— Крутой парень, — сказал инспектор Хутиэли своему коллеге Берковичу, перечитав протокол, записанный со слов одного из свидетелей. — Крутой, да? Так это по-русски?

Беркович улыбнулся. Хутиэли правильно перевел русское слово, но на иврите оно приобрело совсем иной оттенок. Впрочем, объяснять разницу Беркович не стал.

— Да, — сказал он, — Бернштейн из тех, кого в России называют новыми русскими, даже если они евреи.

— Березовский, например, — подхватил Хутиэли, показывая свою осведомленность.

— Березовский гораздо круче, — покачал головой Беркович. — Бернштейн владеет акциями нескольких металлургических комбинатов, в том числе в Челябинске, это огромное предприятие. Покушение на него нельзя назвать чем-то экстраординарным. Многие бизнесмены в России рискуют жизнью. Но на Бернштейна покушались в Израиле.

Главное было именно в этом. Российский бизнесмен еврейского происхождения Исак Михайлович Бернштейн прилетел в Израиль для встреч с местными промышленниками и отдыха на эйлатских пляжах. Прилетел, как и положено крутому бизнесмену, с любовницей — эффектной крашеной блондинкой, секретарем-помощником и двумя телохранителями, благодаря которым, собственно, Бернштейн и остался жив во время неожиданного покушения.

Произошло это в Тель-Авиве перед входом к отель. Бернштейн вышел из здания, один из телохранителей открыл перед ним дверцу машины, второй стоял рядом, оглядывая окрестности. Из проезжавшей мимо на большой скорости «мазды» кто-то сделал четыре выстрела, Бернштейн получил пулю в плечо, стоявший рядом телохранитель — в грудь, а другой охранник, склонившийся над дверцей машины, остался невредим, но не успел среагировать. «Мазда» умчалась, никто не заметил номерных знаков, а искать машину по цвету в большом Тель-Авиве — все равно что иголку в стоге сена: тысячи автомобилей этой марки имеют темно-синий цвет, очень популярный у автовладельцев.

— Только русских разборок нам в Израиле не хватало, — сказал Хутиэли. Беркович покачал головой.

— Это не русские разборки, — сказал он. — Видите ли, у Бернштейна вполне специфические связи, и врагов его или конкурентов достаточно легко просчитать. Все, кто мог иметь зуб на Бернштейна, находятся сейчас в России.

— Ну, Борис, — удивленно произнес Хутиэли. — Ты меня удивляешь. Заказать убийство можно и из России. Был бы исполнитель.

— Конечно, — согласился Беркович. — И здесь два варианта. Либо исполнитель тоже из «русских», либо наняли коренного израильтянина.

— Второй вариант гораздо менее вероятен, — заметил Хутиэли.

— Именно потому, что мы должны думать именно так, им и могли воспользоваться конкуренты Бернштейна, — сказал Беркович. — Не в деньгах же проблема, согласитесь. В любом случае начать я хочу с разговора с Бернштейном. Врачи говорят, что в двенадцать смогут пустить меня в палату. Группа старшего сержанта Линде сейчас отрабатывает версию израильского киллера — у ребят есть осведомители в этой среде. А я…

Беркович поднялся из-за стола и протянул Хутиэли руку.

— Терпеть не могу таких дел, — сказал он. — Анализу они почти не поддаются, а бегать приходится…

— Да, — усмехнулся Хутиэли, — ты у нас скорее Ниро Вульф, чем Арчи Гудвин.

Беркович пропустил иронию мимо ушей. Бегать он действительно не любил, а для размышлений в деле о покушении на Бернштейна было слишком мало данных.

В полдень он вошел в просторную палату больницы «Ихилов», где лежал раненый предприниматель.

— Здравствуйте, — сказал Беркович по-русски, — я веду дело о покушении.

Бернштейн распылся в улыбке, но неловко повел плечом и поморщился от боли.

— Рад, что можно в израильской полиции служат крутые русские парни, — сказал он, и Беркович усмехнулся: вот теперь и его самого причислили к крутым, правда по совершенно иному поводу.

Разговаривать с Бернштейном было легко, но после получаса быстрых вопросов и ответов инспектору стало ясно, что он не продвинулся ни на шаг. Во-первых, Бернштейн был убежден в том, что никто из его российских конкурентов не стал бы нанимать в киллеры коренного израильтянина. Во-вторых, он утверждал, что в России вообще нет таких идиотов, чтобы убивать конкурента за границей.

— Послушай, Боря, — говорил Бернштейн, через пять минут после начала разговора перейдя на ты и называя нового приятеля по имени, — послушай, нанимать израильтянина — это куча денег, да еще огромный риск. В Москве убрать человека стоит гораздо дешевле, я не знаю конкретных цен, но говорю тебе, что это так, и можешь мне поверить. Понял, да? Если бы кому-то втемяшилось пустить меня в расход, это сделали бы на Рублевском шоссе, где я живу, а не в Тель-Авиве, где меня еще нужно было вычислить!

— Ваши рассуждения были бы верны, — вставил Беркович, — если бы покушения не было. Но кто-то же в вас стрелял средь бела дня.

— Загадка! Бред! Нет, послушай, это был арабский террорист — вот что я скажу. Просто я под руку подвернулся. Может, он думал, что я член Кнессета?

В палату вошел врач и сказал:

— Хватит на первый раз.

— Слушай, ты заходи почаще, — сказал раненый, — а то с моими о чем поговоришь? О делах разве что… А Ляльку я вообще сказал чтобы не пускали — незачем ей расстраиваться, пусть загорает на пляже.

Беркович собрал бумаги, дал Бернштейну подписать протокол и вышел в коридор, длинный, как туннель под Ла-Маншем. Раненый телохранитель бизнесмена лежал в соседней палате, но к нему еще не пускали — положение парня было куда серьзнее, чем у шефа, он спал и до завтра врачи не допускали к нему посторонних. В закутке напротив палаты Бернштейна сидели в креслах трое мужчин — одного из них инспектор уже видел, это был телохранитель, счастливо избежавший пули, второй, видимо, был секретарем бизнесмена, а третий…

Беркович остановился в полном недоумении. Третьим в компании был… Исак Бернштейн собственной персоной. Живой и невредимый.

Придав лицу невозмутимое выражение, инспектор подошел и представился.

— Вы… — сказал он, обращаясь к копии Бернштейна.

— Марк Давидов, — встав, протянул руку двойник.

— Вы… — повторил Беркович, думая о том, как бы поточнее сформулировать естественный вопрос. Давидов, впрочем, все прекрасно понял.

— Похож, правда? — сказал он. — Нас всегда путали. Мы ведь с Исаком еще в институте познакомились. Как-то даже экзамен я за него сдавал. Впрочем, он за меня тоже. Бывало всякое.

— Так-так, — сказал Беркович, усаживаясь в свободное кресло. — Вы прилетели вместе с Бернштейном?

Инспектор прекрасно знал, кто прибыл в Израиль вместе с бизнесменом, но ведь Давидов мог прилететь чуть раньше.

— Нет, — покачал головой двойник. — Я, можно сказать, ватик. Девять лет в стране. Изя мне позвонил после приезда, мы договорились встретиться, но не довелось пока.

— Где вы живете? — спросил Беркович. — Чем занимаетесь?

— Живу в Холоне, — ответил Давидов, — а занимаюсь… да разными вещами занимаюсь. Посредничеством, в основном.

Голос у Давидова звучал не очень уверенно — или это Берковичу только показалось?

— Исак Михайлович, — подал голос секретарь бизнесмена, — хотел сделать Марку Леонидовичу деловое предложение.

— Да? — поднял брови Беркович. — Что, совместный бизнес?

— В некотором смысле. Исак Михайлович хотел предложить Марку Леонидовичу поехать с ним в Россию и некоторое время поработать… м-м…

— Двойником, — подсказал Беркович, обо всем уже догадавшийся.

— Именно так, — кивнул секретарь. — Собственно, предложение и сейчас остается в силе.

— Вы знали об этом предложении? — повернулся Беркович к Давидову.

— Догадывался, — коротко сказал тот.

— Но у вас же здесь свое дело. И семья, наверное.

— Я ведь еще не дал своего согласия, — осторожно сказал Давидов. — Да мы с Изей еще и не разговаривали.

— Понятно, — протянул Беркович и добавил: — Да, удивительное сходство, особенно если учесть, что вы даже не родственники. Скажите, — обратился он к телохранителю, — вам есть что добавить к уже записанным показаниям? Может, вы вспомнили что-нибудь за это время?

— Нет, — мрачно сказал тот. — Что я могу вспомнить? Я видел только, как «мазда» за угол сворачивала. Понимаю, что действовал в той ситуации бездарно… Но ведь у меня и оружия не было!

— Ну, это вы с хозяином разбирайтесь, — равнодушно сказал Беркович и поднялся.

— Полагаю, — сказал он, — что мы с вами еще встретимся. Со всеми, — добавил инспектор, внимательно посмотрев в глаза Давидову. Тот отвел взгляд.

Вернувшись в управление, Беркович поднялся к старшему инспектору Рисману, прекрасному знатоку уголовного мира большого Тель-Авива.

— Рони, — сказал Беркович, протягивая фотографию Бернштейна, где бизнесмен был изображен рядом со своей белокурой Лялей на фоне отеля «Дан-Панорама», — погляди-ка, может, тебе знакома эта личность?

— Конечно, — уверенно заявил Рисман, бросив на фотографию один-единственный взгляд. — Марк Давидов, неприятный тип. Я уверен, что он торгует женщинами с Украины, но никак не могу получить на него достаточно материала, чтобы задержать. А с кем это он? Я этой женщины не знаю. И одет странно — обычно Марк такие рубашки не носит.

— А это не Марк вовсе, — сказал Беркович и после паузы, насладившись недоуменным видом коллеги, рассказал о покушении на российского бизнесмена.

— Вот так-так, — удивился Рисман. — Так ты полагаешь, что покушались на самом деле на Давидова?

— Почему ты решил, что я полагаю именно так?

— Судя по твоему рассказу. Российский след маловероятен, израильский — подавно. Давидов и Бернштейн должны были встретиться. Убийца шел за Давидовым, принял за него Бернштейна…

— Идеальная схема, — кивнул Беркович, — если бы не одно обстоятельство. Встретиться они должны были в другое время. Я еще буду, конечно, проверять, где находился Давидов в девять тридцать утра. Уверен, впрочем, что его видели в то время десятки человек. Ты мне лучше другое скажи: какая у Давидова машина? Если ты, конечно, в курсе.

— Естественно, в курсе, — улыбнулся Рисман. — Белая «хонда».

— Вот как, — разочарованно сказал Беркович. — А я надеялся, что темно-синяя «мазда».

— Это машина его племянника, — сообщил Рисман. — Тоже темная личность, но в дядиных аферах, похоже, не замешан.

— Ты уверен? — воскликнул Беркович и, увидев, как насупился коллега, быстро сказал: — Не думай, я не сомневаюсь, просто очень рад.

— Чему? — спросил Рисман. — Если ты считаешь, что Арон пытался убить дядю, то это глупости.

— Потом объясню! — сказал Беркович, направляясь к двери.

С инспектором Хутиэли Беркович столкнулся в холле, когда под вечер покидал управление.

— Ну как там этот крутой? — поинтересовался Хутиэли, взяв Берковича под локоть. — Выяснил, кому он мешал?

— Да, — кивнул инспектор. — То есть, нет, никому он в России не мешал, вот в чем хитрость.

— Так это действительно была ошибка? — оживился Хутиэли. — Мне сказал Рисман, но я не очень поверил.

— И правильно не поверили, — сказал Беркович. — Видите ли, у Бернштейна есть в Израиле знакомый, некто Давидов, они похожи, как две капли воды. Бернштейн намеревался нанять Давидова в двойники — жизнь бизнесмена в России, как вы знаете, довольно беспокойная. Бернштейн думал, что своим предложением заинтересует приятеля. И действительно заинтересовал. Давидов — человек риска, он ведь женщинами торгует. Популярный сейчас бизнес. Знаете, что он задумал? Убить Бернштейна — или замочить, если по-русски. И самому занять его место. Стрелял, кстати, племянник Давидова Арон, за дядю он готов в огонь и воду.

— И в тюрьму тоже? — поинтересовался Хутиэли.

— Не знаю, — сказал Беркович, — но спрошу на первом же допросе.