То, что предстало глазам контролеров, вызвало у них, мягко говоря, удивление.

Два человека лежали в разных углах номера без малейших признаков жизни. По центру изящными ножками среднеазиатской газели вверх торчал сломанный столик для восточной игры.

Внутреннее чутье у обоих контролеров громко зашептало: «Уходи, не трогай, не вмешивайся, у русских, может, так принято…»

– Пэт… – прошептал Рэт, – воды…

Коротышка бросился в ванную комнату и трясущимися руками отвинтил кран на полную катушку. К тому времени, когда он появился в комнате с кувшином, Рэт уже нашел второй кувшин.

У лежащих появились первые признаки жизни в виде слабых стонов и шевеления конечностей. Желая ускорить процесс, оба иностранца почти одновременно вылили на головы пострадавших содержимое сосудов.

Но вопреки всем правилам благодарности за спасение чеченцы вскочили на ноги и бросились на контролеров.

Махмат ударил первым. Удар пришелся Рэту в живот. Он сразу же согнулся, как перочинный ножик, и, словно выброшенная на берег рыба, раскрыл рот. С Пэтом дело обстояло лучше. Его спас рост. Вернее, его отсутствие. Он благополучно избежал первого захвата, иначе в ярости чеченец просто сломал бы ему хребет. Он довольно успешно избегал смертельных объятий, но так не могло продолжаться вечно. Рэт попробовал распрямиться после удара, но получил сильнейший тычок по затылку и рухнул лицом в палас. Тут же попался в смертельные объятия и его коллега.

Оскорбленное, растоптанное, изничтоженное мужское самолюбие выходило из бандитов. Они колотили беззащитных контролеров руками и ногами, собираясь по меньшей мере их искалечить.

Злости добавляло и то, что двое несчастных сильно смахивали на гомосексуалистов.

Чеченцы давно уже не были теми благородными разбойниками, о которых так проникновенно писал Лермонтов. Они, например, за доблесть считали захватить больницу и держать беременных женщин в качестве щита.

Сидеть бы с тех пор Пэту и Рэту в инвалидных креслах, но на пороге комнаты возникли свидетели: Карченко и две горничные.

– Господа, что здесь происходит? – строго спросил Валерий.

– Пошел ты… – прохрипел Махмат и сразу же пожалел о сказанном. Удар пришелся точно в челюсть. Без изысков. Боксерский прямой. Махмат обрушился в кресло. Ардан выпустил из рук жертву. Вспомнив, что случилось от удара только одной этой пигалицы, и увидев возможности детектива, чеченец благоразумно отступил. Беззащитных здесь не было, так и геройствовать не стоило.

– Вот и хорошо, вот и прекрасно, – сказал Карченко. – Так… За разгром придется платить.

– Слушай, начальник… – начал поднимающийся с кресла Махмат.

– Я тебе не начальник. А вот твоему начальнику, я думаю, очень не понравится выкупать тебя у ментов.

– Но это не мы, – быстро сообразил, что ситуация складывается явно не в их пользу, Махмат. – Это… – он посмотрел на горничную, которая стояла с невинным видом ребенка, – они…

Карченко посмотрел на стонущего на паласе иностранца. Рэт начал приходить в себя после удара по затылку. Тут же у него случился приступ рвоты. Наташа бросилась с полотенцем к нему.

– Хотите сказать, что эти два безобидных педика разгромили номер и набили вам рожи? Чуть не выбили глаз… Вот этот коротышка? Так, что ли?

– Да, да!

Оба чеченца предпочли, чтобы думали на педиков, нежели на девочку-горничную.

На пороге возник наряд милиции.

– Валер, время… – старший показал на часы.

– Да-да, – кивнул Карченко знакомому наряду. – Разберитесь с ними. Опись ущерба мы пришлем с нарочным.

– И иностранцев?

– И иностранцев. Чтобы скучно не было и жизнь медом не казалась.

– Может, не надо? Они нам всю камеру заблюют, – попросил старший наряда.

– А вы не знаете, как поступить? Тряпку в руки – и вперед. Не дипломаты.

– Ну, соколики, поднимайтесь… Не хорошо, ой не хорошо вы себя ведете… Вроде цивилизованные люди. А туда же… Свидетели есть? – обратился старший к присутствующим.

Горничная опустила глаза.

– Нет никаких свидетелей.

Старший наряда понимающе кивнул.

– Пожалеешь… – прошипел Махмат Карченко перед уходом.

– Жалею, что не сдал вас раньше… А ты, сержант, проследи. Чтобы все было тип-топ. И камеры чистые.

– Господа, постойте, куда нас ведут? Я никуда не хочу… Почему мы не можем разобраться на месте? На нас напали! Здесь был шум… мы просто зашли в номер узнать, не нужна ли помощь… – попытался объяснить Пэт.

– Ага. И рожу чечену офаршмачил тоже не ты?

С таким же успехом он мог объяснять это розовой кукле из секс-шопа. Всех увели.

– Может, не стоило американцев в милицию? – как бы про себя произнесла Наташа.

– Ничего. Невелики гуси. Пусть они там на чеченцев жалобу подадут. Давно пора этих говнюков прижать. Распоясались – дальше некуда. Жалоба иностранца что-то да значит. Тут «зелеными» так просто не отделаешься. Верно? Держите хвост… Как надо держать хвост?

– Пистолетом, – улыбнулась горничная.

– В наше время пистолета, пожалуй, маловато будет. Гаубицей-пушкой ста пятидесяти двух миллиметров. Запомнила?!

Горничная кивнула.

Как это он раньше не разглядел эту девицу среди остального персонала, ведь все их личные дела при приеме, так или иначе, проходят через его руки. Что он пропустил? Валерий начал вспоминать. Но кроме того, что девушка пять лет отработала в колледже, откуда ушла с прекрасной характеристикой по собственному желанию, ничто на ум не шло. С сожалением он подумал о своей обычно не подводящей памяти. Сейчас он никак не мог вспомнить, какой предмет преподавала в колледже пигалица. По всему выходило, что физическую подготовку. А что? Сейчас все может быть. Он вспомнил соседку, которая попросила достать модную одно время книжку по обучению приемам самообороны для домохозяек. Насмотревшись картинок, через две недели чуть не лишила глаза электрика, которого угораздило сесть с ней вместе в лифт, а лифт остановился между этажами. Посчитав, что все это проделки насильника, стоящего рядом, дама без лишних разговоров, как и рекомендовалось в пособии, ткнула несчастному авторучкой в глаз. Нет, пожалуй, горничная не из пугливых домохозяек. Но так вмазать чеченцу могла только квалифицированная рука. Только профессионал высшей пробы. А не пригласить ли ее на работу в секьюрити? Свободных мест, правда, нет, но что-нибудь можно придумать.

Пока Карченко таким образом размышлял, иностранцев и чеченцев вывели через служебный выход и затолкали в микроавтобус.

В отделении задержанных встретили с веселым интересом. И отнюдь не чеченцы его вызвали. Этого добра приводили от метро чуть ли не каждый час. Интересовали милиционеров американцы. При изъятии документов у одного из них обнаружилась записная книжка с непонятными значками. Милиционеры сгруппировались вокруг стола начальника, и каждый высказал свое мнение. Среди свободных от наряда были татарин, грузин, армянин, молдаванин, вепс и несколько представителей малых народов. Никто не идентифицировал загадочные закорючки, которыми были заполнены странички блокнота. Было о чем задуматься полковнику милиции Сычеву. Он решил пустить информацию в верха. А пока решали, куда определить загадочных драчунов.

– Куда сунем? – живо спросил сержант у дежурного. – Свободных камер нет.

– Давай к Егорычу. Он тихий.

Почему наши отделения всегда красят масляной краской и цвет выбирают самый мрачный? Либо угрюмо-коричневый, либо грязно-зеленый. Ответ не вызывает затруднений. Какая краска была на складе, такой и покрасили. Другой вопрос, почему на складе только такие колера? И тут можно ответить без промедления. Потому что светлые, теплые цвета идут на заборы дачных участков.

Толком не сталкивавшиеся и в Америке с органами правосудия и наказания, оба американца были буквально раздавлены мрачностью «застенка», в котором очутились. Площадью четыре на четыре, с общим коробом нар и запахом, который можно очень приблизительно описать одним словом: тяжелый.

Дверь за иностранцами захлопнулась, и они осмотрелись. Единственное, на чем можно было остановить взор, – бесформенная куча тряпья в углу. Из кучи торчали грязные зимние ботинки. Следовательно, там должен находиться человек. Но человек спал, а будить его ни Пэту, ни Рэту не хотелось. Кто знает, что будет, если разбудить русского медведя? Они разделились и двинулись вдоль стен, покрытых шершавой бетонной крошкой.

– Пэт… – тихо позвал Рэт, указывая пальцем на маленькое пятнышко темно-красного цвета, – кто это?

Пэт поправил очки и приблизил лицо вплотную к стене.

– Не знаю. Очевидно, насекомое.

– Оно кусается? Это не опасно?

– Я думаю, если бы было опасно, русские продезинфицировали бы помещение, прежде чем помещать сюда людей.

– Разумно.

Но в голосе товарища не чувствовалось уверенности.

Рэт попробовал снять насекомое для более детального осмотра, но оно заползло в неровности покрытия, и операция не удалась. Собственно, насекомое погибло, оставив после себя каплю крови на стене. Рэт поднес палец к носу и понюхал.

– Бренди… – Изумлению его не было предела.

Пэт понюхал палец товарища и согласился с ним.

– Если это кровососущее, а это кровососущее, то… откуда в его крови бренди?

– И неплохой?..

Оба иностранца с сомнением посмотрели на кучу тряпья. Куча зашевелилась.

– Отряд полужесткокрылых, паразит-хищник. В России до двух с половиной тысяч видов. Перед вами «клоп постельный»… Собака… – на чистейшем английском сказал небритый человек неопределенного возраста и раздавил что-то на рукаве.

Ни Пэт, ни Рэт даже не задались вопросом, откуда этот небритый бродяга знает язык. Удивляться они перестали почти сразу по приезде в страну.

– Но они могут быть переносчиками СПИДа? – встревожился Рэт.

– Могут, – равнодушно согласился бродяга. – Теоретически. Практически я таких случаев не встречал.

– Но ведь нужно бороться. Проводить дезинфекцию.

– О борьбе с насекомыми читайте у Джерома. Единственное, чего он добился химическим путем, – вывел совершенно обесцвеченного, прозрачного таракана, который на обоях был практически не виден. А бренди бы сейчас неплохо… У вас случайно нет при себе? Иностранцев обычно не обыскивают. Вот и шнурки вам оставили.

Действительно, шнурки остались у обоих. Иностранцы развели руками. Им было жаль, что они не прихватили с собой плоскую фляжку.

Выяснив, что выпивки не предвидится, Егорыч поинтересовался о причинах первого российского привода в биографии иностранцев.

Перебивая друг друга, Пэт и Рэт изложили более или менее стройную историю своего грехопадения. Егорыч пошевелил растрескавшимися от недостатка влаги губами и принялся разъяснять им ситуацию с точки зрения современного законодательства. Причем Егорыч обсасывал каждую фразу, каждый сообщенный факт, словно любовался не историей, а античной статуэткой.

– Так что дело ваше, с одной стороны, гиблое, но с другой – вам крупно повезло. Могут и доплатить за неудобства, и в герои назначить. История, достойная пера Гомера. Вот, к примеру, «Саксонское зерцало» – свод средневековых законов. Мы говорим: Средневековье – и сразу перед мысленным взором встают костры инквизиции. Но была же мирная жизнь, согласитесь? Кроме воинов, грабителей и церковников существовала огромная масса простых граждан. И ею надо было управлять. Из всей массы деликтов… Прошу прощения, фактов, объединенных общим названием – злодеяния, выделим только те, что относятся к правонарушениям, состоящим в причинении вреда или нанесении обиды. Или нарушениям «Общего мира». Имперский земский мир 1152 года впервые включил в их число убийство и телесные повреждения. Дальше там было о нарушении пошлин, чеканке монеты, изнасилованиях, но к вам это не относится…

Бродяга внимательно и вопросительно посмотрел на иностранцев, словно стараясь убедиться в правильности своих выводов и мере собственного доверия к клиентам.

Пэт и Рэт автоматически кивнули. Они уже пятнадцать минут сидели на нарах не шелохнувшись и только слушали. Клопы постельные, которых в камере было не счесть, осмелели и проникли под импортные шмотки несчастных. Им было все равно, чью кровь сосать. Поэтому оба слушателя машинально почесывались, но были столь увлечены выяснением собственной судьбы и тем, как трактует их шансы этот удивительный человек, что внимания укусам не уделяли.

– В качестве санкций за правонарушения «Саксонское зерцало» установило: прямое возмещение имущественного ущерба, смертную казнь, изувечивающие наказания, наружные телесные, штраф и пеню. Основной принцип санкций – это эквивалентность в возмещении причиненного вреда…

– Но мы не причинили никакого имущественного ущерба отелю. Там уже было сломано до нас… – в один голос заволновались иностранцы.

– Успокойтесь. Принцип «где нет жалобщика, нет и судьи» действует и по сию пору. Надеюсь, что трудоспособность эти кавказцы не потеряют. Полагаю также, что не у всех сторон в порядке документы… Успокойтесь, я не о вас, господа. Я о наших смуглых гражданах, которые наверняка находятся в столице без регистрации.

– У вас для переезда в другой город необходима виза? – удивились гости отделения милиции.

– Нет. Просто у нас страна такая… Эту категорию законного беззакония, а также институт прописки я объяснить вам не в силах.

– Простите, а сами-то вы как здесь оказались?

Слегка утомленные правовой лекцией, иностранцы решили поменять тему разговора. Главное они поняли. Если в стране сидят такие грамотные люди, то рассчитывать придется на посла. Юридическая система России показалась им страшно запутанной. Оба мысленно подсчитали в уме свои сбережения. В Штатах это обошлось бы в очень кругленькую сумму. Неизвестно, правда, какие расценки у них в России.

– Вы юрист?..

– Я преподавал право…

– Что же вы здесь делаете?

– Я здесь живу.

На лицах обоих иностранцев так явно читалось недоумение, что бродяге пришлось разъяснить свои позиции.

– Когда от меня ушла жена… То есть когда я ушел от жены, меня выписали. Не имели права, но выписали. А потом все как с горы покатилось. Институт закрыли. Куда ни ткнись – не нужен. – Егорыч вяло улыбнулся. – Кому нужен специалист по средневековому праву? Была надежда на новые высшие учебные заведения, но они на то и новые, чтобы новых брать.

Егорыч вдруг очнулся. Обвел взглядом стены.

– Хорошо еще, ребята спать пускают, когда облав нет. Я им за это полы мою.

Дверь с грохотом отворилась. На пороге стоял все тот же сержант.

– Егорыч, на выход. Ожидается новый приток. Базар бомбить идем. Ты позднее заходи. Смотришь, часам к двум ночи управимся. Освободим тебе закуток.

– А с этими что? – спросил Егорыч.

– С этими вопрос сложный. Тут такое дело: может, шпионы они, – перешел на конфиденциальный шепот милиционер. – В книжке крючков понаставили. Всем отделением мараковали. Полкан гэбэшников вызвал…

– Да какие они шпионы? Обычные суслики…

Егорыч вышел в дежурку и сразу определил в молодом человеке, стоящем рядом с начальником отделения, работника Конторы.

– Разрешите поинтересоваться? – спросил он начальника и протянул руку к книжке.

– Кто это? – удивился штатский.

– Егорыч, ты иди… – мягко погнал начальник.

– Да интересно просто, что за язык такой. Я же на восьми говорю…

– Ну взгляни, – кивнул молодой человек Егорычу.

Бродяга полистал книжицу, пошевелил губами.

– Да это же стенография… Ну да, стенография. Только личным кодом. У меня так студенты делали, отличники, чтобы не клянчили списать. Дети еще так делают. Изобретают собственный язык, чтобы взрослым непонятно было. У каждого должны быть свои маленькие тайны…