Мы уже понимаем, что самым грозным, смертельным осложнением грыжи является ее ущемление. Но если брать это заболевание во всех возможных вариантах его проявления, из данной темы вполне может получиться труд размером с один том энциклопедии. А то и не один. Как мы сами сможем убедиться позже, но, вероятно, догадываемся уже сейчас, консервативное (то есть с помощью препаратов любого происхождения) лечение грыжи — это, почитай, нонсенс. Грыжу образует дефект мышечных тканей. Независимо от причин его появления шансы на его постепенное самоустранение стремятся к нулю.

Рассудим здраво: если даже в момент первого выпадения дефект сравнительно невелик, а мышечное волокно изменено незначительно, это долго не продлится.

Чем дольше мы будем жить с грыжей, и чем чаще она будет выпадать, тем более серьезные изменения начнутся в самом кольце ворот, тканях задетого органа и грыжевого мешка.

Не будем останавливаться на изменениях подробно, так как о них было сказано выше. Напомним лишь, что с их помощью организм пытается остановить выпадения, предотвратить расширение ворот и снизить травматизм процесса. Но в совокупности все эти защитные меры делают грыжу необратимой. Во всяком случае, без скальпеля хирурга сама она в таком виде уж точно не зарастет.

И потом, восстановление мышц запускается только при одном неизбежном условии — если их клетки начинают массово гибнуть под влиянием физических нагрузок. Без таковых у нас ничего не выйдет, ведь чтобы мышца могла тут же запустить активную регенерацию, ее уцелевшим клеткам требуется кислород, аминокислоты и уйма других питательных веществ. А поступить в них эти вещества могут только тем же образом, что и в любые другие ткани тела — с кровотоком. Для ускоренного восстановления наше питание и кровоток тоже должны проходить тоже, так сказать, в ускоренном темпе. Ну, организовать питание здесь никакая не проблема. А вот скорость кровообращения во всем теле и в данной мышце — это вопрос иного порядка.

Как и было сказано, работа и состояние сердечно-сосудистой системы зависят от состояния и активности мышц напрямую, сразу в нескольких аспектах. Это не только вопрос того, с какой скоростью и в каких количествах тело будет употреблять холестерин не для засорения сосудов, а для строительства новых клеток. Это еще и вопрос элементарного вторичного массажа сосудов и ускорения тока крови на их удаленных от сердца участках. То есть там, где само сердце на кровоток почти не влияет.

Иными словами, чтобы восстановить структуру мышц на участке появления грыжи, нам потребуется обеспечить более или менее регулярную и заметную нагрузку именно этим мышцам. Что из этого выйдет при грыже, очевидно и без пояснений — либо острое ущемление, либо совсем ничего. Ведь если мы не причисляем себя к потенциальным самоубийцам, мы откажемся от этой не слишком умной затеи сразу же, едва освоив теорию нашего заболевания.

Обходные пути решения проблемы имеются. Но все они неполноценны и чреваты очень серьезными последствиями — особенно в случае ошибки. Более того, они могут спровоцировать летальный исход быстрее самого ущемления. Мы, конечно же, говорим о препаратах и веществах с тонизирующим эффектом — адреналине, кофеине, таурине, карнитине, гуаране, эфедрине и пр. А также их сочетаниях.

Если мы познакомимся с их действием подробнее, мы узнаем, что все они активизируют деятельность нейронов центральной нервной системы. А поскольку от нее напрямую и самым тесным образом зависит работа всех мышц тела, высокая активность ЦНС, несомненно, поднимет тонус сразу всех мышечных волокон тела. В том числе безо всяких нагрузок. Основной и, к слову, самый «летальный» недостаток экспериментов с этими веществами заключается в том, что ЦНС регулирует работу таких мышц, как сердечная. Или, допустим, легочной диафрагмы, мышц, обеспечивающих перистальтику желудка и кишечника… Так что неудача в экспериментах с энергетиками и стимуляторами активности ЦНС грозит нам сердечным приступом вплоть до мгновенной остановки сердца, тошнотой, острыми спазмами и рвотой, прекращением дыхания, многократным увеличением риска ущемления грыжи.

 

Ущемление грыжи

По каким бы причинам оно ни случилось, с нами произойдет все, что мы частично описали выше, в беседе о симптомах первого выпадения. Мы почувствуем сильную тянущую боль в области выпячивания или, по крайней мере, где-то внутри брюшной полости. Не исключено, что очаг первичной боли будет расположен ниже, в области таза. Мы ляжем и попробуем расслабиться, но, увы, безрезультатно. Спустя уже 10–15 минут у нас будет болеть значительно большая область — весь таз, вся брюшная полость и пр. Потому что из места ущемления боль будет иррадиировать одновременно по нейронам задетого органа и нейронам подвергшихся спазму мышц, которые образуют грыжу.

Если грыжа не вправилась после острого ущемления в течение 3–5 минут, по мере усиления боли шансы на ее самостоятельное вправление стремительно снижаются. Причина проста — срабатывает тот же механизм, что и в случаях с хронической мышечной усталостью. Суть механизма в следующем: работа мышц управляется нейронами, верно? Верно. Когда мышца долгое время пребывает в напряжении, она пережимает кровеносные сосуды внутри своих волокон, и начинается отек. Отек сдавливает уже и нервные окончания, возникает боль. А болевая дуга действует на мышцы как приказ к еще большему сокращению.

Это явление и служит причиной феномена, когда утром после сна мы нередко просыпаемся все с той же усталой, ноющей болью в спине, с которой засыпали вчера вечером. Словно за ночь мы так ни разу и не расслабились. В действительности это не личное впечатление, а факт. Заметно уставшие мышцы, особенно если эта усталость образовалась из-за долгого нахождения в неподвижной и напряженной позе, сами полностью не распрямятся. Им для этого нужно либо тепло, либо массаж, либо другое вспоможение извне.

Так что с момента начала боли на расслабление мышцы рассчитывать не приходится — напротив, она сожмется только сильнее прежнего. Мышечная ткань в целом — вещь очень любопытная, и в данном случае мы имеем дело с «капризной» частью ее свойств. Конечно, если у нас есть навык точно определять, где края грыжи, можно попытаться слегка помассировать области, непосредственно прилегающие к грыжевым воротам. Но, опять-таки, действовать нужно быстро, в первые минуты после ущемления. Необходимо помнить, что в большинстве случаев нам придется массировать длинное волокно, натянутое над тканью зажатого органа. А большинство внутренних органов тела крайне негативно относится к любым слишком явным внешним воздействиям — включая давление пальцами. На то они и внутренние. Поэтому массаж должен быть легким, и он не должен даже близко касаться самого грыжевого мешка.

Впрочем, в большинстве случаев ущемления массаж не помогает по той простой причине, что оно зависит не столько от мышечного спазма, сколько от степени дегенерации тканей самого органа и грыжевых ворот. Стенка постоянно ущемляемого «по мелочи» органа теряет эластичность в месте постоянных травм. К тому же в ней нередко развивается вялотекущее воспаление, увеличивающее объем ткани. Воспаляться и постепенно сужаться по мере зарастания фиброзной тканью «умеют» и сами ворота. Так что ущемление грыжи — процесс механически сложный, часто не зависящий от самих мышц даже наполовину. Оттого острые ущемления редко заканчиваются благополучно.

У ущемления наружной грыжи симптомы складываются в четкую картину почти всегда. Внутренние же грыжи всегда сложнее диагностировать вообще, а единственным признаком их ущемления чаще всего выступает одна боль. Вернее, одна боль — это на начальном этапе, в периоде до двух часов. Затем прибавляется целый ряд самых неприятных последствий, которые мы только можем себе представить. Итак, при ущемлении наружной грыжи мы почувствуем и увидим:

• интенсивные, ноющие, иногда жгуче — тянущие боли в месте ущемления;

• грыжевой мешок мгновенно затвердеет, став из мягкого натянутым, словно барабан;

• кожа над ущемленным мешком обычно краснеет без припухания и увеличения температуры;

• сам мешок стремительно приобретет синюшный оттенок. Если ущемлен какой-либо отдел кишечника (самый распространенный сценарий), мешок может постепенно увеличиваться в размерах из-за скопления в нем газов.

При внутренней грыже все это, разумеется, тоже будет, но мы ее так и не увидим. Однако с течением времени при ущемлении грыжи нарастает не только боль. У пациента начинается симптоматика со стороны поврежденного органа.

• Если это желудок, мы почувствуем острую изжогу, боль в верхней части живота, сразу под линией ребер, которая постепенно расползается книзу. Для ущемления желудка характерна тошнота, рвота с привкусом «тухлого яйца» и большим количеством желудочной кислоты.

• Если задета пищеварительная часть кишечника (двенадцатиперстная и тонкая кишка), тошнота со рвотой тоже будут. Однако боль начнется с середины живота и кислотно-щелочной баланс рвотных масс будет нейтральным.

Еще проще: различие между одним и другим в том, что при рвоте из-за ущемления желудка у нас будет обожжен пищевод и вся полость рта, включая губы. При рвоте из-за ущемления кишечника массы будут казаться, скорее, разбавленными большим количеством воды.

• При ущемлении толстого кишечника ничего, кроме болей, мы в ближайший час не ощутим. Потом, правда, в нем начнут накапливаться газы, мы почувствуем характерное распирание и желание облегчиться. Но все попытки к дефекации будут безрезультатными, как при остром запоре (научное название — «копростаз»). Вообще, повышенное газообразование при мелких и крупных ущемлениях кишечника — явление обычное. При остром ущемлении оно служит причиной быстрого развития вторичных симптомов.

• Если же у нас налицо редкая грыжа с ущемлением других органов (почек, яичников, матки), до приезда «скорой помощи» мы можем успеть почувствовать на себе и еще менее приятные состояния. Это также произойдет и при ущемлении желудка или кишечника, если помощь задержится более чем на четыре часа. Тогда у нас:

♦ побледнеют кожные покровы;

♦ появится испарина — липкий пот по всей поверхности кожи;

♦ пульс станет частым и слабым;

♦ слизистые оболочки приобретут синюшный оттенок;

♦ во рту пересохнет, начнется острая жажда;

♦ температура тела начнет стремительно повышаться — вплоть до критических показателей;

♦ начнутся лихорадка, слабость, спутанность сознания и бред.

 

Воспаление грыжи

В науке оно еще называется флегмоной. Диагностировать флегмону наружной грыжи несложно. Если процесс протекает в самом мешке, он похож на обычный сепсис настолько, что ни с чем другим его не перепутает даже дилетант. Все мы сталкиваемся с воспалительными процессами достаточно часто, и знаем, как они выглядят на практике. Но вот асептическое и септическое воспаление внутренней грыжи — это дело совсем другое.

Чтобы понять, в чем разница, вспомним, какое число людей попадает в больницу с острым аппендицитом только после его прорыва в брюшную полость. То есть когда воспалительный очаг уже давно сформировался, ткани слепой кишки несколько дней или недель распадались с образованием гноя, и нарыв наконец прорвало. А мы все это время думали, что у нас то ли дисбактериоз, то ли обострение гастрита…

Острые воспалительные процессы внутренних органов — явление крайне опасное. При излитии содержимого нарыва в брюшную полость происходит вторичное заражение соседних органов и, главное, брюшины.

А воспаление брюшины удается остановить только в 3–5 % случаев. То есть это почти верный летальный исход. Но при столь высокой степени опасности их симптомы часто выражены слабо или не выражены совсем.

Дело в том, что иммунная защита внутренних органов работает несколько иначе, чем, скажем, в кожных покровах и мышечных тканях. Ее реакции часто заметно ослаблены — воспаления (в том числе инфекционные) внутренних органов больше склонны переходить сразу в хроническую стадию. Слабая реакция иммунитета там объясняется не проблемами с самим иммунитетом, а тем, что внутренние органы в большинстве являются жизненно важными. То есть что излишне активно развернутая борьба лейкоцитов и лимфоцитов с инвазией может нарушить их работу слишком заметно и это приведет к смерти всего организма.

Словом, наше тело устроено так, что иммунная защита различных органов и тканей организована по-разному. И это заложено в нас от природы, с целью предотвратить остановку работы жизненно важных органов при их инфицировании или ином повреждении. Ну, слабая реакция иммунитета — это еще не полное ее отсутствие, ведь у нас в организме имеются даже ткани, на которые иммунная защита не распространяется совсем. Например, иммунной привилегией (так называется это явление) обладают ткани головного и спинного мозга, глаза (кроме роговой оболочки), большинства эндокринных желез. Вот их инфекция проходит полностью бессимптомно, и выражается только в дегенерации и отказе органа. Сепсис там возникает нечасто, протекает вяло, без образования нарывов и гноя.

Так что нам здесь следует обязательно запомнить, что воспаление грыжи — это воспаление грыжевого мешка или ворот. Однако грыжа сама по себе часто вызывает травмы и воспаления выпадающих в нее органов. Даже если наш мышечный дефект невелик, выпадения происходят редко и заканчиваются полным вправлением, мы можем быть совершенно уверены, что пусть через три и более лет, но вялотекущий сепсис у нас непременно появится. В том числе и при таких относительно неплохих исходных условиях.

Итак, острое воспаление грыжевого мешка очень схоже с ущемлением. У больного:

• повышается температура всего тела и тем более тканей, составляющих мешок;

• в области грыжевого мешка ощущаются стреляющие, ноющие боли, тяжесть, припухание тканей;

• кожа в области мешка натягивается как барабан из-за фактического увеличения объема нижних слоев, задетых инфекцией;

• область грыжи выглядит отечной, покрасневшей, нередко с синюшным оттенком.

Ущемления органа все это не подразумевает. Мешок отекает из-за сепсиса, а причина болей здесь, естественно, вовсе не в спазме. Кстати, самого выпадающего органа эта проблема может даже не коснуться — не успеть коснуться.

Опасность острой флегмоны грыжевого мешка в другом: если у нас уже сформирован такой мешок, наверняка брюшина давным-давно срослась с жировой прослойкой и нижними слоями кожи. Таким образом, воспаление это не касается органа, но брюшины оно касается напрямую.

А значит, чаша весов начинает колебаться уже в первые часы от начала процесса. И с каждым последующим часом она все явственнее склоняется в сторону самого неблагоприятного исхода.

Однако острая флегмона грыжи — явление довольно редкое. Она может возникнуть лишь после прямого инфицирования тканей мешка и/или их серьезной травмы. Впрочем, к такому исходу при травме нередко приводит и заражение раны какой-нибудь вторичной инфекцией. Например, если у нас уже есть очаг инфекции в другом органе — палочка Коха, стафилококки или стрептококки, венерические заболевания, кожный грибок. Вот тогда травма тканей мешка означает почти неминуемое заражение их данным возбудителем. В остальных же случаях (то есть если серьезного и заметного для нас эпизода травмы не было) воспаление в мешке наверняка будет носить хронический характер.

Хронический, вялотекущий сепсис грыжевого мешка выглядит несколько иначе и чреват другими осложнениями. В отличие от острого воспаления, он весьма распространен.

Особенно опасаться его нужно при большой, часто дающей о себе знать, прогрессирующей грыже. А также непременно ожидать его появления уже через неделю-месяц от начала ношения бандажа. Как уже говорилось, особая опасность вялотекущих воспалений заключается в их свойстве выступать факторами интенсивного роста тканей.

Да, в молодом и действительно активно растущем организме таких очагов то появляющихся, то исчезающих асептических процессов может быть множество. И их присутствие нимало не вредит здоровью самого подростка. Именно то, что воспаление тканей сопровождает их рост в 95 случаях из 100, объясняется часто повышенный лейкоцитоз в крови молодых людей. Особенно при систематических занятиях спортом, высокой физической активности и пр. Но все то же самое в организме уже сформированном и, более того, стареющем ни к чему хорошему явно не приведет — не может привести по целому ряду причин.

Потому постоянный сепсис в мешке вызывает разрастание фиброзной ткани, сращение брюшины с подкожным жировым слоем, утолщение и затвердение глубинных слоев самого кожного покрова.

Но хуже всего то, что такой сепсис может сузить просвет грыжевых ворот и ускорить тем самым наступление острого ущемления. Более того, он может превратить вправимую грыжу в невправимую.

Ведь выпадающий орган даже в правильном положении все равно контактирует с грыжевым мешком довольно тесно. Ему не на что больше опереться — особенно если брюшина срослась с кожей. Оттого на какие-то определенные проценты он постоянно выпячивается. Просто это выпячивание обычно незначительно. А хроническое воспаление может привести к его фиксации внутри грыжевого мешка. И ущемление при таком сценарии становится неизбежным. И оно будет происходить при каждом эпизоде напряжения мышц, пока их не «заклинит» самым основательным образом от очередного приступа болей.

Увы, вялотекущий сепсис не только сопровождает 8 из 10 грыж, существующих более одного года. Он еще и протекает с минимальными симптомами, часто — совершенно незаметно. С другой стороны, если мы знаем о высокой вероятности данного осложнения, мы можем заметить некоторые признаки, явно намекающие на его начало.

Например, в норме температура кожи над грыжевым выпячиванием должна быть такой же, как и на всех прилегающих участках кожного покрова. Она не должна краснеть, проявлять повышенную чувствительность к холоду, покрываться высыпаниями.

Когда грыжа даже без эффекта распирания и тяжести приобретает синюшный или багровый оттенок, это явно ненормально. В норме поверхность грыжевого мешка должна выглядеть как простая выпуклость на коже. То есть она не должна припухать периодически, спонтанно, в зависимости от времени суток или окружающих условий — особенно по вечерам или после теплой ванны. К слову, немотивированное повышение температуры всего тела (тоже часто бывает именно ближе к ночи) или симптомы, сходные с простудой, но самостоятельно проходящие уже к утру, тоже служат верным признаком воспалительного процесса.

Правда, такая странная, преходящая реакция иммунной системы означает сепсис в любом органе или ткани — не обязательно в грыжевом мешке. Но одновременно с этим нам важно понимать и другое. В частности, что самостоятельное, быстрое исчезновение этих реакций, равно как и их легкость, вовсе не говорит об их безобидности. Ведь вполне возможно, что более выраженные симптомы мы ощутим в последний момент, когда помочь нам сможет лишь врач, приехавший очень быстро. А в некоторых случаях, вероятно, нам не поможет даже самая оперативная «скорая» в мире.

 

Злокачественное перерождение грыж

Разумеется, предупреждение, которым мы завершили предыдущий раздел, напрямую относится именно к случаям, когда ткани росли себе росли, подстегиваемые воспалением, да вдруг переродились. Почему вялотекущие воспаления считаются канцерогенным фактором? Потому что они стимулируют рост тканей, и часто стимулируют там, где им расти в естественных условиях не нужно. Например, именно так онкологи видят канцерогенность табачных смол.

Сам по себе никотин (точнее, никотиновая кислота) для организма не просто не вреден — он для него незаменим. Поэтому никотин никогда никакую лошадь не убивал: для достижения летальной концентрации никотина в крови человеку необходимо разово принять содержимое 8–10 пачек сигарет. Лошади доведется выкурить подряд несравнимо больше. И количество потребленного никотина при этом составит отнюдь не каплю, а, как минимум, десертную ложку.

Напротив, вся никотиновая кислота из сигареты усваивается организмом быстро и без остатка. Необходимая суточная ее дозировка для человека достаточно велика, чтобы употребить ее с продуктами питания было не так просто, как кажется. Кроме людей, в постоянном поступлении никотина извне нуждаются собака и свинья. У остальных теплокровных суточная норма никотина полностью покрывается за счет собственной выработки организма.

А вот смолы — продукты горения листьев и бумаги, наоборот, усвоению не подлежат. Они оседают в тканях гортани, бронхов и легких, приводя к появлению очагов вялотекущего, асептического воспаления. Как следствие, рак легких среди курильщиков распространен значительно больше, чем среди некурящих. С другой стороны, как мы только что и сказали, отказ от курения никого не гарантирует не просто от рака (это невозможно), но даже от рака легких.

В самом общем виде можно сказать, что онкологии о предмете ее забот в настоящее время известно лишь то, что некоторые факторы окружающей среды могут повысить вероятность рака. В значении, несколько увеличить заболеваемость им среди жителей территории, где действует этот фактор. Но, как мы видели на примере с табакокурением, даже этот список относительно неточен, вызывает вопросы.

Например, очень хорош и актуален вопрос такого рода: допустим, рак легких вызывается курением, а рак желудка — бактерией Helicobacter Pylori. Но уже в числе факторов, вызывающих рак печени, названы консерванты, ряд вирусов гепатита и злоупотребление спиртным. В таком случае, чем вызываются опухоли головного мозга — органа, защищенного от большинства негативных воздействий гематоэнцефалическим барьером? Что приводит к раку почек, слепой кишки, мышц, глазной сетчатки?

Или еще одна загадка — злокачественные опухоли у спортсменов, военных и других представителей профессий, требующих хорошего здоровья. Близкое к идеалу состояние их организма регулярно подтверждается медицинскими обследованиями. Они нередко не курят, не пьют и не едят большинство предположительно канцерогенных продуктов питания. Неужели на них тоже повлияла радиация?..

Да, онкология наших дней все расширяет список канцерогенных факторов, начав уже, как видим, подозревать в их числе даже естественные для организма процессы роста. Если мы сведем все ее утверждения и рекомендации по данной теме в общий список, мы быстро убедимся, что каждый живущий на земле просто обречен заболеть раком. Ведь все, у кого имеются хронические воспалительные заболевания (например, верхних дыхательных путей), должны умереть от него. Все, кто употребляет в пищу современные продукты питания, должны последовать за ними. Все, кто подвергается действию даже слабого электромагнитного и ионизирующего излучения (жители городов подвергаются ему постоянно), заболеют им просто неизбежно. Даже старение как таковое следует признать фактором риска — ведь у пожилых людей обязательно имеются множественные асептические воспаления, как минимум, в суставах…

К нашему счастью, половину сказок о «канцерогенных факторах» онкология действительно выдумала. Выдумала с целью поддержать пропаганду здорового образа жизни. А во внутренней научной среде онкологии всерьез рассматриваются совсем другие теории. Нужно сказать, что как раз эта столь широко разрекламированная версия о канцерогенных факторах отжила свое достаточно давно — одной из первых. Ее раскритиковали, опровергли и отставили в сторону как дилетантскую уже в середине XX столетия. Хотя до этого времени она и впрямь являлась основной версией происхождения опухолей.

Так, еще медицина XIX века, вслед за медициной предыдущих столетий, была уверена, что опухоли появляются на месте травм. Мысль примитивная, ведь травмы внутренних органов встречаются нечасто, и обычно они летальны сами по себе. А рак внутренних органов — явление весьма распространенное в наше время наравне с любым другим. Что ж, необъяснимые физической травмой случаи рака ранее объяснялись травмами психологическими, стрессовыми.

Кстати, в настоящее время данная версия все еще широко распространена в среде деятелей, занимающихся целительством немедицинского толка. Например, небезызвестная теория Луизы Хей гласит, что все заболевания организма начинаются с головы — то есть с работы головного мозга и ее особенностей. В самом простом виде это выглядит так: не хочет человек видеть что-либо, и у него начинает снижаться зрение. Слышит он слишком много не радующих его вещей, и постепенно глохнет… Версия Л. Хей тесно перекликается и с рядом других практик — аюрведой, акупунктурой, которые видят в любых заболеваниях тела результат энергетического дисбаланса.

Ну, то, что мог только предположить лекарь Средневековья, современный ученый может проверить на практике. Так и выяснилось, что действие каждого (любого) канцерогенного фактора на группу людей поднимает заболеваемость среди них на что-то около 10 %. Что до психологии, то высокую эффективность и даже неоспоримость приказов центральной нервной системы, поступающих в отдельные ткани тела, явно не стоит недооценивать. Мы это видели и сами, на примере мышечного спазма, и можем пронаблюдать на работе всех не зависящих от приказов сознания органов.

Тем не менее намеренно вызвать рак с помощью стресса в рамках эксперимента никому пока не удалось. И потом, механизм мутации ДНК едва ли зависит от деятельности нейронов — это маловероятно по массе причин. Главная из них в том, что структура ДНК — это формация, существовавшая задолго до появления самих нейронов. Еще проще: вся центральная нервная система тела формируется из ДНК. Происходит это благодаря информации, записанной именно в ДНК, а не наоборот.

Генетический код любого организма — это самая прочная структура из всех, что данный организм составляют. Клетка может зародиться с ошибкой потому, что в момент ее возникновения мы чем-то серьезно болели. Но это будет всего одна клетка из миллиардов появившихся в тот же период и совершенно здоровыми. Наш генетический код от этого эпизода изменится — если мы болели вирусной или бактериальной инфекцией, в нем будет непременно записана информация о возбудителе и методах борьбы с ним. Но его ядро, наследственная информация, останется неизменным.

Так что, откуда берутся остальные 90 % заболевших, по-прежнему неясно. Зато по результатам проведенных в разное время научных проверок был выведен список однозначно канцерогенных факторов. Иными словами, особенностей окружающей среды, на счет которых подозрения этой в целом ошибочной теории оказались верны. Их оказалось не так уж много: ионизирующее излучение, хронические воспалительные процессы в организме любого происхождения, электромагнитное излучение, эндокринные нарушения, солнечная радиация, ряд вирусов с сильными мутагенными свойствами.

Как видим, в основном речь идет о подверженности организма действию волн самых различных типов. А также о процессах внутри самого организма, способных запустить рост отдельных тканей там и тогда, когда никакой нужды в этом нет. Вирусы — тема отдельная, которая пока изучается. Но предварительные исследования подтверждают, что заражение некоторыми из них может провоцировать злокачественное перерождение клеток.

Все прочее, мягко говоря, надумано — сама онкология в эту чепуху не верит и не воспринимает ее всерьез. Сейчас за право претендовать на титул разгадки такого заболевания, как рак, вообще борются всего два обоснованных последними исследованиями взгляда. Первый из них основан на доказанном факте, что склонность к заболеванию раком передается по наследству. Например, дети, оба родителя которых имели эпизоды удаления злокачественных опухолей, заболевают раком в 100 случаях из 100. В семьях, где уже имелось два случая рака оного и того же органа (даже с опухолями разного типа и расположения), обычно возникает и третий эпизод — среди наследников.

Иными словами, правомерность подозрений ученых на то, что рак кодируется в каких-то участках ДНК организма, доказана статистическими данными. Причем данные по всему земному шару демонстрируют одну и ту же зависимость от законов наследования, с одним и тем же процентом вероятности. Разнятся лишь самые распространенные формы опухолей по тем или иным регионам.

Альтернативная, тоже подтверждаемая более чем в 95 % случаев теория гласит, что рак действительно наследуется. Только происходит это не из-за передачи каких-то дефектов в генетическом коде (полный список таких генетических ошибок пока не составлен). По мнению приверженцев этой теории, рак является результатом нарушения работы или отказа иммунной защиты организма.

Поскольку особенности работы иммунной системы, телец и органов, в нее входящих, тоже наследуются, вторая теория не столь уж явно противоречит первой. Просто первая ищет дефекты генокода, которые позволяют клеткам этого организма мутировать чаще, чем клеткам другого. А вторая утверждает, что ненормальные клетки, клетки-мутанты возникают в теле любого человека ежесекундно, постоянно. Само по себе это нормально, однако в норме клетки, растущие и работающие не так, как положено, должны довольно быстро уничто-жаться.

Науке уже известно, что уничтожение больных и аномальных клеток входит в обязанности лимфоцитов — телец, путешествующих по организму с током лимфы. Лейкоциты же являются иммунными тельцами крови и защищают от вторжений межклеточное пространство. Внутрь самих клеток они, в отличие от лимфоцитов, не попадают — их задерживают клеточные мембраны.

Так что лейкоциты защищают клетки лишь снаружи (можно сказать, защищают скорее всю ткань, а не каждую отдельную клетку). И они совершенно не отличают здоровую клетку от больной. А вот нормально сформированные, правильно обученные иммунной системой и производимые в достаточном количестве лимфоциты прекрасно знают, как выглядят здоровые и больные клетки.

Вот так вкратце выглядят взгляды онкологов на проблему рака в настоящее время. У обеих теорий — лидеров есть веские доказательства в пользу их правоты. Однако противники каждой из них приводят и факты, способные поставить их обе под сомнение. Например, оппоненты иммунной теории часто кивают на все тех же спортсменов, профессиональных военных, работников МЧС. У этих людей с иммунитетом все прекрасно — показатели в полной норме, заболеваемость стремится к нулю, восстановительный ресурс организма почти неисчерпаем. Тем не менее понятно, что среди доказано здоровых физически людей больных раком ничуть не меньше, чем среди больных, в том числе от рождения.

А основной аргумент противников наследственной теории в том, что рак-то, конечно, наследуется, вот только у самих клеток рака ДНК изменяется каждый раз по-разному. И общих мест у опухолей разных типов, возникших в разных телах, не так уж много. Плюс, существует феномен, связанный с поведением клеток рака в других тканях и даже другом организме, который неспособны объяснить сами приверженцы наследственной теории. Состоит он в том, что клетки рака из одного органа (того, в котором он возник) легко отрываются от ткани опухоли и переносятся с кровотоком в совсем другие органы, с другим типом клеток. И приживаются там с такой легкостью, словно изначально тут и родились!..

Этот процесс общеизвестен, и называется он метастазированием. А сугубо научные эксперименты с пересадкой клеток рака в здоровые ткани совсем другого организма показали, что их не смущает даже такая «малость», как попадание в тело с совершенно другой наследственностью, группой крови, генетическим кодом, наконец. Естественно, пересадка здоровых клеток одного органа в другой, но в пределах того же тела, не кончится ничем. Чужеродные клетки просто погибнут, да и все. А что произойдет с клетками, попавшими из одного организма в другой организм, тем более понятно: иммунитет уничтожит их за часы, даже не дни.

Если бы было по-другому, нам бы давно могли трансплантировать органы от любого донора, с любой группой крови. И не было бы надобности просить об этом родственников, ждать донора с определенной группой, похожим цветом глаз, волос и кожи, схожего возраста и пр. А по итогам всех этих усилий подобрать донора с максимально схожими параметрами еще и назначать пациенту с трансплантатом терапию на подавление реакции отторжения…

Так что пробелов здесь немало, а о раке в целом науке известно еще меньше. Оттого нам было бы очень хорошо понять сразу и навсегда:

вялотекущее или острое воспаление в грыжевом мешке, фиброзные разрастания в нем и прочие явления еще не означают, что у нас будет рак. Сама по себе грыжа создает лишь благоприятные условия для малигнизации — злокачественного перерождения клеток одной из образующих ее тканей. По некоторым данным, они действительно весьма благоприятны, но полагать рак одним из самых вероятных осложнений грыжи неверно.

Как уже было сказано, опухоли брюшины — явление относительно редкое. Причина проста: в брюшине расположено множество крупных лимфатических узлов. А лимфа содержит лимфоциты — тельца, естественной задачей которых является разрушение любых аномальных клеток. Таким образом, в организме человека существуют лишь две ткани, обладающие особым преимуществом перед раком. Один из них — брюшина, а второй — тимус (вилочковая железа), который эти самые лимфоциты и производит.

Но, опять-таки, вспомним, что рак лимфатических узлов существует. Он бывает как первичным, так и вторичным. Первичный рак лимфатической системы называется лимфомой, а вторичный — это обычно строго локализованный метастаз опухоли другого органа. Вторичная лимфома не распространяется на всю лимфатическую систему, и такое новообразование рядом с основной опухолью удалить несложно. Другое дело, сложно или просто удалить саму опухоль и, главное, прочие ее метастазы…

Так или иначе, рак брюшины встречается, но встречается нечасто. Кстати, в данном случае нам будет глубоко безразлично, первичный он или вторичный, поскольку такой очаг в брюшине, как правило, признается неоперабельным. Саркомы образующих грыжу мышц — дело несколько иное. Напомним, саркома сама по себе — опухоль «тихая». То есть бессимптомная и безболезненная, незаметная вплоть до последних стадий метастазирования, когда ее удаление на общий прогноз и состояние больного никак не повлияет. К нашему счастью, при грыже за состоянием мышц в этой области будем пристально наблюдать и мы, и врач. Так что вероятность, что тревожные признаки будут замечены вовремя, здесь очень высока.

Самым частым вариантом перерождения здесь необходимо признать малигнизацию соединительной, фиброзной ткани, которой часто прорастает грыжевой мешок. Увы, фиброзная ткань нередко обнаруживает особые злокачественные признаки — непохожие на злокачественный процесс в частностях, но идущий именно к тому в целом. Скорее всего, о чем-то похожем мы уже слышали неоднократно. Возможно, мы знаем, что существуют заболевания эндокринных желез, при которых их собственные ткани постепенно, но неуклонно, несмотря ни на какое лечение, замещаются фиброзной тканью. Кроме этого достаточно агрессивного, неудержимого и быстрого разрастания других злокачественных признаков она может и не давать. Однако и остановить ее размножение не удается ни хирургическим путем, ни облучением. По такому сценарию чаще всего происходит отказ щитовидной (после затяжного тиреоидита) или предстательной железы. Последнее, соответственно, наблюдается по итогам не менее длительного и такого же безуспешного лечения простатита.

Сложно сказать, отчего фиброзная ткань часто ведет себя именно так. Вероятнее всего, потому, что воспаление как фактор роста наиболее сильно активизирует именно ее клетки. Во всяком случае, нам следует иметь в виду, что данный процесс некоторые специалисты склонны считать злокачественным, а некоторые могут и предложить подождать более явных признаков рака. Ну, может, в случае с эндокринными железами этот совет и выглядит в чем-то оправданным. Ведь после полного удаления какой-либо железы пациента наверняка ждет ряд малоприятных, системных расстройств, обширные осложнения и, самое главное, заместительная гормональная терапия отныне и до конца дней. А полноценной заменой собственным гормонам она, надо сказать, становится в единичных случаях.

Так что тут есть над чем дважды подумать, прежде чем принять решение. На одной чаше весов у нас будет полноценная жизнь с угрозой, что она вскоре может оборваться, но может и не оборваться. А на другой окажется полужизнь на инъекциях и груде препаратов, которая, в свою очередь, имеет перспективы тоже долго не продлиться из-за старения надпочечников и отказа печени. Но, конечно, в случае с грыжевым мешком рассуждать решительно не о чем — ведь это не орган, а просто выпячивание, возникшее из конгломерата тканей, которые хирургу будет чем заменить. Потому при появлении признаков активного разрастания фиброзной ткани тянуть с решением нам определенно не следует. Даже если врач, осведомленный обо всех тонкостях и странностях поведения фиброзной ткани, не рискнет настаивать на чем-то определенном.

В сумме, здесь можно сказать следующее. Большинство осложнений грыж, как мы могли заметить, развивается постепенно, с течением времени. Допустим, острое ущемление грыжи по разным причинам, но в одинаковой степени вероятно как сразу после ее появления, так и в любой момент ее дальнейшего существования. Однако уже воспаление, заращение и злокачественное перерождение относятся к процессам, наступающим мгновенно в исключительных случаях — случаях крайнего личного невезения.

А 98 % сценариев здесь связано с нашим собственным длительным, упорным нежеланием признать очевидное — что у нас проблема, которая сама собой никуда не исчезнет, прочно обосновалась на своем месте и готова разрастаться дальше. Реже осложнения грыж оказываются связаны с тем, что мы об их наличии и не подозреваем. Иногда многолетнее присутствие грыжи связано с нашим собственным патологическим невниманием к периодическим болям и спазмам всегда в одной и той же области. Да, регулярно возникающие боли в одном и том же месте должны, по идее, настораживать, но со многими людьми этого почему-то не происходит. Возможно, в силу особенностей характера, воспитания, графика работы…

Впрочем, нередко встречаются и скрытые, словно саркома, грыжи. Из их числа небольшие дефекты брюшины или мышц, при которых орган занимает ненормальное положение, его работа нарушается, хотя не полностью, а ущемления незначительны или вовсе отсутствуют. Тогда общая, скажем так, смазанная картина симптомов, их слабая выраженность и неоднородность и впрямь могут создавать впечатление лишь неясного недомогания. Так или иначе, иногда грыжи долгое время ничем не лечатся потому, что ничем не выдают своего присутствия. И в таких случаях возникает реальная опасность очень серьезных осложнений, вплоть до летального исхода. В основном потому, что начало таких осложнений по симптомам определить иногда невозможно (рак), а иногда — очень тяжело (воспаление, особенно вялотекущее).