О, Господи! Опять к тебе стучусь Всем существом своим, Всем сердцем, Каждым вздохом. Вслух не умею. Мысленно молюсь: Я больше не могу!!! Так, помоги мне сдохнуть! Не умереть. О смерти не молю. На милость смерти я не уповаю. Смерть – это Благо! Четко понимаю Безжалостность всевышнюю Твою. На шконке, на колючке – всё едино, В ШИЗО, в больничке, от заточки здесь… Когда страдания и боль невыносимы. Всегда один, последний, выход есть. Не быть, Не жить. Не мучаться. Исчезнуть, Не верить. Не надеяться, Не ждать, Не двигаться. Не думать. Не мечтать… Всё суетно, все глупо, бесполезно… Какое благо было бы для всех – Немного слёз и, может быть, печали… Мечтать о смерти… Разве это грех? Я знаю – от меня давно устали Моя семья, друзья и даже ты – Измученная и собой, и мною… Когда-то я дарил тебе цветы… Ты принесешь мне тоже… Бог с тобою…

Снежинки тают на губах И замерзают на ресницах… Что сделать мне, чтоб ты явиться Смогла бы в Новогодних снах?.. От желто-гнойных фонарей Нарывы света по локалке… Скрипит пронзительно и жалко Петля не смазанных дверей… На Воле, где-то там, за зоной Обманщик старый – Дед-Мороз. Усталый, не опохмеленный. Про счастье что-то врет под нос. Уже не веря ни во что. На что-то все-таки надеясь, Из «вторяков» чифиром греясь. Молюсь кому-то горячо… Не о свободе, не о воле. Не Сатане и не Христу… Свои молитвы я несу. Как чашу, на́литую болью… Я выпью эту боль один В ночь между Завтра и Сегодня. Из сердца клином выбью клин, Сухой, занозистый, холодный… Я даже не могу напиться – На шмонах брагу отмели… И даже письма не пришли… И больше некому молиться… Что остается?.. Лишь мечты В бараке дымном и вонючем. И только лучиком сквозь тучи Как звездочка мерцаешь ты…

А годов-то с каждым годом больше. Прожитых, ушедших тяжких лет. Горечь поражений стала горше. Но зато острее вкус побед!

Я резал душу на слова. Они сочились, словно кровью. Мечтой, Надеждой и Любовью, Которая в душе жила. Я ничего не оставлял В себе на черный день. Я верил. Я счастье лишь тобою мерил, Твоим дыханием дышал. Как откровенье я читал Тобой написанные строчки. И в каждой букве, в каждой строчке Я, как слепой, тебя искал На ощупь. Даже не глазами… Пытался ощутить душой. Но за холодными словами Жила не ты, детеныш мой. Под пеплом слов сухих тепла Ты для меня не сохранила, А, может быть, не находила – Одна холодная зола… Я резал душу на слова, Любовь в них кровью запекалась. И больше просто не осталось Души… В которой ты жила…

Любовь, рождение и смерть – Они не происходят дважды. Мы все рождаемся однажды, Чтобы однажды умереть. Нам всем дается детство, старость. Даются два вершка земли. Мы принимаем все как данность – Все, с чем уйдем и с чем пришли. А в промежутке, на пути – Учеба, дети, дом, работа – Честолюбивые заботы. Чтобы бесследно не уйти. Непросто воспитать детей. Построить дом, сажать деревья, Стать первым парнем на деревне Или кумиром дикарем. Все, кто живет, – сумел родиться, И все живущие – умрут… Сквозь замкнутый и вечный круг Не многие смогли пробиться. И только избранным дается Любовь как Божья благодать. Все могут жить и умирать. Дышать, покуда сердце бьется. Но это все – не жизнь, не смерть. Вдох-выдох – это не дыханье. Жизнь без любви – существованье – Напиться, трахнуться, поесть… «Уснуть и видеть сны», проснуться. Схватить, бежать, родить, убить, Увлечься и перепихнуться – Все то, что называют «жить»… Плыть в луже вместо океана. Спокойно, тихо, чадно тлеть И никогда не стать титаном. Не вспыхнуть взрывом, не сгореть. Господь всеведущ! Он все знает, – Кому сей чаши не испить. Кому – великий дар – Любить, Кого Любовью награждают! Нельзя родиться «пару раз», Как «пару раз сходить «налево»»… Но адюльтер – не с королевой, Он – только с «телкой»… И на час… Любовь, рождение и смерть – Явленья одного масштаба. Рожденье, смерть – обычны, рядом… Любовь – редка! Но все же есть! Я верил, что снова я выйду на свет. Не сломлен, оставшись собой… Но было письмо… И протоптанный след… «Налево». Оставлен тобой…

…Встречаясь с женщиной – цветы! А что дарить при расставанье, Когда надежды, ожиданья – Все забрала с собою Ты?.. Но память-пытка продолжает Тянуть пожизненный свой срок. Пусть обо мне напоминает Тебе сплетенье этих строк. В них так похоже все на быль И так на сказку все похоже… Люблю тебя. Всегда любил. Забудь меня. Но… помни все же…

Я жизнь свою, как книгу, пролистал. Прочитанную, вплоть до эпилога. Сюжет закручен круто. Есть места Неслабые… Но их, увы, немного. Но, в основном, конечно, не Шекспир. А «трагифарс на фоне бытовухи». Средь критиков моих гуляют слухи. Что рубище я износил до дыр. Что потускнели яркие заплаты, Что, мол, пора подумать о душе… Удел мой – от зарплаты до зарплаты. Свисток судьи, финал, конец, туше… Вновь перечел любимые страницы, В которых в каждой букве – о тебе, Моей волшебной, сказочной Жар-птице, Моей богине и моей судьбе. Ты – ведьма, ты – волшебница, богиня! Себя к тебе несу, как к алтарю. Я каждой ночью сам себе дарю Твои глаза, улыбку, руки, имя. Ни есть, ни пить, ни жить, ни сном забыться – Мечусь в себе самом и бьюсь в себя. Подлянку подложила мне судьба Намного раньше, торопя родиться. Но я ей благодарен все равно, Судьба меня по-царски наградила – Уметь любить с такой огромной силой. Как я тебя, не каждому дано. Я одержим тобой, как наважденьем, Сошелся клином на тебе весь свет, В тебе одной я нахожу ответ На все свои вопросы и сомненья…

В любви все – истина, И все в любви – обман. Я вычитал у Гете эту строчку И, как воришка, что залез в карман, Ее присвоил полностью, до точки. Хотел я опровергнуть эту мысль. В любви – все истина! Я в это верю свято. Вторая строчка искажала смысл (Хотя испил и это я когда-то…). Всю жизнь копил я для тебя одной Любовь свою и нежность, страсть и ласку. Как в омут, брошен я к тебе судьбой – В волшебную, несбыточную сказку. Тебе одной я по ночам молюсь. Моя религия – твои глаза и руки. Я памятью, как морфием, колюсь. Страшнее всяких ломок эти муки. Вот ты проснулась… Губ твоих тепло И кофе свежемолотого терпкость… И от улыбки в комнате светло. Наш дом. Пусть временный, но все же – наша крепость! Невыносимо это вспоминать! Не вспоминать – еще невыносимей. Дождись меня! Дождись… Не стоит ждать… Счастливей будь! Но никогда любимей…

Сегодня ночь тридцатого апреля. Ночь полнолуния. Вальпургиева ночь. На шабаш ведьмы на метле летели. Ко мне летели, чтобы мне помочь. Обрывки туч укутали Москву В изодранную ведьминскую шаль. В том месте, где просвечивал лоскут, Луна тускнела – ржавая медаль. Я сквозь решетку вижу три звезды И край луны обкусанный, щербатый… А помнишь, ***, как в письме когда-то. Что я «мистичен», написала ты… Ты помнишь трижды проклятую зиму, Ту, после Питера, и тот Кремлевский храм. Глаза – в глаза старинным образам, Рука в руке… Кошмар необратимый… И я тогда не продал, – я отдал И душу, и себя, и все на свете За то, чтоб я тебя не потерял. За то, чтоб и в аду мы были вместе. Я молча клялся оплатить собой Мгновенье каждое, твой взгляд, твою улыбку. И это было счастьем – не ошибкой Распорядиться так своей судьбой. Вальпургиева ночь. Ночь колдовская… И вновь я молча, про себя молюсь. Остатками души я расплачусь… С кем? С Богом, с дьяволом?.. Клянусь тебе, не знаю… Мои сокамерники тихо шелестят – Я слышу: «У «седого» едет крыша». А с фотографии – твоя улыбка, взгляд Глаза – в глаза… Ты слышишь, слышишь, Слышишь?..

«Мысль изреченная – есть ложь!» Язык, как копия, убог. Он мысль кастрирует, как нож, И смысл на слово не похож, Как дьявол не похож на Бога. Я пеленаю мысль в слова – Дитя души в лохмотья фразы. Как, объясни, в кошмарных снах Понять, прочесть в твоих глазах Ту правду, что понятна сразу. В рифмованных словах опять. Как в паутине, залипаю… Но,***, как мне передать Все то, что ты должна сказать. Того, что жду?.. Прости… Не знаю… Я сам себе противоречу – Любую мелочь о тебе Я с нетерпеньем жду, как встречи, Я между строк пойму, замечу Все изменения в судьбе. Вокруг да около хожу. Совсем прозрачно намекаю. Не понимаешь? В лоб спрошу – Ты разлюбила?.. Я прошу Ответь. Но не пиши – не знаю.

Опять явилась ночь-палач, А с ней и сны-убийцы свитой. Гуськом, как вереница кляч. Бредут по памяти разбитой…. Котел, вода блестит, как ртуть… Дым факела и струйка крови. На этой дьявольской основе Мостится мой дальнейший путь. В какой глуши, в какой пещере Хранился дьявольский настой… Из веры и из недоверья. До капельки испитый мной.

Я слишком щедро награжден любовью, Одною жизнью мне не расплатиться. Но если даже сотню раз родиться И сотню раз оплачивать собою. То и тогда ничтожной будет плата За каждое прожитое мгновенье, За взгляд твой и за рук прикосновенье, За то, что подарила мне когда-то. За то, что только раз на миллионы Обычным людям дарит провиденье. Я среди них судьбою коронован – Мечтой, любовью, счастьем, наважденьем! Всем, что сплелось в обычном звуке – В той, кто всегда, навеки – все на свете! Тебе одной, напоенной мечтами, Как на алтарь, несу я строки эти… В тебе одной – все совершенство мира. Все тайны мироздания в глазах. И нету совершеннее кумира. Чем ты в моих убийцах-снах. Я снова пригубил настой Из недоверья и надежды. Бреду в ночи такой, как прежде, А может, не совсем такой?..

Язык цветов: Красная рою – любовь. Белая – нежность и чистота. Желтая – разлука, измена. Черная – печаль… Я в день рожденья икэбану Создам из символов, из слов, Из полуяви, полуснов И подарю тебе***! Любовь и нежность здесь сплелись, Немного грусти и печали. Чуть-чуть мечты… Ведь мы мечтали, Хотя мечты и не сбылись. Надежд увядших лепестки, Кора давно засохших планов И писем желтые листки – Все это – станет икэбаной. …Белая роза – прохладная свежесть Утро… Твое пробужденье… И нежность «Я помню чудное мгновенье…» – Начала лучше не найти. Мечтой, ожившим сновиденьем Ты встала на моем пути. Взгляд удивленный, ясный, чистый Твоих чуть-чуть раскосых глаз, Наивный, искренний, лучистый Меня и погубил, и… спас. Спас от обыденности серой, От мутной слякотности дня, Моей религией и верой Ты стала, девочка моя. И погубил… Увел в астральность. В мечты – волшебную безбрежность. Разбита на куски реальность… Осталась только ты. И нежность… Росинки звездами мерцали На лепестках ее ночных. Кровь черной розы, сок печали Я пил, как яд, из рук твоих… Черная роза. Черный цветок. Это – не траур. Это итог, Терпок и горек ее аромат. На лепестках не росинки, а яд. Яд расставаний, горечь потерь… Он для тебя не смертелен, поверь. Я не осмелился бы подарить То, что тебе помешали бы жить. Черная роза, как мостик любви, Тот, что с обеих сторон подожгли. Ты – покорясь беспощадной судьбе, Я – чтоб помочь покориться тебе. Он прогорел… Угли… Пепел… Зола… Черная роза на углях взросла. Черная роза. Мрачна, как печаль На пепелище былого. А жаль… …Цвет любви и цвет опасности. Цвет надежды и угрозы, Отдаленья и причастности  – Цвет багрово-алой розы… Кровь превращает в женщину девчонку, В крови на свет приходит человек. Но жилкам голубым, под кожей тонкой Горячий, красный, бесконечный бег. Бессмысленный, никчемный бег по кругу. От старта жизни до ее конца. Мы так похожи этим друг на друга, Как два звена цепи. Как два кольца. Но если кольца вдруг переплетутся – От сердца к сердцу заструится кровь. Две жизни разные в одну судьбу сольются, В реальность нереальную – в любовь. Лежащая восьмерка – это символ. Он – бесконечность. Два кольца сплелись В пространстве и во времени. Нет силы, Казалось, их разъединить. Нашлись… Но, все равно, произошло слиянье В душе, в воспоминаниях, в крови… А в икэбане – алое сиянье. Цвет красной розы. Вечный цвет любви… …Желтая роза – непопулярна. Желтая с красной – два цвета полярных. Счастье под страшной угрозой разлуки. Желтая роза – цвет боли и муки. И, наконец, цвета разлуки, Прощанье с грезами, с собой, Со смыслом жизни всей – с тобой… Ты перечти потом от скуки Засушенную икэбану… В конверте, в ящике стола Она пылилась и была Зарубцевавшеюся раной. Ты надвое все разделила И все заполнила собой. Все до тебя – мертво и лживо, Все, что живет, – живет тобой. Я жил в твой прошлый день рожденья… Ты помнишь, – я ушел чуть свет, Чтобы подарок и букет Тебя встречали с пробужденьем. Сегодня нет цветов живых – Одни слова и смысл туманный. Из полубреда слов моих Попытка сделать икэбану. Из желто-черно-белых роз И красной – в роли доминанты Без целлофана и без бантов В подарок я тебе принес. Вернее передал. Не знаю, Когда я принесу цветы. Люблю тебя и поздравляю Мой «символ чистой красоты»! Будь счастлива, моя богиня, Далекая звезда моя. Живи молитвами моими. Люблю тебя! Целую! Я.

Первая любовь… Она – как сон С сумасшедшинкой, с корявыми стихами, Обнаженным девичьим плечом, На скамейке спрятанной кустами… Первая любовь – как вкус вина, Горьковато-терпкий, чуть пьянящий, Памятный, но все же, проходящий… Памятью испитый не до дна. Первая любовь – как ветерок. Пролетел, дыханьем губ коснулся… Первая любовь – как сон… Проснулся, А на памяти и в сердце – узелок… ……………………………………………………… Омут, буря, шквал, землетрясенье – Это все – последняя любовь! Мысли, сердце, нервы, душу, кровь – На её алтарь, как приношенье. Жизнь и смерть сплетаются узлом. Пытка и блаженство – всё едино! Ад и Рай в любви – не разделимы Чаша – из добра, Напиток – зло! Истинна последняя любовь В ней нет планов, в ней – одна стихия, Всё сметающая, рушащая мощь Как лесной пожар в года лихие… ………………………………………………… У любви последней нет конца. До конца дожить не успеваешь… Собственною смертью разрываешь Две судьбы сплетенных… Два кольца…

Воздушный замок жил на полотне. Дышал, слегка дрожа под дымкой зыбкой. И стрельчатые окна лишь улыбкой. Твоей улыбкой светятся во тьме. Я этот замок строил из мечты, Кирпичики надежд скреплял любовью… И в нем жила моя богиня – ты! Живая женщина из плоти и из крови. Он строился без планов и без смет. Два зодчих строили – Любовь и Вдохновенье. И это зыбкое, но вечное строенье Могло служить нам до скончанья лет. А рядом – кульман с ватманом распятым. На нем чертеж, на чертеже – твой дом. Просчитаны прозрачные заплаты Стеклопакетов тщательно на нем Квадратных метров строгое деленье – Санузел, кухня, спальня, холл Пронизаны центральным отопленьем. В гостиной – символ быта – круглый стол. Во всем покой, уверенность, надежность, Реальный базис – тщательный расчет! Печать на нем. (И в паспорте…) Возможность снискать и уваженье и почет! Нет, алгеброй гармонию проверить Не смог Сальери. Формул этих нет. Без поражений – в мире нет побед. А без сомнений – невозможно верить. Был выбор между явью и мечтой – Извечный спор меж сердцем и рассудком. На карте жизнь. А, значит, не до шуток. Ты выбрала… И это – выбор твой!

Встречалась с кем-то, говорили. Поели, выпили, гуляли… Потом на кофе пригласили. А, заодно и…переспали. Так, для здоровья… Расслабуха… Все походя, все несерьезно. А то, что выглядишь, как шлюха, То наплевать на это можно. Так, пару раз перепихнулись… Какие там, к чертям, сомненья. Легли, потрахались, проснулись… Я позвоню «при настроенье». Обычных адюльтеров пара Как долго слово ты искала, В каком учебнике, изданье Ты это слово прочитала? Я называл тебя любимой. Я жил тобой, дышал тобою. Ты так была необходима Мне за тюремною стеною. Нет. Я ни в чем не упрекаю. Свободна ты в своих решеньях, Я просто молча убиваю Тебя в себе без сожаленья. Нет! Вру!! Кричу!! От боли корчусь, Тебя от сердца отрывая. И благодать твою, как порчу, С души и памяти сдираю. Я предан, жалок и смешон. В тюрьме легко ударить в спину. И это – не кошмарный сон. Все наяву. Невыносимо… Живи! Романчики копи. Я выживу. Преодолею. Когда-нибудь переболею Тобой. Живи… Спокойно спи… Но пусть тебе приснится клятва. Когда-то данная тобой. И прозвучит и тебе стократно, Как предназначено судьбой. Живи, как все Без ореола. Осуществляй мечты свои. Живи низвергнутой с престола Романчиками… Без любви…

Былого чудные мгновенья Как сконцентрированный миг… Вино, цветы, твой день рожденья… Мангал дымящийся, шашлык… Всё – в прошлом. Время растворило В себе мгновенья и года. И злое слово – Никогда! Уже давно вступило в силу. Будь счастлива! Здорова будь. Будь предприимчивой, удачной… Есть спутник… С ним пройди свой путь… А я… Желаю только счастья…