Когда Олег привёз Полину домой, электронные часы в машине показывали 23:20.

– Спасибо, что подвёз, – сказала она и помедлила. Казалось, она не спешила домой.

– Твои, наверное, уже спят? – спросил Олег, глядя на тёмное окно на пятом этаже.

– Нет, – ответила она. – Игорь с Сашкой вчера уехали на дачу. Вернутся в воскресенье.

– А ты почему осталась?

– Ну, во-первых, мне нужно было быть на этом банкете. А потом, я вообще не люблю туда ездить. Это дача родителей Игоря, они живут там всё лето. Я чувствую себя там как-то не в своей тарелке. Приходится приспосабливаться к их образу жизни. Они оба жаворонки, рано ложатся спать и встают ни свет ни заря. А я – сова, у меня к вечеру – прилив энергии. Ложусь я всегда поздно, зато утром люблю поспать. Вот сейчас уже без пяти половина, а мне спать совсем не хочется.

Олег догадался, что «без пяти половина» у Полины означало двадцать пять минут двенадцатого.

– Я тоже сова, – сказал Олег. – У меня самый пик работоспособности после десяти вечера. Мне тоже сейчас совсем не хочется спать.

Она сидела справа от него. Олег посмотрел на её руку, лежащую на её колене, прикрытом золотистым шёлком, и неожиданно почувствовал то давно забытое волнение, которое он ощущал последний раз семнадцать лет назад в тёмном зале кинотеатра, когда держал за руку Ирочку Вишневскую.

– Может пригласишь меня к себе на чашечку кофе, а то в машине как-то неудобно разговаривать? – Олег даже сам удивился собственной наглости, задавая этот вопрос.

– Это что, из серии «Девушка, дайте водички попить, а то так есть хочется, что переночевать негде»? – рассмеялась Полина.

– Ну почему же… – смутился Олег. – Переночевать мне очень даже есть где.

– Я, конечно, могу тебя к себе пригласить, но…

Она внимательно посмотрела на Олега. Ему показалось, что она собирается что-то сказать и думает, как это лучше сформулировать.

– Но только, – продолжила она, – если ты обещаешь быть джентльменом.

– Если мне кто-то объяснит, как быть джентльменом, то я им обязательно буду! – с готовностью согласился Олег. – Это я тебе обещаю!

– Ну… Быть джентльменом – это значит вести себя так, чтобы дама не пожалела, что она тебя пригласила, – уклончиво ответила Полина.

– Хорошо. Примерное поведение я тебе гарантирую, можешь не сомневаться.

– Ладно, пойдём, – сказала Полина, и они вместе вышли из машины.

Они поднялись на лифте и вошли в её квартиру на пятом этаже. Полина сбросила у порога свои туфли на высоких каблуках и сразу стала какой-то маленькой, хрупкой и беззащитной, как будто бы на его глазах вдруг снова превратилась в ту девочку Полю Богданову, которая была в него когда-то влюблена.

– Проходи, – сказала она и босиком пошла на кухню. – Олег, тебе кофе или чаю? – крикнула она из кухни.

– И того и другого, и можно без хлеба, – сострил Олег.

– А если серьёзно?

– А если серьёзно, то мне пожалуйста, кофе.

– Кофе нету, есть только чай.

– Да? Но если выбора нет, то почему ты спросила? – удивился он.

– Не знаю. Просто хотела услышать, что ты скажешь.

«ЧуднАя она» – подумал Олег.

На стенах висело несколько фотографий. Полина с маленьким Сашкой. Полина с Игорем. Игорь учит сына кататься на велосипеде: Саша крутит педали, крепко схватившись за руль и выставив в стороны локти, а Игорь бежит за ним, поддерживая его сзади.

Олег внимательно рассматривал фотографии, пытаясь понять что-то о её жизни, найти в них ответы на свои вопросы. Как она живёт? Любит ли она мужа? Счастлива ли она?

Из кухни донёсся какой-то странный шум. Олег заглянул на кухню. Полина стояла на стуле, пытаясь достать что-то с верхней полки.

– Тебе помочь? – спросил Олег. – Ты что-то ищешь?

– О! Нашла наконец! – радостно сообщила Полина, доставая с полки какую-то банку.

– Что это?

– Варенье. Моё любимое, малиновое, – с нескрываемым удовольствием сказала она, улыбаясь, как ребёнок.

– Если любимое, зачем же ты его так далеко запрятала? – удивился Олег.

– От Сашки прячу. Если найдёт, обязательно всё сразу съест! Ой! – Полина немного пошатнулась, стоя на стуле.

– Дай-ка я тебя отсюда сниму, пока ты не грохнулась.

Олег бережно снял Полину со стула и поставил её на пол. Она была лёгкая, как пушинка. Полина как-то странно на него посмотрела, но ничего не сказала.

Она налила в чашки чай, положила в вазочки варенье и конфеты. Они вместе отнесли всё это в комнату и уселись рядом на диване. Только сейчас, наконец расслабившись, Лукин почувствовал усталость.

– Устал? – спросила она, словно угадав его мысли.

– Нет, – соврал Олег, с наслаждением отхлебнув горячего чаю. Чай был крепкий и сладкий.

– Я тебе две ложки сахара положила.

– Откуда ты знаешь, что нужно именно две?

– Когда мы были в кафе, ты пил кофе и попросил две ложки сахара. Я действовала по аналогии.

– А ты наблюдательна. Запоминаешь детали, как Штирлиц.

– Знаешь, я читала, что хорошо запоминать детали людям мешают знания и опыт, – сказала Полина. – Когда человек становится старше, он начинает всё делить на категории, у него ослабевает способность уделять внимание мелочам. Вот дети, например, всегда внимательно рассматривают картинки и замечают все подробности, потому, что они еще не умеют мыслить категориями. А взрослые обычно видят всю картину в целом, получая только общее впечатление от того, что они видят. Вот скажи, ты обычно замечаешь детали?

– Ну… Не знаю, я как-то не думал об этом. Наверное, нет. У меня на это просто нет времени.

– Мне вообще кажется, что мы все живем в таком цейтноте, что ничего не видим вокруг, – продолжала Полина, задумчиво перебирая медные стружки своих волос. – Мы всё время куда-то бежим, у нас одна задача – успеть. Мы, как лошади на бегах, постоянно преодолеваем препятствия, прыгаем через барьеры и видим цель впереди, не замечая, что вокруг нас. Иногда хочется остановиться, оглянуться, увидеть мир вокруг себя.

– Наверное, чтобы по-настоящему увидеть мир, нужно снова научиться воспринимать его с детской непосредственностью. Как ты, например, – сказал Олег.

– А почему ты решил, что я воспринимаю мир с детской непосредственностью?

– Мне кажется, ты умеешь радоваться мелочам, при этом не забывая о главном. Большинство взрослых давно утратило эту детскую способность.

– Ты сказал: «Не забывая о главном». А что же, по-твоему, главное?

– Экзюпери сказал: «Самое главное – то, чего не увидишь глазами…». Я с ним совершенно согласен.

Она сидела на диване боком, поджав под себя ноги и подперев голову рукой, которая упиралась локтем в спинку дивана. В своём золотистом платье она напоминала Жар-птицу, случайно залетевшую в городскую квартиру.

– Ты счастлива? – вдруг спросил Олег совсем невпопад.

– Странный вопрос, – пожала плечами Полина. – Смотря что понимать под словом «счастье».

– Ну, Аристотель, например, говорил, что счастье – это довольство собой. А толковый словарь определяет счастье, как чувство и состояние полного, высшего удовлетворения.

– А, ну если это так понимать, то думаю, что счастлива. У меня замечательный сын, любимый муж, интересная работа. Грех жаловаться. А почему ты спросил?

– Не знаю. Просто хотел услышать, что ты скажешь, – ухмыльнулся Олег.

– А ты? – спросила она.

– Что?

– Ты счастлив?

Олег задумался.

– Как тебе сказать. Время от времени, – ответил он.

– Это как?

– Я, наверное, как большинство людей, не способен испытывать счастье в течение какого-то продолжительного времени. Я могу ощущать его только фрагментами в какие-то редкие моменты.

– Знаешь, кто-то из философов сказал, что настоящее счастье бывает только в детстве и в любви, – сказала Полина.

– Я не верю в любовь.

– Как? Совсем?

– Любовь – это временная игра гормонов. В молодости в организме возникает некоторый гормональный дисбаланс, который вызывает прилив различных чувств и эмоций. С возрастом это проходит.

– И что? Люди перестают друг друга любить и разбегаются в разные стороны? Это не так, многие живут вместе всю жизнь! – с жаром возразила Полина.

– Большинство людей продолжают жить вместе по привычке или потому, что им так удобно. Или просто не хотят признаться сами себе в том, что уже давно не испытывают друг к другу никаких чувств, – Олег говорил о себе и своей бывшей жене, хотя старался этого не показывать.

– Ну… я с твоей теорией не согласна. Хотя, в романтическую любовь я больше не верю. Но зато горячо верю в другую любовь – вселенскую, человеческую, земную. Во мне этой любви много и сейчас. До потери пульса люблю своего сына, ради него я готова на всё. Люблю свою семью, своих родных и друзей, люблю животных и природу.

– А что же тогда, по-твоему, любовь между мужчиной и женщиной? – спросил он.

– Лично я понимаю любовь между мужчиной и женщиной как чувство высшего душевного и физического наслаждения от общения друг с другом. Но такая любовь требует труда и самоотдачи. И в такую земную любовь – «любовь-заботу» – я верю до сих пор. Знаешь, я редко говорила своей маме: «Я люблю тебя», – но когда говорила, всегда слышала один и тот же ответ: «Для меня важны не слова, а поступки. Не надо мне говорить, что ты меня любишь. Докажи мне это своими поступками, и я буду чувствовать, что ты меня действительно любишь». В этом я с ней совершенно согласна.

Они немного помолчали. Было слышно, как за окном начал накрапывать дождь.

– А твоя жена? Ты её любил? – спросила Полина.

– Мы поженились очень рано, когда оба учились в институте. В то время думал, что любил. Но это была иллюзия. Нам просто было хорошо вместе. Какое-то время. Сначала жили нормально, потом она стала постоянно чем-то недовольной, ей всё время чего-то не хватало. Так жить дальше было невозможно. Мы развелись, и она уехала обратно в Питер. Там у неё родители.

– Может быть, ей не хватало именно твоей любви?

– Не знаю.

– А сколько лет твоей дочери?

– Пятнадцать. Она живет в Питере с матерью. Она сама так решила.

– Ты редко её видишь?

– Я приезжаю в Питер обычно раз в месяц. Мы с дочкой гуляем, ходим в театр.

Они уже допили чай и съели все конфеты. На часах было 2 часа ночи. Олегу очень не хотелось уходить. Полина собрала со стола посуду и понесла её на кухню. Олег нехотя поднялся с дивана. Неожиданно его внимание привлекла фотография, стоявшая за стеклом в серванте. На фотографии Полина сидела с сыном на ступеньках деревянного дома, очевидно на даче. На ней была длинная цветастая юбка. Она обнимала Сашку одной рукой и улыбалась, немного склонив голову. Было в этой фотографии что-то светлое, тёплое, радостное. Олег услышал шаги Полины, возвращавшейся с кухни. Повинуясь какому-то неосознанному желанию, Олег быстро достал фотографию из серванта и положил её в карман своего пиджака.

– Спасибо за чай. Мне пора домой, – сказал Олег, когда Полина вошла в комнату.

– Спасибо за компанию, – улыбнулась она, не удерживая его.

– Когда увидимся? – спросил он в прихожей.

– Во сне, – ответила она и неожиданно продолжила: – «Как ветрено! Привет жене и той зеленоглазой даме».

– Что ты сказала? – не понял Олег.

– Это не я сказала. Это Марина Цветаева.

– А… Да, да, что-то припоминаю, – соврал Олег, чтобы не показаться необразованным, хотя Цветаеву он читал только в институте и этих стихов не помнил.

Они ещё несколько минут постояли в прихожей, помолчали.

– Ну пока! – сказала Полина и дружески чмокнула его на прощанье.

– Пока! – сказал он.

Ему очень хотелось ее поцеловать в губы, но, помня о том, что он обещал ей образцовое поведение, Олег заставил себя удержаться от этого.