ПРОВОДНИК

Торг Рваное Ухо отчаянно ругаясь, осадил коня. На снегу перед ним лежали бездыханные тела всех, за исключением двоих, воинов, посланных им вдогонку за Вельгерт, Торфинном и их детьми.

Он внимательно присмотрелся к следам, уходившим в сторону от трупов.

– Те двое, что уцелели, должно быть, преследуют их пешими,- сказал он сопровождавшим его шести воинам и пришпорил коня.

Следы уводили все дальше и дальше в лес, но вот впереди у дальнего края обширной поляны Торг заметил отблеск света на металле клинков; и две фигуры в черном, распростершиеся на красном от крови снегу.

С проклятиями он во весь опор поскакал через поляну впереди своего отряда.

Раздался тонкий свист, и что-то пронеслось над его головой. Один из воинов с криком упал с седла: горло его пронзила стрела.

– Засада! - гаркнул Торг, натягивая поводья. И в этот же момент еще один воин вскрикнул и упал, сраженный стрелой.

Дернув поводья, Торг развернул коня и понесся через поляну назад. Снова раздался крик: за Торгом следовало только трое всадников.

«Еще немного,- думал Торг, напряженно глядя на приближающиеся деревья,- и мы сможем обойти их по лесу, а там стрелы нам уже не страшны. И мы…»

Солнце блеснуло на металле за мгновение до того, как копье, вылетевшее из-за деревьев, казавшихся Торгу спасительным рубежом, пробило черную кольчугу и глубоко вонзилось ему в грудь.

Он успел только слабо охнуть и свалился с седла.

Трое уцелевших воинов, прижавшись к гривам коней, сжимая мечи, мчались вперед.

Торфинн ждал до последней секунды, затем одним прыжком выскочил из засады и полоснул мечом по ногам коня. Всадник кубарем покатился по снегу.

Из-за деревьев молнией вылетела Тора и по рукоятку вонзила свой кинжал в горло поверженного врага. В это время отец подрубил вторую лошадь и рассек мечом шею упавшего воина.

Третий и последний всадник живой и невредимый ускакал в лес.

– Кровь Тора! - зло бросил Торфинн.- Я надеялся покончить со всеми. Теперь он вернется в лагерь и…

Он не успел договорить. Откуда ни возьмись, громадный серый волк выскочил из-за деревьев и прыгнул на всадника, сбив его на землю могучим ударом. Последний воин из отряда Торга пронзительно крикнул, когда зверь сомкнул на его горле свои мощные клыки. Мгновение спустя его крики затихли, и снег оросил красный фонтан, хлынувший из растерзанной глотки. Волк поднял окровавленную морду, его огромные лапы стояли на еще дергавшемся в предсмертных судорогах теле. Он рыкнул, пристально глядя на Торфинна и Тору.

– Тора,- Торфинн старался говорить спокойно, зная, что звери нападают на тех, кто показывает им свой страх,- встань за мной,- скомандовал он, не сводя глаз с волка. Он жалел, что не может дотянуться до копья, которым пронзил Торга.

Волк не двигался. Тело воина Хель перестало содрогаться. От его разорванного горла на морозном воздухе поднимался пар.

Торфинн услышал хруст снега за спиной. Это Вельгерт спешила к нему через поляну.

– Вельгерт! - закричал он.- Не подходи! И не отпускай от себя Ингвара!

Женщина остановилась и подняла лук со стрелой, готовая отпустить тетиву, если из леса появится опасность.

– Здесь волк, мама! - крикнула Тора.

– Тогда вам пригодится мой лук,- решилась Вельгерт.- Ингвар, иди на другую сторону поляны и оставайся там, пока я тебя не позову,- велела она сыну и побежала дальше.

– Я же просил тебя не подходить,- сердито заворчал Торфинн, когда она остановилась рядом с ним.

– Я не выстрелю, если он не нападет на нас,- сказала Вельгерт.- Он убил воина Хель? - поразилась она.

– Да, это последний. Они все мертвы, слава Одину!

– А волк один? Без стаи?

– Других я не видел и не слышал.

Последовало несколько мгновений напряженного ожидания. Спрыгнув со своей жертвы, волк прошел между деревьев, огибая их, затем вышел из леса и побежал через поляну.

– Я отправила туда Ингвара! - ужаснулась Вельгерт и стала прицеливаться.

– Не надо, мама,- из-за соседнего дерева появился Ингвар,- я снова… не послушался тебя.

– Слава Скади, что есть своевольные дети,- с облегчением проговорила Вельгерт, опуская лук.

– Меня не накажут на этот раз? - В голосе сына слышалась надежда.

– На этот раз нет, сынок,- рассмеялся Торфинн, продолжая наблюдать за волком.

Зверь добежал до края поляны и сел, уставясь на них.

– Возможно, мне все же стоит пустить в него стрелу,- задумчиво произнесла Вельгерт.- Он так странно себя ведет и позднее может напасть на нас.

– Не убивай его, мама! - вступилась за волка Тора.- Он помог нам справиться с последним врагом. Может быть, это не настоящий волк.- Морща лоб, она смотрела через поляну на огромное животное,- Это может быть ульфбьерн в своем зверином облике, подобный Ульфхильде. Его мог послать и Один, чтобы он отвел нас в безопасное место. А если это сам Один, перевоплотившийся в волка!

– Боюсь, что это обычный волк, Тора,- возразил Торфинн,- только обезумевший от голода.

– Голодный, когда вокруг полно дичи? - засомневалась Вельгерт.- Он даже не тронул убитого воина.

– Не говори только, что ты согласна с Торой.

– Возможно, да, а может, и нет. Надо добить двух лошадей, которых тебе пришлось покалечить. А остальных мы поймаем и отправимся в путь. И если волк на самом деле хочет стать нашим проводником, почему бы нам не выяснить, куда он нас проведет? В любом случае не стоит так противиться этому предположению. Вспомни, год назад тебе приснилось, что волк в бурю помог тебе найти дорогу.

– Я совсем об этом забыл. Да и было это так давно…

– Для сна не так уж и давно,- заметила Тора.

– Я… тоже видел сон,- неуверенно заговорил Ингвар.- Волк лизал мне лицо. Это было всего несколько ночей назад.

– Кажется, я остался в меньшинстве,- улыбнулся Торфинн, ероша волосы Ингвара, и взглянул на Вельгерт.- А если волк уводит нас от лагеря, чтобы мы не пошли туда и не попытались как-нибудь сами помочь пленникам?

– Отправим этих несчастных животных к Фрейе, поймаем оставшихся и посмотрим, что будет дальше.

Торфинн пожал плечами и подошел к покалеченным лошадям.

– Да не оставит вас своей милостью Фрейр, бог лошадей ,- с этими словами Торфинн опустил меч на череп страдающего животного.

Локит молча смотрел на бесчувственную Ялну. Хотя ей и казалось, что она целую вечность надрывалась в крике в Нифльхейме, прошло всего несколько минут, на протяжении которых она в действительности не покидала конюшни. Но созданная чарами Локита иллюзия оказалась настолько сильна, что все произошедшее лишь в сознании женщины проявилось на ее теле.

Ее тело влажно блестело, покрытое мерзкой слизью, как представлялось ей в привидевшемся образе отвратительного слизняка Нидхегга. Кровь текла из глубоких ран, оставленных пытками, которые заставил ее вообразить Локит. Одна рука лежала согнутая под неестественным углом: кость была сломана и обвисли порванные сухожилия. Но ни разу больше, несмотря на страшные страдания, она не попросила у посланца Хель пощады.

Ее мужество восхитило Локита. И он решил использовать такую могучую силу и такую горячую, полную жизни кровь.

Он начертал руны, составляющие заклинание, несущее исцеление. Фиолетово-багровые лучи брызнули из его рук и охватили раны Ялны, возвращая ей силу.

Только открыв глаза, она тотчас же подумала о еще одной попытке напасть на Локита. Но второй раз ей уже не удалось захватить его врасплох. Не успела она пошевелиться, как он прошептал магическое слово, и она не смогла двинуться с места. Локит, перекатив ее на живот, быстро связал руки за спиной, а затем, чтобы ей было больнее, тонким шнуром стянул локти. После этого он обвязал веревкой лодыжки и притянул друг к другу, оставив свободным только небольшой кусок веревки между ними.

Потом он поднял ее и повернул лицом к Тирульфу, висевшему по-прежнему без сознания подвешенным за запястья. На теле его оставались следы пыток Торга.

Локит снял с нее обездвиживающие чары.

– Посмотри хорошенько на своего возлюбленного, рабыня. Кто знает, может быть, тебе больше не придется увидеть его живым.

– Тирульф! - закричала Ялна.

Локит с силой оттолкнул ее к двери, но Тирульф не очнулся.

С коротким смешком посланец Хель толкнул ее дальше к запертой двери. Веревка между лодыжками была очень короткая, и она едва не упала, но ее гибкость и воинская ловкость помогли устоять.

Она повернулась к нему. Тонкий шнур, стягивавший локти, впивался в тело, путы оттягивали плечи назад, грудь ее высоко вздымалась, а в глазах, покрасневших от слез и горевших ненавистью, ясно читался вызов.

– Ты просто великолепна,- с искренним восхищением прошептал Локит, окидывая ее взглядом.- Уж не хочешь ли ты завоевать мое сердце, рабыня? Не думаешь ли ты заставить меня покориться той слабости, что зовется любовью? - Он рассмеялся.- Я не могу, конечно, этого допустить. Ничего у тебя не выйдет.

Он достал из ножен меч и направил острие ей в лицо. Затем медленно опустил его, почти касаясь ее груди.

– Возможно,- задумчиво проговорил он,- мне стоит сразу убить тебя, чтобы не дать меня обольстить? - спросил он, придвигая меч ближе и слегка надавливая на кожу.

Глядя ей в глаза, он усилил давление. Женщина прищурилась от боли. Когда острие вот-вот могло проткнуть ее, Локит со смехом убрал меч.

– Нет, рабыня. У меня найдется другое оружие, которым я с большим удовольствием проникну в тебя, но это случится позднее. Я не так уж некрасив, и тебе это, возможно, даже понравится, верно?

– Торжествуй, мерзкий червь, прислужник Хель,- ответила Ялна.- Но настанет час, и я отомщу.

Он зашел сзади и коснулся ее тела между лопаток мечом.

– Иди, рабыня, походи по кругу. Я хочу посмотреть на тебя. Подчиняйся своему хозяину.

Ялна не двинулась с места.

Локит подошел к Тирульфу и приставил острие меча к его закрытому левому глазу.

Высоко держа голову, Ялна засеменила мелкими шажками. Гневом и ненавистью горели ее большие темные глаза.

– А я вижу, ты не забыла, как ходят скованные рабы,- усмехнулся он.- Очень хорошо. Не останавливайся. Ходи, пока я не скажу: «Довольно». Знаешь, рабыня, ты поразила меня. Я позволю себе в этом признаться. Ты выдержала все истязания Нидхегга и не попросила меня вернуть тебя. И когда я возвратил тебя, испытания не повредили твой рассудок. Этому нельзя не восхититься. Твоя сила мне очень пригодится. И сейчас я покажу тебе, для чего именно. Теперь иди сюда.

Ялна продолжала свой путь по кругу.

Локит рассмеялся и снова поднес острие меча к глазу Тирульфа.

Ялна остановилась и повернулась к нему. Он протянул руку, как будто собирался погладить ее по голове, но вместо этого слегка коснулся шеи.

Она резко отстранилась.

– Стой смирно, рабыня, иначе твой возлюбленный лишится глаза.

Локит снова коснулся ее горла, и на этот раз она не пошевелилась.

– Вот так-то лучше,- ухмыльнулся он.- Я расскажу тебе кое-что, рабыня. У меня пока есть особая… потребность в сильной женщине. И это не обычное желание, как у всех мужчин. Время от времени я нуждаюсь в свежей крови из вен крепкой женщины.

– Нет! - воскликнула Ялна, отступая.

– Да, моя рабыня, да. А так как твоя сила поразила меня, и поскольку эта сила делает твою кровь целебным эликсиром, я не вижу причины откладывать начало твоей истинной службы мне.

Ялна прислонилась спиной к стене и попыталась уклониться, но его меч преградил ей путь.

– Ты поедешь со мной,- он сжал ее плечи, как тисками, и притянул к себе извивающееся тело женщины,- когда я возобновлю погоню за Песнью Крови и Гутрун.

– Погоню? - Ялна так удивилась, что перестала сопротивляться, уклоняясь от его губ.

Он отодвинулся.

– Да, я и забыл. Ты была без сознания, когда они сбежали.

– Лук Скади! Значит, Песнь Крови свободна!

– Но это ненадолго, уверяю тебя. Я все объясню тебе позднее, а теперь…

Ялна вздрогнула и рванулась, когда ее губ коснулись губы Локита. Он рассмеялся и медленно заскользил губами по ее шее.

– А после того, как я соединю силу твоей крови с моей, мы сможем предаться другим радостям,- шепотом пообещал он.

Ялна сопротивлялась изо всех сил.

– Ты не забыла о глазе своего возлюбленного? - спросил Локит.- Лучше тебе угождать мне сейчас, иначе он лишится глаза после наших любовных утех.

С рыданиями и проклятиями женщина сдалась. Она ощутила ледяное прикосновение его зубов, все сильнее сдавливавших ее шею.

Резкая боль пронзила Ялну, когда зубы посланца Хель пропороли кожу. Затем с отвращением и ужасом она почувствовала, как он начал сосать из ее вены кровь. И все то время, пока он тянул из нее кровь, и позднее, когда, опрокинув ее на пол, он распластался на ней, сбросив одежду,- все это вре-мя она подавляла в себе желание вырваться и старалась гнать прочь панический страх, преследовавший ее в ночных кошмарах. Снова и снова Ялна твердила себе, что надежда отомстить будет жить в ней, пока Песнь Крови остается свободной.

Глава двадцать первая

ОРЛОГ

Когда все четверо возвращались через лес к холму посреди поляны, Песнь Крови начала рассказывать им, что узнала в хижине.

– Я никогда не слышала о таком месте,- не-довольно проговорила Хальд.- Удивляюсь, как эта Скала Фригг могла ускользнуть от внимания служительниц Фрейи. В этих краях мне известны все места, где властвует волшебство, но об этой Скале я ничего не слышала. Знаю только, что Фригг, супруга Одина, почитается женами и детьми. Она богиня брака и домашнего очага, могущественная богиня, известная как покровительница зверей. Я не хочу сказать, что сомневаюсь, если учесть, кто рассказал тебе об этой Скале, но…

– А я слышала о таком месте,- перебила ее Ульфхильда. Только мне известно название Башня Зверей. Может быть, это одно и то же. Возможно, только звери и те, в ком сильно животное начало, как у нас, ульфбьернов, могут знать это.

– Если все жизни и смерти зверей, живших когда-либо на земле, выбить рунами на этой скале,- проговорила Гутрун,- и если с каждой смертью животного Скала становится выше…

– Как я сказала,- ответила Песнь Крови,- однажды пик ее пробьется через белые облака, что прядет Фригг на своей прялке, и коснется жилища богов. Но это не столь важно. Дело в том, что мы пойдем туда и разыщем руны Черепоголовых зверей Хель, способные показать нам путь к новой цели - логову Черепоголовых, находящемуся где-то подо льдом в закованных холодом пустынях.

– Черепоголовый Зверь - одно из имен, каким тебя назвали в первый день нашего пребывания здесь.- Гутрун задумчиво теребила свой тяжелый медальон.- А имя Оборотень тебе не называли?

– Оборотень - это… одно из имен, записанных рунами и выжженных у меня на шее.

Все молчали, ожидая продолжения рассказа.

– Два других имени тоже там,- сказала она, прогоняя нежелание посвящать других в свою тайну.- Имя Черепоголовый Зверь также есть. И… Песнь Крови, а еще там записано одно слово: «Орлог».

– Орлог ,- подхватила Ульфхильда, сведущая в тайнах Одина, в которые были посвящены ульфбьерны,- это судьба одного, проистекающая из его собственных прошлых деяний и тех, что были совершены его предками.

– Означает ли это,- поинтересовалась Хальд,- что твой орлог каким-то образом заключен в этих трех именах или выражен ими?

– Возможно, руны на Скале помогут нам это понять,- предположила Гутрун.

– Не уверена, что мне так уж хочется это понимать,- помолчав, призналась воительница.- Я попрошу у рун на Скале объяснить мне только, где найти логово Черепоголовых зверей Хель и как их разбудить.

– Но если эти существа принадлежат Хель, не станут ли они сражаться на ее стороне? - засомневалась Хальд.

– Мне было объявлено, что они помогут нам в нашей битве с ней. Предполагается, что они узнают меня и последуют за мной.

– Узнают? - изумилась Гутрун.- Но тогда выходит, что между вашими судьбами есть связь. Но мне непонятно, как такое возможно, и все же…

– Мне кажется, что имя Черепоголовый Зверь точнее определяет твой звериный облик, Черная Волчица,- перебила Ульфхильда,- Твоя голова становится похожей на человеческий Череп, обросший звериной шерстью, и…

– Ульфхильда,- не сдержалась Гутрун, увидев отразившееся на лице матери отвращение.- Я думаю, что это название совсем не подходит для облика, который она принимает.

– Среди моего племени я известна умением давать точные определения,- запальчиво возразила Ульфхильда.- И я настаиваю на своем мнении! Это самое подходящее имя!

– За исключением того, что оно недостаточно отталкивающее,- заметила с горечью Песнь Крови, когда они добрались до поляны и стали подниматься на холм.

– Отталкивающее? - удивилась Ульфхильда.- Я совсем не имела в виду, что… Я не думала, что ты до сих пор считаешь, что твой звериный облик…

– Довольно, ульфбьерн,- резко оборвала ее Гутрун и хотела взять мать за руку, но та отстранилась.

– Я хочу до заката быть на границе Леса Фрейи,- заявила Песнь Крови бесстрастным тоном. Лицо ее приняло непроницаемое выражение. Отрешившись от мыслей о себе, она сосредоточила внимание на более насущных задачах.- Мне было сказано, что нам, когда мы окажемся за пределами Леса, следует идти на северо-восток, держась правее от того места, где багровое сияние Черепа Войны у горизонта будет наиболее ярким. Наше с Уль-фхильдой звериное чутье должно вести нас дальше к Скале.

Они достигли вершины холма.

– Собирайте вещи,- скомандовала воительница.- Мы двинемся по дороге. Локит, вероятнее всего, обнаружит, что мы пересекли защитный барьер магии Фрейи, и немедленно бросится в погоню. Он, несомненно, попытается захватить нас в плен или убить, прежде чем мы достигнем Скалы. Но нам во что бы то ни стало надо туда добраться и как можно скорее. Хель приближается. Сегодня ночью фиолетово-багровое зарево на севере станет еще ярче. Мы должны успеть найти и разбудить Черепоголовых зверей до того, как к их логову подберется Хель. Не знаю, скоро ли это случится. Помоги нам, Фрейя и Один, не дайте ей опередить нас. Она не должна нас опередить.

Без лишних слов они собрали вещи и тронулись в путь, подкрепляясь на ходу. Хальд указывала дорогу.

***

Перед самым заходом солнца они достигли магического барьера, отделявшего заповедный Лес Фрейи от окружавшей его местности. Со стороны Леса эта преграда выглядела переливающейся золотисто-желтой полупрозрачной завесой, сквозь которую просвечивало не дно отвесного обрыва, а заснеженный лес.

– Ты была права, Хальд, в том, что преграда перенесла нас в другое место и мы оказались не там, где проникли сквозь нее,- заметила Песнь Крови.

– Кажется, так,- согласилась Хальд.- Слава Фрейе. Мне бы не доставило никакого удовольствия карабкаться на такую кручу. Меня также не радует, что из тепла надо выходить в стужу.

Воительница отстегнула меч и начала раздеваться. За волшебной преградой они с Ульфхильдой могли снова перевоплотиться в звериный облик. В тепле заповедного Леса женщина-ульфбьерн не признавала даже накидки и потому сразу была готова к превращению.

Одежду Песни Крови уложили в ее накидку, а в плащ Ульфхильды завернули копье и меч. Настало время перейти рубеж.

Хальд сосредоточилась, возводя магический щит, непроницаемый для волшебного чутья Локита. По другую сторону волшебного барьера к Гутрун должна была снова вернуться магия Хель, и она бы смогла увеличить силу чар жрицы Фрейи.

– Локит, без сомнения, расставил по обрыву часовых,- сказала воительница.

– И есть еще барьер, который он создал своими чарами,- прибавила Гутрун.- Хальд его сразу почувствовала, как только мы здесь оказались. И этот барьер позволит ему узнать, что мы покинули наше убежище.

– А так как мы, кажется, не находимся больше в долине, окруженной обрывистой стеной,- выразила свою надежду Хальд,- то наш уход, пусть на короткое время, возможно, останется им незамеченным, особенно когда Гутрун усилит мое охранительное заклинание.

Песнь Крови по очереди посмотрела на каждую из женщин.

– Один, Фрейя и Фригг, даруйте нам удачу,- сказала она.- Все готовы?

Они дружно кивнули в ответ.

Воительница задержала взгляд на дочери и переступила барьер.

От морозного воздуха у нее перехватило дыхание. Она немедленно сосредоточилась на перевоплощении.

За ней магическое ограждение пересекла Ульфхильда. С наслаждением вдохнув холодный воздух, она также начала менять облик.

Следующей пошла Гутрун, потом Хальд, крепко прижимавшая к себе драгоценный посох. Обе колдуньи, как и Песнь Крови, встретили холод недовольными возгласами.

– Гутрун, смотри,- поеживаясь, сказала жрица Фрейи.

Гутрун перевела взгляд туда, куда указывала Хальд,- назад на волшебный барьер. Они вновь стояли на краю крутого обрыва, а глубоко внизу виднелась заснеженная долина. Иллюзия была полной.

– Если мы снова здесь, Локит, конечно, уже узнал, что мы появились,- с досадой простонала Гутрун.

– Скорее влей свою энергию в мой волшебный щит,- велела Хальд.- Возможно, он лишь знает, что мы прошли барьер, но не определил точно, где нас искать.

Гутрун сразу же закрыла глаза, сосредоточиваясь. Рядом стояла ее мать, уже успевшая принять облик зверя. Превращение Ульфхильды также заканчивалось.

***

На двор крепости ложились длинные тени. Близился вечер. Незадолго перед закатом Локит открыл двери конюшни и вывел Ялну наружу, подталкивая мечом.

Руки ее и локти были по-прежнему стянуты за спиной. Перед тем как удовлетворить свою похоть, Локит освободил ей лодыжки, теперь он снова стреножил ее. Две крошечные капельки крови застыли на ее горле в том месте, где посланец Хель сосал кровь из ее вены. Ее тело блестело от пота после всех утех, на которые оказалось способно его богатое воображение. Когда влажное тело охватил холодный воздух, ее стала бить дрожь, и она покрылась гусиной кожей.

– Тебе следует привыкать к холоду, рабыня,- заметив это, расхохотался Локит,- если тебе посчастливится остаться моей рабыней. Когда я помогу Матери Хель покорить Мидгард, повсюду воцарятся холод и мрак.

Подталкивая мечом, он направил женщину к главному зданию. Перед тем как войти, он послал внутрь мысленный призыв. Дверь не замедлила распахнуться, и во двор, покорно опустив головы, вышли Мани и Соль. После возвращения Локита они с ужасом ждали, что он узнает, как Соль помогла бежать Песни Крови, но пока его внимание было занято другим.

– Как следует разотрите эту рабыню снегом,- приказал он.- От нее идет такая вонь после забав Нидхегга,- он ухмыльнулся,- и моих тоже.

– Слушаемся, владыка Локит,- покорно ответили Мани и Соль и послушно принялись за дело.

Локит следил за их работой и с усмешкой указывал, где надо потереть особенно усердно. Ялна, поеживаясь, стояла босая на снегу. Голова ее была гордо поднята, глаза горели неукротимой яростью и ненавистью, а зубы непроизвольно стучали от холода.

– Достаточно,- скомандовал он наконец.- Отведите ее внутрь. Ей нужно согреться.

Мани взял ее за одну руку, а Соль - за другую, но она вырвалась и сама мелкими шажками вошла в дом.

С порога Ялна заметила груду отобранного у них оружия. Вдоль стен, связанные, сидели и лежали ее знакомые и друзья. Некоторые женщины, как и она, были нагие. Встретив обращенные на нее взгляды, она кивнула в ответ. Но большинство пленников лежали недвижимо, закрыв глаза, и она не знала, спали они или им не позволяли очнуться колдовские чары.

– Подведите ее к огню,- снова приказал Локит.- К самому огню.

Оттолкнув руки брата с сестрой, Ялна сама подошла к костру, горевшему в яме посреди помещения. Наслаждаясь теплом, она в то же время думала, какое новое испытание готовит для нее Локит.

Холодное острие меча коснулось ее спины между лопаток.

– Тебе хотелось согреться, рабыня,- сказал посланец Хель.- Так грейся. Вперед. Прыгай в огонь.

Ялна оглянулась и недоверчиво посмотрела на него. Локит разразился смехом.

– Хорошая рабыня выполнила бы приказ беспрекословно,- усмехнулся он.- Значит, мне придется заставить тебя прыгнуть. Ты мне наскучила, и я только хочу увидеть, как твоя живая плоть медленно превратится в головешку.

Ялна словно окаменела.

– Но если,- продолжал он,- ты решишь изменить свое мнение и согласишься умолять меня сделать тебя моей кричащей рабыней, то…

Ялна боролась со страхом и желанием упасть перед ним на колени. «Нет,- говорила она себе, бросая вызов гнетущему ужасу.- Я не поддамся своему кошмару. Он может считать меня рабыней, но я не должна этого делать, даже ради того, чтобы спасти свою жизнь. Я умру свободной. Несколько мгновений мучений, оставаясь свободной, лучше, чем долгая жизнь, но в ярме».

Она почувствовала, как страх отступает, и с неописуемой радостью поняла, что смогла победить самый чудовищный из своих кошмаров. Ей больше не нужно бояться, что ее сделают рабыней, потому что снова обратить в рабство ее было невозможно. Ее можно было связывать, истязать, подвергать унижениям, заставлять страдать и в конце концов умертвить, но ужас снова стать рабыней больше не имел над ней власти.

Ялна с усмешкой вскинула голову и звучно рассмеялась, смело глядя в смотревшие на нее с издевкой глаза Локита.

– Я не стану прыгать в огонь, мерзкий прислужник Хель. Толкни меня туда сам, если желаешь. Но свободная женщина добровольно расстанется с жизнью, только если сама этого захочет. А я этого делать не хочу. Ты старался сделать меня рабыней, но на самом деле ты по-настоящему и навсегда освободил меня. Клянусь богами и своей душой: я - свободна!

Локит не мог скрыть своего изумления и восхищения.

– Да, твоя кровь дает мне много сил, рабыня! Нет, толкать тебя в огонь я не стану. Ты - мое…- голос Локита неожиданно прервался. Нечто серьезное отвлекло его внимание.

Он на мгновение закрыл глаза, напрягая свое волшебное чутье. Барьер, которым он окружил кратер в долине, кто-то преодолел. «Все так, как я и думал! - азартно размышлял он.- Они не погибли после прыжка с обрыва и сейчас вышли из своего убежища».

– Оденьте эту рабыню потеплее,- указывая на Ялну, велел он Мани и Соль.- И крепко привяжите к лошади Тьмы. Она отправляется со мной на охоту.- С этими словами он торопливо вышел из здания, чтобы отдать приказания своим людям.

Глава двадцать вторая

НОЧНАЯ ПОГОНЯ

Ялна стояла, не шевелясь, пока Мани и Соль быстро собирали одежду, еще раньше снятую с пленников Торгом Рваное Ухо.

Она бросила взгляд на занавешенный шкурами лаз в потайной ход. В помещении не оказалось сторожей, а Локит готовил отряд, чтобы отправиться в погоню за Песнью Крови.

Ялна взглянула на Мани и Соль, оценивая свои шансы и продумывая возможный план действий. В какой-то момент им придется ее развязать, чтобы одеть. Если к этому времени не появится Локит, она решила убить их обоих и незаметно уйти через подземный ход, пока ее не хватились. Потом она рассчитывала найти способ помочь Тирульфу.

Вернувшиеся с ворохом разномастной одежды Соль и Мани свалили все в груду к ее босым ногам.

Мани собирался развязать руки и ноги Ялны.

– Постой,- остановила его Соль. Она торопливо ушла и так же быстро вернулась с кинжалом.- Не сопротивляйся,- девушка приставила клинок к горлу Ялны,- иначе я воткну его тебе в шею,- предупредила она.

Скоро Мани освободил ее руки от пут. Оставались связанными только ноги. Растирая затекшие запястья, Ялна ждала удобного случая, чтобы нанести удар.

Мани взял из груды одежды тунику.

– Подними руки над головой,- велела Соль, продолжая держать кинжал у горла Ялны.

Ялна безропотно подчинилась. Соль опустила кинжал и уткнула его Ялне в живот.

– Дай ему накинуть на тебя тунику. И если ты что-либо замышляешь, то не забывай о кинжале.

Выждав, когда Мани поднял вверх руки с туникой, она молниеносным движением левой руки отвела от себя руку Соль, сжимавшую кинжал, а локтем правой руки ударила его по кадыку, перебив дыхательное горло.

С криком ужаса Соль подняла кинжал, а умирающий Мани, хватая ртом воздух, повалился на пол.

Ялна перехватила ее руку и резко повернула.

Охнув от боли, Соль выронила кинжал. Ялна собиралась тем же ударом разделаться и с ней, чтобы та не подняла тревогу, но Соль успела увернуться и неуклюже ударила Ялну по связанным ногам, а потом метнулась к двери.

Ялна упала, ругаясь.

– Локит! - кричала Соль на бегу.- На помощь! На помощь!

Ялна схватила кинжал и рассекла веревку, стесняющую движение ног. Ей оставалось надеяться лишь на то, что Локит не услышал голос Соль через закрытую дверь и не прочел ее мыслей.

С кинжалом в руках она бросилась догонять Соль и настигла ее, когда та раскрыла дверь.

Соль вскрикнула от боли и страха - кинжал вонзился в ее тело. Она попыталась схватить кинжал, вошедший ей в спину, и вывалилась из дверей на снег. Светлые шелковистые пряди ее волос быстро темнели от крови.

Крик Соль отвлек Локита от подготовки к погоне. Выбежав из конюшни, он успел заметить Ялну в проеме двери за мгновение до того, как она захлопнула дверь. Он быстро прочел ее мысли и узнал, что она сделала.

С мечом в руках Локит бросился к дому, на бегу отдавая приказания воинам. Тем временем Ялна мгновенно оценила шанс освободить других пленников и поняла, что не имеет на это времени. Не медля более ни мгновения, она ринулась к потайному лазу. Когда, отбросив шкуры, Ялна попыталась повернуть ручку, люк не поддался. Напрягая мышцы, она изо всех сил старалась пробиться, но безуспешно.

Вспышка фиолетово-багрового колдовского огня осветила дверь в дом, и она широко распахнулась. За ворвавшимся внутрь Локитом следовало несколько воинов Хель.

Ялна встретила их с мечом в руках.

– Брось меч! - сверкая глазами, крикнул Локит.

– За Песнь Крови и свободу! - выкрикнула боевой клич женщина и ринулась на Локита, полная решимости убить его, прежде чем погибнет сама.

Посланец Хель произнес заклинание, и глаза его вспыхнули фиолетово-багровым пламенем. Обездвиживающее заклинание поразило Ялну.

Мышцы ее онемели, и она резко остановилась на бегу. Меч выпал из рук, но стремительный порыв продолжал увлекать ее вперед, и она полетела головой вперед и с грохотом упала на пол и покатилась по нему, остановившись у ног Локита.

Локит вложил меч в ножны и гневно посмотрел на нее.

– За убийство Мани и Соль тебя ждет жестокое наказание! - в бешенстве пообещал он.- Но сейчас у меня нет времени на хитроумные выдумки. В наказание за смерть двух моих рабов лишится жизни твой возлюбленный.

«Нет!» - мысленно закричала Ялна, безуспешно стараясь снова овладеть своим телом, но ей не удалось произнести ни единого звука.

– После нашего отъезда,- обернулся Локит к одному из воинов,- вы должны убить человека, что висит в конюшне, но заставьте его подольше помучиться.

– Как прикажешь, владыка Локит,- с усмешкой ответил воин.

– Оденьте ее.- Он указал на ворох одежды рядом с трупом Мани.- А потом покрепче свяжите. Пусть путы врезаются ей в тело. Я хочу, чтобы эта ночная Прогулка доставила ей как можно меньше удовольствия. И пошевеливайтесь!

Двое воинов бросились к одежде и стали спешно натягивать ее на скованное заклинанием тело Ялны.

– Ты пыталась открыть потайной лаз,- начал объяснять Локит.- Ты лежала без сознания, когда через него ускользнула Песнь Крови, поэтому ты не знала, что она уже воспользовалась им, и я заклинанием запечатал люк, чтобы никто больше не мог сбежать. У тебя не оставалось ни единого шанса, рабыня. Но теперь из-за твоей безнадежной попытки бегства твой возлюбленный умрет в страшных муках. Можешь потешить себя этой мыслью, рабыня. И до конца жизни она не оставит тебя.

Слезы застилали горевшие ненавистью глаза Ялны.

– Туже затягивайте веревки! - рявкнул Локит, и воины старались изо всех сил.

В небо над лагерем медленно потянулись, клубясь, два ледяных дымка, едва заметных и отдающих тленом. В окружении их поднялись ввысь два незримых духа, призрачное существование которых поддерживали те крохи волшебства, которыми они овладели, пребывая еще в телесной оболочке. Но затем два бесплотных духа начали рассеиваться, а клубившийся вокруг них воздух безвольными облаками поплыл по быстро темнеющему небу. Но вдруг с юга до них дотянулась какая-то неведомая сила, чья магия слилась с их чарами, придавая смысл их существованию, обозначая его цель. «Месть,- шептал им чей-то далекий голос- Месть».

Напитавшись колдовской мощью с юга, окрепшие смерчи обратились в два легких ветерка и устремились на юг, на зов души колдуньи, нашедшей их и теперь вливавшей в них силу.

Освободившиеся от магии Локита и покинувшие свои телесные оболочки, державшие их в рабстве его желаний, души Мани и Соль все быстрее и быстрее неслись сквозь сгущающуюся ночную мглу к влекущей их душе, бывшей когда-то их наставницей. Они спешили к замку колдуньи Тёкк, служительницы Хель.

***

Появившийся в холодном воздухе запах тлена коснулся ноздрей Песни Крови и Ульфхильды, мчавшихся по заснеженной целине. И сразу же до них донеслись издалека заунывные завывания.

– Ветер Тьмы,- с досадой проговорила Гутрун, услышавшая завывания чуть позднее. Она оглянулась, глаза ее горели фиолетово-багровым светом ночного зрения.

В сгустившихся сумерках на фоне ставшего уже почти черным неба смутно клубились ненавистные черные тучи. Как они и ожидали, в эту ночь зарево на севере пылало ярче, чем накануне.

– Должно быть, это один из дозоров Локита,- заметила Хальд.- Хотелось бы знать, сколько он их оставил и…

Жрица Фрейи умолкла на полуслове, и Гутрун с беспокойством взглянула на нее. Колдунья смотрела в пространство пустым взглядом, словно впала в транс.

– Хальд! - вскрикнула Гутрун, опасаясь, что они попали в плен волшебных чар.

Хальд очнулась так же быстро, как и впала в наваждение, и повернулась к Гутрун.

– Нас преследуют пять всадников Смерти,- сказала она.- С каждым по пять воинов. Их пять групп на разном расстоянии. Локита с ними нет. Наша магическая защитная преграда действует, но один из всадников Смерти оказался слишком близко от места, где мы покинули заповедный Лес, и его тонкий слух позволил ему нас заметить и напасть на наш след. Теперь и остальные двинулись вслед за ним.

– Но как тебе удалось все это узнать? - недоумевала Гутрун. Она боялась, что коварный Локит силой своего волшебства намеренно внушил Хальд эти сведения, чтобы заманить их в ловушку.

– Я…- начала Хальд, сдвинув брови.- Я знаю это, и все.

– Может быть, это козни Локита?

Жрица Фрейи задумалась, но всего лишь на мгновение:

– Нет.

– Но, возможно, твое колдовское чутье стало острее?

– Может быть… а мог бы танец Радости стать тому причиной?

– И не забудь объятий Фрейи! - воскликнула Гутрун.- Конечно, в этом все дело!

– По-твоему, у меня появились и другие способности? - с растущим интересом спросила Хальд.

Охватившее ее радостное волнение постепенно растворяло в себе мучительную боль, томившую ее после того, как в Лесу Фрейи ее душа на время рассталась с телом.

Хальд некоторое время ехала молча, размышляя о возможных способностях и о том, как с их помощью избавиться от неотвратимо надвигающейся угрозы.

– Мы знаем,- наконец заговорила она,- что кони-призраки Хель рано или поздно настигнут нас. Сразу сразиться с пятью всадниками Смерти и двадцатью пятью воинами мы не в силах. Но их авангард будет в одиночестве, потому что он ближе всего находился к месту нашего выхода из леса.

– Так ты считаешь, если они подойдут слишком близко, мы можем устроить засаду и покончить с ними? - продолжила ее мысль Гутрун.- Но сейчас ночь, и нет смысла рассеивать тучи.

– А засада предполагает, что нам придется остановиться. Другие отряды на этот раз очень близко, чтобы нам можно было рисковать. Также речи нет о том, чтобы Ульфхильде призвать на помощь волчьи стаи. У нас нет на это времени.

– Значит, необходимо найти другой выход,- рассудила Гутрун.- Надо придумать способ остановить их, но чтобы нам при этом не останавливаться. Возможно, помогут твои новые способности?

– Об этом я как раз и думала. Но не знаю еще, что можно сделать. Мне нужно поискать в себе, чтобы ответить. Вероятно, я узнаю, чем меня одарила Фрейя.- С этими словами Хальд погрузилась в глубокие раздумья.

А оборотни тем временем несли их все дальше и дальше вперед на север. Слева от них у края земли пульсирующее фиолетово-багровое сияние становилось все ярче и ярче, по мере того как Владычица Мертвых неумолимо двигалась на юг. А сзади неуклонно приближалась погоня.

***

На крутой вершине горы высилась мрачная громада замка поверженной ведьмы Тёкк. Лед и снег покрывали черные с кроваво-красными прожилками камни его стен.

В замке на алтаре храма Хель лежали обугленные останки Тёкк.

Внезапно в храм влетело и направилось к алтарю легкое, как дуновение ветерка, облачко зловонного ледяного воздуха. Через несколько мгновений за ним последовало другое.

Едва слышно перешептывающиеся ветерки закружили над останками ведьмы, быстро набирая силу, и вот уже они, окрепнув, превратились в ревущие ураганные ветры.

Останки Тёкк в центре завывающего урагана внезапно рассыпались в прах. Подхваченный смерчем, он завертелся в его бешеном круговороте, затем исчез.

– Соль! - прозвучал, заглушая вой ветра, пронзительный крик.- И… Мани! Мои… верные… вы мои! Вы… помогли… мне освободиться! Теперь… мы… вместе… отомстим! Локит и Хель… предали меня! Нарушили… обещание! Все мои планы… рухнули… по их вине! И они… поработили вас!

– Месть! - откликнулся голос из гущи гудящих вихрей.

– Госпожа… Тёкк! - взмолился другой голос- Помогите… мне! Я больше не… могу… держаться…

– Держись! - гремел голос колдуньи среди завываний бури.- Сосредоточься… на своей ненависти… и повторяй вместе со мной… как я когда-то учила вас… черные руны седьмого… круга. Они… помогут нам слиться… и мы сможем утолить нашу жажду мести.

Ведьма начала нараспев произносить рунические заклинания. К ней неуверенно присоединились слабеющие голоса Соль и Мани. Но уже через несколько мгновений они окрепли и зазвучали громче и увереннее. Колдунья и двое ее последних прислужников все читали и читали черные руны. Их голоса постепенно, наливаясь силой, становились все громче и громче, пока не соединились в один могучий твердящий заклинания глас, перекрывавший рев урагана в храме Хель. Но вот с пронзительным последним выкриком чтение достигло наивысшего пика, и голос стих.

Мощь ветра возросла стократ. Стены храма содрогались, трескались и вырванные вихрем обломки летели прочь. С диким ревом ураган продолжал крушить в замке все, что попадалось ему на пути, жадно пожирая стены и копя бешеную злобу. Красные прожилки, ветвящиеся в камнях, медленно исчезли, словно ненасытное чудовище высосало из них кровь. Наконец и наружные стены крепости оказались не в силах сдержать беспощадную ярость обезумевших ветров и также разлетелись на огромные куски, обрушившиеся лавиной на склоны горы.

Ужасная буря чудовищным вихрем поднялась в небо над торчащими, как сломанные кости, развалинами и рванулась, ускоряя свое движение, к северу, быстро оставив далеко позади снесенные и разбитые башни и мощные стены замка Тёкк.

Упорно противившаяся два года попыткам Хель унести ее в царство Мертвых, душа ведьмы Тёкк, призвавшая к себе только что освободившиеся души двух своих последних почитателей Мани и Соль, теперь обрела свободу.

Назад к лагерю бурей неслась неистовая ярость Тёкк, деля сознание и энергию со своими освободителями Мани и Соль и обуреваемая жаждой мести и желанием сеять смерть и разрушения.

***

Ялна выехала за ворота крепости верхом на ступающем по колдовскому Ветру Тьмы коне-призраке, рядом скакал Локит, а за ними следовало большинство оставшихся у него воинов.

Они одели ее в чересчур просторную тунику из толстой шерсти и слишком тесные кожаные штаны. Обута она была в плотно сидевшие меховые сапоги, охватывавшая плечи веревка придерживала плащ из лохматого меха, голову закрывал капюшон.

Она оказалась привязана не только к седлу. Веревка, пропущенная под брюхом лошади, стягивала ее ноги. Другие путы так врезались в ее тело, что движение несущейся галопом лошади причиняло ей постоянную жестокую боль.

Соединенные ладонями руки были связаны за спиной, локти вновь перетягивала тонкая веревка, от которой к шее Ялны, охватывая ее петлей, тянулась крученая бечева, грозившая ее задушить. Путы туго сжимали ее живот, талию и грудь, отчего каждый вздох становился мучительным. Но физические страдания не шли ни в какое сравнение с душевными муками.

«Тирульф,- думала она, и слезы застилали ей глаза, когда ей представлялось, что в тот момент приходилось ему терпеть.- Пусть твоя смерть наступит скорее, чем желал Локит, и желаю, чтобы сегодняшнюю ночь ты уже провел в Вальгалле, обители павших воинов. Я отомщу за тебя. Клянусь Скади и своей душой. Я отомщу за твою смерть и свои муки. Когда-нибудь, но я найду способ отомстить…»

Все дальше и дальше скакала Ялна, привязанная к коню, заливаясь слезами от боли, ненависти и отчаяния. Все дальше увлекал ее за собой Локит от крепости и любимого человека, осужденного на смерть за ее проступки.

Глава двадцать третья