Предисловие

Я гражданин Украины: живу в Киеве 49 лет. Здесь десятки моих учеников и тысячи бывших пациентов. Интересы Украины — мои интересы. Но в то же время я — русский: по языку, по культуре, поэтому судьба России мне близка. Украина от революции, в конечном итоге, выиграет непременно, а вот Россия… боюсь, что может проиграть окончательно. Большая страна — останется. Великая — едва ли. Впрочем, после 1917 года говорили то же самое: «Пропала Россия!», а вон что получилось! Второе место в мире точно занимала.

У меня широкий круг научных интересов: социология, экономика, политика, психология, кибернетика. Много писал на эти темы. Правда, не очень глубоко. В Киеве большая академическая библиотека с Отделом публикаций ООН. У меня страница в Интернете. Плюс к этому смотрю новости по трем российским программам ТВ, выписываю три российские газеты. Имею за плечами большой стаж работы в Верховном Совете СССР и даже — в последнем, горбачевском. Поскольку издатели этой «энциклопедии» выразили желание иметь главу о России, я попытаюсь кратко изложить свои взгляды на положение в моей бывшей родине. Заранее предупреждаю: я не специалист, а скорее — дилетант во всех перечисленных науках. Моя профессия — хирургия. Ей было отдано три четверти энергии. Все остальное — увлечения. У меня нет штата помощников, которые бы собирали материалы. Поэтому в тексте статьи могут быть ляпсусы. Категоричные суждения, которые я рискнул высказывать, нужно принимать с учетом сказанного. «Что с него взять, с доктора?»

 

История

Никто специально не разваливал Союз. Стоило только Горбачеву чуть толкнуть, и пошло — поехало! Это называется «самоорганизация». Но в дальнейшем было сделано много ложных шагов. Я не смогу их все перечислить.

Горбачев начал свою деятельность генерального секретаря вполне типично: созвал Съезд Партии и выступил с «новыми инициативами»: «Ускорение через развитие машиностроения». Сулил обеспечить прирост 9-10 %. Это было не опасно: ну не выполнили планов… разве впервой? Они никогда не выполнялись.

Потом появилось нечто новое: слово «гласность». (Вот тут он сделал первую ошибку!) Запахло свободой. Последовал взрыв тиражей газет и журналов с «белогвардейской» литературой. Облегчили выезд за границу.

Известно, что плановая экономика со стабильными ценами держалась на строгом поддержании равновесия «свободные деньги — количество товаров». Превышение денег автоматически вело к дефициту, очередям, ажиотажному спросу и новому дефициту. Так же действовала и острая нехватка товаров.

Запрет на алкоголь не повысил производительность труда, как обещали, но уменьшил доход бюджета почти на 40 %. (Так говорили, может — преувеличивали). Пришлось допечатать деньги. Второй шаг в ту же сторону: кооперативы. Снова — «живые» деньги в обороте вместо безналичных расчетов. Этому способствовала демократизация управления предприятиями, чтобы «освободить инициативу»: советы трудового коллектива, выборные директора — первый шаг к расшатыванию дисциплины. Нарушились обязательства поставок, начали рваться технологические связи — уменьшилось производство. Затем появились аренда, коллективная собственность. Она, как правило, неэффективна. К процветанию это не привело, но началось личное обогащение самых ловких из номенклатуры, а также — директоров.

Результат: вместо ускорения экономика затормозилась.

Следствия: дефициты, «левые деньги». Ослабление контроля на границах породило «челноков» — ненормативную торговлю, которую раньше называли спекуляцией. Однако дефицит продовольствия она не сняла.

В 1989 году новации коснулись власти — пошла демократизация: наполовину свободные выборы народных депутатов. (Меня тоже избрали вопреки кандидату от КПСС.) На первом Съезде отменили 6-ю статью Конституции о контроле Партии, признали Пакт Молотова — Риббентропа, литовцы сделали заявку на независимость. Возникла первая организация оппозиции: «Межрегиональная депутатская группа» в рамках Съезда. Выступал А.Д. Сахаров. (Его проект Конституции, который ему не дали огласить, — очень сомнителен, я вникал.) Произошли кровавые события в Тбилиси и Баку.

На новые веяния в Союзе соцстраны отреагировали быстро: началось движение против коммунистов. Остановить его танками уже не решились. Варшавский пакт распался. Горбачеву пришлось согласиться на вывод войск из Германии, выторговав у Коля хорошую компенсацию. Потом он (Горбачев) встретился с Рейганом. Международный мир изменился: наметилась капитуляция СССР.

Трудящиеся почувствовали ослабление власти — забастовали шахтеры. Им пошли на уступки. По всей стране прошли митинги экологистов с требованиями о закрытии вредных предприятий, а попутно и защиты социальных прав. Вспомнили и о жертвах сталинизма (общество «Мемориал»).

Все это отразилось на экономике: уже нет разговора об ускорении, даже не удается удержать прежний уровень. Бюджет 1990 года принят с большим дефицитом. Его восполнили печатанием денег и внешними займами. В торговле пошла «ползучая» инфляция, не компенсирующая дефицита. Народ недоволен и напуган, Но пропаганда новых идей породила надежды на обновление общества. Особенно у интеллигенции: поначалу свобода была дороже дефицитов.

Б. Н. Ельцин вышел на широкую политическую сцену в 1987 году: был недоволен линией партии. В 1989 году народ признал его лидером демократов. Никакой внятной программы он не представил, но заявил амбиции на роль вождя — сначала в масштабах Российской Федерации. В 1990 году в России выбрали народных депутатов — на 90 % из членов Партии. Съезд избрал (с трудом!) Ельцина председателем. И тут выдвинулась вздорная идея: «самостоятельность России». Ее только и ждали честолюбцы в союзных республиках: каждый «первый» хотел сам править, без оглядки на Москву.

Так и случилось: ослабление власти пошло от Горбачева, а распад Союза — от Ельцина. Есть их персональная вина перед Россией.

1990 год прошел в «борьбе программ» перехода к рынку. «500 дней» Явлинского, программы Рыжкова, Правительства и т. д. Идеи рынка уже овладели умами депутатов и даже партийных начальников. Правда, они хотели бы иметь «социалистический» рынок. Никто толком не понимал, что это значит. Мне запомнилась фраза академика Абалкина: «Мы хотим жить, как в Америке, а работать, как в Союзе». Истину сказал. Еще и теперь так.

А между тем экономика падала: денег становилось больше, а товаров — меньше, дефицит продуктов нарастал.

Первое полугодие 1991 года прошло в попытках согласования интересов союзных республик, чтобы составить Союзный договор («Ново-Огаревское сидение».) Всем национальным вождям хотелось самостоятельности, однако еще боялись оторваться от России.

Договор был готов, но в августе Горбачев уехал отдыхать в Форос, в Крым.

И тут грянул ГКЧП. Дело с этим путчем до конца так и не прояснилось. В июне 2001 года бывший главный «кэгэбист» Крючков в интервью «Литературной газете» сказал, что Горбачев был предупрежден об угрозе переворота, но внимания не обратил. Так было или нет — никто не знает.

Путч — это «звездный час» Ельцина в борьбе с Горбачевым. После него все республики объявили о самостоятельности. Попытки создать новый союз делались уже больше для проформы. В январе 1992 года состоялась встреча в Беловежской Пуще. Советский Союз распался. Горбачев подал в отставку.

Этапный момент правления Ельцина — реформы Гайдара. Экономика шла вниз, и нужно было что-то делать. Половинчатые меры правительства эффекта не дали. Экономисты Гарвардской школы предлагали быстрый переход от социализма к капитализму через «шок». Его этапы: освобождение цен — приватизация — финансовая стабилизация. Польша уже попробовала, и получилось неплохо.

Ельцин как председатель правительства взял Гайдара своим замом и дал санкцию начать реформы. В январе 1992 года освободили цены, полностью открыли границы, ввели свободный курс рубля. Произошло то, что и должно было: «шок» в экономике. Цены подскочили в десятки раз, магазины наполнились западными и своими товарами, курс рубля рухнул. Большинство заводов, работавших на внутренний рынок, остановились. Предполагалось, что через несколько месяцев начнется выздоровление экономики. Этого не произошло: страна вошла в кризис, из которого не вышла и до сих пор. Гайдара уволили. Пришел Черномырдин, чтобы лечить шок. Спрашивается — какие же они экономисты, если не могли предусмотреть, что наши товары не могут конкурировать с западными, если отменить монополию внешней торговли? (Большевики при введении НЭПа этого не сделали.) Что и произошло. И осталось до сих пор. По высказыванию в «АиФ» (июль 2001) Ю. Афанасьева, 82 % экспортируемой продукции России является производным продуктом ее недр (нефть, газ, металлы) и только 8 % создано заново. (Точность — на совести автора.)

Потом сделали следующий шаг в реформе — приватизацию с ваучерами (паями в госсобственности) и аукционами на продажу заводов. Продавали за гроши, поскольку не было покупателей или их не подпускали, чтобы «родину не распродавать». Этот шаг приписывают второму, реформатору — Чубайсу. (Помню его обещание народу: за ваучеры купите акции и через несколько лет каждый гражданин будет иметь на них «Волгу». Или его слова по поводу распродажи за бесценок: «А что делать, если больше не дают?») Полностью отдать заводы в частные руки побоялись — отсюда игра в смешанные компании, с-контрольным пакетом у государства. От этого был только вред: государство не управляло, но положилось на директоров. Результат: они обогатились. Что побудило так спешить с приватизацией? Думаю, что полный провал системы управления государственной собственностью в условиях рынка. Была слепая надежда, что собственник все наладит, а рынок все скорректирует.

Гайдар и Чубайс — два имени, которые народ России проклинает до сих пор. Я не в состоянии дать им объективную оценку. Гайдар в своих мемуарах пишет, что он просто-таки спас Россию от гибели: не было даже хлеба, и голод угрожал в самое ближайшее время. Неудачи он, естественно, списывает на помехи со стороны. Трудно с этим согласиться: перед «шоком» в стране еще работало, по крайней мере, 80 % предприятий. В частности, добывалось 500 миллионов тонн нефти. Хлеб-то уж можно было купить! Тем более, что дороги известны — уже давно зерно покупали.

До 2001 года экономика буксовала, и только теперь, кажется, наметился сдвиг на фоне высоких цен на нефть. (Путин 16 июля 2001 года сказал в интервью перед поездкой на саммит «Большой восьмерки», что будто бы теперь в России такой подъем, какого не было в стране 30 лет).

Защитники «шока» могут заявить: «Все было сделано правильно». Но сколько же потребуется времени, чтобы заработали те тысячи стоящих заводов и вернулись сотни потерянных миллиардов?

Шок в других странах тоже давал экономике кратковременный пик вниз, примерно наполовину. Но не в 4 же раза — и на десять лет! Мешали Гайдару, естественно, коммунисты, правящая элита, которая оставалась на своих местах. Конечно, они пытались регулировать экономику, но на основы рынка — свободные цены и открытость границ — не покушались. И собственность не отбирали. Говорили, что во всех «рыночных» странах государство вмешивается в экономику. Даже в США «резервная система» регулирует процентные ставки по займам при падениях и «перегревах» экономики. Вот и наши «регулировали».

О методах приватизации хорошо сказано в «Программе Грефа»: «миллионеров назначали». В самом деле, разве мыслимо признать «честным» бизнес, в котором иные ловкие чиновники-управленцы и «номенклатура», понятия не имевшие о рынке, за несколько лет становились миллиардерами(!) Журнал «Фобс»(в мае 2001 г.) опубликовал их список — во всем мире насчитали около трехсот, из них до десятка — из России. Там фигурируют известные фамилии. Не говорю, что они (вульгарно) воровали, но создавали «правила игры», позволявшие «честно» обогащаться. В этом им способствовала администрация президента — будто бы пресловутая «семья».

 

Перестройка

Перестройка была проведена не только бездарно, но даже преступно.

Какими грандиозными потерями она обернулась для страны!

По данным Международного банка, в 1998 году по ВВП на душу населения Россия уступала Америке в 12 раз! Если учесть, что ее население после распада Союза составляет половину от США, то соотношение экономической мощи всей страны будет 1 к 24! (Советская статистика считала отношение своей экономики к США как — 2 к 3. Но в ней не учитывалась разница в инфраструктуре. Поэтому в действительности соотношение было хуже, но, по-честному, 1:3 было. А у Китая, между прочим, динамика обратная — соотношение с экономикой Америки улучшается.) Однако средний доход на душу там все равно в 2–3 раза меньше даже российского.

Бюджет России в 2000 году был в 70 (!) раз меньше, чем в США (29 против 1840 миллиардов долл.) В 1988 году бюджеты СССР и США почти равнялись, хотя в Союзе половина шла на «народное хозяйство», то есть на промышленность; надо думать, что львиная доля — на военную. Правда, в сравнениях «дохода на душу» есть один фокус: по обменному курсу рубля в 1998 году он составлял 2230 долл. против 29000 в США, то есть в 12 раз меньше, но с учетом ППС (Паритет Покупательной Способности), российская цифра гораздо лучше — уже 6400 долл. — отношение «всего» 1 к 4,5. Поскольку население России теперь в два раза меньше Штатов, то экономическая мощь, соответственно, меньше в 24 или, в лучшем случае, в 9 раз. Грустное сравнение! Если учесть, что армия в России осталась почти такой, как раньше, что на России висит огромный внешний долг, то сравнение экономик совсем печально.

Бедственное положение народа соответствует показателям экономики: больше половины граждан живут за чертой бедности. Не буду уточнять, об этом много пишут.

Ни одна западная страна после отмены социализма не пережила такого падения, как страны СНГ. Да, там тоже была инфляция, но производство падало разве что вдвое, провал длился 2–4 года, и теперь есть устойчивый рост. А Китай вообще переходит к капитализму в процессе непрерывного подъема.

История причудлива: странно, но удачный переход к капитализму сочетался с противоположным отношением к коммунистам: в Польше, Венгрии и Чехии (и в Прибалтике) сразу же запретили, а в Китае сохранили за ними полную власть.

 

Сравнения

Вот передо мной толстый том справочника «Народное хозяйство СССР в 1988 году». (Напечатано в 1989 году.) Перестройка уже пошла полным ходом. Я тогда заседал в Верховном Совете СССР, развал начинался на моих глазах… А уж что было дальше… лучше не вспоминать!

Какая великая страна пропала!

Вот несколько цифр из справочника.

Национальный доход на душу составлял 2/3 от США. Продукция промышленности — 79 %.

Стали в Союзе произвели 163 млн.т., в 1,7 раза больше чем в США, а вместе со странами СЭВ больше, чем страны НАТО. Нефти качали в полтора раза больше США — 624 млн. т. Я уже не говорю о паритете по ракетам, о танках, (цифры не печатали), их, будто бы, делали больше, чем весь остальной мир!

Или возьмем науку: полтора миллиона научных работников, 50 тысяч докторов наук, почти полмиллиона кандидатов. Самая большая армия ученых в мире. Нет, я не скажу, что самая продуктивная, но достаточно мощная.

Не так плохо Союз выглядел и по продовольствию. Правда, мяса (на душу) съедали процентов на 20–30 меньше, чем в Европе и Америке, но молока и масла — столько же. И яиц, и рыбы, и сахара, а уж о хлебе и картошке и говорить нечего. Разумеется, теперь реформаторы говорят: «Не верьте! Половина добра пропадала в потерях». Это неправда. Потери — да, были, но едва ли больше 10 %. Оставалось еще достаточно. Тем более, что продукция приусадебных участков в отчетности не учтена… Впрочем, сельское хозяйство уже при Советах выглядело плохо: низкая производительность колхозного труда общеизвестна.

Конечно, продуктов много… Только почему за всем были очереди и все в дефиците? Опять же, сравним производство и торговлю хотя бы с соцстранами: там было намного лучше. При той же продуктивности. Разница — в психологии. Ажиотажный спрос порождает дефицит. Между ними есть положительная обратная связь: взаимно усиливают друг друга.

Я ничуть не защищаю социализм: утопия, небиологичен в своей основе (не стимулирует труд и новации), непроизводителен, не экономичен. Вот, к примеру, «перлы» из того же справочника: в сравнении со США, производство станков — в полтора раза больше, тракторов — в 6 раз, комбайнов — в 10 раз. Но если подсчитать, сколько сельхозтехники тратилось на тонну (или миллион тонн) зерна, то получается — в двадцать раз больше, чем у капиталистов. Поэтому постоянно всего не хватало. То же касается трат электроэнергии на единицу продукции (ВВП) — в 5–7 раз больше, чем в Европе. Не говоря о Японии. Такое же положение с металлоемкостью. При таких затратах, для дальнейшего роста объемов производства, в Союзе просто не хватило бы ресурсов! Когда открылся рынок для западной бытовой техники, оказалось, что наша неизмеримо хуже.

(Да, но китайская была тогда еще хуже нашей. А теперь, смотри — подтянулись. Так что не все было потеряно(?) Потому что… потому… Если бы — с умом!)

Признаки падения эффективности в годы перед перестройкой отражены даже в справочнике: снижался прирост, зарплата росла в три раза быстрее роста производительности труда.

 

Власть и идеи

Цифры говорят: рыночная экономика России не удалась. Не лучше положение и с демократией. Как красиво она выглядит на Западе! «Правовое государство», «открытое общество». А у нас? Коммунисты (по злобе!) называют: «Дермократия».

В конституциях все записано «как в лучших домах» — права, свободы, «разделение властей», регламенты, обеспечивающие устойчивость управления. А в действительности… Глаза бы не глядели! Да, конечно, проводятся демократические выборы. Почти свободные: постоянные жалобы коммунистов на фальсификации ни разу в суде не подтвердились. Видимо, они были несерьезны. Но как грязно идут сами кампании! В местных СМИ льются потоки лжи. Ведется откровенный подкуп избирателей, оказывается давление на кандидатов. Да и сами кандидаты странные: где те идейные демократы, искренние радетели общественного блага? Выступают или карьеристы из номенклатуры не очень высокого пошиба, или странные личности, не имеющие за душой никаких общественных заслуг, а иногда и просто бывшие преступники. Все выкрикивают популистские лозунги, предлагают нереальные программы… Зачем они идут во власть? Удовлетворить амбиции — «порулить»? Обогатиться на взятках? Получить неприкосновенность? Еще явление: кланы. «Команды единомышленников», а на самом деле — просто шайки сообщников.

Выбрали — и все зажато: пресса, телевидение. Чуть где прорезались независимость и критика — чиновник подает в суд на журналиста или газету. Требуют сумасшедшие взыскания «за моральный ущерб». Или нашлют на редакцию санинспекцию, пожарников, налоговую службу. Смотришь — и нет газеты.

Такое впечатление, что вывелись порядочные люди на Руси. Остались одни карьеристы и стяжатели.

Понимаю, что мои обвинения в безыдейности российского народа преувеличены. Есть честные люди, энтузиасты справедливости, социального прогресса, искренне желающие сделать добро народу, России. Настоящие демократы. Но их невозможно разглядеть за толпой карьеристов и плутов. Общий моральный климат в сферах власти такой, что идеалисты не удерживаются и уходят из государственной службы в частную жизнь. К тому же возник явный кризис в сфере идей: не знают, «что и как строить?»

Ельцин и здесь приложил руку своей формулой: «Берите суверенитета, сколько осилите». В результате наплодил удельных князей, каждый со своей конституцией: нарушилась «вертикаль власти». Теперь, правда, Путин ее исправляет… При коммунистах-то этой вертикали было сверх меры!

Крах идеологии коммунизма, идей коллективизма и «светлого будущего», над которым теперь так издеваются циники-журналисты, не прошел бесследно для интеллигентов и для всех мало-мальски мыслящих граждан. Была идея, созвучная общественным биологическим потребностям стадного животного — человека. Она слабее эгоистических потребностей, но если ее тренировать воспитанием, то становится вполне значимой. По крайней мере, для некоторых типов личности. Эту идею не смогла испортить даже диктатура партии. Тем более, что ее деятелей все же нельзя упрекнуть в чрезмерном стяжательстве. Никакого сравнения с теперешними властителями.

И вот вместо альтруизма, то есть коллективизма и коммунизма, нам предлагают нечто непонятное и сомнительное: «личность выше государства и общества». Что из этого следует, в самом простом варианте? Идеал справедливости отношений явно сдвинут в сторону эгоизма: сильному все позволено. Если ты что-то хочешь и силен — имеешь моральное право добиваться, не оглядываясь на окружающих. Да, конечно, это не соответствует Нагорной проповеди, но в ней же чистая фантастика: «Отдай последнюю рубашку», «Подставь вторую щеку». Где уж там! Хотя бы заповеди Моисея не нарушались, в части кражи и лжи. Но и то сказать: с чьих позиций расценивать степень нарушения заповедей — с личных или общественных? Ведь все суждения субъективны. Тем более, что 70 лет твердили, что Бога нет, значит, проповеди и заповеди не имеют силы. А когда Маркса с Лениным отправили на свалку, то где теперь человеку обрести стержень? Откуда взяться идеалистам? «Имеем, что имеем».

Даже идея Россию подвела. Думали: «Великая!», а Горбачев и Ельцин дунули — и стала второразрядная страна. Теперь уже настоящая «Верхняя Вольта с ракетами», как когда-то обозвала нас Тэтчер. (Тогда несправедливо обозвала!)

В треугольнике «Власть — Мораль — Собственность» главная потеря коснулась морали. Ее стандарты снизились — и вот всеобщая коррупция властей, преступность, «теневая экономика», неплатежи, поголовное уклонение от налогов. Осталась ли вообще совесть у народа?

Конечно, обнищание способствовало этим процессам. Даже толкает людей на воровство.

Остановки заводов не только ведут к разрушению оборудования, но и гибельны Для трудовой этики работников. Слабые типы привыкают к безделью и уже не притязают на хорошую жизнь.

 

Баланс потерь и остатков

Сколько раскрадено и испорчено и сколько осталось? Это важно не для прокуратуры — прошлого уже не вернуть, а для прогнозов на будущее.

В связи с этим: вопрос о «фондах». Фонды — это цена оборудования, дающего национальный доход (по терминологии советских статистиков).

Так вот, в начале реформ, в 1988 году, основные фонды всех отраслей производства Союза составляли 1800 миллиардов рублей. На РСФСР падало 1100 миллиардов. В справочнике приведен его состав — промышленность, сельское хозяйство и другие статьи — в частности — социальные. Капиталовложения составили 8 % фондов в год. Для России это было 88 млрд. руб. (Представляете цифру? Теперь бы России половинку этой суммы — 40 миллиардов долларов в год!)

Сколько из этих 1100 миллиардов фондов осталось спустя 12 лет? И в каком они состоянии?

У меня нет детальных данных об объемах производства в России за 2000 год. Только отрывочные сведения из прессы и немного — из Интернета. Знаю, что нефти добыто около 400 миллионов тонн, стали сварено около 60 миллионов тонн, то есть снижение примерно на 30 %. Но это — экспортные отрасли промышленности, работающие на природных запасах. По машиностроению и легкой промышленности потери достигают 80 %. Сельское хозяйство и пищевая промышленность утратили около половины. Энергетика пострадала меньше других отраслей. Военная промышленность — больше, работает только на экспорт, давая товаров на 5–7 млрд. долл. Надежды на конверсию не оправдались. В целом производство упало на 60 %.

Это, однако, не означает, что оставшиеся действующие фонды в должном рабочем состоянии.

Известно, что для поддержания оборудования «в форме» существуют ежегодные отчисления на амортизацию в размере 5–8 % его стоимости. Полагаю, что со времени перестройки больше 2–3 % на срочные ремонты не отчислялось. За 12 лет накопилась нужда в ремонтах и реконструкции, примерно наполовину первоначальной стоимости еще работающих предприятий. Они производят те 40 % продукции, которые еще дает промышленность. А каково состояние тех заводов, которые остановлены совсем или еле дышат? Плохое, конечно. В общем, очень приблизительные и оптимистичные расчеты показывают, что исчезло фондов примерно на 500–700 млрд. руб. Конечно, не все они присвоены олигархами и капиталистами помельче. Наверное, половина оборудования просто исчезла, превратилась в лом.

Это те миллиарды, в дореформенных рублях, которые нужны для восстановления производства в России.

К ним нужно прибавить амортизацию «непроизводственных» фондов — квартиры, социальная и бюджетная сферы. По России они составляли 600 млрд. руб. Они тоже амортизировались и тоже не ремонтировались. Прибавьте к потерям промышленности еще 100 млрд.

Большая сумма получается, очень большая! Дорого обошлась революция России! Около 40 % всего прежнего достояния. Столько потеряли в войну. Впрочем, любая революция стоила примерно столько же. Вспомним хотя бы Октябрьскую: после гражданской войны промышленность «лежала». Но НЭП ее поднял за 5 лет.

Подсчитал эти цифры, засомневался, проверил — кажется — все верно. Возможно, плюс — минус 10–15 % ошибки. Положения они не меняют.

Ну а если пересчитать на доллары? Полагаю, что примерно столько же. Советский курс доллара был 67 копеек, и он приблизительно соответствовал реальности. За десять прошлых лет доллар «похудел» на треть. Теперь так и выйдет — доллар за «бывший» рубль.

Куда девалась собственность? «Разворовали» — это слишком обще, но близко к истине. Образовался новый класс богатых людей — около 3 % населения: «новые русские». Это не только настоящие бизнесмены, скупившие по дешевке предприятия, но и директора государственных заводов, и чиновники, нажившиеся на взятках. Они построили виллы вокруг городов, сделали «евроремонты» в апартаментах, накупили роскошных автомобилей, открыли рестораны. То есть изъяли капитал из производства, омертвили его. Но главное — вывезли за границу. «Бегство капитала» — первый признак неустойчивости государства. В наших СМИ постоянно мелькают цифры — вывозят 20–25 миллиардов долларов в год. Иногда называют общую сумму — 100 и даже 200 млрд. Это большие цифры, сравнимые с исчезнувшими фондами. Всем кажется — верните их, и Россия завтра оживет. Однако эти цифры — безответственны. Во-первых — преувеличены. Во-вторых, они включают суммы оборотных средств, используемых в частной международной торговле. Кроме того, доля вывезенного капитала уже возвращается под видом инвестиций западных компаний. Поэтому не приходится рассчитывать, что вот они и возродят Россию.

Примерно 500–600 млрд. долл. нужно, чтобы вернуть экономику к полноценной жизни.

Как быстро можно восстановить утраченное? Ради интереса, обратимся к советскому прошлому, к динамике развития. 60 % фондов 1988 года были уже в 1978 г. Значит, 40 % прибавилось за 10 лет. И это при условии, что машиностроение будто бы на 40 % работало на вооружение, что одновременно, и сверх расширения фондов, производились нормальные отчисления на амортизацию существующих.

Получились цифры столь же обнадеживающие, сколь и нереальные для нового времени. Не может государство из бюджета каждый год выделять на реконструкцию заводов (восстановление фондов) 50–70 млрд. долл., когда и весь бюджет около 30 млрд. Да и сами эти фонды, которые нужно расширять, теперь уже на три четверти принадлежат частному капиталу. Народ уже не тот: не выдержит такого зажима семейного бюджета. Это в первую пятилетку могли запустить такую эксплуатацию, что на потребление шло 20–25 %, а остальное — на накопление, на промышленность. Да!

Теперь на дворе капитализм, и у него свои законы: выжать максимум прибыли, а куда ее девать — дело владельцев капитала. Может быть, лучше вывезти за границу? «На всякий случай» — вдруг опять начнут отбирать? (Коммунисты бдят, да и президент, похоже, человек решительный.)

Есть еще один интересный нюанс. Непроизводственные фонды Союза составляли 900 млрд. Считайте — 60 % — Россия. Получается 540 млрд. Это жилой фонд, здравоохранение, образование, наука, культура — без торговли и снабжения. Все это осталось в наследство новой России. Так вот, амортизация этого хозяйства в Союзе требовала 10 млрд. Бюджет в переводе на долю России составлял 280 млрд. руб. Выделить из них 10 не представляло труда. А теперь? Когда бюджет 29 млрд.? При том, что 12 лет почти ничего не ремонтировалось… Неудивительно, что в зимнее время города сидят без тепла и света: все обветшало.

Кроме затрат на ремонты фондов социальной сферы, нужны главные средства — на саму эту сферу. Подумать только: 60 млрд. тратилось только на просвещение, науку и здравоохранение. Социальное обеспечение и страхование стоило бюджету еще 40 млрд. руб. В сумме поддержание жизни народа, сверх зарплаты, требовало от бюджета около 80-100 млрд. руб. (Пересчитано только на Россию.)

Просто удивительно, как советское государство управлялось с таким социальным хозяйством, да еще и выделяло на оружие, достойное «сверхдержавы» и мировой революции. Сколько выделяло? Формально из бюджета СССР, на армию — только 5 %. Сколько фактически, из статьи «На народное хозяйство», а это было — 53 % бюджета — 242 млрд. — никто не знает. На Западе подсчитали, что 15 % «валового продукта» шло на оборону — это свыше 300 млрд. Наверное, империалисты преувеличили — весь бюджет Союза был 470 млрд. Но не очень много перебрали: кроме 240 млрд. («народное хозяйство»), еще урывали из статьи науки, образования, из средств предприятий.

Все это я перечисляю, чтобы показать, сколько трудностей от социализма досталось в наследство демократической России.

Как можно было поднять эти непомерные социальные и оборонные расходы теперь (пусть даже без оружия), когда производство не работает, а все «учреждения» остались? Только снижать реальную зарплату и пенсии «потребителям» этих трат — «бюджетникам» и пенсионерам — через новые деньги и цены. Да еще и задерживать их выплаты — на месяцы и годы. То есть — демократы опять вывели беднейший народ на тот уровень жизни, что был, примерно, перед войной, если судить по доходам на душу. Кроме того, следует учесть, что для среднего трудящегося создался еще «налог» — специально от капитализма: содержать богатых. Неравенство при Советах было около 1:5, считая по 10 % бедных и богатых, а стало 1:12. (А, может, — и 1:15) Не удивительно, что многие хотят обратно в социализм.

 

Еще цифры и обстоятельства

Я, наверное, надоел этими цифрами: что уже говорить — дело прошлое!

Не скажите. Это прошлое висит над Россией тяжким грузом. (А у некоторых вызывает желание «переиграть».)

Увы — финансы, фонды — еще не весь груз, что мешает войти в капитализм. Есть еще — психология граждан. Это особая тема, но обойти ее я не могу: не будет истинной картины.

Только ли из-за военных расходов при Советах мы жили, скажем осторожно — «недостаточно хорошо» в сравнении с Западом, так что захотели лучше?

Разберемся.

Вот данные из того же справочника, СССР в процентах от США: производительность труда в промышленности — 54 %, в сельском хозяйстве — 16 %. Видите, социализм был уже совершенно «зрелым», но не очень эффективным. Тут уж на военные расходы не спишешь — это качество «системы».

Производительность труда определяется такими факторами: 1. Напряжением сил работника. 2. Его квалификацией. 3. Организацией труда — чтобы все работали и были нагружены. 4. Механизацией: сколько «фондов» и какого качества приходится на одного работника.

У нас относительный порядок был только в пункте «2» — всех учили, и в пункте «3» — все работали. Правда, начальникам проще было запросить новые штаты, чем побудить подчиненных «вкалывать». Поэтому был избыток работников.

С пунктом «4» была недоделка: «фондов» — механизации — делали много, железа и электричества не жалели, но качество — конструкции, изготовление и обслуживание — было откровенно плохое. За военным производством не хватало средств на совершенствование мирной техники. А, может, снова виновата «система». Отсюда — устаревшее оборудование. Пример: мартеновские печи в металлургии.

Самое плохое положение — с пунктом «1»: лениво работали и некачественно. «Как бы ни работать, лишь бы не работать». «Они делают вид, что платят, а мы делаем вид, что работаем». «Воровство как форма распределения благ при социализме». Правда, воровство было — больше по мелочи — «несуны». Не то что теперь: олигарх уж тяпнет, так тяпнет — целый завод!

Причина плохой работы — социализм. Работа — это напряжение, это мотивы. Перечислю их. «Угроза боли» — от рабства — она уже не действовала, лагеря закрыли. Голода тоже нет, изобилия еды — еще нет. Безработицы нет — нет мотива страха. Но — увы! — нет и самого главного: ненасыщаемого стимула — собственности. И конкуренции, связанной с ней. Это касалось всех — рабочих, инженеров, даже начальников. Для них, правда, был еще один стимул — власть, карьера. Было еще любопытство, но это преимущество творческих личностей.

Увы — социалистические мотивы — «работать для коллектива и для будущего» — биологию не заменили. Поэтому и работали плохо.

Впрочем, в России труд никогда не был в большом почете. Его не требовала православная вера, тормозила община, крепостное право, а уж довершил — социализм.

С тем теперь и в капитализм пришли. Называется: «низкая трудовая этика».

Цифры инвестиций, потребных для возрождения России, что я представил, для мирового капитала невелики. Тем более — с растяжкой, в лучшем случае, лет на десять, быстрее капитал не освоить: нужно внедрять новые технологии, учить людей работать.

Но пока капиталисты не надеются на россиян. Ссылаются на плохой «инвестиционный климат». Он-таки — плохой.

Вроде бы все основные рыночные реформы сделаны, а оказалось — не до конца. Завод купить можно, а землю под ним — пока нельзя. К тому же — долги на нем висят за много лет, с пенями. Социальные законы так защищают трудящихся, что лодыря выгнать очень трудно. Притом, самые дельные работники уже ушли с завода за время кризиса. Все воруют, работают лениво. Дешевая рабочая сила оборачивается плохим качеством. Предприятия при Советах обросли заводскими поселками, различными социальными службами, требующими больших расходов. Отказать — нельзя.

Всюду — коррупция. Россия по ней занимает одно из важных мест. Бюрократия после Советов удвоилась в количестве и обнаглела. Сошлюсь на Т.И. Заславскую. В СССР перед перестройкой было 700 тысяч чиновников, а в нынешней России — их 1200 тысяч (Знание — сила, № 10, 2000). На любое действие нужно разрешение (сертификат!). Власти города могут придраться к пустяку и жизни не дадут. За каждый шаг — взятка и проволочка во времени. Сверх того — откровенный рэкет, даже бандитизм. При том, что на суд надеяться нельзя, он совершенно ненадежен. Еще — плохая инфраструктура: дороги, связь, финансы.

Законы несовершенны и непостоянны, зависят от политической конъюнктуры: победят коммунисты и начнется пересмотр законов.

Много есть всякого, чего я не знаю.

Вот и думают капиталисты: «Зачем рисковать?» На планете есть места понадежнее. И — не дают деньги.

Почему так затянулся переход к капитализму?

Социализм за 70 лет привел к очень глубоким изменениям во всех сферах жизни общества. Его идеи прочно вошли в мысли граждан. По себе сужу: еще в 1988 году я верил в «социализм с человеческим лицом». Перелом произошел в 1989–1990 годах, когда, будучи членом Верховного Совета в Москве, имел возможность познакомиться с закрытыми и зарубежными статистиками. Понял — социализм неэффективен, утопичен, не соответствует биологической природе человека. Жалел об этом: казалось — строй, который ближе всего к идеалам христианства, если бы коммунисты его не извратили жестокостями и агрессивностью. Не я один так думал. Независимые социологи в 1990 году проводили опросы населения в бывших соцстранах. В Союзе 65 % высказывались за социализм, а в западных наших сателлитах — только 20–30 %. Вот одна из причин медленной адаптации к новым идеям.

Теперь уже привыкли к капитализму, но коммунисты все еще имеют стойкую четверть избирателей.

Многие до сих пор мечтают о «своем пути»: сохранить преимущества того и другого, совместив их в разных пропорциях. Наивные люди — они просто не знают, что это уже есть в западных странах. Помню, как на Первом съезде народных депутатов Чингиз Айтматов с трибуны предложил «шведский социализм». Это так и есть: частная собственность, рынок, но социальные законы лучшие, чем были в Союзе. Притом — полная демократия. Да, но налоги с частных лиц составляют 50 %! — «За все нужно платить». Наши граждане — хотят получить даром. Им так казалось при Советах.

 

Выбор

Очень сложный вопрос о выборе оптимального строя для России. Это — не Швеция, не Германия, не Китай, не Южная Корея.

Разберемся в обстоятельствах.

Россия — большая страна с традициями величия. От этого — обязательства и трудности — за место в иерархии «стаи государств» тоже нужно платить.

География России и хороша, и плоха. Две трети территории — холодные и неудобные. Редкое население. Но недра богатые — все об этом знают, перечислять нет смысла. Однако много ископаемых — далеко и в трудных местах. Правда, опыт уже есть и трубы проложены. В целом, плюсов все же больше: не зря последние тридцать лет страна только на нефти и держится — пресловутые «нефтедоллары» даже разбаловали Союз: перестали совершенствовать технику. Так сказал президент 18 июля 2001 года на пресс-конференции (сам слышал по ТВ).

Об экономике я уже писал: собственность массивная, но низкого качества. Притом — запущенная. Груз устаревшей промышленности: уголь, металлургия, химия, машиностроение. Много низкотехнологичной военной техники: танки, артиллерия. Заводы ВПК не загружены, но их продукция еще пользуется спросом в неразвитых странах — дает валюту и технологию поддерживает: расчеты на конверсию не оправдались. Гражданские самолеты могут делать хорошие, но «Боинги» на рынке забивают. Есть большая, тоже устаревшая, энергетика. Кроме атомной: она вполне на уровне и будущее страны обеспечит. Гордость России — космос. Престижно, но денег не дает. Высокие технологии — физика, электроника — присутствуют только в научных и опытных разработках, в промышленности широко не реализованы. Не выдержали соревнования: в свое время средств мало давали.

В целом: промышленность, кроме нефти, газа, стали и химии — не очень доходна. Но все же — выручает страну и даже обещает прирост.

(Возможно, я пропустил что-нибудь важное, прошу извинить.)

Важнейший элемент российской действительности — армия. Два элемента — ядерное сдерживание («потенциал») и собственно вооруженные силы. Первый определен договорами о нераспространении и ПРО, второй — зависит от истории, экономики и реализации новых технологий. Президент хвалится, что существуют возможности «адекватного ответа» новой американской системе ПРО. Ему виднее. Хотя и сомнительно — не в плане техники, в экономике.

Зато вооруженные силы находятся в откровенно бедственном положении. Армия свыше миллиона, а финансы на содержание одного военнослужащего составляют 5000 долл. в год. Это меньше Штатов в 30 раз, и даже в три раза меньше Турции. Оружия для современной «точечной» войны, как в Кувейте или Югославии, нет и не предвидится — нет денег. Есть армия, пригодная, чтобы воевать с чеченцами и то не очень успешно. О военной реформе говорят уже лет пять, а сдвигов нет. Все упирается в деньги. Одно есть точно, и в избытке — генералы. Их всегда в России было много: психологический фактор торможения реформ.

Российский народ. Десять лет назад я провел очень большой опрос через анкеты в газетах — «Неделе», «Комсомолке». 35 тысяч ответов, но картина уже устарела, и я не стану приводить данные. Упомянул, чтобы похвалиться — я знаю толк в социологии. Много эпитетов в разные времена было высказано в адрес русского народа! Не буду полемизировать. Я повидал много людей разных национальностей. Могу сказать: отпечаток нации существует. Сколько процентов личности? Не много — 10? 15? Основа человека в генах — они, видимо, не очень разнятся, по крайней мере, у народов одной расы. Различия — «культуральные» — от традиций. Но они существуют, считаться приходится.

Применительно к русским приведу эпитет известного социолога Т.И. Заславской, который я вычитал у не менее известного социолога Ю. Левады: «Лукавый раб». Каково звучит? «Лукавый раб подчиняется, а сам думает — как обойти».

Мое мнение: русские — хороший народ. Лучше? Хуже других? Воздержусь. Каждый народ хорош по-своему. И — плох. История накладывает отпечатки, но они стираются, когда человек попадает в другую страну. Современный пример: наши плохо работают дома, а в Германии или в Штатах — очень хорошо. Правда, туда едут только люди смелые.

Огромна роль культуры, среды и семьи. Но в масштабах государства социологи находят обобщающие черты. Оказалось, что их спектр довольно быстро меняется. В связи с этим приведу наблюдения Ю. Левады за 10 последних лет (Знание — сила, № 2, 2000).

Три периода. Первый: «Состояние восторженной мобилизации». 70 % уверены, что ситуация в стране улучшается во всех отношениях. Ельцина прославляют. Замечу от себя: по нашим анкетам от 1990 года, цифра оптимистов была около 50 %.

Второй период: «Разочарование и приспособление». Раскол в обществе. Демобилизация и деидеологизация. (Какие трудные слова! Наука.) Ельцина уже клянут. Но пятая часть уже приспособилась, еще столько же — в стадии приспособления. Это обнадеживает.

Третий период — современный. «Негативная или агрессивная мобилизация». Мнения: «Сильный лидер для страны важнее законов». «Западная демократия несовместима с российским менталитетом». «Прежде нужно накормить страну, а потом заниматься демократизацией». В Чечне — за наступление — 70 %. То есть — явный крен в сторону «сильной руки». Кроме того, популярна идея «своего пути». Неудивительно, что Путин имеет такой высокий рейтинг.

«Что тревожит?», в порядке значимости: инфляция, безработица, коррупция, преступность. Чечня — на седьмом месте, она беспокоит только 6 %. Но за сближение с Западом все же высказывается большинство: «некуда податься». Еще одно наблюдение: «Очень верят телевидению».

Мое собственное мнение о народе: «Никакой». Не добрый и не злой. Непостоянный. Как ребенок.

 

Мнение о государстве

Состав государства как системы такой: Власть — избранная и бюрократия. Бизнес. Государственный сектор. Общество: партии, организации социальных групп по профессиям и интересам. Выразителями всех сил являются СМИ. Отношения между силами выражаются сотрудничеством и борьбой. Объединяет общая идея: например, родина — патриотизм. Идеологии, религии могут объединять, но могут и разъединять. Устойчивость государства зависит от соотношения интересов социальных групп и жесткости власти. Ограничение информации, высказываний и свободы организации тоже увеличивает устойчивость: народ привыкает и смиряется. При этом даже уменьшается недовольство. Так было при Советах. Наоборот — полная свобода самовыражения может раскрутить мелкие противоречия до больших. Коммунисты это хорошо знали, поэтому «советский народ», под замораживающим взглядом Партии, безмолвствовал, но был относительно доволен. Публичность разрешалась только на футболе. Такая «квазиустойчивость» способствовала развитию государства и отучила от высказываний.

Демократы утверждают, что полная свобода всегда полезна. С этим не могу согласиться. От свободы близко до хаоса. Это опасно для страны, когда действует только самоорганизация. В некоторой степени это подходит к современной России. Надежды на быстрый прогресс в связи с демократической революцией растаяли, и общество перешло в третий период по Леваде — «агрессивной мобилизации». Большое благо, если в это время появляется харизматический лидер, выражающий одну оставшуюся значимую идею — Родины, ее сохранения и величия. Ельцин был таким лидером в 91-м и 93-м, но растерял свою харизму неумным правлением.

Эволюция власти в России такова: при коммунистах — Партия господствует сверху донизу. Строгость? Несомненно. Единство? — Да. Идейность? — Присутствовала, в меру. Коррупция? Небольшая. Метод управления иерархией власти: партбилет и угроза отлучения от номенклатуры. Пряник? Повышение в ранге, связанное с удовольствием от власти и дополнительными казенными благами. Аппарат Советов был низовым слоем Партии. То же касалось и начальства хозяйственных учреждений и общественных организаций. Включая науку.

В начале перестройки, на короткое время, к выборной власти пришли демократы из идейной интеллигенции. (Вроде Гавриила Попова в Москве.) Но — не справились. Саморегуляции управления уже не было, а рутина им была незнакома и чужда. Они вынуждены были опереться на прежний административный аппарат. Он же при очередных выборах представил кандидатов из числа номенклатуры «второго эшелона», которым не было власти до перестройки из-за засилья в Партии стариков. Поскольку, в своей основе, аппаратчики всегда были циники, то исчезновение «власти партбилета» быстро привело к коррупции и увеличению штатов чиновников. Так вместо партийной номенклатуры возникла новая каста — бюрократия. Законы для нее — «блат», «клан» и деньги. Вершину этого класса (элиту), с добавлением бизнесменов, желающих получить прибыли и судебную неприкосновенность, составили кадры кандидатов на выборные должности. Неудивительно, что они использовали «грязные технологии» и «административный ресурс» — любимые выражения наших СМИ. Разумеется, небольшой процент идеалистов преодолевал эти барьеры — но очень небольшой.

Я не склонен также преувеличивать честность бизнеса — она не состоит в его изначальной природе, но в условиях коррумпированной бюрократии и власти бизнесменам ничего не оставалось, как подстроиться к общим порядкам. Что они и сделали не без удовольствия. Приватизация по Чубайсу предоставила шансы. Так создалась иерархия бизнеса с олигархами в вершине, спаянная с бюрократией и одинаковая с ней по морали. Деловая управленческая квалификация бюрократии от номенклатуры и бизнесменов от бюрократии не очень высока. Они не прошли обучения рынком. Научатся ли? Не обязательно: примеров застоя в капиталистических странах предостаточно. Конечно, небольшая струйка дельных и достаточно идейных людей просочилась в эти загаженные сферы. Иные, может быть, и от КГБ. При Андропове кэгэбисты считались самыми честными в отличие от милиции…

Вот такая грустная картина. Надежда — на смену поколений. Но это долго.

Результатом всего этого (грешен — хотелось написать «бардака») явился экономический застой. (А, может быть, Чечня?)

Что нужно? Умная и честная политика. Аппаратчики от Совмина и депутаты Думы обеспечить этого не могут. Они — в плену прежних стереотипов и текучки. А нужен научный (системный) подход. По правилам управленческой науки.

Например, такой порядок действий:

1. Определить (и выбрать) систему ценностей с (количественными) приоритетами: человек или общество? Для страны — лидерство или «среднее» положение? Материальное или духовное? Терпимость или непримиримость?

2. Оценить состояние системы, чтобы наметить рубежи притязаний. Макропоказатели страны и «микропсихология народа». «Уровень Душевного Комфорта», по моей терминологии.

3. То же касается оценки внешних сил. Расклад потенциальных друзей и недругов — геополитика.

4. Ведущие тенденции мирового развития: Глобализация, «Созревание цивилизации», Защита природы.

5. Исходя из пунктов 2-3-4, выбрать вариант общества. Наметить «дерево целей» и их приоритеты. Отсюда — стратегия.

Ну и так далее, по азбуке управленческой науки. (Не могу отрешиться от технократических привычек! Технократ уверен, что да!же социализм с помощью компьютеров можно сделать оптимальным).

Азбука всем известна, а вот наполнение ее содержанием и деталями, применительно к целому государству, исключительно трудно. Требует большой коллективной работы политиков и ученых.

Слава Богу, России повезло: такой коллектив был создан.

 

«Повестка дня для президента 2000 г.»

Книга: «Стратегия для России. Повестка дня для президента 2000 года» была выставлена в Интернете. Там я ее и прочитал. Рукопись состоит из 9 разделов, в которых представлены труд коллектива «Совета по внешней и оборонной политике (СВОП)» и материалы «круглых столов» по каждой теме. На них приглашались опытные политики и ученые. СВОП образован еще в конце 1998 года, не понял, по чьей инициативе. Фамилии Грефа, предложившего свою «Программу Грефа», о которой много сообщалось в СМИ, в тексте я не нашел. Но идеи, что им предлагались для Правительства, совпадают со «стратегией».

Поскольку труд можно прочесть, я не буду его пересказывать, а ограничусь информацией, которая мне импонирует, без претензий на полноту и систематичность.

Вот раздел текста по поводу «Порядка» как альтернативы демократии. При опросах за него высказались 70–80 % опрошенных граждан.

«Порядок» вызвал такие возражения:

1. Может вылиться в авторитарный режим.

2. С другой стороны — отказ от силы в пользу «демократии без границ» приведет к инертности и застою. Формула «Управляемая демократия» — неопределенна и вводит в заблуждение.

3. Нужно избегать консолидировать страну на антизападной основе.

Есть два понимания «сильного» государства: режим правопорядка и режим произвола. Естественно, авторы — за первое.

Предлагается несколько исправлений конституции: «прибавить власти Кабинету министров», отняв немного от президента. Нужна административная реформа: отрегулировать отношения с губернаторами и усилить местное самоуправление. Вместе это значит: «Укрепление вертикали власти», но без нарушения демократии.

«Политика должна быть стабильна, прозрачна и понятна народу». Авторы выступают за частную собственность и конкуренцию на равных. Нужны реформы: налогов, таможни, судебной системы, в политике, поддержки бизнеса. И (наконец!) начинать реформу военную. Мы видим, что проекты таких законов вносятся в Думу.

Еще предложения из текста: Нужно обнародовать программу развития страны. Обеспечить права человека и свободу СМИ. Оппозиция необходима, через нее происходит цивилизованная смена элит. И вообще, желательно превратить президентскую республику в «президентско-парламентскую».

От президента и реформ будет зависеть будущее страны: пойдет ли она вперед к свободе и процветанию, будет ли топтаться на месте, откатится ли назад или ограничится очередным «подмораживанием России» от распада.

Очень интересна глава о коррупции. Высказывания чрезвычайно резкие. Вот их смысл.

Масштабы коррупции огромны. Она приняла системный характер. Государственная политика уже зависит от частных интересов. Взятки стали основным доходом чиновников. Теневая экономика использует государство и СМИ для повышения своих доходов. Потери государства около 20 млрд. долл. сравнимы с доходами бюджета 1999 г.

Последствия коррупции: возрастание теневой экономики. Разрушение полезного эффекта конкуренции. Нарушение механизмов рынка. Она питает организованную преступность. Разрушает демократию — искажает выборы.

Вывод цитирую: «Коррупция стала образом жизни целой страны. За 10 лет усилия реформаторов построили недееспособное кланово-олигархическое государство». Сильно сказано? Но полагаю, что с некоторым перехлестом.

Вот высказывания по поводу военной политики. Армия 1,2 миллиона — не нужна и непосильна для страны. Так же непосильно и одномоментное ее сокращение. Нужно сохранить атомные силы сдерживания, чтобы обеспечить стране чувство защищенности во враждебном мире. На это же работает декларация военной доктрины о возможности первыми применить атомное оружие. К ракетам нужна армия 500–600 тысяч, пригодная для ведения ограниченной войны, достаточно оснащенная, но не по высшему технологическому классу американской, он стране не по карману. Ассигнования на одного военного — близкие к турецким. Реформа должна растянуться на десять лет. То есть, авторы признают, что Россия больше не притязает на роль сверхдержавы. Но и комплекса неполноценности испытывать не должна — ракеты достаточно гарантируют защищенность и независимую политику.

Впечатление от СВОП: очень разумная программа для президента. Реальная.

Перечитал эти строки о своей бывшей родине и поймал себя на чувстве сожаления и горечи. Кажется, пусть бы Горбачев капитулировал перед США и НАТО — это соответствовало реальному соотношению сил. Освобождало экономику от непосильного бремени военного состязания, а мир — от угрозы тотальной ядерной войны. Честь ему и хвала от народов всего мира.

Но зачем распад Союза? Я совершенно не верю, что он был «тюрьмой народов», какой действительно была царская Россия. Республики имели все условия для процветания национальной культуры и экономики, притом обладали преимуществом принадлежности к большой стране, ее культуре и науке более высокого уровня. Что они теперь? Глухая провинция. Когда еще они впишутся в Европу, о чем любят говорить их тщеславные вожди. Могут и вообще не вписаться. А любая национальная культура, с песнями, танцами и даже литературой — Увы! — доживает последние десятилетия. Глобализация, Интернет, английский язык и голливудские фильмы на ТВ поглотят ее безвозвратно… Так стоит ли из- за этого городить огород?

Впрочем, я рассуждаю с позиций ученого: распад Союза закрыл дорогу науке в республиках. Возможно, и в России: надолго, если не навсегда.

 

Заключение

Так что же будет с Россией? Есть варианты.

Первый: удержатся демократия и рынок. Ничего хорошего не предвижу. Это будут наша демократия и наш рынок. Борьба амбиций, кланов и партий. Все политики замкнутся на популизм, преследуя личные цели. Поэтому никаких решительных законов по оздоровлению страны не примут. Так и останется Россия царством бюрократии и коррупции. Возможно, что 5–8 % прироста экономики удастся удержать, при хороших ценах на нефть. Но что они стоят в огромной обнищавшей стране? Их разделят владельцы собственности и власти. Никаких стратегических прорывов не произойдет. Мораль не улучшится, а без нее плохой «климат» останется, больших капиталов не дождаться, внешние долги нужно платить. Как пишут в той записке от СВОП, за 20 лет Россия поднимется (а проще — «доползет») до уровня «среднеразвитой» страны.

Второй вариант — прорыв к Величию. Знаю, что скажут: «невозможно». Потерять половину населения и 70 % богатств (включая фонды отпавших республик), растеряв с «утечкой мозгов» и упадком науки половину интеллектуального потенциала… Да, все верно: катастрофа.

Но вспомним начало двадцатых годов прошлого столетия в Союзе. Было еще хуже. Разруха. Заводы стоят. Блокада. Бандитизм. Восстания. В эмиграции три миллиона лучших умов и весь капитал, какой можно было увезти. В 1932 году я работал техником на стройке пятилетки. Помню плакат: «Даешь шесть миллионов тонн стали!» (До революции было 4.) А спустя пять лет было уже 18! И это без внешней помощи. Но — со Сталиным. Страна восстала из пепла. На чем восстала? На железной организации, идущей от Партии, на ЧК, на жестокой эксплуатации всего народа. И на Идее коммунизма.

Другой пример: фашистская Германия, 1933 год. Почти те же исходные условия Веймарской Республики и те же методы. Причем при рыночной экономике, только «управляемой» от Национал-Социалистической Партии, но без конфискации собственности. При формальной демократии. Через восемь лет немцы уже начали завоевание Европы. Приросты до 18 %! Цифры сам читал в немецких журналах в 1945 году, в Кенигсберге. Те же методы, что и у большевиков. И снова — вождь, идея нации и социализма. В обоих примерах, перед началом пути, народ был в полной растерянности.

Или еще пример: Великая Французская революция, Наполеон, идея: «Свобода, равенство, братство».

Так что все дело — в психологии. В идеях. И — в Лидере.

Психология — это биологические потребности, модифицированные через убеждения — от идей. Идеи, в принципе, ничего не предлагают отличное от природы, в смысле поведения и отношений людей — друг к другу, к сообществам — малым (разные группы), и к большому — государству. К богатству. К труду. К свободе. К Богу. К вождям. К борьбе. Они — идеи — только расставляют акценты, выдвигая и тренируя самое важное. Набор общественных потребностей определяет поведение как индивида, так и коллективов. В частности — есть потребность в лидерстве — у сильных типов, и в следовании за лидером — у всех. Это касается как индивидов, так и групп и целых стран.

На каких потребностях основаны эти движения масс народов к величию? Для этого обратимся к лозунгам и названиям. «Свобода» — для нее есть биологический рефлекс свободы. «Равенство, справедливость» — от потребности самоутверждения (индивида и группы) против других — богатых. «Социализм», «коммунизм» — потребность слабых объединиться против сильных. «Нация» — от самоутверждения одного народа среди других.

Притягательность идеи Величия, нации или страны, идет от лидерства — «приятно быть первыми». «Агрессия» — это способ реализации самоутверждения, она мобилизует силы.

Идея без лидера не работает. Не может захватить большинство. Поклонение вождю, объединение в этом поклонении значат даже больше самой идеи.

Обратимся к современной России.

Для движения народа к Величию есть основания. К нему призывает прошлое. Толкает чувство ущемленности от положения «страны второго сорта». Бедственное состояние большинства народа и его протест против богатых. Недовольство демократией. Почти всеобщее желание «сильной руки».

Не хватает только вождя.

Есть надежда, что Путин может принять на себя эту миссию. Не буду разбирать соответствующие качества. Похоже, что они есть.

Разумеется, возникает масса сомнений в реалистичности самой идеи. Уж очень много напортили предшественники. Но если обратиться к примерам, которые я приводил, то в них положение было еще хуже. И тем не менее — величие состоялось. Так и в России: есть рычаги у власти и резервы у страны.

Разумеется, «реальные политики» от демократии скажут: «На черта нам величие, была бы еда»! Дело вкуса. Но думаю, что возрождение России привлечет много умов и сердец. Ну а если не привлечет — значит «пассионарность» (по Гумилеву) оставила Россию навсегда.

Было бы нескромно в моем положении фантазировать и расписывать: что и как делать. Тем более, что в «Программе для президента 2000» дано очень много дельных советов. Их нелегко реализовать в условиях демократии, глобализации, однополюсного мира: ни США, ни Китаю Великая Россия не нужна. Но в том и состоит искусство политика-лидера, чтобы развязывать узелки противоречий и преодолевать препятствия. Даже непреодолимые.

К сожалению, броский лозунг подобрать трудно, поэтому надежды на объединение народа для восстановления Величия основаны исключительно на личности: не президента, а вождя.

Вероятность того или другого варианта будущего я оценить не могу. Мои личные симпатии — на втором.