– Из трехсот тысяч идей машина выбрала одну и сделала ее центром новой гипотезы…
Голос Астахова будто раздвинул невидимую преграду. На скале у обрыва стоял гигант, закованный в цепи. Он пытался сбросить путы, но тяжелая цепь лежала недвижимо.
– С прикованным гигантом сравнил человека автор идеи, – сказал Астахов. – Человек покорил природу, но не научился управлять собственным телом. Можем ли мы усилием воли изменить цвет глаз? Замедлить рост ногтей? Регулировать работу сердца? Нет, потому что не хватает сил – биотоки слишком слабы, они могут передать в клетку сигнал, но заставить ее работать в ином режиме биотоки не в состоянии. Нужно усилить сигналы мозга!
Скала дрогнула, гигант распрямил плечи и, неожиданно освободившись от цепи, мощным движением бросил ее в пропасть.
– Ошибочная, наивная идея, – сказал Астахов. – Дело не в слабости биотоков. Аппарат наследственности исключительно сложен и устойчив. Наследственность – вот наши цепи. Природа поступила как инженер прошлого века: создала механизм очень надежный, но не способный к быстрым изменениям. А вот вторая ошибочная идея.
Изображение подернулось туманом, и Ким, будто на объемной модели, увидел длинную извивающуюся спираль.
– Наше тело построено из кирпичиков-молекул. Какое расточительство! Все равно, что закладывать в фундамент дома не кирпичи, а электронные осциллографы. Молекула сцеплена из атомов, атомы – из элементарных частиц. Природа искала и ошибалась, конструируя живое, и выбрала кирпичи слишком массивные и сложные.
Двойная спираль – молекула ДНК – на глазах у Кима рассыпалась, брызнули осколки, невидимая пушка разбивала их на атомы, на отдельные частицы.
– Нужно строить живое из элементарных частиц. Поручить хранение наследственной информации спрессованным в плотный комок нейтронам, протонам, электронам… Ошибочная идея. В мире элементарных частиц глава – принцип неопределенности. Наш элементарный ген окажется подвержен самым неожиданным мутациям. Попробуйте хранить что-то в сосуде, который вечно меняет форму, размеры, а то и просто расплывается лужицей не столе…
Голос Астахова на секунду исчез, из глубины проектора будто полилось пространство: черное, огромное – вся Вселенная со звездами и галактиками. Ким мчался куда-то, он не видел себя, но знал – он не в звездолете, он просто бродит среди звезд с вещмешком за плечами, в стоптанных ботинках…
– Две ошибки. Машина объединила их. И еще тысячи… Появилась идея. Построим ген из элементарных частиц и будем управлять им с помощью биотоков. Принцип неопределенности станет союзником, он будет расшатывать систему, помогать слабым сигналам мозга. Человек сможет стать камнем, или птицей, или лучом света… Местом его странствий будет Вселенная…
– Помоги, – сказала Ольга, и Ким поднял тяжелый ящик, отнес к махолету. У кабины, под ветром трепещущих крыльев, постояли.
– Ты сообщишь свой адрес? – спросил Ким.
– Не-а, – протянула Ольга, глядя вверх, крылья выходили на рабочий режим. – Зачем? Ты и сам знаешь, чего хочешь…