1

Как обычно, свой рабочий день генерал Лоськов начинал со знакомства с оперативными сведениями, полученными от агентов сотрудниками управления ФСБ. На этот раз, изучив документы, пришел к заключению, что вся информация совпадает с данными, полученными от Абрека. А это означало, что боевики действительно намерены прорываться в Панкисское ущелье.

Размышления прервал ранний телефонный звонок.

— Нуралиев? Хочешь встретиться? Ну, если сообщение срочное и важное, то подъезжай. Жду.

Положив трубку, прикинул, что можно ждать от этого визита. Скорее всего, принесет очередную дезу, подготовленную Хасаном. Нуралиев — его человек, только пока не давал повода его прищучить. А может, прямо сейчас? Если, конечно, он пойдет «ва-банк».

Позвонил дежурному по управлению:

— Сейчас должен приехать подполковник Нуралиев, замначальника райотдела милиции. Выпиши ему пропуск.

— Есть.

Генерал продолжал знакомиться с оперативными сводками, когда раздался стук в дверь.

— Разрешите?

В дверях показался подполковник милиции Нуралиев. Ответив на приветствие, Лоськов пригласил его к столу и сам уселся напротив:

— Рассказывай, какие заботы привели тебя ко мне?

— Пришел к вам как к руководителю оперативного штаба по проведению антитеррористической операции. Намерен дать признательные показания. Пока, если можно, без протокола.

— Даже так?

— Да, так.

— Хорошо. Без протокола, так — без протокола.

— Первое: это я анонимно известил вас о готовящемся нападении на город, узнав об этом от своего водителя Абдурашида Зарипова.

— Верно, анонимное предупреждение было, но при чем тут Зарипов?

— Зарипов в сговоре с боевиками, больше того, он приближен к их главарю Хасану и занимается в городе подрывной деятельностью.

— То, что ты вел двойную игру, для меня не новость. Ты давно в поле нашего зрения. А вот водитель твой?

— Мне пришлось выполнять то, что требовал от меня главарь бандитов. А приказы его я получал от Зарипова. Поймите, речь шла о жизни моих родных. — На глазах у Нуралиева навернулись слезы. — Бандиты повязали меня по рукам и ногам, сообщив, что мои родители и дочь — у Хасана в заложниках.

— И что, подтвердилась эта информация?

— Подтвердилась.

— Какие были задания? — более мягким голосом спросил Лоськов.

— Вместе с Зариповым и под его контролем создать в городе агентурную сеть.

— Создана?

— Да. С ее помощью подготовлено точное описание объектов, на которые планировалось нападение.

— Один экземпляр этих творений я видел.

— Кроме того, во многих домах устроены подвалы, — продолжал Нуралиев. — В них укрылась часть боевиков. По два-три человека. Подпольные бункеры очень прочные.

— Адреса известны?

— Конечно. Только, повторюсь, аресты по адресам провести без шума не получится.

— Подумаем. А теперь расскажи мне о причине смены своих убеждений. Как нам известно, когда-то на тебя даже покушались за твою несгибаемость. И вот — докатился.

— Я уже сказал, что меня завербовали, угрожая расправой с родителями и дочерью, если я не стану работать на Хасана.

— Это мне понятно. Но никак не возьму в толк, почему снова возвратился к прежним убеждениям, хотя, видимо, и догадываешься, что твои деяния тянут на хороший срок? Может, боишься расправы со стороны Хасана, как с ненужным свидетелем?

— Мне открыл глаза мальчик из моего аула. Рассказал, что Хасан зарезал моих родителей, как жертвенных баранов, а дочь моя — в наложницах у Турка.

— У Турка, говоришь? Тебе известно и его местонахождение?

— Конечно. Он — в моем отчем доме. В доме моих казненных родителей.

— Ты можешь помочь провести туда группу захвата?

— Могу, конечно. Только не советую спешить.

— Почему?

— Подчиненные Хасану группы боевиков собираются, каждая по своему маршруту, уйти на какое-то время в Панкисское ущелье. Хасан, я вполне уверен, не пойдет с ними. Он — хитрей лисы. Он наверняка укроется у Турка. Когда всё уляжется, он пойдет один по только ему одному известным тропам. У Турка и можно будет его взять.

— Как мы узнаем, что он действительно в доме твоих казненных родителей?

— Среди его советников и телохранителей есть двое, которые готовы нам помогать.

— Какие есть гарантии, что они не ведут двойную игру?

— Моя жизнь. Если бы они были провокаторами, мне бы не довелось и часу прожить после прихода ко мне мальчика из моего аула. Кроме того, они хотят отомстить и Хасану, и, главным образом, Турку — за убийство племянницы одного из них, которая к тому же была невестой другого.

— Месть — плохой советчик в таком важном деле.

— Но они действуют очень осторожно и расчетливо. Они обратились за помощью к кунаку моего отца. Через него держат связь со мной. Правда, я даже не знаю их имен.

— По логике вещей мне бы следовало взять под сомнение твой рассказ, задержать тебя до выяснения всех обстоятельств. Сам понимаешь, замарался ты сильно. Но сейчас нельзя упустить главарей банды. Если поможешь их взять или обезвредить, думаю, тебе это зачтется.

— Я готов сделать все, чтобы искупить свою вину. Помогите и мне. Я хочу спасти дочь… Советую как можно скорее арестовать Зарипова. Мой визит к вам равносилен смертельному приговору. Они его вынесут и приведут в исполнение не сегодня, так завтра.

— О судьбе Зарипова ты не волнуйся.

Генерал позвонил дежурному:

— Задержите водителя подполковника Нуралиева. Он сейчас должен находиться в машине у подъезда нашего здания. Придумайте что-нибудь, чтобы не было лишнего шума.

Отдав распоряжение, продолжил разговор с Нуралиевым.

— Раз ты знаешь о местонахождении всех укрытий, а также имена всех засланных в город «казачков», то давай помогай — провести операцию по их нейтрализации не составит труда. Впрочем, торопиться, может, и не стоит. Аресты могут стать известны Хасану, и тогда план его захвата может оказаться под угрозой срыва.

— Место расположения Священной пещеры никто, кроме Зарипова, не знает. Хасана никто не сможет известить, — заверил Нуралиев, — ведь он на радиосвязь по соображениям безопасности не выходит. Ограничивается только личным контактом с курьерами вроде Зарипова.

— Укрывшиеся в подвалах боевики не сдадутся без боя, а журналисты, особенно иностранные, не упустят возможности погреть на этом руки. Поэтому не исключено появление в прессе информации о проводимых задержаниях.

— Всех, кого я знаю и кто был со мной на связи, я мог бы поодиночке приглашать на встречу. Задержание тех, кого привлек к сотрудничеству с боевиками Зарипов, минуя меня, — ваша забота. Думаю, Зарипов не станет долго скрывать их имена и фамилии.

— Хорошо. Но с боевиками повременим. За каждым домом установим наблюдение. Брать их станем, когда они начнут покидать свои убежища. Или после поимки Хасана.

— План задержания Хасана я тоже продумал.

— Ну, и…?

— Меня известят о его появлении у Турка, и я готов пойти вместе с группой захвата. Если, конечно, вы мне доверяете.

— Лучше тебя те места никто не знает, так что пойдешь с ребятами, покажешь, что нужно.

Лоськов снял трубку и набрал номер Протасова:

— Алексей Михайлович, здравствуй, дорогой, — Лоськов на проводе. Тут у нас одно дельце намечается, опять на подвластной тебе территории. Да, да, приграничной. Так что поставь там своих в известность, ну и ребят на подмогу нам выдели. Если можешь — тех, что курьера с деньгами помогали моим ребятам задерживать. Спасибо.

2

Горное ущелье поражало своей величественной красотой. Радовали глаз искрившиеся на солнце заснеженные вершины гор, на склонах которых приютились припорошенные снегом ели. Но боевикам, которые двигались по долине, вдоль берега горной речушки, было не до красот окружавших их живописных пейзажей. За спинами у них — тяжелые вещмешки. У кого — на плече, у кого — на шее висят автоматы. Идут медленно, заметно, что устали. В одном из бородатых моджахедов нетрудно узнать боевика, участвовавшего в нападении на районный центр. Он разговаривает с идущим рядом мужчиной, по внешнему виду — арабом.

— До границы километров сорок. Если бы не было на нашем пути заставы, нескольких дней хватило бы, чтобы добраться до места, — говорит араб.

— Можно попробовать ночью пройти по тропе, что прямо над заставой, — предлагает боевик-чеченец.

— Рискованно. Ведь будем, как на ладони, перестреляют, словно гусей, если заметят.

— Тогда придется подниматься по ущелью к старой крепости и уже оттуда спускаться в село.

— Крюк большой, но деваться некуда.

Отряд поднимается в горы. Постепенно сгущаются сумерки.

Когда боевики вошли в село, старейшины сразу же решили сообщить о них на заставу. Определили для этого аксакала Чакалаева, и он поспешил к пограничникам. Его встретили у ворот заставы и доложили Джабиеву.

— Товарищ капитан, дедушка Тимур хочет сообщить что-то срочное.

— В два часа ночи? — удивился начальник заставы, посмотрев на часы.

— Очень взволнован!

— Проводи ко мне.

В канцелярию в сопровождении дежурного вошел старик.

— Салям-алейкум, Нургали Джабиевич!

— Алейкум-ассалям, дедушка Тимур! — поднялся навстречу Джабиев. Они обнялись.

— Что привело тебя к нам в столь поздний час?

— Вечером в селе появились незнакомые люди. Говорят на чеченском и на иностранном.

— Сколько их?

— Я видел пятерых.

— Точно, не местные?

— В том-то и дело, что нет. Наших я всех знаю. А один и на чеченца не похож. И по-нашему говорит совсем плохо.

— И куда они пошли?

— Взяли в ларьке водку, хлеб, колбасу, и — в сельскую больницу.

— Когда это было?

— Часов в одиннадцать. Аксакалы сразу же послали меня к вам. Я спешил, вот только ноги подвели — совсем не ходят.

Поразмыслив, Джабиев нажал клавишу селектора:

— Дежурный по заставе, — раздалось в динамике.

— Зайди.

Вошел дежурный.

— Аккумулятор зарядили? — уточнил Джабиев.

— Так точно. И установили на место — машина на ходу.

— Поднимай тревожную группу.

Джабиев подошел к сейфу и достал из него кобуру с пистолетом, потом связался с пограничным отрядом:

— Здравствуй! Докладывает капитан Джабиев. В селе появились неизвестные. Пять человек. Принял решение выехать на место и проверить. За меня остается мой заместитель.

Доложив, обратился к старику:

— Вот что, дедушка, поедешь с нами, не идти же тебе опять пешком.

Семь пограничников запрыгнули в крытый кузов, Джабиев с дедом Тимуром уселись в кабине — и машина выехала за пределы заставы. Не ожидавшие неприятностей боевики тем временем, отдохнув немного, собрались в дорогу. На всякий случай перед выходом решили разведать обстановку в соседнем селении. Идти пешком не хотелось. Увидев во дворе одного из домов «Волгу», принялись уговаривать хозяина дать им ее на короткое время. Тот отказывался:

— Нет, она только что из ремонта.

— Ничего с твоей машиной не случится, — начал раздражаться один из боевиков. — Съездим в соседнее село и через час вернем. Да всё будет «о’кей». На, возьми сто долларов.

Зеленая бумажка сделала свое дело. Поколебавшись, хозяин взял деньги и отдал боевикам ключи от машины.

— Вот так бы сразу!

Сев в машину, бандиты первым делом подъехали к больнице. Навстречу им вышли трое боевиков, погрузили в багажник несколько гранатометов и гранаты к ним. Выехав из села, свернули на проселочную дорогу, ведущую к соседнему населенному пункту, расположенному ближе к российско-грузинской границе. Пути боевиков и пограничной группы едва не пересеклись. Бандиты покинули село чуть раньше, но Джабиев все же заметил огни удалявшейся легковой автомашины. Она направлялась в сторону границы, и это настораживало.

— Останови, — приказал он водителю, когда машина поравнялись с дорожным знаком, расположенным на окраине села. — Дедушка, спасибо тебе за помощь, домой, я думаю, ты дойдешь, ведь тут не далеко. А мы попробуем догнать машину, которая только что отсюда отъехала. Посмотрим, что и как, потом вернемся.

— Хорошо, — ответил дед и вылез из кабины.

«Газ-66» повернул направо и поехал по проселочной дороге вслед за скрывшейся из виду машиной. Колея была запорошена снегом, и на ней просматривались свежие следы от протекторов «Волги».

— Поднажми, — поторопил капитан водителя.

Тот «притопил» педаль газа, и на повороте машину занесло. Она съехала с колеи и остановилась на самом краю серпантина.

— Только этого нам не хватало! — в сердцах произнес Джабиев. — Выруливай вправо, сейчас подтолкнем.

Выскочив из кузова, пограничники дружно уперлись в задний борт, пытаясь вытолкнуть грузовик на дорогу. И в это время откуда-то сверху, как гром среди ясного неба, раздалась пулеметная очередь. Стреляли почти в упор, по открытым спинам солдат, стоявших лицом к машине. Никто не успел ответить — автоматы лежали в кузове. Джабиев рванулся под нависавшую над дорогой скальную глыбу, но было уже поздно. Сверху прямо на него свалился человек в камуфляже и, выбив из его руки пистолет, схватил за горло. Джабиев успел увидеть, как другой боевик вытаскивает из кабины водителя. Из укрытия вышли еще трое. Это были бандиты, ехавшие несколько минут назад в «Волге». Убедившись, что лежащие у заднего борта машины солдаты не подают признаков жизни, один из них подошел к офицеру, направил в лицо луч фонарика:

— А я его знаю. Это начальник одной из здешних застав. Кстати, он родом отсюда. Ну что, командир, как до жизни такой докатился — мусульманин, а неверным служишь? Ты что, мунафик, гнева Аллаха не боишься? Тогда мне придется с тобой поговорить.

Бандит достал из чехла нож и, задрав за волосы голову Джабиева, перерезал ему горло. Офицер упал замертво.

— А с этим что будем делать? — указав на водителя, спросил другой бандит.

— Возьмем с собой, — съязвил первый, и тут же выстрелил в солдата из пистолета.

— Машину в пропасть, гяуров — туда же.

3

Капитан Меркульев вернулся домой явно не в духе.

— Что стряслось? — насторожилась Ольга.

— В обозе оставили.

— В каком обозе? — не поняла жена. — Перевод, что ли, предстоит?

— До этого еще не дошло, а вот в резерве уже оставили. Должны были в операции по поиску боевиков, напавших на город, участвовать и вдруг — стоп. Поступаем в полное распоряжение генерала Лоськова. Что предстоит делать — скажут позже.

— И ты считаешь это обозом? Не женского ума это дело, но, по-моему, тебя ожидает более важное задание. Однако не будем гадать. Ты лучше скажи, нет ли у тебя желания помочь мне сегодня немного.

Пров окинул взглядом квартиру:

— Всё вроде бы на своих местах, переставлять ничего не нужно…

— Да не в квартире. В комнате Боевой славы.

— Заместитель по воспитательной работе уже намекал, что придется, дескать, и мне впрягаться, но я не совсем понял, причем тут я? Есть же клуб, а у клуба есть свой начальник.

— Генерал Протасов попросил меня оборудовать комнату Боевой славы. И обещал аттестовать на звание прапорщика.

— Это его инициатива?

— Если честно, сама напросилась. Я ему звонила. С заставы, когда ты уехал в отряд. Ну, тогда, перед нападением на город.

— Тебе сейчас беречься нужно, а ты такой груз на свои плечи взваливаешь.

— Добавь еще: на хрупкие девичьи плечи…

— Тебе ведь не только о себе думать надо.

— Нашему ребенку только на пользу пойдет деятельная жизнь матери. Лучше пойдем и обсудим вместе, как устроить комнату Боевой славы. Чтобы и впечатляюще было, и красиво, и чтобы воспитательную нагрузку несла экспозиция.

— Чует мое сердце, Оленька, ты все сама продумала и своими задумками поделилась с нашим главным воспитателем. Да и с Алексеем Михайловичем. Наверное, уже выпросила у него деньги и помощников.

— Не без того. Но сейчас мне твое мнение важно узнать.

— Тогда пошли.

В просторной и еще совершенно пустой комнате клуба Ольга предупредила:

— Будешь слушать меня не перебивая. Все замечания и суждения — потом. Договорились?

— Хорошо.

— Вот на этой стороне будут портреты Героев России и орденоносцев, тех, кто отличился в бою на перевале и при обороне отряда. Но не только. Покажем всех, кто отлично несет службу по охране границы. Пока мы набрали кандидатов на один ряд. Второй и третий ряды сохраним для тех, кто пополнит эту галерею в будущем. А вот здесь установим два пулемета, с которыми ты и Османов прикрывали отход товарищей, когда вызвали огонь на себя.

— В красном углу? Не переборщила ли ты?

— Не перебивай. А вот тут будет стенд. Осколок, который связист вынул из твоей ноги, и осколки, которые на перевале я подобрала. А рядом — пули, которые пограничники оставили себе на память.

— Хорошая идея. Пуля под фотографией раненого ею солдата. С краткой справкой о нем.

— Одобряешь?

— Еще бы!

— На этой стене — стенд, так сказать, со сравнительными фотографиями. Фото наших саклей я выпросила у Зинаиды Карловны. Она их, как сама выразилась, от сердца оторвала. Снимки новой заставы по моей просьбе тоже сделали. Есть у меня и фотографии палаточного пограничного городка, с чего, собственно, и начиналась здесь боевая жизнь. Другая тема — фотографии трофейных иномарок и складов продовольствия в пещерах. Но самое главное — клубный фотограф сумел снять на камеру несколько эпизодов обороны отряда от боевиков. Жизнью рисковал. О нем, думаю, тоже справку нужно дать.

— Оборону отряда, Оля, надо отразить на специальном стенде. С описанием боевых действий на всех участках. Попроси заместителя по воспитательной работе, пусть поручит подготовку материалов всем, кто руководил обороной объектов. То, что касается складов, — сам всё подготовлю.

— Спасибо. Значит, ты — за?

— Конечно. Дерзай — у тебя должно получиться! Одно пожелание: не забывай о своем положении.

— Слушаю и повинуюсь!

— Не оригинально — копируешь Джабиева.

— Учту.

Меркульевы еще не знали о случившейся трагедии, о том, что их друга, капитана Джабиева, нет в живых, хотя на место происшествия уже выехали офицеры комендатуры с группой солдат. Подняли из ущелья тела погибших, бережно, словно они могли еще что-то чувствовать, уложили в «Газель» защитного цвета с красным крестом на боку — санитарную машину пограничного отряда. После этого, зацепив металлическим тросом грузовик, лежавший вверх колесами на дне пропасти, стали вытаскивать его трактором.

Захлопнув заднюю дверцу «Газели», мужчина в белом халате подходит к коменданту погранкомендатуры.

— Какая жестокость!

Офицер молча прикуривает новую сигарету от недокуренной и глубоко затягивается табачным дымом. Вскоре уехала санитарная машина, а следом за ней трактор поволок на сцепке искореженный «Газ-66». Остался только комендант со своими бойцами, ожидая прибытия начальника отряда. Когда тот подъехал, внимательно осмотрели место гибели солдат и офицера, пытаясь понять, как такое могло случиться. Полковник Котов не находил объяснений:

— Один из опытнейших начальников заставы! И надо же!

Восстановив картину случившегося, поехали на заставу, где их ожидали начштаба и несколько офицеров погранотряда.

— Как Зинаида Карловна?

— Плохо, — опустил голову начальник штаба, словно сам был виноват в этой трагедии.

— Выезжай в село и помоги родственникам Нургали всем, что необходимо для проведения похорон. Начальник тыла все распоряжения получил.

Затем начальник отряда отдал поручения своему заместителю:

— Возвращайся в отряд, нужно организовать отправку погибших на родину. Разберись с поездами, самолетами, документами. Действуй. Меркульевым нужно сообщить и привезти их на похороны.

Тяжело вздохнул:

— Пойду к Зинаиде Карловне.

Хасан недовольно хмурился, слушая донесение командира одного из отрядов, готовившихся к переходу через хребет.

— Отряд, который не сумел выполнить твое, амир, задание и неудачно атаковал город, снова испортил все дело. Нарушен твой запрет вступать в бой с гяурами. Убиты несколько пограничников и начальник заставы.

— В Панкисси я сам буду судить виновников этих провалов!

— Если они смогут дойти туда. Федералы окружили отряд со всех сторон. Они намерены отомстить за смерть пограничников.

— Ослушники сами виноваты. Аллах карает неповиновение!

— В воздухе вертолеты. Они выслеживают остальные группы и высаживают десанты.

— Скрывайтесь пока в пещерах. Когда вертолеты улетят, снова — вперед. Нам нужно во что бы то ни стало прорваться в Панкисси. Отдохнуть, залечить раны, пополнить свои ряды и вернуться для продолжения джихада.

Помолчав немного, Хасан добавил:

— Я передам свой приказ всем отрядам по радиотелефону. Теперь мне нет смысла скрывать свое местонахождение. Поспеши и ты к своим воинам.

Оставшись один, Хасан погрузился в раздумья. Встрепенувшись, крикнул боевику, охранявшему вход в его отгороженные от остальной пещеры апартаменты:

— Всех телохранителей и советников — ко мне.

— Мое решение такое, — заговорил он, когда все были в сборе, — я остаюсь в Священной пещере один. Совсем один. Такова воля Аллаха. Я не пойду в Панкисси. У меня много дел здесь. Моя забота — привлечь к джихаду как можно больше молодых джигитов через своих людей. Я встречу вас, когда вы вернетесь после отдыха. В Панкисси вас ждут и обеспечат как питанием, так и деньгами.

— Укажи нам, достопочтенный амир, тайную тропу через хребет.

— О ней мы поговорим с моим первым советником и начальником телохранителей. Но предупреждаю: от любых столкновений следует уходить!

— Но за нами тоже может быть погоня.

— Вполне возможно, что вас обнаружат. Если будете ушами хлопать. К тайной тропе выходите только тогда, когда убедитесь, что за вами нет хвоста, а впереди — засады.

— Все понятно, амир.

— Да благословит вас Аллах!

Все, кроме первого советника и командира, покидают скалистый карман. Один из боевиков осмелел:

— Горный амир что-то задумал, о чем не сказал нам.

— Деяния амира нам не подсудны. Его судья — Аллах Всевышний, — одернул молодого боевика бородатый пожилой моджахед. — Мы беспрекословно должны исполнять его волю, если не хотим быть проклятыми в этом мире и гореть в огне потустороннем.

Пожилого сразу же поддержали:

— Велик Аллах, владыка всего Запада, владыка всего Востока! Слава ему!

Все молитвенно провели ладонями по щекам и бородам.

Как не успокаивал амир боевиков, те понимали, какие сложности ждут их на пути. Переход в Панкисское ущелье никогда не был легкой прогулкой, а тут еще пограничники готовятся нанести ответный удар. То, что он последует, они не сомневались.

Боевики не ошибались. Все силовые структуры округа включились в операцию по уничтожению моджахедов. А на пограничную заставу погибшего капитана Джабиева высадился крупный десант на вертолетах. На последней вертушке прилетел генерал Протасов. На вертолетной площадке его встретил начальник погранотряда. Поприветствовал, посадил в «уазик» и отвез на заставу.

Когда они вдвоем зашли в канцелярию заставы, там их уже ожидали офицеры ФСБ, Минобороны и МВД. На стене — карта. Протасов без лишних слов перешел к делу.

— Какие силы задействованы сейчас в поиске боевиков?

— Группы Центра спецназначения ФСБ и республиканского МВД, армейская разведка, спецназ ГРУ, наши десатно-штурмовые маневренные группы и авиация, — доложил полковник Котов.

— Где ведется поиск?

Начальник отряда, вооружившись небольшой указкой, подошел к карте.

— Вот эти маршруты перекрыты. В местах возможного выхода боевиков к границе расположились наши спецгруппы. Весь район предполагаемого нахождения бандитов взят в кольцо, которое постепенно сужается. На горных тропах, ведущих в Грузию и Азербайджан, выставлены засады. Грузины и азербайджанцы со своей стороны тоже усилили оборону этих участков.

— Сколько вертолетов работает?

— Четыре экипажа.

Пока на заставе шло обсуждение плана разворачивающейся операции по уничтожению боевиков, в доме Нуралиевых Турок допрашивал Рамзана Курбанова.

— Ты несколько раз заходил в дом на краю аула! Для чего? С тобой был и твой напарник по засадам! Что вы там делали?

— Хотели попить козьего молока, но… Это был предлог. Цель же другая.

— Вот я и хочу знать истинную цель.

— Мы хотели оставить у аксакала на хранение деньги, какие вы, почтеннейший, щедро заплатили за верную службу вам.

— Вы служите не мне, а джихаду, предопределенному Всевышним. Но кто надоумил вас?

— Я не могу открыть его имя.

— Видно, ты хочешь допроса с пристрастием!

— Я дал слово держать в тайне имя того, кто подсказал нам сделать такой шаг.

— Я, шейх, освобождаю тебя от твоего слова.

— Джамаль, — назвал имя боевика Курбанов.

— Пока иди. Ты узнаешь о моей воле через несколько дней.

Поцеловав руку шейха, Рамзан вышел из комнаты. И только тут на какое-то мгновение размяк, даже прислонился к стене возле дверного косяка. Прошептал:

— О! Аллах!

Потом быстро взял себя в руки и бодро, как ни в чем не бывало, вышел во двор. Там было пусто — все боевики собрались в помещениях для советников и телохранителей. Постояв немного, вернулся в дом и прошел в комнату телохранителей.

Тут же к нему обратился с вопросом Джамаль:

— Тебя вызывал Турок?

— Да, я был у шейха.

— О чем шел разговор?

— Если шейх найдет нужным, он расскажет тебе обо всем сам.

— Не задирай голову выше бороды.

— Я не собираюсь этого делать, но о разговоре с шейхом ничего не могу сказать. Зато у меня есть к тебе разговор.

Двое других боевиков, находившихся в комнате, молча пошли к двери. Рамзан поблагодарил их и, оставшись наедине с Джамалем, спросил:

— Ты был у шейха раньше меня? Ответь. Только честно.

Джамаль опустил голову и с трудом выдавил:

— Да.

— Продажный! Но я промолчал, что это ты рассказал о казни родителей Нуралиева и о том, что его дочь — в наложницах у шейха. Я только сказал, что ты надоумил нас оставить деньги у старика на сохранение.

— Ты солгал!

— Но эта ложь — во благо тебе. Однако если ты не прикусишь язык, то получишь свое в полной мере — по собственной же глупости. Ты ведь тоже оставил деньги аксакалу. Да и не ты один. Другие по твоему совету тоже так сделали. Учти, шейх еще не сказал своего последнего слова.

Их разговор прервал звук пары вертолетов, летевших низко над лесом. Боевики насторожились.

— Не к нам ли в гости? — взглянув в окно, будто самого себя спросил Джамаль и обернулся к Рамзану. — Вот кого нам бояться нужно, а не шейха.

— Расправа шейха пострашней будет, — оставил за собой последнее слово Курбанов.

Вертолетный стрекот удалился, и Джамаль, молитвенно воздев руки, произнес:

— Слава Аллаху!

Курбанов же ликовал душой: «Поднялись федералы, поднялись! Теперь всех бандитов разыщут!»

От вертолетов трудно скрыться, но и обнаружить с воздуха разбежавшиеся по горам группы боевиков тоже нелегко. Вертолетчики пристально всматриваются в поросшие соснами склоны гор, в берега речушек, в расщелины. Вместе с ними через открытый иллюминатор ведет наблюдение бортстрелок — ничего подозрительного.

— Как будто сквозь землю провалились! — пытается перекричать шум работающего двигателя один из вертолетчиков.

— По пещерам расползлись. А вообще их здесь, в горах, тьма-тьмущая.

Командира экипажа вызывают на связь:

— Обнаружена небольшая группа. Квадрат пять.

Второй вертолетчик рассматривает горы в бинокль. Ни одной живой души. Машина делает разворот и вновь заходит в названный квадрат.

— Вот они!

— Где?

— Вон, на склоне горы.

— А не наши ли это спецназовцы? — сомневается командир. И тут же запрашивает землю: — В чем одеты? Уточните, какая на боевиках одежда?

— Куртки, полушубки… Черные куртки, — слышится в шлемофоне.

— Это они, — с твердостью в голосе говорит командир вертолета и отдает команду:

— На боевой курс!

Завидев несущийся на них вертолет, боевики пытаются скатиться по заснеженному склону вниз. Но всё тщетно. Реактивные снаряды, оставляя за собой дымовой шлейф, разрываются рядом с ними. Некоторые пытаются бежать, но, сраженные пулеметными очередями, падают в снег.

Развернувшись, вертолет продолжает поиск.

Пробираясь к спасительной цели, боевики действуют нагло и ничем не гнушаются. Ночью довольно большая группа вышла к окраине горного селения. Несколько бандитов отправляются по домам. Двое остаются у первого дома, остальные идут дальше. Те, что остались, осторожно подходят к окну, тихо стучат. Внутри послышался шорох, отодвинулась занавеска.

— Чего вам?

— Не бойся, мы свои, открой на минутку.

Хозяин дома еще раз пытается разглядеть в темноте, что за гости пожаловали, и нехотя идет открывать дверь. Как только она отворилась, несколько боевиков ввалились в дом.

— Пойдешь с нами!

— Куда я пойду в ночь, совесть имейте!

На возражения не обращают внимания.

— И прихватишь с собой еще кого-нибудь из своих. Так надежнее будет: сбежишь — придется его убить.

— Нет у вас ничего святого!

— Поговори еще! Быстро одевайся, если жизнь дорога.

Кроме пожилого мужчины в доме только мальчик — его внук.

— Хоть внука пожалейте, замерзнет ведь в горах.

— Не замерзнет. Пошли.

Боевики с пленниками возвращаются к основной группе. Сюда же приводят и других заложников из числа местных жителей.

— Куда вы собираетесь нас вести? — возмущается пожилой мужчина.

— Скоро узнаешь.

Несколько моджахедов, среди которых два араба, отходят в сторону. Один из боевиков, бородатый чеченец, открывает совет:

— Из одиннадцати человек, думаю, надежный щит получится.

— Тоже мне щит, — арабу эта идея явно не нравится. — Ничего из этого не получится. Федералов этим не остановишь.

— Что ты предлагаешь?

— Не ввязываться ни в какие переговоры с федералами. Оставить одного местного, чтобы показал дорогу. Остальных заложников отпустить. И быстро, чтобы успеть до рассвета, перейти границу.

— Ты долго думал, чтобы предложить такую гениальную идею?

— Это единственный шанс.

— Зачем же мы тогда ходили по домам, вытаскивали из теплых постелей людей?

— Может быть, в другой ситуации переговоры с федералами и помогли бы. Но не сейчас. Отпусти людей, мы прорвемся через границу без их помощи. А если Аллах нам в этом не поможет, то погибнем, как настоящие воины.

Боевик-чеченец подошел к заложникам:

— Свободны. Быстро по домам. И попробуйте хоть кому-то проболтаться!

Пожилого мужчину, который собрался было вместе со всеми идти в селение, грубо одернул за рукав:

— А ты останешься у нас. Будешь проводником.

— Дедушка, — захныкал внук.

К деду подошел араб. Пристально глядя в глаза, спросил:

— Давно здесь живешь?

— Я тут родился.

— Это хорошо. Как пройти к Грузии, знаешь?

— Сейчас туда не пройти, снегом все завалило.

— А если подумать? Если согласишься показать тропу, отпустим мальчика. Если откажешься — убьем обоих.

— Что вам мальчишка сделал? Чего вы к нему привязались?

— Повторяю последний раз: соглашаешься показать нам дорогу к границе — мы отпускаем мальчика. Прямо сейчас отпускаем. И доллары тебе даем.

Достает из кармана несколько стодолларовых купюр:

— На, когда вернешься, купишь внуку что-нибудь.

— Дедушка-а-а! — продолжает плакать мальчишка.

Дед засунул деньги в карман, нагнулся и что-то прошептал на ухо внуку. Но тот расплакался еще громче.

— Тихо, мальчик, весь аул разбудишь! Иди домой. Дедушка скоро вернется, — прошипел на ломаном вайнахском араб.

— Делай, как они говорят, за меня не беспокойся, — твердо приказал дед.

Плачущего мальчика прижала к себе одна из женщин, с тревогой наблюдавшая, чем закончится разговор, и, накрыв его теплым платком, повела домой. А пожилой мужчина, вроде бы покорившийся предопределению Аллаха, повел боевиков в горы. Он знал, что с рассветом появятся вертолеты и станут кружиться над горами, — именно так происходило все последние дни. Он понимал, что под огнем вертолетов и ему не избежать смерти, но выбора не было. «Праведная смерть — прямая дорога в рай», — успокаивал себя мужчина.

Путь до границы оказался длиннее, чем предполагал араб. Рассвело, и теперь уже ничто не скрывало их от посторонних глаз. Заслышав шум вертолета, араб уставил ствол автомата в бок проводника:

— Ты ведешь нас так, будто хочешь, чтобы нас обнаружили!

— Другого пути нет, — спокойно ответил тот. — Вон за тем утесом можно будет укрыться. Пока неверные долетят сюда, мы будем в безопасности.

— Тогда поспеши!

— Горы не любят суеты.

— Убью! — араб почувствовал неладное.

— Воля твоя. Но без меня вы сгниете в этих горах.

Араб недовольно засопел, твердо решив пристрелить пленника, как только они перевалят через хребет.

Гул вертолета усиливался, и боевики ускорили шаг, принуждая спешить и проводника. Однако вертолетчики, не обнаружив следы, пошли на новый круг. Моджахеды радостно вздохнули: пронесло. До утеса осталось совсем немного.

Вертолетчиков одолевало сомнение. Им перед вылетом была поставлена четкая задача: по сообщению местных жителей, в сторону границы перед рассветом тронулась бандгруппа, ее надлежало найти и уничтожить. Но горы выглядели пустынными.

— Может, банда укрылась в какой-нибудь пещере? Тогда — ищи ветра в поле, — пробурчал штурман, который был переведен в местную летную часть совсем недавно. — И вообще, как можно пройти через эти горы? Ни дороги, ни тропы.

— Дорог здесь нет, это точно, — согласился с ним борттехник. — А вот тропы есть.

— И где же они?

— Если бы эти тропы были нам известны, не кружили бы мы с вами над горами, — вмешался в разговор командир экипажа. — А что они есть — тут я с борттехником согласен.

Вдруг впереди, чуть в стороне от взятого курса, вертолетчики заметили какое-то движение. Но когда подлетели к подозрительному месту ближе, в разные стороны шарахнулось стадо горных коз, испуганных обрушившимся на них грохотом. И вновь потянулись томительные минуты поиска. Время от времени командир докладывал:

— Горизонт чист.

Вдруг раздался голос борттехника:

— Командир, справа!

Тот долго всматривался, но ничего подозрительного так и не увидел.

— Там, на склоне!

Теперь уже всем стало видно: на снегу отчетливо отпечаталась еще не занесенная снегом свежая борозда от следов.

— Молодец! — похвалил командир борттехника.

Вытоптанная в снегу тропа упиралась в каменную россыпь и терялась в ней.

— Ушли?

— Не беда. Теперь мы знаем маршрут их движения, никуда не денутся. Всем быть предельно внимательными. Бандиты где-то рядом. — И тут же доложил на командный пункт:

— Обнаружил тропу… А вот и они! Обнаружена банда.

И действительно, внизу была видна группа людей. С высоты они мало чем напоминали вооруженную банду — больше походили на отдыхающих после длительного пути кочевников. Если бы не сложенные в пирамиды автоматы.

Заложив вираж, командир пошел на повторный заход, приказав экипажу:

— Приготовить к бою бортовое оружие! — И передал на КП координаты банды: — Бандиты в квадрате двадцать.

— Как ведут себя?

— Засуетились, расхватывают автоматы.

— Действуйте по обстановке.

Пока экипаж вел переговоры и разворачивался для повторного захода, боевики успели разбежаться с оружием в разные стороны и попытались укрыться за камнями. Но все равно они были хорошо видны вертолетчикам.

— Готов, — доложил штурман.

— Борттехник готов.

Командир перевел вертолет в пикирование, удерживая в прицеле пулеметную точку боевиков. Сдвинув блистер, приготовился к стрельбе штурман, прильнул к пулемету борттехник. Все ближе и ближе земля. Правая педаль — вперед до упора, и машина резко отвернула в сторону. Почти в ту же секунду рядом с ней промелькнула огненная трасса.

— Промах, — произнес командир. — А вот вы сейчас накушаететсь!

Нажав кнопку пуска, проводил взглядом дымные шлейфы реактивных снарядов, которые, кроша камень, разорвались между рассыпавшимися боевиками.

— Всё, горючего только на обратный путь, — с сожалением определяет командир и докладывает об этом земле. Получает добро на возвращение:

— Завершить работу. Возвращайтесь домой.

— Есть — домой.

То, что вертолет улетел так неожиданно, обрадовало боевиков, но сильно расстроило проводника: он понял, что близок его конец от рук бандитов, потому что очень скоро они поймут, что он ведет их в никуда. Лучше погибнуть от пуль с ними вместе, но только не быть зарезанным. Неожиданно пришло новое решение. Старик вспомнил, что на одной тропе, которая оставалась проходимой даже зимой, пограничники всегда выставляют заслон. Он хорошо знал это место в седловине, так как в свое время сам указал его пограничникам. Если взять левее, то можно вывести боевиков аккурат на засаду. А в полукилометре же от седловины есть пещера. Она небольшая, но со многими потайными карманами. Если повезет, можно будет спрятаться в ней.

Проводник начал заметно забирать влево, и араб снова наставил автомат ему в бок.

— Куда сворачиваешь?!

— На самую ближайшую тропу через хребет. По седловине.

— А почему не туда, куда вел, где, как ты утверждал, путь более скрытый?

— Вертолет улетел и вернется не скоро. Пока заправится, вы уже будете на грузинской стороне.

— Если хитришь, сдерем с тебя шкуру живьем!

— Я не готов принять мученическую смерть. Вы — за хребет, я — домой, успокоить внука.

Он говорил так спокойно, что ему трудно было не поверить. Хотя, с другой стороны, у боевиков выбора по-прежнему не было.

У заветной пещеры он предложил боевикам остановиться, чтобы передохнуть перед последним подъемом к седловине. Вход в пещеру не был виден — его скрывал снежный карниз, свисавший с огромного валуна. Но горец знал, что в пещеру можно проскочить, продравшись сквозь снег.

— Пока вы отдыхаете, я поднимусь вон на ту скалу. Надо посмотреть, нет ли на тропе зеленых фуражек.

— Иди, — разрешил араб и приказал одному из боевиков:

— Ступай за ним. Глаз с него не спускай. Вот тебе бинокль — тоже понаблюдаешь.

Но маленькой задержки конвоира было достаточно, чтобы проводник нырнул сквозь снег в пещеру.

— Поймать! — дико крикнул араб, и конвоир кинулся в снежный пролом.

Прошло минут десять — боевик вылез обратно один. Араб был взбешен:

— Где этот шакал?! Куда он делся?!

— Как сквозь землю провалился!

— Куда провалился?! Он что — испарился?!

— Не знаю. Я осмотрел пещеру, она небольшая. Нет никого. И следов вокруг пещеры нет.

— Там, наверное, есть секретный лаз.

— Кишки ему сейчас выпущу, — рванулся назад, к пещере, конвоир.

— Если выберемся отсюда, выпустишь, — остановил его араб. — А пока нет времени на поиски шакала. Надо идти, граница недалеко.

Боевики стали подниматься, и вскоре цепочка медленно движущихся черных фигур вновь растянулась по снежному склону. А уже через несколько минут ее увидели бойцы Центра спецназначения ФСБ и пограничники из заслона, перекрывшие проход к границе через узкую впадину между двумя горными вершинами. Подпустили моджахедов как можно ближе, и лишь после того, как весь отряд бандитов втянулся в седловину, раздалась негромкая команда: «Огонь». Чтобы стрельба не вызвала беспокойства и протестов на сопредельной стороне, и спецназовцы, и пограничники предусмотрительно оборудовали свои автоматы глушителями. Поэтому вместо привычного грохота раздались едва слышные хлопки. Несколько боевиков осели в снег. Остальные затравленно заметались между скал, но от пуль негде было укрыться. С диким воплем начал палить из автомата боевик-араб, но в следующее мгновение и он свалился как подкошенный.

— Кажется, все? — командир заслона приподнялся из укрытия.

— Так точно, товарищ майор, — подтвердил находившийся рядом с ним пограничник.

4

В кабинете генерал-майора Протасова обсуждался ход операции по уничтожению боевиков. Докладывал начальник пограничного отряда полковник Котов:

— Бандиты, как и предполагалось нами ранее, направлялись в Панкисское ущелье. После того как была коварно расстреляна тревожная группа и зверски убит начальник заставы капитан Джабиев, они получили приказ разбиться на несколько групп и прорываться через границу самостоятельно. Это подтвердили задержанные боевики. Три группы уничтожены. Захвачены пленные, большой арсенал оружия. Но главарь банды Хасан среди задержанных не обнаружен. На допросах пленные утверждали, что нигде во время передвижения к границе Хасана они не встречали.

— Хитрый лис. Сколько раз ускользал из-под самого носа. Всех в последнюю минуту бросал, а сам испарялся. Неужели опять сумеет выйти сухим из воды?

Сняв трубку, Протасов набрал номер начальника генерала Лоськова:

— Роман Иванович, здравствуй… Да, пока все идет по плану. Часть боевиков уничтожена, часть захвачена. Волнует меня одна проблема: Хасана нет ни среди убитых, ни среди задержанных. Нет ли по вашей линии каких-либо сведений о месте его нахождения? Хорошо, подъеду. Прямо сейчас выезжаю.

Бросив в очередной раз «воинов Аллаха» на произвол судьбы — поступит валюта, можно будет набрать новых, — Хасан укрылся у Турка. Но тот решением горного амира отсидеться под его крылом был крайне недоволен:

— Твое появление здесь может дорого обойтись нам. Я — миссионер фонда «Всех Святых» и никак не связан с джихадом. Ты представляешь, что будет, если на меня падет подозрение?

— Я пришел один, никто меня не видел. Я пришел сюда, зная, что дом, где ты обитаешь, никому не придет в голову проверять.

— Долго ли собираешься здесь задержаться?

— Если благословишь, — неделю. После чего уйду в Панкисси одному мне известными тропами. Сейчас туда прорываются подчиненные мне воины джихада.

— Судя по твоему решению, удача не сопутствует им. И поэтому ты проявил самовольство, не спросив моего согласия. Теперь я вынужден принять крайние меры.

— Какие же? — насторожился Хасан.

— Ты задаешь вопрос мне, шейху? Ладно, я всё же отвечу тебе. На ночь вышлю засады. На всякий случай. Если до утра будет тихо, я останусь здесь, а завтра покончу с наложницами и разоружу своих советников и телохранителей.

— Не зря ли, достопочтенный шейх?

— Не зря. Все должны видеть, что в этом доме обитают мирные люди.

Вряд ли шейх решился бы на такой шаг, если бы он знал о разговоре, который в эти минуты состоялся между Рамзаном Курбановым и его напарником, сидевшими в засаде перед аулом.

— Слава Аллаху, — удовлетворенно произнес Рамзан, — не будет у Турка времени разбираться с нами. Аксакалу мы уже дали знать о появлении Хасана. Ты крепко прикрепил зеленый лоскут к камню?

— Не беспокойся, крепко. Он поймет наш условленный сигнал и примет меры.

Рамзан недоверчиво покачал головой.

— Слушай, а может, лучше зайти к аксакалу?

— Не помешает. Подождем, пока стемнеет, — согласился напарник.

— Не стоит ждать. Я попробую рискнуть сейчас. А до темноты внук аксакала известит Керима и вернется домой. Мы же не знаем, когда нас сменят. Может, еще до наступления темноты.

— Тогда лучше пойду я, а ты останешься здесь.

Напарник, оставив автомат и подсумки с магазинами, двинулся в сторону аула опушкой и вышел из леса как раз напротив дома аксакала. Постучал в калитку. Ему тут же отворили, и он вошел во двор. Встретил его внук аксакала, но хозяин тоже был дома.

— Я видел ваш сигнал, но разве что изменилось?

— Изменений нет. Хасан у Турка. Но только нужно спешить.

— Я собирался отправить внука с наступлением темноты. Но раз в засаде вы, он пойдет сейчас же.

Старик привлек к себе внука, погладил по голове.

— Бери телефон и беги. Не забыл, какие слова должен сказать?

— Помню, дедушка.

— Благослови тебя Аллах на праведное дело!

Перед уходом мальчик спросил:

— А обратно мне можно по дороге идти?

— Не желательно, — ответил напарник Рамзана. — Мы не знаем, когда нас сменят.

— Как я дам знать, что известил дядю Керима?

— Если мы не сменимся, подойдешь к нам. На ветке, правее нашей засады, я повешу подсумок.

— А если сменитесь?

— Сделаем так: если известишь Нуралиева, ничего не делай. Если не удастся с ним встретиться, обронишь возле калитки дома Турка небольшую белую тряпицу, чтобы не очень бросалась в глаза. Попросишь бабушку, она найдет тебе подходящий лоскуток.

— Я побежал!

Мальчик спокойно вышел из калитки, прошел беззаботным шагом до конца аула, после чего припустил вниз по дороге. Напарник вернулся к Рамзану, и они стали ждать — Только бы не надумал Турок сменить нас, — проговорил Рамзан. — Он, похоже, не слишком доверяет нам. Может устроить допрос с пристрастием.

— Не до допроса ему станет, когда спецназ дом окружит.

— И то верно.

Тем временем мальчик добежал до того места, где скалы не создавали помех для мобильной связи. Отдышался немного и набрал номер.

— Нуралиев слушает.

— У нас все в сборе.

— Спасибо за весть.

Мальчик отключил телефон и спрятал его в карман. Возвращался уже обычным шагом и ближе к аулу свернул с дороги в лес. Увидев на ветке подсумок, смело вышел к засаде. Произнес только одно слово:

— Всё.

— Молодец! — похвалил Рамзан. — Возвращайся домой. Велик Аллах Милостивый!

Обрадовался и дедушка, тоже похвалил внука:

— Ну, теперь по твоему сигналу закрутится мельничное колесо.

Колесо и в самом деле закрутилось очень быстро.

Начальник пограничного отряда срочно вызвал капитана Меркульева. Полковник Котов был краток:

— Получены данные о местонахождении Хасана и Турка. Будете участвовать в захвате главарей бандитов. Во взаимодействии с группой из «Вымпела». Необходимо подобрать лучших бойцов и через час прибыть к зданию УФСБ. Отъезжать будете оттуда. Все подробности операции вам сообщат на месте. Вопросы есть?

— Никак нет, товарищ полковник.

— Тогда выполняйте.

Когда Меркульев вошел в кабинет начальника УФСБ, там уже были представители прокуратуры и нескольких офицеров группы «Вымпел». Генерал Лоськов изложил замысел операции, начать которую решили вечером.

— Будут ли вопросы и замечания с вашей стороны?

— Считаю предложенный план вполне подходящим, — высказал мнение один из офицеров группы «Вымпел». — Ночью тихо окружим дом, а с рассветом начнем захват, предварительно предложив бандитам сдаться без боя.

— А вдруг Турок ликвидирует все компрометирующие его улики? — усомнился Меркульев. — И предстанет перед нами безвинным общественным деятелем. Хорошо бы высадить десант на вертолетах, товарищ генерал, и — сразу в дом, пока бандиты не опомнились.

— А что думают работники прокуратуры?

— Все улики в миг не уничтожишь. Любой из предложенных здесь вариантов по-своему хорош. Но если руководствоваться гуманными соображениями, то лучше попробовать обойтись без стрельбы.

— Тогда поступим так, — итожит обмен мнениями Лоськов. — К месту проведения операции добираетесь на машинах, которые оставите за пару километров до аула. Обойдете селение с двух сторон и блокируете дом. Работать придется в горах, местность многим незнакома. Поэтому в группу определен проводник — подполковник Нуралиев, заместитель начальника райотдела милиции. Он родом из этого аула, в курсе всех дел и готов к выезду.

Нуралиев в сопровождении двух человек в штатском поджидал окончания совещания в одной из комнат здания УФСБ. Узнав о времени выезда, набрал номер на мобильном телефоне.

— Кто звонит? — отозвался голос в трубке.

— Нуралиев, мир дому твоему.

— Мир и твоему дому. Говори, какая нужна помощь?

— Ближе к вечеру вышли внука на дорогу за два километра от аула. Пусть он подождет там наши машины и найдет место, где их можно будет укрыть.

— Хорошо. Внук мой будет вас ждать.

В это же время к Рамзану с напарником пожаловал гонец от Турка.

— Шейх ждет тебя, Рамзан. Он хочет с тобой говорить.

— А что, горный амир покинул дом?

— Нет. Похоже, он не собирается этого делать.

Посыльный развернулся и пошел по дороге обратно в дом Турка.

— Не хочет идти с нами вместе, — с тревогой в голосе заключил Рамзан. — Плохой знак.

— Выкрутимся, — успокоил его напарник. — Да и не успеют Турок с Хасаном ничего нам сделать. Через несколько часов Нуралиев будет здесь.

— Хорошо бы. Но будем готовы на всё.

Когда вернулись в дом и, войдя в комнату для телохранителей, повесили на гвозди автоматы и подсумки с магазинами, Рамзан предложил напарнику:

— Ты не оставайся здесь, выйди в сад. Если меня долго не будет, беги в горы. Укройся там, пока не подойдут федералы. Расскажешь им обо всем.

— Я не оставлю тебя одного. Буду ждать в бункере. Там есть, чем обороняться. Продержимся до прихода Нуралиева. А не устоим, лучше от пули смерть, чем казнь.

— Понял. Если что, я бегу в бункер. Аллах Милостивый не оставит нас без поддержки в наших помыслах. Я пошел.

Когда Рамзан вошел в комнату Турка, там находился и Хасан. Оба возлежали на подушках за достарханом. Турок, не пригласив Рамзана к столу, отдал ему распоряжение:

— Именем Аллаха благословляю тебя на полезное для джихада дело. Уведи подальше в горы раба и убей его. Тело сбрось в неприметное для глаз ущелье. Понял?

— Да, достопочтенный шейх.

— Готов к исполнению?

— Да, готов.

— Когда вернешься, подготовь всё необходимое для взрыва подземных комнат. Снесите туда всё оружие и боеприпасы. Чтобы нигде ничего не осталось. Взорвете всё вместе с моими наложницами. Такова воля Аллаха.

— Позвольте, достопочтенные шейх и горный амир, мне, не достойному перечить вам, предложить иное.

— Ты против воли Аллаха?!

— Нет. Только хочу предложить другой путь исполнения его воли.

— Предлагай, — милостиво разрешил Турок.

— Большой взрыв повредит дом. Лучше взорвать только вход в первую комнату, а начало перехода засыпать, разделив его перемычкой из досок.

— Ты предлагаешь оставить наложниц на мучительную смерть? Без воды и пищи?

— Нет. Их нужно убить. А заодно с ними — и пленного раба.

— Твой совет недурен. Ты, выходит, можешь не только под носом у пограничников ужом переползать через границу. В благодарность за деловой совет я поручаю тебе исполнить предложенное тобой самому. Рассчитай силу взрыва, убей всех наложниц и раба. Но только после того, как снесут всё оружие в подземелье.

— Исполню. Только после взрыва и устройства перегородки, которую я сделаю один, пусть все возьмутся за лопаты, чтобы засыпать переднюю часть перехода.

— Ты сам передашь мое повеление, когда подойдет для этого время. Но помни: до вечера всё должно быть закончено. Исполняй.

Рамзан, поцеловав руку шейху, учтиво поклонился и вышел из комнаты. Встретив своего напарника, который не успел укрыться в бункере, шепнул ему:

— Ступай в сад.

Во дворе начали собираться дозорные, вернувшиеся из ночных засад. Рамзан распоряжается:

— Автоматы и подсумки, по приказу шейха, складывайте здесь. Оружие будем прятать. Всем переодеться. Камуфляжки — тоже в кучу, рядом с автоматами.

— Что-то не совсем понятно…

— Зайдите к шейху и к горному амиру, который у него в гостях, и уточните, что вам не ясно.

— Чтобы получить выволочку?

— Не хочется? Тогда исполняйте.

Выждав удобный момент, прошел в сад, где его ждал напарник.

— Один автомат и несколько магазинов спрячь в бункере под нарами в лохмотьях бывших рабов. Оружие может нам пригодиться.

— А не лучше ли — два?

— Сможешь, спрячь два. Остальное оружие снеси в общую кучу у дома. Мы все переодеваемся в костюмы и становимся советниками и слугами миссионера фонда «Всех Святых».

Из сада вышли поочередно. Рамзан направился к дому, его напарник — в бункер, в одной из комнатушек которого содержался оставленный в живых пленник.

— Выходи вон, — приказал ему боевик, — и сиди у входа, пока не позову.

Открыл железную дверь в боковой отсек с оружием и боеприпасами. Взяв два автомата и несколько подсумков с магазинами, вернулся в логово пленника, завернул оружие в лохмотья и спрятал всё под нарами, на которых раньше спали казненные пленники. Прихватив еще один автомат, вышел из бункера. Наставил ствол на раба:

— Иди вниз. Будешь выносить автоматы и другое оружие. Если что замечу — пристрелю!

Сложив автоматы на руки, как охапку дров, раб выносит их наружу. Несколько боевиков, увидев такую безрассудную картину, попытались вразумить напарника Рамзана:

— Ты что, глупее осла?!

— Пусть носит.

— Но он же может…

— Пусть попробует. Мой автомат заряжен.

Махнув рукой, боевики принялись перетаскивать оружие, которое выносил из бункера раб, в общую кучу у крыльца дома. Рамзан в это время готовил взрывное устройство из противопехотных мин. Скрепил вначале четыре мины, но, поразмыслив, одну отсоединил и отнес ее по переходу вглубь подземелья. Взрывное устройство приложил к стенке возле дверного косяка. Ввернул в одну из мин взрыватель с довольно длинным бикфордовым шнуром, который растянул по переходу. Закончив приготовления, поднялся наверх.

— Несите оружие.

Сам взял автомат и вставил в него магазин с патронами.

Когда оружие снесли в первую комнату подземелья, Рамзан приказал:

— Теперь уходите. А ты, — обратился к напарнику, — приведи сюда раба, после чего получишь особое задание.

— Сейчас приведу.

Вскоре боевик вернулся, грубо толкая пленника перед собой:

— Поторопись, а то смерть тебя, лодыря, никак не дождется.

Рамзан указал на дверь, ведущую вглубь помещения:

— Ступай к наложницам. Быстро.

Затворив за пленником дверь, дал указание напарнику:

— Уходи в бункер и закройся там. Откроешь только мне. Я постучу три раза, потом еще два. Всё равно уточни, спроси: кто?

— Ясно.

— Поспеши.

Сам направился к заложницам. Девушки, увидев боевика с автоматом на груди, испуганно сбились в кучу. Пленник встал перед ними, словно хотел заслонить их собой. Изможден, едва держится на ногах, но смотрит на Рамзана без страха, с вызовом:

— Стреляй, ублюдок!

Рамзан едва не вспылил в ответ, но сдержался:

— Ты достоин пули за оскорбление, но я понимаю тебя и прощаю. Ты будешь жить. Как и все пленницы. Слушайте меня, и делайте всё, как я вам скажу. Если хотите жить.

Девушки стали всхлипывать и причитать:

— О, Аллах!

— Аллах милостив! Ложитесь на пол и прижмитесь к нему. Плотней. И слушайте. Сейчас я буду стрелять. Долго. Но не в вас. Вам нужно будет кричать. Как можно громче. Но после каждой очереди кто-то замолкает. Когда же я подниму руку — больше ни звука. Я закрою за собой дверь. Взорву вход в первую комнату. Вы же — лежите, как убитые. Воздуха вам хватит — вентиляция останется открытой. А без воды и пищи немного потерпите. Сутки, не больше. Если нарушите мой приказ, погибнете. Меня тогда тоже настигнет смерть. Всё. А теперь войте. Громче!

Рамзан принялся короткими очередями прошивать топчаны, накрытые одеялами и подушками, чтобы пули не рикошетили от бетонных стен. Пленницы вопили что есть мочи, но после очередных выстрелов кто-нибудь умолкал, и хор надрывавшихся в испуганном крике редел. Но вот Рамзан поднял руку, и наступила тишина. Он выпустил для порядка еще две длинные очереди и вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. Прошел через вторую комнату, опять затворил дверь, затем плотнее пододвинул к стене взрывное устройство и, пройдя к концу бикфордова шнура, поджег его. Быстро поднялся по ступенькам наверх и плотно захлопнул за собой люк.

Прогремел взрыв. Рамзан вновь спустился вниз и приколотил горбыли к заранее установленному каркасу перегородки, затем вышел во двор к ожидавшим его боевикам.

— Берем носилки и начинаем таскать землю. Ту, которую рабы выносили и вываливали за забор к горе. Я устроил перегородку, чтобы засыпать меньше пришлось.

— Ого!

— Да, работы много, но сделать ее нужно быстро, до заката. Такова воля шейха, а его воля — это воля Аллаха.

Работа закипела. К вечеру отгороженная часть перехода была засыпана. Пол, где был люк, застелили ковром.

— Теперь, — продолжал распоряжаться Рамзан, — камуфляжки в костер. Устроим его за забором. Пепел забросаем землей из оставшейся кучи.

Когда уже переоделись, один из советников неожиданно спросил Рамзана:

— А где твой напарник? Что-то его не видно.

— Он выполняет задание горного амира.

— Какое, не знаешь?

— Не знаю и знать не хочу. Если тебе это интересно, спроси у Хасана. Он расскажет. Если сочтет нужным.

5

«Уазик» и два крытых грузовика свернули с асфальта на проселочную дорогу, и, не доезжая до горного аула километра два, встретили мальчика. Он вынырнул из придорожного кустарника почти перед самым носом «уазика». Машина резко затормозила и из нее вылез Нуралиев:

— Разве так можно?

Мальчика упрек не смутил — он выполнял серьезное, мужское задание.

— Дядя Керим, вон там, впереди, есть хорошая поляна. На ней можно так поставить машины, что их совсем не будет видно с дороги.

— Молодец! Садись.

— Нет. Я — бегом перед вами.

Не дожидаясь согласия, он припустил по дороге, а у поляны остановился и, подражая регулировщикам, показал, где нужно сворачивать с дороги.

Свернули. Поляна начиналась метрах в двадцати от дороги и уходила вправо, в глубину леса. Действительно, лучшего места для укрытия машин найти было трудно. Начали разгружаться. Проверив оружие, разбились на две группы. Одну повел офицер из группы «Вымпел», вторую — капитан Меркульев.

Темнело быстро. Группа Меркульева обошла аул со стороны гор. Капитан расставил парные секреты, при себе оставил десять бойцов для штурма дома.

— Я готов, — известил Меркульев по радиотелефону старшего первой группы.

— Буду готов через пятнадцать минут. Сигнал к штурму — зеленая ракета.

Ничего не подозревавшие Турок и Хасан в это время ужинали. Хасан всё еще был в камуфляжке, а под рукой держал автомат и подсумки с магазинами.

— Пора бы переодеться, — напомнил Турок.

— Завтра утром.

— И автомат тебе не нужен.

— Нет, почтеннейший. Не осуждай за непослушание, но с оружием я не расстанусь. Оно всегда со мной.

— Хорошо. Пусть будет так.

Дверь в комнату распахнулась без стука, и порог переступил первый советник Турка. Взволнованно доложил:

— Зеленая ракета.

Хасан вскочил, схватил автомат с подсумками и откинул угол ковра, прикрывавшего люк тайного хода из дома к подножию горы. Турок даже не успел рта раскрыть, как Хасан скользнул в переход.

Опешивший было Турок взял себя в руки и распорядился:

— Закрой люк, расстели ковер и — во двор. Прикажи отворить калитку, если постучат незваные гости. Пусть кто-нибудь встретит их, как подобает гостеприимным хозяевам, и проводит ко мне. Сам сразу же возвращайся. Я продолжу трапезу с тобой, как с ближайшим помощником и советником.

Бандиты не подозревали, что дом уже был окружен.

— Штурмуем через забор? — советуется Меркульев с Нуралиевым.

— Попробую сначала постучать.

— Давай.

Нуралиев стучит медным кольцом о медную пластину — калитка открывается почти тут же. Луч фонаря выхватывает из темноты элегантно одетого мужчину в накинутой на плечи куртке.

— Не ошиблись ли, почтеннейшие, домом? Али Хусейн никого сегодня не ждет.

— Не ошиблись. Милиция с проверкой документов. Проводи к хозяину.

Меркульев с бойцами входит во двор следом за Нуралиевым:

— Все двери — под охрану. Александрович и Бабиков — за мной.

Мужчина, открывший калитку, ведет их к комнате Турка. Прежде чем войти, хотел постучать, но Меркульев оттолкнул его плечом и резко распахнул дверь, держа наготове пистолет.

— Кто такие?! — начал возмущаться Турок. — По какому праву вы врываетесь в мой дом ночью и с оружием. Я — миссионер фонда «Всех Святых» Али Хусейн. Я несу слово добра и мира правоверным и помогаю страждущим духовно и телесно.

— Вы задержаны. Дом, между прочим, не ваш, а подполковника Нуралиева. Вот, познакомьтесь с хозяином. О своей же миссии вы расскажете следователям, в руки которых мы вас и передадим.

А в это время Хасан кошачьей походкой крался по тайному ходу. Вот и ступени, всего — четыре. Поднялся и осторожно сдвинул тяжелый щит, присыпанный сверху землей, на которой рос куст. Прислушался. Донесся приглушенный топот, затихший у забора.

Мелькнула мысль: «Кто-то предал! Неужели сам Турок? Ничего, разберусь!»

У крыльца дома раздалась команда: «Всем во двор!» Территория вокруг дома оживилась, послышались голоса пограничников и задержанных боевиков. Тогда Хасан отодвинул щит дальше и ящерицей выполз в кустарник. Вновь прислушался. Тихо. Вернув щит на прежнее место, бесшумным шагом охотника заскользил меж кустов. До спасительного леса — метров тридцать. И тут предательски хрустнула под ногой сухая ветка. Хасан замер, присел за куст, но по нему уже успел скользнуть луч мощного фонаря.

— Стой!

Хасан рванулся вперед, петляя между кустов и деревьев. Автоматная очередь срезала ветки слева от него, другая тоже прошла мимо. Бросок — и он оказывается в густом подлеске, ломится через него уже напролом, словно заяц, убегающий от лисы, перемахивает через поваленные деревья.

А сзади — Османов и Абдуллаев. Именно они, находясь в секрете, засекли Хасана. Подбежали к ёрнику, высветили смятые и поломанные кусты, сквозь которые продирался Хасан. Доложили по радиотелефону Меркульеву:

— Неизвестный вынырнул, словно из-под земли. Уходит лесом. Разрешите преследовать?

— Преследуйте, — разрешил капитан и приказал Александровичу и Бабикову, охранявшим входную дверь в дом:

— Оба — со мной. Осмотрим местность за оградой и — в погоню. Османов и Абдуллаев идут по следу. Думаю, что это Хасан.

Меркульев доложил обстановку Лоськову и связался с ближайшей заставой:

— Беглец, предположительно Хасан, уходит в сторону границы.

— Вас понял.

— Оповестите соседей справа и слева. Хасан — бывший охотник. Он может резко изменить маршрут. Я двигаюсь в сторону границы, не тратя время на поиск следов.

Ни автоматные очереди за забором, ни стремительность, с какой покинул двор Меркульев с Александровичем и Бабиковым — ничто не внесло сумятицы в действия оставшихся пограничников и бойцов «Вымпела»: каждый оставался на своем месте, обеспечивая безопасность работы следователей. Один из них уже начал допрос Турка. Тот продолжал возмущаться:

— Вот мой паспорт. Я не имею понятия ни о каком джихаде. Я — миссионер фонда «Всех Святых».

— Как вы оказались в этом доме?

— Фонд направил меня сюда для того, чтобы я нес священное слово правоверным в горных аулах. Дом куплен на мое имя, имя потомка славного рода Али Хусейна, преданного единственно спасительной вере.

— Есть подтверждение?

— Да. Вон в той шкатулке.

Турок поднимается, чтобы взять шкатулку в нише, но следователь резко останавливает его:

— Сидеть!

— Я не собираюсь предпринимать что-либо, противоречащее закону.

Не обратив внимания на заверение Турка, следователь задал новый вопрос:

— Вы содержали гарем из несовершеннолетних. Где он?

— У меня, на моей родине, есть гарем. Через год моя миссия закончится, и я с великим наслаждением обниму своих любимых жен.

— Вы отрицаете насильственное удержание для своего ублажения несовершеннолетних?

— Отрицаю. Никаких несовершеннолетних я не держал и не помышлял об этом.

Следователь попросил стоявшего за спиной Турка бойца:

— Позови подполковника Нуралиева, истинного хозяина этого дома.

Нуралиев не вошел, а ворвался в комнату, набросился на Турка:

— Где моя дочь, вонючий шакал?!

Турок пожал плечами и, демонстрируя всем своим видом возмущение, обратился к следователю:

— Избавьте меня от оскорблений. Я — миссионер, а не насильник. И еще я прошу связаться с моим фондом. Его руководство должно знать, что вы покушаетесь на священное, богоугодное дело, которое я делаю.

— Вам такая возможность представится. Всему свое время. Пока же мы вас задерживаем.

Предварительный допрос Турка закончен, и его уводят в женскую половину, как раз в ту комнату, где дорогим ковром прикрыт вход в подземелье.

Оставшись вдвоем с Нурапиевым, следователь предлагает:

— Поприсутствуйте на допросах.

— Конечно. Я советую вызывать боевиков по одному.

— Иначе мы и не допрашиваем. Беда только в том, что у нас нет возможности развести их всех по отдельным комнатам.

— В каждой комнате по четверо пограничников. Они не только охраняют бандитов, но и пресекают любые разговоры между ними.

В комнату ввели Рамзана Курбанова, который сразу же обратился к Нуралиеву:

— Слава Аллаху! Я верил, Керим, что ты тоже будешь в своем ауле. Теперь я могу рассказать обо всём, и мне поверят, потому что ты подтвердишь, что мы с напарником посылали к тебе внука аксакала.

— Значит, это ты — Рамзан?

— Да.

— Тогда рассказывай всё без утайки.

— Одно условие: вы не станете ничего предпринимать, пока не допросите всех. Я не должен потерять доверия остальных. Я еще пригожусь вам.

— Так и поступим, — заверил следователь.

Рамзан Курбанов выложил всё начистоту. Когда его отвели под конвоем в прежнюю комнату, следователь с удовлетворением произнес:

— Да! Теперь и я могу сказать: слава Богу. Арест Турка обоснован. Пусть теперь поднимают вой продажные журналисты, особенно на Западе.

Пусть кричат во все голоса о нарушении прав человека, об отсутствии демократии в нашей стране — мы им представим живых свидетелей насилия и даже убийства.

Дальнейшие допросы серьезных результатов не дали. На все вопросы задержанные твердили примерно одно и то же: Али Хусейн нес правоверным слово Аллаха. Они же числились при нем либо слугами, либо охранниками.

Когда закончились допросы, Нуралиев прошел к бункеру во дворе и трижды постучал в металлическую дверь. Потом еще два раза.

— Ты, Рамзан? — послышалось за дверью.

— Нет. Это Керим Нуралиев. Все в доме арестованы. По просьбе Рамзана, ты тоже после допроса присоединишься к ним. Скажешь: задержан, когда возвращался с особого задания Хасана. И что тебя тоже допрашивали. Ты знаешь мой голос, отворяй, не опасайся.

Открыв дверь, напарник Рамзана сразу же сообщил:

— Здесь, в лохмотьях казненных пленников, спрятаны два автомата и к ним подсумки с патронами.

— Спасибо за информацию. До них еще дойдет очередь. Сейчас же расскажешь следователю всё, чему был свидетелем.

6

Над горами занимался рассвет. Сержант Османов и ефрейтор Абдуллаев давно уже потеряли след Хасана, и теперь двигались по направлению к границе самым коротким путем. В лесу стало светлей, поэтому Османову и удалось рассмотреть в зарослях кустарника надломленную ветку.

— А, похоже, мы верно идем, — обрадовался он удаче.

— Но Хасан мог изменить направление своего движения, — высказал опасение Абдуллаев. — Сломанная ветка еще ни о чем не говорит.

— Не скажи! Надлом недавний. У Хасана одна цель — граница. Прибавим ходу.

Продравшись через заросли, бегом пересекли редкий участок леса и уперлись в лежащий поперек пути мощный ствол поваленного дерева. Прежде чем перелезть через него, Османов внимательно осмотрел препятствие и с гордостью прирожденного следопыта указал товарищу на очередную примету:

— Посмотри, вот еще один слом. Теперь двигаемся порознь. Я — первым, ты — в пределах видимости — за мной. Патроны — в патронники.

— Понял.

— Вперед!

Участвующие в погоне Меркульев с Александровичем и Бабиковым тоже спешат в сторону границы. Когда они, преодолев очередной завал, вышли на опушку леса, на радиотелефон капитана поступило сообщение с пограничной заставы:

— Неизвестный в зоне нашего контроля. Вышел из леса и перебегает пойму в километре от поста наблюдения. Пост оповещен и готовится к задержанию.

Пост наблюдения, о котором упоминалось в сообщении, был оборудован таким образом, что его трудно было заметить даже с близкого расстояния.

Естественную щель в скале закрывала искусно сложенная каменная стена с узким, завешенным брезентовым пологом, входом. Навес из шифера ловко замаскирован камнями — в упор не разглядишь. На противоположной стороне седловины — уютный закуток из камней, из которого посменно, круглые сутки ведут наблюдение пограничники. Отсюда хорошо виден большой участок как российской территории, так и сопредельной стороны. Вся пойма реки — как на ладони. Речка хотя и узкая, но бурливая, с множеством перекатов, по которым можно без особого труда перебраться с одного берега на другой. Вода ее, особенно на рассвете, кажется голубой.

От наблюдательного пункта в саклю проложена прямая связь. На грубо сколоченном столике — телефонный аппарат, рация и развернутая схема участка границы, взятого под наблюдение. Раздается зуммер рации, и сидящий за столиком сержант отвечает на вызов:

— Слушаю.

— На вашем участке появился неизвестный. Движется в сторону границы. Он уже должен быть в зоне вашей видимости. Его преследуют пограничники из отрядной группы спецразведки. При необходимости окажите содействие в задержании.

— Понял. Принято.

Сержант резко вскакивает и будит троих своих товарищей, спавших после ночного дежурства на нарах в спальных мешках. Тут же звонит наблюдатель:

— Товарищ сержант, неизвестный движется из леса к речке.

Хасан добежал до речки и, укрываясь за крутым берегом, двинулся прямо по воде, вниз по течению, к тому месту, откуда рукой подать до опушки леса. Затем стремительно пересек узкую пойму и, следуя повадкам диких зверей, осторожно пошел лесом в обратном направлении, в сторону своего же следа. Силы покидали его, и нужно было найти подходящее место, чтобы отлежаться и отдохнуть, а затем — последний бросок через границу. Наконец обнаружил удобную нишу между замшелыми валунами, словно специально уложенными на лесном пригорке. Залег, притаился…

Османов и Абдуллаев вышли на опушку, внимательно осмотрели пойму. Первым увидел следы ефрейтор, обратив внимание на длинную полоску примятой травы, тянувшуюся от леса к реке.

— Верно — следы.

— Наверное, укрылся за крутым берегом.

— Ты что, считаешь его дураком? — возразил Османов. — Знаешь, что такое волчья петля?

— Что-то слышал…

— Так вот, я думаю, он поступит, как загнанный волк. Вернется в лес и будет наблюдать за поймой. А когда мы выйдем на открытое место, он, увидев нас, вернется на свой след и пойдет по нему обратно.

— Но куда он пошел? Вверх по течению или вниз? Ведь чтобы это определить, придется спуститься к речке.

— Я считаю, по течению. Его тайная тропа через хребет где-то здесь, и он, затаившись, может вполне спокойно дождаться ночи. Он же не знает, что вон в той седловине выставлен пост. И что, скорее всего, его уже засекли оттуда. Дальше идем опушкой. Ты — по краю, я — метрах в двадцати левее.

Пограничники разошлись в стороны и осторожно двинулись вперед, периодически останавливаясь и прислушиваясь, словно на охоте, к каждому шороху.

И всё же Хасан услышал приближающиеся шаги пограничника, выглянул из-за валуна. На мгновение они встретились взглядами, и две автоматные очереди одновременно вспороли лесную тишину. Османов упал, но его пуля пробила Хасану плечо. Абдуллаев выпустил свою первую очередь почти наугад — ему загораживали обзор ветки деревьев. Хасану второй пограничник тоже был плохо виден, и, чтобы разглядеть его, он приподнялся выше. И вновь обе очереди раздались одновременно. Абдуллаев осел на землю, Хасан вскрикнул от жгучей боли — кисть его левой руки, сжимавшая цевье автомата, оказалась раздробленной.

…Стрельбу услышал капитан Меркульев, который, получив с пограничной заставы координаты преследуемого, двигался в указанный квадрат. Махнул рукой находившимся рядом пограничникам и рванулся вперед.

Хасан, с трудом выбравшись из укрытия, устремился к речке, перешел ее по перекату и укрылся под размытыми течением корнями векового дерева. Кровь ручьем струилась из раздробленной кисти, бурое пятно расползалось от плеча по всей камуфляжке. Отложив в сторону автомат, Хасан достал индивидуальный пакет, перетянул, орудуя зубами, раненую руку выше локтя. Кровь остановилась. Передохнув немного, вынул из ножен кинжал, отсек раненую кисть и спрятал ее в углублении под корнями. Теряя силы, прислонился головой к толстому корню, напоминавшему лапу огромного паука, и утонул в забытьи.

Напрасно надеялся Хасан пересидеть день и, собравшись с силами, перейти ночью по своей тропе границу. Не подозревал он, насколько крепко взяли его в клещи.

Старший поста наблюдения доложил на заставу:

— Неизвестный, переправившись через речку, затаился. Рядом с подмытым деревом. Предполагаю, хочет дождаться темноты. Принимаю решение возглавить наряд из трех человек для его задержания.

— Мы видим его, — прозвучал ответ с заставы. — Капитану Меркульеву даны точные координаты. Он ближе вас к цели. Но и твое решение верное — действуй!

Наряд начал спускаться вниз.

Меркульев тем временем вышел к опушке и запросил заставу:

— Сообщите координаты Османова и Абдуллаева.

— Они не выходили из леса. Неизвестный один пересек пойму и перешел речку.

— Плохо дело! — вырвалось у Меркульева. Подозвал подчиненных и приказал ефрейтору Александровичу: — Нужно найти Османова с Абдуллаевым. Стрельба была левее. Вот мой индивидуальный пакет на всякий случай.

Меркульев с Бабиковым продолжили погоню вдвоем. Осторожно вышли из леса и остановились на опушке за кустами. Осмотрели пойму. Внизу были явственно видны следы. Заметили и пограничный наряд, спускавшийся со стороны седловины, от поста наблюдения.

— Не будем их ждать и терять время. Ты берешь на сотню метров левее, переходишь речку и заходишь к дереву с тыла. Я действую правее. Нападаем одновременно, по моему сигналу.

7

В доме Нуралиева закончили допрос боевиков. Турка увели в подземный бункер, выставив охрану не только у входа, но и внутри помещения. Командир вымпеловцев распорядился:

— Глаз не спускать. Он только с виду овечка.

В комнате, из которой начинался засыпанный землей спуск в подземелье, ломами вскрыли полы и начали раскапывать проход, выбрасывая землю через окна. Основная рабочая сила — боевики, переодетые по приказу Турка в гражданскую одежду. Часть пограничников тоже участвует в расчистке завала — ведь внизу ждут помощи люди. Другие бойцы стоят вокруг с автоматами наизготове.

Наконец, лопата Нуралиева, который работает особенно рьяно, упирается в горбыль. Пограничники отводят боевиков в сторону и ломают перемычку. Расчистив завал, образовавшийся при взрыве, проходят через первую комнату, открывают дверь во вторую. Девушки-наложницы сидят на полу плотной кучкой, дрожа от страха, а их заслоняет собой изможденный донельзя пленник.

Керим Нуралиев вошел в комнату одним из первых. Дочь, увидев отца, бросилась в его объятья и потеряла сознание. Керим бережно понес ее на руках наверх.

Остальные наложницы заплакали от радости, а пленник, шагнув к топчану, сел на него, совершенно обессиленный. Когда его, поддерживая под руки, повели наверх, он заговорил:

— Я один остался жив. Всех остальных зарезали. Я их закапывал. Под гогот боевиков. Я покажу то место, где несчастные засыпаны землей. Турок снимал казнь на камеру. Найдите ее.

— Найдем. Обязательно найдем.

Близилась к развязке погоня за Хасаном. Меркульев и Бабиков с двух сторон осторожно приблизились к укрытию бандита. Чуткий слух у Хасана. Насторожился, приподнял голову. Поднял автомат здоровой рукой. Меркульев в это время взмахнул рукой и устремился к дереву. Бабиков тоже рванулся и почти наткнулся на ствол автомата. Еще миг, и… Меркульев буквально перелетел через корневище и резко ударил правой ногой по руке с автоматом, а левой — по голове. Очередь прошила пенящуюся поверхность реки и бесследно исчезла в синей воде.

— Ну что, горный амир? Приехали?

Хасан молчал. Он уже ничего не слышал и не видел.

— Кажется, готов, — заключил Бабиков, еще не оправившийся от шока.

Присели, переживая случившееся.

— Спасибо, Батя. Прав был Османов, когда утверждал, что вы не прячетесь за солдатские спины. Клянусь, что никогда больше не подведу вас.

— Да ну, брось, сейчас не время об этом. Давай лучше решим, как поступим с этой дрянью. Вытаскиваем его из гнезда паучьего или пусть лежит до прибытия тех, кому положено принять труп?

— Да ну его, кровососа. Слишком много чести. Пусть в норе своей остается.

Меркульев достал радиотелефон и доложил начальнику пограничного отряда:

— Бандит обезврежен. К сожалению, взять живым не удалось. Полагаю, что уничтожили Хасана. Османов и Абдуллаев вели в лесу бой. Что с ними, пока не известно.

— Оставайся на месте, Пров Дмитриевич. К нам в отряд вылетел генерал Протасов. Он хочет лично ознакомиться с обстоятельствами ликвидации столь важной птицы.

— Стервятника.

— Да, так точнее. В общем, будь на месте. Я прилечу вместе с Протасовым.

— Понял, — Меркульев отключил телефон и приказал Бабикову: — Оставайся здесь. Встретишь наряд с поста наблюдения и направишь по моему следу. Я — на помощь Александровичу.

— Разрешите мне, товарищ капитан?

— Считаешь, что ты устал меньше меня?

— Нет, не поэтому. Наряду с поста вы сможете приказать, а меня они могут не послушаться. Да и генерала, если прилетит, лучше вам встретить.

— Не хитри! А впрочем, ступай. Как найдете Османова с Абдуллаевым, дай знать. Две автоматные очереди.

Тем временем Александрович, прочесывая лес близ опушки, наткнулся на Османова. У сержанта была прострелена грудь. Он был без сознания, но дышал. Александрович осторожно перевернул его на спину, расстегнул камуфляжку, поднял майку и, зажав тампоном рану, туго перебинтовал грудь. Османов застонал и открыл глаза.

— Сережа?

— Я! — обрадовался Александрович. — Капитан с Остапом, похоже, Хасана завалили.

— А Абдуллаев где? Как он?

— Пока не знаю, буду искать.

— Он ведь близко был. Вон в той стороне, — хотел показать рукой, но не смог. — Прислони меня к дереву. Иди к нему.

Абдуллаева Александрович нашел быстро. Тот сидел, опираясь спиной о толстый ствол. Встретил Сергея вопросом:

— Равиля видел? Что с ним?

— Живой. Грудь прострелена. Перебинтовал я его. Пришел в сознание. Давай и тебя перебинтую.

Абдуллаев был ранен в плечо и грудь. Закончив перевязку, усадил товарища поудобней.

— Я — на опушку. Помаячу, чтоб нас заметили. Потом перенесем вас к речке, где вертолет сможет сесть.

— Хорошо.

Александрович вышел на опушку и сразу же увидел Бабикова, торопившегося к лесу. Тот взял метров на пятьдесят правее, чем следовало.

— Остап, сюда! — замахал руками Александрович.

Бабиков подбежал.

— Ну, как?

— Живы.

Бабиков вскинул автомат и дал две длинные очереди.

— Наряд с поста идет. Видишь?

— Вижу, — кивнул Александрович. — Далековато они. Может, сами попробуем понести ребят? На руках, поочередно.

— Нужно только носилки соорудить. Две камуфляжки рукавами в слеги — и все дела.

Быстро срубили штык-ножами два деревца, сняли камуфляжки, продели рукава в слеги. Первым вынесли из леса сержанта Османова. К этому времени к опушке подошел наряд с поста наблюдения. Двое пограничников, сняв свои камуфляжки, взяли носилки с Османовым и понесли к реке. Третий остался, чтобы помочь приготовить носилки для Абдуллаева.

Через сорок минут в пойме реки приземлился вертолет. Первыми из него выскочили врач и медсестра и сразу же принялись обрабатывать раны — сначала у Абдуллаева, затем у Османова.

Капитан Меркульев доложил прибывшим на вертолете генералу Протасову и полковнику Котову:

— Неизвестный, предположительно горный амир Хасан, обезврежен.

— Не амир, а уголовник, находящийся в федеральном розыске, — поправил его Протасов. — Всю нечисть с бандитскими наклонностями собрал так называемый джихад. А разные спецслужбы через всяких Соросов оплачивают их мерзкие преступления.

Немного успокоившись, попросил Меркульева:

— Ну, а теперь расскажи, что здесь произошло?

— Улизнуть хотел бандюга. Тайный ход был прорыт прямо из дома к склону горы. Османов с Абдуллаевым засекли его и пошли по следу. Меня с Бабиковым и Александровичем вела застава. Османов и Абдуллаев вступили с ним в перестрелку.

Крепко зацепили бандюгу, вот мы его, истекающего кровью, и взяли.

— Ничего себе — истекающего? — забыв о субординации, воскликнул стоявший рядом Бабиков. — Батя меня от смерти спас, выбил у бандюги автомат из рук.

— Неисправим ты, Пров Дмитриевич. Послушаешь тебя — ты вроде бы в горы только на прогулки ходишь и пустяшными делами занимаешься, — махнул рукой генерал и направился к раненым.

— Ну, как дела, герои?

— Какие мы герои? — с трудом ответил Османов. — Переиграл он нас.

— Как это — переиграл. Победа — за вами!

— Не утешайте, товарищ генерал. Если бы не Абдуллаев, добил бы он нас. Но достал его Абдуллаев, молодец.

— Если подтвердится, что именно Хасана он подстрелил, на Героя представлю. Все, кто его задерживал, будут награждены.

— Спасибо, конечно, за высокую оценку. У меня в госпитале будет много времени. Подумаю, как улучшить нашу боевую выучку. Чтобы в горах не уступать бандитам.

— Выходит, не бросишь пограничную службу?

— Я же — строитель. На гражданке от меня больше пользы.

— Ну, а если прапорщиком — останешься?

— Надо подумать, товарищ генерал.

— Выздоравливайте, сынки. Мы будем вас ждать.

Раненых занесли в вертолет. Потом погрузили завернутого в брезент мертвого Хасана. Генерал подозвал командира экипажа:

— Передашь, что на борту тяжело раненные пограничники и убитый бандит. Пусть встречают из госпиталя. А убитого передашь криминалистам на опознание.

— Без вас? — уточнил командир вертолета.

— Я остаюсь, — ответил генерал и повернулся к Меркульеву: — Хочу пройти по пути, который вы преодолели, преследуя Хасана. И низко поклониться всем, кто помогал нам, рискуя жизнью. А заодно — посмотреть в глаза убийце и насильнику в овечьей шкуре общественного деятеля. Уверен, с ним еще хлопот не оберемся. Чует мое сердце, что так называемые борцы за права человека на Западе, да и наши подпевалы, большой шум поднимут.

— Доказательств его криминальных действий, как я успел понять, более чем достаточно, — произнес полковник Котов. — Да и улик неоспоримых — выше крыши.

— Я тоже рассчитываю, что мы предъявим ему обвинения не как миссионеру, а как террористу-уголовнику.

Начали вращаться лопасти, заглушая разговор, и они замолчали. Когда же вертолет, наконец, оторвался от земли и стал удаляться, Протасов обратился к Меркульеву:

— Я от твоего отца письмо получил. Напоминает мне о моем обещании пригласить ветеранов на границу. Как думаешь, теперь у нас хоть на время тише станет?

— Думаю, что да. Самое время собрать ветеранов.

— Как вернусь в управление, сразу же этим займусь. Ну, а пока — пошли. По вашим следам.