Алексей Филиппович приехал на работу ровно в одиннадцать утра. Торопиться было некуда — собрание начиналось только через час. Зайдя в свой кабинет, главный врач первым делом набрал мобильный номер водителя.

— Ну как там дела? Все без осложнений? — спросил он.

— Все отлично. Старушку на место доставил, и ее уже оформили. Сейчас вот вещи разгружать помогаю.

— Очень хорошо. Если вдруг возникнут проблемы — звони.

Занявшись текущей работой и просмотрев какие-то документы, Алексей Филиппович и сам не заметил, как наступило время совещания. Лишь когда первые врачи вошли в его кабинет, он оторвался от дел, убрал в стол бумаги, а ровно в 12:00 поднялся с кресла и посмотрел на собравшихся людей. Увидев, что опоздавших нет, Алексей Филиппович удовлетворенно хмыкнул и приступил к докладу.

— Итак, — заявил он. — Прежде всего, я хочу извиниться перед вами за временную смену курса и отступление от правил, которые сам же обозначил. Могу вам обещать, что в дальнейшем это не повторится. Больше никаких уступок, ни пенсионерам, ни кому бы то ни было еще. Каждый из вас получит зарплату не через неделю, как было обычно, а прямо сегодня. И премии по итогам месяца в размере ста долларов будут начислены не одному работнику, а каждому из вас. Потому что лучшими в течение этого времени были вы все. Спасибо.

Заявление Алексея Филипповича было встречено бурными овациями. Врачи были вне себя от радости. Дай им волю — они подняли бы своего руководителя на руки и пронесли по всем этажам поликлиники. Когда от аплодисментов зазвенело в ушах, Алексей Филиппович жестом остановил их и, выдержав театральную паузу, произнес: «Кстати, деньги уже поступили на ваш счет. Если успеете до открытия поликлиники, можете забрать их прямо сейчас». И толпа, словно стадо слонов, побежала в бухгалтерию, отпихивая и толкая друг друга. Каждый хотел убедиться в том, что Алексей Филиппович не обманул, и желанная зарплата и премия начислены на счета.

А пенсионеры между тем уже собрались у стен поликлиники и с нетерпением ждали момента ее открытия. Они и не догадывались, какой сюрприз приготовлен им в ее стенах, какой коварный заговор произошел там всего лишь несколько минут назад. Большинство пожилых людей волновало сейчас совсем другое. К какому врачу лучше всего занять очередь, и где предпочтет скоротать свое время местный бомонд в лице Андрея, Степана, и Дмитрия Петровича. Этих людей знали в лицо и уважали все без исключения — за несгибаемый дух, за волю и характер.

В 13:00 поликлиника открылась и приняла в свое лоно первых посетителей. Пенсионеры не спеша заходили в здание и по привычке поднимались по лестнице на третий этаж. А вот дальше начали происходить какие-то странные вещи. Не успели они прийти в себя и занять очереди, как в центр коридора вышла терапевт Лиза, которая попросила пожилых людей срочно пройти на второй этаж, в то время как всем остальным было велено оставаться на своих местах.

Такой просьбе пожилые люди были весьма удивлены, но спорить не стали. Мало ли, вдруг для их нужд теперь отдельный этаж отвести решили. Андрей, Степан и Дмитрий Петрович были далеки от столь радужных мыслей, кроме того, их не покидало волнение за Софью. Время-то уже 13:00, а ее до сих пор нет.

Когда все пенсионеры собрались на втором этаже, в коридоре появилось шесть здоровых охранников с дубинками в руках, позади которых красовался Алексей Филиппович.

— Бить будешь, начальник? — прокричал Степан.

— А чего столько головорезов-то привел? — добавил Дмитрий Петрович. — В штаны наложил?

По лицу Алексея Филипповича прокатилась злобная гримаса, но он быстро взял в себя в руки и обратился к пенсионерам спокойным, размеренным голосом.

— Итак, — начал он. — В связи с определенными обстоятельствами, которые спровоцировали некоторые из вас, я был вынужден пойти на определенные уступки. В частности, мы убрали доску позора, позволили вам вновь приходить к врачам, не имея на то соответствующих направлений. Скажу вам честно и откровенно, эта ситуация очень меня расстроила. А я не люблю, когда меня расстраивают, очень не люблю. Найти виновных мне труда не составило — это Перепелкин Андрей и Морозов Дмитрий, которые не только разгромили мою машину, но и написали несколько жалоб.

— И правильно сделали, — донеслись голоса. — Так тебе и надо, хмырь болотный!

— С вашего позволения, я продолжу, — заявил Алексей Филиппович. — Так вот, как вы понимаете, оставить все это безнаказанным я не мог. И уступки, на которые я любезно согласился, носили лишь временный характер. С этого дня все будет по-прежнему, и даже немного круче. Впрочем, вы сами во всем виноваты, точнее даже не вы, а Дмитрий и Андрей, которые вынудили меня пойти на столь жесткие меры. Я пытался решить ситуацию по-хорошему — ничего не вышло, теперь я буду действовать по-плохому.

Прежде всего, вернемся к тому, с чего начинали. Нет врачей без направлений, нет направлений без реальной болезни. Доску позора мы вернем и вывесим на нее фотографии тех, кто красовался там ранее. А если появятся новые желающие туда попасть, поверьте, с этим никаких проблем не возникнет. Кроме того, вынужден сообщить вам еще одну печальную новость. Вы ведь наверняка заметили, что сегодня среди вас нет Софьи.

— Что ты с ней сделал? — закричал Степан. — Убью, сволочь!

— Угомонитесь, с ней все в порядке. В данный момент она обживается в доме для престарелых, куда я поместил ее после согласия ближайших родственников. Юридически все оформлено грамотно, все нужные бумаги у меня имеются, так что протестовать бесполезно. А если удумаете еще какой-нибудь сюрпризец мне подкинуть, то знайте, что ответные меры не заставят себя ждать. Ваших вольностей я терпеть совершенно не намерен. А теперь рекомендую всем разойтись по домам и не создавать печальных прецедентов. Мы обслуживаем только больных людей, а для задушевных бесед подберите себе новое место.

Пенсионеры пребывали в шоке. Они не спорили, не шумели, не возмущались… Просто стояли и молчали, не в силах вымолвить ни слова. Казалось бы, все начало налаживаться, а теперь вдруг такое! В это было трудно поверить, а еще сложнее понять. О них вытерли ноги, насмеялись, с новой силой наступили ногой на больную мозоль. Лишь Дмитрий Петрович, Андрей и Степан попытались прорваться к главному врачу и задать тому трепку, но куда было им справиться с огромными бугаями, обступившими Алексея Филипповича со всех сторон. Их легко отшвырнули, а затем схватили за шиворот и, как паршивых котят, выбросили на улицу. Остальные ушли сами. Молча. Опустив головы. Потеряв последнюю надежду на справедливость. Они были раздавлены и хотели лишь одного — забыть этот день, эту поликлинику и все, что с ней связано. Как будто ничего этого и не было. Как будто это был лишь сон. Сон, который был так похож на правду, и даже чуть было не стал ею…

Андрей, Дмитрий Петрович и Степан не пытались остановить людей, как раньше. Им было нечего сказать, нечем утешить. Они знали, что все равно не сдадутся, будут сражаться и дальше и в глубине души надеялись, что люди поддержат их. Но увы. К ним подходили только для того, чтобы попрощаться. Причем прощались навсегда, как будто уезжали в другую страну и знали, что новой встречи уже никогда не будет.

— Счастливо, друзья, — сказал им Кирилл. — Надеюсь, у каждого из нас остаток жизни сложится счастливо, и таких дней, как сегодняшний, больше не будет.

— Ты тоже уходишь? — спросил Андрей.

— Да, мне больше нечего здесь делать.

— Но ты ведь был всегда с нами. Боролся, как мы.

— А сейчас не хочу, хватит позориться. Я не для того до седых волос дожил, чтоб мной как ребенком помыкали. Сегодня — так себя можно вести, а завтра — будьте любезны соблюдать правила. Надоело.

— Что ж, будь здоров. Даст Бог, еще увидимся…

— Я тоже ухожу, — сказал Илья. — Спасибо вам за все. Эта поликлиника была мне даже ближе, чем родной дом. Жаль, что все так закончилось.

— Может, останешься? — спросил Степан. — Мы еще повоюем!

— Ну уж нет. Сергей, Дуня, теперь вот Софья. Этот начальник всех нас изничтожит, я не хочу такой участи.

— Но если мы будем вместе….

— А что вместе? Мы и были вместе все это время. И где теперь Софья, где все остальные? Вон они, уходят, а иные в могилах лежат! Хватит самодеятельности и геройства. Это бесполезно, нас все равно задавят.

— Хорошо, Илья, это твой выбор. Удачи тебе!

— И вам тоже! А вообще, заканчивайте вы это дело. Не доведет оно до добра…

Скоро последние пожилые люди покинули территорию поликлиники. Только лишь тройка храбрецов по-прежнему оставалась стоять на месте. В глубине душе каждый из них был подавлен и опустошен, но делал вид, что сохраняет полное самообладание и знает, что делать. На самом деле, ничего они толком и не знали. Куда идти? Кому жаловаться? С кем говорить? Они не знали, где держат Софью, и уж тем более не представляли, как можно выручить ее из беды. Единственное, что каждый из них знал наверняка — так это то, что в данных обстоятельствах главное не сломаться. Выход непременно найдется, он есть всегда. И пусть пока его не видно, это не значит, что он не существует в принципе.

Прогнувшись, уступив, сдавшись, впоследствии будет очень сложно вновь подняться на ноги. Жестокая и мудрая жизнь научила их стойкости, а одиночество заставило надеяться только на себя. У них было то, чем не владел Алексей Филиппович при всех своих связях и деньгах — дух. Пусть он заметно потрепан и не так крепок, как раньше, но все же пока не сломлен. Жизнь продолжается, а значит, продолжается и борьба. По крайне мере, до тех пор, пока остается хотя бы маленький шанс на успех.

— Мы прорвемся, мужики, — сказал Андрей. — Пока мы вместе, пока все друг за друга.

— Верно, — ответил Степан. — Лично я не оступлюсь, мы должны найти выход.

— Я с вами, — поддержал Дмитрий Петрович. — Мы хоть и не молодые уже, а порох в пороховницах еще имеется…

Обнявшись, они так и стояли втроем еще долгое время. Молча. Чувствуя на спине руку друга, настоящего друга…