Syd Matters — To All Of You

Соня.

— А куда ты дела красные волосы? — спрашивает Егор, когда мы сидим у него дома в обнимку и смотрим телевизор.

После нашего разговора в студии проходит несколько дней, а я до сих пор кошусь на Штормова с опаской, боясь, что он в любую минуту схватит меня за плечи, заставит посмотреть в глаза и скажет, что я ужасный человек. Или прошепчет на ухо, пока его руки сжимают мою талию, что ненавидит меня.

Я сама себя ненавижу. Мне стыдно… Нет. Мне страшно вспоминать, что было полгода назад, когда мы все жили в старом доме, где я провела всё своё детство, где остались мои друзья и где я превратилась во что-то мерзкое. Не знаю, в какой момент я свернула не на ту тропинку, но возвращаться на неё я не хочу.

Саша Малайский исчез из моей жизни в тот момент, когда бросил меня в школе на растерзание охраннику. В тот день меня бросили все: ребята из компании Саши, мои собственные ноги, приросшие к полу возле кабинета директора, родители, школа и полиция. Я оказалась виноватой, хотя в глубине души понимала, что это не так. Следователь пообещал, если я расскажу, кто был со мной в ту ночь, то меня отпустят и не будут предъявлять обвинения, но я испугалась. Я больше не хотела иметь никаких дел с теми ребятами, а видеть их тем более. В случае, если бы я призналась, мне пришлось бы выступать в суде, а после него какой-нибудь идиот додумался бы подкараулить меня или мою семью и отомстить. Я в этом не сомневалась.

Я никогда никому не рассказывала об этом. И Егор Штормов стал первым, кто услышал эту историю с момента моего переезда. И я всё ещё боюсь, что он отвернётся от меня.

— Перекрасила, — безразлично бросаю я, удобнее устраиваясь на плече парня. — В тёмно-коричневый. Краска смылась, волосы посветлели. Стали как солома.

— Нормальные волосы, — говорит Егор, перебирая пальцами мои пряди. — Мне нравится. А у тебя фотки остались?

— Нет, — фыркаю, немного поднимаю голову, утыкаясь носом в шею Штормова, прикрываю глаза и вдыхаю приятный запах. — Стёрла всё своё прошлое. Вообще всё. У меня даже школьных фоток не осталось, если только у матери или у сестры где-то. Удалила всех из друзей, кто меня связывал с тем местом, фото, записи, видео, музыку. Хотела начать всё с чистого листа. Жаль, что в социальной сети это сделать куда проще, чем в своей голове.

Поворачиваюсь в сторону телевизора и немного улыбаюсь из-за пальцев парня, щекочущих мою шею.

— Жаль. Я бы посмеялся.

Он теребит меня по волосам, путается в них пальцами и делает из копны моих волос настоящий стог сена.

— Слышь, посмеялся бы он, — фыркаю я, легонько стукая Шторма по груди и поправляя волосы. — Это вообще-то не смешно.

— Почему? Ты с красными волосами — это весьма забавно, — шутит Егор.

Я закатываю глаза, вспоминая, как девчонки из той компании собственноручно сделали из меня русалочку Ариэль, вылив на волосы несколько банок яркой малиновой краски. Я была счастлива, словно ребёнок, воображала, что я крутая девчонка в кожаных костюмах, перед которой весь мир встанет на колени.

— Кстати, они мне нравились…

Возможно, когда-нибудь я снова решусь перекраситься в этот цвет, но уже по другим причинам и с иными целями. Люблю экспериментировать с внешностью, пусть от этого мои волосы превращаются во что-то страшное и некрасивое. В отличие от густой шевелюры моей сестры, у меня на голове три волосинки.

— Уверен, ты и с зелёными будешь симпатичная…

— Что? Нет! — смеюсь я.

Мы замолкаем и углубляемся в фильм. За стенкой родители Штормова о чём-то разговаривают, но я не слышу их слов. Голоса приглушённые, словно доносятся до меня из-под воды. Под ухом я слышу ровное биение сердца парня, и меня накрывает спокойствие. Его грудь то поднимается, то опускается, а вырывающееся дыхание из лёгких щекочет мою макушку.

Телефон в кармане вибрирует, и я неохотно достаю его, чтобы прочитать сообщение. Открываю приложение «Вконтакте» и скольжу взглядом по диалогом.

Письмо от сестры: «Сегодня у Миши. Останусь на выходных. Скажи матери, чтобы не названивала мне по сто раз».

Я безразлично отправляю ей: «Океу».

Следующее послание от Яны: «Го в следующую субботу на моё др? Юля с нами)))».

Я прикусываю губу.

— Когда у тебя отборочные? — я поднимаю голову, томно вглядываясь в лицо Егора, который увлечён очередным фильмом про бокс. «Левша», кстати, очень крутая картина, я на него в кино ходила пару лет назад.

— В следующую субботу, — бормочет Штормов.

Я хмурюсь и снова утыкаюсь в телефон.

«У Егора отборочные в субботу…»

— А что? — Шторм прижимает меня чуть сильнее.

— Да Яна зовёт на своё день рождения, — бросаю я.

«Софья Розина! Даже не смей говорить, что не придёшь! Это не обсуждается!»

А потом добавляет: «Ну, серьёзно…(((»

«Сонь».

«Со-о-онь!».

«:(».

Штормов смотрит на меня, затем на мой телефон, и пожимает плечом.

— Спарринг утром будет. Максимум до трёх. Успеешь и туда и туда, — Егор утыкается носом мне в волосы, и я улыбаюсь.

«Какие планы? — пишу я подруге. — Я после отборочных приду».

«Отлично! Мы идём в клуб!))))».

«В клуб? А нас пустят?».

— Она в клуб хочет, — с сомнением тяну я.

— В клуб? — Егор фыркает, мол, что получше идеи не могли придумать.

Я пожимаю плечом.

«Да. У меня друг охранником работает, да и там паспорт никогда не спрашивают», — пишет Яна.

«У меня нет платья».

«Я тебе одолжу!!! Так что, ты с нами?».

Я смотрю на Штормова, мол, как ты думаешь, стоит ли мне идти в клуб, где будет море алкоголя, мужиков и разврата. Парень не сразу замечает мой взгляд, а когда смотрит на меня, то вскидывает бровь.

— Что? Я с тобой иду без вариантов, — его голос серьёзный.

Я улыбаюсь и целую его в щёку.

— Ты такой классный у меня.

Он довольно улыбается и размякает, словно кот.

«Хорошо, я иду. Но Егор с нами».

«Отлично. В школе поговорим ещё».

Я блокирую экран и откладываю сотовый в сторону, прижимаясь к парню. Утыкаюсь в его грудь носом и прикрываю глаза.

— Я люблю тебя, — бормочу я, надеясь, что Егор меня не услышит, но естественно этого не происходит.

— И я тебя люблю…

Парень целует меня в висок, поглаживая талию, и мне становится невероятно тепло и хорошо. Я порхаю и трепещу, словно радостная собачка в руках своего хозяина, готовая на всё что угодно, лишь бы он был доволен. Я спрашиваю себя, в какой же момент я позволила этому человеку овладеть мной, но не нахожу ответа. Возможно, когда она поцеловал меня перед подъездом моего дома, а, может быть, в момент нашей первой встречи, когда Штормов упал к моим ногам.

Но мне всё равно. Это случилось, и уже ничего нельзя изменить. Да я и не хочу.