А приезжий тем временем видел сон. Но так как наступило летнее веселое утро, и город пробудился, и никому дела не было до чудака, который заснул в тени возле придорожного окраинного кафе, то мозг его слышал звуки, шумы, пение, музыку города. И отключенная воля не мешала мозгу перерабатывать информацию по-своему и приводить ее в соответствие с опытом жизни этого приезжего, с его тайными хотениями, с его талантом. А что такое талант - не знает никто. Может быть, это способность иногда побывать в четвертом измерении и оттуда поглядеть на наши три.
И тогда приезжий видит, как на скамейку, под часами, садятся старик и девушка.
- Сон, а сон, - сказал приезжий. - Я кому говорю!.. Ты мне снишься?
- Да отвяжись ты, господи, - сказал сон. - Я же на работе!
- Надоело мне это тиканье, - сказал приезжий. - Сил нет.
Тогда старик щелкнул пальцами, и тиканье пропало. Остался только писк транзисторов.
- Люди не любят, когда им заметно, как течет время, - сказал старик.
- Какой-то вы странный, гражданин, - сказала ему девушка. - Я вас где-то видела.
- Вряд ли мы могли встречаться, - сказал старик. - Я чертовски стар. Фактически я ваш праотец.
- Какой-то вы странный, гражданин, - сказала девушка.
- Вы сидите под часами, - сказал ей старик. - Значит, вы пришли на свидание. Логично?
- Я пришла просто так. У нас общежитие еще закрыто. Я обыкновенная девушка.
- Еще одна сумасшедшая! - сказал приезжий. - Можно подумать, что бывают обыкновенные девушки… Послушайте, - сказал он старику. - А вы действительно тот самый?…
- Да, конечно. Я тот самый.
- Забавно, - сказал приезжий. - Итак, на бульваре сошлись трое - поэт того старомодного типа, который верит во вдохновение, девушка, считающая себя обыкновенной, и бог времени Хронос.
- Да. Я Хронос, - сказал старик. - Поэту не стоило бы удивляться. Я был всегда и всегда буду.
- Кстати, время относительно. Это доказал Эйнштейн.
- Э-э… - сказал старик. - Отдельному человеку это незаметно… Плохо, если поэт перепутал время.
- Не понимаю.
- Понимаешь, но боишься признать… Юность человечества прошла. Юный измеряет время биением сердца и не наблюдает часов. Тик-так - стучит его время, и он идет вслед за сердцем. Потом первый испуг - он видит день и видит ночь, и они не совпадают с биением сердца. Тогда он признается в поражении и придумывает часы… Что? - Не слушайте его, - сказала девушка.
- Не бойся, - сказал приезжий. - Он прав.
- Человек стал маленьким, - сказал старик, - и сердце перестало влиять на жизнь. Удар сердца ничего не меняет… Время ревет в микрофоны, и песня человека - это писк мыши.
- Ну-ну… не надо так, - сказал приезжий. - Ты уже стар. А то тебя хватит кондрашка, и получится банальный сюжет…
- Сюжет, - презрительно сказал Хронос. - Картинки из жизни, в которых можно найти что угодно, кроме истины… Чем дальше идет сюжет, тем дальше он от жизни. Я перепутываю твои сюжеты, - сказал Хронос и взмахнул рукой. Он кинул в воздух пачку исписанных листков. Белая метель. Крик девушки. Она хватает приезжего за руки, она пытается поймать листки. Но Хронос исчезает, и начинают все громче тикать часы: тик-так… Тик-так… Тик-так…
- Не смей! Не смей! - кричит девушка.
- Поздно, - говорит приезжий. - Хронос начал свою работу…
- Что же делать? Что делать? - в отчаянии говорит девушка.
- Смотреть…
- А ты не боишься, - спрашивает девушка, - что он прав?…
Тик- так… - стучат часы. Тик-так… - металлическое лязганье механизма. Что-то хрустит, хрипит, хрюкает и масляно чавкает - и все это тик-так… Тик-так… Девушка со страхом ждет ответа.
- Если поэзия - это истина, - говорит приезжий, - ее увидишь даже в обломках.
- А если нет?
- Значит, истина в твоих глазах, - говорит приезжий.
- Ты меня любишь? - спрашивает она.
- Как тебя зовут?
- Неважно. У меня некрасивое имя… Сначала скажи - любишь?
- Не знаю… - говорит приезжий. - Не знаю… И надевает черные очки.
- Ты меня любишь? - говорит девушка. - Скорей!
- Как тебя зовут?
- Зовут Муська… Сокращенно - Муська… Скорей!
- А полностью?
- Полностью меня зовут Муза, - говорит девушка.
- Что?!
Но тут он всхлипнул и проснулся.
…Солнце палило вовсю.
Жара стояла такая, что у всех прохожих выросли животы.
Столики из кафе вытащили на самый солнцепек, и там был только один-единственный посетитель. Озверевшие от жары официантки сидели в своих синих халатах под навесом, как синие куры, и занимались саботажем.
«Если сказать ему, - подумал приезжий о посетителе, - климат окончательно испортился, интересно, что он ответит?»
Он подошел к нему и сел за столик.
- Нет, нет… я не о климате… - сказал приезжий. - Вы меня не поняли.
- А разве я что-нибудь сказал? - ответил тот. Это был тот самый ученый, который сначала выслушивал, а потом диктовал в микрофон древние истории, и это подхватывали телетайпы - вот какое значение придавали каждому его слову. Он был знаменитый в своей области.
- А разве я что-нибудь сказал? - ответил он.
- Все равно, - сказал приезжий. - А пиво у них холодное?
- Этого никто не знает.
- Почему?
- А вы попробуйте подозвать официантку, - сказал знаменитый. - Я полчаса сижу.
- Сейчас попробую, - сказал приезжий и крикнул: - Девушка, получите с меня…
Он обернулся к знаменитому:
- Сейчас они будут кудахтать и выяснять, чей это столик. Потом, тряся животом, подойдет тридцатилетняя девушка с блокнотом как на пресс-конференции… - Тут к ним подошла официантка. - Четыре бутылки пива, две окрошки, два шашлыка. - Он отсчитал деньги. - Получите.
Официантка перелистывает блокнот, сонно глядит на приезжего, потом накаляется.
- Да вы что, гражданин?! - говорит она.
- Я жду ровно три минуты, - сказал приезжий и посмотрел на часы. - Через три минуты у вас начнутся ба-альшие неприятности. Окрошку принесете холодную, а шашлыки горячие… И перемените скатерть… Да, и еще позовите заведующего… И не забудьте захватить жалобную книгу.
- Да вы что, гражданин?! - громко сказала официантка.
- Осторожно, - сказал приезжий. - Если вы скажете, что я нахал, я вызову милицию, опечатаю кассу и позвоню в Верховный Совет… Пиво несите сразу… - и добавил громко: - И назначу глубокую ревизию… Хлеб белый и черный…
- В чем дело? Почему не обслуживаете клиента? - спросил метрдотель, поглядывая на приезжего.
- Я обслуживаю, обслуживаю, - сказала официантка и ушла.
- Она поглядела на нас расширенными глазами, - сказал приезжий. - А она нас не отравит?… Тогда я буду ей являться во сне… Нет, послушайте… когда все это кончится? Никто не хочет заниматься своим делом.
- Неужели надо отвечать? - сказал ученый. - Это кончится вместе со скучными профессиями. Когда людей в профессию не будет загонять необходимость.
- Дайте человеку вечный двигатель, и все наладится, - сказал приезжий.
- Дайте. Вот возьмите и дайте, - сказал ученый. - У меня его нет.
- А у меня есть, - сказал приезжий. Тут подошла официантка.
- Не вздумайте нас отравить, - сказал приезжий, - мы все предусмотрели. Я буду являться вам во сне.
Она со страшной скоростью открыла бутылки и ушла. Приезжий разлил пиво.
- Да не сумасшедший я, не сумасшедший, - сказал он.
- Вы читаете мысли? - спросил ученый.
- Нет.
- Ругаться я с вами не стану, - сказал ученый. - Пиво холодное, и потом все-таки вы мне заказали обед.
- Какое ваше мнение? - спросил приезжий. - Может один человек спасти человечество?
- Один?
- Один.
- Не может, - сказал ученый.
- А почему?
- Жарко потому что, - сказал ученый. - Вот если бы попрохладней - тогда пожалуй… А от чего спасать?
- От глупости.
- А может один человек спасти одного человека от глупости? Одного. А не все человечество.
- Нет. Один не может, - сказал приезжий. - Чтобы спасти одного от глупости, нужно все человечество.
- Ненужная трата энергии.
- Господи, - сказал приезжий. - Что вы все обижаетесь?
- Послушайте, - сказал ученый. - Такое впечатление, что вы жили в пустыне, где не с кем было слова перемолвить. Неужели вам не приходит в голову, что мне просто не хочется разговаривать? Я устал после работы.
- Да, не с кем разговаривать, - сказал приезжий. - О том, о чем хочется, - не с кем. Вот и болтаю с кем попало.
Ученый посмотрел на него внимательно и поднялся.
- Мне надо идти… Срочно, - сказал он. - Я бы хотел вас еще застать. Вы здесь посидите?
- Да… Может быть, - сказал приезжий.
