По-настоящему роковая ошибка в жизни случается лишь однажды. И бывает очень жаль, узнав насколько легко всё можно было предотвратить… Но после этого уже ничего не изменить.
© Гасан Амиров, 2018
ISBN 978-5-4485-4020-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Вступление
001
Я медленно открываю глаза. Яркий свет дневных ламп на потолке заставляет меня прищуриться, мучительно привыкая к белому свету. Всё вокруг белое…
Я лежу в белом пустом коридоре на низкой холодной скамье. Неспеша вдыхая воздух, я чувствую запах, который не любил с самого детства. Неприятный, холодный-запах больницы..
Напротив моей скамьи белые двойные двери с маленькими окошками вверху. Вокруг холодная тишина, с каждой минутой становящаяся всё тише… Всё вокруг окутано холодным сиянием, белым ослепляющим светом безмолвных ламп…
Я ещё долго недвижно лежал на холодной больничной скамье, боясь встать и оказаться в жестокой реальности, боясь пробудится ото сна и почувствовать как безнадежен я и как никчемна моя жизнь, как мрачен и холоден мир и как жестоки и безразличны люди существующие в нём…
Медленно поднявшись я сел на скамью. Опустив голову я обхватил её дрожащими руками. Дрожа всем телом я уставился себе под ноги. Брюки были в крови, на полу красные запекшиеся следы крови. В полной тишине были слышны лишь звуки бьющегося сердца, частые и очень отчетливые. Казалось, удары сердца не глухо заперты в моей груди, а что их издают стены вокруг…
В этот момент на меня нахлынула реальность, безразличная и жестокая. Перед глазами крутилась одна и та же пленка; двадцать минут, которые я навсегда хотел бы стереть из своей памяти… но не могу… В голове начали звучать крики… Я кричал, что она мне ненужна, что не хочу её больше видеть, что не люблю… Она подошла, но я оттолкнул её от себя… Громкий плач звучал эхом в моей голове, он заглушил биение моего сердца. «Пожалуйста, я ведь люблю тебя больше жизни!!» — говорила она смотря сквозь слезы на меня… Но я… не желал слушать её, беспощадно терзал её хрупкое сердце, в конце концов разбив его на тысячи мелких осколков… В этот момент… я убил её…
Она со слезами выбежала из квартиры… Через пять минут я услышал за окном множество голосов. Выглянув из окна первого этажа, я увидел неподалеку кучку столпившихся прохожих усердно смотрящих куда-то в небо. Кто-то быстро набрав короткий номер, стал кому-то звонить. Дозвонившись он очень громко сказал: «Срочно приезжайте! Здесь девушка хочет покончить с собой!!». В этот момент толпа ахнула и спустя несколько мгновений с неба упала она… Выпрыгнув из окна я побежал… Растолкав толпу, я подбежал к ней. Её окровавленное тело недвижно лежало на черном асфальте, на холодном бездушном и равнодушном асфальте бесконечных серых улиц этого гребанного, бессмысленно существующего городка. Упав на колени я приподнял её голову, глаза были закрыты. Я громко кричал, просил прощения… Мои крики улетали в пустоту серого неба, вот-вот прольющего на грешную землю слезы ангелов смотрящих сверху на этот черный пустой городишко.
Медленно открыв свои большие потускневшие, голубые глаза, она почти шёпотом произнесла: «Прости… но жизнь без тебя… мне не нужна…» …Её помутневшие глаза снова закрылись. Больше она не сказала ни слова. Я крепко прижал её к себе, её, всю в алой теплой крови…
Медленно подняв голову я взглянул в маленькое окошко двери. В палате свет был потушен. Над дверьми висела табличка с номером-013. Собравшись с силами я встал со скамьи и не спеша подошел к дверям палаты. Заглянув в окошко я увидел её… Она неподвижно лежала на кровати, в серебряном свете луны, который проникал в палату через окна. Её гладкая, нежная, некогда розоватая, а теперь бледная, кожа под светом луны казалась серебряной. Осторожно толкнув дверь, я осторожно вошел в палату. Подойдя к её постели, я рухнул перед ней на колени… В тишине раздавались негромкие писки аппарата для измерения пульса. Сердце билось очень слабо… Я взял обеими руками её левую руку, она была холодной… На лице возвышалась кислородная маска, которая даже не запотела изнутри. Гладя её голову, её черные до подбородка волосы, я не отрываясь смотрю на неё, отчаянно надеясь, что она подаст хоть малейшие признаки сознания…
— Юки… — тихо произношу я. — Глупышка… Что же ты наделала?.. Зачем ты так с собой?.. Я не стою ни одного дня твоей жизни…
Несколько минут я молча смотрел на неё… Врачи сказали, что состояние критическое… Множество переломов, в основном внутренних. Сразу же после госпитализации ей была сделана срочная операция. Одно ребро сломавшись вошло в легкое… Было остановлено множество внутренних кровотечений. Чуть позже мне сказали и про жуткое сотрясение мозга. Сейчас её жизнь висит на волоске… Лишь аппараты искусственного жизнеобеспечения не дают ей уйти…
— Юки… — сказал я и положил голову ей на живот, -Я знаю, ты меня слышишь… Просто не можешь ответить… — я взяв её левую руку, приложил её к своей щеке. — Пожалуйста… прости меня… умоляю… Прости мою никчемность, мою слабость… Всё это из-за меня… Люди шептались за моей спиной, распускали грязные слухи, подлые намеки, упрекали, настраивали меня против тебя… И я не выдержал… Мои богатенькие родители не желали чтобы я виделся с тобой… Но мне абсолютно безразлично что ты сирота. Ты ведь знаешь, что мне нужна только ты, а на всё остальное мне наплевать… Помнишь, когда родители окончательно запретили мне видеться с тобой?.. Помнишь, как я посреди ночи прибежал к дому, за хозяевами которого ты ухаживала?.. Я целый час бросал камешки в окно… Я помню твою радостную, сонную мордашку, когда ты наконец выглянув из окна увидела меня… В ту же ночь я увез тебя к себе на квартиру… Родителям пришлось смириться, но они всё равно относились к тебе как к врагу… И в один день… я просто не выдержал… Всё что во мне накопилось, я выплеснул… на невинную, беззащитную мою глупышку… Юки… Умоляю… прости меня… — по щеке потекли горькие слезы отчаяния…
Мы идём с ней по весеннему парку, она обнимает меня. Но я неожиданно отталкиваю её от себя и вдруг, она куда-то исчезает… Я зову её, но она не возвращается. Я упал на колени обхватив голову руками. Стоя на четвереньках я вытянул руку вперед и тихо сказав: «Прости…", я медленно обернулся в пыль и ветер немедля развеял меня… Вдруг начался дождь. Парк, минуту назад окрашенный в весенние краски, постепенно помрачнел. Листья деревьев почернели, а земля окрасилась в темно-кровавый цвет. Небо теперь темно-серое. И вот, вдруг, будто из неоткуда, появляется Юки… На ней черное, похожее на подвенечное, платье. Вдруг она взмывает в воздух и только сейчас я замечаю… что за её спиной большие белые крылья… Она летает по безжизненному пустому парку. Ничего не найдя, она зависает в воздухе опустив голову. Дождь внезапно прекращается. И так же внезапно я замечаю, что Юки… плачет. Плачет кровавыми слезами… Её слезы падают на красную землю и через некоторое время, на их месте вырастают черные острые, как бритва, скалы. В один момент она поворачивает голову и смотрит на меня… Её крылья чернеют и постепенно сгорают. Горящие перья медленно опускаются на землю цвета запекшейся крови… Она смотрит на меня холодным, пустым, мертвым взглядом печали и отчаяния… и плачет… кровью… плачет и медленно сгорает… Её крылья уже догорели, от них остались лишь обугленные обрубки… Она закрыла потускневшие глаза цвета неба. И вдруг, она устремилась вниз, на черные острые как копья скалы..! С каждой секундой она неслась к ним всё быстрее и быстрее…
002
«Мистер. Мистер! Проснитесь! " — услышал я вдруг, почувствовав чью-то руку на своём плече. Открыв глаза и подняв голову, я увидел стоящую в недоумении медсестру слева от себя.
— Что вы здесь делаете? — спросила она меня. Не спеша встав я взглянул на неё мертвым взглядом.
— Что вы здесь делали? — снова спросила она, смотря на меня с легким страхом. Оно и неудивительно, в полупустой больнице, как обычно придя на утреннюю смену, обнаружить в палате с пациентом какого-то парня одетого в окровавленную одежду и спящего на животе у пациента.
— Просил прощения… — сказал я ей в ответ, после не длинной паузы.
— Что?? — она конечно ничего не поняла. — Кто вы такой??
— Я никчемный человек… Если можно назвать меня человеком после того что я сделал…
— Я не понимаю о чём вы! — сказала она, слегка нахмурив брови, — Вы кто? Вы её родственник?
— Нет… — ответил я смотря на Юки.
— Как?? — переспросила она, -Тогда что вы здесь делаете? Как вы здесь оказались??
— Раскаиваюсь…
— Чего??? — абсолютно ничего не понимая, растерянно переспросила она.
— Прошу прощения за то что я ничтожество… Молю простить мою никчемность и слабость…
— Вы что, сумасшедший?! — в недоумении, почти крича, спросила она.
— Если бы… — ответил я и направился к выходу, ещё раз напоследок с болью взглянув на Юки…
«Бедная медсестричка» ничего не поняв, молча стояла провожая меня взглядом. Выйдя из больницы я вдруг подумал о времени. Взглянул на электронные часы «Каспер» (в виде милого призрака из одноименного мультфильма) на левой руке, которые мне когда-то подарила Юки, и мне стало не очень весело, всего 7:23 утра, 14сентября. С трудом вспомнив примерное местонахождение своей машины, я пошел по тротуару пальцами массируя ноющие виски. Вскоре я уже сидел в своём темно-синем «Митсубиши». Наконец доехав до дома, я припарковался неподалеку. Выйдя из машины я раздраженно хлопнул дверью и направился к подъезду. Однокомнатная квартира на первом этаже, дверь слева. Войдя в квартиру я сразу же пошел в ванную комнату. Повернув краник я снял с себя окровавленную одежду и встал под холодный душ. Я тупо стоял опустив голову. С меня стекала красная, мутная вода… Через полчаса вода под ногами уже не была подкрашена красным. Я лениво подошел к зеркалу. Случайно взглянув на полотенце справа от зеркала, я почувствовал что-то странно разъедающее меня изнутри. Это розовое с зайчиками и цветочками полотенце, Юки купила для меня… «Будешь с ним вытираться-вспомни меня!» — говорила она улыбаясь…
Я не спеша вытерся и вышел из ванной. Подойдя к шкафу я достал чистую одежду и оделся. И вдруг, кто-то позвонил в дверь. Подойдя к двери я даже не стал смотреть в глазок, сразу отперев замок. Открыв дверь я увидел, что звонили в неё мои родители.
— С тобой всё в порядке?! — говорила мать, держа меня за плечи, — Ты где пропадал Рецу?!
— Успокойся, с ним всё в порядке. — говорил отец, — Его не было всего одну ночь. Моя мать была жуткой паникершей, из любого пустяка раздувала проблему глобального масштаба. За каждый мой синяк или царапину она волновалась так, будто меня подстрелили. А отец же, был поспокойнее, более сдержанным. Мы сидели в гостиной, отец пил кофе, а мать чай. Я молча сидел и смотрел в окно.
— Где ты был? — спросила мать.
— Нигде… — ответил я не отводя взгляда от окна.
— Почему твой телефон не отвечает? — заговорил отец.
— Незнаю. — сказал я в ответ и встав с кресла, направился к ванной. Войдя в ванную, я поднял с пола свои джинсы и пошарив в карманах, вытащил черный мобильный телефон, бумажник и ключи от машины. Бросив штаны обратно, я вернулся в гостиную.
— Он был выключен. — сказал я садясь и включая телефон.
— А где ОНА? -спросила мать, особо подчеркнув последнее слово.
— У НЕЁ есть имя… — озлоблено, но сдерживаясь сказал я, -Юки.
— Ну да. — спокойно сказала мать,
— Не уж то пропала?
— Она в больнице…
— Что?? — переспросил отец.
— Юки… с крыши… — сказал я опустив голову.
— Как с крыши?! — снова переспросил отец.
— Покончила с собой?? — добавила мать.
— Она в критическом состоянии…
— Ну тогда не волнуйся, такие как она так легко не умирают.- сказала вдруг мать на редкость язвительным тоном.
— Что..? — я был поражен её словами.
— Хе. — усмехнулась мать, — Из-за этой душевно-больной ты провел всю ночь в больнице?
— Перестань! — возмутился вдруг отец.
— А что?! Хочешь сказать я не права??! — ещё больше отца возмутилась мать — Променял нас на какую-то нищую простушку! Паршивую сироту!! Да чтоб она никогда не вышла из этой больницы!! В этот момент испарилась последняя капля моего моря моего терпения, сдержанности и самообладания. Я конечно прекрасно знал, что мать не любила Юки, ревновала, но не догадывался что всё запущено до такой степени.
— А мне абсолютно безразлично нищая она или богатая!! — не выдержав взорвался я, — Меня, в отличие от тебя, не интересуют деньги!! Потому что я люблю её!! Слышишь??! Люблю!!!
— Рецу Кайо!! Как ты разговариваешь с матерью?!
— Так же как и она со мной!! — ответил я на пике злости, — И она меня любит!! Хотя откуда тебе знать что это такое?!… Ведь ты никогда не испытывала ничего кроме жадности!! И не раздумывая, ещё миллион раз я променял бы тебя на неё!!! Потому что она, в отличие от тебя, умеет любить что-то кроме денег!!! — горячие слезы потекли по холодным щекам. — И у неё есть душа!!!
Громко захлопнув за собой дверь, я вышел из квартиры. Быстрым шагом направился к машине. Дойдя, сев завел двигатель. Я тут же умчался прочь, куда глаза глядят. В зеркале заднего вида я заметил выбежавших на улицу родителей. Они что-то кричали мне вслед… Меня переполняла злость, я еле сдерживал себя, чтобы не врезать соседние машины или не протаранить ползущий передо мной грузовик, с раздражающей наклейкой на бампере — «ПОДОЖДЕШЬ!!!». Я сам не знал куда еду. Главное было уехать как можно дальше и как можно быстрее. Через некоторое время машина стала притормаживать. Я наконец заметил, что бак автомобиля уже пусть. Вскоре, как и следовало ожидать, машина заглохла. К счастью я сумел довести её каким-то чудом до заправки.
— Мне полный бак. — сказал я кассиру, доставая бумажник.
— Извините, но в данный момент заправка пуста, проблемы с доставкой. — ответил вдруг рыжеволосый молодой кассир. — Через час нам завезут топливо.
«Придется ждать…» — подумал я про себя и развернувшись, направился обратно к машине. Но на обратном пути мне на глаза попалась небольшая забегаловка, через дорогу, которая носила название «Одинокий Скиталец». Довольно странное название для современного заведения. Я не ел со вчерашнего вечера и решил зайти перекусить, пока не привезут бензин. Открыв дверь заведения, я медленно вошел. Войдя, я оказался в довольно просторном и хорошо освещенном помещении. Справа от входа стояла небольшая барная стойка с барменом за ней. Слева от неё была дверь, очень похожая на больничную, наверное на кухню. Я повернул налево и пошел вдоль зала между двумя рядами столиков с маленькими диванчиками вокруг. Людей было не очень много; сидели в основном «Клерки» — чистенькие бухгалтера среднего звена, с папками забитыми отчетами и кучей ненужных бумаг прихваченных в спешке попивая утренний кофе и поправляя свой черный в белую полоску галстук, подаренный сестрой на день тридцати восьмилетия. Я прошел в самый конец и сел за последний столик у окна. На противоположном столике я заметил пожилого мужчину одетого как бродяга, который с аппетитом доедал остывший суп. Через минуту к моему столику подошла молодая светловолосая официантка в синей униформе заведения.
— Чего желаете? — спросила она меня, приготовив маленький блокнот и ручку и мило улыбаясь.
— Что-нибудь поесть. — ответил я.
— А что именно? — уточнила она.
— Без разницы. — равнодушно кинул я.
— Вы ознакомились с нашим меню?
— Принесите что-нибудь съедобное. — уставшим голосом произнёс я, лишь бы отвязаться. — Что угодно.
— А… Жареное мясо, тосты и куриный салат, вас устроит? — задумавшись, в очередной раз спросила официантка. В этот момент мне было абсолютно безразлично что есть. Мне нужно было лишь унять дыру в желудке, да хоть камнями.
— Да. — холодно ответил я, и когда она уже уходила, добавил, -Да! И ещё… бутылочку чего-нибудь покрепче.
— Виски? — снова, но уже машинально, предложила официантка.
— Да.
— Сейчас принесу! — всё так же мило улыбаясь, сказала она и ушла мелким шагом.
Я сидел неподвижно, уставившись в окно на серое небо. Будет дождь… По всему залу витали каждодневные разговоры: о работе, о начальнике идиоте, о симпатичной его секретарше, о сломавшемся ксероксе, о новых компьютерах почему-то купленных именно в отдел рекламы… Чавканье и хлюпанье бродяги, в противоположном ряду столиков, было слышно во всём заведении, но никто не обращал на это никакого внимания, все были заняты повседневной болтовней. Через пять минут официантка вернулась с полным подносом. Выложив всё на стол она, пожелав приятного аппетита, удалилась. Я лениво начал трапезу, всё так же поглядывая сквозь холодное стекло окна, на серое небо, на людей спешащих на работу до начала дождя… Спустя некоторое время, я уже потягивал из стакана прохладный Виски. Минуту назад начался дождь, поначалу слабый и незаметный, но усиливающийся с каждым моим новым глотком. Всё так же смотря в окно, я думал о Юки… Она любила дождливую погоду… Сейчас, она стала бы меня уговаривать выйти на улицу под дождь. Поначалу я конечно не соглашался бы. Тогда бы она меня крепко обняла… и поцеловав сказала бы: «Ну пожалуйста… Реци…"… И через минуту мы бы уже стояли с ней на улице под проливным дождем. Прохожие бегущие в укрытие, с улыбкой пролетали бы мимо нас. Она бы крепко меня обнимала, ворочаясь головой, как котёнок, у меня на груди. Промокшие до нитки, мы бы сели в машину и поехали домой. Она заснула бы по дороге у меня на плече и доехав до дома, я вынес бы её из машины на руках и понес бы домой. Аккуратно положив её на кровать, я сел бы рядом и долго любовался бы ею и думал, как же она крепко и мило спит… мой самый родной человечек…
Через некоторое время к моему столику подошел тот самый, сидевший в другом ряду, бродяга.
— Можно? — задал он короткий вопрос.
— Валяй… — почему-то ответил я переводя взгляд с окна на него. Он пыхтя уселся напротив.
— Чего такой угрюмый сидишь? — улыбаясь спросил он.
— А с чего мне быть веселым?.. — сказал я в ответ и в мыслях добавил — «Веселым мне ещё долго не быть…»
— О… Да ты никак поссорился? С подружкой то. — спросил он, попав почти в «десятку», а затем добавил,
— Не угостишь? — Бери что хочешь. -безразлично ответил я.
— Кири, милочка, можно тебя на минутку?! — громко, во всеуслышание сказал вдруг бродяга, выглянув из-за дивана в сторону бара. Некоторое время стояла полная тишина, но вскоре прежняя суета вернулась. Через минуту подошла та же официантка, что обслуживала и меня.
— Да? — обратилась она к бродяге.
— Если не трудно, принеси ещё один стакан доченька. — попросил он по доброму улыбаясь.
— Конечно. Один момент — ответила она и быстро ушла.
— Кстати, меня зовут Харуки. — сказал он вдруг, протянув руку. Но я ничего не ответил. Молча смотрел, как она бы сейчас сказала — «На дождичек за окошком»… Бродяга же, вытянутой рукой взял бутылку с Виски, будто это и собирался сделать.
— А тебя как звать? — спросил он, взяв у официантки стакан.
— Рецу. — ответил я холодно.
— Редкое имя. — сказал он сделав глоток, — Почему вы поссорились?
— С чего ты это взял?.. — слегка удивился я.
— Сидишь один, печально смотришь в окно, тяжело вздыхаешь, и точно никого не ждешь. — заявил он, словно опытный детектив.
— А вдруг он просто опаздывает?
— Тогда ты вряд ли стал бы есть не дожидаясь его. — снова парировал тот. Юки не ошибалась, когда говорила, что я не умею врать, что у меня всё на лице написано… Я должен был быть поразговорчивее, так как выпил стакана три крепкого Виски. Но почему-то он не дал почти никакого ощутимого эффекта, лишь слегка унял головную боль.
— Так что у тебя случилось? — спросил старик, вытирая рукавом губы.
— Ничего…
— Не хочешь рассказывать — не надо. — начал бродяга. — Как помню, мне тогда было около твоего, когда я поссорился со своей девушкой, её звали Сире». Поссорился очень серьезно, даже выгнал из своего дома. Но потом конечно сильно пожалел, понял, что она ни в чём не виновата, что жить без неё не смогу, ну и всё такое. — он сделал глоток. — А тогда, когда я это понял, была уже ночь, около часу, если мне память не изменяет. Я знал, что она у своей матери, а она жила не очень далеко. И вот я выскочил из дома, сел в машину и помчался к ней. Я решил срезать путь, поехав через железную дорогу у которой мы жили, так как до законного перехода через рельсы было ехать, как мне тогда показалось, непомерно долго. И вот, еду я в сторону рельс чтоб переехать их где придётся, благо машина у меня тогда была большая, вездеход. И вдруг замечаю, где-то впереди стоит кто-то на рельсах. Подъезжая всё ближе, я высовываю голову чтобы приглядеться получше. Я слышу приближающийся состав и прибавляю ходу. И в один момент, мне удается разглядеть человека стоящего посреди железной дороги. Это была Сире». Я жму на газ что есть силы и кричу ей, чтоб сходила с рельс. Но она не шевелится, стоит опустив голову. Уже доехав до неё, я выскакиваю из машины и толкаю в сторону. В этот момент состав на полной скорости уносит мою машину далеко вместе с собой вперёд. В последнюю секунду я всё таки успеваю столкнуть её с этих ржавых рельс, которые могли бы стать навсегда ей могилой. Но сам я по неосторожности получаю от локомотива довольно не слабо. -тяжело и протяжно вздыхая, он продолжает, — Я спрашиваю у неё, зачем она это сделала? А она ответила мне: «Потому, что я люблю тебя и жить без тебя не могу…» …Вот так вот, друг мой…
— А я не успел столкнуть её с рельс… — сказал я вдруг тихо.
— Понятно… — сказал он почему-то, как будто я ему всё рассказал.
— В любую секунду… её может не стать… — сам того не замечая, говорил я. — Из-за меня… Я не успел…
— А мне кажется, что с ней всё будет в порядке. — сказал он вдруг, улыбаясь.
— Я всё отдал бы, чтоб так и было… Без неё, моя жизнь не будет стоить и гроша…
— А вот это ты зря. — говорит он, показывая пальцем на последний оставшийся на тарелке тост.
— Без неё, я живу зря… — сказал я, еле кивнув.
— Вот и она, делая это, думала так же. — сказал бродяга Харуки и откусил тост.
— Наверное… ты прав… — сказал я, опустив глаза. — Но я не вижу смысла жить дальше, если нет никого… Если не ради кого жить, если ни что тебя не заставляет жить, если ни что здесь не держит, если нет человека, который будет по тебе плакать… Зачем такая жизнь нужна?.. Жизнь наполненная пустотой, холодом, страхом, утопающая в собственных слезах, кричащая и умоляющая о конце, вечно рыдающая в плюшевого мишку забившись в самый дальний уголок почерневшего сердца, наполненного тьмой и ненавистью к миру… Зачем нужна жизнь, если от неё остался лишь обгоревший черный уголёк, который ни на что уже не годен?.. Зачем, если сердце больше не бьется, если в нём не осталось ничего, кроме мертвой тьмы, криков о пощаде, обломанных тлеющих крыльев, если в сердце текут реки черной крови с пеплом, реки отчаяния и безнадежности, если в сердце вечные дожди, если надежда-это всего лишь очередная потухшая звезда на черном всепоглощающем небе этого ничтожного мира, насквозь прогнившего и захлебывающегося в собственной желчи?.. Зачем вести бессмысленное существование, изо дня в день ненавидя этот гребанный мир всё больше и больше; каждое утро, открывая глаза понимать, что за дверью ждет ещё один чертов день без неё, и ненавидя себя, разъедать и сжигать и без того мертвую душу, от которой осталась лишь полупрозрачная как слеза, тень умоляющая на коленях о быстрой смерти?.. Зачем?.. Для чего?…
— Но всё же, — заговорил наконец Харуки, проглотив последний кусок. — смысл жить есть у каждого без исключения. И ни один человек не имеет права лишать кого-то жизни, а уж тем более себя. У каждого человека на этом свете найдется тот, кто будет по нему плакать, вспоминая его улыбку.
— ТОТ человек сейчас лежит и умирает в больнице… — сказал я, опустошив свой стакан.
— И сейчас… её может уже и не стало…
— Поверь мне, — сказал бродяга и я, уставившийся в окно, почувствовал его улыбку. — хрупкая жизнь Юки, лишь в твоих руках…
И я, собравшись что-то спросить, отвернулся от окна, но вдруг его не оказалось на месте… Того бродяги, его не было. Я немного привстав оглядел зал, каждый столик, но его будто бы и не было. Странно… Может задумавшись, я просто не заметил как он ушел?.. Может быть… Погоди-ка… Я ведь не произносил её имени, откуда он…
Снова взглянув в окно, я заметил отъезжающий от заправки грузовик с цистерной бензина. Почему я не заметил как он приехал?.. И как он успел за то время что я оглядывал зал, приехать и выгрузить целую цистерну?? Наверное я просто не заметил, уставившись в одну точку, как он приехал… Встав из-за стола, я достал бумажник, в котором я увидел случайно маленькую фотографию Юки… Поставив в два раза больше чем надо денег на стол, я вышел из «Одинокого Скитальца» и направился к заправке.
Заправившись я сел в машину и посмотрев на «Каспера», завел двигатель. Часы показывали 11:46. Отъехав от заправки, я развернулся в ту сторону откуда и приехал. Я решил поехать к Юки. Прошлом около двадцати минут как я отъехал от бензоколонки. Как вдруг в кармане зазвонил телефон. Достав, я открыл его и увидел что звонит мама. Высунув руку из окна, я швырнул телефон на встречную полосу, где его переехал автомобиль. Пробок на дорогах было не мало, но я старался объезжать их как мог. И спустя два часа я уже припарковал свою машину у больницы. Войдя в больницу я поднялся на четвертый этаж и направился к тринадцатой палате. Но дежурная медсестра меня остановила.
— Стойте! Вы к кому? — спросила дежурная за белым столом столом.
— К ней нельзя. Она в критическом состоянии и ей нужен полный покой. — говорила медсестра.
— Мне надо её увидеть! — говорил я ей.
— К ней нельзя. Сейчас ей нужен только покой. — говорила сестра снова и снова.
Выйдя из больницы, я был в отчаянье. Что мне делать?!… Я решил дождаться ночи, чтобы попробовать договориться с медсестрой, без свидетелей. Вернувшись к своей машине я пнул её в колесо и сел внутрь. Что мне делать до ночи?.. На часах только 2:01. Я лег на задние сиденья решив поспать, чтобы время пролетело быстрее. Дождь прекратился. Сквозь окно задней двери, в которую я уперся ногами, я смотрел на серое небо, на расползающиеся по сторонам усталые тучи, на маленьких голубков, проплывавших иногда по небу. «Серая стена» наконец стала отступать, давать бреши под натиском «золотой армии». Пробиравшиеся сквозь серую пелену лучи достали аш до самой земли. Один из них-тоненький, маленьким солнечным «зайчиком» падал на спинку заднего сидения моей машины. Медленно протянув руку, я погладил его… Я почувствовал знакомое тепло. Последний раз я ощущал что-то подобное неделю назад… Я проснулся, но глаз не открываю. И вдруг чувствую какое-то приятное, нежное тепло в правой руке. Открыв не спеша глаза, я приподнимаю голову и вижу Юки… Она лежит рядом, свернувшись калачиком и обхватив мою руку, прижимает её к своей щеке… Она крепко спит… Мне снова приснился тот же сон, что и вчера: я, ангел-Юки, мертвый парк, серое небо, черная листва деревьев, темно-кровавая земля, кровавые слезы, тлеющие крылья и острые, как лезвие, скалы… Но в этот раз сон почему-то немного изменился. Теперь на Юки были белые, словно скованные из света, цепи…
003
С неохотой поднявшись, не открывая глаз, я зевнул и почесав затылок, открыл наконец свои сонные глаза. За окном ночь. В машину заглянул свет фонарного столба. Взглянув на Каспера, который показывал 11:17, я вывалился из машины и закрыв за собой дверь, поплелся в больницу. В коридорах было пусто, холодно и неприятно. Дежурная сестра на первом этаже сидела спиной ко входу и разговаривала по телефону. Она конечно не заметила моего появления и я поднялся на второй этаж незамеченным. На втором и третьем этажах дежурных почему-то не было вообще на своих постах. Наверное как обычно сидят в пустой палате, обсуждая вчерашнюю вечеринку после которой всё утро трещала голова, за чашкой чая. Поднявшись мышью на четвертый этаж, я обнаружил спящую лицом на столе медсестру. Мне удивительно повезло и я конечно решил не будить мило спящую дежурную. Ну вот, я стою перед знакомыми дверьми, белыми с маленькими окошками вверху. Табличка с номером «013» безмолвно одиноко уставилась в стену позади меня. Глубоко вздохнув, я медленно вошел в палату, темную, но всё же достаточно освещенную серебряным лунным светом, в котором Юки казалась мило спящим ангелочком… Она всё также лежала, недвижно, еле дыша, будто заколдованная… Заколдованная болью, отчаянием, злыми языками, моими словами… словами никчемного человечешки, который не смог защитить самого дорогого на земле человека от завистливых взглядов, подлых намеков, лицемерных друзей, от режущих лезвием по сердцу слов, от собственной слабости и глупости… Как я мог сделать такое… с моим единственным на всём белом свете, милым ангелочком Юки?.. НИЧТОЖЕСТВО!!.. ХОЛОДНЫЙ БЕССЕРДЕЧНЫЙ КАМЕНЬ!!!…
Я медленно подошел к её кровати. В палате был слышен лишь писк аппарата, звуки ночного города сюда не доносились, мирская суматоха и суета не касались этого темного уголка. Сев на кровать рядом с Юки я взял её левую руку и почувствовал, что она охладела и немного потяжелела.
— Юки… Милая… Что я наделал… Что я с тобой сотворил… Я никогда себе этого не прощу… Юки… умоляю… прости… Я ничтожество…
Я поставил голову на её колени. Некоторое время я лежал закрыв глаза и тихо плакал на её охладевших ногах… Скоро… скоро всё кончится… Обещаю, скоро мы заживем как прежде. Только ты и я… Помнишь, ты всегда хотела жить на берегу?.. Обещаю, как только ты поправишься и выйдешь отсюда, мы продадим эту чертову квартиру и купим большой красивый дом на берегу моря, в дали от этого шумного города… Слезы лились сами по себе, я не мог остановится, останавливаться я и не хотел. Мне хотелось кричать, кричать во весь голос, кричать пока не остановится сердце.
— Юки, а сегодня ведь… годовщина нашей первой встречи… Помнишь, в этот день, ровно год назад, мы впервые встретились друг с другом. Я помню этот день очень ясно… Шел дождь. Все улицы были пусты. Я должен был поехать на вечеринку к друзьям, но моя машина почему-то не заводилась. Вечеринка была в шести кварталах от дома и я решил, что это не очень далеко и взяв зонт, я пошел пешком. Представь себе; я спокойно иду на вечеринку, вместе со мной идет дождь. И вдруг, я вижу сидящую на скамейке девушку, под дождем, ещё и задрав голову в небо. Девушка была фантастической красоты. Я с любопытством подошел и сел рядом с ней на скамью. Но она почему-то меня и не заметила и лишь через некоторое время, почувствовать что дождь, почему-то уже не бьет ей в лицо, но шум его остался, она открывает глаза и обнаруживает, что над ней как-то оказался зонт. Повернув голову, она посмотрела мне в глаза. Мы просидели так около минуты, смотря друг другу в глаза. Странная картина. Я до сих пор помню те удары сердца в эту минуту доносившиеся из груди аж до самой головы. Потом я наконец решился и сказал «привет». И так, слово за словом мы заболтались. Я узнал адрес где она живет, узнал её интересы и ещё много всего о ней. Она оказалось необычайно открытым и чистым человеком. Потом я предложил ей пойти со мной на вечеринку, но она не соглашалась. Но всё таки, после моих долгих уговоров, в конце концов ты согласилась пойти на часок. Я знаю… всё это ты помнишь лучше меня… Сегодня вечером мы бы ужинали при свечах, заперев дверь и выключив все телефоны, чтобы нам никто не помешал. Сегодня… мы бы долго сидели в обнимку и кормили бы друг друга… Юки… я не сумел… Я не успел…
Юки часто просила меня покормить её из ложки, как ребенка. Сначало мне это казалось странным, но потом я привык и мне это даже понравилось. Но я иногда стеснялся и мне было неудобно делать это (чаще всего у друзей и при гостях), но Юки всё же всегда умела уговаривать меня и тогда все вокруг улыбаясь качали головами и кто-то обязательно говорил: «Ну вы и дети.», и я улыбаясь в ответ, вытирал пальцами измазанные губы Юки…
— Юки… Если бы я мог сейчас оказаться на твоём месте… поверь мне, я бы не раздумывая ни секунды сделал бы это… Если бы я мог сейчас взять всю твою боль себе… я бы забрал всю боль, без остатка, всю до капли… Но я никто… Я ничем не могу помочь тебе жизнь моя…
Я медленно засыпал под писк аппарата, редкий и тихий, под колыбельную её разбитого сердца… разбитого мною…
— Я не представляю, что буду делать… если тебя не станет… — говорил я закрыв глаза. — Как мне жить дальше?.. Ради кого?.. Кто будет встречать меня с объятиями каждый день после работы?.. Кого я буду кормить из ложки?.. На кого я буду любоваться по утрам?.. Если не станет тебя, наверное… не станет и меня… Мне больше никто не нужен… Мне больше незачем будет жить… Пожалуйста… не оставляй меня в этом проклятом мире совсем одного… Не оставляй меня… умоляю… Юки…
004
На часах 22:12, 12октября, 1999 года. Прошел ровно месяц с тех пор как о месяц с тех пор как Юки попала в больницу. И как бы это не звучало банально, но этот проклятый месяц показался мне вечностью, будто прошло ни тридцать дней, а тридцать мучительных лет «смутного времени». И весь этот злосчастный месяц, каждую его безжалостную ночь, ночь страданий и бессмысленных слез, я проводил в её палате, палате 013… Все врачи уже опустили руки, состояние Юки не улучшалось ни на каплю… Пульс был всё такой же редкий и тихий, дыхания всё так же не было слышно… Она всё так же недвижно лежала в темной палате в лунном свете, в своей тихой мрачной обители, далекой от остального мира.
Не спеша припарковав свою машину у больницы я, выйдя из неё, пошел к зданию. Оказавшись внутри, я поднялся на четвертый этаж и подойдя ко всё той же дежурной медсестре, спросил где можно найти врача Юки. Она указала мне на её палату. Обернувшись, я увидел выходящего оттуда врача. Он не спеша шел в мою сторону рассматривая какие-то бумаги.
— Здравствуйте. — сказал я, дошедшему до меня врачу.
— Здравствуйте. — ответил тот остановившись.
— Я к Юки Ойто. Ей не стало лучше?
— Да-да… припоминаю… — задумался врач, отведя взгляд в сторону. — Вы кажется… мистер Кайо?
— Да. Её состояние? Всё так же?
— Всё так же… — ответил наконец врач. — С тех пор как она к нам попала, её состояние не улучшилось ни на крупицу. Чтобы мы не делали, мы никак не можем ей помочь. Все переломы почти срослись, но она в глубочайшей коме… из которой она вряд ли уже выйдет…
— Что вы имеете ввиду?.. — моё сердце вдруг забилось быстрее.
— Нам уже ничего не остаётся делать… — сочувствующе говорил он. — Лучше ей уже не станет. Мы лишь причиняем ей боль… Если она вообще что-либо ещё чувствует после такой травмы головного мозга и позвоночника…
— К чему вы клоните?.. — переспросил я, потихоньку догадываясь к чему он ведет…
— Сегодня ровно в полночь… мы отключим её от аппаратов искусственного жизнеобеспечения…
— Что..? — моё сердце сжалось и я стал слышать его мучительные стуки.
— Поверь, ей станет легче… — говорил врач, поставив руку на моё плечо.
— Нет! Она обязательно очнется! Дайте ещё время и она придет в себя, я уверен!.. — говорил я, искренне веря в свои слова.
— Весь этот месяц она ужасно мучилась, ей было невыносимо больно. Поверь моему опыту, как бы прискорбно это не звучало, но лишь чудо заставит её очнуться, а чудес… не бывает…
— Но…
— Поверь, — сказал он, перебив меня, и хлопнув по плечу продолжил, — для неё так будет лучше…
— А как же я..? — из глаз медленно потекли ручейки, но ни один мускул на лице не дрогнул. — А ты, если действительно её любишь, то должен согласиться и не заставлять её больше бессмысленно страдать, она уже достаточно натерпелась… Отпусти её… Это всё что мы можем для неё сделать… Люди с такими смертельными травмами уже не способны выкарабкаться из тяжелейшей комы.
На мгновенье я будто окаменел. Я не слышал и не видел ничего, что творилось вокруг. Перед глазами, будто в последние секунды жизни, пролетали все картины, все счастливые мгновения жизни с ней… Я не мог поверить, что всё это происходит именно с нами… Я не хотел в это верить… Почему?.. Почему всё это именно так?.. За что нам всё это?.. Почему этот мир так жесток??.. Почему два человека просто не могут быть вместе?!.. Ну почему?!!..
— Можно мне хотя бы… увидеть её в последний раз?.. — сказал я, опустив голову.
— Да, конечно… — ответил врач печально смотря и медленно уходя в даль белого коридора.
Я не спеша повернулся и не поднимая головы пошел по холодному коридору. Через шагов тридцать я остановился, медленно повернулся направо и уныло подняв голову кверху, создал в голове голос — «Ноль… тринадцать… Юки…". Я вошел в палату. Там всё было как всегда — темнота, лунный свет из окна, тишина, редкий писк аппарата, и неподвижно лежащая Юки с неслышным дыханием, серебряной кожей, с закрытыми уже давно глазами и с болью… болью из-за меня… Не отрывая от неё взгляда, помутневшего от слез, я подошел к её кровати. В одну секунду я, будто сбитый с ног, рухнул на колени. Я начал дрожа целовать её руку и плакать. Плакать так, как никогда уже не заплачу… Юки! Нет! Пожалуйста, умоляю, не оставляй меня… мой ангелочек… Ну почему?!.. Камень в груди рассыпался на мелкие куски… Я никак не мог поверить в то что Юки больше не станет… Я не хотел в это верить… Но жестокая, беспощадная реальность меня съедала… Я тонул в холодной тьме, в море ангельской алой крови, ещё теплой…
005
Держа ключ в мокрой от слез руке, я судорожно вставляю, я судорожно вставляю его в замочную скважину и медленно поворачиваю им. Войдя в холодную опустевшую квартиру, в которой всё напоминало о Юки, я не знал что мне делать дальше, как жить, зачем жить?.. Не спеша войдя в ванную, я стал осматриваться. Вся комната была увешана её фотографиями. Некоторые ещё не просохли со вчерашнего дня от моих бессмысленных слез. Слезы-это наверное единственное что беспощадной реальности у меня не отнять. Смешно, но отнявшая у меня всё, не может отнять у меня каких-то слез. Но ничего… я сам ей их подарю. Я подошел к зеркалу и взглянул в него. Я хотел взглянуть в глаза той твари, что смогла сотворить такое с Юки; посмотреть на ту никчемную мразь которая отняла у Рецу его ангела. Я видел напротив пустые, наполненные тьмой глаза, взгляд в которые уходил в бесконечность. Смотря в зеркало, я ненавидел всем своим существом того, кто находился по ту его сторону. Я ненавидел его всем сердцем, тем каменным холодным и растоптанным сердцем, если его ещё можно так назвать, что у меня осталось. Я окончательно разочаровался в людях, в мире, в судьбе… Теперь я уже не верю во всё то, во что верил когда-то… искренне… Я больше не верю в справедливость, в «Happy end», в счастье, в добро…
Выкрикнув её имя, я что есть силы ударил правым кулаком в своё отражение. Оно разлетелось на мелкие кусочки по всей ванной. Боли я не почувствовал. В сравнении с той болью что в самой глубине моего сердца, я должен был бы испытать удовольствие. Крови было не мало, но мне было уже безразлично. Вытянув окровавленную руку, я взял с крючка на стене розовое полотенце, которое когда-то подарила мне… Юки… Странно, с каждым разом мне становилось всё труднее и труднее произносить её имя… Юки… Я сел в ванну. Сидел обхватив колени руками и уткнувшись в полотенце в раненной руке. Кровь на розовом полотенце с зайчиками и цветочками смешалась с моими бесконечными слезами. Я… это я убил её… Я повторяю эти слова вновь и вновь, то в голове, то вслух… Зачем теперь дальше жить?.. Теперь, когда мне больше её не увидеть, не обнять, не поцеловать, не услышать больше её нежного голоса… мне больше никогда не почувствовать её тепла, её нежных прикосновений, её чудных волос у себя на груди… Мы не будем больше стоять обнявшись, под дождем… Я не буду больше просыпаясь по утрам видеть над собой её личико, улыбающееся и по ангельски невинное… Больше мне никогда не покормить как ребенка веселую и жизнерадостную Юки… Жизнь без неё… уже бессмысленна… она лишена тепла, улыбок, счастья…
Я боюсь взглянуть на часы… Юки… Жизнь без тебя… мне ненужна… Свесив левую руку из ванны, нащупал на холодном полу осколок разбитого себя. Медленно передав его в правую руку, я взял освободившейся рукой одну из фотографий со стены, справа от себя. С невыносимой тоской я взглянул на фото. Юки… широко улыбаясь смотрела на меня и махала рукой… Я не спеша поднес к левой руке осколок разбитого зеркала. Медленно и глубоко стал вырезать её имя на своей руке… буква за буквой. Начал на верхней стороне руки медленно спускаясь вниз по спирали. И вот… я уже режу последнюю черту… по венам. Вокруг всё постепенно темнеет, кружится голова, боль потихоньку стихает, будто водопад отдаляющийся с каждым шагом. А Юки… всё также улыбаясь смотрит на меня и машет ручкой…
Мир… почти уже черный. И я из последних сил поднимаю кровоточащую руку и смотрю на «Каспера»…00:01…
Он ушел… Его не стало больше…
Он исчез, одной болью меньше…
Разбил, он себя в сотый раз…
Но теперь… В этот раз всё всерьез…
Её имя, нацарапав на коже…
Без неё, жить уже он не может…
Слезный взгляд, на фото её…
Жизнь уже он не хочет продолжать без неё…
006
Я слышу чей-то плач во тьме, не могу понять, что это?.. Ведь меня не должно уже быть. Открывая глаза, я вижу плачущую возле себя мать… Неужели… я ещё жив??.. «Мама» говорю я, но она не отвечает. Я повторяю, но ответа снова не последовало. Как вдруг, происходит несколько вспышек и я слышу голос отца и чей-то ещё. Голос отца стал немного другим, слегка охрипшим и севшим… Они оба в этой комнате. Незнакомый голос спрашивал: «В последнее время у вас не происходило никаких ссор?», а отец тихо отвечал: «Нет…". А потом я услышал как захлопнулась дверь.
Поначалу я не мог повернуть головы, но через некоторое время у меня наконец получилось это сделать, хотя и с большим трудом. Я увидел человека с большой фотокамерой, меняющего пленку. Что со мной происходит?.. Что они все здесь делают?.. Вдруг, наступила абсолютная тишина и через некоторое время стали раздаваться чьи-то шаги, приближавшиеся неспешно откуда-то сзади. А я до сих пор не мог и пальцем пошевелить, только головой мотать. Вскоре шаги наконец дошли до меня и я увидел их владельца.
— Рецу-Рецу… — заговорил он встав рядом. — Ты совершил самую большую и последнюю ошибку в своей жизни…
— Бродяга… — с трудом произнес я, пытаясь вспомнить его имя. — Харуки… Что ты здесь делаешь и что со мной происходит?? Почему никто меня не слышет??
— А я ведь тебя предупреждал. — не обратив внимания на мои вопросы, сказал он.
— Кто ты и что со мной?! Я не могу двигаться! — продолжал я, начиная сердиться.
— Пойдем со мной. — сказал он, протянув мне руку.
Я почувствовал как моя левая рука, с окровавленным именем — Юки, задрожала и попробовав двинуть ей, я с легкостью пожал бродяге руку. Он медленно поднял меня на ноги и выволок из ванны, на дне которой была довольно большая лужа потемневшей крови. Я попытался дотронуться до матери, но Харуки почему-то остановил меня.
— Почему она нас не замечает?..
— Пойдем. — сказал он в ответ и мы пошли к двери. Ванная, казалось мне, стала длиннее и как-то помрачнела что-ли.
— Объясни наконец, что здесь происходит?! — не выдержал я. — Вы что, меня разыгрываете все?! — Бродяга остановился у двери.
— Ты сам всё поймешь. — сказал он и толкнув рукой дверь, добавил, — Иди…
Из открытой двери вырывался яркий белый свет, но почему-то он был холодным.
— Мне уйти из дома?? — спросил я.
— Иди. — снова повторил бродяга Харуки.
— Ну ладно. — недовольно проговорил я сквозь зубы и вошел в дверь.
Войдя в дверь, я оказался в больнице… той самой, где лежит Юки. Что это было?.. Как я сюда попал??.. Я абсолютно растерялся. Оказавшись в полном замешательстве, я не понимал как это возможно, зачем я здесь и что вообще творится со мной??.. Оглядев коридор, я понял, что это четвертый этаж. Так и не найдя ответа ни на один из моих логичных в этой ситуации вопросов, я решил пойти к её палате, сам не зная почему и для чего… Только я собрался сделать первый шаг, как вдруг, одна за другой начали потухать лампы над головой. Вокруг стало темно, но не слишком. И вдруг я заметил, что из дверей её палаты в самом конце коридора, из окошек и щели под дверью сочиться не сильный, но хорошо заметный, лунный свет. У меня возникло какое-то грустное чувство, что-то типа ностальгии и раскаяния одновременно.
Вдруг повернувшись назад, я замер в недоумении. Позади стояла голая стена без единого намека на существовавшую там когда-либо дверь, а только лишь с плакатом «О ВРЕДЕ КУРЕНИЯ!» и всё. Что это, черт возьми происходит?! Списав большую часть происходящего на случайность и мою невнимательность, я всё-таки решил пойти к ней в палату, взглянуть на неё. Но прежде чем начать движение, я ни с того ни с сего взглянул на часы. 12:01… Наверное сломались утонув в крови. Тишина. Слышны лишь стуки моего сердца. И вот, я уже стою перед дверьми до боли знакомой палаты 013… В этот момент биение сердца стало громче и я понимаю, что эти стуки… не моего сердца. Вытянув руку, я хочу открыть двери, но моя рука… проходит сквозь них. Со второй происходит то же самое. И лишь в эту секунду я понимаю что со мной произошло и происходит… Я делаю шаг вперед и оказываюсь по ту сторону дверей. Я замер широко раскрыв глаза… стою и смотрю вперед… По щекам медленно начинают стекать хрустальные мутновато-красные капли, частицы моего мертвого сердца… моей проклятой крови… моей загубленной жизни… безвозвратного счастья… растворившихся во тьме улыбок… частицы моего отчаяния… Неотрываясь смотрю как она сидит на постели, обхватив колени и смотрит… на небольшой снимок в рамке… «Юки…» — произнес я, но как и ожидал, она не услышала… Я медленно подошел к кровати… Протянув руку, я попытался дотронуться до её головы… но и сейчас моя рука прошла насквозь. Я не мог почувствовать её нежных волос… и она не могла почувствовать моего присутствия… моих робких прикосновений… Прижав губы к коленям, она смотрела на фотографию, где мы вместе… и тихо плакала… Юки… что я наделал?.. Больше нам уже не быть вместе… Это я во всём виноват… Зачем… зачем ты меня повстречала?.. Без меня тебе было бы лучше… Всего этого бы не было… Тебе не пришлось бы испытать столько боли… Не было бы столько наших слез… Но всё же… я не жалею, что когда-то в дождь я встретил тебя… Без тебя я бы не узнал что такое счастье, любовь… Поверь мне… я не жалею ни капли об этом… Я счастлив что ты есть и что я жил лишь тобой до самой своей последней секунды жизни…
«Мой ангелок…» — тихо нашептал он ей на ушко и упал на колени… Он медленно исчезал…
— Рецу… — услышал он вдруг, — Я люблю тебя… Слышишь?.. Люблю!..
— Слышу… — сказал он в ответ, -Я тоже тебя люблю…
— Зачем… Зачем ты это сделал?.. Теперь я одна… Одна на всём белом свете… Как мне дальше жить без тебя?.. Это я…я во всём виновата… Прости… Я не смогу… я не хочу… — раздавался эхом её нежный голос в тишине…
— Ты сможешь Юки… сможешь… Ты должна… Без меня тебе будет лучше… поверь… — говорил он не поднимая полупрозрачной головы.
Вдруг, раздается громкий звук разбившегося стекла… Он тут же поднимает голову, почти уже прозрачную, и видит как она снимает с разбитой рамки наше фото… У её ног осколки стекла… Если бы он посмотрел вокруг, то заметил бы, что включен телевизор у левой стены, что перед ним лежит пульт с трещиной на боку и батарейки по разным углам. А посмотрев вперед, между двух окон, он бы заметил часы и отрывной календарь под ними, на которых было бы: 14 октября, 1999 год, ровно один час ночи…
— Рецу… Жизнь без тебя… мне не нужна…
007
На утро врач, пришедший осмотреть Юки, нашел её бездыханное тело, свернувшееся калачиком на холодной пропитанной алой ангельской кровью, больничной постели… Её правая рука крепко держала осколок стекла, а в левой её руке нашли снимок, забрызганный кровью, на котором они ещё вместе…
По желанию родителей Рецу их похоронили рядом. На их могильных плитах были высечены маленькие четверостишья, которые были написаны на поздравительных открытках, найденных у них дома в укромных местах. Эти открытки ко дню рождения, которое у них в одном месяце… Они приготовили подарки за месяц до этого…
В этот общий праздник наш,— Ангелочку Юки от ангела Рецу! —
Будешь всех счастливей!
В этот важный день для нас,
Будешь всех любимей!
Тихо-тихо подойду,— С днем рождения Реци!!! Я ТЕБЯ ОБОЖАЮ!!!!!! —
Тихо-тихо нашепчу,
Что тебя, тебя, тебя,
Очень-очень я ЛЮБЛЮ!!
В последние секунды своей жизни Юки, ему казалось, смотрела в его глаза… А может… так и было…
— Рецу, пойдем на улицу!
— На улицу? Под дождь??
— Да-а-а… Ну пойдем…
— Юки, ты хочешь простудиться?
— Ну пожалуйста милый… Реци…
— Ну ладно…
— Ура-а-а!! Реци, ты самый лучший!!
— Ну пошли. Дождливая моя…
THE END………………………………………………………
?