Происхождение общества

Общество — высшая система, стоящая над человеком. Очень трудно их разделить, потому что прямые и обратные связи между ними одинаково важны (см. Схему рис. 14). По мере развития цивилизации вес общества в этой связке настолько возрос, что большинство людей утратили прямые связи с природой и не могут выжить в одиночку. Так, в процессе биологической эволюции, при формировании многоклеточных организмов, теряли свою независимость клетки. В высокоразвитых странах только 10 % работающих граждан непосредственно замкнуты на природу, выращивая пищу и добывая полезные ископаемые. Остальные работают в сфере отношений, техники и информации.

Малое сообщество людей заложено в генах наших предков. Это были небольшие стаи, состоящие из семейных ячеек, объединенные на потребностях стадного инстинкта: общения, лидерства, самоутверждения, подражания, подчиненности, сопереживания. С них начиналась социальная психология: возрастала значимость этих чувств в сравнении с «личными» потребностями в пище, защите, сексе. И одновременно возрастало разнообразие типов, призванное обеспечить эффективность сообществу.

Эволюция гоминидов. Подчиняется общим законам самоорганизации.

Исходное состояние:

Формирование «человека разумного» началось с мозга, с Разума: удлинилась память, появились программы создания обобщенных моделей, прогнозирования, выдвижения простейших гипотез. Затем расширилось творчество: изобретались орудия и слова. Они и стали «внеорганизменной» основой высшей системы — общества. Дальнейшее ее развитие шло двумя взаимозависимыми потоками: ростом разнообразия техники — от труда, и идей — организуемых обогащением речи. При этом идеи, распространяясь в разумах людей, стали основой убеждений, — конкурентами биологических потребностей. Можно сказать так: идеи стали «генами общества», как нового уровня систем.

Речь, огонь, орудия труда и оружие увеличили возможности выживания и расширения стаи: она превратилась в племя, потом в народ, отграниченный от «чужих» своим языком, традициями, религией, самоутверждением властителей.

Дальнейшая самоорганизация (и эволюция) конкретных сообществ связана с условиями существования: а) с природой — бедной или обильной; степь, лес или море — разные условия добывания пищи, влияющие на выбор в бифуркациях организации — ставки на индивида или коллектив; б) с соседями: опасные или мирные — требующие соответствующих «ответов».

Трудные условия существования стимулируют напряжение и «запускают» программы тренировки, акцентирующие потребности: инициативы, лидерства, агрессии, влияющие на выдвижение вождей и выбор идеологии. Так зарождаются цивилизации — по принципу А. Тойнби: «Вызов — Ответ».

По мере развития разума в сферу познания, после природы, попадают сам человек и общество. Развиваются понятия о причинности, реальности, — выдвигаются идеи материализма или альтернативные — целенаправленности свыше, или Бога. Идеология начинает теснить биологию, развивая и изменяя социальные потребности, дополняя Целевые Функции (ЦФ) выживания и размножения — придуманными понятиями Вечной Жизни, «Конца света», Добра и Зла. И другими абстракциями.

Первые идеи, надстроившиеся над стадным инстинктом, выразились в запретах — «табу». Они ограничили разрушительные для большого сообщества «изобретения» разума: красть, лгать, убивать. Для укрепления табу придумали богов. Суть дальнейшего развития идей состояла в выборе одного из альтернативных понятий, имеющих базы в противоречивых потребностях, обозначение его словами и распространение в обществе.

Перечислю эти альтернативы. «Одинаковость или различия» людей, соответственно — ставка на индивида или коллектив. Собственность: общая или личная. Право на власть: сильного, богатого или всего сообщества. Ценности: эгоизм — альтруизм. Агрессивность — терпимость. Труд — развлечения. Настоящее — будущее. Материя — Бог.

Направление детализации идеологии идет от простых понятий морали: заповеди, долг, совесть, грех, — к политике, например, единовластие или демократия, с расширением гражданских прав на низшие социальные группы. При этом менялись соотношения важности различных «координат» идеологий — власти, собственности, морали, религии и ценностей: нации, родины, права.

Можно обнаружить бифуркацию развития общественных идей. Одно направление делает акцент на личность, другое — на сообщество, коллектив, государство. В первом выпячиваются свобода, частная собственность, право на неравенство, инициатива — вплоть до агрессии, захватов земель и покорения соседних народов. Во втором — равенство, коллективизм, регламентация жизни; упор — на труд, изобретение орудий, торговлю, развитие речи и философии. Соответственно формировались избранные типы личностей: от греков до римлян, а потом — викингов.

В истории цивилизации менялось содержание самого понятия человека как субъекта, единственно достойного свобод и прав: от права силы к знатности, к богатству, уму и, наконец, к равенству всех перед законом, к всеобщности.

 

Что говорят этологи?

Не надо думать, что общество создалось как бы само по себе или его сотворил Бог. Все было сложнее.

Способность материи к самоорганизации породила биологическую эволюцию, развитие стадного человека, его творческий разум. Отсюда самоорганизация вступила в новый виток: началась эволюция социальная и технический прогресс.

О законах самоорганизации я уже говорил, биологичность человека (как будто!) доказана (см. работы В.Р. Дольника). Все его личные качества есть у животных. Даже элементы Общего Алгоритма Разума.

Удивительные данные публикуют этологи, изучавшие сообщества и стаи (см. сводку материалов в статье А.В. Олескин в «Вопросах философии» 1995, № 5 или самую полную «Sociobiology», Wilson 1980 г.). Я перечислю лишь некоторые, самые-самые. Колония бактерий уже система, а не сумма. Уже есть в ней отбор, борьба за выживание. О пчелах и муравьях написаны десятки книг (сводка у А.В. Захарова). Все известно: иерархия в структуре, специализация функций. Но, представьте, — не жесткая, при изменении обстоятельств разведчик может стать нянькой. А войны муравейников? Кланы крыс дерутся смертельно. Конрад Лоренц написал прекрасную книгу «On agression». Говорил, что члены стаи ссорятся постоянно, даже дерутся, но до убийства доходит редко. Чаще только демонстрируют силу. Однако убийства бывают. Даже голуби, символы мира, могут забивать друг друга до смерти. А какую дружбу у серых гусей описал Лоренц! Позавидуешь. Нет, не обладаем мы монополией на «человечность» психики!

Существует несколько «сквозных» качеств отношений в самых разных сообществах: создание семьи, забота о потомстве, охрана территории, запрет на близкородственное скрещивание. Есть несловесные коммуникации. Агрессивность, сексуальность, сохранение информации негенетическим путем (даже у насекомых). Есть альтруизм родственный и неродственный, как обмен услугами, причем равноценными (справедливость!). Дарвиновские механизмы эволюции (изменчивость, борьба, отбор) дополнились творчеством и подражанием, понятиями кооперации, симбиоза, конкуренции сообществ, а не только индивидов. Кооперация распространена от бактерии до человека.

Интеллект и творчество стали для человека важнейшим источником отбора, намного обогнав мутации и изменчивость. Именно появление интеллекта объясняет быструю эволюцию человека, а не слепые мутации. Отбор по уму, а потом уже подстраивались гены.

Но у этологов есть и пессимистический вывод: непреодолимость агрессии, как основной тенденции в эволюции (см. «Об агрессии» Конрад Лоренц, 12 изданий за шесть лет! Но на русский не перевели, «биологизма» коммунисты не допускали). Правда, у животных существует так называемая «канализация» агрессивности: ритуал переключения, отвлечения, изоляция конкурентов. И даже преодоление барьеров от различий сообществ через знакомство и помощь. Оказывается, и соревнование есть, причем даже у насекомых. Но главное все же доминирование и подчинение. Оно есть уже у бактерий! — клетки разделяются, слабые гибнут, происходит их химическое разложение, и это дает пищу сильным, выживающим.

Отсюда важный вывод: иерархия неистребима, равенство невозможно. Но бывает и смягчёние рангов, и даже преодоление на кооперативной основе. Подчиненные особи могут формировать «коалиции» для ограничения власти вожака вплоть до его свержения. Доминанты в стае бывают разные в разных видах действий: битва, передвижение, добывание пищи. Для каждой ситуации своя система отношений. Муравьи могут менять свою «профессию»: разведчик, фуражер. Так же, как у людей — переменные роли.

Есть механизмы координации в стае: отношения меняются от воздействий вожака, от местных контактов, от взаимной стимуляции через некие неопределенные (химические?) влияния или даже модные теперь биополя.

Этологи представляют материалы, в которых можно найти факты обоснования демократии, анархизма, социализма, олигархии элиты, не говоря уже о деспотизме (сводка в книге Somit A, Peterson. № I, 1978). То есть в животном мире возможен плюрализм власти, причем даже у одного вида, в зависимости от ситуаций (и самоорганизации)! Как специально для людей: не закреплено в природе жесткого политического строя! В частности, возможны общинные, кооперативные организации в сочетании с иерархическими структурами. Это важно для социальных технологий, чтобы не быть в плену ни одной ортодоксальной идеологии.

К. Лоренц пишет, что у животных могут разыгрываться все человеческие страсти: любовь, ревность, ненависть, дружба, верность, измена, «кланы», похищения детей, сексуальные насилия, детоубийство.

В коллективных действиях бывают две системы: авторитарная и демократическая. В разных ситуациях каждая имеет преимущества: демократическая раскрепощает инициативу и увлекает к кооперации, в «спокойных» условиях существования (земледелие) авторитарная разрывает дружеские связи, но эффективнее управляет при острых ситуациях — войны.

Биологическое (то есть от материализма!) происхождение общества не облегчает проблему: как им управлять, чтобы было счастье и чтобы оно было прочным. С материализмом даже труднее: на Бога надеяться нельзя.

В то же время биология ограничивает возможности управления обществом: все «технологии», как минимум, нужно бы проверять на биологичность. Творчество — вещь великая, идеологии можно придумать какие угодно, можно их распространить через ТВ, можно даже получить иллюзию, что они привились, переделали человека, но не надо поддаваться обманам. Потребности можно изменить только на 20–30 процентов. И то не очень стойко: сдвинь шкалы «платы», и он вернется — «человек биологический». Двадцатый век кончился, сколько было новаций — и социализм реальный, и фашизм, и всякие другие системы «гуманизма», а посмотрите, что творится?.. Смертную казнь запретила царица Елизавета, и запрет держался 20 лет! И это в варварской, неграмотной России восемнадцатого века. Значит, честные люди Бога боялись. Но в XX веке были ГУЛАГ и Освенцим, жертвы измеряются десятками миллионов. Да и сейчас бытовых зверств столько, что народ не хочет отмены смертной казни. Впрочем, в Ветхом Завете жестокостей не меньше, если отнести к населению. Все это не настраивает на оптимизм в оценке людей.

Позволю себе повториться и перечислю биологические потребности человека, относящиеся к теме общество, идеологии и пр. Они были приведены в табл. рис. 17.

На первое место я поставлю лидерство. Есть у некоторых людей — лидеров — страсть: объединять, командовать, организовывать, нацеливать окружающих на какое-то дело, неважно на какое, но — особое и трудное. Быть при этом первым, чтобы все признавали, уважали, хвалили. Такой деятель готов за это и «живот положить». У настоящего лидера сильный характер, способности, скажем осторожно, неплохие, но не обязательно блестящие. И главное — умение себя показать. Теперь это называется «харизма». Вообще лидерство есть у каждого, но обычно его мало, только для самоутверждения, чтобы защитить себя, сохранить достоинство.

Но есть, и тоже у всех, и противоположное качество: идти за лидером, включиться в команду, даже слепо следовать за авторитетом, куда поведет. Называется: подчиненность. На этих двух качествах, лидерстве и подчиненности, строятся авторитарные группы с одной вершиной и пирамидой подчинения: из уважения, но при случае и палкой! Соответственно, ее Коллективный Разум, КР, строится по авторитарному типу.

Другое важное качество, конкурирующее с первыми, — коллективизм. Основан на общении, симпатиях, альтруизме, перевоплощении. Всю компанию, коллектив можно замкнуть на дело, которое интересует всех, — пища, защита, «открывание истины», мало ли что еще. Даже у каких-то земляных букашек, перекапывающих землю, забыл для чего, описан «эффект группы»: вдвое больше нарабатывают, чем тем же числом, но в одиночку. Лидерство здесь тоже проявится, но «мягкое», от способностей, без палки. Называется «неформальный лидер». (Представьте себе: такие бывают и в стае животных, параллельно с жестким вожаком!)

Третье качество — принадлежность к группе. Не только участие, но разделение целей, трудов, скорбей и судеб. Чем теснее группа, даже физически теснее, тем сильнее это чувство. Яркие лидеры этому мало подвержены, но большинство — да. Особенно когда собирается толпа, масса. «На миру и смерть красна». Чем больше общности и связей, работ, цели, положения, тем прочнее принадлежность. Даже если разобщены расстояниями. Происходит как бы растворение в группе: все свои потребности — в пище, в защите, в агрессии, в целях — подчиняет человек интересам группы. Она как бы сама становится «личностью», со всеми ее индивидуальными потребностями.

Идеалы группы провозглашают лидеры — формальные или неформальные.

Личные отношения людей в группе состоят из притяжения и отталкивания, с добавлением стремления занять место повыше. При этом нужно соблюсти отношение «лидерство/подчиненность» и оборонять свой статус от конкурентов. И всем вместе членам дорожить принадлежностью к группе, действовать вместе, получая от этого личную выгоду. На соотношении этих межличностных и коллективных интересов и создается группа с распределением ролей.

Отношения в группе реализуются через механизмы самоорганизации. Есть генетические качества психики у персонажей, плюс изначальные психологические установки, есть случайность первых соприкосновений, впечатления, импульсивные действия. На них ответы — обратная связь, все закрепляется в памяти. Еще случай, еще повтор, еще прибавление в память, смотришь, уже тренировка первых, очень часто — неверных действий. Они уже наметили дальнейшее «К» или «От». Так и идет: случай, память, вектор направления, еще случай и уже бифуркация отношений. Еще память, тренировка — и это уже структура. Все, как те узоры на окнах от мороза. Впрочем, не будем преувеличивать: самоорганизация не безнадежна. «Его Величество Разум» может помочь в организации. Придумано даже название: «социальные технологии» (слово «технологии» вошло в большую моду, всюду его толкают!)

Параллельные группы «одного уровня» ведут себя как люди: испытывают друг к другу те же чувства и взаимодействуют с теми же мотивами. То есть или действуют совместно, или образуют пирамиду частичного или полного подчинения, уступая притязаниям на лидерство самым активным. Впрочем, сочетания обеих моделей тоже часто встречаются.

К сожалению, толпа одинаковых людей способна на протест и драку, а создавать ничего не может (!). Да, да… а как же демократия? А так, как мы видим: чтобы демократия в масштабах страны заработала, народу нужно оч-ч-чень долго созревать. И без этих самых «структур» в форме властей, партий, где роли расписаны, все равно обойтись не удается. Правда, разум у демократов скорее коллективный, с примесью неформального лидерства. Но и авторитарный Разум включается, когда дело доходит До серьезного: воевать, «быть или не быть».

Дружба и вражда действуют одинаково на уровне малой группы и в отношениях пирамиды из групп. Этологи сосчитали, что эгоизма в мире больше, чем альтруизма. Таков Инстинкт: нужно сохранить себя, тогда только останется возможность сохранить группу. Исключений мало, только для детенышей самого юного возраста.

Но если бы был один голый эгоизм, агрессивность и «человек человеку волк», то не устоял бы мир. Что-то здесь не так! А вот что: разум и компромиссы. Во всех семьях и группах ссорятся, но не везде дерутся и, тем более, смертным боем. Во всех ФА есть элемент «планирование» и там обязателен расчет альтернатив и выбора пути в бифуркациях. На том и держимся. На компромиссах. И на «маленьком альтруизме». Если эмоции гнева его не захлестнут.

Еще существует кооперация: взаимопомощь и распределение ролей для коллективных действий. Смысл ее в расчете выгоды от совместной работы, так же, как проектируются компромиссы, но с добавлением чувства коллективизма («эффект группы»!) и альтруизма. (См. Axelrod R.)

В общем: люди как животные. Но умнее. Страны как люди, к сожалению, не как самые умные. Но есть надежда на НТП, рост экономики и науки. Она прибавит разума странам. В том числе и через ИИ.

Вот как все выглядит отлично… Умилительно даже. Если бы не глобальные проблемы. Их ведь наука породила, сомнения нет. Без человеческого разума биосфера на земле спокойно дожила бы до большого космического столкновения. Я-то думаю, что она и теперь доживет, но вероятность не стопроцентная и требует серьезного обсуждения.

 

Кодекс стаи

Подытожу этологию сводкой правил «этического кодекса стаи», прародительницы общества людей.

1. Каждый член стаи ведет самостоятельную жизнь, замкнутую на природу и частично — на семью. Он добывает пищу, размножается, заботится о потомстве, защищается от врагов и непогоды. Тем не менее, выполнение этих функций идет с учетом присутствия других членов стаи, сочетается с общением.

2. Несомненно, встречается дружба между равными по положению.

3. Существуют и истинные коллективные действия. Чаще всего они носят характер агрессии в процессах охоты и нападения или обороны от другой стаи. Эти действия обязательно возглавляются вожаками.

4. Идет непрерывная борьба за партнеров для семьи, за место в иерархии. От нее зависит удовлетворение «личных» потребностей. Ссоры часто доходят до драки, но никогда — до убийства. Чаще они разрешаются в ритуальных действиях, позах, звуках. Всегда прекращаются при возникновении общей опасности. В таких случаях берет верх потребность объединиться и подчиниться высшему авторитету.

5. В стае существует деспотическая власть вожака, завоевывающего и удерживающего свое место в борьбе с конкурентами. Вожак поддерживает порядок с применением силы в отношениях «сограждан», но он же и показывает пример храбрости и самоотверженности в трудных ситуациях.

6. Параллельно с вожаком существует иерархия ролей, доминирования, со знаками подчинения старшим «по чину». Но среди молодых самцов часто встречаются группы равных, стоящих в оппозиции к высшим и вожаку.

7. Все особи, принадлежащие другой стае, то есть чужие, являются врагами. С ними ведется смертельная борьба. Так же защищается своя территория с энергией большей, чем при собственной агрессии.

8. Детеныши и слабые оберегаются всей стаей.

9. Существует справедливость обменов при индивидуальном общении: ласками, услугами, но также и угрозами. Действуют обратные связи.

10. Программы взаимоотношений отрабатываются в играх.

Все правила поведения обеспечиваются соответствующими потребностями и чувствами, заложенными в генах.

Насколько изменился человек, уйдя от животных? Насколько общество изменило его биологию, предложив информацию, технику, организацию, идеологию? Мнения ученых в этом вопросе диаметрально расходятся. Одни считают, что современный человек отгорожен от предка непроходимой пропастью. Так утверждает, прежде всего, христианство. Другие, как Фрейд, например, полагают человека тем же животным, каким он был в «орде». По существу, вопрос сводится к двум пунктам: а) насколько можно изменить воспитанием активность центров врожденных потребностей и б) можно ли создать «искусственные критерии» для разума (для поведения) и какова будет их активность в сравнении с естественными потребностями. Под искусственными критериями я понимаю убеждения, привитые идеологией общества.

Проблема воспитуемости исключительная: от нее зависит, быть или не быть человечеству. Я много копался в литературе, но вразумительных ответов не нашел. Причина разнобоя мнений: отсутствие целостной гипотезы о составе личности, не говоря уже о механизмах разума. Соответственно, не могло быть и целенаправленных исследований со стороны психологов и социологов. Именно поэтому я когда-то и запустил в «Литературной газете» свою «психологическую» анкету для экспертов.

Рискуя повториться, резюмирую — каков он, «человек биологический», если коротко? Он описывается основными животными потребностями, «личными» и общественными, выраженными в чувствах. Некоторые из них представляются шкалами, на полюсах которых находятся качества противоположные. Например, эгоизм — альтруизм, жадность — доброта, агрессивность — терпимость, трусость — храбрость. Расположение точек на шкалах очень различно и оно определяет тип. Есть «такие и такие». Но в среднем человек, в сравнении с другими животными, выглядит неважно. Он агрессивен, жаден, сексуален, эгоистичен. Правда, не труслив, любопытен, способен к азарту и риску, когда сопротивление желаниям и действиям мобилизует эмоции и напряжение… Увы!., одновременно лишая части разума. Но самое главное: он обучаем и воспитуем. И не только в тех 25 %, что присвоили ему наши эксперты, но еще на 30 % за счет тренировки «убеждений» — полезных для сожительства словесных формул идеологий, которым его обучает общество (интересные данные о первобытных людях приводит В.Р. Дольник в серии статей в «Знание — сила» за 1994 г., №№ 2, 3, за 1995 №№ 5, 6 и «Природа» за 1993 г. №№ 1 и 2).

 

Предыстория идеологий

Стая закончила формирование «человека биологического», причем в двух разных вариантах: «мирного творца и работника» и «лидера — захватчика и грабителя».

Творческий разум способствовал превращению стаи в качественно новую систему — общество людей. Оно, еще до цивилизации, научило человека примитивной речи, изготовлению орудий и добыванию огня. Жить стало легче, стая возросла в размерах, но усложнилось управление. Появилась властная элита. Тут же возникли элементы специализации труда и первые ремесленники. Потом и предприниматели. Вместе с ними — торговцы.

Агрессивность человека не уменьшилась, изобретение языков еще больше отделило своих от чужих. Войны стали более жестокими. Появились пленные, рабы. Говорят (В. Дольник), что и людоедство было изобретением, а не природным качеством людей. Между тем к собирательству и охоте добавилось земледелие, а потом и скотоводство. Развитие сообществ шло неравномерно, влияли условия и… лидеры. В том числе — агрессивные. Грабеж, захваты чужих земель, их богатства и рабов стали основным средством становления и расширения государства. Территории превратились в царства. Чтобы держать порядок, понадобились законы, заменившие первобытные «табу» и закреплявшие справедливость обменов: жертвовать частью свободы ради безопасности. А чтобы законы были одинаковые для всех подданных, нужны знаки и письмена.

Может быть, этот момент стал началом цивилизации: сообщество обрело собственную память, не зависящую от личных разумов старейшин и жрецов. Да, чуть не забыл о важном приобретении социальной эволюции: Боги! Они сопутствовали человеку, может быть, с первых изобретенных им слов. Так же как и попытки изобразить, нарисовать то, что видит. Искусство всегда было рядом с религией и идеологией! Вместе они обслуживали власть и богатство.

В общем, до цивилизации все шло от генов, от стаи. Не случайно же в разных уголках планеты народы шли через одинаковые этапы. Всюду были цари, боги, рабы, заповеди (потом «кодексы»). Даже вооружение однотипное: луки, копья, мечи, палицы, пращи. Одинаковы и эпохи: палеолит, неолит, бронза, железо… Нет, я не собираюсь писать историю, нет ни эрудиции, ни места в книге. Перечисляю все это с одной целью: показать генетические корни культур.

Но вот языки оказались разные, значит, каждый народ изобретал свое видение мира, в генах не предусмотренное. Так же и письменность. Так же и семьи. Потому что в генах человек больше развратник, чем однолюб. Самоорганизация закрепляла одну из форм брачных отношений, выросших из альтернативных потребностей, и вписывала ее в заповеди. Получается, что новый этап истории общества уже украшен индивидуальностью от творчества. Хотя КР сначала лишь повторял все атрибуты индивидуальных Функциональных Актов, сформировавшихся еще в мозге животных. Только прибавилось памяти, особенно с появлением письменности, то есть с «обобществленными» моделями, с сохранением информации.

Рост материальной культуры шел разными темпами. Поэтому цивилизации, из примерно похожей дописьменной стадии народов, вырастали совсем не закономерно. Больше того — вырастали как исключение. Народов и языков на планете сотни, а цивилизаций А. Тойнби насчитал всего 21. Кажется, я уже упоминал о его гипотезе: «вызов и ответ». Очень подходит к самоорганизации! Думаю, что важнейшую роль в создании цивилизаций сыграло не трудолюбие, а агрессивность.

Вместо переписывания истории ограничусь ключевыми словами. Расслоение в первобытном обществе. Правители и элита. Захватчики и жертвы. Жрецы и философы. Купцы, промышленники. Ремесленники. Крестьяне. Рабы. Самоорганизация идей — уже Греция дала набор философских школ: атомисты, Платон, Аристотель, скептики, киники, циники, стоики, эпикурейцы…

 

Откуда берутся идеи?

Любые: о разуме, человеке, обществе, Боге, о самих идеях? Почему они столь различны? Это только кажется, что идеи берутся из ничего. И то, что часто они взаимоисключающи, еще не говорит о спонтанном творчестве.

Утверждаю: под всеми идеями о предметах, что перечислил, лежат или биологические потребности (в их крайних пунктах?), или элементы Алгоритма Разума, или сочетание того и другого. Прямо как по Юнгу: «коллективное бессознательное».

Создание идеи проходит через такие этапы:

а) Творец идеи, через механизм сознания, должен выделить в окружающем мире некое качество или явление.

б) Усилить его модель, связав с потребностью.

в) Поставить в ряд других явлений через гипотезы об их связях.

г) Обозначить все словами, записать в память.

д) Натренировать повторением.

е) Убедить какую-то группу людей, что это — истина, использовав авторитет или подражание, или недовольство своим положением в обществе.

Процесс закончен: идея материализовалась для самостоятельной жизни в умах. Стала «геном» в культуре, в геноме общества — этой надбиологической структуре. Как и «живой» ген, он может долго храниться невостребованным, пока не изменятся обстоятельства в обществе и не активируется потребность, которой он созвучен.

Постараюсь пояснить свою мысль примерами.

Материя или Бог? Первое: материализм есть плод примитивного опыта общения (через глаза и руки) с предметами практического человека: материал, энергия, причина-следствие. Кое-что при этом остается непонятным, но не много, границы его уменьшаются, можно рассчитывать, скоро объяснится и это: вера материалиста нацелена на оптимизм.

Идея наоборот: «Все создал Бог». Я об этом уже писал: распространение в бесконечность причины в идее причинно-следственных отношений, к высшей силе, плюс потребность в вере и авторитете — от биологии — от подчиненности родителям и вожакам.

«Высшие силы», основание религий, тоже можно придумать разные. У иудеев, христиан и мусульман «живой бог» — как человек. У буддистов некая нематериальная сила, у китайцев от Конфуция — дух предков.

Или возьмем «бессмертие души». Да, оно существует, если есть Бог или другое «нечто», потому что не может разум примириться с уничтожением жизни. Наоборот: «Нет души» — это когда признается только голая материя: тогда душе просто нет места.

Идея о равенстве: «Всем платить поровну». Исходная мысль — элементарное наблюдение — люди физически одинаковы по потребностям тела, поэтому имеют право получить равную долю в продукте труда всего сообщества. Отсюда пошла идеология социализма: коллективный труд, распределение его продукта поровну.

Противоположная идея: силы и возможности работать у людей совершенно различны, значит, и получать должны разно. В этом — источник идеологии капитализма: частная собственность, индивидуальный труд, предпринимательство. Соревновательность — рынок.

То же касается власти: видно сразу, что бедный и необразованный управлять не сможет, ума не хватит. За это же говорит опыт стаи. Сила и умение есть у богатых и знатных — им и власть, и права на выборах. А бедным не давать голосовать, они дела не понимают и к тому же налогов не платят. Царь тоже годится для власти, если к богатству и силе прибавить Бога: для простого народа важно — «помазанник». Но демократы говорят наоборот: идут от равенства людей, наблюдают унижение слабых от вожаков, протестуют и требуют равенства — демократии.

«Мир Неизменен?» или «все течет»? Это от наблюдений, исследований: смотря как посмотреть, что взять за обобщенную идею: относительное постоянство и повторяемость или наоборот — изменчивость, динамичность. «Все возвращается на круги своя», но если точно измерять, то и не совсем к прежнему уровню — изменения безвозвратны. «Стрела времени».

Или еще. Аристотель о человеке: «Общественное животное»… А христиане: «по образу и подобию», если этот образ уже создан в воображении и принят за истину.

Но я не буду продолжать, впереди еще придется касаться многих идей. Скажу лишь, что уже великие Греки всю философскую кухню противоположных идей показали блестяще. Нет, не удержусь, приведу слова, как греческие философы разных школ пикировались друг с другом. Стоик Эпиктет об Эпикуре: «Вот жизнь, которую ты объявляешь стоящей: есть, пить, спариваться, испражняться и храпеть». (Цитирую по Б. Расселу.)

Вывод: истинность идей всегда сомнительна, поскольку противоречивы сами потребности, от которых идеи возникают и оцениваются, а механизмы и недостатки разума авторов идей и публики не обеспечивают проверки ее по важным критериям, не говоря о сомнительности любых критериев. Скажу больше: идея — это модель, а из сложной системы можно извлечь бессчетное число моделей. Все дело — каким масштабом мерить. В случае идеологий — измерение потребностями. Но они противоречивы.

Правила морали, то есть отношения людей, заповеди, сформировались еще в первобытный период человечества. Потом они мало менялись, поскольку в них заложена база потребностей, необходимых для самого существования сообщества. Действительно, что возразишь против таких правил: не ссориться, и уж тем более не убивать своего, не враждовать из-за женщин, не красть, не лгать, уважать родителей и любить детей. Но… «Око за око» или «прощать грехи» несовместимы — так и осталось, как след от бифуркации развития идей.

То же и надстройка повыше: идеи об идеях, идеологии оказались очень изменчивы: власть, собственность, Бог — разные в разных странах. Здесь действует самоорганизация.

 

Самоорганизация общества

Никак не могу обойтись без моделей! Поскольку я уже сказал, что явления самоорганизации и сложность биологии не позволяют рассчитывать на точные модели биологических систем, то и ограничусь самой упрощенной моделью общества — только для того, чтобы иллюстрировать качественные явления. Она показана на рис. 19.

Схема предназначена для абстрактного общества — годится для капитализма и социализма. Состав модели. Крупные прямоугольники: «Правительство». «Фонды» (производства). Бюджет. Аппарат. «СМИ» и три укрупненные социальные группы: «Управляющие» — годится для чиновников от партии и менеджеров от капитала, «Специалисты» — в широком смысле слова, «Работники». Уточнять не стану — иначе нужна новая схема. Смысл выделения групп: оттенить качество ролей в обществе — в любом.

Модели каждого большого квадрата рассматривались отдельно. Вот их состав: а) Собственность — доход; б) Культура; в) «Притязания»; г) Потребности; д) Убеждения; е) «Культура»; ж) УДК (для правительства — небольшие вариации?). «Входы»: доход, «культура», «идеология», «ограничения».

«Выходы»: «труд», «накопление капитала», высказывания и поступки, УДК, Убеждения, Отношения: (+ или —) к правительству, другим группам.

Вспомогательные — малые квадраты: «СМИ — поле идей», «Производство, торговля». «Фонды», «Собственность государства», «Распределение».

Обозначения на длинных внутренних связях: «Труд». «Доход» (деньги). «Отношение» («да», «нет»). «Ограничения». «Управление». «Информация». «Идеологии» — спектр.

Внешние связи: «Торговля». «Инвестиции». «Международные отношения» (политика).

Чтобы превратить схему в модель, нужно наполнить ее цифрами. Создать шкалы, зависимости, — все это возможно. В свое время, двадцать лет назад, я упражнялся в этом. Пока не вник в суть дела: бесполезное занятие — каждый квадрат — самоорганизующаяся система. Поэтому я это делать больше не стану.

Есть исходная официальная идеология — распределение власти и собственности и состояние страны (власть, экономика и культура). Под них существуют социальные группы: их удельный вес, собственность, культура, права, вариант идеологии. Потребности, задействованные в группах, и их насыщение — различны. Отсюда — противоречия, даже враждебность социальных групп. При этом каждая выбирает из «банка» альтернативных идей, циркулирующих в обществе, одну компромиссную между собственными потребностями и господствующей идеологией всего сообщества. Результат: общество — как мозаика групп, спектр идей и карта отношений, пропаганда в пределах регуляторов государства: от «координаты» власти.

Далее: пропаганда. Распространение идеи, при наличии «почвы» в потребностях большинства населения. Следует эволюция (или революция) управления — под новую идею: сопротивление и успехи. Идет перераспределение народа по социальным группам, как результат новой экономики, культуры, технологий и власти. Еще следствие: перераспределение активности потребностей в разных социальных группах.

Идет время. Проверяется эффективность новой идеологии. Возникают новые запросы на другие идеи, созвучные уже новому состоянию общества: экономика, культура, идеология, социальные группы — перераспределение потребностей. Отсюда берет начало новый виток эволюции идеологии (или коррекции прежней). Не все гладко: действуют тормоза процесса эволюции — лидеры, группы, подидеи, контрпропаганда, традиции и консервативные привычки народа. Все вместе: самоорганизация.

«Кристаллизация» идеологий идет через бифуркации (и борьбу?) определяющих идей и через коррекцию и компромиссы по второстепенным компонентам. К первым относятся: по власти — либерализм или тоталитаризм. По собственности: общественная или частная. Еще: Бог или материализм, мораль. Значение традиций. Второстепенные показатели: коллективизм-индивидуализм, распространение идеологии на разные социальные группы по мере роста их экономики и культуры.

В целом: создаются две подвижные структуры: власть, собственность и идеи по этим пунктам с выделением классов и групп.

 

Эволюция общества

Прежде чем описывать эволюцию общества, остановимся на формализации понятия «идеология». Очень обобщенно я представляю ее как точку в системе двух главных координат. Первая — «X»-собственность на средства производства в виде процентов частной и государственной. Есть корреляция с неравенством. Вторая — «У»-координата власти — по условной шкале «процента свобод и прав» — от тоталитаризма до плюралистической («народной») демократии.

Третья координата, «Z», собственно говоря, не является идеологической, но тем не менее она — самая важная. В ней отражен уровень экономики, например, ВВП на душу. С ним коррелирует много показателей, влияющих на идеологию (X и У) и прежде всего богатство, уровень образования и характер труда. Они определяют распределение и значимость потребностей и притязания. Например, «самое бедное» общество. Культура — минимум. Неграмотность. Расслоение по доходам — огромное. Порядок в уменьшении значимости потребностей (для абсолютного большинства народа): голод — еда, семья, безопасность, общение — в очень узком кругу. Притязания: выжить ценой тяжелого труда. Свобода? — абстракция, нет притязаний. Сопереживание? — только близким. Господствуют подчиненность и страх перед властями. Однако сокрушительное движение толпы за вожаком — вполне возможно. Разумеется, у богатой элиты потребности и притязания другие, но и у них они не совпадают с потребностями на другом полюсе.

Вот он как выглядит — другой полюс: «Богатое общество». Например — США, Западная Европа, Япония — «Золой миллиард». Это значит: высокие технологии, большой доход. Образование — приближается к высшему. Масса информации со всего мира. Минимум физического труда. Принадлежность к сообществам по интересам. Соответственно, приоритеты потребностей: потребление(?). Общение, свобода самовыражения, собственное достоинство, любознательность — интерес к миру; вещи, принадлежность к группам по интересам, партиям, идеологиям. Притязания по всем потребностям постоянно расширяются по мере возрастания богатства и информации.

Кроме основных координат — собственность и власть, «X, У», существует еще одна, может быть, даже главная — мораль, ценности и связанная с ней — религия. Условная шкала (для измерения) — показатели преступности и благотворительности. Мораль касается богатых и бедных обществ (стран?), хотя основания для нее — различные. Для бедных — только Бог, религия и традиции. Для богатых — еще и, может быть, даже главное — культура, историческая память.

 

Содержание морали

По пунктам, с противоположными «полюсами». Знак плюс (+) работает на приращение координаты Z (экономика), минус (-) тормозит прогресс.

1. Мораль: заповеди от Моисея и дополнение от Христа: непротивление злу насилием, доброта и всепрощение. Ценности заповедей менялись в ходе развития общества. Совесть, долг, честь — не кради, не лги — остались, тем более — «не убий», а супружеская верность отошла на задний план. Впрочем, все относительно: «из высших соображений» общество может отпустить любой грех. Социология может мораль измерить.

2. Вера в Бога (+) или материализм (-). Иначе: материальное — деньги, доход, вещи, или духовное — от религии или от идеи. Есть такое полезное качество: «идейность», даже марксистская.

3. Психологическая установка: на труд (+) или на отдых и развлечения (-). Сюда же — выбор пропорции: «тратить(-) или копить (+)»

4. Преимущество личного (+) (идет от богатых и сильных) или коллективного — от бедных (-).

5. Терпимость (+) или агрессивность (-) — в отношениях личных и групповых. Однако — установка на конкуренцию (+) или на кооперацию. Впрочем — возможен компромисс (+,-).

6. Объем притязаний: большие (+) — стимулируют напряжение. Малые (-) — расхолаживают.

7. Смирение или недовольство: удовлетворяться достигнутым (-) или стремиться к большему (+).

8. Вопрос о коллективизме — не ясен: полезен для трудящихся и не нужен хозяевам. Все же скорее (+), чем (-).

9. Дисциплина: законы соблюдать (+) или нарушать (-).

Важное замечание: различны приоритеты как самих пунктов, так и их противоположных значений. Иначе говоря, есть: «пункт» и его «знак», у каждого — своя «сила», значимость. В каждом обществе, в каждой группе и даже у каждого человека есть свой «рейтинг», расклад заповедей и ценностей по их «силе»: абсолютные, более важные и менее важные.

Выбор диктуется многими обстоятельствами: приоритетами личности, семьи, группы или государства, а также конкретными условиями и обстоятельствами жизни. Изменчивость показателей весьма большая, особенно — в личном плане.

Есть обобщенные показатели морали и оптимальности ценностей — Преступность. Трудовая этика. Коррупция. Благотворительность. Религиозность.

Я так подробно остановился на морали и ценностях потому, что они являются базой для любой идеологии. Если в обществе низкая мораль и превалируют отрицательные ценности, то даже оптимальную идеологию невозможно реализовать с пользой.

Главным «выходом» общества (?) является «труд», производство и потребление, соотношение которых выражается в динамике экономики — ВВП на душу населения. Все эти показатели являются результатом деятельности всех основных групп общества, причем главная роль принадлежит «управляющим», потом — «специалистам» и на последнем месте — «работники». Именно в этом лежит корень проблемы производительности: идеологии («X» и «У») определяют распределение продукта, а следовательно — ту самую «плату», которая является стимулом труда.

Для иллюстрации различий в эффективности стран отсылаю к таблице сравнения бедных, средних и богатых стран по данным ООН, смотрите таблицу ООН.

Собственность и лидерство — вот главные мотивы труда. Разница особенно велика в «богатом» обществе, потому что оно обеспечивает «фонды» — технологию.

Одновременно обеспечивает обилие товаров, стимулирует «материальные потребности» и «притязания» — в том числе и у работников. Вместе с прогрессивной оплатой это(?) приводит не только к напряжению труда у «сильных» типов, но и понижает УДК (у всех работников), за счет «зависти» к богатым.

Низкое УДК — это недовольство работников. Оно формирует другой «выход» их группы — протест, «высказывания» против «управляющих» — эксплуататоров, а потом и против правительства. В бедных обществах, с низким уровнем свободы, высказывания протеста блокируются полицейскими мерами, таким путем искусственно поддерживается устойчивость. В то же время низкий уровень образования «работников» в бедном обществе ограничивает распространение и углубление демократии: это может привести к потере устойчивости и прямо затормозит приток капитала от богатых стран. Без капитала выход из бедности замедлится (исключение составляют бедные страны с большими природными ресурсами — у них есть шанс).

 

Созревание общества

Мне очень нравится термин «созревание» — общества, идеологии, цивилизации. В нем динамика и прогресс, как будто растет дерево или ребенок. В перспективе, к сожалению, маячат увядание и старость. И даже смерть. Но ведь это как посмотреть, что считать системой для фатального отсчета: клетку, организм, гражданина, государство, цивилизацию или все человечество и даже разум для Вселенной.

Идея созревания общества очень распространилась в последние десятилетия среди ученых-технократов и философов. Достаточно перечислить термины: «индустриальное» (Ростоу), «постиндустриальное» (Bell D.), «Открытое» (К. Поппер, Сорос), «информационное», «гражданское» (Гельнер Э.). Содержание каждого не очень четко очерчено, но отражает идею эволюции общества, идущей не от философов, а от НТП. Правда, марксисты оставались верны своему старому противопоставлению: «империализм — коммунизм», но это уже история.

В связи с этим: сложные отношения разума и биологии. Конкретные обезьяны (или волки) смертны, умирают не состарившись, а стая, в принципе, бесконечна. Воспроизводство компенсирует относительное старение ее членов, а память у стаи короткая, не накапливает вредной информации, способной повредить биологии. Разум мал, не может существенно помочь, если условия ухудшились, но и не повредит созданием вредного поведения. Однако даже в биологии открылась «стрела» — эволюция видов не только от мутации генов и изменчивости, но нового фактора «накопления разума и творчества». Примеры — японские обезьяны, о которых я уже говорил, и еще — новое: английские синицы научились открывать колпачки из фольги на бутылках с молоком, которые разносчики оставляют в подъезде домов. Изобрели — и способ быстро (за несколько лет) распространился повсеместно, так что пришлось изменять упаковку. Об этом сообщалось в журнале «Сантифик Америка» в начале 90-х годов. Именно подобные примеры облегчили понимание вопроса: почему человек так быстро до-шел до «разумного»? Секрет — не только в увеличении объема коры — «от мутаций», но и в возрастании разума, который стал фактором отбора благодаря обучению сородичей. Интеллект, как таковой, ускорил отбор. Добавьте к этому агрессивность, и вот результат — кроманьонцы быстро расправились с неандертальцами.

Другое дело современное общество. Поколения, разум, творчество, накопление информации и новых вещей все время вступают в противоречие с природой. Правда, отдельная людская стая не погибает, но счастья нет, а на горизонте глобальные проблемы для самой высшей системы — человечества. Все равно что живет больной (с болезнью Альцгеймера, например, как у Рейгана!): еще ест и ходит, и газету читает, а патология съедает мозг, и конец все равно придет.

Странное положение: Разум общества старается прибавить ему жизни и счастья «на сейчас», а на дальнюю перспективу виден только вред.

Нет, наверное, я не прав — не только вред. Если смотреть еще дальше, то это вечная жизнь через расселение в космосе. Но нужно успеть: не умереть человечеству, пока не расселимся… Ладно, оставим фантазии.

Собственно говоря, пути созревания идеологий (для вечности человечества?) уже видны. Они выглядят довольно прозаично: расширение демократии, разные формы собственности, вмешательство государства в экономику и социальную защиту, в образование, науку, здоровье, природу. Контакты стран. Международный порядок, обеспечивающий прогресс и стабильность отношений с природой. При сохранении Бога. Все вместе: созревание общества.

На рис. 20 показаны характеристики созревания общества, выраженные рядом показателей. Все хорошо! Человечество движется куда следует! Для каждой бедной страны очень заманчиво: есть надежда стать цивилизованной.

К сожалению, это только взгляд сверху. В действительности все гораздо сложнее. Если сказать предельно просто, то система «страны — человечество — планета (биосфера)» несбалансирована. Биология человека необуздана. Самоорганизация, скажем осторожно, малоуправляема. Проблемы остаются. Главная — трата ресурсов. Люди проедают запасы энергии, что сделала природа за миллиард лет, превращая их в углекислоту и ожидая от этого изменения климата. Население растет быстрее, чем производство пищи, и угрожает остальному живому миру — животным и растениям. Мир между странами не гарантирован. Вон Хаддингтон уже предвидит «войну цивилизаций» западной и восточной. Правда, не очень убедительно. О счастье граждан говорить не приходится — уже миллиард людей недоедают, а сто миллионов — голодают. Это наряду с «золотым миллиардом» богатых. Не ясно еще, что обещает культуре распространение электронной информации. Получается: проблемы человечества не решены и задачи для разума остаются (см. по этим вопросам статьи и книги академика Н.Н. Моисеева. Увы! — уже покойного…).

Разум — это идеологии: повлиять идеями на биологического человека через устройство общества и воспитание. Идеи, в смысле задач «что делать», созданы, я их перечислил. Вопрос в том, как их детализировать и осуществить. Природа человека, развращенная сиюминутным разумом, будет сопротивляться. Об одномоментной переделке всех и вся нечего и мечтать. Нужно управлять процессом созревания. Методика («инструментарий и технологии», как теперь любят говорить ученые!) должна меняться на каждом его этапе, по мере изменения информационной и материальной основы сообществ и стран. При том, что генетическая природа человека останется неизменной (нельзя рассчитывать на массовую генетическую хирургию — это нереально, непомерно дорого). Следовательно, задача состоит в том, чтобы менять отношения, содержание идей, материальную основу жизни и тем достигать необратимости каждого нового шага вперед. Притом не вызвать взрыва. Чтобы (может быть!) дождаться искусственного изменения генов, то есть самой природы человека биологического. Хотя бы выборочно — для будущих завоевателей Вселенной.

Теперь пришло время об идеологии поговорить еще раз, если на нее замыкается будущее человечества.

Идеологией всегда ведали политики. На подхвате они использовали философию, социологию, психологию и лишь совсем недавно подключили к ним (робко!) биологию. Точнее социобиологию и биополитику. Это уже сдвиг в сторону естественных, то есть настоящих наук, имеющих реальные корни в генах, а не в словах.

Как я уже упоминал, идеологию можно обозначить как комплекс идей-моделей, воплощенных в законах, в государственных устройствах и в умах граждан. Оказалось, что, благодаря технологиям добывания пищи и защиты, сообщества могут выживать при самых различных идеологиях. Выживать — да, могут, но живут по-разному. Поэтому законен вопрос оптимизации.

Самые общие критерии оптимальности идеологий таковы.

Первый — «счастье граждан», или «благо народа».

Второй критерий — устойчивость против распада в результате внутренних конфликтов или утраты сопротивляемости внешним силам.

Третьим критерием нужно считать «прогресс», выраженный главным образом в технологиях, замкнутых на экономику, удовлетворяющую потребности. Приращение благ, кроме того, необходимо для противодействия адаптации, закономерно снижающей первый критерий — счастье.

Понятие «счастье» очень изменчиво. В принципе, максимум УДК зависит от тренированности и удовлетворения разных потребностей, а также их соответствия убеждениям. Все это является следствием государственного устройства и экономики. Как правило, счастье неравномерно. На кого рассчитывать стратегию? На средние цифры, на «ценные» социальные группы («управляющих», «специалистов»?), на граждан своей страны, а может, на все человечество? На ныне живущих или учитывать будущие поколения?

Ясно, что невозможно удовлетворить все требования в одинаковой степени, поэтому всякие идеологии являются компромиссными, а следовательно, при субъективности оценок индивидуального разума — неоптимальными. Если рассчитывать по максимуму, то нужно идти от сохранения природы, тогда вечно будут: человечество, страны, люди («Пусть всегда будет солнце, пусть всегда будет мама, пусть всегда буду я…» А?). К сожалению, такой подход слишком утопичен. Идеологию реализуют люди, граждане, с их разумом, отягченным недостатками, и с ограниченной значимостью будущего. Отсюда возникает еще требование к идеологии: она должна быть реальной, т. е. способной привлечь людей, противостоять их эгоизму и запросам сегодняшнего дня.

У животных оценки и действия заложены в генах. Идеологии направлены на то же самое, только идут «от ума». Почему же они столь различны? Потому что творчество свободно: человек наблюдает, думает и создает разные гипотезы о самом себе и об обществе, отталкиваясь опять же от избранных черточек биологии человека, различия в потребностях и механизмов разума. Впрочем, я уже об этом говорил.

Вот тут и начинаются бифуркации, крайние варианты, прежде всего в части распределения собственности и власти.

Прошу прощения, я повторюсь: две главные гипотезы.

Первая. Люди равны по потребностям, поэтому собственность и плата за труд должны быть одинаковыми. Естественно и право на одинаковую власть, то есть равенство. Конечно, работать при этом нужно всем вместе, коллективом.

Все бы хорошо, если так, только сильные типы, лидеры — недовольны. Говорят: «Несправедливо!» И работают вполсилы: дескать, все равно платят одинаково. В результате создается неэффективная система. Эта гипотеза породила православное христианство и социализм. Хотя слабых в обществе большинство, но чтобы удержать уравнительность и коллективизм, нужны сильная власть, террор, конечно же — «от имени народа».

Вторая гипотеза. Люди разные по возможностям, они соревнуются, и сильные имеют право иметь больше. То же и власть: право управлять выигрывается в состязаниях. Теперь недовольны уже слабые, они завидуют и борются. Но власть у сильных, и они лишь медленно уступают. Тем более, что всякая власть приятна сама по себе, даже больше, чем собственность. Такая система эффективна: сильные работают во всю мочь, слабые подтягиваются и подгоняются страхом потерять место в иерархии. От этой гипотезы пошли «протестантская этика» в религии, капитализм и все виды авторитарной власти. Впрочем, и демократии тоже, только «усеченной».

Обе гипотезы верны: телесные потребности («еда») одинаковы, а способности совершенно различны. Это давно поняли практики власти, лидеры, воплощавшие идеологии философов. Поэтому и шли на компромиссы: дозировали плату и власть в распределении их между сильными и слабыми. Старались повысить эффективность систем в целом и заодно возвыситься сами. Личные амбиции лидеров всегда были велики, хотя и само дело доставляет им удовольствие.

Другие компоненты идеологий — мораль и ценности имеют значение, может быть, даже больше, чем собственность и власть, поскольку управляют отношениями «ты мне — я тебе». Их биологические корни лежат в этике стаи, но они подверглись обработке адаптацией и тренировкой от общества. И получили выражение в словесных формулах — убеждениях. Причем, с бифуркациями между крайними, но также и с компромиссами.

Я о морали уже говорил, но скажу еще раз.

Мораль — это заповеди от Моисея. Не убивай, не кради, не лги, не завидуй, не отбивай чужих жен, чти старших. Трудись. Но так же и «око за око», как отражение биологической справедливости при обменах как ласками, так и угрозами. Нет вопросов! Без заповедей общество тут же развалится от драк. О коррективах Заповедей от Христа я тоже говорил.

Ну а ценности, их можно определить как «значимости»: что более важно, что менее, если приходится делать выбор в действиях. Примерно такая цепочка для приоритетов деятельности: «Я сам», семья, работа, общество, государство. В идеологии: что важнее, собственность или система власти? Культура или деньги? Мораль или политика? Свобода или равенство? Материальное или духовное? Бог или материя? Настоящее или будущее?

Или вот другая система для оценки и тактики поведения: «мое или наше», вместе или порознь, свои или чужие, терпеть или драться, работать или лежать. Верность или измена.

Акценты по ценностям прививаются воспитанием параллельно с содержанием идеологии и морали.

Для всех крайних точек идеологий, морали или ценностей есть потребности в генах, но их распределение среди людей совершенно различно, и у каждого типа личности и индивида свой набор врожденных приоритетов. А идеология общества требует одного стандарта. Чтобы его добиться, используется воспитание. Но его недостаточно, и общество включает принуждение, идя на снижение УДК. Выбор оптимума — вопрос компромиссов: ограничивая одних, прибавляем другим.

 

Бог

О Боге следует сказать отдельно. Задан ли Бог в генах? И да, и нет. Да, потому что есть потребность в высшем авторитете: в отце, в вожаке. Нет, потому что для генов Бог чересчур абстрактен. Но это уже дело ума.

А именно: в механизмах Разума заложен поиск — для каждого явления должна быть причина. Возрастал у людей разум, расширялся круг наблюдаемых явлений, поиск причин для них привел к необходимости найти «причину всего сущего». Ее и обозначили словом: Бог. Наверное, это было самое главное изобретение человека. Бог все видит, все оценивает, кому даст, кого накажет. Независимый, неизменяемый, беспристрастный, всевидящий — арбитр. Не как люди — разные и переменчивые.

При этом нет споров о его справедливости. Только верь. Вера, между прочим, заложена в механизмах разума, я изучал и моделировал. Но заложено и противоположное — скепсис. Боюсь, что он-то нас и погубит: без идеологии невозможно, а любому, самому научному ее обоснованию, не поверят. И не будут слушаться. Конечно, такой Бог, как Иисус Христос, задает людям совсем не биологичные задачи: «Отдай последнюю рубашку», «Подставь другую щеку», «Возлюби врага своего». Но если бы не было идеалов, то человек так бы и не поднялся над обезьяной! Оказывается, в идеалах есть потребность. Биологическая.

Так существует ли Бог? Да, существует. Он выдуман, но внедрен обучением (в виде моделей из нейронов) в разумы миллиардов людей и распечатан в массе книг. Бог материален более, чем вещи — он управляет историей. Даже и до сих пор. И еще одно замечание: то, что распространился тот Бог, который больше милосердный, чем жестокий, указывает, что в нашей биологии доброго начала больше, чем злого. Это — важно: многие полагают, что наоборот.

 

Социальная эволюция

Двигателями социальной эволюции и развития идеологий являлись творческий разум человека и его общественные потребности. Можно наметить три ветви прогресса: технологии вместе с информацией (они породили богатство), собственность и власть. Каждая замыкалась на свою потребность: технологии на любопытство, собственность на жадность, власть на лидерство. Все они усилили генетические различия людей по потребностям, наслоив на них разнообразие социальных ролей в обществе.

Прогресс технологий начался с изобретений орудий труда и оружия для войны. На почве изобретений выделились мастера и философы. Они создали базу для повышения производительности труда и накопления вещей. Тогда понадобились торговцы. От них пошли собственники капитала. Третья ветвь, «правители», существовала уже в стае: вожаки должны были гасить внутренние ссоры и организовывать коллективные действия — охоту и войны.

В то же время, история человечества — это поток самоорганизации отношений со сменой идеологий, проповедующих права на владение собственностью и право на власть одних групп людей над другими. При этом в ходе истории последовательно сменялись права сильных, знатных, богатых и, наконец, пролетариев, допуская внутри элит каждого класса как диктатуру, так и демократию. Неизменным оставалось только творчество: накапливалась информация, усложнялись техника и труд, распространялось образование. Вот только мечты философов управлять государством так и не сбылись!

В конечном итоге возрастала экономика. За ней шла эволюция законов в сторону расширения прав и свобод, отражая включение в активную экономическую и общественную жизнь все большего процента населения. В схеме «управляющие» — «объект» они составили обратную связь, толкающую правителей на изменение идеологии, если они хотели удержаться у власти. Далеко не всегда этот процесс шел по восходящей, нарушение гармонии между управлением и объектом зачастую заканчивалось хаосом, или, по крайней мере, резким замедлением прогресса.

«Вертикальное» расслоение внутри сообществ на классы и группы, связанное с технологиями и идеологиями, сочеталось с «горизонтальным» распределением народов по планете в виде государств, организованных на базе наций, религий или просто на отношениях силы, богатства и техники. Оба принципа, дополняя друг друга, составили содержание геополитики: отношения государств и идей, а также тенденции всего человечества.

Выше я уже пытался упорядочить обзор идеологий, создав для этого систему показателей по распределению собственности, власти, информированности, морали и ценностей, жестко привязав все к координате исторического времени. Но этого было бы недостаточно. Нужно выделить еще одну, более важную координату — «энергетический потенциал», проявляющийся в развитии всех этих показателей, с добавлением военной силы. Время — важный фактор, но усилия важнее. Именно они определили неравномерность развития стран и зависели от энергии вождей, элит и общества. От пассионарности, сказал бы Л.Н. Гумилев. Впрочем, мне больше нравится «вызов и ответ» А. Тойнби: племя попадает в трудные обстоятельства, возникает вызов для жизни. Но находятся вожди, они выдвигают объединяющую идею, увлекающую людей на «ответ», на крайнее напряжение сил, идет тренировка ума и воли, общество как бы переходит на новый энергетический уровень. Начинается восхождение, вплоть до новой цивилизации. Энергия держится некоторое время, потом медленно иссякает. Все вместе: самоорганизация. Вполне физиологичное объяснение истории и дополнение Дарвина: творчество вместо мутаций, плюс тренировка и отбор.

Впрочем, история развивается не столько взрывами, сколько спокойными процессами эволюции. Суть их в разумности управления, переделке среды обитания, изменении отношений и даже самой природы человека. (Увы! Нестойкого изменения — от убеждений, но не от генов). Иначе сказать — в приближении идеологии (и государственного устройства по ней) — к некоему оптимуму, обеспечивающему «потенциал развития» на каждом его уровне. Внешне это выражается в приросте экономики и связанных с ней факторов. Все вместе вполне укладывается в принципы самоорганизации.

Очень трудно сказать: какое общество лучше всех. Критерии оптимальности я уже перечислил. Повторю один, главный, самый банальный — УДК — «счастье граждан». Можно иначе: степень удовлетворения, минимум недовольства. Все равно — идеал недостижим: люди разные, положение в обществе разное. Попытки ООН сравнивать страны «по счастью» не увенчались успехом: средние коэффициенты, по опросам, оказались близкими у капиталистов и социалистов, в богатых и бедных странах. Это значит, что к «счастью» нужно подходить через объективные показатели, отражающие удовлетворение основных потребностей. Это — доходы, обеспечивающие пищу и защиту, это здоровье и долголетие, образование. ООН объединил их в ИЧР — Индекс Человеческого Развития. Показатель привился, его считают и публикуют. Однако он выглядит не очень убедительно: над всем превалирует богатство. Поэтому хочется что-то детализировать и добавлять. Хотя бы минимум, критерии устойчивости и прогресса.

Сейчас как раз много говорят о том, что идеологии подходят к некоему логическому завершению. Как я упоминал, его называют по-разному: общество постиндустриальное, информационное, открытое и, наконец, социальное государство. А философ Френсис Фукуяма даже сказал: «Конец истории!» Вот так…

Анализируя развитие различных стран за прошедший век, я попытался представить себе типичную динамику изменений их показателей во времени при различных исходных данных. Удалось выявить три (условные!) стадии созревания развития, от примитивного уровня до высокоразвитого общества. Если угодно, это «стрела цивилизации».

 

Стадии созревания

Первая стадия начинается при очень низкой экономике ВВП/д порядка 300 долл. Если находятся вкладчики капитала, то начинается промышленное развитие со скромными показателями: прирост ВВП 3–5 %, что при росте населения в 2 % дает ВВП/д 1,5–2 %. Это мало, но через 20–30 лет доход на душу достигнет 800 долл., а еще через поколение эта цифра удвоится. Страна приобретет собственных капиталистов и капитал, возрастет грамотность, сформируются рабочий класс и свои специалисты. Так создаются предпосылки для второй стадии.

Она характеризуется бурным развитием с возрастанием ВВП на 5- 10 %, со снижением прироста населения до 1 %. Фонды, капитал, прибыли быстро растут, поскольку трудящиеся еще не научились «качать права», хотя демократия уже зародилась. Требования к экологии (и расходы) еще низкие. Правда, загрязнение среды уже возросло до опасных пределов. Средний уровень образования достигает 9-10 классов. Такими темпами страна развивается примерно 2–3 поколения, обещая скоро перейти в высший разряд.

Развитые страны, а это уже третья стадия, характеризуются высоким уровнем ВВП/д (более 10–20000 долл.), но замедлением темпов его прироста до 2–4 %, хотя в абсолютных единицах прирост остается на больших цифрах. Замедление связано с сильным удорожанием социальной сферы и ростом затрат на экологию. Прирост населения прекращается, продолжительность жизни достигает 75 лет, а процент пенсионеров — 30 %. «Образованность» составляет 15–18 классов. В составе национального продукта услуги далеко обгоняют промышленность, чистые наукоемкие производства вытесняют тяжелую индустрию в более слабые страны. Местные экологические проблемы выходят на передний край, граждане дисциплинируются, загрязненность среды на своих территориях снижается до безопасных пределов. В идеологиях господствуют частная инициатива и парламентская демократия с высокой социальной защитой, с обеспечением гражданских прав и значительной долей государственного управления рыночной экономикой.

Впрочем, я далек от идеализации даже этой стадии созревания общества. Тем более, что развитие идеологий не во всех странах идет по типичному пути. Самоорганизация и приспособляемость приводят к своеобразным «петлям», боковым тропам, на пути прогресса. По крайней мере, в его начальной и средней стадиях. Наибольшие отклонения касаются систем власти и ценностей.

Первые бифуркации произошли очень давно, во времена формирования больших религий, когда отделились условно — восточные и западные ветви: иудаизм, христианство и ислам с одной стороны и буддизм, индуизм, конфуцианство с другой. Разделение каждой из ветвей тоже прошло через бифуркации. В основе западных религий лежит «Бог единый» и исход во всеобщее царство небесное под управление Бога. На востоке в центре находятся «души» — собственная, предков, их восхождение к некоему абсолюту, не очень ясному для христиан. Принципы морали мало отличаются, но ценности различны. На западе (особенно — у христиан-протестантов) в центре индивид, лично ответственный перед Богом, но с допущением относительной свободы изменения ролей в обществе. На востоке в центре социальных ценностей коллектив, род, клан, иерархия! родства и фиксированных ролей. И даже — равенство духовных и материальных ценностей. Все это отпечаталось в новых идеологиях в виде прохладного отношения к демократии.

Разница мировоззрений затормозила НТП на Востоке и, если бы не влияния Запада, то Китай, Япония и Индия до сих пор не вышли бы из феодализма. Хотя теперь отчуждение восточных культур преодолено через НТП, капитализм, транснациональные корпорации (ТНК), торговлю и образование, но печать на идеологии власти и ценностях осталась. Главный дефект коллективизма, будь то от религии или от коммунизма, заключается в торможении инициативы и творчества. Посчитайте, сколько Нобелевских лауреатов у Японии, при ее-то технике и убедитесь. Почти то же было и в Союзе.

На третьей стадии созревания идет энергичное выравнивание идеологий по всем координатам: посмотрите хотя бы на «маленьких тигров». Динамика созревания показана на рис. 20, а показатели «зрелого общества» сведены в таблицу 1.

История знает массу государств с разными системами власти, собственности и морали. И все же, несмотря на «зигзаги идеологий», фокусы самоорганизации, обозначился единый вектор. Его я и назвал словом «созревание». Как это объяснить?

Предположительно, цепочка такая: Творческий Разум — НТП — продуктивность труда — удовлетворение потребностей — адаптация — новые цели — новые действия — новые идеологии. Видимо, есть биологическая последовательность потребностей: пища — лидерство — жадность — сопереживание — любознательность. Отсюда — изменение приоритетов и «вектор созревания»: богатство — демократия — информация — экология. Технический прогресс ведет к изменениям организации и через обратную связь — к новой стимуляции образования и НТП.

Есть распространенное обозначение эволюции общества: индустриальное, постиндустриальное, информационное, «открытое». Или еще одно, от коммунистов: капитализм — империализм — социализм — коммунизм. То и другое — неинформативно.

Важнее перечислить наращивание признаков созревания, по параметрам: А. Технологии: пар — электричество — электроника + атом — космос — глобальные сети. Б. Состав экономики: пища (сельское хозяйство) — техника — услуги. В. Власть: авторитарная — демократическая — традиционная, потом — «социально ориентированная». Г. Собственность — индивидуальная — корпоративная — ТНК+«разная». Уменьшение неравенства. Д. Мораль: групповая — религиозная и идеологическая — общечеловеческая. Е. Труд: ручной — «машинный» — интеллектуальный. Ж. Культура: национальная (книжная) — массовая («индустриальная?» — кино, телевидение) — «электронная?» планетарная — Интернет. Соответственно образование: начальное, среднее, высшее — 4-10-20 лет. З. Демография: уменьшение смертности — уменьшение рождаемости — остановка прироста населения. И. Экология — от местного уровня — к государственному — к планетарному.

Попытку объединить в одной цифре «Качество жизни», которое примерно соответствует созреванию, предприняли специалисты ООН. Для этого они предложили «Индекс Человеческого Развития» (ИЧР; новое название 2000 года — «Индекс развития человеческого потенциала»), объединяющий четыре коэффициента: 1. Реальный доход на душу (тысячах долларов, с учетом их покупательной способности в стране). 2. Продолжительность предстоящей жизни. 3. Грамотность взрослых. 4. Обобщенный показатель состояния внешней среды («экология» включается не всегда).

Показатели 1-2-3-4 с коэффициентами объединены в один — ИЧР. Каждый год ООН выпускает книгу статистики и комментариев на 174 страны. Из них: 1-я группа: «развитые» (45 стран, 19 % населения планеты); 2-я: «развивающиеся» (94 страны, 72 % населения) и 3-я — «менее развитые» (35 стран, население — 9 %. Их постеснялись просто назвать: «бедные»!). До распада СССР отдельно выделяли «социалистов». По показателям экономики некоторые из них попадали в развитые, но по другим пунктам ИЧР всегда оказывались во второй группе. В ней они и остались на сегодня.

Привожу таблицу основных данных для сравнения стран, опубликованную в 1999 г.

Важны сведения по динамике созревания. Приведу такие. Экономика: прирост ВВП на душу, в среднем за 30 лет — в 1-й и 2-й группах — 2,3 %, в 3-ей —1,4 %. Это — хорошо. Плохо — рост населения. В 1-й группе — 0,5 %, во 2-й — 1,7 %, а в 3-й — совсем плохо — 3 %! Это мешает их прогрессу. Прирост образования закономерен: по 1 году за пять лет. В бедных странах — это половина грамотных, в развивающихся — подбирается к 10 классам, в развитых — половина молодежи учится в колледжах и университетах. Эволюция власти — от диктатур — к демократии. К сожалению, часто — только формальной.

Созревание идет всюду, но неравенство в мире огромно. Сообщу еще несколько цифр по крайним группам: богатая пятая часть населения земли владеет 86 % ВВП. Бедная — пятая часть — 1 %. Почти такие же соотношения по экспорту товаров и услуг. По внешним инвестициям — чуть лучше — 68 и 1 %. А по Интернету — вообще ужасно: 99,3 и 0,2 %! «Средние» страны (где и мы с вами) не привожу, чтобы не перегружать цифрами — их легко подсчитать по остатку…

Самоорганизация в созревании непредсказуема. Годовые приросты экономики, даже усредненные для всего мира, колеблются от 1 до 3 %. Разброс приростов ВВП по странам — еще больше. Особенно отстают бедные страны. Во многих из них за период с 1965 по 1999 гг. доход на душу даже уменьшился. Найти закономерности не удается. Например: советский социализм плох, но почему китайский за 20 лет повысил экономику в 8-10 раз и обогнал Россию по темпам роста ВВП на душу? Почему в соседней Индии прирост в три раза меньше? Или возьмем две Кореи — народ один, но на юге — бум, на севере — застой. Или наш постсоциализм: в Чехии ВВП на душу 10500, на Украине — 2190 (с учетом паритета покупательной способности доллара). Может быть, главный фактор — традиции трудолюбия и религия? Протестантская этика или конфуцианство?

Трудно дать рецепты бедной стране, как двигаться вперед — у каждой свои беды. Но кое-что общее есть. На первое место нужно поставить необходимость сильной власти. Широкая демократия и полный набор гражданских прав при бедности, отсутствии культуры, объединяющей идеи и традиции, не позволяют разрешить противоречия между ветвями власти, партиями, профсоюзами, кланами и группами: страна погрязнет в преступности, раздорах и забастовках, инвестиций не будет, даже свой капитал уйдет за границу (то, что мы имеем в СНГ).

Вторая горькая правда: затраты на социальную сферу должны соответствовать уровню экономики.

Третье: начальный быстрый рост экономики невозможен без эксплуатации. То есть — до достижения богатства народу приходится пережить бедность.

Так или иначе — с разной скоростью, но созревание идет во всех странах и по всем параметрам.

Сделаю к показателям динамики созревания небольшие пояснения по отдельным «координатам», чтобы использовать их для оценки уровня созревания конкретных стран.

Власть: шкала от тирании до плюралистической демократии с одновременным расширением гражданских прав на все слои населения. Обобщенный показатель условный «уровень прав и свобод».

Экономика: главный показатель — ВВП/д. Добавочные показатели: неравенство личных доходов, доля государства в экономике и социальной защите. Государственное регулирование рынка.

Техника: уровень (процент) тонких технологий в составе промышленности. Они питают экономику и требуют образованности народа.

Мораль: общечеловеческая, то есть насколько выполняются заповеди, независимо от социальных различий. Оценка — по преступности, коррупции, религиозности.

Дополнительные, но очень важные показатели: уровень образования, здоровья (обобщенный по долголетию). Экология.

Методика подсчета обобщенных показателей такая: каждый разбивается на несколько частных факторов, они оцениваются экспертами, затем соединяются с весами по важности.

С помощью представленных характеристик можно определить обобщенный условный «уровень созревания» каждого конкретного общества, описав его перечнем показателей, взятых в процентах к зрелому обществу (из графиков рис. 20) и просуммированных с весами значимости. Получим нечто подобное ИЧР. Нужно учесть, что веса эти будут различны в зависимости от «стрелы времени», отражающей рост экономики, НТП и даже изменение «идеологической моды» (для примера: «мода на социализм» заняла половину двадцатого столетия, а теперь прошла). Разумеется, все эти построения довольно искусственны, и общество с «неполной зрелостью» может быть вполне благополучным. Все зависит от соотношения: на что граждане притязают и что они имеют. Примером мог служить наш социализм времен застоя.

 

Идеалы зрелого общества

На идеалах для зрелого общества следует остановиться. Разобраться, как они взаимодействуют с противоречивой биологией человека.

Власть удовлетворяет потребность в лидерстве, но только у тех, кто правит. Подчиненный, естественно, испытывает чувство ущемленности, в зависимости от места в иерархии престижа и в той мере, в какой у него представлено собственное достоинство, идущее от лидерства. Правда, этому чувству (у слабого) противостоят потребность в авторитете и понимание необходимости власти как воплощение порядка и защиты. Поэтому подчиненный — не обязательно несчастный.

Так или иначе, любая система власти являет собой компромисс, всех она удовлетворить не может. Демократия как раз более удачна: власть дают избранным и только на время, пока им доверяют. Вершиной является «народная демократия», когда по важным поводам голосуют все. Пример — Швейцария. Но плебисциты сложны, дороги и требуют от граждан высокого уровня культуры. Поэтому и существуют представительства — парламенты, для того, чтобы народ участвовал в Коллективном Разуме государства. А также для противостояния главе исполнительной ветви власти — президенту, чтобы его не заносило на самоуправство. Партийные парламенты надежнее личностных, поскольку партия большинства является коллективным поручителем за парламент перед всем народом, который продемонстрировал ей свое доверие преимуществом на выборах. Конечно, если партий много, то ни одна не добьется большинства, и парламент будет недееспособен. Получается, что созревание демократии, кроме хорошей конституции, выражается в создании двух- трех ведущих партий, при высоком уровне общественного сознания граждан. Кстати, демократию тоже не нужно переоценивать: власть большинства может быть и несправедливой и жестокой. Поэтому и говорят о «гражданском обществе», в котором демократия дополняется строгими законами, защищающими индивидуальные права граждан от посягательств государства.

Третьим участником «системы сдержек и противовесов» властей является судебная система во главе с Конституционным судом. Он должен быть независимый, несменяемый, противопоставляющий свою мудрость и «вечность» шатким эмоциям народа, парламентариев и правительства.

Четвертая власть представлена свободной прессой и телевидением, выражающими обратные связи от общественности на правительство. Без нее нет демократии, хотя журналистов и не избирают. Это компенсируется свободой конкуренции в борьбе за умы граждан.

Значение компонента власти, так же как и его прирост, и содержание в интегральном показателе «степени зрелости» идеологии зависит, прежде всего, от богатства общества, от его ВВП/д. Голодному гражданину свобода не важна. Наоборот, большой средний доход обязательно сочетается с образованием и потребностью в правах, свободе, демократии. Неграмотным людям трудно разобраться в партийных списках при голосованиях в парламент, для них, дай Бог, выбрать одного президента или мэра, больше ориентируясь на его физиономию с телеэкрана. Впрочем, ни высокий доход, ни демократия еще не гарантируют гражданский мир в государстве. Поляризация по идеям или религиям может лишить народ ощущения счастья.

Понятие «власть» прочно связывается со словом «политика», а дал ее следуют бранные слова. Это закономерно в силу специфики власти: подавление и ограничение личных желаний граждан, которые весьма противоречивы и нацелены на максимум. Только в странах со зрелой демократией регламентация поведения чиновников в сочетании с высоким общественным сознанием граждан обеспечивает ей необходимый уровень морали. Соответственно, процесс созревания демократии тесно связан с экономическим развитием, да и просто со временем. Динамика этого процесса только на картинке выглядит стройно, в действительности, на первой и второй стадиях созревания общества имеют место провалы и отступления — в диктатуры, тирании, тоталитаризм, с последующим мучительным выходом на правильный путь эволюции.

Важнейшим дополнением к координате «власть» является уровень морали. Никакая демократия (и судебная власть) не работают в аморальном обществе, с высокой коррупцией чиновников и должостных лиц разного ранга, с высокой общей преступностью населения. Именно такой вариант мы имеем в России и на Украине. К сожалению, повысить уровень морали гораздо труднее, чем изменить систему власти.

Экономика. Ее высокий уровень (ВВП/д) важен потому, что определяет все другие компоненты идеологии. В то же время не существует идеального распределения собственности между гражданами, государством и корпорациями. Идеальное — это такое, что исключает «эксплуатацию человека человеком». В той или иной форме эксплуатация присутствует всегда, она в психологии стадного человека: сильный подавляет и использует слабого. При Советах государство эксплуатировало больше капиталиста. Весь вопрос в убежденности граждан, что принятое распределение богатства — справедливо. Для этого важно различие между богатством и личным доходом. Деньги богатого, вложенные в производство, работают на общество, а полученные в карман и затраченные на виллу — раздражают бедного человека. Их нужно ограничить налогами, чтобы установить норму «личного» неравенства. Она должна лишь не очень много превышать биологическое неравенство возможностей сильных и слабых. Это примерно 1:5–7. Чем общество свободнее, культурнее, тем сильнее требование (личного?) равенства. Созревание общества по фактору экономики (кроме роста ВВП) выражается в повышении роли государства в распределении благ, то есть процента потребления, обеспечения социальных прав, устойчивости и прироста.

Значимость экономики в оптимизации идеологии велика всегда — в богатых и бедных странах. Она отражает приоритет пищи в инстинкте самосохранения.

О морали зрелого общества, пожалуй, говорить не стоит: заповеди. А вот ценности — предмет серьезный. Альтернативы я уже перечислял. Конечно, нужны доброта, трудолюбие, «духовность». (Как надоело это слово! Сказали бы просто: Бог!) Труднее найти равновесие между личным и коллективным, между свободой и равенством. Думаю, что компромисс определится сам по себе, если будут высокие доходы, образование, хорошая демократия, обеспечивающая гражданские права, свободу общественной жизни и зарегулированные налогами и льготами личные доходы. Внешним выражением этого компонента зрелого общества могут служить два измеряемых показателя: благотворительность и преступность. А также отношение к религии. Разумеется, цифровое выражение показателя «мораль» очень относительно. Получить его можно только через экспертные оценки.

Показатель «здоровье» выражается в демографии и, в частности, в продолжительности жизни. Цифра уверенно приближается к 75 годам. Больше всего влияет богатство страны, но также и общее благополучие народа, мораль, устойчивость общества, социальная защита.

Образование необходимо для технологии, наращивание его может идти довольно быстро, примерно по одному году обучения за 6–8 лет истории, если считать по молодому возрасту. Другое дело — культура. Здесь требуются десятилетия, но без нее не может быть истинной демократии и морали.

О значении культуры и науки спорить не приходится, их прогресс не только сопутствует, но и определяет созревание общества. Так же и защита природы, поскольку от нее зависит само существование человечества. Обеспечить баланс «человек — природа» в планетарном масштабе очень трудно. Однако многое можно достигнуть в пределах государства, что уже доказали передовые страны Европы.

Есть еще один показатель зрелости идеологии, важный, хотя и трудно определимый: дух единства народа, чувство «принадлежности» к отечеству, государству, строю. Называют: объединяющая идея. Или хотя бы «патриотизм». Его можно составить из таких факторов: близость убеждений среди граждан по главным чертам идеологии, достаточное доверие к властям, минимум противоречий между группами населения и различий в удовлетворенности условиями жизни. Разумеется, ни один из этих факторов не достигнет 100 %, но цифра 60–70 очень желательна.

Гармоничное созревание предусматривает некоторое соотношение обязательного прироста экономики с развитием техники, нарастанием образованности и массовой культуры, постепенной демократизацией власти, уменьшением неравенства, расширением гражданских прав и социальной защиты, улучшением здоровья. Что касается состояния морали и экологии, то в этих сферах дело идет сложно: сначала имеет место падение, потом намечается подъем. Количественные различия показателей зрелости варьируются в сравнительно небольших пределах 10–20 %.

Процесс созревания планомерно совершается во времени, причем скорость его как раз зависит от соотношения компонентов. Искусственно вызванные активными деятелями скачки в сферах политики, экономики или морали, то есть революции, чаще всего приводят к последующему застою и даже к деградации. Впрочем, процесс созревания содержит большую долю самоорганизации, поэтому не может быть идентичным для всех стран. Примерами является новейшая история стран дальнего и ближнего Востока, а также и России после Октябрьской революции. Религия или идеология значительно извратили соотношение компонентов созревания и его темпы. Казалось даже, что и нет никакой закономерности в эволюции общества, что можно обогнать сложившиеся уже к XX веку тенденции созревания в странах Запада. Но последние десять лет перестройки все поставили на свои места: есть порядок в мире!

Пару слов в дополнение: большинство граждан привыкают к государственной идеологии, если она держится долго. Но в то же время всегда существует в умах меньшинства (и в книгах) гамма других идей. Я уже сравнивал их с генами организма: в составе генома они содержатся в большом избытке, задействована лишь малая часть, но потенциально любой ген может проявиться при изменении условий. Подобным же образом можно говорить о некоем «поле идей» в обществе, когда «дремлющие идеи» отражены условными коэффициентами распространенности. При изменениях в положении страны эти гены-идеи активируются, относительное единодушие смещается в сторону беспорядка, начинается эволюция государственного строя или даже революция. Все это касается и зрелого общества, поскольку ему присущи самоорганизация и колебания, как всякой сложной системе. Зрелость эволюцию не останавливает, поскольку не прекращается творчество.

К сожалению, самоорганизация предусматривает не только эволюцию, но и конфликты. На базе противоречивых генов-идей возникают активные центры влияния со своими лидерами, привлекающие сторонников. Создается и обособляется организация, формируется «образ врага», «свои» теряют способность воспринимать «чужих», и дело доходит до открытой борьбы, которая может поддерживать себя в течение десятилетий. Вспомните хотя бы Северную Ирландию.

Обычно слово «идеология» связывалось у нас с понятиями капитализм, социализм, национализм и прочие «измы». Как же в этом плане выглядит зрелое общество? Не под одно традиционное определение оно не подходит, поскольку содержит признаки (гены!) из разных идеологий. Например, такие: рынок, но со значительной долей государственного регулирования. Собственность наполовину управляется государством. В такой же приблизительно степени оно регулирует доходы граждан и отвечает за их социальную защиту. О гражданских правах, морали, демократии не приходится и говорить. В целом зрелое общество определяет уменьшение материального неравенства до уровня биологического, то есть примерно 1: 5–7. При этом подразумеваются три группы потребностей: материальные (собственность, доход, социальная защита), общественные (гражданские права, общение, свобода, достоинство), информационные (образование, высокие технологии в труде, искусство).

Детали государственного устройства разных сообществ будут определяться самоорганизацией. Например, традициями, культурой.

Одно ясно уже сейчас: не нужно переоценивать существующие в настоящее время различия между странами — они постепенно уменьшаются. Для доказательства этого достаточно взглянуть на Японию и «тигров». Их конституции и стиль жизни по мере НТП и повышения уровня экономики быстро приближаются к американским.

 

Моделирование общества

Я попытался подойти к оптимизации идеологий через модели социальных систем. Использовались три типа моделей: структурные, статистические и экспертные. В первой делалась попытка воспроизвести экономику, государственный строй страны и психологию граждан в количественной модели, состоящей из структур, во второй — воспользоваться статистиками из публикаций ООН и в третьей — выразить модель общества в системе факторов, оцениваемых экспертами. Все подходы оказались ненадежными, что и следовало ожидать, учитывая сложность систем и самоорганизацию. Поэтому и выводы из моделей имеют ограниченную ценность.

Всякая модель — это разные степени упрощения. Важно только не перейти предела потери качества, присущего системе.

На рис. 19 была показана самая упрощенная схема государства. Социальные группы на нем представлены упрощенными «моделями личности». Так же отражено «правительство». «Фонды» касаются средств производства. Личные (недвижимость, вещи) отражены в разделе «состояния» моделей личности. По линиям связи циркулируют, опять же условные, «труд», «продукт» (вещи и услуги), «высказывания» и «запреты». Деньги не представлены, хотя в расчетах все предметы обмена переводились на них.

Замыкание в каждом квадрате «входов на выходы» происходит через мотивы: чувства и убеждения, ограниченные самыми простыми: материальный, престиж, страх, свобода, Убеждения входят в эти же мотивы и действуют через притязания: сколько нужно денег, положения, безопасности (в том числе и от безработицы, и от властей), сколько возможностей для высказываний и инициативы.

Принцип исследования модели состоял в том, что параметры общества задаются исходя из выбранных трех координат — X и У, отражающих распределение собственности и власти, и дополнительной Z, выражающей уровень экономики (ВВП/д), воплощенной в квадрате «ФОНДЫ и производство».

Модель предназначена, главным образом, для исследования взаимодействия идеологии и психологии в их влиянии на экономику и политику.

Первая задача состояла в сравнении социализма и капитализма для трех точек экономики: ВВП/д малого — 500, среднего — 2000 и высокого уровней — 10–20 тыс. долл. Для систем власти выбирались две точки: авторитарное и либеральное правление. Требовалось определить устойчивость и прирост.

В самом общем виде методика исследования модели состоит в следующем. Из существующих статистик для избранных точек выбираются и задаются распределение населения по социальным группам, проектируются примерные шкалы «плат», т. е. кривая дохода в зависимости от напряжения труда. Задаются также безработица, утомительность труда, условная сила пропаганды, ограничения на высказывания — все как было показано в «моделях личности». В качестве выходов для социальных групп брались «напряжение труда» (в условных единицах утомления, по кривой тренированности), «высказывания» по шкале интенсивности (в зависимости от соотношения недовольства и страха). Это, по прежним меркам, «классовая борьба». Труд формируется из шкал «плат» и условий. Тренированность зависит от интенсивности труда.

При этом притязания и значимость чувств/убеждений задавались исходя из идеологии (X, У) и экономики Z. Тут же на модели личности группы определялся УДК из материальной сферы. Для того чтобы сосчитать суммарное «недовольство» для высказываний, добавляются еще чувства от сравнения данной социальной группы с другими по доходам, престижу, условиям труда, образованию. Значимость этих факторов и притязания на роль в обществе зависят от организованности группы, т. е. ее самосознания, а также от подавления свободы со стороны государства и адаптации к «несвободе».

«Входами» на «личность правительства» является высказывание недовольства граждан, состояние экономики, в сопоставлении с притязаниями, задаваемыми идеологией.

Чувства правительства те же человеческие: властолюбие, жадность, страх, сопереживания. Значимость идеала убеждений у правителей выше, чем у рядовых граждан. Выходы правительства составляют управление экономикой в виде влияния на размер налогов и распределение «продукта» по статьям расходов, исходя из приоритетов от значимости чувств. Кроме того, на выход выдается интенсивность пропаганды и строгость ограничений свободы.

Отладка модели состояла в составлении и увязке балансов распределения и движения труда и «продукта» с замыканием через мотивы. Идеология задавалась через шкалы «труд — плата», «труд — утомительность», через притязания на характеристике «плата — чувство».

для капитализма (буквы с индексом 1) и для социализма (с индексом 2). Шкалы «А» «Пл-1» — плата за труд, капитал. «Пл-2» — социализм (пунктир). «Пл-0» — за «нулевой» труд — соцпомощь. Платы со шкалы «А» переходят на квадрат «Б» — «Плата — чувства» — на ней нарисованы характеристики: Ч–1 при капитализме, Ч–2 (пунктир) — при социализме. Для каждой свои уровни притязания. «Пртз-1» — максимум платы при капитализме. «Пртз-2» — притязания при социализме. Квадрат «В»: «Чувства — Труд», на котором суммируются чувства от «платы» — «Ч–1» — капитализм. «Ч–2» — социализм (пунктир), с чувствами утомления от труда: «Ут-1» кривая утомления при капитализме — с высокой тренированностью, «Ут-2» — то же для социализма — с низкой тренированностью (благодаря малым нагрузкам). Точки максимума на кривой суммы чувств УДК-1 — капитализм, УДК-2 (пунктир) — социализм, обе примерно на одном уровне, с малым минусом. Эти же точки на абсциссе отсекают напряжение труда «Тр-1» и «Тр-2» — второе передается по шкале общества — «А» для получения «платы»

Примерная методика показана на рис. 21 в виде расчета напряжения труда и УДК для капитализма и социализма примерно одинакового уровня экономики.

Хочу обратить внимание на следующие различия между обеими идеологиями. На левом квадрате «труд — плата» шкала «платы» у капиталистов идет круто вверх, обеспечивая рост доходов для наиболее сильного и квалифицированного работника. «Плата за нулевой труд» выражает социальную помощь. В развитых странах она тоже достаточна и даже выше, чем при социализме. Однако за работу при некотором пороге напряжения платят много больше. При социализме (пунктир) плата уравнительна, идет плавный подъем от нулевого труда, т. е. можно получать зарплату, почти не работая. Для капитализма добавлена кривая вероятности безработицы при плохой работе. Она идет ниже нулевой линии, стимулируя «страх». Он суммируется к минусам УДК, связанным с низкой оплатой.

В среднем квадрате (Б) — «Плата — Чувство» отмечаются различные величины «платы», поскольку различны шкалы платы за разный труд. Однако разница в чувствах (УДК) не столь велика, как в плате, за счет уменьшения притязаний при социализме, учитывая их полную нереальность. При капитализме «приятность» круто нарастает до самого максимума возможностей. При социализме нарастание очень пологое. Кривые утомления тоже не одинаковы: «капиталисты» более тренированы, поэтому характеристика у них смещена вправо в сравнении с «социалистами». Различна и «степень несчастья» при нулевом труде.

Характерен ход суммарных кривых чувств и сравнимых с ним мотивов. При капитализме точка максимума на суммарной кривой «Чувства — Труд» отсекает напряжение труда вдвое больше, чем при социализме: «капиталисты» работают вдвое напряженнее, чем «социалисты». Тем не менее, разница в УДК невелика: у «советских» УДК повышается из-за скромности в притязаниях (поскольку недостижимы) и отсутствия страха безработицы, у «капиталистов», наоборот — «счастье», т. е. УДК, понижается от высоких притязаний. Состав мотивов исходит из значимости потребностей и притязаний, которые, в свою очередь, зависят от материального и социального положения, культуры, организации социальной группы. В конечном счете, все от тех же координат идеологии.

Предупреждаю читателей: не воспринимайте всерьез представленные модели. Все они — не что иное, как упражнения в «эвристическом моделировании» применительно к социальным системам: иллюстрация для логики общества, для его механизмов. Во-первых, наполнить эти модели статистикой практически невозможно. Во-вторых, самоорганизация поломает все модели, еще до того как они будут созданы. И тем не менее модели как схемы — полезны: их качественное содержание призвано помочь в управлении обществом. Я понимаю уязвимость этого моего заявления. Дескать — зачем? Если без толку? Сознаюсь: не утерпел — уж очень красиво!

 

Границы устойчивости

Зоны устойчивости социальных систем в трех главных координатах идеологий: власть, собственность и уровень экономики — показаны на рис. 22. Все другие коррелируют с ними. Абсцисса «X» выражается процентами собственности государственной и частной. Условно это соответствует отношению плановой и рыночной экономики и, кроме того, отражает неравенство. Если огрубить еще больше, то это доли «социализма-капитализма». Ордината «У» представляет системы власти. На рисунке они перечислены от тоталитаризма до плюралистической парламентской демократии. Там же показаны условные «проценты прав и свобод».

Третья координата, «Z», отражает меру богатства общества. Она очень важна, т. к. богатство напрямую удовлетворяет потребность в собственности, а косвенно — в информации и защищенности от всех несчастий бедности. Фактически, именно уровень экономики выбирает две другие координаты идеологии, хотя и допускает их значительный разброс в силу традиций, высокой приспособляемости людей и наличия резервов в жизнеобеспечении, предоставляемых НТП.

Важной задачей является определение «полюсов» устойчивости. При конкретном анализе устойчивость оценивалась как достаточная, если режим власти и собственности не менялся в течение двух поколений, т. е. 40–50 лет. В структурной модели общество считали неустойчивым при «проценте хаоса» более 70. Хаос — это падение экономики и морали и неподчинение властям. Общество теряет устойчивость, когда более половины граждан недовольны жизнью в результате падения доходов или несоответствия системы власти уровню культуры. Впрочем, этого мало. При тоталитарной власти страх парализует выражение недовольства, и народ высказывает «одобрямс!» любому режиму, пока его не тряхнут извне. Это и было в странах соцлагеря, пока Горбачев не торпедировал социализм в Советском Союзе. Правда, он сам этого не ожидал и думал всего лишь усовершенствовать экономику, расширив самостоятельность предприятий и обновив технику.

Конечно, устойчивость очень условная величина, и я отнюдь не настаиваю на траекториях ее границ на рис. 22. В значительной степени они сделаны не по расчетам, а по анализу материалов ООН, касающихся экономики и политики стран с разным уровнем развития.

Прирост экономики считается признаком здорового общества. Уменьшение ВНП или его величины 0 +2 % — это плохо, +4, +5 % — удовлетворительно, больше 5 % — хорошо. Встречаются цифры и в 10–15 %, но они вызывают недоверие к статистике. Источники прироста известны — это напряжение труда и квалификация рабочих, инженеров, организаторов и хозяев. Но все не так просто. Воспитание этики труда и накопление знаний требуют традиций и времени процветания. А может быть и генов.

Во всякой деятельности прежде всего нужно искать биологические мотивы. Таковыми для труда являются голод, собственность, лидерство, страх. Надежно только второе. Голод проходит с насыщением даже дешевой пищей. Боль и страх — сильные чувства, но в массе и постоянно их трудно организовать. Лидерство, то есть конкуренция как соревнование за первенство, как мотив, доступно сильным, а их 10–15 %. Зависть тоже идет от лидерства, но мотивы от нее ненадежны. Коллективная собственность вообще «не работает».

Высокий средний личный доход — это не только большой ВВП/д, но и высокий КПД экономики. Он выражается в доле личного потребления в произведенном. При социализме она составляет 35–40 %, у капиталистов — 60–70 %. Снижение идет за счет потерь и качества продукции, а также затратной технологии и военного производства. Зато тоталитарные государства могли показывать высокие темпы роста, до минимума снизив потребление и пуская всю продукцию в накопление. Заводы работали — чтобы делать новые заводы. И еще танки и пушки. Впрочем, темпы прироста ВВП завышались, поскольку подсчитывались только по выпуску основного продукта, не учитывая огромного отставания в инфраструктуре и личной собственности.

Вопроса о счастье граждан, как критерия идеологии, я уже касался. Для всеобщего удовлетворения надежны только высокие показатели благосостояния, исключающие голод и нужду для всех. Средние и низкие доходы на душу предполагают значительный процент бедных и для суждения о «среднем счастье» требуют дополнительных коэффициентов. Главный из них — неравенство, второй — система власти и бесправие, оскорбляющие достоинство. Третий — культура. Она определяет притязания на благополучие, и еще — на экологию. Дело в том, что пока очень мало людей физически страдают от плохого состояния природы. К среде привыкают и начинают замечать ее вредности только… от культуры, когда читают в газетах. Это не значит, что критерий экологии второстепенный в оценке идеологий. На него замыкаются глобальные проблемы, т. е. будущее человечества.

Полюсы зон устойчивости — то есть пределы «свободы» и «частной собственности», достаточные для устойчивости (с учетом адаптации) — показаны на рис. 22 для стран с разной экономикой. Разумеется, цифры сугубо приближенные. Есть самоорганизация, способная сломать устойчивость при любых показателях, увлекая публику даже заведомо ложными идеями.

Вот несколько пояснений к цифрам и графикам для пределов устойчивости стран с разным уровнем экономики, а значит, и всех других показателей «зрелости».

Полная плюралистическая демократия встречается только в высокоразвитых странах. Для бедных и средних доступна лишь «усеченная» демократия с избирательными цензами и президентским правлением.

При социализме (80 % госсобственности и 40 % «свободы») невозможно достигнуть высокого уровня личного потребления, а большие проценты экономического роста на поверку оказываются не пригодными для сравнения, поскольку учитывают только госсектор. Это касается Советского Союза при Сталине, а также Китая. Отсутствие должных стимулов к труду для всех социальных групп, низкий КПД и большие потери ставят пределы росту. Если при этом все же удается установить демократию, то либо она будет неустойчива и смещается к диктатуре, либо активные граждане со временем потребуют частную собственность в производстве, и социализм превратится в капитализм. То, что и произошло в странах СНГ. Поэтому трудно выбрать оптимум политического устройства, а точнее пределы демократии и гражданских прав при социалистической экономике.

Для большинства граждан «слабых» и «средних» стран бедность настолько превалирует, что свобода их не очень волнует. Поэтому всякого рода диссиденты не имеют поддержки в массах, если только нет голода и грубого террора. Кроме того, привыкание к «несвободе» дается не так уж трудно. За это говорит опыт интеллигенции Советского Союза: открытых диссидентов было очень мало.

Всего труднее сравнивать идеологии по «счастью граждан». Слишком оно различно у богатых и бедных, старых и молодых, неграмотных и ученых. «Индекс человеческого развития», ИЧР, устойчиво коррелирует с ВВП на душу и длительностью периода благополучия.

Однако. Если грубо сравнивать социализм и капитализм при одинаковом среднем уровне ВВП/д (около 2000 долл. годового дохода на душу), то «социалистические» слабые и средние (по типу личности) граждане окажутся счастливее. Социальная защита действует, безработицы нет, труд необременителен, а свобода им не нужна. Зато сильные люди при социализме испытывают ущербность — они не могут себя реализовать из-за уравниловки и регламентации. От этого не столько страдает средний УДК общества, сколько уменьшается его эффективность, поскольку именно сильные обеспечивают прогресс.

Короче, действует банальная истина: счастье народа пропорционально богатству страны. Оптимальность идеологии выражается в способности этого богатства достигнуть. Тем не менее, путь к этому не так прост: «Сделай капитализм» и готово! Бедным странам очень трудно вырваться из бедности и капитализм им мало помогает. Нужны не только начальный капитал, но и мораль, и образование, и тренированность народа. А достижение этого требует времени, даже не лет — поколений!

Еще один вопрос: как разные идеологии (координаты X, У, Z) способны справляться с глобальными проблемами? Напомню их: население, потребление ресурсов, загрязнение, пища. Так вот: бедные страны, при любой идеологии, не могут решить ни одной глобальной проблемы. При средней экономике возможности примерно одинаковы: тоталитарная власть легко ограничит рождаемость, но не может обеспечить эффективную, а значит «чистую» экономику. Производство с низким КПД будет избыточно тратить ресурсы и загрязнять среду. Тоталитарная власть запретит «зеленое» движение, но не решится снизить производство до низких цифр, чтобы за счет этого временно снизить его вредоносность. При капитализме и демократии больше возможностей достижения баланса с природой, поскольку существует общественное мнение, но высокий ВНП/д все равно необходим. Однако такой фактор, как ислам, может затормозить регулирование рождаемости и ограничить возможности улучшения экономики.

Этот раздел я хочу закончить сравнением капитализма и социализма в аспектах экономики и политики. Для этого приведу две таблицы, ориентируясь на сравнение стран с примерно одинаковым средним уровнем ВВП/д, поскольку «богатый» социализм оказался невозможным. В таблице даны приблизительные значения соотношений.

Почти все пункты таблицы показывают ограниченные возможности социализма: высокие материальные и энергетические затраты, низкая производительность труда, большое загрязнение среды, низкий КПД — все это не позволяет повысить производство выше среднего уровня. Не хватит ресурсов, не позволит экология, а тоталитарная социалистическая система не способна к реформированию. Что и было подтверждено всей историей СССР и, в частности, периодом застоя, даже при наличии нефтедолларов. По производству стали, тракторов, комбайнов, химии страна обогнала США, а по потреблению вещей, услуг, здравоохранению и экологии отставала даже от среднеразвитых стран Запада.

Причина этого лежит в несоответствии коммунизма биологической природе человека. Подавление рефлекса свободы и инстинкта собственности оказалось невозможно компенсировать идеологией равенства и коллективизма, хотя и для них есть гены. Но более слабые. Их не хватило даже при тотальной пропаганде.

Ниже приведена таблица сравнения общественных систем в сфере политики (рис. 23).

Возможно бесконечное сочетание перечисленных в таблице параметров с их разными степенями. Философы и политики их изобретают, а жизнь апробирует и отсеивает. Но не однозначно. Приспособляемость человека обеспечивает значительную свободу выбора. Государство должно ограничивать действия одних граждан, пытающихся нарушить регламентированные идеологией права других на жизнь, собственность, свободу в допустимых и возможных пределах, а также защитить от эксплуатации любого свойства. По каждому поступку должна быть мера права: сколько — кому, сколько — нельзя, сколько — сомнительно, за что и сколько наказывать. И как гарантировать меру исполнения закона. У государства, кроме того, есть прямые обязанности: защита от внешних угроз, руководство экономикой, экологией, поддержание стабильности самой власти и, в то же время, обеспечение возможности ее эволюции. При этом важно соблюсти долю консерватизма, чтобы не утратить устойчивость в силу увлекаемости разума граждан и самих властей. Оно обязано думать об удовлетворении потребностей народа в культуре, информации, о помощи при болезнях и старости.

В связи с тоталитаризмом не могу удержаться, чтобы не привести «Советы тиранам», извлечение из «Политики» Аристотеля в изложении Б. Рассела:

1. Предотвращать возвышение любого человека, если нужно, то и казнить.

2. Запретить совместные обеды, всякие сборы и любое образование, способное вызвать оппозиционные чувства.

3. Взять всю общественную жизнь под надзор.

4. Нанимать шпионов.

5. Сеять раздор и приносить обещания подданным.

6. Держать всех занятыми: строить общественные здания.

7. Вести войны, чтобы народ нуждался в вожде перед лицом врага.

Как видим, советы вполне современные, очень «психологичные» и пригодные для диктаторов.

Структурная эвристическая модель, на которой я сравнивал социализм и капитализм, носит больше иллюстративный характер и мало пригодна для управления конкретным государством. Оно гораздо сложнее, и множество факторов не удастся замкнуть на психологию, чтобы получить уравнения и балансы. Поэтому я попытался создать феноменологическую или, если сказать проще, экспертную модель, но тем не менее с цифрами, отражающими коэффициенты соизмеримости со зрелым обществом.

Такая модель, воплощающая государство, составлена применительно к Украине и представлена в шести квадратах-факторах, объединенных прямыми и обратными связями. Я ее опишу в главе об Украине, опустив подробные коэффициенты от экспертов.

Обобщенные коэффициенты для Украины в СССР нанесены на кривые созревания, рис. 20.

Конечно, представленные коэффициенты еще не модель в точном смысле слова и я не заблуждаюсь на этот счет. Цифры самые приблизительные, но по ним можно хотя бы предположить — где мы стоим и каковы тенденции на будущее.

 

Управление. Политика и политики

Управление — Функция разума — по определению. Существует огромное Разнообразие Объектов Управления и Субъектов Разума — «Управляющих». Разные объекты— машины, деньги, информация, природа. Отдельно — или через людей. Есть группы. Организации. Страна. Многие страны. Их исходные качества. Динамика изменений. Диапазон (глубина) изменений от управления. Реформы. Революции. Много разных понятий, и все связаны с управлением.

Политика — главный метод управления. Ее называют «искусство управления», подчеркивая таким образом трудности формализации. Она касается управления людьми, обществом, а через людей — любыми объектами: техникой, природой. Политика — использует все те же механизмы Разума — для выбора целей, альтернатив, путей (стратегий), этапов (тактика) и целей. Опять же — разные сферы применения. Есть техническая политика. Финансовая политика. Внешняя политика. Социальная политика.

Ограничим понятие: политика направлена на управление людьми. Она замыкается на психологию. «Публичная политика» — на массы народа. Основной подход — методы убеждения — на массы народа (но наряду с тем — есть принуждение). «Правильная — неправильная» политика — от достижимости целей. Или — от выбора целей (конечной, промежуточных?). В общем — очень неопределенное понятие — политика. Не буду искать уточнений у политологов — не прибавит информации.

Методы управления людьми — основаны на механизмах психики — замыкаются на чувства, производные от потребностей и убеждений. Какие методы? Принуждение: через страх, боль, через воздействия на родственников. Просьбы — через уважение, симпатию. Через обещания — в будущем. Правдивые? — желательно. Но и через ложь. В том числе — оправданную сегодня ложь — ради правды в будущем. Через убеждения — логику, доказательства правдивости. Есть пропаганда — повторять и повторять, с расчетом на массы. Общеизвестно: так работают СМИ.

Свойства психики масс: «заразительность» толпы. Солидарность. Сопереживание. «Принадлежность» и «Подражание» группе. Вражда к «чужим» и «инакомыслящим». Следование за лидером. За большинством. Подчинение «харизме» вождя. Свойства толпы: жестокость — больше, но есть и доброта, хотя — меньше. Возбуждение. Даже экзальтация — до героизма.

Факторы восприятия пропаганды: типы личности. «Лидеры» — скептики («сами все знаем!»), «подчиненные» — доверчивы. Влияние образования: индивидуализм, логика, память, сомнения — все вместе — тормозит восприятие новых идей (и лидеров?).

Надежность пропаганды — создание убеждений, симпатий и групп сторонников. Их динамика: стойкость или переменчивость — от «толпы» и уровня образования. От УДК: «несчастные» — не стойки.

Управление через методы политики — важнейшая проблема общества. Через управление реализуется идеология: как расставить граждан в отношениях друг к другу, к природе и вещам, чтобы побудить к максимуму труда, чтобы получить от него больше продукта. Чтобы затем все распределить: кому, сколько и как давать от общего пирога — денег, власти, свободы, много других предметов, нацеленных на потребности и убеждения. Я их уже не раз перечислял. Впрочем, «давать» — это при социализме. В свободном обществе функция сложнее: смотреть, кто сколько берет, и деликатно регулировать согласно «правам» (от идеологии), заботясь, чтобы общий «пирог» возрастал.

Полной справедливости при управлении не бывает, да и кто может ее определить? У каждого свои оценки приоритетов. Сами приоритеты производны от природы человека, а его потребности противоречивы и различны да еще зависят от идеологии, от возможностей общества их удовлетворять.

Две главные заботы управления (страной?): самоутверждение государства во внешнем мире и устойчивость во внутренних делах. Равновесие между ними поддерживается через компромиссы.

В системах, от клетки до государства, работает одинаковый принцип: Разум системы управляет внешними объектами и собственным «телом» через программы Функциональных Актов, ФА, используя модели, руководствуясь критериями оптимальности и учитывая обратные связи. Через них воспринимается действие управления на объект, чтобы предвидеть, планировать, вносить коррективы или вообще менять программы.

Управление обществом, его КР воплощается в политике. Она представляет собой то же управление, но расписанное по вертикали власти, в частные ФА, наложенные на экономические и общественные структуры. К сожалению, это академичное определение реализуется через противоречия идеологий различных партий, организаций, групп, личностей. При этом объективные, недостатки отдельных разумов дополняются страстями и активным нарушением морали, вплоть до преступлений. Не зря слово «политика» часто сочетается с бранными эпитетами. И это тоже самоорганизация!

Разные идеологии диктуют разные взгляды на управление внутри страны. Два основных идут от тех, «первородных», гипотез: 1. Все одинаковы, примат коллектива. 2. Права личностей на инициативу и разнообразие. Соответственно: или мера по науке, или максимум от возможностей, но при этом чтобы не ущемлять приоритетные потребности других. Опять же разный взгляд на них — от идеологии. По одной — была бы работа, пища и крыша, по другой — прежде всего — свобода. Ясно же, что та, вторая, годится для общества, где пища уже давно обеспечена.

При отношениях с внешним миром государство руководствуется все теми же биологическими потребностями, что и человек в обществе: самоутверждение, выгода, престиж, лидерство, но также и дружба. И откровенная вражда. Притязания зависят от внутренних возможностей: сколько денег на оборону, чем и сколько можно торговать, кто подходит для союза, на какую роль в нем можно претендовать. Отсюда и политика.

Схема внутреннего управления простая: правительство — это Разум, объект — это народ, «тело» — техника и экономика. Сведения о том и другом — обратная связь, а цели и критерии оптимальности — от идеологии. Сами программы реализуют алгоритм Функционального Акта: Состояние страны изучается: Модель! Прогнозируется: Варианты! Сопоставляется с дальними целями — Идеология! С возможностями — опять модель! Строятся планы, выбирается лучший — Решение! И — пошел, пошел! Выполняй, наблюдай и корректируй.

Все звенья схемы можно расписать, смоделировать и оптимизировать по критериям идеологии и чувств, как народа, так и самих правителей. Но это в идеале, в мечтах технократов. В реальной жизни — все не так. Идеологии и критерии разные у властей, организаций и групп населения. Зависимости: «труд — деньги — вещи — информация — высказывания — поступки» — все различны, связаны, кроме идеологии, психологии и морали, еще с техникой и экономикой, с внешним миром. Сюда же вмешиваются субъективность, ограниченность и увлекаемость Коллективного Разума. А самое главное — присутствует самоорганизация — непрерывная изменчивость всех структурных этажей общества. В результате гармония власти, собственности, техники и морали, нацеленная на прогресс и устойчивость, нарушается, страна отстает в развитии или даже деградирует. (Что мы и наблюдаем у себя). И это еще при условии правильного выбора самой идеологии в смысле конечных целей, с направлением на созревание общества. А ведь вполне возможны грубые идеологические ошибки лидеров, поддавшихся утопическим иллюзиям и увлекающих за собой народ в сторону от «стрелы цивилизации». Кроме того, существуют личные интересы правителей, их откровенный эгоизм, карьеризм и стяжательство…

За 30 лет упражнений в моделировании общества я нарисовал десятки схем, но создать полноценную (структурную) количественную модель, воспроизводящую движение вещей, идей, чувств, слов и денег — мне не удалось. Тем более, чтобы позволяла еще и моделировать политику. И другим политологам — тоже, насколько я знаю. Так что схемы, которые я нарисовал и еще нарисую, преувеличивать не стоит.

И, тем не менее, модели и схемы необходимы, задача привлечь науку к управлению обществом остается. Надежды основаны на прогрессе информатики. А также, немного, — на экспертных моделях: пока Искусственный Интеллект не на уровне, нужно создавать Коллективный Разум из экспертов. Однако он достаточен для управления только при наличии лидера. Иначе — договориться трудно.

В самых общих чертах, практика управления укладывается в регулирование двух кругов (циклов?) процессов. Их обобщенное качество — цикличность, колебания. Они свойственны любой системе с обратными связями.

Экономический круг. Участники все те же: работники, менеджеры, правительство. При капитализме и демократии существует нормальная динамическая цепочка факторов. Вот она: смотрите в тексте пункты и стрелки.

Так идет закономерное развитие: «волны классовой борьбы» (как назвали бы коммунисты), спады и подъемы экономики с обновлением техники при спадах, с последующим возрастанием объема производства, суммы зарплат, спроса. Раньше спады достигали глубокого кризиса, теперь государство научилось регулировать колебания через установление процентных ставок по кредитам банков, тарифов и лицензий во внешней торговле, размещением госзаказов, изменениями в социальном законодательстве, борьбой с монополиями, ставками налогов. Не всегда и не везде гладко (не гладко даже чаще!), но схема выдерживается. Компьютеры позволили оперативно контролировать всю экономику и улучшили ее управляемость.

Непременным условием устойчивости прогресса являются достаточный уровень морали во всех звеньях (рабочий — капиталист — чиновник). А также культура и личная собственность (даже взятая в кредит) у основной массы населения. Конечно, важно относительное единство идеологии, побуждающее к поискам компромиссов в конфликтах. (Так называемое «социальное согласие».) Все вместе: нужна достаточная зрелость общества. Если этого нет, возможен длительный застой, даже кризис.

Вторая сторона: политический круг управления. Его участники — при демократии: правительство, оппозиция, СМИ, партии. Власть — законодательная, исполнительная, судебная. Народ: спектр социальных групп, со своими общественными организациями, их уставами и убеждениями.

Исходная посылка: «народ всегда недоволен». Он добивается облегчения труда, снижения налогов, повышения социальных услуг, роста доходов, безопасности, прав и свобод. Взамен обещает голоса на выборах. Но все это требует от правительства повышения расходов бюджета, значит — роста налогов, и все вместе — тормозит экономику, запускает кризисные явления, сокращает производство, вызывает отток капиталов, повышает безработицу. То есть, запускается все тот же порочный круг экономики. Только на этот раз недовольство направляется на правительство, ведет к оттоку голосов в сторону оппозиции, обещающей блага в будущем. Допустим, она побеждает на выборах. Если обещания выполняются, хотя бы частично, то новое правительство держится два, даже три срока. За это время происходит адаптация, притязания возрастают, прежние деятели надоедают, появляются новые требования, например, борьба с преступностью, с бедностью, экология, здравоохранение, образование. И даже — вооружение, стимулированное военными. Происходит смена правительства, побеждает оппозиция. Потом начинается новый цикл.

Внешние отношения с соседями состоят в поддержании и даже повышении прежнего статуса страны. Эта карта иногда выгодно разыгрывается на внутренней сцене, консолидируя общество вокруг правительства, поскольку затрагивает биологические потребности защиты и самоутверждения, присущие всем гражданам еще со времен стаи: «образ врага» объединяет народ и побуждает прощать правителям их просчеты.

Созревание идеологии происходит за счет НТП, при правильном соотношении экономики и политики, через умеренные колебания около оптимума с обязательным приростом производства.

К сожалению, не всегда и не везде.

Причины неудач Коллективного Разума общества состоят в «нестыковке» интересов его участников и их непостоянстве. Рабочие требуют слишком много, хотя сами по себе требования необходимы для стимуляции НТП. Капиталисты, в свою очередь, хотят иметь больше прибыли, чтобы расширять производство, обновлять технику и побеждать конкурентов. То же касается претензий народа к действующему правительству. Оно, чтобы удержаться у власти, делает не только верные шаги к прогрессу, но и популистские, вредные для экономики, направленные на увеличение поддержки избирателей на выборах.

Очень вредит низкая мораль общества: лень, групповой эгоизм, нечестность, и даже преступность, всех участников обоих «кругов» — экономического и политического. Это нарушает правильное соотношение ролей и нагрузок в едином трудовом процессе и ведет к снижению его эффективности. Еще хуже, когда общество раскалывается по идеологическим или религиозным мотивам и у противников нет желания идти на компромиссы. Результат: потеря устойчивости. Не будет капитальных вложений, не будет не только роста, но и стабильности. Начнется спад, а то и кризис.

Все, что здесь написано, не больше чем до предела упрощенные схемы, за которые мне даже неловко. Они недостаточны, чтобы практически реализовать эффективное управление через науку: законы, пропаганду, контроль исполнения, учет обратных связей от народа и организаций. Схемы нужно наполнить моделями общества разной обобщенности, по типу тех, что были представлены, только гораздо подробнее. Данные для них могут дать социология и экономическая статистика. Модели должны не только констатировать состояние, но и предсказывать, как система будет реагировать на разные стратегии управляющих воздействий.

Не скрою, что это очень сложно, а может быть — и невозможно. Структурные модели для этого не подойдут, но их можно заменить моделями экспертными, по типу уже приведенной выше. Однако при этом у «главных управляющих» должны быть гипотезы, по которым и предлагаются вопросы экспертам. Правильные гипотезы исходят из правильной идеологии, ее Целевых Функций. Они, в свою очередь, обязательно должны учитывать биологию человека, ее консерватизм и изменчивость. И — самоорганизацию.

Она значительно усложняет управление — то есть организацию, задачи для разума общества. Но не всякого.

Вот при социализме советского образца особенных проблем с управлением не возникало. Существовала жесткая организация власти под идеологию, разрабатываемую в Политбюро, во главе с «Первым». Была устоявшаяся система управления всеми функциями общества, осуществляемая ЦК и его рабочими органами: отделами, секторами.

ЦК управляло всем: экономикой — через Госплан. Другими функциями государства — через Совет министров. «Все под контролем!», как теперь любят говорить: внешняя политика, образование, наука, здравоохранение, культура, соцобеспечение… и так далее. Еще существовали «приводные ремни» — так называемые общественные организации — комсомол, пионерия, профсоюзы…. много учреждений. И тоже с территориальной иерархией подчинения и контроля со стороны Партии. Законность поддерживал суд. Это так называлось, в действительности — «телефонное право» райкомов, обкомов, ЦК.

Главными помощниками партии по поддержанию «дисциплины и порядка» были КГБ и МВД. Первый — политика, разведка, второй — «бытовой» порядок. Рядом с ними — ГУЛАГ — система лагерей. Идеологией общества Партия управляла «самолично»: ее органы контролировали все СМИ. Начиная со стенгазет.

Кадрами на всех уровнях распоряжались «отделы кадров» — в них были сосредоточены сведения по «номенклатуре» — то же — по этажам территорий и подчинения.

Теперь, оглядываясь назад, после десятилетия «демократии», можно сказать, что система работала хорошо. Грубых «проколов» было мало, хотя выполнять планы никогда не удавалась. Я лично собирал газеты с пятилетними планами со съездов Партии, и когда, через пять лет, проверял выполнение планов по отчетам Совмина — расхождения достигали 30 %. Но все уже забывали, что обещали, и бодро рапортовали: «Все выполнено!» Вот если бы политика была эффективна в экономике! Между прочим, вариант Гитлера эту эффективность обеспечивал. Я знал об этом. Наш госпиталь закончил войну на территории Восточной Пруссии, население все выехало, в пустых квартирах было сколько угодно книг, можно было рыться на полках, не посягая на собственность. И я читал: очень эффективно руководили нацисты! Соединили капитализм с жестким государственным управлением, тотальной диктатурой и пропагандой и сотворили чудеса. За шесть лет, с 1933 до 1939, преобразили страну.

Успешность любого управления зависит от его коррекции — от обратных связей и их влияния на принятия решений. В этом лежит приложение самоорганизации. Были ли они при Советах? Были. Много? Нет. Кажется, это Винер сказал: «Тоталитарная система в ответ на сигнал обратной связи реагирует уничтожением ее источника». Так примерно и было. Были выступления из публики? Письма? Протесты? — Пожалуйста! Только смотря какие. В первые годы после революции рабочие, избалованные «кровавым царским режимом», пытались протестовать — несогласные с Партией устраивали забастовки и даже восстания. Чрезвычайная Комиссия скоро привела их в чувство, и эти игры прекратились. Нет, правда, было еще стихийное выступление против повышения цен в Новочеркасске в 1962 году. Последовал адекватный ответ — расстреляли, судили, посадили. Демонстрация, когда шесть диссидентов вышли на Красную площадь с плакатиками, против оккупации Праги. Исход — лагерь. Синявский и Даниэль напечатали на Западе свои «клеветнические» писания, и тоже «получили по заслугам». О ссылке А.Д. Сахарова все знают. Самым печальным в этих историях была «обратная связь» — собрания и коллективные письма трудящихся, включая и академиков: все клеймили предателей. Народ этот сигнал понял — и желающих демонстрировать не стало. Диссиденты ограничивались подпольной деятельностью и тайными контактами с Западом. Да и таких было ничтожно мало, если учесть население Союза почти в триста миллионов. Причина — не только страх, а убеждение в бесполезности. Но главное — абсолютное большинство граждан не сомневались в социализме: не было серьезного повода протестовать «по большому счету». А по мелочам… Рассуждали так: «Да ну их к черту!» Притерпелись. Гражданские чувства атрофировались за десятилетия диктатуры.

«Пишите письма, товарищи! Сигнализируйте о недостатках!» — это была единственная форма обратной связи. Но тоже — не безопасная. Во-первых — письма индивидуальные, никаких коллективных! Во-вторых — без притязаний на «потрясения основ» — только хозяйственные дела. Критика начальства — не выше мелкой номенклатуры — административной, не партийной.

Конечно, специалисты (и просто — активные граждане) писали «докладные записки» в ЦК с различными предложениями по технике и организации — из самых патриотических побуждений: «Улучшить! Усовершенствовать!» Я помню, что мне сказал мой друг, авиаконструктор O.K. Антонов, когда я ему посоветовал написать в ЦК о состоянии в авиапромышленности, когда он жаловался на беспорядки: «Бесполезно! В Центральном Комитете таких предложений — сундуки лежат!»

Вывод. В «развитом социализме» обратной связи не было. Это была одна из причин его поражения. Или — еще к этому: вспоминаю выступление на Академии по вопросу экономики, незадолго до «конца»: «Чтобы догнать Америку, нужно увеличить производство вдвое. При наших затратах материалов и энергии на единицу продукта это физически невозможно: не хватит сырья, рабочей силы, и природа задохнется в отходах».

В целом: самоорганизация при советском социализме отсутствовала: система закостенела. Менялись только персоналии, но не политика. Как Сталин ее установил в конце двадцатых годов, как напугал коммунистов репрессиями, так страха хватило до прихода Горбачева. Но о перестройке я еще порассуждаю: другая эпоха.

Что в этом самое досадное? Обман — действовал! Всеобщая ложь была столь искусной, что все ей верили… Те немногие, что знали правду, — молчали. Я — тоже верил, что «социализм с человеческим лицом» — лучшая идеология для мира.

 

Самоорганизация в обществе

Схема:

Выражение «эволюции» применительно к странам — это созревание идеологий. Или — цивилизации? Затрудняюсь определить… «Организация» — это государство, его КР, обладающий способностью к саморегулированию. К поддержанию целостности, а в последующем — и все Мировое сообщество.

Вот «слои самоорганизации» в обществе.

Первый слой — Индивид: его психика, личный разум — уровень сознания, творчество, создание моделей и их воплощение через действия. Продукт — вещи, речь, модели. А главное, сам человек, изменение его психики. От него — замыкание на группы, общество, с положительными обратными связями — снова на индивида.

Мотивы для действий, для выражения моделей — потребности, убеждения, притязания, направленные на других людей, на высшие структуры — на группы, на государство…(На мир!) Тормозы для выражения моделей — страх подавления, подчиненность авторитетам. Пределы моделирования — познания и творчества — знания (способности). Возможности — от положения человека в группе, в обществе, от самого общества, его идеологии, зрелости. Идеал: свободный, образованный (информированный) гражданин в свободном обществе.

В связи с этим: «Роль личности в истории». Сколько слов марксисты потратили на эту тему! Доказывали, что роль невелика, что все дело — в «производительных силах», «Пока общество не созреет…» и так далее.

Роль — большая. Начиная от бригадира — изобретателя, через талантливых начальников — до руководителя государства. Если он — личность. А если у него еще и «харизма» — уже тянет на «вождя». Разного калибра — зависит от масштаба.

Содержание понятия «харизма» объяснить не могу. Это один из пунктов, в котором есть подозрение на «другую физику» Лашкарева… Впрочем, нет смысла говорить много: «личность» может стать важным элементом самоорганизации общества. Причем, как с плюсом (вожди и герои), так и с минусом — исторические «злодеи».

На самой вершине пирамиды личностей — создатели великих религий: Будда, Христос, Магомет, Конфуций. Куда уж больше самоорганизации! — появились «на ровном месте» — и определяли судьбы человечества. Ниже их стоят великие завоеватели. Тоже немало — перекраивали географию и историю, но — локальную, не мировую.

Второй «слой»: социальные группы, их КР. Источники влияний — интеллект членов группы. Возможности — от структуры КР группы: демократическая или авторитарная. От знаний, квалификации. Группы — это общественность, партии и само правительство, парламент. Здесь генерируются идеи членов за счет индивидуального творчества и суммируются через общение. Мотивы для их выражения: положение группы (лидирующее, подчиненное), ее идеология (агрессия, терпимость), организованность (единение), амбиции лидеров и участников. Тормозы — внешние — идеология общества (X, У, Z), его организация — (Конституция? Строгости? КГБ?), противодействие других групп, их идеологии и положение. СМИ. Значение группы зависит от места в организации общества, ее групповая идеология, квалификация. Коллективный характер. Личность Лидера — харизма.

Третий «слой»: самоорганизация в целом обществе, в государстве. Выражается во взаимодействии групп и участии (влиянии) лидеров. Воплощение — в общественном мнении, в борьбе идей и групп, в правительстве, парламенте. Результат — в формировании и проведении политики государства — внутренней и внешней. Возможности их изменений зависят от степени созревания цивилизации. Зрелые общества — консервативны и устойчивы, расхождения в идеологиях групп — невелики, изменения — скорее косметические. Незрелые — наоборот — неустойчивы и даже хаотичны. Убеждения групп расходятся, вплоть до полярных. Соответственны и отношения — антагонистические. Коммунисты называли это «классовой борьбой», ученые-политологи — «конфликтами групповых интересов». Исходы — подъемы и застои — вплоть до революций, до смены координат X, У, морали.

Текущее выражение самоорганизации «третьего слоя» — это «общественная жизнь»: собрания, митинги, выборы, съезды партий, демонстрации… Борьба в СМИ. Характер и соотношение групп, их идеологии: сочетание прогресса и консерватизм в воплощении идей (конституция(?). Отношений групп — «Классовая борьба?» Независимость СМИ. Общественное мнение. «Рейтинги». Результат: изменение политики — внутренней и внешней. Изменение самой конституции и даже политической системы.

Четвертый слой: международное сообщество. Самоорганизация выражается в политике государств и их отношениях друг с другом — в геополитике.

Современный Мир — это стая государств. Те же биологические законы, но с добавлением идеологий. Причем — с небольшим добавлением. Вспомните вражду и дружбу стран с противоположным общественным строем. «В политике Англии нет друзей и врагов, есть интересы». Не помню, кто это сказал, но очень верно.

Существует переплетение этих самых интересов: лидерство — соревнование — конкуренция. Обиды, вражда — вплоть до войны. Но также и любопытство — общение, обмены, торговля, подражание, кооперация, союзы. Даже — дружба. (Вспоминаю: «Породненные» города: «Киев — Флоренция». Участвовал в обмене делегациями в разгар холодной войны в 1968 году. Дружбы не заметил: проформа, по указаниям ЦК из Москвы.)

Однако общий объем отношений и взаимозависимость возрастают по мере созревания стран-участников. Снова — «Стрела времени»! Теперь это называется «глобализация». Разговор о ней еще впереди.

Самоорганизация выражается в волнообразной динамике отдельных государств и их влияния на мир. «Вектор созревания человечества» она не меняет, но на темпы действует.

Личный компонент в политике. Он всегда присутствует: в мотивах самого политика (и — в такой же степени — в мотивах его команды). Здесь — все те же биологические = эгоистические — потребности: жадность, зависть. Особенно «лидерские» чувства — тщеславие, честолюбие, властолюбие. Но также и жажда деятельности, потребность руководить, командовать. А у настоящего лидера — и быть первым, «брать на себя». Сопереживание подчиненным, жалость, доброта — тоже присутствуют, но в гораздо меньшей степени. Политика — жесткая профессия. Соотношение убеждений по идеологии, например, — коммунизм, и биологии — очень разное. Для большинства политиков карьера и деньги — важнее идей. Доказательств этому за время перестройки получили сполна: посмотрите, как быстро забыли о коммунизме номенклатурщики — они все за рынок, и особенно — за частную собственность. Главное — для себя. Впрочем, диапазон личностей политиков широкий: от чистых карьеристов до бессребреников, фанатиков идеи или дела.

Разумеется, жадность и зависть у простых граждан тоже представлены, однако не больше, чем у лидеров. Зависит от уровня морали. Но тоже — по-разному, в разных группах. У интеллигентов — эгоизма меньше, у профессионалов экономики и материальной сферы, владельцев собственности — больше.

Еще один важный фактор — характер. «Сильная личность» — необходимое качество политика-руководителя. А для политика публичного желательна даже харизма.

Карьера и жадность — пороки, которые политики тщательно скрывают. Народ, хотя и сам — не ангел, но тянется к высокой морали своих лидеров. Правда, уже имеем сдвиги: олигархов легко выбирают в парламент, особенно если подмажут избирателей. Приходится признать, что на Западе стандарты морали для политиков выше наших. Сенатор в Америке, будучи приглашен в ресторан, обязан сам оплатить счет.

 

Практика политики

Разум действует через ФА. Через их иерархию. Субъект Разума — политик, управляющий — один или группа с лидером.

Как это выглядит?

Начало: получение власти. Варианты. Первый: в результате выборов — от народа, процент голосов выражает степень доверия и ожидания избирателей. Есть конкуренты: их идеология и притязания сторонников. Это нужно учитывать избраннику.

Второй вариант: назначение от начальства. Существует его идеология. Он задает полномочия, ответственность и контроль.

Так или иначе, есть потребности и идеология самого управляющего. Общая идея цели: «Как должно быть». Ее координаты: «Власть, экономика, мораль».

Далее следует первоначальное восприятие объекта. Исходная модель идеологии — «Что имеем в объекте»: мера капитализма — социализма, с детализацией. Очень важно: мнение народа — единство или разногласия в оценке этой меры.

Хорошо бы иметь модель общества, но это невозможно.

Разумеется, политик, только что занявший должность, не составляет такую количественную модель «своего объекта» — будь то страна, область или район. Для этого нет механизмов, да и интеллекта у политиков. Но в качественном выражении такая модель обязательно должна быть в его разуме. А в идеале — для страны — должна быть в аппарате управления.

По программе этапов ФА, за восприятием и распознаванием следуют прогнозирование и оценка исходного состояния объекта в соответствии с требованиями собственной идеологии и личных чувств. Получается картина объекта с некоторым «коэффициентом точности».

Следующий этап ФА — целеполагание. Управляющий (политик) ставит цели: будущее желаемое состояние объекта — как на долгую перспективу, так и на период времени управления, например, до перевыборов. Вопрос: «Чего бы хотелось достигнуть». И даже примерные варианты — максимум и минимум.

Цели исходят из собственной идеологии, ее соотнесения с исходной идеологией народа и возможностями страны, главным образом — в экономике.

Глобальная цель — «построение коммунизма» — декларировалась вполне серьезно, Хрущев обещал — в восьмидесятых годах. Правда, «наполнение» не уточнил. Формулу: «От каждого по способностям, каждому — по потребностям» никто всерьез не принимал: понимали, что иллюзия, природа человека не позволит. Поэтому притязания скоро сократили: от каждого требовать по способностям, но давать уже только «по труду». «Сколько давать» — уточнялось на съездах Партии: квартиры, пенсии… Называлось — строим (потом — уже построили): «развитой социализм». Но о гражданских правах не упоминали. Даже не было такого термина: предполагалось, что имеем максимум возможного.

Впрочем — не будем смеяться: «империалисты» тоже декларируют глобальные цели: «Открытое общество», «Гражданское общество». Их содержание не очень определенно.

Нужны ли дальние цели? Несомненно: они отражают психологию: «человек живет для будущего» — это звучит как парадокс, но доля правды в нем большая. Цель появляется уже при первой прикидке ФА управления и стимулирует энергию до его завершения. Если завершение откладывается в неопределенное будущее — нужны глобальные цели. Могу свидетельствовать: над хрущевским коммунизмом смеялись, но из подсознания декларация действовала. Прошло одиннадцать лет, а тоска по светлому будущему осталась. Декларация о гражданских правах, о которых теперь все знаем, его не заменила.

Давайте подумаем: разве «рай за гробом» не является такой целью? Тем более, если человек несчастен.

Воспоминания по теме. Когда-то давно я спрашивал свою тетю Катю — культурную и очень религиозную сельскую акушерку:

— Неужели ты веришь в ад? В котлы с кипящей смолой, в раскаленные сковороды? Или в рай с райскими кущами?

— Коленька! Котлы — это пропаганда для неграмотных. Ад — это означает уничтожение души. Окончательная смерть. Человек очень боится смерти… Рай для него — это вечная жизнь.

Конечно, для реальной практики нужны цели ближние — в пределах Функциональных Актов разного ранга.

Этап ФА — планирование — обнимает два понятия: «программу», идущую от целей: стратегию — «обобщенный ФА», и тактику — этапы и промежуточные цели. Это «дерево целей» и вторичные ФА. Программы и планы существуют во всех органах управления — от государства до корпораций, и даже в мелких фирмах. Разница — в объеме детальности и строгости исполнения. При социализме — планы жесткие, при рыночной экономике — для частного сектора — рекомендательные — «индикативные». Но и тогда государственный сектор управляется по строгим планам, выраженным в бюджете. По крайней мере — на год. Корпорации и фирмы имеют достаточно строгие планы развития и финансирования, основанные на маркетинге — изучении рынка и перспектив развития технологии.

Планы составляются на каждый этаж структуры. При этом решающее значение имеет мера централизации системы, предусмотренная в конституции или уставе фирмы. Планы могут составляться «сверху — вниз», или «снизу — вверх», или компромисс: кому, что и сколько. Соответственно распределяется подчинение и ответственность.

Целеполагание и планирование предусматривают варианты: в зависимости от прогнозов обстановки, принятой идеологии и даже личных качеств политиков.

Этап управления: «решение» — завершает сомнения и споры о планах. Даже при существующих алгоритмах сравнения вариантов, решение — «Вот это — в дело!» — остается волевым актом, поскольку Разум «ограничен, субъективен и склонен к увлечениям».

Этап действия предусматривает реализацию программных планов, включение управления исполнителями, их усилия, материалы и энергию. «Шкалы оплаты» (в модели личности) наполняются средствами, стимулируют труд, и он превращается в вещи и информацию. В свою очередь, «платы» замыкаются на чувства подправленные(?) «притязаниями», и составляют основу УДК народа, с «плюсом» или «минусом» — счастье или несчастье. При этом «личное» замыкается на группу, суммируется с другими ее членами, и вот уже готов мотив для групповых «высказываний» — одобрения, а чаще недовольства, в адрес «управляющих» всех уровней. Групповые мотивы могут усиливаться от солидарности с другими и выливаться в реальных протестах. Но могут и блокироваться тормозящими чувствами страха от репрессий управляющих, добавляя недовольство в УДК — от жизни.

Конечно, мое описание управления и политики — схематично и даже примитивно. Но ведь и задача неподъемная. Кое-что, может быть, удастся раскрыть на примере Украины.

Реальная политика — это смесь «модельного» (программного?) и «ручного» управления объектом, с использованием честных и нечестных приемов: компромиссов, невыполнимых обещаний, обменов и обманов, публичной демагогии и альтернатив. Теоретически цель одна — эффективное управление «для блага народа», «достижения намеченных ориентиров», выполнение «программы». Однако незримо присутствует другая цель правителей: удержаться у власти, обогатиться, обеспечить себе платформу для будущего благополучия.

Публика это чувствует, относится к политикам с недоверием, а чаще и с неприязнью. Впрочем, демагогия нередко достигает цели, и политик благополучно выигрывает следующие выборы.

Бывают ли «честные» политики-профессионалы?

Несомненно — бывают. По крайней мере, такие, для которых политика и ее истинные цели составляют главное дело жизни. Правда, на заднем плане все-таки присутствует карьера, но на авансцену она не выходит.

Как исключение — встречаются и чистые идеалисты от политики, которые «голыми» приходят во власть и такими же уходят. Именно таких хотел бы видеть народ.