Вчера Алиса была уверена, что долго не уснет, но усталость и нервное напряжение сделали свое дело. Только коснувшись подушки, она забылась, и проснулась только поздно утром. Сергея уже не было, а на журнальном столике она нашла записку:

«Лисенок! Уехал по делам, хочу повидать нашего суперинтенданта Проскурина и поговорить с ним. Будь аккуратна. Твой пятнистый Щасвирнус».

Алиса улыбнулась. Еще с детства они обожали эту замечательную книгу про умного плюшевого медвежонка с опилками в голове. А однажды даже целый день разговаривали только фразами из нее. Оказалось, что там есть высказывания на все случаи жизни! После этого Алиса еще долго называла Сергея пятнистым Щасвирнусом. Надо же, он все еще помнит об этом!

Ну почему, почему он не остановил ее тогда, когда она совершила самую большую ошибку всей своей жизни? Господи, ну какая же это нелепость — «остаться друзьями»! Почему он тогда не сказал ни слова? Почему не надавал ей по башке за эти глупости? Почему молча согласился и пропал? На долгие полгода… Значит, все-таки, не любил?!

По пути на завтрак Алиса забрела на стоянку и выяснила, что в начале девятого Сергей забрал машину. В одиночестве выпив кофе и проглотив пару бутербродов, Алиса поплелась обратно.

Мокрые унылые аллеи были пусты и безлюдны, только стайка нахохлившихся воробьев, облепившая куст жасмина, громко чирикала, возмущаясь превратностями природы. На душе было тоскливо и неспокойно.

Придя домой, Алиса зажгла свет, зашторила окна, включила компьютер и постаралась углубиться в работу.

Около двенадцати в дверь позвонили. Алиса была уверена, что вернулся Сергей, но вместо него она обнаружила на пороге Добрынину, одетую в джинсы, высокие резиновые сапоги и ярко-оранжевый дождевик.

— Привет! — деловито поздоровалась она — Пустишь? На улице потоп какой-то!

— Здравствуйте, Марина Вячеславовна! Конечно, проходите, — Алиса посторонилась, пропуская гостью.

Та встряхнулась, словно большой черный ньюфаундленд, и на пороге моментально образовалась внушительных размеров лужа.

— У тебя есть какая-нибудь тряпка? — осведомилась Марина, развешивая плащ на вешалке.

Алиса пожала плечами:

— Нет. Но я сейчас что-нибудь придумаю. Проходите, я как раз собиралась выпить кофе.

Она оторвала полрулона туалетной бумаги и вытерла воду, а когда зашла в комнату, Марина уже приготовила чашки и поставила чайник.

— Работаешь? — спросила она, кивнув на открытый ноутбук.

— Пытаюсь, но, честно говоря, толку от меня сегодня не много, — призналась Алиса, убирая компьютер со стола.

— А Сергей где? — спросила Добрынина, потирая озябшие ладони.

— Поехал в Озерское; он хотел сегодня поговорить с суперинтендантом.

— С кем? — Марина округлила глаза.

— Ну, с этим, капитаном, который ведет дела об убийствах, — Алиса накинула на плечи Сережкин свитер и украдкой вдохнула его запах.

— Проскурин? Так он сегодня с самого утра здесь ошивается! Все мозги вынес своими глупыми вопросами, — Добрынина вытащила из сумки большую жестяную коробку печенья и поставила на стол. — Я к вам со своими пирогами, так сказать. Хотела с Шатровым посоветоваться по одному вопросу.

— Я надеюсь, он скоро приедет. Хотя, если вы говорите, что капитан в «Сосновом», то непонятно, почему его так долго нет, — она озабоченно взглянула на часы.

— Не дергайся, — безапелляционным тоном приказала Добрынина и жестом пригласила ее сесть напротив.

— Сергей — парень с головой. К тому же, он первоклассный юрист. Если он считает, что в этом деле надо разобраться, значит, так оно и есть. Я ведь правильно поняла, что Шатров затеял собственное расследование? — обыденным тоном продолжала Марина, отряхивая крошки с пальцев.

— А почему вы так подумали? — осторожно спросила Алиса.

Добрынина захохотала зычным басом.

— Девочка! Я старая, мудрая тетка. И еще, я неплохо разбираюсь в людях. Не хочу тебя пугать, но то обстоятельство, что именно ты наткнулась в лесу на убитую, очень не нравится господину полицейскому. Ты об этом знаешь?

Алиса кивнула, глядя на Добрынину, как загипнотизированная.

— Вот, — удовлетворенно протянула та. — Получается, ты, моя дорогая, вляпалась по полной программе. А Шатров не тот человек, который бросит тебя барахтаться одну в этом болоте.

— Почему? — глупо переспросила Алиса.

— Потому что любит он тебя. Это же просто, как грабли!

Алиса вдруг почувствовала, что щеки предательски запылали.

— А ты что, сомневалась? — Добрынина взглянула на нее так, будто бы у нее внезапно возникли сомнения в ее психическом здоровье. — Ведь достаточно просто посмотреть на вас, и сразу становится понятно, что вы созданы друг для друга. Одного не понимаю — зачем вы развелись? Дураки вы малолетние.

— Как вы узнали? — дрогнувшим голосом спросила Алиса.

Добрынина довольно хрюкнула:

— У меня глаз — алмаз! Я же еще вчера поняла, что где-то уже видела тебя. А сегодня, правда, с подачи нашего общего знакомого полицейского капитана, вспомнила — на фотографии, что стояла у Сережки на столе вплоть до последнего времени.

— Как — до последнего времени? Мы же уже… — растерянно пробормотала Алиса, чувствуя, как щеки загорелись жарким румянцем.

— А вот так, милая моя. Делай выводы! Ну да ладно, с этим вы сами разберетесь — не маленькие уже! Сейчас не об этом, — отмахнулась Марина, — Я вот о чем. Заявляю откровенно — этот самый Проскурин не суперинтендант, а супер идиот! Я ему про Фому, а он мне про Ерему! Разговаривали, как слепой с глухим.

— Не понимаю, — произнесла Алиса, обхватив свою чашку ладонями и стараясь изо всех сил сконцентрироваться на том, что говорила Добрынина.

У нее не очень-то получалось. Значит, Шатров хранил их фотографию?! Зачем? Неужели…

— Вот и я ничего не понимаю! — в сердцах прорычала Добрынина, запихнув в рот очередной бисквит. — Мне почему-то кажется, что все дело в той информации, которую удалось нарыть твоему Сереге по поводу фонда. Уж я ему и намекала, и прямо говорила, но он ни в какую! Прицепился к тебе и к Элке.

— Крутицкой? — уточнила Алиса.

— Именно. Якобы она убила мужа на почве ревности, — Марина презрительно хмыкнула, — Бред сивой кобылы! Элка любила этого козла и терпела все его выкрутасы. Она за него любому бы глотку порвала. Можешь мне поверить!

Алиса поежилась и уткнула нос в шерстяной рукав. От свитера пахло Шатровым, сигаретами и немного дождем. И где его до сих пор носит!?

— Вот я и хотела поговорить с Сережкой, узнать, что конкретно он накопал. Ведь надо же что-то делать! Нельзя просто сидеть, сложа руки!

Алиса украдкой взглянула на Добрынину и улыбнулась. Да, такая, как она, никогда не сможет просто сидеть, сложа руки. Стоит ли говорить ей о том, что сказал вчера Шатров? А вдруг Добрынина все-таки замешана в убийствах? Нет, глупости! Не может этого быть! Она взглянула на Марину, которая сосредоточенно дула в чашку и хрустела печеньем.

— Мне он сказал, что Крутицкий занимался торговлей детьми, — наконец, решившись, медленно проговорила Алиса. — Выкупал их из так называемых неблагополучных семей и за большие деньги пристраивал бездетным парам. Прямых доказательств пока нет, но все указывает на то, что под прикрытием фонда творились нечистые дела.

— Ох, и ни фига себе! — неприлично присвистнула Добрынина, и отложила недогрызанное печенье, — Это даже круче, чем я ожидала! А может быть Крутицкий забрал ребенка у этой девушки? Вот она и решила пристукнуть этого мерзавца.

— Не сходится, Марина Вячеславовна! Ее убили раньше, чем Крутицкого.

— Да, действительно, не получается, — задумчиво проговорила Марина. — Значит, есть кто-то еще.

— Осталось самое малое — найти этого третьего, и дело в шляпе, — нервно хохотнув, заключила Алиса.

— Зря смеешься! Мотив уже найден, — с видом заправского детектива торжественно провозгласила Добрынина. — И мотив очень мощный.

— Да не смеюсь я, — с досадой ответила Алиса. — Просто мне страшно. Очень страшно.

Алиса прошлась туда-сюда по комнате. Раздвинув шторы, она выглянула на улицу. Мелкие частые капли дождя монотонно барабанили по карнизу. Вдруг издалека послышался собачий лай, и из-за поворота показалась знакомая фигура.

— Господи, это еще что такое? — удивленно пробормотала Алиса, все еще не веря своим глазам.

— Кто там? — Марина шустро поднялась и присоединилась к ней. — Это Серега, что ли? А собака-то откуда?

— Понятия не имею!

Алиса мигом накинула куртку и выбежала на крыльцо. Добрынина последовала ее примеру.

Шатров — а это был он — вел на поводке облезлую дворнягу с подозрительно раздутым животом, которая время от времени тыкалась носом в его ладонь и выражала свои чувства благодарным тявканьем. В другой руке он нес огромную, как чемодан курортника, сумку. Сергей, увидев Алису и Марину, улыбнулся и попытался им помахать.

— Привет, девчонки! — радостно возвестил он. — А я к вам не один. Знакомьтесь. Это Мурка. Мурка, это Алиса, а это Марина Вячеславовна. Прошу любить и жаловать!

— Скорее — любить из жалости, — пробормотала Добрынина, с недоумением разглядывая нежданную гостью. — У нее что, рахит?

Собака настороженно остановилась шагах в пяти от дома и издала хриплое рычание.

— Шатров, это что еще за цирк? Тебя где носило все это время? И что еще за Мурка такая?

Алиса хотела было подойти к Сергею, но зверь, ощетинив загривок, встал возле ног своего спасителя и всем своим видом показывал, что никого к нему подпускать не собирается.

— Тихо, девочка, — Шатров ласково потрепал собаку по голове.

Затем он присел на корточки, взял ее за морду и заглянул в глаза.

— Послушай, подруга. Это наша Алиса, понимаешь? Она очень хорошая и добрая. Она никогда не будет тебя бить или обижать. И ты ее не обижай, договорились?

Мурка повела ушами и слегка вильнула куцым хвостом.

— Иди сюда, Лисенок! — негромко позвал Сергей.

— Я боюсь, Сереж, — робко отозвалась Алиса, переминаясь с ноги на ногу, но все еще не решаясь подойти ближе. — Мне кажется, она меня сожрет, если я к тебе подойду.

— Не, не сожрет. Она уже столько съела, что ты в нее просто не поместишься.

— Оптимистично, — прокомментировала Алиса, делая робкий шаг. — То есть, если бы она сегодня еще не обедала, то моя участь была бы решена?

Она несмело опустилась рядом с Шатровым и протянула руку к замершей собаке. Та осторожно обнюхала ее и вдруг лизнула в щеку.

— Ой, мамочки! — воскликнула Алиса и от неожиданности чуть не села попой в грязь, — Признавайся, Шатров, на какой помойке ты откопал этого динозавра?

Говоря это, она погладила Мурку по лобастой голове. За ухом у нее оказалась совершенно замечательная, мягкая, как пух, шерстка.

Сергей довольно рассмеялся.

— Это долгая история. Теперь этот динозавр будет жить с нами. Мы уже побывали у ветеринара, сделали кое-какие прививки. А еще закупили море всякой разной еды, — он указал на сумку, завалившуюся на бок.

«Что значит — жить с нами? Значит, — с ней, Алисой, тоже?» — пронеслось в голове у Алисы и от этой мысли сердце сладко екнуло и подпрыгнуло.

— Боже мой, дождались! — послышался с крыльца насмешливый голос Добрыниной. — В семье Шатровых долгожданное пополнение! А можно вопрос? Вы теперь все вместе на улице проживать будете или все-таки в дом пойдем?

— Пойдем, конечно! Девчонки, чайку согреете?

— Согреем, согреем. Ты лучше расскажи, где ты так долго шарахался? Между прочим, полицейский дознаватель с самого утра здесь — допросы допрашивает.

— Знаю, но я-то тоже не груши околачивал.

— Что-то узнал? — насторожилась Алиса, машинально поглаживая уши-лопухи.

— Даже больше, чем «что-то». Ладно, дома расскажу, — с довольной улыбкой проговорил он, подавая Алисе руку. — Мурка, за мной!

* * *

— Вика, ты не видела мой телефон? — Егор закрыл книгу и огляделся.

— Мне кажется, ты его вчера положил на журнальный столик, — откликнулась Вика из ванной.

— Там нет, — он встал и прошел в спальню. — Все, нашел!

— А зачем тебе телефон? Связи все равно нет, — хмыкнула Вика, выходя в комнату, и легкими движениями пальцев вбивая в кожу лица ароматный крем.

— Ну, не всегда! Иногда бывает, — улыбнулся Касаткин, просматривая сообщения.

— Кстати, Егор, что ты обо всем этом думаешь? — задумчиво проговорила она, встав в дверях.

— Что ты имеешь в виду?

— Только не делай вид, что ты не понимаешь, о чем я спрашиваю. Мы все здесь в последнее время думаем только об одном.

Егор шумно вздохнул, встал и прошелся по комнате.

— Вика, мы же договорись не обсуждать пока эту тему, — с некоторым раздражением проговорил он.

— И все же, — упрямо возразила она. — У тебя же должно быть свое мнение. Как ты считаешь, кто из наших убил Крутицкого?

— Я ничего не думаю, Вика.

— Просто все эти допросы… — она передернула плечами, — Это так унизительно! Неужели ты ничего не можешь предпринять?

— Что именно? Ты же слышала, полиция работает.

Вика подошла к окну и провела пальцем по стеклу, с обратной стороны залитое прозрачными потоками воды.

— Егор, может, мы все-таки уедем отсюда? Мне не по себе. Да и Артем с Ренатой…

— Вика, — нетерпеливо перебил он ее, — твой сын и его невеста — взрослые люди, а не маленькие дети. И потом, я что-то не заметил, чтобы они так уж сильно переживали. Нам всем просто надо смириться с обстоятельствами и немного подождать. Уверен, что в самое ближайшее время оба убийства будут раскрыты.

— Оба? А, ты об этой девице? Если хочешь знать мое мнение, то я считаю, что эти два случая вообще не связаны между собой. Сам подумай, ну как могут быть связаны Крутицкий и эта… бродяжка? — лицо Вики скривилось.

— Господи, Вика, откуда такой цинизм? — изумился Касаткин, — Да, судя по всему, погибшая девочка была не красавицей, но, тем не менее, ты не имеешь права так о ней отзываться. И вообще, я не могу понять, отчего ты так нервничаешь? Помнится, именно ты говорила о том, что нужно уметь держать лицо, когда Кристина позволила себе всплеск эмоций.

— Кристина просто невоспитанная и несдержанная простушка. Я думаю, что ее истерика к убийству не имеет никакого отношения.

— Разве? — удивился Егор. — А в чем же тогда причина?

Вика презрительно пожала плечами.

— Думаю, что дело в ее зависти. Она просто бесится от того, что Рената успешнее и богаче. Никак не может понять, что ее муж Ренате даром не нужен. Ведет себя эта Кристина просто безобразно. Ревнивая злобная крыса!

— Перестань, Вика! Мне она такой не показалась.

— Ты, Егор, всегда относишься к людям лучше, чем они того заслуживают. Но только почему-то это распространяется на кого угодно, но только не на нашу семью, — с горечью произнесла Вика.

— Ты не права.

— Я не права? — она сорвалась на крик, — Егор! Нас всех подозревают в убийстве! По-твоему, это нормально?!

— Послушай, Вика, я действительно не понимаю, каких действий ты требуешь от меня! Ты знаешь, что я всегда придерживался буквы закона. Если обстоятельства сложились таким образом, что мы все оказались втянутыми в этот неприятный… — он чуть замялся, подыскивая подходящее слово, — …инцидент, то единственный выход — смириться и дождаться выводов следствия.

— Неужели ты и вправду веришь в то, что этот Проскурин — или как там его? — сможет найти убийцу?

Вика нервно рассмеялась и снова отвернулась к окну.

— У него есть три дня. Если он не сможет ничего доказать, то я подключу Москву, — мрачно заключил Касаткин.

Она резко обернулась.

— Егор, давай просто уедем отсюда! В конце концов, сделай так, чтобы нас не втягивали в эту грязную историю! Ты ведь можешь! — в ее крике слышалось крайнее отчаяние и мольба.

Касаткин упрямо покачал головой, подхватил свою куртку и вышел на улицу.

Вика вздрогнула от резкого звука закрывшейся двери. Подключит Москву?! Только этого не хватало!

В баре она обнаружила пузатую бутылку коньяка. Она налила себе почти половину фужера и залезла в сумочку, где в потайном отделении хранила пачку сигарет. В последние пару лет она почти не курила, но иногда, когда Егор не видел, позволяла себе одну-две сигареты. Тонкие пальцы заметно дрожали, в горле пересохло, а ладони стали липкими и влажными. Тонкая сигарета моментально покрылась отвратительными желтоватыми пятнами. Поморщившись от отвращения, Вика выкинула ее, вытерла руки о колени и тут же достала следующую. Она накинула на плечи легкий кардиган и шагнула на балкон. Сделав большой глоток, она, наконец, прикурила и выпустила в промозглый воздух сизую струйку дыма.

Господи, что же будет, если Егор все узнает?! От этой мысли стало так страшно, что в глазах потемнело. Она покачнулась, рука дернулась, и коньяк выплеснулся на каменный пол. Она должна сделать все, что в ее силах, чтобы эту девицу никто не опознал.

* * *

Общими усилиями они запихнули собаку в ванну, и вымыли душистым шампунем. Добрынина громко хохотала, чертыхалась и материлась. Алиса, мокрая с ног до головы, попыталась высушить Мурку феном, но, несмотря на страшную усталость, собака проявила чудеса ловкости и прыткости. Услышав угрожающие звуки, она распласталась и залезла под низкую кровать, оставив им на поругание только худые костлявые лапы.

— Ты, Шатров, просто ненормальный! Как тебя вообще сюда с этим сокровищем пропустили? — отпыхиваясь, спросила Алиса, когда они уселись, наконец, за стол.

— Не поверишь! Оказывается, в «Сосновом» есть специальная услуга. Если ты живешь в коттедже, то можешь привести с собой небольшую собаку. При условии наличия необходимых прививок, разумеется, — добавил довольный Шатров. — Правда, пришлось немного доплатить, но зато теперь Мурка совершенно легально будет проживать вместе с нами. По крайней мере, до среды.

— Сильно, — не то похвалила, не то осудила Добрынина. — А дальше?

— Дальше — посмотрим, — отозвался Сергей и украдкой взглянул на Алису, которая с преувеличенным вниманием изучала налитый в чашку чай.

Все это, однако, не ускользнуло от внимательных глаз Марины Вячеславовны. Она весело усмехнулась и подмигнула смутившемуся Шатрову.

— Ну, что, девчонки, какие у вас тут новости? — нарочито громко спросил он.

Алиса и Марина переглянулись.

— По-моему, новости были у тебя! Может, наконец, поделишься?

— Поделюсь, — Шатров мгновенно стал серьезным. — Мне удалось найти женщину, у которой останавливалась убитая девушка.

— Ничего себе! — присвистнула Добрынина, подливая кипяток в чашки. — И что?

— Живет эта дама в Озерском, а работает в местном УВД уборщицей. Зовут ее Алевтина Матвеевна Бращина. То, что мы с ней столкнулись — чистая случайность. Оказалось, что несколько дней назад к ней на постой попросилась некая девушка. По словам Алевтины, вела она себя довольно странно, а потом и вовсе пропала. Бращина, конечно, беспокоилась не за нее, а за то, что та ей так и не заплатила оговоренную заранее сумму. Тетка она во всех отношения противная и алчная, но ее ненасытная любовь к быстрой наживе мне оказалась как нельзя кстати. За определенную мзду она привела меня к себе домой и разрешила осмотреть вещи своей пропавшей жилички. Там-то, за подкладкой старого плаща, я обнаружил вот это.

Жестом фокусника Шатров извлек из кармана джинсов потрепанный целлофановый пакетик, из которого на стол выпал паспорт и деньги.

— Белова Екатерина Ивановна, тысяча девятьсот девяносто пятого года рождения, проживала в Москве, — прочитала Алиса. Добрынина бесцеремонно заглядывала ей через плечо.

— И что нам это дает?

— Я уже связался со своим приятелем, он работает в МУРе. Помнишь Лешку Березина, Лисенок?

— Если мне не изменяет память, вы вместе учились на юридическом.

— Все верно. Так вот Лешка работает на Петровке. Он обещал пробить эту самую Белову по своим каналам и сразу же позвонить мне. Вот такие дела. А сейчас предлагаю немного подкрепиться, потому что потом я отправлюсь на поиски нашего суперинтенданта. Мне надо с ним срочно поговорить.

— И все-таки, откуда в этой занимательной истории собака-то?

— Я ее выкупил, — с набитым ртом проговорил Шатров, хитро улыбаясь.

— У кого?

— У этой самой Алевтины. Она морила ее голодом, постоянно била. А когда я у нее сидел, ей в голову постучалась гениальная мысль отравить собаку крысиным ядом.

— Жуть какая-то! — содрогнулась Алиса и машинально погладила Мурку, которая под столом с аппетитом уплетала нарезанные крупными кусками сосиски.

— И сколько же стоило это сокровище? — поинтересовалась Добрынина.

— Пять тысяч.

— Ничего себе! Судя по всему, эта самая Бращина сегодня на тебе заработала целое состояние.

— Это точно! — хрюкнул Сергей.

Они уже заканчивали пить чай, когда в дверь вдруг позвонили, и Мурка, в которой раз за сегодняшний день плотно пообедавшая и прикорнувшая, тут же встрепенулась и залаяла.

На пороге обнаружились Егор Николаевич Касаткин и капитан Проскурин. Лицо капитана было словно высечено из камня, а в глазах Касаткина плескалась тревога и так несвойственная ему растерянность.

— Добрый день! — приветствовал их Шатров, приглашая жестом войти. — А что с вами такое? Что-то случилось?

— Случилось, Сергей Евгеньевич, — мрачно изрек Проскурин. — Скажите, где вы сегодня были? Мне сообщили, что рано утром вы покинули территорию пансионата, несмотря на мои вчерашние предупреждения.

— Господин полицейский, я как раз хотел заехать к вам в участок, но, видимо, опоздал. Вы уже отбыли в «Сосновый».

— Зачем вы меня искали?

— Мне нужно было кое-что с вами обсудить.

— Кое-что — это что?

— Может, мы все-таки пройдем в комнату?

Проскурин и Касаткин переглянулись.

— Здравствуйте, — поздоровалась Алиса, выглянувшая в коридор. В ногах у нее путалась Мурка, которую она придерживала за ошейник.

— Это еще кто? — помимо воли задал вопрос Егор Николаевич, в недоумении уставившись на зверя.

— Это наша собака. Я могу все объяснить…

— Не надо сейчас никому ничего объяснять, — бесцеремонно перебил его капитан, — Через десять минут я жду всех в баре. До скорого, Егор Николаевич!

Проскурин резко развернулся и быстро пошел по направлению к главному корпусу.

— Привет, Егор! — махнула рукой Добрынина, тоже вышедшая в прихожую. — Что тут у вас происходит-то?

— Элла Крутицкая умерла.

— Как — умерла? — от неожиданности Алиса отпустила ошейник, и Мурка метнулась Сергею в ноги.

Тот машинально погладил ее по голове.

— Проскурин несколько раз звонил к ней в дом, но она не открывала. Все думали, что она вчера не рассчитала с алкоголем и просто крепко спит. Но оказалось, что все гораздо хуже. Ладно, народ, — тяжело вздохнул он, — собирайтесь и приходите. Скоро сами все узнаете.

— Постой, Егор! Ее тоже… убили? — в лоб спросила Марина.

Касаткин с досадой потер лицо широкой ладонью.

— Я пока сам не знаю. Давайте для начала послушаем официальную версию, а там разберемся. Все, увидимся в баре.