Первым зданием города было придорожное кафе - стеклянный ящик, занавешенный изнутри белыми шторами. На двери болталась табличка «ЗАКРЫТО» Приезжий остановился. Возникло и пропало тиканье часов. Приезжий разжал кулак и посмотрел на спичечную коробку.
- Ящерица… - сказал он. - Это я, здравствуй, ящерица… Я накормлю тебя, маленький крокодил… А теперь смотри не высовывайся из коробки. А то придут пионеры, и ты умрешь. Они положат тебя в банку с формалином и сделают из тебя наглядное пособие… Потому что наука требует жертв, искусство требует жертв, любовь требует жертв, и черт его только не знает, что не требует жертв… Все требуют жертв, и никто не догадывается, что живые помогают прогрессу больше, чем покойники… А теперь я посплю, ящерица.
Он выбрал местечко на зеленой траве, неподалеку от дверей кафе, подстелил плащ и улегся удобно и привычно.
- Я очень долго шел, а теперь я посплю, - сказал он. - Сплю.
По потом он приподнялся на локте.
- Батальоны все спят, - сказал он спокойно.
Сено хрупают кони.
И труба заржавела
На старой цепи.
Эта тощая ночь
В случайной попоне
Позабыла про топот
В татарской степи.
- Сплю… - сказал он. - Сплю… - и снова приподнялся. - Сон, а сон.
- Да… - ответил сон.
- Приснись мне, - сказал приезжий.
- Ладно, - сказал сон.
- Что-нибудь не очень глупое.
- Ладно, спи.
- Много лет назад я был в одном городке, ну ты знаешь такие города - в торговых рядах продают стиральные машины, сборники фантастики и шифер по справкам горисполкома. В сквере - памятники партизанам последней войны и войны с Наполеоном, а у церкви - пьяные велосипедисты. Утром и вечером мне хотелось поселиться там навсегда, а днем и ночью бежать куда глаза глядят…
- Хватит болтать, - сказал сон.
- Вот говорят, что любовь и голод правят миром, - сказал приезжий. - Интересно бы знать - куда это они правят! Городок-то ведь ждет… Там гуси отскакивают от мотоциклов, там воскресенье не начинается без водки, там в магазине я купил книжку «100 затей для умелых рук» и в речке поймал пескаря. Я не заметил в городке ни любви, ни голода, но я заметил тоску по необыденному. Как ты думаешь - может она править миром?
- Не мешай мне работать! - сказал сон. - Я не могу работать в таких условиях! Сейчас все Другое.
- А что? - спросил приезжий. - Ты мне уже снишься?
- Да. Снюсь! - сказал сон.
- Вся моя беда, - сказал приезжий, - что, в сущности, я никогда не был уверен в том, где я нахожусь. То ли мне здесь снится, что я там, то ли мне там снится, что я здесь. Вот, например, дворник… надеюсь, он мне не станет пылить в нос.
«Вжик, вжик…» - сказала метла дворника, но пыли не было. Так разве что немножко, самую малость.
- В этом городе есть пивные? - спросил приезжий у дворника, когда тот приблизился.
- В этом городе нет пивных, - сказал дворник. - Вы нездешний?
- Я приехал издалека, - сказал приезжий.
- Амнистированный? Или турист? - спросил дворник.
- Вы оригинально мыслите, - сказал приезжий.
- Эх, разве это сейчас ценят, - сказал дворник. - Работаю дворником, а мог бы быть фтизиатором.
- Что такое фтизиатор?
- Откуда я знаю? - сказал дворник.
- Вы, я вижу, тоже нездешний.
- Мы все нездешние, - сказал дворник.
- Слушай, дворник, - сказал приезжий. - По-моему, сегодня должно что-то случиться. Как по-твоему?
- Черт вас знает, - сказал дворник. - Так и шастаете тут, так и шастаете.
- Не твое дело, - сказал приезжий. - Я люблю видеть сны какие мне хочется.
- Это приятно? - спросил дворник.
- Не всегда, - ответил приезжий. - Но всегда чревато. - Чем?
- Событиями, - сказал приезжий. - Тебе не кажется, что сегодня должно что-то случиться?… Уже случилось…
Он так сказал потому, что из-за угла кафе вышли две женщины. Одна средних лет. Другая помоложе.
- Это тебе снится, чудак, - сказал дворник.
- Нет. Это уже не сон, - сказал приезжий.
- Принесите мне чего-нибудь горячего, - попросила та, что постарше.
- Валентина Николаевна, - сказала молодая. - Здесь кто-то спит.
- Ничего. Поспит и проснется, - та, что постарше, наклонилась к спящему. - Ох!.. - сказала она, выпрямившись.
- Валентина Николаевна, что с вами? Женщина тихонько засмеялась, потом вытерла слезы и наклонилась снова.
- Спишь, - сказала она. - Ты все-таки пришел, бродяжка… Дай я хоть погляжу на тебя… Похож.
- На кого похож? - спросила молодая.
- Изменился… На себя похож…
- Валентина Николаевна, а кто это?
- Это? Страшный человек.
- Господи…
- Самый большой лентяи на свете. Чемпион лентяев. Старая школа.
- Вы его знаете?
- Немножко. Это мой муж, - сказала она. - Бывший, бывший… Я его не видела полжизни… Она тряхнула спящего за плечо.
- Проснись. Приезжий открыл глаза.
- Ты знаешь, пока я спал, мне пришла в голову одна идея, - сказал он. - Я понял, почему я не люблю ходить в театр… Покупаешь билет, и тебе показывают живых людей, как в трамвае. Но в трамвае это стоит четыре копейки. Конечно, если без багажа. С багажом дороже… Ну ладно, я еще посплю. У меня там был ряд интересных встреч. Я не досмотрел, чем все это кончится.
Он опять закрыл глаза.
Но женщина схватила его за плечи и стала трясти.
- Э-э, нет, не выйдет, - приговаривала она. - Ты у меня сейчас проснешься как миленький. Ну… вставай.
Тогда приезжий поднялся.
- Может, поздороваешься наконец? - спросила женщина.
- Здравствуй, Валя, - сказал приезжий. - Я слышал, ты стала известной актрисой. Или мне это приснилось? И ты все еще играешь официанток?
- Валентину Николаевну знает весь свет, - с вызовом сказала молодая.
- По-моему, вы официантка, - сказал он ей. - В этом кафе.
- Откуда вы знаете?
- Знаю, - сказал приезжий. - У вас в кафе мухи есть?
- Начинается, - сказала актриса.
- Да вы что, гражданин, - сказала официантка. - Спятили? Наше кафе лучшее в районе… Какие мухи?
- В тех кафе, где бываю я, крошка, все официантки выносливые, - сказал приезжий. - И вежливые. Все. До единой.
- Я вас не оскорбляла…
- И умные, - добавил приезжий. - Там заказ клиента угадывают по глазам…
- Не люблю таких, - сказала официантка. - Все переиначиваете.
Приезжий стукнул кулаком себя по ладони.
- Могу я достать в этом кафе пару хороших мух?! - спросил громко. - Или нет? Я вас спрашиваю! У меня ящерица не кормлена!
- Слушай, не пугай человека… Какая ящерица? - спросила актриса.
- Я ее отнял у юных натуралистов, - сказал приезжий и, приоткрыв коробку, показал маленькую скучную ящерицу.
- Ой, зелененькая… - сказала официантка.
- Вы хорошая девушка, - сказал он.
- У нас этих ящерок сколько хочешь, - сказала она.
- Вы плохая девушка, - сказал он.
- Прошу вас, идите… Нам нужно поговорить, - сказала Валентина Николаевна.
Официантка сказала - хорошо, потом кивнула на него, покрутила пальцем у виска, понимающе подмигнула Валентине Николаевне, поднялась по ступенькам кафе, отворила своим ключом дверь и ушла внутрь.
- Ну, рассказывай, - устало произнесла актриса.
- Я перед сном глядел на ящерицу, и мне приснился крокодил в виде дворника.
- Я хочу знать, как ты живешь, где ты живешь, кем ты работаешь?
- Я живу хорошо, - ответил он со смирением. - Я живу везде. Я работаю поводырем крокодила.
- Жаль, - сказала она. - Я думала, мы с тобой поговорим как люди.
- Валя, мы и говорим как люди, - мягко возразил он. - Только в слово «люди» мы вкладываем разный смысл. Как всякий неталантливый человек, ты любишь сложности.
- Я тебя не понимаю.
- Ты меня никогда не понимала.
- Не обольщайся, - сказала она. - Я тебя всегда понимала. Поэтому мы не вместе. И насчет неталантливости ты врешь. Болтун несчастный. Значит, так и проиграл в игрушки всю жизнь?… Все так же спишь, все так же бездельничаешь, все так же рассказываешь байки и затеваешь споры с кем попало… Это ты любишь сложности. Я живу понятно и просто. А ты закрученный, как штопор.
- Нет, Валя, я не люблю сложностей. Это они меня любят. Что может быть проще желания поспать? А мне все время мешают, будят. Вот и ты всегда будила меня невпопад.
- Работать надо, голубчик, работать! - сказала она. - Все люди работают и создают ценности!
- Это не одно и то же. Валя, - сказал он. - Работать и создавать ценности. Ладно. Не хочется спорить.
- Лекции читаешь… - Голос у нее стал злым. - Интересно бы знать, какие ТЫ ценности создаешь, соня несчастный!
- Сейчас покажу, - сказал он и оглянулся на подходившую официантку.
- Я мух принесла, - сказала официантка.
- Понятно? - спросил он у актрисы.
- Ладно. Я пойду, - сказала она. - Не думала, что мы с тобой так встретимся. Мне казалось, что я тебя еще немножко люблю… Иллюзии, иллюзии… Дуры мы, бабы.
- Прости меня. Валя, если можешь.
- Бог подаст. Чужой человек, - сказала она.
- Ничего ты не поняла, - сказал приезжий. - Вот смотри…
И он обернулся к официантке.
- Слушайте, у вас же таких ящерок полно, - сказал он, - а вы этой мух принесли. Она усмехнулась.
- Эта вроде уже знакомая, - сказала она.
- Поняла? - спросил он у женщины средних лет и, видимо, средних способностей, он всегда знал это, но был уверен, что это поправимо.
Актриса смотрела на него с яростью.
- А теперь ступай, - сказал он. - Я не досмотрел сон. Ты меня разбудила, когда начиналось самое занятное.
Они обе ушли.
