– Передай своему хозяину, что его ожидает графиня Биркхэм, – Роберта даже не удостоила взглядом дворецкого, к которому обращалась; глаза ее были заняты другим: она буквально пожирала ими богатый интерьер лондонской резиденции Кейрона Чатэма.

Массивная хрустальная люстра бросала яркий, дробящийся свет на лепной потолок и паркетный пол; вдоль стен стояли мраморные вазы с цветами, от которых по всему помещению распространялся густой, медовый аромат.

Роберта прошла в следующую залу, предназначенную для посетителей. Богатая французская мебель, восточные ковры – странно, зачем этому лорду понадобился какой-то жалкий клочок земли в Брайархерсте?

Конечно, там плодородные земли, которые могут дать приличную ренту. Но ведь человек его положения мог бы скупить сразу несколько имений, что ему эти жалкие пятьдесят акров? Может быть, он передумает? Исчезновение падчерицы существенно поправило денежные дела Роберты, так какой же смысл ей теперь дробить поместье?

Роберта продолжала осматривать убранство помещения: позолоченные стены и ковры под цвет, нагретые послеполуденным солнечным светом, а вот старинные флорентийские часы, с их мягким тиканьем… Роскошно обставленная комната говорила о покое и благополучии, и гостья расслабленно опустилась на шелковые подушки софы.

– Рад вас видеть, мадам. – Кейрон, незамеченный, уже какое-то время молча наблюдая за ней. Она не изменилась: даже пышные кружева и свежезавитые локоны не красили ее хищного неприятного лица; портил его не столько возраст, сколько порок.

Роберта от неожиданности вздрогнула. Глаза ее расширились – теперь уже от восхищения мужественной красотой хозяина дома. До этого они встречались всего однажды, на каком-то лондонском приеме, но тогда было слишком много народа, и, видимо, ее внимание было отвлечено чем-то другим. Как же иначе объяснить, что она не ощутила таинственной, притягательной силы, исходившей от этого мужчины?

К тому же как он изысканно одет! Костюм из черного бархата, тесно облегающие бриджи и снежная белизна сорочки, какое чудесное сочетание! А сапоги до колен – тоже черные, как ночь! Эффект был потрясающий, и Роберта подумала, что ей не стоит так уж спешить с завершением их сделки. Кейрон уловил характерное выражение в ее слегка раскосых глазах – и это его позабавило. Большинство женщин тщательно старается скрывать свои истинные намерения; Роберта к таковым явно не принадлежала.

– Мой дорогой лорд Чатэм, – Роберта слегка наклонила голову, чтобы дать Кейрону возможность оценить фасон своей шляпки. Про себя она подосадовала: не следовало надевать в дорогу это люстриновое платье оливкового цвета; практично, но недостаточно эффектно. А так хотелось произвести впечатление на этого красавчика! – Мне весьма приятно вновь встретиться с вами. Я была так огорчена, что вы не появились у нас тогда, как мы договаривались. Я уже стала беспокоиться: не напали ли на вас разбойники по дороге?

– Прошу извинить меня за беспокойство, которое я вам причинил. Я так хотел заехать в Брайархерст, но… возникли непредвиденные обстоятельства. Увы!

Роберта поспешно поджала губы:

– Надеюсь, ничего страшного?

– Во всяком случае, ничего, что оправдывало бы вашу озабоченность. – Кейрон смотрел ей прямо в глаза, взгляд был спокойный, но в тоне сквозила некоторая холодность. Он явно не собирался говорить с ней ни о чем, кроме дела, за которым она приехала. Присев на край массивного стола красного дерева, он указал Роберте на стул.

– Вы в своем письме не указали цели вашего визита, но, как я понимаю, она заключается в том, чтобы завершить нашу сделку, – Кейрон вынул серебряный ключик из кармашка у пояса и открыл им один из ящиков стола. Роберта неловко поерзала на стуле и, как-то нервно хихикнув, заявила:

– Вообще-то, это не совсем то, что я хотела бы обсудить с вами. Я помню, что мы договорились о продаже земельного участка, но со времени нашего последнего разговора обстоятельства несколько изменились.

– Неужели? Леди Уилхэвен, я должен вас предупредить, что не может быть и речи о том, чтобы еще повысить цену. Наша договоренность была, конечно, устной, но она была твердой и, надеюсь, окончательной. Я не намерен дать ни шиллинга больше тех пяти тысяч, на которых мы остановились.

– Нет, нет, дело вовсе не в цене, – запротестовала Роберта. Она даже замахала руками, чтобы исправить впечатление от своего заявления. – Я и не помышляю о том, чтобы отказываться от своего слова. Дело совершенно не в том, что меня не устраивает цена – дело в том, что я отказалась от мысли продавать этот участок.

Кейрон с выражением явного удивления откинулся на спинку стула:

– Неожиданный поворот дела! Я-то из нашего прошлого разговора понял, что вы крайне заинтересованы, – как бы это сказать, – в ликвидных средствах?

– Да, так было, но, как я уже сказала, мои финансовые дела изменились к лучшему, – Роберта кокетливо улыбнулась, подняв полукругом свои темные брови и став очень похожей на клоуна.

– С момента нашего разговора прошло около месяца. Неужто золотой дождь просыпался на вашу голову?

– Да, что-то вроде этого. Я надеюсь, вы не будете против того, чтобы считать нашу сделку недействительной.

Просьба Роберты удивила Кейрона. Месяц назад она отчаянно нуждалась в деньгах – об этом ему сказал их общий знакомый, который и свел их на вечере у Олмэков. Его интерес к покупке земельных угодий объяснялся тогда очень просто: его мать была дружна с семьей Уилхэвенов; хотя она была и незнакома со второй женой эрла Биркхэма, до нее доходили слухи о ее патологической жадности и когда она узнала, что Роберта собирается распродать имение по частям, то упросила сына скупить возможно большее их число – чтобы сохранить наследство друга семьи по возможности в цельном виде. Но раз Роберта отказывалась от плана дробления поместья, что ж, тем лучше. И все-таки надо ее как-то проучить за отказ от данного обещания.

– Я бы с удовольствием пошел вам навстречу, но я уже купил участок земли рядом с вашим, думая их объединить, а теперь, оказывается, я в убытке – без вашей земли моя покупка просто не имеет смысла. Боюсь, мне будет трудно освободить вас от вашего обязательства, леди Уилхэвен. Наш общий друг, сэр Тарлтон, заверил меня, что вы женщина, которая умеет держать слово. Стало быть, вы хотите сделать из него лжеца?

Роберта поняла, что ее слишком прямолинейный подход не действует, и решила испробовать другой.

– Нет, нет, конечно, раз вы так настаиваете, я выполню свое обещание, лорд Чатэм, как бы мне ни больно было расстаться с этим участком.

– Это скорее мне больно расставаться с такой суммой. Вы же неслыханную цену заломили…

– О, дело не в деньгах… Я не хотела посвящать вас в свои личные проблемы, но сейчас, чувствую, я должна сказать все… Я хотела продать землю для того, чтобы покрыть долг, оставленный мужем. Причем он попал в должники как раз незадолго до кончины; вы знаете, он умер от чахотки, и, видимо, разум на последней стадии болезни у него несколько помутился. Я умоляла его не вкладывать деньги в это предприятие – но он не послушался.

И вот через несколько дней после похорон я получаю известие, что оно обанкротилось. Мне нужны были деньги, чтобы оплатить расходы по дому – и у меня не было другого выхода, кроме как расстаться с частью имения; хотя на это было так трудно решиться… Видите ли, моему мужу всегда очень дорог был Брайархерст. Это старинное поместье, родовое… Потерять хотя бы часть его, это… это… – Роберта зарыдала и закрыла лицо руками – яркая демонстрация отчаяния и горя.

– И при всем при том, насколько я помню, вы прямо-таки с энтузиазмом отнеслись к нашей сделке…

– Что делать, мне пришлось скрывать свое унижение. Конечно, когда мои – наши – дела неожиданно поправились, это было для меня огромным облегчением. Необходимость делить имение отпала, а вас, я надеялась, я смогу уговорить. Но, извините, я вижу, что я ошибалась… – она преувеличенно громко всхлипнула. – Я бедная вдова, я так недавно потеряла своего бедного мужа, и все еще думаю о нем и о том, что он мечтал сохранить поместье в неприкосновенности. Кстати, я вам не говорила, что встретила его тоже будучи вдовой? – в тоне Роберты внезапно прозвучало нечто кокетливое – странный контраст с ее столь явно демонстрируемым скорбным видом.

– Да, да. Я очень соболезную вам. Должен признаться, что после всего сказанного вами ситуация предстает в несколько ином свете.

Волшебным образом все в Роберте изменилось. Она отняла руки от лица; Кейрон не обнаружил никаких следов слез в глазах: они даже и не покраснели.

– Пожалуй, мы можем расторгнуть нашу сделку, – Кейрон, промолвив это, сделал шаг к мраморному столику, налил полный бокал темно-красного вина и протянул его Роберте. Она отрицательно покачала головой, но приняла бокал. Быстро она меняет свои решения!

– Ну, разве что только чтобы смягчить боль воспоминаний о моем дорогом супруге… Вы не слишком огорчены тем, что наша сделка не состоялась, мистер Чатэм? Я бы не хотела подорвать ваше благосостояние… – Роберта вдруг спохватилась: эти округлые фразы несколько подрывают последовательность ее аргументации, но не страшно; наверняка лорд Чатэм от своего слова теперь не откажется! Так и случилось.

– Я бы не хотел увеличивать степени вашей скорби, мадам. Пожалуйста, будем считать, что мы больше ничем не связаны.

Роберта обратила на него сияющий взор; Кейрон едва удержался от ухмылки: таким резким был переход от выражения глубокой скорби, написанного у нее на лице несколькими секундами раньше. Она просто создана для сцены, подумал он.

Напряжение, в котором пребывала Роберта с того момента, как вошла в дом Кейрона, прошло, и она безмятежно приложилась к бокалу. Ну, теперь Брайархерст ее весь, целиком. Теперь можно и с лордом Чатэмом пококетничать. Может быть, клюнет?

Роберта поставила тяжелый бокал на стол, провела по волосам рукой в перчатке и внимательно вгляделась в лицо Кейрона. Он был моложе и богаче; чудесная комбинация! Эта мысль заставила ее хищно улыбнуться; глазами она уже предлагала себя ему.

– Вы ко мне присоединитесь? – она постучала ногтем по бокалу.

– К сожалению, не могу. Я приглашен на прием.

Роберта подумала: а почему бы ему не пригласить ее с собой? Они договорились с Хэдли встретиться в городе, но тот может и подождать.

– Что, опять вечер у Олмэкок? Или званый ужин?

– Ни то, ни другое. Благодарю вас за проявленный вами интерес к моим планам, – Кейрон открыл дверь в вестибюль и предложил ей руку, чтобы проводить. Роберта крепко вцепилась ему в локоть.

– Благодарю вас за вашу доброту и понимание моих проблем, лорд Чатэм. Если будете в наших краях…

– Непременно, – отреагировал Кейрон, мягко, но настойчиво подвигая ее к выходу. Высвободив руку, он протянул ее за своим длинным, черным плащом и полумаской, которую ему подал слуга. – Но пока у меня в Лондоне так много дел!

– Ага, собираетесь на маскарад! В Брайархерсте мы тоже устраивали нечто подобное, но это было так давно! – Ясно было, что Кейрон вовсе не собирается брать с собой Роберту в качестве спутницы, но она на что-то еще надеялась…

– Ну наверное, тогда вам следует поспешить домой и устроить какое-нибудь развлечение, – Кейрон предупредительно открыл перед ней входную дверь.

– Да, да, – Роберта еще слегка помедлила, пройдясь рукой по позолоченным перилам. – Ну что ж, лорд Чатэм, желаю вам приятного вечера.

– Спасибо, – откликнулся Кейрон. – Я люблю маскарад.

Хэдли снова бросил кости – с силой, которая, как надеялся, заменит везение. Они упали на зеленое сукно с тупым звуком. Столпившиеся вокруг стола дружно ахнули.

– Да, маркиз, удача, кажется, снова улыбнулась вам, – лицо Хэдли не выразило никаких эмоций, когда его седовласый партнер аккуратным жестом присоединил положенную Хэдли в центр стола банкноту к лежащей перед ним уже солидной стопке:

– Вы сделали неудачную ставку, ничего не скажешь. Может быть, со следующей повезет больше? – престарелый маркиз вопросительно поднял ладонь, но Роберта сердито зашептана Хэдли в ухо:

– Хватит! За один сегодняшний вечер ты уже продул пятьсот фунтов. Теперь собираешься тратить мои деньги? Не выйдет!

Хэдли вытер пот со лба и сквозь зубы процедил:

– Ты мне надоела! Это ты меня вытащила с собой в Лондон! А маркиз сейчас наверняка проиграет! – Хэдли вновь потянулся к костям, но Роберта крепко и больно вцепилась ногтями ему в кисть:

– Если бы ты играл с ним в пикет, то пожалуйста. Но тут не смухлюешь. Дело везения – а везет сегодня маркизу.

Хэдли бросил на Роберту быстрый взгляд, в котором смешались нерешительность и нетерпение.

– Тьфу, – плюнула она и повернулась, чтобы уйти.

Хэдли схватил ее за руку:

– Если бы ты выдала мне за следующий месяц…

Роберта вырвала руку:

– Я выдала тебе достаточную сумму – на большее не надейся!

Хэдли понимал, что кредит здесь не дают и не остается ничего другого, как последовать за разъяренной Робертой:

– Ваша милость, благодарю вас, но, как видите, моя спутница проявляет некоторое нетерпение. До следующего раза… – Хэдли поклонился и положил кости. Довольно жалкая картина: он чуть ли не бегом устремился за Робертой по длинному, увешанному портретами коридору, который соединял игорный зал с основным помещением клуба «Уайт».

Он и раньше проигрывал здесь немалые суммы, но сегодня – просто катастрофа!

Сплошное невезение! Он проиграл все деньги, r которые ему выплатила Роберта за прошлый месяц, а на что жить? Не говоря уже о костях и картах – он же не может не играть!

– Ну, рада? Я ушел, а как раз на следующей ставке, я уверен, я бы и выпотрошил маркиза!

– Или тебя бы посадили в долговую яму! Тебе только и оставалось что поставить на кон свое поместье.

– Да уж, – проворчал он, забираясь вслед за Робертой в покачивающийся экипаж. – Вот если бы Элисон была здесь со мной, мне не пришлось бы думать о таких пустяках.

– Я тут ни при чем, твоя невеста уехала по собственной воле. Я, что ли, виновата, что она не умеет обращаться с пистолетом? Если бы она выстрелила поточнее, ты бы мог с ней сейчас миловаться сколько тебе угодно. Тебе бы надо было поднатаскать ее в обращении с оружием. – Роберта злорадно ухмыльнулась.

– Да уж, для тебя-то все сложилось – лучше не придумаешь. И в кошельке прибавилось, и на падчерицу тратиться не надо.

– Хватит со мной-то, по крайней мере, строить из себя! Все, что можешь, – это бегать по игорным домам да по дешевым шлюхам. А наша драгоценная Элисон ценит надежность, основательность. Думаешь, она с тобой бы хоть двумя словами перемолвилась, если бы знала, что Уодби заложен и перезаложен? Или если бы она узнала о твоих – скажем мягко – интрижках? Твое счастье, что твое истинное лицо лучше известно за границей, чем здесь: слава еще не дошла…

– Дурак я был, что тебе доверился, – от Хэдли так пахнуло спиртным, что Роберта закрыла нос платком. – Ты сегодня что-то разболталась. Что это такая веселая?

– А я была у лорда Чатэма. Весьма привлекательный мужчина, впрочем, как и его толстый кошелек.

Хэдли бросил с издевательской усмешечкой:

– И девичье сердце моей Роберты сразу затрепыхалось…

– Дурак! Я чуть было не потеряла приличный кусок земли, который сдуру ему когда-то обещала продать. Но я сумела его отговорить от покупки. Теперь Брайархерст принадлежит мне полностью.

– Он согласился разорвать контракт?

– Да, причем даже после того, как он уже купил участок рядом! Для меня это просто подарок.

– Странно, очень странно, – голос Хэдли прервался на то время, пока он прикладывался к серебряной фляжке, вытащенной из кармана. Несмотря на опьянение, он еще пытался сохранить способность логически мыслить: – Благотворительность – редкое явление в деловом мире, – Он попытался щелкнуть пальцами – но они его не слушались. – Ну конечно! Как я не догадался – это все твоя ослепительная красота!

«Мерзавец, еще пытается острить! – подумала Роберта. – Но он, впрочем, прав: что-то тут не так. Вначале Чатэм не хотел уступать, а потом, после ее, скажем прямо, не слишком убедительных увещеваний, внезапно переменил свое решение. А ведь он, если ему верить, уже потратился на прилетающий участок, – действительно убыток для него! Странно…»

Впрочем, Роберта чувствовала себя слишком утомленной, чтобы додумать все до конца.

Главное, что Брайархерст теперь был ее целиком…

Хэдли снова обдал ее запахом виски, промолвив с удовлетворенной усмешкой:

– Как бы то ни было, я тоже доволен. Чем больше ты получишь, тем больше мне достанется.

Роберта бросила на него косой взгляд и отрицательно покачала головой:

– Тебе и так вполне достаточно!

– Не совсем. Видишь, сколько я проиграл! Мне нужно больше.

– Ты быстрее сгоришь в аду, чем дождешься хоть шиллинга сверх положенного.

Хэдли стукнул кулаком по передней стенке, давая знак кучеру остановиться. Распахнув дверь и высунувшись, он заорал вознице:

– Нет, не на почтовую станцию! Мы едем к лорду Данкену Грэнвиллу. Его адрес…

– Стой! – Роберта затянула Хэдли обратно, лицо ее окаменело: – С ума сошел?

Хэдли усмехнулся:

– Не настолько, чтобы не понимать, что ты сделаешь все, чтобы удержать Брайархерст в своих коготках.

Роберта хлопнула перчатками о дверь, крикнув кучеру:

– Езжай дальше! На станцию!

– Ну? – Хэдли вопросительно поднял брови; от издевательского выражения его лица Роберту затрясло.

– Ладно. Получишь все, что хочешь. – Роберта сделала паузу, ее глаза сузились. – Но предупреждаю, это последняя надбавка. Если ты высосешь из меня все, мы оба потонем. А теперь заткнись! Хватит с меня твоей пьяной болтовни.

Хэдли еще раз удовлетворенно хмыкнул, допил содержимое фляжки до дна и вскоре захрапел.

Роберта с отвращением поглядела на сидящего напротив нее мерзавца. Если бы не Хэдли, она одна снимала бы все сливки с Брайархерста. Он жаден. Хуже того, он глуп, хотя и может порой успешно шантажировать. Его мотовство ее разорит. Что делать? Любыми средствами Элисон надо держать подальше. А для этого надо, чтобы Хэдли держал рот на замке. Придется ему платить, ничего не поделаешь.

Она уронила голову на грудь. Она устала, ей было не по себе. Так много было всего сегодня. Главное, Брайархерст – ее, а завтра она подумает, что ей делать с Хэдли.

Далекие звуки сюиты Гайдна, доносившиеся снизу, унесли Элис из реальности ее темной, мрачной комнатушки в грезу залитого светом зала. Мысленно она вся отдалась танцу. Перед глазами ее проплывали картины счастливого прошлого – когда все ее проблемы ограничивались тем, какое платье выбрать на субботний вечер.

Легкие туфельки Элис выделывали сложные па под чарующие звуки доносившейся снизу музыки. Она сделала глубокий поклон, представив перед собой кавалера: вот сейчас она ощутит руки Хэдли у себя на талии. Она закрыла глаза и начала кружиться сперва медленно, потом все быстрее, ее серое фланелевое платьице вдруг волшебно преобразилось в волны вздымающегося, шуршащего голубого шелка.

Воспоминания опьянили Элис, она откинула слегка закружившуюся головку и блаженно рассмеялась. Но вот глаза открылись, и она оттолкнула от себя видение: оказывается, не о Хэдли мечтала она. Нет, она была в объятьях Кейрона Чатэма! Это уж слишком: не хватало еще только, чтобы он преследовал ее и в мыслях и в снах! Наверное, это просто потому, что он там внизу, среди гостей, веселый и довольный.

Уже давно замолк грохот подъезжающих экипажей. Все гости собрались в зале, о чем свидетельствовал далекий, приглушенный шум снизу. Элис живо представила себе, как там сейчас красиво. Днем она была в этом большом зале; он уже был в убранстве цветов, свечи в канделябрах наготове для вечера. Сейчас она почти ощущала физически запах пьянящих духов, исходящих от роскошных дам, – как стая бабочек, все недолговечное, но такое прекрасное…

Делия уже, наверное, заканчивает с прической и туалетом Лайли. Два дня назад Дженни принесла сшитый ею наряд русской принцессы: сочетание шелка цвета слоновой кости с голубой отделкой производило еще большее впечатление, чем во время примерок; Лайли не находила слов от восторга. Данкен даже разрешил дочери взять на вечер диадему, алмазные серьги и колье покойной матери. Элис вспомнила свой первый бал; сердце ее учащенно забилось; она улыбнулась, представив, что сейчас переживает Лайли.

– Элисон! Как я? – возбужденное лицо Лайли показалось из-за двери, и вот она здесь, в комнате – испуганная, смущенная.

Даже при тусклом свете жировика Элис могла, не кривя душой, сказать, Лайли просто восхитительна. Конечно, русских принцесс она никогда не видела живьем, но, наверняка, наряд придавал юной леди вид почти королевский. Элис красноречиво развела руками. Девочка бросилась к ней, явно требуя слов одобрения.

– Как платье на мне сидит?

– Ты выглядишь даже более изысканно, чем я на моем первом балу… Я хотела сказать, чем любая из моих прежних воспитанниц на их первом балу. Повернись…

Лайли проворно крутанулась на каблуках, складки платья мягко взметнулись.

– Не забыла карточку?

Лайли дотронулась до маленького блокнотика, привязанного к поясу шелковым шнурком:

– Вот – страниц хватит: лишь бы записывать кого было. Партнер по танцу – его даже Дженни пришить не сможет. – Она совсем по-детски засунула палец в рот и заморгала.

– Вечер будет великолепный, я уверена, – Элис радостно засмеялась, прижав к себе Лайли. – Ну а теперь – пора!

Глубоко вздохнув, Лайли отправилась на сцену своего дебюта. И вот они уже в гуще толпы, шум которой сливался со звуками оркестра в радостную какофонию.

Теперь они уже не только слышали, но и видели гостей. Лайли была просто в восторге от парада масок. Монахиня-аббатиса, султаны с алмазами в чалмах, пастушка, даже с живым, ягненком; морские пираты, паломники – все они были заняты оживленной беседой. Было много литературных персонажей и художников, среди последних выделялась маска Рубенса – это был Данкен. Некоторые мужчины были без масок, но, приглядевшись, Элис поняла, что многие из них – это переодетые женщины в мужских костюмах.

Такое разнообразие производило волшебный эффект; отец Элис часто устраивал маскарады в Брайархерсте, но им было далеко до великолепия этого бала. Элис и Лайли некоторое время стояли буквально открыв рот. Данкен, закончив мазурку с какой-то пастушкой, поаплодировал музыкантам и поспешил к дочери. Его лицо светилось непривычной улыбкой; он был преисполнен гордости.

– Лайли, ты просто восхитительна! Пока еще юнцы не устроили вокруг тебя давку, один танец со стареющим папашей!

Лайли, просияв от шутки отца, бросила удовлетворенный взгляд на Элис – видишь, меня уже пригласили!

Толпа расступилась: сам хозяин с юной наследницей! Когда они достигли центра зала, седовласый маэстро взмахнул палочкой – начался контрданс. Под общий приглушенный шум и перешептывание дам Лайли начала танец – в первой паре. Потрясающе!

В соответствии с инструкциями Данкена, Элис сделала все от нее зависящее, чтобы затеряться и не привлекать к себе внимания. Однако среди шелков и бархата, золотых и серебряных кружев и павлиньих перьев в шляпках дам она была как черная курица среди стаи павлинов – попробуй тут остаться незаметной!

Гости смеялись, поднимали бокалы с шампанским. Она лишь отрывочно слышала тосты. На ней взоры останавливались лишь изредка, да и то ненадолго; впрочем, и глядели-то как бы сквозь нее, как будто она была совершенно прозрачной, бесплотной. Вот что значит не принадлежать к избранному кругу!

Впрочем, Элис это не слишком огорчало.

По уверенной улыбке Лайли было видно, что она больше не нуждается в присмотре; Элис отошла назад, на лестницу для прислуги, прислонилась к колонне, потом присела на ступеньку, обняв руками колени. Поза была совсем не праздничной, но ее все равно ведь никто не видел. Толпа была такой плотной, что Элис лишь случайно несколько раз сумела выхватить из нее лицо своей ученицы.

Пожалуй, единственно, кого она смогла хорошо рассмотреть, это была Мод, в несколько экстравагантном костюме цыганки, Ее стройную фигуру облегало одеяние из ярко-алого шелка; подол и низ рукавов имитировали крайнюю степень изношенности – нечто пикантно контрастировавшее с ее обычно новыми, с иголочки, немаскарадными платьями. На ее полуобнаженной груди чувственно змеились золотые цепочки; некоторые доходили ей до талии; какие-то фестоны с кистями болтались у бедер, делая их: шире, чем они были на самом деле – особенно, когда она двигалась в танце.

Элис вынуждена была признать, что выглядела Мод довольно эффектно, хотя, на ее месте, она бы навесила на себя поменьше золотых монет. Маска, тоже алого цвета, украшенная страусиным пером, была, вообще говоря, лишней. Со светлыми локонами, намеренно выставленными напоказ, ее нельзя было не узнать и не восхититься. Элис ненавидела ее за это великолепие, и ничего бы так не хотела, как быть похожей на нее – по крайней мере, в этот вечер.

Возле Лайли, действительно, образовалась очередь кавалеров. Элис решила больше не смотреть в сторону Мод и приготовилась к долгому ожиданию.

Оркестр заиграл знакомую мелодию котильона, который она танцевала еще месяца два назад, и Элис начала напевать мелодию себе под нос. Толпа гостей ее не интересовала, к тому же кроме Данкена, Лайли и этой противной Мод она никого не знала в лицо. Как ни странно, Кейрона Чатэма не было видно; не пришел? – подумала Элис и поблагодарила за это провидение.

Элис прикрыла глаза, раскачиваясь в такт музыке. Она буквально плыла по волне мелодии; наконец музыка кончилась, раздались аплодисменты, она открыла глаза и… увидела прямо перед собой высокие черные сапоги – какой-то пугающий вызов был в этой картине.

Она подняла глаза: кого это могла заинтересовать ее скромная персона? Бесполезно: мужчина был с ног до головы в черном, на лице была жуткая маска палача. Элис вскочила, ожидая разноса со стороны какого-нибудь гостя, которому мог не понравиться вид полусонной прислужницы.

– Не вставайте. Дайте полюбоваться еще вашим маскарадным костюмом.

Этот голос она не могла спутать – конечно же, опять Кейрон Чатэм!

– Меня испугала ваша жуткая маска, но должна сказать, она вам идет.

Кейрон усмехнулся и церемонно раскланялся, сдвинув маску на лоб.

– Я подумал, что это не столь банально, как костюм султана. Смотрите, – Кейрон кивнул на площадку для танцев, где Элис сразу же насчитала не меньше трех султанов.

Имея в виду обстоятельства их последней встречи, она должна была бы обнаружить свое негодование по поводу его появления перед ней, но ей было слишком грустно, и она была рада любому развлечению.

– Вы заблудились? Здесь место для слуг, а не для гостей. Я, кажется, видела Мод Деламер… Она сегодня просто очаровательна… Вместо шкуры овечки она надела костюм цыганки.

– Я рад, что неловкость ситуации не лишила вас чувства юмора, – Кейрон прислонился к колонне и скрестил руки: явно он не собирался уходить. Элис отступила к лестнице, ведущей наверх, на второй этаж.

– Что вы имеете в виду, мистер Чатэм?

– Я имею в виду, что вы чувствуете себя неловко в платье гувернантки.

Вот опять он намекает, что она не та, за кого себя выдает! Ну пусть, по крайней мере, так прямо и сказал бы. Так нет, все какие-то недомолвки: мол – знаю, но не скажу…

– Я никак не пойму, почему вы все время пытаетесь мне доказать, что это место мне не подходит. Разве не удовольствие иметь такую воспитанницу, как Лайли? Посмотрите на нее…

– И вы, и я знаем, что Лайли здесь ни при чем. Просто… – он помолчал, поднял к подбородку руку в перчатке, подбирая нужные слова, – в вас есть что-то, никак не сочетающееся с этой лестницей. – Он попытался улыбнуться.

Элис было трудно что-либо на это возразить. Действительно, этот уголок для прислуги – совсем не то место, где ей следовало бы быть. Кейрон понял, что, может быть, впервые она с ним согласна.

– Вы, я думаю, были бы не прочь потанцевать?

– Конечно же, да! Ну и что? – Элис разозлило глупое замечание и странное поведение Кейрона. – Какой слуга не хотел бы занять место своего хозяина?

– Многие хотели бы, не спорю. Но не у всех для этого есть данные. Пойдемте? – Кейрон протянул ей руку.

– Что?..

– Окажите мне честь пригласить вас на танец. – Он говорил так, будто это было логическим следствием их разговора, но Элис в который раз была просто поражена его наглостью. Он просто издевается над ней! Даже будучи пьяным вдрызг, лорд никогда не возьмет в партнерши гувернантку!

– Зачем вы меня мучаете? – проговорила наконец Элис.

– Не упрямьтесь, я не шучу. Мазурка только началась. По-моему, лучше танцевать, чем просто смотреть…

– Да, конечно, но… – Элис поняла, что он говорил серьезно, и ей стало совсем не по себе. Как она любит танцы! Но танцевать с ним? После всех его насмешек и после того, что он тогда вытворял в библиотеке? С другой стороны, речь идет только об одном танце… Но даже если бы она согласилась, это было бы невероятно неприлично. Такое развлечение будет дорого ей стоить. – Ваш друг Данкен, то есть, лорд Грэнвилл, он мне голову снимет. Он мне дал недвусмысленные инструкции: исчезнуть!

– Вот и исчезните! – Кейрон быстро огляделся по сторонам, потом обратился к пожилой «Шахерезаде»: – Леди Гартон! – Женщина обернулась к нему, вгляделась, и, узнав, расплылась в улыбке. Она подошла к ним, сияя, как будто ожидала, что он сейчас пригласит ее на танец.

– Нельзя ли одолжить вашу маску? – густо покрытые помадой губы леди Гартон сложились в протестующую гримаску, но Кейрон продолжал свое: – Вам не следует скрывать свою красоту, вы так ослепительны!

Пожилая леди с неловким смешком попыталась спасти свою собственность:

– Что вы собираетесь делать с моей маской? Снимать ее еще рано, а позолота вряд ли пойдет к вашему костюму…

– Я знаю, что это неприличная просьба, но все-таки – одолжите мне ее ненадолго, я буду крайне признателен вам. – Кейрон озорно подмигнул даме. Леди Гартон ничего не оставалось, как, вздохнув и кивнув в знак согласия, развязать позолоченные веревочки, снять маску со своей седой головы и протянуть ее Чатэму.

– Леди Гартон, вы – моя самая любимая женщина. – Кейрон отвесил ей глубокий поклон. – А теперь, извините нас. – Он схватил Элисон за руку, провел ее к балюстраде, лишь на секунду помедлив, чтобы завязать ей маску.

– Отлично! Жаль только, что приходится прятать под маской такую красоту! – Кейрон вновь нахлобучил свой черный колпак и рванулся дальше, увлекая за собой Элис. Они вошли в круг танцующих.

Вначале ноги у нее заплетались, но потом, решив, что сопротивляться Кейрону, да и себе самой, бессмысленно, она уже почти летела за ним. Кейрон выбрал самое подходящее, как он, видимо, счел, место среди подготовившихся к началу танца пар. Скрипки как будто только их и ждали: взметнулись смычки, звуки слились во все более громкое крещендо. Кейрон и Элис поклонились друг другу, при этом он мягко коснулся губами ее уха.

– Смелее, Элисон, – шепнул он ей. – Думаю, это тебе не впервой.