. . .

Теология, тео... В детстве я знал Тео.

Он был Теодором, как Герцль, но мать кричала: Тео,

вернись, не играй со злыми мальчишками, Тео,

Тео, Боже мой, Боже, Тео...

Пусть Бог будет слеп, и я стану водить Его повсюду

и расскажу, как выглядит все на самом деле.

Пусть Бог будет зряч, но прикроет глаза рукою,

как в детской игре: раз, два, три, иду вас искать...

Пусть Он будет окном в небеса, а мы останемся в доме!

Пусть Он будет дверью, что открывается только наружу!

Но дверь открывается внутрь, и наружу, и внутрь, со свистом,

как ветер, на круги своя, без конца и начала.

. . .

Евреи читают Богу Его Тору,

весь год, по нескольку глав в неделю,

чтобы затянуть время, как Шахерезада.

А к Празднику Торы Бог забывает все,

и можно читать то же самое с начала.

. . .

"Никто не сравнится с Богом, с Господом нашим!"

Так пели мы, пели, но не получали ответа.

"Ты - наш Бог!" - запели мы еще громче,

но Бог не обернулся, не расслышал.

И мы перешли на шепот и упомянули

кое-что очень личное, одну смешную мелочь:

"Ты - Тот, Кому наши отцы воскуряли ладан".

Так мужчина говорит женщине: "Помнишь,

однажды мы купили тебе босоножки,

хлынул дождь, и ты смеялась..." Бог обернулся,

посмотрел и увидел, что евреев больше нет.

. . .

Тяжелая работа - жизнь. Семь лет и еще семь

работал Иаков за Рахиль, любимую свою.

Уже много раз по семь лет работаю я

за любимую свою жизнь, за любимую смерть.