Твердо смотрела ведьма в глаза Брату Усопших, а за ее спиной стояли Винт с луком, на тетиве которого уже лежала стрела, и Карим-Те, сжимающий в руках последнюю бутылочку из синего стекла. Впереди них замер Рогволд, рука руса крепко сжимала обнаженный меч Странников по имени «Равный».

Не сводил взгляда с пылающего пламенем лезвия меча Брат Усопших. Мир замер, и свист стрелы, выпущенной из тяжелого лука с костяными накладками, не мог нарушить тишину этого мира. Медленно оседало тело Магистра ордена Некромантов, и древко обычной, серооперенной стрелы с тяжелым наконечником смотрело на мир из его правой глазницы. Потом медленно, как во сне, сдвинулись Дарящие Покой, но опоздали чары и ладони некромантов подхватить падающий вниз, на дно каменного колодца, жезл Великого мага Абдуррахмана.

Та, кого Рогволд называл Ингой, успела раньше некромантов. Жезл прыгнул в ее ладонь, и гулкое эхо подхватило хохот Матери Авалона, именуемой Гадюка. Еще три стрелы сорвались с тетивы орка, стоящего на соседней площадке. Три его стрелы нашли свою добычу. Тела трех будущих магов отметили путь орка к своим побратимам.

Круг некромантов оказался нарушен окончательно. В этот миг Инга нанесла свой удар. Волна пламени охватила Дарителей Покоя, обращая некромантов в еще живые факелы. Ведьма топнула ногой, и, повинуясь остаткам ее силы, площадка с телом магистра и пылающими колдунами рухнула вниз, и колдовской ветер раздувал пламя, пожирающее жезлы и плоть некромантов.

— Вы все умрете, все! — От безумия в хохоте ведьмы на голове у Рогволда волосы встали дыбом. Но она не унималась, продолжая размахивать рукой с жезлом Абдуррахмана. — Жезл мой, а вы все мертвецы!

Устрашенные гибелью Магистра, некроманты бежали. Бежали и падали под ударами чар Матери Авалона. Повторялась история со стражей на дне колодца, ведьма выкашивала всех подряд. Трое некромантов, попробовавших оказать сопротивление, были разорваны в клочья собственными чарами. Жезл давал полную неуязвимость своему хозяину, отражая любые чары. Ведьма упивалась кровью и властью, как упиваются вином Она демонстративно не трогала стоящих рядом с ней, пока у нее была более ценная добыча. И только когда стало ясно, что с некромантами в зале покончено, она нанесла удар по своим спутникам.

Град гравия обрушился на четверку побратимов, ведьма в опьянении кровью не оценила своих врагов. Обычные людишки, что с них взять, каменного града для их гибели хватит с лихвой.

Взлетев над площадкой на десять локтей, она, зависнув в воздухе, приготовилась наблюдать за гибелью своих спутников. Каменный град обрушился стеной, но ни один камень не достиг плоти. Чары, созданные «Равным», испепеляли камни еще в полете. Лезвие меча в руке Рогволда полыхнуло, и ведьма тяжело рухнула на площадку в двух шагах от Рогволда. В момент ее падения в сознании руса полыхнула простая мысль: «Да, она неуязвима, жезл ее защищает. Но защищает ли он сам себя?»

Клинок блеснул в руке Рогволда. В последний миг ведьма поняла замысел руса и испуганно отшатнулась. Великую мощь нес талисман в ее руках, почти два тысячелетия хранил своих хозяев от бед и магии врага, но себя жезл Абдуррахмана защитить не смог. От удара, раздробившего жезл в пыль, Рогволд отлетел в маленький коридор, по которому они пришли.

Ведьме повезло меньше: магический откат отшвырнул хозяйку Авалона прямо в стену. Тело, с разбитым о камни черепом, упало на край площадки и, соскользнув, полетело вниз, оказавшись в расплавленном камне…

Рогволд пришел в себя от глотка крепкого вина, которое заливал ему в рот Винт. Вернее, ведьмак вновь использовал свою «микстурку». Убедившись, что с парнем все в порядке, Винт отошел в сторону и принялся деловито копаться в своем мешке.

Сидевший рядом с Рогволдом Урук разговаривал с Карим-Те. Возня с магией не прошла для нганги безболезненно, рана на боку открылась, и сейчас орк заматывал ее чистой тряпицей.

— А я тебе говорю — живая она! Ты думаешь, что ведьма в своем теле была? Как бы не так, — горячился нганга. От боли лицо Карим-Те кривилось, но, невзирая на боль, нганга продолжал поучать удивленного его рассказом орка. — А как, по-твоему, она сюда добралась? Нет, Урук, пойми, для таких путешествий маг вначале переселяется в тело птицы. В нем путешествует, куда ему надо, находит подходящее тело, убивает душу хозяина и вселяется в опустевший дом. При этом память человека сохраняется и отличить подмену практически невозможно. Так что не думай, она до тебя еще доберется. Тогда тебе сегодняшнее праздником покажется. Отдохнет на своем Авалоне и тобой вплотную займется. И тобой, и всеми нами…..

Все услышанное не добавило Рогволду оптимизма, ведьма осталась жива, и их ждет новая встреча.

Приподняв голову, рус огляделся и понял, что он лежит в зале скрипучих половиц. Теперь гонг молчал, и от трупа некроманта остался лишь потек крови на полу. Только эта лужица крови напоминала о недавних событиях. Рогволд кривился от боли, погружаясь в воспоминания о недавней схватке с колдунами.

Тем временем Винт достал из своего мешка зеленую бутылочку и без размаха запустил ею в стену. Раздался уже памятный Рогволду звон, в стене начал открываться магический портал. Орк закончил перевязку и помог подняться Карим-Те на ноги. Подобрав с пола поклажу, Урук зашвырнул мешки в центр портала, после чего помог Винту поднять с пола Рогволда. Подхватив руса под руки, они шагнули в портал.

Карим-Те чуть задержался, заскочил в портал в последний момент, успев перед этим швырнуть за угол красную бутылочку. С тихим звоном начали рваться струны, связывающие портал с этим местом, Рогволда охватила странная сонливость, перед глазами замерцала карусель темных пятен. Но перед тем как снова уйти в забытье, он успел увидеть, как из-за угла начинают вспыхивать облака огня. Карим-Те не зря берег зелье до этого момента…

… Тихонько потрескивала лучина в кованом поставце. За слюдой окна был поздний вечер, когда Рогволд пришел в себя. Боль в голове уходила, таяла, но стоило ему сесть, как стрела боли снова пронзила мозг. Прежде чем снова лечь, Рогволд успел оглянуться в полутемной горнице и понять, что все позади и он дома. Вернее, не дома, а в харчевне «Пять Углов», лежит в памятной ему горнице на втором этаже.

Рус опустился на широкую лавку, застланную медвежьей шкурой. Стоило его голове опуститься на мех, как боль ушла, и Рогволд позволил себе еще пару минут понежиться, наслаждаясь покоем. Мысли тянулись неспешной вереницей, тепло и уют затягивали в омут сна, и не осталось сил для борьбы в натруженном теле. Мысли замирали, повинуясь мягкому натиску сна.

Сон тянулся, сплетались воедино кошмары подземелий и мороки колдовства. Снова тянули свои лапы мертвяки, смерч молний мага-призрака пожирал мертвую плоть. Вновь сходились в поединке чар некроманты и Мать Авалона. Падали горящие колдуны, и в ушах Рогволда звучал безумный хохот ведьмы. Подземелья не отпускали руса, сны его были наполнены ужасом и болью. Вновь падал на пол от удара Дарящего Покой Карим-Те, и кровь заливала бок нганги. И сквозь все призрачные картины смотрели на Рогволда ослепшие глаза Урука.

Там, в этих снах, все было не так, все было хуже. Сны лгали, Рогволд знал об этом, но видел, как мертвяки рвут зубами плоть слепого орка, как затихает в луже крови нганга и как мертвый некромант встает с пола и с ладоней его срывается черный смерч. Смерч мчался прямо на Рогволда, успев мимоходом поразить Винта. И на месте горстки праха вставало умертвие. И не было сил смотреть на то, чем стал друг и спутник. Вихрь медленно приближался, и следом за ним надвигалось умертвие в вороненом доспехе. Поднялся для удара призрачный меч, и вихрь праха замер, как будто желая насладиться зрелищем.

Кошмар следовал за кошмаром, и не было сил проснуться. Уже под утро Рогволду приснился пригвожденный к двери семью ножами волхв Светлояр. Крепка была дверь из неведомого алого дерева, и черный паук был вырезан на ней. Кровавые слезы текли по строгому лицу волхва, окрашивая в багрянец белоснежную седину бороды.

Ни слова не сказал Светлояр, мукой были полны глаза старого волхва. Крепко сидели в тяжелом дереве ножи, не хватало силы в пальцах руса. В пальцах, легко гнущих подкову и скручивающих в трубочку серебро монет. Отчаяние переполняло Рогволда, и на это отчаяние отозвался меч. Коротко сверкнул клинок Странников, и от его легкого прикосновения растаяли как дым дверь и ножи, пронзившие волхва. Пропала кровь со строгого лика, и спокойно смотрели на руса синие глаза. Губы Светлояра шевельнулись, и Рогволд услышал слова старца: «Встань! Встань и иди!»

Сон исчез. Рус лежал, глядя в потолок. Вновь, как когда-то на Поляне Волхвов, тело забыло об усталости и боли, послушно налилось силой. И как тогда, Рогволда захлестнуло чувство волчьего голода. Прошло совсем немного времени, как израненный лесом и чарами путник вышел на поляну под конвоем орка. Прошло немного времени, но для Рогволда прошли века. Подземелье колдунов оставило свое клеймо, и долг звал руса дальше. И теперь не былой охотник, а воин продолжал свой путь. Воин, знающий, что промедление подобно смерти.

Рогволд встал и начал готовиться в путь. Рядом с ним на полу был заботливо расстелен половичок, на котором лежала его одежда и доспехи. Одевшись и опоясавшись, рус вышел за дверь и пошел на запах жареного мяса и грибов.

Мясом и грибами пахло не зря. Длинный стол ломился от яств, похоже, что почтенный Тверд, хозяин харчевни, выставил на стол все запасы своих погребов. Во главе стола, к большому удивлению Рогволда, сидел рыжеволосый ведьмак Редрик, потягивающий пивко из деревянной кружки. Впрочем, такой кружкой можно было не пиво пить, а воду из колодца таскать, если ведро потерялось. По левую руку от Редрика сидели Винт, Урук и Карим-Те, с удовольствием поглощающие завтрак. А вот по правую руку от него сидели новые лица.

Нет, лица двоих воинов, даже за столом не снявших кольчуг, ничего не сказали сыну старосты. Разве что зеленые глаза выдали их принадлежность к ведьмачьему братству. Еще двое ведьмаков, ну и что. А вот то, что между ними сидела Кетрин, так это для Рогволда оказалось приятной неожиданностью. Даже не мечтал встретить рус лихую девицу. Вернее, мечтал, но чтобы так скоро!

Рогволд помотал головой, пытаясь отогнать наваждение. К счастью для сына старосты, Кетрин не исчезла и продолжала свой завтрак. Отважная атаманша больше не походила на заморенную тяжелой неволей узницу. Куда делась замухрышка в грязном тряпье, лихо дравшаяся врукопашную с ведьмой в коридоре темницы. Нет, Кетрин осталась собой, но теперь со щек исчезли потоки грязи, волосы были чисто вымыты и расчесаны, ханьский кафтанчик и штаны из серого шелка были новыми, оттеняя прелесть девушки. Сидевший от Кетрин по правую руку ведьмак со смуглым лицом доливал вино в ее бокал. Похоже, что до прихода Рогволда смазливый ведьмак не терял времени зря.

Беседа за столом была в самом разгаре, компания уже успела закусить, и теперь настал час вина и разговора. И тут как раз возник переполох, вызванный его появлением. Самое сильное впечатление приход руса произвел на смуглого ведьмака, наливавшего вино. Бокал Кетрин был давно уже полон, но рубиновая струйка продолжала бежать, заливая скатерть. Общее оцепенение нарушил Урук, вихрем вылетевший из-за стола и бросившийся к Рогволду. Таким довольным орка сын старосты еще не видел.

— Рогволд, дружище! Я не верю своим глазам, а эти, — тут Урук хлопнул руса по плечу так, что ноги у него чуть не подкосились, но все-таки Рогволд устоял, — а эти говорили, что ты неделю отлеживаться будешь. А я этим мордам ведьмачьим втолковывал: Карло, Бронеслав, что вы бред этот за лекарем твердите? Рогволд воин, а не баба. А они заладили: сотрясение, мозги, магия, чары! Тьфу!

В сердцах орк смачно сплюнул на пол, после чего попробовал повторить свой хлопок по плечу. От хлопка Рогволд успел увернуться. Молодецким замахом Урук снес на пол горку чистых мисок, стоявших на самом краю стола. Орк радостно заплясал на осколках посуды под вполне резонное замечание Редрика: — Это на счастье!

Винт, успевший испариться со своего места, соткался из воздуха рядом с русом и молча сгреб Рогволда в объятия, не обращая никакого внимания на крики Карим-Те: — Он же раненый! Осторожней, дубина!

Объятия ашурского ловкача не уступали медвежьим, но для руса подобная ласка была привычной. В свою очередь Рогволд обхватил Винта и с силой сжал так, что у ведьмака чуть кости не треснули. Редрик с уважением покосился на объятия и прокомментировал:

— Два медведя у берлоги поломали зайцу ноги. А с лосем, какая жалость, эта шутка не удалась.

Ведьмак поднялся с места и, тряхнув рыжей гривой волос, подошел к Рогволду и Винту. Но обняться им не удалось. Льющееся из бутылки Карло вино со скатерти попало прямо на кафтанчик Кетрин. Атаманша не стала оплакивать свой наряд — возмездие оказалось сокрушительным. На половине пути к лицу Карло оплеуха разгневанной атаманши опрокинула свеженалитый бокал с вином прямо на галантного ухажера. После чего от удара женской руки по лицу Карло отбросило назад, ножки стула подломились, и залитый вином неаполитанец плюхнулся на пол вместе с поломанным стулом. Сидевший рядом с Кетрин чернобородый ведьмак захохотал: — Александр Македонский был великий герой, только стулья зачем ломать? Карлитос, ты там часом не помер от ласки девичьей?

Карло выбрался из-под стола пунцовый от стыда. С бурной жестикуляцией пылкий неаполитанец начал бесконечные извинения перед прекрасной синьорой. Но синьора Кетрин прервала затянувшуюся речь: — Какого лешего, ты…

Вежливый стук в дверь прервал ее тираду, на пороге стоял молодец из числа слуг купца Тверда. Стоило ему раскрыть рот, как Рогволд окончательно уверился в том, что ему снится дурной сон или же слуга пьян до невозможности.

— Его Светлость граф Гуго и лекарь Константинус. — Тут молодец сделал маленькую паузу и поинтересовался: — Прикажете впустить?

В тот же миг Винт, стоявший рядом с Рогволдом, аки птичка, упорхнул в окно. Ловкач рассудил, что встреча с Его Светлостью в компании Редрика и дружинников-ведьмаков не добавит ему долгой жизни. А что слюду в разбитом окне придется менять, так то дело десятое. Жизнь дороже.

Слуга бегство Винта воспринял с видом человека, видевшего и не такое. Утвердительный кивок Редрика рассеял все сомнения, и почти сразу в комнату вошли граф и лекарь. В дверях им пришлось раскланяться с Кетрин, торжественно удалявшейся из горницы в общий зал. Ее красота заставила поклониться даже гордого графа. При других обстоятельствах Его Светлость не замедлил бы вспомнить, где он видел надменную красавицу, но теперь мысли о дамах меньше всего волновали лукавого интригана.

И сильно бы удивился, если бы вспомнил, где они раньше встречались. Видел ее граф раз в жизни на сходке разбойных атаманов, куда прибыл с дружиной для урегулирования некоторых вопросов. Лихо рубилась тогда атаманша с графскими дружинниками, отказавшись платить долю Его Светлости.

Под мышкой у Гуго красовался сверток, который граф торжественно положил на стол. Было похоже, что он не обращает внимания на окружающих Редрика людей Раз присутствуют, значит, так надо. Известие о разгроме ордена Некромантов и гибели его Магистра от рук ведьмы произвело на Его Светлость неизгладимое впечатление.

Сказать по совести, он ожидал уличного боя ведьмаков и его дружинников, боя и многочисленных смертей от колдовства ведьмы. А то, что ведьма полезет в подземелья, схватится там с некромантами, перебьет находившихся там колдунов и, обессиленная, погибнет от ведьмачьей засады — для графа было потрясением.

Его Светлость владел ремеслом заговоров и мог лишь восхищенно качать головой от тонкости ведьмачьей интриги. То, что никакой интриги или подвоха в действиях ведьмаков не было, в голове у графа просто не укладывалось, и все заверения Редрика приводили к обратному эффекту.

С самого начала охоты на ведьму Его Светлость был убежден в существовании тайного плана. Граф был уверен, что для ведьмы понадобится приманка. И этой приманкой считал себя. Но сделать приманкой для авалонской колдуньи некромантов!

Второй день графа Гуго не покидало праздничное настроение. Все оказалось великолепно: нанятый вор добыл жезл Абдуррахмана, колдуны перебиты в своих подземельях, и никто не ищет драгоценный предмет. И не понадобились никакие бароны! Правда, опять откладывалась коронация, но за следующие сто лет жизни он обязательно станет королем. Жить графом двойной человеческий век лучше, чем умереть королем. Его Светлость даже позволил себе небольшое удовольствие, лично присутствуя при пытках Бартоломео Каэтани. Новые палачи оказались мастерами своего дела, и от воплей легата граф чуть не оглох.

Не стоит плакать о некромантах, жизнь продолжается. Несмотря на пытки посланца Папы, Его Светлость еще не решил, на кого опираться в борьбе: ведьмаки или Церковь, Филин или его святейшество. Папе было отправлено письмо, в котором граф жаловался на некромантов и обвинял Каэтани в чернокнижии и заговоре с некромантами против собственной персоны и Святого престола. В виде доказательства граф приложил одно из перехваченных писем легата к армии баронов.

«Ваше святейшество, — писал граф Гуго, — в славном городе Ашуре нет и не было никакой чумы. Изменник и чернокнижник Бартоломео Каэтани коварно обманул ваше доверие и по приказу колдунов ложью остановил армии Истинной Веры. Только чудом вашему слуге удалось проведать о заговоре. С мощью Господа яростью великой схватился я со слугами диавола и не ведаю исхода, но лишь на Господа уповаю…»

Вчера вечером посланец менялы Рахимбая доставил жезл, выкраденный Винтом из подземелий некромантов, что весьма радовало графа. Жезл уже покинул город, этой ночью был отправлен караван кораблей Ганзы, на одном из кораблей с ним отплыл посланец Его Светлости. Теперь все решал вопрос, кто раньше успеет прибыть в город: посланец Мерлина с зельем или войско баронов.

Легат Папы, Бартоломео Каэтани, уже почти двое суток обживал камеру пыток. Но буквально перед тем как граф направился в харчевню, дабы выразить Редрику свою благодарность за уничтожение ведьмы, камера оказалась пустой. Кто-то из слуг помог пленнику бежать. Правда, накануне легат уже подписал признание в чернокнижии, колдовстве и сговоре с колдунами из ордена Некромантов.

На Константинуса присутствие в комнате его недавнего пациента произвело эффект превращения лягушки в прекрасную царевну. Толстяк захлопал глазами, пытаясь понять, как могло случиться такое чудо. Однако ступор лекаря оказался недолгим, и голодный Рогволд вместо завтрака получил весьма длительную беседу с Константинусом. А оттого, что вместе с ним пошел обеспокоенный Урук, проголодавшемуся Рогволду оказалось не легче.

Тем временем в горнице Редрик и пара его десятников имели тайный разговор с графом Гуго. Кетрин все время этой беседы провела в общем зале харчевни. Только когда Его Светлость спустился по лестнице вместе с лекарем, атаманша вновь появилась в горнице. Винт уже успел спуститься с крыши и наблюдал, как Рогволд завтракает.

— Ну что, — начал разговор Редрик, — теперь нам нужно подумать о том, что делать дальше.

— Мне не послышалось, ты сказал «нам»? — невинно поинтересовался Урук. — Ты уверен, что НАМ?

— Уверен, — отрезал рыжий ведьмак, — нам всем, и никому другому. Я уже в курсе всех ваших приключений, — тут он посмотрел на Рогволда, — и не только ваших. Надеюсь, почтенные Урук и Рогволд помнят, с чего начался их путь в наши леса? Волхв Светлояр был прав, сто раз прав, направив вас сюда. Вы помогли нам, и ведьмаки Черного Леса в долгу. Если хотите, то можете остаться в наших землях навсегда. А если нет… Тогда вас ждут три дороги, и какую из них вы бы ни выбрали, вы оба знаете, что должно быть в конце вашего пути.

— Перевал Странников, — полуутвердительно пробормотал орк, и Рогволд согласно склонил голову.

— Именно, — подтвердил Редрик, — но старый звездочет погиб. Теперь никто не знает дороги на Перевал. Но ее знает волхв Светозар, про павший в степи, на восход от Ашура. День назад наши маги почувствовали колебания магии. Они очень слабы, но это значит, что премудрый волхв жив. Жив и в плену. — Так, первая дорога — искать волхва в степи. Ты говорил о трех дорогах, — поинтересовался Рогволд у рыжего ведьмака. — Куда ведет вторая дорога?

— Это не совсем дорога, скорее, поворот дороги. И ведет она прямиком к племени Крыс. Кое-кто из жителей степи, — тут Редрик взглянул на Кетрин, — уверяет, что в плену у шаманов Крысы находится старый волшебник. С недавних пор странные вещи начали твориться в тех местах. Мой отец отчего-то уверен, что этот старик — Светозар! Наши заклинатели говорят, что старый волхв находится гораздо восточней, но отец настаивает на своем.

— Это еще не все, — вступила в разговор Кетрин, — с недавних пор в степи говорят о великом чародее, его колдовской жезл сделан из костей человеческой руки. Вокруг него собираются кочевые племена. Они готовятся к набегу. В сердце степи создан храм бога-Паука. Шаманы многих племен направлялись туда, и ни один из них не вернулся.

Мои люди пытались найти дорогу к этому храму, из пятерых следопытов назад вернулись двое. Им отрезали уши и языки, отрубили по локоть руки. На груди у вернувшихся разведчиков был выжжен огромный паук. Стоило им добраться до нашей стоянки, как оба начали стремительно стариться, как будто кто-то выпил их жизнь без остатка. Перед тем как стать горстью праха, один из них успел показать дорогу на старой карте.

Если ей верить, то храм бога-Паука находится как раз там, где ведьмаки почуяли чары волхва. Возможно, что он находится в плену у этого колдуна.

Рогволд вспомнил свой сон, вспомнил волхва Светлояра. Деревянная дверь, в которую были вбиты кинжалы, имела изображение паука! Возможно, волхв пытался указать верный путь. Подхватив со стола стило и кусок бересты, рус скупыми штрихами набросал по памяти изображение на двери из своего сна. Закончив работу, Рогволд протянул бересту Кетрин. Один взгляд — и атаманша, отшвырнув рисунок в сторону, с ужасом посмотрела на Рогволда.

— Да, но откуда ты знаешь?..

— Это я увидел сегодня во сне, — честно признался Рогволд, — и кажется, что сон этот был не случайным. Во сне я увидел дверь с таким изображением. Великий волхв Светлояр был пригвожден к ней семью кинжалами. Я прикоснулся мечом к двери, и кинжалы исчезли вместе с дверью, а волхв мне сказал: «Встань и иди!» Вот я встал и пошел.

— Теперь можно понять лекаря, — пробормотал Винт, — понять, отчего он так поразился, увидев тебя в этой горнице.

— Третья дорога, — медленно, глядя остановившимися глазами на кусок неба в разбитом окне, проговорил орк, — третья дорога, ведущая к Перевалу. И я чую грозу на нашем пути. Третью ночь мне снится огонь. Огонь и клубы черного дыма — вот куда приведет нас дорога.

— Перекресток дорог, — поправил его Рогволд, — но если надо, то мы пройдем их все. Мы шли через мрак, теперь пойдем через огонь. Нам нужно спешить…