Эмма еле слышно выругалась. Прекрасно! Худшего места для ее машины найти было невозможно. Десять минут назад она приехала на пароме из Вашингтона и по какому-то недоразумению, а может, из-за путаницы на пристани-сошла на острове, на одну остановку раньше, чем следовало. Неизвестно даже, есть ли здесь какой-нибудь городок, не говоря уж о гараже с профессиональным механиком.
Рев мотора становился все сильнее. Очень может быть, что очередной подъем они не одолеют.
– «Макдонайдс»? – с надеждой спросила Грейси, сидевшая рядом и, казалось, не обращавшая никакого внимания на устрашающий шум двигателя.
– Не думаю, что у них здесь есть «Макдоналдс», киска. – Эмма с улыбкой протянула руку и нежно погладила дочь по щеке. – Ничего, я найду какое-нибудь местечко, где мы сможем поесть.
Да, она отчаянно на это надеялась. И нашла.., живописный городок под названием Порт-Флэннери, расположенный в два яруса над гаванью и выглядевший очень живописно даже на фоне серых тяжелых облаков, готовых в любой момент пролиться дождем. Вдали на берегу виднелись лодочная станция, док, бензозаправка, универмаг, несколько магазинов и закусочная. Ярусом выше располагались городская площадь и основные постройки, включавшие – слава тебе Господи – «Гараж Билла». Эмма остановила свой «шевроле» у дверей гаража.
Через несколько минут человек в засаленном комбинезоне с именем «Билл», вышитым на нагрудном кармане, выпрямился и вытер руки о замасленную тряпку.
– Так вы говорите, машина побегала порядочно?
Он снова склонился к мотору.
– Да, – ответила Эмма. – Мотор очень шумит. Думаю, это…
– Ну-ну, не утруждайте свою хорошенькую головку.
От этого пренебрежительного тона волосы, казалось, встали дыбом у нее на затылке. Эмма хотела решительно оборвать его, однако в этот самый момент Грейси завертелась у нее на руках.
– Кушать хочу, мама…
Билл поднял глаза. Взгляд его остановился на уровне груди Эммы.
– Там, через площадь, есть кафе. Пойдите покормите свою малышку, а я за это время попробую разобраться с вашей машиной.
Эмма стиснула зубы, едва сдерживаясь, чтобы не высказать этому Биллу все, что она о нем думает. Грейси вертелась, требуя, чтобы ее опустили на ноги, да и у самой Эммы в животе урчало от голода. Она со вздохом спустила Грейси на землю, взяла ее за руку, и они направились через площадь к большому деревянному зданию. Поднялись на высокое крыльцо. Красная неоновая вывеска над синей клетчатой маркизой гласила: «Кафе Руби».
Через некоторое время после того, как они с Грейси вышли из кафе, состояние Эммы значительно улучшилось. Просто поразительно, что горячий обед так действует на настроение женщины… Но не только это. Вдобавок к настоящему домашнему обеду они с Грейси нашли себе пристанище. Кроме кафе, Руби держала и пансион с просторными комнатами на верхнем этаже. Эмма сняла комнату с окнами на площадь. Кратчайший срок, на который Руби сдавала комнаты в своем пансионе, равнялся неделе, и это не обсуждалось. Плату она брала вперед. Но Эмму это вполне устраивало. Она до смерти устала жить на чемоданах, постоянно куда-то бежать. Какое счастье – распаковать наконец вещи и хоть несколько дней пожить на одном месте! Рано или поздно все равно ведь придется где-нибудь остановиться. Не говоря уже о том, что здесь завтрак и обед входят в стоимость комнаты. Это намного дешевле, чем платить ежедневно в каком-нибудь, даже самом второсортном, мотеле. Так почему бы не здесь? Нет, это отличное, хорошо продуманное решение.
О котором, однако, она пожалела уже через пять минут. Дежурная Сэнди заглянула в офис шерифа.
– Элвис, думаю, тебе придется подойти к гаражу Билла. Там какая-то приезжая подняла такой шум, что целая толпа собралась.
Выругавшись сквозь зубы, Элвис направился к двери. Черт бы побрал этого Билла! Опять, наверное, переусердствовал со счетом за ремонт. А ведь его предупреждали.
Сэнди не преувеличила. У дверей гаража собралась целая толпа. Увидев Элвиса, большинство собравшихся расступились, давая ему пройти. Его приятель Сэм тоже здесь… Ухмыляется от удовольствия.
– Жаль, что тебе придется вмешаться, Доннелли. Эту женщину стоит послушать. Ну и хороша же!
Первым делом Элвис обратил внимание на автомобиль.., и едва не поперхнулся. «Ну, Сэнди, ты даешь! Это старая машина?! Классный „шеви-57“ и выглядит как новенький». Элвис с удовольствием рассмотрел бы машину как следует, а эти двое пусть еще поругаются на здоровье. Однако в этот момент он увидел женщину и услышал, что она говорит. Все его внимание моментально переключилось на нее.
Крупная блондинка, с голосом, обволакивающим, как патока, и фигурой, способной остановить поток машин на любой автостраде, – таково было его первое впечатление. Присмотревшись внимательнее, он заметил, что она не совсем блондинка. Волосы у нее скорее медового цвета, такого светло-коричневого, теплого, солнечного. Вспыхивают на свету золотистыми искорками, отчего она и показалась ему блондинкой. Элвис непроизвольно передернул массивными плечами. Да, почти блондинка…
А вот фигура действительно способна остановить поток машин. На руках у женщины сидела маленькая девочка. Элвис заподозрил, что он наверняка не единственный в этом гараже, кто не может сейчас оторвать глаза от пухлой ручонки, скользящей по груди матери, облаченной в майку. Детские пальчики нажали мягкую припухлость груди. Девочка что-то напевала, однако слова ее едва пробивались сквозь громкий голос матери.
Вспомнив о том, зачем он здесь, Элвис прислушался, однако был не в состоянии полностью избавиться от соблазнительных образов, вызванных этим голосом, – образов знойных южных ночей, напоенных ароматом магнолий.
– ..подлый обманщик, ворюга! И кто только выдал такому лицензию!
– Послушай, ты, сука! – рявкнул Билл.
– Элвис, сдвинув брови, вышел вперед:
– Что здесь происходит?
Эмма круто обернулась и открыла рот, безмолвно глядя на него. Такого огромного человека она никогда в жизни не видела. Рост не меньше шести футов и шести дюймов, и вес, наверное, порядка двухсот тридцати фунтов – сплошные мускулы, облаченные в хаки. Но не только это привлекло ее внимание. Суровое выражение лица, протез с металлическими крючками вместо пальцев на левой руке и зигзагообразный шрам, похожий на вспышку молнии, вдоль всей левой щеки, до самого угла полной нижней губы, – вот от чего она не могла отвести взгляд.
Грейси затихла на ее руках, опустила голову к матери на грудь, сунула палец в рот, глядя широко раскрытыми глазами на неулыбающегося человека у двери, на ярко-красный шрам на его лице.
– О-о-ой…
Эмма вышла из состояния оцепенения, с улыбкой поцеловала дочь в мягкие завитки.
– Сейчас я расскажу вам, что происходит. – Она прошла через гараж к дверям, остановилась перед гигантом, вскинула голову так, чтобы смотреть ему прямо в глаза. – Я почти уверена, что кусок свечи оторвался и начал задевать поршень. Вот я и приехала сюда, чтобы он его убрал. И что же вы думаете? Может быть, этот идиот залил воды в цилиндры или попытался убрать его с помощью фильтра? Нет! – Ее карие глаза сверкнули. Элвис придвинулся ближе. – Нет, он решил, что это подшипник полетел. Еще чего! Подшипник полетел! Конечно, показать мне этот подшипник он не смог и посоветовал вообще не забивать этим «мою хорошенькую головку»! – Последние слова она буквально выплюнула. – Ну как же! Ведь речь идет всего лишь о разнице в несколько сот долларов за этот проклятый ремонт.
Похоже, она знает, о чем говорит. А Билл на этот раз просчитался по-крупному.
– Где это вы столькому научились в том, что касается машин?
– От брата. Большой Эдди Робшоу держал самую клевую автомобильную мясорубку во всем нашем городе, а может, и во всей Луизиане. Мы с ним… В общем, много лет у нас с ним никого больше не было на свете… Я, можно сказать, выросла в его мастерской. Поневоле пришлось кое-чему научиться.
– Это незаконный бизнес, мисс Робшоу.
– Сэндс. Робшоу – моя девичья фамилия.
Элвис почувствовал острое разочарование и мысленно дал себе хорошую встряску. Эта красотка в любом случае не взглянула бы на такого громилу-страшилу, как он.
– Да, – продолжала она, – я знаю, что это незаконный бизнес. Большого Эдди прикрыли, а его самого засадили в тюрьму.
Там он и умер незадолго до освобождения.
Не замечая, что делает, она закусила полную нижнюю губу. Тот период, включавший арест Эдди, его смерть и начало ее связи с Грантом Вудардом… Но это совсем другая история, и до нее этому человеку нет никакого дела.
– Простите, миссис Сэндс.
– Пожалуйста, называйте меня Эммой. А вы?..
– Шериф Доннелли.
– Эй, вы там… – перебил их раздраженный Билл. – Что тут происходит? Светская беседа, что ли? Не поддавайся на классные титьки, Элвис!
– Элвис?!
Эмма изумленно моргнула. Грейси открыла рот. Снова провела свободной рукой по груди матери.
Элвис смущенно пожал массивными плечами.
– Это все мама. Она его большая поклонница. – Он обернулся к Биллу, и лицо его приняло суровое выражение. – Ну вот что, Билл. Оставь анатомию этой дамы в покое, а лучше прочисть цилиндры, как она хочет.
– Еще чего! Я говорю, у нее чертов подшипник полетел.
– Ну что ж, в таком случае тебе не о чем беспокоиться. Конечно, если в конце концов окажется, что миссис Сэндс права, она может подать на тебя в суд за мошенничество. Если же прав окажешься ты, она принесет тебе публичные извинения, как и положено.
– На коленях, дорогуша, на коленях, – заверила Эмма разъяренного механика.
– Ах даже так! Ну тогда, может, заодно и пососешь мой чл…
Никогда в жизни Эмма не видела, чтобы такой огромный человек так быстро двигался. Не дав Биллу закончить непристойную фразу, Элвис Доннелли рванулся вперед, вскинул руку с металлическими крючками к вороту его замасленного комбинезона и почти поднял механика в воздух. Опустив голову и почти вплотную приблизив свое лицо к лицу Билла, он заговорил низким, напряженным голосом:
– Это не первая жалоба по поводу того, как ты ведешь свой бизнес, Герц. Надеюсь, она будет последней, иначе я тебя прикрою, так что и оглянуться не успеешь. И еще надеюсь, что ты будешь разговаривать пристойно. А теперь давай займись делом. И побыстрее. Герц поправил воротник, повертел головой.
– Удивляюсь, Доннелли, что ты принял сторону шлюхи.
При взгляде на вспыхнувшие голубым пламенем глаза шерифа он опасливо отступил.
– Как вы сказали?!
Не думая о том, что делает, оскорбленная до глубины души, Эмма выступила вперед. Она давно привыкла защищать себя сама. Выпрямившись во весь рост – пять футов и девять дюймов, – Эмма взглянула механику прямо в глаза.
– Вам что, захотелось получить повестку в суд по обвинению в клевете? – Ее карие глаза, пылавшие яростью, пронзали его насквозь. – Я в этом городе меньше двух часов, никто здесь меня не знает, так откуда же у вас такие сведения касательно моей добродетели?
Она набрала в легкие воздуха. Почувствовала, как плечи коснулись груди шерифа, и неожиданно испытала необъяснимое желание прислониться к этой широкой груди, ощутить поддержку этого человека.
Как странно… Эмма выпрямилась еще больше, нетерпеливо выдохнула и холодно взглянула на механика.
– Вы уже нарушили закон – с ремонтом моей машины. На вашем месте, мистер Билл Как-вас-там, я бы очень поостереглась. Заявляю вам четко и определенно: если услышу еще хоть одно непристойное слово в присутствии моего ребенка, больше не будет никаких разговоров о том, чтобы завершить нашу тяжбу миром, без суда. Я не поскуплюсь и найму себе лучшего адвоката,
Какого только можно сыскать по эту сторону Миссисипи. И будьте уверены, мы не успокоимся до тех пор, пока этот жалкий гараж не перейдет в мои руки. – Она окинула помещение гаража уничтожающим взглядом, потом снова перевела глаза на механика. – Он нуждается в настоящем хозяине, который бы знал, как вести дело. Кажется, Эмма наконец спустила пар. Все это одни только громкие слова! Как будто она когда-нибудь осмелится совершить что-либо такое, что привлекло бы внимание к ней и Грейси. Однако Эмма так и не отвела взгляд, не опустила глаза. Блефовать она научилась едва ли не с детства. Этому жалкому паршивому механику не удастся взять верх над Эммой Робшоу Сэндс. И называть ее грязными словами в присутствии дочери он больше не будет.
– Мама! – Грейси дернула мать за волосы, чтобы привлечь к себе внимание. – Пойдем отсюда?
– Сейчас, моя сладкая. – Эмма поцеловала дочь в шею, погладила мягкие завитки. Снова подняла холодный взгляд на механика. – Ну так как же, мистер Герц?
Кажется, он поверил… Билл Герц огляделся, от души сожалея о том, что заварил эту кашу. Но кто бы мог подумать, что женщина, в особенности такая, как эта, так хорошо разбирается в машинах! Раньше-то у него никогда не было проблем с такими вот свободными женщинами.
Он почувствовал настроение толпы. Отсюда поддержки ему ждать нечего. Почти все собравшиеся с уважением относятся к Элвису Доннелли, хртя мало общаются с ним вне работы. Билл понял, что с его стороны было тактической ошибкой позволить себе сальные шуточки по поводу молодой женщины с маленьким ангелочком на руках. Черт! Но теперь уже ничего не поделаешь.
– Сейчас прочищу ваши чертовы цилиндры.
Какого дьявола, в конце концов! Уж как-нибудь он из этого выпутается. Она уедет отсюда, и больше Билл никогда ее не увидит. Через неделю никто и не вспомнит о том, что он пытался ее обдурить. Разве что Элвис Доннелли… Ну и что? Кого это волнует?
К тому времени как Эмма получила обратно свой автомобиль, она почувствовала:, что совершенно выдохлась. Кинув последний презрительный взгляд в сторону механика, поблагодарив гиганта-шерифа за помощь – на что он ответил коротким кивком, даже не улыбнувшись, она села в машину, объехала площадь и свернула к небольшой парковочной площадке позади пансиона Руби. Больше всего ей сейчас хотелось уехать из этого городка куда глаза глядят. Однако Эмма не могла себе этого позволить.
Перед отъездом из Сент-Луиса она сняла со счета все свои сбережения – тысячу четыреста тридцать шесть долларов и семнадцать центов. Две кредитные карточки, по четыре тысячи долларов на каждой, оплаченные Грантом по его настоянию, Эмма тоже обратила в наличные. Таким образом, в общей сложности у нее оказалось девять тысяч четыреста тридцать шесть долларов и семнадцать центов. Человеку, которому годами не приходилось оплачивать собственные счета, это, наверное, показалось бы огромной суммой. И все же, когда Эмма думала о том, что эти деньги – единственное, что ограждает Грейси от улицы, и о том, что их годовой доход теперь едва превышает уровень бедности, ограда не представлялась такой уж крепкой. Она уже израсходовала пятьсот девяносто семь долларов с момента побега и поэтому никак не могла позволить себе махнуть рукой на комнату со столом, оплаченные за неделю вперед. Придется прожить в этом недружелюбном городке еще семь дней.