Первое, что увидела Эми, войдя в класс, было черное пончо Свифта, так и висевшее на вешалке. Положив на стол учебники, она подошла к ней, чтобы убрать раздражавшую ее вещь, но когда дотронулась до грубой шерсти, руки ее задрожали. Она никак не могла заставить свои пальцы сомкнуться на ткани.

Один за другим в класс медленно входили ученики. День казался таким, как обычно, хотя было видно, что дети не совсем отошли от вчерашних волнений и еще были под впечатлением от ее обморока. Но она знала, что где-то по городку бродит Свифт и что в любой момент он может открыть дверь ее класса. На всякий случай она заперла ее, но скоро дети раскраснелись от духоты и ей пришлось снова приоткрыть ее. Утро для октября выдалось на редкость теплым, и находиться в запертом классе без свежего воздуха было просто невозможно.

Еще прежде чем Эми успела призвать своих учеников к порядку, она услышала отдаленные хлопки. Где-то шла ружейная пальба.

Свифт всегда быстро хватался за оружие, так что звуки стрельбы не должны были удивить ее. Вновь нахлынули воспоминания: вот Свифт учит ее метать нож, обхватив своими сильными руками, прижавшись своей грудью к ее спине, его глубокий голос, шепчущий ей что-то на ухо. Если бы только они могли вернуться в прошлое! Если бы только прошедшие годы не изменили так их обоих!

Эми облизнула губы и прислушалась к продолжающейся стрельбе. Свифт больше не был ласковым и нежный мальчиком. Он убил больше людей, чем мог сам сосчитать, да еще и шутил на эту тему вчера. Не больше девяноста. Пожалуй, и это многовато для одного.

Раздалась новая серия выстрелов. Они встревожили ее, и нервы натянулись до предела, но спасала привычка, и Эми открыла сегодняшние уроки как всегда с арифметики, потом перешла к правописанию. Когда отдаленные звуки стрельбы начали затихать, ее внимание вновь переключилось на входную дверь. Настала перемена, но она не откликнулась на просьбу девочек поиграть с ними во дворе в камушки. Вместо этого она села за свой стол, привалилась спиной к стенке и, потихонечку откусывая от яблока, безуспешно пыталась читать.

К концу уроков нервы Эми были похожи на натянутые веревки. Хотя ей и стало легче оттого, что Свифт так и не появился в школе, но впереди были еще полдня и целый вечер. Не торопясь возвратиться домой, где он мог вполне поджидать ее, она опять присела к столу, чтобы просмотреть свои наметки на следующий учебный день.

И когда вдруг пол классной комнаты перерезала тень, она вся сжалась и, даже не поднимая глаз, знала, что это Свифт стоит в дверном проеме. Она не слышала, как он подошел, и опустила взгляд на его сапоги. Серебряных шпор там не было. Она ненавидела их звякающий звук, но теперь на нее нашла упрямая злость. Зачем он снял их? Чтобы незаметно подкрасться к ней?

Носки и каблуки его сапог покрывала красновато-коричневая пыль. Она нервно передернула плечами и подняла взгляд выше. Брюки были еще более пыльными. Одетый во все черное, в низко надвинутой на глаза шляпе, с ремнем, приспущенным на бедрах, он выглядел точно так, как должен выглядеть безжалостный убийца. Или человек, который способен воспламениться с быстротой молнии и стать смертельно опасным. Такой человек может заставить женщину подчиняться каждой его мысли, слову и действию.

Рукава его рубашки были закатаны до локтя, как будто он занимался тяжелой работой. Три верхние пуговицы воротника расстегнуты, открывая загорелую грудь.

— Что тебе здесь нужно?

— Кое-что из того, что принадлежит мне, находится здесь, — ответил он спокойно. — Думаю, мне надо войти и забрать это.

Эми вцепилась в учебник с такой силой, что у нее заныли пальцы.

— Мне казалось, что я абсолютно ясно высказала вчера вечером и сегодня утром, что думаю по этому поводу. Я не твоя. Ничто в божьем мире не заставит меня выйти замуж за человека, у которого не хватает здравого смысла, чтобы хотя бы войти в школьный класс без оружия. Охотник, может быть, и не вступится за меня, но здесь, в Селении Вульфа, существует еще и закон. Если ты опять будешь предъявлять на меня свои права, я отправлюсь прямиком в полицейский участок к шерифу Хилтону.

Он поднял голову. Солнце попало под поля его шляпы, и она увидела его язвительную улыбку. Отблеск от серебряного фестона на шляпе ударил ей в глаза.

Одним движением пальцев он расстегнул ремень с кобурами, перебросил его через плечо и вошел в комнату.

— Я говорил о своем пончо, Эми. Я весь день проработал с Охотником в его шахте, а под землей совсем не жарко. Ну а пончо — это самая теплая моя вещь, кроме жилета, что на мне.

— О… — Она отвела взгляд, чувствуя себя полной дурой. Как же она могла забыть про пончо? Свифт держал ее в таком напряжении, что хорошо, если она еще помнила, как ее зовут, в его присутствии.

Значит, он целый день проработал в шахте? Ну конечно же, они, наверное, развлекались, вспоминая с Охотником старые добрые времена. Очень похоже на мужчину: запугал женщину, оставил ее в состоянии дикого волнения, забыв обо всем, а она весь день не могла думать ни о чем ином.

Он подошел к вешалке.

— Мне очень жаль, если я напугал тебя. Уже довольно поздно, и я думал, что ты ушла домой.

Но вместо того чтобы забрать пончо, он повесил револьверы на вешалку и прошел вдоль класса, заложив руки за спину. Ее внимание приковали к себе нож и ножны, что были приторочены к его ремню. Она узнала покрытую резьбой рукоятку: этот нож был у него и тогда, многие годы назад. Она почти чувствовала в ладони ее гладкую деревянную поверхность, еще теплую от его руки, и помнила свое безумное желание попасть в цель.

Он остановился перед выставкой детских рисунков.

— Очень похожее изображение лошади. Кто это нарисовал?

— Питер Крентон. Его отцу принадлежит салун «Счастливый самородок». Это маленький рыжеволосый мальчик. Ты, должно быть, заметил его.

Он кивнул.

— Такую похожую на морковку голову трудно было не заметить.

— Его имя в правом нижнем углу рисунка.

— Я не умею читать, Эми, и ты это знаешь.

Ей вдруг стало жаль его, жаль той жизни, которую ему пришлось вести, но она поспешила преодолеть минутное настроение.

— А что ты умеешь, Свифт? Я имею в виду, кроме того, что скакать на лошади, красть у богобоязненных граждан и быстро выхватывать свой револьвер?

Он медленно и лениво сдвинул назад шляпу, повернулся и с усмешкой взглянул на нее.

— Я хорошо умею заниматься любовью.

Обжигающий жар бросился ей в лицо, заставив запламенеть шею и щеки. Она молча смотрела на него, широко распахнув глаза.

— А что умеешь ты? — в тон ей продолжил Свифт. — Я имею в виду, кроме как учить детей и отваживать мужчин, обвиняя их в незнании правил этикета?

Эми пробежала кончиком языка по губам.

— Ты умеешь хорошо заниматься любовью, Эми? — тихо спросил он. — Могу поклясться, что ты даже и не знаешь, что это такое. Думаю, что существует, наверное, тысяча правил, как следует ухаживать за женщиной, и готов побиться о заклад, что ты все их знаешь наизусть. Больше того, могу поспорить, что любой мужчина, который когда-нибудь приближался к тебе, получал такой поворот от ворот, что не осмеливался потом при встрече сказать тебе даже обычную фразу. — Он опять повернулся, чтобы посмотреть на нее. Так как теперь шляпа закрывала его глаза, она могла только догадываться, где блуждает его взгляд. — Очень жаль, что ты была так мала пятнадцать лет назад. Тогда бы я занялся с тобой любовью, и ты не была бы такой зажатой теперь.

— Ты кончил?

— Я еще и не начинал, — ответил он, слегка ухмыльнувшись. Он подошел к ней, так легко ступая по доскам пола, что ей казалось, будто он подкрадывается. — Тебе повезло, что ни одна из этих твоих книг хороших манер не замутила моих глаз. — Он уперся руками о край стола, низко склонившись над ней. — Было бы ужасно, если бы ты прожила до конца своих дней, оставаясь девственницей и гордо держа по этому случаю нос кверху, а?

— Я не девственница, и ты прекрасно это знаешь.

— Разве нет? А я бы сказал, что ты такая нетронутая, как только может быть женщина. Ты никогда не любила, Эми. Тебя изнасиловали, а это ведь черт знает какая разница.

Кровь отхлынула от ее лица. Тот Свифт, которого она знала, никогда не стал бы напоминать ей о команчеро.

— Убирайся отсюда, — прошептала она. — Если ты не уйдешь, я пойду к шерифу Хилтону.

Он улыбнулся и выпрямился.

— Чтобы он воевал со мной вместо тебя? Что случилось с твоим характером? Та девушка, которую я знал, просто плюнула бы мне в глаза. Или дала бы мне тумака. Ты всегда платила за обиду, не задумываясь о последствиях. Ты назвала меня трусом? Но, дорогая, в тебе самой не осталось ни капельки смелости, чтобы просто ответить ударом на удар.

— Я совсем не та девушка, которую ты когда-то знал. И я тебе это уже говорила. А теперь, пожалуйста, уходи, пока ты не впутал нас в мерзкое и абсолютно никому не нужное разбирательство с шерифом Хилтоном.

Он направился к вешалке, насвистывая. Через мгновение она узнала эту мелодию. С трудом веря, что он мог помнить ее, она уставилась ему в спину. Сняв свой ремень с револьверами и пончо с крючка, он обернулся и опять посмотрел на нее.

— Как там дальше в этой песенке? «Выше по сеновалу с девушкой по имени Сью…» — Его глаза встретились с ее, искрясь от смеха. — Ты же учила меня этим словам, неужели не помнишь? Ты тогда хоть подозревала, что это значит? Ведь нет, правда?

— Это… это была просто песенка. Я слышала, как ее пел мой… мой отчим. И в том возрасте мне, конечно, не приходило в голову, о чем она… — Она оборвала сама себя и отвела взгляд. — Чего ты добиваешься, Свифт? Ты хочешь расстроить и унизить меня? Если так, ты прекрасно справился со своей задачей.

Он задержался в дверях, посмотрев на нее через плечо.

— Я просто хочу напомнить тебе, что было время, когда ты смеялась, пела и плясала со мной на равнинах Техаса. И эта страница в твоей жизни еще не закрыта. А последняя часть главы еще даже и не написана. Как я тебе уже сказал, я согласен дать тебе какое-то время, чтобы ты привыкла к мысли, что тебе придется выйти за меня замуж. Постарайся использовать его получше

Дверь за ним закрылась.

Несколько следующих дней Эми все время казалось, что Свифт подкарауливает ее за ближайшим углом. Во время школьных занятий каждый звук, доносившийся снаружи, заставлял ее вздрагивать, и сердце ее уходило в пятки. По пути домой она шарахалась в сторону от каждого куста, потревоженного ветром. По ночам, уверенная, что он вот-вот явится выяснять отношения с ней, она часами мерила шагами пол, навострив уши и прислушиваясь к шорохам на крыльце. А когда он так и не проявлялся, она, вместо того чтобы успокоиться, приходила в ярость. Он и так превратил ее жизнь в сущий ад, а теперь, видимо, напрочь забыл про нее и занимался тем, чем занимаются все мужчины.

Уж не это ли мучительное ожидание должно приучить ее к мысли о замужестве?

Она перестала появляться в доме Охотника и Лоретты, как будто его обитатели были на карантине, прямиком отправляясь в школу, а оттуда сразу же домой. Запирала дверь на два засова и порой бродила до рассвета, не в силах заснуть. Она не осмеливалась даже принять ванну, опасаясь, что именно в этот момент он высадит дверь. Одевалась она со скоростью, которая сделала бы честь любой актрисе, меняющей костюмы между двумя выходами на сцену.

В первый день этого ожидания она издали видела Свифта, когда он шел в город после работы в шахте. Несколькими минутами позже она могла лицезреть, как он скачет на своем неоседланном жеребце, удивляя Чейза наездническим искусством команчей. На следующий день она подсмотрела, как он гуляет с Индиго по главной улице городка. Он вел себя как человек, у которого нет никаких проблем, бредя ленивой походочкой, со шляпой, низко надвинутой на глаза. Он и взгляда не бросил на женщин, видимо, даже не догадываясь, что они нарочно проходили перед ним по нескольку раз кряду. На третий день, уже к вечеру, она увидела его и Охотника в лесу, у края городка, где жила она сама. Они были заняты тем, что бросали топоры и ножи в дерево. Развлекались, черт бы их побрал!

На четвертый день необходимость вынудила Эми отправиться по магазинам. У нее кончились яйца и хлеб, нужны были керосин, мука, сахар и патока. Она торопилась побыстрее управиться с покупками, надеясь разжиться хлебом и яйцами у Лоретты, до того как мужчины вернутся с работы.

Сэмюель Джонс, хозяин бакалейной лавки, широко улыбнулся, увидев ее.

— О, мисс Эми, здравствуйте! Как вы себя сегодня чувствуете?

— Прекрасно, а вы? — спросила она, входя в магазин. Ее зеленые муслиновые юбки колыхались и закручивались при каждом шаге.

— Теперь, когда ваша улыбка осветила мое скромное заведение, лучше и быть не может, — просиял он. — Я как раз получил новую партию ниток. Не желаете ли взглянуть? Цвета на любой вкус.

— Мне в последнее время некогда заниматься вязанием.

— То-то я смотрю, вас давно не видно. Вы, наверное, проводите целые дни в визитах с этим гостем Охотника и Лоретты? Я слышал, что он много лет был другом вашей семьи.

Эми замерла.

— Да, был. Но я совсем не поэтому нигде не показывалась. Просто я была занята подготовкой к урокам и всем таким прочим. Начало школьного года для меня самое напряженное время.

Она вытащила из кармана юбки составленный ею список покупок и прочла его вслух. Сэм быстро выложил все покупки на прилавок, бросая при этом на нее любопытные взгляды.

— Это правда, что он тот самый Быстрый Лопес, гангстер, о котором мы читали в газетах?

Эми нервно смяла листок в руке.

— Да.

Сэм пихнул ногой мешок муки. Все его лицо было в оспинах с того времени, как на Джексонвилл в 1869 году обрушилась эпидемия оспы.

— Людям не очень-то нравится, что он здесь. Даже мне как-то не по себе. Если бы не Охотник, которого мы все считаем отцом-основателем нашего поселка, я думаю, что уже давно был бы получен ордер на его арест и он сидел бы у шерифа.

Преданность семье заставила Эми сказать:

— Вы же знаете, Охотник никогда не потерпел бы в нашей среде человека, которого преследует закон. Насколько я понимаю, мистер Лопес приехал сюда, чтобы начать новую жизнь. Уверена, что он не собирается опять пользоваться своими револьверами.

— С его стороны это будет весьма разумно. Помните, что стало с Джоном Весли Хардином? Двадцать пять лет в государственной тюрьме Техаса. Он будет совсем стариком, когда вновь выйдет на свободу. — Он отошел, чтобы налить ей керосину. Ставя бутыль на прилавок, он покачал головой: — Не могу себе представить, что мы когда-нибудь доживем до того дня, когда керосиновые лампы выйдут из употребления.

Эми с трудом выдавила улыбку. Ее никогда не переставало удивлять то количество историй, которые держал в запасе Сэм, чтобы подольше задержать ее в своей лавке. Он был прекрасным человеком и более чем симпатичным, но от этого было не легче.

— Лампы выйдут из употребления? Как это?

— Электричество. — Наклонившись, он оперся своими мускулистыми руками о прилавок и улыбнулся ей. Его каштановые волосы блестели на свету. — В газетах пишут, что Эдисону осталось чуть-чуть до того, чтобы сделать лампочку, которая будет гореть сама по себе сколько угодно. Вы что, не следите за новостями?

— У меня не хватает времени, чтобы читать газеты. Как я вам уже говорила, ученики отнимают все мое внимание.

Взгляд его голубых глаз потеплел, когда они остановились на ней.

— А вам бы нужно иметь время. Судя по тому, как быстро все меняется, вам, женщинам, нужно быть в курсе событий. Возьмите хотя бы то, что в феврале президент Хейс подписал закон, разрешающий женщинам-адвокатам выступать перед Верховным Судом.

— Это великолепно, по-моему. — Эми поставила в сумку бутыль с керосином сверху всех своих покупок и собралась уходить. — Запишите все на мой счет, мистер Джонс, хорошо?

— Сэм, — поправил он ее. — Пока мы будем с вами знакомы, мисс Эми, я надеюсь, что вы будете звать меня именно так.

— Это было бы неприлично, мистер Джонс. Я ведь все-таки учительница.

— Думаю, что школьный комитет не будет возражать против того, чтобы вы звали меня Сэмом.

Все еще улыбаясь, Эми помахала рукой на прощание и пошла между прилавками к выходу. И тут же, выйдя из лавки, она чуть не наткнулась на Свифта, который стоял к ней спиной, привалившись к соседнему дому. Эми замерла. Рядом с ним была какая-то женщина.

Внимательнее присмотревшись, Эми узнала Элмиру Джонсон, — одну из незамужних девиц из Селения. Откинув голову назад, она поигрывала глазами и хихикала. Глупее насмешки не придумаешь. Конечно же, такой таинственный мужчина, как Свифт Лопес, должен был привлечь ее. В свои восемнадцать лет Элмира была безрассудно храбра и достаточно наивна, чтобы не бояться так рисковать. Но если бы ее отец, здоровенный шахтер, застал ее флиртующей с таким мужчиной, ей пришлось бы несладко.

Эми плотнее прижала к себе сумку с покупками и сошла с тротуара, надеясь быстро пересечь улицу и добраться до дома Лоретты, пока Свифт так занят приятной беседой. К сожалению, его, как выяснилось, совсем не так сильно интересовало, что говорила ему Элмира, и он обернулся как раз в тот момент, когда Эми отошла от лавки. Она ускорила шаги, чувствуя себя неуклюжей и неловкой. Уголком глаза она заметила, как он выпрямился. Гордо прошествовать мимо него нагруженной всеми этими свертками было трудно.

— Эми! Подожди!

Его глубокий голос заставил ее задохнуться от волнения. Он вышел на середину улицы и без лишних слов отобрал у нее все покупки.

— Я сама забочусь о себе целых пять лет, Свифт, с тех пор как переехала в собственный дом.

Каким-то образом ему удалось уместить все ее вещи в одной руке, а другой он взял ее за локоть. Пальцы его жгли ей руку даже через рукав платья.

— Тебе больше не придется заботиться о себе самой, — ответил он, ведя ее к дому Лоретты. — Между прочим, я рад, что ты наконец выбралась из своего убежища. Я уж было начал беспокоиться, а вместе со мной и все другие члены семьи.

— Дети видели меня каждый день, и я ни от кого не пряталась.

— Значит, жила сама для себя.

— Я всегда живу сама для себя.

— Да? А Лоретта так не думает. Она сказала, что ты каждый день заходила к ней после школы. Я не кусаюсь, Эми. — Насмешливо улыбнувшись, он скользнул взглядом по стройной линии ее шеи. — Во всяком случае, не сильно.

Она вырвала руку и устремилась вперед, так быстро взбежав по ступенькам в дом Лоретты, что чуть не разодрала юбки. Свифт вошел за ней следом, положил все ее покупки на стол и спокойно уселся в кресло с прямой спинкой. Вытянув длинные ноги, ой положил их одну на другую, забросил руки за голову и широко улыбнулся.

— Эми! — радостно воскликнула Лоретта. Оставив клецки, которые готовила, она бросилась через комнату, держа на отлете испачканные в муке руки и подставляя щеку для поцелуя. — Я так без тебя скучала. Почему ты не заходила ко мне после школы?

Эми чувствовала на себе улыбающийся взгляд Свифта. Обнимая Лоретту, она сказала:

— Просто я была занята.

— Я испекла хлеб специально для тебя. И могу поспорить, что у тебя кончились яйца.

— Вот тут ты угадала. — Эми достала коробку для яиц из своей сумки. — Я пойду соберу их сама. И не сердись, Лоретта. Заканчивай со своими клецками. Я управлюсь без тебя.

Но Лоретта не спускала с нее сочувственного взгляда.

— Может, ты все-таки выберешь секундочку, чтобы выпить кофе? У меня такое впечатление, что мы не болтали уже целую вечность.

Эми даже и вообразить себе не могла, как это она будет болтать с Лореттой под взглядом Свифта. Она нервно теребила завязку на лифе своего платья.

— Честное слово, Лоретта Джейн, у меня планы на весь вечер. — Она панически искала предлог, чтобы уйти, и ухватилась за тот, что несколько минут назад выложила Сэмюелю Джонсу: — Уроки, ты же знаешь.

— Я думала, что у тебя с этим все в порядке еще с прошлых лет.

Эми облизнула губы.

— Да, конечно, но мне надо бы все еще раз пересмотреть.

Лоретта даже и не пыталась сделать вид, что поверила ей. Эми же, при Свифте, который сидел рядом и наблюдал за ними, просто не могла рассказать, почему она так долго не приходила. Может быть, Лоретта догадается сама, если не поняла до сих пор.

— Ну хорошо. — Эми повернулась к задней двери. — Я пошла обкрадывать кур. Скоро вернусь.

Выйдя из дома, она подсунула уголки шали под пояс. В курятнике она подобрала свои зеленые муслиновые юбки почти до колен, чтобы не испачкаться в курином помете. За пару минут она собрала несколько яиц. Потом нагнулась, чтобы вытереть туфли пучком травы, и вдруг увидела в нескольких футах от себя высокие черные сапоги.

— Свифт, как ты меня напугал!

Он подошел тихо, как кошка, и теперь стоял, прислонившись спиной к земляничному дереву.

— Не так уж много надо, чтобы напугать тебя. Иной раз мне кажется, что стоит чихнуть, и ты свалишься в обморок.

Он посмотрел на ее открывшиеся нижние юбки, сделал шаг вперед и протянул руку за корзинкой с яйцами. Смущенная тем, что забыла опустить юбки, она отдала корзинку и нагнулась, чтобы развязать узел юбки.

— Ну и как долго это будет продолжаться, Эми? — мягко спросил он.

Она взглянула на него снизу вверх.

— Что будет долго продолжаться?

— Твое выглядывание из окон и высматривание меня по всем углам. Я хотел дать тебе какое-то время, чтобы ты привыкла ко мне, но ты меня прямо обложила, как дикого зверя, причем ходишь очень уж широкими кругами. Если бы я не пришел сегодня с работы пораньше, ты бы так и ушла, не увидев меня.

— Всегда есть, Элмира.

— Ревнуешь?

Она только фыркнула в ответ. Когда она направилась к дому, он даже не тронулся с места.

— Ты забыла свои яйца.

Она вернулась назад и, стиснув зубы и избегая смотреть на него, протянула руку за корзинкой. Но он и не подумал отдать ее. Ей все-таки пришлось взглянуть на него. Складки в углах его губ стали жестче.

— Тебе решать, как мы будем жить дальше.

— О чем это ты?

Он даже не обратил внимания на ее вопрос.

— Либо все будет просто, либо сложно, ко это зависит от тебя. Если ты и дальше будешь от меня прятаться, я возьму дело в свои руки. И боюсь, что тебе такой поворот событий не понравится.

Ей потребовалась вся ее сила воли, чтобы не дать голосу дрогнуть и сказать твердо:

— Не надо угрожать мне, Свифт. Он протянул ей корзинку.

— Я не угрожаю, я обещаю. Тебе от этого не уйти, Эми. Ты, конечно, можешь попытаться сделать вид, что меня не существует на этом свете. Но я тебе этого не позволю.

— О чем ты говоришь?

— Я хотел дать тебе возможность познакомиться со мной заново — здесь, где вокруг тебя твоя семья. Ты не захотела даже попытаться.

— Потому что я не желаю знакомиться с тобой заново.

В глазах у него что-то мелькнуло. Он глубоко вдохнул и медленно-медленно выпустил из себя воздух.

— Этот фокус не пройдет. Коси сено, пока светит солнце. А если ты этого не сделаешь, знай, что я набегу тучей и обрушусь на тебя дождем.

У Эми вдруг ослабели ноги. Она облизнула пересохшие губы и перевела взгляд, стараясь смотреть на макушки деревьев.

— Сегодня после обеда я собираюсь заняться упаковкой золотого песка, чтобы Охотник мог отвезти его в Джексонвилл. — Голос у него стал низким и густым, — Почему бы тебе не помочь мне? С нами будут Чейз и Индиго. Мы разложим большой костер, и Лоретта сказала, что приготовит нам горячий шоколад. Ты сможешь остаться на ужин. Все будет прекрасно. И, кто знает, вдруг ты наконец обнаружишь, что я не так уж и страшен.

Единственное, чего Эми захотелось, это куда-нибудь убежать.

— Я занята сегодня вечером. Он вздохнул.

— Ну что ж. Пусть будет по-твоему.

Она крепче вцепилась в проволочную ручку корзины. Он же еще несколько секунд постоял неподвижно, изучая ее, затем кивнул головой, указывая на дом. Она поспешила вперед, обгоняя его. Ворвавшись внутрь, схватила несколько полотенец с полки, чтобы завернуть яйца и хлеб. Она все время ощущала Свифта у себя за спиной.

— Ты достаточно всего взяла? — спросила Лоретта.

— Вполне хватит на несколько дней. — Эми собрала все свои вещи в один сверток, положив хлеб и яйца сверху.

— Если хочешь, я могу помочь тебе все это донести, — предложил Свифт.

— Спасибо за предложение, но я прекрасно справлюсь сама.

Толкнув пальцем шляпу, он немного сдвинул ее назад, чтобы лучше видеть ее.

— Не стоит быть такой уж недоступной.

Хотя он сказал это вроде бы в шутку, оба знали, что это было предупреждением.

Эми попрощалась со всеми. Так как руки у нее были заняты, дверь ей открыл Свифт, выйдя следом за нею на крыльцо. Когда она спускалась по ступенькам, он окликнул ее:

— Если ты не появишься здесь завтра, для тебя все станет гораздо сложнее.

Эми оглянулась назад. Стоя на четыре ступеньки выше нее, он казался огромным, с невероятно широкими плечами, узкими бедрами и длинными-предлинными ногами. На секунду глаза их встретились, и его взгляд показался ей безжалостным и проникающим в самую душу.

— Тебе выбирать, — добавил он. — Еще один день, Эми. Потом все пойдет по-моему.

Она вышла на улицу. Черт бы его побрал. Она чувствовала себя так, будто ей набросили на шею петлю и все туже затягивают ее.

Дома, взбешенная тем, что он заимел такую власть над ней, Эми назло ему притащила на кухню ванну. Она не позволит Свифту управлять собой. Принеся воды и поставив ее греться на печь, она проверила, надежно ли заперты окна, и забаррикадировала входную дверь мебелью, принесенной из гостиной. Только после этого она разделась. В жизни ей не приходилось принимать худшей ванны.

На следующий день Эми отправилась по мануфактурным магазинам, чтобы выбрать себе материю на платье. Поторговавшись с мистером Хэмстедом о цене, она купила несколько ярдов прекрасной, почти невесомой голубой саржи и четверть ярда небеленых кружев для отделки воротника, лифа и манжет. У нее была чудесная выкройка с Харперс Базара с прилегающим лифом, мягко спадающей юбкой и трехоборочным пуфом сзади. Любуясь швейной машиной в одном из каталогов мистера Хэмстеда, она смущенно улыбнулась ему.

— Все экономите? — спросил тот с усмешкой. Перевязав ее покупки шпагатом, он хлопнул по ним рукой. — Машины дорожают с каждым днем, вы же знаете.

Эми прикусила губу, готовая заказать машину прямо сейчас. Но если она это сделает, ее сбережения сильно уменьшатся, а она всегда чувствовала себя гораздо спокойнее, имея на руках свободные деньги.

— Не беспокойтесь, скоро я зайду, чтобы сделать заказ. Да, если бы у меня была швейная машина, я сшила бы себе это платье за каких-нибудь два вечера. Я могла бы шить также для Лоретты и Индиго, строчить рубашки для Охотника и Чейза. — Она прищелкнула пальцами. — И все бы делалось вот так просто.

В его глазах мелькнул огонек.

— Всякая женщина любит свою семью. Вот и Тесс Бронсон заказала себе машину на прошлой неделе.

— Не могла она этого сделать! — Эми опять склонилась над каталогом, вся переполненная желанием осуществить свою мечту. — Хотя она так тяжко работает в своем ресторане, что вполне заслужила ее.

— Но быть учительницей тоже нелегкая обязанность, — польстил он ей.

— Которая, однако, не делает меня намного богаче. Живя на одну зарплату, я должна считать каждый пенни.

— Осчастливьте Сэма Джонса, в он купит вам по швейной машине в каждую комнату.

— Он прекрасный человек, но я пока что не ищу себе мужа. Я лучше поэкономлю.

— Если все-таки надумаете покупать, я сделаю вам скидку, как и обещал.

Она подмигнула ему:

— Это так вы подкатываетесь ко мне, да?

С удовольствием думая о том дне, когда она наконец сможет сделать заказ на швейную машинку, Эми забрала свои покупки, пожелала мистеру Хэмстеду всего доброго и направилась к двери. Сегодня вечером она посвятит себя шитью и не позволит себе даже мысли о Свифте Лопесе.

Выйдя из магазина, она собрала всю свою храбрость и отправилась навестить Лоретту, что всегда делала после школы. Как она и надеялась, Свифт и Охотник еще не вернулись домой с работы в шахте. Она с облегчением вздохнула. Теперь Свифт не сможет ни в чем ее обвинить, по крайней мере до завтра. Она воспряла духом. С этим он поспорить не сможет.

— Свифт собирается работать вместе с Охотником? — спросила она, войдя и отдышавшись. Она боялась услышать утвердительный ответ, но надо было знать, как обстоят дела.

— Думаю, что да, — ответила Лоретта, низко склоняясь над очагом, чтобы проверить, как печется хлеб. — Бог свидетель, в этой горе хватит золота на всех, и Охотнику не помешает компаньон. Кто знает, может быть, если Свифт останется здесь, мой благоверный станет немного посвободнее и сможет насладиться жизнью. Те люди, которые сейчас работают с ним, не могут даже утереть собственные носы, пока он им не подскажет, как это делается.

Эми знала, что Охотник работает слишком много. Она должна была бы радоваться, что ему будет легче, но не могла примириться с мыслью, что это облегчение зависит от Свифта Лопеса.

Лоретта, раскрасневшаяся от огня, закрыла дверцу духовки и тыльной стороной ладони поправила выбившуюся прядь своих золотистых волос. В глазах у нее была тревога.

— Что-то не так? — Эми положила свои покупки на стол.

Лоретта опустила руки.

— Ох, Эми, я вся изнервничалась из-за Индиго.

— Почему? — Эми подошла к ней. Она знала, что Лоретта не стала бы волноваться по пустякам. — Она еще не пришла домой? Из школы она ушла в обычное время.

— Да нет, домой-то она пришла. — Губы Лоретты дрогнули. — Но потом сразу ушла опять. Бог свидетель, Охотник слишком снисходителен к ней. У команчей дети растут и воспитываются совсем не так. Он забывает, что наши люди, особенно мужчины, не всегда должным образом обходятся с симпатичными девочками в возрасте Индиго.

— Это звучит серьезно.

— А это и есть очень серьезно. Теперь все ее мысли об этом шалопае Маршалле из Дкексонвилла! А он весь надут, как индюк, от одной мысли, что его фамилия оканчивается на два «л».

Эми не смогла скрыть улыбки.

— Ну какое это имеет значение, Лоретта! — Она ободряюще похлопала кузину по плечу. — Однако я согласна, что мистер Маршалл и правда излишне высокого мнения о себе. Я видела, как он ведет себя, когда приезжает в город. Он никогда не упустит возможности напомнить всем, что он аж из Бостона!

— Это еще не самое страшное. Иной раз он ходит по городу так, будто старый мистер Хэмстед дал ему попробовать своей настойки из овечьего помета.

Эми сморщила нос.

— Настойки из овечьего помета?

— Это его последнее лекарство. Он считает, что таким образом сбережет свои суставы от отложения солей и будет бегать как мальчик до самой смерти. Говорит, что эта настойка выводит шлаки из организма.

На какое-то время забыв все свои страхи, Эми захихикала.

— Может, и правда настойка так эффективна? Но что там между Индиго и мистером Маршаллом?

— Она считает, что солнце встает и садится вместе с ним. Вот что. Попомни мой слова, этот шалопай сделает ей… если у него появится хоть какой-нибудь шанс. Я видела его взгляд, брошенный на нее. А его мало что волнует, когда дело касается такой девочки, как Индиго.

— Потому что она наполовину индианка? — Эми наморщила лоб. Она достаточно знала и сама о разном отношении к немногим оставшимся чистокровным индейцам или китайцам, чтобы понять тревогу Лоретты. — Ты сказала Охотнику?

— Сказала, но он уверен, что Индиго сможет отшить любого, кто начнет приставать к ней. — Лоретта пожала плечами. — В чем-то он прав. Я уверена, что с этим она справится. Я беспокоюсь о ее душе, а совсем не о ее целомудрии. Я пыталась поговорить с ней, но она делает вид, что не слышит. Она просто не понимает, как жестоки бывают иные люди, особенно к полукровкам. Охотник никогда не разрешал мне говорить с ней об этом, он боится, что дети будут считать себя ущемленными из-за своего происхождения. Я и сама не хочу, чтобы ока чувствовала себя какой-то ущербной, — клянусь Богом. Но мне очень не хочется, чтобы ей было плохо. Эми прикусила губу.

— Ты хочешь, чтобы я поговорила с ней?

— О, а ты сможешь, Эми? Она тебя слушает. А половину того, что говорю я, она пропускает мимо ушей.

— А что ее мать может сказать ей о любви?

— Я знаю о любви достаточно, чтобы мои волосы стали седыми. Разве я когда-нибудь была такой упрямой?

— Но тебя же растил не Охотник. И потом, наши жизни были… как бы это сказать… сложнее. — Эми взяла в руки свои свертки. — Я пройдусь по городу и, может быть, встречу ее. Если нет, не говори ей, что я искала ее. Мы подождем, и завтра я поговорю с ней после уроков. Если она догадается о нашем с тобой разговоре, она не услышит и меня.

— Ага, ты понимаешь! Именно это я все время и твержу Охотнику. Что она не слышит меня. Девочка ее возраста должна быть более послушной. Ей нужна твердая рука, а он отказывается призвать ее хоть к какому-нибудь порядку.

— Это не для него. А с Индиго все будет нормально, Лоретта. — Эми плотнее прижала к себе свои покупки. — Для нее лучше иметь такого отца, как Охотник, чем такого, каким для тебя и меня был Генри Мастере. Индиго хоть не боится высказывать собственное мнение.

— Аминь. — Глаза Лоретты потемнели от воспоминаний об их детстве на ферме Генри Мастерса в Техасе. — Господь не допустит, чтобы еще у какого-нибудь ребенка был такой отец, как Генри. — Она вздрогнула, как бы стряхивая с себя воспоминания. — Охотник по крайней мере научил Индиго, как постоять за себя. Но мне немного жалко того, кто когда-нибудь женится на ней. Она будет верной и честной в любви, но слова «подчинение» в ее словаре нет. Она рассмеялась.

— А вообще-то, думаю, мне не следовало бы плохо говорить о Генри. Он ведь и о тебе заботился целых три года, после того как умерла тетя Рейчел. Я всегда буду благодарна ему за это. Другой мужчина просто собрал бы вещи падчерицы и отправил бы ее скитаться по свету.

Не в силах больше смотреть Лоретте в глаза, Эми сделала вид, что занята своей шалью.

— Ладно, я пошла. И никаких разговоров о том, что я искала Индиго. — Она приостановилась, прежде чем открыть дверь. — М…м…м… Лоретта, передай мои наилучшие пожелания Свифту, хорошо? Скажи ему, что мне было очень жаль, что я его не застала.

В голубых глазах Лоретты вспыхнула искра подозрения.

— Жаль, что ты не застала его? Это как понимать? Ты переменила свое мнение?

Эми облизнула губы.

— Скорее, я переменила тактику. Просто скажи ему, хорошо?

Ошеломленная Лоретта кивнула.

— Хорошо.

Эми дважды прошлась по городку, потом сделала еще круг по прилегающим к нему лесам, надеясь увидеть Индиго грезящей где-нибудь под деревом, как это часто бывает с девочками ее возраста, но так нигде ее и не нашла. И очень удивилась, когда обнаружила, что солнце уже опустилось за холмы. Полагая, что Индиго, скорее всего, уже дома, она быстро засобиралась к себе, боясь остаться в лесу в полной темноте. В горах ночь наступает очень быстро, а она помнила о своей куриной слепоте.

Руки ныли от тяжелых свертков. Она поспешила к дому. Быстрым взглядом окинула двор. Темные тени, расползшиеся по его углам, пугали ее. Взбежав по ступеням, она открыла дверь, вошла в дом и, переложив все свертки в одну руку, закрыла двери на засов.

— Теперь ты чувствуешь себя в безопасности? — спросил ласковый голос, после того как дверь была заперта.