Очутившись в маленькой комнате, в которую привел ее Льюис, Харриет вначале подумала, что это кладовая. Но когда ее глаза привыкли к темноте, она огляделась по сторонам и сообразила, что находится в гримерной. В помещении почти не было мебели, только стул с высокой спинкой и два кресла стояли напротив темного квадратного окна, не пропускавшего света.

— Что это за комната? — удивленно спросила она у Льюиса.

— Садись в кресло и смотри на окно! — тихо сказал он.

Харриет уставилась на черный стеклянный квадрат и спустя некоторое время с изумлением поняла, что видит женскую спальню, выдержанную в лиловых тонах. В поле ее зрения появилась женщина: это была обнаженная Ровена, только что вышедшая из ванной.

Харриет резко пригнулась, Льюис тихо рассмеялся:

— Она тебя не видит, это специальное зеркало для наблюдения.

— Вы хотите сказать, что она не догадывается, что за ней наблюдают? — ахнула Харриет.

— Да. Подожди, то ли еще будет!

Ровена повернулась к зеркалу лицом, и Харриет замерла от восхищения. Фигура актрисы была изумительной: высокая грудь, большие красивые соски, тонкая талия, плавно переходящая в крутые бедра. Лишь ноги имели маленький недостаток — они были не такими длинными, как у Харриет, и с резко очертанными икрами.

— Она нас слышит? — шепотом спросила Харриет.

— Если мы начнем шуметь, то услышит. Но разговор ей не слышен, как, правда, и нам не удастся услышать ни слова.

Не успела Харриет сообразить, почему это его огорчает, если Ровена собирается спать, как в спальню вошел мужчина. При его появлении Ровена совершенно не смутилась и не попыталась прикрыть наготу, что немало озадачило Харриет, поскольку этим человеком оказался Крис.

Ровена взглянула на брата со страхом и вожделением.

— Только не сегодня! Пожалуйста, Крис, — прошептала она. — Я действительно устала и…

— Ты не устала, а испугалась, лгунья! Тебе пришлись не по душе кинематографические эксперименты Льюиса, не так ли? В них слишком много голой правды, и тебе это неприятно.

— А тебе бы понравилось наблюдать, как твоей женой овладевает другой мужчина? — спросила Ровена.

— Глупый вопрос! Ты знаешь, что я не женат и не собираюсь жениться. Мне нужна одна ты, а тебе — только я. Но вы с Льюисом слишком глупы, чтобы понять это. Может быть, игра, которую он затеял, раскроет вам глаза.

— Я его люблю, — возразила Ровена.

— Нет, ты любишь меня. Льюис дает тебе положение в свете, ты надеешься, что он спасет твою артистическую карьеру. Но ты его не любишь. Он не способен дать тебе то, что тебе требуется. Разве не так?

— Оставим этот спор, Крис. Я хочу спать!

— А я хочу тебя, — пробормотал Крис и, не дав ей опомниться, схватил за плечи, вывернул руки за спину и связал их шелковым шнуром.

Ровена попятилась к кровати, постепенно возбуждаясь, однако воскликнула:

— Оставь меня! Я тебя не хочу!

Крис дотронулся пальцем до ее торчащего соска.

— Ты снова лукавишь! Сегодня ты наденешь японский пояс!

— Нет! — вскричала Ровена.

— Мне так хочется. И тебе тоже, не лги! Зачем отказывать себе в удовольствии?

— Но ты всегда перегибаешь палку и делаешь мне больно!

— Именно этого тебе и хочется, — ухмыльнулся Крис. — За это ты меня и любишь.

Он наклонился над комодом возле кровати и, вы двинув один из ящиков, достал из него гибкий круглый шнур, застегивающийся на металлический зажим с пружинкой. Ровена, словно бы нехотя, приблизилась к брату, он надел на нее поясок и защелкнул застежку. Ровена облизнула пересохшие от возбуждения губы. Сидящий с темноте рядом с Харриет Льюис шумно втянул ноздрями воздух, заметив на лице жены откровенную похоть.

— Теперь займемся повязкой, — пробормотал Крис.

Он достал из комода длинный кусок шелка, вставил один его конец в специальные отверстия в поясе на спине у Ровены, протянул лоскут у нее между ног и прикрепил второй конец на животе. Повязка свободно висела у нее на бедрах, но стоило Крису нажать на боковой зажим, как она подтянулась и коснулась ее наружных половых губ. Крис слегка отпустил пружинку и задумчиво произнес:

— Пожалуй, не стоит затягивать чересчур сильно, верно?

Ровена содрогнулась, он наклонился и лизнул ее знаменитые на весь мир груди.

— Пожалуй, их тоже нужно перетянуть, — сказал он.

— Нет, умоляю, не делай этого! Для меня это будет чересчур! — жалобно захныкала Ровена, включаясь в предложенную им игру.

Они стали играть в нее еще в юности, когда осознали, что в их телах пробуждаются темные желания, и эта игра вышла из-под их контроля. Временами Ровене, однако, казалось, что это не игра, а испытание силы воли, некое состязание.

Крис облизывал и сосал ее соски, и когда они встали торчком, твердые и набухшие, он обвязал груди шарфом так, чтобы шелк их сдавливал.

— Прекрасно! — воскликнул он. — Теперь начнем.

Он медленно отвел Ровену назад, пока она не уперлась в кресло, на которое бросила свою одежду, отшвырнул вещи на пол и, усадив Ровену в кресло, откинул спинку. Спина Ровены изогнулась, грудь обозначилась еще отчетливее. Крис потянул ее за ноги и опустил еще ниже, так, чтобы ягодицы оказались на краю сиденья.

Внимательно наблюдавшая эту сцену Харриет поежилась от напряжения, возникшего у нее в груди и внизу живота. На это нельзя было смотреть, она вторгалась в интимную жизнь Ровены. Но уходить ей не хотелось.

— Тебе удобно? — спросил у сестры Крис.

Она кивнула, дрожа от предвкушения его следующего шага. Так было всегда, когда они оставались наедине. Ее тело вело себя совершенно не так, как в моменты близости с другими мужчинами. Даже Льюис, при всей его опытности, не мог добиться такого эффекта.

— По-моему, пора доставить тебе некоторое неудобство, — промурлыкал Крис и достал из кармана маленький округлый вибратор.

Ровена затрясла головой и крепче прижалась ягодицами к креслу. Но Крис умело приподнял ее и легко вставил вибратор ей в задний проход.

В темной маленькой гримерной Харриет не выдержала и ахнула. Льюис покосился на нее и спросил:

— Такого ты еще не пробовала?

Харриет покачала головой, недоумевая, как Ровена может переносить введение подобного предмета в столь чувствительную часть тела.

Соски Ровены отчетливо выделялись под шелком, готовые проткнуть его. Крис легонько сжал их зубами, и Ровена вскрикнула от удовольствия.

— Проказница! Ты торопишься! — укоризненно воскликнул Крис.

Ровена уже не владела собой, тело реагировало на действия Криса помимо ее воли.

— Я тебя накажу! — Крис нажал на застежку с пружинкой на поясе. Шелковая материя подтянулась и впилась в ее половые губы.

В ее заднем проходе продолжал вибрировать хитрый прибор, руки ее были связаны за спиной, грудь сдавливал шелковый шарф. Находясь в таком положении, Ровена затряслась и закрыла глаза от удовольствия.

— Значит, ты кончила? — холодно спросил Крис, когда она открыла глаза.

Ровена кивнула.

— Нет, ответь как следует! — повысил он голос.

— Да, я кончила, — грудным голосом ответила Ровена.

— В последнее время ты стала терять над собой контроль слишком быстро!

Крис говорил нарочито сурово. Он наклонился и увеличил скорость вибрации округлого наконечника прибора. Ровена содрогнулась, Крис ухмыльнулся и, достав из ведерка кубик льда, медленно опустил его под шелковую повязку на японском поясе.

Ровена застонала, ощутив лед на разгоряченных срамных губах. Крис извлек из-под повязки кубик и пощекотал пальцем сквозь материю. Живот Ровены напружинился, колени затряслись.

Крис стал сосать ее груди, потом — потирать пальцами повязку между бедер, вновь и вновь доводя Ровену до оргазма. И всякий раз, когда он охватывал ее, повязка затягивалась все туже и туже, пока наконец не впилась во внутренние половые губы. Ровена завизжала, умоляя Криса скорее войти в нее, удовлетворить естественным образом. Но Крис не внял ее мольбе. Наклонившись, он стал облизывать ей пупок, чем вы звал новые сокращения половых органов.

Харриет перестала считать, сколько раз единокровный брат довел сестру-кинозвезду до оргазма. Ровена рыдала, стонала, кричала, визжала, извиваясь в кресле от наслаждения, мотая из стороны в сторону головой. О таком экстазе Харриет раньше и не подозревала. Льюис положил руку ей на колено и, слегка сжав его, спросил:

— Возбуждающее зрелище, не так ли?

— Но ведь они родственники!

— У них один отец, но разные матери.

— И вам это безразлично?

— Почему же, я с интересом смотрю на это! Любопытная картина.

Тем временем Крис решил, что игра зашла слишком далеко. Он обнял Ровену за талию и, подняв с кресла, пригнул ей голову и выдернул вибратор у нее из заднего прохода. Она судорожно вздохнула, ощутив пустоту там, где только что чувствовала приятную пульсацию, и затравленно посмотрела на брата. У него уже давно давило в промежности.

— Наклонись над кроватью, — прохрипел он и, скинув брюки, сдвинул мокрую шелковую повязку в сторону и сам вошел туда, где был прибор.

Ощутив его в себе, Ровена стала тереться сосками о простыню. Крис пальцами массировал ей клитор до тех пор, пока она не завизжала, долго и пронзительно, почувствовав настоящее давление.

Ровена изо всех сил пыталась задержать развязку, зная, что в этом раунде Крис должен, по условиям игры, прийти к финишу первым. Но к ее ужасу, он медлил. Между тем по ее телу побежали первые огоньки, а в промежности началось легкое покалывание. Наконец напряжение достигло своего пика, сотни горящих стрел пронзили ее насквозь, она издала отчаянный вопль и упала на постель, охваченная оргазмом.

Стенки ее ануса и влагалища сократились и сжали член Криса. Потеряв контроль над собой, он извергнул струю семени, хватая ртом воздух, извлек фаллос из ее корчащегося тела и в гневе воскликнул:

— Ты кончила первой! Это нечестно!

Ровена обернулась и виновато проскулила:

— Я ничего не смогла с собой поделать! Ты был настолько великолепен, что я не выдержала.

— В таком случае ты будешь наказана!

— Нет, с меня довольно! Я больше не могу! — взмолилась Ровена.

Но Крис был неумолим. Обмакнув пальцы правой руки в увлажняющее желе, он принялся втирать его в ее истерзанную плоть и массировал клитор до тех пор, пока она снова не стала повизгивать от удовольствия.

— Я хочу, чтобы ты кончила! — сказал он.

Закрыв глаза, Ровена покорно отдалась игре его пальцев, но ее плоть уже устала. Видя, что она не исполняет его приказ, Крис пришел в ярость. Он встал на колени и начал лизать вход во влагалище. Жар стал медленно распространяться по ее телу. Она взмолилась:

— Еще! Еще!

Крис проворнее заработал языком, и постепенно Ровена начала расплавляться. Жар усиливался, пронизывая ее с головы до ног, она откинула голову на матрац и прохрипела:

— Я кончаю!

Крис резко отпрянул и, встав, холодно обронил:

— Я передумал. Пожалуй, ты права, с тебя достаточно!

С этими словами он повернулся и вышел из спальни. Ровена осталась лежать на кровати со связанными за спиной руками. Напрасно она проклинала его и призывала вернуться и довести начатое до конца: Криса уже и след простыл.

— Он вернется? — шепотом спросила Харриет, глядя на тщетные попытки звезды экрана освободить руки.

Сидящий рядом с ней в темноте гримерной Льюис вздохнул:

— В этом нет нужды. Ровена очень изобретательна, она сама решит свои проблемы: вряд ли она допустит, чтобы служанка утром обнаружила ее в таком виде.

Столь хладнокровное восприятие увиденного поразило Харриет. Даже в рамках свободного брака считалось неприличным допускать интимную связь жены с ее единокровным братом. Вероятно, Льюис умел скрывать эмоции, подумала Харриет, и не желал окончательно потерять лицо, дав чувствам волю в щекотливой ситуации.

Но она заблуждалась. Все обстояло иначе. Льюису, как и большинству мужчин, нравилась сексуальная красавица Ровена, он был без ума от ее тела, но не воспринимал ее как личность. Это был брак по расчету, от которого выигрывали оба — и он с его аналитическим умом и режиссерским даром, и она с ее удивительной сексуальностью и красотой. В Голливуде известие об их бракосочетании стало не меньшей сенсацией, чем женитьба Артура Миллера на Мэрилин Монро.

Харриет снова взглянула в окно, закамуфлированное под зеркало, и увидела, что Ровену в первую очередь заботит не то, как ей освободить руки, а как избавиться от тисков похоти. Актриса встала напротив одной из стоек кровати, прижалась низом живота к округлой деревянной шишочке и стала тереться о нее, закинув голову с золотистыми волосами, струящимися по спине.

Ни Харриет, ни Льюис не могли слышать, какие звуки издавала при этом кинозвезда, но по ее напряженному телу и долгой судороге, сотрясшей его в кульминационный момент, не трудно было догадаться, что Ровена дала волю эмоциям, рвавшимся наружу. После оргазма ее мускулы расслабились, дыхание стало ровным и глаза слегка прикрылись.

Она еще немного постояла возле стойки с набалдашником, затем резко выпрямилась и огляделась по сторонам. Видимо, пришел черед шелкового шнурка, которым Крис связал ей за спиной запястья. Взгляд актрисы остановился на остром углу бара. Нескольких минут было достаточно, чтобы перетереть шнур о его ребро. Ровена потерла пальцами красные отметины на запястьях и почувствовала по легкой боли в них, что кровообращение восстановилось. Она не сердилась на Криса, хотя он и заставил ее помучиться. Куда сильнее разозлилась она на Льюиса: ее взбесило то, что он овладел Харриет с неподдельной нежностью и искренним вдохновением, чего она не ожидала.

До сих пор она воспринимала Льюиса как нечто само собой разумеющееся. Ну и что из того, что он ее не любил? Он все равно был вполне доволен своим положением мужа, как и ее устраивала роль жены. Он был прекрасным любовником и вселял в нее спокойствие и уверенность, которых ей всегда не хватало.

И найди она в себе силы порвать с Крисом, размышляла Ровена, надевая атласную ночную рубашку и расчесывая волосы, все обстояло бы иначе. Она надеялась, что со временем у нее пропадет потребность в Крисе. Однако этого не случилось. Крис знал ее плоть лучше, чем любой другой мужчина. А Льюис то ли не умел, то ли не желал делать то, что делал ради нее Крис.

Льюис все больше времени уделял работе, успех и слава нуждались в постоянном подкреплении делом, Ровена оставалась наедине с собой порой на протяжении нескольких недель, и в результате Крис вновь стал ей необходим. Брак разрушался. И когда Льюис предложил ей сняться в новом фильме, который, по его замыслу, будет способствовать коренному изменению этой ситуации, Ровена с восторгом приняла его идею. Сцена совращения Льюисом Харриет, свидетельницей которой она стала, поначалу вызвала у нее неожиданную ревность. Но после того как вечером Крис едва ли не силой овладел ею, Ровена осознала, что отныне она нуждается в Крисе еще сильнее. Своей изменой Льюис добился обратного результата: она не только не отдалилась от Криса, а обрела в нем опору и утешение. Он всегда был с ней рядом, мог вдохновить и удовлетворить ее. К тому же Ровена чувствовала, что брату понравилась Харриет.

Ровена понимала, что Льюис выбрал Харриет потому, что она ему понравилась: в противном случае весь его замысел пошел бы насмарку. Однако увлечение Криса этой девушкой стало для Ровены неожиданностью.

И когда Крис сегодня вновь и вновь доводил ее до исступленного экстаза своими изощренными ласками и пыткой, она не могла избавиться от ощущения, что он представляет Харриет на ее месте. Полной уверенности в том, что это не паранойя, у нее не было. Но и сказать наверняка, что шестое чувство, которому она всегда доверяла, не подвело ее на этот раз, Ровена тоже не могла. Вот почему теперь, в начале осуществления задумки Льюиса, ей стало страшно.

Прежде чем нырнуть под одеяло, Ровена посмотрела на себя в большое зеркало. Несомненно, она все еще потрясающая красавица и секс-бомба, так что не стоит мучиться опасениями и страхами. Харриет долж на только подтолкнуть ее к окончательному выбору между двумя мужчинами и не представляет для нее угрозы. Нужно помнить об этом и пользоваться своими внешними данными, сказала себе Ровена, и тогда в итоге победит она, а не Харриет.

В конце концов, что эта англичанка собой представляет? Мало ли на свете молоденьких и привлекательных девушек? Но только избранным дано стать сексуальным символом международного класса. Убаюкивая себя такими мыслями, Ровена вскоре уснула.

Харриет и Льюис продолжали сидеть в креслах в темной гримерной, пока Ровена не уснула, затем Льюис встал и сказал:

— Надеюсь, теперь ты не испытываешь угрызений совести.

— Как долго это продолжается у них с Крисом? — спросила Харриет, пораженная всем увиденным.

— Давно, еще с юности. Их общий отец был женат на матери Криса, когда обрюхатил мать Ровены. Разница в возрасте между братом и сестрой всего год. Когда Крису исполнилось три года, отец порвал отношения с его матерью и ушел к матери Ровены. Спустя семь лет мать Криса скончалась, и он тоже стал жить с отцом и его новой семьей. Предоставленные самим себе, дети сблизились, сначала духовно, а позже, когда повзрослели, и физически.

— Но почему же они не прекратили эти порочные отношения, став взрослыми и разумными людьми?

— Харриет! У каждого человека есть тайные устремления и порочные потребности! — Льюис улыбнулся. — Люди не склонны раскрывать другим мир своих темных страстей. А Крис и Ровена ничего не скрывают друг от друга, они не чувствуют никакого страха друг перед другом. Возможно, схожими желаниями они обязаны своему кровному родству. Они прекрасно дополняют друг друга, так зачем же им отказываться от этого?

Они вышли в коридор, и Льюис, почувствовав, что Харриет охватила нервная дрожь, положил ей на плечи руки. Они оба были возбуждены увиденным, но этой ночью ей следовало остаться одной: тем острее станет их следующая любовная встреча.

— Но ведь это аморально! — воскликнула Харриет.

— Я не разделяю такую точку зрения, — сказал Льюис. — Быть старшим в этом любовном треугольнике — вот что для меня важно! Ведь в сексе муж имеет право на старшинство, не так ли?

Харриет отшатнулась, ощутив острую неприязнь к этому смуглому обаятельному мужчине, совершенно лишенному моральных принципов.

— Нужно обладать особым складом ума, чтобы шутить над такими вещами, — сказала она. — Или же ничего не испытывать к Ровене. Неужели она вам безразлична?

— Признаться, я не задумывался над этим, — сказал Льюис.

На следующее утро, пока Ровена диктовала Харриет ответы своим фанатам, Льюис уединился в своем кабинете со сценаристом Марком. Они обсуждали сюжет фильма «Тайный порок».

Марк раскурил сигару и спросил:

— Что последует за сценой соития мужа героини и новой секретарши?

— Совокупление героини с ее братом, — ответил режиссер. — Оно должно быть необычайно бурным.

Марк покачал головой:

— Это покажется зрителю малоубедительным. Героиня непременно должна испытывать ревность, увидев вместе с братом то, что произошло между ее мужем и секретаршей. Логичнее предположить, что она попытается затащить в постель супруга, а не единокровного братца.

— Ты заблуждаешься, Марк!

— Почему же?

Льюис ответил не сразу.

— Хотя бы потому, что в минуты душевного смятения она привыкла обращаться именно к брату, — произнес он, наморщив лоб. — Либо потому, что брат возбудился после увиденного и ему захотелось выпустить пар с сестричкой, которая, как ему известно, не станет особо упрямиться. Да, пожалуй, именно так.

— Ты подразумеваешь, что брат героини увлекся секретаршей?

— Не обязательно увлекся, просто возбудился.

— Значит, эта девушка ему не приглянулась?

— Возможно, со временем он и почувствует к ней влечение. Я еще не решил, — ответил с загадочной улыбкой Льюис.

Марк тяжело вздохнул:

— Так работать дьявольски сложно! Мне легче было бы построить диалоги, если бы я знал твой замысел целиком. Нужно сделать зрителю определенные намеки, внести штрихи интриги. Это и делает фильм художественным!

— Я не хочу, чтобы зритель догадался о чем-то заранее! Действие должно разворачиваться плавно, зритель постоянно находится в ожидании внезапного поворота событий. Ведь сюжет чем-то схож с женским характером: никогда не знаешь наперед, что произойдет в следующий момент. Ты согласен?

— Ты босс, тебе виднее, — пробормотал Марк, явно придерживающийся иной точки зрения. — Итак, бурная любовная сцена между братом и сестрой. Как она будет обставлена?

— Специальные повязки, притворное насилие, в общем, обычные элементы легкого истязания.

— И над кем же? Кого привязывают? Кого мучают?

— Женщину, разумеется! — Льюис раздраженно поморщился. — Ведь я говорил тебе, Марк, что брат именно так удерживает сестру.

— Ты не перегибаешь палку? — рассмеялся сценарист.

Льюису это не понравилось.

— Послушай, Марк! Тебе нужна работа или нет? Я без труда найду другого сценариста.

Марк перестал улыбаться.

— Ну что ты, Льюис, я же пошутил! Мне нужна эта работа. При всей ее необычности она чертовски оригинальна и увлекательна. Я сделаю все так, как ты говоришь.

— Вот и прекрасно. Покажи мне свой вариант этой сцены, когда закончишь. К тому времени у меня, возможно, возникнут свежие идеи.

— А Ровена действительно сыграет в этом фильме главную роль?

— Она сгорает от нетерпения! Не забудь, в субботу мы устраиваем вечеринку, я тебя жду!

Услышав, как стукнула входная дверь, Ровена вы глянула в окно: Марк направлялся к своему автомобилю. Вид у него был взбешенный. Ровена закусила губу: что наговорил ему Льюис? Ей стало стыдно за то, что произошло накануне вечером между ней и Крисом. Вернее, не за само соитие, а за то, что она не рассказала обо всем Льюису. Если он не будет знать все, что происходит в доме, во всех подробностях, фильм не получится правдивым. Но в следующий момент Ровена решила, что вовсе не обязательно рассказывать мужу о вчерашнем эпизоде. В конце концов, его интересует реакция главной героини на измену ее мужа с секретаршей. А она не хотела в отместку изменять ему с братом, Крис принудил ее к этому.

— Вы ничего не хотите добавить? — перебила ход ее размышлений Харриет. — Мы остановились в середине письма.

— Оставьте его! У вас много другой работы, — с досадой промолвила Ровена. — Я подпишу письма после обеда.

Харриет встала и закрыла блокнот. Ровена взглянула на нее и не могла не отметить, что на девушке сегодня еще более короткая юбка, чем та, которую она надевала прежде, а блуза чересчур плотно обтягивает ее выпирающую грудь.

— У вас новый наряд? — спросила она, нахмурившись.

Харриет постаралась ответить спокойно.

— Мне подумалось, что в такую теплую погоду я буду чувствовать себя в нем комфортнее, — слегка покраснев, сказала она.

— Именно поэтому вы и не надели колготки, — понимающе кивнула Ровена. — Если хотите позагорать, можете воспользоваться нашим солярием. Он находится рядом с бассейном.

— Благодарю вас, вы очень добры, — сказала Харриет и пошла в кабинет печатать письма поклонникам Ровены.

Ровена взглянула на себя в зеркало, висевшее над камином, и решительно направилась к Льюису в кабинет.

Он сидел за письменным столом и что-то писал от руки, но едва лишь Ровена вошла, убрал записи в папку.

— Я думал, что ты работаешь, дорогая!

Ровена подошла к столу и слегка наклонилась, демонстрируя ему свой изумительный бюст.

— Я закончила диктовку писем и хочу поговорить с тобой о фильме.

— Пока нам не о чем говорить, дорогая. Ты все сама видела вчера днем. Новой сцены я еще не придумал.

— Она тебе понравилась? — спросила Ровена, подразумевая Харриет.

— Да, она великолепна! — ответил Льюис, глядя на Ровену, васильковые глаза которой возбужденно блес тели. — И на редкость темпераментна.

— Тебе было приятнее заниматься с ней любовью, чем со мной, дорогой?

— Этого я не говорил.

— Тогда возьми меня немедленно, — сказала Ровена и, обойдя вокруг стола, уселась мужу на колени.

— Не забывай, что по нашему замыслу я должен проводить больше времени с Харриет! — напомнил ей Льюис. — По крайней мере в ближайшие дни я должен буду всячески ее ублажать. Она должна привыкнуть ко мне настолько, что без меня ей будет не по себе. Только так нам удастся втянуть ее в наш план.

Ровене все это было давно известно. Но только теперь, когда в их доме появилась наконец настоящая участница интриги, задуманной Льюисом, Ровена ощутила ревность.

— Ты всегда мог повторить свой мужской подвиг, дорогой, — промурлыкала она, прижимаясь ягодицами к коленям мужа. — Неужели у тебя не хватит на меня сил?

Льюис с подозрением покосился на жену. В красно-черном облегающем платье с глубоким вырезом она выглядела соблазнительно. Несомненно, Ровена задумала соблазнить его еще утром, поэтому и оделась соответствующим образом.

Он обнял ее и расстегнул застежки платья на спине. Еще мгновение — и его ловкие пальцы расстегнули бюстгальтер. Обнажившиеся полные груди манили торчащими сосками.

Ровена издала томный вздох и наклонила его голову к своей груди, чтобы ощутить сосками прикосновение его языка. Льюис исполнил ее желание, не оставив без внимания ни один из сосков, после чего припал ртом к правому и стал его сосать. Ровена заерзала у него на коленях, прижимаясь к нему сильнее.

Он понял, что на ней нет нижнего белья, и тоже возбудился. Ему захотелось овладеть ею быстро и грубо, без промедления, и он решительно расстегнул молнию на брюках.

С тихим радостным повизгиванием Ровена приподнялась, чтобы помочь ему осуществить его желание, одновременно крепче прижавшись грудью к его лицу. Льюис легко вошел в нее и, сжав ей бедра, стал двигать ее тело в нужном ритме.

Она закрыла глаза и, опустив руку к низу живота, начала массировать клитор. Убыстрял свои движения и Льюис.

По ее телу пробежала дрожь, в животе запорхали бабочки — предвестники блаженства. Льюис поцеловал сосок, и это стало последней каплей. Между бедрами у Ровены промчался электрический ток: оргазм приближался. Льюис почувствовал это и сжал ей бока.

— Да, да, да! — Ровена изогнулась дугой, выпятив грудь. Она бы наверняка упала, не вцепись Льюис пальцами ей в бедра.

Внезапно кто-то постучался в дверь. В кабинет вошла Харриет.

— Льюис, вы не видели Ровену? Ей звонят, а я нигде не могу ее найти.