Переход к массовой уличной борьбе

После октябрьских стачек петроградских рабочих 1916 г. наступило некоторое затишье, которое продолжалось недолго. С первых дней января 1917 г. революционная волна круто взмывается вверх, с нарастающей силой сотрясая устои царского режима. Стачечная борьба приобретает ярко выраженный политический характер, то и дело переходя в массовые демонстрации. Революция нарастала необычайно быстро. В стремительном развитии революционных событий сказалась не только сила разбуженной стихии, но и влияние неуклонно возраставших элементов сознательности и организованности. Они определялись и богатейшим революционным опытом передовых слоев пролетариата, и всей предшествующей работой партии, которая подготовила массы к восприятию революционных лозунгов, и энергичной, самоотверженной деятельностью большевиков в эти бурные дни.

Большевистские организации шли во главе движения, давали ему революционные лозунги, вносили организованность, развивали революционную инициативу масс, указывали перспективы. В конце 1916 г. Русское бюро ЦК предложило Петербургскому комитету и Московскому областному бюро обсудить вопрос об организации массовых уличных выступлений и всеобщей стачки. Суть этого предложения состояла в переходе от разрозненных стачек экономического характера и случайных политических выступлений к массовой политической борьбе, которая вовлекла бы в революционное движение не только пролетариат, но и солдатские массы и подвела бы их к вооруженному восстанию.

Речь шла об объявлении открытой войны царизму. «Вынесенный на обсуждение наших заводских кружков и коллективов, а через них и на широкие собрания рабочих, вопрос об уличных выступлениях получил всеобщее одобрение».

Начало переходу к массовым политическим стачкам и уличным действиям положили события 9 января 1917 г. В этот памятный день большевики решили организовать стачки и демонстрации под лозунгами борьбы за свержение самодержавия и прекращения войны. Царские власти попытались сорвать намеченное выступление. В Петрограде полиция захватила три подпольные типографии Петербургского комитета и арестовала почти всех его членов. В Москве также проводились массовые обыски и аресты. В Нижнем Новгороде рабочие районы были наводнены войсками. Это не остановило большевиков. Они развернули энергичную работу в массах, призывая пролетариев отметить годовщину Кровавого воскресенья всеобщей стачкой и демонстрациями. На многих питерских заводах, в том числе Путиловском и Обуховском, состоялись митинги. В одиннадцати городах большевики издали 24 листовки — их выпустили Московский, Екатеринославский, Донецкий, Ростово-Нахичеванский, Харьковский, Северо-Балтийский комитеты, большевики Твери, Одессы и других организаций. В листовке Московского комитета говорилось: «Предатели рабочего дела, гвоздевцы, зовут и нас... под знамена буржуазии. Нет, конец войне и всем насилиям положит только революционное выступление рабочего класса под своим, под красным

знаменем социализма... Нужно вырвать власть из рук царского правительства и передать ее в руки правительству, созданному революцией...»

Особенно интенсивная подготовка развернулась в Петрограде. Из-за провала «техники» ПК не удалось выпустить листовку. Однако районные комитеты и заводские партийные группы успешно провели всю работу. «Этому делу,— вспоминает активный работник большевистской организации завода «Нобель» И. Гордиенко,— мы отдались целиком. По цехам проводили полулегальные и нелегальные собрания, посвященные событиям 9 января 1905 г. Выборгский райком партии помог нам в этой кампании выпуском специальной листовки. 9 января была объявлена забастовка, которая имела огромный успех. Бастовали все заводы района, в том числе и мелкие предприятия. Большой Сампсониевский проспект до позднего вечера, несмотря на активные действия полиции, был заполнен рабочими».

Политическая стачка питерских рабочих 9 января 1917 г. была самой крупной за время войны. На Выборгской стороне и в Невском районе она носила всеобщий характер. Впервые за время войны в политической стачке приняли участие рабочие казенных военных предприятий — Обуховского завода и Арсенала. Всего в стачке участвовало, по официальным данным, около 145 тыс. рабочих 112 предприятий. В ряде мест она сопровождалась митингами и демонстрациями. В Москве прекратили работу и вышли на улицы около 32 тыс. рабочих 51 предприятия. «9 января с утра,— вспоминает участник событий,— как полки в наступление, пошли колонны рабочих к центру Москвы, к Театральной площади... Но хотя людей и разогнали, однако еще долго в разных концах Москвы звучали «Варшавянка» и «Вы жертвою пали»». Стачки и демонстрации в этот день прошли в Харькове, Ростове-на-Дону, Донбассе, Новочеркасске, Баку и в ряде других мест.

Исполнительная комиссия Петербургского комитета сообщала в Бюро ЦК: «Успешное проведение выступлений 9 января очень подняло дух масс. Настроение на заводах очень бодрое, политически сознательное и открывает широкие революционные возможности». Весь январь в Петрограде прошел под знаком все усиливающейся стачечной борьбы, массовых выступлений пролетариата против войны и самодержавия. Если за период с 1 августа 1915 г. по август 1916 г. (т. е. за 13 месяцев) в Петрограде состоялось 633 стачки, в которых участвовало около 542 тыс. стачечников, то за период с сентября 1916 г. по 16 февраля 1917 г. (т. е. за неполных 6 месяцев) произошло 530 стачек, которые охватили 589 тыс. человек, причем политических стачек было в три с лишним раза больше, чем экономических. Забастовочная борьба питерского пролетариата в начале 1917 г. вплотную подошла ко всеобщей политической стачке и вооруженному восстанию.

Царизм, чувствуя, что у него ускользает почва из-под ног, метался в бессильных попытках спасти положение. Царское правительство принимает чрезвычайные меры для предотвращения революции. Увеличивается численность полиции до 5 тыс. человек, а также финансовые расходы на содержание жандармско-полицейского корпуса. 6 февраля 1917 г. Петроградский военный округ был выделен из состава Северного фронта в самостоятельную единицу с непосредственным подчинением верховной военной ставке. Командующий военным округом генерал Хабалов получил широкие полномочия в борьбе с революционным движением. Штабом округа и охранным отделением был разработан план охраны «порядка» в Петрограде на случай «народных волнений». Город был разбит на шесть отделений во главе с полицмейстерами. Каждое отделение делилось на районы, которые распределялись между полками столичного гарнизона и полицейскими участками. Петроградская полиция готовилась к уличным боям и, по некоторым данным, обучалась стрельбе из пулеметов.

Буржуазия со своей стороны приняла меры, чтобы потушить разгоравшийся революционный пожар. 10 февраля Родзянко направил очередное послание Николаю II, умоляя его продлить полномочия Государственной думы и произвести изменения в составе правительства. На помощь либералам поспешили меньшевики-оборонцы. Они хотели решить вопросы революции не на улице, не в открытых схватках с самодержавием, а в кулуарах Думы, путем подталкивания к власти либеральной буржуазии. 14 февраля на трибуну Государственной думы поднялся председатель думской фракции меньшевиков Чхеидзе. «Улица, господа, начинает говорить! — патетично воскликнул он.— Плохо ли это, хорошо ли, но ведь факта, господа, не выкинешь... и я полагаю, что вы не можете не считаться с указаниями этой улицы».

В то время как меньшевики использовали «голос улицы», чтобы запугать либералов «красным призраком» и побудить их к более активным оппозиционным действиям, большевики упорно готовили массы к решающему натиску на самодержавие. 2 февраля состоялась партийная конференция большевиков Выборгской стороны. На ней присутствовало около 20 делегатов: И. П. Жуков, К. И. Шутко, И. Д. Чугурин, Н. Ф. Агаджанова, А. К. Скороходов, В. Н. Нарчук, М. Н. Выдрина, С. С. Лобов, П. А. Алексеев и др. «Конференция,— вспоминает один из ее участников,— подробно остановилась на задачах районной партийной работы в связи с подъемом революционного настроения и интересом к политическим вопросам со стороны широких масс. В небольшой накуренной комнате велись страстные дебаты о том, как скорее и прочнее овладеть вниманием масс, теснее завязать связь с армией для усиления в ней политической агитации... После пятичасовой работы конференция приняла ряд решений по усилению агитации против войны, развертыванию борьбы за свержение самодержавия, за демократическую республику. Решения конференции были затем конкретизированы районным комитетом и обсуждены по коллективам. Весь нелегальный партийный аппарат неустанно проводил эти решения в жизнь».

Большевики настойчиво развивали революционную энергию масс. Подземные толчки революции ощущались все более явственно. Полевение масс заставило меньшевиков-оборонцев прибегнуть к маневру, рассчитанному на то, чтобы вырвать инициативу из рук большевиков и подчинить разраставшееся движение интересам либеральной буржуазии. Рабочая группа Центрального военно-промышленного комитета, возглавляемая меньшевиком-оборонцем Гвоздевым, которая раньше была против всяких выступлений, теперь призвала петроградский пролетариат 14 февраля, в день открытия сессии Государственной думы, выйти на улицу и двинуться к Таврическому дворцу, чтобы «заявить основные требования рабочего класса и демократии», используя «нынешнее столкновение имущего буржуазного общества с властью», значение которого меньшевики всячески преувеличивали.

Большевики сорвали этот маневр соглашателей. Бюро ЦК приняло постановление, в котором предложило выступить «против призыва гвоздевцев устроить 14 февраля шествие к Государственной думе по следующим причинам: 1) Движение, организуемое гвоздевцами, направлено к поддержке Думы и контрреволюционных либералов. 2) Участие в организуемом гвоздевцами движении способствует затемнению политической позиции революционного рабочего класса в настоящий момент. 3) Необходимо разоблачение предательской антирабочей политики гвоздевцев и противопоставление ей своей революционной с.-д. политики».В ответ на действия гвоздевцев Бюро ЦК предложило провести 13 февраля в Петрограде однодневную забастовку протеста в связи со второй годовщиной суда над рабочими-большевиками, депутатами Государственной думы. «Если организация найдет момент подходящим для более широкого выступления,— говорилось в том же постановлении,— то призвать к демонстрации под нашими лозунгами».

Вновь восстановленный Петербургский комитет при участии представителей одиннадцати организаций принял предложение Бюро ЦК и выпустил листовку, направленную против затеи гвоздевцев. «Нетрудно разглядеть,— говорилось в ней,— что ничего нового Государственная дума делать не собирается, но еще раз не прочь думские либералы помахать кулаками за спиной поднявших голову рабочих». И далее в листовке подчеркивалось, что хождение народа к дворцам царей и правящих классов ничего не может дать народу.

Петербургский комитет призвал питерский пролетариат однодневной стачкой протеста и уличными демонстрациями показать свою готовность бороться за лозунги, которые «открыто звучали в устах наших сосланных депутатов». Однако стачку и демонстрацию ПК решил провести не 13 февраля, как предлагало Бюро ЦК, а 10 февраля. День был выбран неудачно, накануне началась масленица и некоторые предприятия не работали. Поэтому выступление растянулось на несколько дней и достигло своей высшей точки лишь 14 февраля, когда бросили работу 90 тыс. рабочих 58 предприятий. Возникли уличные демонстрации рабочих, к которым примкнули студенты пяти учебных заведений. Участники демонстраций несли лозунги : «Долой войну!», «Долой правительство!», «Да здравствует республика!»

На заводе «Феникс» выступил И. Д. Чугурин, заявивший, что рабочим незачем идти к Таврическому дворцу и уговаривать либералов, они должны «диктовать свою волю, волю народа — прекращение войны и свержение самодержавия». На ряде других заводов также прошли митинги, рабочие требовали создания Временного революционного правительства. 15 февраля в Петрограде забастовали еще 24,8 тыс. рабочих 20 предприятий. Попытка меньшевиков-оборонцев организовать народное шествие к Государственной думе провалилась. Рабочие не пошли на поклон к думским либералам. По признанию Родзянко, Дума была обречена «на роль чуть ли не пассивного зрителя».

События 14 февраля, хотя и не достигли такого размаха, как 9 января, еще раз показали, что рабочие отвергают соглашательскую политику и поддерживают революционные лозунги большевиков. «Эта кампания,— вспоминает Чугурин,— прошла удачно... Наш призыв не идти к Государственной думе, а идти на Невский был массами учтен». Отсюда был сделан вывод, что массы готовы «пойти за нами».

Иначе оценивали степень готовности рабочего класса к решающим действиям те меньшевистские и «внефракционные» группы, которые претендовали на определенную роль в революционном подполье. Инициативная группа, объединявшая представителей левого крыла петроградских меньшевиков, отказывалась звать пролетариат «на открытое массовое выступление», предлагала ждать и «собирать свои силы». Такие же нотки неуверенности и колебаний проявились, хотя и в меньшей степени, в поведении Междурайонного комитета РСДРП, или «межрайонки».

Межрайонцы были небольшой социал-демократической организацией, объединявшей около 150 человек. В нее вместе с левыми меньшевиками-интернационалистами входили отошедшие от партии большевики — примиренцы, сторонники объединения с меньшевиками. Организация занимала двойственную позицию: с одной стороны, она в годы войны сблизилась с большевистской партией, восприняла некоторые ее тактические лозунги, призывала в своих листовках объявить «войну войне», «смести с лица земли царское самодержавие», а с другой стороны, противопоставляла себя Петербургскому комитету, по-прежнему выдвигала фальшивый лозунг «единой РСДРП».

Эта двойственность позиции «межрайонки» сказалась и в данном случае. Сетуя на то, что «рабочий класс не вполне организован», а партия, по ее мнению, «переживает тяжелый организационный кризис», «межрайонка» высказалась против массового выступления 14 февраля, предложив ограничиться митингами протеста и сборами в фонд нелегальной печати и в пользу сосланных депутатов.

Большевики, более правильно оценивая обстановку, звали массы на улицу, к боевым демонстрациям в центре столицы, на Невском, к открытой борьбе. Рабочие прислушивались к их голосу и переходили к все более острым и решительным формам борьбы. Большевики упрочили свои позиции в передовых слоях пролетариата и, опираясь на них, оказывали возрастающее воздействие на ход революционного процесса. Бюро ЦК и ПК своевременно учли углубление революционной ситуации и готовность пролетариата к решающим боям. После 14 февраля Петербургский комитет выпустил листовку, обращенную к рабочим и революционной демократии, в которой говорилось: «Ждать и молчать больше нельзя. Рабочий класс и крестьяне, одетые в серую шинель и синюю блузу, подав друг другу руки, должны повести борьбу со всей царской кликой, чтобы навсегда покончить с давящим Россию позором... Настало время открытой борьбы!»

Таким образом, в противовес меньшевикам-оборонцам, политика которых обрекала рабочий класс на незавидную роль хвоста либеральной буржуазии, партия большевиков воспитывала пролетариат в духе смелой революционной борьбы, гегемона общедемократического движения.

 

Начало революции

Среди событий, непосредственно предшествовавших Февральской революции, особенно большую роль сыграли выступления рабочих двух крупнейших предприятий Петрограда — Путиловского и Ижорского заводов.

Еще 8 февраля ижорские судостроители начали экономическую стачку. А уже на следующий день весь девятитысячный коллектив ижорцев прекратил работу. Стачечники на целую неделю установили свой контроль над предприятием. Забастовкой руководили Колпинский районный комитет партии и заводская партийная ячейка. Под их влиянием стачка приняла политический характер. На массовых митингах рабочие завода требовали возвращения из ссылки членов думской фракции большевиков, прекращения войны и установления республики. 16 февраля завод был закрыт, а на его территорию введены войска.

Еще более широкий размах приобрела стачечная борьба на промышленном гиганте — Путиловском заводе. 17 февраля стихийно вспыхнула забастовка в лафетно-штамповочной мастерской. Рабочие потребовали увеличить расценки и вернуть несправедливо уволенных товарищей. Через несколько дней забастовали еще четыре мастерские. Во главе забастовки встали большевики. Они развернули работу по организации всеобщей стачки. Администрация завода приняла ответные меры, рассчитанные на то, чтобы запугать рабочих. Утром 22 февраля она объявила локаут, закрыв завод на неопределенное время. Тридцатитысячный коллектив завода-гиганта дружно выступил на защиту своих прав. «Эту напряженность настроений можно сравнить с бочкой пороха, где достаточно одной искры, чтобы произошел взрыв,— вспоминал о событиях на заводе секретарь Нарвского районного комитета партии С. И. Афанасьев.— ...Настроение рабочих семей, жен и детей было отражением в зеркале настроений в мастерских».

Путиловцы создали стачечный комитет, который, действуя под руководством Нарвского районного большевистского комитета, призвал рабочих других предприятий поддержать стачку. Делегаты-путиловцы обошли заводы Нарвской заставы и Выборгской стороны. Весть о локауте облетела столицу. Движение в поддержку путиловцев слилось с вспыхнувшими на ряде предприятий стачками протеста против нехватки продовольствия и дороговизны. Работницы, доведенные до отчаяния полуголодной жизнью, стали громить хлебные лавки. Чаша народного терпения переполнилась.

23 февраля в накаленной до предела атмосфере народного гнева произошел могучий революционный взрыв, положивший начало Февральской революции. 23 февраля питерский пролетариат отмечал свой традиционный праздник — Международный женский день. С утра на заводах и фабриках большевики проводили митинги и собрания. Большевистские ораторы разъясняли причины тяжелого положения трудящихся женщин и призывали их готовиться к упорным боям против царизма и войны. После собраний и митингов многие рабочие бросали работу и выходили на улицу. Огромную активность проявили женщины. «Женщины были настроены очень воинственно,— рассказывает «Правда».— Не только работницы, но массы женщин, стоящих в хвостах за хлебом, за керосином. Они устраивали митинги, они преобладали на улицах... они останавливали трамваи. «Товарищи, выходите!» — раздавались энергичные возгласы. Они являлись на фабрики и заводы и снимали с работ».

Работниц текстильных фабрик поддержали металлисты крупнейших предприятий Выборгской стороны. Вековая ненависть к самодержавию, обостренная войной, прорвалась с ураганной силой. Революционный вулкан пришел в действие.

23 февраля рабочая забастовка переросла в революционную демонстрацию. Призыв большевиков претворялся в жизнь. События в этот день нарастали подобно цепной реакции. В широких масштабах осуществлялась тактика «снятия с работ». Один из руководителей большевистской ячейки завода «Людвиг Нобель» вспоминает: «Утром 23 февраля... в переулке, куда выходили окна нашего цеха, раздались женские голоса: «Долой войну! Долой дороговизну! Долой голод! Хлеб — рабочим!» Я и еще несколько товарищей мигом оказались у окон. Ворота 1-й Большой Сампсониевской мануфактуры были широко распахнуты. Массы по-боевому настроенных работниц залили переулок. Те, что заметили нас, стали махать руками, кричать: «Выходите! Бросайте работу!» В окна полетели снежки. Мы решили примкнуть к демонстрации». К вечеру почти все крупные предприятия Выборгской стороны были парализованы стачкой.

Застрельщиками движения, как правило, были те заводские коллективы, где особенно чувствовалось большевистское влияние. Так, на Выборгской стороне самой крупной партийной организацией была большевистская ячейка завода «Новый Лесснер». Как свидетельствует один из его рабочих, «в февральские дни наш завод вышел первым по Выборгскому району. По пути рабочие нашего завода снимали рабочих других заводов и фабрик».

Революционный порыв рабочих масс Выборгской стороны привел в движение весь пролетарский Питер. 23 февраля, вспоминает рабочий завода «Арсенал» Е. Иванов, «движение выборгских рабочих докатилось через Литейный мост до нашего завода... и, сняв с работы, увлекло нас с собой к Невскому проспекту на демонстрацию». По инициативе передовых пролетариев у ворот отдельных заводов были выставлены пикеты, чтобы не допустить к работе ночные смены. Проходную завода «Арсенал», например, в течение нескольких часов охранял пикет в количестве трехсот стачечников. И когда ночная смена арсенальцев попыталась проникнуть на завод, пикетчики их не пропустили. Администрация вынуждена была вызвать усиленный наряд полиции, чтобы рассеять пикет.

Передовые рабочие, возглавляемые большевиками, сметали полицейские заслоны, увлекали за собой колеблющиеся элементы, непрерывно расширяли фронт стачечной борьбы.

Около пяти часов дня выборжцы развернули настоящий бой с полицией и заводской охраной Орудийного завода. Разделившись на три группы, они стали проникать на заводскую территорию с трех сторон: с Литейного проспекта, Шпалерной и Сергиевской улиц. В полицейских донесениях так описывается этот эпизод: «В 4 час. 45 мин. дня таковая (демонстрация.— Авт.), численностью около 200 человек, бросилась к железным воротам завода и, распахнув их, сорвала с засовов, после чего с криками: «Мы голодаем, а вы работаете!» ворвалась в раздевальную комнату, откуда были затем удалены чинами администрации (т. е. заводской охраной.— Авт.) и полицейским надзирателем Шавкуновым, который при этом обнажил шашку и вынул револьвер... После чего толпа отхлынула... Часть из этой толпы, однако, успела проникнуть в мастерские, после чего рабочие, таковых числом около 1900, постепенно в течение около часа прекратили работы». Одновременно другая часть демонстрантов, проникшая на территорию гильзового отдела со стороны Шпалерной улицы, убедила прекратить работу около 3 тыс. станочников. Через час к забастовщикам примкнула и ночная смена предприятия.

Забастовки и демонстрации с Выборгской стороны перекинулись на другие рабочие районы столицы — Петроградский, Нарвский, Невский. В разных частях города появились красные флаги и плакаты, на которых было написано: «Долой войну!», «Долой голод!», «Да здравствует революция!» На Нарвской площади состоялся многотысячный митинг путиловских рабочих, к которым присоединились пролетарии ряда других предприятий. Ораторы, не боясь полиции, смело бросали в толпу революционные лозунги.

С пролетарских окраин демонстранты направились в центр города, на Невский проспект. Полицейские преградили им путь, заняв мосты. Произошли первые схватки с полицией. По льду Невы, обходными путями часть демонстрантов во второй половине дня все же прорвалась на Невский и прилегающие к нему улицы и остановила трамвайное движение. Начал претворяться в жизнь большевистский лозунг — «Все на демонстрацию, на Невский проспект!» Правда, демонстрация пока не приняла общегородские масштабы, так как основная часть промышленных предприятий центральной части города и некоторых окраинных районов еще не втянулась в движение. Всего 23 февраля бастовало 128 тыс. рабочих 49 предприятий.

Первый день Февральской революции не всегда правильно освещается в историко-партийной литературе. Нередко утверждается, что Петербургский комитет призвал отметить 23 февраля политической стачкой и рабочие, откликаясь на призыв большевиков, бросили работу и вышли на улицу. Между тем дело обстояло не совсем так. Как отмечают в своих воспоминаниях руководящие деятели ПК и Выборгского райкома И. Д. Чугурин и В. Н. Каюров, большевистские организации не намечали в этот день ни политических демонстраций, ни политической стачки. В ночь на 23 февраля Каюров, выступая в Лесном на собрании женщин, призвал их от имени Выборгского райкома партии «воздерживаться от частичных выступлений и действовать исключительно по указаниям партийного комитета». «Сильно повышенное настроение масс,— пишет Каюров,— заставило районный комитет принять решение о прекращении агитации за прямой вызов на забастовки и пр., а сосредоточить внимание, главным образом, на поддержании дисциплины и выдержки в грядущих выступлениях». Со своей стороны и Чугурин утверждает, что решительное выступление, то есть всеобщую забастовку, «мы (ПК.— Авт.) предлагали организовать 1 Мая».

События, однако, развернулись иначе: революционная инициатива масс прорвалась в этот день со стихийной силой и положила начало Февральской революции.

Выступление 23 февраля не было заранее намеченным, и в этом отношении оно было стихийным. Революционная самодеятельность масс — вот что определило его силу и размах. Но это лишь одна сторона дела. Другая заключается в том, что взрыв 23 февраля был во многом подготовлен огромной работой большевистской партии в массах, неустанно звавшей их на борьбу против войны и царизма.

Стихийный взрыв революционной инициативы пролетариата отнюдь не застал партию врасплох. Инициатива масс, их смелый революционный почин были сразу же подхвачены большевиками, которые приняли энергичные меры, чтобы направить движение в организованное русло, к одной цели — к свержению царизма. Так, на заводе «Эриксон», как только стало известно о стихийном выступлении рабочих-текстильщиц, собрался актив большевистской ячейки, который, по словам того же Каюрова (члена Выборгского райкома от завода «Эриксон»), принял «решение поддержать забастовавших работниц, причем мое предложение, что раз решаем выступать... то своевременно повести на улицу всех рабочих без исключения и самим стать во главе забастовки и демонстрации, было принято». Решение актива было доведено до сведения Выборгского районного комитета партии. «И удивительная вещь,— продолжает Каюров,— ни райком, ни представители рабочих по цехам не были удивлены подобным постановлением, ясно — мысль о выступлении давно уже зрела среди рабочих, только в тот момент никто не предполагал, во что она выльется».

Бюро ЦК и ПК не планировали день 23 февраля как начало февральского переворота, но ведь «таких революций не бывает... чтобы можно было наперед сказать, когда именно революция вспыхнет». Однако большевистские организации Петрограда сразу же придали большое значение революционному почину масс и приняли меры к тому, чтобы направить его в организованное русло.

Уже с утра 23 февраля Выборгский райком был оповещен о стихийных выступлениях рабочих масс. А. К. Скороходов и И. Д. Чугурин взяли на себя инициативу созыва совместного заседания Петроградского и Выборгского районных комитетов. В течение дня Чугурин сумел оповестить членов ПК и Выборгского райкома о предстоящем заседании. Активное участие в организационной подготовке этого заседания штаба приняли хозяева явочных квартир Дмитрий Павлов, Яков Клинов, Иван Александров и Екатерина Степанова.

В курсе революционных событий находилось и Русское бюро ЦК. В штаб-квартиру Бюро ЦК стекались сведения с Выборгской и Петроградской сторон, с Нарвской и Невской застав о начавшемся революционном движении. Эти сведения доставлялись членами ПК А. К. Скороходовым, И. Д. Чугуриным, К. И. Шутко, членами Выборгского районного комитета В. Н. Каюровым, А. А. Куклиным, И. И. Александровым.

Небольшой коллектив руководителей Бюро ЦК, ПК и Выборгского районного комитета в меру своих сил стремился воздействовать на бурный разлив революционной стихии. Ему помогло то обстоятельство, что на всех крупных предприятиях столицы имелись опытные большевистские вожаки, которые умели действовать самостоятельно, сообразуясь с конкретной обстановкой. Примечательно, что 23 февраля на многих предприятиях рабочие-большевики самостоятельно решили: надо возглавить стачку, надо вывести людей на демонстрацию.

Такое поведение большевиков оказало серьезное воздействие и на рабочих из среды меньшевиков-интернационалистов и левых эсеров. «Настроение было настолько единым,— рассказывает об этом дне левый эсер рабочий И. Мильчик,— что руководящие группы заводов Выборгской стороны без предварительного сговора вынесли однотипное решение: бастовать и выходить на улицу, снимать другие заводы».

Сведения, которые Бюро ЦК получило к вечеру 23 февраля, свидетельствовали о том, что «на следующий день район Выборгской стороны будет весь охвачен забастовкой». Перед Бюро ЦК и ПК встала задача распространить движение на другие районы столицы, использовать благоприятный момент для организации всеобщей политической стачки.

Поздно вечером в Головинском переулке, в домике рабочего-большевика И. И. Александрова, состоялось заседание руководящего коллектива петроградских большевиков, на котором присутствовали представитель Бюро ЦК П. А. Залуцкий, члены ПК, Выборгского и Петроградского райкомов: А. К. Скороходов, И. Д. Чугурин, К. И. Шутко, Н. Ф. Агаджанова, П. А. Алексеев, И. Ф. Антюхин, А. П. Ефимов, С. С. Лобов, В. Н. Нарчук, В. Н. Каюров, Н. Ф. Свешников. Совещание признало необходимым продолжать и расширять забастовку, усилить агитацию среди солдат, принять меры к вооружению рабочих, организовать 24 февраля массовую демонстрацию на Невском. Совещание рекомендовало выдвинуть два основных лозунга: свержение царской монархии и прекращение империалистической войны. Оно предложило «всем товарищам с утра приходить на предприятия и, не приступая к работе, после летучего собрания вывести возможно больше рабочих на демонстрацию к Казанскому собору».

Это решение, направленное на организацию всеобщей политической стачки и массовых демонстраций, было выполнено. С 24 февраля на предприятиях Петрограда с утра проводились митинги и летучие собрания, после чего рабочие под руководством большевиков выходили на улицы и вливались в ряды демонстрантов. Таким образом, стихийность движения была относительна, так как в ходе его непрерывно возрастало влияние наиболее сознательной и организованной части петроградского пролетариата. Передовые рабочие, воспитанные большевиками, несмотря на полицейский террор и военные мобилизации, по-прежнему составляли костяк и боевой авангард пролетариата. Общая численность кадрового промышленного пролетариата в столице достигала в 1917 г. 200—220 тыс. человек из 400-тысячной армии петроградского пролетариата. Передовой слой правдистов-рабочих уцелел, несмотря на огромные опустошения в его рядах. Поэтому сохранились и революционные традиции, и богатый опыт массовых революционных действий. Если мелкобуржуазные элементы, широко влившиеся в годы войны в ряды пролетариата, служили питательным источником для мелкобуржуазной стихии, то кадровые рабочие олицетворяли собой пролетарскую организованность и являлись опорой большевистской партии.

«Люди поминутно бросают станки, сходятся в кучки у станков и верстаков передовых рабочих,— вспоминает один из участников событий 23 февраля на Выборгской стороне...— Взгромоздившись на металлический лом, на старые станки, рабочие-ораторы обращаются к массе с речами. Ораторы — свои, известны как облупленные, и вместе с тем как-то преображены моментом, насыщены революционностью. Настроение поднимать не надо, агитировать не приходится. Речи инструктивные: как вести себя на улице. Цель выхода — свержение самодержавия, основной причины всех народных бедствий. Ни в коем случае не поддаваться соблазну громить лавки — в этом опасность потопить в погромах возможность свержения самодержавия, а вместе с тем и прекращение войны».

Характерно, что стихийный революционный порыв пролетарских масс с первых же часов его зарождения на Выборгской стороне начал приобретать политическую направленность, и поэтому продовольственные волнения не вылились в голодные бунты, а уступали место целенаправленной революционной борьбе. Элементы организованности на начальной стадии движения 23—24 февраля 1917 г. видны в следующем: 1) решения о прекращении работ и проведении забастовок выносились по большей части не стихийно, а по инициативе рабочих-активистов, и прежде всего большевиков; 2) с самого начала движения ведущая кадровая часть революционных пролетариев выдвинула политические лозунги: «Долой войну!», «Долой царизм!», хотя лозунг «Хлеба!» — наиболее доступный и понятный самым широким слоям рабочего и трудящегося населения города на начальной стадии движения — еще преобладал; 3) в ходе уличных выступлений рабочие действовали фабрично-заводскими коллективами и по определенным, традиционным маршрутам (от предприятия — к центральной части района и затем к центру столицы); 4) легальными организующими центрами движения явились фабрично-заводские больничные кассы и полулегальные профсоюзы, находившиеся под влиянием большевиков.

Организованную, сознательную струю в поток февральских событий настойчиво вносила большевистская партия, которая была с массами и во главе масс, политически направляла движение в русло всеобщей стачки и вооруженного восстания.

Большевики стремились к единству действий всех революционных сил в борьбе за свержение самодержавия. Конечно, тактика «левого блока» в связи с переходом меньшевиков и эсеров на позиции социал-шовинизма не могла остаться неизменной по сравнению с первой русской революцией. Большевики решительно отвергали какие-либо соглашения с оборонцами. «Временные соглашения,— указывал В. И. Ленин в начале 1915 г.,— допустимы только с теми с.-д., которые стоят за решительный организационный разрыв с OK, «Нашей Зарей» и Бундом». Но в связи с появлением и ростом среди мелкобуржуазных партий интернационалистических групп, а также поворотом меньшевиков и эсеров осенью 1915 г. к революционному шовинизму несколько расширилась база для отдельных совместных действий.

В. И. Ленин своевременно уловил этот новый момент в политической жизни страны. Правда, «между революционерами-шовинистами (революция для победы над Германией) и революционерами-пролетарскими интернационалистами (революция для пробуждения пролетариата других стран, для объединения его в общей пролетарской революции) — пропасть слишком велика,— указывал он,— чтобы тут могла идти речь о поддержке». Но значит ли это, что пролетарские революционеры могут игнорировать мелкобуржуазную революционность, проходить мимо ее пусть непоследовательного, половинчатого, но все же реального зигзага влево. «Мы должны использовать всякий протест... используем и революционную работу шовинистов, от случая к случаю не откажемся от «совместных действий»... но не далее. На практике сейчас: мы не будем выпускать общих воззваний и манифестов с революционерами-патриотами, будем избегать думских «блоков» с ними, избегать «объединения» с ними при выступлениях на съездах, манифестациях и т. п. Но технические взаимные услуги, раз на них пойдут патриоты, будут, вероятно, возможны (как до 1905 с либералами), и мы от них не откажемся» — так писал Ленин осенью 1915 г. Следовательно, отвергая любые блоки с оборонцами, он тогда не исключал возможности отдельных «совместных действий» с революционерами-шовинистами, если эти действия отвечают интересам революционной борьбы с самодержавием.

Большевики отнюдь не придерживались сектантской линии в Февральской революции. Русское бюро ЦК не раз выражало готовность на совместные действия с теми организациями, которые способны вести революционную борьбу с царизмом. Однако ни Чхеидзе (думская фракция меньшевиков), ни Керенский (думская фракция трудовиков) не желали вместе с большевиками стать на путь массовой революционной борьбы. Их тянуло к мирным парламентским маневрам, они боялись оторваться от либеральной буржуазии и помышляли лишь о том, чтобы помочь ей пробраться к власти. Революционеры-шовинисты ограничивались лишь фразами о демократической революции, оставаясь в стороне от подлинного движения масс. Именно поэтому лидеры меньшевиков и эсеров оказались в роли наблюдателей в бурные дни февральских революционных боев на улицах Петрограда. «Мы считали,— признал позже Керенский,— что стихийное революционное движение недопустимо во время войны. И поэтому мы ставили себе задачей поддержку умеренных и даже консервативных групп, партий, организаций, которые должны были катастрофу стихийного взрыва предотвратить в порядке дворцового переворота».

Несколько более эффективными были совместные действия с левыми, интернационалистическими группами мелкобуржуазных партий. В декабре 1916 г. газета Петербургского комитета «Пролетарский голос» поставила вопрос «о согласованности действий между различными революционными организациями рабочих», имея в виду инициативную группу меньшевиков, «межрайонку» и петроградскую группу левых эсеров. Правда, политическая неустойчивость и «крайняя организационная неоформленность этих социалистических образований,— оговаривалась газета,— немного обещает в смысле достижений результатов, имеющих целью усиление массовых выступлений». И все же «Пролетарский голос» указывал, что Петербургский комитет считает своей задачей к «моменту выступления, на которое готовы пойти указанные социалистические группы, войти с ними в информационную связь для координации действий в данном определенном случае».

Кое-чего в этом направлении большевикам удалось добиться. Вместе с ними активное участие в движении 23 февраля приняла и петроградская организация межрайонцев. К женскому дню она выпустила листовку, которая заканчивалась революционными призывами: «Долой самодержавие! Долой войну! Да здравствует Демократическая Республика! Да здравствует международная солидарность пролетариата!». 23 февраля межрайонцы выступили на ряде митингов перед рабочими, работницами и студентами, в том числе на массовом митинге в Лесном, организованном вместе с Петербургским комитетом. Совместно с левыми эсерами они выпустили несколько революционных листовок, адресованных солдатам.

Что касается инициативной группы меньшевиков, то она уже во время событий 10—14 февраля, когда Петербургский комитет, по словам руководителя «межрайонки» Юренева, «был согласен на установление единого фронта против гвоздевцев», «пребывая в колебании, отказалась примкнуть к нам и к Петербургскому комитету». Эта группа фактически поддержала открытых оборонцев-гвоздевцев, которые стремились сдержать начавшееся движение.

23 февраля на отдельных предприятиях, по свидетельству члена Выборгского райкома С. И. Иванова, меньшевики-оборонцы удерживали рабочих от выступлений, заявляя, «что надо обождать и не выходить на улицу». Так, на заводе «Людвиг Нобель» меньшевики попытались сорвать решение большевиков примкнуть к забастовке.

Единый революционный фронт складывался снизу. Вместе с большевиками в борьбу включились и многие рядовые меньшевики и эсеры, главным образом рабочие и солдаты. Смелые, решительные действия пролетариата и революционная тактика большевиков оказывали влияние на колеблющиеся элементы, увлекали за собой, втягивали в борьбу широкие народные массы и тем способствовали расширению и укреплению общедемократического фронта против царизма.

Таким образом, именно большевики, их организации стояли в центре развернувшихся революционных боев. Думская фракция меньшевиков находилась в стороне от этих событий. «Что касается нашей, правда, слабой инициативной рабочей группы (т. е. меньшевистской группы.— Авт.), то она за эти дни не собиралась,— пишет Ерманский,— она существовала как сумма единиц, но не как целое». Эсеровская организация была разбита, сохранилась лишь небольшая группа эсеров левого направления (П. Александрович, С. Масловский и др.), которая также почти ничем себя не проявила.

Совместно с питерскими большевиками на отдельных этапах борьбы действовала «межрайонка», но и она явно отставала от уровня движения, на ее лозунгах все время сказывалась недооценка революционных возможностей пролетариата. Так, в ночь на 25 февраля, когда движение уже стало перерастать во всеобщую политическую стачку, «межрайонка» выпустила листовку, в которой призывала петроградский пролетариат всего лишь «к трехдневной стачке протеста против арестов и расстрелов рабочих Путиловского завода». Одновременно с этой листовкой она выпустила специальный листок к солдатам, но в нем, по признанию Юренева, «не звали солдат к непосредственному восстанию». Здесь сказалась политическая ограниченность «межрайонки», значительно более слабая по сравнению с ПК связь с рабочим движением, и отсюда «неуверенность в том, что настоящий бой есть решающий».

Факты показывают, что только большевики сразу же поддержали массовые выступления рабочих и работниц и сделали все возможное, чтобы возглавить их. В какой же степени им удалось воздействовать на бурный разлив революционной стихии? Здесь следует учесть по крайней мере два обстоятельства: во-первых, быстротечность событий, их небывало стремительный темп; во-вторых, огромное количество — 600—700 тыс.— рабочих и солдат, которые буквально в течение нескольких дней были вовлечены в революционный водоворот. У большевиков не хватало сил, чтобы в организационном отношении охватить весь этот гигантский революционный поток, но движение развивалось под идейным воздействием партии большевиков, ее революционных лозунгов.

Говоря об определяющем идейном воздействии партии, нельзя в то. же время недооценивать и ее огромную организационную работу. Следует иметь в виду, что к началу февраля 1917 г. в Петрограде насчитывалось, как мы уже отмечали, до 84 фабрично-заводских большевистских ячеек, которые представляли собой серьезную организационную силу и направляли на заводах, в казармах, на улицах движение в русло решительной борьбы с царизмом. «Мы, все работники партии,— пишет в своих воспоминаниях А. А. Андреев,— естественно, были в эти дни на улицах с массами рабочих, и только к вечеру сходились, чтобы обменяться впечатлениями и определить, что кому делать дальше». И хотя движение приняло такой небывалый размах, что переросло организационные возможности большевиков, они многое сделали для того, чтобы усилить согласованность в действиях его отдельных отрядов. Даже документы охранки свидетельствуют о возрастающей организованности революционной борьбы рабочего класса. Так, 26 февраля в одном из ее донесений сообщалось: «В данный момент заводы играют роль грандиозных клубов... где опытные ораторы электризуют толпу, координируют действия отдельных заводов и дают всем выступлениям согласованность и организацию». Именно большевики и вносили эту согласованность и организацию.

Пламя революционной борьбы, зажженное пролетариями Выборгской стороны, стремительно распространялось по Петрограду и 24 февраля охватило уже все рабочие окраины.

Выборгская сторона и в этот день находилась в авангарде. Утром подавляющее большинство рабочих-выборжцев сконцентрировалось на своих заводах и фабриках. По инициативе большевиков и рабочих-активистов на предприятиях района состоялись митинги с требованием «устранения царского правительства». Выступавшие на заводе «Айваз» ораторы указывали, что революционные стачки и требования рабочих «должны сопровождаться демонстрациями, но без погромов», действия айвазовцев будут поддержаны не только всей рабочей массой, но и железнодорожниками, трамвайщиками, работниками почт и телеграфа.

24 февраля стачечная волна охватила уже 224 предприятия и армия забастовщиков увеличилась до 214 тыс. человек, что составило уже около 60 процентов всего состава питерского пролетариата. Стачечное движение в этот день еще шире сомкнулось с массовыми уличными демонстрациями.

Первые группы рабочих-демонстрантов в районе Невского проспекта появились в 11—12 часов утра. Сюда, в центр столицы, непрерывно стекались все новые колонны демонстрантов. По данным полицейских донесений, в течение дня по Невскому и прилегающим к нему улицам прошло не менее 13 демонстрационных колонн. Они состояли в основном из рабочих, но в их рядах появилась и студенческая молодежь, а также представители других демократических слоев населения столицы.

Массовые политические демонстрации на Невском продолжались до самого вечера. Всего, по данным Бюро ЦК, в этот день в центральной части Петрограда демонстрировало не менее 50 тыс. рабочих. На одном из самых крупных митингов у Казанского собора с речью выступил И. Д. Чугурин, призвавший к решительной схватке с царизмом. Меньшевика-оборонца, предложившего идти с мирными требованиями к Государственной думе, рабочие заставили замолчать. Питерские большевики непосредственно руководили стачечными выступлениями, митингами, шли во главе демонстрационных колонн. В Выборгском районе активную работу в массах вели М. И. Калинин, М. Я. Лацис, В. Н. Каюров, Н. Ф. Агаджанова, Д. А. Павлов, Н. Ф. Свешников; в Нарвском — С. И. Афанасьев, В. П. Алексеев, А. А. Андреев; в Петроградском — А. К. Скороходов, Н. И. Подвойский, И. И. Лепсе, И. И. Худяков; в Московском — И. Е. Егоров, И. В. Васильев, Я. А. Калинин, Н. А. Милютин; в Невском — А. Н. Разоренов, И. А. Рахья, А. П. Тайми; на Васильевском острове — С. И. Петриковский, Г. И. Бокий, Ф. Н. Матвеев, В. Я. Чубарь и др. Большевики предупреждали рабочих о том, что в уличной борьбе необходимо решительно действовать против полиции и в то же время вести борьбу за войско, завоевывать солдат на свою сторону. Эти указания имели большое значение для привлечения армии на сторону революции.

Исходя из анализа обстановки в Петрограде, Бюро Центрального Комитета днем 24 февраля приняло постановление о дальнейшем развитии и углублении начавшегося движения. Было решено послать в Москву представителя Бюро, чтобы проинформировать московских большевиков о событиях в Петрограде и призвать московский пролетариат выступить в поддержку питерцев. С такой же целью представитель Бюро ЦК был направлен и в другой крупный промышленный центр страны — в Нижний Новгород.

В тот же день вечером в районе Охты состоялось совместное заседание ПК и Выборгского районного комитета. На нем присутствовали также представители Нарвского, Петроградского и Василеостровского районов. Выступавшие отмечали, что настроение рабочих масс боевое и движение повсеместно нарастает, опережая партийное руководство. Совещание признало необходимым усилить связь между районами, выпустить листовку от имени ПК, а также подготовить манифест ЦК РСДРП к рабочим столицы. Для координации действий между Бюро ЦК, ПК и районными партийными организациями были выделены ответственные товарищи. И. Д. Чугурин должен был осуществлять взаимодействие между ПК и Выборгским райкомом партии, А. К. Скороходов — между ПК и Петроградским райкомом, С. И. Афанасьев — между ПК, Нарвским и Московским райкомами, представитель Русского бюро ЦК Д. А. Павлов держал связь с Василеостровским райкомом.

На основе заслушанных сообщений было ясно, что движение уже упирается во всеобщую стачку. В связи с этим было принято решение усилить стачечную борьбу, добиваясь перерастания ее во всеобщую политическую забастовку.

Активисты петроградской организации должны были утром 25 февраля организовать на всех предприятиях массовые митинги и призвать питерский пролетариат к всеобщей стачке.

 

Большевики — организаторы всеобщей стачки

В. И. Ленин учил, что в условиях нарастающего революционного кризиса массовая политическая стачка является решающим звеном движения. В царской России, стоящей на пороге новой буржуазно-демократической революции, писал Владимир Ильич, «политическая стачка есть единственное серьезное средство расшевелить, раскачать, взбудоражить, поднять на революционную борьбу крестьянство и лучшую часть крестьянского войска!». Таким образом, Ленин особенно подчеркивал влияние пролетарских стачек на армию, видя в них могучее средство завоевания солдатских масс на сторону революции.

Петербургские большевики еще осенью 1915 г. пытались организовать всеобщую забастовку, но условия для этого тогда не созрели. В январе 1917 г. Бюро ЦК и ПК вновь берут линию на подготовку всеобщей политической стачки. В листовке ПК, выпущенной в январе 1917 г., говорилось: «События нарождаются с неимоверной быстротой и властно требуют от нас общности действий, соединения сил на общности тактики. Организуйтесь же, товарищи, укрепляйте свои партийные организации. Готовьтесь к всеобщей стачке».

И она разразилась в первые дни Февральской революции. 25 февраля революционные действия питерских рабочих переросли во всеобщую политическую стачку. Застрельщиками ее выступили металлисты. Стачки с крупных металлообрабатывающих заводов распространились на средние и мелкие предприятия. 25 и 26 февраля в революционное движение влилось еще 92 378 рабочих с 214 предприятий. Всего же в политической забастовке участвовало 306,5 тыс. человек 438 промышленных предприятий, или почти 80 процентов пролетариата столицы. В авангарде шли металлисты (71,5 процента стачечников), за ними текстильщики (11,5 процента), далее кожевники, химики, печатники, деревообделочники, трамвайщики, пищевики (17 процентов). Экономическая жизнь столицы была совершенно парализована. Перестали работать типографии. Полностью остановилось трамвайное движение.

К забастовке присоединились студенты высших учебных заведений: Петроградского университета, Политехнического, Горного, Психо-неврологического, Технологического, Лесного, Электротехнического, Лесгафта, Женского медицинского институтов, Бестужевских высших женских курсов. Действиями революционного студенчества руководил большевистский Объединенный комитет социал-демократических фракций высших учебных заведений Петрограда. В дни февральской революции большую работу среди студентов проводили большевики Н. Г. Толмачев и С. С. Боголепов — в Политехническом институте, Г. И. Бокий и В. М. Бажанов — в Горном институте, С. И. Петриковский — в университете, Т. Г. Толмачева и Н. Г. Евреинова — на Высших женских курсах.

Утром 25 февраля Бюро ЦК на своем заседании утвердило проект листовки ПК. В тот же день листовка была напечатана в подпольной типографии на Выборгской стороне и распространена на предприятиях. Она призывала рабочих к сплочению своих сил и нацеливала на вооруженное восстание. «Надвинулось время открытой борьбы,— говорилось в ней.— Забастовки, митинги, демонстрации не ослабят организацию, а усилят ее. Пользуйтесь всяким случаем, всяким удобным днем... Спасение в немедленной и повседневной борьбе, а не в откладывании ее на дальний срок. Всех зовите к борьбе. Лучше погибнуть славной смертью, борясь за рабочее дело, чем сложить голову за барыши капитала на фронте или зачахнуть от голода и непосильной работы. Отдельное выступление может разрастись во всероссийскую революцию. Все под красные знамена революции!»

Во второй половине дня 25 февраля состоялось заседание Исполнительной комиссии ПК (А. К. Скороходов, К. И. Шутко, И. Д. Чугурин, П. И. Ганьшин) совместно с представителем Бюро ЦК (П. А. Залуцким), которое приняло решение о дальнейшем усилении уличной борьбы и втягивания в нее солдат. Присутствующий на этом заседании Озоль, разоблаченный впоследствии как провокатор, пытался возражать против революционной работы среди солдат, но исполнительная комиссия Петербургского комитета, свидетельствует П. Залуцкий, была вся, кроме него, за решительные действия.

В тот же день Петербургский комитет наметил широкие наступательные действия. В какой-то степени мы можем судить о них по донесениям осведомителя охранки. Речь шла о братании рабочих и солдат, о строительстве баррикад, о захвате электрических и телеграфных станций, о создании на предприятиях заводских революционных комитетов. Члены этих комитетов должны были выделить своих представителей в «Информационное бюро», которое призвано было в дальнейшем преобразоваться в Совет рабочих депутатов, по типу «функционировавшего в 1905 году». О намеченных мерах петроградские большевики сообщили местным организациям. Представители Бюро ЦК выехали в Москву и Нижний Новгород. Петербургский комитет направил письмо харьковским большевикам, послал своих представителей в Ригу, Двинск, Гельсингфорс, Выборг, Кронштадт.

Борьба принимала все более острый характер. На Выборгской стороне рабочие громили полицейские участки, прервали телефонную связь с петроградским градоначальством. Под контролем восставших фактически оказалась Нарвская застава. Ведущее предприятие заставы — Путиловский завод перешел в руки рабочих. Они создали Временный революционный комитет, в который вошли В. П. Алексеев, И. Я. Генслер и другие большевики. Комитет принял решение организовать боевую дружину, установить дежурство вооруженных рабочих у проходной завода и на Петергофском шоссе.

25 февраля намечается переход пролетариата столицы от мирных манифестаций к наступательным действиям. Рабочие пускали в ход самодельные бомбы, револьверы, бросали в полицию булыжники и металлические предметы. В этот день петроградский градоначальник Балк сообщал министру внутренних дел, что у рабочих «появилось огнестрельное оружие и есть раненые и убитые городовые и конные стражники».

Из рабочих кварталов людские потоки неудержимо хлынули к центру города. Ряды демонстрантов непрерывно росли. К ним присоединялись демократические слои населения. Восставшие массы стали хозяевами улицы. Полиция бежала из рабочих предместий и сосредоточилась в центре города, пытаясь создать здесь преграду бушующей толпе. Были оцеплены мосты и даже перекрыты тропинки, протоптанные по льду через Неву, выставлены полицейские заслоны, выведены из казарм воинские части. Раздались первые выстрелы по безоружным демонстрантам. Появились убитые и раненые.

В порядок дня встал вопрос о вооружении пролетариата. По этому поводу возникли разногласия. Шляпников выступил против создания боевых дружин и предлагал все силы сосредоточить на завоевании армии, что, по его мнению, автоматически решало проблему вооружения пролетариата. Чугурин и другие работники выборгской организации не соглашались с этим, справедливо считая, что обе задачи неразрывно связаны между собой. Они вели борьбу за солдатские массы и одновременно добывали оружие для рабочих.

Вечером 25 февраля Бюро ЦК вновь собралось для подведения итогов дня. Залуцкий сделал сообщение об обстановке в районах. Выяснилось, что повсюду работники подпольных партийных коллективов стремятся овладеть движением, направить его на путь революционных демонстраций и братания с солдатами, что рабочие выражают готовность продолжать борьбу до конца. Бюро ЦК поддержало это стремление и предложило партийным организациям усилить борьбу за переход колеблющихся войск на сторону народа.

Петроградские большевики понимали, что наступил критический момент борьбы. Пролетариат ввел в борьбу почти все свои резервы. Теперь дело решало поведение армии. Поэтому Бюро ЦК и Петербургский комитет выдвинули в качестве важнейшей задачи завоевание солдатских масс. «Только братский союз рабочего класса и революционной армии,— разъяснял Петербургский комитет в листовке, выпущенной 26—27 февраля,— принесет освобождение порабощенному народу и конец братоубийственной бессмысленной бойне».

Петроградские большевики умело использовали благоприятные возможности, которые создались в годы войны для установления прочных связей с воинскими частями. Большая часть полков столичного гарнизона находилась в пролетарских районах столицы, к тому же немало петроградских рабочих, надев солдатские шинели, продолжали работать на крупных военных предприятиях.

Помня уроки 1905 г., петроградские большевики проявили исключительную энергию в борьбе за солдатские массы. Член Выборгского райкома И. П. Жуков отмечает, что после окончания одного из заседаний райкома в феврале 1917 г. «все разошлись по воинским частям». В казармах петроградского гарнизона вели революционную пропаганду опытные большевистские работники: Н. А. Милютин, Г. В. Елин, С. И. Петриковский, С. А. Черепанов, А. Тайми и др. 26 февраля Тайми пробрался в бронедивизион. «В солдатском кружке меня ждали с нетерпением,— рассказывает он.— Настроение в дивизионе было боевым. Людям нужен был только сигнал. Я сказал, что каждый час может начаться вооруженная борьба народа с самодержавием, что обязанность сознательной части солдат — помешать использованию бронедивизиона против революции и в нужный момент присоединиться со своим оружием к народным массам».

Большевики прибегали к самым различным формам и средствам для ведения революционной работы среди солдат: митингам, беседам, листовкам и т. д. Днем 25 февраля А. К. Скороходов и И. И. Худяков, переодевшись в солдатские шинели, проникли в баню на Петрозаводской улице, где в это время мылись солдаты пулеметной команды. Большевики призвали пулеметчиков переходить на сторону восставшего народа. Солдаты-пулеметчики обещали рабочим помочь в борьбе с полицией. Вечером того же дня рядовой 1-го пехотного запасного полка бывший рабочий П. М. Ершов пронес в казармы около полусотни листовок Петербургского комитета и распространил их среди пехотинцев. Работник Бюро ЦК Н. И. Подвойский, который под залог вышел на несколько дней из тюрьмы перед отправкой в сибирскую ссылку, использовал свое «освобождение» для установления связей с большевистской ячейкой 1-го запасного автобронедивизиона, возглавляемой Г. В. Елиным, бывшим рабочим Коломенского паровозостроительного завода. К. Е. Ворошилов, работавший в то время в механических мастерских «Сургайло и К0», вел пропаганду среди солдат лейб-гвардии Измайловского полка.

Заводские партийные коллективы устанавливали связи с отдельными воинскими частями. Путиловские большевики направили в расположения воинских частей своих лучших агитаторов. И. В. Огородников уехал в Ораниенбаум. Там среди солдат — бывших путиловцев у него было много знакомых. Ф. Кузнецов отправился в Стрельну к пулеметчикам, Г. И. Самодед — к измайловцам, рота которых была размещена за заставой, М. А. Войцеховский и И. Я. Генслер собрали группу солдат-павловцев, работавших на заводе, и дали им задание развернуть революционную агитацию в казармах Павловского полка. Ив других местах большевики, рискуя жизнью, проникали в казармы, беседовали с солдатами или организовывали демонстрации возле казарм, провозглашали революционные лозунги, словом, пользовались каждым удобным случаем, чтобы призывать солдат к единению с рабочими.

Много героизма и настойчивости проявили большевики и сочувствующие им рабочие в борьбе за вовлечение в движение отсталых слоев пролетариата на тех предприятиях, где особенно сказывалось влияние оборонцев. Так, на Трубочном заводе утром 25 февраля вспыхнули ожесточенные стычки между революционно настроенными рабочими и оборонцами, не желавшими примкнуть к забастовке. На помощь последним были вызваны солдаты, убившие одного рабочего. Это вызвало всеобщий взрыв негодования, и вскоре весь завод стал, десятитысячная смена рабочих влилась в ряды демонстрантов.

25 февраля большевикам удалось вовлечь в движение и коллектив другого гиганта — Обуховского завода. Еще накануне группа заводских большевиков обошла квартиры многих обуховцев, призывая их принять, участие в стачке и демонстрациях. Вожак обуховских рабочих, большевик с 1904 г. Е. П. Онуфриев вспоминает:

«Мы готовили людей к организованному выступлению против царской власти».

Вовлечение в движение крупнейших предприятий столицы сыграло решающую роль в организации всеобщей забастовки, за ними потянулись и рабочие более мелких заводов и фабрик, а также средние слои населения. 25 февраля впервые отдельные революционно настроенные солдаты начали переходить на сторону рабочих. Социальная база революции стала расширяться за счет демократических слоев населения и армии. Утром 26 февраля должен был вновь собраться ПК. Петроградская охранка, осведомленная об этом провокатором, совершила налет на явочную квартиру ПК и арестовала трех его членов — А. К. Скороходова, А. Н. Винокурова и Э. К. Эйзеншмидта. В литературе нередко утверждается, что были арестованы почти все члены ПК и он прекратил свое существование. На самом же деле на свободе остались восемь членов ПК: И. Д. Чугурин, К. И. Шутко, Н. Г. Толмачев, С. И. Афанасьев, Н. Ф. Агаджанова, П. Т. Коряков, П. И. Ганшин и А. П. Костина. Однако, обеспокоенное провалом ряда членов Петербургского комитета, Бюро ЦК временно передало функции ПК Выборгскому районному комитету, который и до этого находился в центре революционной борьбы петроградского пролетариата. Вернее сказать, на завершающем этапе Февральской революции в столице действовал единый руководящий орган, который состоял из членов Бюро ЦК, членов Выборгского райкома и уцелевших от ареста членов ПК.

 

Забастовка перерастает в восстание

Уже 25 февраля стало ясно, что революция вступила в решающую фазу своего развития. Всеобщая политическая забастовка и массовые политические демонстрации перерастали в народные восстания против самодержавия.

Напуганные мощным размахом всеобщей стачки, царские власти прибегли к новым мерам для подавления революции. Вечером 25 февраля Николай II потребовал из ставки от командующего Петроградским военным округом генерала Хабалова «завтра же прекратить в столице беспорядки». Из Царского Села, Красного Села и Павловска были вызваны в Петроград дополнительные воинские части. Революционному пролетариату Петрограда были противопоставлены значительные карательные силы: общая численность военно-полицейских патрулей достигала 69 тыс. человек и казачьих частей — 8,4 тыс. человек. Этими силами царские власти рассчитывали изолировать центр Петрограда от рабочих окраин. Военно-полицейские патрули и казачьи разъезды перекрыли подступы к Невскому через мосты, переходы на набережные Невы, Фонтанки, Мойки, Обводного и Екатерининского каналов.

Еще 25 февраля на улицах Петрограда появился

приказ генерала Хабалова: «Предваряю население Петрограда, что мною подтверждено войскам употреблять в дело оружие, не останавливаться ни перед чем для водворения порядка в столице». Но карательные меры царизма не смогли сдержать развития революции. Всеобщая стачка продолжалась. В воскресенье 26 февраля промышленные предприятия в Петрограде не работали. Тем не менее к стачке присоединилось еще 17 предприятий с 1,5 тыс. рабочих (главным образом из пригородов). Таким образом, всего бастовало 438 предприятий, или 306,5 тыс. рабочих.

Несмотря на полицейские заслоны, к двенадцати часам дня из пролетарских районов в центр хлынули многочисленные колонны рабочих. «Огненная бушующая масса выдвигала все новых и новых бесстрашных бойцов, закаленных десятилетиями борьбы,— вспоминает член Выборгского райкома И. Г. Гаврилов.— Росли целые легионы готовых отдать свою жизнь за великое дело освобождения. Горели сердца восставших одним желанием — победить или умереть под красным знаменем разгорающегося пожара революции».

Для победы восстания теперь требовались два условия: 1) поддержка солдат и 2) вооружение рабочих. В течение 26—27 февраля эти условия были созданы в огне героической борьбы питерского пролетариата, вдохновляемого большевиками.

26 февраля развернулись ожесточенные схватки между демонстрантами и полицией. Крупные наряды полиции, казачьи части и учебные команды гвардейских полков развернули в центральной части столицы настоящие боевые действия. Против безоружных демонстрантов царское правительство бросило пехоту, кавалерию и броневики. Очевидец событий отметил в своем дневнике: «Самый кровавый день из всей революции». Столкновения с полицией происходили во многих районах города, но особенно большие размеры они приняли на Знаменской площади во время массового митинга, на котором выступал член Выборгского райкома партии И. П. Жуков. Полиция и отряд войск, окружившие участников митинга, начали их расстреливать. Солдаты большей частью стреляли в воздух, зато полицейские отряды вели огонь по демонстрантам. Кругом свистели пули. Площадь обагрилась кровью пролетарских борцов. Только здесь полицейские подобрали около 40 убитых рабочих и примерно столько же раненых.

Но это не устрашило пролетарских борцов. Они, по образному выражению Ленина, дрались как львы. В ответ на зверства полиции рабочие-боевики пустили в ход камни, куски льда, поленья, а также револьверы и другое оружие, которое им удалось раздобыть. В ночь на 27 февраля группа выборгских рабочих под руководством Чугурина направилась в Лесное, где находился крупный воинский склад. Охранявшая его команда перешла на сторону рабочих. Винтовки и револьверы, имевшиеся на складе, были переданы восставшим. «Вооружался всякий, кто только мог»,— вспоминает Чугурин.

Одновременно питерские рабочие усилили борьбу за солдатские массы. Среди солдат распространялась листовка Петербургского комитета с призывом к революционному союзу армии и рабочего класса. Большевистские агитаторы, рабочие и работницы вступали в беседы с солдатами, убеждая их стать на сторону народа. Особую активность проявляли женщины: они тесным кольцом окружали солдат, призывали не стрелять в народ, а вместе с ним выступить против самодержавия.

Агитация словом, а еще больше революционным примером находила живой отклик в солдатских массах. Все чаще войска отказывались помогать полиции. 26 февраля борьба пролетариата, возглавляемая большевиками, за солдатские массы принесла свои первые серьезные результаты. В шесть часов вечера восстала 4-я рота запасного батальона Павловского полка, возмущенная участием учебной команды полка в расстреле демонстрантов.

Этому предшествовали следующие события. Еще днем по инициативе большевиков завода «Старый Лесснер» Л. И. Борухина, А. С. Куклина, Н. Ф. Свешникова у казарм полка состоялся митинг. Рабочие обратились к павловцам с призывом перейти на сторону революции и потребовать немедленного возвращения в казармы молодых солдат учебной команды, расстреливавшей на Невском демонстрантов. После митинга 4-я рота Павловского полка вышла с оружием в руках на улицы. Проходя по набережной Екатерининского канала, павловцы открыли огонь по конному полицейскому разъезду, расстреливавшему рабочих. Убив одного городового и ранив другого, солдаты вернулись в казармы. Офицеры полка с помощью прибывшей роты преображенцев арестовали 19 руководителей восстания и отправили их в Петропавловскую крепость. Однако более 20 павловцев с оружием в руках примкнули к рабочим. Выступление 4-й роты Павловского полка знаменовало собой начало перехода петроградского гарнизона на сторону восставшего пролетариата.

Революционный шквал вызвал смятение и испуг не только у царских властей, но и в рядах буржуазии. В первые два-три дня революции буржуазные партии в Думе занимались только тем, что обсуждали вопрос о продовольственном положении в столице. Они считали, что, если рабочие получат хлеб, революция сразу же прекратится. Одновременно буржуазия с надеждой смотрела на то, как царские войска и полиция расстреливают безоружных демонстрантов.

От линии поведения думской буржуазии мало чем отличалась и политика меньшевистских лидеров. «Время проходило в расспросах, бесплодных умозаключениях и спорах, становившихся нудными и трепавшими нервы»,— откровенно признавал позднее Суханов, сообщая о различных заседаниях «общественных деятелей» из рядов меньшевиков, эсеров и кадетов в последних числах февраля 1917 г.

25 февраля открылось экстренное собрание городской думы. О чем же говорили представители «общественности»? Как вспоминает участник собрания рабочий П. П. Александров, «перед лицом грозно развивающихся событий упитанные «зубры» вели разговоры не о революционной волне всеобщей забастовки, прокатившейся по Петрограду, не о свержении самодержавия», а «всего лишь о том, чтобы покорнейше просить царское правительство передать продовольственное дело в руки городского самоуправления... Выступают Керенский, Скобелев. Оказывается, они тоже не понимают хода событий, разглагольствуют о «хлебных беспорядках», о роли городского самоуправления в смягчении продовольственного вопроса. Никакого призыва к революции, к свержению самодержавия от них мы не услышали».

Во главе революционного народа находилась только партия большевиков. Вечером 26 февраля в районе станции Удельная собрался Выборгский районный комитет вместе с представителями Бюро ЦК и уцелевшими от ареста членами ПК. Здесь же присутствовали представители ряда большевистских организаций крупных предприятий Васильевского острова и Петроградской стороны. Руководящий центр петроградских большевиков взял курс на вооруженное восстание. Было намечено братание с солдатами, разоружение полицейских, захват складов с оружием, вооружение рабочих,

выпуск манифеста от имени ЦК РСДРП. На совещании присутствовал делегат бронедивизиона большевик Г. В. Елин. Он сообщил, что бронедивизион готов выступить на помощь восставшим в боевом порядке.

Рано утром 27 февраля совещание в более расширенном составе было продолжено на квартире В. Каюрова. Собралось около 40 представителей от заводов и фабрик. Петербургский комитет представлял К. Шутко. Был уточнен план действий. Присутствующие направились на решающие участки борьбы.

 

Победа вооруженного восстания

27 февраля всеобщая политическая стачка переросла в вооруженное восстание против царской монархии. Боевые действия рабочих сомкнулись с солдатским восстанием, что явилось главным и решающим фактором, обеспечившим победу революционного народа.

Основным оплотом революции оставалась Выборгская сторона. В шесть-семь часов утра выборгские большевики направились на заводы и фабрики. На предприятиях развернулись митинги, принимались решения продолжать борьбу до полной победы над царизмом. На митинге рабочих завода «Феникс» с призывом к вооруженному восстанию выступил П. А. Алексеев и другие большевики. И хотя один из меньшевиков-оборонцев предложил прекратить забастовку и назвал «безумием вооруженную борьбу», его никто не поддержал. «...После выступления большевиков молодежь «Феникса» вся вышла на улицу и стала разоружать городовиков,— рассказывает участник митинга.— К «Фениксу» примкнули «Розенкранц», Металлический и другие заводы… К 12 часам дня в районе (Выборгском.— Авт.) не было ни одного городовика, и только военные патрули ходили по Безбородкинскому проспекту, не оказывая сопротивления».

Рабочие Выборгского района ворвались на Патронный завод, захватили там боеприпасы и начали вооружаться. Окончательно овладев своим районом, многотысячная колонна выборжцев двинулась в центр города, чтобы оказать помощь рабочим других районов. У Литейного моста дорогу выборжцам преградила рота солдат Московского полка. Произошла ожесточенная схватка. Выборжцы прорвались в центр и приняли здесь активное участие в вооруженной борьбе. В центральной части столицы одновременно с выступлением выборжцев вспыхнуло солдатское восстание. Первыми восстали солдаты учебной команды Волынского полка. Еще в ночь на 27 февраля несколько большевиков проникли в казармы этого полка. Здесь они встретились с революционно настроенными солдатами — бывшими рабочими Путиловского завода. Из расспросов выяснилось, что учебная команда сильно удручена тем, что ее заставили стрелять в народ. Долго говорили большевики с волынцами. Солдаты решили не выступать против народа и присоединиться к рабочим. Когда наступило утро, они разобрали оружие, убили начальника учебной команды и подняли весь полк. Одна часть волынцев направилась в соседние Литовский и Преображенский полки, чтобы привлечь их на сторону восставших, а другая двинулась на Выборгскую сторону.

Движение за переход на сторону революции, начатое волынцами, сразу же перекинулось и на другие воинские части, прежде всего на те казармы, которые располагались вблизи Волынского полка. Волынцев поддержали солдаты Литовского полка, затем солдаты 6-го запасного саперного батальона, во главе которых находился солдат-большевик А. Д. Садовский. Вслед за ними к восставшим примкнули солдаты Преображенского и Павловского полков. Многотысячная вооруженная солдатская масса лавиной двинулась по Литейному проспекту на соединение с рабочими, шедшими с Выборгской стороны. Затем солдаты устремились к казармам Московского полка. Сопротивление его учебной команды было быстро сломлено, и Московский полк тоже перешел на сторону народа. Полк за полком присоединялся к рабочим. Если утром 27 февраля к революции примкнули 10200 солдат, днем — 25700, то к вечеру — уже 66700, а на исходе следующего дня — 127 тыс.

27 февраля рабочие и солдаты овладели складами Главного арсенала и Главного артиллерийского управления и забрали около 40 тыс. винтовок и 30 тыс. револьверов. Солдаты снабжали рабочих оружием. «Впереди нас идет молодой рабочий,— вспоминает участник событий,— навстречу ему солдат... с винтовкой на плече. «На»,— говорит солдат, протягивая винтовку рабочему. Тот берет и ускоряет шаг». В тот же день в Преображенском полку «пропало» 500 винтовок и пять пулеметов, в Самокатном батальоне — 2050 винтовок, в запасном бронеавтомобильном дивизионе — 97 пулеметов и 834 револьвера.

Пролетарские кадры, воспитанные большевиками, своей стойкостью и героизмом всколыхнули солдатские массы и повели за собой, внося в солдатско-крестьянскую стихию пролетарскую организованность. Рабочий завода «Арсенал» И. Королев вспоминает, что 27 февраля, когда рабочие соединились с восставшими солдатами, «некоторые из них просили ими командовать и указывать, что сделать», и «мы (рабочие завода.— Авт.) отобрали подошедшую группу солдат и направились на обстрел полицейского участка». Солдаты видели в революционном пролетариате своего вождя и организатора и смело пошли за ним. Так пролетарские и солдатские массы слились в единый поток народной революции, что придало ей неодолимую силу.

В листовке, выпущенной петроградской организацией большевиков 27 февраля, говорилось: «Настал час освобождения порабощенного народа... Мы должны завершить начатое дело. Петербургские рабочие, продолжайте и распространяйте всеобщую забастовку, демонстрации, братание с солдатами и казаками, готовьтесь к вооруженной борьбе. Для победы нам нужна организованность, нам нужен руководящий центр движения.

Приступайте немедленно на заводах к выборам в заводские стачечные комитеты. Их представители составят Совет рабочих депутатов, который возьмет на себя организующую роль в движении, который создаст Временное революционное правительство. Долой войну! Долой царскую монархию!»

Большевики твердо придерживались наступательной тактики. «Мы все время находились в наступлении»,— отмечает Чугурин. Передовые рабочие, прошедшие школу 1905 г., школу «Правды», стояли во главе революционных боев. «В течение трех дней уличной борьбы,— свидетельствует Каюров,— массой руководили исключительно вожди из рабочих-большевиков».

Руководящие работники ПК, райкомов, заводских коллективов находились среди восставших и направляли их боевые действия. Чугурин активно действовал среди рабочих и солдат на Выборгской стороне. На квартиру Павловых, вспоминает Шляпников, днем 27 февраля «пришел неутомимый товарищ Чугурин с винтовкой в руках и лентой патронов через плечо, весь перепачканный, но сияющий и победный. Наша взяла!» П. Т. Коряков, входивший в ПК от Выборгского района, погиб во время боев с полицией на Б. Сампсониевском проспекте. М. И. Калинин участвовал в захвате Финляндского вокзала, а отсюда направил восставшие массы на освобождение политических заключенных из тюрьмы «Кресты». Сам Калинин так рассказывает об этом эпизоде. «Я поднялся на площадку вокзала и крикнул: если хотите вождей, то вон, рядом, «Кресты» — вождей надо сначала освободить. В один миг мысль подхвачена, расширена. Кто-то кричит: сначала освободим из военной тюрьмы... Отделяются отряды, появляются руководители. Мысль осуществляется в действие: одни направляются к военной тюрьме, а другие — к «Крестам»». Н. И. Подвойский и Г. В. Елин подняли на помощь восставшим солдат бронедивизиона. Руководители нарвских большевиков С. И. Афанасьев и В. П. Алексеев во главе большой группы путиловских рабочих направились в центр столицы. По дороге они вооружились, захватив оружейные магазины, а в районе Нарвских ворот разгромили полицейский отряд. Член ПК Толмачев, участвовавший в осаде Петропавловской крепости, писал родным вскоре после февральских дней: «Захваченный революционным движением, я ни о чем и ни о ком не думал, все и вся позабыл... Я как 23-го числа попал на демонстрацию, так и не мог опомниться до последних дней. Был, конечно, везде: на первых демонстрациях, и во время стрельбы, и при восстании войск, и потом вместе с солдатами в арсеналах Петропавловки тягал револьверы и винтовки, ездил на автомобиле арестовывать жандармов, был на митингах, на собраниях говорил...»

27 февраля были захвачены тюрьмы. Среди освобожденных заключенных находились видные работники петроградской организации большевиков: Н. К. Антипов, E. Н. Адамович, К. Н. Блохин, А. Н. Винокуров, В. Н. Залежский, И. Ф. Кодацкий, Н. П. Комаров, Ф. А. Лемешев, С. Г. Рошаль, А. А. Селицкий, Л. М. Тарасова, А. К. Скороходов, В. В. Шмидт и многие другие. В результате разгрома полицейских участков в центре города оказались на воле работники Русского бюро ЦК А. И. Ульянова-Елизарова и Е. Д. Стасова.

Освобожденные из тюрьмы большевики прямо в арестантской одежде разошлись по различным районам столицы для руководства вооруженной борьбой. Путиловец Ф. А. Лемешев направился к казармам гренадерского полка, чтобы привлечь солдат-гренадеров на сторону восставших. И. Ф. Кодацкий с группой выборжцев по льду Невы переправился на Петроградскую сторону и вместе с Н. И. Подвойским и Г. В. Елиным вывел на улицы солдат бронедивизиона. В. Н. Залежский организовал из рабочих-выборжцев и группы солдат боевую дружину, во главе которой участвовал в сражениях с полицией и жандармерией на Выборгской стороне, и т. д.

В то же самое время освобожденные из «Крестов» меньшевики, в том числе члены рабочей группы Центрального военно-промышленного комитета (Гвоздев, Брейдо и др.), устремились к Таврическому дворцу. Как справедливо отмечал Залежский в своих воспоминаниях, «освобожденные восставшими рабочими большевики и ликвидаторы с первых же шагов разошлись — одни пошли в рабочие кварталы к массе, другие в Думу...».

В разгар боев был выпущен манифест ЦК РСДРП «Ко всем гражданам России». Проект манифеста подготовили члены Выборгского районного комитета В. Н. Каюров и М. И. Хахарев, затем его переправили в штаб-квартиру Бюро ЦК, где он был окончательно отредактирован и утвержден. Сразу же после этого были приняты энергичные меры к напечатанию и распространению манифеста. Это было поручено Жукову, Свешникову, Павлову и Чугурину. Последний сообщает: «Тут же были собраны несколько товарищей, коим было предложено идти в типографию и напечатать манифест... Манифест был напечатан за несколько часов, утром (точнее, во второй половине дня.— Авт.) мы его уже распространяли по заводам».

Речь в данном случае идет о гектографированном издании, осуществленном в одной из подпольных типографий выборгской организации. К вечеру 27 февраля манифест удалось выпустить в виде напечатанной листовки сразу в двух типографиях.

В разгар восстания манифест уверенно заявлял: «Твердыни русского царизма пали. Столица в руках восставшего народа». Революционным набатом прозвучал призыв манифеста: «По всей России поднимается красное знамя восстания! По всей России берите в свои руки дело свободы, свергайте царских холопов, зовите солдат на борьбу».

Манифест явился важным политическим документом, в котором были выражены коренные чаяния масс. Он провозгласил требования демократической республики, 8-часового рабочего дня, конфискации помещичьих земель, немедленного прекращения «кровавой человеческой бойни». Ленин высоко оценил манифест, особенно то место, где говорилось, что для установления мира «необходимы сношения с пролетариями всех воюющих стран».

27 февраля появилось и обращение Междурайонного комитета РСДРП, которое все еще призывало «к всеобщей стачке протеста» и к «решительной борьбе» и не намечало никаких социально-политических задач. Меньшевистский OK только 1 марта опубликовал свое воззвание. Оно полностью обходило требования, выдвинутые в большевистском манифесте, и лишь в самой общей форме говорило о необходимости «образования Временного правительства, которое создаст условия для организации новой, свободной России».

В манифесте ЦК РСДРП нет прямого указания на Советы. Но в нем говорилось, что «рабочие фабрик и заводов, а также восставшие войска должны немедленно выбрать своих представителей во Временное революционное правительство, которое должно быть создано под охраной восставшего революционного народа и армии». Одновременно с манифестом петроградские большевики выпустили листовку с призывом к созданию Советов рабочих депутатов. 27 февраля Выборгский районный комитет большевиков также распространил листовку, призывавшую к выборам в Совет.

Успешный исход вооруженного восстания в Петрограде решался в конечном счете прочностью союза питерских рабочих с солдатскими массами. В листовке петроградской организации говорилось: «Пролетариат выступил с голыми руками и открытой грудью — и он нашел братский отклик в революционной армии. Армия с вами, товарищи,— и в этом залог победы второй российской революции». Многие солдаты, перейдя на сторону восставшего народа, не желали возвращаться в казармы, опасаясь репрессий со стороны царских властей. Рабочие и их семьи старались обеспечить своих братьев-солдат жильем и продовольствием. С утра 27 февраля рабочие начали конфисковывать частные столовые и чайные для кормления и размещения солдат. Эти мероприятия широко осуществлялись в Выборгском, Нарвском, Московском и Петроградском районах. Они позволили окончательно изолировать солдат от влияния контрреволюции и полностью привлечь на сторону народа.

В течение 27 февраля рабочие и солдаты производили аресты царских министров, сановников, полицейских и жандармских чинов, городовых. Днем на центральных улицах столицы и в пролетарских районах появились отдельные баррикады. Однако строительство баррикад не приняло такого размаха, как, например, в дни Декабрьского вооруженного восстания в 1905 г. в Москве. Это объясняется тем, что, во-первых, наступательные действия питерских рабочих развивались с исключительной быстротой и нарастающей силой и, во-вторых, в ходе этих действий пролетариат завоевал на свою сторону вооруженных солдат, которые в 1905 г. в массе своей оставались еще опорой царизма.

К исходу 27 февраля революционные рабочие и солдаты овладели большей частью Петрограда. В их руки перешли все ключевые позиции — мосты, вокзалы, Главный арсенал, телеграф, Главный почтамт, важнейшие учреждения. Попытки генерала Хабалова вызвать войска из окрестностей Петрограда ни к чему не привели: всюду солдаты переходили на сторону народа. В Царском Селе, Петергофе, Ораниенбауме, Стрельне солдаты присоединялись к революции и отправлялись в Петроград на помощь рабочим.

По указанию Николая II ставка срочно сколотила карательные отряды, поставила во главе их генерала Иванова и бросила на Петроград. Но и эта мера не помогла. Отряды генерала Иванова еще на подступах к столице начали сливаться с революционными войсками. Командующий Петроградским военным округом генерал Хабалов с горсткой войск попытался укрепиться в здании Адмиралтейства. Но в ночь на 28 февраля солдаты Кексгольмского полка, входившие в отряд Хабалова, ушли из Адмиралтейства, и здесь осталось всего 600—700 солдат. Утром 28 февраля революционные рабочие и солдаты сбили охранные посты учебной команды Финляндского полка на стрелке Васильевского острова и устремились через Дворцовый мост к Зимнему дворцу. Последние войска, остававшиеся верными царизму, покинули Адмиралтейство и присоединились к восставшим. Примерно в те же часы революционные отряды вошли в Петропавловскую крепость — пала русская Бастилия. Генерал Хабалов со своим штабом был арестован. Питерский пролетариат при поддержке солдат петроградского гарнизона полностью овладел столицей. Революция в Петрограде победила.

«Петербургские рабочие победили царскую монархию,— писал Ленин.— В геройской борьбе против полиции и царских войск, начав безоружными восстание против пулеметов, рабочие привлекли на свою сторону большую часть солдат петербургского гарнизона». Благодаря могучему революционному натиску рабочих и солдат, во главе которых находилась большевистская партия, царизм пал.