Казус вышел, конечно. Вот и надо было им всем разом объявиться? Я же уже и не надеялась на встречу, а тут на тебе, на блюдечке с золотой каёмочкой зеленоглазое чудо объявилось! И девчонки заразы не нашли другого времени, чтобы пообщаться!

На приглашение Ренара прогуляться до озера, я лишь кивнула. Иду молча, думая: что же делать? Ну не разорваться же! Да ещё и Тинка что-то вопит в моей голове мешая сосредоточиться. Ну как же всё не вовремя! Отгородилась мысленно, слегка приглушая вопли подруги, и собираясь впервые сказать зеленоглазому — «Привет!», и с опозданием понимаю, что обидела подруг. Стыдно и обидно одновременно. Пытаюсь с ними связаться, и ничего не получается.

— Они исчезли… — едва слышно шепчу.

— Что? — не понял Ренар.

— Девчонки пропали… — встав словно вкопанная повторяю.

— Какие девчонки и куда пропали? — останавливаясь возле меня, уточняет он.

Ну из меня и полилось. Всё что знала и о чём только предполагала, всё рассказала.

— Так они направились к Большой Земле? — вместо ожидаемого сочувствия всполошился он.

— Не знаю я, Большая она там или Маленькая…

— Извини… — тут же схватившись за живот, произносит парень. — Кажется я что-то не то съел. Тебя обратно проводить? Или сама дойдёшь?

— Д-дойду… — ничего не понимая бормочу, вполне отчётливо различая здоровый румянец на его щеках.

Ренар тут же исчез через портал, а я так и стояла посреди поля. Гадая: что это было? Я и его чем-то обидела? Так вроде ничего такого не говорила. Хотя надо бы вспомнить всё что на эмоциях наплела.

Сознание опять разрывается на части. С одной стороны, переживаю за девчонок. Однажды я переставала их чувствовать, и как выяснилось они попадали в мёртвую зону. Но не могут же эти зоны по всему водному пространству быть разбросаны? Или они решили вернуться? Может об этом и хотели сказать? Хотя нет, с чего бы им менять решение. Да и голоса у них были бодрые и весёлые. Значит обиделись…

— Лесандра, — окликнул меня голос леди Лаурензии. — Ты почему не дома в такое время?

— Гуляла перед сном, — отвечаю.

— А что с голосом? Что тебя расстроило?

И опять меня проняло. Вот и что со мной сегодня? День откровений какой-то! Единственное о чём умолчала, так это о том, что гуляла не одна.

— Не переживай, — произнесла женщина. — Они могли поставить на ночь охранный заслон, а сквозь него мыслями не пробиться, если они сами того не захотят.

Утешила называется. Только подтвердила, что они обиделись. Ещё и Ренар странно себя повёл. Может я ему в роли немой больше нравилась? А теперь… теперь он меня и видеть не пожелает?

Плетусь следом за преподавательницей, некогда заменившей нам и няньку, и мамку. Она молчит, я тоже.

— Ложись спать, — остановившись неподалёку от моего дома, произнесла леди Лаурензия. — Утро вечера мудренее.

Заснуть, благодаря обуревавшим мою голову мыслям, не удалось. Утром я чувствовала себя разбитой. Кое-как добрела до лекционного корпуса, отсидела пары, и под непрекращающуюся болтовню Саньеры поплелась домой. Иначе мне представлялась сказочная взрослая жизнь. Может, если бы девчонки остались рядом, всё было бы по-другому?

Следующие дни прошли как в бреду. Ренар так и не появлялся, попытки связаться с девчонками не приносили успеха, и это сводило с ума. Нет, они конечно же могли заблокироваться в охранном периметре, но не сутки же напролёт? На третий день нас так измотали практической магией, что я элементарно отключилась едва, дойдя до кровати.

Ночью меня разбудил исполненный истерикой вопль Тинки:

— Ралька в беде! В ловушке! Её увозят! — не слишком информативно прокричала она и умолкла.

А я впала в ступор. В какой такой ловушке? Что значит увозят? Озвучить свои вопросы не успела, подруга наконец-то соизволила что-то пояснить.

— Мы спали. На мелководье негде было спрятаться. Рядом оказался корабль. Кто-то поймал кроху. Мы бросились его спасать. Ралька не успела убежать. Их трое. Они подняли якорь. Уплывают… — сбивчиво тараторила подруга, явно находящаяся на грани срыва.

«Понятно, что ничего не понятно…» — вспомнились слова Ренара. Одно ясно Раэла умудрилась во что-то вляпаться. Но радует, что на меня не слишком обижены, коль уж на связь вышли.

— Что нам делать? — спустя какое-то время выкрикнула Тинка.

— Кому нам-то? Ты ж говоришь Ралька где-то в другом месте. И если честно, я вообще ничего не поняла, — признаюсь.

— Ну… перед тем как в бункер попасть, мы черепаху встретили разумную…

— Бред! — не выдержав выкрикнула я.

— У-у-ух… Ну пойми, люди — не вымерли!

Ещё круче! Нет, ну надо же такую чушь нести? А я ещё по глупости волноваться начала, слушая её вопли. И такое зло накатило, что впервые, наплевав на дружбу я всё же высказалась:

— Ты там каких-нибудь водорослей неправильных на обед случаем не употребляла? Люди — это вообще миф и предположение учёных о том, что мы произошли от них, всего лишь одна из гипотез! Черепахи не разумные, а обычные пресмыкающиеся! Тебе там что, последние мозги подводными течениями вымыло?

— Понимаю, что ты не веришь. Но они есть, — уже более спокойно, даже и не подумав обидеться или ужалить своим острым язычком ответила подруга. — И живут как раз там, куда мы плыли. Так вот, они тут охотились на дельфинов…

— Зачем?

— Мы как-то забыли у них спросить! — огрызнулась Тинка. — Так вот. Недавно мы спасли дельфинёнка, и теперь он плывёт с нами.

— Зачем? — пробормотала я, понимая, что меня явно заклинило на одном слове.

— Что зачем? — растеряно переспросила Тинка.

— Зачем с вами?

— Затем, что его родители погибли. Он один. И он признал Ральку мамой!

— Кем???

Нет, определённо у Тинки не лады с головой. Ну надо же такой бред нести?

— Не важно, — тем временем мысленно отмахнулась подружка. — В общем его поймали. Ралька бросилась спасать. Забралась на корабль. Он был в трюме…

Я лишь глаза закатила. Даже если частично поверить в этот бред, то на кой спрашивается спасать какую-ту рыбину? Да ещё и дважды? К тому же всем известно, что корабли — это наследие давно вымершей расы, они валяются на дне моря. И что это вообще за словечко-то такое — трюм?

— …Мы успели выбросить малыша за борт, — продолжала тем временем тараторить Тинка. — Но то помещение, где он был, очень глубокое. Ралька туда запрыгнула, чтобы его вытащить, а обратно выбраться не сумела. Высоко. А я уже без воздуха не могла…

— Что значит без воздуха не могла?

— А ты пробовала наверху дышать?! — крикнула подруга и осеклась, очевидно осознав какую глупость сморозила. — В общем, задыхаемся мы там. Не знаю, как ты живёшь на суше, — уже тише добила она.

Наверху? То есть они нашли не затонувший корабль? Тут же вспомнилось как я закашлялась, выйдя на берег.

— Да, поначалу тяжело было, — вынужденно соглашаюсь. — Ну и что дальше?

— Я спрыгнула за борт, а эти двое, которых Ралька до этого за борт выбросила…

— Какие двое? Когда выбросила…

В голове полнейшая каша. Может это не Тинка? Может сон? Или бред мой собственный на нервной почве?

— Когда она спасала малыша, то двух людей выбросила за борт.

— У-у-у… как всё запущено. Всё! Прямо сейчас иду к врачу… — вслух простонала я и соскользнув с мягкой кровати направилась к дверям, вот только полусон-полубред так и не отпускал, вещая Тинкиным голосом:

— Так вот, они успели обратно на борт забраться по якорному тросу. Решётку на трюме, где Ралька сидит захлопнули, а мы ж её вдвоём еле-еле поднять сумели. А потом ещё появился кто-то третий, что-то про штормовое предупреждение сказал, и приказал уплывать. Они завели двигатели и… я не успеваю за ними!

Все мои попытки прервать контакт успехом не увенчались, голос подруги до сих пор звенел истеричными нотками в голове. Затыкая уши, словно это могло помочь, уже не иду, бегу в сторону лазарета.

— Что же делать? Что с ней будет?! — визжало в моём мозгу.

На ходу, усиленно тру глаза, в надежде проснуться… очнуться от этого бреда. Внезапно мир встряхнулся, и я столкнулась с чем-то. Нет, кем-то, поняла я ощутив, чьи-то руки на своих плечах.

— Куда летишь? — раздался возле самого уха голос Саньеры.

Озираюсь по сторонам, с облегчением осознавая, что звуковые галлюцинации закончились. Только слышно, как где-то ухает ночная птица, цикады стрекочут в траве, и моё хриплое после пробежки дыхание, заглушающее ритмичные удары крови в висках. А передо мной, да, стоит с беспокойством вглядываясь в моё лицо, самозваная подружка-одноклассница.

— К врачу, — немного отдышавшись, отвечаю.

— Зачем?

Этот вопрос навёл на воспоминания о минувшем бреде, и меня опять пробило на откровенность. Слова сами лились словно полноводная река. И по мере повествования до меня начал доходить смысл некоторых ранее непонятных слов: бункер, корабль, якорь, трос, трюм, завести двигатель… Очевидно проснулся ещё один фрагмент генетической памяти.

— И ты посчитала это бредом? — всё так же, не отпуская мои плечи вполне серьёзно вопросила Саньера. Я киваю, а она убивает на повал аргументом: — А ты не подумала о том, что наша память просыпается по мере того, как мы сталкиваемся с теми или иными ситуациями и вещами? С чего в твоём бреде, Тинке вспомнились все эти чуждые нам понятия и слова? Ты же бурной фантазией никогда не отличалась.

— Хочешь сказать это не бред? Она действительно со мной говорила? Люди реально существуют. Черепахи разумны… а Ральку… её похитили?

Ноги подогнулись, и я как стояла, так и осела на землю, придавленная тяжестью свалившихся на меня новостей. Саньера уселась рядом и произнесла:

— Думаю, это правда.

— Тогда… тогда мы, наверное, обязаны рассказать об этом кому-нибудь из взрослых! — встрепенулась я.

— Ага, так тебе и поверили. К тому же мы и сами, если ты забыла, уже взрослые. И пора отвыкать уже перекладывать свои проблемы на чужие плечи, — отчитала меня Саньера.

— Взрослые, — я не удержалась от грустной улыбки. — Что же тогда делать? Чем помочь? Мы здесь, они там…

— Отправиться к ним, — как-то слишком спокойно, словно сообщила очевидное, произнесла она.

— Как?! Ты забыла, что мы теперь не можем долго находиться под водой?

— Но мы можем сколько угодно находиться над…

— И? — уставилась я в её чёрные глаза.

Ответить, Саньера не удосужилась, лишь на удивление легко для своей весьма тяжеловесной фигуры подскочила, и одним движением руки поставила меня на ноги. Я откровенно ошалела от подобного обращения и от её силы. Она конечно крупная, не полная, нет, а именно крупнокостная и с непомерно развитой мышечной массой, но одно дело видеть, а другое ощущать на себе возможности её тела.

Так и не отпуская мою зажатую словно в тиски руку, одноклассница потянула меня в ту сторону, куда я ещё ни разу не удосужилась сходить. Шли не так и долго. Я пыталась понять, что она хочет сделать и зачем вообще ввязывается в это дело. Она молчала.

Вскоре на горизонте показались купола, закреплённых возле земли, воздушных шаров.

— Ты с ума сошла?! — упираясь зашипела я, догадавшись о её намереньях.

— А у тебя есть другие предложения, — не обращая внимания на моё сопротивление поинтересовалась она, и я была вынуждена признать, что иных идей нет.

— Хочешь украсть шар?

— Ну почему сразу украсть? — на ходу пожала своими богатырскими плечами Саньера. — Позаимствовать на время. Разницу ощущаешь?

— Не очень, — признаюсь. — Но как мы полетим? У нас магии нет.

— У меня есть, — коротко ответила Саньера.

Значит, ещё тогда в школе, когда у неё открылся дар и генетическая память, у неё и магия какая-то тоже открылась? Вспомнилось как директриса ни на шутку всполошилась решив, что и у нас с девчонками магия какая-то странная проявилась. Только какая? Магия жизни есть у всех выходящих на сушу, ну и бытовая ещё. А у многих вообще способности ограничиваются телепортацией.

— А…

— Закрой рот, — в своей вечной грубоватой манере, оборвала меня Саньера, и как не противно признать, но я подчинилась.

К площадке, где находились интересующие нас средства передвижения, подходили украдкой. Точнее короткими перебежками от кустика к кустику.

— Стой здесь, — склонившись к самому уху прошептала моя подельница и тенью метнулась к ближайшему из шаров.

Стою, буквально слившись с окаймляющим площадку кустарником. Внутри всё бурлит и клокочет. Вместо вполне ожидаемого желание убежать, просыпается нездоровый азарт, и неведомая мне ранее жажда приключений, на фоне которых, даже произошедшее с девчонками как-то померкло, а Ренар и вообще позабылся.

Заметив, мелькнувшую неподалёку фигуру, я вся сжалась в предвкушении разоблачения. Это на словах красиво звучит «позаимствовать», а ведь по факту беря без спроса — мы воруем. И нет, это меня в данный момент нисколько не смущало, беспокоило лишь то, что кто-то может помешать нашему плану.

Замеченная ранее фигура неотвратимо приближалась. Я поглубже вжалась в куст, перестав даже дышать. Ундин в такой же форме, в какой были и те, кто забирал нас из школы, остановился напротив меня. У меня, кажется, сердце в этот миг остановилось. Мужчина замер на мгновение, словно прислушиваясь. Сплюнул в траву. Прошёл чуть подальше, вспыхнуло синее пламя портала, и он исчез.

Переведя дух, я немного высунулась из укрытия, пытаясь разглядеть, что творится снаружи. Саньера появилась рядом, будто материализовавшись из воздуха, и не произнося ни слова, потащила на открытую взорам площадку. С одной стороны, понимаю, что ночь на дворе и все спят. Но вот она же не спала, да и тот мужчина…

Перебегая от шара к шару, она остановилась возле очередного, по-моему, ничем неприметного, и подтолкнула меня, мол, залезай. А я-то что? Я нынче покладистая. Сказали бежать бегу, велели куда-то залезть, опять же послушаюсь. Забралась в корзину. Сижу как мышка, прислушиваясь к Саньереной возне где-то за бортом. И вдруг земля подо мной покачнулась.

В ужасе вжимаюсь в стенку. Саньера где-то там, я здесь. И что делать? А шар всё больше набирает высоту. Так и сижу, схватившись за голову, и гадая: «Зачем? За что она со мной так поступила?» Нет, я знала, что она за что-то Ральку недолюбливает, но ко мне вроде бы в подружки набивалась даже. Ветер снаружи усиливается. Какие-то непонятно для чего предназначенные верёвки хлопают о купол.

«Кто-нибудь обязан заметить… И придут на помощь…» — мысленно повторяла я, словно молитву. Как объяснить своё появление здесь, я не знала, но всё же надеялась на спасение.

На дрожащих ногах, вцепившись в борт, начинаю приподниматься, желая посмотреть вниз. И вдруг… Прямо перед моим носом на край корзины легли чьи-то пальцы. Я шарахнулась прочь, забыв о том, что мгновение назад уповала на помощь.

— Помогла бы, что ли? — раздался с той стороны, заглушаемый завыванием ветра голос Саньеры.

У меня внутри вмиг всё возликовало.

— Ты не бросила меня! — забыв о страхе, я перевесилась за борт, помогая… подруге. Своим поступком Саньера заслужила этот статус, и мне было стыдно, что я усомнилась в её намереньях.

— Как бы мы по-твоему взлетели? — вваливаясь в корзину, и передёргивая плечами, словно разминаясь, произносит она. — Или ты думала, я позову кого-то ещё, чтобы они отсоединили противовесы?

Не могу сказать, что я всё поняла, но общую суть уловила, признав — она права. Но это же какую надо иметь смелость! Ведь пока я тут в корзине тряслась от страха, она там по верёвке вверх карабкалась. От одной этой мысли мне стало дурно.

— Так вот, — уже вовсю орудуя болтающимися канатами, произнесла Саньера. — Провизии и воды я натаскала немало, должно надолго хватить. А магия здесь не нужна. Я всё вспомнила едва очутилась на борту. Ты лучше прислушайся и скажи в какую нам сторону рулить.

— Туда, — я указала пальцем направление.

Саньера взглянула на какой-то круглый предмет со стрелочкой, кивнула каким-то своим мыслям. И принялась подтягивать одни верёвки, навешивая на какие-то груз, другие фиксируя за крючья, обнаруженные на внешней стороне корзины, какие-то тросы она, наоборот, ослабляла. И всё это делалось так уверенно, словно, девушка не только что из подводного мира вышла, а всю жизнь в небе провела.

— Юху-ху-у-у!!! — закричала она. — Леска! Мы летим!!!

Смотрю вниз. Площадка с шарами осталась далеко позади. Удаляющаяся земля, поплыла в сторону. Прислушалась к ощущениям, направление было правильным.

— А если погоня будет? — озвучиваю свои опасения.

— Я что, глупей морского ежа? — весело фыркнула Саньера. — Пока кое-кто, не будем тыкать в тебя пальцем, в кустах прохлаждался, я, собирая пищу и воду, заклинила крепления противовесов у остальных шаров. Даже если нас и заметили, полчаса форы дорогого стоят. За это время мы будем о-о-о-очень далеко.

Опять не всё было понятно, но суть я всё же уловила, и успокоилась. Жаль, что я, столкнувшись с воздушными шарами ничего об их управлении не вспомнила, видимо никто из моих предков этим не занимался.

Стою, бездельничаю, глазея по сторонам. Ветер приятно играет волосами. Саньера увлечённо насвистывая какую-то трудно узнаваемую мелодию, носится между снастей. Вот уже на горизонте занимается рассвет. И от этой непередаваемо прекрасной картины хочется смеяться и плакать одновременно.

— Красиво-то как… — кричу я.

— Ага! — немногословно откликается подруга, и продолжает насвистывать.

Всматриваюсь вдаль, опасаясь заметить погоню, но небо чистое. Вскоре мы достигли береговой линии, и вот уже перед нами, завораживая своей непередаваемой красотой, простирается бесконечная морская гладь. По моему улыбающемуся лицу текли слёзы, и виною этому был вовсе не ветер…

— Смотри! — свешиваясь с противоположного от меня борта выкрикнула Саньера.

Вмиг очутившись рядом, всматриваюсь в проплывающее внизу мелководье. Солнечные лучи пронзают водную гладь, открывая взору мельчайшие подробности. А прямо под нами… дельфины! Они то грациозно выныривают, то вновь уходят под воду. М-да уж, теперь ясно почему Ралька не смогла бросить в беде дельфинёнка. Окажись я на её месте, пожалуй, не смогла бы поступить иначе.

Нахлынувшие воспоминания вызвали грусть и тревогу. Я чувствовала девчонок, но на связь они не выходили. Окружающие красоты, и эйфория, вызванная ощущением полёта, конечно, немного смягчали тревожные чувства, но не могли загасить их полностью. Кстати, с того момента как мы пересекли береговую линию, начал ощущаться какой-то иной зов, и он вёл в ту же сторону. Наверное, это и была их цель.

— Ты знаешь… — тоже неожиданно погрустнев, произнесла Саньера, — я ведь завидовала Ральке, и не понимала, как можно не радоваться тому, что она вскоре выйдет на берег.

Я взглянула на стоящую рядом девушку. Вечно самоуверенная до борзости, грубоватая в манере общения, за один только сегодняшний день, она предстала передо мной совсем в ином свете, а тут ещё и откровенность.

— Ты даже представить себе не можешь, каково это трястись, чтобы не поняли, что у тебя открылась память.

— О-о-о… Это-то как раз мне знакомо! Ведь те вещи, о которых ты вспоминаешь, становятся очевидными и новые слова легко могут сорваться с губ. Спасибо девчонкам, они контролировали каждое моё слово на протяжении последнего полугода, — я с улыбкой вспомнила о моём многострадальном, неоднократно оттоптанном хвосте. Теперь смысла что-то скрывать уже не было.

— Так у тебя тоже… ещё там, в школе? — воззрилась на меня подруга, а я лишь кивнула в ответ. — Повезло тебе, что они поддержали. А я побоялась довериться кому-нибудь, на том и спалилась. Странно, что они приняли твоё решение, при столь маниакальном желании остаться.

— Они и не смирились, но уважали моё желание. Хотя знаешь… Они ведь влюбились в подводный мир ещё тогда, на экскурсии, а у меня, как раз память открылась и не до созерцаний было…

— Угу. Голова раскалывается от прущих изнутри знаний, какие уж там красоты, — кивнув согласилась Саньера.

— В общем, не прониклась я тогда. А они обижались на несправедливость судьбы. Мол, им бы этот дар, так нет же. И только перед выходом на сушу я смогла оценить то, что потеряла.

— Теперь это уже не имеет значения. Не знаю, что произошло, но заметь вывели всех поголовно, даже дошколят.

— Это да.

— А представь каково мне было? Я не вспомнила особенностей управления воздушным шаром, но ночи напролёт парила в небесах. И вдруг сболтнула лишнее, поставив жирный крест на малейший шанс воплотить в жизнь свои сны.

— Ну а Ралька-то тут причём? Ведь многие хотели на сушу.

— Я ревела после вызова к директору. А тут она идёт. Подошла, спросила: «Что случилось?» Я всё рассказала, надеялась, что поймёт…

— А она лишь фыркнула, что ты дура, и убежала? — догадалась я, вспоминая тот момент, когда Ралька узнала о моём даре и не желании его раскрывать.

— Угу.

До наступления темноты мы почти не разговаривали. Лишь поели пару раз в тишине. Ближе к ночи, Саньера подняла шар повыше, объяснив это тем, что влияние мёртвых зон будет не столь существенным. Ибо в этих весьма опасных районах отмечаются мощные воздушные потоки, которые могут не только сбить с курса, но и утопить.

Было интересно: как мы будем лететь ночью? А завтра? Ведь мало вероятно, что мы достигнем цели за один день. Я же управиться с этим воздушным монстром не смогу, а Саньке порою и поспать надо. И вот смотрю, она совершенно спокойно укладывается.

— А если с курса собьёмся? — тихо спрашиваю.

— Утром скорректирую, — хрипловато ответила она, и неожиданно добавила: — Спасибо.

— За что? — опешила я.

— За то, что мы здесь. За этот полёт. За то, что не шарахалась от меня как это делали многие.

— Спокойной ночи, — ощутив укол совести, ушла от ответа я.