Ярко-красная паровая машина, шипя и отплевываясь, с грохотом катилась по пустыне. Ее железные колеса стучали по камням так, что у профессора Верна давно уже звенело в ушах. Он вспотел – денек выдался жаркий. Шерстяное пальто профессора лежало рядом с ним, на сиденье. Он наденет его позже, вечером, когда солнце спрячется за горизонт и снова станет холодно. Профессор Верн не имел обыкновения часто бывать на свежем воздухе, и потому лоб и нос у него уже успели обгореть. Ноги Верна болели, спина тоже. Не так-то легко день за днем трястись в прыгающей по ухабам машине.

Пыль клубами поднималась за катящейся по бездорожью машиной, оседая на ее некогда сверкающих бортах.

На полу перед профессором лежало страшное оружие Ситналты. Торчал, словно согнутая в локте рука, контрольный манометр. Полированные медные заклепки желтели на древнем серебристом металле, окружавшем вынутый из корабля ТЕХ источник энергии. Управлялось могучее оружие простым таймером. Ну и, конечно, еще кнопкой взрыва. С боков торчали ярко-красные плавники. Вообще-то они были не нужны, но таким Верн увидел это оружие во сне. Таким они с Виктором его и построили. Начерченный Франкенштейном номер, «17/2», успел уже порядком запылиться.

Вокруг, сколько хватало глаз, лежала безжизненная пустыня. Сперва бесконечность проносящихся мимо гексагонов наполняла Верна суеверным восхищением перед могуществом ТЕХ, перед невероятными размерами Игроземья. Потом зрелище приелось, и восхищение сменилось скукой.

Карманы пиджака Верна были набиты листами чистой бумаги. На них профессор записывал приходящие ему в голову мысли – идеи и конструкции будущих изобретений. Сделанные на ходу заметки не отличались аккуратностью, качество чертежей оставляло желать лучшего, но главным была не красота – главным была оригинальность родившейся идеи.

Попутно профессор следил за скоростью своего продвижения по карте, рассчитывая вычислить предельно допустимую длину дневного перехода при путешествии на паровой машине. Пятое правило подробно разъясняло скорости пеших персонажей при движении по разным видам местности. Но в дополнительных таблицах Книги Правил ничего не говорилось о паровых машинах. В конце концов Верн решил, что на машине за день он может проехать втрое больше, чем теоретически мог бы пройти пешком.

Верн как раз заканчивал эти подсчеты, когда что-то странно зазвенело внутри парового котла. Чистый белый выхлоп на миг почернел, а потом и вовсе исчез. Машина с лязгом остановилась. Котел опять застонал, но поршни цилиндров уже замерли.

– Гм-м-м… – протянул Верн, дергая себя за бороду.

Он обошел машину кругом, оглядел мотор – все вроде было в порядке. Вытащив из-под сиденья инструменты, он начал копаться в двигателе, убеждаясь, не сломалась ли какая механическая деталь. Но он не думал, что это поломка.

* * *

За три дня до этого, на рассвете, профессор Франкенштейн помог ему дотащить новое оружие Ситналты до автомобиля. Они укрепили блестящий цилиндр с торчащим манометром и черными цифрами на боку перед сиденьем пассажира. Еще до того как проснулись первые ситналтанские техники и инженеры, двое ученых заправили водой главный котел машины. Наполнили они и запасной бак – в пустыне вода может и не встретиться.

Пока кипятильники нагревали воду, поднимая давление пара в котле, Верн и Франкенштейн стояли у борта машины, строя планы. Вскоре в посеребренном инеем дворе показались первые ситналтане. Но к этому времени предохранительный клапан котла уже тихонько посвистывал, сигнализируя, что машина готова отправляться в путь.

Помахав на прощание своим ничего не понимающим коллегам, профессор Верн сел за руль и, убедившись, что цилиндр с оружием закреплен надежно, дал газ. Он держал курс прочь от крепости, в пустыню, в сторону далеких гор.

Верн ехал весь день без остановки. Он продрался через крутые повороты троп в поросших лесом холмах, одолел более редкий лес на равнине, с ветерком прокатился по зеленеющим гексагонам лугов. Черные линии границ так и мелькали под колесами его экипажа.

Сверившись с картой, Верн лишний раз убедился, что он избрал самый короткий и самый простой путь, а также что он уже достаточно удалился от Ситналты. Это было важно – вдруг оружие взорвется раньше времени?

В первый вечер он расположился на привал возле ручья. Горсть за горстью, он наполнил водой погашенный на ночь котел.

– Виктор, – бурчал он, – и почему только ты не напомнил мне взять с собой элементарное ведро? Ненавижу плохую организацию…

* * *

Верн улегся спать прямо на траве, но посреди ночи проснулся, дрожа от холода. Тогда он перебрался поближе к еще не совсем остывшему котлу. Здесь было тепло и уютно…

На следующий день Верн ехал на восток, сначала по пологим открытым холмам, потом вокруг выступа Гор Призраков. Когда горы остались позади, он свернул на север в пустынные степные гексагоны. Уже на закате он въехал в настоящую пустыню. Широко открыв глаза, Верн смотрел на границу, за которой Скартарис высосал жизнь из всего живого. Одно дело – регистрировать явление с помощью приборов в Ситналте, а увидеть своими глазами – совсем другое.

Поднимая тучи пыли, разбрасывая во все стороны песок и мелкие камни, профессор вел свою машину по пустыне. Губы Верна потрескались, ему очень хотелось пить, но воду следовало приберечь для котла. За третий день он проехал уже пять гексагонов.

И вот теперь, уже за границей технологии, паровой двигатель отказался работать. Наверное, этого и следовало ожидать. Неумолимые Законы Вероятности утверждали, что чем дальше от Ситналты, тем больше вероятности отказа любых технологических систем.

Верн постучал по одному из бронзовых поршней гаечным ключом. Все бесполезно. Если машина не заработает, он так и останется посреди пустыни один на один с оружием, способным пробить дыру в карте. Если машина не заработает, он не сможет уничтожить Скартарис.

Верн проверил и перепроверил паровой двигатель. Он не знал, что еще можно сделать. Механическая часть была в полном порядке – в этом он убедился. Значит, все дело именно в технологической границе. Ругая про себя капризы Игроземья и жесткие, диктующие каждый шаг Правила, Верн решил вознаградить себя за тяготы пути маленькой чашечкой горячего чая.

Если подождать, может, машина и заработает снова. Набрав немного воды из запасного бака в медную чашку, он подержал ее над пламенем нагревателя. Вода понемногу нагревалась, но и ручка чашки тоже. Но вот вода закипела, и профессор бросил в нее щепотку заварки. Закружились крупинки чая, поднимаясь вместе с горячей водой и опускаясь снова. Вода приобрела характерный коричневатый оттенок. От чая поднимался пар.

– Невероятно! – вдруг воскликнул профессор, вскочив так резко, что пролил с таким трудом заваренный чай.

Эта мысль только что пришла ему в голову. Пришла сама, безо всякой помощи ТЕХ.

Здесь, вдали от Ситналты и границы технологии, вода все равно кипит, правильно? И пар поднимается кверху, не так ли?

Отставив чашку, Верн подошел к двигателю и обеими руками подергал поршни. Да, и поршни ходят в цилиндрах. Вверх и вниз. Как им и положено.

Паровой двигатель – машина простая. Верн прекрасно знал, как она работает. Тут ничего не могло выйти из строя.

Это была какая-то глупость. Ничто так не раздражало профессора, как глупость. Нахмурившись, он заходил вокруг своего экипажа. Он начинал сердиться. В этом нет никакого смысла! Верн с силой ударил кулаком по паровому котлу.

Правила, которые он сделал частью своей жизни, оказались бессмысленными! Да, он всегда без возражений принимал, что технология Ситналты не может работать за технологической границей. Но если задуматься.., вся технология основана на фундаментальных законах природы. Элементарные принципы.

– Это нечестно! – закричал он, словно ТЕ могли услышать его крик.

Верн от души надеялся, что они его слышат. Он с удовольствием ткнет их носом в ими же установленную бессмыслицу.

– Я за пределами границы технологии, – закричал Верн. – Это так. Но почему не работает этот автомобиль? Вода кипит. Пар поднимается наверх. Поршни ходят взад-вперед. Колеса вращаются. Все в этой машине должно работать! Что с той стороны границы, что с этой! Я ничего такого не использовал!

Просто – кипящая вода, расширяющийся пар и крутящиеся колеса.

Пустое небо не отвечало.

– Вам стоило бы пересмотреть ваши правила и ограничения!

Верн закашлялся. В раздражении он пнул ногой железное колесо машины, и вдруг она, плюясь и дыша паром, вернулась к жизни. Верн едва успел отскочить в сторону.

Машина дернулась, набирая скорость, и сама по себе покатилась прочь.

Профессор Верн усмехнулся. Его чай стоял на земле, но теперь уже не было времени поднимать чашку. Машина уезжала, и Верн побежал вдогонку.

* * *

В полдень следующего дня паровой экипаж поднимался по крутому склону. Тут и там из земли торчали выступы скал, и Верну приходилось усердно работать рулем, чтобы не повредить машину.

Он уже начинал волноваться. Уровень воды в котле медленно, но неуклонно падал, а запасной бак был уже пуст. С другой стороны, судя по проведенным расчетам, ехать до Скартариса оставалось всего ничего. И оружие вроде бы было в порядке.

Когда паровой автомобиль выбрался-таки на вершину холма, Верну открылась вся лежащая внизу котловина. Ее окружали рваные вершины горных пиков. Ага, подумал Верн, логово Скартариса где-то там.

Но в котловине, занимая ее от края до края, раскинулась лагерем огромная армия самых невероятных чудовищ. Верну они казались какими-то нереальными – сколько времени, тур за туром, он, как и все ситналтане, делал вид, будто их просто не существует.

Остановив машину, профессор встал на сиденье, чтобы получше разглядеть, что же творится впереди. Он навел на чудовищ свою зрительную трубу.

В рядах армии Скартариса Верн видел покрытых чешуей слаков, каменных горгулов, огров, зеленокожих гоблинов с кисточками на ушах, людей-червяков, ползающих по песку, еще каких-то волосатых тварей. Кого тут только не было.

На листке бумаги профессор стал быстро составлять краткое описание каждого нового чудища, попадавшего в его поле зрения. Это будет документ для последующего изучения. Профессор Виктор Франкенштейн, всегда интересовавшийся биологией, наверняка обрадуется, получив такой материал.

Но тут Верн наконец осознал, что каждое из этих чудовищ, само того не ведая, стоит у него на пути. Они не пропустят его к Скартарису. Они нападут на него, захватят в плен, вполне возможно, убьют. Страшно подумать, что случится, если оружие Ситналты попадет к ним в лапы. Да, об этом они с Виктором не подумали.

– Это действительно проблема, – пробормотал он.

К горам на той стороне котловины вела тропа. В трубу Верн отлично видел, как она петлями поднимается по крутому склону к большому отверстию в скалах. В его глубине плясал странный, многоцветный свет.

Как Верн и ожидал, ТЕ сделали логово Скартариса заметным издалека. Но вот добраться до него будет, увы, не так-то просто.

Профессор погасил котел – ему не хотелось, чтобы монстры обнаружили машину раньше времени. Паровой двигатель трудно назвать бесшумным, а значит, когда он поедет к пещере, надо будет гнать вовсю.

Усевшись в тени, профессор Верн вынул последний чистый лист бумаги. Он набрасывал заметки о своем путешествии и дожидался темноты.