Знай же, да помилует тебя Аллах, о вазир, что существуют различные виды мужчин и женщин — некоторые из них достохвальные, а другие — никуда не годные. Достохвальные же мужчины — те, что обладают большой, сильной и грубой вещью, медленно изливаются и быстро возбуждаются, испытывая страсть полностью. Такие свойства достохвальны как у мужчин, так и у женщин. Женщины же при совокуплении желают, чтобы мужчина обладал достаточной величины вещью, слабой грудью, тяжелой спиной, медленно изливался бы, быстро возбуждался бы, И айр его должен быть длинен, чтобы доставать до дна фарджа, полностью заполняя и растягивая его. Вот что нравится женщинам. Стихами же об этом говорится так:

Видел я, что женщины желают от мужей такого,

Чего и не бывает:

Величины айра, длительности в совокуплении,

Молодости, богатства, верности и здоровья.

После этого тяжести бедер и чтобы

Витала над ними легкая грудь.

А также медленности изливания, ибо если это длительно,

То продолжительным становится удовольствие.

После же излияния должен наступить быстрый подъем,

Чтобы снова принести удовольствие.

Вот что излечивает женщин при совокуплении

И возбуждает в них великую любовь.

Рассказывают, а Аллах лучше знает, что некогда встретился Абд ал-Малик ибн Марван с Лайлой ал-Ахлилийей и стал спрашивать ее о многих делах. Потом он сказал ей: «О Лайла, чего желают женщины от мужчин?» Она сказала: «Чтобы щеки у них были подобны нашим». И сказал Абд ал-Малик: «А что еще?» Она сказала: «Чтобы волосы их были подобны нашим». Он сказал: «Ну а еще что?» Лайла ответила: «Чтобы мужчина был подобен тебе, о Повелитель верующих!» Поэтому если старец не является властителем или обладателем богатства, то не будут ему доли в женской любви. Ибо сказал об этом стихотворец:

Желают они денежного богатства, если узнают о нем,

И привлекает их цвет юности.

Если же поседела голова мужа или уменьшилось богатство

его,

То нет ему доли в женской любви.

Наилучший из айров тот, что длиной в двенадцать пальцев, и это три кулака. Наименьший же в шесть пальцев, и это полтора кулака.

Из мужчин есть такие, у коих айр в двенадцать пальцев, и это три кулака, и такие, у коих в десять пальцев, и это два с половиной кулака, и из них такие, у коих айры в восемь пальцев, и это два кулака, и из мужчин такие, у коих айры в шесть пальцев, и это полтора кулака. У кого же айр меньше этого размера, то нет от него проку для женщин.

Употребление благовоний мужчинами и женщинами способствует совокуплению. И если почует женщина запах благовоний от мужчины, то возбудится сильнейшим образом. Поэтому при соединении с женщинами следует пользоваться благовониями.

Рассказывают, а Аллах лучше знает, следующее. Жил-был Мусайлима ибн ал-Кайс Лжец, да проклянет его Аллах. Во времена Пророка, да пребудет с ним благословение и молитва Аллаха, провозгласил себя Мусайлима-Лжец пророком тоже, и часть арабов в него уверовала. Позже Аллах их всех погубил. Мусайлима противопоставил Корану ложь и подлог. Лицемеры приносили Мусайлиме суру, которую Джибрил передавал Пророку, да пребудет с ним молитва и благословение Аллаха, и тогда он, да обезобразит Аллах лик его, говорил: «Джибрил и мне принес подобную суру».

Однажды Мусайлима услышал, что Пророк возложил десницу свою на лысую голову, и она покрылась волосами, плюнул в колодец, и стал он полон воды, и возложил он руку на голову отрока и сказал: «Живи век целый», и прожил отрок тот ровно сто лет. Узнав о подобном, родичи Мусайлимы стали приходить к нему и говорить: «Разве не видишь ты, что творит Мухаммад?», а он отвечал им: «Я сделаю для вас более великое, нежели это». И если он, враг Божий, возлагал руки на голову тому, у кого было мало волос, то человек этот тотчас же становился лысым. Если же плевал он в колодец, где было мало воды, то колодец этот высыхал, а если была вода его сладкой, то становилась она горькой, по повелению Аллаха. Если же плевал Мусайлима в нездоровый глаз, то тотчас же терялось зрение этого глаза. А если возлагал он руки на голову отрока и говорил: «Живи век целый», то отрок этот немедленно умирал. Смотрите же, братие, что сталось с этим зрячим слепцом. Ведь удачу ниспосылает только Аллах Всевышний. И была во времена Мусайлимы женщина, в племени бану тамим, называемая Шуджаха ат-Тамимиййа. Провозгласила она себя пророчицей. Мусайлима услышал о ней, а она — о нем. А у Шуджахи было большое войско, состоявшее из ее соплеменников-тамимитов. И сказала она сородичам своим: «Пророческим даром не могут обладать сразу двое. Либо Мусайлима будет пророком, а я со своим родом подчинюсь ему, либо я буду пророчицей, а он мне подчинится с родом своим». А происходило это после кончины Пророка, да пребудет с ним молитва и благословение Аллаха. Потом направила Шуджаха Мусайлиме послание, в котором говорилось: «Далее Пророческий дар не соответствует сразу двоим в один век. Давай лучше встретимся и в присутствии моих сородичей и твоих рассмотрим то, что Аллах нам ниспослал. Тому из нас, кто окажется прав, другой станет подчиняться». Потом Шуджаха запечатала это письмо, передала его гонцу и сказала: «Отвези это послание в ал-Йамаму и вручи его Мусайлиме ибн Кайсу, а я поеду следом за тобой». И отправился тот гонец. А Шуджаха позвала соплеменников своих и отправилась следом за ним с воинствами своими.

Когда гонец прибыл к Мусайлиме, то приветствовал его и вручил ему грамоту. Мусайлима вскрыл ее, прочитал, понял, что там написано, и пришел от этого в сильное замешательство. И стал он советоваться со своими сородичами, с каждым по очереди, но никто из них не подал такого совета, коим мог бы Мусайлима заглушить боль свою. И когда пребывал он так в смятенном состоянии духа, поднялся древний старец, сидевший среди прочих людей, и сказал: «О Мусайлима, здрав будь глазами и спокоен душой, ибо дам я тебе верный совет, словно родитель сыну своему». Тогда ответил Мусайлима: «Говори. Ведь полагаюсь я на тебя». Старец заговорил: «Когда наступит завтрашнее утро, поставь у пределов земли племени нашего шатер из разноцветной парчи, убери его внутри разнообразными шелками и умасти благовонными цветочными водами — розовой, жоквилевой, гвоздичной, фиалковой и прочими. Вниз же поставь позолоченные курительницы с разнообразными благовониями. А полог шатра расправь так, чтобы наружу эти запахи совершенно не выходили. Когда запахи цветочных вод смешаются с воскурениями, усядься в кресло твое, пошли за нею и устрой с ней встречу в этом шатре, так чтобы были только ты да она. Когда она придет к тебе, вдохнет этот аромат, то все члены ее размякнут и будет она всем этим поражена. Как только увидишь, что Шуджаха впала в такое состояние, то начни соблазнять ее, и, она поддастся тебе. Если ты сумеешь совокупиться с ней, то избежишь зла, что грозит тебе от нее и ее соплеменников». Тогда ответил Мусайлима: «Клянусь Аллахом, славно ты сказал! Это добрый совет!» Потом он выполнил все то, о чем сказал ему тот старец. Когда же прибыла к нему Шуджаха, он велел ей войти в шатер. Она вошла, он уединился с нею, и завязался между ними хороший разговор. Мусайлима что-то говорил ей, а Шуджаха была пораженной, удивленной, опьяненной. Увидев ее в таком состоянии, понял Мусайлима, что возжелала она соития, и сказал ей такие стихи:

Иди сюда, на подушку,

Ведь приготовлено для тебя ложе.

Если пожелаешь, я лягу на тебя,

А если захочешь, то встанешь на четвереньки.

Если пожелаешь, то поклонишься,

А если захочешь, то ляжешь ничком.

Можем совокупиться одним из этих способов,

А можем — всеми вместе.

Тогда Шуджаха ответила: «Соединись со мною, как пожелаешь — так велит мне Аллах». И тут Мусайлима возлег на нее и удовлетворил в ней свою потребность. Тогда Шуджаха сказала ему: «Когда я выйду из шатра, то посватай меня у сородичей моих». Потом она ушла, повстречалась с соплеменниками своими, и они сказали ей: «Что видела ты от него, о пророчица божья?» Она ответила: «Он прочитал мне то, что ниспосылает ему Аллах, и я поняла, что он прав, и подчинилась ему».

Потом Мусайлима посватался за Шуджаху, и ее отдали за него и потребовали с него выкуп. Тогда Шуджаха сказала: «Он позволит вам не совершать вечернюю молитву». И бану тамим до последнего времени так поступали, говоря: «Это выкуп пророка нашего».

И не провозглашал из женщин никто пророческого дара, кроме Шуджахи. Об этом сказал стихотворец:

Пророчица наша была женщиной и совершала священные обходы,

А у других людей пророки были мужами.

Что до Мусайлимы, то сгинул он во времена Абу Бакра Правдивейшего, да будет доволен им Аллах. Его убил Зайд ибн ал-Хаттаб. А что касается Шуджахи ат-Тамимиййи, то она покаялась перед Аллахом, и на ней женился некий муж из сподвижников Пророка, да пребудет с ними со всеми благословение Аллаха.

Также приятны для женщин из числа мужчин те, что подвижны, нежны, статны, красивы лицом, не лгут женщинам, правдивы в речах своих, щедры, отважны, благородны душою, если обещают, то исполняют и не предают. Такие мужчины стремятся соединяться с женщинами, познавать их и любить. Что же до мужчин, отвратительных для женщин, то посмотри в следующей главе противоположное тому, что упомянуто мною здесь.

Рассказывают, что во времена и в правление Мамуна жил-был некий муж, шут, которого звали Бахлул. Сам властитель, его вазиры и военачальники часто над ним потешались. Однажды Бахлул вошел к Мамуну, а тот пребывал во властвовании своем, и халиф велел ему сесть, и Бахлул сел перед ним. Тогда Мамун ударил его по шее и сказал: «Зачем пришел, о сын распутницы?» Бахлул ответил: «Я пришел повидать господина нашего, да поддержит его Аллах». Мамун сказал ему: «А как у тебя обстоят дела с этой новой женой, да еще и со старой?» А дело в том, что Бахлул женился, имея прежнюю жену. И шут ответил: «Нет мне надобности ни в новой жене, ни в старой, равным образом как не имею я никакого отношения к бедности». Тогда халиф спросил: «А сочинил ли ты об этом что-либо?» Бахлул ответил: «Да». Мамун приказал: «Прочти нам то, что ты об этом сочинил!» И шут принялся читать:

Сковала меня бедность, и подвергла она меня пыткам,

И поставила меня бедность в трудное положение.

Смеялась надо мною бедность и погубила меня.

Бедность злорадствовала (по поводу моих бедствий) перед

людьми различных возрастов.

Да не благословит Аллах бедности, подобной моей,

Ибо смеялись над нею все те, кто упрекает.

Если продлится бедность моя и причинит мне страдания,

То останется место мое, без сомнения, пустым.

Халиф спросил Бахлула: «Куда ты идешь?» Тот ответил: «К Аллаху, к Посланцу Его, да благословит его Аллах и приветствует, и к тебе, о Повелитель верующих». Мамун сказал: «Хорошо. Мы примем того, кто ищет убежище у Аллаха и Посланца его». Потом он сказал: «Сочинил ли ты стихи о своей жене и о том, что произошло между вами?» Бахлул ответил: «Да». Тогда Мамун приказал: «Прочти их нам». И шут принялся читать:

Женился я на двух женщинах из-за чрезмерного своего

невежества.

Кто несчастнее тебя, о двоеженец!

Стал ты, словно овца, утром и вечером

Испытывать муки от двух страшнейших волков.

И сказал ты: «Буду среди них ягненком

И стану сосать двух маток.

Одна ночь с одной женой, а другая ночь — со второй.

Однако слышу я постоянные упреки и первой ночью, и

второй.

Если одна довольна, то другая сердится.

И нет мне спасу от гнева одной из жен.

Если хочешь прожить как достойный раб Божий,

Со свободным сердцем и повинующимися тебе руками,

То живи один. А если не сможешь,

То и единственная жена стоит двух войск.

Услышав его стихи, Мамун рассмеялся так, что повалился навзничь, потом наградил шута и пожаловал ему позолоченное платье. Бахлул радостно отправился восвояси. По дороге он проходил мимо дома великого вазира, и в окно этого дома выглядывала красавица. Она подняла голову, увидела Бахлула и сказала служанке своей: «Это Бахлул. Клянусь Господом Каабы, я вижу на нем позолоченное платье. Какую хитрость мне придумать, чтобы забрать это платье себе?» Служанка ответила: «Госпожа моя, ты не можешь его отобрать». Красавица ответила: «Нет, придумаю уловку и заберу платье». Но служанка возразила: «Бахлул — человек осторожный. Люди считают, что смеются над ним, на самом же деле это он потешается над ними. Оставь же его в покое, госпожа моя, чтобы не упасть тебе в то, что ты роешь для него». Но та сказала: «Нет, не миновать мне этого». Потом эта красавица послала к Бахлулу свою служанку, и та сказала ему: «Госпожа моя зовет тебя». Бахлул ответил: «С благословения Аллаха! Если кто меня зовет, я соглашаюсь». Потом он пришел к красавице. Она его приветствовала и сказала ему: «Бахлул, насколько я понимаю, ты пришел, чтобы послушать пение». Он ответил: «Да». А была та красавица великолепной певицей. Потом она сказала шуту: «Насколько я понимаю, после пения ты желаешь трапезы». Он сказал: «Да». И неотразимая спела для Бахлула чудесный напев, потом поднесла ему еды и питья. Он поел и попил. Потом она сказала: «О Бахлул, настолько я понимаю, ты хочешь снять драгоценное платье, что на тебе, и подарить его мне!» Он ответил: «При условии, что я совершу с тем, кому подарю его, то, что положено мужу совершать с предназначенными ему, ибо дал я в том клятву». Красавица сказала: «Неужели, Бахлул, ты осведомлен в этом?» Он ответил: «Конечно, как не быть осведомленным. Ведь я наиосведомленнейший из людей в этих делах. Я самый знающий о потребностях женщин и о совокуплении с ними, о том, что приносит им удовольствие и радость. Кроме меня, о госпожа моя, никто не давал женщине должного в совокуплении». А эта Хамдуна, дочь Мамуна и жена великого вазира, была обладательницей красоты, прелести и стройного стана, великолепия и совершенства. Во времена ее не было ей равной по прелести и совершенству. Если видели ее славные витязи, становились они покорными и смиренными и опускали очи долу, страшась очарования ее из-за дарованной ей Аллахом прелести и красоты. Ведь всякий из мужчин, кто бросал на нее взор, терял из-за нее рассудок. И многие витязи погибли из-за Хамдуны. А этот Бахлул не хотел с нею встречаться. Она посылала к нему, а он отказывался, боясь за себя, что околдует она его. И так пребывал он некоторое время до того дня. И красавица послала за ним, и он пришел к ней, как мы упомянули, впервые. Она же стала беседовать с ним, а он — с нею, порой смотря на нее, а порой опуская очи долу из страха очарования ее. Она стала настаивать на том, чтобы он отдал ей облачение, а он — на том, чтобы она заплатила за это цену. Хамдуна говорила: «Какова цена этого одеяния?», а Бахлул говорил: «Соитие». Она говорила ему: «А умеешь ли ты делать это?», а он отвечал: «Я наиумелый из созданий Божьих в этом деле и наилучший знаток женщин — никто, подобно мне, не занимался ими». Он сказал: «Госпожа моя, умы и помыслы женщин поглотились мирскими делами. Один берет, другой дает, третий покупает. Только у меня нет дела, которым бы я занялся, кроме любви к красавицам, которой излечиваю я от горения и которой одариваю всякий занедуживший фардж». Тогда удивилась красавица и спросила: «Сочинил ли ты об этом стихи?» Бахлул ответил: «Да, сочинил». И он принялся читать нараспев:

Занялись люди делами,

Наслаждением к приобретением, и раздачей,

И беспокойством, и бедностью, и ценами,

И богатством, и тем, чтобы брать, и дарением.

Только мне нет от этого выгоды —

Среди тюрок, арабов и персов.

Страсть моя только в совокуплении и в

Любви к женщинам, без сомнения и печали.

Если запаздает фардж к аиру моему, то станет

Упрекать меня сердце тяжелыми, неизбывными упреками.

Вот то, что встало. Посмотри же на величину его

естества.

Это утишает кипение и гасит пылающий огонь

Трением и нанесением ударов. О надежда моя,

О влага глаза моего, о дочь щедрости и благородства,

Если это умеряет кипение, я еще добавлю. И нет

Тебе упрека — ведь так ведут себя все народы.

А не то — удали меня от себя и прогони меня

Яростно, без страха и раскаяния.

Посмотри, и если скажешь, не стану я умножать недостатки

Свои. Ради Аллаха прости меня и не упрекай.

И если достигнут тебя речи врагов,

То не слушай слов подлеца, который обвиняет.

Приблизься ко мне и не отдаляйся. Будь подобной тому,

Кто дал лекарство пораженному болезнью.

Решись, и поднимусь я на сосцы твои. Не

Скупись позволить совокупление, что от Аллаха. Отбрось

стыд.

Оставь. Я не расскажу об этом,

Даже если меня разденут с ног до головы.

Однако хватит этого с тебя одной. Сначала ты, потом я.

Ведь я

Раб, а ты госпожа, на самом деле.

Как могу я разгласить тайну, что скрывается,

Ведь в тайнах я нем и бессловесен.

Аллах знает, что со мною случилось. Довольно

Страсти, ведь я сегодня в нужде.

Услышав его стихи, Хамдуна сдалась и увидела, что айр его поднялся перед ним, словно стебель. Тогда стала она тайно, сама с собою говорить: «Совершу я это», а потом: «Нет, не стану я совершать этого». Тут страсть, что между бедер ее, достигла предела, и Иблис, войдя в кровь ее, растекся по ее телу. И душа Хамдуны согласилась с тем, чтобы лечь перед Бахлулом. И она сказала себе: «Если этот Бахлул совершит со мной такое, а потом об этом расскажет, никто ему не поверит». И она обратилась к нему: «Снимай золоченое платье и ступай в горницу, чтобы я могла исполнить потребность свою в тебе». И Хамдуна встала, трепеща от охватившего ее желания. Потом она распустила свой пояс и вошла в ту горницу, а Бахлул — следом за нею, и шла она медленно. Бахлул же восклицал: «Поистине, сон это или явь!» Войдя в покой свой, Хамдуна поднялась на шелковую постель, подобную высокому знамени, выставила бедра и затрепетала перед Бахлулом, пленяя его здоровьем и красотою, дарованными ей Аллахом. Тогда увидел он живот ее, раскинувшийся, словно стоящий шатер, и пуп ее, что был посередине живота. Потом перевел Бахлул взор свой вниз и узрел великое творение. Тогда удивился он тому, что обнажила она бедра свои, приблизился к ней и всю ее расцеловал. И увидел Бахлул красоту и прелесть Хамдуны, и это поразило его, а она открыла перед ним свой фардж. И тогда сказал он ей: «О госпожа моя, вижу я тебя охваченной страстью». Красавица же молвила: «Убирайся отсюда, о сын распутницы! Ведь я словно взмыленная лошадь, да еще ты речами своими окончательно свел меня с ума! Разве ты не знаешь, что такие речи способны совратить любую женщину, будь она хоть наицеломудреннейшей из созданий Аллаха. Погубил ты меня речами и словами своими». И тогда Бахлул сказал ей: «Почему же ты, о госпожа моя, столь стремишься к совокуплению, раз у тебя есть муж?» Хамдуна ответила: «Женщина всегда стремится обмануть мужчину, подобно тому, как кобыла всегда готова отдаться жеребцу, будь у нее муж или нет. В этом отношении женщины не отличаются от кобылиц. Самка остается похотливой, пока не покроет ее самец. Так же и женщина. К тому же разгневалась я на мужа своего уже несколько лет тому назад. Вот и наступила пора для измены». Однако Бахлул сказал Хамдуне: «Поистине, спина моя болит, и не в силах я подняться на грудь твою. Лучше ты поднимись на меня, потом забери одеяние и позволь мне уйти». И он лег перед нею подобно тому, как женщина ложится перед мужчиной, и айр его возвышался, словно шест. Хамдуна же бросилась на него, схватила айр его рукою своею и стала взирать на него, дивясь величине его и размеру его. И она сказала: «Вот соблазн для женщин, из-за коего будет беда. О Бахлул, не видела я айра больше, чем твой». И она ухватила айр, приставила его к фарджу своему и опустилась на него. И получилось так, что айр исчез, и не осталось от него ни известия, ни следа. Посмотрев на него, Хамдуна ничего не увидела и сказала: «Да обезобразил Аллах женщин! Сколь способны они к сотворению несчастий!» И тут принялась красавица подниматься и опускаться, и двигаться из стороны в сторону и взад и вперед, пока не удовлетворила страстей своих. Затем она медленно вынула айр, глядя на него и говоря: «Вот каковы должны быть мужчины!» Потом Бахлул отер айр свой и встал, собираясь уходить. Хамдуна же сказала ему: «А где же облачение?» Он же ответил: «Госпожа моя, соединись со мною еще раз, и я добавлю тебе награду из руки своей». Она же сказала: «Разве ты не говорил, что у тебя болит спина и что ты ничего не можешь?» Бахлул же сказал: «Пусть первый раз будет твоим, а ты не взыщи с меня за него. Второй же раз будет моим, и это цена платья. Потом же позволь мне уйти». Тогда Хамдуна сказала в душе своей: «Я получила, что получила от него. Пусть он сделает еще раз и уйдет от меня». Потом она легла перед ним, а он сказал: «Я ничего с тобой не сделаю, если ты не снимешь всех одежд твоих». Тогда она сняла все, а он принялся дивиться красотой ее и прелестью и целовать все ее члены, пока не добрался до того самого места, которое он поцеловал и страстно прикусил, сказав: «О, смущение мужчинам!» И так не переставал он целовать и кусать ее, пока не возгорелась в ней страсть. Тогда Хамдуна приблизила руки свои к айру его и ввела его в фардж свой до основания и принялась от него тереться, а Бахлул наносил ей удары, пока не удовлетворились страсти. Тут Бахлул собрался уходить, но Хамдуна сказала ему: «Снимай одеяние», но он ответствовал: «Первый раз мы искупили вторым». И она сказала: «Ты что, издеваешься надо мною?» Но он ответил: «Не сниму я платья кроме как за цену его». Она же спросила: «А какова цена его?» Он сказал: «Первый раз — тебе, второй — мне, и мы сквитали их. Вот третий раз — цена одеянию». И Бахлул снял облачение, свернул и положил перед собой. Хамдуна же легла перед ним и сказала: «Делай, что пожелаешь». Тогда Бахлул набросился на нее, медленно ввел свой айр в ее фардж и принялся щекотать ее, а Хамдуна так и трепетала, так что в конце концов взаимно исполнились их страсти. Потом Бахлул поднялся с нее и оставил одеяние. Тогда служанка сказала Хамдуне: «Разве я не говорила тебе, что Бахлул — муж твердый и что ты его не одолеешь. Ведь правда, что люди полагают, будто потешаются над ним, на самом же деле это он смеется над ними. Ты же не приняла слов моих». Хамдуна же ответила: «Замолчи. Что случилось, то случилось. На каждом фардже начертано имя того мужа, что соединится с этим фарджем — будь то волею или неволею. И если бы имя Бахлула не было начертано на фардже моем, то он бы не добрался до него, равным образом как и никто другой из созданий Божьих, подари он мне хоть весь белый свет».

И пока они так беседовали, кто-то постучал в дверь. Тогда спросила служанка: «Кто за дверью?» Стучавший ответил: «Это Бахлул». Услышав голос его, супруга вазира содрогнулась, а служанка сказала ему: «Чего ты хочешь?» Он сказал: «Дай мне глоток воды». И служанка вынесла Бахлулу кувшин. Он выпил, потом выпустил кувшин из руки своей, и кувшин разбился. Служанка закрыла дверь и оставила Бахлула, а он там уселся. Тем временем подошел к нему вазир и сказал: «Бахлул, почему я тебя здесь вижу?» Бахлул ответил: «Господин мой, шел я здесь дорогой своей, и забрала меня жажда. Постучал я в дверь, вышла служанка и подала мне кувшин с водой. Кувшин выпал из рук моих и разбился. Тогда госпожа моя Хамдуна забрала у меня одеяние, что даровал мне господин наш Повелитель верующих, взамен кувшина». Тогда вазир сказал: «Вынести ему облачение!» Тут вышла Хамдуна и говорит: «Разве так все было, о Бахлул?» Потом всплеснула она руками. Бахлул же ответил ей: «Я говорил с мужем твоим от слабоумия своего, а ты поговори с ним от разумности твоей». Тогда Хамдуна удивилась Бахлулу и вынесла ему платье. Он забрал его и ушел.