Когда-нибудь я тебе все расскажу, мое неродившееся чадо. Малышка моя. С самого первого дня, когда я ощутила тебя в своем чреве, когда поняла, что ожидаю первенца (а осознание это пришло так рано, что никто из домочадцев мне не поверил), я знала, что ты – девочка, моя дочь. И я верю, Господь не посрамит мое упование.

Еще немного времени, и мы встретимся в этом мире и посмотрим друг другу в глаза, я возьму тебя на руки и прижму к своему сердцу. Его стук самый родной тебе звук. Ведь именно стук сердца материнского ты слышишь, находясь во чреве. «Тук-туки-тук» – ты слушаешь мое сердцебиение и лучше других ощущаешь мои чувства. Когда я устала, когда закралась в меня обида или страх, ты сама тревожишься и умолкают во мне твои мягкие движения. Когда же я спокойна и радостна – ты ликуешь или мирно спишь, набираясь сил для своего роста.

И я чувствую тебя. Я знаю, да-да, знаю – твой характер, твою милую нежность и заботу – ведь всегда в нужное время ты заговариваешь со мною, легонько стучась о стенки твоего домика – моей утробы. Ты шевелишься во мне, и мы с тобою беседуем. Конечно же, ты – девочка. Ведь только мать и дочь так умеют друг друга понять. Мне очень хочется увидеть тебя, родная моя. Но ты – расти, расти до срока и да благословит Господь нашу встречу.

Сегодня мне приснился сон. Мне снилось, что я держу на руках тебя – мою дочь. Мы смотрим друг на друга, и ты мне тихонько улыбаешься. У тебя такое крохотное милое личико, но в нем столько мудрости и ясности! Я дивлюсь тебе. И нет в целом свете меня счастливее. Мне снится, что к нам подходит старец. Величественный седовласый старец в монашеских одеждах. Или это не старец, а ангел? Он благословляет меня и тебя и трижды произносит: «Фекла». Я просыпаюсь. Я не верю в сны, но знаю, этот сон непростой.

Дивны дела Господни! Ты родилась на свет ранним утром. Не успела я возблагодарить Бога о дивном сне, как почувствовала, что пришло время мне разрешиться. Все месяцы, пока я носила тебя, я думала о предстоящих родах, я пыталась представить себе, как все будет, я слушала рассказы о родах других матерей. Но то, что произошло со мною, было совсем иным, не похожим ни на одну мою мысль или предположение, ни на один рассказ опытных женщин. Ты родилась очень быстро, я даже не испытала ожидаемой боли. Или я забыла о ней? Только вдруг будто врата между двух миров отверзлись, и ты появилась на свет. И я услышала твой голос – звонкий, как колокольчик. А потом тебя положили мне на грудь. Маленькую, хрупкую, родную. Именно такою я тебя и видела во сне.

Ты сейчас лежишь на моих руках и мирно спишь. Я назову тебя Феклой.

Моя дочь.

Василий не нарадуется на тебя. Говорят, все мужья желают сыновей, особенно первенцев. Но у нас дочь – и мой супруг светится от счастья. У Василия, твоего отца, очень чуткая душа, потому я вышла за него замуж. Он смотрит на тебя и улыбка не сходит с его лица. Он берет тебя на руки – так трогательно смотреть на вас вместе, моих двоих самых любимых людей на свете. Сейчас у него родилась дочь, и ты принесешь ему счастье. А сыновей я ему еще подарю, видит Бог.

Я рассказала Василию про сон. Он задумался. И сказал мне: «Эмилия, я тоже верю, что сон этот пророческий. Наша дочь будет иметь свойства души, как у святой девы Феклы. Расти ее во всем благочестии и чистоте».

Так сказал мне мой муж – обычно нескорый на подобные суждения. И я приняла его слова в свое сердце. Малышка моя, когда ты вырастешь, я тебе это тоже расскажу.

Итак, имя тебе – Макрина. Я хотела назвать тебя Феклой, но уважение к памяти о бабушке Макрине, что пострадала во время гонений на христиан, оказалась сильнее моего желания. Пусть будет воля Божия. Макрина – славное имя, и славной была старшая Макрина, которая ради Христа претерпела муки. Пускай же, дочь моя, и твоя жизнь ознаменуется смелостью духа и верностью нашему Богу.

Ну вот, ты наконец заснула. Солнышко мое. Покушала и спишь. Как и подобает нашему сословию, родители мужа наняли нам кормилицу. Но разве у кормилицы такое же молоко, как у матери? Или она с такой же нежностью, как мать, обнимает тебя? Крестит ли она тебя своей рукою, благословляя твой сон? Поет ли она тебе тихонько молитвы?

Нет, мое чудо, тебя не проведешь, свою маму никто не заменит. И только мою грудь ты принимаешь и только со мною засыпаешь безмятежным сном. А значит, никто больше не разлучит нас.

Спи, моя хорошая, спокойно. Господь тебя храни.

Ты так выросла за этот год! Ты уже ходишь. На твой день рождения я сшила тебе голубое платье. И мы ходили в храм. Ты очень любишь бывать в храме. В церкви Божией ты всегда такая спокойная. Наверное, это потому, что храм – твой дом. Ты привыкла к нему еще до рождения. Ведь когда я носила тебя, я почти все время там проводила. Ты любишь строгие песнопения и запах ладана. Тебе нравится смотреть на горящие свечи. А я люблю в храме смотреть на тебя. Многая тебе лета, Макрина.

Братом Макрины Каппадокийской был Василий Великий

Девочка моя, я хочу тебе кое-что сказать. Очень важное. У тебя будет братик. Уже скоро. Видишь, какой у мамы круглый животик? Там живет твой братишка, мой сынок. Он очень спокойный и, я знаю, добрый – ты его обязательно полюбишь. Ну, иди поближе, я обниму тебя и перекрещу. Дай-ка свою ладошку. Чувствуешь – маленький внутри пошевелился? Это он здоровается с тобой. Вы будете дружить и во всем помогать друг другу, хорошо?

А ты, Макрина, теперь будешь старшая в семье, мамина помощница. Ты будешь примером для своего брата. Мы назовем его Василий, в честь папы. Ты, девонька, уже совсем большая.

* * *

Как быстро летит время! Макрина учится читать. Мы с ней разучиваем псалмы Давида и притчи Соломоновы. Она серьезна не по годам, моя дочь. И я очень хочу, чтобы душа ее всегда оставалась такою же чистой. У меня были очень хорошие родители, Царство им Небесное. Господь ведает, я благодарна им за то, что они взрастили меня в благочестии. Но в нашем доме духовное образование соседствовало со светским. И моими первыми книгами были басни и греческие мифы, а не Святое Писание. Моими первыми песнями – не церковные молитвы, а писания Сафо. Моим пристанищем была не церковь, а театры. Так душа моя, хоть и христианка, росла на языческих образах, которые, словно яд, окутывали ее, опьяняли, чтобы в один момент уловить в свои сети – сети чувственных образов, мечтаний и переживаний.

Да сохранит Господь дочь мою от подобной брани. А я, как мать, сделаю все возможное, чтобы душа ее была напитана Словом Божиим и благодарностью Творцу, а тело дисциплинировано добрым трудом. И потому мы много читаем псалмов и даже разучиваем места из Писания, которые назидают в благочестивой жизни, наизусть. Мы с ней вместе обучаемся церковному пению и часто посещаем храм. А местом для детских игр у нас служит поле и луг. Я беру своих деток, и мы все вместе на природе играем. Макрина же мне помогает. И это тоже воспитывает ее душу. Она уже имеет свои обязанности по хозяйству и осваивает рукоделие. В ней нет лености. Все, что мы делаем, Макрине интересно. И я сама порой учусь у нее прилежанию.

Милая моя, вот и настал этот день. День твоего взросления. Ты больше не девочка, которая иногда может позволить себе пошалить. Ты – девушка, девица. Пришла пора твоего созревания, и ты теперь можешь стать женою и матерью. С этого дня в храм ты будешь ходить в платке, покрывая власы свои, как покрывала их Пресвятая Богородица. И пусть в твоем взоре всегда живут скромность и целомудрие – самые главные украшения женщины.

Береги себя, моя родная.

* * *

Макрина – невеста. Моя старшая дочь сегодня была обручена. Прости мне, Господи, эти слова, но я хочу быть честной пред собой. Мне грустно. Я желала бы, чтобы моя старшая дочь выбрала путь, о котором я сама когда-то мечтала. Чтобы она стала Невестою Христовой. Материнское сердце подсказывает мне, что и ей путь девства ближе, чем путь супружеский. Но Василий желает видеть в ней мать. А слово отца и его благословение – это закон. Потому, Господи, я смиряюсь и да будет воля Твоя. Пока же дочь моя при мне. Свадьба ожидается не раньше чем через пять лет, когда молодые войдут в возраст и смогут сами построить свой семейный очаг. А значит, еще несколько лет дочь по праву будет принадлежать только мне и Богу. Отчего я так к ней привязана? Кажется мне, будто других детей я носила только положенный срок, а ее до сих пор ношу в себе…

Сегодня ночью отошел ко Господу Василий. Недуг сразил его неожиданно. Но умер он как христианин – с молитвой на устах, напутствованный Христовыми Тайнами. Горе еще не проникло в ум мой, и сердце пока молчит. Или это молчание – ложно? Будто смерть мужа забрала с собою и все мои чувства? Господи, укрепи меня, прошу тебя.

Василий оставил мне десять человек детей. Последний, Петр, спокойно спит на моих руках. Он не знает смерти. Не знает, что теперь он – сирота.

Лишь Макрина, старшая моя, все осознает, но держится. Она взяла хозяйство и заботу о своих братьях и сестрах в свои руки, видя мое оцепенение.

Господи, не остави нас в эти трудные дни испытания.

Смерти идут одна за другой. Только мы оправились после ухода Василия, пришли известия от родителей жениха Макрины. Несчастный случай. Он погиб. Моя дочь, еще не став женою, осталась вдовой.

Она приняла эту весть спокойно. Видимо, недавняя смерть отца закалила ее храброе сердечко.

Она лишь сказала: «Да будет так. Господу, видно, угодно, чтобы я осталась при тебе, мама. Чтобы послужила Ему в твоем доме».

Так она произнесла. Бледная, худая и мудрая. Моя чуткая дочь.

Она очень изменилась за эти дни. Стала еще собраннее и тише. Она самоотверженно занимается с детьми. Особенно к ней близок ее брат Василий – он тоже растет серьезным и вдумчивым. А маленький Петр не слезает с рук моей старшей дочери. С ним Макрина расцветает как мать – поет ему молитвы, читает псалмы, мастерит ему игрушки. Сердце мое обливается кровью, глядя на дочь, которой никогда не суждено самой узнать сладость материнства. Но я молчу. Она счастлива своим счастьем. Да ведь и я когда-то желала ей именно девственной жизни. Так пусть скорбь душевная оставит меня и придет смирение.

Я не нарадуюсь на своих детей. Поистине, все, что я желала когда-то для себя, воплотилось в них десятерицею. Мои три сына – священники, младшая дочь Феозевия – диакониса, да и остальные чада ведут жизнь богобоязненную и праведную.

Я часто наблюдаю за Макриной – не тяготит ли ее забота о своей стареющей матери? Но дух ее мирен, а сердце, как и прежде, наполнено нежностью и любовью

Макрина же осталась со мною. Я часто наблюдаю за ней – не тяготит ли ее забота о своей стареющей матери? Не печалит ли сожаление об одиноких годах и неустроенном женском счастье? Не закрался ли в нее ропот за то, что всю свою жизнь она служит другим, отдавая окружающим все свое время и ничего не получая взамен? Я наблюдаю за ней, но не вижу и тени на ее высоком лбу, уже покрытом сетью мелких морщинок. Дух ее мирен, а сердце, как и прежде, наполнено нежностью и любовью. Она сама печет мне хлеб – и всегда он выходит необыкновенно свежим и ароматным. Она штопает мне белье, расчесывает мои волосы, читает мне Писание. И все это она делает просто и искренне, видимо, действительно находя в этом делании для себя радость.

После того как устроилась жизнь Феозевии и все мои дети покинули дом, она все чаще предлагает мне переселиться на берег реки Ирид и в Понте основать обитель. Сначала я отвергала эту мысль – с ранней молодости я жила попечениями о семье и детях и монашеский подвиг мне кажется чересчур высоким для меня. Но сейчас я задумываюсь над словами дочери. Ведь я вижу, как душа ее стремится к жизни иноческой, вдали от суеты мирской, а сердце болит заботой обо мне. Думаю, ради дочери я соглашусь, и мы переедем за город и положим основание женскому монастырю. Прости дерзость мою, Господи.

* * *

Совсем я стала стара, скоро покину этот мир и перейду в мир иной, где меня уже ждут супруг от девства моего Василий и Навкратий, мой второй сын. В последний путь меня проводят верная Макрина и Петр – мой младший. Он – наш главный помощник в устроении обители. Он теперь – епископ. А Макрина – игуменья.

Тебе, Господи, приношу начаток и жертвую десятину от трудов чрева. Вот эта – перворожденная дочь, начаток родовых мук, а этот – последний сын – их завершение. Тебе посвящаются оба по закону, они суть приношение Тебе.

Храни их на жизненных путях, так же как и остальных моих чад.

А меня приими в руце Твои.

* * *

Святая Эмилия прославлена в лике преподобных. Память ее совершается в день преставления – 8/21 мая.

Святая Макрина прожила без матери еще пять лет. Она стала мудрой руководительницей своей обители. Доброй жизнью, вниманием к сестрам и аскетическими подвигами Макрина привлекала к монастырю новые души, желающие посвятить себя Богу. Она упокоилась в 380 году и похоронена в одной могиле с матерью, святой Эмилией. Память преподобной Макрины празднуется 19 июля/1 августа.

Также к лику святых причислены четверо других детей Эмилии: святитель Василий Великий, архиепископ Кесарии Каппадокийской (память 1/14 января), святитель Григорий, епископ Нисский (память 10/23 января), святитель Петр, епископ Севастийский (память 9/22 января), и праведная Феозевия – диакониса (память 10/23 января).