— Наконец-то, — сказал инспектор Хутиэли, выключив радио. — Ты слышал, Борис? Сегодня понижение температуры! В Тель-Авиве будет не тридцать четыре, а всего тридцать три градуса. Как в Сибири, верно?

— Ниже нуля? — поинтересовался Беркович. — Я позвоню Наташе, чтобы она привезла мне шубу.

— У тебя есть шуба? — с подозрением спросил Хутиэли. — Что ты с ней в Израиле делаешь? Кладешь на пол вместо ковра? Впрочем, если говорить о странностях, то у американцев их куда больше, чем у русских.

— Вы имеете в виду настоящих американцев из Соединенных Штатов или американских евреев, живущих в Израиле? — поинтересовался Беркович.

— По-моему, вторые так поднабрались у первых, — сказал Хутиэли, — что сами порой не понимают, почему делают ту или иную глупость. Во всяком случае, я уверен, что Стив Баркер вряд ли сумел бы объяснить кое-какие свои поступки, если бы его привели в суд. Но, к сожалению, это невозможно…

— Стив Баркер? — переспросил Беркович. — Это еще кто такой?

— Американский еврей, репатриировался пять лет назад, жил на территориях, в поселении Кфар Илит, там у него коттедж, на который сейчас претендуют родственники, оставшиеся в Америке.

— Минуту, — сказал Беркович. — Он умер, этот Баркер?

— Вот именно. Если быть точным, то его убили больше недели назад.

— Почему мне об этом ничего не известно? — с недоумением спросил Беркович. — В газетах ни слова, и в сводках я не читал ни о чем подобном. Понятно, это не наш округ, но об убийстве должны были говорит в управлении!

— То, что произошло убийство, — объяснил Хутиэли, — стало ясно только вчера. Мне сказал Авишай…

— Ничего не понимаю! Человека убили неделю назад, а ясно это стало сейчас?

— Не нужно гадать, я сейчас расскажу по порядку.

Беркович перестал стучать по клавишам компьютера и, сложив руки на груди, приготовился слушать инспектора.

— Стиву Баркеру было сорок три года, — начал Хутиэли. — Человеком он всегда был экстравагантным. Удачно играл на бирже и сколотил неплохой капитал — около трех миллионов долларов или что-то около того. Деньги тратил на путешествия, был везде, начиная от Гренландии и кончая остовом Пасхи. Отовсюду привозил чучела птиц и животных. Сам охотой не занимался, покупал муляжи в магазинах, как доказательство своего пребывания в той или иной стране. Пять лет назад купил коттедж в Кфар Илит и ударился в религию. Он был женат, у него трое детей, которыми он успел обзавестись в перерывах между путешествиями. Дети учатся в американских колледжах, а бывшая жена вышла за канадца и живет в Оттаве. Обычно Баркер проводил вечера, встречаясь с приятелями. Так было и неделю назад — одни приезжали, другие уезжали, соседи видели машины, но за гостями Баркера никто, естественно, не следил. По словам соседей, последний посетитель покинул дом, когда было уже за полночь. Свет в коттедже горел до утра. Утром к Баркеру зашел посыльный — принес газету. Стив лежал в салоне на полу и был мертв по крайней мере несколько часов. Вызвали полицию. Экспертизу делал Хан, ты его знаешь, он практически не ошибается в определении причин смерти. Хан утверждал до последнего времени, что произошел несчастный случай. Баркер сильно выпил с гостями. На ногах держался нетвердо. Должно быть, оступился и, чтобы не упасть, схватился за лапу чучела гризли. Медведь упал, острая железка, торчавшая из муляжа, ударила Баркера в висок, смерть наступила практически мгновенно.

— Это было при гостях? — спросил Беркович.

— Следователь Бармин, который ведет это дело, был уверен, что гости успели разъехаться, когда случилось несчастье. Иначе тот, кто был с Баркером, вызвал бы скорую помощь, это ведь ясно…

— Дверь была заперта?

— Нет, дверь в коттедже Баркера не запиралась никогда. В Кфар Илит нет воров, и арабы в соседних деревнях тоже ведут себя мирно. После заключения экспертизы Баркера похоронили, сыновья прилетели из Америки…

— Почему же вы говорите сейчас, что это было убийство?

— Видишь ли, Борис, вчера, когда отсидели шиву, родственники начали разбираться с наследством. И выяснилось, что за день до гибели Баркер снял со своего счета полмиллиона шекелей наличными.

— Ого! — воскликнул Беркович. — Известна причина?

— Конечно. Он должен был эти деньги подрядчику. Тот хотел получить наличными, а Баркеру было все равно, как платить. Восемь дней назад он взял в банке деньги и положил в домашний сейф. А вчера вечером сейф вскрыли в присутствии адвоката — там, по его словам, должно было лежать завещание Баркера.

— И оказалось, что завещания нет на месте? — догадался сержант.

— Почему же? Завещание-то как раз было, а вот деньги исчезли. Эксперт — тот же Хан, к слову сказать, — легко обнаружил, что сейф какое-то время назад открывали специальными приспособлениями, а потом закрыли, не потрудившись поставить шифр.

— Это мог сделать сам Баркер…

— У него был ключ, зачем ему взламывать собственный сейф? — удивился Хутиэли. — Тогда у Бармина и возникло предположение, что на самом деле тот последний посетитель, что был у Баркера ночью, убил хозяина, взломал сейф и похитил деньги.

— Бармин говорил с гостями? — с интересом спросил Беркович. — Ему удалось выявить всех?

— Кроме последнего, который, видимо, появился, когда остальные гости разъехались.

— Так… — протянул Беркович. — Какие-нибудь улики, указывающие на личность преступника…

— Не обнаружены. Единственное, что утверждают соседи: последний посетитель, вышедший из коттеджа после полуночи, был примерно среднего роста, худощавый… И все. Попробуй разглядеть детали в полумраке, да никто из соседей и не вглядывался — мало ли кто ходит к Баркеру. Единственное, в чем сходятся все…

Хутиэли замолчал и принялся стучать пальцами по столу.

— Так что же? — нетерпеливо спросил Беркович.

— Все утверждают, что в руках у гостя, когда он выходил из коттеджа, ничего не было. Между тем, полмиллиона шекелей…

— Да, это увесистый пакет, в карман не спрячешь, — сказал сержант. — Значит…

— Бармин с Ханом уверены, что деньги все еще в доме. Убийца почему-то решил не забирать их сразу, а спрятать до лучших времен. Деньги в доме, но где?

— Так трудно обнаружить большой пакет, если он вообще существует?

— Нетрудно, ты прав. Но пакет не обнаружен.

— Может, его не было вовсе?

— Был, к сожалению, — покачал головой Хутиэли.

— Но если убийца решил взять деньги через какое-то время, — продолжал недоумевать Беркович, — как он может быть уверен, что ему это удастся? Ведь после смерти Баркера коттедж наверняка опечатали.

— Конечно, — кивнул Хутиэли. — Все закрыто. Но… Видишь ли, в завещании Баркера сказано, что все его деньги в случае смерти должны быть поделены поровну между родственниками, живущими в Соединенных Штатах. А все личное имущество, движимое и недвижимое, должно быть продано, и вырученные деньги опять-таки поделены между родственниками. Тут все однозначно, и коттедж будет продан, как и все, что в нем находится. И вот тогда-то, во время торгов, в дом сможет войти каждый желающий. В том числе и убийца. Бармин намерен использовать это обстоятельство и внимательно следить за каждым потенциальным покупателем. Если убийца захочет вынести пакет, где бы он ни был спрятан…

— То, думаю, Бармин позволит ему это сделать, — вздохнул Беркович.

— Это еще почему? — удивился Хутиэли.

— Да потому, что убийца наверняка тоже понимает, что за каждым покупателем будут следить.

— У тебя есть другой вариант? — с подозрением спросил Хутиэли. — Учти, что коттедж уже обыскали от крыши до подвала. Одна надежда на то, что убийца сам выведет нас на след.

— Не думаю, — медленно сказал Беркович, — что имеет смысл ждать так долго. Когда могут начаться торги?

— Месяца через три, видимо…

— Инспектор, — решительно сказал сержант, — как по-вашему, Бармин обидится, если я попрошу позволения осмотреть коттедж? Все-таки, дело ведет он…

— Темнишь, сержант? — рассмеялся Хутиэли. — Как по-твоему, зачем я тебе рассказывал всю эту историю? Одна голова хорошо, две лучше, а если добавить голову сержанта Берковича…

— Ну вы уж скажете… — смущенно сказал сержант. — Так я могу…

— Отправляйся, — кивнул инспектор, — Бармина я предупрежу.

Поселение, в котором обосновался Баркер, находилось всего в сорока километрах от Тель-Авива — очень удобное место: с одной стороны, вроде бы и территории, самое сердце Шомрона, дикий пейзаж и жизнь первопроходцев, а, с другой стороны, полчаса на машине, и ты уже почти на побережье, кругом кипит жизнь, никаких арабов, и все рассуждают о мирном процессе, а кое-кто даже готов отдать Арафату все, что он запросит, включая мало кому известный Кфар Илит. У входа в коттедж Баркера стояла полицейская машина, следователь Бармин ждал Берковича, облокотившись на капот.

— Есть идеи? — спросил он после взаимных приветствий.

— Пока нет, — пожал плечами Беркович. — Хотел бы для начала осмотреться…

Они вошли в холл.

— Ну и ну! — воскликнул сержант. Было от чего прийти в изумление: вдоль стен плотно друг к другу стояли чучела животных, а на стенах висели муляжи птиц — сержант увидел даже огромного грифа с разинутым клювом.

— Он что, и в Андах побывал? — поразился сержант.

— Да, — кивнул Бармин, равнодушно глядя на коллекцию. — Этого добра здесь, если продать, на сотню тысяч шекелей наберется… Если не больше.

— Намного больше, — усмехнулся Беркович. — По крайней мере — на те полмиллиона, которые исчезли из сейфа.

— Ты думаешь, что… — протянул Бармин. — Гм… Спрятать деньги в чучеле… Неплохая идея. Но не думаю…

— Почему? Убийца вышел налегке. Он купит нужное чучело на распродаже и спокойно заберет деньги.

— Выглядит красиво, — согласился Бармин, — но такого быть не могло. Нужно же было разобрать муляж, вытащить потроха, спрятать деньги, убрать следы — это ведь мусор, его тоже нужно вынести, проще уж взять деньги с собой… Нет, сержант, идея красивая, но нереальная.

— Как сказать, — пробормотал Беркович, пристально вглядываясь в один из экспонатов. — Вот этот красавец вам нравится?

— Этот? — Бармин проследил за взглядом Берковича и увидел небольшого, в метр ростом, пингвина со сложенными крыльями. — Неплох.

— Думаю, деньги в этой птичке. Давайте проверим. Ответственность беру на себя.

— Ну разве что под вашу ответственность… — с сомнением произнес Бармин.

Несколько минут спустя из отверстия, обнаруженного в спине пингвина и скрытого под перьями, следователь и сержант извлекли двадцать пять пачек двухсотшекелевых купюр.

— Потрясающе! — воскликнул Бармин. — Как догадались? Здесь же этой живности вон сколько!

— Много, — согласился Беркович. — Но не думаю, что Баркер бывал в Антарктике. Он ведь не любые чучела покупал, верно?

— Тогда откуда взялся пингвин?

— Его принес убийца. Он знал о коллекции. И вы правы, возиться с чучелом у него не было времени. Он просто принес с собой уже готовое — подумал, что даже если соседи увидят, как он входит с большим пакетом, то не обратят на это внимания. А выходил он с пустыми руками…

— Теперь нужно найти этого негодяя…

— Проверьте банкноты на отпечатки. Убийца ведь не предполагал, что деньги обнаружат, наверняка оставил пальцевые следы.

— Спасибо, сержант, — с чувством сказал Бармин. — Честно говоря, когда ваш шеф вас нахваливал, я не очень этому верил.

— Да, он, конечно, преувеличивает…

— Скромность не к лицу полицейскому, — заключил следователь.