— Прыгай!

Веля поглядела вниз и помотала головой, которая как-то подозрительно начинала гудеть. То ли оттого, что до земли было подозрительно далеко, то ли от темноты, которая уже накрыла вязкой пеленой город, то ли от присутствия постороннего чаровника… В дверь продолжали ломиться с похвальным упорством:

— Открывайте! Именем кралля, вы арестованы за убийство!

Дверь прыгала на петлях, как заяц, угодивший в кольцо волчьей стаи, и готова была с волны на волну разлететься на щепки.

— Прыгай сейчас же! — разозлился Дарен.

— Мы тебя поймаем, — заверил ее уже и так порядком перепуганный Ждан.

Яромир недовольно посмотрел на него и припечатал:

— Уж ты-то поймаешь.

— Ну не тебе же, бедному и несчастному, — с сарказмом отозвался белобрысый.

Дар коротко выругался:

— Если ты сейчас же не прыгнешь, мы уйдем без тебя.

Но все уговоры уже были лишними. В тот момент, когда войник стал произносить эти слова, дверь все-таки сломалась, раздался треск, и Веля, зажмурив глаза, выскочила из окна.

Ее, правда, поймали, но не Ждан или Яр, а сам Дарен. Те же были заняты перепалкой.

— Все, бежим, быстро.

Вдогонку путникам раздались щелчки и свист, который ни с чем было спутать нельзя.

— Не останавливаться! — крикнул Дарен, перемахивая через забор.

Следом за войником сиганул Ждан, Яромир подсадил Велю, потом попытался перелезть сам, но добился лишь того, что на спине разошелся шов, а конечности внезапно онемели. Он попытался пошевелить поочередно рукой, ногой и головой, но ничего не вышло. Проклятые чаровники!

Шатренец коротко выругался и крикнул:

— Уходите без меня, я догоню.

— Даже не выдумывай! — рявкнули по ту сторону голосом Дарена, — в героя поиграть захотелось?!

— Дурак, — со злобой отозвался тот, — я не могу.

— Яромир, мать твою! — бесился за забором Дар, — прекрати дурить, залатаем мы тебе спину!

Яр вздохнул, глядя на приближающиеся огни и буквально кожей чувствуя приближение смерти. Ладно, раз так, попытаемся продать жизнь подороже. Информации они от него не дождутся, пусть хоть на ленточки порежут, не дождутся, сволочи. Одни такие уже пытались. Выдержал же, не сломался, и теперь не сломается.

— Поздно.

Сзади в бессильной ярости застонал Дарен, ударил кулаком по дереву Ждан, всхлипнула маленькая чаровница, спасшая ему жизнь…

От осознания собственной правоты у Яра даже спина перестала болеть, и когда вся толпа стражников во главе с почтенным мэтром чаровником подошли к нему, шатренцем уже владело ледяное спокойствие.

— О, только один, — разочарованно протянул один из стражников, — а где этот, чернявый? Мэтресса голову оторвет, если не найдем.

— Заткнись, Шер, — проворчал пожилой чаровник, освящая лицо Яромира фонарем так близко, что тому приходилось щуриться.

— А ты не затыкай меня!

— А то что? — раздалось чуть поодаль, — мэтрессе своей расскажешь?

— Расскажу, — мрачно ухмыльнувшись, пообещал Шер.

— Это если вернешься с добычей, а если нет…

— Тихо, я сказал, — повысил голос чаровник, — и ты, Шер, успокойся. Найдем мы его.

— Как? Станем волками и перенюхаем весь окрестный лес?

— Посмотрел бы я на тебя, — хмыкнул тот же голос из толпы.

Стражник обернулся и оскалился в ответ:

— Слышь ты, глас народа, еще одно слово — и будешь до конца жизни бесплодным ходить.

Глосс заткнулся: видно, Шер не просто угрозами бросался.

— Я же сказал: успокойся. Этот все нам расскажет. Расскажешь ведь? — чаровник повернулся к пленнику.

Яр оскалился и предельно вежливо сказал:

— Иди на….

— Так, значит… — протянул Шер и, замахнувшись, ударил несговорчивого шатренца в живот.

— Поаккуратней, — повысил голос чаровник, — не испорть мне объект.

А тот даже согнуться не мог. Пришлось объяснять господину стражнику, как он не прав, только для того, чтобы боль не прорвалась наружу непотребным стоном.

Но тот почему-то был не согласен, и сапог с железным наконечником снова пришел в движение.

— С-сволочь… — прошипел все-таки Яромир.

От удара скованное заклятьем тело стало падать, Яр еще успел подумать, что наверняка опять на спину упадет, когда забор под ним вдруг стал быстро растворяться, превращаясь в прозрачную субстанцию, в которую благополучно и провалился шатренец, не успевший даже сообразить, что происходит.

— Получилось! — ахнула счастливая Велимира, когда Дарен резко выдернул его за руки.

— Что… — начал было Яр, но войник лишь цыкнул на него и потащил в сторону леса до которого оставались считанные шаги. Там он его и уложил под разлапистой елью, так, чтобы со стороны гостильни их было не видно. Впрочем, преследователи сигать через забор не спешили: то ли испугались неизвестного чаровника, то ли просто портки побоялись порвать…

— Как ты это сделала? — уставился на Велю Яромир, слегка растерявшийся от произошедшего.

Девушка отмахнулась:

— Не знаю, надо еще эту корку снять…

— Какую корку? — не поняли все.

— Ледяную, — объяснила Велимира, водя ладонями над телом шатренца, и чуть неуверенней пояснила: — я так вижу это заклятье.

— Только быстрее, — поторопил ее Дар, в ноге которого крепко сидел болт, но признаваться в этом сейчас…

Веля еще с несколько напряженных пылинок сидела с закрытыми глазами, а потом коротко бросила:

— Все, вставай. Только аккуратно, у тебя, кажется, ребро сломано.

Яромир, не успевший последовать ее совету, мрачно пообещал забору:

— Убью.

— Успеешь еще, — бросил Дар, — идем.

— Лучше — бежим, — взволнованно отозвался Ждан, увидевший, как все преследователи буквально взлетели над забором.

И они побежали. Ждан — пущенной стрелой: уж что-что, а бегать он умел хорошо, Яромир чуть медленнее: сказывались ранения, Велимира только и успевала ухватиться взглядом за светлое пятно и по совместительству главное достоинство шатренца — волосы. А Дарен отставал: у него начинала кружиться голова, а нога стала предательски подворачиваться уже через полпобега. А до столицы оставалось всего ничего…

"Нужно обязательно туда добраться, — уговаривал себя Дар, — там информация о том, как и где уничтожить этот проклятый амулет, из-за которого и начались все проблемы, там, возможно, мне и смогут помочь, может быть еще не все потеряно"

Крики за спиной не приближались, но и не смолкали. Одно радовало: с такого расстояния чаровник не мог броситься заклятьем. Ели будто сговорились все хватать путников за все, за что только можно было схватить, Велимире то и дело казалось, что деревья ожили и действительно тянут за ними когтистые лапы, но девушка, шарахаясь от очередной "лапы" лишь твердила себе, что это все глупости, а чаровник просто не смог бы заколдовать весь лес.

Сколько продолжалась эта безумная гонка в ночи под лунным светом серенькой луны — никто не знал. У Ждана легкие горели огнем, да и он вовсе не был уверен, что бежит в нужную сторону. Яромир все чаще стал останавливаться, сплевывая кровью и ругаясь сквозь зубы, потому что ему было больно, но какой прок будет остальным, если он сейчас во всеуслышанье пожалуется и заявит, что дальше никуда не побежит? Это было бы верхом глупости, которой изгнанный сын одного из князей Шатры никогда особо не страдал. Веля вообще выбилась из сил и скорее шла, чем бежала, все больше оглядываясь назад на Дарена. Самому Дарену было вообще паршивей всех: голова кружилась, тошнило, перед глазами все расплывалось, а позади, хоть уже и немного дальше, по-прежнему раздавался лай собак и крики стражников, прочесывающих лес.

"Двужильные они все, что ли? — с досадой подумал войник, в очередной раз спотыкаясь и на этот раз упав таки на землю, — чтоб у них все пониже пояса отсохло…"

— Дарен? — девушка, услышав еле слышный вздох, в отличие от самого Дара, прекрасно поняла его причину.

И эта причина ей совершенно не нравилась.

— Тебе помочь? — Веля, часто дыша, присела рядом.

Войник с трудом сфокусировал на ней взгляд и огрызнулся:

— Иди отсюда, без тебя обойдусь.

— Но…

— Я сказал: иди! — он вдруг закашлялся и сплюнул кровью. — Дьябол, это еще что?

— Это — яд… — тихо ответила девушка, все-таки протягивая ему руку (будто он и вправду мог за нее ухватиться, право слово!).

— Сказал же: обойдусь и без твоей помощи! — Дар уцепился за ветку, поднялся, аккуратно выпрямился, победно взглянул на Велимиру…

А в следующий миг рухнул обратно на землю, как подкошенный. Веля закусила губу, чтобы не разреветься (этого еще не хватало!):

— Ну потерпи, пожалуйста, давай я тебе помогу!

Войник посмотрел ей в глаза, после чего неожиданно мягко сказал:

— Ты была права. Забирай амулет — и уходи.

— Еще чего! — девушка даже разозлилась, — никуда я не пойду! Сначала один геройствует, теперь второй… Вы что, сговорились?

Дар невесело усмехнулся:

— Дурочка. У тебя нет выбора, — и добавил невпопад: — и у тебя коса растрепалась.

— Выбор всегда есть, — возразила Велимира, хватая его руку и запрокидывая себе на плечо, — подымайся сейчас же!

Дарен тихо выругался: номер не прошел.

— Да дадут мне хоть умереть спокойно?!

— И не надейся, — строго оборвала его Веля, — поднимайся и пойдем!

— Ты же меня даже до вон той сосны не дотащишь.

— А вот и дотащу!

Правда, уже через несколько шагов, девушка поняла, что переоценила свои силы, но признаться в этом даже самой себе гордость не позволяла.

Дарен хотел было ей об этом сказать, но, быстро передумав, только сказал:

— Одень мой самострел. Если что — стреляй в упор. Для этого надо резко вскинуть кисть.

Велимира кивнула, помогла Дару прислониться к очередному дереву, закрепила ремешки и сразу же почувствовала себя защищеннее.

"А и вправду, — подумал Дарен, — чем боги не шутят, вдруг девчонке повезет?"

Противные ели тянули свои лапы, птицы бросались прямо на голову, вцепляясь в волосы, повсюду то и дело вспыхивали какие-то желтые огоньки, ухукали филины, а предательница-луна окончательно скрылась за облаком. Ноги девушки стали вдруг проваливаться: трясина? Или просто грязь размыло дождем? А, какая, ко всем дьяболам разница! Лишь бы уйти, лишь бы сил хватило…

Веля ревела раненой волчицей, практически таща на себе войника, останавливалась только для того, чтобы протереть грязной ладошкой глаза: хотя глаза ее были сухими, перед ними то и дело повисала какая-то серая пелена, сквозь которую мир расплывался и терял очертания.

— Ну почему все так? — шепотом спрашивала Велимира, хотя хотелось кричать в голос, — почему они не могут оставить нас в покое?

Сколько еще по времени продолжалась эта попытка убежать и выжить — никто не знал. А потом их все-таки настиг собачий лай и грозный крик прямо над ухом:

— Бросить оружие, руки за голову!

Веля хотела было вскинуть руку, как ее учил Дарен, но тут, как назло, потеряла сознание.

* * *

— Эй… — Яромир аккуратно хлопал девушку по щекам.

Ждан на пылинкуу перестал ходить из угла в угол и хмуро проговорил:

— Ты еще поцелуй ее, принц недоделанный.

— Завидно? — не смотря на него, ответил шатренец.

Парень фыркнул:

— Было бы чему завидовать! Я хотя бы не изгнанник.

— А я не бегал из армии.

— Ты намекаешь на то, что я трус? — сжал кулаки Ждан.

— Я не намекаю, я тебе это прямым текстом говорю. И вообще, ты мне мешаешь. Лучше бы воды попросил, хоть какую-то пользу принесешь. Кружка у стены.

— Да пошел ты!

— Только после тебя.

Парень сплюнул и, все-таки подхватив кружку, стал вымещать свою нерастраченную злость на прутьях решетки.

— Эй! Дайте воды! Слышите? Мы хотим пить! — но ответа так и не пришло, охранник, сидящий у двери, даже не повернул головы, лишь перелистнул лист газеты и уткнулся в очередную статью, — да оторвет кто-нибудь свою задницу от стула, наконец?!

По тюремному коридору, едва освещенному сильно коптящими факелами, понесся жуткий дребезжащий звук, вызвавший большое недовольство среди сброда, забившегося по углам камер. Треньк-треньк-треньк… Слух это треньканье резало жесточайшим образом. И вполне предсказуемым было следующее событие: в конце концов, Ждан добился только того, что кружку у него отобрали, да еще пригрозили отбить все мужское, что у него имеется. Хотя, к каким-то результатом его действия все же привели: от громкого стука очнулась Велимира.

— Как ты? — спросил явно повеселевший Яр.

Но девушка его восторгов не разделяла: увидев его над собой, она застонала, а потом жалобно констатировала:

— Нас все-таки повязали. Всех.

— Да, — буркнул Ждан из дальнего угла, стараясь не показать, как он рад, что с подругой все в порядке, — влипли мы в это… кхм, — он поправился: — в общем, влипли.

Шатренец кинул в сторону парня недовольный взгляд, но ничего не возразил, лишь вздохнул:

— К сожалению. Правда, нам повезло куда больше, чем ты думаешь: это сделала стража его кралльского величества. Так что, если тебя это обрадует, в столице мы все-таки оказались.

Веля села на полу и поджала губы: радовало это мало, потому как в столицу она ехать вообще не хотела, чувствовала ведь, что этим кончится! А они не послушали. Молчала девушка где-то с волну, а потом все же рискнула спросить:

— А что с Дареном?

Яромир тут же помрачнел, и девушка уже приготовилась к самому худшему, но шатренец лишь тихо кивнул куда-то назад, за ее спину:

— Еще жив, — и, помолчав, спросил: — у него хоть шанс есть?

Велимира оглянулась.

— Шанс есть всегда. Из любого тупика ведет какая-нибудь мелкая тропинка… Просто ее не всегда видно.

— Ты видишь?

Девушка вгляделась в бледное лицо войника и чуть слышно вздохнула:

— Вижу.

Яромир внимательно посмотрел на нее, пытаясь понять, что же означает этот вздох: то, что ей не хочется лечить Дарена, или все же то, что она ему солгала? Хотя, с другой стороны, зачем ей это?

— Вель, если он был с тобой груб, это не оттого, что он…

— Я знаю.

— Что ты знаешь? — насторожился Яр.

— Все. Только не спрашивай, откуда. Тебе это не нужно.

— Не буду, — согласился шатренец, и сам не особенно любивший тайны, от которых дурно попахивало, — так ты сможешь?..

— Не знаю, — перебила его Велимира, — я никогда не пробовала… Но я могу попытаться.

— Попытайся, пожалуйста, — кивнул Яромир, — если тебе нужно чем-то помочь…

Веля мягко улыбнулась и сказала:

— Не надо, лучше отойди. Зрелище будет не из приятных, — но, подумав, все-таки попросила: — хотя вода была бы не лишней…

Яр кивнул и пошел в другой угол камеры, откуда видна была спинка стула охранника, торчащая из-за угла.

Когда-то давно, казалось, в другой жизни, Дарен только усмехался на то, что рассказывали смертельно больные или раненные люди, которых удавалось вытащить из смертельных объятий Моарты. Боги, помилуйте, какие Тоннели, какие Лабиринты? Если Нить оборвалась — то все, больше ни человека, ни души не существует, а списывать обыкновенный бред изможденного организма на божественные происки просто глупо. Зачем богам устраивать испытания для души, когда та просто не сможет вернуться в искалеченное тело?

Еще неделю назад войник бы рассмеялся в лицо любому, кто предсказал бы ему такую чушь. Но сейчас он пребывал в полной растерянности, оказавшись в тесном помещении два на два локтя. Темно было — хоть глаз выколи.

"Что за дрянь? — с досадой подумал Дарен, — даже умереть спокойно не дают…".

После этих мыслей он обнаружил, что сам сидит на полу, но в четырех стенах было так темно, что он ничего, абсолютно ничего не видел.

— Ладно, — пробормотал войник, утешаясь тем, что хотя бы может говорить, — попробуем так…

Он, не спеша, стал ощупывать стены руками, двигаясь снизу наверх. На ощупь они были сделаны из камня, но тот был идеально гладким, без трещин и зазоров, будто в цельном куске сделали квадратную дырку. Но такой кропотливый труд, как Дар и ожидал, ничего не дал: в этом каменном мешке не было ни единого намека на дверь. Тогда войник запрокинул голову наверх и прокричал:

— Эй, есть там кто-нибудь?!

Крик улетел куда-то наверх, но тут же будто бы был поглощен стенами, даже эхо не вернулось.

— Вот дьябол, — Дар в сердцах стукнул кулаком по стене.

Но никакой боли не почувствовал, что являлось еще одним доказательством того, что он точно не в мире живых. Это окончательно вывело войника из себя и он проорал в пустоту:

— Эй, Моарта! Ты меня слышишь? Спускайся, развлечемся!

Ему показалось, где-то вдалеке кто-то тонко рассмеялся, но, прислушавшись, Дарен ничегошеньки не услышал и вскоре пришел к выводу, что либо над ним так изощренно издеваются, либо он просто сошел с ума, и на самом деле лежит в каком-ибудь лазарете в смирительной рубашке.

"Ага, — мрачно поддакнул внутренний голос, — мечтай"

Дар вздохнул: действительно, после всего, что произошло, надеяться на этот исход было бы глупо…

Войник окончательно расстроился и уселся на пол. Ну что за дребедень такая? Сначала жить не дают нормально, теперь умереть. Им что, этим богам, больше заняться нечем? Лучше бы в карты играли, всяко полезней было бы.

На пылинку в голову Дарену забралась нелепая мысль о том, что богов-то и вовсе может и не быть. Тогда где он сейчас? Если это не боги, то кто? Или что? Амулет этот хренов? Для верности пощупал грудь, но, естественно, никакого амулета на нем не было. Он вообще, как оказалось, сидел на камне голышом.

Как только Дар осознал это, ему сразу же стало холодно. Особенно гадко пришлось той самой точке, на которой он сейчас изволил сидеть. Выругавшись, войник вскочил и, чтобы хоть как-то согреться, принялся ходить из угла в угол. Помогало мало, но думать так было почему-то легче.

"Итак, — мысленно вопрошал себя Дарен, — что мы имеем? А имеем мы вот что: каменный мешок непонятной высоты, полное отсутствие одежды, темноту, которой бы и крот позавидовал, и еще плюс начинающиеся признаки сумасшествия. В задачке есть одно неизвестное, оно и самое главное: собственно, где он?"

Как будто в издевку, сверху раздался безликий голос, котором проскальзывали недовольные нотки:

— Может, хватит наворачивать круги? Долго мне еще тут из-за тебя сидеть? Мне, между прочим, больно, в отличие от некоторых!

Дар остановился, как вкопанный и посмотрел наверх, мысленно готовясь к новой пакости. Но, никого не увидев, все же рискнул спросить:

— Кто здесь?

— Вылезай — и увидишь.

Войник начал злиться: мало им, что ли этого каменного мешка?!

— А не пойти бы тебе?

— Нет, — серьезно ответил голос, по которому Дарен так и не смог определить, кто его обладатель: мужчина или женщина, — я без тебя не могу, раз уж дошла досюда.

Как только до уха войника донеслось "дошла", как тут же появилась уверенность, что с ним говорит женщина. И как это он раньше сомневался?

— А кто ты? — осторожно поинтересовался Дар.

— Давай ты вылезешь, а потом мы поговорим? — предложила в ответ неизвестная, явно нервничая, — время кончается.

— Какое время?

— В течение которого ты еще можешь выбраться отсюда.

Войник нахмурился, а потом признался:

— Я, собственно, не знаю, где я. И как выбраться — тоже понятия не имею.

— По лестнице, как еще!

— И где она, эта твоя лестница? Я тут уже все стены облазил — они гладкие и без всяких лестниц! Тем более, тут темно, как в ж… желудке у дракона, — поправился Дар, вспомнив, что он как никак с дамой разговаривает.

— Это тебе кажется, что темно. Тут полно света.

Дарен хотел было выругаться, но тут, как по команде, зажегся свет, да такой яркий, что войник невольно зажмурился. Потом оглянулся, но стены по-прежнему оставались гладкими и ровными.

— Нет тут никакой лестницы, — ворчливо сказал он, — и не было, как я тебе и говорил.

— Неправда, — отозвался голос, — есть.

И перед даровым носом действительно возникла лестница. Он недоверчиво потрогал деревянные ступеньки и перила, которые отвесно уходили наверх, потом осторожно ступил на первую ступеньку.

— Вылезай быстрее! — поторопила его женщина сверху.

Дар на всякий случай посмотрел наверх, но ничего, кроме света не увидел.

— Да лезу я, лезу.

И он полез. Но тут его ждала новая пакость: ступени никак не кончались. Дарен с ужасом подумал, что будет, если вдруг на одном месте они закончатся — и чуть не упал, потому что они действительно закончились. Дальше вверх уходила та же дьяболова каменная стена.

— Эй! — позвал он, — у меня ступени кончились!

— Не кричи, — сказали совсем рядом, — нечто подобное я и предполагала… Держись за руку.

Из света высунулась детская ручонка. Ну что за издевательство!

— А ты точно меня вытянешь? — с сомнением спросил Дарен. — Может, позовешь кого-нибудь из взрослых?

— Не говори глупостей, — фыркнули наверху, — ты не первый, кого я вытаскиваю. Не тяни.

— Хорошо, — отозвался Дар и предупредил: — я хватаюсь.

Детская ручка ухватила его за запястье с неожиданной силой, так, что преодолеть оставшиеся ступеньки и вылезти из проклятого каменного мешка оказалось совсем легко.

— Ну и сложно же с тобой, — вздохнули над ним, — почти так же, как и в жизни.

Дарен поднял голову и на несколько пылинок растерялся: перед ним стояла Велимира, такая, какая была и в лесу: в грязной одежде и с растрепанной косой. Он недоверчиво спросил:

— Моарта?

Девушка рассердилась:

— Какая Моарта? Вообще не надо упоминать здесь ее имени! А то еще как заявится… Что я тогда делать буду?

— Так ты настоящая? — так же подозрительно уточнил Дар.

— Настоящая, — вздохнула Веля и, оглядев его с ног до головы, поинтересовалась: — может, ты все же оденешься? А то холодно, наверное.

Дарен поглядел вниз и тихо выругался: он как-то забыл об этой неприятной мелочи. Потом поглядел на валяющуюся около его ног одежду и, начав одеваться, недовольно заметил:

— Там ты была немного целомудренней, — собственно, он понятия не имел, где это — "там" и где это загадочное "здесь", но ничего умнее в голову не пришло.

Велимира пожала плечами и ответила, ничуть не прояснив ситуацию:

— Здесь все меняются.

— Может быть, хотя бы отвернешься?

— Не могу, — серьезно ответила девушка, — вдруг ты опять провалишься? Я тебя больше не смогу удержать за руку.

— А где мы? — рискнул спросить Дарен.

Велимира виновато развела руками:

— В темнице его кралльского величества. Одно утешает: те чаровники сюда не доберутся, здесь охрана хорошая. Так что, возможно, Яромир прав, и все действительно не так плохо…

— Понятно, — хмуро отозвался Дар, бросая дурацкую затею выведать у девушки что-то намеками, после чего спросил прямо: — а что это за место?

— Как что? — удивилась Веля, — а ты не знаешь?

— Понятия не имею.

— Тогда и я не смогу тебе ничего ответить. Яра я вытаскивала, например, из какого-то дурацкого ледника, тебя вот отсюда… Места, надо сказать, вы оба выбираете что надо. Я пока тебя нашла — уже успела подумать, что опоздала. Тут такой лабиринт!

Войник мысленно выругался.

— Это реальность? Мы с тобой — действительно настоящие?

— Это, — Велимира замялась, — я не знаю, как объяснить. Это нечто промежуточного состояния души, когда та еще не разобралась, надо ли ей оставаться в теле или улетать к Богам… вот как-то так.

— То есть, если мы сейчас наткнемся на какую-нибудь ловушку, то там с нами ничего не случится? — уточнил Дар.

— Не знаю, — Велимира встревожено оглянулась, — а тут есть ловушки? Я ни одной не видела, пока сюда шла.

— Смотря на то, на каком мы сейчас уровне. И, насколько я понял, если ты их не нашла, это не значит, что для меня их нет.

Веля внимательно посмотрела на уже одетого войника и спросила:

— Так ты знаешь, что это за место?

— Да.

— А выход где — знаешь?

— Наверное. Мне нужен план здания.

Девушка на пылинку замялась, а потом покачала головой:

— Нет, тебе ничего не нужно. Мне кажется, так будет хуже. Лучше иди за мной. Если вдруг потеряешь из виду — кричи. Но только ни в коем случае не трогай меня.

— Почему? — полюбопытствовал Дарен.

— Потому что я еще не настолько опытна, чтобы вытягивать вас на себе, — с предельной серьезностью ответила девушка, — если моих сил там не хватит, останемся здесь оба.

— Хорошо, не буду.

Хотя хотелось ему обратного: схватить ее в охапку, чтобы убедиться, что это не очередная галлюцинация, и держать так, пока все не образуется.

"Сразу видно, что ты не реален, — угрюмо оборвал сам себя Дар, — потому что тебе настоящему и в голову бы такое не пришло, даже в Здронне".

— Поспеши, — поторопила его Веля откуда-то из-за поворота, — выход совсем рядом, я его уже вижу.

Войник нагнал девушку и пошел рядом: он пока никакого выхода не видел. Молчать почему-то очень не хотелось, Дарен и не стал долго бороться с собой, усмехнувшись:

— Нам потом не будет стыдно за все это?

— Мне — может быть, — уклончиво ответила Велимира, — а тебе — точно нет.

— Откуда ты знаешь?

"Вот и молись теперь, чтобы она всерьез не слышала твоих мыслей…" — подумал Дар, в который раз ловя себя на крамольных мыслях: обнять, потом, может быть поцеловать, и…

Что "и" — додумать войник не успел, прерванный ответом девушки:

— Ты ничего не запомнишь.

"Э, нет, — вознегодовал внутренний голос, — так нечестно!"

Почему — нечестно, Дарен так и не понял, но навязчивая мысль о том, что на Веле много одежды, никак не желала покидать его.

— Не смотри на меня так! — в конце концов возмутилась Велимира.

— Как — так? — уточнил Дар, поспешно отворачиваясь.

— Как будто у тебя женщины сто лет не было… — проворчала девушка и продолжила: — поверь, я не лучшая кандидатура.

— Почему? — вырвалось у войника.

— Потому что.

"Сказала, как отрезала, — ухмыльнулся нахальный внутренний голос, — и ведь девчонка не далека от истины. Когда ты в последний раз заходил в бардель?".

"Заткнись" — посоветовал ему Дарен.

Голос послушно последовал его совету.

Сколько времени они шли в молчании по каменному тоннелю, никто не знал, но в конце концов путники уперлись в тупик.

— Вот, выход, — Веля указала на каменную стену.

Дар подошел поближе, но камень от этого прозрачней не стал.

— Это — выход? — уточнил он.

— Да, — неуверенно отозвалась девушка и осторожно поинтересовалась: — а как ты это видишь?

— Как стену. Это плохо?

— Да. Тебе придется ее разбить.

— Головой? — с сарказмом отозвался Дарен.

— Зачем? — искренне удивилась девушка, — возьми кувалду. Стена не должна быть толстой.

Кувалда валялась прямо под ногами, но войник готов был дать руку на отсечение, что пылинку назад ее здесь не было!

— Как ты это делаешь?

— Я? Не знаю. Само получается. Когда мне что-то нужно, оно, как правило, здесь возникает.

— А Яра ты как вытаскивала? — поинтересовался Дар, принимаясь за дело.

— Плохо помню, было очень больно, — тихо отозвалась Велимира, стараясь на него не смотреть, — мы карабкались по почти отвесной стене, он срывался три раза. Было очень тяжело, я вообще не могла ни о чем думать, руки в кровь ободрала, хоть это там и видимость… вообще от этой привычки надо избавляться, мне просто нужно больше практики.

— То есть, когда ты лечишь, ты ходишь куда-то за душами?

— Если человек на пороге Моарты — то да.

— И часто приходилось?

— Ты — четвертый.

Дарен еще раз ударил по стене, после чего, наконец, показался просвет. Он хмыкнул и принялся за дело с удвоенной интенсивностью.

— Не боишься?

— Боюсь, — вздохнула девушка, — а что делать?

— Будто бы у тебя не было выбора.

— Выбор всегда есть. Просто вариант разделить чужую боль не всегда оказывается самым худшим.

Наконец, стена развалилась. Просвет стал размером в человеческий рост.

— Идем? — предложил Дарен.

— Ты первый.

Он шагнул…

И тут же очнулся на полу вонючей темной камеры, в которой лежал. Все тело болело, будто бы его качественно избили. Войник приоткрыл глаза, увидев над собой ненормально встревоженное лицо Яромира: тот что-то говорил, но все звуки сливались в один. Не успел Дар как следует обдумать эту мысль, как его стошнило — и стало совсем хреново.

Где-то рядом тихо застонала, а потом попросила воды Веля. После чего Дарену все-таки стало стыдно. И как он мог себя так по-дурацки вести? Как мальчишка, право слово… Он чуть приподнялся.

— Там еще осталась вода? — слова царапали глотку, как гвозди.

— Да, немного, — так же хрипло отозвалась Велимира и подала ему кружку: руки у нее дрожали.

— Спасибо.

Дар одним мощным глотком осушил кружку, после чего откинулся обратно на пол (благо тот был холодный) и выразил общий настрой одним словом:

— Каюк.

Яромир, в это время о чем-то переговаривающийся с Велей, повернул к нему голову и сочувственно спросил:

— Как ты себя чувствуешь?

— Как человек, чудом выживший после отравления, — вяло ответил войник, — пояснения нужны?

— Оставь при себе. Ты что-нибудь помнишь?

— Помню, — вздохнул Дарен и сказал уже тише: — не знаю, почему, Вель, но помню.

— Все? — уточнила девушка.

— Все, — с очередным вздохом признался войник.

Велимира как-то сразу погрустнела и прижалась спиной к стене, обхватив руками поджатые коленки. Яр хотел было спросить, что у них там произошло, даже рот открыл, но Дарен начал первым, по-прежнему не открывая глаз:

— Мы с тобой разговор не закончили.

Рот пришлось в спешном порядке захлопывать.

— Я помню, — отозвалась девушка и, помолчав, спросила: — для тебя это так важно?

— Можно сказать и так, — согласился Дар, понимая, что если его догадки окажутся верны, то он окажется в неоплатном долгу у этой маленькой чаровницы.

Веля вздохнула:

— Хорошо. Что ты хочешь узнать?

— Ты сказала: "не всегда вариант разделить с кем-то чужую боль оказывается худшим". Нет, молчи, мне не важен лучший вариант. Скажи лучше, в чем отличие чаровников друг от друга?

— Я знала, что ты догадаешься, — уныло сказала девушка, ковыряя мысом уже сбитого сапожка пол, — слушай…

Яромир со Жданом переглянулись и подсели поближе.

— Я, и такие, как я, используем себя, сила идет отсюда, — Веля указала в низ живота и пояснила: — я так это чувствую. А другие… другие используют…. Ну как это объяснить? Внешние источники? Людей, животных, они учатся брать энергию из других.

— А другим от этого плохо не бывает?

Веля угрюмо пнула камешек под ногой и коротко и глухо ответила:

— Бывает. Если мы лечим — мы делим боль пополам и часть забираем себе, а если они…

— Так вот в чем дело, — задумчиво проговорил Яр, не дослушав, — а думал, зачем этому придурку делать новые надрезы… Совмещал, сволочь, приятное с полезным.

Ждана передернуло.

— Какие надрезы?

Шатренец пояснил:

— Те самые, которыми я был весь разукрашен, когда вы меня вытащили. Он заживлял одни и тут же чиркал ножичком в другом месте.

— Садисты хреновы, — пробормотал парень.

— А, по-твоему, приятней все пропускать через себя? — иронично уточнил Дарен.

— Уж лучше так, по крайней мере, совесть чиста.

Яромир поглядел на Велю и сказал:

— Совесть — понятие растяжимое. Наверняка, можно не только людей мучить, но и животных, которых не так жалко. А наша Веля слишком чувствительна даже для этого. Я ведь прав?

— Да. Ты прав. Только…

Она запнулась, но было поздно: шатренец уже насторожился:

— Только?

Послышался очередной вздох.

— Только с людьми удобнее. Сподручнее.

— Понятное дело. Задницы надрывать мало кому хочется, вот этих — как их там? — и больше…

— Адептов школы Змея, — ответила девушка и пояснила: — есть школа Змея и школа Феникса.

— Символичные названия, — хмыкнул шатренец, — ну, теперь, по крайней мере, все стало на свои места. Ведь именно поэтому в истории не было чародейских войн между этими вашими школами? Из-за принципиального различия в источниках Дара?

Велимира кивнула.

Все немного помолчали, а потом Ждан растерянно высказался:

— Одного не понимаю: если ты, Веля, можешь вытаскивать людей из лап самой Моарты, то почему же во время войны гибло так много народу?

— А действительно, почему? — прищурился шатренец, — я понимаю, что на адептов школы змей не нашлось бы столько крыс и хомячков. Почему фениксы так мало помогали? Неужто испугались боли?

— Глупости говоришь, — фыркнула девушка и снова погрустнела: — ты слышал легенду о том, что все кошки — бывшие чаровники?

Яр поднял брови, хотя в темноте вряд ли это кто заметил, и произнес:

— Только не говори, что это правда.

— Отчасти, — Велимира грустно вздохнула, — чем больше мы используем свой Дар, тем больше приближаем тот момент, когда нам придется стать кошками. Если бы чаровник каждый день таскал хотя бы по пять солдат с того света, то через месяц он бы сам стал котом. Причем, неизвестно, останется ли у него после этого право на перерождение.

— Бред, — помотал белобрысой головой Ждан, — это невозможно. Как человек может стать… котом?

— Нашел, кого спросить, — проворчала Веля, — мне откуда знать? Я знаю только то, что мне мама рассказывала. Да и то — плохо помню.

— Нет, это действительно реально? — не успокаивался парень, — и ты тоже станешь кошкой?!

— И я тоже. Рано или поздно.

— Лучше поздно, — вырвалось у Яра.

А Дарен молчал и мысленно ругался самыми страшными словами, какие только знал. Девчонке еще расти и расти, семью создавать, детей рожать, в конце концов, а он ее уже два раза заставлял делать то, что приближало ее незавидную участь. И чего ему раньше стоило спросить? Дар еще немного полежал, а потом тихо произнес:

— Веля, прости меня.

Все затихли, но девушка не стала ничего отвечать.

Да и смог бы что исправить ее ответ, в конце концов?..

Покормили их всего раз за день, но прояснять ситуацию по поводу бедственного положения друзей так никто и не пришел.

Амулет анродов, естественно, пропал вместе со всем остальным, и Дарен даже боялся представить, что будет, если он все-таки попадет к кому-нибудь в руки из верхушки. Это ж надо было так облажаться! Несколько раз уходить от смерти и из лап преследователей из-за дурацкого камня, чтобы, в конце концов, принести его тепленьким самому краллю? А если тот сможет обойти запрет на насилие и воспользуется им? Страшно представить, что тогда начнется!

Веля, правда, успокаивала Дара, и говорила, что камень уже "знает" хозяина, и будет стремиться вернуться к нему, но это мало утешало войника.

В конце концов, после нескольких перепалок по этому поводу и окрика стражи они улеглись вплотную друг ко другу и заснули — все-таки почти сутки были без сна.

И никто из друзей даже не предполагал, что готовит им строптивая Осень, приближающаяся с каждым днем все ближе и ближе.

Утро началось рано и с отвратительных событий. В камеру стража забросила еще четырех провинившихся перед законом и общественностью. И все бы ничего, будь эти разбойничьей наружности личности хотя бы капельку миролюбивей. Но, видно, схватка со стражами порядка не особо добавила тем человеколюбия, а тут еще сокамерники попались трезвые и порядочные. Не везет же так!

— О, ребята, а тут девка!

Первым на "девку" среагировал Ждан, тут же подскочивший с возгласом: "где?".

— Придурок, — злобно шикнул на него Яромир, ощутимо толкнув его кулаком в бок, — они о Веле.

— Чего? — возмутился парень.

— Того. Вставай, — шатренец поднялся с грязного пола и поморщился от боли в груди: про ребро он совсем забыл.

Мужики заржали, как лошади: реакция Ждана, видать, их сильно повеселила, а потом один — главарь, судя по наглости, достаточно вежливо предложил:

— Слышьте, белобрысые, если будете себя тихо вести, то и вам чего перепадет.

Проснувшаяся Велимира быстро сообразила в чем дело и придвинулась поближе к Дарену, так, чтобы оказаться прямо за спиной Ждана. Сам Дар ничем пока помочь не мог, потому как при попытке хотя бы привстать пол поплыл перед глазами, а в голове будто пушечное ядро взорвалось. Единственное, на что его хватило — обнять испуганную девушку за плечи и откинуть голову на стену, чтобы хоть как-то попытаться унять боль.

Яромир пригладил взъерошенные волосы и спокойно сказал:

— Любезные, вы, наверное, не поняли. Эта девушка — наша подруга.

Главарь ухмыльнулся:

— А вы слыхали поговорку о том, что с сокамерниками лучше делиться по-хорошему?

— Нет, — не моргнув глазом, ответил Яр, — не слыхали. Это вы, наверное, здесь частые и желанные гости…

Щербатые ухмылки с лиц мужиков исчезли: видно, шатренец, сам того не желая, напомнил им что-то ну уж очень неприятное, но отступать от сказанного было поздно. Главарь мрачно выплюнул:

— Ты, прилизанный, не шути. А то гриву повыщипываю и вместо девки твоей поимею.

— Попробуй, — оскалился шатренец, задетый за живое: уж кому-кому, а этому точно не надо было напоминать о том, что вспоминать не хотелось.

И началось. Разбойники (или кем там они были) налетели всем скопом, надеясь взять массой, но зря: юркий шатренец проскочил между телами и оказался за ними. Трое сразу же кинулись за ним, а один остался около Ждана, рассчитывая на то, что слабый паренек струсит.

Но на парня, когда речь зашла о безопасности подруги, вдруг нашло какое-то нереальное спокойствие: внутри что-то оборвалось и с гулким грохотом покатилось по прежней жизни. Он медленно проводил взглядом летящий в него кулак и в последний момент резко ушел с траектории удара. А дальше все вообще просто получилось: тело само вспомнило уроки, преподанные мастером Богданом и мастером Веселином. Ждана будто бы кто-то смял и встал на его место: кто-то жесткий и холодно-собранный.

Веля жалась к Дарену, стараясь не жмуриться: после вчерашней прогулки по загадочному "там" ее тоже немного мутило — сказывался откат, и потому даром она воспользоваться не могла: есть же предел человеческим возможностям, в конце концов? Правильно ее предупреждала во сне мама: не берись за то, что не соответствует твоему уровню знаний. До сих пор везло и что? Это же вовсе не значит, что повезет и в следующий раз!

— Да не трясись ты, — не выдержал в конце концов Дарен, — все будет хорошо. Мы с Яром и не в такие переделки попадали.

Велимира повернула к нему голову и тихо возразила:

— Но у него ребро сломано. И спина до сих пор болит.

— Откуда ты знаешь? — заинтересовался Дар, сильно сомневающийся по поводу того, что шатренец сам ей в этом признался.

Чаровница поникла:

— Посмотрела в него, на Нить посмотрела. Только ты ему не говори.

— Не скажу, — усмехнулся войник и добавил, видя, что не убедил девушку: — Яромир воспитывался, как наследник князя, как воин, такая досадная мелочь как сломанное ребро в данном случае не помеха.

— Все равно ведь больно…

— Если с малолетства приучать человека подавлять проявления боли или страха, в конце концов все это приводит к уменьшению самих переживаний, — Дарен коротко глянул на потасовку и посоветовал Веле: — закрой глаза.

Девушка благоразумно последовала этому совету, прекрасно помнив, как дерутся мужчины: грязно, мерзко, с кровью, сломанными конечностями и поврежденными внутренними органами…

Когда Яромир со Жданом совместными усилиями отправили на пол троих, охрана наконец вспомнила, чем она, в принципе, должна заниматься в таком месте как государственная тюрьма его кралльского величества. Драчунов разняли, наподдав обеим сторонам на всякий случай, облили восьмиэтажным матом, потом схватили за шкирку Дарена и буквально выволокли из-за решетки, так как идти он был пока не в состоянии.

— Куда вы его?! — вскрикнула Веля, бросаясь за ними.

— Куда надо, — огрызнулся стражник, запирая решетку перед буйной девицей.

— К начальнику, — сжалился над девушкой второй, — к его высочеству.

— Вот…, - не удержался от комментария Яромир.

— Вот теперь точно влипли, — поддержал его Ждан, аккуратно трогая разбитую губу, — если уж принц наш решил обратить свой взор на таких, как мы…

У Яра после этих слов на лице вдруг появилось какое-то озарение, после чего он задумчиво произнес:

— А, может, и не все так плохо, как мы думаем.

Парень посмотрел на него, как на идиота и покрутил пальцем у виска, но шатренец, задумавшись над какой-то безумной идеей, кажется, даже не заметил этого.

Велимира с волну переводила беспомощные взгляды с одного на другого, а потом села на пол и разрыдалась. Насколько помнили Ждан с Яромиром — впервые за их сомнительно путешествие. Они переглянулись и, не сговариваясь, бросились к девушке, прекрасно осознав, что плакать в течение всего пути она могла, не переставая.

А Веля уткнулась лицом в коленки и надрывно всхлипывала, будто ее слезы могли что-то решить. И от неумелых слов утешения друзей становилось только стыдно за свое поведение. Горечь же, накопившееся за эти дни, не нашла иного выхода, кроме как из глаз — солеными брызгами, и пока вся не исчерпала себя — всхлипы не прекратились. Зато когда мокрые щеки высохли девушка почувствовала себя снова готовой к бою.

Когда его вывели на верхние этажи, резкий свет так ударил по глазам, что некоторое время Дарен вообще ничего не видел. Он старался запомнить дорогу, но перед глазами все так плыло, что все повороты раздваивались, а лестницы никак не кончались. В конце концов, войник окончательно запутался и прекратил попытки сосчитать двери или окна. Поэтому, когда он предстал (хотя, скорее, повис) перед дверью начальника тайной полиции Его Высочества Лексана, он почти действительно смирился со своим положением. Ключевым словом здесь было это маленькое "почти". Дару вовсе не хотелось умирать, поэтому, какая бы информация не понадобилась от него лично его высочеству, придется выдавать ее порционно, чтобы дат тому на размышление время, в течение которого можно было попробовать организовать собственный побег.

Когда в ответ на вежливый стук из-за двери раздалось спокойное: "войдите", Дарена буквально впихнули за дверь, уже не особо заботясь о том, в состоянии ли заключенный стоять на ногах или нет.

Ругаясь и держась за так кстати подвернувшийся стол, Дар кое-как встал и посмотрел на что-то пишущее его высочество. У Лексана были короткие темно-русые волосы, тонкие губы и не очень красивый нос, сильно выдающийся вперед. Он, наконец, поднял взгляд на прибывших, и с легким недовольством сказал:

— Родрит, Влас, вам кто-то давал полномочия наносить телесные повреждения моим заключенным?

Стражники вытянулись по стойке и отрапортовали, что, мол: "Нет, ваше высочество, никто таких полномочий не давал".

— Тогда попрошу вас впредь не повторять такого, — он кивнул на войника, из последних сил держащегося за край стола, — если, конечно, вы планируете остаться на службе.

Влас и Родрит поспешили заверить начальство, что больше, конечно же, таких недоразумений не повторится, и начальство, сделав вид, что поверило, отпустило нерадивых служащих.

Как только дверь за ними закрылась, его высочество Лексан перевел свои серые ледяные глаза на Дарена.

— Что же вы стоите? Присаживайтесь, — он кивнул на кресло, стоящее напротив его громоздкого стола.

В кабинете начальника Тайной полиции вообще все было слишком громоздко: огромный громоздкий шкаф из редких сортов дерева, огромное окно, занавешенное серыми занавесками, огромные кресла, высокий потолок… Тактический прием для подсознательного запугивания товарищей подозреваемых и заключенных?

"Ты — букашка, — всем своим видом говорил кабинет его высочества, которое весьма удачно вписывалось в интерьер, — захочу — и от тебя мокрого места не останется".

И войнику почему-то совсем не хотелось спорить.

Он с большим облегчением опустился в кресло и внимательно посмотрел на Лексана из под нахмуренных бровей.

— Дарен, если не ошибаюсь? — его высочество продолжил строчить что-то на очередном листочке.

— Не ошибаетесь.

Начальник Тайной полиции немного помолчал, а потом, отложив карандаш, поинтересовался:

— Вы неважно выглядите, Дарен. Воды?

— Не откажусь, — так же хмуро отозвался тот: вежливость его высочества вовсе не значило то, что через десять волн от него, Дара, останется что-то кроме костей.

Лексан молча встал, повернулся задом к войнику, достал из шкафа стакан и так же молча плеснув в него воды, подал Дарену:

— Пожалуйста.

— Спасибо, — поблагодарил войник и, осушив стакан, поинтересовался: — Вы, ваше высочество, не боитесь вот так вот поворачиваться ко мне спиной?

— А должен? — не отреагировав на шпильку, с холодным спокойствием отозвался Лексан, после чего, не дожидаясь ответа, продолжил: — по-моему, Вы сейчас немного не в форме, чтобы наносить кому-либо телесные повреждения.

"Уделал, — признался сам себе Дар, — и кто меня за язык тянул?".

— Если Вы не возражаете, перейдем к делу, — его высочество сцепил руки в замок и прямо посмотрел на войника, — насколько я понял, главная причина того, что за Вами охотится чуть ли не полконтинента, в том числе и мой отец, вот в этой вещице?

На стол, звякнув, опустилась цепочка, на которой сверкал зеленым Анродов артефакт.

— Вы поразительно догадливы, ваше высочество. — Дарен покосился на камень и весь подобрался: просто так он его не получит.

— Замечательно, — кивнул Лексан, упорно не замечающий подколок, — что Вы собирались сделать с амулетом?

Дарен оскалился:

— Уничтожить.

"Что, сейчас кивнешь и пошлешь меня к палачу?"

— Вы знаете, как это сделать? — невозмутимо отозвался его высочество, будто только и ждавший этого ответа.

— Нет. Это я надеялся узнать в библиотеке вашего батюшки.

— Боюсь, там вы не найдете никакой интересующей вас информации. Но мы отвлеклись. Скажите, ваши попутчики, они преследуют те же цели?

Войник хотел было съязвить, но помимо воли, у него вырвалось:

— Да.

— Я думаю, у вас нет причин лгать мне. Хорошо. А что вы скажете вот на это?

Перед Дареном лег листок, мелко исписанный рунами Аршена.

— Я плохо владею Аршеном.

— Вашего умения должно хватить, — сдержанно улыбнулся Лексан.

Дар послушно вгляделся в строки: ""…и когда очнется ото сна сын…, и поведет за собой… — маленькую, но верную, и встретит ту, что заклята узами долга, и понесет ее Бремя, став с ним одним целым, и забудет…, сберегая в руках… Судеб; и когда возвысится он над всеми Странниками и Путниками, но станет ниже любого… бродяги, когда придет в… дом, гордо подняв голову и преодолев вечный покой Осени, когда станет он с нею одним единым…"

— А дальше? — Дарен отложил листок.

— Увы, конец пророчества потерян.

— Так это пророчество? — уточнил войник.

— Именно. И у меня есть все основания полагать, что оно напрямую касается Вас.

— Что же это за основания?

— Я бы предпочел не разглашать их.

Ненаследный принц Заросии помолчал, буравя Дара глазами, а потом, едва заметно усмехнувшись, спросил:

— Скажите, Дарен, что Вы знаете об этом артефакте?

На цепочке маятником закачался зеленый камень. Тик-так, тик-так, время утекает сквозь пальцы и остается в прошлом…

— Мало чего.

— И все же?..

— Он судьбы меняет, — буркнул войник и, не удержавшись, съязвил: — что, ваше высочество, мечты о несбывшейся власти до сих пор не дают Вам покоя?

Трагедию семьи Блуда в свое время передавали из уст в уста: как так, первый наследник — и чаровник! А кто ж чаровнику престол отдаст в здравом уме? Вот батя кралль и принял меры: сослал уже нелюбимого сына в провинции, близлежащие с Шатрой, на попечение дальних родственников, да и забыл о нем. А сыночек, в семь лет получивший силу, подумал крепко и сделал для себя выводы. Да и воспитание у старого графа ар-Данна было такое, что молоденький Лексан быстро усвоил несколько жизненных принципов, которые старался никогда не нарушать. В чем смысл жизни? Так это легко — в самой жизни. А из этого уже и следует все остальное.

Потом сыночек вырос, вернулся ко двору и быстро продвинулся по служебной лестнице, но принципы свои не забросил. А татуировка на виске… Что ж, мало кто знает, что она значит. Наставник будет молчать, а остальное… Впрочем, неважно. Лексан сразу же как только узнал об артефакте, стал собирать информацию по нему, и спустя пять лет мог с гордостью заявить, что в черной безликой папочке в сейфе лежит почти все возможное, что удалось собрать. И, после тщательного изучения, его высочество пришел к выводу, что никогда, ни при каких условиях этот артефакт не должен попасть в руки его папеньки или братьев с их загребущими ручонками. С сестрами-то легче — дуры дурами, им под нос подсунь, не сложат два и два…

— Вы ошибаетесь, Дарен, — отвлекся от своих невеселых размышлений начальник Тайной полиции, — власти у меня и так хватает, тем более, что мне… не положено.

— В смысле? — обнаглел Дар.

— На чаровников эта штучка не действует, — пояснил Лексан, вытащил сигарету, закурил и продолжил: — Дарен, подумайте сами. Ваша подруга, она ведь тоже не обижена Силой. Если бы она могла воспользоваться артефактом, она бы сделала это.

— Вы снова ошибаетесь, ваше высочество.

— Отчего же?

— Она… другая.

— С чего Вы взяли? — насмешливо улыбнулся принц (даже глаза потеплели) и приподнял волосы с виска.

Дар с немалым удивлением узрел Феникса. Не змея. Естественно, ему тут же стало жутко любопытно, почему один из самых влиятельных на государство людей принял именно эту школу, когда все, по логике вещей, должно было быть наоборот?

— Вижу, Вам интересно, почему меня привлекла именно эта школа, — отгадал его мысли Лексан.

— Если после этого знания я сложу голову на плахе, то не очень.

— Отчего же? Это вовсе не секрет. Но и болтать об этом не стоит за пределами этого кабинета.

— Я Вас слушаю.

— Ждете долгой истории? Увы, но на мое решение повлияло лишь то, что я не люблю убивать людей.

— Кто же, в таком случае, ежегодно отправляет их к палачу? — невесело усмехнулся Дар.

— Я, — ничуть не смутившись, ответил его высочество, — но одно дело казни, без которых не обойдешься никак, и совсем другое — пользовать чужие жизни, чтобы самому обогащаться.

Войник вздохнул:

— Ладно, допустим, я поверил. Что дальше?

— Я еще не закончил, с Вашего позволения, — заметил ненаследный принц, — и хотел бы задать еще один вопрос. Скажите, Дарен, по моим сведениям Вы были отравлены "летучим порошком". Так ли это в действительности?

— Да.

— Насколько мне известно, от этого яда нет противоядия. Напрашивается только один вывод.

Его высочество сделал долгую паузу, и Дар не выдержал:

— Какую?

— Вас вылечила Ваша подруга, — тонко улыбнулся Лексан, — Вы уверены, что она из весницы?

— А что, — аккуратно уточнил войник, — то, что она сделала — ненормально?

— Как вам сказать… Просто обычно мы, я имею ввиду чаровников, можем вытянуть лишь тех, с кем у нас очень прочная связь. Если Вы понимаете, о чем я.

— Не понимаю.

— Вы не родственники, это я проверил точно, — продолжал принц, будто даже и не услышав реплики собеседника-допрашиваемого, — тогда остается вопрос: Вы ей доверяете?

— Ее цели совпадают с моими, — еще более аккуратно начал Дарен, — она согласна, что эту вещь надо уничтожить.

"А ведь действительно, — подумал он уже про себя, — я ведь ей доверяю. Неужели только из-за того, что она спасла моего друга? Нет. Тогда почему?"

Лексан стряхнул пепел в собственный стакан, а потом задумчиво сказал:

— Сдается мне, дело тут не только в этом. Наверняка Вашей подруге было видение… Не улыбайтесь так, мне оно тоже было, иначе я бы не стал утверждать, что вас повязало между собой именно оно. И, скорее всего, амулет здесь играет косвенную роль, как это ни прискорбно.

— А кому же отведена главная? — усмехнулся Дар, не особо веривший в слова его высочества.

— Вам, Дарен. Вам четверым, — Лексан снова затянулся, — только у вас наибольшее количество шансов исполнить пророчество и уничтожить амулет.

— А я не хочу исполнять никакие пророчества.

— Вы — возможно, но Ваш друг, Яромир, точно попытается сделать это.

— С чего Вы взяли?

— Мы были знакомы детьми. У него страшная тяга к приключениям.

Войник волну подумал, а потом решительно сказал:

— Нет, Ваше Высочество. Если я выйду отсюда, то пойду один.

Его высочество вздохнул и потушил сигарету.

— Дело Ваше. Я не буду Вас заставлять, не хочу играть с пророчеством и тем паче с этой вещицей, — амулет лег рядом с Дареном, — возьмите его. Какое бы решение Вы ни приняли, я все равно сделаю так, как собирался. Но все же советую Вам подумать.

— Я подумаю, — кивнул Дар, в душе поющий все гимны, которые знал.

— И еще, — Лексан вытянул из заветной черной папочки несколько листов и так же передал их войнику, — здесь информация, которая может быть Вам полезна, а также ряд советов, если Вы все же решите ими воспользоваться.

— Спасибо, — серьезно ответил Дарен, убирая их и вешая артефакт Анрода на шею и почему-то без труда вставая.

— В воде была не только "сыворотка правды", — невозмутимо ответил ненаследный принц на невысказанный вопрос, — но и то, что поможет Вам скорее восстановить силы.

— Значит, я опять должен Вас благодарить? — не удержался от язвы войник.

— На Ваше усмотрение. У Вас есть ко мне какие-нибудь вопросы?

Дар подумал с волну и все-таки пришел к выводу, что для открытия отсутствующих кусочков мозаики сейчас самый удобный момент.

— Пожалуй, — он снова опустился в кресло, — скажите, ваше высочество, это Вы посылали за мной Теней?

Лексан нахмурился, закурил, и коротко ответил:

— Нет. Мне не докладывали о Тенях. Как Вы их засекли, Дарен?

— Случайно. Так сложились обстоятельства.

— Хм… А Вы уверены, что это именно они?

— Уверен.

— Скорее всего их нанял кралль, — ненаследный принц поднялся с кресла и прошел к своему любимому шкафу, возвышавшемуся до потолка, — хорошо, что Вы мне об этом сказали.

В руки его высочества легла очередная папочка, он снова сел, открыл ее и сделал несколько записей на некоторых листках.

— Рано или поздно они вас достанут, — продолжал он рассуждать, потом захлопнул папку, убрал на место и задумчиво изрек: — я дам вам лучших специалистов. Но полной безопасности гарантировать я ни Вам, ни Вашим друзьям не могу.

— Догадываюсь, — мрачно ответил Дарен.

— Шанс есть, — философски заметил Лексан и пожал плечами, — почему бы им не воспользоваться?

— А у меня есть выбор?

— Конечно. А Вы его не видите?

— Вижу, — хмуро отозвался войник, — либо умереть, либо покочевряжиться и тоже умереть.

— Вы утрируете, Дарен. Еще вопросы?

— Да. Мое лицо не расклеено по всем улицам столицы?

— Вы нас за дураков держите? — насмешливо осведомился Лексан и, не дожидаясь ответа, продолжил: — если бы это было так, то Вы бы здесь не сидели. Об этой вещице, — он кивнул на Анродов камень, — уже слишком многие знают. Представить не могу, где, у кого и каким образом произошла утечка информации, но все-таки охоту на Вас, Дарен, объявили отменную. Вам действительно лучше покинуть столицу как можно быстрее.

— У меня в Чарограде остался конь, — пожаловался Дар.

— В Чарограде, значит… — задумчиво протянул его высочество, — я думаю, мои люди уже выкрали его. Надо расспросить ребят. Не беспокойтесь, Дарен, коня Вам вернут.

Войник рассеянно кивнул и тут же встрепенулся:

— Так Вы знаете про Чароград?

У ненаследного принца сделалось такое лицо, будто он лимон сжевал.

— Знаю.

— И как это случилось? — с живым интересом спросил Дарен, ну и, само собой, не смог отказаться от возможности уязвить собеседника хоть чем-то.

— Как-как… Не уследили за Школой Змея. Расплодились, как кошки, и потребовали себе плацдарм для тренировки новеньких змеенышей.

— И вы просто так согласились? — изумился войник. — Отдать местных жителей на растерзание этим мясникам?

— Меня не было в столице, когда пьяный папочка это подписывал, — хмуро отозвался Лексан, — специально рассчитали, гады. Я только и смог, что эвакуировать молодых женщин и детей…

Дарен посмотрел на него, как будто тот сказал что-то очень странное.

— И Вы, ваше высочество, так это и оставите?

— А что я могу сделать? — как-то устало отозвался тот, — думаю, но пока ничего в голову не приходит. Уж очень хорошо был составлен документ, не придерешься.

Войник задумался. Ему совершенно не навилось то, что Блуд проморгал такое.

— А Ваш отец… Он разве мог такое допустить, даже будучи в нетрезвом состоянии? Может быть, его околдовали…

— Разумеется. Но никаких следов. И, Дарен, давайте мы с Вами закроем эту тему. Это мои проблемы, а Вы пока со своими разберитесь.

— Хорошо, — вздохнул Дарен, тут же вспоминая об этих вышеупомянутых проблемах, — так я могу идти?

— Конечно, — глава Тайной полиции кивнул и вежливо улыбнулся: — еще раз приношу свои извинения по поводу недостойного поведения моих людей. Я дал им… не совсем точные инструкции.

— Забыли упомянуть, что Вам нужна не только голова, но и ее обладатель?

— Нахожу ваши шутки неуместными, — ответил Лексан и добавил: — кстати о шутках, чуть не забыл. Ваших друзей задержать еще на пару дней?

Дарен нахмурился:

— В смысле?

— Не беспокойтесь, я вовсе не имел ввиду тюрьму. Вы не возражаете, если я скажу им, что Вы скончались?

Дар поперхнулся словами, но высказывать свои соображения по поводу этой сомнительной услуги все же не стал. В конце концов, терпение его высочества не безгранично.

— Нет.

— Вот и отлично, — улыбнулся принц, — а теперь позвольте Ваши руки.

— Зачем? — насторожился войник.

— Мне нужно поставить вам… заклятье-блок, через который девушка не сможет Вас почувствовать. Иначе наш обман быстро раскроется.

Войник снова кивнул, позволив его высочеству сделать то, что он хотел, после чего, распрощавшись с ним, направился к выходу, и уже у двери все-таки решился спросить:

— Ваше высочество, почему Вы все-таки не передали его отцу?

— Я похож на идиота? — удивленно переспросил его высочество, и окликнул стражу, чтобы "проводить господина к выходу".

Дарен хмыкнул и подумал о том, что все-таки хорошо, когда в мире встречаются умные люди.

Надо же, как все просто получается. Вчера ты был полуживым узником, а сегодня — свободный гражданин с особыми привилегиями. Видно, действительно, дело в дурацком пророчестве яцирских монахов, будь оно все трижды неладно.

И сдавалось Дару, что его высочество Лексан, ненаследный принц Заросии, сыграет в исполнении этого пророчества немалую роль. Называйте это как хотите — предчувствием, даром или зудом в одном месте — но войник был уверен в том, что неспроста он затеял это опасное дело. Видно, есть на то свои причины.

А еще, выходя из серого неприметного здания, Дарен подумал о том, что глава Тайной полиции младше его на несколько лет…