Это было неприлично, бесчестно и дико. Это было непристойно, непорядочно, и поэтому все в шоке. Кто все? Неважно. Главное, что она, Иден, так считает.

Стояло утро понедельника. Эмили второй час выслушивала речь Иден о том, как нехорошо они с Кларком поступили, когда внезапно исчезли с банкета, никого не предупредив. А потом еще целые сутки не отвечали на звонки!

Она, Иден, теперь поняла, что бедный Ричард был совершенно ни при чем, когда Эмили уходила к нему на две недели. Это ее несносная дочь так пагубно влияет на мужчин, что они выпадают из жизни на столь долгий срок. И если бы Кларку сегодня не нужно было идти в свой банк…

Эмили с ней не спорила. Ее тело испытывало огромное блаженство, ее душа была умиротворена. По сути дела это были почти забытые чувства: ей не было так спокойно с тех пор, как не стало отца и жизнь превратилась в череду беспросветных дней.

— Мистер Тамерлейк, конечно, неплохая кандидатура, — сказала Иден, задумчиво склонив голову к плечу. — Но все же вы вели себя слишком импульсивно. Вы едва знакомы — и сразу остаться на ночь?! Просто не укладывается в голове, что взрослый мужчина способен на такое легкомыслие.

— Мама, давай оставим все ночные вопросы за скобками нашего разговора.

— Хорошо. Тогда перейдем к делу. В свете субботней выходки я тем более считаю, что тебе пора выходить замуж. У меня появился один знакомый. Он руководит…

— Мама, мне неинтересно, чем руководят твои знакомые. Давай сделаем вид, что этого разговора не было, пока я еще не успела обидеться.

Иден остановилась напротив нее и поджала губы.

— Эмили, что за вакцину тебе здесь вкололи, после которой ты совершенно перестала переносить родную мать?

— Мама, в свою очередь хочу спросить: откуда в тебе эта жесткость? Ты ревнуешь меня? Не хочешь, чтобы я жила с тетей, а принадлежала только тебе?

— Нет. Меня в отличие от тети интересует твое будущее, — холодно ответила Иден. — Тебе уже двадцать пять. А ты кидаешься от одного мужчины к другому, и ни с кем у тебя нет серьезных отношений.

— Это нормально для двадцати пяти.

— У тебя странные понятия о норме. Это ненормально ни в двадцать пять, ни когда-либо еще.

— А вот в тетушкиной семье так принято до самой глубокой старости! И я полностью поддерживаю их в этом вопросе!

— Ах вот как? Ну что ж, тогда понятно, что это за вакцина. Однако тебя можно поздравить: ты обогнала их всех. Тебе за один вечер удалось сделать то, чего Сандре не удавалось за год. Браво, Эмили!

— Спасибо, мама.

— И все-таки Тамерлейк тебя бросит. Вот посмотришь.

Эмили вскинула на нее настороженный взгляд.

— Почему? Тебе уже успели наболтать о его непостоянстве?

— Нет. Я ничего не знаю о его женщинах, хотя мне показалось, что одно время Ло напрашивалась с ним на близкие отношения.

Эмили поморщилась.

— Не может быть.

— Может не может, это ты у него спросишь. Я говорю лишь о том, что такие скоропалительные романы обычно ничем хорошим не заканчиваются. Нужно хотя бы пару месяцев, чтобы узнать друг друга как следует.

— А как же любовь с первого взгляда?

— Ты до сих пор веришь в сказки? Я думала, ты уже большая девочка. К тому же ни за что не поверю, что у Тамерлейка к тебе может быть такая вот любовь. Ты красива и, наверное, оказалась хороша в определенном смысле. Вот и вся его любовь.

Эмили открыла было рот, чтобы сказать, что у них с Кларком вовсе не первый вечер знакомства, вовсе не сиюминутная страсть и вовсе не… но внезапно передумала.

А чем тут можно похвастать? Что они знакомы целых десять дней — ах нет, уже двенадцать! А вместе с поездом будет все четырнадцать! И что Кларк долго ходил вокруг да около, пока в субботу она первая не набросилась на него. Что он исключительно честен и порядочен и что у нее до сих пор в голове не укладывается: она и Кларк в одной постели. Нет, этого не может быть! Кларк человек совсем иных ощущений, из совсем другого мира. И все-таки это случилось.

В чем-то Иден, конечно, права. Бросит он ее, как бросал остальных. Не может быть, чтобы кто-то уходил от него, таких мужчин не оставляют, их тщательно оберегают от соперниц.

Конечно, они неизбежно расстанутся: немного повстречаются, а потом он извинится и уйдет. Вернее, она уйдет. Потому что ночевать они будут в его доме.

— Я пойду, прогуляюсь, мама.

— Иди. Заодно и подумай.

Эмили долго бродила по улицам, заложив руки в карманы и уткнув нос в воротник плаща. Был ветреный, холодный день. Утром Кларк привез ее домой на машине, и она крадучись прошла в свою комнату и заперлась там. Хотя у нее было твердое ощущение, что весь дом, включая кухарку, наблюдал ее возвращение и хронометрировал время, проведенное с мистером Тамерлейком.

Что же все-таки между ними произошло? Может, это было наваждение, сиюминутная слабость, страсть, испанское вино, наконец! Кларк сказал, что любит, он повторял это всю ночь и все воскресенье, а она лишь улыбалась в ответ, понимая, что не хочет больше лгать. Но он довольствовался малым и, кажется, был вполне счастлив.

Проснувшись в воскресенье в чужой постели и увидев рядом с собой этого мужчину, Эмили поначалу испытала шок. Прежде всего потому, что это действительно пока еще были несовместимые вещи: Кларк, с которым так интересно говорить, говорить, говорить… И — постель. Постель — это то, что ассоциируется с Ричардом, и больше ни с кем. А тут сразу Кларк и постель. И она — рядом с ним. И странное, давно не испытанное спокойствие.

Она больше не тревожилась о завтрашнем дне, ей было все равно, что будет дальше, что он скажет и как они сейчас разойдутся. Она скажет, что все было прекрасно, тело до сих пор ликует от испытанных ощущений, но надо идти домой. Таковы правила игры. Наверное, он услышал ее мысли или увидел, что она открыла глаза, потому что через секунду повернулся с тревогой во взгляде.

— Эмили, прошу тебя, не уходи.

— Доброе утро, Кларк. — Ей было почему-то стыдно на него смотреть, и она спрятала лицо на его груди.

— Доброе утро. Не уходи, останься. У нас целый день и еще целая ночь впереди.

И был целый день и целая ночь, и они много говорили, заново узнавая друг друга, и их тела говорили, рассказывая о себе и открываясь друг другу. А потом наступил понедельник и Кларк поехал в свой банк.

— Если бы можно было забраться с тобой на необитаемый остров, я, ни секунды не мешкая, отправился бы туда прямо сейчас.

— Сказка закончилась, Кларк. А в нашем случае это был коротенький рассказик.

— Нет, милая моя инфанта. Мы продолжим ее. Я расправлюсь с неотложными делами, и мы тут же устроим необитаемый остров. Где захочешь и когда захочешь…

Так что же это было? Эмили потуже закуталась в воротник и прошагала мимо киоска с прессой, где на обложке какого-то журнала для домохозяек красовался ее ненаглядный Ричард со стопкой полотенец в руках. Значит, уже нашел работу в Нью-Йорке, не вечно же в баре просиживать…

О чем она думала? Ах да. Что же такое произошло между ней и Кларком? Между ней и мистером Тамерлейком. Вот еще одна вещь, которая тоже пока не укладывается в голове. Кларк оказался Тамерлейком, про которого ей прожужжали все уши и которого она, признаться, уже ненавидела перед встречей, и только сочувствие Сандре заставило ее… А тут еще мать.

Эмили вздохнула. Ну зачем Иден так целенаправленно пытается разрушить ее иллюзии по поводу Кларка? Пусть это всего лишь иллюзии, но она хочет пережить их! Хочет разбить свой нос, заработать шишки! Иден всегда мешала, ей не нужно, чтобы у дочки была своя жизнь. А вот отец… И тут Эмили поняла: а ведь действительно, несмотря ни на какие булавочные уколы Иден, у нее давно не было такого основательного спокойствия, как сейчас. Наверное, со времен смерти отца. Отец — вовсе не мать — давал это ощущение дома и тыла. Отца не стало и тыла не стало.

И вот спустя семь лет мистер Тыл снова появился в воскресное утро в лице Кларка. Это было самое главное и опрокидывало всю тщательно выстроенную материнскую теорию. Но…

Толика тревоги оставалась в душе Эмили. А вдруг Кларк так поступает с каждой своей женщиной? А вдруг это своеобразный ритуал. Можно признаваться в любви, можно говорить о будущем, все можно. Он взрослый, опытный мужчина, на десять лет старше ее, у него огромный опыт общения с женщинами. О, какой у него потрясающий опыт, если он так преуспел в знаниях женского тела! Так почему бы ему теперь не поиграть с женской душой?

— Мисс, возьмите!

Что-то прилипло к ее рукаву. Эмили возмущенно обернулась и увидела на тротуаре какого-то паренька, раздающего рекламные буклеты. Он не смотрел, куда сует бумажки, щурился от ветра, пряча голову в воротник куртки.

— Что это такое?! — крикнула она.

Но тот ее уже не слышал. Точно так же он поступал с остальными прохожими. Не глядя совал им листы: кому — в руку, кому — между сумкой и локтем, кому — мимо кармана.

«Туристическое агентство «Гулливер», — прочитала Эмили. — Скидки до пятидесяти процентов». Хм. А кофе там дают?

Агентство располагалось за углом и было как нельзя кстати. Продрогшая Эмили вошла в дверь с колокольчиками, прошагала через весь зал туроператоров и выбрала самый дальний столик, полагая, что там будет теплее всего.

Грустный юноша поднял на нее глаза из-за компьютера.

— Вы что-то хотели, мисс?

На бедже было написано: «Джим Смит».

— Кофе, Джим. Горячий, двойной с сахаром, черный! — Эмили расстегнула плащ, чтобы тепло помещения быстрее забиралось под одежду. — И немедленно!

— А вы ничего не путаете?

— Мне дали, вот! — Она выложила перед ним рекламный листок, на котором изящная девушка, покрытая шоколадным загаром, лежала под пальмой и наслаждалась южным солнцем.

— Вы хотели купить у нас путевку?

— А вы что, без путевки кофе не даете?

Паренек усмехнулся.

— Гораздо дешевле будет выпить кофе вон в том кафе. Если дело всего лишь в нем.

— Да мне в общем-то все равно, куда ехать и за сколько.

— Я вам завидую.

Кого-то он ей напоминал. Симпатичный, немного нахальный. Может, Рича? На его столе рядом с монитором стояла маленькая модель розового «кадиллака», как у Элвиса Пресли. Странно. Это мода давно минувших дней. Впрочем, может, машинка не его.

— Ну, так что, Джим, как насчет кофе?

— Сейчас я заварю. А вам предлагаю съездить в Испанию. На острова. Там можно чувствовать себя совершенно оторванным от мира. Вы со своим спутником, и больше никого!

Эмили даже испугалась. Она сразу вспомнила о Кларке с его предложением продолжить сказку на необитаемом острове.

— Почему Испания?

— А у нас скидки на поездки в Европу, к тому же сейчас там неплохо. Весна.

— Сейчас везде неплохо, — ответила она и покосилась на окно, в котором ветер гнул ветки дерева. — Только холодно.

— А в Испании тепло.

На кого же все-таки похож этот мальчишка?

— Есть двухнедельные туры, они самые популярные. Есть короче, есть почти на месяц. Вам какой?

— Не знаю. Я еще вообще не решила, что…

— Тогда я советую вам взять вот этот, на месяц. Он подороже, но и скидка на него самая большая. В пересчете на стоимость одного дня, получается дешевле, чем…

Эмили поморщилась.

— Что вы меня уговариваете? Дайте кофе, и я согласна.

Мальчик откинулся на спинку стула и, кажется, не поверил своему счастью прямо с утра в понедельник.

— Ну что вы на меня так смотрите? Я еще не решила, с кем поеду. Хотя… — Эмили сделала глоток кофе и ударила рукой по столу так, что мальчик слегка подпрыгнул. — Давайте вашу Испанию! И если он откажется, значит, Иден была права!

— Понимаю, — ответил он и, с опаской оглядев ее с головы до ног, отодвинулся подальше вместе со стулом.

Кларк летел словно на крыльях, обгоняя машины по встречным полосам. Еще днем Эмили позвонила ему и сказала, что хочет поужинать в ее любимом ресторанчике на набережной (где они встретились впервые) и у нее есть сюрприз, но какой — она скажет за ужином. Кларк согласился, что сюрприз — это прекрасно. Он, правда, немного опасался женских сюрпризов: опыт научил, что за подобными заявлениями всегда стоит какая-то провокация. Но Эмили хотелось доверять.

Он вообще хотел, чтобы эта девочка стала наконец исключением из правил. Из его правил, жестоко выстроенных и принятых еще тогда, восемь лет назад, когда он расстался со своей женой и детьми. Ему до сих пор было больно вспоминать эту историю, хотя он считал себя мужественным человеком, к тому же поросшим толстой корой цинизма. Женщинам он поклялся больше не верить никогда. Ни молодым, ни старым, ни родным, ни посторонним — всем сразу. Само существо по имени Женщина, будь ей хоть пять лет и ходи она с двумя косичками, не вызывало у него больше доверия в принципе.

Пока не появилась юная «инфанта» и своей искренней ложью не разрушила эти холостяцкие убеждения. Он был просто очарован ее желанием представлять себя другим человеком, а она так неумело и увлеченно лгала! Кларка поразило, что современная девушка, причем явно избалованная деньгами, как он приметил еще в поезде, может быть настолько неиспорченной и честной, несмотря на свою ложь и фантазии. Это был парадокс, но именно он заставил поверить в ее непогрешимость.

То, что произошло между ними в субботу, лишь закрепило это чувство, пусть даже со стороны Эмили была всего лишь страсть. Эта ночь сделала их ближе во сто крат. Он узнал настоящую Эмили, не актрису Мишель, которую она играла, а другую, ту самую, в которую он был влюблен.

Правда, тот молодой парень из бара пока не укладывался в общую концепцию ее характера. Но Кларк успокоил себя тем, что скорее всего и для Эмили эти отношения что-то из ряда вон выходящее. Он же явно видел, как она сопротивляется этой страсти, борется с ней, но не может совладать… Зачем была нужна эта борьба? Из-за чего? Неужели из-за него, из-за Кларка? Вряд ли. Вряд ли в этот вечер она помнила о его существовании. Вряд ли она вообще помнила о чем-либо.

Тогда он умчался из этого бара, ничего не видя и не слыша вокруг. Он ехал очень долго куда глаза глядят, а потом, когда обнаружил себя на берегу океана, долго ходил по песку, пытаясь успокоить разгулявшиеся нервы. Вот тогда-то в нем и зародилась настоящая страсть к ней. Она просочилась незаметно и отравила его всего от макушки до пят. С того самого вечера он желал эту девочку больше всего на свете, сильно и непобедимо. Он не знал, как скрыть это от нее. И не знал, стоит ли скрывать.

Но гораздо больше его потрясло другое: утро воскресенья. Первое, что он почувствовал, едва открыв глаза и поняв, что Эмили тоже не спит, это сильное желание не отпускать ее. Он не хотел оставаться один в своей квартире, один в своей постели, после того как она уйдет. Не смог бы пережить, словно юный школьник, которого незаслуженно бросили.

Эта девочка была намного моложе, но оказалась сильнее и мудрее его. Она своей искренностью пробила, разбудила, вытащила наружу все самое лучшее, что было заперто в его душе уже много лет и, как ему думалось, будет заперто навсегда. Поэтому душа была растревожена, чутка, уязвима, полна самой искренней нежности и любви. А «инфанта» уйдет? Все это предназначается ей, без нее ничто не имеет смысла и ценности, а она уйдет? Нет, ни в коем случае нельзя это допустить!

Пусть это немного эгоистично, но зато честно. Любит ли он ее? Вне всяких сомнений. В себе он не сомневался, а вот в ней… А вдруг его опять предадут? Вдруг это окажется наваждением, сиюминутным порывом, который у нее быстро пройдет, а у него оставит еще один горький след в душе? Кларк стыдился таких мыслей: Эмили не способна на такое. И все же…

Стоит ли так быстро впускать ее в свою жизнь? Он привык быть осторожным все эти годы…

Но, с другой стороны, он уже впустил: доселе ни одна женщина не оставалась в его доме больше чем на двенадцать часов. Таковы были неписаные законы его дома, он соблюдал их сам и заставлял соблюдать своих подружек. А Эмили… Эмили просто создана, чтобы остаться там навсегда.

И все-таки он немного сомневался. Когда, казалось бы, уже совсем не осталось повода для сомнений, будто внутренний бес начал искушать его.

В их отношениях было что-то не то. Словно Эмили пока еще не соединила в своем сознании два образа: Кларка-любовника и того Кларка, с которым она любила просто поболтать и считала чуть ли не своим старшим братом. Его не оставляло навязчивое чувство, что расстановка сил в их паре не равна: он хочет любить ее, а она всего лишь позволяет себя любить…

Ресторан был полупустой, что совсем неудивительно в понедельник. За тем самым столиком, где они встретились здесь впервые, сидела Эмили и приветливо махала рукой. Кларк не смог сдержать удивления.

— Кто назначает свидание, тот и приходит первым? — Он нагнулся и поцеловал ее в губы. Может быть, слишком увлеченно для простого приветствия. — Я не понимаю, зачем мы здесь? Мы же хотели встретиться у меня…

— Кларк, ну нельзя же превращать жизнь в скучную рутину прямо с первого же дня.

Он улыбнулся. Ему было немного неловко. Они оба еще не знали, как вести себя в обычной жизни в новой роли любовников. Дома было все проще. Как только иссякали темы для разговоров, он начинал целовать ее. Но в ресторане их, пожалуй, не поймут.

Эмили тоже начала жалеть о том, что пригласила его сюда. Они теперь должны как-то по-другому себя вести, а она не знала как. И очень смущалась. Им действительно надо сначала пожить на необитаемом острове, чтобы привыкнуть к этому иному ощущению. А Кларк сидит напротив и смотрит очень откровенно. Словно раздевает ее, как тогда, в саду у тети. И от этого слова не идут с языка, а мысли путаются.

— Ты говорила, что есть какой-то сюрприз?

— Да. Вот. — Она выложила перед ним билеты и путевки в Испанию. — Поехали со мной?

Кларк смотрел не на билеты, а на нее. Ей показалось, что в глазах его было огромное напряжение и внутренняя борьба.

— Что с тобой? Ты не хочешь?

— Так быстро… — вырвалось у него. — То есть… прости. Я другое хотел сказать.

Но Эмили уже опустила глаза и убрала улыбку.

— Я не собираюсь отрывать тебя от дел, ты пойми. Но я подумала, ты хозяин и можешь оставить свой банк в любую минуту, сам себе назначить отпуск. Но, если не можешь, тогда я поеду с Сандрой. — Слова с трудом шли с языка. Все было неправильно. Все было не так. Она вдруг подумала, что после этого разговора они вряд ли пойдут к нему и вообще неизвестно, что ожидает их в дальнейшем. Недоверие. Недомолвки. — Наверное, я слишком тороплю события. Необитаемый остров… — Она почувствовала, что к горлу подкатили слезы.

Кларк накрыл ее руку своей ладонью.

— Эмили, поехали домой. Мне кажется, здесь нам нечего делать.

— Поехали. Только я…

— Эмили, родная моя, прости. Мы сейчас все решим, все обсудим. Это не то, о чем ты подумала. Ты же знаешь, как я тебя…

— Ба! Какая встреча! — раздалось слева от столика, и Эмили невольно схватилась за горло, как будто ей стало нечем дышать. Ричард предстал перед ними во всем своем великолепии: новенький костюм, наглая улыбка и запах дорогого парфюма.

— Здравствуй. — Эмили опустила глаза. Ей хотелось залезть под стол. Или провалиться сквозь землю. — Что тебе здесь надо?

— Брось, девочка моя! Что ты из себя недотрогу корчишь? — Он опустился на соседний стул и взял ее руку, которую только что держал Кларк.

Эмили не могла пошевелиться.

— Молодой человек, — начал Кларк, — не кажется ли вам…

— О! Дорогая, представь же меня своему родственнику. Я Ричард, близкий… очень близкий друг Эмили. А вы, должно быть, дядюшка Флетчер?

Эмили закрыла глаза. Что происходит? Почему она сидит как мумия? Ей надо выгнать этого наглеца, дать ему пощечину, закатить скандал, наконец! Иначе Кларк поймет все не так, и тогда уже будет нельзя ничего исправить.

— Простите, но, по-моему, Эмили не хочет с вами разговаривать, — Кларк укладывал в свой карман путевки. — Нам надо идти.

— О, я уважаю ваше желание оградить ее от лишних… поклонников, но, пожалуйста, дайте мне сказать. Эмили будет интересно это услышать.

Она вдруг поняла: Ричард прекрасно знает, что перед ним никакой не дядюшка и вообще не родственник. Он же видел, как Кларк уходил из бара, как Эмили чуть не плача пыталась догнать его. За родственниками так не бегают.

Значит, Ричард раздосадован, что она нашла кого-то еще, и пришел, чтобы заявить свои права на нее. Надо же все-таки сработало: он ревнует. И для этого не пришлось даже устраивать танцы с Кларком. Он просто появился, Эмили дала понять, что он ей небезразличен, и вот результат — Ричард задергался.

Действительно собака на сене. Иден была права. Только теперь это ее совершенно не волнует.

Эмили тихонько рассмеялась.

— Ричард, оставь нас в покое, пожалуйста, пока тебя не выставили из этого ресторана.

— Что ты такое говоришь, милая моя? — Он придвинулся к ней и попытался обнять. — У меня для тебя, кстати, важная новость.

Кларк смотрел на них, сверкая глазами.

Кажется, сейчас начнется драка, подумала Эмили, и у нее дух захватило от этой мысли — еще ни разу из-за нее не дрались мужчины!

Она знала, что от Ричарда быстро не отвертеться. Он добьется своего. Но она не знала, как в таких случаях привык поступать Кларк. Интересно, кто победит?

— Ричард, прошу тебя.

— Ну, Эмили! Неужели тебе не интересно узнать…

— Хорошо, выкладывай и уходи.

Внезапно Ричард повернулся к Кларку.

— Старина, оставь нас на пару минут! Ну, ты же понимаешь, что разговор серьезный. Я потом тебе ее верну, отвезешь домой. Вы же родственники! — Он злобно усмехнулся на последнем слове.

Эмили поняла, что весь этот спектакль предназначается не ей, а Кларку. Ричард пришел, чтобы поссорить их. Он, очевидно, выследил ее. Возможно, он выслеживает ее не первый день.

— Хорошо. — Кларк встал из-за стола. — Эмили, я буду ждать тебя в машине. — Он безумно ревновал и едва сдерживался, чтобы не выкинуть вон этого наглого щенка. Но, наверное, Ричард правда ей небезразличен, если она соглашается с ним говорить и терпит его…

Кларка всего трясло. Он никогда и никого не ревновал так сильно, даже жену. Он дошел до конца зала и остановился, наблюдая через стеклянную дверь за столиком у окна.

— Милая моя… — Ричард полез в карман и вынул оттуда коробочку, — я предлагаю тебе выйти за меня замуж. Ты ведь, по-моему, только об этом и мечтала?

Эмили закрыла лицо руками.

— Замолчи!

— Нет, отчего же? Я хочу высказаться. Эмили, ты любишь меня. Я это давно знаю. Я… тоже люблю тебя. Нам с тобой безумно хорошо в постели. О, мне ни с кем не было так хорошо, как с тобой. Чего еще можно желать?

— Я прошу тебя, замолчи!

Он отнял ее руку от лица и силой надел кольцо на палец.

— Вот. И не вырывайся. Я теперь очень хорошо зарабатываю, так что мы вполне сможем потянуть семейную жизнь. Да и ты, девочка моя, не бедствуешь, насколько я знаю.

Эмили смотрела на левую руку, и ощущение нелепости происходящего постепенно росло в ней. Ей стало смешно. Она подняла глаза на Ричарда. Теперь в его взгляде, казавшемся ей всегда таким глубоким и бездонным, была только насмешка и злость. Надо все ему объяснить. Да он и сам все понимает. Он понимает, что это конец их отношениям, оттого и бесится, оттого и устраивает этот дешевый спектакль. Возможно, он даже не рассчитывает, что она примет его предложение. Просто пришел посмеяться. Она взяла его за руку.

— Послушай, Рич. Я люблю Кларка. И собираюсь за него замуж. Прости, но это была наша последняя встреча, больше мы с тобой никогда не увидимся.

Кларк отвернулся от стекла и не видел, как она сняла кольцо и положила его обратно в коробочку. Он все понял. Бедная девочка не смогла совладать со старой страстью и, конечно, согласилась. Что ж, ее можно понять. Ричард молод и красив. А он всего лишь «дядюшка Флетчер». Престарелый родственник. Вот единственная роль, на которую ему разрешено претендовать.

Он развернулся и, больше не глядя в зал, быстро пошел к своей машине. Завтра же он уедет отсюда. Да. Он давно собирался в отпуск.