Я много думала о проверке бухгалтерской отчетности, которую выполняла для мистера Чемберса. Мне очень понравилась его жена, Бетти. Но разговор с ней только подтвердил мои подозрения: что-то неладно в нашей компании. А поскольку я здесь работаю, значит, у меня есть возможность все изменить. Подозреваю, что ангелы-хранители и музы и вправду существуют. Мой ангелок, видимо, слушал в наушниках громкую рок-музыку и прыгал из самолета без парашюта. И его мало волновало, чего я хочу добиться в этой жизни. Проще говоря, сначала я была маминой дочкой, потом подружкой обеспеченного мужчины. Сейчас я хочу быть собой, а не кем-то. Я буду пытаться взобраться на гору самостоятельно настолько высоко, насколько хватит сил. Пусть мне придется спотыкаться и останавливаться – я к этому готова. Хотя и не буду в восторге, если на меня упадет обломок скалы.

Что касается моих амбиций, то я смотрю на это так. Главное – определить, чего ты на самом деле хочешь. И судьба обязательно даст тебе шанс достигнуть места назначения. Но предугадать, как ты окажешься там, куда стремилась, очень сложно. Например, я могла сказать, что больше всего на свете желаю оказаться в Чикаго. Но вполне вероятно, что самый короткий путь пролегает через топкое болото. Поэтому нет никакого смысла барахтаться в луже и нервно кричать своему ангелу-хранителю, чтобы он немедленно прекратил дождь.

Как бы то ни было, Джим Чемберс доверял мне. Чем-то ситуация была похожа на отражение в кривом зеркале. История с Басом научила меня, что, безусловно веря кому-нибудь, можно здорово обжечься. А теперь на меня полностью полагался человек, который практически меня не знал. Это было лестно. И таким образом мне было легче примириться с тем, какую рану мне нанес этот негодяй Бас. Единственная проблема заключалась в том, что в конечном счете я могу, как ядро из катапульты, вылететь из бухгалтерии. Надеюсь, приземлюсь не в Чикаго.

С другой стороны, если опасность действительно существует, то мне наплевать. Потому что всегда есть вероятность, что с неба упадет кирпич и размозжит тебе череп, если ты будешь еле переставлять ноги. Даже на основании результатов, полученных мной, Чемберс вполне уже мог начать расследование. Но то, что он сказал мне при встрече, и то, что сообщила его жена, заставило меня задуматься. Такое впечатление, что у президента нашей компании целых две проблемы. Во-первых, должно быть, Мелоди права, и наш президент действительно не очень хорошо разбирается в компьютерах. Во-вторых, он, по-видимому, никому из топ-менеджеров по-настоящему не доверял, и поэтому ему приходилось обращаться за помощью к практически постороннему человеку, то есть ко мне. Следующий раз, когда Мелоди передала мне конверт с пометкой «Секретно», я отдала его обратно, вложив внутрь записку со словами: «Необходим пароль для доступа к особо важным документам».

Честно говоря, я не была уверена, что что-то произойдет. Сначала у меня перед глазами стояла такая сцена: мистер Чемберс появляется у моего стола, хохоча как безумный, и говорит: «Ну, Кэрон, у тебя вообще нет чувства юмора». Может, они с Мелоди просто шутили. Все равно попробую. Если он так скажет, я тоже посмеюсь. А если он меня уволит, то поплачу.

__________

Домой мы с Флорой пришли поздно, потому что по пути зашли в итальянский ресторан, где съели чрезвычайно полезную пиццу с начинкой из томатов, пепперони и всего, что у них там было. Знаете, от таких пицц не толстеют. Один ломтик заменяет утреннюю пробежку. Мы пришли домой в очень хорошем настроении. Эвелин же, к сожалению, не разделяла нашей веселости. Она чуть ли не билась в истерике.

– Все, я собираюсь поменять квартиру! Буду на улице спать! Почему, почему со мной вечно происходит что-то ужасное? Странно, что я не сломала всю мебель, пока ждала вас!

– Не торопись паковать вещи, Эвелин. Сначала расскажи нам, что случилось, – сказала я.

– Кроме того, если ты собираешься распилить мебель, это займет слишком много времени, – хихикнула Флора.

Эвелин даже не прореагировала на эту оскорбительную, как она сказала бы в другое время, шутку. Видимо, случилось что-то серьезное.

– Да, наверное, лучше рассказать обо всем Флоре. А уж она объяснит тебе, Кэрон.

– Неужели так плохо?

– А то нет! Вы, блин, не обращаете на меня внимания! А на самом деле все просто ужасно!

– Ладно, Флора, я пойду переоденусь. Позови меня, когда Эвелин начнет говорить членораздельно.

Через две секунды я завопила:

– Мои картины украли!!! – Потом ринулась в ванную, и уже оттуда прокричала: – Урррааа!!!

– Что-то я не понимаю, – сказала Эвелин. – Ты что, хотела от них избавиться?

– Ну, не то чтобы хотела… Но я ожидала этого. Главное для меня – чтобы рецепт шоколадного печенья, который висит в ванной, оставался на своем месте.

– Но мы же должны были сидеть дома в засаде, чтобы потом выследить вора, – расстроенно произнесла Флора. – Ну, помнишь, как мы планировали, Кэрон? Полиция, видеокамеры…

– Да, теперь этот план осуществить будет сложнее. – Повернувшись к Эвелин, я с подозрением спросила: – А ты почему так огорчилась? Это же не ты их стащила? Так ведь?

– Ну… Можно и так сказать. Моя вина в этом есть.

– Давай-ка я налью тебе чего-нибудь. А ты постарайся сократить свои объяснения до пятидесяти слов, скажем. Хорошо, Эвелин?

Все мы выпили немного бренди. И наша общая подруга и правда немного успокоилась, чуть-чуть.

– Я была в брачном агентстве. Потом у меня было свидание с одним парнем в кофейне. Он был просто супер. Потом мы решили пойти в клуб, и я зашла с ним домой, чтобы переодеться.

Флора налила ей еще одну порцию. Эвелин продолжила:

– Я пошла в спальню, но потом вспомнила, что оставила косметичку на кухне. Я взяла ее, пошла обратно и увидела, что парень исчез, а дверь в комнату Кэрон открыта.

Она опять протянула стакан, чтобы ей налили, но Флора строго сказала:

– Еще несколько предложений. Потом получишь.

– Ну вот, блин, что мне было делать? Представляете, я оказалась в доме наедине с каким-то маньяком! Но я поступила очень разумно.

Мы с Флорой затаив дыхание ждали продолжения. Что же является разумным, по мнению Эвелин?

– Я на цыпочках пошла в коридор и залезла в шкаф. Правда, я слишком высокая, поэтому мои ноги туда не поместились. И все это барахло, эти чертовы коробки и простыни посыпались мне на голову. Поэтому я вывалилась из шкафа и лежала на полу, а сверху – все эти шмотки. Он услышал шум и выбежал из комнаты. В руках у него были твои картины, Кэрон. Но рецепт печенья он не брал.

– Он был в перчатках?

Эвелин минуту подумала.

– По-моему, нет, Флора. Но даже если он оставил отпечатки пальцев, они вряд ли нам помогут. Они же остались на рамах, а их он тоже украл.

– Жаль, что ты не сняла его на камеру, – вздохнула Флора.

– А я сняла! Ой, черт. Вы меня поймали. Мы молча смотрели на нее. Минуту. Две.

– Мне, наверное, придется рассказать вам все сначала. Только не подумайте, что я вам врала, – жалобно протянула Эвелин.

– Лучше уж так. А то я чуть было не решила, что ты сошла с ума, – сказала я. – Ну, так что же случилось на самом деле?

– Так вот. Я взяла видеокамеру из буфета, потому что мне надо было как-то обороняться, правильно?

– А что, видеокамера лежала в буфете?

– Мервин забыл ее, когда у нас был пикник по случаю получения премии «Поскольку», – объяснила Флора. – Поэтому я специально положила камеру туда, чтобы никто ее не сломал. Мне в жизни не приходилось ломать видеокамеру. И я уверена, что она все еще работает.

– Теперь рассказывай ты, Эвелин.

– Ой, мне так не хочется продолжать дальше! Так вот, когда я вывалилась из шкафа, то, стараясь закрыть его дверцу, услышала какое-то жужжание. Мне показалось, что это мышка. Поэтому я выбежала оттуда и как сумасшедшая стала метаться по дому. Так что я лично не снимала этого воришку, но камера была включена. Да, Флора, извини, это, конечно же, была не мышь.

Моя подруга уже вставляла кассету в видеомагнитофон. Потом мы втроем внимательно уставились на экран, словно настал Судный день и теперь мы ждем результатов проверки. Сначала вообще ничего не было видно.

– Вот черт! Видоискатель чем-то завалило.

– Подожди, Кэрон. Там какое-то светлое пятно. Должно быть, это Эвелин вываливается из шкафа.

– Вот блин! Камера неправильно установлена, и меня даже не видно!

– Послушай, Эвелин, мы хотим увидеть грабителя, а не тебя, – спокойно сказала я. – В любом случае я тебя прощаю. Но в следующем месяце вино покупаешь ты.

Когда мы стали просматривать пленку, то услышали страшный грохот и треск. Посыпались вещи. Кто-то с топотом пробежал по коридору. Страшная ругань (голос Эвелин). Звуки были немного приглушены: наверное, камеру завалили какие-то вещи. А может, это была наша соседка.

– Смотрите! Мужские туфли. Так. Он остановился. Теперь он повернулся к Эвелин.

– Да, здорово. Его левое колено видно прекрасно. Полицейским явно понравится такое описание.

Потом экран потемнел.

– А вот и его правое колено, – заметила Флора.

– Я видела не только его колени, – сказала наша бесстрашная подруга, – так что могу его описать.

Мы продолжали смотреть на мерцающий черный экран.

– Он был похож на того мужчину, с которым я познакомилась на выставке Мервина.

Наконец послышались какие-то звуки. Но изображения по-прежнему не было. Мужчина сказал: «В общем, у меня нет времени, чтобы разбираться, где оригинал, а где его клоны. Так что я возьму их все. Как раз одна рука остается свободной, и я могу захватить и шкатулочку. Надеюсь, тебе понравилось наше свидание, моя прелесть». И тут мне показалось, что в жилах у меня течет «Кровавая Мэри».

– Перемотай, пожалуйста, назад, Флора. По-моему, это Бас. – Я посмотрела на полку. – Шкатулка исчезла.

– Черт, Кэрон, умоляю, не дуйся на меня. Этот мужик сказал, что он француз, и я ему поверила, потому что он, как и все иностранцы, говорил по-английски с американским акцентом.

Мы просмотрели этот отрывок еще три раза. Я стала смеяться.

– Все, мы его поймали. Это Бас. Сто процентов.

– В детективных романах пишут, что это всегда можно проверить, – радостно сказала Флора. – Уверена, что полицейские тоже их читают, так что они должны знать, как это делается.

– Не могу сказать, что мне очень нравились эти картинки, – заметила Эвелин, – так что, по-моему, мы дешево отделались.

– Слушай, Кэрон, а зачем ему твоя музыкальная шкатулка? – спросила Флора.

– Да, зачем он это сделал? – поддержала ее Эвелин. – Я ее обожала! Она так здорово играла эту забавную песенку!

– Не знаю. Надо подумать. Наверное, он сделал это, чтобы разозлить меня, потому как знал, что это одна из моих любимых вещей.

– А может, он взял ее потому, что у него была только одна рука свободна, а кресло-качалку одной рукой не унесешь, – предположила Эвелин. – А тебе не приходило в голову, что ты должна попытаться украсть все эти вещи у Баса? Тогда бы у тебя были его отпечатки пальцев.

– Спасибо, Эвелин. Ты внесла серьезный вклад в обсуждение.

– Да ну тебя, Кэрон! Послушать тебя, так я никогда ничего хорошего не делаю. Возможно, мне действительно стоило запечатлеть на камеру его лицо. Но вы с Флорой не смогли снять даже его туфли. Так что тебе придется признать, что мне удалось совершить героический поступок.

Я крепко обняла ее:

– Ну конечно, ты права, Эвелин. Так что, пожалуйста, не надо паковать вещи и укладываться спать на улице.

– Позвонить в полицию? – спросила Флора.

– Да нет, не надо, – быстро сказала любительница каратэ. – Этот Бас – огромный сильный мужик. И, насколько я поняла из рассказов Кэрон, его лучше не злить. Иначе следующий подарок, который он пришлет, будет пропитан ядом.

– А как ты думаешь, он понял, что ты его снимаешь?

– Откуда? Я и сама этого не знала, пока не встала с пола, когда он ушел. Мне стало ясно, что он еще хуже, чем мышь.

– В таком случае, Флора, пока нам ничего не надо предпринимать. Бас просто скажет полицейским, что он забрал назад свои собственные вещи. Конечно, нам удалось бы доказать, что он украл копии картины Пикассо, поскольку они ему не принадлежат, но тогда нам пришлось бы рассказать и о рецепте шоколадного печенья. Понимаешь меня?

– И о чем ты только думаешь, дурочка! – посетовала Эвелин. – Да пойми ты, что даже рамочки этих фальшивок стоят больше, чем какой-то газетный лист.

– Ты сильно недооцениваешь шоколадное печенье.

– Не смей обращаться в полицию, понятно? Если твоего бывшего задержат, он в тюрьме не засидится. Даже убийц то и дело отпускают на свободу. И когда он выйдет оттуда, то проживет еще лет сорок – чтобы найти меня, времени у него будет предостаточно.

– Она права, – закивала Флора. – У него столько денег, что его только пожурят за то, что он украл эти копии. В крайнем случае привлекут к общественно-полезным работам, учитывая, что это в первый раз. И он станет выслеживать Эвелин, когда будет развозить продукты по домам престарелых.

Мне лично казалось, что Бас предпочел бы стать разбойником с большой дороги, лишь бы не заниматься благотворительностью.

– Наверное, вы правы. Я не буду ничего предпринимать.

– А зачем ты пошла в это агентство, Эвелин? Как же твой очаровательный садовник? – поинтересовалась Флора.

– Я от него без ума! – мечтательно улыбнулась Эвелин. – И он дал мне свой номер телефона. Но мне хочется его немного подразнить. Пусть он мне первый позвонит.

– И ты собираешься ждать его звонка, развлекаясь в ночном клубе с другим мужчиной? – ужаснулась наша добродетельная соседка.

– Не будь тупицей! Если бы он позвонил сюда, то что бы я ему сказала? А ведь парни всегда спрашивают, чем ты занималась. Поэтому мне надо было что-то придумать, не так ли?

– Ты могла бы сказать, что как раз мыла голову, – предложила Флора.

– Да, конечно! А потом пригласить его на чашечку кофе. Это слишком банально. Если бы я так ответила, он бы в жизни не позвонил мне еще раз.

– Возможно. Я как-то об этом не задумывалась.

– Так как насчет Баса, Кэрон? Мы ничего не забыли?

– Лично я пытаюсь все забыть. Ты имеешь в виду, что мы будем делать, когда Бас обнаружит целую кипу подделок?

– Поразительно, он все-таки решился появиться в нашем доме.

– Наверное, он был уверен в том, что ему удастся завладеть рецептом. А потом уже и закон не страшен. А тот воришка, которого он подослал, даже не сумел забраться внутрь, потому что его остановил Генри. А теперь Эвелин была свидетельницей грабежа.

– Ой, нет, нет! Теперь он меня точно прикончит.

– Подумай, Эвелин. Может, он взял что-то еще? – спросила я.

– Я ничего не заметила. Слушайте, вы двое. Мне нужна ваша помощь. Как вы думаете, он меня пристрелит?

– Возможно, стоит припугнуть его? Сказать, будто у нас есть видеокассета с его подвигами? Таким образом мы сможем защитить Эвелин. Разумеется, я не стану сообщать, что там видно только его левое колено.

– В детективных романах так не делают. Понимаешь, сейчас он думает, что Эвелин уверена, будто он француз, который назначает свидания через брачное агентство. Поэтому несколько глав она может чувствовать себя в безопасности.

– Ничего не говори ему, Кэрон! – завопила наша бесстрашная подруга. – Сейчас он следит за тобой, потом, когда ты ему скажешь, будет следить и за мной. А затем поймет, что Флора тоже в курсе. В конце концов Бас превратится в серийного убийцу.

– Она права, – сказала Флора. – Три трупа – и ты серийный убийца. Хотя он может взорвать дом, и тогда мы все умрем одновременно.

– Послушай, что тебе говорят, Кэрон! Ты мне очень нравишься, правда. Но, согласись: один мертвец лучше, чем целых три!

Что-то я уже совсем ничего не соображаю.

– Пойми, он не серийный убийца. Он вообще не собирается никого убивать. Уверена, тюремная баланда не придется ему по вкусу. Не надо так волноваться, пожалуйста!

– И что мы будем делать дальше? – поинтересовалась Флора.

– Понятия не имею. Простите, я втянула вас в свои злоключения. Только не говорите об этом никому, в особенности Мервину, Джеймсу или садовнику Генри. Самое безопасное – позволить Басу считать, будто ему удалось надуть Эвелин. И вряд ли он будет так думать, если кто-то из наших парней начнет гоняться за ним с криками «Ату его!» и «Наша взяла!». И еще. Нам ни в коем случае нельзя открывать разные свертки.

– А как ты думаешь, что Бас делает в эту минуту? – спросила Флора.

– Пытается придумать, как заставить меня съесть все шесть копий картины.