Почти сорок лет назад в Лос-Анджелесе я и три моих друга поздней ночью сели в машину, приняли «кислоту» и вскоре оказались на средней полосе весьма оживлённой автострады, с которой мы никак не могли съехать. Через несколько часов, когда мы оказались где-то посреди калифорнийской пустыни, водителю наконец удалось свернуть на другую дорогу и притормозить. Луны не было, и я не помню, чтобы были звёзды; а помню только, как темно и жутко там было, в полночь в том безлюдном месте.

Мы с одним другом пошли в одном направлении от машины, а двое других пошли в другом, вверх по небольшому холму. Вскоре я мог видеть пустыню на расстоянии нескольких ярдов по обе стороны дороги, и помнится, я подумал, что могу ведь умереть здесь, в этой бесплодной пустоши — до такой степени там было безжизненно. У эстакады, где дорога пересекала ручей, я остановился и стоял у перил, глядя на пустыню, наблюдая, как она чудесным образом оживала.

Всё — песок, камни, растения, даже забор из колючей проволоки неподалёку — искрилось и трансформировалось, кружась внутри себя, будто предавшись своему собственному экстатическому бытию. Казалось, что гудит сама земля.

Неожиданно я услышал отдалённый крик одного из моих друзей, который поднялся на холм. «Что там внизу?» — прокричал он.

И я помню, что ответил ему, в основном потому, что тогда казалось, что ему отвечал вовсе не я. Казалось, что сама пустыня открыла свою песчаную глотку и прохрипела эти слова по направлению к холму в бездонную ночь за его пределы. «То же самое, что и там наверху, — прокричал я. — Только над этим здесь мост».

* * *

Я записал эту историю много лет назад, надеясь когда-то раскрыть смысл, который в ней таился. Тогда в пустыне мы посмеялись над сказанным, потому что для нас было очевидно, что это правда, но мы не могли этого объяснить (да и не было нужды это делать). Теперь мне ясно, что это было тем же, чем являюсь и я: чистым Осознаванием, наполненным всем происходящим, всей окружающей обстановкой. Оно всегда Здесь было. Оно всегда Здесь будет. Только происходящее, обстановка, меняется. Сорок лет назад над этим был мост; сейчас — рука, ручка и блокнот, колени, две «усечённые» ноги и пара маленьких ступней на полу. Просто великолепно и великолепно просто! И сейчас смешно!