Безграничный и вечный, Я проявляюсь как время и пространство. Проявляясь, чтобы познать Себя, Я изучаю Себя, используя три измерения пространства и одно измерение времени (ведь чтобы быть воспринятым, я должен иметь длительность). Эти измерения возникают из изучения (Видения) того, что Я есть, из того, что Я есть, и Я проявляюсь также как само изучение (Видение). Никогда не бывает времени или пространства, внутри которого Я бы находился, ибо Я есть и время и пространство — это То, Что Я Есть в Своём проявлении. Таким образом, нечего достигать, нечего получать или терять и нечего искать, так как нет никаких «где-то» или «когда-то», которыми бы я не являлся.

Очевидно, вышесказанное хоронит предположение о личной воле. Очевидно, у меня есть всё, что я хочу, и я хочу всё, что у меня есть. Но если вдруг десятилетия обусловливания вновь убедят меня в обратном, у меня есть хорошие друзья, которые находятся Нигде, и они напомнят мне о моей глупости.

…

Некуда идти, нечего достигать, некем быть. Здесь , в ничто , принимается всё ; от самой удалённой галактики до ближайшей частицы — нет расстояния! Отсюда, из пустоты, всё отпускается (и обо всём проявляется забота) — всё, от моих личных переживаний до неизмеримо более обширных и глубоких проблем.

Ричард Ланг

И здесь, в безмолвии, всё такое, каким и должно быть.

…

Как ветер, который ищет,

Колин Оливер

ворошит перья на шее воробья,

поднимает листья волной

через бобовое поле,

я не нахожу такого места,

где я могу сказать,

что здесь заканчивается моё бытие.

…

Всё это выбирание чего-то одного и предпочтение чего-то другого — иллюзорно, это великая уловка. Отдельные индивиды как таковые бессильны изменить что-либо во Вселенной, в которой каждый жёстко контролируется всеми остальными. Притворяться, что дела обстоят иначе, что в качестве наших отдельных «я» мы обладаем свободной волей, так же глупо и непорядочно, как и тщеславно; это создаёт напряжение. Только Источник всего, который никому не подчиняется, обладает свободной волей. И только действия, исходящие от Него и ведущие обратно к Нему, те, которые чувствуются как Его собственные действия, обладают восхитительным ароматом — ароматом первозданности и праведности, — присущим только этому Источнику.

Дуглас Хардинг

* * *

Однако всё ещё остаются давнишние сомнения. Как человек, ещё в раннем возрасте я научился хотеть, а повзрослев, я находил естественным добиваться любви, богатства, власти, приключений, удовлетворённости и даже бессмертия. Заполучив их (как меня учили), я буду счастлив; потеряв их (или получив противоположное), буду страдать. Как глубоко укоренены эти личные амбиции! Сколь фундаментальными они кажутся! Но работают ли они? Нахожу ли я долговечное счастье в погоне за этими слишком уж «человеческими» стремлениями, или существует лучший путь? Быть может, стоит исследовать каждый из них, и в первую очередь предположение, что тот или то, чем я являюсь, — это человек?

1. Любовь. Как человек, я стремлюсь любить и быть любимым, но поскольку в основном ощущаю любовь в виде эмоции, я нахожу её мимолётной, и даже когда она продолжительная, она в лучшем случае не лишена проблем. Вместе с человеческой любовью приходят притязания, ожидания и условия, и хотя я продолжаю искать идеальную любовь, подсознательно я начинаю подозревать: то, что я называю любовью, — всего лишь суррогат любви истинной, переживание которой от меня ускользает.

2. Богатство. Когда я был ребёнком, это был мой мир, но, по мере того как я рос и меня учили думать иначе, я его потерял. И так начинается процесс накопления, в тщетной попытке вновь, кусочек за кусочком, обрести мир. Убеждённый в том, что я вновь буду счастлив, если приобрету побольше всего самого лучшего (или, по крайней мере, настолько много, насколько мне удастся), и не желая оказаться превзойдённым своими сверстниками, я становлюсь жадным и называю свою жадность «амбициями». Однако, приобретая всё больше и больше, я замечаю, как быстро теряю к этому вкус и хочу ещё больше — я никогда не бываю удовлетворён. И, что совсем плохо, чем больше я приобретаю, тем больше усилий я прилагаю, чтобы всё это сохранять; и тем больше беспокоюсь о том, что могу всё потерять. Я обнаруживаю, что это не путь к счастью — это путь к стрессу и болезням!

3. Власть. Я думал, что, имея власть, будет так просто добиться того, что я хочу, — для себя, своей семьи, своих друзей. То долговечное счастье, которое я не нашёл в любви или деньгах, я надеялся найти в сфере власти и влияния. Однако вскоре я заметил, что, как и в случае с богатством, чем больше власти я получаю, тем больше меня обременяют разного рода ответственностью и тем больше усилий требуется для поддержания своего высокого статуса. Также появляется проблема недоброжелателей — растущего числа конкурентов, которые хотят лишить меня власти и влияния, присвоив его себе. Оказывается, что на вершине лестницы счастья меньше, чем на её нижних ступеньках. Я обнаруживаю, что начинаю сердиться и обвинять других в отсутствии собственной удовлетворённости. А воспоминание о тех, которым я причинил на этом пути боль, приносит чувство вины и депрессию.

4. Приключения. Если этого не могут сделать деньги и власть, то, возможно, это сделают рафтинг или парасейлинг. Быть может, это придёт, если научишься водить спортивный автомобиль или просто посетишь какую-нибудь экзотическую страну. Но и на сей раз счастье и изумление мимолётны, а я обнаруживаю, что «подсел» на этот «кайф» и что нуждаюсь в следующей «дозе», чтобы положить конец моим удлиняющимся периодам скуки. Вскоре то, что я считал захватывающим, становится обыденным и хорошо знакомым, и я вновь вынужден искать что-то ещё.

5. Удовлетворённость. И вот я беззастенчиво устремляюсь прямиком к удовлетворённости. Я покупаю удобную мебель и комфортабельную машину. Я стремлюсь к балансу — не слишком много того, не слишком много этого. Я занимаюсь йогой и техниками расслабления, слушаю успокаивающую музыку, принимаю горячие ванны и глотаю антидепрессанты. Я ищу покой, но мне удаётся обрести лишь притупления чувств. Неужели нет пути к счастью? Неужели жизнь — бессмысленная ловушка?

6. Бессмертие. Я начинаю задумываться, хочу ли я жить отведённый мне срок. Возможно, счастье можно найти не в этой жизни, а в загробной, или, быть может, в следующей, или в той, что последует за тем? Но дело в том, что я боюсь смерти, но устал от жизни, и не могу представить себе Творца, который мог породить эту неразбериху. Если Бог и существует, размышляю я, то, должно быть, Он бог недоразумения или, быть может, бог плоских шуток. Я хочу жить вечно, но только если Он возьмёт Себя в Свои божественные руки!

* * *

Несомненно, что, как человек со средней продолжительностью жизни, я до той или иной степени испытаю практически всё, и если мне повезёт, то найду хотя бы немного счастья — или, по крайней мере, того, что я считаю счастьем. А если не повезёт, то буду отвлекаться по мере возможностей с помощью алкоголя, наркотиков, секса, азартных игр, шопинга и религии — и, возможно, мне удастся прорваться, а может быть, и нет. Но если мне исключительно повезёт, если на меня снизойдёт истинное благословение, то в конце всех этих ошибочных стремлений станет ясным одно: если долговечное счастье и можно найти, то не в качестве человека и не посредством человеческих усилий. Как однажды выразилась Лили Томлин, проблема со всей этой «крысиной гонкой» — в том, что даже если ты в ней победишь, то всё ещё будешь крысой.

А я не хочу быть крысой и даже просто человеком; меня вообще не устраивает ничего, кроме правды о моей истинной природе. Ответ на вопрос о том, как обрести то, что я хочу, оказывается гораздо более радикальным, чем я мог бы предположить. Ответ таков: у меня уже есть то, что я хочу, и оно у меня есть, потому что я не только человек, но что-то гораздо большее (и гораздо меньшее). Я это понимаю, когда смотрю Сюда, где нахожусь, когда разворачиваю своё внимание и вижу, что я — пустое Осознавание, абсолютное Ничто, и в качестве этого — чистая вместимость для мира, который меня заполняет. И союз Всего с Ничем столь полон, столь всеобъемлющ, что я вижу, что являюсь и тем и другим, и хотя их два, их не разделяет даже самая малость. Это и есть То, Кто Я в реальности. Включая это видение в свою человеческую жизнь (или, скорее, включая свою человеческую жизнь в это Видение), я выхожу за рамки счастья и удовлетворённости и вместо этого пребываю в покое, радости и благодарности.

Вновь просматривая написанное, я обнаруживаю следующее:

1. Истинная любовь.

Это не эмоция. Истинная любовь — моя природа, ибо я вижу, что я исчезаю в вашу пользу. Не предъявляя никакого лица вашему взору, Я принимаю ваше лицо в Себя — это близость, которую нельзя познать никак иначе. Я — пространство для вас. Я не могу противостоять вам, потому что Я и есть вы. Истинная любовь безусловная, так как что бы вы собой ни являли, у Меня нет иного выбора, кроме как принять вас. Истинная любовь не претенциозна и не сентиментальна — она просто есть. Истинная любовь не приходит и не уходит. Она всегда Здесь, независимо от того, обращаю я на неё внимание или нет, ибо она вечная и непреходящая. Это То, кто и есть Я.

2. Истинное богатство.

Как человек, как тот, кем я себя считаю, я никогда не могу быть богатым, ведь я — индивидуальная «вещь» в мире индивидуальных вещей, одна из многих, противопоставленная другим, навсегда от них отдельная. Самое большое, что я могу сделать, — это окружить себя вещами и назвать их «моими» (хотя можно точно так же сказать, что я — «их»), но ведь я никогда по-настоящему их не имею и ими не обладаю, потому что я отделён от них.

Для Того, Кто Я на самом деле, для чистого вместилища, идея «иметь вещи» или «обладать ими» одинаково абсурдна, ибо Я вижу, что и являюсь ими — они здесь, внутри Меня! Всё едино с тем, Кто Я такой, ибо Я — вместилище всего. Кто может быть богаче? Но кто вообще может быть, чтобы быть чем-то? Я Один богат, а «меня» вовсе нет.

Я доказываю это, демонстрируя, что хотя Я и воплощаюсь в виде времени и пространства, всё это находится здесь и сейчас. Протягиваясь, как верёвочка, от предмета к предмету, я измеряю расстояние между ними, как имеющее длину, например, в три фута. Протягивая ту же самую верёвочку от предмета досюда, где Я нахожусь, Я вижу, что оно равно точке. В конечном счёте все мои измерения идут отсюда и всё, что я измеряю отсюда, Здесь и находится.

Несколько лет назад я прочитал о человеке, который был слепым на протяжении более чем сорока лет, с раннего детства. Он и его жена были вне себя от радости, узнав о новой медицинской процедуре, которая могла вернуть ему зрение. Однако после операции, хотя у него больше не было никаких проблем со зрением, этот человек стал закрывать глаза и вновь ходить с тростью, так как то, что он видел с открытыми глазами, приводило его в замешательство и ужас. Он не был знаком с визуальным измерением глубины, не мог справиться с представшим миром, там, где он находился. (Я предполагаю, что этот страх вызывался тем фактом, что он не мог визуально различить, где заканчивался «он» и начинался «мир», что ставило под угрозу его ощущение «себя»). Хотя исход этой истории оказался болезненно разочаровывающим и для этого человека, и для его жены, я считаю, что её ценность в том, что она показывает истину, как Ничто и Всё возникают вместе. Зная это, человек может осознать иллюзии расстояния и разделения и тем самым осознать свою истинную природу, сулящую несравненные богатства.

3. Истинная власть.

Любого, кто может изобрести Вселенную и управлять ею, я бы назвал всемогущим. Таков Тот, которого я вижу Здесь, каждый раз, когда я смотрю. Не говоря уже о том, что в качестве Того, Кто Я в реальности, я совершаю бесчисленные ежедневные чудеса, перемещая горы, поднимая и опуская здания, сужая и расширяя дверные проёмы и комнаты и заставляя исчезнуть (или вновь появиться) любые предметы, когда бы я того ни захотел (вы скажете, что я двигаю головой, подхожу к двери или моргаю, но для меня, в качестве Первого-лица-Единственного-числа, всё совершенно иначе).

И, наконец, Я являюсь Единственным, Одним! Кто ещё существует, чтобы Мне противостоять? Вся воля — это Моя воля, и за всю неё, за власть, которая является только Моей властью, Я несу полную ответственность. Всё это возникает внутри Меня.

4. Истинное приключение.

Что может быть более захватывающим, чем видеть мир вверх ногами, поставив Землю на «не-голову» Бога? Что может быть более увлекательным, чем наблюдать, как сценка за сценкой проходит через эту Пустоту, как будто смотришь самое последнее панорамное кино с лучшего места в кинотеатре? Видение собственной Пустоты, смотрение вовнутрь вместе с тем пока смотришь наружу — всё оживляет и превращает самое скучное событие в приключение. Может ли быть что-нибудь более захватывающим, чем смотрение в Бездну, из которой постоянно выливается эта Вселенная? Порождая Само Себя Здесь и сейчас, не имея никакого понятия, как Оно это делает, Единственное восхищается собственным творением. Это и есть Тот, Кто Я есть. Видя, я заворожён своим собственным Неведением. Видя, я вижу, что Тот, Кто Я есть, — наивысшее приключение.

5. Истинная удовлетворённость.

Её можно обрести, разобравшись опять-таки с тем, кто же я такой. Я — не вещь, не предмет, не человек с умом-телом, с именем и визиткой, утверждающий, что он отделён от остальных людей и вещей. Вера в мою принадлежность к третьему лицу и есть корень моей неудовлетворённости — тем более что она ложна. Однако это вопрос не устранения моей принадлежности к третьему лицу (как будто кто-то может это сделать), а помещения её туда, где ей место, — туда, вместе с остальными вещами этого мира. Ответ — в двунаправленном Видении, в том, чтобы обращать внимание на Пустоту в моей сердцевине, одновременно обращая внимание и на то, что происходит вокруг. Они определённо разные и вместе с тем совершенно едины. Здесь, в Сердцевине, я всегда свободен от неудовлетворённости, тогда как неудовлетворённость — все мысли и чувства, все возможные переживания — привязывается к объектам мира. Там я всегда вижу боль, а Здесь боль отсутствует. Хотя это правда, что мир — это Я сам, это так же правда, что он — отличен от Меня; Я являюсь одновременно Ничем и Всем, одним целым и вместе с тем всем разнообразием вещей, собой и другим в качестве Себя. Ключ к этому — в правильном местонахождении. Мыслям и чувствам не место Здесь, в Сердцевине, где им явно не к чему привязываться. Им место с тем, о чём они думаются и чувствуются, там, в мире (и в качестве мира). И поэтому я освобождаю их, позволяя им пребывать там, где им место, тогда как Здесь, в качестве Чистого Осознавания, я остаюсь от них свободным. В конечном счёте, всё это и есть Тот, Кто Я в реальности в качестве Первого-лица-Единственного-числа. И не находя ничего кроме этого, никаких сил вне того, Кто Я, я вижу, что нет никаких причин для неудовлетворённости.

6. Истинное бессмертие.

Другие стареют и умирают. Я вижу, как это происходит. Но опять же, вопрос в том, похож ли я на других? Я вновь смотрю, чтобы ответить на этот вопрос. И Здесь я вижу, что не похож на других. Я вообще ни на что не похож. Здесь Я осознаю лишь осознавание — осознавание, осознающее осознавание. Иначе говоря, осознаю, что являюсь ничем и что только вещи этого мира подвержены рождению и смерти, творению и разрушению. Я смотрю и вижу, что Здесь нет абсолютно ничего, что могло бы быть этому подвержено. Видеть, являюсь Я смертным или нет, — это разница между тем, чтобы смотреть на себя в качестве объекта и смотреть из Себя в качестве Субъекта. Моё тело — Вселенная, и от кварка до галактики, всё, что составляет Вселенную, непостоянно. Но Я не есть это тело; Я — непреходящая и неизменная Пустота, в которой возникает моё тело, — время и пространство. Зачем носить с собой концептуальный багаж «жизни после смерти», когда Тот, Кто Я на самом деле, вовсе не «жизнь»? Я предшествую жизни. Я — вместимость для неё. Мне нужно лишь посмотреть, чтобы увидеть, что Я — Пространство для жизни и смерти и всего, что может произойти до, после и между ними. И Я — это всегда сейчас, и сейчас, и сейчас. Такого рода радикальная «смерть» — видение того, что Я предшествую жизни и смерти, — позволяет мне открыться всему тому, что живёт и умирает внутри Меня, полностью быть тем, что Я воплощаю.

* * *

Видя, наблюдая за тем, что находится Здесь, я обнаруживаю ответ на вопрос, что же я хочу. Разобравшись с тем, кто я такой, я вижу, где совершил ошибку. А также вижу, что всю свою жизнь получал множество знаков — от деликатных намёков до недвусмысленных затрещин, — которые говорили мне: «Просыпайся! — ты не являешься тем или этим или чем-либо вообще и у тебя уже есть всё то, что ты хочешь!» Пока наконец при помощи видящих друзей в данном моменте не пробивается Свет, всегда совершенно по-новому.

Или, наверное, вернее было бы сказать, что этот великий дар даётся мне от Меня Самого, находящегося во множестве Моих проявлений и исходящего от них.