Есть ли что-нибудь более важное, чем дети? Думаю, что все, кто имеет дело с маленькими, скажут «Нет!».

Нет другой такой проблемы. Материальный базис необходим, но во всяком случае богатство не облегчает задачу воспитателей. Многие граждане ставят здоровье на первое место в общественных приоритетах. Дескать, болезни всех касаются: маленьких, больших и старых, всем причиняют неприятности и иногда даже угрожают жизни. Как врач могу подтвердить — многие люди страдают физически. Кто сам болеет, кто сопереживает близким. И все же значимость медицины для общества неизмеримо меньше, чем системы образования — воспитания. Болезни — даже смертельные — это заботы сегодняшнего дня. Их влияние на будущее общество невелико. Даже в частном плане возвращение к здоровью для человека почти всегда возможно: так уж благоприятно он устроен.

Совсем другое дело — воспитание. Оно все нацелено в будущее для одного человека и для целого общества. В детские годы закладывается счастье всей жизни. Счастье — это несколько преувеличено, оно коротко и преходяще: скажем осторожнее — Уровень Душевного Комфорта (УДК). Именно об этом должны думать мамы и папы и воспитатели всех рангов.

Впрочем, зачем говорить о том, с чем и так все согласны? Воспитание — важнейшая проблема. Нужно? — Да. А вот как?

История столь же долгая, как и само человечество. Даже еще длиннее: высшие млекопитающие тоже воспитывают своих детенышей. Тем не менее, в проблеме полно неясного и спорного.

А сколько книг написано! Невольно сомневаешься — стоит ли писать еще одну?

Мне не хочется, чтобы читатели подумали: «Взялся не за свое дело. Занимался бы хирургией».

Защищаюсь: во-первых, не претендую научить, как воспитывать. Задача попроще: дать «материал для размышлений». Во-вторых, есть основания. Почти двадцать лет в отделе биокибернетики мы занимались механизмами мышления, более десяти лет — психологией, — моделированием личности и, наконец, несколько лет специально изучали детскую психику.

В 1974 г. была создана исследовательская группа под руководством кандидата медицинских наук В.М. Белова, состоявшая из детского психолога, врача, математика, инженера и техника. В задачу группе было поставлено провести длительное наблюдение за детишками с целью создать модели их личности. Нужно было установить и количественно зафиксировать врожденные особенности, изменение их с возрастом под воздействием среды и воспитания. Нам хотелось выяснить степень воспитуемости человека, значение возраста и необходимые усилия для разных типов людей. Конечной целью работы являлось повышение эффективности воспитания. Под наблюдение группы было взято 27 детей в возрасте 11 месяцев в двух яслях г. Киева. Использовались разные методы изучения: скрытое наблюдение с хронометражем свободного поведения и в специально созданных ситуациях, «развивающие игры», тесты для оценки умственного развития, количественные оценки среды в яслях и в семье, определение физических данных здоровья. Все сведения фиксировались в специальных картах, а также на фотографиях и в фильмах. Закончен первый этап работы, составлен подробный отчет, его материалы я использовал в своей книге.

В 1990 году мой сотрудник и друг В. Кольченко, врач по профессии и педагог по убеждениям, опубликовал в «Учительской газете» большую анкету для учителей, чтобы получить статистику распределения школьников всех классов по многочисленным параметрам: как учатся, что думают, распределение по типам, сведения о семьях и многое другое. Учителя присылали списки своих учеников с заполненными графами на каждого. Были получены сведения примерно на 10 тысяч школьников. Сделана статистика.

Хотелось бы побудить родителей более внимательно наблюдать своих детей (а попутно присмотреться и к себе), чтобы сознательно воспитывать, а не просто плыть по течению.

 

Некоторые научные идеи

В чем, основная идея? Она больше научная, чем практическая, не рецепты, а скорее вопросы. О том, как усовершенствовать воспитание, какие возможности и ограничения ставит нам в этом природа.

Начать придется с чистой науки, с естественнонаучного обоснования воспитания. К сожалению, трудно совсем избежать сложностей. Понимаю, специфика книги такова, что мало найдется читателей, желающих вникать в научную скуку. Так уж устроены люди: одни — немногие — ищут доказательств, чтобы поверить идеям, другим достаточно уверений авторитетов, а третьи не верят ни тому, ни другому и хотят во всем убедиться своими глазами. Боюсь, что я не удовлетворю никого: для первых будет недостаточно научно, потому что коротко и популярно, для вторых маловат мой авторитет, а третьим… что им покажешь? Это всего лишь книжица. Мой близкий опыт очень мал: одна дочь и одна внучка. Но есть принципиальные вопросы, которые не обойти.

Первый из них — о значении тренировки. Известно, что вся жизнь построена на обмене веществ: старые белки распадаются, новые синтезируются. Функция и работоспособность органа определяются «массой белка», которая в свою очередь является результатом соотношения скорости синтеза и распада. Если орган напряженно работает, синтез обгоняет распад, масса белка возрастает и соответственно растут функциональные мощности органа. В этом и есть закон тренировки. Он относится ко всем клеткам: мышечным, нервным, железистым. Например, память — это тренировка нервных клеток коры мозга и связей между ними. Результат: больше импульсов, сложнее архитектура «моделей» — ансамблей из нейронов, отражающих мир и идеи.

Высокая возбудимость самих клеток, обеспечивающая психическое напряжение, тоже следствие их тренировки.

Закон тренировки демонстрируется такой формулой:

Второй теоретический вопрос: соотношение врожденного и приобретенного.

Тренировки не беспредельны. Ограничения запрограммированы в генах, они различны для разных типов клеток, для разных их функций. Видимо, различия объясняются «узкими местами» в сложных цепях химических превращений — от пищи до функций, обеспечивающих любую деятельность.

Рост и развитие сложного организма выражаются в делении клеток и увеличении их массы. Зародышевая клетка не только умножается в числе, но у ее потомков появляются новые качества, которые дадут новые функции. Это называется дифференцировка: одни клетки станут мышцами, другие — железами, третьи — кожей. Часть пути от зародыша к взрослому падает на внутриутробный период, но большая — на рост и развитие после рождения, когда организм не только растет, но и функционирует, действует. Очень интересна связь размножения клетки и тренировки. Представим себе условную клетку: у нее есть органы управления — «мозг», это гены в их ДНК, и «тело» — те «рабочие» структуры, которые осуществляют функции. Сами гены при тренировке не меняются, они лишь последовательно включаются в работу. Растет только «тело» одновременно с возрастанием мощи его функций. Если материнская тренированная клетка поделится на две, то обе «дочери» получат более мощное «тело», следовательно, уже в самом начале будут способны выдавать более сильную функцию, чем дочери детренированных «мамаш». Отсюда следствие: упражнение функций в период роста и развития организмов наиболее эффективно. Поскольку в сложном организме все связано, то целенаправленными упражнениями в детстве можно значительно изменить будущий организм взрослого. Эта истина постоянно доказывается практикой: музыка, балет, цирк — все построено на ранних упражнениях. Однако даже тренировки в младенчестве не беспредельны. Природа их ограничивает. И не безопасны. Избыточным упражнением одной функции можно повредить другим, так как все они замыкаются на некоторые общие «обеспечивающие» источники, которых окажется недостаточно на все. «Сильные» захватят максимум, а «слабым» не хватит, и они хиреют. Поэтому-то и требуется гармония в воспитании: физическое развитие в сочетании с образованием.

Пределы тренировок различных функций, а также оптимальные сроки и необходимые усилия, к сожалению, еще неясны. Поэтому очень важна осторожность.

 

Психика. Механизмы мышления

Счастье человека, счастье ребенка — это состояние психики. В чем содержание психики? В первом приближении — это поступки, мысли и чувства. Как было бы хорошо, если бы физиологи могли объяснить эти сугубо психологические термины — мысли, чувства, сознание. К сожалению, они еще многое не могут объяснить. В коре мозга, по современным данным, 100 миллиардов клеток-нейронов, каждый имеет связи с сотнями и даже тысячами других, каждый обладает собственной активностью — выдает нервные импульсы. А мысль в сознании в каждый момент — одна, действие — одно.

Поступок — это функция целого организма, нервные импульсы — функция его нервных клеток. Как перекинуть мостики между ними?

Пока нет надежды сделать это прямым исследованием, можно лишь предложить гипотезу. Попытаюсь кратко изложить свою точку зрения на разум, поведение, психику.

Модели — с них нужно начинать. Это слово стало привычным в последние годы. Модель — это некая конструкция, система, образ, отражающая объект. Игрушечный автомобиль — модель настоящей машины. Рисунок — модель, фотография человека — модель. Словесное описание предмета — модель. И так далее. Разными средствами, разным кодом отражена в модели система — оригинал. Если он сложен, к примеру, клетка, организм, то модель обязательно упрощает его и искажает, потому что невозможно отразить все детали, которые зачастую даже неизвестны. И еще больше: модель несет печать субъективности ее создателя. В самом деле, когда необходимо упрощать, то приходится жертвовать подробностями, и у каждого свои оценки и представления, чем можно пренебречь. Итак, упрощение, искажение и субъективность — вот качества моделей очень сложных объектов, таких, как организм, или мозг, или общество.

Все наше мышление — это действия с моделями. Модели в мозге — образы мира, его картины, структуры. Модели действия: последовательность движений рук, пальцев, инструментов. Несомненно, что все они представлены в мозге конструкциями из нервных клеток — нейронами. Не следует думать, что эти модели вроде фотографий, пространственные отношения наверняка другие, но главное, что они структурны. Из 100 миллиардов нейронов можно составить необозримое количество картин. Есть два важных свойства у нейронов: образовывать связи друг с другом и переходить из состояния покоя в состояние деятельности, возбуждаться. На первом построена постоянная память: структуры из нейронов, соединенных хорошо проторенными связями, образуют прочно запомненные модели — образы. Другое дело — кратковременная память: если мы рассматриваем предмет глазом, то его чувствительные клетки приходят в состояние возбуждения и возбуждают соответствующие им клетки в коре мозга: картина в мозге как бы светится, будто на экране телевизора. Переведите взор на другой предмет, и первая картина быстро погаснет, образ забудется. Если рассматривать много раз, то связи между возбужденными клетками укрепятся («проторятся») и временная память перейдет в постоянную. В дальнейшем стоит возбудиться нескольким клеткам модели, как она засветится вся. Так, увидев хорошо знакомое ухо, легко вспоминаешь все лицо.

Самый простой механизм деятельности мозга выражается в безусловном рефлексе: «раздражитель — действие». Так мы отдергиваем руку от огня или удерживаем равновесие. В поступках, в «актах поведения» — все сложнее. Кроме модели образа и модели действия, присутствует еще одно звено — чувство. Простой пример: человеку попадает под ноги корка хлеба, сытый отпихнет ее, голодный поднимет и съест. От одной модели образа могут включаться две разные модели действий. Выбор определяется состоянием третьей модели — чувства голода. Такой трехзвенный механизм — основной в психике, в поступках на уровне коры.

Без участия чувства поступки совершаются только в том случае, если связи между моделями образа и действия настолько сильны, что возбуждение переходит мгновенно, как при безусловном рефлексе. Увидев объект, возникает непреодолимое желание совершить действие, остановить его можно только напряжением воли, т. е. возбуждением противоположных чувств. Воспитание человека в значительной мере направлено на создание таких прочных связей, например, в сфере морали.

Рефлекторные движения коротки и просты. Поступки — это уже действия сложные, целая цепь движений, иногда растянутая на длинные отрезки времени. Поступки вызываются сложными образами, например, пространственной ситуацией или речью собеседника.

Сам процесс мышления представляет собой движение возбуждения — активности по моделям коры мозга. Главное направление: от образов — на чувства и на действия. Чем большее сопротивление действиям ожидается, тем выше должна быть активность моделей движения, чтобы придать силу мышцам. Откуда черпается энергия для активирования, возбуждения нейронов, составляющих модели? Первым источником являются внешние воздействия — энергия света и звука, падающая на глаз и ухо. Вторым — генераторы нервной энергии, какими являются центры чувств и характера.

Модели тех образов и действий, которые часто используются и таким образом тренируются, требуют меньше энергии для возбуждения. Таковы, например, заученные движения и даже сложные поступки.

Количество энергии, выделяемой центрами разных чувств, неодинаково у разных людей — они закодированы в генах. В этом проявляется индивидуальность личности. Так же различна способность к тренировке моделей образов и действий и так же можно трактовать различие в способностях.

 

Формирование личности

Что такое личность? Самое простое определение: сочетание разума (знаний), чувств врожденных, чувств приобретенных — убеждений и характера — источника энергии для любых действий.

Для целей воспитания крайне важно знать, как у ребенка формируется личность и как можно воздействовать на нее, чтобы получить желаемый результат.

Процесс развития довольно жестко закодирован в генах. В частности, известно, что все нервные и мышечные клетки уже существуют к шести месяцам внутриутробной жизни, и дальнейшее увеличение массы тела происходит только за счет роста объема клеток, а не числа. Жировые и соединительнотканные клетки, видимо, не столь строго лимитированы, и их закладка продолжается дольше. Развитие мозга опережает рост тела. Вес новорожденного составляет 5 % взрослого, а мозг уже достигает 25 %. К 6 месяцам — 50 %, в 2,5 года — 75, в 5 лет — 90, в 10 лет — 95 %.

Питание и упражнение — вот два фактора, влияющих на вес и рост ребенка. Правда, значение их не столь уж демонстративно. Несомненно, что при плохом питании наблюдается отставание в росте и весе. Если его улучшить, ребенок начинает быстро расти и может догнать свой «запрограммированный» рост. Наоборот, избыточное питание не только не дает выигрыша, но может принести вред. Положение с упражнениями сложнее. Дело в том, что хотя все нервные клетки уже есть к рождению, но лишь немногие уже соединены нервными отростками и могут взаимодействовать друг с другом, обеспечивая примитивные функции. Большинство связей между нейронами образуется уже после рождения ребенка, и рост этот зависит от внешних раздражителей и собственных ответных действий. Таким образом, опережающим стимулированием можно ускорить образование новых связей и добиться более раннего и более эффективного развития ребенка. Это совсем немало, если дело касается интеллекта и психики.

Ведущим звеном развития являются потребности и их производные — чувства и желания. Потребность в получении впечатлений, развивающаяся параллельно с потребностями в пище и безопасности, включает ФА (функциональные акты) хватательных движений. Удачные двигательные акты формируются путем проб и ошибок из беспорядочных движений. Здесь выступает роль среды — насколько она богата объектами, способными удовлетворить потребности ребенка и тренировать его нервные центры. Если среда бедна, то неудачные попытки в конце концов могут ослабить потребности. В будущем это может оказаться дефектом личности человека. В свою очередь, чрезмерная тренировка одной какой-нибудь потребности благоприятными условиями может привести к повышению ее значения, и это тоже плохо, так как возможны противоречия с требованиями общества. Иногда это выливается в пороки. В генах у разных людей заложена разная активность чувств, поэтому для их правильной тренировки требуются различные условия. Задача воспитания состоит в том, чтобы как можно раньше разгадать наклонности и попытаться регулировать их развитие так, чтобы приспособить ребенка к будущим условиям жизни в обществе. Нужно примирить его врожденные потребности с возможностями, обеспечить необходимый УДК (уровень душевного комфорта).

Созревание мозга ребенка является биологическим процессом: структура их клеток запрограммирована в генах, но не жестко. Рост связей и их проторенность, степень активности нейронов — все эти качества, играющие важную роль в Разуме, видимо, существенно зависят от упражнений в детском возрасте. Впрочем, это не значит, что из любого ребенка можно сделать гения. Можно только прибавить способностей.

Попытаемся представить себе динамику развития Разума и факторы, которые на него влияют.

Разум, интеллект — это функциональные акты (ФА): их разнообразие, их сложность и продолжительность во времени, доведение их до цели и совершенства. Другое дело, чему служат ФА — реализации ли биологических потребностей, требований ли общества или же целям, появившимся в самом Разуме в результате творчества.

ФА обеспечиваются чувствами, моделями среды от «входов» и моделями действий. Усложнение ФА возможно только при усложнении моделей всех трех компонентов. Самым «биологическим», то есть от генов, является созревание центров чувств — биологических потребностей. Что же касается восприятия внешнего мира и собственных действий, то закономерно созревают лишь структуры, обеспечивающие простые рефлекторные движения. Всякая сложная разумная деятельность, отличающая человека, является следствием обучения и воспитания. Это, правда, не значит, что ребенок — обучаемый автомат с заранее предопределенным результатом. Всегда присутствует элемент самоорганизации. Обучение — не простое наполнение памяти, в нем участвуют чувства ребенка и его деятельность. Запомнить с одного взгляда можно, только если потом много раз вспоминать в уме. Это бывает, когда затронуты сильные чувства.

Ребенок сам участвует в своем становлении, поэтому воспитание и образование должны строиться на его активности. Главный вопрос — когда, как и сколько тренировать. Психолог Л.С. Выготский еще в 1934 г. выдвинул идею о тренировке, опережающей созревание на один шаг. Это очень важно: большое опережение не даст эффекта и вызовет отрицательную реакцию, запоздалые упражнения упустят возможность повлиять на рост нервных отростков, т. е. на анатомическую структуру интеллекта, это ограничит возможности обучения только проторением уже имеющихся анатомических связей. При этом человек будет больше знать, но способности его не возрастут.

Огромная роль в развитии ребенка принадлежит овладению речью. Через нее взрослые получают «канал связи» для введения в мозг новых моделей и тренировки чувств. Значимость словесных воспитательных и образовательных воздействий определяется авторитетом воспитателя. Этот чисто психологический термин имеет биологические корни в качествах лидерства и подчиненности в личности ребенка.

Самая простая форма авторитета, доставшаяся нам от животных, основана на превосходстве силы и страхе перед ней. Отказываться совсем от силы в отношениях с ребенком, видимо, нельзя — важно строго ограничивать. Авторитет любви, дружбы и симпатии построен на отношениях к нему взрослых. Для всех приятно то, что связано с удовольствием. Для маленького удовольствие дают взрослые — играми, рассказами или подарками. Ребенок довольно рано начинает сопереживать близким, замечая их чувства по мимике и стараясь не огорчать любимых. Но одна только любовь мало что дает. Необходимо уважение. Оно основано на превосходстве из того же чувства подчиненности.

Авторитет силы развит среди мальчишек, для которых значимость физических данных весьма велика. Авторитет ума оценивается позднее, когда повысится собственный интеллект ребенка. Самый поздний — это авторитет морали. В детском обществе такие понятия, как «справедливый», «добрый», могут действовать только в сочетании с другими — с умом или силой. Чтобы их оценить отдельно, надо проникнуть в моральные проблемы, понять их значимость. Детям это долго остается недоступным. Зато они очень рано научаются делить авторитеты по сферам деятельности или по чувствам, на которых они построены. «Ты в этом ничего не понимаешь», — можно услышать от школьника применительно к высокому авторитету, но в другой области.

Разумеется, в наивысшем ранге пребывают те чудесные взрослые, которые поражают превосходством во всех сферах интересов ребенка. Важно также, чтобы это признавали все окружающие. Такие лавры иногда выпадают отцу, а чаще — учителю.

Главное назначение авторитета — прививать убеждения. Для ребенка — это значимость словесных формул: «как надо». Он еще не в состоянии разобраться и найти доказательства. «Иван Петрович сказал» — и этого достаточно.

Эволюция сознания идет довольно медленно. Примерно до двух лет идет только слежение за внешним миром и — немного — за своими действиями. Себя ребенок часто называет в третьем лице. Понимания собственных чувств еще нет, кроме самых простых — «больно», «хочу есть» и пр. По мере развития речи и удлинения ФА сознание совершенствуется. Появляются понятия времени, выделяется «я» и «не я», «реальное» отделяется от «мнимого», расширяется гамма обозначенных словами чувств вместе с простейшими моральными принципами: «должен», «нужно», «совесть», даже «честь», «вина». Воля проявляется в умении заставить себя действовать по убеждениям, вопреки первичным желаниям. Позднее всего проявляется сопереживание другим людям.

Половое созревание существенно меняет личность подростка. Новые чувства не только акцентируют предметы, поступки и людей, но резко усиливается потребность самоутверждения. Более того, появляется антагонизм к взрослым. Авторитеты бледнеют, появляются новые кумиры из числа сверстников. При надлежащем интеллектуальном развитии начинается переход к высшему уровню сознания. Это выражается в слежении за своими мыслями, в возвышении собственного «я», в перевоплощении в личность другого. Пересматриваются убеждения, некритично воспринятые от авторитетов. Возрастание объема памяти позволяет шире сопоставлять слова и факты. Создается собственная концепция мира и морали. Она кажется особенно важной, и весь мир переосмысливается под новым углом зрения, нередко неправильным. Но — своим! В этом выражается становление личности. Высокий интеллект для самоутверждения необязателен, гораздо важнее лидерство — главное оружие против авторитетов. Если собственные данные в привычной среде маловаты, лидер выбирает себе новое окружение. Важным сдерживающим началом в этом процессе являются жесткие обстоятельства жизни, не оставляющие выбора новой сферы приложения протеста и сил. Необходимость, а не свобода, должна удерживать подростка-юношу от дурных поступков.

Воображение, мечты и творчество становятся доступными интеллекту ребенка приблизительно в 4–5 лет. Лучшим способом тренировки их являются игры с имитацией деятельности взрослых.

Упрощенные теоретические рассуждения, что я привел, должны иметь практическое приложение, иначе они интересны только для специалистов. К сожалению, наши сведения по теории мышления и поведения не на том уровне достоверности, чтобы давать точные рекомендации. И все-таки можно сделать выводы для практики. Одни — обнадеживающие, другие — пессимистические.

Самый главный вопрос: насколько можно изменить личность человека целенаправленными воздействиями со стороны общества? По существу, от этого зависит «быть или не быть», какое общество можно построить, если даже говорить теоретически.

Достоверного ответа нет. Несомненны обучаемость и воспитуемость и столь же несомненна их ограниченность. Вот только границы неизвестны, и психологи разных направлений суживают или раздвигают их в зависимости от степени своего оптимизма.

Интеллект определяется деятельностью «новой коры», ее возможности образования новых связей исключительно велики, но зависят от возраста. Поэтому пределы интеллекта можно значительно раздвинуть ранним началом обучения и его дальнейшей правильной дозировкой. Б.П. Никитин даже выдвинул гипотезу, что если начинать рано, то всех людей можно сделать очень умными и даже талантливыми. Стоит запоздать с тренировкой способностей — и достижимая вершина интеллекта будет гораздо ниже. Другие менее оптимистичны, я тоже в их числе. Ранним и умелым обучением можно ускорить развитие ума, возрастут пределы достижимого максимума, но не у всех в равной степени. Обязательно вступят в действие генетические ограничители. Трудно сказать, в чем они выразятся. Границы памяти, недостаток стимулов из-за пониженных потребностей или же слабость характера ограничат «накопление интеллекта», особенно в высшем его проявлении — в творчестве.

Сложнее обстоит дело с изменением чувственной сферы — потребностей, чувств, эмоций, и еще труднее — изменение темперамента. Соответствующие первичные нервные структуры заложены в подкорке или «старой» коре. Связи между нейронами здесь закладываются рано, до рождения, поэтому нельзя рассчитывать на значительные изменения структуры в результате внешних воздействий. Но можно изменить уровень активности их центров путем тренировки, можно частично рассчитывать на тормозящие воздействия со стороны «новой» коры. Однако все это в сравнительно небольшой степени. Трудно представить себе, что пассивного от рождения можно переделать в яркого лидера, замкнутого — в общительного. Еще труднее изменить свойства нервной системы: они заложены в химических свойствах нейронов — в их разной способности к высокой и стойкой активности в ответ на раздражение.

Итак, выводы из теории.

Главное направление в изменении личности — через образование. Оно важно само по себе, так как развивает интеллект и повышает уровень компетентности в любой области деятельности. Тренировка коры в ранние сроки позволяет усилить структурные основы интеллекта, т. е. несколько изменить его способности, а не только пополнить память знаниями.

Воспитание — это формирование чувств и привитие убеждений. То и другое возможно только через образование. Так как подкорковые структуры изменить нельзя, то единственная возможность — сформировать сильные корковые модели — убеждения, которые активизируют или тормозят подкорковые центры потребностей.

Главное средство раннего образования — речь. Ее действие можно значительно усилить показом — через картинки, телевидение. Однако наиболее сильным средством развития являются собственные действия — высказывания, игры, рисунки, конструкции, в которых активно используются полученные извне сведения.

Убеждения маленького ребенка формируются через авторитеты, через личность воспитателя. Ни книга, ни телефильмы не могут его заменить. Очень важно сочетать все виды авторитета: симпатию, уважение к морали, уму и силе. Плюс к этому — и немного страха.

В образовании и воспитании важно опережать созревание анатомии на один шаг — не больше и не меньше, тогда максимально включается изменение структуры — создание новых нервных связей.

В течение всего времени развития нужно ставить задачи решаемые, но требующие умеренного напряжения. Нерешаемые отвращают, вызывая неприятные эмоции поражения, легкие — детренируют.

Люди по рождению разные. Для них нужно разное образование и воспитание. Это касается как целей, так и методов.

Как далеко от этих истин до практики!

 

Черты и типы. Психологический портрет ребенка

Большие врожденные различия ребятишек требуют особого подхода к каждому. Однако знать, что они разные, недостаточно. Требуется определить и выразить различия, если уж не числом, то хотя бы качественно, словом. С тех пор как люди научились наблюдать и записывать, существуют попытки выделять «черты и типы» людей. Человек столь сложен и многолик, а взгляды, ученых столь различны, что общепринятой классификации так и не получилось. Невозможно втиснуть в схему все разнообразие проявлений личности, а что считать важным, что второстепенным, об этом у каждого ученого и наблюдателя свое мнение. Раз так, имеют ли смысл попытки классифицировать психику детей? Пока они совсем малы, трудно рассмотреть «тип» или «черты», с возрастом они могут измениться по мере созревания потребностей и их реализации. Может быть, будущие изменения более значительны, чем исходные черты, из которых можно предвидеть? Не явится ли тормозом в воспитании «ярлык» типа, который приклеит воспитатель ребенку и под который будет подгонять свои новые наблюдения, рискуя просмотреть проявление черт, не укладывающихся в схему? Все эти опасности, несомненно, существуют, но они не столь велики, если не возводить в абсолют психологические схемы.

Все-таки больше пользы искать и находить в психике ребенка характерные черты, чем отрицать эти попытки. Полезно уже знание перечня этих черт, оно настраивает на изучение «объекта», без которого нет управления. Воспитание — это и есть управление развитием ребенка, чтобы переводить его из исходного состояния в желаемое… Очень интересно проследить «траекторию» формирования личности, наблюдения такие имеются, но, к сожалению, они охватывают лишь детский возраст — до 7-12 лет.

Ученые-психологи не расходятся в одном: существуют врожденные черты личности, которые мало меняются с возрастом. (А некоторые утверждают, что совсем не меняются!) Сколько таких черт — вопрос другой, одни говорят — много, другие — мало, что почти все прививается и изменяется. Наши детские психологи (например, А.А. Люблинская) ограничиваются выделением типов темперамента и делят их по старым гиппократовским канонам, подтвержденным И.П. Павловым. Вот эти типы.

Холерики — тип сильный, возбудимый, безудержный — способны на высокое напряжение, однако не длительное, оно сопровождается отдыхом и упадком духа. Оптимизм и УДК (уровень душевного комфорта) — невысоки.

Сангвиники — сильный уравновешенный тип — характеризуются умеренным напряжением, но с быстрым переключением деятельности. Оптимисты, общительны.

Флегматики — сильный тормозной тип — способны на длительное устойчивое средней силы напряжение, не требующее большого отдыха.

Меланхолики — слабый тормозной тип — не способны ни на сильное, ни на длительное напряжение, пессимисты. Замкнутые.

Ярко выраженных типов мало, обычно природа ограничивает чертами характера — сила и длительность напряжений, оптимизм-пессимизм, общительность-замкнутость, а, следовательно, и преимущественные эмоции. Все это представлено в разных пропорциях.

На Западе большое распространение получила так называемая психосоматика, предполагающая, что имеется значительное соответствие между строением тела и психическими свойствами личности и что то и другое — стойкое. Больше всех популярна классификация Шелдона. Он выделял три типа телосложения и три типа психики, между которыми находили соответствие до 80 %. Ради общего развития приведу краткое описание этих типов.

Так называемый эндоморфный («преобладание внутренностей») тип характеризуется шарообразными формами: круглая голова, большой живот, ноги и руки тонкие в запястьях и лодыжках, но с жирными плечами и бедрами. Этому соответствуют признаки темперамента: любовь к комфорту, жажда похвалы и одобрения, общительность, хороший семьянин, тяга к людям в тяжелую минуту.

Второй тип — мезоморфный — это классический Геркулес с преобладанием мышц и костей, с квадратной головой, с малым количеством жира. По темпераменту он лидер. Уверенность в себе, любовь к приключениям, эмоциональная черствость, при случае — агрессивность. Деятельный в трудную минуту.

Третий тип — эктоморфный — это долговязый человек с узкой грудной клеткой, тонкими и длинными руками и ногами, вытянутым лицом. Жир почти отсутствует, мускулатура слабая, зато хорошо развита нервная система. По темпераменту необщительный, скрытный и эмоционально сдержанный, склонный к одиночеству.

Разумеется, эта типология во многом наивна, но все же значительное число людей можно разделить по этой классификации. Тип начинает вырисовываться примерно с пяти лет, но условия питания и физкультура могут значительно задержать появление врожденных анатомических особенностей.

В нашей лаборатории В.М. Белов с сотрудниками, длительно наблюдая ребятишек ясельного возраста, выделил три типа, взяв за основу главную черту поведения.

1.  Исследователи: проявляют очень активный интерес к предметам среды, способны к длительному концентрированию внимания и к значительным напряжениям.

2.  Лидеры: очень активные «вожаки», общительные, но не склонные к концентрации внимания.

3.  Наблюдатели: неудачное, на мой взгляд, определение, касающееся пассивных ребят, видимо, слабого типа характера. Таких середняков оказалось большинство.

Мы также составили свой список черт, по которым можно описать психику. Исходили из силы характера, основных потребностей и оптимизма. Для некоторых черт находили два противоположных качества и оценивали их баллами (+)2 — (+)1 — 0 — (-) — (-)2. Для других приходилось ограничиваться одним качеством. Цифра 2 ставится при ярко выраженной черте личности, 1 — когда она заметна, 0 — когда есть сомнения между полярными качествами.

Сила характера: «Сильные, средние, слабые»

Способность к напряжениям (усилиям) 2-1-0.

Длительность напряжений 2-1-0.

Инстинкты:

А. Самосохранения

Храбрость — 2-1-0-1-2 трусость

Агрессивность 2-1-0-1-2 миролюбие, доброта

Жадность 2-1-0-1-2 щедрость

Б. Продолжение рода

Нежность 2-1-0-1-2 холодность (к взрослым или детям)

В. Стадный

Общительность 2-1-0-1-2 замкнутость

(«Экстраверт»)< >(«Интраверт»)

Лидерство (властность) 2-1-0-1-2 (подчиненность)

Эгоизм 2-1-0-1-2 доброта (сопереживание)

Г. «Сложные рефлексы» по Павлову

Любознательность 2-1-0-1-2 безразличие

Игра, деятельность, работоспособность 2-1-0-1-2 пассивность, лень.

Пессимизм — оптимизм: веселость, жизнерадостность 2-1-0-1-2 грусть, печальность, слезливость.

Я отлично понимаю, что определение этих качеств в своем ребенке — совсем не простая вещь. Нужно видеть много детей и иметь возможность сравнивать их, тогда с некоторой натяжкой можно поставить предположительный балл. Разумеется, помочь может педагог из детского сада или яслей. Тем не менее, нужно стараться: будете хотя бы больше наблюдать ребят.

Многие исследователи отмечали неизменность в течение многих лет основных черт личности, выделенных у маленьких. Тщательное количественное определение черт, проводимое В.М. Беловым в течение трех лет — от одного года до четырех, подтвердило эти наблюдения.

К сожалению, срок слишком короток, чтобы делать далеко идущие выводы и давать рекомендации. Можно предполагать, что в «переломный» возраст отрочества личность значительно меняется.

Наблюдения желательно проводить систематически и не менее двух раз в год заполнять соответствующую карту, чтобы иметь возможность видеть динамику. Понимаю, что такое тестирование пригодно только для ученых-педагогов, наблюдающих много детей, но и родители должны хотя бы пытаться выделить крайние качества, записывать, чтобы наблюдать динамику с возрастом.

Карту черт характера можно дополнить определением авторитетов. По нашим исследованиям (В.М. Белов с сотрудниками), она выглядит так.

Авторитеты: мать (авторитет любви 0, 1, 2, страха — 0, 1, 2, уважения — 0, 1, 2). Таким же образом оцениваются другие члены семьи, а также воспитатели и учителя. Получается количественная оценка отношения и авторитета — от любви до ненависти. Для ребенка значение авторитета чрезвычайно велико, поскольку он является источником «убеждений».

Собственные взгляды вырабатываются значительно позднее. Убеждения ребенка выражаются в моральных понятиях: вины, совести, долга, справедливости и чести. Было бы интересно не только обнаружить их, но и «измерить» силу, значимость в сравнении с биологическими потребностями. Что ребенок может сделать из убеждения против очевидного чувства? К сожалению, это трудно реализовать практически.

Развитие интеллекта является главным условием формирования личности ребенка. Здесь как нигде сказывается значение опережающей тренировки, стимулирующей созревание нервных структур коры мозга. В то же время здесь проявляется строгая последовательность наращивания знаний и опыта. Бессмысленно и вредно излишне форсировать обучение.

В психологическом портрете очень важно определение уровня интеллекта. За рубежом широко пользуются тестами для измерения IQ, «количества интеллекта», чуть ли не возводят его в универсальный показатель для оценки человека. Советские психологи, начиная с A.Н. Леонтьева, С.Л. Рубинштейна, всегда относились к IQ с осторожностью, справедливо считая, что его нужно дополнять другими чертами личности, например, социальными и трудовыми навыками. Группа B.М. Белова определяла меру умственного развития у своих детей, пользуясь методом Н.М. Аксариной, — по объему и глубине знаний, предложенным ею для детей дошкольного возраста. Не буду его описывать, для родителей это сложно, а воспитатели при желании найдут литературу. Лучше я приведу основные вехи, характеризующие развитие ребенка до семи лет, в разных аспектах его личности.

16 недель: улыбается взрослым в ответ на приветствия. Громко смеется. По приготовлениям предвидит питание. Может сидеть 10–15 минут в подушках.

28 недель: садится быстро, тянется на руки, стоит с помощью взрослых. Схватывает вещи, перекладывает из одной руки в другую. Произносит много гласных звуков.

9 месяцев: ползает на руках и коленях. Стоит и ходит, держась за предметы или за руку взрослого. Играет с предметами. Может произносить несколько слов: «мама», «баба» или другие.

1 год. Начинает ходить самостоятельно. Взбирается на ступеньки ползком. Самостоятельно ест густую кашу. Немного помогает в процессе одевания. Пассивно знает довольно много слов и выполняет простейшие инструкции: на вопрос «где?» отыскивает знакомые предметы, делает «ладушки». Произносит до 10 слов. Пользуется игрушками в соответствии с их назначениями: катает мяч, укладывает в коробку мелкие вещи, нанизывает кольца на стержень. Способен смотреть простенькие рисунки и узнавать.

1,5 года. Хорошо ходит, хотя часто падает. Поднимается по лестнице, держась за руку. Карабкается на стул. Сидит на стуле. Частично одевается. Самостоятельно ест. Рассматривает картинки и слушает чтение. Понимает несложные сюжеты. Знает два цвета, различает большой и маленький, шар и кубик. Расширяется речь: понимает много слов, произносит 30–40 слов и больше, составляет двухсловные предложения. Начинает подражать отдельным действиям взрослых и детей. Просится на горшок в дневное время.

2 года. Ходит вверх и вниз по лестнице с помощью, свободно влезает на стул. Хорошо ест ложкой. Переворачивает страницы. Различает три цвета, размеры: большой, малый, средний. Пассивный запас слов большой — несколько сот. Понимает рассказ без показа рисунков или предметов. Активный запас слов — до 300. Активно обращается к взрослым, задает простые вопросы. Легко повторяет фразы, начинает употреблять прилагательные и местоимения. Воспроизводит сюжетные постройки из кубиков или конструкторов.

2,5 года. Свободно ходит по лестнице, без помощи. Может ездить на трехколесном велосипеде, употребляя педали. Ест самостоятельно. Может надевать обувь, не умея завязывать шнурки и застегивать пуговицы, сам одевается. По образцам подбирает основные геометрические формы и предметы четырех цветов. Речь может быть очень богатой: говорит многословные предложения, задает вопросы нескольких типов (где? куда? что это?). Знает несколько стихов и песен. С удовольствием слушает чтение (знает любимые книги). Игры приобретают сюжетный характер, состоят из нескольких последовательных действий, которые могут заранее планироваться.

3 года. Бег, подвижные игры, «танцы». Тонкие движения: одевается, застегивается, завязывает шнурки, держит карандаш. Свободно пользуется речью. Понимает будущее и прошедшее время, довольно сложные рассказы. Произносит все звуки, кроме, возможно, «р», «л» и шипящих. Задает вопросы типа «зачем?», «когда?». Появляются обобщенные понятия типа «одежда», «посуда», «мебель». Начинает рисовать палочки, кружочки, лепить. Появляются элементы прогнозирования и воображения. Игры становятся более сложными. Устанавливаются взаимоотношения с детьми и проявляются потребности в лидерстве, в самоутверждении. Закладываются простейшие убеждения, оценки «хорошо — плохо».

4 года. Развитие двигательной сферы, навыки — умываться и вытираться, чистить зубы, полностью одеваться и раздеваться, прыгать на одной ноге, играть в подвижные игры, делать упражнения. Совершенствование в рисовании человечков, зверей из кружочков и линий. Дальнейшее усложнение речи: свободная ориентировка во времени и пространстве, в цветах и формах предметов. Знает свое имя, фамилию, адрес, возраст. Расширяются коллективные игры с подражанием взрослым, с выполнением ролей. Выявляются любимые занятия. Становится доступен социальным навыкам: здороваться, благодарить, быть вежливым с взрослыми. Появляются словесные обозначения чувств, а следовательно, и осознание их. Совершенствуются «убеждения» — понятия «надо», «стыдно» расширяются на более сложные ситуации, чем элементарные поступки. Способен сосредоточиться на определенном занятии 10–15 минут.

5 лет. Двигательная сфера совершенствуется в сторону тонких движений. Способен к многим домашним трудовым операциям. Усложняются рисунки, правда, в разной степени. У мальчиков появляется интерес к простейшим конструкторам, девочки начинают шить. Строят по собственному замыслу сооружения из песка и кубиков. Речь достигает грамматической правильности, хотя у некоторых детей возможны отставания. Доступны произношению все звуки и сочетания. Строятся сложные распространенные предложения во всех временах, но только автоматически, не по заданию. Проявляется интерес к незнакомым словам. Усложняются представления о причинах и следствиях. Способен к восприятию знаний, чтению, счету, к сосредоточению внимания до 20 минут. Расширяется социализация: научается подчинять свои желания требованиям окружающих. Появляются желание помогать взрослым и чувство ответственности. Наблюдаются зачатки эстетического чувства, любви к природе и юмора. Усложняются чувства и убеждения. Формируются притязания и устанавливается понятие о своем положении в иерархии детей.

Если ребенок развивается в детском коллективе, то он уже достаточно «социализирован»: знает, как нужно себя вести, свою роль и возможности. Характерны игры по правилам, со строгим соблюдением справедливости. В целом личность ребенка уже выявилась.

6 лет. Объем двигательных навыков зависит от обучения. Рисунки, лепка, конструкции, сооружения могут быть довольно сложными. Речь тесно связана с объемом знаний и информативностью семьи. Способен к обучению в школе.

Отставания психического развития ребенка могут проявиться в различных сферах личности: в овладении движениями, простыми и сложными навыками, в понимании речи и в активном пользовании ею, в развитии чувств, в социализации и в убеждениях. Не следует пугаться, когда отстает какая-нибудь одна функция, например, ребенок плохо говорит, но хорошо понимает речь. Если запаздывают сразу несколько функций, причем заметно, на 1–2 года, это уже тревожно и нужно обращаться к врачу. Чаще всего это является результатом недостаточного внимания и индивидуальных занятий, например, когда ребенок длительно содержится в круглосуточных яслях. Любое общее отставание требует своевременной коррекции специальными занятиями. Консультировать в этом должен бы специалист по детской психологии, но, к сожалению, у нас их очень мало. Во всяком случае, родители не должны проявлять беспечность по части отставания в развитии своего ребенка: без внимания и без занятий он не «перерастет», будет плохо учиться и его шансы на счастье значительно уменьшатся.

Специалисты по детской психологии из института Гезела в США отметили целый ряд интересных особенностей динамики развития детей. Самая важная из них — это волнообразная цикличность настроения и поведения. Они приводят таблицу проявлений ведущих качеств в разном возрасте.

Авторы предупреждают, что не следует преувеличивать значение их схемы. Не все дети проходят перечисленные стадии в равной степени. В зависимости от характера те или иные черты могут быть выражены больше или меньше.

Детские психологи (А.А. Люблинская) также отмечают цикличность в развитии детей, хотя приводят несколько иные возрасты плохих «пиков» в поведении.

Все эти сведения необходимы для воспитателей, чтобы они не впадали в панику, когда их 3-5-летний ребенок показывает признаки строптивости или лени. Пройдет плохой период, и его поведение улучшится.

Второй совет американских психологов состоит в том, чтобы не пытаться во что бы то ни стало переделывать тип психики, присущей ребенку от рождения. Они говорят, что нужно его «распознать, понять и принять», с тем чтобы разумными воспитательными воздействиями сгладить те черты, которые могут помешать будущему счастью. Разумеется, они несколько преувеличивают «психосоматику» Шелдона, но их призыв к умеренности в требованиях полезен для чересчур честолюбивых родителей, некритично воспринявших идею о том, что из любого ребенка можно вылепить личность по любому образцу, который понравится. Человек воспитуем, но в границах, и если за них переходить, то это уменьшит его количество счастья.

 

Стратегия и тактика воспитания

Воспитание — это управление развитием ребенка. Его цель — создать личность, способную обеспечить максимум УДК себе и удовлетворить запросы общества. Не так просто совместить обе цели: общественную и эгоистическую. Компромиссы неизбежны. Но противоречия не должны быть заметны. Искусство состоит в том, чтобы требования общества стали органическим содержанием личности и не уменьшали, а увеличивали УДК. Служение людям, родине и семье не должно восприниматься как жертва, как ущерб для себя, наоборот, оно должно возвышать человека в своих глазах.

Воспитание — вполне кибернетическая задача: управление объектом — ребенком, чтобы в итоге привести его к определенному состоянию. Если угодно, это Функциональный Акт для воспитателя длиной в 18–20 лет.

Не следует думать, что я собираюсь проповедовать этакую кибернетическую систему, вроде того, что делает американский психолог Скиннер своей «Технологией воспитания». Хотя в физиологическом плане задача формирования личности сводится к наполнению памяти человека нужными моделями и связями, этого нельзя сделать простым пассивным повторением их «на входе». В отличие от ЭВМ ребенок — объект активный, и обучение происходит через собственные его действия.

Запоминание чего бы то ни было представляет собой проторение связей между возбужденными нейронами и их ансамблями — моделями. Высокая активность бывает только у моделей, возбуждающих чувства (поражающих). В этом и состоит фокус участия самого ребенка в его воспитании и обучении. Индифферентный предмет должен сочетаться с одновременным возбуждением чувств или сильных словесных моделей — убеждений. Более или менее легко при обучении организовать повторение, но ох как трудно запрограммировать положительные чувства к предмету, который нужно запомнить. Хуже работают на запоминание отрицательные чувства, совсем не действуют — при равнодушии.

Маленький ребенок воспитывается и обучается в процессе жизни — во время игр, еды, прогулок, разговоров, своих собственных действий.

Особенно важен их результат: положительный при достижении цели и отрицательный — при неудаче. На эти чувства замыкается связь с моделями образов и действий, т. е. формируется отношение к ним.

Целенаправленные воспитательные воздействия составляют только часть (небольшую?) среды, которая формирует личность, закладывая в память преподанные новые образы, словесные формулы, модели действий и связи с чувствами. Как было бы хорошо, если бы можно было просто вводить в память ребенка нужную информацию, как в компьютер!

Жизнь ребенка складывается из различных поступков, вызываемых внешней средой, собственными поисковыми действиями и внутренними побуждениями — потребностями. Среда дает малышу «расписание» — следование во времени — раздражителей, которые определяются принятым режимом. Время вставать, спать, есть, гулять, идти в детский сад и пр. С каждым таким этапом связаны предметы-раздражители — лица, предметы, слова, несущие информацию, и слова-приказы или просьбы. Все это вызывает целую гамму чувств, действуя на различные потребности, стимулирует различную деятельность, направленную на повышение удовольствия или хотя бы уменьшение неприятности. Самый маленький ребенок выполняет короткие действия, непосредственно вызываемые раздражителями или внутренними чувствами, так как у него еще нет длительных «планов». Его действия просты и состоят из отдельных предметов. Однако очень быстро модели начинают усложняться, прежде всего в виде запоминания последовательности повторяющихся событий. Точно так же усложняются и сами ответные действия; это проявляется в виде навыков и «умений». Ребенок все более проявляет самостоятельность в выборе деятельности, показывая настойчивость или даже упрямство. Это называют непослушанием. Когда управление словами становится недостаточным, прибегают к физическим действиям — несут, ведут, одевают силой или даже шлепают.

Идеалом организации жизни ребенка является такое положение, когда он выполняет все «расписание» своего режима с удовольствием. Тогда все раздражители и все действия будут связаны с чувством «приятно». К сожалению, достигнуть этого трудно. Но нужно стремиться продумывать каждую процедуру. Стоит только раз-другой допустить неприятные чувства, как они тут же закрепляются и создается «установка»: все окрашивается через призму неприятного. Более того, уменьшаются симпатии к человеку, выполняющему эти процедуры, падает его авторитет уважения.

Вот и весь фокус воспитания: за всеми желательными действиями закрепить приятные ассоциации. По мере того как удлиняются ФА, можно допускать неприятные этапы при обязательном «хорошем конце», ради которого стоит потерпеть. Дозировка количества неприятного ради будущего блага зависит прежде всего от возраста. Значимость «будущего» в сравнении с «настоящим» для малышей очень мала и возрастает сравнительно медленно. Кроме того, она очень индивидуальна: есть настойчивые и нетерпеливые. Разумеется, важна величина будущей «платы» за временные неприятности. И вероятность ее получения. Оценка вероятности на основании опыта происходит автоматически. Вот почему никогда нельзя давать обещания и не выполнять их.

Каждый человек напрягается только за «плату», которую он получает сейчас или в будущем. Плата разная — лаской, едой, информацией, она оценивается по чувствам с поправкой на реальность ее получения и количества времени — сколько ждать. Этот очень нехитрый общий закон поведения целиком относится к детям. Просто у них свои оценки платы, свои представления о вероятности и мало терпения ожидать — маленький «коэффициент будущего». Кроме того, они плохо переносят любое напряжение и неприятные чувства и очень хорошо их помнят. Оценки плюсов и минусов зависят от их настроения. Воспитатель должен проникнуть в эти оценки, для того чтобы управлять по-хорошему, и притом еще добывать себе авторитет уважения.

Мне кажется, будет полезным сформулировать некоторые принципы воспитания детей. Я ничуть не заблуждаюсь в отношении их пользы, но какая же книга без «принципов»? Выглядит это примерно так.

1. Все время нужно изучать личность ребенка. Только тогда воспитание будет осознанным, а не хаотичным. Хорошо завести тетрадку и вести записи хотя бы раз в полгода. Целесообразно отмечать такие пункты:

а) степень выраженности основных чувств — лучше по той схеме, которой мы пользуемся в научных исследованиях (см. выше — Сила характера: «Сильные, средние, слабые»);

б) характер: сила и устойчивость;

в) знания — соответственно схеме их накопления в разные периоды возраста;

г) настроения и УДК: пики, средние значения, устойчивость. Важно для определения «степени оптимизма» и оценки среды;

д) навыки и умения — в соответствии с «возрастным расписанием»;

е) здоровье и физическое развитие — рост, вес, соответствие средним значениям;

ж) другие отметки и примечания — для себя.

Наблюдая, изучая и регистрируя, разумеется, появляется искушение оценивать: какой тип, отстает или уже вундеркинд, эгоист, лидер или исследователь. Но не нужно торопиться с выводами! Дети меняются по мере взросления в силу естественных законов созревания их потребностей, не говоря уж о результатах воспитания.

2. Вторым номером я бы поставил наблюдение за средой и за собой: как воспитываем — оценка своих действий и авторитета. Это важно: хотя бы раз в полгода попытаться трезво посмотреть на себя со стороны и сравнить с развитием ребенка — что получается. Я отнес все это к принципам, потому что без информации нет управления. Теперь перейдем к самому воспитанию.

3. Пожалуй, до самого подросткового возраста ребенка формируют взрослые. Рычаг для этого один — авторитет. Все взрослые в семье должны помнить, что в присутствии ребенка они постоянно играют роль для одного или нескольких зрителей — детей. Разумеется, это трудно, почти невозможно, но само присутствие этой мысли заставляет сдерживаться хотя бы периодически, если не всегда. Тем самым дети воспитывают взрослых. Авторитет — это значит стоять гораздо выше ребенка по самым разным качествам. Важнейший — авторитет любви; заменить его нельзя ничем. Выражение любви — ласка. Нужна мера, чтобы ни в коем случае она не надоедала ребенку. За этим нужно строго следить. Ласки родителей должны лишь чуточку опережать самостоятельные ласки детей как выражение их любви. Ребенок растет, и ласки нужно уменьшать, внимательно наблюдая реакцию — обратную связь. Авторитет уважения — по мере взросления ребенка передвигается на первое место. Здесь несколько пунктов, на которые я уже указывал: мораль, знания и ум, умение, сила и храбрость. Чем шире сфера вашего превосходства и больше его степень, тем больше уважение. Но авторитет не должен всегда подавлять ребенка. Его нужно «подавать» очень дозировано, чтобы повышать самосознание питомца, однако и здесь должна быть доза. В прочем, эта доза зависит от лидерства: зазнайку полезно ставить на место, а робкого пессимиста — повышать. Авторитет страха очень спорный, поскольку связан с наказаниями — унижением, а часто и физической болью. При всем желании не могу отказаться, как советуют почти все педагоги, от использования наказаний. Но наказание должно быть исключительной мерой и применяться лишь к злостному капризнику и упрямцу. Его справедливость не должна вызывать сомнения у ребенка. Нужно использовать все слова, объяснения и доказательства, прежде чем наказать. Думаю, что при таких условиях не стоит бояться изредка, раз в год-два, нашлепать ребенка в его первые 2–4 года жизни. Позднее — уже сомнительно. Но, повторяю, некоторым детям необходимо знать, что крайняя мера существует. Мелкие шлепки «часто и походя» нужно осудить.

Еще замечание по поводу авторитета: все воспитатели должны поддерживать друг друга.

4.  Образование — так бы я назвал всю систему насыщения мозга ребенка сведениями. Уверен, что это самый мощный инструмент для воспитания — формирования личности и важнейшее условие будущего счастья ребенка. Речь — главный канал связи в этом инструменте. Поэтому научить ребенка понимать слова и фразы, а потом и самого говорить — на это не следует жалеть времени и сил. Разумеется, нужно считаться с созреванием мозга, и никаких чудес ожидать не приходится. Разговоры, картинки, чтение, детские передачи с объяснениями, рисование, конструкторы, куклы, игрушки — все вместе это называется «информативность среды». Не обучение с нажимом, не форсировка, а именно среда и игры должны без потерь сделать ребенка информированным и умелым. Я не говорю — всех сделать умными, нет такой уверенности, но почти всех — да. Нет другого способа «опережать созревание на один шаг», чтобы заложить новые связи в растущий мозг. Ни в коем случае нельзя упустить время — дошкольный возраст решает судьбу ребенка. Однако не следует поддаваться искушению делать из ребенка гения, даже если вам кажется, что у него феноменальные способности. Это очень опасно! В таком случае лучше расширять интеллект вширь, а не вглубь.

5. Ощущения счастья или несчастья — это функция чувств. Воспитание — это формирование чувств и потребностей, а также привитие убеждений. В комплекс убеждений входят принципы морали, отношения к разным людям и притязания. Притязания — это очень важно, потому что они определяют уровень приятного или неприятного от «платы», получаемой в ответ на поступки. Нет полной ясности в том, возможно ли стойко изменить активность подкорковых центров биологических потребностей. Но убеждения могут более или менее значительно их регулировать. Поэтому все внимание созданию убеждений. Хотя они формулируются словами, но их значимость выражается в связях с чувствами. Отсюда метод: воспитывают слова плюс ситуации, возбуждающие приятные или неприятные чувства. Конечно, для этого недостаточно показывать картинки. Самые сильные и запоминающиеся чувства те, которые испытываются в процессе собственной деятельности. Грубо это называют поощрения и наказания, кнут и пряник, но это неверно. Если просто наказывать или платить, то это говорит разуму, а не чувству: «Я хочу сделать так, но за это попадет, и я воздержусь». А нужно, чтобы: «Я хотел бы, но это плохо, и я не могу…»

Дети должны воспитываться на приятных чувствах, особенно маленькие, дошкольники. Хотя и не очень достоверно, но предполагается (Фрейд и др.), что несчастья в раннем детстве оставляют тяжелую печать на всю жизнь. Поэтому отношения с ребенком нужно строить так, чтобы у него был плюсовый уровень комфорта. Разумеется, это не просто: слово «нет» всегда неприятно, а если все время «да» и «да», то это уже баловство. Вот в этом и есть искусство воспитания: поменьше прямых запретов и ограничений, побольше убеждений, доказательств, отключений и переключающих ситуаций. Не следует быть педантом в воспитании, придираться к мелочам, особенно в части одежды, режима, еды, порядка — наиболее частыми поводами для ссор детей с мамами и бабушками. «Педагогика зиждется на компромиссах», — эту отличную фразу я прочел недавно в газете, ее сказал учитель (к сожалению, я не запомнил фамилию). Но это не означает, что все позволено. «Нет» по принципиальным вопросам должно быть твердо и нерушимо. Просто твердость не нужно разменивать на мелочи, а всякие запреты объяснять.

6. Следующий пункт выглядит как противоречие. Нужно исподволь приучать ребенка к напряжениям и выполнению неприятных дел. Это воспитание воли. В жизни взрослых неприятных обязанностей и напряжений гораздо больше, чем приятных. К словам «нужно», «должен» приходится приучать с раннего детства. За неприятные напряжения нужно платить. Но не материальными подарками, что очень распространено, а приятными чувствами: одобрением авторитетов, удовольствиями от прогулок и информации. Задачи на напряжение воли должны заканчиваться конкретной целью, так, чтобы достижение ее принесло удовольствие. Чем ребенок меньше, тем короче во времени должны быть задачи.

7.  Необходимо детское общество. Общеизвестно, как плохо, когда в семье один ребенок. Поэтому для него посещение детского сада абсолютно обязательно. Там ребенок проходит школу отношений, самоутверждения и соревнования. До двух лет другие дети не воспринимаются, ребенок нуждается только во взрослых. После трех детский сад необходим, хотя бы на несколько часов в день. Полный день не обязателен. Продленный — бесполезен, если не вреден. В то же время очень важно научить самостоятельным творческим занятиям в одиночестве, без участия взрослых, но чтобы они были в пределах досягаемости, могли оценивать и давать советы. Особенно — оценивать! Такая обратная связь очень важна. Только для самого себя даже взрослый человек не любит что-либо делать, ему нужна публика.

8.  Дети должны играть. Это их основное занятие в интервалах между сном, едой, горшком. Прогулки тоже нужно использовать для игры. Если дома один ребенок, должны научиться играть взрослые. Игры — один из главных полигонов воспитания и обучения.

9.  Труд для семьи, или для коллектива детей, т. е. для общества, должен довольно рано стать элементом жизни ребенка. Сначала подражание взрослым и игра, потом помощь им, совместный труд и, наконец, собственные обязанности. Ни в коем случае нельзя освобождать от домашних работ по причине занятости в школе или в кружках или подготовки к урокам. Нужно дозировать процедуры (операции) и наращивать как их разнообразие, так и суммарное время. Важно создавать впечатление, что результат его труда нужен и ценен, а не просто «работа задается «для воспитания».

10.  Забота об идеалах и убеждениях появляется и растет у воспитателя, как только ребенок начинает понимать речь. «Хорошо» и «плохо» — это первые ключевые понятия, за ними следуют общечеловеческие идеалы морали и только позднее — идеология. Не наоборот. Шкалу ценностей нужно постепенно прививать, хотя для этого ее нужно иметь самим воспитателям.

11. Важный вопрос о формировании притязаний: ребенок должен знать, на что он может рассчитывать во всех сферах своей деятельности, применительно ко всем потребностям. Знать, сколько он может получить игрушек, внимания и ласки родителей, продления вечернего бодрствования, игр на улице и др. Разумеется, он будет бороться за расширение своих прав, но степень твердости и последовательности родителей должны ограничить надежды, это и будет притязаниями. Роль ребенка в семье или в детском саду будет определена. Важно, чтобы она была такой, которая полезна для ребенка и соответствовала бы его личности и целям воспитания. Когда что-нибудь твердо невозможно, то человек примиряется с границами и строит свое счастье внутри них.

12. В заключение я хочу сказать об общей атмосфере отношений в семье. Всеобщая благожелательность необходима. Трудности, конфликты, раздражение, которые периодически возникают во всякой семье, должны скрываться от ребенка всеми силами и как можно дольше. Это ужасно, когда говорят: «Пусть знает!» Маленькие дети все понимают, но не очень наблюдательны и легко отвлекаются, поэтому от них можно скрыть подводные течения и рифы.

13. Чуть не забыл самое главное: ребенку нужна любовь! Она должна быть естественна, но если маловато — не грех немножко подыграть.

Не существует жестких принципов воспитания, одинаково пригодных для всех возрастов, для всех характеров. Нужна гибкость, нужны осторожные пробы и учет их результатов для коррекции своих воспитательных планов и собственных притязаний по части успехов воспитания.

Принципы гораздо проще сформулировать, чем выполнять.

Я очень хорошо понимаю, что для выполнения всего написанного нужно быть квалифицированным психологом и педагогом, да, кроме того, еще хорошим человеком. Где взять таких родителей? Где взять время, энергию?

 

Вопрос о раннем обучении

«Судьбу нации и страны можно изменить, если наладить раннее обучение детей», — так сказал один, к сожалению, не знаменитый энтузиаст. Кажется, все дети одинаково развиваются в ранние месяцы: улыбаются, держат головку, произносят первые звуки. Небольшие различия обычно относят за счет врожденных качеств. А оказывается, и для младенцев очень важна среда. Кажущаяся одинаковость первого года объясняется тем, что ребенку нужны небольшие воздействия, и они есть в любой семье. Никто не пробовал выключить или коренным образом изменить эти воздействия. Но жизнь в разные времена в разных местах провела такие эксперименты. Достоверно известно о десятке детишек, потерянных в лесу или похищенных и воспитанных животными, потом спасенных людьми («Маугли»).

Основная черта: они все оказывались страшно недоразвитыми, и последующие их воспитание и образование были неэффективными. Если дети возвращались в человеческое общество после 5–6 лет плена, то их с трудом удавалось выучить ходить вертикально и говорить несколько десятков слов.

Противоположные попытки — ускорить развитие — не были столь демонстративны, но и методология их не установилась. Видимо, все дело в дозировке воздействий: они, как мы уже не раз говорили, должны опережать созревание, но не слишком, и не перегружать мозг неприятными эмоциями.

Есть несколько крупных научных авторитетов, уже давно настаивавших на возможности развить интеллект путем ранних целенаправленных усилий. Прежде всего, советский психолог Лев Семенович Выготский, книга которого «Мышление и речь» вышла в 1934 г. через несколько месяцев после его смерти. В ней он доказывал, как важно рано учить детей понимать речь и говорить. «Когда ребенок не знает названий вещей, он как бы не видит их».

Крупнейший психолог Пиаже еще в 30-х годах описал стадии, которые проходят дети в познании окружающего мира. Он выдвинул своеобразный тезис: «Чем больше ребенок видит и слышит, тем больше он хочет увидеть и услышать». По-современному: информированность порождает жадность к информации. Есть оптимальное соотношение «порции нового» к уже накопленному. Если нового много, оно не воспринимается, так как внимание устает, человек теряет нить. Нового слишком мало — следить надоедает, скучно. Искусство или наука обучения заключается в том, чтобы выбрать дозу. Это касается и взрослых, но у детей — особенно важно, так как дозированное воздействие на малыша ведет не просто к накоплению сведений, а формирует его мозг, влияет на способности последующего восприятия.

Очень большие исследования по раннему обучению проведены в 60-х годах в Гарвардском университете в США. Ученые Бэртон Уайт, Дж. Брунер и другие разработали специальную методику, позволяющую количественно оценивать уровень интеллекта и социализации. Они начали с шестилетних и обнаружили очень большие различия в развитии. Анализ показал, что эти различия определяются условиями семьи, качеством материнского воспитания. Все зависит от того, сколько времени и умения у матери. Умение — это доза информации и форма ее преподнесения. После этого было взято под наблюдение несколько сот двух-трехлетних ребятишек, тщательно определены их семейные условия. Через 3–4 года были получены следующие результаты: все дети, которых рано и правильно учили, стали отличниками, а в контрольной группе отлично успевали только 10 %.

Вот краткие выводы из их работ. Основы интеллекта закладываются в первые годы. К четырем годам есть уже половина интеллекта 17-летнего, к шести годам — 2 / 3 . Темпы дальнейшего нарастания интеллекта определяются его исходным уровнем перед школой. Если он низок, усилия учителей будут недостаточно эффективны. Впечатление, что школа не прибавляет некоторую сумму информации к дошкольному уровню, а умножает его на определенный коэффициент. Именно поэтому с возрастом разница в интеллекте увеличивается.

Исследование детей, воспитанных с рождения в круглосуточных яслях, дало самые низкие показатели. Гигиена и правильное кормление питают тело, но не разум. (То же показали наблюдения нашего В.М. Белова за маленькими питомцами детдомов: такое впечатление, что они отстали безнадежно.)

Следующим шагом был эксперимент. Энтузиасты-педагоги организовали систематические занятия с маленькими, индивидуально или в группах по 3–5 человек. Результаты подтвердили ожидания — возрастание интеллекта прямо зависело от возраста и затраченного времени.

Достаточно ли это серьезно? Похоже, что да. У истоков стоят солидные имена психологов. Теоретические посылки несомненны: функция формирует структуры растущего мозга. Но у скептиков, пожалуй, достаточно оснований сомневаться: мало ли было всяких увлечений!

У нас имеется уникальный опыт раннего воспитания: Никитины. Лена Алексеевна и Борис Павлович Никитины имели семерых детей. «Экспериментальных детей», можно сказать без преувеличения и в самом хорошем смысле. Родители проявили ум и смелость, которые сочетались с огромной любовью и осторожностью, поэтому эксперимент был абсолютно безопасным. «Метод Никитиных» и их имя в 60-70-х годах не сходили со страниц газет.

Меня они всегда интересовали. Сначала читал восторженные хвалебные статьи журналистов, потом ругательные — медиков и педагогов, потом некоторое время длилось молчание, затем — снова интерес. После моей статьи в «Неделе» «Умные дети» (январь 1972 г.) получил письмо от Никитиных и состоялось заочное знакомство. Потом я поехал к ним посмотреть сам. Провел там день, получил массу впечатлений и информации. Они жили в Болшево — пригороде Москвы, тогда многие знали их дачный домик.

Был поздний октябрь, снежок. Борис Павлович и трое средних ребят встретили меня на перроне. Одеты они были соответственно идеям — по-летнему. Потом я увидел все то, что Никитины пишут о себе, рассказывают на лекциях и показывают в фильмах. Пересказывать не буду. Вот сумма впечатлений, если предельно кратко.

Дети здоровы: тощие и спортивные. Критика в их адрес со стороны врачей не основательна. В этом-то уж я понимаю. Трюки, которые они выделывают на самодельных спортивных снарядах, просто потрясающие, хотя и не цирковые. Ничего лишнего нет. Кроме того, они не болеют: из всего семейства только один раз кто-то лежал в больнице с чем-то несложным. Сделано все для здоровья: физическая тренировка, закаливание — легкая одежда, вода и снег, простая и не обильная еда. (Где уж там обильная — семья жила просто бедно!) Воспитание: не заметно специальных мер. Есть пример родителей, их авторитет — любви, уважения. Страха, кажется, нет совсем. Есть труд, интерес, твердые общественные принципы. Атмосфера в семье самая дружественная и оптимистичная. Нет строгого расписания, регламентации системы поощрений и наказаний — ничего, что обычно связывают с воспитательной системой. Но зато есть очень важное и теперь редкое: большая семья, коллектив, живущий общими интересами, где царствует дружелюбие.

Интересовался моральными проблемами, ценностями ребят. Нет страсти к вещам, к одежде. Все возможные средства идут на «информацию», на то, что повышает интеллект, — инструменты, книги, приборы, материалы. Благожелательность, общительность, взаимопомощь, сопереживание. Однако заметно, что интересы детей направлены «внутрь», в семью, а не «вовне». Значительного интереса к школе не почувствовал. Пожалуй, даже некоторое пренебрежение.

Образование: ускоренное, но без всякого натаскивания и зубрежки, без обязательных занятий, часто коллективные игры, задачи. Главное направление — развитие смекалки — «решатели проблем», а не эрудиты. Борис Павлович разработал целую систему технических игрушек, «развивающих игр», совершенствующих пространственное представление, плюс математика. Все это создало базу для ускоренного прохождения школьных программ и перешагивания классов. В среднем ребята обогнали школьные программы примерно на два года. Нельзя сказать, что все они «круглые отличники». Я смотрел тетрадки и дневники. У девочек они выглядят лучше, у мальчиков — погрязнее. Но у них есть самое главное — они хорошо соображают. У мальчиков крен больше в точные и естественные науки — химия, биология, у девочек — в искусство, в спорт, в педагогику. Коэффициент интеллекта, проверенный по Айзенку, оказался высоким, больше, чем у взрослых. Однако у меня он вызвал сомнения — не односторонняя ли оценка? Ребята не вундеркинды, просто хорошие и смекалистые.

Труд детей естествен и необходим, как раньше было в большой крестьянской семье. Родители работают, дети помогают во всем — в хозяйстве, уходе за младшими. Кроме того, есть труд квалифицированный и обучающий: в подвальном помещении у Никитиных мастерская — слесарная, токарная, радиотехническая, вплоть до электросварки. Они делают сами все. Самое главное — они изобретают и воплощают.

Любая большая трудовая семья всегда благотворно действует на воспитание детей. Но в семье Никитиных была не стихия, у них система, все продумано, наблюдения записывались — видел целую стопку общих тетрадей. (Когда они еще успевают писать?) Идея системы: единство ранней физической тренировки, обучения и воспитания обещает максимальную мобилизацию врожденных возможностей ребенка. Они считают, что нет от природы глупых детей, и все будут способными и умными, если с ними рано и планомерно заниматься. Обязательно — рано. Обязателен коллектив, состоящий из разновозрастных ребят и взрослых воспитателей. Насколько запоздаешь с началом активного развития, настолько понизишь достижимый максимум интеллекта.

В 70-х годах Никитины выступали в Киеве с лекциями, имели бурный успех. Я получил тогда новую информацию: все идет хорошо. Старший уже в университете, уже женился. Другие дети подрастают. Забот у родителей не убывает. Популярность растет, пишутся, издаются и переводятся книги. Для посетителей пришлось выделить отдельный день и класс в школе, так как дома от них нет жизни. Активно поддерживал Никитиных профессор И.А. Аршавский — известный ученый, энтузиаст идеи раннего физического развития и его влияния на интеллектуальную сферу. В 80-х годах я потерял связь и лишь изредка имел сведения: дети выросли, поженились, даже защитили диссертации. Однако добились не слишком выдающихся успехов. Борис Павлович недавно умер. Недавно слышал о судьбах детей: высшее образование (некоторые даже МГУ). Кто-то из мальчиков защитил диссертацию. Но в целом предположение о том, что можно у всех получить качественный скачок в достижениях интеллекта — не оправдалось. Вышли нормальные советские средние интеллигенты. Но люди, похоже, хорошие.

Никитины — подвижники и герои. Может быть, я не такой большой оптимист в отношении раздвигания пределов человеческих возможностей, но ведь большинство людей далеко не достигают того, что отпущено им природой. К сожалению, не так просто перенять опыт Никитиных. Для этого как минимум нужно иметь таких самоотверженных воспитателей и много детей — если не семерых, то хотя бы трех-четырех. Тем не менее, основная идея системы Никитиных воспроизводима и в реальных условиях наших малодетных семей, если их дополнить хорошим детским садом.

После всех этих сводок и отступлений обсудим некоторые вопросы раннего образования. Что ясно и что сомнительно. После моей статьи в 1972 г. много было писем с вопросами и возражениями.

Думаю, что никто не сомневается в значении интеллекта в наш век. Уже сейчас трудно без образования, а скоро будет еще хуже. Ясно также и то, что сам по себе ум приходит далеко не к каждому ребенку. Школа его не всегда обеспечивает. Учителя говорят: если первый год плохо успевал, то таким и останется до конца школы.

Конечно, это несколько преувеличено, но исследования американцев в этом смысле категоричны: виноваты условия до школы. Здоровые не бывают глупыми от рождения. Особенно ясно проявляется отсталость детей из детских домов.

Итак, значение дошкольного периода очень велико. Нужны условия. Но нужны ли специальные усилия? Несомненно, плохо, когда в семье ребенку уделяют мало внимания, мало игрушек, мало разговоров — «низкая информативность». Ясли не обеспечивают развитие, потому что до двух лет ребенку нужно индивидуальное внимание взрослого. Круглосуточные ясли просто вредны. Даже в дневных, если они неизбежны, нужно ограничивать пребывание несколькими часами.

Может быть и так: нормальная российская семья. Родители со средним или восьмилетним образованием, есть любовь, внимание, игрушки, телевизор, но нет специальных занятий. Сначала — ясли, потом детский сад. Растет «как все». Результат — разный. Для способных и сильных информации достаточно, слабым — мало. Вырастают троечниками.

Или такой вариант: образованная семья и специальные занятия. Видимо, можно получить почти стопроцентный успех, по крайней мере, хорошую успеваемость в школе, если, разумеется, внимание не ослабляется до ее окончания.

Следовательно, нет доказательств, что умные дети получаются только при особых условиях. Могут и сами вырасти, если среда информативна. Но не все. И не того уровня, который для них возможен, даже если способный и сильный от природы. Поэтому в принципе специальные занятия с дошкольниками нужны.

Следующие вопросы. Когда начинать? Сколько? Ответ простой — с рождения. Помните, что сказал по такому поводу Макаренко? «Вы уже опоздали… на полгода». Возраст ребенка был шесть месяцев. Авторитеты считают, что первые три-четыре года особенно важны. Сказать трудно, поскольку нагрузка разная: время занятий должно возрастать от года к году. Впрочем, это не занятия в буквальном смысле слова, по крайней мере до пяти лет. Игры, рассказы, расспросы с постоянным наблюдением за реакцией — чтобы не надоело. «Учить шутя». Но с пяти лет уже можно включать «уроки», начиная хотя бы с десяти минут. Коллективные занятия гораздо лучше воспринимаются ребятами, чем индивидуальные, потому что действуют стимулы лидерства. Занятия в старших группах детсадов себя вполне оправдали.

В письмах и в разговорах многие родители недовольны не только ранними занятиями, но и всякими попытками чему-то специально учить. Им кажется, что это «лишение детства», «муштра». Пусть-те ребята поживут на свободе хотя бы до школы. Эти разговоры несерьезны, основаны на недоразумениях. И еще — ими прикрывают собственную лень. Во-первых, все защитники раннего развития говорят: не уроки, а игра. Даже игра в школу. Уроки прибавляются после пяти лет и то сначала очень короткие. Конечно, любые целенаправленные игры с претензией передать информацию требуют от взрослых умения, а следовательно, напряжения. Но тут уж ничего нельзя поделать: хотите, чтобы ваши дети стали умными, для этого нужны усилия.

В каком возрасте и чему начинать учить? Помните? Принцип сформулирован Л.С. Выготским: на один шаг впереди. Для этого нужно знать состояние уже достигнутого развития. Именно для этого мы и рекомендуем пытаться определять этот уровень развития, отставание или опережение. Учить в зависимости от этого состояния. Пробовать новую ступень (например, слоги после букв) очень осторожно, чтобы не вызвать раздражения к материалу и процедуре учения. Закреплять то, чем уже овладели, но не до уровня скуки.

Реальные ориентиры возможного: самое главное — богатая устная речь, так как за фразами стоят образы. Для этого нужно много разговаривать — по нескольку часов (!). Когда темы исчерпаны, нужно читать книги и обсуждать. После разговоров — обучение чтению. Знать первые буквы — к двум годам. Все буквы — к трем. Читать слоги и простые слова — в четыре года. Читать хорошо (50–80 слов в минуту) — к пяти годам. Читать самостоятельно, для удовольствия — в шесть лет.

Последний рубеж особенно важен, хотя и трудно достижим. Если читать приятно — значит, определена любовь к книгам на всю жизнь, значит, обеспечено развитие интеллекта по крайней мере выше среднего.

Счет проще чтения. Счет предметов до 10 — к двум с половиной — трем годам. Счет до 100 — к трем с половиной, до 1000 — к четырем годам. К шести годам выучить четыре действия в пределах 100. Даже таблицу умножения. Впрочем, не следует нажимать — все зависит от способности концентрировать внимание.

Письмо менее важно, чем чтение и счет. Печатными буквами ребенок может овладеть к четырем годам, писать слова — к пяти. Я даже не уверен, стоит ли учить письменным буквам до школы — потому что тут нужна строгая методика, едва ли ее можно обеспечить дома. Как бы не пришлось в школе переучиваться.

Грамота — только один из показателей умственного развития, самый демонстративный. Не менее, если не более важным является «творческий потенциал» — умение, желание и настойчивость создавать что-нибудь: рисовать, строить, воспроизводить жизнь в предметных играх (куклы!), фантазировать, «сочинять истории» и пр. Все эти действия связаны с функцией воображения. Его можно тренировать в разговорах и в задачах — простых — на предположения и прогнозирование, более сложных — на сочинения рассказов, сказок, композиций в рисунках, «изобретений» из деталей конструкторов. Разумеется, никаких «уроков» в этом направлении не нужно. Только в играх и осторожно стимулируя похвалой.

Ум, развитие, высокий «коэффициент интеллекта» IQ — важно, но не все. Нельзя развивать его в ущерб другим сторонам личности.

Отдельно нужно сказать о ТВ. Уверен, что эта зараза является врагом воспитания и даже образования. Сначала детские передачи дают полезные зрительные образы, потом ТВ неизбежно выходит из-под контроля и польза сменяется вредом: информации мало, мораль вредная, потеря времени — большая. Бороться почти невозможно, поскольку ТВ смотрят взрослые. Однако бороться нужно: ограничивать время, контролировать сюжеты, даже жертвуя своим удовольствием.

Теперь к телевизору прибавился компьютер. На Западе — почти поголовно, у нас — пока в старшем возрасте. Но скоро будет у первоклашек. Наша внучка изучила компьютерную грамоту в 8 лет — легко, почти без потери времени — занималась с учителем два часа в неделю. Теперь (в 12 лет) играет в игры, делает рисунки, набирает тексты сочинений. Не могу сказать, насколько это прибавляет ума, но сама грамота для современного общества необходима. Поэтому — пусть будет раньше, чем поздно.

 

Счастье. Стимулы и платы

Счастье человека, душевный комфорт определяются соотношением его притязаний и реальных плат со стороны общества, получаемых в ответ на деятельность. Или иначе: как оценивает общество деятельность и соотношение этих получаемых оценок с теми, на которые человек притязает, которые считает справедливыми? Как правило, платы всегда ниже притязаний, потому что, если они систематически удовлетворяются, наступает адаптация и притязания возрастают.

Счастье ребенка имеет такой же механизм. Оно определяется соотношением его притязаний и реальных плат, т. е. всего того, что он получает за свои поступки от взрослых: похвалу, ласку, наказания, игрушки, конфеты или приятные прогулки. Нужно организовать его быт, общение и воспитание так, чтобы поддерживать благоприятное соотношение плат и притязаний, тогда будет удовлетворительным УДК. Если платить очень много, можно получить период счастья, но быстро наступит адаптация, возрастут притязания, и платы за ними не успеют. Если платить очень мало, то притязания уменьшатся — привыкнет — но равновесие будет на низком УДК. В этом и есть секрет: поддерживать правильное соотношение плат и притязаний, такое, чтобы платы оставались стимулом деятельности, но чтобы притязания не росли чрезмерно. Периодически должна быть радость — пики вверх и некоторые неприятности — пики вниз, тогда адаптации не будет и ощущение удовольствия от жизни сохранится. Вот какая кибернетическая эквилибристика требуется от воспитателя!

Одной из главных целей воспитания является прививание (внушение) правильных притязаний. На что ребенок может реально надеяться из того, что он хочет. Нереальное он перестанет хотеть. В связи с этим рассмотрим вопрос о стимулах и платах за действия и их значимость в разном возрасте.

Потребность в деятельности оплачивается «успехом» — достижением цели. Это «рефлекс цели» И.П. Павлова.

Выбор действия или цели часто диктуется подражанием взрослым или другим детям, это тоже потребность, остающаяся в разной степени на всю жизнь. Чем выше подчиненность и меньше лидерство, тем больше подражательность. Однако платой является все-таки цель (как результат самого действия и как удовлетворение от удачного подражания). Очень важно тренировать потребность в действиях и «рефлекс цели». Для любого творческого человека — даже если он просто мастер — удовольствие от дела и хорошо сделанной работы составляет значительную часть счастья. Уже говорилось о важности авторитета взрослых: ребенок жаждет получить одобрение человека, которого он уважает, или, на худой конец, любого взрослого. Поэтому похвала за выполненную работу, за поступок, за любое действие является важнейшей платой за него. Чем выше авторитет и чем реже одобрение, тем больше оно ценится, тем более сильным стимулом является стремление его добиться. Значимость этого стимула с возрастом несколько уменьшается, но не исчезает никогда. Мы все в какой-то степени работаем на публику. В подростковом возрасте образцы для подражания смещаются с взрослых на товарищей. Впрочем, для каждой сферы деятельности выбирается свой авторитет.

Очень важен вопрос о дозировании похвал. С одной стороны, даже плохо сделанную первую работу нужно похвалить, чтобы вселить уверенность в своих силах. С другой — частые и незаслуженные похвалы становятся менее действенными, из-за адаптации понижают авторитет, повышают притязания на похвалу, требуют все более пышных и сильных выражений. Самое же главное, что излишние похвалы в семье смещают самооценку ребенка: он начинает оценивать себя выше того, что стоит. В конце концов, это и есть завышенные притязания: расчет на получение более высокой платы за действия, чем ее получают все другие. Это в равной степени касается и наказания, ограничений: высокая плата — безнаказанность шалостей и нарушения запретов.

Особенно опасно захваливать и баловать единственного ребенка, не посещающего детский сад. Такой ребенок не может проверить, чего он стоит, сравнивая себя с другими детьми. Поэтому должна быть строго определена его роль хотя бы среди взрослых членов семьи. И роль эта должна быть не главной. Конечно, любому единственному дитяти отдается все и позволяется многое, но показывать этого нельзя. «Это маме и папе, потому что они работают, бабушке — она старенькая, а ты самый младший — тебе только это…» — так нужно говорить, а не наоборот.

Материальный стимул (страсть к новым вещам — игрушкам и предметам одежды) появляется у детей довольно поздно — к пяти годам и скорее выражает престиж и лидерство, чем жадность к собственности. Девочка хочет одеться лучше других, мальчик — как другие ребята. Впрочем, «инстинкт собственности» демонстрируется на детях очень хорошо — все они хотят иметь новые игрушки и очень не любят их отдавать и дарить. Противодействует жадности только убеждение: «нужно быть добрым», и немного, и не у всех — сопереживание. Ни в коем случае нельзя давать вещи в качестве платы за действия. Игрушки можно дарить 2–3 раза в год по поводу торжеств при условии, что ребенок что-то сделанное им самим дарит родителям и все в семье получают подарки. Можно чаше покупать «информационные» или «функциональные» игрушки — как инструмент для творчества, игры или спорта. Нельзя допускать «престижного одевания» детей, чтобы родители хвастали перед другими. Девочка или мальчик не должны иметь возможность «возвышаться» над прочими детьми благодаря деньгам родителей — это их портит.

Лидерство, престиж, соревнование — один из самых сильных стимулов деятельности, который появляется уже в три года и в дальнейшем может непрерывно возрастать или остановиться и даже вовсе потерять значение. Здесь все та же игра притязаний, степени их удовлетворения, адаптации. Плата в коллективной работе — стать выше других. Как минимум важно знать это самому, но очень желательно, чтобы признавали другие, и чем больше, тем лучше. Ради этой платы прирожденные лидеры способны на большие напряжения, но есть и довольно равнодушные дети. Их притязания ограничиваются «не быть последним». Впрочем, можно адаптироваться и к этому — тогда стимул перестает действовать. Но ущерб душевному комфорту остается. «Последний в группе», будь то взрослый или школьник, не может быть счастлив, по крайней мере, пока он пребывает среди других членов группы. Им владеет чувство ущемленности, к которому нельзя полностью адаптироваться.

Полезно или вредно лидерство? Оно двулико, как и любая потребность, имеющая биологическое происхождение. Излишнее лидерство превращается в порок тщеславия, властолюбия. Если его недостаточно или нет совсем — выпадает один из важнейших стимулов деятельности. Больше того, личность терпит ущерб из-за недостатка самоутверждения, самолюбия, снижается ее социальная ценность, поскольку на самолюбии строится значительная часть отношений. Поэтому воспитатель должен внимательно присматриваться к этому сложному чувству — лидерству — и всячески пытаться правильно его отрегулировать: осаживать чрезмерность и поощрять недостаточность. Поощрять, пожалуй, особенно трудно, потому что это означает повышать уровень самооценки, стимулировать (тренировать) самолюбие. Для этого нужна база — достаточный уровень знаний, умения, сила или превосходство хотя бы в чем-нибудь, что ценится среди сверстников как предмет соревнования и сравнения. В семье нужно об этом очень заботиться, готовить слабого ребенка к жизни, к общению в детском саду или в школе, чтобы он не оказался хуже других.

Регулирование лидерства невозможно без так называемой социализации — обучения, как находить себе правильное место среди людей вообще и среди своей группы — особенно. В большой семье, как у Никитиных, дети «социализируются», так сказать, автоматически. Другое дело — единственный ребенок среди любящих и балующих его взрослых. Его притязания на место вполне могут оказаться не соответствующими объективным данным. Следствием являются конфликты и ущемленность в детском саду и в школе в результате нереализуемых притязаний.

Наказания не стимулируют положительную деятельность, но являются важным регулятором поведения людей вообще, и уж, конечно, детей. Этот вопрос я уже поднимал. Тормоза необходимы так же, как и стимулы. Наказания — тормоз, который должен включаться в крайнем случае. Действенность более мягких мер — различных запрещений — вытекает из отношений к авторитетам и подчиненности. Они должны быть логичны и понятны, но это не всегда обеспечивает их эффективность. В силу того же лидерства ребенок может периодически «пробовать силу» — пытаться навязывать свою волю взрослым, заведомо идя на нарушения запретов и риск быть наказанным. Вот тут и нужно ему доказать, кто «командует парадом». Пожалуй, это самый главный повод для наказания, потому что все другие поступки заслуживают снисхождения: что-то забыл, что-то разбил, не сделал, подрался и прочие мелочи.

Проблема дисциплины — центральная для воспитателей. Педагоги не разрешили ее однозначно. Например, в США до 50-х годов придерживались строгости и требований непременного подчинения. Потом пришла короткая эра вседозволенности. Теперь педагоги вспоминают о ней со смесью страха и стыда. Дети делали, что хотели, результаты часто были ужасны. Немного в этом винят Б. Спока, хотя он и не признается в слабости. Современное течение называют «информированная позволенность». Родители должны стараться понять, что в пределах разумности они могут ожидать от своих детей, учитывая основные черты личности и возраст ребенка. Требовать то, что можно выполнить, проявляя при случае должную строгость. Если во времена авторитарного воспитания в большинстве случаев говорили «нет», при «вседозволенности» — «да», то теперь «да» и «нет» употребляются «по показаниям». Разумеется, это гораздо труднее для родителей.

Педагоги выделяют три подхода к дисциплине, или три ее уровня. Самый простой они называют эмоциональным: это шлепки, крики и угрозы. Некоторые матери идут так далеко, что плачут, пытаясь разжалобить своих непослушных детей: «Ты не любишь свою мамочку, иначе бы ты так не делал». Когда это становится привычным, мало шансов получить дисциплинированного ребенка.

Второй уровень можно назвать рациональным, или методом убеждений. Он состоит из разговоров. Ребенку объясняют его поведение, доказывают, почему плохие поступки приводят к плохим результатам, побуждают его стать лучше. На некоторых детей этот метод действует хорошо. У других масса слов пропадает зря.

Третий уровень наиболее эффективный, но и наиболее трудный, потому что основан на знаниях. Если сказать предельно просто, он означает выбор приемов «техники дисциплины» применительно к возможностям и способностям ребенка, его интересам и слабостям, соответствующим той стадии развития, которой он уже достиг; стимулирование ребенка в нужном направлении путем создания ситуаций, а не запретами.

Вот несколько общих правил, которые предлагают авторы. Они все известны, но часто забываются.

Будь постоянен: если что сказано — нужно поддерживать до конца. Частые изменения суждений и распоряжений не воспринимает ум ребенка, это его нервирует и снижает авторитет воспитателя. Если все-таки приходится менять распоряжения, нужно объяснить ребенку причины. В общем, жить ему будет гораздо проще, если есть строгий порядок во времени, делах, отношениях.

Необходимо полное единство в семье по поводу правил регламентации поведения ребенка. Каких бы разных взглядов ни придерживались взрослые члены семьи, действовать должны заодно, не противоречить друг другу и не критиковать друг друга при ребенке. Без этого не может быть дисциплины.

Нужно ли требовать полного послушания? Следует давать меньше категорических распоряжений по пустякам, но если они сделаны по важному поводу, нужно добиваться выполнения. И, тем не менее, совсем без компромиссов обойтись нельзя, приходится иногда откладывать, изменять условия, но только по второстепенным поводам.

Шлепать или не шлепать? В практике семейного воспитания последние годы явная тенденция в сторону отказа от шлепания. Хотя многие люди сожалеют о правиле: «экономить розги — испортить ребенка». Наука доказывает, что вреда от телесных наказаний больше, чем пользы. Когда мать или отец потом анализируют поводы и развитие ссоры, то обычно жалеют: не использовали всех гуманных возможностей, погорячились. Ущерб для себя — бьющего, бывает больше, чем для ребенка. (Я помню, как моя мама плакала в таких ситуациях.) Наверное, самое главное для себя помнить, что ты всегда играешь роль того идеала, который хочешь внушить и привить. Таким образом, воспитатели воспитывают себя через любовь к ребенку.

 

Здоровье

Что важнее — здоровье или счастье? Пока дети маленькие, все родители скажут: «Только бы был здоровым!» Особенно если дети у них болеют. Когда сыновья и дочери вырастают, происходит явное смещение интересов в сторону счастья. А когда его мало, то нередко слышишь: «Лучше бы и не рожать!»

Скажут: «Нельзя сравнивать». Но почему? Уровень Душевного Комфорта, УДК, которым определяется наше количество счастья или несчастья, имеет телесные и душевные составляющие, и суммируются они на равных, потому что компоненты «приятного» и «неприятного» присутствуют в любой потребности, как в творчестве или лидерстве, так и в физическом движении или еде. Если возникает острый отрицательный «пик» в потребности — боль, голод, измена, то все другое отходит на задний план и жизнь измеряется по этому главному чувству. Болезнь маленького ребенка как раз относится к таким пикам, поскольку затрагивает самую главную биологическую потребность родителей — любить детей. Поэтому все родители мечтают о здоровых детях, не очень задумываясь об их будущем счастье, полагая, что или оно придет само, или ничего нельзя для этого сделать. Стихия, судьба.

Но счастье и здоровье тесно связаны. Без здоровья нет счастья, но не наоборот. К здоровью адаптируются и перестают ощущать его как благо.

В общем, зачем доказывать — здоровье необходимо. Это базис счастья. Без него не будет успеха в работе, в семье, даже в творчестве. Все будет плохо.

Добыть здоровье проще, чем счастье. Природа милостива: она запрограммировала организм с большим запасом прочности, и нужно много стараний, чтобы этот запас свести к нулю. Каждый человек может быть здоровым собственными усилиями. Ну, а счастье в одиночку построить нельзя — слишком большая зависимость от людей. Впрочем, едва ли кто согласится с этим заявлением: все ропщут на природу и медицину, полагают, что человек очень слаб и хрупок, поэтому здоровье — как божий дар: кому дано, а кому нет. Постараюсь убедить.

Набор болезней довольно характерен. Катары верхних дыхательных путей. Во время эпидемий — грипп. Часты необъяснимые подъемы температур, иногда неделями. Миндалины увеличены почти у всех, только и слышишь, что нужна операция. Болят уши, разрастаются аденоиды. Пневмонии, в том числе хронический. За ними следуют бронхиты и бронхиальная астма. Потом — ревматизм. Нередки болезни печени даже у маленьких, раньше их не встречали… Необъяснимые боли в животе с расстройствами и без… Колиты… Головные боли… Близорукость. Чего только нет, и все — достаточно часто. Можно было бы всем этим пренебречь, если бы не умирали… Нет, проблема ухудшения здоровья детей вполне серьезна и требует пристального внимания.

Что такое здоровье?

Снова не миновать теории. В физиологии есть такое понятие — гомеостаз. Оно обозначает поддержание постоянства различных показателей функций органов и целого организма. Их много, этих показателей: температура, кровяное давление, процент гемоглобина и число лейкоцитов, содержание сахара в крови и много-много других, нет смысла их перечислять. Принято связывать здоровье с нормальными цифрами показателей, болезни — с их отклонениями. Разумеется, кроме этих объективных измеримых проявлений здоровья или болезни, есть еще субъективное самочувствие — здоров или болен.

Нормальные цифры показателей и хорошее самочувствие — это только качество здоровья. Есть еще и количество. Оно измеряется предельными величинами функций органов, их «резервными мощностями». Для целого организма количество здоровья можно характеризовать степенью отклонения внешних условий, при которых еще поддерживается здоровье, или величиной предельных нагрузок, выполняемых человеком.

Как уже говорилось в самом начале, все функции в живом организме определяются генами и реализуются химическими процессами ферментивной природы. Количество функции связано с количеством белков ферментов, которое, в свою очередь, определяется тренировкой, напряжением в предшествовавшее время, когда наработка нового белка превышала его распад. Универсальный закон тренировки имеет прямое отношение к здоровью, к его количеству. Этот закон — для всех возрастов, а для детского — особенно важен. Дело в том, что у молодого организма наивысшая скорость процессов синтеза, и, следовательно, молодые наиболее способны к тренировке функций.

Много раз я уже писал о том, что здоровье людей в их руках и добывается только собственными усилиями — «режимом ограничений и нагрузок». Насколько это утверждение относится к детям? Несомненно, есть особенности, но большей частью — в их пользу. Если нельзя вырастить ребенка, чтобы он совсем не болел, то, во всяком случае, поддерживать у него высокий уровень здоровья вполне возможно. Болезни, связанные с инфекциями и мелкими травмами, действительно неизбежны, но они не ухудшают здоровья как некоего количества защитных сил, выраженных в «резервных мощностях».

Есть, однако, особенности детства, серьезно затрудняющие практическую реализацию режима здоровья. Прежде всего это выражается в пониженном иммунитете. Новорожденный ребенок детренирован по всем функциям, потому что в утробе матери у него были идеально постоянные условия и очень мало движений. Особенно если мать мало двигалась, не было механических сотрясений. Перемена жизни при рождении очень резка. Меняется все: температура, влажность, дыхание, питание. Все эти новые функции сразу должны взять на себя ранее не функционировавшие органы. Поэтому вначале их «резервные мощности» минимальны, и, следовательно, нарушения гомеостаза (равновесия) возникают даже при небольших отклонениях во внешних воздействиях от некоторых предусмотренных структурой клеток. Следовательно, нужно очень осторожно дозировать воздействия на любой орган, чтобы постепенно тренировать его функции, избегая перегрузок и связанной с этим патологии. У диких животных дозировка и тренировка запрограммированы в инстинктах матери, от этого инстинкта у человека осталась только любовь — и никаких навыков. Все поведение матери — Культурного происхождения. Нельзя сказать, что наши правила ухода за маленькими детьми плохие. С их помощью детская смертность снижена до минимальных цифр. Едва ли этого можно было добиться, действуя инстинктивно. Есть предположения, что такое снижение детской заболеваемости достигнуто избыточно строгими правилами, а не элементарной гигиеной и вниманием. Похоже, что педиатры чересчур усложнили уход, подавив природу ребенка, которая раньше одна заботилась о выживаемости. Я не очень уверен в правоте этого предположения, но на него наводят опыт Никитиных, идеи И.А. Аршавского, рекомендации Бенджамина Спока и Гезела. Боюсь, что у нас в последние годы наблюдается излишнее «внешнее регулирование» ребенка и его окружения, которые приводят уже к отрицательным результатам — к учащению болезней. Потом требуется масса усилий родителей и врачей, чтобы не дать болезненному ребенку погибнуть.

Предположение, что человеческий детеныш родится исключительно слабым и уязвимым, возможно, преувеличено. Может быть, он становится таким в первые же месяцы в результате чрезмерного щажения, не позволяющего вовремя натренироваться защитным и приспособительным механизмам, призванным спасти его от болезней в последующие годы. Возможно, что положение с «телесными структурами» такое же, как и с мозгом, когда отсутствие должных ранних раздражителей оставляет неполноценным на всю жизнь. Не берусь утверждать это категорически, поскольку рассмотрение механизмов формирования и тренировки вселяет оптимизм; можно восстановить слабое здоровье изнеженного в раннем детстве ребенка более поздними упражнениями. Как уже говорилось, с мозгом это не получается — догнать упущенное нельзя.

Я бывал в разных странах и читал разные книги. Бросается в глаза разница в подходе к физическому воспитанию у нас и на Западе. Я помню апрель в Лейпциге — холодно, сыро. Старшую группу детского сада ведут в зоопарк. Ребята без шапок, в шортах, с голыми коленками, в очень легких курточках, замерзли до синевы. Таких картинок сколько угодно. У нас видел младших ребят Никитиных, которые танцевали босиком по октябрьскому снегу, когда провожали меня на вокзал.

У нас во многих семьях Детей одевают очень тепло. Многие родители ограничивают детей в движениях. Они не могут бегать уже потому, что одеты слишком тепло. Не разрешают бегать, чтобы не падали и не ушибались, из каждой шишки и ссадины, принесенных из детского сада, делают драму и предмет для жалоб. Дома не дают бегать тоже, чтобы чего-либо не разбить, не испортить… До четырех лет детей возят в колясках и санках… В яслях и детских садах преобладают спокойные игры.

Питание детей в некоторых семьях однообразно, содержит мало овощей и фруктов, а больше сладостей.

И ко всему этому — масса лекарств, начиная с самого рождения.

Мне кажется, что во всем этом достаточно оснований для возрастания болезней. Круг замыкается: чрезмерное начальное щажение — ослабление защитных сил — болезни — страхи — еще большее щажение. И так далее.

Если к этому добавить все еще плохую постановку занятий физкультурой во многих школах, то хорошие прогнозы на здоровье достаточно сомнительны.

Мало упражнений в детстве не только вредит здоровью, но и тормозит психическое развитие. Движение — это первичный стимул для ума.

Элементы здоровья. Их немного: физические нагрузки, правильное питание, закаливание, сон. К этому нужно добавить психику: она все окрашивает, без приличного УДК недостижимо телесное здоровье. Остановлюсь коротко на каждом.

Тренировка органов движения: суставов, связок, нервного аппарата, управления рефлексами. Все это достигается так называемым физическим воспитанием, упражнениями и играми. Отличную систему применяют Никитины: они используют врожденные рефлексы ребят и стараются их натренировать, не упуская времени, чтобы не угасли. Со второго — третьего месяца они поднимают ребенка в кроватке, давая ему палец, чтобы ухватиться. Рано держат вертикально, позволяя опираться на ножки. В дальнейшем широко используют различные самодельные спортивные снаряды — кольца, перекладину, лесенку. Основа их системы — смелость, доверие к силам и к врожденной осторожности ребенка, взаимодействие детей разных возрастов, игры, соревнования, ну и, конечно, мудрое руководство отца. Помогает закаленность детей к холоду, легкая одежда. И вот что они достигли: с трех месяцев ребенок стоит в кроватке, держась за перекладину, а потом и висит, ухватившись за пальцы взрослого. Ползают или, точнее, ходят на четвереньках с шести-семи месяцев. Ходить без посторонней помощи научились в 9 месяцев, быстро бегать — с двух лет. В четыре года они лазили по шесту на 3 м, а в три — крутились на кольцах. Поднимали фантастические тяжести — я видел у них набор мешочков с галькой от 1 до 18 кг. Они начинают упражняться ими с полутора лет, а к трем годам показывают становую силу на динамометре, равную их весу. Это все я видел сам. Спортивны, как обезьяны, ловки и гибки, выносливы. В двадцатикилометровые походы их берут с четырех лет. Таким детям можно только позавидовать. Некоторым ортодоксам от медицины и педагогики это не нравилось, говорили, что нагрузки чрезмерны, но я думаю, что они сами никогда не пробовали физкультуры и их идеал не простирается дальше упражнений, что показывают по телевизору.

Разумеется, не просто достигнуть таких успехов. Одному сыну или дочери в семье при неспортивных родителях просто немыслимо. Но в детском саду и в школе — возможно.

Не будем замахиваться на идеалы с тренерами и спортснарядами. Пусть дети не станут гимнастами, пусть они будут просто хорошо тренированными: умеют много ходить, бегать, играть в обычные быстрые игры. Для этого нужно немного. Прежде всего — не бояться перегрузок, если ребенок делает это сам, без малейшего давления. Физическое утомление не вредно, если сопровождается отдыхом. Надо дать детям возможность бегать, играть и упражняться коллективно: в детском возрасте достаточно внутренних стимулов, только не ограничивайте и не кутайте. Первое дело: как только ребенок научился ходить, надо перестать возить его на прогулку в коляске. Медленно и с остановками уже через полгода после первых самостоятельных шагов ребенок может пройти несколько километров. Не нужно таскать его на руках. Если не приучать, то и проситься не будет… В детском саду и в школе физкультура должна быть ежедневно и сильная, а не вольные движения. До пота, до одышки, не менее часа в день. Лучше всего — игры с соревнованиями. И очень важно не забывать про самолюбивых, застенчивых и неумелых «рохлей», активно вовлекать их. Я сам когда-то был именно таким и всегда увиливал от уроков физкультуры. Хорошо, что было достаточно домашней работы с малых лет…

Очень желательна утренняя гимнастика — для осанки, для суставов. Однако не надейтесь, что она понравится и ребенок будет делать упражнения самостоятельно и в одиночестве: это однообразно, скучно. Но с отцом или мамой — дело другое. Даже если несколько детей — все равно пример взрослых необходим. Поэтому делайте зарядку — всем будет полезно. Родителям даже больше.

Физкультура — это не только мышцы и суставы, это прежде всего тренировка всего организма, самый важный метод повышения «резервных мощностей» всех «рабочих» и «управляющих» органов. Работа мышц требует повышения доставки кислорода и глюкозы с кровью. Это значит — тренировочная нагрузка на сердце, легкие, печень. В то же время это психическое напряжение, тот самый физиологический стресс, необходимый для придания устойчивости «регуляторам» нервной и эндокринной систем. Общий тренировочный эффект физкультуры пропорционален интенсивности и длительности нагрузок. Мера интенсивности — в учащении пульса и дыхания, в потоотделении, если тепло. Без этого упражнения почти бесполезны. Как минимум нужен один час хороших нагрузок с учащением пульса до 150–170 в минуту, когда требуется остановка, чтобы отдышаться.

Закаливание — важнейший компонент здоровья. Сомнений в пользе нет, все согласны. А дело не двигается. Главная причина — страх перед простудой. Стоит ребенку переболеть насморком — все, никакой доктор уже не решается советовать холодные купания, прогулки без шапки и шарфа. Вот этот страх надо преодолеть — заболевания неизбежны, потому что они вызываются микроорганизмами и в любом людном месте их достаточно. Иммунная система у детей еще слаба, и они заражаются легко, но при хорошем здоровье так же легко выздоравливают. Если начать кутать, этим открывается путь для новых простуд.

Принципы закаливания давно известны. Если соблюдать осторожность, т. е. постепенность и систематичность, то опасности нет никакой. В руководствах по уходу за детьми даны различные режимы для воздушных и водных процедур. К сожалению, мало кто способен выдержать систему — измерять температуру воды и воздуха, отмечать минуты.

Вот самые простые советы. В первые месяцы — воздушные ванны: ребенок остается голый или в распашонке несколько раз при перестилании, начиная с 5 минут. Каждую неделю прибавлять по 2–3 минуты, доводить до получаса, а в сумме до четырех часов в день. Если температура в комнате ниже 20°, уменьшать время или немного прибавлять одежды. Следить за поведением: если спокоен — значит, не холодно, проверять кожу — она должна быть прохладной, но не холодной. При купаниях начинать с 36° и понижать температуру на 1° в неделю, доводить до 25–23°. Нужно, чтобы ребенок чувствовал удовольствие при купании — это самый надежный критерий.

У Никитиных вопрос закаливания решается просто: для самых маленьких — воздушные ванны и прохладная вода; как начинают ходить — только босиком и в трусиках, дома и на улице, разумеется, если не очень холодно. При всех условиях — очень легкая одежда. Думается, что самое главное — не одевать детей «профилактически», не напяливать излишнюю одежду, но иметь возможность прибавить, если окажется, что холодно. Не жалуется — значит, достаточно тепло, значит, и вреда не будет. Даже если немного и замерзнет, то тоже не беда — пусть побегает и нагреется. Это самая естественная реакция на охлаждение, которую совсем забыли. Дети после трех лет, начиная играть со сверстниками, склонны сбрасывать лишние одежки — препятствовать им не нужно. Единственное, чего следует избегать, это мокрого холода, а сухой не страшен. Еще совет: после перенесенного заболевания начинать закаливание постепенно, отступив назад на половину достигнутого ранее, но вдвое ускорив темп в уменьшении одежды.

Много говорят и пишут, к сожалению, только в газетах, а не в научных журналах, о раннем обучении детей плаванию. Мне привелось познакомиться с энтузиастом этого дела. Он рассказывал просто чудеса. Детей можно научить плавать раньше, чем ходить, они могут оставаться в воде помногу часов, хорошо развиваться и даже становятся умнее «сухопутных». Судя по тому, как распространяется метод по миру, можно думать, что он хорош. Плавание — это закаливание, соединенное с физкультурой, способствует развитию движений, движения стимулируют разум.

Питание. Правильное питание исключительно важно. В то же время для мам и бабушек это очень трудная работа. Люди сами неимоверно все усложнили, а потом страдают.

Ребенок живет и растет за счет пищи. Общеизвестно: нужны белки, жиры, углеводы, витамины, минеральные соли. Вопрос в том — сколько? В каких продуктах? Как часто кормить?

Потребность в пище регулируется аппетитом. Есть нервные центры, которые получают информацию от состава крови и от наполнения желудка и выдают ее на кору в виде чувства голода или сытости. Чувство побуждает к приему пищи или прекращению еды. Более того, иногда недостаток некоторых веществ — главным образом солей — дает специфическое направление аппетиту: хочется того или другого. Правильно сбалансированный аппетит, как хороший регулятор, обеспечивает достаточное снабжение организма всем необходимым для роста и для деятельности. Установка регулятора не одинакова у разных людей: есть от природы склонные к перееданию, следовательно, к полноте, у других, наоборот, аппетит понижен, и они чаще всего худощавы. Не следует преувеличивать значение природы: она рассчитывала на дикого человека, жившего в условиях почти постоянного недостатка в пище. Повышенный аппетит был для него не только безопасен в смысле полноты, но и необходим: единственным запасом пищи на случай бескормицы являлся жир под кожей. Среда способна изменить врожденный уровень регулятора аппетита тренировкой или торможением центра голода и сытости. Можно воспитать повышенный аппетит и вырастить толстяка, можно вызвать отвращение к пище и нарушить правильное обеспечение организма питательными веществами, вплоть до болезней. То же касается и отдельных продуктов — приверженность или отвращение к ним создается в процессе воспитания. Разумеется, пределы изменения аппетита не одинаковы и тоже зависят от врожденных качеств: худощавому от рождения легче испортить аппетит, чем толстяку.

В нашем обществе сложилось представление, что детей нужно обязательно кормить с избытком, и чем больше, тем лучше. Так они будут здоровее, будут быстрее расти и развиваться. Но это заблуждение. Избыточно калорийная пища приносит больше вреда, чем пользы. Общеизвестны опыты Мак-Кея, доказавшего, что если крыс (или кроликов, или других животных) с рождения кормить недостаточно по количеству пищи, но обеспечивать белками и витаминами, то хотя они и останутся малорослыми, но будут здоровыми и проживут на 40 % дольше полных и крупных, которые ели досыта. Естественно, на людях это не проверено, но у ученых нет сомнений, что должно получиться то же самое. Конечно, никто не станет рекомендовать нарочно недокармливать детей, но избыток пищи уж точно ни к чему. Все специалисты — врачи и воспитатели — в один голос говорят: «Пусть ребенок ест сколько он хочет, не нужно его заставлять». И тем не менее в большинстве семей — одно и то же: «за маму, за папу…» В умы внедрился ложный страх: если не заставлять — совсем не будет есть. Вот что пишет Б. Спок: «В шутку можно сказать, что для того, чтобы отбить у ребенка аппетит, нужны знания и много месяцев упорной работы».

Приведу еще «Правила, как помочь ребенку получать удовольствие от еды». Я их вычитал у ученых из Гезеловского института: «Сервируй пищу привлекательно, но без комментариев. Давай ее маленькими порциями. Не указывай количество пищи, которую нужно съесть, — у детей с плохим аппетитом это с ходу вызывает сопротивление. Показывай вид полного безразличия к еде ребенка, никакого беспокойства. Не требуй «манер» у маленького. Они придут позднее, когда аппетит установится. До этого позволяй есть руками, если он хочет. Не корми ребенка за общим столом, пока он не научится хорошо есть».

Не буду давать советов по части, чем кормить детей. В нашей стране педиатры выработали стройную систему прикормов, искусственного вскармливания грудных детей, диеты для детских яслей и садов — смешно мне полемизировать с ними. Надо думать, что эта система не хуже всех других. Все беды от количества и от процедуры питания, а не от состава пищи. Хочу обратить внимание только на овощи и фрукты, поскольку глубоко убежден в их незаменимости. Так как мой авторитет в детском питании очень мал, то опять сошлюсь на Спока. Он пишет, что вареные овощи в полном наборе нужно давать уже в первый год жизни, начиная от протертых до размятых вилкой и нарезанных мелкими кусочками. К сырым овощам надо приучать после года, давать очищенные от кожицы помидоры, салат, тертую морковь и постепенно расширять ассортимент — капусту, лук, огурцы. Такое же отношение к фруктам — нужно только, чтобы они были вполне спелые.

Ягоды рекомендуются после двух лет. Любую новую пищу надо начинать с очень малой порции в хорошо измельченном виде, вести наблюдение за стулом, и если все благополучно — постепенно увеличивать количество, но не более чем на 20 % в день. Сырая растительная пища исключительно важна для ребенка, и ее долю в рационе надо расширять, доведя к трем-четырем годам до 0,4–0,5 кг в день. Обязательно нужно разнообразие, включающее «листья, корни и плоды», как советуют сыроеды. Думаю, что в этом они правы. О соках я не говорю, так как они уже вошли в рацион детей. Но соки полностью не заменяют самих овощей и фруктов, это следует помнить. Кроме обеспечения столь важными для человека витаминами, большая грубая масса овощей и фруктов спасает от запоров и колитов. Не надо забывать, что любое расширение диеты — это тренировка кишечника и как таковая требует соблюдения главного правила: постепенность, постепенность и постепенность.

Специалисты спорят: важен или нет строгий режим и, в частности, питание по часам. Еще недавно никто не покушался на расписание, но теперь распространяется либерализм. Никитины тоже не придерживаются строгостей. Я, пожалуй, более склонен к консерватизму: режим приучает человека к порядку. Психологический аспект гораздо важнее физиологического: пропущенные часы еды или вечерняя отсрочка укладывания спать едва ли имеют какое-нибудь значение для здорового организма, но портят дисциплину. Однако всему должна быть мера. Не нужно педантизма в режиме, не нужно устраивать драмы из-за минут, без компромиссов не обойтись. И, тем не менее, в основном режим нужен. Вседозволенность себя не оправдала.

Питание обеспечивает ребенку рост и вес. Следить за их динамикой необходимо: взвешивать и измерять. Не следует впадать в панику при каждой задержке в нарастании показателей — детский организм обладает удивительной способностью догонять временное отставание. И вообще нет полной равномерности в развитии. Поэтому едва ли стоит измерять рост чаще, чем два раза в год, чтобы не находить лишних поводов для беспокойства. Взвешивать, конечно, нужно чаще — например, раз в месяц. Рост важнее веса: худые здоровее полных.

Система напряжений. Я называю так не строго очерченную физиологическую систему, объединяющую подкорковые нервные центры — ретикулярную формацию и гипоталамус с гипофизом, центры симпатикуса и связанный с ними надпочечник. Все вместе они обеспечивают психическое напряжение, т. е. общий уровень активности мозга, соответствующий трудности решаемых разумом задач. Эта система включается от чувства и эмоций, но потом сама себя поддерживает за счет обратных связей через гормоны, циркулирующие в крови. Поэтому любое психическое напряжение понижается лишь постепенно. Приятные и неприятные чувства и эмоции накладывают отпечаток на субъективные ощущения, но любое сильное напряжение сопровождается сдвигом во многих физиологических телесных функциях, вплоть до патологического стресса. Конечно, неприятные напряжения более тяжелы, длительны, чем приятные. Чем выше интеллект, чем совершеннее память, тем продолжительнее эмоции, а следовательно, и напряжения. У людей с разными темпераментами различные характеристики системы напряжения. Есть люди с быстрой и медленной сменой эмоций и настроений, есть пессимисты и оптимисты, есть активные и сдержанные, у них разной длительности и силы напряжения, с разной чувственной окраской. Спокойная мышечная работа разряжает напряжение, поскольку быстрее разрушаются «стрессовые» гормоны и обрывается обратная связь на нервные центры. «Неотработанные» движениями эмоции, особенно неприятные, затягивают состояние напряжения… Оно может долго оставаться в подсознании, активизируя модели — слова и образы, связанные с причиной напряжения. Это проявляется, в частности, в сновидениях. Сон является лучшим гасителем напряжений, но его наступление сильно затруднено. Длительные и частые эмоции, главным образом неприятные, ведут к «перетренировке» системы напряжения. Это проявляется плохим сном и даже приводит к различным «телесным» заболеваниям. Не говоря уже о нарушениях психики.

Все, что сказано, в полной мере относится к детям. Эмоции у них существуют с самого рождения, чувства включаются по мере созревания центров потребностей. Память удлиняется с развитием интеллекта. В то же время есть специфика: процессы возбуждения превалируют над торможением. Поэтому психика детей неустойчива. Система напряжения тоже развивается постепенно: маленькие не способны долго концентрировать свое внимание на одном предмете, и степень напряжения невелика. Однако к трем годам, когда сформировалась речь, их психическая сфера качественно мало чем отличается от взрослых. Поэтому существуют все опасности, связанные с перетренировкой системы напряжения.

Психологи связывают с неприятными эмоциями целый ряд других дурных привычек и даже заболеваний. Особенно уязвимы дети в «трудные» периоды неуравновешенности, о которых я уже упоминал, — 2,5; 3,5; 5,5 лет. Вредные привычки они называют «отдушиной напряжению». Одни дети сосут палец, другие — язык, третьи грызут ногти, четвертые крутят головой. Есть такие, что бьются головой, выдирают волосы, едят землю… К сожалению, встречаются и менее безобидные привычки — тики и особенно заикание. С напряжениями же связывают целый ряд типичных детских заболеваний, чаще проявляющихся в определенном возрасте. Так, у детей от полутора до трех лет встречаются расстройства кишечника, обычно в виде хронических запоров, несколько позднее — насморки и простуды с осложнениями со стороны ушей. В четыре года особенно много простуд, затем появляются необъяснимые боли в животе, которым врачи не могут найти причину и которые бесследно проходят к 10–11 годам. Некоторые дети жалуются на утомляемость, другие — на боли в суставах, у третьих — периодические рвоты, у четвертых — головные боли, иногда неделями держится слегка повышенная температура. Я достаточно встречался с этими необъяснимыми болезнями, которые мы, врачи, относим за счет «истинных болезней», полагая, что они вызываются инфекцией или неправильной диетой. Напуганные родители ходят от одного врача к другому, те делают массу анализов, обследований, чаще ничего не находят, а болезнь тем временем проходит. Думаю, что независимо от лечения. Надо полагать, что просто наступает благоприятный возраст.

Так, на системе напряжения, на эмоциональной сфере «телесное» здоровье смыкается с психикой. Эта сторона жизни ребенка нуждается, пожалуй, в более строгом контроле, чем еда, потому что мозг ребенка не рассчитан на такие нагрузки, которые дает ему современная среда.

Главным источником перенапряжения являются неприятные события — от них надолго остается след. Однако и радостное возбуждение мешает спать, за ним тоже следует реакция, хотя и короткая. Нужно пытаться не причинять ребенку неприятностей без необходимости. Я говорю о принудительной еде, запрещении бегать и многих других частностях, отравляющих отношения со взрослыми… Оставьте неприятное для существенного: обязанностей, учебы, сна.

Еще несколько слов о страхах. Почти все дети испытывают страхи по различным поводам в определенном возрасте. Боятся темноты, собак, воды, машин, болезней, врачей, уколов. Часто боятся потерять мать или отца. Много объектов страхов. Если относиться к ним правильно, все исчезает бесследно, хотя иногда и затягивается чуть ли не до юности. Но могут развиться неврозы, требующие помощи врача. Вот советы, как себя вести в этих случаях. Прежде всего не бояться — страхи проходят с возрастом. Не суетиться, не подавать виду, что обеспокоены. Не стыдить ребенка перед другими. Не заставлять «преодолеть» страх, пока не пройдет его острота. Нужно уважать страхи ребенка, относиться к его жалобам серьезно. Позволить ему некоторое время избегать пугающих объектов и ситуаций, а потом помочь постепенно справиться с ними. Поискать, нет ли каких причин, лишающих ребенка душевного комфорта и повышающих нервозность, и устранить их. Изменить обстановку. Не торопиться применять психотропные лекарства. Очень важно наладить сон и уменьшить психологические нагрузки, например обязательные или престижные занятия.

Проблемы, связанные со сном, довольно сложны, особенно в семьях, где на ребенке сосредоточено внимание всех взрослых. Многие дети не хотят идти спать, плохо засыпают, просыпаются среди ночи, просят взять в кровать к взрослым, утром отказываются вставать. Некоторые вообще мало и плохо спят… Все это проходит. Но главное, нужно помнить: для мозга необходим отдых, и чем дольше, тем лучше. Поэтому нужно прилагать все усилия, чтобы ребенок спал положенное по возрасту число часов: от 14 часов в один год до 10–12 перед школой. Ни в коем случае нельзя идти на поводу капризов ребенка и сокращать сон — это важнейший компонент не только физического здоровья, но и психического равновесия. Так же важно стараться удержать дневной сон, хотя бы до пятилетнего возраста.

Физическая нагрузка в виде спокойных прогулок является дополнительным стабилизирующим фактором для психики, в то время как шумные, быстрые игры возбуждают ее.

Итак, здоровье ребенка складывается из четырех основных компонентов режима жизни: физических нагрузок, закаливания, питания и психологического комфорта включая сон. Каждый компонент «режима здоровья» воздействует самостоятельно и в то же время усиливает действия других. Так, например, физические нагрузки являются в то же время физиологическим стрессом, тренирующим систему напряжения без ее перегрузок. Пребывание на холоде действует в том же направлении и дополнительно упражняет сердечно-сосудистую систему.

Есть одна точка приложения, на которой сходятся все факторы: иммунная система, включающая лимфатические узлы, костный мозг, селезенку и вилочковую железу. Вместе они вырабатывают лимфоциты и антитела — активные иммунные белки — глобулины. В первую очередь она призвана защищать организм от микроорганизмов — от тех самых бактерий и вирусов, что вызывают различные болезни. Против них действует прежде всего так называемый неспецифический иммунитет, универсальное оружие против любых микробов. С ним ребенок рождается, и он не очень сильный. Позднее происходит своеобразная тренировка иммунной системы попадающими в организм бактериями и вирусами. Прививки против инфекционных болезней можно рассматривать как такую активную тренировку. Отказываться от прививок ни в коем случае нельзя. Опасные осложнения встречаются крайне редко, а риск болезни — к примеру, полиомиелита, или оспы, или скарлатины вполне реален. Условием хорошей функции иммунной системы является разнообразная растительная сырая пища и физическая тренированность и снова тот же душевный комфорт. Любые неприятные стрессы тормозят иммунную систему и способствуют инфекциям.

 

Соображения по системе воспитания

У общественных учреждений в воспитании подрастающего поколения в сравнении с семьей есть преимущества.

Первое преимущество общественных учреждений — это квалификация воспитателей и время, предназначенное для воспитания. Второе — есть коллектив ребят, без которого никакие слова не действуют. Общество взрослых не обеспечивает практического воплощения идей, а многодетные семьи сейчас редкость.

Многие скажут, а в чем, собственно, дело? Для общественного воспитания остается школа, десять лет — достаточный срок, чтобы сформировать убеждения.

Во-первых, недостаточный. Пропущенные три года до школы невосполнимы. Во-вторых, школа тоже еще не всегда оказывается в части воспитания на достойной высоте.

Только правильно использовав дошкольный период и усовершенствовав школу, можно рассчитывать на воспитание человека в духе совести и долга.

Наши сотрудники, В.М. Белов и другие, изучали состояние воспитания в семьях и в детских садах. Не могу привести всех данных и ограничусь лишь их выводом. Они обнаружили большой разнобой в условиях жизни детей, и не только дома, но и в яслях. О яслях я еще скажу, их отрегулировать проще, но как обеспечить правильные и одинаковые условия в семьях? Если подходить к делу реально, то очень трудно быстро сделать все семьи «информативными». Повысились материальное обеспечение, уровень образования родителей, внимание их к детям, но остались в большом проценте семей недостаток времени, неумение воспитывать и самое главное — элементарная лень. Гораздо проще растить ребенка бездумно, «пойдет в школу — там научат». Или отдать его в круглосуточные ясли на два года… Вот и получается, что некоторые семьи не могут пока еще решить даже самую простую задачу — «образование», т. е. необходимое развитие интеллекта — речи, навыков. О «воспитании» в собственном смысле слова как изменении чувств и привитии «убеждений» уж и говорить нечего — для этого нужны пример и квалификация. Так же и с обеспечением здоровья.

Прочитав все это, многие читатели уже ждут, что я предложу «обобществлять» детишек прямо с рождения. К счастью, это не только совершенно нереально, но вредно.

Во-первых, доказано, что ребенку в первые два года необходим физический контакт с матерью. Во-вторых, несправедливо лишать родителей возможности общаться со своими детьми, даже если они плохо их воспитывают. Это величайшее удовольствие, хотя в основе его лежит чистая биология — инстинкт продолжения рода. Дети в семье — один из самых главных устоев общества. Поэтому в массе своей семейное воспитание останется.

Вторая причина — наше общественное дошкольное воспитание еще далеко от идеала и не в состоянии заменить семью. Дополнить уже может, заменить — нет. Для маленьких детей нужны «персональные» ласка и любовь. Никакой «информативностью» не компенсировать их отсутствие. Однако это не значит, что можно мириться с плохим воспитанием в семье. При самых лучших дошкольных учреждениях семья может оказаться тормозом для их работы. Поэтому нужны активные меры воздействия на семейный этап формирования личности ребенка.

Каждому понятно, как легко предлагать отличные с первого взгляда проекты и как трудно их выполнять. И все же кое-что можно было бы сделать без существенных затрат материальных средств и людских ресурсов.

Необходимо повышать качество семейного воспитания. Сделать это исключительно трудно, потому что помехой часто служат лень и страх родителей.

А иногда и любовь.

Нередко можно услышать жалобы, что все взрослые члены семьи перегружены: производство, домашняя работа. Это неверно. Не так уж много у нас работают двое родителей, а часто еще есть бабушки и дедушки, чтобы не найти пару часов для разговоров со своим единственным ребенком. Для телевизора находят! Специального времени больше не нужно, потому что воспитательное общение должно идти в течение всего «вспомогательного» времени— еды, прогулок, купания. К сожалению, большинство родителей даже не знают о необходимости специально заниматься с маленьким ребенком. Они считают, что для него достаточно есть, спать и быть сухим. И молчать, не плакать. И больше всего боятся, чтобы не заболел, чтобы не мало съел, чтобы не упал и не разбил нос. Поэтому оберегают решительно от всего, не допускают ни малейшего риска. А если чуть что — чихнул — лечить и лечить, как можно больше таблеток. Так создается идеал удобного ребенка.

Одна из главных причин плохого семейного воспитания — невежество в этих вопросах. Если сказать мягче, низкая информированность. Стоило бы всех женщин во время отпуска по беременности до родов пропускать через специальные «курсы техминимума» с преподаванием правил ухода и своеобразных инструкций по воспитанию. (Мне нравилась идея таких инструкций, высказанная моим покойным коллегой, детским хирургом Станиславом Яковлевичем Долецким. Действительно, есть требования, которые можно сформулировать коротко, тем более что длинное не все будут читать…) Неплохо было бы всем будущим матерям в обязательном порядке выдавать для сведения (и исполнения!) небольшую книжку с изложением важнейших правил обращения с детьми. Это вполне реально, так же как обеспечение школьников учебниками.

Не стоит преувеличивать значение этих мер (у меня не очень высокое мнение о способности людей последовательно выполнять какие-либо правила), но все же польза была бы. Конечно, врачи скажут, что в женских и детских консультациях все объясняют каждой женщине индивидуально. И все-таки физически невозможно каждой прочитать лекцию в несколько часов, а пятиминутные советы недостаточны. Нужно, чтобы необходимая информация сообщалась обязательно. Разумеется, я не предлагаю всех обучать «новаторским» методам воспитания, которые применяют Никитины. Никакой риск в большом деле недопустим. Пусть будут устоявшиеся правила, выработанные педиатрами и педагогами. Они, несомненно, полезны, безопасны, хотя, на мой взгляд, и грешат некоторой перестраховкой.

Теперь мы перейдем к главному вопросу: наше дошкольное организованное воспитание и образование. Правда, значение его при новых порядках капитализма сильно уменьшилось. Говорят: «Нет денег». Это для детей-то нет!

В самом деле, если раннее детство так важно для последующего развития человека, если на семейное воспитание нельзя возлагать больших надежд, то единственным выходом из положения являются детские ясли и детский сад.

Действительно, наша страна справедливо гордилась широкой сетью дошкольных детских учреждений, которые стали создаваться сразу после Октябрьской революции, получили такое широкое развитие. Однако здесь есть еще большие резервы.

Вспомним, какую первоначальную цель преследовали ясли и детские сады — освободить мать для производственной и общественной деятельности. Обеспечить местопребывание детей, пока матери на работе. Это значит, чтобы ребенок был в тепле, накормлен и по возможности занят безвредными или даже полезными играми. Исходя из этого, планировали и персонал, и условия… Предполагалось, что ребенок еще ничего не понимает и надо просто помочь родителям дотянуть его до школы, когда и начинается процесс главного обучения и воспитания.

Конечно, наши педагоги, специалисты по раннему возрасту А.В. Запорожец и другие отлично понимали значение дошкольных учреждений. Они разработали стройную систему воспитания и развития ребенка в яслях и садах. Делалось в этой области очень многое.

И все-таки наша воспитательная система во многом опускает ранний и самый благоприятный для обучения период детства.

Для того чтобы уменьшить эти потери, нужно начинать обучение в школе с шести лет.

Вот краткая сводка сведений о возрасте первоклассников в разных странах.

С шести лет: Германия, Чехия, Венгрия, Бельгия, Франция, Италия, Австрия, Швейцария, Япония, США, Греция.

В семь лет начинают обучение в Болгарии, Польше, Югославии и в Скандинавских странах. При этом всюду имеются детские сады, охватывающие от 10 до 60 % дошкольников, как правило, после трех лет. Таким образом, видно, что почти во всех высокоразвитых странах учить начинают с шести лет, а в Англии — даже с пяти. Во многих странах эта система действует уже по 40–50 лет. Понятно, что нужно создавать свои программы, планы, что нельзя непродуманно рисковать.

Преимущества более раннего начала обучения мне кажутся очевидными. Вместо необязательной и малоквалифицированной подготовки к школе в старшей группе детского сада и уж совсем случайного обучения дома будет единая школьная программа, учитывающая возраст. Существующее сейчас неравенство подготовки первоклассников значительно уменьшится, так как лишь сравнительно немногие научатся читать до шести лет, а все остальные придут с приблизительно равными возможностями. Одновременно облегчатся образовательные проблемы детского сада, где уже не нужно будет думать о грамоте.

 

Школьное время

Какие же усилия нужны, чтобы закрепить и приумножить успехи, достигнутые до школы?

Счастливые школьные годы… Еще нет полной ответственности даже за самого себя, но уже открылось много радостей взрослого периода: общение, дружба, любовь, искусство, самоутверждение и достижение личных успехов.

Нужно учиться, готовиться к будущей трудовой жизни, которая вначале выглядит совсем нереально и кажется выдумками взрослых, но постепенно проступает в своих жестких чертах… К сожалению, порой слишком поздно. Как много юношей и девушек оказываются совершенно не готовыми к этой реальной жизни. Сколько разбитых надежд и драм, особенно в наше время, когда стало трудно найти работу.

Вот две задачи воспитания на школьный период: первая — научить максимуму необходимого для будущей трудовой жизни и в то же время сформировать притязания, которые соответствовали бы возможностям юноши. Второе: обеспечить максимум счастья самого этого периода жизни.

Задачи противоречивые. Как их сравнить — настоящее и будущее? Так уж странно устроен человек, его счастье составляется из чувств данного момента и надежд на чувства от будущих благ, что он получит от общества за свою деятельность. Маленький ребенок живет только настоящим. По мере взросления проступает будущее: сначала очень короткое — через час, через день. То, что дальше этого, еще не действует. Длительность значимого будущего все удлиняется и удлиняется с возрастом, правда, не одинаково. Есть люди, от природы неспособные терпеть, есть настойчивые. Но возраст — определяющий фактор. Нельзя убедить первоклассника сидеть за уроками, которые не даются, даже суля ему в будущем лавры космонавта. Однако завтрашняя похвала любимого учителя действует. Девятиклассник может оценить блага разных профессий и социальных ролей, но уже поздно: большинство из них, даже самые лучшие, — совершенно нереальны. Он не подготовился к ним, мало учился, «прогулял». Он вступает в жизнь недовольным и ущемленным. И зачастую горько сетует на родителей: «не заставляли».

Родители живут счастьем своих детей. Не все в равной степени, но редко встречаются совсем безразличные. Они — взрослые, и у них должны быть взрослые оценки соотношения «настоящее — будущее», не соответствующие оценкам малолетних детей. Их воспитательные воздействия в настоящем времени должны обеспечить детям «будущее дальнее». Говоря проще, должны «наставлять», «убеждать», «направлять» напряжения в учении и работе, чтобы потом дети могли сказать «Спасибо!» Воспитание — это труд, и далеко не всегда приятный. Родители должны трудиться для будущего своих детей, если оно им дорого, пока сами дети не понимают его значения. Правда, кроме желания, для этого нужно еще и умение.

Именно поэтому я так много говорил о раннем детстве: минимум труда до школы дает максимум эффекта, освобождает родителей от многих забот в последующем. И требует, в общем, меньшей квалификации: чтение и сказки проще тригонометрии. Самое же главное то, что упущенное до школы далеко не всегда вообще можно нагнать в последующем. Но об этом уже говорилось.

Главные требования родителей к школьнику просты: должен хорошо учиться, быть дисциплинированным, т. е. послушным и трудолюбивым. Должен быть хорошим и добрым, расти гражданином, преданным своей родине.

Если бы можно было подойти к воспитанию по строгой науке, то пришлось бы производить расчет счастья или, поскромнее, УДК ребенка за каждый период времени и выбирать оптимум: насколько уменьшить его нагрузки ради будущего и как компенсировать эти потери удовольствиями настоящего. К сожалению, сделать такие расчеты практически невозможно. Но качественные представления о компонентах душевного комфорта своего ребенка иметь весьма желательно.

Вот как это примерно выглядит. Сначала надо оценить потребности и чувства, какие больше, какие меньше обещают счастье или несчастье. Я уже говорил о них, ограничусь перечислением.

Престиж — одобрение или порицание окружающих: учителей, родителей, товарищей, друзей, а потом и любимых.

Интерес — удовольствие от информации и деятельности.

Материальные блага — если ими родители «покупают» усердие или если в старшем возрасте ребята пытаются зарабатывать.

Удовольствие от поступков по убеждениям — благородство, долг, честь.

Чувство вины и угрызения совести, если поступки неблаговидные.

Универсальный «тормоз» — утомление от напряжения и скука от однообразия .

«Значимость будущего» представлена надеждой на лучшее и страхом потерять то, что имеешь. Каждое чувство может выступать с плюсом или минусом, как приятное и неприятное. Уважение — приятно, презрение, недоброжелательность — неприятны. И так — по любому чувству. Уровень душевного комфорта составлен из суммы приятных и неприятных компонентов по каждому из них. Значимость чувств различна, они — следствие врожденных черт и привитых убеждений. Родителям очень важно знать, насколько их сын самолюбив и лидер, сколь прочно ему привиты долг и честь. Сколько удовольствия ему дает высокий балл, общение с друзьями, физкультура, хорошая книга или новые джинсы, что стоит для него лишение этих благ.

Оценка чувств и расчеты УДК нужно проводить отдельно по каждому виду деятельности. Этих видов не много, если оценивать схематически: уроки в школе и выполнение домашних заданий, обязанности по дому и общественная работа, хобби и спорт, отдых за книгой и футбол во дворе. Для каждого будут приятные и неприятные чувства и свой вклад в УДК. Может не нравиться футбол, плохо, если нет удовольствия от книжки, еще хуже, когда возникает неприязнь к учебе, к школе. Тогда среди перечисленного может появиться и выпивка с бездельниками-приятелями. Родители должны знать приятные и неприятные чувства по каждому пункту времяпрепровождения своего сына или дочери. Искусство воспитания состоит в том, чтобы сделать нужное для будущего по возможности приятным, а ненужное — наоборот. К сожалению, это даже узнать нелегко, а управлять — и вовсе трудно. И чем больше упущено времени, тем труднее. А потом и вообще становится невозможным. Примеров плохих детей у хороших (кажется) родителей — сколько угодно. Известен и термин «запущенный ребенок».

Теперь, я думаю, самое время пройти по пунктам главы «Стратегия и тактика воспитания» и попытаться приложить ее принципы к школьникам.

Разумеется, условия воспитания совсем другие, чем у маленьких, и меняются по мере движения школьника по ступенькам классов. Прежде всего, дети становятся умнее: больше помнят, следовательно, предвидят, становятся способными к перевоплощению — узнают своих родителей и учителей, распознают их чувства и предвидят поступки. Становятся хитрее. Постепенно исчезает детская непосредственность, и все труднее проникать в их чувства.

Сложности усугубляются отчужденностью ко всем взрослым, особенно своего пола, закономерно наступающей приблизительно в 14–15 лет. В древнем племени девочки становились конкурентками женщинам, мальчики — мужчинам. Нечто подобное мы можем наблюдать и сегодня. Исчезает ласковость по отношению к родителям, и подростки уже тяготятся их обществом за пределами семьи. Раздражение прорывается даже дома и даже к любимым родителям. Им нужно менять форму отношений: больше товарищества и понимания и меньше ласковых прикосновений. Несомненно, существует биологическая потребность в товариществе, проявляющаяся в подростковом и раннем юношеском возрасте. Даже молодые самцы шимпанзе собираются в группы и коллективно делают разные каверзы взрослым обезьянам. Заметьте, примерно лет до десяти дружба со сверстниками не играет существенной роли, хотя даже дошкольникам необходимо детское общество.

Как раз в трудное время — 13–18 лет — часто проявляется интеллектуальная несостоятельность родителей, особенно если они не имеют должного образования или запустили свое развитие. Это тоже снижает их авторитет и затрудняет воспитание. Отсюда требование: надо тянуться — дети постоянно воспитывают взрослых.

С момента, когда ребенок пошел в школу, обязательства и ответственность родителей нисколько не уменьшились, а трудности даже увеличились. Не верен распространенный взгляд, что школа одна может выучить и воспитать. Это просто немыслимо. Подумайте, что может сделать один учитель с тридцатью ребятами за 4–5 часов в день? Не стоит также преувеличивать воспитательное значение класса: он хорош только при отличном руководстве, а это встречается не часто. Разумеется, любой школьный коллектив лучше, чем когда нет никакого, но далеко не всякий класс способен привить высокую мораль. Поэтому все требования к родителям не только сохраняются, но и возрастают.

Первым среди принципов была названа необходимость тщательно изучать личность ребенка: его потребности, чувства, характер, убеждения, уровень интеллекта и, конечно, душевный комфорт. Все это остается в силе на школьный период. Нельзя отнимать руку от пульса. Если не анализировали свое дитя до школы, значит, нужно начинать в том возрасте, когда одумались или узнали об этом. По тем же пунктам список «координат личности» неизменен, меняются лишь их значения. Особенно изменчивы убеждения: у маленького только «хорошо и плохо», у взрослого — целая гамма оценок для людей, событий, поступков. В отличие от биологических потребностей и характера, убеждения меняются всю жизнь и особенно быстро в детском возрасте. Легко заметить: смена авторитетов, например, друзей, ведет к смене оценок. Так возникают «плохие влияния». Нужно их знать и вовремя реагировать, чтобы не запустить.

Изучать своих детей можно только при постоянном общении, от которого они довольно рано начинают увиливать, если контакты неинтересны. Надо найти интерес, жить их интересами, приглашать в дом их друзей, даже жертвуя своим покоем. Но боже упаси переборщить! Нельзя «влезать в душу», как они говорят, нельзя проявлять излишнее любопытство, неумело контролировать личные вещи, в общем — посягать на «независимость личности», т. е. посягать-то нужно обязательно, но чтобы ребенок этого не замечал. Потерять доверие, особенно в подростковом и юношеском возрасте, очень плохо для воспитания. Чтобы его вернуть, нужны годы труда, а потерять можно одним неумелым поступком…

Есть одно право родителей, которое признается детьми, — контроль за учебными занятиями. Жалко, что не все им пользуются, — «времени не хватает». Обязаны знать родители об оценках, о выполнении домашних уроков, обязаны проверять знания до тех пор, пока позволяет их эрудиция. А не позволяет — прочитайте их же учебник и поспрашивайте по нему. Конечно, есть отличные ученики, которых не нужно проверять в деталях. Но редко. Поэтому правило руководства: «доверяй, но проверяй» — подходит для нашего случая совершенно. Хотите сэкономить свое время на подготовку уроков и проверках сына — добейтесь, чтобы он отлично учился. Лучший способ для этого — дошкольное развитие. Если уже опоздали, то хотя бы начните с первого класса. Успехи можно иметь и при более позднем начале, но трудов нужно куда больше.

Принципы второй и третий: изучение среды «обитания» и авторитетов. Не буду говорить много: наблюдайте за собой, за близкими, товарищами и друзьями, знакомьтесь с учителями. Не всегда можно исключить нежелательные влияния, но хотя бы надо знать о них. И снова — не «шпионить», не показывать вида. Главная трудность: борьба с авторитетом плохих друзей. Лихие парни из своего двора стойко противостоят родителям и уж, конечно, выше «очкариков» из числа отличников класса. Надежным средством против плохих влияний служит высокий интеллект ребенка и постоянная занятость в кружках гимнастикой, танцами, рисованием, компьютером.

Воспитание в школьный период можно назвать «борьбой авторитетов» за влияние на ребенка, подростка, юношу. Это очень сложная борьба. Активность проявляют главным образом родители, все другие наживают авторитет без труда, без специальных усилий. Добавлю в скобках — часто «на развалинах родительского авторитета».

Я уже говорил, что есть авторитет любви, симпатии, страха, уважения к превосходству — в уме, силе, моральных качествах. Биологическая любовь детей к родителям, увы, катастрофически уменьшается с возрастом. Вместо нее остаются симпатия, дружба и привычка, если им не противодействует активная антипатия, к сожалению, не редкая в семьях. Значит, нужно добиваться дружбы и уважения. Нет другого выхода для отца и матери подрастающих детей, если они хотят сохранить на них свое влияние. Уважение возможно только при превосходстве над ребенком и над другими взрослыми, с которыми подросток сравнивает родителей (слово «ребенок» уже явно не подходит к школьникам, перешагнувшим за пятый класс). Даже более того: требования к родителям намного выше, чем к посторонним, возможно, в силу антагонизма, о котором упоминалось выше. Вот и попробуй, удержись «на уровне»! Несомненно, очень трудно, а для родителей с низкой культурой — вдвойне. Есть только одна сфера, в которой все равны, как образованные, так и малограмотные, эта сфера — мораль. Честность, справедливость, доброта, правдивость, трудолюбие — эти качества имеют абсолютную ценность. К сожалению, дети очень долго не научаются ставить это выше броских авторитетов силы, эрудиции или умения играть на гитаре… Чтобы созреть для этого, нужен опыт горьких разочарований, а он накапливается только с возрастом.

В общем, опять я повторю: нужно бороться за авторитет. Если чувствуешь, что не очень сам хорош и умен, то нужно хотя бы играть роль. Это помогает — можно стать и умнее, и лучше.

Хорошо, когда в семье отец пользуется уважением, за ним остается, по крайней мере, авторитет силы. Им можно воспользоваться в крайнем случае, а чаще даже и не требуется его доказывать: сила есть сила. Впрочем, в наш век ослабления мужчин мальчишка-спортсмен уже в 14 лет может стать сильнее отца. Но дело ведь не только в физической силе: сила характера стоит много больше. Но и характер — тоже товар дефицитный.

Практически все авторитеты замыкаются на дисциплину. Она не представляет все воспитание, но это важнейший его элемент. Я уже несколько раз упоминал об ограничениях и даже о наказаниях. Но то касалось маленьких, а как быть с большими детьми? Когда и сколько давать им свободы, и какими силами обеспечить ограничения? Я против мелочного педантизма в режиме, но за строгий порядок в главном. На первом месте — обязанности, и важнейшая из них — школа и уроки. Рядом с ними — домашняя работа. Никаких поблажек для удовольствий, пока не сделано дело. Конечно, без компромиссов не обойтись. Приходится выделять время для развлечений, даже если не выполнены задания, но только в качестве неохотной уступки, чтобы это не превратилось в «право на удовольствие» выше обязанностей. Нужны запреты: на табак, на выпивку, на гуляние после десяти вечера, возможно, и другие. В наше время должна быть особая бдительность по части наркотиков. Эта зараза просто захватывает молодежь! Следите (тайно!) за карманами и помните о следах уколов на руках! Нужны ограничения на карманные деньги, на вещи, на наряды — все не выше средних величин, доступных другим, даже если есть материальный достаток. Неукоснительно требовать вежливости в обращении и внешних проявлений уважения к старшим. Форма — она тоже воспитывает. Никаких пропусков уроков и общественных мероприятий. Да что перечислять? Я — за дисциплину! Только какими средствами ее добиться? Средства — они сами могут начать работать против цели. Озлобится сын или дочь на строгость — уменьшится родительский авторитет. Действительно, такое тоже возможно, но не от строгости требований, а от их несправедливости и еще — при отсутствии морального права у родителей, когда они сами не подают примера. Иначе сказать, для поддержания строгости и скромности нужен авторитет уважения. На худой конец годится и авторитет силы. Все равно порядок и дисциплина в детстве хотя и снижают уровень приятного, себя окупают в дальнейшем.

Четвертым принципом у меня стояло «образование». Если оно важно в яслях и детском саду, то что уж говорить о школьниках? Образование — это их профессиональная деятельность. Думаю, что на школу надо смотреть как на работу, да, на работу. Все слова для доказательства важности развития интеллекта уже были сказаны. Проблема — как добиться хороших успехов, когда дошкольный период уже пропущен и ребенок пришел в школу «стерильным» в отношении грамоты. Впрочем, не так страшно, если он не знает букв, плохо, когда нет запаса слов, понятий, навыков. Добиться у такого хороших знаний очень трудно, но возможно, если природа наделила характером, а родители и учителя приложат старание и умение. Но шансов на такое благоприятное стечение условий мало.

Первое дело родителей обеспечить ребенку помощь в учении с первого школьного дня. Держать постоянную связь с учителем и — помогать, помогать. Надо побыстрее догнать подготовленных ребят, добиться хороших оценок, чтобы вдохнуть уверенность в своих силах. Нельзя привить любовь к школе, если нет успехов, не будет любви — никакой дисциплиной не добиться успеваемости. Слово «любовь», может быть, не точно, почти все дети не прочь пропустить школу, но по крайней мере школа не должна вызывать неприятных эмоций. Если заниматься с ребенком с первого дня, то можно добиться успехов даже при плохой подготовке. Так нужно держать и все последующее время — до самого конца. Совершенно необходим контроль за домашними занятиями при постоянном контакте с учителями. Разумеется, не все могут стать отличниками, но хорошо учиться могут все, если им помогать с первого класса. Это требует труда и нервов, но другого выхода просто не существует. Хорошие успехи — это не только работа на будущее вашего сына, это главное условие его душевного комфорта в настоящем. Неуспевающий ученик всегда несчастен. Если он от природы лидер, то ищет самоутверждения в шалостях, если подчиненный, то страдает тихо и даже болеет. Родители должны это понимать и делать все, что возможно, — даже искать репетитора, если сами не в состоянии помочь.

Не думайте, что я так высоко ставлю школьную науку, что только ее стопроцентное усвоение придает человеку цену. Но я действительно считаю, что каждый способный и подготовленный ученик должен стремиться стать отличником. Дело не только в количестве знаний, которые будто бы приходят с пятерками, дело в воспитании воли. Чтобы учиться на «отлично», нужно иметь высокие притязания, ставить себе большую задачу. Умение работать на максимум — это очень пригодится в жизни. Разумеется, если учение идет тяжело и пятерки достаются отказом от чтения, спорта, кино, общения, когда каждый экзамен — нервотрепка, то нет смысла биться, надо снизить притязания до уровня «хорошиста» (есть такое неуклюжее слово в школьном лексиконе) и спокойно пользоваться другими радостями детства и юности.

Школьник, который знает только в пределах программы, не станет культурным человеком. Необходимо читать беллетристику, и много. Телевизор и компьютер и кино не заменяют книг и дают лишь поверхностное развитие. Разница в том, что прочитанное нужно вообразить, а увиденное на экране дано в готовой картинке. Бесспорно, лучше так, чем никак.

Следующий принцип касается воспитания как такового. Изменять врожденные биологические потребности и прививать убеждения. Первое, видимо, уже невозможно в школьный период, хотя достоверных доказательств этому наука пока не представила. Может быть, это и не так важно — доказательства на уровне физиологии нервных центров. Воспитуемость человека в любом возрасте не вызывает сомнения, хотя достижимые пределы изменения личности резко суживаются с возрастом.

Убеждения, доведенные до автоматизма, — вот идеал социального воспитания человека. Это означает, что человек буквально не может совершить поступков, осужденных обществом.

Есть несколько каналов для тренировки словесных формул, выражающих убеждения: личный пример авторитетного человека, такие же примеры любимых героев книг и фильмов и собственные действия человека, в которых он реализовал формулу убеждения, — удержался от плохого поступка или совершил хороший. Думаю, что самый действенный — третий, однако он лишь закрепляет то, что уже было воспринято и прочувствовано ранее. Личные примеры высокой морали и служения идее редко встречаются в жизни. Героические будни не действуют на воображение юношества. Родители, знакомые и учителя не воспринимаются как примеры, поскольку мелкие дефекты поведения заслоняют их благородную сущность, даже если она есть. Вот почему так важно гуманитарное образование, почему совершенно необходимо приучить детей к чтению книг и выработать хороший вкус. К сожалению, телевизор оказывает свое действие: ученики читают мало, охотятся за низкопробной литературой детективного жанра и американскими сериалами с убийствами и сексом.

Еще одно важное обстоятельство: несчастья, тревоги и особенно ущемленность тормозят любое воспитание и, в основном, прививание высоких идеалов. Вы заметили, что все герои воспринимаются как счастливые люди? Даже если они страдают и умирают, все равно получается, что они должны быть счастливы своей героичностью, исключительностью. В жизни, разумеется, не так, поэтому-то мы и редко встречаем живых героев. Подросток, который плохо учится, которого ругают родители и учителя, которого в некоторой степени презирают товарищи, несчастен и озлоблен. Уже поэтому он отрицательно относится к официальным авторитетам, к их истинам, которые они проповедуют. Чаще всего у него низкая культура, поэтому из книжных героев он выбирает только тех, которые дерутся.

Все это еще один довод в пользу образования, чтобы не было отстающих, неуспевающих, ругаемых и несчастных учеников.

Как уже говорилось, воспитание — это не только заповеди и идеи, но и формирование правильных представлений о самом себе, как говорят психологи, — притязаний. Оно означает такое отношение к себе, какое школьник считает справедливым со стороны учителей, родителей и товарищей в ответ на его поведение, успехи и проступки. И вообще, на что он имеет право, что может получить от общества — по части благ, престижа, информации, развлечений. Преувеличенные притязания всегда делают человека несчастным, потому что он не получает от окружающих то, на что рассчитывает, и его потребности остаются неудовлетворенными. В частности, это касается школьных оценок. Обычно любой человек переоценивает себя, даже когда он говорит самокритичные слова. В этом выражается самоутверждение индивидуума, мощный стимул деятельности, борьбы. Общество, среда дают ему свои оценки: как завышенные против истины, так и заниженные. Сообразно этому нормальный человек меняет самооценку, т. е. вносит коррекцию в притязания.

Перехвалить опасно даже взрослого, а школьника — особенно. Между прочим, это частый грех родителей — им все кажется, что учителя несправедливы к их отпрыскам, занижают оценки, не уделяют должного внимания и пр. Неумные родители не стесняются говорить об этом вслух, не понимая, что приносят двойной вред: завышают притязания ребят и роняют авторитет учителя. Надо всегда помнить: некоторый избыток в строгости оценок — любых оценок — приносит только пользу, учитывая тенденцию к переоценке самого себя. Особенно это касается ребят, склонных к тщеславию и лидерству.

Правильно и вовремя определить притязания — на что может и на что не может рассчитывать подросток или юноша, исходя из его способностей, успехов, характера, склонностей — очень важно для ближних и дальних целей, которые ставит каждый, даже маленький человек. Однако не следует искусственно принижать скромного ребенка, это может его обессилить. Так и приходится лавировать — одного понизить, другого — возвысить, но и в том, и в другом нужна мера — для пользы, для прогресса личности. И чтобы выглядело убедительно.

Отдельный вопрос по части притязаний касается так называемой профориентации, а попросту — выбора профессии. На что нацеливать школьника. В младших классах можно говорить даже о космосе, но когда переваливает за шестой класс, нужно уже определять — вуз, техникум или техучилище. Потому что надо представлять будущую роль в определенном свете, чтобы она привлекала, а не разочаровывала. Это очень болезненная процедура — адаптация к сниженным притязаниям. Разумеется, нельзя так убеждать семиклассника, что вершина для него — работа на заводе. Вершина — весь мир, институты, академии, но нужно внушать, что и следует иметь в запасе профессию, если постигнет неудача в учебе. Думаю, что пройдет еще несколько лет, и папы, мамы, юноши привыкнут к разным, путям после средней школы и, перестанут поголовно мечтать об институтах. Но если вдуматься в этот вопрос серьезнее, разве работа на заводе всегда менее интересна при современном уровне прогресса, разве она не требует особых знаний, мастерства? К каждой работе надо подходить творчески, тогда найдешь в ней и удовольствие, и удовлетворение. Впрочем, это пустые разговоры — никогда не исчезнет драма разбитых надежд. Я это видел на примере своих операционных сестер, которые по 4–5 раз держат экзамены в мединститут, пока смирятся со своей сестринской долей. А ведь сколько среди них есть блестящих сестер, которые стоят явно больше посредственного врача.

Последний пункт, который стоит обсудить, — это нагрузки и перегрузки школьников, о которых много говорят. Сколько часов в день может работать ученик в разном возрасте? Однозначного ответа нет. Смотря какая работа и с каким настроением, с какими перерывами, насколько разнообразна. Думаю, что планировать нагрузки нужно с конца — от физкультуры. Любому человеку нужны физические нагрузки, а растущему — просто необходимы. Есть две причины переутомления школьников: неприятные эмоции при занятиях и отсутствие физкультурных пауз. Обычно расписание уроков исключает однообразие и очень длительное напряжение внимания. Для хорошего ученика шесть уроков по разным предметам не составляют никакого труда, так же как и домашние задания к ним. Тяжело тем школьникам, которые не понимают предмета, напрягаются, боятся, что их спросят, т. е. средним и неуспевающим. Чем им поможешь? Сокращением программы? Тогда что будут делать на уроках способные и подготовленные? Недогрузка еще опаснее, чем перегрузки: она детренирует и уменьшает интеллектуальный потенциал юноши.

Конечно, просто было бы учить, если бы все ученики имели равные способности, но такое невозможно. Следовательно, вопрос о перегрузках нельзя решить простым сокращением программы, это очень опасно, так как понизит средний уровень образования. Так что же делать? Только одинаковая и хорошая дошкольная подготовка всех ребятишек в детских садах может сократить различия в возможностях школьников и уменьшит перегрузки отстающих. Проблема смягчится, если начинать обучение с шести лет. Впрочем — это запоздалая истина.

Что же делать с хорошими учениками, которые не могут развернуть своих способностей? Мне кажется, возможно только одно решение: выделение школ разного профиля с программой разной сложности. Фактически, к этому уже подходили при «Советах»: «сверху» выделили математические и другие спецшколы, а «снизу» — профтехучилища. Теперь все поломалось и когда восстановится — неизвестно.

Постоянно ведутся разговоры об индивидуальном обучении внутри класса: чтобы сильным ученикам давать особые задания. Задача оказалась нереальной. Во-первых, учитель слишком занят средними и слабыми, во-вторых, это посеет недопустимую рознь среди учеников. Нельзя также выделять сильные и слабые классы внутри школы — по той же психологической причине. Другое дело, когда ребята учатся по разным программам в разных зданиях, тогда это не вызывает антагонизма учителя. В свое время, в семидесятых годах, я беседовал на эти темы с педагогами в Японии: они категорически против выделения сильных учеников и активно выступают «за равенство». Это соответствует их коллективистской восточной идеологии, несмотря на капитализм. В Америке — все наоборот: существует целая система престижности школ, колледжей и университетов.

Не случайно я упомянул о физкультурных паузах как важном факторе борьбы с перегрузками. Движения — это здоровье. Это разрядка психологического напряжения. Во время перемены между уроками дети должны бегать, играть во дворе, и не нужно бояться, что они простудятся, не нужно выделять дежурных преподавателей, которые сейчас смотрят «за порядком», а в действительности не позволяют школьникам двигаться. Чтобы не возвращаться к вопросу о здоровье, скажу: нужно добиваться одного урока физкультуры каждый день и использовать его полноценно — до пота, до одышки. Так называемые вольные движения, возможно, выглядят красиво, но пользы от них мало. Спортивные секции, которые раньше существовали, сейчас, к сожалению, ликвидированы из-за отсутствия денег. Издержки независимости и капитализма.

Еще один фактор здоровья — физического и психического — это сон. Школьники в нашей стране спят мало. Всегда находятся причины — то уроки, то телевизор, а чаще — элементарный беспорядок с режимом. Младшим нужно десять, старшим — девять часов сна. Это должно стать законом. Разумеется, можно привыкнуть спать меньше — и 8 часов, но это вредно. Не нужно экономить время на сне.

Итак, главная статья на затрату времени — это учеба, все остальное — только по возможности. Если хорошо учиться, то свободного времени останется немного, особенно в старших классах. Впрочем, избыток его тоже вреден, особенно для детей, не приученных к чтению. Пустое шатание подростков во дворе следует решительно ограничивать. Именно для них нужны дополнительно занятия спортом, музыкой, компьютером.

Еще один важный пункт — труд. Сейчас во многих городских семьях воспитывают этаких барчуков: ничего не заставляют делать, дескать, пусть учится и отдыхает. «Еще наработается…» Матери белье стирают десятиклассницам… Это вредная тенденция. Дети с самого малого возраста должны иметь твердые обязанности и приучаться ко всякой домашней работе, не разделяя ее на «женскую» и «мужскую». Это входит в число воспитательных мер. Нужно планировать в бюджете времени полчаса — час в день на работу по дому, даже в условиях города, а в деревне и гораздо больше.

Примечание. Один из моих бывших сотрудников — тот самый Вася Кольченко, что печатал анкеты для учителей, работает сейчас учителем в США. Недавно приезжал и рассказал, что 2/3 школьников старших классов подрабатывают на разных работах, без претензий на престижность. Зарабатывают деньги на свои нужды — и приобретают уверенность в будущем.

А наша городская молодежь сидит на шее родителей даже и до окончания института, не говоря про школу. Правда, при капитализме есть надежды на сдвиги: нужда заставит.

Обобщаю: не нужно бояться перегрузки школьников суммой часов работы. Важно, чтобы режим был правильный: сон, труд, физкультура, чтобы было здоровье и эффективная учеба без отрицательных эмоций.

Педагогическая наука постепенно приходит к выводу об определяющем значении дошкольного периода жизни ребенка. Именно в это время нужно создать условия для его изменения в желаемом направлении, дать предварительную тренировку уму и привить элементарные убеждения морали. Если этот возраст пропущен для воспитания и образования, потери в значительной степени невосполнимы.

Нельзя откладывать воспитание на «сознательный» период жизни человека, рассчитывая на обычные каналы средств массовой информации. Такое же положение с образованием: научно-техническая революция требует от граждан интеллекта. Одна школа не может его обеспечить. Учителя говорят, что в основном хорошо учатся те дети, которые пришли в первый класс уже подготовленными: с большим запасом слов и элементами грамоты. Если за ними и дальше смотрят в семье, то они и остаются хорошими учениками.

Главный этап формирования личности — дошкольный возраст — дети проводят в семье. Действуют авторитет и пример взрослых. Положа руку на сердце, разве семейное воспитание всегда можно признать удовлетворительным? Во многих случаях вообще нет никакого целенаправленного воспитания. Чаще всего уповают на будущее: «Вот пойдем в школу, там научат». Но дети не ждут и воспринимают все плохое, что видят. Особенно это касается так называемых «неблагополучных семей». Именно они поставляют большинство отстающих учеников, а в последующем и правонарушителей. Школа уже не может исправить положение: во-первых, поздно, во-вторых, отстающие в успехах ученики чувствуют себя ущемленными и несчастными и поэтому не воспринимают воспитательных воздействий педагогов и товарищей. Отстают же они в силу плохой дошкольной подготовки, отсутствия контроля в семье за домашними занятиями. К сожалению, дефекты дошкольного и школьного воспитания остаются с человеком на всю жизнь — он легко выпадает из общества.

Понятно, что критиковать легче, чем предлагать. Конечно, я не могу предложить вполне обоснованные решения. Но не следует ли нашей педагогической науке серьезно задуматься над некоторыми проблемами?

Я могу перечислить несколько спорных положений, требующих непредвзятого изучения.

1. Биология человека и диапазон различий людей имеют значение большее, чем мы считали до сих пор.

2. Дошкольный и ранний школьный периоды играют определяющую роль в формировании личности, коррекции биологических потребностей и создании убеждений. Если так, то на этот возраст нужно обратить гораздо большее внимание, чем имеет место сейчас.

3. Не следует ли взять под более строгий контроль условия воспитания маленьких детей? Прежде всего, нужно учить родителей воспитывать, наблюдать за развитием маленького. Для этого нельзя жалеть затрат — обязательные курсы и учебники, пресса и телевидение должны помочь родителям. Но как быть с неблагополучными семьями? Может быть, они требуют более энергичной помощи, чем советы? Ответственность педагогической службы надо распространить на дошкольный возраст.

4. Если дошкольный возраст так важен, то нужно значительно улучшить всю сеть дошкольных учреждений. Обеспечить профессиональный отбор я образование, чтобы повысить престиж работников дошкольных учреждений. Именно они, дошкольные педагоги, должны взять на себя труд руководства семейным воспитанием дошкольников и их подготовкой к школе.

5. Нужно начинать обучение детей в школе с шести лет, как это делается во многих странах.

Никакое новое предложение нельзя вводить сразу повсеместно, потому что обычно все они спорны. Поэтому необходимы научные эксперименты в масштабах, возрастающих по мере получения подтверждающих результатов.

Примечание. Эта глава была написана в 1979 году. Сколько с тех пор утекло воды! Многие сентенции, которые рассыпаны по страницам, сейчас вызывают лишь горькую улыбку. Прежняя система ценностей рухнула, а новая не родилась. Хотя лидеры страны клянутся расширить образование, но пока это только декларации. Впрочем, отрадно хотя бы то, что старая система институтов пока действует и тяга к высшему образованию у молодежи не ослабла. Это отрадно — даже если студенты учатся с расчетом по окончании уехать на Запад. Не все уедут, многие вернутся, и знания не пропадут для своего народа. Что касается самих идей, то все они правильные и пригодны на все времена.