Вечером в бильярдной собралось довольно много народа. По молчаливому согласию о случившейся трагедии никто не заговаривал. Мужчины потягивали напитки и пытались поддерживать разговор. Общая беседа, однако, не клеилась.

Из женщин присутствовали только Рената и Анна Витальевна Кравчук. Последняя, казалось, чувствовала себя здесь не в своей тарелке, однако, судя по всему, опасалась оставлять мужа одного. Она завела довольно неуклюжий разговор с Эрнестом Фридриховичем, настоятельно рекомендуя ему народные средства от насморка — настой из сосновых почек, листьев белой ивы и каланхоэ. Шепс терпеливо выслушал длинную нудную лекцию по фитотерапии, хотя по его мученическому выражению лица было заметно, что советы эти причиняют ему не меньше страданий, чем заложенный нос и надрывный кашель. Время от времени Анна Витальевна прерывала свой монолог и бросала настороженный и внимательный взгляд на барную стойку, возле которой расположился ее супруг, затеявший профессиональный спор с Костровым. Юрий Георгиевич говорил громко, эмоционально, активно жестикулируя руками, и не забывая при этом прихлебывать из своего стакана. Последнее обстоятельство внушало его жене явные опасения. Костров же казался рассеянным и погруженным в свои мысли.

Рената, стоя чуть в стороне от стола, наблюдала за играющими, и лениво цедила свой коктейль. В данный момент борьба шла между Пахомовым и Артемом.

Очередной шар врезался в бортик в миллиметре от лузы и, на мгновение замерев, медленно провалился в сетчатый мешочек.

— Партия! — довольно провозгласил Пахомов.

Наградой ему были дружные аплодисменты собравшихся. Артем с легкой досадой положил кий, вяло пожал руку своему удачливому сопернику и отошел к стойке, чтобы заказать себе очередную порцию алкоголя. Взяв новый стакан, он, ни на кого не глядя, отправился в дальний угол зала, где устроился в одном из широких мягких кресел.

— Браво, Илья Борисович! Вы, как оказалось, сильны не только в теннисе, но и в бильярде! — с улыбкой похвалила Пахомова Рената.

Щеки Пахомова заалели неровным румянцем.

— Спасибо, — слегка поклонился он в ее сторону. — Может быть теперь вы, Рената Олеговна, окажете мне честь?

— Нет уж, спасибо! — шутливо выставив вперед ладони, отказалась она. — Не люблю проигрывать. А против вас у меня шансов нет. Так что я лучше воздержусь.

— Господа! — обратилась она к остальным. — Кто примет вызов мастера игры? Эрнест Фридрихович?

— С удовольствием, — прогундосил Шепс, потирая сухонькие ладони, и радуясь возможности избавиться, наконец, от общества народной целительницы, — Что, Илья Борисович, сразимся?

Пахомов развел руками.

— Вы же, любезный Эрнест Фридрихович, тоже далеко не дилетант, — хитро подмигнул он, — Наслышан, наслышан! Что ж, играть с сильным соперником в два раза интереснее. Вперед!

Рената подошла к Артему и присела на подлокотник.

— Что у тебя? — спросила она, принюхиваясь к содержимому его стакана.

— Виски с содовой. Будешь?

Она покачала головой.

— По-моему, тебе тоже уже хватит, — тихо проговорила она. — Мы завтра утром уезжаем.

— И что? — с вызовом отозвался уже изрядно захмелевший Новицкий, — Ты поведешь машину, а не я. И вообще, ты же прекрасно знаешь — я терпеть не могу, когда мне начинают диктовать. Я сам решу, что и как мне делать.

Рената едва заметно поморщилась и тут же поймала пристальный взгляд Кострова, наблюдавшего эту сцену с другого конца комнаты.

— Конечно, любимый! Прости, я не хотела тебя обидеть, — она улыбнулась, нежно поцеловала Артема в щеку и снова отошла к столу.

— Ты как? — услышала она за спиной тихий голос Димы.

— Хорошо. А почему ты спрашиваешь? — ответила она, не оборачиваясь.

— Давай выйдем. Я буду ждать тебя за дверью.

Рената услышала удаляющиеся шаги. Некоторое время она наблюдала за хаотичным движением разноцветных шаров, с мягким костяным стуком сталкивающихся друг с другом, а потом быстро прошла на выход. Костров стоял в холле, нервно теребя в пальцах сигаретную пачку. Не останавливаясь, Рената поднялась этажом выше и вышла на улицу, где уже зажглись фонари.

Дима нагнал ее уже на аллее.

— Что случилось? Этот мерзавец обидел тебя? — крикнул он ей в спину.

Рената быстрым жестом смахнула слезы, но не обернулась, а продолжала шагать вперед.

— Остановись! — он схватил ее за руку и резко развернул к себе. — Рената, что ты творишь?! Разве ты не видишь, что он недостоин тебя?

Она вырвалась и отшатнулась.

— Костров! Отстань от меня! Ты мне надоел! Надоел, слышишь?! Хватит за мной ходить! Я уже давно все для себя решила, и решения своего менять не собираюсь.

— Это глупо, Рената. Вы же не любите друг друга! Ты никогда не будешь с ним счастлива!

— А с тобой буду? — в ее голосе послышалось неприкрытое презрение и злая насмешка. — Ты хорош в постели, согласна. Я даже готова встречаться с тобой время от времени. Но не больше.

— Что значит — встречаться время от времени? — оторопел Дима.

Рената пожала плечами.

— А что тебя так удивило? Можно снять квартирку, и устроить там что-то вроде любовного гнездышка. Кстати говоря, я могу даже проспонсировать это мероприятие.

Костров смотрел на нее растерянным, непонимающим взглядом.

— Ты это серьезно? — выдавил он наконец.

— А почему нет? Я предлагаю тебе хороший выход, — глаза Ренаты недобро блеснули..

— Но я имел в виду совершенно другое! — воскликнул он, все еще отказываясь верить тому, что только что услышал. — Я люблю тебя, и хочу жениться на тебе. Если ты беспокоишься о Кристине, то забудь. Я улажу этот вопрос. Она…

— Хватит! — перебила она его голосом, не терпящим возражений. — Довольно этих розовых соплей! Ты либо соглашаешься на мой вариант, либо просто исчезаешь из моей жизни. Я согласна спать с тобой. Иногда. Но это — все, что я могу тебе предложить.

— Спасибо, — проговорил он внезапно пересохшими губами. — Спасибо, что хоть не предложила мне платить за каждый сеанс…

Сейчас она, пожалуй, казалась даже красивее, чем обычно. Темные глаза метали ослепительные молнии, в посадке головы чувствовалась уверенность и решимость, а волосы, цвета обсидиана, рассыпались по плечам иссиня-черными смоляными волнами. Но красота эта была какой-то инопланетной, чужой, враждебной. Он смотрел на нее и видел перед собой целлулоидную куклу, внутри которой… пустота. Да, это была она. Та самая, которую он любил, которую готов был носить на руках. Та, ради которой был готов перевернуть весь мир и бросить его к ее ногам. Костров смотрел в ее холодные, отливающие ртутным блеском глаза и не понимал, как он мог так ошибаться?! Он все силился понять, как под этой красивой, почти совершенной внешностью может скрываться столько цинизма и морального уродства? Разочарование было настолько сильным, что разум отказывался верить в происходящее.

Словно побитый пес, которого любимый хозяин пинками навсегда выгнал из дома, он молча развернулся и нетвердой походкой двинулся прочь.

* * *

К полуночи заметно потеплело, ветер утих, и теперь сквозь редкие облака проглядывали звезды. Шатров потер уставшие глаза и втянул влажный воздух сквозь стиснутые зубы. Никогда в жизни он не чувствовал себя настолько глупым. Перед ним лежало несколько листов бумаги, на которых он постарался систематизировать все известные ему факты. Быть в роли Эркюля Пуаро оказалось занятием сложным и неблагодарным, тем более что опираться он мог только лишь на свою интуицию и логику.

Сергей отхлебнул остывший кофе, поморщился и снова погрузился в размышления.

Итак, что мы имеем на сегодняшний момент?

Первое — убийство Кати Беловой. В этом случае логично было бы предположить, что здесь в прямом смысле слова приложил руку Крутицкий, поскольку у него был явный мотив — скрыть свою криминальную деятельность. Хотя логичнее было бы убить того, кто в последнее время напрямую занимался сбором информации о фонде. То есть его самого, Шатрова. Тем более, что хотя он свою деятельность не афишировал, но и особого секрета из нее не делал. Однако этого не произошло. Значит, существует другая причина. У кого она была, кроме Крутицкого?

Второе, плавно вытекающее из первого — обыск в их коттедже, после которого пропала брошка. Но Алиса права — главной целью, скорее всего, являлась не она, а те самые пресловутые документы, которые в результате своего частного расследования удалось собрать Кате Беловой. Именно в них содержался компромат на главу фонда «Твори Добро», и очень возможно, что не только на него. Опять напрашивается кандидатура Антона Владимировича. Но почему бумаги искали именно здесь? И почему ни сам Сергей, ни Алиса о них ничего не знают? И главное. Если документы все же существуют, то где они?

Еще один момент, связанный с вторжением к ним в дом. Возможность взять ключ была у пяти человек. Это Марина Вячеславовна, Виктория, Рената, Артем и Элла.

Шатров записал имена в правый столбик.

Третье. Убийство самого Крутицкого. Вот тут-то и начинается самое интересное. Если Белову задушил Крутицкий, то кто убил его самого? Опять напрашивается этот самый третий человек, заинтересованный в том, чтобы Антон Владимирович, как и Белова, замолчал навсегда.

И, наконец, смерть Эллы Эдуардовны. В то, что она покончила с собой, Шатров не верил ни секунды. Версия, выдвинутая капитаном Проскуриным, при ближайшем рассмотрении, трещит по швам, как китайская подделка. Начать с того, что Крутицкая никогда не принимала никаких таблеток, поскольку страдала страшной аллергией, в чем сама и призналась. Нельзя быть уверенным точно, но скорее всего, человек, который отравил Эллу, этого не слышал. Иначе, он не совершил бы такой глупой оплошности. Надо вспомнить, кто тогда был на обеде.

Шатров закурил сигарету и закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Слова Крутицкой были сказаны в ответ на предложение Шепса. Итак, сразу отметаем Эрнеста Фридриховича. Кроме него там присутствовали Добрынина, Касаткин и Пахомов. Кажется, к тому времени Рената, Артем, Костров и Виктория Алексеевна уже покинули ресторан.

В левый столбик были занесены имена Скворцовой, Новицкого, Виктории Касаткиной, Кристины и Дмитрия Костровых, а также Кравчуков. Последних Шатров не рассматривал, как возможных кандидатов, но объективности ради, все же внес в список и их.

Что же получается? Если отсечь тех, кто фигурирует в обоих списках только в каком-то одном случае, то получается, что убийства могли совершить либо Рената Скворцова, либо Артем Новицкий либо Виктория Касаткина.

Итак, если предположить, что отцом ребенка Наташи Беловой был Новицкий, то и у него, и у его матери появляется реальный мотив для устранения Кати и Крутицкого. Если выбирать из этих двоих, то по складу характера роль убийцы больше подходит Вике. Она безумно, до сумасшествия любит своего единственного сына, и готова на любые жертвы ради его спокойствия и благополучия. Она решительна, умна и расчетлива. Очень похоже, что именно Касаткина договорилась с Крутицким о том, чтобы новорожденного малыша тут же забрали и продали в другую семью, а Беловой объявили о том, что мальчик умер во время родов. Если все так, то Вика, как никто другой, заинтересована в том, чтобы информация об этом ни в коем случае не дошла до ее мужа, а также до невесты Артема. В этом случае легко объясняется и ее нервозность, и попытки убедить Алису повлиять на него, Шатрова.

Зачем она убила и Эллу? Вполне возможно, что Крутицкая тоже что-то знала. Но более вероятна другая версия: Элла была просто идеальной кандидатурой на роль козла отпущения.

Мог ли сам Новицкий быть причастен к убийствам? Чисто теоретически — да, но он не производит впечатления человека, способного на столь радикальные действия.

Теперь — Рената. Девушка физически сильная, энергичная, самоуверенная и, что немаловажно — циничная и весьма высокомерная. Такая, пожалуй, вполне могла и задушить, и зарезать, и отравить. НО! Только в том случае, если были бы непосредственно затронуты ее личные интересы. А на данный момент мотива у нее нет.

Значит, остается Виктория Алексеевна Касаткина, как более вероятная подозреваемая.

«Все это просто замечательно!» — Шатров невесело усмехнулся. Но доказательств как не было, так и нет.

Балконная дверь приоткрылась, и на пороге появилась Алиса, одетая в симпатичную шелковую пижаму, в розовый и сиреневый цветочек. Шатров невольно залюбовался ее аккуратной фигуркой и стройными ножками. Ее пшеничные волосы растрепались, а щеки были слегка розовыми от сна. Сергей вдруг почувствовал непреодолимое желание. Недолго думая, он схватил ее за талию, резко потянул и усадил к себе на колени. Бумаги, которые он перечитывал, упали на пол и были забыты. Алиса не сопротивлялась. Она обвила его шею руками и потерлась носом о его заросший щетиной подбородок.

— Я тебя люблю, Шатров, — вдруг сказала она тихим шепотом. — И всегда любила.

— Тогда зачем…

Она зажала ему рот своей ладошкой, от которой едва заметно пахло ее духами.

— Я боялась. Боялась, что своей чрезмерной любовью мешаю тебе, давлю, не даю дышать. Мне казалось, что ты ужасно устал от меня и моих чувств. Я должна была, во что бы то ни стало, дать тебе свободу. Я была уверена, что смогу без тебя, но ошиблась…

Шатров не говорил ни слова, вдыхая ее такой родной, такой желанный запах. На его губах застыла улыбка.

— Почему ты молчишь? — Алиса слегка отстранилась от него и с тревогой взглянула ему в глаза.

— Какая же ты глупая, Лисенок! — наконец, проговорил он, задыхаясь от счастья, — Маленькая глупая девчонка, да и только! Как ты могла подумать, что когда-нибудь сможешь мне надоесть?! Если бы ты знала, как я скучал и тосковал по тебе все это время, пока ты играла в эту игру в независимость! Я никак не мог понять, отчего ты так резко оттолкнула меня. Я даже пытался заставить тебя ревновать, думая, что это заставит тебя вернуться… Теперь я никогда и ни за что не отпущу тебя! Никогда, слышишь?

С этими словами он легко подхватил ее на руки и понес в спальню. Сквозь тонкий шелк он чувствовал жар ее тела. На кровати, сорвав с нее пижаму, он крепко прижал ее к себе и стал нежно гладить ее обнаженную шею, грудь и лицо. Постепенно его ласки становились все более требовательными. Алиса застонала.

— Я так хочу тебя, Сережка! — нетерпеливо прошептала она.

Сергей лег на нее, и она последовала его ритму. Казалось, гигантская волна поднимает ее все выше и выше. У Алисы перехватило дыхание, и через секунду яркий взрыв сотряс весь окружающий мир, ослепив ее своим сиянием…

* * *

Марина Вячеславовна взошла на порог коттеджа номер четыре и тихонько постучала, однако дверь никто не открыл. Она насторожилась. В доме явно кто-то был — в комнате горел приглушенный свет и до ее слуха доносились торопливые шаги. Тогда она повторила попытку и постучала еще раз, уже более настойчиво и требовательно.

— Это Добрынина! Мы можем поговорить? — громко крикнула она.

Звуки по другую сторону двери замерли, а секундой позже погас и свет.

Марина Вячеславовна в задумчивости отошла на пару шагов от крыльца и остановилась в некотором замешательстве. Затем она на цыпочках обошла дом и осторожно заглянула в комнату через окно. Луна, ярко светившая с неба, облегчила задачу. Сквозь неплотно занавешенные шторы была видна кровать, на которой, распахнув свою огромную пасть, стоял клетчатый чемодан. В нем, неаккуратной кучей, были навалены вещи. Неясный силуэт быстро и почти бесшумно передвигался по комнате. Вдруг, словно ощутив присутствие посторонних глаз, он метнулся к окну и резко раздвинул занавески.

Марина резко отшатнулась и замерла в тени. Сердце билось так сильно и гулко, что она всерьез опасалась, что именно этот звук может выдать ее присутствие.

Через секунду все стихло, и шторы вновь задвинулись, теперь наглухо.

В тот же момент послышались чьи-то шаги. Они приближались со стороны леса, поэтому самого человека она видеть не могла. Добрынина вновь окаменела и, что было сил, вжалась в стену. Звонок прозвучал резкой трелью, взорвав тишину ночи. Удивительно, но на этот раз замок щелкнул почти сразу и человек вошел внутрь. Дверь вновь захлопнулась. Марина Вячеславовна вся превратилась в слух.

— Чего тебе надо?

Голоса были глухими и нечеткими.

— Ничего, считай это просто визитом вежливости. Что, уезжаешь?

— Да, а кто-то против? — в ответе слышался вызов.

— Нет, конечно. Можешь делать все, что угодно. Но почему не подождать до утра? Может, кофе выпьем напоследок?

Марина почувствовала, как лоб вдруг покрылся ледяной испариной. Она уже готова была сорваться с места, чтобы ворваться в дом, но тут услышала:

— Нет, не выпьем. Прочь из моего дома! — теперь в голосе явно слышался страх и паника.

— Ладно, как знаешь. Я уйду. Ненавижу истерики. А вообще, ты молодец! Уважаю тех, кто умеет проигрывать. Надеюсь, мы больше никогда не увидимся. Прощай!

Дверь вновь скрипнула и Марина Вячеславовна услышала торопливо удаляющиеся шаги. В доме же послышалось сдавленное рыдание.

Добрынина выглянула из-за угла, но в тени деревьев разглядела только мелькнувшую темную спину.

«Что происходит? Может я ошиблась?» — подумала она про себя. Но теперь она чувствовала почти физическую потребность поделиться своими подозрениями с Шатровым.

* * *

Алиса лежала на плече Сергея и пальцами поглаживала его грудь.

— Я сейчас замурлычу, — признался тот, не открывая глаз.

— Интересно было бы послушать. Кстати, я не совсем уверена, что тебя в этом случае не слопает наша собака, — хитро отозвалась она.

Потом она привстала на локте и уставилась на него.

— Сере-еж! — позвала она, слегка прикусив его подбородок. — Эй, Шатров, не вздумай заснуть!

— Почему это?

— Скажи лучше, что ты там надумал, сидя в одиночестве на балконе.

Шатров с неохотой открыл глаза и тяжело вздохнул.

— Сложно все. Беда в том, что у меня есть только мои логические выкладки, но ни грамма доказательств.

— Расскажи, — потребовала Алиса и устроилась поудобнее.

Сергей вкратце пересказал ей все факты. Алиса слушала очень внимательно, ни разу не перебив. Кончик ее веснушчатого носа слегка дергался, что всегда означало крайнюю степень сосредоточенности.

— Вот, собственно, и все, — закончил Сергей.

— М-да! — протянула Алиса. — Нужно найти документы, без них мы ничего никому не докажем.

— Превосходная мысль! — невесело хмыкнул Шатров. — Есть идеи, где искать?

— Не-а… — уныло отозвалась она.

— То-то и оно! — он щелкнул ее по макушке.

— Ой! — негромко вскрикнула Алиса.

— Что? Больно? Я ведь легонько! — удивился Шатров.

— Да, нет, просто я позавчера здорово ударилась головой.

Сергей присмотрелся и разглядел у нее под волосами на темени свежую ранку.

— Господи! И где тебя угораздило-то?

— Здесь, — Алиса слегка поморщилась, — Помнишь, во время банкета я уходила домой?

— Ну, помню, конечно.

— Так вот, я забыла свою сумку и почему-то подумала, что ты, возможно, оставил свои ключи под половиком у двери, как раньше…

— Ну, ты даешь! Вспомнила вчерашний день! Я уже сто лет так не делаю!

— Не перебивай! — недовольно буркнула Алиса.

— Все-все. Что дальше-то?

— Я пошарила под ковриком, а когда разогнулась, то со всей дури приложилась об угол почтового ящика.

Повисла короткая пауза.

— Какого еще почтового ящика? — медленно переспросил Сергей.

Что-то в его тоне показалось Алисе настораживающим.

— Как это какого? — слегка озадаченно произнесла она. — Который прибит у нас на входной двери. Вечно ты ничего не замечаешь!..

Она осеклась и уставилась на Сергея своими широко распахнутыми глазами. Через секунду они, не сговариваясь, молча вскочили и стали напяливать джинсы.

Растрепанные, они выбежали на улицу. Разбуженная Мурка, которой тоже передалось их волнение, тоже выскочила следом. Теперь она вертелась под ногами и слегка поскуливала, не понимая, что происходит.

Симпатичный почтовый ящичек, украшенный желтой дудочкой, как ни в чем ни бывало, висел с обратной стороны двери. В нем была узкая щель, но ни намека на замок.

— Это, скорее всего, просто такой элемент декора, — проговорила запыхавшаяся Алиса. — Он никогда не используется по назначению, а поэтому ключа от него нет.

Сергей попробовал просунуть руку в отверстие, но безуспешно — оно оказалось слишком узким. Однако, слегка покачав саму дверь, он отчетливо услышал звук удара железа по железу. В ящике явно что-то было. Но точно — не бумаги.

— Что делать будем? — задала вопрос Алиса, которая от волнения приплясывала на месте и крепко держала Мурку за ошейник.

— Надо ломать, — решительно и мрачно объявил Сергей с таким видом, будто собирался вскрывать банковский сейф.

— Как?! У нас ведь даже никаких инструментов нет. Что там обычно используют в таких случаях? Лом? Фомку?

Тут Мурка громко гавкнула, возвещая о приходе гостей.

— Привет, полуночники! — приветствовала их внезапно появившаяся из леса Добрынина.

От неожиданности Алиса вздрогнула и отпустила ошейник. Мурка, почувствовав свободу, моментально бросилась к Добрыниной и недолго думая, взгромоздила лапы ей на плечи и облизала лицо.

— Фу, собака! — вскрикнула Алиса. — Простите, Марина Вячеславовна!

— Привет, моя хорошая! — пробасила Добрынина, и не думая злиться.

Она погладила собаку по голове и приблизилась к Алисе и Сергею, которые застыли в нелепых позах. Взлохмаченные, взъерошенные и наспех одетые, они выглядели настолько комично, что она не смогла сдержать смех.

— Вы что тут делаете-то? У вас ночной моцион?

Они дружно покачали головами.

— У нас тут — вот, — путаясь в словах, сообщила Алиса, показывая пальцем на ящик.

— И что сие означает? — попыталась уточнить Добрынина.

— Там. Все там, — снова проговорила Алиса.

Непонимающим взглядом Марина Вячеславовна уставилась на Шатрова, словно реально начиная сомневаться в душевном здоровье девушки. Однако задумчивый вид Сергея тоже не внушал оптимизма.

— Черт, где бы достать молоток… Или топор, что ли? А лучше всего — отвертку, — пробубнил он, не обращая внимания на Добрынину.

— Так, — громким басом заявила та. — Мне кто-нибудь может толком объяснить, что здесь происходит?! Это, в конце концов, начинает напоминать сеанс массового помешательства! Еще немного, и я тоже тронусь.

— В этом ящике те самые документы, которые мы ищем, — пояснила, наконец, Алиса.

— Да ладно?! — в тоне Добрыниной слышалось неподдельное изумление. — Вы уверены?

Алиса молча кивнула.

— Так чего мы ждем-то?! Ну-ка, отойди!

С этими словами Марина Вячеславовна бесцеремонно отодвинула Сергея, обеими руками взялась за ящик и резким сильным движением сорвала его с двери, оставив в ней две рваные дыры. Болты упали и с сиротливым звуком покатились с крыльца на землю.

— Вот это — да! Ни хрена себе! — прокомментировал Шатров, глядя на Добрынину с искренним восхищением.

— Быстрее! — гаркнула та и рванула в дом, прижимая к себе свою добычу.

Все вместе они замерли возле стола, над которым Марина старательно трясла ящик. Наконец, оттуда вывалилась маленькая серебристая флешка.

— Ноутбук! — скомандовал Шатров.

Алиса моментально принесла компьютер и минуту спустя все трое замерли, вчитываясь в убористый текст.

— Ну, вот, все и сложилось. Только я все равно не могу понять, зачем ей все это?! — задумчиво проговорил Шатров.

— А на этот вопрос я тебе отвечу. Слушай.

И Добрынина вкратце изложила им свои соображения.

— Так вы говорите, что Кристина собирается уезжать?

— Судя по всему — да. Я же говорю, что видела, как она собирала вещи. Может, оно и к лучшему?

— Что к лучшему?! — вскочил Шатров и начал мерить комнату большими нервными шагами. — Насколько я понимаю, она — тот самый единственный свидетель, который запросто может заговорить. И то, что пока она этого не сделала, лишь подтверждение того, что она боится. Боится настолько, что решила сбежать отсюда ночью, одна, не дожидаясь утра.

— Но ведь у этого человека была возможность убить ее. Он приходил к ней в дом. Но ничего не произошло, — возразила Марина Вячеславовна.

— Естественно! — с досадой отозвался Сергей. — Если бы Кристина умерла здесь, это возбудило бы новую волну подозрений. А так — все очень ловко получается. Она едет домой на машине. Перерезать тормозной шланг — нет ничего проще. Ее гибель ни у кого не вызовет подозрения. Девчонка взвинчена до предела, дорога мокрая…

— Я не понимаю, — потрясла головой Марина Вячеславовна. — Почему тогда Кристина не открыла дверь мне, а того, кого так боялась, беспрепятственно впустила в дом? Где логика?

Шатров пожал плечами.

— Тут можно только предполагать. Быть может, она уже раскаялась в том, что во всем вам призналась, и теперь опасалась того, что вы будете настаивать на том, чтобы она все рассказала Касаткину или мне. А с этим человеком она, напротив, хотела встретиться, чтобы он понял, что она больше не собирается стоять у него на пути. Чтобы он, наконец, оставил ее в покое.

— Глупая! — воскликнула Добрынина.

— Да, к сожалению, в данном случае ее бегство уже не имеет никакого значения. Человек, который убил троих, перед четвертым убийством не остановится.

— Господи! — в ужасе прошептала молчавшая до сих пор Алиса. — Так чего мы сидим?!

— Бежим! Может, мы еще успеем! Я позвоню Проскурину.

И все трое выбежали в темноту. Впереди всех неслась Мурка, уверенная в том, что хозяева затеяли игру в догонялки, оглашая сонную округу радостным заливистым лаем.