Забытые тексты, забытые имена. Выпуск 1

Аммосов Александр

Льдов Константин

Фруг Семён

Ратгауз Даниил Максимович

Дрожжин Спиридон Дмитриевич

Меркушев Виктор Владимирович

Спиридон Дрожжин

 

 

Спиридон Дрожжин

При составлении использованы издания:

Дрожжин С.Д. Стихотворения С.Д. Дрожжина 1866–1888. Третье, значительно исправленное и дополненное издание. С портретом и записками автора о своей жизни и поэзии. Москва. Типолитография И.Н. Кушнерев и Кº. 1907 г.

Поэт крестьянин Дрожжин Спиридон Дмитриевич. Его жизнь и песни. М.; Л. Государственное издательство. 1923 г.

Все публикуемые тексты приведены в соответствие с правилами современного русского языка.

 

«Поэт и пашен соловей…»

Спиридон Дмитриевич Дрожжин родился в 1848 году в деревне Низовка Тверского уезда, умер в 1930 году там же. С двенадцатилетнего возраста жил в Петербурге и прислуживал в гостиницах и трактирах, работал продавцом в табачной лавочке и книжном магазине, лакеем, служащим на табачной фабрике (в Ташкенте) и на железной дороге, а с конца 1870-х годов занимался земледельческим трудом. Тогда же он стал постоянно помещать свои стихотворения в различных журналах и приложениях.

Первый сборник его стихотворений вышел в Москве в 1889 году. При жизни поэта вышли в свет 33 отдельные его книги и брошюры (включая переиздания). В «Автобиографии» (Москва, 1923) Дрожжина много свидетельств об интересе поэта к народным песням, которым он сознательно подражал. На тексты его писали музыку малоизвестные композиторы, большинство из которых также требуют особого упоминания в издании, наподобие этого – «Забытые ноты, забытые имена».

Поэзия Дрожжина посвящена труду, быту и чувствам простого крестьянина, испытала сильное влияние песенного фольклора.

Надо сказать, что многочисленные публикации Дрожжина в столичной печати встречали множество благожелательных откликов и поддержку влиятельных литераторов, таких, например, как Иван Суриков, Николай Некрасов и Лев Толстой.

Однако скудные литературные гонорары не позволяли ему жить в Петербурге и им было принято решение опять вернуться в Низовку. Да и отношение к нему, как человеку из низов, сильно задевало поэта, негативно влияло на его мироощущение. Можно привести, к примеру, один характерный эпизод, произошедший с ним в 1881 году, по которому можно составить представление о том, как ему приходилось в столице с его социальным статусом, не соответствующим общественным представлениям о поэте.

Дрожжин часто переезжал с места на место в поисках заработка. С собою поэт возил тяжелый ящик с книгами. Однажды этот ящик вызвал подозрение полиции. Когда дворник принес в полицейский участок паспорт Дрожжина и сказал, что в ящике находятся книги, полицейский закричал: «Как книги?! Какие могут быть у него книги?! когда на паспорте ясно значится: крестьянин Тверской губернии и уезда, Городенской волости, деревни… Скажи пожалуйста, какие, я тебя спрашиваю, у него могут быть книги, и для чего?! А?!»

В связи с этим Дрожжин негодующе писал: «… какой дикий взгляд… на нашего крестьянина: он будто бы не должен и не может иметь даже понятия о книге!». Возможно, со времени этого эпизода с ящиком книг Дрожжин и был взят политической полицией на учёт, приведший к жандармскому обыску в доме Дрожжиных в деревне Низовка в ночь с 17 на 18 ноября 1884 года.

Поэт радостно приветствовал Октябрьскую революцию, его стихи входили во многие антологии первых послереволюционных лет.

После революции он включается в общественную работу, будучи выбранным в члены волостного исполкома, ездит по стране с чтением своих произведений. В 1919 г. поэт избирается председателем съезда пролетарских писателей из народа Тверской губернии. В этом же году становится членом Тверского литературно-художественного общества им. И.С. Никитина. Продолжается его поэтическая деятельность. В 1923 г. выходит сборник «Песни труда и борьбы», знаменующий два юбилея поэта: 50-летие литературной деятельности и 75-летие со дня рождения. В связи с этими датами Дрожжин избирается почетным членом Всероссийского союза поэтов; в Твери открывается библиотека-читальня его имени. А через пять лет 80-летний поэт получает приветствие от Академии наук СССР, подписанное её президентом А.П. Карпинским.

28 сентября 1928 г. Дрожжин встретился в Москве с М. Горьким, который вписал в записную книжку поэта: «На память старому поэту – с удивлением перед его неиссякаемым творчеством – С.Д. Дрожжину. М. Горький».

В последние годы жизни Дрожжин работает над сборниками «Песни» (М., 1928) «Пути-дороги» (М., 1929), «Песни крестьянина» (М., Л., 1929, последняя прижизненная книга поэта), готовит к печати Полное собрание сочинений в 4 томах, доводит до 1930 г. свои «Записки о жизни и поэзии».

Более чем 60-летний творческий путь Дрожжина был чрезвычайно плодотворным. Его стихи художественно неравноценны, однако в лучшей части поэтического наследия обнаруживается самобытный талант и мастерство. Простота, задушевность, непосредственность, искренность – определяющие качества лирики Дрожжина. Он певец крестьянской жизни, как сам с первых шагов в литературе определил своё призвание. Наряду с горестными стихами, рисунками нищеты, бесправия, изнуряющего подневольного труда русского крестьянства, поэт изображает и радость созидательного труда хлебопашца, любуется душевной красотой русского крестьянина. В стихотворениях Дрожжина встречаются также и мотивы социальной борьбы.

Любовью к русской деревне, деревенскому пейзажу наполнены многие стихи поэта.

Патриотизм поэзии Дрожжина не декларативен, а глубоко задушевен, оттого его стихи, посвящённые родине, пронизаны болью, полны верой в светлое будущее страны. Жизнеутверждающий патриотический пафос его поэзии наиболее ярко проявляется в его стихах советского периода.

В 1938 году в посёлке Завидово Калининской области открыт музей поэта, в 1978 г. он стал филиалом Калининского государственного объединённого историко-архитектурного и литературного музея.

В годы Великой Отечественной войны музей серьёзно пострадал: погибла личная библиотека Дрожжина, большинство экспонатов.

Но в 1945—48 гг. музей восстановили, экспонаты предоставили родственники, друзья и другие музеи. В музее три зала: литературный, мемориальный и выставочный. В экспозиции музея – большое количество фотодокументов, рукописей, прижизненных книг Дрожжина. Перед музеем на могиле поэта в 1988 году установлен памятник.

В.М.

 

Стихотворения

 

Завет крестьянского поэта

Друзья мои, я умираю, Передо мной мутится свет, В последний раз вам повторяю Мой старый дружеский завет: Да будет ваша жизнь свободна, Как Волга-матушка река, Как в поле нива небесплодна, Чиста, как воздух, и легка. Когда схороните поэта  Вы на родимой стороне, Пусть строки этого завета Напоминают обо мне.

 

«Люблю я сельский мой приют…»

Люблю я сельский мой приют, Мой огород и сад тенистый, Где вечером, окончив труд, Сажусь под липою душистой; Смотрю, как облачко плывёт, Как тихо зорька догорает; Жена мне ужин подаёт Иль чай горячий наливает, А ночь свой полог опускает И на покой меня зовёт.

 

«Когда тоска…»

Когда тоска Меня берёт, Не я пою — Душа поёт; Душа поёт, Что жизнь даёт, В чем горе Выражается, На каждый вздох Другой души Тоскою отзывается; И в радости, — Как жизнь красна, Когда шумит, Гудит весна, И мне в лицо Она дохнёт, — Не я пою — Душа поёт.

 

«Ещё над милой стороною…»

Ещё над милой стороною Чуть веет ясною весною, С родных полей сбегает снег — Над столбовой большой дорогой Его осталося немного — И стук разносится телег. Своих лошадок понукая, Усевшись плотно на мешки, В уездный город мужики Везут остаток урожая. Что делать? Крайняя нужда Всех бедных гонит в города; А мужиков она тем боле Не оставляет никогда, Томит и в городе, и в поле.

 

Родине

Как не гордиться мне тобой, О родина моя! Когда над Волгою родной Стою недвижим я, Когда молитвенно свой взор Бросаю в небеса, На твой чарующий простор, На тёмные леса. Как хороша ты в тёплый день На празднике весны, Среди приветных деревень Родимой стороны! Как бодро дышится, когда На поле весь народ Среди свободного труда Все силы отдаёт! Каким восторгом мою грудь Ты наполняешь мне, Когда хочу я отдохнуть С тобой наедине!.. Я в каждом шелесте листов Твой голос узнаю. Хожу среди твоих лугов, Мечтаю и пою. Во всей в тебе и мощь видна, И сила с красотой, Недаром ты и названа Великой и святой.

 

Старый бродяга

У меня нет поля, Ни родных, ни хаты, На плечах рубаха Грязная, в заплатах; Что гнездо воронье, Старая шапчонка; И зимой, и летом Та же одежонка… Так с сумой посконной И котомкой сзади Ходишь по селеньям, Просишь Христа ради; Просишь, и не знаешь, Где приют найдётся, На какой сторонке Умереть придётся. Может быть, зимою В поле смерть застанет, И в лицо бродяге Только месяц взглянет; Только белым снегом Ветер принакроет, Да с метелью вьюга Жалобно повоет.

 

«Я ль, крестьянский сын»

Я ль, крестьянский сын, В ночь угрюмую До зари один Думу думаю; Не могу уснуть Ни минуты я, — Словно камень, в грудь Давит лютая… Ах, прошла пора, Как в глазах был свет, На плечах гора Пережитых лет; Никого вокруг, Кто бы грусть делил; Был сердечный друг, Да и тот забыл. Без пути бреду Я дорогою И расчёта жду С жизнью строгою.

 

«Трава, как бархат, зеленеет»

Трава, как бархат, зеленеет, Звенят ручьи, и ветер веет В лицо мне воздухом полей Любимой родины моей. Вослед за утренней зарёю Выходит солнце над горою… Иду я вспаханной межой… В дали прозрачно-голубой, Купаясь, жаворонок вьётся, И, тень бросая над землёй, По небу облако несётся. Я песне жаворонка внемлю И, распахнув глубоко землю, Её по горсточке зерном Всю засеваю, а потом Спешу под кров уединённый И пред зажжённым огоньком Слагаю стих свой вдохновенный.

 

«Я пою, что ляжет»

Я пою, что ляжет В сердце и подскажет Просто, без искусства, Пламенное чувство. И когда порою Сердце мне другое Вздохом отзовётся, То оно слезою С песнею родною В мире разольётся.

 

Песня пахаря

Распашу я рано Полосу родную, Распашу, посею И забороную! Надо мною песней Пташечка зальётся, И никто, как пахарь, Дню не улыбнётся. Всходы яровые Солнышко пригреет, И цветы и травку Вырастит-взлелеет. Весело тогда мне Выходить с косою Иль с серпом зубчатым Встать над полосою; Накошу я сена, Намечу стогами, Соберу колосья Полными снопами; Смолочу, провею Да сгребу лопатой. Вот я и счастливый, Вот я и богатый!

 

Первая борозда

Вышел внук на пашню к деду В рубашонке, босиком, Улыбнулся и промолвил: «Здравствуй, дедушка Пахом! Ты, я вижу, притомился, Научи меня пахать, Как зимой, в избе, бывало, По складам учил читать!» «Что ж, изволь, коли охота И силёнка есть в руках, Поучися, будь помощник Деду старому в трудах!» И Пахом к сохе с любовью Внука за руку подвёл; Внук тихонько бороздою За лошадкою пошёл… Бодро, весело лошадка Выступает впереди, А у пахаря-то сердце Так и прыгает в груди. «Вот, – он думает, – вспашу я Эту полосу, потом Из кошницы дед засеет Золотым её зерном; Уродится рожь густая; А весною благодать, Как начнет она по зорькам Жёлтый колос наливать; Уберётся васильками, Словно море, зашумит, Выйдут жницы на покоску, Серп на солнце заблестит. Мы приедем на телеге И из связанных снопов На гумне намечем много Золотых тогда скирдов». Долго издали на внука Смотрит дедушка седой И любуется глубоко Проведённой бороздой.

 

Сельская идиллия

Пришла пора весенняя, Цветут цветы душистые, Слетаются-сбираются Все пташки голосистые. Поют в полях, поют в лесах, С куста на куст порхаючи: Заслушалась красавица, Про друга вспоминаючи. Стоит, глядит задумчиво Куда-то в даль незримую И звонким колокольчиком Заводит песнь любимую; Далёко эта песенка В родных полях разносится, Звенит, душой согретая, В другую душу просится. Всё в этой песне слышится: Любовь, глубоко скрытая, И счастие далёкое, И горе пережитое. Под вечер добрый молодец, Окончив пашню чёрную, Пустил коня и к девице Пошёл дорогой торною. Никто не знал, что сделали С красавицей девицею Певуньи-пташки вольные С весною-чаровницею. А ночка, ночь весенняя Все тайны, что проведала, Хранить и ясну месяцу И звёздам заповедала!

 

В страду

Солнце жарко палит, А работа кипит: Под косою трава нагибается И ложится волной; Над скошенной травой Жарче солнце горит-разгорается. От раздольных лугов Сильных запах цветов И душистого сена разносится. Где-то птичка поёт. Но не слышит народ Звонкой песни, – работать торопится. «Травку нужно сушить, К ночи в копны сложить И убрать, чтоб дождём не смочилася» Говорят мужики, И от взмаха руки Полоса за полоской ложилася… И прошёл сенокос, Скоро рожь и овёс Золотистым зерном наливается; Много жниц и жнецов С деревень-хуторов Грозной ратью тогда ополчается… Жнут полоски подряд, Лишь серпами звенят — Нипочём им работа тяжёлая. И вечерней порой По дороге большой Долго слышится песня весёлая.

 

«Ох, не ветром да не бурею…»

Ох, не ветром да не бурею Занесло ко мне горе горькое, Не из тучи оно с громом, молнией, Градовым дождём злое выпало; Не со дна моря поднялось волной, Не из поля его мне навеяло, А пришло в мой дом злое горюшко С молодой женой несогласною!

 

«Расцвела моя черёмуха в саду…»

Расцвела моя черёмуха в саду… Ныне утром ты шепнула мне: «Приду! Жди меня, как станет ночка потемней!» Приходи же, моя радость поскорей! Я хочу тебе в последний раз сказать, Можно ль, милая, мне сватов засылать И не полно ли украдкою с тобой Нам сходиться под черёмухой густой.

 

Рожь

Скоро ль, матушка-рожь, Ты взойдёшь, зацветёшь, Зашумишь, загудишь Спелым колосом? Прошлый год был у нас Урожай нехорош, — Люди с голоду мрут, Воют голосом! Ты весной зеленей, Летом в пору дозрей, Молим мы у небес Тёплых частых дождей, Просим солнышка, Чтоб тебя поскорей Нам свозить из полей, Смолотить и убрать Всю до зёрнышка.

 

«Я для песни задушевной…»

Я для песни задушевной Взял лесов зелёных шёпот, А у Волги в жар полдневный Тёмных струй подслушал ропот, Взял у осени ненастье, У весны благоуханье; У народа взял я счастье И безмерное страданье.

 

Родина

Кругом поля раздольные, Широкие поля, Где Волга многоводная — Там родина моя. Покрытые соломою Избушки у реки, Идут-бредут знакомые, И едут мужики. Ребята загорелые На улице шумят. И, словно вишни спелые, Их личики горят. Вдали село, и сельский храм Приветливо глядит, А там опять к родным полям Широкий путь лежит. Идёшь, идёшь – и края нет Далёкого пути, И хочется мне белый свет Обнять и обойти.

 

«По дороге вьюга снежная»

По дороге вьюга снежная Крутит, пылью рассыпается, На леса, поля безбрежные Словно туча надвигается И летит путём-дорогою Над деревнею убогою. Что мне эта непогодушка, Холод, зимняя метелица, Когда ждёт меня зазнобушка, Молодая красна девица, Ждёт, и грудь её кипучая Вся полна любовью жгучею. Молодецкой сладкой думою Бьётся сердце одинокое, Как войду я в ночь угрюмую На крыльцо её высокое, Как открою дверь дубовую И увижу чернобровую.

 

В крестьянской семье

Детство золотое, Грустно ты прошло! Предо мной родное, Милое село. В ожиданье лета, С рожью и травой, Спит оно, одето Снежной пеленой. Из-за туч уныло Солнышко глядит, Ветер легкокрылый Жалобно шумит. Улицей гуляет Дедушка-мороз, Иней рассыпает По ветвям берез; Ходит, бородою Белою трясёт, Топает ногою, Только треск идёт, Иль на окна дышит Закоптелых хат Да узоры пишет, Глядя на ребят… Вот изба родная В том селе стоит; На печи больная Бабушка лежит, Охает, вздыхает, В сердце грусть храня; Полночь наступает, Не видать огня. Бабушка в кручине, С вечера без сна: О родимом сыне Думает она.

 

В грозу

Блеснула молния змеёю, Ударил гром, и над землёю Разлился мрак, и воцарилась На миг святая тишина; В реке холодная волна Спокойно к берегу катилась… Вдруг снова туча осветилась, От грома дрогнула земля, Дремучий лес зашевелился, И частый дождичек пролился На ароматные поля.