Меня давно – с 70-х годов волновал вопрос об ограниченности сознания многих учителей. Это была не их вина, а того образа подготовки учителей или системы повышения квалификации, которые бытовали в то время. К сожалению, эта проблема ещё больше обострилась с наступлением капитализма.
На что может быть направлено материалистическое педагогическое мышление, если в обществе царствует принцип рынка?
По сути, принцип рынка есть завершенная идеология капиталистического строя, в основе которого лежит общество потребления. Он направляет сознание людей на материальные блага, удовольствия, потребительскую страсть. Иметь, богатеть, брать от жизни всё, заботиться о своих личных интересах пусть даже в ущерб других. Любой разговор об общечеловеческих ценностях, а такими являются Вера, Нравственность, Праведность, Справедливость, Красота, Благородство, Любовь, в условиях рыночной идеологии будет только способом отвода глаз от действительности. Если эти ценности не примут товарный вид, они потеряют смысл. В образовательном мире, который для меня есть Храм и потому область святая, тоже врывается рыночная идеология и начинает его разрушать. То, что нужно рассматривать как служение, переименовывается в «образовательные услуги» и на них накладывается цена. Сознание большинства учителей ещё сильнее привязывается к материалистическому взгляду на свой труд и на Ребёнка. Расширить сознание учителя и зародить в нём искреннюю любовь к детям возможно, прежде всего, на основе понятия духовности – этого четвёртого измерения. В этом случае учитель поймёт закон Песталоцци:
Пусть учитель, помогая, живёт для вечности,
но пусть, живя, помогает настоящему.
Вся классическая педагогическая литература, изданная в советский период, подгонялась под коммунистическую идеологию, из произведений классиков безжалостно изымались мысли, которые не соответствовали или противоречили материалистическому мировоззрению. Но беда была ещё и в том, что у будущих учителей не прививали страсть к чтению произведений классиков и их последователей. Это положение, как мне представляется, не изменилось и после смены социального строя. Коммунизм, как идеология, строился на так называемом диалектическом материализме; и капитализм тоже строится на идеологии материализма, но более грубого и откровенного. Предупреждение К.Д. Ушинского, что надо защитить детей от опошляющей реальности и от торгашеского направления, которые из жизни начинают проникать в школу, сегодня как нельзя кстати.
Остро чувствуя духовное обнищание многих учителей, я задумал создать для них многотомную «Антологию Гуманной Педагогики». Еще будучи членом Верховного Совета СССР, я попытался воспользоваться своим положением и предлагал свой план издательствам, министрам, партийным органам, однако не нашёл поддержку. Но находясь в гуще жизни, понимая, в каком направлении идет ее развитие, я чувствовал, что Учитель не может научиться искусству любить детей, этому высшему, утончённейшему виду искусства, не зная подлинного Песталоцци, подлинного Ушинского, подлинного Корчака и подлинного Сухомлинского? Не зная того глубочайшего общего источника, из которого подлинные классики черпали силу осознанной Любви.
Я мечтал издать «Антологию» как чашу педагогической мудрости, в которую вошли бы, в качестве источников гуманной педагогики, наряду с трудами классиков и их спутников, тексты Святых Писаний, философские воззрения, психологические учения всех времен и народов.
И когда Великий Союз развалился, я нашёл мецената, который был готов оказать финансовую поддержку начинанию этого дела. Мы зарегистрировали Издательский Дом Шалвы Амонашвили. Встал вопрос о главном редакторе «Антологии».
И я обратился к Дмитрию Дмитриевичу Зуеву.
Дмитрий Дмитриевич в моей судьбе сыграл исключительную роль. В советское время он возглавлял издательство «Просвещение» и славился тем, что всегда, в течение 25 лет, все учебники всех классов, все методические пособия, все программы выпускал точно в срок и качественно. О нём еще говорили, что он «Димократ» и даёт себе волю ослушаться партийного руководства. Одно его выступление на каком-то совещании меня поразило смелостью и необычностью. И еще, что поражало меня, когда я просматривал книги «Просвещения» после прихода нового директора – это появление литературы, прямо направленной на воспитание личности ученика и учителя, библиотека директора школы, библиотека для учащихся, выходящие за рамки программ… Все это расширяло горизонты школ, способствовало развитию творческого мышления и, естественно, импонировало мне.
Я не был знаком с Д.Д. Зуевым и даже не мечтал что-либо издавать через «Просвещение».
Но вот однажды, когда уже в который раз, министр образования Грузии запретил нам ходить в школу, потребовал закрыть эксперимент как антипедагогический и я был в отчаянии, Валерия Гивиевна, которая верила, что это временное явление, сказала мне:
– Это даже хорошо. Ты давно мечтал написать книгу. Теперь у тебя есть на это дело достаточно времени. Сядь и пиши…
Я послушался. Заперся в своей комнате, и мысли потекли. Я даже не думал о том, что пишет моя рука, я писал и наслаждался этим занятием, ибо впервые писал книгу на русском языке, и этот язык подчинялся моей воле. На моём письменном столе бегали дети, кто-то заглядывал в страницы – «Что вы пишете?», кто-то возник в сознании – «Пиши обо мне…» Детский «жриамули» сопровождал меня всё время, как музыка. Летели дни и ночи, рукопись росла… Входит Валерия.
– Отдохни немножко, послушай музыку… – и включает проигрыватель с песнями Марка Бернеса.
Одна песня меня ударила словно током.
Послушал ещё и ещё раз.
У моей недописанной книги не было названия, о нём я как-то и не думал. Но вот оно – название! Марк Бернес мне его дарит:
«Здравствуйте, дети!»
И я снова погружаюсь в свою книгу, снова встречаю на пороге школы своих учеников. Им всего шесть лет. А совсем недавно в школу шли в восемь, а позже – в семь лет. Не рано ли им в шесть?
– Нет, не рано! – слышу я голоса детей. – Нам хочется в школу, мы готовы учиться!
– Ну, здравствуйте, дети! Заходите в класс, я убуду вашим учителем!
И снова кто-то сверлит сознание: «Пиши обо мне».
Я пишу. Дверь закрыта, телефон отключён. Но процесс рождения книги идёт.
Почему в Тбилиси закрыли эксперимент?
В Тбилиси приезжает корреспондент газеты «Правда» Олег Петрович Матятин. Идёт расследование.
А я, теперь уже в книге, присаживаюсь на корточки перед Марикой и ласково шепчу ей на ушко возможный вариант решения задачки…
Как это интересно – писать свою первую книгу!
Как незаметно и быстро летит время…
Входит Валерия.
– Вот почта… – она кладет на стол письма и газеты.
Среди писем один странный конверт – важный, на нём гриф «Просвещение». Достаю письмо. Оно от Д.Д. Зуева! Он пишет:
«Прочитав о Вас статью в газете „Правда“, я хотел бы издать книгу мудрого грузинского учителя. Если у вас есть что-нибудь для нас, прошу прислать рукопись». Я воодушевлен. Зачем отправлять, сам привезу!.. И вот я в Москве.
В кабинет директора издательства за столом Розана Дмитриевна Карпенко – заведующий редакцией начальной школы, там же редактор и художник. Дмитрий Дмитриевич отрывается от рукописи.
– Ну что же, Шалва Александрович, – говорит он, – пишите дальше… Это очень, очень интересно, ибо Вы пишете о глубокой любви к детям. Страна переходит на обучение детей с шестилетнего возраста. Я уже говорил с министром просвещения России о вашей книге и Александр Иванович Данилов подтверждает мое решение ее издать…
Было это в 1981 году.
А в 1983 году книга – «Здравствуйте, дети!» – выходит тиражом в 400 000 экземпляров.
Успех моего откровения огромен Д.Д. Зуев требует продолжения. Вскоре издаются вторая и третья книги: «Как живёте, дети?» и «Единство цели». Далее книги переиздаются, переводятся на разные языки, и их общий тираж превышает два миллиона экземпляров! (С грустью констатирую, что ни одна из них так и не вышла в грузинском педагогическом издательстве.)
Вот так, Дмитрий Дмитриевич Зуев, не боясь издать «буржуазного» педагога, прославляет меня на весь мир.
Об этом Зуеве идёт речь – «Антология» ждала его.
Тогда, в середине девяностых годов, он только что, не вписавшись, по его словам, в рыночно-денежные отношения, ушёл из издательства.
Мы вместе со своим меценатом пришли к нему домой, объяснили идею и предложили стать главным редактором «Антологии Гуманной Педагогики». Спустя пару дней раздумий он согласился.
Дмитрий Дмитриевич пришёл со своим дополнением к проекту: издавать «Антологию» комплектом по пять книг – Мудрость Древних, Восток, Запад, Россия, Современная Гуманная Педагогика, а также в каждой конкретной книге отразить не всегда совпадающие точки зрения автора произведений, составителя тома и первого читателя, который оставляет в книге свои пометки.
Таким образом, «Антология Гуманной Педагогики» – это не очередная хрестоматия, а вечно восходящая Истина, Чаша Педагогической Мудрости, протянутая нам добрыми руками из Будущего.
«Антология» – носитель духовности, её основа – Вера и Любовь. Она несёт учителю высший образ педагогического мышления, она может вдохновить, зажечь, устремить учителя к свершению творческого педагогического подвига.
«Антология» взращивает в учителе Любовь к детям и учит, как надо мудро их любить.
Издано уже 55 томов.
Исполняется моя мечта. Она стала заветной и для главного редактора «Антологии».
Дмитрий Дмитриевич Зуев, ныне профессор, член-корреспондент Российской Академии Образования, своим чутким учительским сердцем всегда поддерживает меня и дарит мне богатства дружбы. Он готовил тома «Антологии» и продолжает это делать бескорыстно, ради любви к Детям и их Учителям.