Техас, 1876 год
Ветер свистел и стонал, как чья-то потерянная душа, и пронизывал насквозь Быструю Антилопу. Но он стоял неподвижно, подобно могильным изваяниям вокруг. Он видел одинокую могилу сквозь черную пелену своих упавших на лицо волос.
Грубо сколоченный крест на могиле Эми Мастере уже давно погнулся в битве с непогодой и бурями. Быстрая Антилопа всматривался в неровно вырезанные на дереве буквы, почти стертые неумолимым временем, и размышлял о том, могут ли слова на кресте хоть в малой степени передать прекрасный мотив песни жизни Эми. Почему-то он сомневался, что эти tivo tivope— письмена белых людей — способны воссоздать живой, земной образ Эми.
Эми… Воспоминания вспыхивали с такой ясностью, так отчетливо воспроизводили ее облик, будто они расстались только вчера. Золотистые волосы, небесно-голубые глаза, улыбка, подобная солнечному сиянию… его прекрасная, красивая, храбрая Эми. С воспоминаниями пришли и слезы, которым он не мешал течь по щекам, нимало не стыдясь их, а только чувствуя огромное раскаяние. Оплакать ее надо было давным-давно! Он сгорбился под навалившейся болью. Если бы он приехал раньше! Двенадцать лет! У него разрывалось сердце, когда он представлял себе, как она ждала его здесь, связанная с ним пожизненным обручением, и умерла, прежде чем он смог выполнить клятву и приехать к ней.
В ушах у него все еще звучали слова, сказанные Генри Мастерсом всего несколько минут назад: «Ты, грязный команч, ее нет здесь. И если бы кто-нибудь спросил меня, я бы ответил, что для нее было благословением Божьим, что ты не приехал и не женился на ней. Холера унесла ее еще пять лет назад. Она похоронена на задах, за амбаром».
Дрожащей рукой Быстрая Антилопа поправил крест, скорбно склонившийся над могилой Эми. Он пытался представить себе ее жизнь здесь, на этой пыльной ферме, в ожидании его приезда. На смертном одре обращала ли она свой взор к горизонту в надежде увидеть его? Понимала ли, что только грандиозная битва за будущность народа держала его вдали от нее? Он поклялся приехать за ней, и он приехал. Только опоздал на пять лет…
Быстрая Антилопа понимал, что ему уже пора садиться в седло и ехать. Его companeros ждали в нескольких милях к западу с седельными сумками, наполненными золотом, и их нетерпеливые взоры обращены на север, куда они намеревались переправить угнанный скот. Но желание ставить один мокасин впереди другого покинуло Быструю Антилопу. Мечты приобрести процветающее ранчо больше не волновали его. Все, что было дорого для него в этой жизни, лежало здесь, в земле, на пустом фермерском дворе. Ее больше не существовало…
Подняв голову, Быстрая Антилопа рассеянно взглянул на переливающиеся волнами травы в саванне позади фермы. Внутри него росло чувство огромной пустоты, подобное тому, которое он испытал год назад, въехав в каньон Туле. Здесь в прошлом сентябре Маккензи и его солдаты вырезали четырнадцать тысяч лошадей команчей и оставили животных разлагаться в каньоне. Быстрая Антилопа слышал о нападении на его людей в Пало-Дюро и знал о поражении, понесенном ими, но поверил только тогда, когда собственными глазами увидел тысячи выбеленных солнцем костей на дне каньона — все, что осталось от бесчисленных табунов команчей. И Быстрая Антилопа понял, что с его народом покончено: без лошадей они были ничто.
Как сейчас и он был ничем без Эми.
Он не спеша вытащил нож и полоснул себя по щеке от брови до подбородка, принося последнюю дань этой смелой белой девушке, которая так уязвила его сердце своей безграничной любовью, своим преждевременным уходом. Кровь закапала на могильный холм. Он представил себе, как она впитывается в землю, орошает ее останки. Пусть хоть так часть его всегда будет с нею, как бы далеко он ни уехал и сколько бы зим ни прошло.
Быстрая Антилопа распрямил плечи, вложил нож в ножны и побрел к ожидавшей его лошади. Взобравшись в седло, он несколько секунд сидел неподвижно, вглядываясь в даль. Его друзья ждали его на западе. Быстрая Антилопа повернул коня и направился на юг. Он понятия не имел, куда едет. И это его нимало не волновало.