтобы считать содеянное ошибкой.

Да, возможно, стоило послушать некроманта и оставить Тэй у себя, потребовав в обмен на нее талисман и помощь в его открытии. Но, если как следует подумать, этот план был с самого начала обречен. Никто не станет менять одну девчонку на вещь, способную погубить всех магов вообще. И первым от такого откажется его братец.

Оставался другой вариант. Проникнуть в форт Теал и выкрасть талисман вместе с кем-то из мастеров. Или же можно было выкрасть один только талисман, а затем вновь покопаться на каком-нибудь старом кладбище. Недостатком первого способа было возможное желание похищенного мастера проявить героизм, отказавшись помогать ренегату. Недостатком второго — то, что от мертвеца можно было получить лишь знания, но не умение этими знаниями пользоваться.

Вероятно, лучшим был третий вариант, заключающийся в использовании и первого, и второго сразу. Во всяком случае, такой подход значительно снижал риск быть обманутым коллегой.

Еще раз посмотрев на свиток, Роан махнул рукой, велев листу старого пергамента возвращаться на полку. Расшифровать эти записи было не так-то и сложно, другое дело, что смысла в этом занятии не было. Сперва следовало завладеть талисманом, а пока время решительных действий в этом направлении еще не пришло, можно было покопаться в архиве в поисках родственников Ландияра. Вдруг повезет.

* * *

Снегопад постарался на славу, засыпав землю толстым, пушистым ковром и заставив Тэйнен порядком поплутать по окраине леса в поисках входа в портал. Наконец, заморозив руки и набив снегу в сапоги, она отыскала нужное место и, по привычке задержав дыхание, шагнула в знакомую муть.

Криан ждал ее, прислонившись к стене и сосредоточенно разглядывая носок своего правого сапога.

— Здравствуй, — брякнула Тэй, не придумав ничего умнее.

— И тебе не хворать, — усмехнулся мужчина, не отрываясь от созерцания собственной обуви. — А чтобы тебе в самом деле не заболеть, пойдем-ка домой, ты вся в снегу, и скоро будешь мокрой с ног до головы.

— Ты знал, когда я появлюсь? — спросила Тэйнен, не двигаясь с места.

— Знал, — пожал плечами Криан. — Побеседовал с Салирой, прикинул время. Ты точна, как всегда.

Если бы на нее сейчас наорали, схватили за шиворот и поволокли в комнату, всю дорогу осыпая бранью и проклятиями, Тэйнен бы все поняла и отнеслась к такой встрече философски. В конце концов, чего другого она заслужила? Но спокойствие Криана было странным, и оттого страшным до жути.

По коридорам они шли молча. Тэй так и не рискнула догнать мужа, идя в паре шагов позади него и лихорадочно придумывая какие-то объяснения и оправдания. Но в голову как назло не приходило ни одной достойной мысли.

— Я приготовил тебе ванну, — спокойно сказал Криан, открыв дверь и остановившись, чтобы пропустить Тэйнен.

— Спасибо.

Пока они шли, снег успел растаять, вымочив одежду. В сапогах хлюпала вода. Быстро раздевшись, Тэй с наслаждением опустилась в горячую воду и отхлебнула горячего вина.

— Что тебе удалось выяснить? — поинтересовался Криан, вновь разжигая успевший почти погаснуть камин.

— Ледяное Пламя драконов.

Мужчина присвистнул, посылая в уложенные дрова сгусток пламени.

— Следовало догадаться.

— Только я не поняла, что это такое, — пожаловалась Тэй. — То, что они выдыхают?

— Некоторые из них, — поправил Криан. — Вообще-то драконы обычно пользуются более или менее обычным огнем, а для порождения Мрака и Ледяного Пламени даже им нужны особые артефакты.

— И где они их берут?

— Делают. Драконы тоже владеют магией. Изначальной. Направляют стихии.

— Значит, чтобы растопить Лед, нам потребуется дракон? — уточнила Тэй.

— Нет. Нам потребуется артефакт и обычный огонь, только и всего.

— Ты не злишься на меня? — вырвалось у Тэйнен.

Криан отошел, наконец, от камина, остановился в дверях ванной. Лицо его было совершенно спокойным, но в глазах застыл такой холод, словно и их вморозили в Мертвый Лед. Он все знал. Абсолютно все.

— Нет. Я на тебя не злюсь. Только вот как мне теперь доверять тебе?

Неожиданно для себя Тэйнен всхлипнула, а потом и расплакалась. Все, что она сделала, перестало казаться ей необходимым. Это было ужасно, отвратительно. Ничего хуже с ней еще никогда не случалось. Каждый клочок ее только что отмытой кожи вспыхнул почти забытыми, гнусными ощущениями. Роан все еще был здесь, все еще дотрагивался до нее, и это вызывало в горле новые и новые спазмы.

Ее стошнило остатками съеденной в дороге булки. Сквозь туманное забытье Тэйнен чувствовала, как сильные мужские руки вытащили ее из воды, вытерли полотенцем, одели в чистую сорочку и уложили в постель.

— Прости, — прошептала Тэй, балансируя на грани сна.

— Спи, — щекотнули ухо теплые губы.

Словно дождавшись, наконец, разрешения, сознание отключилось.

Возвращалось оно медленно и мучительно, всеми воспоминаниями прошедших дней разом. Открыв глаза, Тэйнен осторожно огляделась и обнаружила, что в кровати она одна. Но сквозь открытую дверь спальни была видна спина Криана, согнувшегося над столом и что-то сосредоточенно изучавшего.

Выскользнув из-под одеяла, Тэй тоже подошла к столу и обнаружила, что муж внимательно изучает какие-то старые карты. Судя по рисункам, на потертых листах пергамента были изображены Теалские горы.

— Что это?

— Карта пути в северные пустоши, — отозвался Криан. — Все утро потратил на поиски. Хотел бы я узнать, кому пришла в голову светлая мысль бросить ее в библиотеке форта Ирдон.

— Скажи спасибо, что ее в Адараскане не бросили, — хмыкнула Тэйнен.

— Спасибо! — с чувством бросил мужчина, выпрямляясь и разминая руками затекшую поясницу. — Только толку от нее все равно чуть. Карте этой сто лет в обед, кабы не все триста. И я что-то сомневаюсь, что тропы и перевалы, отмеченные здесь, сохранились.

— А более новых карт нет?

— Если бы они были, я не возился бы с этим старьем. В том-то и дело, что к драконам никто не ходил уже больше ста лет, потому и карт не существует. На этой хотя бы отмечены несколько порталов, теоретически они должны действовать до сих пор. Если повезет, не придется тащиться через самые трудные перевалы пешком.

Тэйнен невольно улыбнулась, вглядываясь в карту. Да, она была стара, и зима была не лучшим временем года для подобных путешествий. Но Криан был прав, лучшего варианта не предвиделось, а идти нужно было.

— Шеллан и Мириан решили пойти с тобой. Когда ты собираешься отправиться в путь?

— Завтра на рассвете, — ответила Тэй. — Незачем тянуть.

Криан кивнул. Он явно был недоволен решением жены, но смирился с ним. К тому же, оно было, возможно, единственно верным. Родители оказавшихся во Льду детей требовали решительных действий, все остальные безмолвно их поддерживали.

— Ледяное Пламя, может быть, не самое важное из того, что мне удалось узнать, — медленно проговорила Тэйнен. — Еще я видела у Роана очень старый свиток. Мне не удалось разобрать его полностью, времени не было, но кое-что я поняла. Он занимается изучением талисмана Ландияра.

Криан сел в кресло и задумчиво потер лоб. Лицо его разом помрачнело.

— Ландияр запечатал талисман, так, чтобы никто кроме него не смог им воспользоваться, — тихо сказал он, тупо уставившись на краешек застеленного картой стола. — Думаю, для начала Роан попробует отыскать способ распечатать его. Но охрану форта Теал все равно нужно усилить. Спасибо, это на самом деле ценные сведения.

— Ты не злишься на меня? — невпопад спросила Тэйнен.

Криан покачал головой и грустно улыбнулся.

— Нет. Сейчас такое время, что… что я думаю, нам нужно научиться просто доверять друг другу в любых обстоятельствах.

* * *

До первого портала они добрались без особых сложностей. Пока что карта вполне соответствовала действительности. Шеллан принялся разгребать снег, а Тэйнен, жуя подмерзший пирог, прислонилась к холодной скале. Вокруг было удивительно красиво, покрытые снегом и льдом горные вершины сияли в лучах полуденного солнца. Но красота эта была мертвой.

Было немного страшно ощущать себя ничтожно маленькой среди окружающего грандиозного великолепия природы. Горы были позади и впереди, захлапывались ловушкой. И даже не верилось, что они однажды закончатся новой равниной, северной, застывшей, но живой. Равниной, принадлежащей драконам.

За последний год ее мир стал одновременно и гораздо больше, и гораздо меньше. Она родилась у самого океана, прошла Великую Равнину вдоль и поперек, и готовилась открыть для себя новые края, в которых подобные ей не бывали вот уже больше века. Трудно было не бояться, но пугала не долгая, трудная дорога и даже не грядущая встреча с неизвестным. Пугала надвигающаяся война.

Над порталом заклубилась знакомая муть. Тэй, запихнув в рот последний кусочек, шагнула в нее вслед за Мирианом, открыла глаза, лишь оказавшись на той стороне, и не сумела сдержать грустную улыбку. Они словно и не переместились на добрых несколько сотен лиг. Горы казались бескрайними.

— Я читал, что путь до северных пустошей занимает два дня. К вечеру мы дойдем до второго портала, пройдем его и расположимся на ночлег в пещере, — ободряюще улыбнулся Шеллан.

— А почему никто так долго не бывал у драконов? — поинтересовалась Тэйнен, спускаясь по тропе.

— Не было нужды, — тут же отозвался Мириан. — Драконы не слишком-то любят гостей.

— Надеюсь, они их хотя бы не едят, — пробурчал Шеллан.

— Вот уж не думал, что даже ты веришь в человеческие байки о свирепых крылатых ящерах, — рассмеялся в ответ Мириан. — Северные драконы когда-то наоборот помогли магам справиться с драконами юга. Просто они неохотно общаются с нами, и только.

— Шуток не понимаешь.

Крутой и опасный спуск на некоторое время прервал беседу. Лишь оказавшись внизу, на ровном и широком участке тропы, Тэйнен решила задать свой вопрос.

— Чем отличаются северные и южные драконы?

— Северные разумны, — коротко ответил Шеллан. — А южные — просто большие крылатые ящерицы.

— Как же так? — удивилась Тэй.

— Люди тоже не все отличаются умом, — фыркнул Мириан. — Некоторые, в сущности, пользуются головой только для поглощения еды и выпивки.

— Когда-то было высказано предположение, — неожиданно серьезно проговорил Шеллан, — Что южные драконы появились от смешения северных с нежитью. Но это лишь теория.

— Как и многие другие, — тут же отозвался Мириан.

Тэйнен махнула рукой на обоих. Она долго была уверена в том, что маги знают об этом мире гораздо больше людей, а вот теперь выяснялось, что и у них хватает непроверенных слухов и всевозможных легенд. Перебирать байки не особенно хотелось, в конце концов, завтра к вечеру у нее будет возможность получить ответы на свои вопросы у самих драконов. Если, конечно, раньше не приведется рухнуть в какую-нибудь пропасть.

Словно в ответ на эту мысль, ком снега вырвался из-под ноги и полетел вниз. Тэй отчаянно взмахнула руками, пытаясь удержать равновесие. Шеллан едва успел, круто развернувшись на месте, ухватить ее за рукав и придержать на тропе. В результате оба рухнули, кубарем покатились вниз, сбили с ног зазевавшегося Мириана, и всей кучей остались лежать у самого обрыва, где тропа сворачивала.

— Ух! — выдохнул Мириан, перед самым носом котого оказалась пропасть глубиной в добрых пять десятков тармов. — Осторожнее, я летать не умею.

Солнце начало склоняться к закату. Тэйнен то и дело оглядывалась по сторонам, опасаясь появления нежити, и старалась не спускать ладонь с рукояти меча. Но вокруг было тихо и пустынно, нигде, сколько хватало взгляда, не было видно никого живого или неживого.

Тропа еще раз свернула, и перед путниками открылось довольно большое, совершенно голое каменное плато с выложенным из камней кругом в центре.

— Вот и второй портал, — удовлетворенно пробурчал Шеллан.

Тэйнен тоже вздохнула с облегчением. Она уже давно подозревала, что натерла порядочную мозоль на левой ноге, к тому же успела изрядно проголодаться, несмотря на съеденный на ходу пирог. Ей не меньше, чем остальным, хотелось уже расположиться на ночной отдых и погреться у костра.

На другой стороне портала оказалось еще одно плато. Тропка круто уходила с него вниз, почти невидимая в сгущающихся сумерках. А в одной из скал чернотой зиял вход в пещеру.

Пещера была неглубокой. Тэйнен пробралась внутрь без особых сложностей, мужчинам пришлось труднее. Зато внутри оказалось весьма просторно, а холодный ветер почти не проникал туда. В дальнем конце обнаружились несколько связок стылых дров, накрытых плетеным ковриком.

Шеллан быстро развел костер, в пещере сразу стало светло и тепло. Тэй погасила ненужный уже светляк и подсела ближе к огню, грея озябшие руки. На горы окончательно и бесповоротно опустилась ночь, так что осталось лишь поблагодарить первопроходцев за грамотно проложенный маршрут, не успей они к наступлению темноты добраться до пещеры, непременно посворачивали бы себе шеи на крутой и узкой тропке.

Ночь прошла спокойно, уже начало светлеть, когда чуткий слух охотницы, привыкшей ночевать в подозрительных местах, уловил какой-то шум снаружи. Вытащив на всякий случай клинок из ножен, Тэй подкралась к дыре. В густых предрассветных сумерках виднелись две фигуры, стоящие почти на самом краю плато, напротив пещеры.

Если бы они не находились сейчас посреди Теалских гор, Тэйнен могла бы запросто побиться об заклад, что видит двух человек, закутанных в длинные, до пят, плащи с капюшонами. Но откуда здесь могли взяться люди?!

Не убирая меча в ножны, девушка выбралась из пещеры и окрикнула неизвестных, поинтересовавшись, кто они и как тут оказались. Фигуры словно и не замечали ее, продолжая стоять неподвижно, но Тэй не покидало ощущение того, что ее кто-то очень внимательно рассматривает.

Наконец, один из незнакомцев, тот, что пониже ростом, отбросил капюшон. Первые лучи рассвета осветили лицо немолодой женщины, обрамленное длинными седыми волосами.

— Какая нужда привела магов в земли драконов? — глубоким и звучным голосом, легко перекрывшим завывания ветра, проговорила женщина.

Тэйнен на мгновение остолбенела, но все же рискнула подойти ближе. Незнакомка была вроде бы обычной человеческой женщиной, только вот глаза определенно сообщали о том, что это ни в коем случае не так. Радужки у них были темно-синие, во весь глаз, перерезанные посередине узкими вертикальными щелями зрачков.

— Мы ищем Ледяное Пламя, — спокойно ответил из-за спины Тэй успевший встать и тоже выбраться из пещеры Мириан.

Женщина усмехнулась. Ее спутник тоже отбросил капюшон, открывая лицо. Он оказался совсем молодым мужчиной с длинными, ниже плеч, очень светлыми волосами и ярко-изумрудными глазами.

— И зачем же, позвольте спросить, оно вам понадобилось? — насмешливо поинтересовался он.

Тэйнен рассердил его тон. Резким движением загнав клинок в ножны, она сложила руки на груди, бросила на младшего дракона самый надменный взгляд, на какой только была способна, и без обиняков заявила:

— Нам пришла нужда растопить Мертвый Лед.

— Хотите пообщаться с кем-то из замороженных преступников? — спокойно поинтересовалась женщина.

— Хотим освободить десяток детей, замороженных одним ренегатом, — столь же спокойно ответил Шеллан.

— Чувствуется, нам есть о чем поговорить, — пожал плечами мужчина. — Может быть, вернемся в пещеру? Здесь, на ветру, довольно холодно.

Вновь разведя огонь, все расположились вокруг него кружком, и Мириан начал рассказывать обо всех событиях, произошедших на Великой Равнине за последние полвека. Драконы слушали его не перебивая, лишь изредка покачивали головами, выказывая то ли огорчение, то ли недоумение. Когда рассказ подшел к концу, женщина вздохнула и сказала:

— Люди так суетливы.

— Мы мало живем, — заметил Мириан в ответ.

— Это ли не повод жить в мире? — не без иронии поинтересовался мужчина-дракон.

— Все наши войны — сплошная борьба за мир, — фыркнула Тэйнен.

Мужчина неожиданно весело и открыто улыбнулся ей в ответ, и сказал:

— Я могу отправиться с Вами. Я умею творить Ледяное Пламя.

— Отправляйся с ними, Терриан, — поддержала его женщина. — Поговори с Советом Магов. Если все так, как нам только что рассказали, если речь действительно идет о желании ренегата покорить и наш, и нижний мир, обретя власть над нежитью, это касается и нас тоже.

* * *

Войдя в зал, где стояла ледяная глыба, дракон неожиданно совсем по-человечески присвистнул.

— Ничего себе ледник, — потрясенно проговорил он. — Ваш ренегат не мелочится.

— Это мы уже поняли, — неопределенно пожал плечами Криан. — Сможешь растопить?

— Один не смогу. Мне понадобится помощь сильного стихийного мага, ладящего с водой. У вас такие еще остались?

— Найдутся. Что требуется от мага?

— Ледяное Пламя подтолкнет таяние, но сначала Лед нужно разогреть.

Криан потер лоб, видимо соображая, кого выбрать для этого дела. Тэйнен же вновь подошла к глыбе, закрыла глаза и положила ладони на две соседние ее грани. Она понятия не имела, зачем делает все это, но какой-то инстинкт подсказывал ей, что именно так сейчас и нужно поступить.

Поначалу ладони онемели от холода, а потом Лед начал отзываться, едва ощутимо вибрировать. За спиной раздалось чье-то изумленное восклицание, то Тэйнен не обратила на него внимания. Она почти разговаривала со льдом, заставляя его вибрировать все явственнее. Поверхность под ладонями начала нагреваться.

— Еще немного, — подсказал голос дракона, и вскоре он же договорил:

— Довольно.

Тэйнен сделала шаг назад, открыла глаза, но не увидела разницы. Вокруг по-прежнему была темнота. Последними запомнились знакомые уже руки, подхватившие ее оседающее на пол тело.

Очнулась Тэй в своей спальне. Сквозь задернутые шторы слабо пробивались лучи закатного солнца. Судя по всему, она проспала половину ночи и весь день. Желудок раздраженно бурчал, требуя срочно наполнить его чем-нибудь. Зато прошла боль в ногах, стертых до крови за время прогулки по горам.

— Доброе утро, — сообщил Криан, не отрываясь от чтения какой-то старинной книги.

— Уместнее сказать, добрый вечер, — проворчала Тэй.

— Точнее, два раза доброе утро и два раза добрый вечер, — рассмеялся Криан. — Ты ухитрилась проспать почти двое суток.

Тэйнен изумленно присвистнула.

— Да уж. Лед растопили?

— Растопили.

— С детьми все в порядке?

— Более или менее. Во всяком случае, все они живы, сейчас их разобрали родители.

— А дракон?

— Улетел. Сказал, что должен обсудить творящееся у нас с собратьями.

Тэй кивнула. Подобное решение дракона ее ничуть не удивило, им всем сейчас было что обсудить.

— Агенты из Адараскана сообщили, что там собирается армия. Судя по всему, весной храмовники собираются начать войну, — сообщил Криан, захлапывая книгу и кладя ее на стол.

Тэйнен невольно вздрогнула. И этого она тоже ожидала, может быть, не так скоро, но ожидала. Но все равно, новость не могла ее не напугать. Последнее время все в окружающем мире и, как следствие, в ее собственной жизни, складывалось до невозможности странно и неуместно.

Немного подумав, она все-таки взяла со стоявшего на каминной полке блюда яблоко, осторожно откусила первый кусок, а потом сама не заметила, как съела весь фрукт целиком, вместе с косточками, оставив только веточку со все еще висящим на ней засохшим листком. Не все вокруг было реально, во всяком случае, не так реально, как это сочное, кисло-сладкое яблоко, оставившее приятное послевкусие во рту и царапинку от жесткой пленки на языке.

Физические ощущения вполне совпадали с душевным состоянием. Было так же сладко и больно. А еще очень страшно. Как тогда, когда она стояла перед озером, собираясь плыть в форт Теал под водой. Стоять на берегу можно было бесконечно, но придет миг, когда нырнуть в холодную воду все равно придется, сколько не оттягивай неизбежное.

— Я должна тебе кое-что сказать.

Первый шаг. Вода забралась выше колен, заставив Тэй зябко поежиться. Криан наконец оторвался от книги и повернулся вместе с креслом. В руках у него был небольшой деревянный диск, белый с краю и ярко-алый в середине.

— Я знаю. Ты забыла его под подушкой.

Тэйнен закашлялась, поперхнувшись воздухом.

— И ты отпустил меня к Роану и к драконам? — не сразу, и все равно с трудом выдавила она.

— Разве я смог бы тебя удержать? — пожал плечами мужчина.

— Мне страшно, — прошептала Тэй. — Все так плохо складывается, будет война…

— Это неважно.

Криан встал, подошел к жене и обнял ее, позволив спрятать лицо у себя на груди, и сразу почувствовал, как рубашку промочили горячие слезы.

— Это неважно, — повторил он. — Война закончится и все будет хорошо. Лучше, чем раньше. Наш малыш будет жить совсем в другом мире, в мире без страха. Мы все для этого сделаем, и у нас обязательно получится. Я тебе обещаю.