Тэйнен долго ворочалась с боку на бок, пытаясь заснуть, и даже несколько раз вставала, чтобы немного пройтись по комнате. Мешали ей не жара и духота, от которых не спасало даже распахнутое настежь окно, а куча-мала собственных мыслей.

Они благополучно добрались из форта в Ниддар, встретились там с Ремом и Лукаром, успевшими к тому времени уже обзавестись целой повозкой, нагруженной парой неподъемных сундуков, и всем этим обозом на удивление быстро прибыли в Орс. Легко, даже не вызвав в свою сторону косых взглядов, устроились на ночлег в гостинице возле южных ворот. Все шло как по маслу. И это не могло не настораживать.

Охотница перевернулась на живот и сердито засопела в подушку. Даже безусловная готовность Салиры стать Хранительницей, которая прежде так ее радовала, теперь стала казаться чрезвычайно подозрительной. С чего бы вдруг монашке, встретившей их обвинениями в полном паскудстве, столь решительно пересматривать свои взгляды на жизнь? Может быть, все они просто попались в какую-то хитроумную ловушку, расставленную храмовниками?

Но видение Криана было фактом, и отменить этот факт было никак невозможно. Он прикоснулся к Кристаллу и увидел в нем Салиру. Совет, по всей вероятности, был в курсе всего, и согласился с тем, что это было именно Видение Хранительницы. Не могли же, в самом деле, и его подстроить храмовники!

Однако, оставался еще таинственный некромант, расставивший «маяки» на кладбище и завладевший останками покойного мэтра Райдона. Выяснить о нем Криан так ничего и не сумел, на ноже не отыскалось никаких следов. Нельзя было даже с уверенностью сказать, был ли это обученный маг, или же какой-то самоучка, начитавшийся книг по некромантии.

Самым скверным тут было то, что они не только не представляли, кто такой этот некромант, но и не могли понять его мотивов. С храмовниками все было ясно, их целью был захват Хранительницы и уничтожение Кристалла. Маги, напротив, хотели Кристалл сохранить. А вот чего хотел призыватель нежити?

Криан заявил, что покопается в библиотеке, и непременно выяснит это. Как только будет инициирована Хранительница. Тэйнен с таким планом согласилась. Вернее, она вслух высказала полное с ним согласие. Но ни словом не обмолвилась о том, что какое-то потаенное чутье упорно подсказывало ей — такой путь для них был ошибочным. Он вел в ловушку.

И вот теперь она никак не могла заснуть, мучаясь ощущением надвигающейся опасности. Что-то очень страшное было впереди, что-то, что угрожало разбить вдребезги всю ту действительность, к которой она только что приноровилась. Маги, Хранительница, Кристалл, Роан… Роан.

В конце концов, могло статься и так, что ее попросту донимала безысходность собственного к нему чувства, и его чувства к ней. Неумолимой стеной между ними встали давнее опрометчивое обещание и закон крови. Хотя… им обоим не привыкать нарушать законы.

Девушка резким движением перевернулась на бок, и увидела перед собой стол. Там, на столе, она оставила ключ от дверей их комнаты, на случай, если кому-то захочется ночью прогуляться до будочки на заднем дворе. Теперь такое решение показалось ей весьма опрометчивым — что если Салира надумает сбежать?

Вставать еще раз, рискуя разбудить соседок по комнате, не хотелось. Тэйнен закрыла глаза и сосредоточилась на ключе, поманив его в призывно раскрытую ладонь. Прошла почти минута, прежде чем она с облегчением ощутила в пальцах прохладный металл. И эта магия ей удалась. Немного успокоившись, девушка спрятала руку с ключом под подушку и наконец-то забылась сном.

* * *

Тэйнен долго ворочалась, несколько раз вставала, ходила от двери к окну, но, наконец, затихла. Салира внимательно прислушивалась к ее дыханию, чтобы убедиться, что девушка на самом деле спит. Эту премудрость — по дыханию определять притворность или подлинность сна — она освоила в монастыре, еще в детстве, когда они любили ночью сбегать от матушки через окно и купаться в пруду.

Когда сомнений в том, что охотница заснула, почти не осталось, Салира выскользнула из-под одеяла и метнулась к окну. Осторожно, стараясь ненароком не коснуться ставней и не стукнуть ими, открыла занавески и едва не застонала от отчаяния вслух. На окнах были решетки, кованые, из прутьев толщиной в палец.

Девушка осторожно задернула занавески обратно, и перевела дыхание. Оставалась еще дверь, правда, запертая на ключ. И ключ этот, кажется, лежал на столе.

Она обшарила весь стол и пол вокруг, но ключа так и не отыскала. Уже готовая смириться с очередной неудачей, Салира напоследок оглядела комнату, и обратила внимание на спрятанную под подушкой руку Тэйнен. Ее озарила догадка — охотница все равно подозревала ее, и потому забрала ключ.

Девушка замерла в нерешительности. Если она сейчас попытается потихоньку взять ключ, и разбудит охотницу, больше с нее не спустят глаз ни на минуту, и о всяком побеге придется позабыть. Если она просто растолкает Тэйнен, и попросит выпустить ее, та наверняка решит прогуляться с нею вместе, что тоже сделает побег невозможным, во всяком случае, сегодня. А до Адараскана осталось всего два дня пути, и только одна остановка на ночь.

Выбора не было. До боли стиснув челюсти от напряжения, Салира взяла руку спящей и медленно вытащила ее из-под подушки. Тэйнен не проснулась, только перекатилась по подушке головой и губы ее дрогнули в счастливой улыбке. Похоже, охотнице снился приятный сон. Бесшумно переведя дыхание, Салира принялась осторожно, по одному, разжимать пальцы, высвобождая из них ключ. Наконец, ладонь Тэйнен бессильно разжалась, и ключ выскользнул на кровать.

Дверь лишь тихонько скрипнула. Оказавшись в коридоре, Салира заперла ее снаружи, сунула ключ в карман, и на цыпочках направилась к лестнице. Хвала Величайшему, ни одна половица не скрипнула под ее ногами, и спавший на подоконнике в конце коридора мужик не проснулся. Впрочем, судя по идущему от него густому хмельному духу, его едва ли разбудил бы и самый громкий скрип. Разве что ушат ледяной воды на голову.

В общем зале все тоже давно уже спали. Ступая осторожно, девушка прокралась к входной двери, отодвинула два внушительных засова и толкнула дверь, но та не поддалась. В неверном свете догорающего камина растерявшейся Салире лишь чудом удалось разглядеть третий, потайной засов.

С улицы пахнуло ночной свежестью и прохладой. Со стороны конюшни не доносилось ни звука, видимо, и наемник, и Роан, караулящие там этой ночью поклажу приказчиков, задремали в тишине и покое. Выскользнув на крыльцо, девушка прикрыла за собой дверь, наспех подперла ее валявшимся неподалеку камнем, и опрометью выбежала на мощеную улочку. А из-за угла как раз выходил отряд стражи.

Салира со всех ног кинулась к ним навстречу, схватила за руку мужчину с тяжелой алебардой на плече, идущего первым, и выдохнула ему почти в лицо:

— Помогите!

Остальные дозорные быстро окружили их, кто-то поднял фонарь повыше, освещая лица и плечи. Девушка увидела белые квадраты на плечах мужчины, и сердце ее, замершее было на мгновение, забилось от радости — храмовник!

— Гляди, — негромко сказал кто-то из дозорных за ее спиной. — Девка!

— Что Вы тут делаете? — строго спросил храмовник, высвобождаясь из ее рук. — Вы откуда?

— Из Сагинского монастыря, — сбивчиво заговорила Салира, задыхаясь от пережитых страхов и волнения. — Меня маги оттуда увезли. Хранительницей хотят сделать…

Она, то и дело запинаясь и дрожа всем телом, пересказала, как ее подобрали неподалеку от монастыря, как отвезли в форт магов, где объявили Хранительницей и решили везти в Адараскан. И даже рассказала, сама не зная, почему, как на пути из Винарана они под видом наемников прибились к приказчикам какого-то ювелира.

Вообще-то этой истории они заранее договорились придерживаться, если окажутся в руках храмовников, и поначалу она думала рассказать и об этом тоже. Но Рем и Лукар были с ней добры, к тому же они не были магами, а значит, не заслуживали попадать под горячую руку.

Лицо храмовника, совсем еще молодого парня, вмиг сделалось сосредоточенно серьезным.

— К Первосвященнику, — скомандовал он. — Ты, Старн, беги вперед, разбуди и доложи. А ты, Кань, в казарму поторопись, ребят поднимать. Хватать надо магов этих тихо, пока спят, а то потом хлопот с ними не оберешься.

* * *

— Магов обезвредить не так уж сложно, — вполголоса сказал Лиад сгрудившимся вокруг него стражникам. — Оглушить, надежно заткнуть рот и обязательно обездвижить кисти рук. Чтобы колдовать, им нужно или делать пассы, или произносить заклинания, поэтому в первую очередь рты и руки. Ноги потом. Все поняли?

Ребята согласно закивали и двинулись по улице, стараясь производить как можно меньше шума. К постоялому двору они подкрались незаметно. Дверь в основное здание оказалась незапертой, и даже по-прежнему подпертой снаружи камнем. Видно, после девчонки-беглянки ею так никто в ту ночь и не воспользовался. Ребята быстро растолкали хозяина и потребовали отвечать, где заночевали спутники ювелировых приказчиков.

Перепуганный трактирщик тут же указал им, что двое наемников заночевали на конюшне, карауля там ювелирову поклажу и лошадей, двое устроились в малой общей комнате, слева от камина, а самые подозрительные, те, что мелковаты явственно для наемников…

— Это я и сам знаю, — прервал верноподданнические излияния Лиад, сжимая в кулаке полученный от Салиры ключ. — Подкрадываемся тихо, глушим сонных, кляпы в рты, мешки на головы, руки вязать за спиной покрепче.

Сам он, прихватив трех стражников, поднялся наверх и как мог тихо отпер комнату. Беглая монашка не обманула, там в самом деле спали две женщины. Лиад едва шагнул через порог, как одна из них дикой кошкой метнулась с кровати и выхватила из-под груды сброшенной на лавку одежды меч. Огрызок луны за окном тускло осветил отточенное лезвие.

— Рузия! — крикнула она.

Но было поздно. Храмовники опередили ее возглас, насев на вторую девицу, и уже увязывали ей руки.

Лиад тоже обнажил меч и встал перед девушкой. Определенно девушкой, несмотря на усы и бородку, тонкая рубашка не позволяла усомниться в этом факте. Она на пару с лунным светом позволяла крайне подробно изучить даже некоторые нескромные детали, но храмовник чувствовал перед собой в первую очередь не женщину, а опытного противника, потому в тот момент ему было не до запретных прелестей.

На вид девица казалась молодой, лет, наверное, двадцати с небольшим — даже моложе, чем он. Впрочем, от старших товарищей Лиад давно уже знал, что, имея дело с магами, на такие наблюдения полагаться не стоит, его нынешняя противница могла сражаться еще на войне с людоедами три десятка лет назад. А значит, нельзя ее недооценивать.

Они немного покружили, примеряясь друг к другу, внимательно следя за каждым движением соперника, но не вступая в бой. Наконец, Старну, державшему за плечи вторую девицу, это надоело. Он вытащил из-за пояса длинный нож, приставил его к горлу пленницы и крикнул:

— Эй, девка! Бросай сей же час меч, а не то я твою подружку как свинью прирежу!

Девушка лишь на мгновение перевела взгляд с противника на кричавшего, мучительно скривилась, но опустила меч, с размаху воткнув его в деревянный пол, и застыла, сложив руки на груди.

— Вяжите ее, ребята, — довольно ухмыльнулся Старн, не убирая, впрочем, ножа от горла второй девушки. — А ты не вздумай тут фокусы показывать, не то я мигом…

Всех схваченных — четырех мужчин и двух женщин — храмовники вытащили во двор. Приказчики ювелира бегали вокруг в ужасе, стараясь объяснить, что ничего не знали про то, кто их спутники на самом деле. Как и рассказала Салира, они ездили из Адараскана в Винаран, закупать драгоценности для хозяина, и сопровождали их двое наемников. Но в Винаране они услышали о банде, промышляющей на тракте, и решили нанять еще нескольких охранников, а маги, которые везли девушку, показали им поддельные рекомендации и согласились на очень хорошую цену.

— В следующий раз лучше будете думать, кого нанимаете, — сердито бросил им Лиад, жестом веля уйти обратно в гостиницу.

— Но как же… Господин стражник, как же наши-то наемники, адарасканские? Их-то хоть отпустите… — робко подал голос один из приказчиков. — Не можем же мы одни ехать.

— Которые?

Второй приказчик поспешно указал на двух крепких бородатых мужиков.

— Они?

Лиад повернулся к закутанной в огромный мужской плащ Салире, стоявшей поодаль в компании нескольких стражей. Девушка кивнула ему и что-то сказала.

— Наемники это, — крикнул стоявший рядом с ней страж. — С настоящими бородами настоящие и наемники. А с фальшивыми бородами, стало быть, фальшивые.

Храмовник дернул обоих мужиков за бороды, услышал возмущенное мычание сквозь кляпы, и удовлетворенно усмехнулся. Давно… да какое там, никогда в жизни ему не попадался разом такой богатый улов. Двое магов и двое давно разыскиваемых охотников, мечта наяву, да и только.

— Держите их связанными, под замком, и глаз с них спускайте, шкуру спущу, коли сбегут, — напутствовал он своих людей, развернулся и торопливым шагом направился к дому Первосвященника города, докладывать о полном успехе.

Первосвященник был доволен. Он не стал долго держать молодого Лиада коленопреклоненным, напротив, пригласил сесть поближе к огню.

— Рассказывай, кого схватить удалось? — живо поинтересовался он, едва храмовник устроился на резной скамеечке.

— Двух магов, мужчину и женщину, да двух охотников, тоже мужчину и женщину, похожих на Равера из Вилары и Тайю из Мироса. Тех самых, что недавно невесть как бежали из самой Цитадели.

— И все? Как они в город-то попали?

— Да с приказчиками одного ювелира адарасканского. Те говорят, встретили их на пути из Винарана, ну и принаняли для охраны. Слухи-то про банду на тракте все не умолкнут. За наемников себя не велика задача выдать, и не написано ведь у них на лбу, что они маги и охотники.

Первосвященник задумчиво кивнул, подтверждая его правоту. Нечего было особо копаться в этом деле. Приказчики известного столичного ювелира, по всей вероятности, и так ни при чем. Ну перетрусили, наняли неизвестно кого, так ведь это не преступление — разбойников опасаться. А уж документы, рекомендации фальшивые подсунуть, это для охотников раз плюнуть. С магами на пару кому хочешь голову задурят.

— И куда их теперь? — спросил храмовник.

— В колодки и в Адараскан. Пускай с ними там Иерархи разбираются, они же их разыскивали, да упустили.

— А девушку-монахиню?

— Хранительницу, — поправил Первосвященник. — Туда же. Ее там давно уже ждут.

— Да какая она Хранительница? — не выдержал Лиад. — Девчонка глупая. Украли ее из монастыря, задурили голову…

— Что ты несешь, щенок? — резко оборвал его Первосвященник, вскакивая с места и принимаясь нервно прохаживаться по полутемному еще с утра залу. — Маги, слышишь ты, настоящие маги, а не ярмарочные фокусники ее везли. Она в их форте была, даже Совет ихний видела, который они, гляди-ка, до сих пор собирают, даром что четверть века уж как крысы по норам прячутся!

— И что с ней будет?

— Не знаю.

Первосвященник немного успокоился, вернулся в кресло, налил себе бокал красного вина, рассмотрел драгоценную жидкость на свет камина и неожиданно фыркнул:

— Если повезет, Кристалл уничтожат, а ее — на костер. Все одно, еретичка. Ну, а если не повезет, опять заново придется начинать. Учитывать ошибки второй попытки, и искать следующую Хранительницу.

Лиад коротко кивнул, и поинтересовался:

— Что Вы мне прикажете делать дальше?

Первосвященник отхлебнул глоток вина, подумал с полминуты, а потом сказал:

— Сопроводишь эту компанию в Адараскан. Лично отвечаешь за пленников. Если все хорошо пройдет, за наградой дело не станет.

— Мона… то есть, Хранительницу тоже связать?

— Нет, зачем?

Первосвященник коротко хохотнул, осушил свой бокал до дна и договорил:

— Скажешь, что Приобщенные хотят расспросить ее про Совет магов. Она еще вперед вашего обоза в столицу побежит, дуреха, вот увидишь.

* * *

— А ты когда-нибудь видел Приобщенных? — робко спросила Салира.

Она ехала с ним рядом, держалась в седле уже вполне прилично, хотя в движениях ее по-прежнему сквозили робость и неуверенность.

— Нет, что ты. Я ведь простой храмовник, куда мне такая честь.

Лиад посмотрел на девушку. Глаза ее сияли искренней радостью.

— Я так рада, что увижу их. Что смогу помочь.

Храмовник отвел глаза. В голове у него гулким эхом звучали слова Приобщенного. Еретичка… Какая же она еретичка? Искренности и глубине ее веры многие пастыри позавидуют. А он везет ее на костер.

И ладно бы еще иная смерть, неудача с ритуалом, но костер! За что ее казнить, ведь она дитя, несмышленая, наивная девочка, весь свой недолгий век прожившая за стенами монастыря, не видевшая жизни, ничем не согрешившая. А он еще и лжет ей, не говорит о том, что ее на самом деле ждет.

Впервые в жизни Лиад ощутил жгучий стыд за то, кем он являлся. Не гордость, не уверенность в правильности своего пути, не радость от похвалы Первосвященника, которому подчинялся, а один только стыд. За свою ложь. За то, что он выступает на стороне лжи, защищает ее и оправдывает.

На ночлег они остановились на безымянном постоялом дворе возле тракта. Но мысли о будущем, о том, что ему предстояло сделать, не желали оставлять его в покое. Без сна проворочавшись в постели несколько часов, Лиад решительно встал, оделся и направился на конюшню, где под охраной стражников оставил схваченных магов.

Как он и предполагал, стражники мирно спали, уютно расположившись на тюках сена. Возле одного из них валялась опустевшая бутылка хмельного меда. Перешагнув через нерадивых охранников, Лиад присел на корточки перед девицей, напавшей на него с мечом, и шепотом сказал:

— Сиди тихо. Хочу тебя кое о чем спросить.

Кажется, она была обычной охотницей, не магичкой. Хотелось верить, что это действительно так, и что девица, обретя возможность говорить, не превратит его в лягушку или чего похуже. Он осторожно перерезал тряпку, обматывавшую ее голову, и вытащил кляп изо рта.

Глаза девицы пылали непримиримой ненавистью, но повела она себя вполне разумно. Орать, во всяком случае, не стала. Только облизнула пересохшие, потрескавшиеся губы и глухо пробормотала:

— Чего тебе?

— Хочу узнать, зачем вы везли девушку в Адараскан.

— Хотели инициировать Хранительницу. А то ты не знаешь.

— Зачем это вам? Чтобы завладеть силой Кристалла, или как его там? Сердца Мира?

Девица беззвучно, но явно издевательски рассмеялась.

— Бред, — шепнула она. — Мы только хотели остановить слияние миров. Покончить с потоком нежити.

— А что потом станет с девушкой?

— Ничего. Будет Хранительницей.

— Вы ее не убьете?

Снова смех, еще более издевательский.

Лиад нагнулся и решительно принялся распутывать веревки на ногах охотницы.

— Что ты делаешь? — удивилась та.

Он не смог бы сейчас ответить ей на этот вопрос, даже если бы захотел. Просто до его сознания вдруг дошло, что все вокруг было ложью. Так же как и этой девушке о ее судьбе, Первосвященник врал им всем о том, что маги — изверги, ставящие над людьми чудовищные опыты и варящие свои зелья из крови новорожденных младенцев. А уж россказни о том, что они хотели, пойдя против Величайшего, уничтожить весь мир, казались ему теперь и вовсе бредом сумасшедшего.

Решение созрело не сразу. Сначала он гнал от себя сомнения, уверяя, что беглая монашка лишь притворяется добренькой, а на самом деле просто дурит ему голову с непонятной пока целью. Но когда она, смущаясь и краснея до корней волос, все же рассказала ему, что маги не похищали ее из монастыря, а подобрали в поле, и поведала об обстоятельствах, в силу которых она в этом самом поле оказалась…

Год назад к нему в стражу перевели Каня, здоровенного мужика, прежде охранявшего Родонский монастырь. И однажды, на веселой пирушке в харчевне, Лиад услышал, как этот Кань вполголоса рассказывает приятелю о том, как весело было вечерами пользовать монашек. Некоторые, по его словам, и сами были рады поразвлечься, но лично он предпочитал чистеньких.

Тогда он счел это все глупой пьяной болтовней. Ему, молодому идеалисту, вовсе не знавшему женщины, дикой казалась мысль о насилии над монахинями. И вот теперь, когда молоденькая девчонка дрожащим голосом, то и дело прерывающимся от жгучего стыда, рассказала ему ту же историю с другой стороны, причем явно опуская наиболее омерзительные подробности, до него вдруг дошло, что не за одни только пьяные байки Каня перевели из охраны монастыря в гарнизон. И ледяным лезвием пронзила мысль о том, что же стало с той монахиней, с которой его поймали.

Поэтому он точно знал, что Салира, эта чистая, наивная, невинная девочка, истово верующая в идеалы, поруганные теми, кто должен был их олицетворять, не погибнет. Ее не сожгут на костре, избавляясь от ненужной свидетельницы. Пусть лучше она достанется магам, чем тем, кого он теперь уже и не знал, как называть.

К тому же, Лиад довольно хорошо помнил, как все было до Переворота, ему было уже десять, когда все случилось. Помнил он и то, что в его детстве нежить встречалась в страшных сказках много чаще, чем в жизни. Теперь же, когда храмовники вроде бы почти покончили с магами и охотниками, когда люди стали куда как тщательнее исполнять все религиозные предписания, жизнь стала даже страшнее тех самых сказок.

Возможно, он обо всем сделанном сейчас еще пожалеет. Возможно, Первосвященник и говорил правду, когда рассказывал, что нежитью их запугивают недобитые маги, нарочно создавая ее в своих лабораториях, и натравливая на людей. Но прежней безусловной веры в слова пастырей у него все равно уже не было.

Девушка освободилась от веревок и немедленно отшатнулась от него.

— Что тебе надо? — зло прошипела она.

— Нам надо бежать, — твердо ответил Лиад.

Охотница пожала плечами и проворно принялась развязывать остальных.

— Свяжем этих пьяниц, положим в телегу и поедем в Адараскан, — продолжил тем временем храмовник. — Нас пропустят прямиком в Цитадель, а ведь вам туда и надо.

— Откуда знаешь? — подозрительно поинтересовался один из мужчин, тот, что выглядел помоложе.

— Да так, — уклончиво ответил Лиад. — Ходят всякие слухи.

— А с чего ты, собственно, нам помогаешь? — спросил второй, постарше, торопливо увязывая бесчувственное тело стражника и запихивая ему в рот собственный, только что выплюнутый кляп.

— Скажите еще, в ловушку вас заманиваю, — горько усмехнулся храмовник. — В ловушке вы уже побывали.

— Правда, с чего бы? — вздернула бровь охотница.

— Долгая история, — отмахнулся Лиад. — Скажем так, прежде я иначе себе представлял служителей Величайшего.

— А, — рассмеялся мужчина постарше. — Это бывает. Поторопились мы, кстати, стражу-то связывать. Одеждой сперва надо было поменяться.

— Ладно. Вы тут пока переодевайтесь, а я пойду с Салирой поговорю.

— Вот это ты зря, — холодно сказала охотница.

— Почему? — удивился Лиад.

Подумал пару мгновений и добавил:

— Почему, Тайя?

Девушка усмехнулась:

— Надо же, имя мое запомнил. Да потому, что девчонка поднимет крик на весь постоялый двор. Она же у нас страх какая верующая и преданная, и не знает, поди, что на костер ее везли. Тебе этого хочется?

— Ты-то откуда знаешь про костер? — поперхнулся храмовник.

— Да уж могу предположить. Видела я, что ваши святоши делают с теми, кого называют еретиками. А кто же она, как не еретичка?

— Ладно, — сдался Лиад. — Твое предложение.

— Кляп в рот и в телегу под рогожу, — буркнула вторая девушка, натягивая одежду стражника. — Потолкуем позже, по дороге.