Афонаризмы или ювенализмы Самое непостижимое в этом мире – это то, что он постижим. Единственное, что мешает мне учиться, – это полученное мной образование. Теория – это когда все известно, но ничто не работает. Практика – это когда все работает, но никто не знает почему. Чем больше моя слава, тем больше я тупею – и таково несомненно, общее правило.

Обгоняя «Путь Света», мы, люди свободы, Вынуждаем к развитию силы природы. Человек постоянно хочет подъёма В добром деле на благо мира и дома. Но теряется управление «Пути Света» Под воздействием высшего света. И развитием эгоизма Человека Затормаживается развитие века.

Ночное небо – небосвод Вселенной – Нам, любопытным, звезды зажигает Жизнь неземная в небе воскресает – Она мне грусть и радость навевает – Я верю: ныне где-то жизнь Творец рождает. Планетам жизнь дана попеременно. И надо нашу жизнь, друзья, хранить, Познать её на благо всем, любить, Душою всё живое охватить И дать потомкам здесь счастливо жить.

Кажется, с прогрессом душа холодеет у нас: Уже не жарко, не холодно в судный час, И вижу я у молодых сейчас Пустоту их мутных и тусклых глаз. Ещё я полон чувств, хоть силы на исходе, Люблю встречать я солнце на восходе… Когда же на Восток война приходит, Живу в волнении об избранном народе. Как миру удержаться над обрывом, Что нам опять грозит смертельным срывом? Нет, не могу смотреть я равнодушно, Как наша жизнь становится бездушной… Рад, что ночи спокойны и днем много света. Много в жизни вопросов – много меньше ответов. И мне очень забавно – я ведь многое знаю, Себя поиском вечным, не щадя, занимаю… В мир Вселенной бесстрашно опять улетаю – Всё пытаюсь догнать где-то разума стаю.

Чтоб для обиды меж собой не знать причины, Совет друзей пред свадьбой парня и дивчины Решенье вынес для братвы такое: Друзей рогатых – только на жаркое…

Вспоминаю жизни дорогу. Я всегда зачем-то спешил, А теперь успокоил страсти На пороге своей зимы. И глаза провожают с грустью Ворох прошлых любимых дел, И молчат душевные звуки, Легкой грустью облачены

От всех объятий жарких и емких, От дуновения ветра влюблённых От зимы наступающей, от её стужи Храни меня стих мой – о, как ты нужен! Живи в душе моей нестареющей, Храни мою осень, и мудрый и греющий, Храни мою осень – она ещё рвется в весну, А ты удержи её в добром своём плену…

В вас, людях, знаю, в каждом – свет. Вы – звезды, в каждом есть свой цвет. Вы часто – оберегаетесь от бед… Погрузите ум в сердце своё – Оно песню любви ему споёт…

Голубизна небес – волшебный свод… Пустыни желтизна и обруч светлых гор… И натюрморт стола – там фрукты, дыни. Прозрачен нежный воздух и душист, Тот вечер – праздник для моей души.

Отцы стареют, матери одни, А дети их – среди айфонов, книг, Меж путешествий и забот других… Не забывайте Вы родителей своих, Когда вы с ними, так уютно им! Им нежность ваша, что бальзам больным. Им праздник – вашего вниманья миг – Он полнит светом их душевный мир.

Средь нас был так себе: – на подвиги негожий, Не умный, не дурак – только и всего. Но слух прошел, что человек хороший – Ведь не творил плохого ничего.

В детстве знавал я бедности – Подчас от голода лилась слеза… Тем более, что в родном Ташкенте Пятый пункт вылезал иногда. Изучая культуру азиатскую, Начинал я с Ибн Сины, конечно, Но как без Навои и Хайяма, Как без Пушкина и Маршака, Начиналось бы детство И жизни вся правота?!

Всегда был честен, незапятнан, Но вдруг сцепился с бюрократом. Был вышеупомянутым – Стал нижеупомянутым.

Дорвались до реванша демократы. Кипит вовсю команда бюрократов. СМИ обсуждают бойко кандидатов – Строптивые становятся нон-грата.

Те, кто есть республиканский партаппарат, Нам, друзья, непременную гибель сулят. Кто попал под влиянье их, не видит ни зги. Либо сушат они с демократами нам мозги.

На нашем собрании я был подавлен и сплющен, Критикой моих страстных стихов с дамских сторон. И послушный «народному мненью» ведущий Скатал меня у людей на глазах в «обойный» рулон.

Я рад тут жить, дружище, красотою увлекаем, От изобилья радостью мы душу напитаем. Везде витрины всех зовут и привлекают. И что-то бы купил, да денег не хватает…

В моей уютной тихонькой квартире Живу, пишу, рисую я – творю. Другой я не желаю в этом мире, За ауру её благодарю.

Прекрасны здесь брега Гудзона. Здесь чудной песней для меня Дома, как башни Вавилона, Стремятся ввысь в сиянье дня, Стеклом покрыты и бетоном – В явь превращенная мечта. Под небом синим и бездонным Влечёт к себе их красота.

Не смогу я вернуть молодые года, Что хотел бы, конечно, иметь навсегда. Да, нельзя их вернуть, как и солнцу лучи, И как в память стишок, что я в детстве учил. Но душой не всегда мы года принимаем – И капризы души иногда выполняем. И тогда мы, вроде б, душой молодеем, Ну, а телом ещё быстрее стареем…