Андрей оказался дома только под утро. Уставший, пропахший наркотой и алкоголем, он закрыл за собой дверь и тут же рухнул на кровать. Но заснуть ему так и не удалось. Наташа со слезами на глазах ворвалась в комнату и принялась колошматить мужа изо всех сил. «Где ты пропадал! Я всю ночь не спала, думала, что с тобой стряслось! — кричала она. — Почему ты не подходил к телефону? Где шлялся»?

— Оставь меня, назойливая ведьма! Я спать хочу, потом поговорим.

— Никаких потом! Ты где был, я тебя спрашиваю? От тебя несет, как не знаю от кого!

— Вот и уйди, пусть твой прекрасный носик не осквернится запахом моим. Великими делами был я занят, ну а сейчас хочу побыть один. Пока–пока, увидимся чуть позже.

— Да как ты со мной разговариваешь! Я ночь не спала, волновалась, не знала, что и думать, а он, видите ли, был чем–то занят! Не стыда, не совести нет!

— Да что ж ты буйная, как три землетрясенья, свалилась тут на голову мою — поспорь, пожалуйста, с дверью или шкафом, но не со мною — я тебя прошу.

— Ах, с дверью или шкафом. Ладно, сейчас я тебе устрою!

Набрав в чайник холодной воды, Наташа подошла к мужу и вылила содержимое ему на голову. «Какая гадина! — закричала жена. — И за что мне такое наказание!

— Ах ты змеюка! — заверещал Андрей, отряхиваясь от воды. — Я б поменял тебя на ящик пива, и то б пришлось доплачивать процент!

— Да как ты смеешь! Ты уже не первый раз приходишь в таком состоянии. Ладно, раньше хоть приходил, а теперь и вовсе непонятно где ночевал. Вся шея в засосах, воняешь черт знает чем! Что с тобой происходит, Андрюша! Ты возвращаешься совсем другим человеком, невменяемым и сумасшедшим, с безумными глазами. Как будто тебя подменяют. С кем ты связался?

— Оставь свои упреки для сортира! Ну что ты прожужжала все мозги? Куда, да с кем, да где — к чему вопросы? Опять ты лезешь прозою в стихи. Ну ладно, коли хочешь знать — отвечу. Я клуб создал и там мои друзья. Исправим мир дензнаков и коварства на торжество свободы и добра!

— Чего? Ты в своем уме, Андрей! Вместо того, чтобы искать работу, сделать что–то для семьи, ты задумываешься о каком–то абстрактном мире!

— Я так и знал — ты слишком примитивна, чтоб над землею в небе воспарить — кухаркою хорошей ты могла быть, но до мыслителя тебе не дорасти.

— Андрюша, если тебе нравится писать твои рассказы — пиши. Хочешь считать себя гением — ради Бога. Но умоляю — не связывайся с кем попало, не сходи с ума. Посмотри в зеркало, в кого ты превратился — весь помятый, небритый. Выглядишь, как бомж! Я уж не говорю про то, что ты мне изменяешь черт знает с кем и можешь принести в дом какую–нибудь болезнь. Ты хочешь, чтоб я лечилась после тебя?

— Оставь, оставь меня, гиена! Я слушать не могу весь этот бред!

— Скажи, если я могу тебе как–то помочь. Что мне нужно сделать, чтобы ты никуда не уходил и не общался, с кем попало? Прошу, одумайся, возьми себя в руки, Андрюшенька.

— Ну ладно, ладно, только дай поспать, и я проснусь совсем другим — увидишь.

— Хорошо. А я пока заплачу за квартиру, чего ты так и не удосужился сделать. Хотя я тебя просила.

— Такую мелочь выполнять — удел рабов и их призванье, ведь нужно как–то оправдать свое существованье

— Сними деньги с карточки, тебе сегодня должны начислить зарплату, — шепотом произнесла Наташа и, с трудом сдерживая слезы, отправилась платить за квартиру. А Андрей, оставшись в тишине, погрузился в сон, надеясь, что больше ему уж точно никто не помешает…

Проспавшись и заявившись на работу к обеду, Андрей первым делом отправился к банкомату. Ему действительно должны были начислить деньги, но на счету их почему–то не оказалось. Зарплаты не было… Достав карточку, Андрей направился в кабинет. Настроение было ни к черту. Мало того, что кружилась голова и болел живот, так еще и не было этих проклятых бумаг. Конечно, жалкие копейки ему были не нужны. Что есть, что нет — без разницы, он даже не заметит, а вот Наташа… Наташа устроит скандал… Опять проблемы, опять этот гнилой мир устраивает ему неприятности. Ну что за жизнь… Почему здесь все построено так примитивно, почему он, гений, должен как нищенка побираться и выпрашивать купюры. Все ради Наташи, из–за ее чертовых прихотей. Так, надо успокоиться, надо позвонить в бухгалтерию и все выяснить.

Но толку от звонка оказалось немного. Ему сказали, что перечислили деньги, и все дело в какой–то банковской ошибке. Ну неужели ему теперь придется разбираться с банком? Звонить туда или, упаси Боже, ехать? А то ему нечем больше заняться! Да у него полно забот, гораздо более важных, чем эти вшивые бумаги.

Голова разрывалась от боли… Андрей был вне себя от унижения. Его словно сопливого щенка ставили перед фактом. Банковская ошибка… Да плевал он на все их ошибки! И на деньги тоже плевал! Но Наташа… Конечно, она захочет, чтоб Андрей выяснил все и разобрался с банком, чтобы клянчил деньги. И у кого? У жалких людишек, которым не хватает ума на нормальную банковскую систему! И зачем только Господь создал их в таком изобилии?

Достав сотовый телефон, Андрей набрал номер жены и произнес:

— Послушай, банк ошибся почему–то и денег мне на карточку не дал, но ты же понимаешь, дорогая, что здесь я уж ни в чем не виноват. Ну нет, так нет — не страшно, перебьемся, попросим у кого–нибудь взаймы, а там, глядишь, проблемка рассосется, и денюжки свои получишь ты.

— Что значит ошибся! — возмутилась Наташа. — Немедленно разберись с этим, что ты как маленький! Съезди в банк и все узнай, нам срочно нужны деньги.

— Наташа, милая, к чему же эта спешка, плевать на деньги, мне не до того. Возьмусь я лучше за роман и напишу–ка еще одну великую главу.

— Какую главу, что за бред ты несешь! У нас дома хоть шаром покати. Я тебе сказала, поезжай и получи деньги. Все, даже разговаривать об этом больше не хочу!

Вот черт! Что за напасть такая! Ну неужели нельзя обойтись без этих бумажек! Что же делать? Неужели придется ехать и унижаться? Нет, ни за что! Не бывать этому! Как можно опуститься до такой степени, объяснять чего–то пустоголовым банковским служакам! Мороки с квартплатой хватило, чтобы возненавидеть все подобные учреждения. Лучше взять у кого–нибудь деньжат в долг и отложить ерунду на потом. Глядишь, все само собой и разрулится. Конечно, это тоже унижение, но хоть ехать никуда не придется!

Так Андрей и поступил. Заняв денег у приятеля, он вздохнул с облегчением, ведь теперь жена успокоится и не будет к нему приставать. Как он расплатится с коллегой, Андрей совершенно не думал — да и какая в самом деле разница. Главное, что хоть ненадолго от него все отстанут, что позволит спокойно писать роман и ни о чем не думать. Как все–таки хорошо, что у него есть голова на плечах, способная найти столь нестандартное решение и избежать бюрократической канители.

Когда Андрей вернулся домой, то сразу же уселся за компьютер, чтобы взяться за свое произведение, пока Наташа находится на работе и не отвлекает пустыми заботами. Зайдя в Word, Андрей был очень удивлен, что нужный файл стоит в реестре первым. Он точно помнил, что последний раз просматривал совсем другие документы. Неужели его роман кто–то изучал? Но кто, ведь Наташа вообще не подходит к его компьютеру, более того, даже не знает как войти в этот файл и снять пароль… Странно… Очень странно. Впрочем, может, он просто забыл? Немудрено. В такой суете и собственное имя забыть недолго.

Закрыв на время приложение с романом, Андрей заглянул в свою электронную почту и обнаружил в нем письмо от известной желтой газетенки, которая предлагала ему стать внештатным корреспондентом и писать статьи про секс и криминал. Не сказать, что Андрей сильно обрадовался — гробить талант на подобную муру не было никакого желания, зато выбрасывая какую–нибудь гадость раз или два в месяц, можно избегать наездов Натальи — вот, мол, какой молодец, нашел подработку. А это лишний повод заткнуть ей рот при очередной разборке. Такими поводами нужно было дорожить, ведь они позволяли избегать лишних конфликтов и экономили силы для творчества. А ничего больше Андрею не приходилось и желать — он ни в чем не нуждался.

Когда супруга вернулась с работы, Андрей с радостью протянул ей одолженные деньги, заявив, что разобрался с банком и предъявил письмо от газетенки.

— Молодец! — сказала Наташа. — Вот теперь я тобой горжусь.

Вздохнув с облегчением, Андрей тут же уселся за компьютер и с жадностью взялся за роман. Он знал, что как минимум пара спокойных деньков теперь обеспечена — жизнь налаживалась…

Его масштабное произведение уже было близко к завершению — еще бы, Андрей брался за него, как только дома или в офисе выдавалась свободная минутка и, увлеченный выдуманными персонажами и яркой сюжетной линией, он с огромной радостью переносился в созданный мир, полностью освобождаясь от цепей мира реального. Роман о добре и зле, мерзости государственного строя и общественного бытия, о преступных кланах, раздирающих и разворовывающих страну. Призывы одуматься и восстать, оглянуться на то, что рядом, и как бы могло быть в идеале. В романе не было идиотских бюрократических препонов, лживых моралистов и гнусных стереотипов. Он был пронизан цитатами философов и собственными мыслями об идеальном обществе. Это был масштабный, грандиозный труд, который заставит людей восстать против рабской системы и побороть ее…

Чем дальше продвигался роман, тем чаще Андрей прикладывался к бутылке, и алкоголь в доме редко задерживался надолго. Иногда супруга делала вид, что ничего не происходит, а порою утверждала, что ее муж превращается в алкоголика. А если даже и так, то что? Окружающий мир настолько раздражал, что без выпивки Андрей вообще не смог бы в нем находится. Против бюрократов и лицемеров, ханжей и безмозглых примитивов существовало лишь одно оружие — водка. Она будто закрывала глаза Андрея, и он уже не обращал внимания на окружающую мерзость, на тошнотворных людишек, на их безмозглые взгляды и расшаркивающиеся походки. Водка позволяла выстраивать стену между ним и всеми остальными, делала его броню прочной и недоступной для их уколов и насмешек. Андрей пил бы гораздо чаще, но увы не мог, опасаясь гнева жены или проблем на работе. Меньше всего ему хотелось вступать в конфликты — они слишком отвлекали от творчества, а хотя бы один день, прожитый вдали от романа и его героев, Андрей считал бесполезным прожиганием жизни. Поэтому он пил, стараясь, чтобы этого никто не замечал. Когда душевная боль отпускала, и сердце вновь наполнялось весельем, Андрей садился за компьютер и писал… Писал, пока не кончится вдохновение или спиртное.

***

Сегодня члены клуба «Господствующая искренность» задумали осуществить еще одну акцию, вдохновителем которой стал Маврикий. Ее суть была весьма простой — громкий протест против людского брюзжания и жалоб на жизнь, против их хмурых лиц и невыносимого скулежа. Окружающие считали, что им вечно всего не хватает и ныли по поводу и без, сокрушаясь над своей скорбной долей. Все им было не так, все не нравилось — зарплаты, социальное положение, работа — все. Маврикий полагал (а активисты «Господствующей искренности» его полностью поддержали), что это они, люди творческие и талантливые, могут позволить себе сокрушаться, потому что лишены всяческой поддержки, хотя и трудятся на благо страны и делают для ее процветания значительно больше, чем бумажные черви и сопливые бюрократы. А все эти жалобщики не делают ничего и только лишь скулят, стоя с протянутой рукой, а посему должны быть осуждены и наказаны.

Высадив в центре Москвы десант из пятнадцати человек, ребята полностью погрузились в придуманные ими образы и, смешавшись с толпой, разыграли отличный спектакль.

— Какой я несчастный! — плакал Маврикий, вглядываясь в лица похожих, — мне не хватает денег, не платят зарплату, в какой стране мы живем!

— Ужасно! — вторила ему Маргарита. — Как мне нужны эти вонючие деньги, чтоб купить себе новый платочек для моих скорбных слезок.

— Беда, — поддержал почин Ласкала. — Жизнь плоха и отвратительна, я так хочу пожаловаться на судьбу…

— И я, и я тоже хочу пожаловаться, — говорила Багира, ползая на коленях возле какого–то магазина. — Мне так не хватает не знаю даже чего, что я вынуждена подрабатывать собачкой и скулить. Гав — Гав!

Они вели себя абсолютно безбашенно: падали на колени, и жалобно скулили, хватали прохожих за руки и рыдали так, что их было слышно на соседних улицах. Люди шарахались в стороны и старались как можно быстрее оставить странную компанию позади. Но активисты «Господствующей искренности» все не унимались. Валяясь по земле, они изо всех сил дрыгали ногами и кричали о том, как тяжела их жизнь без вонючих денег и карьерных перспектив, а еще требовали пригласить газеты и телевиденье, чтобы пожаловаться лично президенту России…

И когда показалось, что безумие достигло своего апогея, Маврикий забрался на какой–то постамент и закричал:

— Спокойно! Нас услышали! Нам дали деньги! Ура!

После этих слов он вынул из кармана бумагу, нарезанную мелкими кусочками, с забавными надписями «один вонючий доллар», «пять вонючих долларов», «вшивый стольник» и бросил их в толпу. С громким улюлюканьем и повизгиванием все тут же бросились собирать «купюры», вознося руки к небу в порыве чувств и благодаря смилостивившуюся судьбу. Даже обычные прохожие присоединились к участникам акции, решив по наивности, что Маврикий бросил на землю настоящие доллары. Одним словом, задумка удалась на славу, и друзья имели полное право собой гордиться. Народ был посрамлен и унижен. Активисты надолго запомнили разочарованные лица прохожих, осознавших, что им бросили не желанные зеленые купюры, а всего лишь один или два «вонючих доллара» или даже «вшивый стольник», выведенный на бумаге. Это был настоящий триумф!

Возвратившись в клуб, они еще долго обсуждали акцию и громко смеялись, вспоминая самые забавные моменты и примитивное человеческое быдло, тянущееся к легким деньгам и постоянно жалующееся на их нехватку. Когда эмоции чуть поостыли, на импровизированную сцену вскарабкался Августин и, призвав собравшихся к вниманию, принялся читать стихи:

Когда громкие аплодисменты стихли, свой очередной шедевр представила публике Маргарита:

— Браво! — раздались крики. — Твои стихи прекрасны!

— Теперь свое творчество представлю вам я, — сказала Багира.

— Довольно творчества! — вдруг заявил Эль Матадор. — У меня с собой отличный кокс. Кто хочет нюхнуть — катайте трубочки. Оттянемся.

— Отличная идея, — поддержал Ласкала. — Давно мечтал попробовать.

За ним потянулись и остальные.

— А как же поэтессы и поэты, что тоже жаждут славу обрести? — возмутился Августин.

— Да брось, Августин, — ответил Эль Матадор. — Они хотят кайфа и секса, а не стихов.

— Мы собрались не ради развлечений, они лишь фон, а наша жизнь в другом. Плевав на творчество, мы будем балагурить, стихов заместо нюхать наркоту?

— Да ладно, мы ведь уже почитали стихи. Пришло время расслабиться.

— Но Багира…

— Да ладно, в следующий раз, — ответила девушка.

— И правда, остынь, — поддержал Эль Матадора Маврикий. — Мы сегодня провели отличную акцию, устали и должны отдохнуть. Присоединяйся к нам и не забивай голову ерундой.

С непониманием уставившись на остальных, Августин испытал страшное разочарование. Никогда ранее в клубе «Господствующая искренность» развлечения не ставились превыше творчества, а сейчас… Сейчас все эти люди, которые писали прекрасные стихи, имели глубокие философские воззрения, не страшась провели две отличные акции против толпы, сами превратились в толпу, которой хотелось лишь наркотического угара и сексуальных оргий. А может, все дело в том, что Августин впервые посмотрел на остальных трезвым взглядом? Ведь волею случая сегодня он почти не пил…