ГАИТЯНСКИЕ ХУНГАНЫ

Колдуны (хунганы) на Гаити из кладбищенской земли и костей мертвецов изготовляют специальные порошки, чтобы «наслать мертвеца» на врага. Порошок, рассыпанный рядом с дверью жертвы или по пути ее следования, может привести к параличу и даже смерти, если в это время хунган не примет контрмеры.

Хунганы также занимаются превращением человека в зомби. Этот процесс схож с заказным убийством. Неугодный человек становится жертвой колдовских чар, заболевает, потом умирает. Его хоронят, соблюдая соответствующие обряды. А через несколько дней по велению колдуна откапывают. Колдун совершает над умершим некий ритуал, и покойник оживает. Он не может говорить, не проявляет никаких эмоций, но, подчиняясь воли оживившего его колдуна, действует и наводит ужас на людей. Долгое время феномен зомби оставался загадкой. Немало ученых пытались объяснить это явление, но только в последнее время удалось приоткрыть завесу над тайной зомби. Стало известно, что живого человека превращают в зомби с помощью некоего яда. Американскому этноботанику Уэйду Дэвису, посетившему Гаити именно с целью изучения этого феномена, удалось раздобыть немного порошка «зомби» и подвергнуть его химическому анализу. Оказалось, что основной составляющей этого снадобья является сильнодействующий яд тетродотоксин, один из сильнейших природных ядов нервно-паралитического свойства. По своему действию он в 10 раз превосходит знаменитый кураре и более чем в 400 раз – стрихнин. Это вещество содержится в организме некоторых животных, в том числе в рыбе фугу.

Так как фугу у берегов Гаити не водится, то колдуны использут другие виды рыб. Дэвис, в частности, указывает иглобрюха, который содержит тетродотоксин. По мнению Дэвиса, процесс приготовления порошка «зомби» следующий: иглобрюха сушат на солнце от 2 до 5 дней, а затем измельчают в порошок. Для другого компонента необходима гаитянская жаба буфо маринус, которую нужно продержать ночь в банке вместе с морским червем, который будет ее кусать. В результате каратоидные железы жабы вырабатывают большое количество химических веществ – буфотеин, буфогенин, буфотоксин. Утром жабу и червя убивают, сушат на солнце и тоже растирают в порошок. Также добавляют желчный пузырь мертвого мула или человека, некоторые местные растения, человеческие останки, предпочтительно свежие (особенно ценятся кости и кожа ребенка), черный порох и тальк. Рецепт ясен, но неясно – пытался ли Дэвис хоть раз его проверить?

Отравление – операция, требующая большой осторожности. Слишком большая доза может вызвать подлинную смерть. Когда зомби выкапывают, его насильно кормят смесью батата и дурмана, усиливающей воздействие тетродотоксина и вызывающей галлюцинации, под воздействием которых зомби бродит по улицам, сопровождаемый возгласами ужаса прохожих.

Надо отметить, что тетродотоксин по-разному влияет на гаитян и европейцев. Если последние, оправивишись после отравления, возвращаются к нормальной жизни, то гаитяне послушно играют роль зомби. Здесь мы переходим в область чистой психологии: европеец воспринимает отравление как болезнь, гаитянин же верит в то, что навсегда покинул мир живых людей, и ему не остается ничего другого, как подчиниться воле колдуна. Именно этот психологический феномен использовал «тигр Карибов» – Франсуа Дювалье, папа Док. Гаитяне верили, что многолетний диктатор острова, объявивший себя «помазанником африканских богов и потусторонним существом», был наделен сверхъестественной силой, и что убитых по его приказу людей он превращал в зомби, делая их своими невидимыми шпионами. Папа Док перед своими подданными всегда появлялся одетым в черный смокинг. Он ходил медленно, вытянув губы трубочкой и закатив глаза. Так одевается и ходит по преданиям вуду бог мертвых папа Геде. Дювалье заставил всех хунганов во всех умфро (помещение для проведения обрядов вуду) повесить на митаны (священные столбы) его изображения и приносить им жертвоприношения, как и другим богам вуду. Колдуна-вудуиста Захари Делву диктатор назначил шефом «тонтон-макутов» (личная тайная полиция Дювалье, использовавшая в своей работе традиции вуду). После смерти папы Дока его тело захоронили в стоячем положении. Согласно принципам вуду, кто попадет в ад стоя, тот сможет и после смерти вечно повелевать своими врагами.

Неподалеку от Гаити находится небольшое островное государство Гренада. На нем одно время правил диктатор Эрик Гейри, который тоже возвел местную разновидность вуду – «обиа» – в ранг государственной религии и принимал участие в колдовских ритуалах обиаменов (местные колдуны).

В уголовном кодексе Гаити даже существовала 246-я статья, посвященная хунганам. «Также покушением, – было написано там, – является использование веществ, с помощью которых субъект погружается в более или менее продолжительный летаргический сон, вне зависимости от цели применения вещества и последствий. Если же субъект похоронен в состоянии летаргического сна, то покушение становится предумышленным убийством».

Ученые долгое время пытались разгадать секреты колдовских веществ, но пришли к неутешительному выводу. «Мы долго строили теории, объясняющие возникновение зомби. Это, конечно, не случай воскрешения из мертвых, а скорее всего они были погружены в состояние, очень близкое к смерти, с помощью каких-то лекарств, – способ их изготовления, возможно, был вывезен из Африки и передавался из поколения в поколение… Они, очевидно, разрушают ту часть мозга, которая управляет волей и речью. Жертвы могут действовать и двигаться, но не способны сформулировать свою мысль. Двум врачам, сильно заинтересовавшимся этими средствами, так и не удалось узнать способ изготовления. Эта тайна, и посвященные скорее умрут, чем расскажут».

Однако тем, кто сильно интересуется тайнами хунганов, следует посетить в начале января небольшое африканское государство Бенин (Дагомея). Раньше в этой стране строился социализм, но после распада СССР подарки приходить перестали, и поэтому бенинцы обратились к своим корням. А корни у них уходят в далекое прошлое черного континента, в котором и зарождалось искусство вуду. Поэтому в Бенине с 1993 года официально отмечают праздник вуду. На праздничный фестиваль съезжаются колдуны со всего мира. Именно в Бенине тот, кто жаждет тайн, может получить посвящение и доступ к святая святых вудуизма.

С первых шагов гость, посетивший бенинскую глубинку, где правят не власти, а колдуны, встречается с чарами и отравлениями. Бенинцы – гостеприимный народ, они сразу предлагают выпить по стаканчику содаби – пальмовой водки. Хозяин сначала наполняет напитком на четверть свой стакан, затем переливает его содержимое в стакан гостя, пополаскал-пополаскал – и переливает в следующий, и так далее по кругу. Из последнего стакана переливает содаби в свой и наконец наполняет остальные. Этим действом гостям хотят показать, что ни в водке, ни в стакане яда нет.

В бенинской деревне и в городах, даже крупных, при всякой скоропостижной смерти зачастую выдвигается версия об отравлении. «Яды являются самым опасным оружием, которое применяет колдун или заклинатель, чтобы покарать богохульство или неверие, – пишет в своей книге «Посвященные» известный бенинский писатель Жюльен Алапини. – Кроме смертельных, им известны яды, вызывающие внутренние болезни, бессонницу, сумасшествие, смятение, ненависть, страх». Причем эти яды, отмечает Алапини, не обязательно подмешивать в пищу – колдун может отравить врага, прикоснувшись к нему рукой, посыпав ядом тропу, по которой тот пройдет.

В ночь, когда по всему Бенину бьют священные барабаны, всем, кроме «посвященных», запрещается выходить из своих домов. Как-то раз в такую ночь вышел погулять священник из католической миссии. На вежливое предложение главного колдуна вернуться домой священник ответил грубым отказом. «Ты пожалеешь об этом», – сказал колдун и слегка прикоснулся к его плечу рукой. Прошло несколько дней, плечо опухло, и, сколько ни обращался священник к городским врачам, никто не мог ему помочь. Пришлось извиниться перед колдуном, и тот дал священнику противоядие. Под ногтем у колдуна была закреплена колючка, пропитанная каким-то неизвестным европейским врачам ядом.

Бенинские хунганы получили свою колдовскую силу от богов вуду. Одним из главных богов, которому поклоняются и в Бенине, и на Гаити, является Легба, или папа Легба. Он пришел из мифологии дагомейского народа фон. Легба первым среди богов занялся гбо (вуду). Он сделал ядовитую змею, положил ее у дороги, ведущей к рынку, и приказал жалить проходящих. После каждого укуса появлялся Легба и предлагал пострадавшему вылечить его за вознаграждение. Человек по имени Аве заинтересовался прибыльным бизнесом Легбы, был приобщен им к магии и стал первым дагомейским хунганом.

Колдунов в Бенине не только боятся, порой они являются единственной надеждой на спасение при заболевании или несчастном случае. В Бенине, например, водится единственный вид смертельно опасных змей – габонская гадюка, которая неспровоцированно нападает на людей. Колдуны же знают противоядие от укуса любой змеи, и не к врачам, а к ним обращаются бенинцы. Но секреты колдунов вуду оберегаются от непосвященных.

Традиция держать в тайне рецепты опасных снадобий существует не у одних гаитянских колдунов. Если перенестись на другой конец Земли, в Сибирь, то подобный обычай можно встретить и у эвенкийских шаманов. У них в шаманском обиходе есть так называемый медвежий корень. Показывают его только избранным. Этот корень лечит многие болезни, но при передозировке смертельно опасен – резко повышает давление, что приводит к летальному исходу.

Как уже было сказано, рецепты гаитянских хунганов использовались на острове Гаити не только с религиозной целью, но и с политической. Не только папа Док, но и другой диктатор – Трухильо из соседней Доминиканской республики на том же острове Гаити, выглядевший более цивилизованно, но не менее кровожадный, использовал колдовской опыт. Он не зомбировал своих врагов, но, пользуясь любым стихийным бедствием, уничтожал их тысячами. Когда же погода была нормальной, то его спецподразделение ликвидаторов «Белая роза» использовало яд хунганов. На его приготовление шел экстракт коры отростков лианы вида «стрихнос», имеющий свойства яда кураре. В яд также добавлялась концентрированная вытяжка из так называемой рыбы-мухомора, которая водится у берегов Гаити и потребление которой, даже в вареном виде, вызывает паралич верхних дыхательных путей, слепоту и расстройство органов чувств – холодное начинает казаться горячим, а при высокой температуре знобит. Изготовленный из этой смеси яд сохраняет свои ядовитые свойства, так же, как и кураре, на протяжении по крайней мере 200 лет (это стало известно при изучении старых индейских стрел). Даже самая минимальная доза действует молниеносно – яд немедленно разносится по кровеносной системе, хотя сердце и гладкие мышцы яд не поражает. Ликвидаторы кололи свои жертвы в голову, чтобы скрыть следы укола среди волос и чтобы мгновенный паралич в первую очередь охватил мышцы лица, рта и другие, пищевод и аорту. Вслед за введением яда быстро начиналось расслабление мускулатуры, яд достигал конечностей, полости живота и диафрагмы. Так как процесс начинался с головы, то на лицах убитых всегда сохранялось выражение испуга.

Сама ядовитая рыба-мухомор длиной с полметра, окраска у нее фантастически меняется, как в калейдоскопе. Золотисто-желтая хищная головка обведена идеально ровной красной линией, на лбу пурпурные и желтые полосы, оранжевые пятна на спине и большие белые точки на золотистом животе. Ее плавники почти полностью прозрачны и покрыты симметричными оборками, как на плиссированной юбке. Рыба-мухомор предупреждает о своей ядовитости окружающих и одновременно подсказывает хунганам, где они могут добыть необходимый им яд.

Патент на создание зомби имеется не у одних гаитянских или бенинских колдунов. На далеком Востоке, в таинственном Тибете, также часто появляются «живые мертвецы», но метод их создания окутан еще большей тайной. Занимаются этим садхаки – люди, идущие по пути изучения тантрического учения сандханы. При постижении одной из ступеней учения садхака должен пройти ритуал «оживления» трупа. Для этого подходит не всякий труп.

Можно взять труп погибшего в бою, укушенного змеей, погибшего от молнии, но ни в коем случае не умершего от болезни. Найдя подходящего мертвеца, садхака садится на грудь трупа, а гуру садханы, произнося нужные мантры, оживляет тело. Труп, не сознавая окружающего, пытается убежать. Садхака обязательно должен удержать оживленного. После окончания ритуала ожившее тело или разрубают на части, или сжигают (понятно, почему труп хочет сбежать). При оживлении яды вроде бы не применяются, но точно это не известно, так как ритуал изучен недостаточно.

 

ПРИЗРАКИ НОЧИ

Не менее таинственны и рецепты многочисленных ядов ниндзя, которые создавались и совершенствовались на протяжении веков. Отравление врага вошло составляющей в ниндзюцу – искусство ниндзя. По некоторым данным, количество разнообразных ядов достигает 300 видов. Все они различаются по симптоматике, а общая их черта одна – они были созданы на основе природных веществ.

Описания ядов ниндзя встречаются очень редко. И это понятно. Если для овладения боевыми приемами нападения и обороны нужны годы безжалостных тренировок, то зная рецептуру яда, его может использовать и дилетант.

Остановимся на нескольких известных описаниях случаев применения яда ниндзя. Как говорят свидетели (все ниндзя молчат), в большинстве случаев пить некоторые виды ядов можно без особого вреда для организма. А для того, чтоб он убивал, делают быстросохнущий состав. Им намазывают сякэн – тонкую металлическую пластину в форме звездочки. Она является составной частью оружия ниндзя – сюрикэна. Маленькие пластинки легко скрываются в одежде, и отравить врага можно как вблизи, так и на расстоянии.

Известно название одного из ядов – доку. Это невероятно сильный яд растительного происхождения. Добывают его из пестиков хризантем. Результатом отравления доку является сердечный приступ и смерть от остановки сердца. Определить наличие этого яда в организме невозможно.

Легенды ходят и о «плевке дьявола». Для отравления им ниндзя используют маленькую трубочку и иголку. Стоит яду, нанесенному на кончик иглы, попасть на ранку или даже на кожу, как наступает паралич нервной системы и человек умирает без видимых причин. Известен также яд, после отравления которым жертва медленно угасает в течение нескольких недель.

Используется ли древнее искусство разработанных ниндзя отравлений в наши дни – это покрыто мраком тайны.

Не менее изощренно и таинственно, нежели ниндзя, действовала в Индии секта тугов-душителей, поклонявшихся богине Кали. Эта секта делилась на три части – собственно душителей, пользовавшихся веревочной удавкой; тутов, предпочитавших убивать свои жертвы ударом кинжала в голову и выбрасывать трупы в колодец, и, наконец, тутов-отравителей. Последние пользовались ядом хуккой, а в случае надобности, когда яд действовал не полностью, отравленных добивали копьем.

 

ЗМЕИНАЯ СЕМЕЙКА

Змеи, с их арсеналом ядов, издавна привлекают любителей сделать гадость своему ближнему. Особенно легко сотворить подобное в джунглях, где змей – пруд пруди.

Остров Новая Гвинея представляет собой страну, где в изобилии водятся змеи. Не так давно колдуны из местных племен пользовались этими пресмыкающимися как смертоносным оружием против своих врагов. Как не раз свидетельствовали в начале XX века миссионеры, на совести этих колдунов лежит не одно убийство, совершенное ими при помощи змей. Какими способами колдуны ловили ядовитых гадов, дрессировали их и превращали в убийственное оружие, об этом было известно очень мало, потому что заинтересованные лица старались сохранить это в тайне. Тем не менее удавалось кое-что разузнать и на основании добытых сведений утверждать, что приманка для змеи состояла из измельченных метеоритов, к осколкам которых примешивали сок некоторых растений.

Узнав о падении метеорита, колдуны не мешкая разыскивали его. Метеорит клали рядом с каким-то другим неизвестным камнем, который, по-видимому, вбирал часть смертельной силы первого. Затем они размельчали оба эти камня в порошок, приобретавший запах, не ощутимый для человека, но привлекавший змей, которые приползали со всех сторон и лежали, словно очарованные, около приманки. Ловцы хватали их за голову при помощи маленьких деревянных рогатин и сажали в горшок из обожженной глины, где и держали, пока они не понадобятся. С приходом цивилизации умелых колдунов почти не стало, а змей заменили более грубые, но не менее эффективные способы расправы с врагами.

Змеи как особый вид оружия использовались на протяжении столетий. Один из греческих мифов рассказывает: когда вновь основанный город Бизант (будущая Византия) осадили скифы во главе с царем Одрисом, то женщины, которых вдохновляла Фидалея, жена основателя города, спасли его, забросав лагерь осаждавшего город неприятеля ядовитыми змеями. В античных рукописях не раз описывалось, как во время осады в крепость забрасывали горшки со змеями. Змеи как оружие сохранились даже в средневековой Европе. В 1191 году корабль английского короля Ричарда Львиное Сердце, направляясь в крестовый поход, шел спокойно по Средиземному морю, но вдруг встретил сицилийский дромон («бегун» – скоростной стовесельный корабль), с которым вступил в бой. Однако бой окончился неудачей для англичан, так как дромон был вооружен греческим огнем и двумястами большими ядовитыми змеями.

Издавна змеи вызывали страх; однако их нередко обожествляли. В Персии, как и в Вавилоне, считалось, что змеи предвещают несчастье: когда Кир решил завоевать государство мидян, околицы медянской столицы Сард заполонили змеи. В Древнем Египте врагом великого бога Ра был Апоп, огромный змей. Ра в борьбе помогал Геб, древнеегипетский бог земли, он охранял живых и мертвых от змей. Но он не помог, когда богиня Исида создала и наслала на Ра ядовитую змею. Ужаленный бог просил затем Исиду об исцелении. Но была у Ра и хранительница Уто, огнедышащая змея. Она охраняла и фараонов. Ее изображение в виде урея, извергающего яд, укреплялось на лбу правителя Египта. И в целом для египтян змея была символом мудрости. За порядком на полях египетских крестьян следила богиня Рененутет в образе змеи.

В Древнем Риме появление змеи в доме считалось предвестием смерти. Падение древнеримского царя Тарквиния Гордого было предсказано знамением: из деревянной колонны выползла змея. Длинное скользящее тело, немигающий, «змеиный», взгляд, ядовитость некоторых из них с давних времен были поводом для сказок и суеверий. В Древнем Риме змей использовали и как орудие казни. Соратника Тиберия Гракха после поражения в борьбе за реформы в 133 году до н. э., Гая Виллия, кинули в бочку, наполненную ядовитыми змеями и гадюками. В италийской же мифологии змеиным обликом было наделено божество Ангития, к которому обращались для исцеления от змеиных укусов.

А вот в более ранние времена, у античных греков, змея была символом постоянно возрождающейся жизненной силы и потому стала священным животным, посвященным богу врачевания Асклепию. До сих пор на медицинских эмблемах змея обвивает чашу. Змея была священным животным древних Афин. Легенды рассказывают, что великий полководец Александр родился от змея, в облике которого к его матери Олимпиаде являлся Зевс. Царь Филипп застал Олимпиаду, возлежащую со змеем, после чего любовь его ослабла и он стал редко проводить с ней ночи. Возможно, рождение этой легенды было связано с тем, что Олимпиада принимала участие в оргиях в честь бога Диониса и на праздничные процессии брала с собой больших прирученных змей, которые выползали из корзинок и обвивали женщин, нагоняя ужас на мужчин.

Но в христианские времена отношение к змее стало иным. «Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог». Даже еретики-альбигойцы, исповедовавшие мирное сосуществование со всем живым, не распространяли на змей запрета умерщвлять живые существа. Ни одно колдовское снадобье Средневековья не могло обойтись без змеиного компонента. Змеям приписывали умение гипнотизировать свои жертвы, которым они в действительности не обладают. Во П-Ш веках вышла книга «Физиолог», которая давала самое «правдивое» описание змеи: «Когда идет к реке пить воду, не берет яда своего с собою, а изливает в пещере; когда видит голого человека, то страшится, а если видит одетым, нападает на него». Ученые-медики Средневековья считали, что мертвое человеческое тело, когда «заживающие жидкости вокруг спинного мозга сольются и загустеют, порождает змея». В средневековом «Бестиарии» описаны змеи сенс и усенса: яд первого проникает в кости отравленного, а яд второй действует столь мгновенно, что лицо жертвы не успевает исказиться. Также рассказывалось о змее семфисбене с двумя головами – впереди и сзади. По ночам запуганные французские крестьяне накрепко закрывали окна, чтобы к ним не влетели кодриллы – таинственные и опасные для человека летающие змеи.

В Библии упоминается «медный змей», сделанный Моисеем в пустыне для защиты еврейского народа от «ядовитых змеев», которые были насланы на него за малодушие и ропот во время скитаний по пустыне. После того как от их укусов умерло множество людей, еврейский народ обратился к Моисею с покаянной просьбой помолиться Яхве о спасении от них. Моисей по указанию Бога сделал «медного змея и выставил его на знамя, и когда змей жалил человека, он, взглянув на медного змея, оставался жив» (Числа 21:9).

В былинах Киевской Руси рассказывается, как основатель города Киева князь Кий победил змея, впряг его в плуг и вспахал землю, создав оборонительные Змиевы валы. Упоминается в истории и о том, как на тридцать третьем году своего правления погибает от предсказанной смерти, вызванной укусом змеи, легендарный древнерусский князь Олег. Он узнает, что четыре года уже мертв конь, который должен был принести ему смерть, и, насмехаясь над предсказанием, хочет видеть конские кости: Олег наступает на череп, из черепа выползает змея и жалит его в ногу. В старорусской мифологии существовал заговор от укуса змеи: «Господь, Царь Небесный, услышь, Господи, молитву мою и моление мое, раба Божия (имярек), от черной змеи или от пестрой змеи проклятой: проклятая, лютая змея, людоедицы змея, чтоб тебе, проклятой, сквозь землю пройти, а тебе, рабу Божию (имярек), по белу свету ходить. Аминь». А у литовцев укушенный ядовитой змеей тут же обращался за помощью к богине земли Жемине.

Символом нелюбви людей к ядовитым змеям стал василиск, описанный Плинием Старшим. Исходным материалом для создания мифического животного послужили совершенно реальные египетская кобра и рогатая гадюка. Василиск наделялся сверхъестественной способностью убивать не только ядом, но и взглядом, и дыханием, от которого сохла трава и растрескивались скалы. Можно было спастись от василиска, показав ему зеркало: змей погибал от собственного отражения; смертельным для василиска считался также взгляд или крик петуха (это было связано с преданием о том, что василиск рождается из яйца, снесенного петухом, которое затем высиживает жаба). Василиск имел также гребень в виде диадемы, откуда его название – «царь змей». В произведениях Плиния Старшего описан случай, когда воин, проткнувший василиска длинным копьем, пал с коня мертвым – яд вошел в его тело через древко копья. В трудах Лукиана сказано, что однажды ратник, разрубивший василиска мечом, спасся – он немедленно отсек себе руку, державшую меч.

Однако еще в древности медицина не могла обойтись без змеиного яда. Змеиный яд мог нести и смерть, и исцеление. Древнеиндийское божество Рудра насылал смерть через яд, но он же мог дать и лекарства, дарующие долгую жизнь, его называли целителем и лучшим из врачей. Из-за этих свойств змеиного яда к самим пресмыкающимся люди питали не только ужас, но и почтение. Недаром одна из змей получила название по имени древнегреческого бога врачевания – Асклепия (Эскулапа). Эта змея и теперь называется эскулаповой, и именно ее изображение стало частью эмблемы медицины. У некоторых народов змеи почитались мудрейшими существами на земле, но их считали самыми коварными – вспомним, кто предложил яблоко Еве.

На Востоке отношения к змеям неоднозначное. В Казахстане вспоминают Коркута, первого казахского шамана, который умер от укуса ядовитой змеи. А в корейской мифологии существует Куроньи – большая змея, приносящая богатство и долголетие в дом. В армянской мифологии на вершине горы Арарат (Мани) находится пристанище царя змей с драгоценным камнем на голове. Раз в семь лет все змеи Армении являются на поклон к царю, и в это время к горе лучше не подходить. Нар-джхеу, герой абхазского эпоса, попадает в гости к коварным богатырям-нартам, которые хотят его отравить. Для этого они опустили в вино мелко нарубленную красную змею. Но Нарджхеу процедил вино сквозь свои стальные усы и остался жив, а старший из нартов, попробовавший вина, умер. В Африке у народов, говорящих на суахили, существует пословица – «Укушенный змеей пугается, увидев травинку». И это верно. А у народов банту объяснение вражды между человеком и змеей очень простое. Когда главный бог Имана создавал мир, то он по ошибке принял змею за человека и даровал ей бессмертие, но когда он понял свою оплошность, то велел людям убивать змей.

Сейчас из яда змей – гюрзы, гадюк, кобры, щитомордника – изготовляют различные препараты: сыворотки для лечения от змеиных укусов и лекарства, которые в ряде случаев трудно или невозможно заменить – вирпалгин, випратокс, випросал, випраксин (от «випера» – гадюка) и др.

В 1971 году в индийском журнале «Дхармаюг» появилась заметка, в которой говорилось о странных взаимоотношениях змеи и человека: «До сих пор было известно, что от укуса ядовитой змеи человек умирает. Однако в деревне Джетаран, что в 68 милях от города Джодхпура, случилось как раз обратное. Одного пятидесятилетнего крестьянина ужалила змея – кабри кумария – и… тут же подохла в страшных конвульсиях. Крестьянин говорит, что это уже второй случай в его жизни. Первый раз его ужалила ядовитая змея бичхуна, которая тоже погибла таким же образом».

В Индии проводится традиционный праздник, посвященный кобре. Раз в году в город Ширала на реке Кришна со всей страны съезжаются люди, и каждый в особом ящичке везет только что отловленную «королеву змей». Кобра считается доброй змеей – индийцы верят, что она никогда не нападет первой на человека. Когда праздник кобры в Ширале заканчивается, змей выпускают на волю. Через год по обычаю на праздник кобры следует привезти новый экземпляр найа-найа – «доброй змеи». Если все же «добрая змея» укусит, то индийцы обращаются с молитвами к богине Манасе, дочери Шивы, которая способна излечивать от змеиных укусов. В Индии также существует специальная стихотворная молитва, обращенная к кобре:

У индуистов и буддистов вообще особое отношение к змеям. Это связано с верованиями, в которых змея является положительным персонажем. Вот лишь один пример. Во время второго прибытия Будды на Цейлон дикие племена яктасов спрятались в джунглях. Но вместо людей навстречу Просветленному выползла целая армия змей. Две главные змеи – королевские кобры – подползли к Будде, держа во рту листья бетеля, сложенные по два. Будда принял приношение и благословил змей. В 1968 году нашествие ядовитых змей едва не сорвало храмовый праздник в бирманском городе Нангмасре. Ядовитых змей находили повсюду, но паломники отказывались истреблять пресмыкающихся. Городским властям пришлось обратиться к мусульманам, которые не имели религиозных запретов на уничтожение рептилий.

Единственное, что следует добавить, так это то, что не во всех районах Индии наблюдается столь благостная картина сосуществования змей и человека. Во многих местах змей, и особенно кобр, боятся и ненавидят. Кобры считаются злобными и злопамятными, готовыми отомстить обидчику смертельным укусом даже через несколько месяцев после случившегося. Там, где змеи доставляют неприятности, индусы от них оберегаются высаживанием возле домов раувольфии змеиной, отпугивающей запахом пресмыкающихся. Кстати, в пятом круге древнеиндийского ада «нараки» грешников терзают именно змеи, а также ядовитые насекомые, символизирующие укоры совести.

Отряд змей, насчитывающий около 2500 видов, изучен достаточно хорошо. Однако лишь недавно ученым удалось установить самого ядовитого из его представителей. Это Parademanisa microlepidotus – коричневая змея с темной головой, достигающая в длину шести футов. Место ее обитания – пустынные районы Центральной Австралии. Она известна науке с 1879 года, но только столетие спустя в Мельбурнский университет поступил первый живой экземпляр этой змеи. Как показали опыты, ее яд в 20 раз сильнее яда кобры и в 300 раз – гремучей змеи. В среднем за один раз она дает около 44 миллиграммов, рекорд же составил ПО миллиграммов. К счастью, ученым удалось изготовить и сыворотку против укусов самого ядовитого пресмыкающегося. В Африке же наиболее ядовитая змея является и наиболее красивой. Живущей в центральных районах Африки змее природа подарила великолепную черно-красную окраску. Ядовитые африканские змеи хорошо известны местному населению и могут отпугнуть любого преступника, поэтому, например в Мбабане (Свазиленд), существует контора по сдаче змей напрокат – как ночных сторожей офисов и магазинов.

Степень ядовитости у всех змей разнится. Например, средним количеством яда гремучей змеи можно убить 24 собаки, или 60 лошадей, или 800 крыс, или 2000 морских свинок, или 300 000 голубей, но от ее укуса погибает всего лишь 3 % укушенных людей, и то больше от страха. Во времена освоения Дикого Запада голодные переселенцы, лишенные пищи в полупустыне прерий, спасались именно мясом гремучих змей. Их называли «угрями прерий». Мясо гремучей змеи, по утверждениям знатоков, напоминает по вкусу телятину. И в наши дни мясо змеи продается в американских супермаркетах – на любителя – в консервах, под соусом или в виде супа. В свое время Бенджамин Франклин вообще предлагал ввести гремучую змею в герб США – как змею-джентльмена, предупреждающую о своем нападении.

Но природа разнообразна, и в той же Австралии водится еще одна змея, претендующая на титул самой ядовитой. Это змея, живущая в море, тайпан, или Oxyuranus microlepidotus. Хотя ее яд слабее, чем у некоторых других морских змей (морских ядовитых змей известно 50 видов – это ластохвост, пеламида и др.; от их укуса у человека наблюдается паралич конечностей, туловища, шейных мышц), зато при укусе тайпан выделяет его столько, что этим количеством можно убить 100 взрослых людей. Тайпан имеет окраску зеленого цвета и составляет в длину около двух метров, так что любой трезвый человек может избежать встречи с этой ядовитой рептилией. Сам укус морской змеи безболезненный, но порой может пройти несколько мучительных суток агонии (хотя в основном действие яда морских змей проявляется в промежутке от 30 секунд до 1 часа), прежде чем при прогрессирующем параличе легких, наступает смерть. Недаром в мифологии полинезийцев морская змея выступает как Хикулео – хозяин потустороннего мира.

Однако на острове Увеа, что к востоку от Австралии, местные жители не бегут от морских змей, а наоборот, ищут встречи с ними. Аборигены ловят руками этих пресмыкающихся, которые ядовитее кобры, засовывают змеиные головы себе в рот и откусывают их. Из трепещущих обезглавленных змей потом варится вкусный суп. Возможно, подобный рецепт приготовления змеи имели и скандинавские викинги. В их сагах упоминается чудесная пища из змеиного яда, благодаря которой некий Хед побеждает светлого бога Бальдра.

А вот японцы коптят морских змей в несметном количестве. Морские змеи входят в состав азиатских рецептов приворотного зелья и лекарств. Например, в состав средства от острого нефрита входят сушеные змеи, ящерицы и сороконожки, смешанные с сахаром, живицей и медом. На японских островах Рюкю ежегодно специально отлавливают 130 морских змей. Отловленных рептилий варят, затем коптят. 20 змей оставляют островитянам, остальных, по одной, развозят на каждый остров Японского архипелага. Копченая морская змея – тончайший деликатес, но главное: поевшему мяса копченой змеи уже не страшен никакой яд.

Поэтому теперь, чтобы встретить морскую змею, надо отправляться подальше от цивилизации. Только там можно попасть в царство этих страшных и ядовитых морских существ. В Малаккском проливе наблюдали «пояс» из змей шириной метра в три и длиной в 60 миль. Специалисты считают, что именно там, подальше от человека, собираются морские змеи на свои «змеиные свадьбы».

 

АРАХНОФОБИЯ

Со времен неолита у человека существует врожденный страх по отношению еще к одному насекомому – пауку. В мире насчитывается 35 тысяч всевозможных видов паукообразных, из них 20 тысяч пауков, но ядовитых – всего несколько десятков. Однако легенды об ужасной смерти, которая таится в жвалах пауков, существуют почти у всех народов, которые имели честь видеть блестящую паутину с замершим черным паучком посредине.

Старое название паука у англосаксов – эттеркоп, у датчан – эддеркоп; оба означают «ядовитая голова». «По старому английскому поверью, – читаем мы в примечании к «Зимней сказке» Шекспира, – пауки считались ядовитыми. В деле сэра Томаса Оверберга, деле, которое наделало много шуму в царствование короля Якова I, один из свидетелей обвинения сказал: “Графиня Сомерсетская просила меня, чтобы я достал яду самого сильного, а поэтому я купил для нее семь больших пауков"».

На Востоке в Древнем Китае пауков опекали целых два божества из многочисленного небесного пантеона. Первое – Чун Ван, князь насекомых. Он повелевал вредными насекомыми, гадами, земноводными и червями. Второе – Чжан Тяньши, даосский маг. Он занимался борьбой с ядоносами, то есть скорпионами, ядовитыми пауками, змеями и тому подобным. Ему подчинялись пять громов, убивавших эту нечисть.

Во многих рецептах отравителей Средневековья пауки числились как сильная отрава. С этим мнением были согласны и короли, и церковь. В 867 году войска Людовика Немецкого вторглись в Италию. Но в горах Калабрии их настигла неведомая болезнь, губившая солдат одного за другим. Что-то вроде буйного помешательства: судороги, похожие на пляску, и – смерть. Не помогали никакие известные на то время лекарства. И тогда решили, что во всем виноваты пауки. Так странно люди погибали от их укусов.

По всей Европе вскоре прокатилась эпидемия этой болезни, сопровождавшаяся мучительной изнурительной непроизвольной пляской. Назвали ее тарантизмом. Ученые подтвердили этот вывод, отыскав в старинных манускриптах мнение греков и римлян о ядовитых пауках, о тарантулах и апулийских тарантулах в особенности.

Так как лекарства против яда пауков не помогали, то больных лечили музыкой. Играли весело и быстро на скрипке, на тамбурине и на гитаре. Больной, даже если он едва дышал, должен был встать и танцевать. Танцевать долго, сколько сил хватит или пока не умрет. Иные пляски продолжались по 36 часов подряд. Тарантолати (укушенный тарантулом), изнурив себя в пляске и изойдя потом, падал в изнеможении и засыпал крепким сном. А наутро был уже здоров, хотя и слаб. Через год нередко приступы тарантизма повторялись, и вновь родные бежали за музыкантами. Особенно полезной для здоровья считалась игра на скрипке священника, но чаще музыкотерапией занимались бродячие студенты. Со временем болезнь просто исчезла. Остался веселый танец тарантелла и зря оболганные тарантулы (их название произошло от города Таранты в Италии).

Уже в XVII веке начался процесс их реабилитации. В 1693 году итальянский врач Санкуинетти при свидетелях дал укусить себя двум тарантулам. Боли, как он уверял, не чувствовалось. Лишь на второй день укушенные места опухли и появились две маленькие язвочки. Сами тарантулы также имеют свою фобию. Если в норку к пауку попадет безобидная божья коровка, то хозяин не съедает ее, а старается вытолкнуть из своего дома. Это связано с тем, что божьи коровки вырабатывают яд кантаридин, опасный для птиц и насекомых. В старые времена люди божьими коровками лечили зубную боль – ее живьем запихивали в больной зуб или раздавленными жучками натирали десны. Лекари держали зимой божьих коровок в коробочках с отверстиями, с травой и землей, а гомеопаты делали вытяжку из 80 жучков в одной унции спирта. Из родичей божьих коровок – жуков-нарывников – в степи делали пластырь от кори, и он сохранял свои свойства даже спустя 40 лет после изготовления. Кантаридин имеет очень плотное строение молекулы, быстро кристаллизируется и плохо растворяется в воде, поэтому долго сохраняется. Так что не зря тарантулы боятся красненьких жучков в черную крапинку.

Большая часть ядовитых пауков живет в тропиках. В Европе водятся уже упомянутый тарантул и каракурт. Если с первым все ясно, то второй наводит ужас на людей и животных, хотя ядовитыми в семействе каракуртов являются лишь женские особи. Зато их яд в 15 раз сильнее, нежели яд гремучей змеи. После укуса каракурта через 10–15 минут появляется резкая боль в области живота, поясницы и груди, немеют ноги, начинается головокружение, головная боль, удушье, рвота. Укушенный испытывает сильное нервное возбуждение, страх смерти. Затем больной становится вялым, но ведет себя беспокойно, сильные боли лишают его сна. Выздоравливают после укуса через 2–3 недели, но слабость остается еще на месяц. Если не оказана медицинская помощь, то через день-два после укуса наступает смерть.

А вот дрофа поедает каракуртов в таком количестве, что желудок птиц бывает просто набит ими. И все же, несмотря на наличие ядовитых видов пауков в Европе, народная мудрость предостерегает против убийства домашнего паука, считая это греховным делом, приносящим несчастье. А в Англии паучок-крестовичок к тому же и зовется «мани слайдер» – денежный паук, приносящий удачу в финансовых делах.

Родичи каракурта, похожие на него и видом, и образом жизни, и убийственной силой яда, живут и в Северной Америке – «черная вдова», в Южной – мико, на Мадагаскаре – меноведи (единственное животное, которого здесь боятся), в Австралии и Новой Зеландии – катино. Есть ядовитые пауки и в Африке, и в Азии. Яд паука по-разному воздействует на животных. Укус, гибельный для одних, практически никак не действует на других, причем это не всегда зависит от размера жертвы. Скажем, пауку «черная вдова» требуется в 160 раз больше яда, чтобы убить лягушку, чем куда более крупного цыпленка. Бывает, что из двух животных одного вида, укушенных одним пауком, одно погибает, а у другого нет даже никаких признаков отравления.

Существует два вида паучьего яда – нейротоксический (действует на весь организм, в частности на нервную систему) и гемолитический (вызывает некротическую реакцию, т. е. омертвение и разрушение кожи и глубоколежащих тканей в области укуса).

Нейротоксины присутствуют в большинстве паучьих ядов и воздействуют на нервную систему жертвы. Гемолитический яд южно-американского паука-скрипача воздействует на кровь и кожу человека, и на выздоровление после его укуса может потребоваться несколько месяцев. Там же, в Южной Америке, живет паук фонеутриа нигривентор, укус которого смертельно опасен даже для крупных млекопитающих. Но сразу жертва паука не умирает, яд парализует жертву на десятки дней. Анестезирующий токсин весьма своеобразно воздействует на нервную систему жертвы, превращая ее в «живые консервы». Не раз отмечалась гибель людей, укушенных некоторыми крупными тропическими пауками-птицеядами. На виноградниках в Перу живет паук, после укуса которого чувствуется резкая боль, затем появляется отек и в дальнейшем начинается разрушение тканей – настолько, что обнажаются кости; смерть наступает от инфекционного заражения. Паук-скакун размером 4–5 мм своим укусом может вызвать воспаление и сильнейшую боль, как от раскаленного железа, в моче появляется кровь, через несколько часов наступает смерть.

Бушмены Калахари прекрасно осведомлены о токсичности паучьего яда и поэтому используют его, смешивая с соком луковиц амариллиса, для смазки острий своих стрел. А вот в Лаосе яда пауков не очень опасаются, они здесь уже давно – деликатес для гурманов. «У жареных пауков довольно приятный аромат, а напоминают они обыкновенные лесные орехи», – говорят не знающие арахнофобии лаосцы. В штате же Канзас (США), наоборот, закон запрещает употреблять в пищу тарантулов, скорпионов, сороконожек и ящериц. Каждому свое. И эту давнюю мудрость подтверждает чета Уэббс из Англии, в доме которой живут 80 тарантулов, а также скорпионы, змеи и гигантские многоножки. Мистер Уэббс с полной ответственностью заявляет, что его квартиранты «способны на теплые чувства и ответную любовь. Они не опасны и вовсе не мстительны».

В Бразилии, США и Мексике уже давно выпускают сыворотку против паучьих укусов. Слабым электротоком паука слегка парализуют, и тогда без особых хлопот берут у него яд. Яд впрыскивают лошади, из сыворотки ее крови готовят противоядие. А вот в Германии из яда каракурта получают лекарство против ревматизма. Единственное, что не нашло еще широкого применения, хотя попытки делались неоднократно на протяжении веков, – это паутина. Да, из нее производили чулки, перчатки и даже платье. Вещи получались красивыми, прочными и элегантными, но… очень дорогими и сложными в производстве. В Китае ткань из паутины называли «тканью восточного моря», полинезийцы употребляли паутину в качестве ниток для шитья и плетения рыболовных снастей. В начале XVIII века во Франции из паутины крестовиков были изготовлены перчатки и чулки, представленные в Академию наук и вызвавшие всеобщее восхищение. В 1899 году пытались от мадагаскарского паука получить ткань для покрытия дирижаблей; удалось даже изготовить образец ткани длиной 5 метров. Однако попытки акклиматизировать этих пауков (nephila) во Франции кончились неудачей. Главной проблемой в разведении пауков является их кормление. В наши дня паутина используется в оптике для изготовления визиров (перекрещивающихся нитей) и окуляров различных приборов. Кто смог наладить массовое производство вещей из паутины, так это папуасы острова Новая Гвинея. В одном из племен делают из паутины головные уборы, и шляпа служит хозяину всю его жизнь.

Ближайшие родственники пауков – скорпионы – тоже имеют плохую репутацию. Еще Плиний Старший описал первого ужасного скорпиона с двумя хвостами, который жалит насмерть. Скорпионы фигурируют в древних мифах египтян и греков, в рецептах средневековых алхимиков как магический атрибут «превращения» свинца в золото, в астрологии – поскольку имя скорпиона носит одно из зодиакальных созвездий, у христиан упоминается как непременный компонент фауны преисподней. На самом деле укус скорпиона не так страшен, как вид самого насекомого, хотя в некоторых жарких странах отмечены смертельные случаи, особенно детей.

Относящиеся к семейству паукообразных сколопендры своим отталкивающим видом создали себе репутацию смертельно опасных насекомых. Но, скажем, укус сколопендры кольчатой, которая водится в Украине, похож на укус шершня, а опухоль на укушенном месте обычно сходит через двое суток. Но вот укус гигантской сколопендры, как считают, смертелен для человека. В народной песне негров с острова Тринидад говорится, что «самец сколопендры – плохо, самка сколопендры – хуже, чем плохо!» Однако в Бразилии провели опыты, и оказалось, что и этот вид сколопендр оболгали – их укус болезнен, но не смертелен. Ну, а в Таиланде и в Африке ужасных сколопендр просто-напросто едят.

Еще во времена Плиния пауков не только боялись, но и лечились ими. Стоит вспомнить о паутине, которая была обязательным средством для лечения открытых ран. Паука носили на шее в скорлупе ореха или в специальном мешочке для излечения от малярии и других болезней. Это средство практиковалось позднее и врачами Средневековой Европы. Если нет живого паука, то можно использовать и каменного, утверждали медики в XVII веке. Вырезанные из камня или на камне пауки были ходовым товаром у ювелиров и аптекарей. В конце концов больные дошли до того, что залепляли живого паука в хлеб и глотали его вместо пилюль.

О пауках сложено множество легенд, они герои сказок многих народов (западно-африканские народы имеют ряд сказок, например о пауке Ананке, с которым связывают восход солнца). Пауки – божественные герои многих мифов. Так, у индейцев хопи есть миф про Кокнянгвути – паучиху, олицетворяющую мудрость и силы созидания. Пауки предсказывают погоду, паутину пытаются использовать для прядения.

Но, несмотря на все положительное, человек все равно испытывает страх и желание тут же уничтожить маленькое восьминогое насекомое, как только оно появится поблизости. По данным опроса, проведенного в 2004 году, жители Британских островов боятся пауков больше, чем даже вездесущих террористов. Арахнофобия!

 

ЯД ДЖУНГЛЕЙ

В центральном Перу, на восточных склонах Анд, проживают индейцы племени кампа. Они очень любят рыбу, но ловить ее удочкой не желают – долго и нудно. Кампа просто травят рыбу в реках. Во время этого процесса они опрокидывают в воду пироги, наполненные растительными ядами. Индейцы растирают корень барбаско, смешивают его с глиной и водой, а затем спускают в реку. Барбаско парализует жабры рыб, отчего те задыхаются и всплывают, а на поверхности их ждут индейские стрелы. Для людей этот растительный яд безвреден. Глина в смеси используется для того, чтобы она достигала дна реки и рыбе некуда было податься.

Там же, на территории Перу, на берегах речки Пастаса, живет индейское племя хибаро. Ядовитые вещества обычны в их быту и являются средством для выживания в диких джунглях. Ядовитые существа встречаются в этом районе не только на земле, но и в воздухе. Индейцы избегают, например, небольших бабочек, которые называются «летающей крапивой». Если бабочка заденет своим крылом человека, то он тотчас же почувствует ожог и на коже у него появятся красные пятна.

Рыбу хибаро ловят с помощью кахали – растения, которое отравляет воду и оглушает или убивает рыбу. Сперва индейцы перегораживают узкое место речки бамбуковыми циновками. Затем поднимаются вверх по течению, где погружают в заводь большую корзину с листьями и ветками кахали, раскрошенными и измочаленными камнями. Корзину окунают снова и снова, «вымывая» ядовитый сок. Проходит минут пятнадцать-двадцать, и рыба начинает всплывать, правда, не очень крупная. Какие-то рыбешки еще шевелятся, другие лежат кверху брюхом. Хибаро заходят в воду и начинают выбрасывать рыбу на берег.

Хибаро, как и многие другие племена Амазонии, например ваурани, смазывают наконечники стрел ядом кураре, который приготовляется из некоторых видов лиан. Процедура приготовления этого яда очень длительная и сложная. Индейцы ксикрины смазывают острия своих стрел раствором растертой в порошок коры с дерева кураре и воды. Долгое время считалось, что индейцы смазывают наконечники стрел слюной любимых жен, но впоследствии выяснилось, что женщины ни при чем. После долгих исследований ученые все же точно установили, что яд индейцев – это кураре, который добывают из растений семейства хондродендронов. По внешнему виду кураре – это комочки серовато-бурого цвета или темная блестящая масса. Яд получают длительным и трудоемким способом, соблюдая при этом ряд церемоний. Различают три вида кураре по способу его сохранения – трубочный (в бамбуковых стволах), тыквенный (в высушенных тыквах) и горшечный (в глиняных горшках). Кураре содержится в растениях рода стрихнос. Среди этих растений есть деревья, кустарники и лианы с усиками (например строфант, растущий и в Африке, и в Азии). Всего к этому роду относится от 150 до 200 видов тропических растений. Яд, близкий к кураре, можно добыть и из морских растений актиний. Актиния во время охоты на мелкую морскую живность выстреливает длинные нити-иконции с «отравленными» стрелами на конце. Схожий с кураре яд тут же парализует добычу.

В 30-40-е годы XX века кураре ценился очень дорого. Как известно, яд кураре нашел применение в европейской медицине; его употребляют для наркоза и как средство, расслабляющее мышцы, что особенно важно при хирургических операциях. Один бизнесмен из Кито, столицы Эквадора, даже продал свой дом и все деньги вложил в «ядовитый бизнес». И… разорился! Вернувшись из шестимесячной экспедиции по Амазонии с большими запасами кураре, он узнал, что его товар не пользуется спросом. Как раз в то время научились делать синтетический кураре, который обходился несравненно дешевле. Из кураре выделены алкалоид тубокурария и родственные по строению яды.

Когда во время охоты индейская стрела, смоченная в кураре, попадает в мелкую птицу, та погибает мгновенно, птица покрупнее – через минуту-две. Это происходит из-за влияния яда на грудные мышцы, которые перестают работать, и жертва задыхается. Обезьяна, пораженная такой стрелой, способна протянуть от силы пять-шесть минут. Матерого зверя – кабана или медведя – одной стрелой не убьешь, нужно несколько. Для охоты с духовой трубкой на обезьян стрелы изготовляют специально. На колчане охотника обычно висит челюсть пираньи, неказистой на вид, но известной во всей Амазонии хищной рыбы. Этим инструментом индейцы делают насечку рядом с наконечником стрелы. Стрелы для духовой трубки тонкие, как спичка, а в качестве пыжа на них надевают нечто похожее на вату, которую добывают из ягод пальмы капок. Раненая обезьяна пытается выдернуть стрелу, но из-за насечки отравленный наконечник обламывается и остается в теле.

Племя кофана в Эквадоре тоже традиционно использует кураре. Яд для племени делает колдун. Изготовление кураре окутано тайной. Далеко в джунглях, в потайном месте, есть хижина, где колдун несколько дней варит в глиняных сосудах экстракт плода ocotea venenosa. До 70-х годов XX века кофанский вид кураре не был известен исследователям. Колдун по потребности делает яд разной концентрации, которая измеряется числом прыжков обезьяны после попадания стрелы: кураре одного прыжка, двух, четырех. Не все амазонские племена знают, как делать стойкий и длительно сохраняющийся яд кураре, поэтому кофанский яд для стрел и в наши дни – ценная валюта в меновой торговле индейских племен.

Кроме кураре, индейцы добывают слабо действующий яд для лечебных целей из тропических муравьев. Эти насекомые используют против врагов смесь из цитронеллаля и цитроля (в соотношении 9:1). Получаемое из этой смеси вещество убивает возбудителей холеры, тифа и туберкулеза, парализует мелких животных и безвредно для человека. Яд тропических муравьев выбрасывается насекомыми на расстояние полуметра, т. е. на расстояние, в 500 раз превышающее длину тела муравья. Подобный яд из муравьев, но более эффективный, делают и африканские пигмеи, у которых побывал путешественник Генри Стэнли: «Этот яд делают из сушеных красных муравьев… Один из моих людей, раненный в руку и грудь, как бы тонкой иголкой, умер в течение минуты; другой – старшина – промучился час с четвертью». Яд, приготовленный пигмеями Конго из красных муравьев, один из самых сильных. Одной стрелы достаточно, чтобы свалить слона.

Муравьиный яд используют и при различных церемониях. Племя индейцев моэс на реке Мадейра в Бразилии ежегодно проводит церемонию посвящения юношей в женихи путем небезопасного испытания. Перед началом церемонии растирают и смешивают с водой корень дерева тимбо. Полученное вещество действует как обезболивающее. Этим раствором обливают двухметровый муравейник. Когда огромные рыжие муравьи тукандейра, живущие в нем, засыпают, делают в стене муравейника дыру, набирают полную корзину 2-3-сантиметровых муравьев, затем кладут их в рукавицу, изготовленную из соломы и сухих листьев. Испытание юношей начинается в полнолуние. Участвующему в церемонии жениху шаман надевает рукавицу. Испытуемый протягивает руку над костром, от тепла действие снадобья проходит и разъяренные муравьи просыпаются. Они начинают кусать руку, а юноша в это время спокойно рассказывает о своих героических подвигах. После окончания испытания рука от муравьиного яда распухает до размеров арбуза. Но самое главное – прошел испытание будущий жених или нет – решает шаман. И если он говорит «нет», то на следующий год испытание повторяется.

Для наконечников копий некоторые амазонские племена используют шип речного ската. Скат водится в бассейне Амазонки на песчаных и илистых отмелях. Хвостовой шип снабжен ядовитыми железами и при уколе вызывает очень сильное отравление, которое может привести к параличу конечностей у человека.

Также у аборигенов тропической Африки и Азии имеется растение чилибуха (невысокое дерево до 15 м), в семенах которого содержится стрихнин (от греч. «стрихнос» – рвотный орешек) и бруцин. В основном из чилибухи добывается стрихнин и используется на охоте. Его водный настой имеет темно-синюю окраску. Стрихнин вызывает сокращение гладкой мускулатуры стенок желудка и кишечника, чем и вызывает рвоту, отраженную в названии. На островах Индонезии водится птица калао, и особенностью ее является то, что в пищу она в основном употребляет плоды именно чилибухи. Секрет ее неуязвимости от стрихнина в том, что калао переваривает только безвредную мякоть плода и извергает ядро, содержащее яд. Голландские мореплаватели, первыми прибывшие на эти острова, не разобравшись, посчитали калао невосприимчивой к ядам и отвезли эту птицу в Европу как диковинку.

Духовые трубки не применяют против людей. Их также не применяют против змей, стервятников, сов и носух. Некоторых из перечисленных животных считают несъедобными, другие – «бесы»: они работают на шаманов, когда те насылают свои «магические стрелы» на врага. Если использовать кураре против них, яд, как считают индейцы, утратит свою силу. Раньше в столкновениях между племенами индейцы вместо кураре использовали боевой отравляющий газ. Для его получения сжигали красный перец и полученными едкими клубами выкуривали врагов. Следует отметить и такой психологический фактор: жители джунглей, искушенные в составлении тончайших ядов, живут в постоянном страхе отравления. Многие знания приносят и многие печали.

Органический яд, схожий с кураре, используется в наши дни не только в джунглях. Охранные системы биолабораторий для предотвращения побега подопытных животных оснащены датчиками с отравленными стрелками, которые парализуют беглеца. Датчанин Ван Флигер вместо гарпунной пушки охотится на китов с луком и стрелами. Каждая стрела оканчивается иглой с дозой яда. Когда стрела попадает в кита, находящийся в ее стержне небольшой капсюль взрывается и посылает иглу в глубь китовой туши. Доза органического яда безопасна для людей и мясо безвредно для потребителя.

Во время путешествий в Южную Африку путешественник и миссионер Давид Ливингстон в 1859 году был свидетелем того, как африканцы смазывали свои стрелы и заграждения для охоты экстрактом из растения комба. Оно относится к семейству строфантов и, как выяснили путешественники, негативно влияет на сердце. Много лет спустя из комбы был выделен ядовитый гликозид, получивший название строфантина, в большой дозе останавливающий работу сердца в стадии сокращения.

Бушмены, живущие в пустыне Калахари, используют на охоте яд, приготовленный из сока ягод, кореньев, из личинок жуков, из змей, пауков и скорпионов. Один из самых эффективных ядов бушмены готовят из внутренностей ядовитой гусеницы; полученная отрава по действию напоминает змеиный яд. Некоторые африканские племена делают ядовитые смеси растительных и животных ядов. Мощным ядом служит млечный сок растения из семейства молочайных, смешанный с ядом змеи, черного паука или ядовитого жука.

На островах Индонезии аборигены добывали яд для стрел из дерева семейства тутовых: унас-дерева, или анчара. В млечном соке последнего находится яд антиарин. Приготовленный из сока яд индонезийцы называют анть-яр и из убитого отравленной стрелой животного вырезают ту часть, куда она попала. Даже в XIX веке анчар был пугалом для ученых Европы: «Дерево растет в пустынных местах на расстоянии не менее 10–12 миль от прочих деревьев. Осужденным на смерть преступникам обещали пощаду, если они подойдут к дереву и принесут его яд (млечный сок вытекает, когда снимают с дерева кору)… Они подходили к дереву, вооружившись длинной палкой из бамбука, чтобы рассечь кору с наветренной стороны… из 20 преступников только двое вернулись живыми… Окрестность была покрыта костями их предшественников, и сила яда была так велика, что в водах не было рыб и кругом не было видно живых существ… Когда птицы залетали близко к дереву, его испарения достигали их, и они мертвыми падали на землю». Такое мрачное описание давал «Английский ботанический словарь». Что-то подобное, наверное, читал и А. С. Пушкин, иначе не написал бы стихотворение «Анчар». А голландские солдаты из колониальных войск на Яве просто впадали в панику при упоминании ядовитого дерева. Они считали, что достаточно одной ветки анчара, чтобы вымер целый полевой лагерь. Все эти преувеличения связаны с тем, что анчар растет на острове Ява, кстати, откуда и пошли эти легенды, в долинах с сильной вулканической деятельностью, и испарения вулканов часто приводят к гибели всего живого.

На индонезийском архипелаге Ментавай, где нет анчара, местные охотники используют яд омае. Его рецепт прост – берут по одной части коры и листьев дерева кураре, острого, почти ядовитого перца, листьев дерева батлой и корней дерева туба, и яд, смертельный для всего живого, готов к употреблению.

В Китае и Японии растет родственник анчара – лаковое дерево из семейства сумаховых. В мае во время его цветения опасно даже находиться поблизости. При прикосновении к его коре на теле появляются волдыри, начинается сильный зуд. Заболевание кожи напоминает оспу и носит название «лаковой болезни». Неприятные ощущения сохраняются от двух недель и более. Но как и всегда, у темной стороны яда есть и светлая. Китайцы использовали сок лакового дерева в лечебных целях еще за 3000 лет до н. э. Также в Китае и Японии из ядовитого сока получают очень красивый и стойкий лак, почему дерево и носит такое название. Само дерево сумах вырастает до 12 м высотой. Кроме лакового дерева, известен сумах дубильный, а из плодов сумаха сочного получают воск.

 

ЛЯГУШКИ-ОТРАВИТЕЛЬНИЦЫ

В Коста-Рике индейцы добывают не менее смертоносный яд, чем кураре, но значительно легче. Там водится маленькая красненькая лягушка – одно из самых смертоносных существ на земле. Относится она к семейству дендробанист, а семейство это известно тем, что его представители выделяют через кожу токсичные вещества, по сравнению с которыми яд кобры или, скажем, скорпиона – «детские штучки». Индейцы, прекрасно осведомленные о свойствах лягушки, ловили и утилизировали ее. Они поджаривали земноводных на костре, при этом железы лягушки выделяли яд в большом количестве. Затем в смертоносную жидкость опускали наконечники стрел. А далее отравленные стрелы свистели в джунглях. Используется для отравления стрел и яд южно-американской жабы ага. Яд у этих жаб содержится в крупных околоушных ядовитых железах-паротидах позади глаз.

Подобная лягушка была обнаружена и в Колумбии. Известная исследовательница колумбийских джунглей Марта Латам приобрела у индейцев 50 лягушек кокоа и отправила их в Национальный институт здравоохранения США. Эти земноводные размером в полтора дюйма и весом всего в один грамм были известны зоологам под названием Phyllobates latinasus. Индейцы чоло утверждали, что кокоа очень ядовиты и даже простое прикосновение к ним влечет за собой неминуемую смерть. О своей смертоносности лягушки предупреждают двумя ярко-золотистыми полосами на черной спинке.

Экземпляры, пойманные Латам, были первыми кокоа, попавшими в руки ученых за пределами Колумбии. Правда, при доставке уцелело лишь семь особей, из которых шесть умерло на следующий день в институте. Но последняя особь, хотя и находилась в плачевном состоянии, успела потрясти научный мир. Выделяемый ее кожей яд в десять раз сильнее яда японской рыбы-собаки Sphéroïdes, до последнего времени считавшегося самым смертоносным веществом в мире. По своему действию он сходен с кураре, вызывает паралич дыхательных мышц, а затем неизбежную смерть. Яд кокоа назвали батрахотоксином – «лягушачьим ядом». Батрахотоксин – стероидный алкалоид, содержится не только в яде кокоа, но и у всего вида короткоголовых лягушек. Яд действует, в основном, на сердце и нервную систему.

Колумбийские индейцы добывали яд так же, как и их коста-риканские собратья. Они насаживают кокоа на палку, подносят к огню и трут кончики стрел о ее спину. Яда одной лягушки хватает на пятьдесят стрел, причем они остаются смертоносными целых пятнадцать лет.

Яд лягушки хорошо растворяется в спирте, при этом не теряя своих свойств. По заданию института Латам обработала 2400 кокоа, снимая со спины кусочки кожи и растворяя их в спирте. Из спиртового раствора яда в лаборатории Национального института здравоохранения было получено 30 миллиграммов кристаллического батрахотоксина, которых достаточно, чтобы убить 3 миллиона мышей. Но ученым этот яд нужен не для избавления от грызунов, а для получения лекарств, регулирующих сердечную деятельность человека.

На далеком севере, где ядовитые лягушки не водятся, чукчи и эвенки лягушек, однако, знают. Здесь лягушка выступает в роли божества. Большая лягушка Баха в мифах северных народов достала землю из воды, укрепила ее и с тех пор поддерживает среди водного пространства. Тропическая лягушка есть и во вьетнамских мифах. Вьетнамцы зовут ее Каук и поклоняются ей, как подательнице дождя.

В нашей местности лягушки ядовитые, или мифические, не водятся, но живет маленькая жерлянка. Она имеет предупреждающие красные пятна на брюшке. В случае опасности она покрывается белой пенистой жидкостью, от которой птицы падают в обморок. Но спешу успокоить – яд жерлянки для людей не опасен.

Мы можем быть спокойными, а вот австралийцы уже который год страдают от страшного нашествия лягушачьего племени. В 1935 году завезли в Австралию лягушку «буфо маринус», чтобы та помогла фермерам расправиться с жуками, поедающими сахарный тростник. Лягушка-спасительница была не простая, а гигантская: достигала в длину 30 сантиметров, а весила до двух килограммов. Прошло время, и «буфо» перестали поедать вредителей, а принялись за более калорийных полезных насекомых. Бороться с лягушкой-гигантом трудно: она способна «выстреливать» из заднего конца туловища струйку яда, который и человеку-то причинит крупные неприятности, а для кошек и собак просто смертелен. Бывшие «спасительницы» прожорливы и неразборчивы в еде – не брезгуют бумажными пакетами, картоном и даже… непотушенными окурками. К сожалению для австралийцев, живут «буфо» по 40 лет и плодятся с невероятной быстротой. Некоторые «умные» головы предлагали для борьбы с лягушками завести змей, но не смогли ответить на вопрос – а кого потом завозить для борьбы со змеями?

 

«ОЙ, НЕ ХОДЫ, ГРЫЦЮ, ТА Й НА ВЭЧОРНЫЦИ…»

Так поется в украинской песне, героиня которой в конце концов отравила непослушного Грыця. Яд и отравления хорошо известны в украинском народном фольклоре.

Одним из наиболее старинных поверий об отравлениях была вера в ядовитость пресмыкающихся. Следует заметить, что убеждение в ядовитости лягушек и жаб принадлежит к одним из наиболее распространенных предрассудков. Уже индийская медицина признавала укушение лягушки ядовитым, а в седьмой новелле четвертого дня «Декамерона» любовники погибают, отравленные ядом огромной жабы.

В украинских песнях вдова отравляет любовника жабами. В устных народных рассказах жаба и лягушка могут вредить человеку различными способами: например, впиваясь в тело человека, они наносят тяжелые, а иногда и смертельные раны.

Считалось, что ядовитая моча жаб провоцирует образование бородавок и рака. Особенно опасен яд жаб, принятый внутрь. Такое отравление может быть или случайным или умышленным. Например, плавает жаба в колодце и выпускает из себя яд, а человек зачерпнет воды, напьется и заболевает. Или человек, выпив по ошибке назначенное для другого употребления питье, содержащее жабий яд, распухает и умирает.

Чаще бывает умышленное отравление: разыскав особую, большую, мохнатую жабу, живущую в болотной кочке или под кустом, кладут ее в печь живую или посеченную на сковороде. Часть высушивают, а часть только слегка привяливают. Принявший яд сыроватой жабы, подмешанный к питью, умирает мгновенно; редко-редко, если промучится дня два-три, причем отравленный источает неприятный запах. Принявший же сухую или вяленую, но мелко стертую жабу, страдает до семи лет. Он сохнет, мучается болями в сердце. Считалось, что при этом внутри заводятся жабы, и исход большей частью смертельный. Последний предрассудок имел место и в высших слоях общества. В. И. Даль в сочинении «О повериях, суевериях и предрассудках российского народа» приводит данные о пиявках и змеях, живших в желудке и извергнутых рвотой.

В случаях отравления ядом жаб знахарки стараются вызвать у отравленных рвоту, для чего дают внутрь сырое конопляное семя, молочай или настой корня умана (verbascum nigrum) и немного купоросного масла. Применялся и еще один способ выманивания жаб, основанный на тщеславии последних. Необходимо поставить напротив человека, у которого в желудке жаба, зеркало. Когда больной откроет рот, жаба, сидящая внутри, увидев зеркало, а в нем свое отражение, тут же выйдет. Человека при этом необходимо держать, чтобы не упал, когда жаба будет выходить.

Хотя ящерица признавалась украинцами другом человека, предупреждавшем его о появлении змеи, но укушение этого друга считалось смертельным. Укушенное место необходимо было обложить глиной с квасом или кислым молоком, а зародившихся внутри ящериц старались изгнать горячей сывороткой. Опасливое отношение к ящерицам присуще не только украинцам, их боятся и в других частях света. Так, племя баконго в африканской республике Конго считает ядовитым и приносящим несчастье совершенно безвредного трехрогого хамелеона, длиной всего 7 см.

Не меньшие опасения вызывали и черепахи. Считалось также, что и они могут размножаться внутри человека. Наоборот, укушение змеи признавалось излечимым. Опаснее яд змеи, принятый внутрь. Добывали яд таким образом: взяв змею за хвост, опускали головкой вниз, подставляя чашку, куда стекала «ропа» изо рта змеи. Эту ропу давали в пище или питье, желая отравить. Примешивали туда же и сушеную змею. Однажды девка, желая отравить подругу, дала последней змееныша в стебле лука. Потом, по народному рассказу, из отравленной вытянули трехаршинную змею. Из пауков также приготовляли яды для отравлений. Особенно из широко распространенных тарантулов. Тарантула ловили и бросали в банку. Там он подрастал. Если тарантул укусит, никакой доктор на поможет – человек умрет, утверждала народная медицина.

Отравить младенца могли и ночницы, проникавшие ночью в дом через окно и дававшие ребенку пососать грудь с отравленным молоком. Ночницы выступали в образе летучих мышей, червяков и всякой другой ночной нечисти.

Правда, непослушного Грыця отравили все же ядом растительного происхождения, хотя пресмыкающиеся и насекомые были далеко не на последнем месте в меню украинских отравителей. В любом саду под опавшими листьями можно найти кивсяка – небольшую червеобразную многоножку. Она малоподвижна и безвредна. Однако на брюшных сегментах на случай опасности у нее расположены защитные железы. У каждого вида кивсяка своя защитная жидкость – или остропахучая, или жгучая, а иногда и ядовитая. Один из видов вообще выделяет свободную синильную кислоту.

Говоря же о растениях, содержащих отравляющие вещества, можно перечислить десятки видов, растущих буквально у каждого дома. Так, растения семейства пасленовых, к которому относятся красавка, белена, дурман и др., содержат атропин, вызывающий тяжелое отравление, приводящее к расслаблению гладкой мускулатуры и уменьшению секреции желез. Дурман вонючий растет на пустырях, у жилья, в огородах, содержит в себе, кроме атропина, также алкалоид гиосциамин и др. Но еще более ядовита декоративная разновидность индийского дурмана (датуры). Он, со своими огромными белыми цветами-граммофонами, сейчас на улицах городов встречается чаще, чем другие разновидности дурмана. Основные признаки отравления этим растением: сухость слизистой оболочки рта и кожи, нарушение голоса, дыхания, гиперемия горла, жажда, тошнота, рвота.

У нас растет и болиголов пятнистый, который ядовит полностью, но особенно большую концентрацию яда – алкалоида кониина – содержат плоды. Издавна в Украине использовали против грызунов сок и корни растения чернокорень, в корнях и семенах которого содержатся ядовитые алкалоиды. А в чистотеле, растущем повсюду (цветочки желтые, ярко-оранжевый сок, цветет все лето) содержится 20 алкалоидов, близких к опийным.

В Восточной Европе имеется и 20 видов веха, а вех древние эллины называли цикутой. У нас встречается его вид – вех ядовитый, растущий по заболоченным берегам водоемов, болот. Все части растения, а особенно корневище, разделены поперечными перегородками на камеры, содержащие в себе смертельный токсин. Ядовиты все части растения и у волчеягодника – медоноса, которого в наших широтах произрастает около 20 видов, но наиболее распространен вид волчье лыко. Для озеленения балконов, беседок и стен часто используется переступень белый, или двудомный, но мало кто знает, что и он содержит яд.

На Кавказе произрастает лавровишня. Без опасений можно есть только мякоть ее плодов, все остальное у дерева ядовито, а в семенах содержится синильная кислота. Даже букет из ландышей, подаренный возлюбленным и оставленный на ночь в спальне, может принести большие неприятности.

 

«ЧЕРНАЯ СМЕРТЬ»

Чума, или «черная смерть», как ее называли в Средние века, неоднократно собирала урожай людских жертв еще со времен античности. Но если древние греки считали, что смерть от чумы несут стрелы Аполлона, то христиане Средневековья грешили на присутствие яда и отравителей.

Особенно массовыми поиски отравителей были в годы Великой чумы 1348–1350 годов. Признаки надвигающейся беды были однозначны. Купцы привозили страшные подробности о «каменном дожде» в Индии, жестоких засухах, сменившихся не менее жестокими «потопами» в Китае. Все это предшествовало возникновению болезни в Европе. И когда чума появилась, людей охватил панический ужас. Тем более, что последствия ее были действительно катастрофическими.

Одна только Германия лишилась 1,5 миллиона своих граждан. Во Франции чума особенно свирепствовала в Авиньоне, городе, являвшемся папской резиденцией. Там она поразила 60 тысяч человек, в том числе и Лауру, любимую поэта Петрарки. Посты, молитвы и колокольный звон не помогали. Тогда начали искать отравителей. Масло в огонь подозрений подливало и то, что вспышки чумы и ее последствия были непредсказуемы. Скажем, в одной и той же местности в одной деревне вспыхивает болезнь, а другую обходит, или в одном и том же городе на одной улице все вымирают от эпидемии, а на другой большая часть выживает. На одних лекарство – смесь из патоки 10-летней выдержки, мелко изрубленных змей, вина и 60 других компонентов – действует, а на других нет.

И отравителей, конечно, нашли. Во всяком случае, немецкие бюргеры признали отравителями евреев. В немецких городах начались погромы. Евреев жгли на кострах или просто поджигали улицы, где они жили. Иногда и сами евреи, придя в отчаяние от ожидания расправы, поджигали свои дома, предпочтя смерть с семьей в огне смерти от рук мучителей. И их можно понять, так как часто смерть приходилось выпрашивать после долгих пыток и мучений, благодаря которым выбивались нужные показания об отравлениях и заражениях чумой в немецких городах и селах. В поисках евреев с ядом и горожане, и дворянство действовали заодно, отчасти потому, что все в той или иной мере были в долгу у евреев и видели в их избиении удобное средство избавиться от долгов.

Городские власти, которые пытались прекратить бессмысленное избиение «отравителей», часто сами подвергались опасности от разбушевавшихся толп. В Страсбурге, например, членам магистрата пришлось спасаться бегством, так как их обвинили в соучастии в отравлении. Немецкий король Карл IV имел свой интерес щадить и охранять «верных слуг нашей королевской казны» – так он называл евреев в своем официальном акте, они собирали ему подати, составили королю фонд, из которого он мог черпать для себя любые суммы. Если фонд оскудевал, то несколько погромов «отравителей» сразу же приводили евреев в чувство.

Во Франции при Филиппе Красивом также начались погромы евреев с аналогичным обвинением в отравлении колодцев чумой. Надевший на себя в 1350 году корону Иоанн Добрый тоже не сумел прекратить насилие над евреями.

Подобные поиски «отравителей» происходили и в других странах. Так, в республиканской Женеве в 1542–1545 годах Кальвин организовал судебный процесс над нищими. Несчастных пытками заставили сознаться в том, что это они вызвали чуму с помощью дьявольской мази, которой намазывали дверные ручки. В XIV веке суеверные псковитяне, желая смягчить небо, сожгли 12 женщин, объявленных ведьмами и обвиненных в распространении чумного яда.

Только позднее медицина сумела определить настоящих отравителей, которые без зазрения совести разносят бациллы чумы по всему миру, – крыс. Причем, то ли природа, то ли Господь на страх людям создали этих животных почти неуязвимыми. В наше время яды-антикоагулянты, вызывающие смертельное внутреннее кровотечение, – передовая линия в борьбе с крысами. В 40-е годы XX века американские ученые, исследуя, почему скот, поедавший порченое сено, часто истекал кровью, выделили химический препарат дикумарол. Затем появился синтетический антикоагулянт ворфарин – смертельный для крыс и относительно безопасный для других теплокровных животных. Но даже имея такие яды, человек проигрывает борьбу с длиннохвостыми «отравителями». Крысы хитры и проницательны. Они могут определить яд в пропорции один к миллиону. Раз испугавшись приманки, крыса будет голодать, но не возьмет подозрительный кусок. Недаром в Средние века крыс считали спутниками ведьм и колдунов, но они смогли ускользнуть и от костра инквизиции.

 

ЯДОВИТЫЕ ДЕТИ БОГОВ

Одним из любимых средств отравителей на протяжении веков были грибы. Люди долгое время считали грибы одним из самых таинственных порождений природы. Вопрос о происхождении грибов долгое время считался загадкой. Та внезапность, с которой появлялись грибы и сразу шли в рост, поражала воображение человека. Их таинственное появление пытались связать с ударом молнии, действием росы, испарением гниющих органических веществ. Грибам приписывалось и дьявольское, и божественное происхождение. Так, немецкий «Травник» в конце XVI века указывал: «Грибы называются детьми богов, ибо родятся они без семян, не так, как другие». А французский ботаник XVIII века Веян уверял, что грибы были специально изобретены дьяволом. И недаром круги из грибов, образованные грибницей, в народе называли «ведь-миными кругами» (или кольцами).

По отношению к ядовитым грибам Веян не ошибался. Еще древнегреческие и древнеримские писатели и историки сообщали о многочисленных смертельных отравлениях грибами. Римский император Клавдий, отравленный Агриппиной, был не единственной высокопоставленной жертвой грибов. Из-за частых смертей римских императоров один из видов мухомора стали называть «цезарским грибом» (хотя по некоторым данным именно этот вид вполне съедобен). Грибы сыграли роковую роль в смерти французского короля Карла VI и Папы Римского Климента VII.

Уже тогда ученые пытались объяснить природу грибного яда. Долгое время существовала официальная версия о том, что гриб впитывает ядовитые вещества из окружающей среды. Этим же обстоятельством объясняли бурный рост грибов возле змеиных нор, мусорных свалок, кладбищенских оград или зарослей ядовитых растений. Люди стали опасаться грибов и зачастую отказываться вообще от их употребления. И не зря. Из более 100 тысяч видов грибов трудно определить, какие из них не съедобные. Наиболее часто встречается 25 видов ядовитых грибов, среди которых 10 смертельно опасны.

В одном из гимнов арийского эпоса «Ригведа» поется: «Мы выпили сому, мы стали бессмертны, мы достигли света, мы нашли богов». Есть версия, что для изготовления священного напитка сомы использовался мухомор, широко известный по многим шаманским культам. Действительно, в ведийском гимне, посвященном соме, описывается растение без листьев, цветов, плодов и корней, но имеющее стебель и «голову» (шапку), красную при солнечном свете и серебристую ночью. Описание вполне подходит под красный мухомор.

Римский писатель Плиний Старший в I веке н. э. разделял грибы только на два класса – съедобные и несъедобные. И в чем-то был прав. Но человек может использовать даже яды для своей пользы. Ядовитые грибы тоже стали предметом «тихой охоты», но с другими целями, нежели съедобные. Уже в начале нашей эры индейцы майя славили грибы «теонанакатл» в своих книгах и выбивали их изображения в камне. И славили не за вкус, а за яд, который вызывал галлюцинации, приближавшие индейцев к богам. Майя были не одиноки в своем пристрастии к ядовитым грибам. Мухоморами вгоняли себя в транс чукотские шаманы, расслаблялись скифские воины и доводили себя до исступления перед боем викинги-берсеркеры. В древнекитайских сказаниях известен волшебный гриб «чжи». Он тоже красного цвета, как и мухомор, однако дарует человеку долголетие и может возвращать умерших к жизни.

Мухоморам даже поклонялись, изображая их в виде человекообразного бога. В Средние века ядовитые грибы были непременным атрибутом нечистой силы. А грибы, выраставшие по кругу на лугах и лесных полянах, называли «ведьмиными кольцами», по ним определяли место проведения очередного шабаша. Трава внутри такого «хоровода», как правило, оказывалась чахлой – естественно, по вине нечистой силы. Считалось, что скот, употребивший такую траву, может умереть. Особый страх вызывало ежегодное увеличение диаметров колец. В годы неурожая, когда в крестьянских избах от голода кричали дети, требуя еды, ядовитые грибы, или «губы», как их раньше называли в России, использовались по назначению. Писатель Платонов рассказывает: «Была одна старуха Игнатьевна, которая лечила от голода малолетних; она им давала грибной настойки пополам со сладкой травой, и дети мирно затихали с сухой пеной на губах».

Кстати, грибы не едят народы Крайнего Севера России: эвенки, ненцы, чукчи, эскимосы и др. Хотя еще 3500 лет тому назад шаманы познали способы разговаривать с богами через грибы. У чукотских шаманов мухомор называется ванак, а у эвенкийских – окап. Довольно равнодушны к грибам коренные народы Средней Азии, Кавказа, а также центральных и восточных областей Российской Федерации, например татары, башкиры. И наоборот, россияне не могут жить без грибов, где б они ни обретались.

Ядовитость гриба определяется наличием токсинов – ядовитых веществ, которые могут поражать не только желудочно-кишечный тракт, но и центральную нервную систему. Даже в ядовитых грибах токсины распределяются неравномерно. Для того чтобы погибнуть от красного мухомора, нужно съесть его 3–4 килограмма за один присест. Только тогда подействуют токсин мускарин и грибной атропин. Наиболее опасными считаются бледная поганка и мухомор вонючий (в нем содержится фаллин – сильный гемолитический токсин, который при кипячении разлагается). В одном килограмме свежей бледной поганки содержится 0,25 г токсина вирозина, которого нужно 0,1 мг на 1 кг живого веса для смертельного исхода. В мухоморе кроме мускарина содержится еще и алколоид холин, а также гидроксиловая кислота и мурцилин – это токсическое, сильно возбуждающее нервную систему вещество.

Токсины ядовитых грибов поражают почки, печень и сердце, иногда приводя гриболюба к смерти. Многие грибы отличаются коварством. После отравления первые двое суток могут отсутствовать какие-либо симптомы отравления. Когда же признаки отравления наконец появляются, порой бывает уже поздно, так как к этому времени внутренние органы оказываются смертельно поражены. Очень коварен гриб паутинник оранжево-красный, который мы смело можем назвать мечтой отравителей, так как он проявляет свое действие лишь через две недели после употребления и насмерть поражает почки, а затем всю опорно-двигательную систему. Ну, а если взять гриб со страшным названием «сатанинский», то окажется, что он вполне безвреден.

В конце XX века техногенное воздействие на грибы привело к тому, что даже ранее съедобные грибы становятся ядовитыми и начинают мстить человеку за свое перерождение. В 2004 году отравление грибами, купленными на киевских рынках, стоит на третьем месте среди причин госпитализации больных в Киеве.

Кстати, самый большой несъедобный гриб найден в швейцарском национальном парке возле города Офенпаеса. Длина монстра в 8 раз превышает длину футбольного поля. Он занимает почти 35 га. Большая его часть – грибница, спрятана под землей. По мнению специалистов, гриб-монстр – это 1000-летний опенок.

Следует также обратить внимание и на младших братьев растущих в лесах грибов – плесневые грибки. Ядовиты главным образом из этого семейства аспергиллы. Они вырабатывают афлатоксины, действующие на печень, и другие канцерогены. На основе аспергиллов британские военные разработали один из видов биологического оружия.

А вот микроскопический грибок фитофтора изменил всю мировую историю. Грибы фитофторы появились в Европе в середине XIX века. Вероятнее всего, их завезли из Перу вместе с чилийским картофелем. Главный удар фитофторы пришелся по острову Св. Патрика – Ирландии.

В 1845 году в Ирландии жило около 8 млн человек. Из них для 6 млн картофель занимал половину пищевого рациона, а остальные питались исключительно картофелем. И вдруг картофель пал жертвой грибка фитофтора. Лишившись его, люди лишились единственного источника существования. Очевидцы картофельной катастрофы описывают селения, жители которых походили на обтянутые кожей скелеты: у них не было даже сил подняться с постелей. Некоторые селения полностью вымерли. Вид гниющих растений, пораженных грибком, вызывал у людей ужас. Бедствие усугублялось тем, что люди боялись употреблять в пищу пораженные клубни. За голодом последовали его неминуемые спутники – инфекционные болезни. Началась массовая эмиграция оставшихся в живых ирландцев в Англию и США. К 1851 году население Ирландии уменьшилось на 2 млн человек. Так грибок фитофтора, чье название переводится всего лишь как «пожиратель растений инфекционный», перекроил карту мира, дав мощный толчок для развития и превращения Соединенных Штатов Америки в ту мировую державу, которую мы знаем сегодня.

 

ТАЙНА «АНТОНОВА ОГНЯ»

В известной историкам хронике испанского монаха-францисканца Бернардино де Саагуна, жившего в XVI веке, сообщалось, что индейцы-ацтеки во время празднеств употребляли какой-то «дьявольский» гриб, вызывающий галлюцинации. Правда, хронист делал оговорку, сообщив, что индейцы отнюдь не считали его порождением сил тьмы, даже называли «теонанакатл» – «божественный гриб». Пользование им было привилегией жрецов, поскольку, вкусив гриб, те приобретали дар ясновидения и могли не только указать пути исцеления страждущих, но выявлять и виновника болезней. И тогда горе ему!

Об этом фрагменте хроники скоро забыли, может быть, просто не придали значения. А ботаники посчитали, что выживший из ума францисканец скорее всего спутал с грибами мексиканские кактусы, многие виды которых содержат дурманящие алкалоиды.

Четыре века спустя о грибах вспомнили снова. Этнографы открыли, что в некоторых горных районах Южной Мексики существует обычай ночных бдений, во время которых индейцы употребляют неведомые грибы, навевающие чудесные видения.

На сей раз этим сообщением заинтересовалась американская чета Р. Дж. и В. П. Уоссон. Он – банковский служащий, она – детский врач. У них было чрезвычайно редкое увлечение: более тридцати лет супруги занимались этномикологией – наукой, исследующей влияние грибов на развитие культуры различных народов. И поэтому ничего удивительного, что, несмотря на свои немолодые годы, муж и жена отважились предпринять путешествие к наследникам ацтеков.

Индейцы встретили Уоссонов холодно. И все же, надеясь на лучшее, супруги поселились на окраине негостеприимной деревни. Со временем местные жители привыкли к соседству странной, но добродушной четы. Тем более, что миссис Уоссон спасала от смерти не только детей, но и взрослых. Через два года жители уже буквально боготворили Уоссонов и считали их полноправными членами общины. И вот настала ночь, когда мистера Уоссона пригласили принять участие в таинственном ритуале.

Место для ритуала было выбрано необычное – заброшенная хижина на окраине деревни. Небольшой костер слабо освещал алтарь с распятием, около которого на камне покоились «священные» грибы. Правила ритуалом старая женщина. Для начала она неторопливо съела двенадцать грибов, потом торжественно вручила по нескольку грибов собравшимся. И, подождав, когда собравшиеся вкусят их, начала медленный танец. В монотонном пении жрица передавала содержание своих видений, а присутствующие один за другим впадали в странное состояние полузабытья.

Уоссон, всегда сохранявший ясный и четкий ум, мужественно боролся с действием съеденного им кусочка гриба, но безуспешно. Сначала в сознании возникли хорошо известные ему цветные индейские орнаменты, затем одноклассница, но почему-то в индейском пончо и с копьем, а далее уж и вовсе нечто несуразное.

Грибное действо длилось всю ночь, пока под утро индейцев не свалил глубокий обморочый сон. Уоссон, очнувшись, направился к себе домой, прихватив в кармане таинственные грибы.

По возвращении Уоссон передал свое ценное приобретение французскому микологу профессору Г. Гейму, который сумел вырастить гриб в искусственных условиях. За дело взялись биохимики… Подопытные мыши и собаки не реагировали на высушенные грибы, сколько бы их не скармливали. Тогда швейцарский химик А. Гофман рискнул отведать их сам. К своему изумлению, он тоже увидел индейские орнаменты, хотя в Южной Америке не бывал. Галлюцинировал испытатель шесть часов, а когда очнулся, записал в лабораторном журнале, что в общем-то впечатление такое, будто бы он вернулся из дальнего путешествия в странный, но все же реальный мир. В дальнейшем исследователям пришлось убедиться, что только человеческий организм реагирует на этот гриб.

Вскоре с помощью хроматографии удалось выделить активное вещество гриба. Его назвали псилобицином. А спустя некоторое время вещество синтезировали искусственно, и теперь медики используют его для изготовления лекарств.

Ученые затем установили, что «магические» свойства имеют не только «священные» грибы Южной Америки. В Средневековье крестьян многих стран Европы нередко поражало странное и страшное заболевание – «антонов огонь». Причина этого явления долгое время оставалась неизвестной. А вызывал ее, оказывается, ядовитый гриб, паразитирующий в завязях злаковых культур – ржи, пшеницы, ячменя, риса, кукурузы. Клавицептоксикоз, или эрготизм, как наука называет отравление этим грибом, обусловлен способностью алкалоидов спорыньи вызывать сокращение гладкой мускулатуры и сосудов. Известно два вида воздействия при отравлении спорыньей – гангренозный «антонов огонь» и конвульсивный («злые корчи»). Во французской рукописи конца X века так описаны вспышки эрготизма: «Ужасные бедствия распространились среди людей, скрытый огонь, съедающий конечности и тело». В этой рукописи описана вспышка эрготизма в Лиможе в 994 году, унесшая 40 000 жертв. Распространение эрготизма в Западной и Центральной Европе было так велико, что в 1095 году папа Урбан II основал орден Св. Антония, в задачи которого входило лечение людей, страдающих эрготизмом. Отсюда и произошло название болезни – «огонь Св. Антония», или «антонов огонь». В России это заболевание впервые упоминается в Троицкой летописи в 1408 году.

Имеется и другой вид спорыньи, вызывающий токсикоз только у животных – коров, лошадей, овец. Это заболевание было известно в США еще в XIX веке. В 1942 году оно достигло Закавказья. Токсикоз проявляется в расстройстве координации движений, в связи с чем получил у кавказских народов местное название «бандала» (пьяная походка). При длительном кормлении зараженным сеном или травой животные гибнут.

Но вот что вызывало недоумение историков. Доподлинно было известно – у ацтеков спорынью использовали для одурманивания на религиозных торжествах (в семенах некоторых вьюнковых из Центральной Америки (ипоме и др.) обнаружен пептидный алкалоид эр-гозин; эти растения входили в состав лекарства древних ацтеков и индейцев Мексики, обладавшего галлюциногенными свойствами), а в древнем Китае и Египте ее каким-то образом применяли как кровоостанавливающее средство. Да и такие светила античной медицины, как Гиппократ, Диоскорид, не пренебрегали спорыньей, используемой в виде наваров, наливок и вытяжек. Что же скрывала спорынья?

За разгадку секрета взялись химики и медики. Химики выделили из спорыньи целую серию алкалоидов. А медики убедились, что некоторые из них действительно обладают кровоостанавливающим действием и незаменимы при тяжелых внутренних кровотечениях. На этом открытия не закончились. В 1943 году химик А. Гофман, начавший тогда работать со спорыньей, случайно проглотил крупицы лизергиновой кислоты – физиологически активного вещества гриба. Через полчаса с экспериментатором стало твориться что-то неладное. Ему показалось, что он раздвоился. Пространство и время «материализовались», стали физически ощутимыми, но «выглядели чудовищно деформированными».

Выделенное вещество, лизергиновый синтетический ди-этиламин, получило обозначение – ЛСД-25 и стало одним из самых опасных наркотиков XX века.

 

САЛЕМСКИЕ ВЕДЬМЫ

Раскрытие тайны спорыньи позволило приблизиться к пониманию событий, которые происходили в британской колонии Массачусетс в 1692 году.

Аресты начались в феврале. К июню тюрьмы по всей округе были переполнены подследственными. В сентябре 19 человек были уже отправлены на виселицу. Эти события, произошедшие в Массачусетсе, вошли в историю США под названием «процессов над салемскими (или сейлемскими) колдуньями».

Впрочем, все началось еще в декабре 1691 года, когда восьмерых местных девушек охватили некие приступы «хвори и смятения». Беспорядочная речь, странные позы и искажения жестикуляции, дерганье конечностей и конвульсивные гримасы не могли не испугать богобоязненных провинциальных пуритан.

Очень скоро несчастные девушки бросили обвинение в адрес нескольких своих односельчан и односельчанок, которые якобы их околдовали. Новые обвиняемые показали на новых «соучастников», те на других – и незначительное дело, к удовольствию судебных крючкотворов, вылилось в шумный процесс. А ведь было уже не глубокое Средневековье, когда любого могли отправить на костер за связи с Сатаной.

Все это добавило историкам немало загадок. Было выдвинуто множество версий: массовая клиническая истерия, коллективные галлюцинации, ведьмофобия у нескольких тысяч законопослушных и трезвых людей сразу, фрейдистский психодинамический эффект или даже преднамеренный заговор с целью захвата власти во всей колонии. Некоторые исследователи вполне серьезно заявили, что колдовство и ведьмовство реально проявили себя в глухих деревушках колонии.

К иному выводу пришла доктор Линда Капорел из Калифорнийского университета в Санта-Барбаре. Проведя исследования, она пришла к выводу, что виновата все та же спорынья.

В XVII веке рожь сеяли в Новой Англии, в том числе и в Массачусетсе, повсеместно. Только вот простого средства уберечься от действия спорыньи, видимо, не знали: погрузить посевное зерно в 25-процентный раствор поваренной соли, зерно потонет, а спорынья всплывет.

Грибок же, попадая в муку, а с нею и на стол человека, вызывал симптомы, официально именуемые медиками так: «злые корчи». Яд спорыньи может накапливаться в организме постепенно. В числе описанных наукой симптомов – ощущение того, что что-то ползает по коже, зуд в пальцах, звон в ушах, головокружение, галлюцинации и конвульсии, иногда гангрена и изжога. И все, все эти ощущения упоминаются в протоколах суда над салемскими колдуньями. Так из-за невежества и перепутали колдуний с наркоманками, а Сатану– с ЛСД-25.

Подобные массовые отравления фиксировались и позднее. Наиболее известен случай, когда почти три сотни жителей небольшого городка Сент-Эспри во Франции отравились спорыньей в 1951 году. Яд находился в плохо обработанной муке, закупленной местной булочной.

Эксперты криминологической лаборатории в Марселе, в отличие от салемских судей, знали, с чем имеют дело. К тому времени яд, содержащийся в спорынье, был уже изучен и описан швейцарским химиком Гофманом. Он установил, что выделенный им из спорыньи алкалоид без цвета, вкуса и запаха, является сильнейшим ядом в мире и дал ему название ЛСД-25. Одна пипетка вмещала около 5 тысяч смертельных доз. Незначительная концентрация этого алкалоида (250 микрограмм на один литр, что соответствует одной капле на целый плавательный бассейн) вызывала глубокие психические расстройства с галлюцинациями и бредом.

ЛСД-25 заинтересовались и спецслужбы. На его основе был создан ряд психотропных средств. Во Вьетнаме на солдатах американской армии испытывалось ЛСД-25 как лекарство против страха. Но куммулятивный эффект снадобья, которое, накапливаясь в организме, разрушало мозг, привело к отказу армии от его использования, и ЛСД-25 остался только средством для «путешествий» наркоманов.

Апологетами таких «путешествий» в США стали профессор из Гарварда Тимоти Лири и писатель Карлос Кастанеда. Попав в струю интереса к мистике и оккультизму, они стали основателями идеологии наркотиков. Результаты для неофитов ЛСД-25 были плачевными. Производные лизергиновой кислоты, которые содержатся в грибах и ЛСД, быстро превращают людей в шизофреников, уверенных в том, что они нашли дверь в Иной Мир. Но дверь

эта открывается только лишь в психбольницу. В России молодые последователи Кастанеды, не имея возможности пользоваться ЛСД-25, но все же желая попасть в Икст-лан, использовали для путешествия дурман-траву. Попробовавшие свой особый российский путь в страну грез на несколько суток ослепли – типичный побочный эффект дурмана. В Бурятии кастанидисты по примеру древних викингов ели ядовитые грибы. А «продвинутая» молодежь Санкт-Петербурга в институтских лабораториях просто-напросто начала изготавливать наркотик ПСП – российский аналог ЛСД-25.

 

ВКУСНАЯ РЫБА ФУГУ

Японская пословица гласит: «Хочешь есть фугу – напиши завещание». Первое описание признаков отравления тетродотоксином, который содержится в рыбе, дал в своем дневнике знаменитый мореплаватель Джеймс Кук. В сентябре 1774 года его шлюп «Резольюшн» бросил якорь у берегов Новой Каледонии. Именно там Куку предложили свежеприготовленную рыбу неизвестного вида. Кук попробовал печень и молоки. «Около трех или четырех часов утра я почувствовал небывалую слабость во всех членах, сопровождаемую таким ощущением, будто окоченевшие на морозе руки и ноги сразу попали в огонь. Я уже почти ничего не чувствовал…»

Специалисты утверждают, что симптомы отравления тетродотоксином описаны очень точно. Сначала происходит потеря чувствительности в конечностях, потом немеют язык, кончики пальцев рук и ног. Затрудняется глотание, становится трудно дышать, потом паралич охватывает все тело. Бывает, что отравившийся не умирает, а впадает в коматозное состояние, похожее на летаргический сон. Известны случаи, когда пострадавшие «оживали» незадолго до погребения и восставали из гроба на пути к кладбищу, чем приводили в немалое смятение окружающих.

И все же фугу, или рыба-собака, считается в Японии деликатесом. Несмотря на то, что каждый год бывают сотни случаев смертельного отравления, фугу продолжают готовить и есть. Дело в том, что в небольших концентрациях тетродотоксин действует как наркотик, вызывая эйфорию и приятные физические ощущения у гурмана. Яд находится в кожных покровах, в брюшине и печени.

Для того чтобы клиент не умер прямо в заведении, из фугу вынимают смертоносные печень и яичники. Это очень тонкая операция, поэтому в Японии шеф-повар должен иметь правительственную лицензию на приготовление фугу. Рыбу начинают разделывать с затылка. Делается два глубоких надреза у начала хребта. Резким движением выуживается хребтина и рыба выворачивается наизнанку. Затем снимается шкура, которая повисает у хвоста. Далее удаляются ядовитые органы и нарезается ломтиками белое филе фугу. К рыбе подается острый соус подзу. Если повар совершил ошибку и концентрация яда превысила допустимую норму, то клиент узнает об этом очень быстро – симптомы отравления проявятся через 15 секунд.

На кухнях, где готовят фугу, висят гравюры с изображением Вани, морского божества японцев, появляющегося в сопровождении рыб, мясо которых ядовито для людей. Так что приступая к поеданию фугу, помолитесь Вани – может и пронесет. Ну, а если вы поели фугу вне стен специального ресторана, то знайте – в 60 случаях из 100 вас ждет смерть.

В подобную «русскую рулетку» играют и жители Юго-Восточной Азии. Для получения особого вина, которое излечивает множество болезней и укрепляет потенцию, они используют ядовитую сороконожку. Несчастное насекомое ловят и топят в бутылке, наполненной спиртом. Захлебнувшись, сороконожка умирает, перед смертью выбрасывая яд в виде белого облачка, которое опускается на дно сосуда. Пить вино можно лишь через пару месяцев, когда оно приобретает желтоватый оттенок. Если же поспешить, то вместо увеличения потенции можно получить кардинальное укорочение жизни. Несмотря на то что дегустаторы часто ошибаются, вино пользуется огромной популярностью. А закуской к этому вину может послужить блюдо из канавалии, растения семейства бобовых. Эту культуру люди возделывают уже несколько тысяч лет и все время играют в прятки с отравлением. Имеется два вида канавалии – мечевидная, которая растет в Южной Америки, и палашевидная, которую едят в Южной Азии. В пишу употребляют незрелые бобы и семена, так как стоит им созреть, и они становятся смертельно опасными, в них появляется ядовитая аминокислота канавалин, вызывающая острое отравление. Многие жители Африки и Южной Америки разнообразят свой стол блюдами из маниоки. Из ее клубней делают крупу и муку. Но малейшая ошибка на кухне может стать последней в жизни. Сырые или неправильно приготовленные клубни содержат смертельный яд – синильную кислоту.

Известны ядовитые рыбы, подобные фугу, и в истории. В VI веке святой Брандан Мореплаватель, проповедовавший христианство среди древних ирландцев, совершил несколько морских путешествий и во время одного из них попал на остров, море вокруг которого кишело ядовитыми рыбами. Святой Брандан уцелел лишь благодаря молитве.

В Красном море испокон века гурманы промышляли небольшую, но вкусную рыбку Pardahirus marmoratus. В минуту опасности эта кроха выделяет из желез похожую на молоко жидкость, которая содержит токсин, смертельно опасный для нервной системы акул. Но при варке или жарении ядовитый токсин полностью разрушается и вкус этой рыбки становится… специфическим! А вот мясо барракуды, или морской щуки, то ядовито, то вполне съедобно. Ученые не могут понять причину этого и не могут выделить яд, образующийся в теле барракуды. А так как мясо у нее неплохое, то морскую щуку едят, и тут уже – как кому повезет.

На австралийских рифах водится рыба-камень, или бородавочник, ее тоже можно есть, но только следует соблюдать осторожность, чтобы не пораниться о торчащие иглы спинного плавника, таящие смертельный яд. Спасение от яда – немедленное использование горячего воска, которым заливают разрез, сделанный поперек раны.

Рыбы разновидности каранксов тоже имеют вкусное мясо, но некоторые из них обладают ядовитыми свойствами. Мясо этих рыб, в особенности их икра и печень, может при употреблении человеком в пишу вызвать тяжелое заболевание – сигуатеру, приводящее к смерти заболевшего. Сигуатерное отравление – плохо изученное, но опасное заболевание. Смертность от сигуатеры, особенно распространенной на островах Вест-Индии и Полинезии, достигает 12 %. Вкусными, но ядовитыми, являются черный каранкс, живущий в тропиках Запад-

ной Атлантики, а также гавайский каранкс, обитающий в водах Гавайских островов. Сигуатера может настигнуть беззаботного гурмана, попробовавшего рыбу-бабочку, рыбу-ангела, вкусное мясо губанов, рыб-хирургов, рыб-единорогов. А иногда вполне приличную рыбу считают отравленной, чем значительно обедняют свой стол. В Центральной Америке и на юге США, например водятся панцирные щуки, имеющие икру ядовитого зеленого цвета. Белое население редко употребляет их мясо. Рыбаки выбрасывают панцирных щук на берег или выпускают обратно в воду, предварительно искалечив. Но щуки ничем не заслужили подобного варварского обращения. Они вполне съедобны, и индейцы-семинолы, живущие во Флориде, а также индейцы Центральной Америки с удовольствием уплетают жареных щук. А вот рыбу бельдюгу, которая иногда попадала на прилавки магазинов в советское время, люди, живущие возле Белого моря на севере России, не ели. А не ели из-за того, что при варке кости бельдюги зеленели и рыба приобретала неприятный внешний вид. Из-за зеленого цвета мяса не пользуется популярностью и рыба мраморник, длиной до 75 см, имеющая вкусное мясо и живущая у берегов Северной Америки. Но тут хоть можно оправдать эту брезгливость – у мраморника икра ядовитая.

Но не только рыбы травят людей, а и люди отравляют рыб. На Филиппинских островах при ловле экзотических аквариумных рыбок (рыб-клоунов, бабочек, белок и др.) ныряльщики используют раствор цианистого натрия. Этот яд действует на рыбок как анестетик. Добывать рыбок с ядом легче, но это варварский способ добычи, так как от цианида погибает до 75 % улова.

Но даже в наших безопасных водах имеются рыбы, отдаленно напоминающие фугу. Речь идет о «царской рыбе» – осетре. Казалось бы, что может быть вкуснее и безопаснее осетриного филе? Но вот что говорят опытные рыбаки. В позвоночнике осетра, от головы до хвоста, проходит так называемая визига, или спинная струна. Она представляет собой круглую, полупрозрачную трубку. И если ее не вынуть вовремя, то она начинает источать яд, превращая благородное осетровое мясо в мину замедленного действия. Рыбаки, надрезая позвоночник под головой осетра, всегда вынимают эту визигу. Кстати, ее не выбрасывают. Визигу сушат. Затем, желая использовать ее в кулинарных целях, визигу варят. При варке она разбухает, и в таком виде, мелко нарубленную, ее раньше использовали для кулебяк, а нынче для пирожков. Из визиги также производят лекарство.

А на Дальнем Востоке в реке Амур живет сомик-скрипун. У него очень нежное и вкусное мясо, напоминающее по вкусу куриные яйца, но выпутать его из сетей, не уколовшись о ядовитые колючки, весьма затруднительно. Не менее трудно его разделать, поэтому вкусные сомики удостаиваются лишь нехороших слов у рыбаков, когда попадают в сети.

Подобные соленые слова можно услышать и от черноморских рыбаков, которым может попасться среди улова морской дракончик. Этих рыб хищники не трогают, так как на шипах дракончиков находится яд нейротоксического и гемолитического действия. Три вида дракончиков водится у берегов Европы, а в Черном море один – большой дракончик. При уколе шипом возникает острая, мучительная, жгучая или колющая боль, которая продолжается весь день. Она настолько сильна, что пострадавший кричит, мечется и иногда в отчаянии пытается выброситься за борт. Пораженная конечность воспаляется и сильно опухает. В числе других симптомов – потеря сознания, сильное сердцебиение, замедление сердечного ритма, лихорадочное состояние, бред, сильная рвота, судороги. В общем, весь комплект. В тяжелых случаях может наступить смерть. Морфий обычно не помогает, а для полного излечения требуется несколько месяцев. Но мясо дракончика вполне съедобно. Удалив шипы, дракончиков жарят и продают в ресторанах под разными названиями. Особенно много дракончиков на рыбном рынке Парижа.

 

В ПАРАХ ТУЙОНА

Абсент – излюбленный напиток поэтов и художников Европы конца XIX – начала XX века. Пили абсент и Пикассо, и Ван Гог, и Уайльд, и Верлен с Рембо. Тулуз-Лотрек увековечил изумрудного цвета жидкость на своем полотне «Месье Буало в кафе», а Хемингуэй – в романах. Чем же так привлекал и привлекает этот напиток?

Абсент – это крепкая настойка на спирту из горькой полыни с добавлением аниса или мяты крепостью в 70 градусов, а секрет ее действия – в веществе туйоне. Фармацевты относят его к категории нервно-паралитических ядов, вызывающих конвульсии. Туйон содержится и в лекарственной пижме, и в туе. Все дело в концентрации: если ее процентов десять, то эффект минимальный, а если более 50, туйон способен вызвать у человека галлюцинации. При длительном употреблении можно впасть в депрессию, появятся озноб, судороги, нарушится координация движений. В самом дорогом абсенте концентрация туйона приближается к 100 %, но употреблять его следует не более чем по капле в день.

Своими необычными свойствами полынь горькая была известна еще римлянам. Плиний жаловался, что солдаты бродят по холмам возле Рейна, ищут полынь, после вываривают в котлах, пьют и ходят одурманенные. Виктор Гюго начинал день со стакана абсента и им же день завершал, а Антуан Тулуз-Лотрек, не в силах избавиться от пагубной привычки пить абсент, носил его с собой во фляжке, вделанной в рукоятку трости. Ван Гог, который пил абсент в больших количествах каждый день, писал своему брату Тео, что его чуть не хватил паралич и что ему тяжело справляться с судорогами. Возможно, художник отрезал себе ухо под воздействием туйона.

Поль Гоген, чтобы избавиться от туйонового соблазна, сбежал на острова Тихого океана. Сначала на Таити в 1891 году, а затем перебрался еще дальше от цивилизованного мира, на глухие Маркизские острова, поселившись на острове Доминика. Но и там язвы западной цивилизации продолжали разъедать его душу. 8 мая 1903 года туземный друг художника Тасока обнаружил мертвого Гогена в его хижине. Гоген лежал на постели, рядом на тумбочке валялся пустой флакон из-под морфия. Художник проводил свои последние годы не в парах туйона, а в морфийном забытье, но результат был не менее печален – он отравился. Гогена похоронили на холме Хузакихи, к северу от Атуоны.

После множества трагических случаев в начале XX века интерес к абсенту стал падать. Особенно негативное отношение к напитку было в Швейцарии – стране, где как раз и появился абсент. К концу XIX века каждый десятый ее житель был производителем настойки. Но точку в производстве швейцарского абсента поставила кровавая трагедия, которая разыгралась в 1908 году: в абсентном опьянении крестьянин расстрелял всю свою семью – жену и пятерых детей. Было собрано всенародное собрание кантонов, после чего производство и продажа «зеленой феи» были официально запрещены. Именно с легкой руки швейцарского судьи появилось выражение «зеленый змий» – это об абсенте. И только в 1998 году в некоторых странах сняли запрет и разрешили продавать абсент с низким содержанием туйона. Наиболее распространена в наши дни настойка горькой полыни из Чехии.

Подобный абсенту напиток нехваи был известен и на Востоке. В Индии и Гималаях произрастает растение, называемое бич. Оно содержит близкий к яду акониту алкалоид псевдоаконитин, отличающийся еще большей ядовитостью. Заготовки корня в Индии происходят осенью и сопровождаются мистическими церемониями, а при высушивании и измельчении корня принимают меры предосторожности, боясь его ядовитого действия. Корень сохраняют в бамбуковых трубочках и в таком виде продают. При приготовлении напитка нехваи, который получается при брожении разваренного риса, к нему добавляют корешок с аконитом, что при несоблюдении пропорций не раз приводило к отравлению любителей такого вида расслабления.

 

ПОПУЛЯРНЫЙ «Е-605»

Яд «Е-605» был разработан как средство защиты растений от насекомых немецкими химиками во время Второй мировой войны. Между 1934 и 1945 годами химик Герхард Шрадер на заводах Байера в Леверкузене выделил органические соединения фосфора, которые в экспериментах, проведенных биологом Кюккенталем, показали необычно сильное ядовитое воздействие на все виды вредителей растений. Испытание этого средства защиты растений в полевых условиях началось как раз тогда, когда американцы стремительно продвигались по дорогам Германии. Емкости с новым веществом были конфискованы оккупационными властями.

Получив технологию изготовления, американцы начали выпускать его у себя, назвав «паратион». Только за один 1950 год во Флориде были распылены тысячи тонн препарата, чтобы очистить от вредителей апельсиновые плантации. Под различными названиями – от фолидола до тиофоса-3423 – «Е-605» распространился по всему миру и снова оказался в Германии. Здесь ему вернули старое название и стали производить в больших количествах, расфасовывая в простые медицинские флаконы, а позже – в пластмассовые ампулы и свободно продавая в магазинах семян и удобрений, а также в аптеках. На этикетках было предостережение, что средство оказывает ядовитое воздействие «при ненадлежащем обращении».

До 1953 года во всей Северной Америке были известны лишь 168 случаев отравления данным препаратом, из которых все, кроме девяти, протекали легко. Причиной отравления была грубая неосторожность, из-за которой яд попадал в рот. Опытным путем американцы установили, что по своему действию «Е-605» похож на синильную кислоту.

В Германии тоже было не так уж много подобных случаев, но после того, как в 1953 году в Вормсе прошел процесс по делу об отравлении Анни Хаман «Е-605», интерес к этому веществу у публики значительно возрос. Немного позднее отравительница Криста Леман подсыпала и подливала «Е-605» в пирожное, молоко, йогурт. В 1954 году в ФРГ не было второго такого уголовного дела, которое имело бы столь смертельные последствия, как дело Леман. Как только название яда попало на страницы газет, так в тот же момент в ФРГ и Австрии прокатилась волна самоубийств с помощью «Е-605». Заголовки в газетах следовали один за другим: «Вормский яд требует очередной человеческой жертвы», «Еще пять самоубийств с помощью “Е-605”», «Шесть новых самоубийств с использованием средства для борьбы с сельскохозяйственными вредителями», «Семья из четырех человек отравилась “Е-605”».

Волна смертей пошла на спад только тогда, когда препарат был изъят из свободной продажи, а суд над отравительницей закончился. Мода на «Е-605» прошла, и «модным» стало другое ядовитое вещество.

 

ШПРИЦ И КАТЕТЕР

В Соединенных Штатах, где смертная казнь до сих пор является адекватным ответом на преступные действия, в некоторых штатах при проведении акта покарания преступника отдано предпочтение яду, а не электрическому стулу или газовой камере.

Введение смертельной дозы яда, впервые примененное в Оклахоме и Техасе в 1977 году, считается более гуманным способом совершения правосудия. Приговоренного к смерти – после обычных процедур: последнего свидания, последней еды, душа, переодевания и встречи со священником – привязывают к каталке на колесах и привозят в камеру смерти. Там находится «человек с медицинским образованием», который вводит катетер в вену приговоренного. Смертнику разрешается произнести последнее слово. После чего тюремные служащие (они отделены от камеры стеной – через нее пропущены резиновые трубки, соединяющие катетер с капельницей) начинают вводить нейтральный раствор, который сменяется смертельной смесью. С момента введения катетера до поступления яда может пройти около получаса.

Иногда процедура смертной казни может превратиться в дополнительную пытку для осужденного. В одной из тюрем Техаса, например, лица, приводившие в исполнение смертный приговор, более 40 минут не могли ввести в вену приговоренному шприц с огромной дозой хлорида кальция.

В штате Оклахома 11 июня 2001 года при помощи яда был казнен Тимоти Маквей. Он прославился тем, что взорвал административное здание в Оклахоме-сити. При взрыве погибло 168 человек, 500 получили ранения. На расследование и судебное разбирательство было затрачено 100 миллионов долларов. Приговор суда, с которым Маквей полностью согласился, был однозначен – смертная казнь. Во время проведения процедуры казни Маквею сделали в вену правой ноги смертельную инъекцию. Еще живой Маквей отказался от последнего слова. Казнь транслировали по телеэфиру – ее зрителями стали родственники погибших.

Яд в конце XX века стал в США и полуофициальным средством для ухода из жизни тех, кто был приговорен к мучительной смерти от неизлечимой болезни. Во всем мире стал известен американский врач Джек Кеворкян по прозвищу «доктор Смерть». Вопреки существующим в мире правилам медицинской этики он предоставлял приспособления с ядом для отчаявшимся и страдающим больным. В приспособлении Кеворкяна, нажав кнопочку, больной сначала получал транквилизатор, а затем смертельный хлорид калия. Изобретение «доктора Смерти» в прессе назвали «машиной самоубийств». Кеворкян, после организации почти двух десятков самоубийств, был арестован и осужден. Но его смертельный почин был подхвачен в мире, и, несмотря на осуждение подавляющим большинством врачей подобной практики, свои «докторы Смерти» появились во многих странах. И до сих пор их действия подпадают под статью уголовного кодекса, так как ни одна страна так и не решилась легализовать эвтаназию – легкую смерть.

 

РАЗВИТИЕ ТОКСИКОЛОГИИ

Впервые на научную основу изучение ядов и поиск следов отравления были поставлены в начале XVIII века, когда нидерландский клиницист Герман Берхааве установил, что различные яды, сгорая или испаряясь, издают столь же различные, специфичные для каждого из них запахи. Если до него и предпринимались попытки доказать наличие яда, то лишь судебными медиками в ходе производимых ими вскрытий трупов. Но найти яд при вскрытии практически невозможно, за исключением только едких ядов, в частности кислот, вызывающих очевидные разрушения тканей, а также воспалительных ядов (например, опасное любовное зелье – порошок «шпанская мушка»), которые приводили к разрушению почек.

О мышьяке было известно, что он не имеет особого запаха и легко может быть подмешан в супы, тесто и напитки. Почти все знали, что симптомы отравления мышьяком мало чем отличаются от симптомов одной из самых распространенных в ту пору болезней – «холера нострас», а у полиции и судей не было средств, чтобы неоспоримо установить, потерпевший умер от мышьяка или нет.

Но в 1775 году немец Карл Шееле сумел выяснить, что белый мышьяк под воздействием добавленного в него хлора или «царской водки» преобразуется в мышьяковидную кислоту. Если эта кислота приходит в соприкосновение с металлическим цинком, то получается чрезвычайно ядовитый, пахнущий чесноком яд. Когда Шееле описывал коллегам свойства новой, только что открытой жидкости, то отметил не только ее удельный вес, запах, цвет, но и характерный вкус и ощущение теплоты, которое она вызывает во рту. Ученый был на краю гибели: он открыл сильнейший яд, получивший впоследствии название «синильной кислоты». Через десять лет Самуэль Ханеман сделал открытие, что в жидких веществах, где предполагается наличие мышьяка, последний выпадает в виде желтоватого осадка в случае добавления соляной кислоты и сероводорода. Полиция получила первую возможность поставить обвинение в отравлении на доказуемую основу.

В 1813 году европейскую полицию заинтересовал первый том «Трактата о ядах, или Общей токсикологии», написанный Матье Орфилой. За свои работы в области изучения ядов испанец Орфила получил титул «отец токсикологии». В своих опытах он обрабатывал азотной кислотой ткань человека до тех пор, пока она полностью не обугливалась. Чем полнее удавалось разрушить материю, впитавшую в себя яд, тем легче было доказать наличие в ней мышьяка.

Но недостаточная экспериментальная база и отсутствие стройной теории не позволяли ученым первой половины XIX века со стопроцентной уверенностью давать заключение о присутствии или отсутствии яда в организме жертвы. Хотя и эти, еще первые шаги токсикологии начали уже давать свои результаты.

Иллюстрацией возможностей токсикологии в России в конце XIX века служит дело об отравлении купца из Ростова-на-Дону Максименко, тело которого было эксгумировано в ночь на 14 марта 1889 года. Умер он за год перед этим и, как подозревала полиция, не без помощи жены. Исследование, проведенное тюремным врачом М. Красом, ничего не дало. И только 31 октября того же года химическая экспертиза, проведенная во врачебном отделении областного правления Войска Донского, подтвердила наличие в теле умершего значительного количества сильнодействующего минерального яда – мышьяка. Против вдовы Максименко Александры и ее любовника Аристарха Резниченко было возбуждено уголовное дело.

Но осуждения преступников так и не последовало. Был привлечен 101 свидетель. Дело рассматривали суды в Таганроге, Харькове, а также правительственный Сенат. Труп вскрывался три раза. Однако адвокат сумел развалить обвинение, несмотря на четкую экспертизу. Присяжные сочли доказанным, что смерть Николая Максименко последовала от умышленного отравления мышьяком, но признали подсудимых невиновными. Авторитет экспертизы был еще невысок.

Тем временем параллельно исследованию путей обнаружения мышьяка, сурьмы, свинца, ртути, фосфора, серы и многих других металло-минеральных ядов изучалась группа растительных ядов, которые человечество чисто эмпирическим путем использовало тысячелетиями. Все растительные алкалоиды оказывают воздействие на нервную систему человека; в малых дозах действуют как лекарства, в более значительных – как смертельный яд.

В 1803 году аптекарь Зертюнер получил из опиума морфий. В 1818 году Каванту и Пелетье выделили из рвотного ореха стрихнин. В 1820 году Десос нашел хинин в коре хинного дерева, а Рунге – кофеин в кофе. В 1826 году Гизекке открыл кониин в болиголове. В 1828 году Поссель и Райман выделили никотин из табака, а Майн в 1831 году получил атропин из белладонны. Позднее было открыто еще примерно две тысячи растительных алкалоидов – от кокаина, гиосцимина, глосцина и колхицина до аконитина.

Каждое убийство и самоубийство доказывало, что растительные яды приводят к смерти, не оставляя, в отличие от мышьяка и других металломинеральных ядов, никаких следов в организме умершего, которые можно было бы обнаружить. Правда, к 1850 году токсикологам удалось найти некоторые химические реактивы, с помощью которых можно было доказать наличие алкалоидов, если они были в виде чистого вещества. В XIX веке в Венской фармакологической школе широко проводились эксперименты, позволяющие проанализировать действие ядовитых веществ на человека. В этих опытах участвовали врачи или студенты-медики. Объектом эксперимента была избрана цикута – яд, давно известный в истории. Внутрь организма принимались разовые дозы кониина от 0,003 до 0,008 г. Они вызывали местное раздражающее действие на слизистые, резко выраженную мышечную слабость, которая при малейшем мышечном напряжении приводила к болезненным судорогам. Отравление сопровождалось головной болью, головокружением, расстройством со стороны желудочно-кишечного тракта, сонливостью и помрачением сознания. Подобным же экспериментом в венской лаборатории химика Штоффа проверили действие никотина – яда нервной системы. При дозе 2 мг наблюдалось лишь небольшое раздражение языка и горла. При увеличенной до 4,5 мг дозе – кратковременная потеря сознания, слабость, вялость, озноб, рвота и судороги конечностей, а затем и всего тела.

Но лишь в начале XX века токсикология сделала первые шаги по пути поиска абсолютно безупречных методов обнаружения ядов, которые к середине XX столетия привели к поразительным результатам.

В 1910 году была усовершенствована идея Стаса о кристаллизации алкалоидов. Заинтересованные лица узнали о способе обнаружения растительных ядов, в основе которого – расплавление алкалоидов после кристаллизации. Однако развитие науки привело к изготовлению как новых ядов, так и открытию новых методов их обнаружения.

Известный список растительных ядов расширился синтетическими алкалоидами. Новые названия были введены в оборот в 1937 году, когда во Франции были выпущены первые антигистамины – искусственные активные вещества против аллергических заболеваний всех видов – от астмы до кожной сыпи. За несколько лет их число превысило две тысячи и несколько десятков из них приобрели популярность и как лекарство, и как потенциальные яды.

Идентификация алкалоидов на основе определения точки их плавления получила дальнейшее развитие благодаря таким ученым, как Остеррайхер, Фишер, Брандштетер и Раймерс, а также благодаря Кофлеру, который в 1951 году создал аппарат для определения точки плавления. В то же время англичанин Э. Кларк создал в Лондоне коллекцию не менее чем из пятисот кристаллических форм различных алкалоидов, чтобы сделать возможным быстрое сравнение с ними под микроскопом кристаллов неизвестных объектов исследования.

В 50-е годы XX века токсикологи датчанин Т. Гаунг и бельгиец Лакруа обратили внимание на чрезвычайное значение для токсикологии рентгеноструктурного анализа. Они сделали возможным простое и быстрое распознавание многих алкалоидных кристаллов и самих алкалоидов. Американцы У. Барнз, Б. Марвин, Габарино и Шепард возглавили это направление и изучили характерные признаки, которые позволяли идентифицировать значительное число алкалоидов с помощью рентгеноструктурного анализа.

В то время как шла борьба с алкалоидами, токсикологи научились распознавать действие многих других ядов и обнаруживать их. Из небольшого некогда ряда металломинеральных ядов эпоха химии создала необозримый по длине перечень. Он простерся от соединений марганца, железа, никеля и меди до таллия. В виде моющих и чистящих средств, дезинсектицидов или лекарств они попали в руки миллионов людей. Небольшое количество газообразных ядов, таких, например, как синильная кислота, также стало невообразимым по объему. Возглавляла группу газов все еще окись углерода, пожиравшая год за годом тысячи жертв. За ней шел целый ряд сероводородных и сероуглеродных соединений вплоть до трихлорэтилена. Широкое распространение во всем мире получило и множество кислот и щелочей – от метилсульфата до салициловой кислоты, этого компонента аспирина, который в течение десятилетий стоял на третьем месте среди ядов, применяемых самоубийцами, вслед за окисью углерода и барбитуратами. О барбитуратах следует сказать отдельно. В 1863 году А. Байер получил в лаборатории барбитуровую кислоту, назвав ее по имени подруги своей юности Барбары. В 1904 году два других немецких исследователя – Фишер и Меринг – установили, что производные барбитуровой кислоты – барбитал и фенобарбитал – могут применяться как снотворные средства. Первое снотворное вошло в историю как веронал, а второе – как люминал.

И все же после всех достижений остается нерешенным вопрос: достаточно ли доказать наличие яда в выделениях, крови, тканях тела живых или умерших людей, чтобы распознать, идет ли в данном случае речь о жертве отравления ядом, самоубийства, медицинского или профессионального отравления? Токсикология может оперировать формулой, которую дал немецкий токсиколог Герберт Шрайбер: «Отравление – это явление, при котором вещество вступает во взаимодействие с организмом, вследствие чего наступают негативные последствия для организма», но определить с абсолютной точностью это вещество или как оно попало в организм – наука о ядах не в состоянии.

 

ТРАВИТЬ ИЛЬ НЕ ТРАВИТЬ?

Если до второй половины XX века на протяжении столетий яд был наиболее удобен для совершения тайного преступления, то после того как уровень медицины вырос, он постепенно исчез из арсенала преступников или же его использование упало до минимума. Медицинские эксперты распознавали присутствие в организме того или иного растительного или минерального токсичного соединения буквально за несколько минут. Однако в последние десятилетия, учитывая новые возможности, которые дают химия, генетика, фармацевтика и развитие компьютерных информационных систем, появилась возможность синтезировать новые уникальные и гораздо более опасные яды, чем те, которые использовались веками.

Самым закамуфлированным и эффективным способом устранения конкретной жертвы становится использование так называемых «антилекарств», созданных по принципу направленного карцирогенеза. Ученые создают в секретных лабораториях индивидуальные препараты, учитывающие особенности организма конкретного человека. Эти препараты нельзя даже назвать ядами в привычном понимании этого слова. Они образуют в организме жертвы очень кратковременные биологические соединения, которые действуют на ту или иную систему, вызывая симптомы естественных заболеваний, таких как инфаркт, инсульт. Причем, по некоторым сведениям, подобные препараты могут ни внешним видом, ни вкусом не отличаться от куска сахара или стакана водки. К труднораспознаваемым экспертизой ядам относится, например, и куратин: через 10–15 минут после приема наступает паралич всей мускулатуры, в том числе и сердечной мышцы. Врачи же констатируют смерть от «сердечной недостаточности».

Человечество уже синтезировало семь миллионов различных ядов. К тому же каждый год появляется несколько десятков новых лекарств, которые в определенных дозах тоже можно использовать для отравлений. В США, например, разработано так называемое «магическое вещество», обладающее удивительным свойством во много раз усиливать действие других ядовитых и вредных веществ, находящихся в человеческом организме. Это вещество способно проникать непосредственно сквозь кожу человека.

Естественно, в наши дни доступнее неорганические яды, в любой школьной лаборатории легко получить любую отраву, но все же профессионалы-отравители верны традициям и по-прежнему отдают предпочтение натуральным продуктам: попав в организм и сделав свое черное дело, яд распадается на органические соединения, в той или иной пропорции всегда встречающиеся в живом организме. Выделить токсин, ставший причиной смерти, порой сложно, а спустя некоторое время – почти невозможно.

Ситуация с ядами в конце XX – начале XXI века вышла из-под контроля. С каждым годом они становятся все изощреннее и доступнее. С учетом того, что яд – самое надежное средство, позволяющее убить человека и остаться безнаказанным, картина получается очень безрадостная. Средневековые отравители возрождаются.

Интересную картину дает статистика начала XX века. В Санкт-Петербурге в 1912 году 70 % самоубийств совершались с помощью ядов. А вот уже в 1925–1926 годах – лишь половина, а в 1934 году – чуть больше четверти. Эти цифры можно экстраполировать на весь бывший Советский Союз. Сокращение фактов отравлений в 20—30-х годах по сравнению с дореволюционным временем свидетельствует прежде всего о нарастающей бедности. В 30-е годы большинству ленинградцев, а остальным советским гражданам тем более, были недоступны уже известные и распространенные в Европе снотворные и другие фармакологические средства, способные привести без особых мучений к летальному исходу. В конце XX столетия и в начале XXI ситуация резко изменилась после наполнения фармацевтического рынка сотнями препаратов, которые можно использовать не по их прямому назначению. Поэтому статистика смертей от отравлений снова поползла вверх.

В 30 % случаях, когда возникает подозрение, что человек отравлен, судебно-медицинская экспертиза выносит заключение: «Определить наличие яда не представляется возможным». Причина в несовершенстве оборудования и огромном количестве новых ядов. Хотя в большинстве случаев наши люди предпочитают травить друг друга по старинке – ртутью, таллием, мышьяком и другими апробированными веками средствами.