Разложив вещи под непрекращающееся щебетание Кати, улыбнулась подруге и произнесла:

— Ка-а-ать, а ты погулять не хочешь?

— Где? С кем? — опешила та, привыкнув в последнее время к тому что я только киваю или угукаю в ответ, причём порой явно невпопад.

— С ребятами… — смущённо произношу. — Понимаешь… Мне в библиотеку надо.

— И в чём проблема? — не поняла подруга, и тут мне припомнилось то, что о своём родстве с ХЗ я ей так и не поведала, и сейчас рассказывать не хотела. Не потому что, что-то желала скрыть. Нет. Просто это займёт немало времени.

— Не обижайся, — потупилась я. — Есть кое-что, но…

— Это не твоя тайна? — сама того не подозревая дала мне подсказку подруга и я охотно закивала.

— Клянусь, как только смогу… Разрешат… Я сразу же тебе расскажу. Но сейчас… Мне надо попасть в библиотеку, и чтобы никто не шёл за мной по пятам, не стоял под её дверями. Я могу застрять там надолго, а лишние расспросы мне не нужны.

— Ну как бы да, даю руку на отсечение, твои дружки караулят где-то неподалёку и стоит тебе показаться на горизонте, как тут же…

— Вот именно. Не могла бы ты их как-то отвлечь? — я с наигранной мольбой смотрела на не подозревающую подвоха девушку.

Понимаю, что это не моё дело, понимаю, что вмешиваться в чужую жизнь не хорошо, но всё же очень хотелось дать шанс Виру. Именно его я видела рядом с Катей в будущем. Не в прямом смысле слова, в переносном конечно, вернее — в мечтах. Почему-то казалось, что с ректором подруга не будет счастлива. А если такое и случится, то продлится недолго. Ну и да, конечно же, я действительно желала избавиться от нежелательного хвоста.

— Ладно, — тем временем отозвалась соседка. — Попрошу их проводить меня к целительскому корпусу, а про тебя скажу, что ты утомилась и легла спать.

Внутри всё аж возликовало от такой новости, в порыве признательности я обняла подругу, тут же услышав:

— Но потом, ты всё мне расскажешь!

— Обещаю! — улыбаясь, отозвалась я и подтолкнула девушку к выходу.

Выскочила из комнаты, почти следом за Катей. Благо окна с лестничных площадки выходили во двор общежития и там, тем временем, разворачивалась немая для меня сцена: сильно хромая из дверей нашего здания выбралась Катя. Спустя буквально полминуты к ней подскочил невесть откуда взявшийся Вир, чем подтвердил наши догадки о том, что ребята притаились где-то поблизости. С одной стороны — приятно, что о тебе так беспокоятся и заботятся, а с другой, как-то уже напрягает это повышенная гипер-опека с их стороны. Парочка перекинулась парой фраз, Вир махнул куда-то в сторону, подхватил под локоток продолжающую прихрамывать Катю и уже в компании подоспевших Стэна и Ральфа, направились в сторону целительского корпуса. Подождав, когда друзья скроются из вида, я стремглав бросилась вниз. Как выскочила из общаги даже и не помню, слишком уж быстро проносились мимо лестничные пролёты, так же шустро я очутилась возле библиотеки.

Заскочила внутрь, с разочарованием отметив огромное скопления народа в читальном зале, и уже спустя миг констатировала факт — все словно замерли: кто-то в процессе переворачивания страницы, кто-то чуть-чуть не донеся писчую ручку до листа бумаги, один парень с самым задумчивым видом погрузил палец в нос. Я невольно усмехнулась. И тут окружающую тишину нарушил скрипучий приказ:

— Быстро наверх, долго тебя ждать?

Кто это я поняла сразу, и куда наверх — тоже, посему припустила к заветной дверце, ведущей на второй этаж, и стоило той самой дверце захлопнуться у меня за спиной, как тут же я оказалась в совершенно не по-призрачному крепких объятиях деда.

— Ну наконец-то, — ворчливо произнёс он. — Думал, уже и не наведаешься к старику.

И вот же! Сколько я хотела высказать, обижалась за то, что меня и моих друзей использовали вслепую, даже злилась, а стоило оказаться в родных объятиях и всё вмиг позабылось, стало неважным. Главное дед рядом, рад моему возвращению и явно скучал. И снова мы сидим в зале с мерцающими сферами инфо-кристаллов, пьём душистый чай, болтаем обо всём и не о чём.

— Только не говори, что ты тут не причём, и Катю реально избрал жребий, — промежду делом произнесла я.

— Не говорю, — совершенно спокойно отозвался дед.

— Зачем? Она и так немало настрадалась за последние годы. А наш поход — это риск.

— Вот потому, — уклончиво буркнул ХЗ.

— Почему — потому?

— Потому что я не хочу рисковать жизнью единственной внучки, а с её способностями у вас повышаются шансы на успех.

— С этим трудно поспорить, но ведь не исключено и то, что она или мы все не вернёмся оттуда.

— Знаю. Но это шанс, — упрямо повторил дед, всем своим видом давая понять, что ничего менять не собирается, даже если это и возможно. — И ничего уже не изменить, — припечатал, после чего с самым невинным видом поинтересовался: — Так о чём ты ещё хотела спросить?

— А? А-а-а… Будто сам не знаешь, — буркнула я.

— Ну я-то может и знаю, но у тебя в голове такая каша…

— Ладно. Почему я, то слышу чужие мысли, то нет?

— Дар ещё недостаточно окреп, — совершенно спокойно отозвался дед. — Поначалу слышны лишь наиболее ярко выраженные мысли, адресованные непосредственно тебе, позднее услышишь всех. Только советую никому об этом не говорить. Ты ведь не успела растрепаться?

— Не успела. С чего он вообще проявился?

— А тебя он так сильно не устраивает? — ушёл от ответа дед.

— Пока ничего приятного в этом не заметила.

— Не слишком тебя любят, да? Ничего, привыкай. В неведении есть своя прелесть, но в знании есть огромные плюсы.

— Например?

— Если кто-то задумает пакость, ты об этом узнаешь. В бою тоже сможешь опережать на шаг всех нацеленных на тебя противников. Это позволит стать почти неуязвимой.

Я представила себе: некто подбирается со спины и собирается выстрелить, а я знаю и ухожу с линии прицела. Хорошо? Безусловно. Некто желает нанести удар, и я опять успеваю опередить. Ставит блок тут, значит ударю в другое место. Захочет подсунуть что-то отравленное или опасное для жизни, опять же — спасусь. НО! Это если мой дар лишь слегка усилится и я буду слышать лишь те мысли, что связаны непосредственно со мною, а если все вообще? Сумею ли вычленить из этого гула полезную информацию? Не сойду ли с ума?

— Не сойдёшь, — отозвался дед, то ли опять прочитав мои думки, то ли я вслух рассуждать начала, сама того не заметив? — Научишься блок ставить и фильтр накладывать.

— А можно блок поставить, чтобы меня считывать не могли?

— Кто это делать будет? Таких как мы на всю планету раз два и обчёлся.

— Ага-ага, именно, таких как мы — неведомо сколько, ведь они не афишируют свои способности.

— И то верно. Дам-ка я тебе кристалл по ментальной магии, — задумчиво глядя на стеллаж, произнёс он. — Только его лучше, чтобы вообще никто не видел, тем более Гарельд. Иначе…

— Да уж догадываюсь, — проворчала я, вылавливая в воздухе подплывшую к нашему столику сферу.

— Выучи этот инфо-кристалл первым, посоветовал дед. — И завтра принеси обратно. Только поаккуратнее с ним, это воистину бесценный экземпляр и не исключено, что второго такого не появится в ближайшие столетия.

— Хорошо. Кстати, — вспомнила я ещё об одном вопросе, упорно остающимся без ответа. — Как их различать?

И начался очередной внеплановый урок магии. Благо на этот раз обошлось без экстрима. Не знаю уж, то ли дед надо мной сжалился, то ли ему просто-напросто было жаль крушить зал наполненный драгоценными инфо-кристаллами, но в итоге я всё же научилась считывать общие сведения об информационном носителе. Хотя устала, это очень мягко сказано. Ощущение было такое, будто меня выжали как лимон. Видимо помимо прочего ещё и недавняя «болезнь» сказывалась. Магия как-то мне тяжело даётся. Даже не в плане изучения, а сам процесс использования, если не считать нескольких заклинаний бытового уровня, таких как перемещение вещей и уборка. Но эти действия относятся к базовым, коими на Пальноре даже дети малые владеют.

В общагу еле плелась, но при этом была довольна своими достижениями.

«Попалась тварь», — неожиданно мелькнула в голове мысль. Почему-то ни на миг не возникло сомнения, что речь не обо мне, и мысль эта явно не моя. Но вместо того, чтобы оперативно куда-нибудь переместиться, я наоборот соляным столбом застыла. Вот надо же так? В кои-то веки решила избавиться от гиперопеки ребят… Едва узнала о положительной стороне своего дара, в теории позволяющего предугадать действия противника… И тут же засада!

В следующее мгновение плечо пронзила волна боли. И именно в этот миг, никаких мыслей я не прочла!

Боль в плече сменилась жжением. Оно расползалось, охватывая предплечье, спину, грудь, шею — затрудняя дыхание и вызывая панику. Как назло, моя способность видеть в темноте на этот раз спасовала. Кое как, прилагая немалые усилия, обернулась, и увидела три смутно различимые в сгущающихся сумерках женских силуэта, больше напоминающих — тени.

— Что вам надо? — хрипловато спросила я.

— Чтобы ты исчезла, — отозвался отдалённо знакомый голос.

— Зачем?

— Чтобы не мешала, — ответил тот же голос.

— Почему?

— Не твоё дело. Исчезни по-хорошему, иначе… — красноречиво умолкла женщина, в которой я узнала, ту самую, невзлюбившую меня преподавательницу.

Страх сковывал, боль и жжение охватывали очередные участки тела. Все былые желания и стремления отошли на второй план. Хотелось трусливо сказать — «Как я это сделаю?», но ответа никто не ждал. Тени растворились так же незаметно, как и появились прежде.

Мне сделали предупреждение. Не так и неправы были ребята, следуя за мной по пятам. А ещё… Ещё очень захотелось поскорее изучить боевые искусства, а ещё боевую и защитную магию. Да, в лабиринте магия не поможет, а вот дожить до его прохождения — однозначно. Инфо-кристалл по боевым у меня есть, придётся изучить его завтра же, а сегодня выданный мне дедом по ментальной магии, может впредь это поможет избежать таких вот ситуаций. А потом… у меня ещё несколько штук… По боевой и защитной магии придётся выпросить у ХЗ. Вот же… Привязалось это прозвище!

Превозмогая расползающийся по телу болезненный жар бреду к общежитию. Стараясь не впадать в панику обдумываю ситуацию. Нет, сдаваться я уже передумала, коря себя за сиюминутную слабость. Обещала друзьям помочь? Вот и помогу. В конце концов это условие моего договора, и я обязана его выполнить. Просто следует не пренебрегать мерами безопасности. Хотят ребята ходить за мной по следам? Пусть ходят, а потом… Потом изучу всё что задумала и смогу сама за себя постоять.

Что я имею? На данный момент шесть кристаллов. Целительство, боевые искусства, ментальная магия, и ещё три выданных ректором. Итого уже шесть. Такой объём знаний опасен, но так соблазнителен. И так интересно что же он решил дать мне для изучения?

В таких думах добрела почти до здания столовой. И тут же желудок разразился переливистой трелью, напоминая о том, что не мешало бы и поесть. Но какая еда, если с телом после использованного вражинами заклинания творится невесть что. Сомневаюсь, что они осмелились бы использовать нечто смертоносное в стенах академии. Как сомневаюсь и в том, что единственная цель этого проклятия — неприятные ощущения. Явно есть что-то ещё. Вопрос — что именно?

Тем временем, аж под ложечкой засосало от голода, а тело уже крючит всё. Мурашки по коже бегут, мышцы ломит, вынуждая нет-нет, а передёрнуть плечами. Всё внутри буквально полыхает, и это полыхание всё сильнее смахивает на какое-то нездоровое физическое влечение: грудь набухла настолько, что неимоверно прочный форменный топ кажется вот-вот лопнет по швам, соски зудят, руки так и тянутся их сжать, ущипнуть, между ног уже влажно и жарко, хочется остановиться, сжать бёдра поплотнее, поёрзать, хоть немного усмиряя внезапно нахлынувшее вожделение. И нет сил сопротивляться этим желаниям. Каждый шаг словно сладкая пытка. Но я же посреди академии. Вокруг безлюдно, но в любой момент могут появиться нежеланные свидетели. Ясно как день, всё это следствие брошенного в меня заклятия. Чего этим хотели добиться? Как долго это будет продолжаться? Что делать? Как с этим бороться? И к кому обратиться за помощью? Не к ректору же! И к деду обратно идти смысла нет. Не дойду, да и не факт, что он сможет помочь. К Каталине бы…

— О-ох… — выдохнула я, едва не согнувшись пополам от очередной сладостно-болезненной волны прокатившейся по всему телу.

Не в силах продолжать путь и желая спрятаться от посторонних глаз, вваливаюсь в двери столовой. Перед глазами уже всё плывёт, но я различаю, что в коридоре пусто и большая часть комнатушек, судя по табличкам свободны. Недолго думая, направляюсь к одной из них и тут открывается ближайшая дверца, выпуская наружу…

Мгновение и мы уже внутри. Сжимаю за грудки какого-то явно шокированного происходящим парня. В лицо не смотрю. Стыдно. Да, там, на Земле такое сто раз было, но так давно, и не здесь, будто и не со мной это происходило. Окидываю взглядом погружённое в интимный полумрак помещение.

— О, да-а-а… — хрипловато выдыхаю, довольная представившимся зрелищем.

Дверь явно считала мои желания, и сейчас, вместо стола и кресел, тут оказалась просторная кровать, вдоль неё подсвеченные плярисами бесконечные ниши с напитками, фруктами, какими-то яствами на шпажках и в крохотных тарталетках. По центру, привлекая внимание, стояла прозрачная пиала, наполненная призывно манящим янтарным мёдом, который так и просится пролиться на тело, чтобы кто-то его слизывал с возбуждённо торчащих сосков…

Да что ж это за мысли-то такие в голову лезут?! — попыталась одёрнуть саму себя, ведь никогда гастрономическими пристрастиями в сексе не страдала, но очередная волна сладостной боли прокатилась по телу, заставив напрочь забыть о смущении и по-детски наивных мечтах о любви.

Одежда, и его, и моя, вмиг оказывается на полу. Кто это делает? Я или, неизвестный, случайно подвернувшийся под руку, партнёр? Не знаю. И важно ли это? Сгораю от стыда, но ничего с собой поделать не могу. Во всём мире остались лишь выжигающая разум страсть, сильное и явно возбуждённое мужское тело рядом, мои жадные поцелуи, на которые сначала нерешительно, а теперь довольно активно отвечают, его руки сжимающие мою грудь, ягодицы, блуждающие, завоёвывающие сантиметр за сантиметром, заставляющие изгибаться, постанывать…

Происходящее слилось в какой-то затянувшийся сладостный сон. Менялись позы, фантазии партнёра превосходили даже навеянные заклятием. Чувства и эмоции захлёстывали с головой, заставляя плакать то от нежданно охватывающего счастья, то от жалости к себе такой падшей. Я с упоением отдавалась всепоглощающей страсти, пока не выдохлась, ощутив, что наконец-то удовлетворена и утомлена настолько, что не в силах даже пошевелиться.