Громкий бас и хохот Марины Вячеславовны Сергей услышал еще из фойе. В ресторане было довольно людно.

Егор Николаевич сидел в компании жены, будущей невестки и сына. По соседству пристроились Добрынина, Шепс и Элла Крутицкая. Поздоровавшись, Сергей сел на свободное место рядом с Пахомовым и Костровым.

— Ну, Егор Николаевич, ты даешь! — фыркнула Добрынина, видимо отвечая на какую-то реплику Касаткина, — Я тебе скажу, как это называется: разбазаривание денег!

— Марин, не переживай ты так, — в тон ей парировал он, — на свои гуляю.

— Вот-вот, а мог бы, между прочим, их в дело вложить. Вон у тебя семья теперь какая большая! Скоро, поди, внуки пойдут. Рената, признайтесь, вы сколько детей планируете?

Рената подняла на нее свои шоколадного цвета глаза и, не найдя, что ответить, неопределенно повела плечами.

— Марин, им о детях думать еще рано, — вступила в разговор молчавшая до этого времени Виктория Алексеевна, — И вообще, прекрати свои допросы-расспросы! Дай молодежи нормально поесть.

Несмотря на кажущееся дружелюбие, в тоне Касаткиной проскальзывали нотки раздражения и досады.

— Знаешь, Вика, один умный человек сказал, что самое вкусное за столом — это беседа, — немедленно отреагировала Добрынина.

Сергей заметил, что Вика метнула на нее взгляд полный неприязни. Но Добрынина уже переключила свое внимание на него самого.

— Сереженька, милый мой, как хорошо, что ты пришел! — махнула она в его сторону пухлой рукой, чуть не задев при этом стакан с минералкой, — А Егор меня уверял, что вы с Алисой уже уехали.

— Да вот, Марина Вячеславовна, решили все-таки остаться, — улыбнулся Сергей. — Воздух здесь просто замечательный. Тем более, что Алисе удалось договориться с начальством.

— А где она сама?

— Осталась дома. Ей необходимо закончить кое-какую работу, чтобы к вечеру выслать ее по электронной почте в редакцию. Ну а потом мы вместе с вами будем наслаждаться прелестями здешнего отдыха. Кто-нибудь уже был сегодня в бассейне?

— Я был, — охотно вступил в общий разговор Дима Костров. — Сначала спортзал, потом водные процедуры. Рената отказалась от заплыва, а я с удовольствием поплескался. Хотя после таких силовых нагрузок, как у нее, плавание очень полезно. Расслабляет мышцы, и, вместе с тем, придает дополнительный заряд бодрости.

— Ты что, была сегодня на тренажерах? — лениво роняя слова, удивился Артем.

— Да, я же тебе говорила, что не хочу, как ты до полудня лежать в постели, — она обезоруживающе улыбнулась и развела руками. — Я самый настоящий жаворонок, встаю с рассветом, а вот поздно ложиться не для меня.

— Поэтому вы вчера так быстро нас покинули? — подал голос Илья Борисович Пахомов.

— Именно, — Рената очаровательно улыбнулась, — Если не засну до двенадцати, то наутро встаю абсолютно разбитая.

— Как там в нашем детстве говорилось-то? Рано ложиться, рано вставать, горя и хвори не будете знать! — процитировала Добрынина с выражением.

Касаткин засмеялся в голос, остальные сдержанно улыбнулись.

— Спорт, тонизирующие чаи на травах, правильный распорядок дня и регулярный стул — это очень хорошо, но невыразимо скучно, господа. Мы вот, например, с Алисой еще вчера договорились устроить пикник. Так, может, не будем откладывать в долгий ящик и запланируем нарушение режима на сегодняшний вечер? Молодежь! Артем, Рената, Дима, вы как на это смотрите? — спросила Добрынина, подцепив на вилку кусок белой рыбы.

Артем, пользуясь тем, что Марина его не видит, криво усмехнулся и, переглянувшись с матерью, слегка покачал головой: «Сумасшедшая баба! И когда только она заткнется?»

Егор Николаевич, тем не менее, заметил его реакцию, и лицо его немедленно стало непроницаемым, а взгляд серых глаз — ледяным.

— Мы подумаем, Марина Вячеславовна, — уклончиво ответила Рената. — Но вообще-то, после обеда мы хотели пойти поиграть в теннис. Слышала, что здесь замечательные корты.

— Именно, — подтвердил Пахомов, — Идеальное акриловое покрытие.

— Вы играете? — тут же спросила Рената.

— Когда-то был КМС, — не без гордости сообщил Пахомов и поправил сползшие на кончик носа очки.

По залу прокатилась волна одобрительного удивления.

— Господа, а не просветите ли вы меня, дремучую, что есть тот самый КМС, который вызвал у вас такую бурю восторгов? — Добрынина озадаченно потерла свой нос.

— Кандидат в мастера спорта, — быстрой скороговоркой ответила Рената и продолжала, снова обращаясь к Пахомову. — Это же просто великолепно, Илья Борисович! Я восхищена! А вы не согласитесь составить нам компанию? Мы с Артемом, а вы с Димой. Сыграем пара на пару?

— А как же Кристина? — удивилась Добрынина.

— Моя жена не сторонница активного отдыха, — неохотно, как показалось Сергею, отозвался Костров. — Она предпочитает посидеть в уединении с книгой. Я, пожалуй, пойду. Надо еще успеть забежать домой. Всем — до встречи!

— Счастливо. Привет супруге, — со странной улыбкой, нараспев, произнесла Рената.

— Спасибо, непременно.

Дима поспешно поднялся и, ни на кого не глядя, вышел за дверь.

— Так что скажете, Илья Борисович? Может, покажете нам, как играют профессионалы? Так сказать, проведете мастер-класс? — снова обернулась к нему Рената.

— Почту за честь, — в своей обычной сдержанной манере ответил тот.

Однако невооруженным взглядом было видно, что внимание девушки ему чрезвычайно приятно и лестно. Его плечи сами собой расправились, а всегда бледные, слегка впалые щеки окрасились неровным румянцем. Сергей про себя усмехнулся. Надо же, кто бы мог подумать, что всегда такой меланхоличный и спокойный Пахомов будет вести себя, как мальчишка, которому первый раз признались в любви! Ай да Рената!

— Ну ладно, с молодым поколением все понятно. Так может быть вы, Элла, или вы, Эрнест Фридрихович, согласитесь вместе с нами пожарить ужасно вредных холестериновых колбасок и запить их вкусным немецким пивом, а? — не унималась Добрынина.

— Спасибо, но я, пожалуй, тоже откажусь, милая Марина Вячеславовна, — проговорил Шепс слегка гнусавым голосом. — Надо на досуге посмотреть кое-какие весьма интересные документы. Да-да, придется поломать голову! К тому же боюсь, что вчерашние посиделки возле воды наградили меня жесточайшим насморком.

— Побойтесь Бога, уважаемый Эрнест Фридрихович! — воскликнул Касаткин, — Вчера, как собственно, и сегодня, стоит поистине экваториальная жара!

Шепс беспомощно развел руками:

— Ничего не могу поделать! Кстати, интересно, здесь можно заказать горячее молоко в номер?

Добрынина не удержалась и громко прыснула.

— Артем, может быть, мы уже выдвинемся? — спросила Рената. — Надо еще переодеться и забрать ракетки.

— Пожалуй, — отозвался тот и нехотя вылез из-за стола.

— Подожди, Артем, я хотела с тобой поговорить, — Виктория Алексеевна поспешно встала и, коротко извинившись, вышла вместе с сыном в холл.

— Что ж, желаю всем приятного аппетита! Илья Борисович, увидимся на корте! — и Рената легкой походкой проследовала вслед за ними.

Шатров в который раз про себя удивился — насколько же Рената и Артем не подходят друг другу! Она — яркая, энергичная, эффектная. В ней чувствуется внутренняя сила. Артем же, несмотря на высокий рост, поджарую фигуру и правильные черты лица, на ее фоне казался каким-то сонным гусем — вялым и меланхоличным. Если бы я не знал что к чему, я бы предположил, что именно Рената является дочерью Виктории Касаткиной, а не наоборот, подумал Сергей.

Из холла донесся звонкий смех.

На звук порывисто обернулась Элла Крутицкая. Сергей уже давно заметил, что она не только не принимает участия в общем разговоре, но и явно чем-то озабочена и даже напугана. Она постоянно смотрела на часы и почти не притронулась к еде. Ее тяжелая челюсть сегодня казалась еще больше, а длинные костлявые пальцы, сжимавшие стакан, мелко подрагивали. Словно подслушав его мысли, Марина Вячеславовна обратилась к ней:

— Элла, дорогая, что-то вы весь день молчите. Кстати, где ваш супруг?

— У Антона сегодня приключился приступ мигрени, да и мне, признаться, тоже как-то не по себе… — она передернула плечами.

— Это вполне объяснимо, — авторитетно заявил Эрнест Фридрихович, хлюпая носом, — Элементарный переизбыток кислорода. Если хотите, у меня есть совершенно чудесные таблетки.

— Благодарю, но я никогда не принимаю лекарств, у меня аллергия на многие препараты, — вымученно улыбнулась Элла, неестественно растянув ярко накрашенные губы, и тут же напомнила Сергею лошадь Анжелу из старого мультфильма про Лошарика.

* * *

Кристина металась по комнате, как загнанный зверь. Злые слезы заливали лицо, дыхание сбивалось, от боли и отчаяния хотелось выть в голос. Ненависть и бессилие, казалось, просверлили огромную черную дыру в самой середине сердца.

Да, Димка никогда не скрывал от нее, что был влюблен в Ренату Скворцову. Они долгое время встречались, а потом он сам познакомил ее с Новицким. Сам. Ирония судьбы! Не прошло и месяца, как Рената призналась, что больше не может его обманывать и уходит к Артему. От этих слов Костров словно окаменел. Он продолжал ходить на работу, продолжал дышать и даже строить карьеру, но в его жизни больше не было смысла…

Они встретились на какой-то вечеринке, куда Костров зашел случайно за компанию со своим приятелем. Тогда он напился, как свинья, и Кристина, оказавшаяся рядом, весь вечер выслушивала все его пьяные откровения. Оглядываясь назад, ей казалось, что она полюбила его с самого первого взгляда — взъерошенного и пахнущего дорогим одеколоном, коньяком и сигаретным дымом.

Поздно ночью она отвезла его домой и была уверена, что уже никогда больше с ним не увидится. Однако, к ее безмерному удивлению, уже через пару дней Дима пришел к ней с извинениями и огромным букетом цветов. Завязался странный, какой-то однобокий роман. Со стороны Кострова она никогда не чувствовала той яркой искры, той сумасшедшей страсти, без которой невозможно настоящее, глубокое чувство. Она догадывалась, что в его судьбе уже случилась та самая единственная и неповторимая любовь — Рената. И он все еще любит ее, и, наверное, будет любить всю свою жизнь. Но отпустить его Кристина уже была не в силах, и когда он, наконец, сделал ей предложение — была на седьмом небе от счастья.

Она никогда ни о чем не спрашивала Диму, но накануне свадьбы у них все-таки состоялся серьезный разговор. С замирание сердца она задала ему вопрос, мучивший ее все это время: он женится по любви, или от отчаяния, чтобы отомстить своей бывшей девушке? Тогда Дима как-то слишком громко рассмеялся, обнял ее и сказал, что все, что было когда-то, сейчас не имеет никакого значения. Он хочет создать семью именно с ней, Кристиной, а все прошлое отпустить и никогда больше о нем не вспоминать.

И она поверила. Поверила, хотя знала, что все совсем не так, как должно было бы быть.

Кристина никогда не встречалась с Ренатой, но знала о ней практически все, что можно было знать. Она пристально отслеживала все то, что можно было отследить, используя знакомых, социальные сети и другие подобные источники. Она уже заочно ненавидела ее за то, что она навсегда украла у нее счастье и покой, ненавидела и за ту боль, которую она когда-то причинила ее любимому человеку. Кристина всегда была уверена, что все, что ее может интересовать — это деньги. И если раньше это было всего лишь подозрение, основанное на ее личной неприязни, то в последнее время подозрение переросло в уверенность…

Если бы она только знала, что эта тварь тоже будет здесь — никогда в жизни не поехала бы в «Сосновый», сделала бы все, что от нее зависит, чтобы и Димка тоже не приезжал сюда.

Ничего не исчезло! Ничего не изменилось! А ведь она так старалась, чтобы ему было хорошо и уютно рядом с ней! Достаточно было взглянуть на него вчера вечером, чтобы понять, что он до сих пор влюблен в Ренату. Ради нее он готов на все. Ради нее, а не ради Кристины.

Дурачок! Глупый, доверчивый дурачок! Ну, неужели он до сих пор не понял, что она просто не способна любить?! Однако невооруженным взглядом было видно, что она просто упивается вниманием и чувствами Димы. Но еще большее удовольствие ей доставляет дразнить Кристину, наблюдать за ее мучениями и ревностью.

В этот момент, прервав горестные мысли, в замке заворочался ключ. Кристина шмыгнула в ванную, закрыла дверь и включила воду.

Через пару минут, умывшись, она вышла в комнату. Дима быстро вытаскивал из сумки на кровать аккуратно сложенные вещи.

— Привет, — равнодушно бросил он, не оборачиваясь, — Ты не помнишь, куда я засунул свою белую спортивную футболку?

— А тебе зачем?

— Мы идем играть в теннис. А, вот же она!

Он скинул рубашку и не глядя на Кристину, взял с тумбочки дезодорант.

— А мы — это кто? — звенящим голосом спросила она, глядя на его обнаженную сильную спину.

Ей так хотелось подойти и обнять его, но она знала, что не ее объятий он ждет, не от ее поцелуев теряет голову… Как же больно! Слезы опять застлали глаза, отчего картина мира стала расплывчатой и зыбкой. Она смахнула соленые капли.

— Я, Артем, Пахомов и…

— И она?

— Кого ты имеешь в виду? — фальшиво переспросил Дима, старательно избегая ее взгляда.

— Скворцову. Ты ведь именно из-за нее приехал сюда! — с горечью выпалила Кристина.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Ты ведь мне обещал, что ничего не будет, Дима! Я поверила тебе, и что? Зачем ты мучаешь меня?!

— Кристина, прошу тебя, не выдумывай! — с досадой проговорил он. — Мы просто идем играть в теннис.

— Хорошо, допустим. А почему, в таком случае, ты меня не позвал?

— Ты же никогда не любила подобного рода развлечения. Вот я и подумал…

— Хватит! — перебила она его, — Я знаю, где и с кем ты провел сегодняшнее утро. Я видела вас.

Он резко развернулся и уставился на нее широко раскрытыми глазами. В этом горящем взгляде смешался стыд, вызов, отчаяние и мольба. Наконец, словно обессилев, он опустился на кровать, и, обхватив голову руками, крепко, до ломоты в висках, зажмурился.

— Прости, — произнес он еле слышно. — Прости меня, если сможешь. Я не знаю, что со мной происходит. Я ведь был уверен, что смог все забыть. Я очень, очень старался, но у меня ничего не получилось!

Кристина присела рядом и положила голову ему на плечо.

— Давай просто уедем, милый! Я знаю, у нас все наладится. Нам просто нужно вернуться домой, в свою жизнь и больше никогда не видеть всех этих людей.

Повисло долгое молчание, нарушаемое только тиканьем часов на прикроватном столике.

— Ты права. Завтра же утром мы уезжаем.

— Правда? — в первый раз за весь этот тяжелый день Кристина улыбнулась.

Дима кивнул и тоже, через силу, улыбнулся и осторожно погладил ее по ледяной руке.

— Обещаю. Но сейчас мне надо уйти.

— Как — уйти?! — ей показалось, что она ослышалась.

— Прости, я обещал.

С этими словами он поспешно натянул футболку, и буквально выбежал из дома. Кристина ничком упала на кровать. Завтра. Только бы дожить…