Когда пришла Весна, одетая светом, цветами и радостью, благоухающая тонкими духами, раскрывающая венчики цветов и одевающая деревья в зеленый наряд, Полосатый Кот потянулся всеми четырьмя лапами и протер свои бурые глаза, злые и некрасивые.

Да, некрасивые и злые — таково было общее мнение. Правда, говорили, что не только глаза Полосатого Кота выражали злобу, но также все его крупное тело, сильное и ловкое, желто-черной полосатой расцветки. Это был кот средних лет, уже не первой молодости, который любил побродить при луне под деревьями или по черепичным крышам, мурлыкая любовные песенки, конечно, насмешливые или дерзкие. Никто не мог представить его поющим нежные, романтичные мелодии. В округе не было существа более эгоистичного и необщительного, чем Полосатый Кот. Он не дружил с соседями и почти никогда не отвечал на редкие приветствия, которые из страха, а не из уважения, адресовали ему некоторые прохожие. Он только цедил сквозь зубы злые насмешки, как будто все вокруг раздражало его. А жизнь рядом с ним, то спокойная, то бурная, была поистине удивительна. Распускались благоухающие бутоны, превращаясь в лучезарные цветы, взмывали ввысь птицы, издавая радостные трели, голуби ворковали о любви, выводки новорожденных цыплят сбегались на зов гордой хохлатки, Черный Селезень, купаясь в прозрачных водах озера, ухаживал за красивой Белой Уточкой, шаловливые щенки резвились, прыгая по газонам. Но никто не подходил к Полосатому Коту: даже цветы закрывались при его приближении. Говорили, что он каждый раз сбивал с ног ударом лапы скромную белую лилию, в которую были влюблены все тюльпаны. Конечно, доказательств не было, но кто ставит под сомнение дурной нрав Кота?

Едва завидев полосатую кошачью спину, птицы взмывали вверх: ходили слухи, что Полосатый Кот был тем самым злодеем, который выкрал из гнезда птенца Сабии. Мамаша Сабия, не найдя в гнезде своего сына, покончила жизнь самоубийством, пронзив грудь колючкой мексиканского кактуса. Похороны были очень печальные, много проклятий было сказано в тот день в адрес Полосатого Кота.

Доказательств тоже не было, но кто другой мог сделать это? Достаточно взглянуть в глаза котенку, чтобы увидеть убийцу. Отвратительные животные!

Голуби никогда не любезничали вблизи того места, где жил Кот, они были почти уверены, что именно он съел самую красивую горлицу на голубятне, и с тех пор один почтовый голубь навек потерял интерес к жизни.

И на этот раз никто не мог представить доказательств, это правда, но, как сказал Преподобный Попугай, кто еще мог совершить подобное, как не этот злодей, нехристь, каторжник. Мамаши-курицы учили своих золотистых цыплят, как можно избежать встречи с Котом, в чьих преступных лапах — это все утверждали — погибало множество цыплят (не говоря уже о яйцах, которые он крал, чтобы насытить свою гнусную утробу.) Только Черный Селезень не очень-то боялся его, так как этот котище не любил озера, столь милого сердцам уток и селезней.

Щенки попытались было заигрывать с Полосатым Котом. Но он расцарапал им морды, и они, оскорбившись, ощетинились и обругали его семью и род, всех близких и дальних родственников до десятого колена. Отвратительный Кот! Злой и эгоистичный. Под утро он ложился на траву, чтобы Солнце погрело его, но как только Солнце появлялось из-за горизонта, он тут же уходил куда-нибудь в тень, неблагодарный. Очень долго одна Гуява с корявым стволом питала иллюзии, будто Кот любит ее, и бахвалилась этим перед всеми обитателями парка. Это пришло ей в голову только потому, что иногда он, гибкий, с чувственным телом, приходил и драл когтями ее сучковатый ствол. Гуява, слывшая оригиналкой, была польщена таким вниманием со стороны Полосатого Кота, личности сложной и довольно знаменитой. И вот она нашла хирурга, специалиста по пластическими операциям, и избавилась от всех сучков и наростов, покрывавших ее ствол, чтобы стать красивой для Полосатого Кота.

Она ждала его, любуясь своим гладким и чистым стволом. Но когда Кот увидел, что не сможет теперь точить когти об этот гладкий ствол без сучков и наростов, он повернулся к Гуяве спиной и больше ни разу не взглянул на нее. Некоторое время Гуява была излюбленной мишенью для глупых шуток всех обитателей парка. Даже Старая Сова, которая жила на жакейре, рассмеялась, когда ей рассказали эту историю.

Чтобы быть до конца точным, должен сказать, что Полосатый Кот и виду не подал, будто знает, как к нему относятся обитатели парка. Если он и знал, то не придавал этому никакого значения, но вполне возможно, что он и не догадывался, сколь плохо отзывались о нем окружающие, так как ни с кем, кроме Старой Совы, не разговаривал. А Сова, мнение которой, по причине ее почтенного возраста, ценилось очень высоко, утверждала, что Кот вовсе не такой плохой, только никто не принимал этого всерьез: все слушали, качали головами, но, несмотря на уважение, которое они питали к Сове, по-прежнему избегали Полосатого Кота.

Так он и жил, когда в парк пришла Весна, принеся с собой суматошное изобилие цветов, запахов и мелодий: цветов радостных, запахов пьянящих, мелодий звучных. Полосатый Кот спал, когда Весна неожиданно и властно вторглась в парк. И присутствие ее ощущалось так сильно, так будоражило кровь, что Кот пробудился ото сна, раскрыл свои бурые глаза и потянулся.

Черный Селезень, который был случайным свидетелем этой сцены, чуть не лишился дара речи от изумления, так как ему показалось, что Полосатый Кот… улыбается. Не отрывая от Кота удивленного взгляда, он позвал маленькую Белую Уточку посмотреть на это чудо:

— Тебе не кажется, что он улыбается?

— Господи! Действительно улыбается.

Никогда прежде не видели они ничего подобного. Маленькая Белая Уточка даже схватилась за сердце, так была она поражена этой улыбкой на хищной физиономии Полосатого Кота. Он улыбался не только губами, но, что было всего удивительнее, улыбались его бурые, обычно неприветливые глаза.

Неожиданно он принялся кататься по земле, как какой-нибудь молодой, несовершеннолетний котенок, издавая при этом странные звуки, очень похожие на мурлыканье.

Пестрая Курица, которая как раз проходила мимо с выводком золотистых цыплят, вскрикнула и упала без чувств на руки своих детей. Петух Дон Жуан де Род-Айленд, бежавший куда-то по своим делам, увидел происходящее и встал как вкопанный. Надо сказать, что Пеструшка была любимой курицей в его гареме. Поэтому он помог ей подняться и издал клич, воинственный и звучный, как гром фанфар.

В это самое время Кот в последний раз прокатился по траве и мяукнул.

Бог мой! Это было романтичное мяуканье. Невозможно! Род-айлендский Дон Жуан поперхнулся, и полная тишина воцарилась в парке в тот час, когда туда пришла Весна. Не было слышно даже нежного воркования голубок, так все были удивлены неожиданным поведением Полосатого Кота.

— Я думаю, он сошел с ума, — поставил диагноз Лист Подорожника, пользовавшийся репутацией известного врача.

— Он готовит какую-то новую подлость, — прокудахтала Пестрая Курица, уводя за собой цыплят и Род-айлендского Дон-Жуана.

Между тем Полосатый Кот поднялся, потянулся всеми четырьмя лапами, выгнул спину, поднимая дыбом шерсть, чтобы больше впитать солнечного тепла, такого ласкового, раздул ноздри, вдыхая новые запахи, носившиеся в воздухе, и даже не согнал со своей физиономии, обычно злой и некрасивой, добродушной улыбки, обращенной ко всему живому и неживому вокруг.

Да, он встал и пошел. И тут началось великое бегство: Черный Селезень нырнул вместе с маленькой Белой Уточкой на самое дно озера и затем, побив все свои прежние рекорды по подводному плаванию, выплыл у противоположного берега, где был со своей женушкой в безопасности.

Все голуби попрятались на голубятне, прервав любовные воркования в ветвях деревьев, где набухшие зеленые почки прямо на глазах превращались в напоенную тенью листву.

Собаки перестали бегать и прыгать, делая вид, что они очень заняты поисками спрятанных костей. Распускавшиеся бутоны мгновенно вновь сомкнули свои венчики, а одна чересчур торопливая роза, которая уже распустилась, сбросила все лепестки на землю, и только один, по воле ветра, все кружил и кружил в воздухе.

Конечно, эта суматоха подняла ужасный шум, который и привлек внимание Полосатого Кота. Он никак не мог понять, почему все куда-то бегут, когда так красиво вокруг в этот час, когда в парк пришла Весна. Ведь сейчас нет грозы, не дует холодный ветер, срывающий листья с деревьев, и дождь, рыдая, не обрушивается на крыши домов. Как можно убегать и прятаться, когда Весна принесла с собой радость жизни. Или это Гремучая Змея осмелилась приползти в парк? Он поискал ее глазами. Если это так, то он еще раз покажет ей, как воровать яйца, вытаскивать птенцов из гнезд, убивать цыплят и голубок! Но нет, Змеи нигде не было. Полосатый Кот задумался. И вдруг понял, что все убежали, потому что они испугались его самого, его улыбки, его мурлыканья. Печальное это было открытие. Сначала Полосатый Кот нахмурился, но потом лишь махнул хвостом, выражая полное равнодушие к происходящему. Это был гордый кот, не придававший значения мнению окружающих. Он даже подмигнул, немного неестественно, Солнцу, и жест этот, уж совсем неожиданный, так удивил огромный Камень, который уже несколько тысячелетий жил поблизости, что тот, не помня себя, скатился в заросли кустарника.

Полосатый Кот полной грудью вдохнул аромат молодой Весны. Ему было легко и радостно, хотелось смеяться, брести куда-нибудь наугад и даже… поговорить с кем-нибудь. Он оглянулся еще раз, но никого не увидел. Все убежали. Нет, не все. С ветки какого-то дерева на Кота смотрела Ласточка Синья и улыбалась ему.

Издали Ласточку звали к себе ее родители, крича истошными голосами.

И, высунувшись из своих нор, все обитатели парка следили за Ласточкой, улыбавшейся Полосатому Коту. А вокруг была Весна, мечта поэтов.

Опять скобки, представляющие Ласточку Синью.

(Когда она пролетала мимо, веселая и шаловливая, то в парке не было ни одного пернатого существа мужского пола, достигшего совершеннолетия, которое не влюбилось бы в нее. Она была еще очень юной, но, где бы она ни появлялась, тотчас разбивала сердца всем молодым обитателям парка. Ей делали предложения, посвящали поэма. Соловей, знаменитый трубадур, пел серенады под ее окном. А она только улыбалась им всем, дружила со всеми, но не любила никого.

Не зная забот, она порхала по деревьям в парке, любопытная и разговорчивая, чистая душа. По общему мнению, ни в парке, ни во всей округе не было ласточки столь красивой и милой, как Ласточка Синья).