Видя, как он уверенно, точно хозяин, идет через бар, Вероника напрягла спину.

— Что вы здесь делаете?

— Да вот ехал мимо, — сказал Куп, — и остановился посмотреть, не нужна ли вам какая-нибудь помощь. — Губы его изогнулись в приятной улыбке, в то время как темные глаза с настороженным любопытством изучали Коди, монтажника из «Каскад-Эйр».

Вероника хотела отвергнуть предложение в совершенно определенных выражениях. В действительности у него не было здесь никаких дел. Однако она подавила свою первую инстинктивную реакцию, тот пресловутый коленный рефлекс. Как управляющий, Блэксток был вправе знать, что она собирается делать с баром. Вероника тяжко вздохнула. Затем, извинившись перед Коди, схватила Купа за локоть и отвела на расстояние, где их не было бы слышно.

Ей пришлось немедленно пожалеть о том, что она его тронула. Он излучал такое тепло, что этому не могла воспрепятствовать их одежда — тонкий слой ее мягкого вельвета в мелкий рубчик и клетчатый материал рубашки Купа. Она очень хорошо чувствовала под пальцами его мускулистую, жилистую руку.

Временами она очень явственно ощущала силу этого человека. Даже слишком определенно. Вообще от него с самого начала следовало ждать сложностей. Как она этого не понимала? Подобные угрюмые типы с железными мышцами никогда не были в ее вкусе. Обычно ей нравились мужчины из культурной среды. Они предпочитали носить костюмы от «Брук бразерс», дополняя их хорошими галстуками. Представление Купа о культуре, вероятно, ограничивалось тем, чтобы наливать пиво в керамическую кружку, вместо того чтобы лакать прямо из банки.

Вероника вдруг устыдилась этих ядовитых мыслей, поражаясь себе. Уж ей ли, выросшей в баре, изображать сноба! Сегодня утром за кухонным столом ей сунули в нос «Нью-Йорк таймс».

Она отодвинула в сторону свой стыд. Подумаешь, какое великое дело! Да, он читает газеты. И больше, чем она, если быть честной. Но это еще не говорит, что он интеллектуал, который откажется от спортивного зрелища в пользу музея. Купер Блэксток явно не принадлежал к числу почитателей вечных ценностей, а потому не мог зажечь в ней интерес.

Хорошо, что в это время они подошли к стойке и можно было отнять руку, чтобы не выдать своего чрезмерного трепета.

— Дело в том, — начала Вероника, — что я не выношу табачного дыма. Поэтому я намерена установить здесь систему очистки воздуха, чтобы удалять всю эту дрянь.

— А вы не подумали о том, что мне, как управляющему, было бы нелишне это знать? — Куп произнес это нейтральным тоном и без всякого выражения на лице. Но когда он встал перед ней, скрестив руки на груди, его тело говорило на своем насмешливом языке: «Объяснитесь, мисс!» — С чего вы решили, что бар может себе это позволить? Вы хотя бы бегло прошлись по бухгалтерии?

Вероника чувствовала, что начинает злиться, однако быстро взяла себя в руки.

— Вы абсолютно правы, — мягко сказала она с трудно завоеванной сдержанностью. — Я должна была сообщить вам еще утром и прошу меня извинить, что не сделала этого. Но я говорю вам сейчас: если бар не может себе этого позволить, то я просто должна буду заплатить из собственных средств. — Вероника почти улыбнулась, когда Куп настороженно заморгал. Но потом он прищурил глаза, словно пытаясь понять, какая ей от этого выгода. — Видимо, мне следовало также сказать вам, что я собираюсь сегодня в агентство по недвижимости Франклина. Я хочу выставить бар на продажу и, честно сказать, надеялась поднять его цену благодаря новому оборудованию. Но я готова установить его даже безотносительно к этому, потому что ухожу отсюда, вся пропахшая табаком, от волос до нижнего белья. Когда я появляюсь дома, этот ужасный запах восходит до небес. Мне совсем не нравится, что Лиззи должна все это вдыхать. Было бы лицемерно внушать ей о вреде курения, если я сама каждый вечер прихожу благоухающая, как пепельница.

Куп анализировал это заявление под всеми мыслимыми углами. Он не смог найти в нем ни единого изъяна, но от этого его доверие к ней не сильно продвинулось. Не больше чем на расстояние, на которое он мог перекинуть ее через себя, как при подаче мяча во время игры. Он слегка повел бровью.

— Так-так, Слива в сахаре. Собираетесь взять деньги, а потом сбежать?

— Нет, Альфонс Желтокожий. Я собираюсь взять деньги, чтобы сделать вложение в трастовый фонд на имя Лиззи. Но во второй части вашего предположения вы правы. Как только бар будет продан, я забираю Лиззи — и делу конец. И пока мы станем выезжать за пределы города, что займет не более пяти минут, я даже не оглянусь.

Она собирается увезти Лиззи? Куп был не в восторге от этой идеи. В таком случае его племянница будет поражена в правах. Девочка должна иметь возможность вернуться, как только Эдди будет реабилитирован. Но едва ли сейчас можно было говорить об этом, поэтому Куп ограничился коротким поклоном.

— Ну что ж. Хорошо, что вы пока еще не уклоняетесь от своих обязательств перед «Тонком».

— Вообще-то в связи с этим возникает еще один вопрос. — Вероника стояла прямая, как шомпол, отведя назад плечи, высоко подняв свой изящный подбородок. — Вчера я допустила оплошность, опрометчиво позволив вам устанавливать мне график. Я отнюдь не против работать каждый день, но не рассчитывайте, что я буду начинать раньше девяти.

Боже праведный! Это еще что такое? В свое время он муштровал инструкторов, но у них не было и половины ее самонадеянности. Глядя на этот упрямый маленький подбородок и холодные зеленые глаза, Куп испытал сильнейший порыв потрепать ее слегка, чтобы убрать с ее лица этот надменный взгляд. У нее был чертовски опрятный вид, с ее блестящими черными волосами. Они были уложены так аккуратно и гладко, что ни одна прядка не нарушала строгого порядка этой несомненно дорогой стрижки. В голове моментально возник образ Вероники такой, как этим утром. Вся взъерошенная со сна, будто только что выскочила из кровати после бурных и жарких утех.

Эх, дали бы ему двадцать минут — и она действительно бы так и выглядела. От этих мыслей тело его тотчас пришло в боевую готовность. Черт, откуда это? Вероятно, просто одна из тех реакций мужчины на женщину, которая пытается диктовать свои условия. Если ее нельзя поколотить, так покатайте ее под одеялом, пока она поймет, кто из вас двоих хозяин.

Но ему не было надобности утверждать свои законы через секс, как это ни было соблазнительно. Он являлся здесь управляющим, и никаких других полномочий ему не требовалось.

— Вы как маленький кадровый генерал о четырех звездах, не правда ли? — Он притронулся к ее волосам и, отщипнув тоненькую прядку, переместил ей на щеку. Губы его скривились в насмешливой улыбке, когда Вероника шлепком отбросила его руку в сторону и нетерпеливым жестом водворила прядь на прежнее место. Куп засунул руки поглубже в карманы, стараясь не замечать ощущения, которое, казалось, пристало к кончикам пальцев после прикосновения к тем гладким шелковистым волосам. — Но график здесь устанавливаю я, моя сладкая, — сказал он, зафиксировав на лице выражение, говорившее: «Не надо закручивать гайки». — И если вы будете нужны мне в «Тонке» до девяти, вы как миленькая будете приходить к этому времени, черт побери!

— Вы так думаете? — Вероника распрямилась и с вызовом посмотрела ему в лицо, готовая померяться силами. — Прекрасно, Блэксток. Хочу сообщить вам одну вещь. Вы можете бить себя в грудь и рвать на себе волосы с таким же успехом, как ждать от быка молока.

— От козла, — поправил ее Куп. Когда Вероника взглянула на него с искренним недоумением, он пояснил: — В пословице говорится: «Ждать от козла молока».

— От быка или от козла — какая разница, — сказала Вероника. — Все равно я не собираюсь приходить раньше девяти, за исключением особо срочных случаев. — Куп был удивлен, когда она вдруг слегка поникла и пропустила пальцы сквозь волосы. Между ее тонкими черными бровями пролегла тревожная морщинка. — Сейчас Лиззи больше чем когда-либо нуждается в стабильности. Теперь, когда Кристл м…мертва, а ее отец в бегах, я единственная, кто у нее остался. За исключением какого-то дальнего родственника. Мне не известно, кем он приходится Эдди. Кажется, это его сводный брат или что-то в этом роде. Но я даже не знаю его имени, не говоря уж о том, как с ним связаться. Но этот человек, очевидно, совсем не беспокоится о девочке, иначе бы он приехал поинтересоваться, как она живет.

Куп поморщился, но Вероника уже отодвинула в сторону свое утверждение как что-то несущественное.

— Надо признаться, что я ничего не смыслю в родительских делах, — продолжала она. — Но мне кажется, самое важное, что я должна для нее сделать, — это как можно больше времени быть с ней. Я хотела найти специалиста, кто помог бы ей как-то примириться с тем фактом, что ее отца обвиняют в убийстве ее матери. Но детского психолога в Фоссиле днем с огнем не сыщешь. Я не смогу отправиться на работу, пока не уложу Лиззи спать, — сказала Вероника. Ее подбородок проделал поступательное движение вверх, когда она подстроила свой решительный взгляд вровень с глазами Купа. — Вы сами знаете, Купер, что до девяти в баре редко бывает много работы.

— Хорошо.

Вероника растерянно заморгала.

— Оказывается, все так просто, — сказала она, потом подозрительно прищурила глаза. — Но почему тогда это вызывает у меня такое ужасное недоверие?

— Вы меня чертовски озадачили, Душистый Горошек. Если вам от этого будет лучше, я согласен. Вы привели веские аргументы. Поскольку дело касается ребенка, у меня не будет возражений. Давайте, раз вы так напористы. Но очень скоро вам придется подыскивать себе нового управляющего. Быстрее, чем вы успеете произнести: «Секс на пляже».

— Почему я должна это произносить? Ах да! Это название коктейля?

Куп лишь удостоил ее взглядом из-под тяжелых век. Она незамедлительно рассердилась — и его губы растянулись в удовлетворенной ухмылке.

Тогда Вероника демонстративно улыбнулась, да так любезно, что это затмило все предупредительные сигналы и усыпило его бдительность.

— Раз вы такой разумный, мне, вероятно, тоже следует вас проинформировать кое о чем. Я собираюсь навести о вас справки.

Он-то думал, что, возможно, имел о ней неверное мнение. Но это сногсшибательное заявление, подобно разорвавшейся бомбе, вмиг разрушило его фантазии.

— В полиции? — спросил Куп. — Что за чертовщину вы несете! — Куп шагнул вперед, угрожающе надвигаясь на нее.

Вероника откинула голову назад и посмотрела ему прямо в глаза.

— Я буду с вами откровенна, Купер. По правде сказать, я не верю всерьез, что вы можете обидеть Лиззи. Но, судите сами, вы, посторонний мужчина, живете в одном доме с шестилетней девочкой. Будь я проклята, если позволю себе рисковать ее безопасностью. Я скорее кишки себе выпущу! И поэтому говорю вам прямо, я должна удостовериться, что вы никогда не были под стражей. Если я выясню, что вас арестовывали, вы окажетесь на улице. И ваш договор о найме жилья полетит к черту, не успеете вы и глазом моргнуть.

Она рассуждала здраво, и Куп не мог ее осуждать. Но он чувствовал себя оскорбленным до мозга костей. Он честный человек. Черт побери, он был морским пехотинцем! И тринадцать лет охранял безопасность таких, как она. Но она считает его каким-то извращенцем, зарящимся на маленьких девочек.

Куп не мог с этим смириться.

Издав недовольный звук, он повернулся и направился к двери. Вероника с тяжелым сердцем наблюдала, как он уходит, чувствуя, как беспокойство подступает к горлу. Но она обязана защищать Лиззи, поэтому ее намерение собрать данные о Купе — совершенно разумное решение.

— Вероника?

Она обернулась. К ней направлялся Коди с бумагами на своем рабочем пюпитре.

— Я уже сделал разметку, как ты хотела. У тебя есть минутки две, чтобы бегло просмотреть ее вместе со мной?

В глазах у нее стояло оскорбленное лицо Купа, с его гневным взглядом. И еще, что волновало ее даже больше, с каким-то неуловимым выражением, выглядевшим почти как… боль обиды.

Вероника тряхнула головой и переключила внимание на Коди. «Не будь дурой. Этого парня и танком Шермана не прошибешь».

— Да, конечно, — сказала она. — Давай сядем вон там, и ты расскажешь мне, во что это все обойдется.

Куп, ошеломленный, шагал по улице к своей машине. Обычно свойственные ему рассудительность и логичность сейчас были притуплены яростью. Он так рванул ручку дверцы, что едва не сорвал ее с петель. Сев за руль, он громко захлопнул ее, включил зажигание и отъехал от тротуара.

Прямо за «Биг-Кеем», на окраине города, он выбрался на скоростную магистраль, соединяющую два штата, и нажал на акселератор. В ту же секунду ведущие колеса лихо понесли автомобиль под уклон. Куп ударил кулаком по CD-плееру и выкрутил звук на полную мощь. Машина с ревущим мотором и орущими динамиками помчалась по шоссе.

За стеклом мелькали припорошенные снегом серовато-коричневые холмы, голые равнины и яблоневые сады со множеством рядов похожих на скелеты деревьев. Не сбавляя скорости, Куп проехал мимо непримечательных маленьких поселков со зданиями из шлакобетона. Приблизительно в пятнадцати милях от города автомобиль внезапно вырвался на открытое пространство. Тогда Куп включил «дворники», установив регулятор на самую высокую скорость, чтобы очистить быстро запотевшее ветровое стекло. Вернувшись с развязки назад, он снова вырулил на автостраду, ведущую на север, и нажал на педали.

Начался сильный дождь, и на шоссе скопилось много воды. За несколько миль до Фоссила машина въехала в большую лужу и пошла юзом. Куп, немедленно сбросив газ, стал крутить руль. Он не видел никакого смысла погибать в автокатастрофе, из-за того что Вероника Дэвис страдает подозрительностью.

Непонятно, почему это вызывало у него такое раздражение. Где-то в дальнем уголке разума он одобрял ее осторожные действия. Она делала все, что могла, чтобы защитить Лиззи. Кто станет с этим спорить?

Ему стоило адского труда снискать определенную степень уважения к себе. Бог тому свидетель. Собственная мать всегда считала, что он ни на что не годен. Он упорно работал над собой, чтобы опровергнуть ее мнение и обрести чувство собственного достоинства. Черт возьми, он совершенно не заслуживал, чтобы на него возводили поклеп, как на какого-то педофила.

Но развивать эту тему не имело смысла. Пора уже перестать думать о маленькой мисс Дэвис. За время короткого пребывания в «Тонке» он собирал по крупицам всю информацию о гибели Кристл. Он также прислушивался к тому, что думают люди о причинах ее убийства и почему в первую очередь подозрение пало на Эдди, но все это даже на малую толику не увеличивало надежды восстановить доброе имя его брата. Настало время действовать активнее.

Куп подъехал к аккуратно вымощенной стоянке в небольшом деловом квартале. Он посидел с минуту, просто прислушиваясь, как сильный дождь выбивает оловянную Дробь по крыше машины, и разглядывая строение из красного дерева, с односкатной консолью в стиле пятидесятых годов. Скромная вывеска наверху гласила: «Юридическая консультация Фоссила».Внезапное и неясное волнение сковало все его тело. Куп сделал несколько энергичных выдохов, чтобы снять напряжение. Он достал из бардачка свою чековую книжку, вылез из машины и быстро запер дверцу. Под обстрелом дождя он помчался к двери. Черт побери, холодно! Нужно было надеть пальто.

Через секунду Куп стоял перед дверью с табличкой: «Нейл Пиви, адвокат», отряхиваясь, как вымокшая собака. Он вытер руку о сухую часть своей футболки под клетчатой рубахой и повернул ручку двери.

Дверь отворилась, и над головой у него мелодично звякнул колокольчик. Из-за конторки выглянула молодая женщина.

— Доброе утро, сэр, — сказала она с отрепетированной улыбкой. — Чем могу помочь?

Куп прошел по бурому плюшевому ковру к полукруглой сиренево-серой стойке для посетителей.

— Меня зовут Купер Блзксток. Я хотел бы видеть мистера Пиви.

— Вам назначено? — уточнила секретарша.

— Нет. Но если у мистера Пиви нет времени принять меня сегодня, наверное, я бы записался.

Женщина сняла телефонную трубку и задержала палец на клавише селекторной связи.

— Мистер Блэксток, я могу передать мистеру Пиви, по какому вы вопросу?

— Я предпочел бы сообщить ему это лично, если вы не возражаете.

Профессиональная улыбка секретарши осталась недрогнувшей. Женщина кивнула и нажала клавишу.

— Мистер Пиви, здесь мистер Блэксток. Он хотел бы с вами встретиться. Да, сэр, Купер Блэксток. — Она послушала секунду и ответила в трубку: — Нет, сэр, он без предварительной за… Да. Да. Хорошо, сэр.

Женщина положила трубку на место и взглянула на Купа.

— Через минуту мистеру Пиви должны позвонить. Он проводит видеоконференцию по договоренности с клиентом. Но мистер Пиви сказал, если вы согласны подождать, он уделит вам часть времени от своего ленча.

— Спасибо. Буду ему очень благодарен. — Куп плюхнулся в неудобное, обитое серой материей кресло в стиле Имзов и взял первый подвернувшийся под руку журнал. Пролистывание его страниц оставило не более чем сумбурное впечатление о его содержании. Одна половина издания изобиловала рецептами роскошных блюд, тогда как другая, похоже, была посвящена рекомендациям по диете.

— Мистер Блэксток! — Секретарша положила на стойку регистрационный бланк. — Заполните, пожалуйста. Мне нужна некоторая информация для оформления счета.

Куп встал и заполнил бланк. Потом вернулся на свое место и взял другой журнал, как оказалось, не совсем свежий номер «Тайм». Но Куп обнаружил в нем статью, которая навела его на интересную мысль. Он углубился в чтение и занимался этим до тех пор, пока секретарша, открыв боковую дверцу, не высунула голову из-за стойки.

— Мистер Пиви сейчас вас примет.

Куп записал номер, месяц и год выпуска журнала. Затем поднялся и последовал за женщиной в офис.

Она остановилась в холле перед закрытой дверью и тихонько постучала. Мужской голос пригласил их войти. Секретарша открыла дверь и отступила назад, пропуская Купа. Потом затворила дверь, как только он вошел в комнату.

Навстречу ему из-за дубового стола поднялся мужчина, на вид лет сорока с небольшим.

— Мистер Блэксток? Я Нейл Пиви. — Его каштановые волосы начинали редеть, но чувствовалось, что он в хорошей физической форме и, судя по дорогому костюму, а также холеной внешности, следит за собой. Перегнувшись через стол, он протянул Купу руку с безупречно ухоженными ногтями.

Мужчины обменялись рукопожатием. Затем Пиви указал на кресло перед столом.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — пригласил он Купа и сам сел в свое кресло. — И рассказывайте, чем могу помочь вам.

Куп занял указанное ему место и, встретившись с пристальным взглядом адвоката, сказал:

— Вы можете сообщить мне некоторые сведения по делу Эдди Чапмена?

Лицо мужчины утратило свое открытое выражение.

— Вы кто, репортер? Если так, то вам следовало бы лучше знать, о чем можно и о чем нельзя спрашивать. Такого рода сведения не подлежат оглашению. А теперь, если это все, что вы собирались…

Куп вытянул ноги перед собой и небрежно скрестил лодыжки, устраиваясь прочнее на сиденье.

— Я не репортер, мистер Пиви, — сказал он, — я… — Куп вытащил из заднего кармана джинсов чековую книжку. — Вот. Позвольте выписать вам предварительный гонорар.

Пиви сдвинул брови.

— Почему вы хотите это сделать?

— Потому что я заинтересован в той же конфиденциальности, за которую ратуете вы в деле Чапмена. Мне нужна уверенность, что все, о чем мы говорим здесь, останется между нами.

Куп видел, что адвокат раздираем сомнениями, но, как он и ожидал, победило любопытство. Пиви коротко кивнул:

— Хорошо.

— Пяти сотен будет достаточно?

Адвокат подтвердил свое согласие. Куп выписал чек и, вырвав его из книжки, протянул Пиви.

— Ладно. — Нейл Пиви положил чек перед собой на поблескивающий стол, затем облокотился и посмотрел на Купа. — Но скажите, что стоит за всем этим?

— Эдди Чапмен — мой брат.

В глазах адвоката вспыхнула искра гнева.

— Я не знаю, что вы задумали, мистер Блэксток, — сказал Пиви, — но я думаю, вам лучше уйти. Эдди Чапмен — единственный сын в семье.

— Он мой сводный брат. Мне следовало это сказать. — Куп пожал плечами, не принося извинений за недоговоренность. Может, они с Эдди в течение жизни встречались нечасто, но это не мешало им всегда считать себя братьями, не задумываясь о юридических удостоверениях. — Эдди — единственный ребенок Томаса Чапмена. Но до того как наша мать связала с ним свою жизнь, она была замужем за Дейвом Блэкстоком.

Нейл медленно занял свое место.

— Хорошо, допустим. Но я все равно не понимаю, что вы хотите от меня. Конфиденциальность во взаимоотношениях клиента с адвокатом — вещь незыблемая. Я не имею права обсуждать то, что он сообщил мне.

— Да я и так знаю, что Эдди невиновен, — сказал Куп. — Поэтому мне нет нужды спрашивать, признался ли он вам в каких-либо действиях. Я просто пытаюсь понять, что вынудило его скрыться от правосудия.

— Если бы я знал! — Нейл распластал пальцы на письменном столе, изучая свои полированные ногти. Затем поднял глаза на Купа. — Возбуждение уголовного дела — это еще не все. Ваш брат добивался опеки над своей дочерью, и его попытка решить вопрос в судебном порядке вполне могла увенчаться успехом. Что бы там ему ни вменяла окружная прокуратура, для убийства в ту ночь у него не было никаких оснований. Да, между ним и Кристл тогда произошла публичная стычка, но они ссорились и раньше. Единственное доказательство в данном случае — это следы крови на его кожаном пиджаке, но не на нем самом. А он имел привычку забывать свою одежду везде, где бывал. Однажды он даже оставил этот пиджак здесь. Поэтому его мог надеть кто угодно. Мазок для исследования ДНК не брали, Поэтому по закону приписать ему преступление нельзя. И после того как они с Кристл покинули бар, никто не видел Эдди вместе с покойной, не говоря уж о том, что он хватал ее за горло и душил. — На виске Нейла начала пульсировать жилка, и лицо его залилось краской. Он бросил на Купа извиняющийся взгляд и махнул рукой. — Не обращайте внимания. Меня каждый раз в жар бросает, когда я думаю об этом. Доказательств окружной прокуратуры недостаточно, и у нас были хорошие шансы добиться его оправдания. Он был оставлен на свободе под залог, и все шло хорошо. Но когда вынесли определение, что имеются резонные основания для судебного разбирательства, он убежал. Но ни правоохранительные органы, ни присяжные заседатели не располагали никакими доказательствами, чтобы вынести предварительное обвинение так быстро, как они это сделали.

— Эдди, должно быть, запаниковал. — Куп выпрямился в кресле. — У вас есть какие-то предположения, что его так испугало?

Адвокат покачал головой:

— Нет, к сожалению. Ума не приложу. Если бы он просто сидел и не дергался, сейчас, вероятно, все бы уже закончилось.

— Так или иначе, — сказал Куп, поднимаясь с кресла, — я намерен разобраться в этом деле.

Нейл тоже встал и протянул ему руку.

— Желаю удачи, — сказал адвокат, когда они с Купом встряхнули друг другу руки. — Если узнаете что-то, дайте мне знать. Я буду вам признателен.

— Обязательно. Может, и вам придет в голову еще что-то, что может пролить свет на это дело. Тогда имейте меня в виду. По вечерам я большей частью в «Тонке». — Куп криво усмехнулся при виде поднявшейся брови адвоката. — В качестве бармена и управляющего — не хозяина.

Нейл ответил ему отеческой улыбкой.

— Приятно слышать. Нужно взять на заметку и как-нибудь зайти на кружку пива. — Он подобрал с полированной поверхности стола чек и протянул Купу. — Возьмите. Это неоправданно много для потраченного времени.

— Засчитайте это время, а остальное положите на мои счет, — сказал Куп. — У меня к вам, вероятно, будут другие вопросы. И еще, я это серьезно говорил по поводу того, что хотел бы, чтобы наша беседа не получила огласки. О наших родственных связях с Эдди знают немногие. Тем лучше, так как это не даст настоящему убийце испортить дело. Или вмешаться еще кому-то.

Нейл пожал плечами, будто все еще сомневался, оставлять ли ему чек, но в конце концов положил обратно на стол.

— Хорошо, — сказал он и проводил Купа до двери.

Когда через несколько секунд Куп вышел на улицу, дождь уже был не такой сильный. Визит оказался не столь информативным, как хотелось бы. Но это было только начало, и нужно было продолжать раскопки дальше.

Терпение и труд все перетрут. Рано или поздно гордиев узел будет развязан.