Люди стояли у одноэтажного дома на краю поселения. Здесь были мужчины и женщины, некоторые — с детьми. Атмосфера была гнетущая, но насколько именно, Беркович понял только тогда, когда подошел к дому, где жил убитый час назад Меир Куперман. Следом за Берковичем шли сержант Хаузнер, врач Мозес из службы первой помощи, эксперт Хан и двое полицейских из патрульной службы.

Куперман лежал на кровати, кто-то уже успел закрыть покойному глаза, а узкий стилет — орудие убийства — лежал на столе. Хан только крякнул, увидев, как обошлись поселенцы с главным вещественным доказательством.

Стоявший у изголовья кровати грузный мужчина лет пятидесяти поднял взгляд на вошедших и сказал:

— Меир был жив, когда мы поднялись на вышку. Мы принесли его сюда, но… Он умер, не приходя в сознание.

Беркович подошел ближе и увидел рану на левой стороне груди — одежда здесь пропиталась кровью, рубаха почернела. Сделав знак поселенцу, старший сержант вышел из дома.

— Где можно поговорить? — спросил Беркович.

— У меня, — предложил мужчина. — Мое имя Хаим Азбель, я глава местной администрации. Живу в соседнем доме, пожалуйста — вот сюда…

Беркович сел у круглого стола, заваленного игрушками, книгами и тарелками с остатками еды. Порядок в собственной гостиной, видимо, не очень занимал хозяина. Беркович представил, как реагировала бы Наташа, обнаружив подобный хаос в собственной квартире, и осторожно передвинул ближе к середине стола тарелку с недоеденным бутербродом.

— Я уберу, — сказал Азбель, но Беркович сделал отстраняющий жест.

— Расскажите все по порядку, — предложил Беркович.

— Да… — пробормотал Азбель. — Значит, рассказать… Но послушайте, старший сержант, нужно организовать поиск убийцы! Тут несколько арабских деревень, нужно связаться с палестинской полицией.

— Не беспокойтесь об этом, — сказал Беркович. — Все будет сделано, когда понадобится. Но если судить по тому, что вы сообщили в телефонном разговоре, палестинцы не могли убить Купермана. Судя по вашим словам, его вообще никто не мог убить! Поэтому я хочу, чтобы вы подробно рассказали о том, что видели сами.

— Хорошо, — кивнул Азбель. — Дело в том, что месяц назад армия сняла охрану с поселения, и мы вынуждены были организовать собственную службу самообороны. По ночам двое мужчин патрулируют вдоль периметра поселения, у северного входа мы поставили наблюдательную вышку, и днем там находится дежурный. Смена через каждые четыре часа. Меир должен был дежурить с полудня. В это время вернулся школьный автобус, из детского сада тоже детей забирали… В общем, свидетелей более чем…

— В полдень, — продолжал Азбель, — я увидел, как Меир подошел к вышке, а Ран Шехтман, который отдежурил, начал спускаться. Вы видели эту вышку? Там же все как на ладони! Меир поднялся наверх, а Ран остановился неподалеку от меня поговорить с женой. И в этот момент я увидел, как Меир… Мне показалось, что его кто-то толкнул. Он закричал и повалился на перила, а потом начал заваливаться вбок. Это видели все — кроме меня, еще Ран с женой, несколько мужчин, работавшие на перекладке водопровода, женщины, которые вышли из детского сада с детьми, и еще те, кто встречал школьный автобус. В общем, человек тридцать наверняка.

— Вы сразу бросились на помощь?

— Конечно! Ближе всех был, конечно, Ран, он ведь только что спустился. Он первым поднялся на вышку и крикнул оттуда, что Меир ранен. Наверху можно поместиться втроем, но на лестнице разминуться невозможно. В общем, мы с Игалем, это наш фельдшер, хорошо, что он оказался поблизости, поднялись наверх. Из груди Меира торчал нож, бедняга уже хрипел и был без сознания. Ну, мы его спустили… Перенесли к нему в дом, это ведь рядом… Он умер у меня на руках.

— Да, — кивнул Беркович. — Но я не очень понимаю… Вы видели момент, когда Меира ударили. На смотровой площадке кроме него никого не было. Если бы кто-то находился рядом с вышкой на земле, он не мог бы метнуть нож снизу так, чтобы попасть в Купермана…

— Это исключено, — решительно заявил Азбель. — Вы видели рану? Удар не был нанесен снизу! К тому же, ни на вышке, ни на лестнице, ни рядом с вышкой не было ни одной живой души! Если убийца не был невидимкой, да, к тому же, еще и птицей… Но это невозможно!

— Поэтому я не вижу смысла устраивать облаву в палестинских деревнях, — сказал Беркович. — Разве кто-то мог метнуть нож из-за ограды?

— Нет, — пробормотал Азбель. — Вы правы, это глупо. Но есть факты: Меира убили на наших глазах, и никто не мог этого сделать!

Азбель сокрушенно пожал плечами. Похоже, что больше, чем смерть товарища, его потрясла абсолютная невозможность случившегося. К любому акту террора Азбель был готов и знал, как нужно реагировать. Но когда в человека вонзает нож таинственная невидимая сила…

— Пойдемте, — сказал Беркович. — Я хочу осмотреть вышку.

Это было деревянное сооружение высотой около десяти метров: плоская наблюдательная площадка под крышей, стоявшая на четырех опорах, для надежности соединенных поперечными перекладинами. Лестница была прикреплена к одной из опор — обычная металлическая пожарная лестница без перил. Подниматься по ней можно было, крепко держась руками за перекладины, а уж как трудно было спускать с верхотуры безжизненное тело, Беркович мог только догадываться.

Старший сержант поднялся наверх и оказался на площадке, огороженной барьером, достигавшим Берковичу до пояса.

— Не поднимайтесь! — крикнул он Азбелю, который начал было взбираться следом. — Я сейчас спущусь!

Беркович осмотрелся. На расстоянии примерно километра от поселения к востоку и югу расположились две палестинские деревни, дорога к поселению шла с севера, а на западе до самого горизонта простирались холмы, покрытые яркозеленой весенней травой. Азбель был прав: только невидимка, и только если он умел летать, мог нанести Куперману удар ножом. Беркович представил себя на месте убитого. Вот он стоит и видит, как вдалеке арабы занимаются обыденными делами. И вдруг — удар в грудь, от которого мгновенно перехватывает дыхание.

Привидение? Или действительно невидимка? Беркович понимал, что все это полный бред, но других вариантов попросту не существовало! Кто-то же ударил Купермана ножом, когда он находился здесь совершенно один. Если только все свидетели не лгут… Господи, какие идеи приходят в голову…

Беркович опустился на колени и принялся разглядывать деревянный настил смотровой площадки — может, удастся обнаружить хоть какие-нибудь следы? Старший сержант понимал, конечно, что все без толку, но тем не менее осмотрел доски настила и бревна опор, и даже низкую деревянную кровлю. Ничего, если не считать царапин на одном из деревянных брусов. Царапины были свежими, но ровно ничего не добавляли к картине преступления.

Обойдя площадку, Беркович понял, что просто тянет время, и начал спускаться по шаткой лестнице. Собственно говоря, он знал уже, как был убит Куперман, но предстояло разобраться в мотиве, а также позаботиться о том, чтобы убийца не уничтожил самое важное вещественное доказательство. Вряд ли он успел это сделать, у него пока не было такой возможности, ведь он все время находился на виду, активно помогал спасти жертву…

— Ну что? — спросил Азбель, когда Беркович спустился на землю.

— А что, — сказал старший сержант рассеянным тоном, — разве Куперман с Шехтманом недавно не помирились?

— Откуда вы это знаете? — нахмурился Азбель. — Кто-то уже успел натрепаться? Терпеть не могу, когда люди судачат о том, что их не касается!

— А в чем дело? — удивился Беркович. — Я просто так спросил, никто мне не говорил ни слова.

— Да? — с подозрением сказал Азбель. — Видите ли, старший сержант, Куперман отбил у Шехтмана девушку… Дебора ее зовут, она уехала из поселения неделю назад. Что-то у них там с Меиром произошло, но к Рану она тоже не вернулась. Меир с Раном месяц не разговаривали, но теперь-то, когда причина конфликта уехала в Хайфу, вражда потеряла смысл. В общем, оба закопали в землю топоры войны, как говорят индейцы.

— Закопали, значит, — пробормотал Беркович. — Вы сказали, что Шехтман первым поднялся на вышку, когда Куперман упал?

— Да, он ведь стоял ближе всех, только что спустился.

— Я хочу поговорить с ним! — решительно сказал Беркович.

Шехтмана видели все — вот только что он был здесь, вот только что отошел, куда же делся? Обнаружили поселенца на пороге его дома, он только что вышел и запирал дверь.

— Погодите, — сказал Беркович. — Если не возражаете, я хотел бы найти в вашем доме одну вещь.

— Какую вещь? — хмуро спросил Шехтман, недружелюбно глядя на старшего сержанта.

— Пращу, которую вы только что спрятали, — мирно сообщил Беркович. — Может, эта штука называется иначе, но вы ведь меня поняли?

— О чем это вы? — Шехтман и не думал возвращаться в дом.

— Позвольте пройти, — резко сказал Беркович. Он понимал, конечно, что Шехтман имел полное право не пустить полицейского на порог. Но вряд ли сейчас этот человек способен был правильно оценивать ситуацию.

— Проследите за ним, — бросил Беркович подошедшему полицейскому.

То, что он искал, оказалось спрятано на дно бельевой корзины на техническом балкончике. Небольшая пружинная праща, точнее — нечто вроде арбалета. Явная самоделка, но сконструированная вполне умело.

— Господин Азбель! — крикнул Беркович. — Войдите сюда и пригласите полицейских и еще кого-нибудь из свидетелей!

Через полчаса старший сержант ехал в Тель-Авив на заднем сидении полицейской машины. Между ним и сержантом Хаузнером сидел в наручниках Шехтман. Он уже перестал возмущаться и только бросал на старшего сержанта злые взгляды.

— А если бы не сработало? — спросил Беркович, глядя в окно. — Если бы нож пролетел мимо? Ведь тогда Куперман понял бы, чьих рук это дело. Вам бы не поздоровилось…

— Впрочем, я не прав, такого не могло произойти, — возразил он сам себе. — Ведь чтобы пружина толкнула нож, Куперман должен был так или иначе коснуться устройства. Расстояние было слишком маленьким, чтобы промахнуться. Вы прикрепили пращу к опоре с помощью скобы, когда находились на дежурстве. Потом, перед тем как спуститься, взвели пружину. Когда Куперман поднялся на вышку, он, конечно, обнаружил странную штуку и коснулся ее. Нож вылетел и вонзился ему в грудь. Вы первым поднялись наверх, когда услышали крик и поняли, что план сработал. Пока поднимался Азбель, вы сняли пращу и спятали в карман куртки — вон он у вас какой огромный… Убийца действительно оказался невидимкой. Правда, летать он все-таки не умеет. Вы думаете, адвокату удастся доказать вашу невиновность?

Шехтман молчал. Впрочем, Беркович и не ждал ответа.