Венко Андоновский (р. 1964) — прозаик, драматург, литературный критик, автор сценариев, широко известный в Македонии и за ее пределами.
Он — автор 32 книг, включая романы «Азбука для непослушных» (1994), «Пуп земли» (2000), «Ведьма» (2006), «Сестра математика» (2013).
Творчество Венко Андоновского известно русскому читателю благодаря рассказам «Комната для души» и «Македонский учитель» и пьесе «Славянский ковчег», опубликованным в серии «Библиотека литературы Македонии» — в сборниках «Македонские рассказы» (2009) и «Современная македонская пьеса» (2010) соответственно, а также роману «Пуп земли» (2011).
Своим появлением в 2000 году роман Андоновского «Пуп земли» произвел настоящий фурор в балканских странах, собрав множество литературных премий, среди которых «Книга года» и «Балканика». В 2013 году, за этот роман писатель получил в России престижную премию «Югра» в номинации «Славянская книга». В 2015 году Андоновский стал лауреатом недавно учрежденной македонским издательством «Феникс» премии «Мастер прозы».
Восхождение Венко Андоновского на литературный Олимп началось с романа «Азбука для непослушных». Действие романа происходит в IX веке в период создания первой славянской азбуки, когда в 863 году в Моравию прибывают «солунские братья» Кирилл и Мефодий, чтобы перевести на понятный славянам язык богослужебные книги. Специалисты до сих пор не пришли к единому мнению, автором какой именно из двух славянских азбук — глаголицы или кириллицы — является Кирилл (Константин Философ). Но для Венко Андоновского, обладающего исключительно богатой писательской фантазией, этот вопрос не является главным. Писатель рассказывает собственную историю, заставляя нас посмотреть на Средневековье его глазами.
«По Андоновскому» эта история начинается в 863 году, когда в монастырь Полихронос в Малой Азии приезжает странный иконописец по имени Исиан. «За воротами появился юноша, красивый, как картинка. Под мышкой у него был ковчежец. Снаружи видимый, изнутри невидимый. За поясом у него висел топор». Перед тем, как ему появиться, «на лугу за монастырем на закате явился огненный бык, сияющий как солнечные угли (какой небесный углежог сотворил солнечные угли и так раскалил их?). Он пронзал рогами воздух, рычал яростно, рыл землю копытами, а затем, разбежавшись, ударил в ворота монастыря. Ударил раз, потом второй, как казнь Божья перед вратами Содома. И бил так несчетное число раз, не останавливаясь». Этот странный иконописец «пришел откуда-то, но, вероятнее всего, он пришел из ниоткуда». Кто же это? И зачем он появился в монастыре? С первых строк Андоновскому удается заинтриговать читателей и держать их в напряжении до конца романа.
В головах послушных переписчиков богослужебных книг, необходимых для успешного осуществления миссии Кирилла и Мефодия, Исиан пробуждает мысли о непослушании — возможности и даже необходимости отступления от оригинала (от канона!): «Иди и составь слова медленные, истинные, а не быстрые и лживые». «Непослушание не всегда презренно перед Богом. И Бог часто требует от нас непослушания, хотя мы этого не понимаем: он хочет, чтобы мы были непослушными перед нечестивым…»
О том, что случилось в монастыре, «своим голосом и чужими устами» рассказывает нам (а вернее, записывает) немой алтарник, непосредственный свидетель тех событий. Впрочем, не стоит принимать на веру все происходящее в романе. Этот текст — искусная стилизация с элементами мифа и литературной игры. Восхитительная мистификация — волнующая, вовлекающая, втягивающая… Роман символов и иносказаний, при этом прочитывающийся, как непроизнесенное исповедальное кредо, одновременно абсолютно Божественное и абсолютно еретическое, потому что любое и всякое «непослушание» — заведомо ересь и бунт! Как отметил писатель и литературный критик Ефтим Клетников, для Венко Андоновского, к счастью, «не существует проблем в нахождении меры, золотого сечения выдуманного и реального».
Структурирован роман «по буквам». «Воскрешая замершие буквы», Андоновский каждую главу посвящает одной букве алфавита, иллюстрируя ее графически: в нескольких квадратах показана «пропасть», лежащая между пиктограммой и сегодняшним, привычным для нас обликом каждой буквы, в котором визуальная связь буквы с тем, что она первоначально обозначала, полностью утрачена. Это — аллюзия на то, что послушание и быстрое, слепое переписывание убивают в человеке творческое начало и индивидуальность, отдаляют его от красоты и духовности, а прежде всего, от самого себя.
Писатель-эрудит Андоновский искусно ведет философские дебаты с читателем, задавая ему вопрос, а что он знает о себе и собственной истории, о Библии, мифологии, фольклоре. На протяжении всего романа автор провоцирует читателя, возбуждая и в нем готовность к «непослушанию», а тем самым — к собственным размышлениям и собственным выводам.
Повествуя об отдаленных временах, Андоновский обозначает вечные вопросы — о смысле и бессмысленности человеческого существования под небесным сводом, о добре и зле, о силе и стойкости духа человека и его слабостях: тщеславии, жажде наживы, стремлении к власти и превосходству над другими…
Венко Андоновский вовлекает глубоко в историю Средневековья, но делает это для того, чтобы заставить нас, современных людей, как правило, вечно спешащих, не имеющих ни времени, ни желания остановиться и оглянуться вокруг, задуматься: а понимаем ли мы вообще, что делаем, куда и зачем идем…