АМОСОВ НИКОЛАИ МИХАИЛОВИЧ — академик АН УССР, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской премии

Судьбе было угодно, чтобы я стал врачом, хирургом, чтобы моя работа привела меня и в науку, медицинскую науку, забота которой оберегать здоровье людей, охранять их от болезней, во всяком случае, стремиться уменьшить число этих болезней, снизить их тяжесть.

Наверное, любой специалист, чем бы он ни занимался, всегда готов с пафосом утверждать, что любовь к людям обязательна для его профессии. В конечном итоге да, обязательна. Но ни в одной работе она или ее отсутствие не могут быть так очевидны, как у учителя и, конечно, врача. Спасая тяжелого больного, врач отдает не только труд, за который он получает зарплату, он отдает кусочек своей души. Как же хочется, чтобы вылеченный тобой ребенок, взрослый были счастливы, всегда счастливы. Даже если ты, врач, оказался бессилен перед болезнью и готов до дна испить горечь утраты, то из-под этого тяжелого камня тянутся к жизни мысли — мысли о людях, их счастье, сегодняшнем и завтрашнем. Вот почему «Записки из будущего» стали для меня естественным продолжением первой книги, названной «Мысли и сердце». Эти размышления о врачах и больных, науке, человеке, нашем обществе навеяны работой, приведшей к выводу, что для счастья человеку необходимо и физическое и нравственное здоровье.

Наверное, не у меня одного с годами крепнет желание, заглядывая в человеческую душу, видеть там не неохватную глазом, неизмеримую бездну, а то, что можно познать и понять, чем можно управлять ради блага человека и всего общества, во имя прекрасных наших идеалов. И тогда естественно обращение к помощи науки, потому что наука меняет мир, наука в широком плане. Это должна быть всегда точная наука. Врач и учитель не могут не мечтать о большей точности, большей расчетливости, научной расчетливости, основанной на них большой уверенности в успехе дела, где пока еще так много бывает не всегда приятных, но всегда неожиданных сюрпризов.

Кое-кто из врачей смеялся, когда говорили о кибернетике в медицине: приборах, воспринимающих информацию о больном, программах вычислительных машин с колоссальной памятью, аппаратах, воздействующих на организм больного средствами химии и физики. Жизнь посмеялась над теми, кто не верил в силу точного расчета, в силу науки.

Быть может, кто-нибудь улыбнется, читая и эти мои заметки. Что ж, жизнь, будущее рассудят…

Так до конца ли мы понимаем, как велика и многозначна роль науки в жизни современного человека? Нередко о ней судят только по тому, насколько велики блага, которые несет человечеству исследовательская мысль. Именно о них мы обычно вспоминаем в первую очередь, о них чаще всего ведут разговор на страницах массовых изданий ученые, популяризаторы, журналисты. Да это и понятно. Ведь на наших глазах совершенствуются все сферы производства, наука вторгается в жизнь человека, преобразуя его быт, труд, даже стиль мышления.

Между тем это основной, но не единственный итог научного прогресса. Мир уже убедился, что нельзя оставлять без внимания и другие, непрямые его результаты. Ибо существует неумолимая истина: наука не только дарует, но и навязывает.

Она уже навязала человеку небывало жесткий психофизиологический режим существования. Никогда прежде темп жизни не был столь стремительным, трудовая деятельность не была сопряжена с необходимостью усваивать и перерабатывать такие огромные количества информации, не предъявляла таких высоких профессиональных требований. Никогда еще среда нашего обитания не был? так насыщена ионизирующими излучениями, загрязнена химическими веществами. По сути, изменились условия жизнедеятельности на планете. А наука изыскивает все новые и новые возможности познавать мир и влиять на него.

Что же сулят человечеству нарастающие скорости научно-технического прогресса?

Тема «Человек и его будущее» звучит в наши дни все внятнее, как бы вырастая из многоголосья сугубо научных проблем. И наше будущее в значительной мере зависит от того, будет ли наука постоянно держать в поле своего зрения человека со всем многообразием его интересов.

Не случайно в последнее время расширяются исследования физиологических и психологических условий труда, изучается проблема защиты человека от всего того, что отрицательно влияет на его биологию, психику, наследственность, изыскиваются методы регулирования биосферы.

Вместе с тем наука все пристальнее вглядывается в социальную сущность человека. Человек — всегда элемент общества. От возникновения своего. И потому так важно побольше о нем знать сегодня, когда мы хотим уже предметно и в деталях представить себе оптимальное общество будущего — коммунизм. Ведь прогнозировать приходится не только экономику, не только научный потенциал, но и все уровни взаимоотношений между людьми. Насколько подготовлен человек к высоким нормам, обязательным для оптимального общества? Помочь разобраться в этом может, в частности, моделирование.

Любой прогноз, любое предсказание на будущее, если оно опирается на анализ объективных данных, — это уже результат моделирования. Даже если мы, к примеру, просто пытаемся предвидеть поведение конкретного человека в каких-то обстоятельствах. Для этого в нашем сознании должно существовать определенное представление об этом человеке. Предположим, добр, честен, застенчив и т. д. А это уже своего рода модель личности (в той же мере, в какой любая картина предмета — и графическая и словесная — является его моделью). Строя свои предположения о том, как поведет себя данный человек в предстоящих событиях, мы как бы наблюдаем модель в действии. Исходя из своего опыта, знания жизни, стремимся представить, как возникшие обстоятельства проявят этот характер.

Я нередко задавал себе вопрос, что заставило, например, хирургов выбрать именно эту, далеко не всегда приятную работу, связанную не только с радостями, но и нередко с неудачами, с потерями больных? Почему же хирурги делают эту работу, не отступают от нее? Не деньги тому причина: хирург живет так же, как любой другой врач или инженер. Тщеславие? С годами оно проходит, во всяком случае, настолько уменьшается, что не может уже быть движущей силой. Правда, всегда есть ощущение борьбы, потому что победа никогда не достигается малой ценой. И наконец, главное — долг… Да, психологам еще нужно много поработать, чтобы установить подлинные стимулы человеческой деятельности. Чем сложнее обстоятельства и неоднозначнее личность, тем больше взаимосвязей приходится учитывать. И как бы проницательны и дальновидны мы ни были, что-то можем упустить и оказаться не очень точными в своем предвидении.

Качественное, описательное моделирование играет огромную роль и при серьезном научном анализе. И вот в тех случаях, когда объект исследования очень сложен, когда словами уже не охватить всего разнообразия взаимосвязанных факторов, более надежными оказываются действующие количественные модели. Они стали возможны с появлением электронно-вычислительных машин.

Представьте себе: создана количественная модель личности. Если вам покажут ее схему, вы увидите перечень важнейших характеристик человека — биологически обусловленные признаки, черты, проявляющиеся в социальной жизни, рефлексы, формирующие различные чувства. А паутина линий показывает существующие здесь взаимосвязи и взаимозависимости. Все это, выраженное математическими символами, превратится в программу для компьютера. И тогда машина воспроизведет сложное поведение реального человека с его инстинктами и способностями, убеждениями и увлечениями, с определенным социальным лицом.

Так можно создать много программ с учетом величайшего разнообразия людей по психологии, по социальному статусу. Причем представить в моделях и тех, кто занят непосредственно созданием материальных благ, и тех, кто трудится над созданием благ духовных, — представителей практически всех сфер социальной деятельности. А затем с помощью ЭВМ проследить отдельные личности в развитии, их совокупность во взаимодействии при определенны;:, заданных экспериментатором условиях. Если при этом в объединенной модели, отражающей взаимодействие, будут достаточно полно и достоверно отражены уровень знаний в обществе, характер взаимоотношений с природой, роль вещей в жизни людей, то ее, эту модель, по сути, можно будет рассматривать как модель общества или какого-то его звена.

Действующая количественная модель способна воспроизвести типичные реакции людей на такие процессы, как возрастание материального благосостояния или более полное удовлетворение духовных запросов, на многие другие изменения. И, возможно, удастся своевременно разглядеть то неожиданное в этих реакциях, чего желательно избежать с помощью воспитательных влияний. Таким образом, будут сформулированы конкретные задачи перед педагогикой и психологией.

С помощью моделей, в которых учтены определенная исследовательская ситуация, убеждения и психология людей, делающих науку, можно проследить наиболее вероятные пути, по которым пойдет тот или иной научный поиск. И как знать, не окажется ли целесообразным от чего-то отказаться, какие-то направления притормозить, а какие-то, наоборот, стимулировать в интересах человека. Тем, кто будет жить в грядущем коммунистическом обществе, очень понадобятся полноценная биосфера планеты, неотравленные почвы и вода, не изуродованная неосторожными генетическими экспериментами собственная наследственность, надежные методы сохранения и восстановления здоровья.

Думаю, что идея такого моделирования очень своевременна, ибо отражает потребности и возможности современной науки одновременно. Но до ее полной реализации еще далеко. То, что уже удалось сделать, в частности, нам в отделе биокибернетики Института кибернетики АН УССР, по сути, лишь подтверждает принципиальную возможность воспроизводить кибернетическими методами социальное поведение личности. Уже разработанные в отделе модели демонстрируют отдельные закономерности системы «человек — общество».

Для продолжения этой работы предстоит еще многое понять в механизмах поведения человека и формирования его личности. Ведь для того, чтобы модель правильно воспроизводила сложные проявления людей в различных условиях, в компьютер должна быть заложена по возможности полная и неискаженная программа, отражающая психологию личности. Иначе говоря, нужна гипотеза, основанная на сумме максимально достоверных сведений об объекте изучения. И тогда будет построена объективная схема, а потом составлена программа для ЭВМ.

Речь идет о необходимости иметь всеохватывающую обобщенную информацию о человеке, так как модель должна отражать личность в целом, со многими ее проявлениями. В идеале нужно собрать воедино все знания о человеке, то есть все те сведения, которые несут психология, социология, педагогика, биология. А чтобы правильно интерпретировать и четко классифицировать эти сведения, необходимы специальные, уже нацеленные на моделирование, наблюдения и обобщения. Надо описывать определенные, наиболее характерные типы личностей, анализировать связь между биологически обусловленными инстинктами и такими чисто социальными проявлениями, как потребность в общении, готовность к преодолению трудностей, стремление к новым знаниям и т. д.

В этом подходе может почудиться некоторая парадоксальность. С одной стороны, стремление располагать всеохватывающей информацией о человеке, с другой— то, что мы называем огрублением: включение в схему лишь самых общих характеристик личности. Однако противоречие здесь кажущееся. Чтобы не утонуть в тонкостях, приходится упрощать, отбирать лишь самое существенное, но для того, чтобы избежать искажения общей картины, знать эти тонкости необходимо. Нельзя чтобы гипотеза грешила необъективностью. Нельзя, чтобы она недооценивала какую-то сторону психической или социальной жизни. Тут имеют значение и эмоции, и мотивы поступков, и моральные ценности, и идейные категории.

А еще очень важно уяснить, насколько жестки программы, навязанные нам природой и зависящие от инстинктов, разобраться, наконец, каково соотношение в нас биологического и социального. Энгельс писал, что «уже самый факт происхождения человека из животного царства обусловливает собой то, что человек никогда не освободится полностью от свойств, присущих животному, и, следовательно, речь может идти только о том, имеются ли лги свойства в большей или меньшей степени, речь может идти только о различной степени животности или человечности»* [* К Маркс, Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 102]. И конечно же одинаково нежелательно и преувеличивать эту «степень животности», и недооценивать ее. Потому-то так назрел вопрос: какие воздействия нужны для максимального повышения «степени человечности»? Насколько человек воспитуем? Какой интенсивности должны быть воспитательные влияния, и в какие периоды жизни они наиболее эффективны?

Сотрудники нашего отдела уже несколько лет изучают формирование личности ребенка. Для этого ведется наблюдение за группой малышей в яслях, одновременно поддерживается контакт с их семьями. То, что уже дал этот эксперимент, убеждает: правы те педагоги и психологи, которые считают, что ранний период жизни ребенка имеет определяющее значение для его становления. Именно на этом этапе легче всего изучить генотип, то есть увидеть тот фундамент, ту психофизиологическую основу, на которой в дальнейшем будет формироваться личность. И становится ясно, в каком направлении должно идти воспитание ребенка, что в его характере нужно приглушить, что развить. А в раннем детстве, как ни в каком другом возрасте, легко усваиваются и знания, и элементарные моральные убеждения, тренируется ум.

Все дети приятны. Чувства к ним имеют чисто биологическую природу. Когда берешь на руки ребенка, то испытываешь ощущение, которое нельзя передать словами, почему-то до сих пор не придуманы такие слова. Особенно дороги те дети, которые выстраданы. И не только для родителей, но и для лечащих их хирургов. Они становятся родными: в них есть частица твоего «я»… Но, как бы ни был приятен, умилителен ребенок, взрослым нельзя забывать, что, если этот возраст пропущен для воспитания и образования, потери в значительной степени невосполнимы. Как же их избежать? Ведь ребенок до школы чаще всего воспитывается в семье, а далеко не все родители обладают педагогическими талантами, нужным психологическим чутьем, просто достаточной культурой, наконец. Да и в тех случаях, когда малыш ходит в ясли или детский сад, он там получает, прежде всего, присмотр и уход. Воспитательное же и образовательное значение дошкольных учреждений еще невелико. Во всяком случае, в этом плане их никогда не сравнивают ее школой. Значит, нужно искать какие-то новые возможности влиять на дошкольное воспитание.

Так проблемы глобальные — о путях развития науки, о человеке будущего — дробятся на частные задачи, которые порой выглядят просто житейскими, будничными заботами. Но как важно за этой будничностью разглядеть их серьезное, социально значимое содержание! В самом деле: от правильно организованного воспитания подрастающего поколения существенно зависит прогресс нашего общества. А коль скоро решающее значение имеет раннее воспитание, то именно здесь и нужны коренные новшества.

Конечно, наши педагоги, специалисты по раннему возрасту, отлично понимают значение дошкольных учреждений. Они разработали систему воспитания и развития ребенка в яслях и детсадах, небезупречную, но вполне удовлетворительную. У нее лишь один существенный изъян: ее нельзя с желаемым эффектом претворить в жизнь, поскольку созданием необходимых для этого условий заняты не педагоги, а организации, заинтересованные главным образом в освобождении женщины для производства.

Из главной цели вытекает и содержание: обеспечить местопребывание ребенка, пока мать на работе. Это означает лишь заботу о том, чтобы он был в тепле, накормлен и по возможности занят безвредными или даже полезными играми. Исходя из этого, планируются и условия, и состав персонала. Предполагается, что ребенок еще ничего не понимает и нужно просто помочь родителям дотянуть его до школы, когда и начнется главное обучение и воспитание.

Но мы-то уже знаем, насколько ошибочны эти представления. Следовательно, нужно менять сам подход к дошкольным учреждениям. Задача эта непростая. Из нее, по-видимому, вытекает коренная перестройка всей работы детсадов и яслей — с расширением штатов, использованием методов профессионального отбора. Я не берусь предлагать здесь законченную схему нужных мероприятий. Обоснованные и конкретизированные рекомендации смогут дать только специалисты, после того, как будут проведены широкие научные эксперименты. И, вероятно, нашей педагогической науке уже теперь следовало бы приступить к. их организации.

Безусловно, подобные меры потребуют больших затрат. Но, может быть, это и есть те самые затраты, которые сулят очень большой эффект, не только нравственный, но и тесно связанный с ним экономический? В неменьшей степени, например, чем новые заводы по производству потребительских товаров или некоторые другие статьи расходов.

Ну, а как же решить проблему правильного раннего воспитания тех ребятишек, которые не посещают ясли и детсады? Ведь таких очень много. К тому же если говорить о совсем маленьких, то для них именно семейное воспитание имеет решающее значение. В первый год жизни — об этом свидетельствуют многие данные — ничто не может заменить малышу мать или бабушку. Для его нормального развития очень важно, чтобы к нему постоянно прикасались, чтобы его ласкали. А если он остается без индивидуального контакта и ласки взрослого, его развитие задерживается. Поэтому-то в данном случае круглосуточные и продленные ясли — далеко не лучший выход из положения. И гораздо целесообразнее не освобождать родителей от забот по воспитанию младенцев, а всячески помогать им правильно его организовать.

Всем родителям необходимо учиться искусству воспитывать детей, наблюдать за их развитием. Пресса, телевидение, книги должны постоянно нести им знания о детской психологии, о закономерностях ее развития.

Трудная проблема — отцы и матери. Со многими из них сводила меня работа хирурга. Вот сидят они в послеоперационных палатах, вот приходят к своим детям. Встречались разные люди. Попадались истеричные или просто плохие. В очень трудных ситуациях доводилось познавать характеры, и, бывало, мучился я вопросами: «Что же могут дать эти взрослые своим вылеченным и теперь здоровым детям? Кого они вырастят?»

Очевидно, неблагополучным семьям понадобятся не просто советы, а более энергичная помощь. Кто конкретно будет оказывать ее? Скажем, те самые дошкольные педагоги, образованные и любящие свое дело, которые в недалеком будущем обязательно должны появиться в детских учреждениях, повысив тем самым их престиж и роль в обществе. Эти квалифицированные, воспитатели смогут, таким образом, охватить своим влиянием не только питомцев яслей и детсадов, но и тех дошкольников, которые воспитываются в семьях.

Вопросы, в которые я здесь углубился, могут показаться кому-то частными, имеющими лишь косвенное отношение к основной теме нашего разговора, затронувшего проблему человека, его положения в современном мире, его будущего. Но это как раз те частности, от которых очень многое зависит. Любые социально значимые задачи решаются только в наших каждодневных заботах и делах. И нет среди этих забот более важных, чем те, от которых зависят облик формирующегося человека, его духовное богатство, знания, идейная цельность.

В Отчетном докладе ЦК КПСС XXV съезду партии среди актуальных задач, стоящих перед нашим обществом, названа, в частности, «необходимость дальнейшего серьезного совершенствования всей общеобразовательной системы». И очень важно точно определить роль каждого звена этой системы, чтобы рационально использовать все формы воспитания и образования на разных этапах развития личности.

Подчеркивая значение раннего возраста для формирования личности, я, однако, ни в коей мере не склонен сужать проблему воспитания в целом. Ведь, в конце концов, воспитание — это то направляющее, дисциплинирующее, просвещающее влияние, которое в течение всей нашей жизни оказывает на нас общество, отдельные его институты. И осуществляется это влияние не только с помощью многочисленных учебных программ, правил и законов. Оно обусловливается условиями жизни. И надо бы иметь четкое представление о том, какие условия воспитывают социальную нацеленность личности, вырабатывают в ней ответственность за все, что происходит рядом. Ведь только если человек осознал себя как личность, призванную приносить пользу тем, кто живет рядом, и обществу в целом, если он постиг, насколько радостнее отдавать, чем потреблять, — только тогда приложение его энергии, все его запросы и увлечения будут глубоко моральны в самом широком смысле этого слова. А вся его деятельность будет способствовать устойчивости и прогрессу общества.

Варьируя в модели личности так называемые переменные величины и тем самым как бы пробуя различные условия, мы наверняка найдем такие стимулы необходимого обществу поведения, которые сделают его внутренне необходимым для человека. Итак, как сделать, чтобы личные интересы каждого всегда совпадали с интересами общества? Правда, иной раз едва ли не более обязательным считается, чтобы человек жертвовал личным ради общественного. Но есть в такой постановке вопроса некоторая натужность. Куда естественнее не жертвовать, а сочетать. Когда общественное по-настоящему занимает и волнует нас — оно уже наше личное. Какие же реальные изменения нужны в жизни, чтобы именно так всегда и было?

Я уже упоминал о моделях, созданных в отделе биокибернетики Института кибернетики АН УССР. Это еще далеко не те полные модели социальной личности, которые нами задуманы. Но, тем не менее, они уже наглядно демонстрируют многие взаимосвязи в социальном поведении человека. В частности, они подтверждают прямую зависимость между социальной активностью индивидуума и его эмоциональной сферой.

Скажем, мы задались вопросом: какие воздействия нужны, чтобы повысить трудовую активность человека? Ими оказались: улучшение условий труда, помощь в повышении уровня профессиональной подготовки, увеличение заработка, моральное поощрение, давшее работнику уверенность в нужности своего дела. Модель продемонстрировала, как резко при этом возросло у человека удовлетворение от деятельности. И мы проследили, как он начал работать напряженнее, с большей отдачей. Таким образом, машина, по сути, воспроизвела частный случай сближения личного с общественным.

Мне могут сказать: «Вы ломитесь в открытую дверь — так долго искали и, в конце концов, нашли азбучные истины, это же топор под лавкой. Стоит ли овчинка выделки?» Да, стоит! Теперь, когда, умудренный жизнью, знанием собственных и чужих ошибок, думаешь о работе своей и товарищей по клинике, лаборатории, понимаешь, сколько подводных камней удалось бы обойти, насколько эффективнее сделать деятельность нашего коллектива, если бы он мог практически воспользоваться такими сейчас гипотетическими моделями. Но пока это дело будущего, вот и приходится нередко махать кулаками после драки, утешаясь приобретенной мудростью.

Эти модели могут быть многообразными. Более полные и разносторонние позволят продемонстрировать более сложные зависимости и выявить все многочисленные стимулы, нужные для того, чтобы свои личные потребности человек прямо увязывал с общественным благом. Это и будет поиск тех условий, воспитательная функция которых так нужна обществу.

Спору нет, превращению работы в источник положительных эмоций будут способствовать и объективные условия, связанные с прогрессом науки.

Проблемы психологии и воспитания, выдвинувшиеся в наши дни в число первоочередных, в будущем станут еще насущнее. Скорее всего, на психологию кроме чисто научных будут возложены и определенные практические обязанности. Я представляю это себе как своего рода психологическую службу, подобную медицинской. Она понадобится для того, чтобы не оставлять психику человека без внимания, как что-то стихийное и неуправляемое. Не в том, конечно, смысле, что каждым человеком нужно будет управлять с некоего центрального пульта и навязывать ему то или иное поведение. Ничего подобного, к счастью, не требуется. Но психологи станут руководить воспитанием детей и взрослых, подбирать рабочие коллективы, определять меру труда, влиять на уровень душевного комфорта граждан.

Я говорю: уровень душевного комфорта. Но, может быть, не стоит бояться слова «счастье»? В конце концов, речь о нем. Максимум счастья граждан — одно из важнейших условий коммунизма.

Однако было бы наивно думать, что при коммунизме на земле будет царить всеобщее и постоянное, ничем и ни для кого не омрачаемое счастье. К достатку люди быстро привыкают и перестают ощущать его как благо. Человеческие же эмоции останутся. А значит, останутся с человеком и мелкие огорчения, и серьезные беды, и боль.

Производственная структура нашего общества, уже теперь очень сложная, в дальнейшем еще больше усложнится. Следовательно, не обойтись без системы управления, а значит, и должностного неравенства. Среди людей, стоящих на разных ступеньках технологической иерархии, даже при полном удовлетворении потребностей кто-то может быть недоволен своим положением — ведь во многих очень сильны потребность в самоутверждении, стремление к лидерству. Кстати, последнее мне кажется положительным стимулом, и подавлять его, думается, не стоит, если он, конечно, не выходит за пределы моральных норм.

Так или иначе, нельзя забывать, что всегда останутся различия в характерах, индивидуальные оценки, самолюбие, личные привязанности и личная неприязнь. Будут и связанные со всем этим трудности во взаимоотношениях. Можно лишь надеяться, что их удастся свести до минимума. Где этот минимум — мы еще не знаем. И потому так важно уже теперь исследовать меру воспитуемости человека. Нужны эксперименты, выявляющие возможности воспитания на всех этапах развития личности, начиная с раннего детства.

Психологам и педагогам предстоит понять, в какой мере реально очень разных по генетическим задаткам людей сделать добрыми и щедрыми, всепонимающими и сострадающими, решительными и убежденными, знающими острую потребность в творчестве и чуждыми мелкой суетности, способной поглотить человека.

Конечно же, они стары, как мир, эти задачи. Но до сих пор неизвестно, насколько в каждом конкретном случае можно рассчитывать на успех. При воспитании детей, например, он зависит от таланта педагога, его психологического чутья, его чувств, его энергии, его собственного духовного потенциала. А не следует ли взять на вооружение какие-то конкретизированные методы, разработанные с почти математической точностью, но извлеченные как раз из опыта больших педагогов и при этом рассчитанные на разные типы личности? Все это и должна выяснить психология.

Стремясь познать себя, свое назначение и свою судьбу, современный человек обращается к науке. Он смотрит на нее с надеждой и опасением. Как хочется, чтобы оправдалась только надежда! Для этого есть все основания. Есть не только объективные предпосылки, но и добрая воля многих ученых. Есть социальный строй, провозгласивший человеческое счастье высшей целью общественного развития.